Встреча

Бывают ли счастливые люди? И если да, то как они понимают свое счастье, что определяют им, в чем измеряют?
 Эта мысль без устали билась у меня в голове после встречи выпускников, а точнее выпускниц нашего класса.  В этот раз мы решили собраться девочками, спокойно посидеть и поговорить, обсудить детей и мужей, несбывшиеся мечты и все менее привлекательных одноклассников, к которым мы все больше утрачивали интерес. Прошло тринадцать  лет со дня выпускного, почти всем нам было по тридцать. За плечами остались институты, первые поспешные замужества, у кого-то дети. Первые похороны самых родных и близких людей.

Встретиться предложила Ритка, что, впрочем, было неудивительно: со школьных лет она была самой активной не только в классе, но и кажется во всей школе. Ни одно мероприятие не обходилось без нее, ни один концерт. Она постоянно ездила на какие-то сборы, в комнатке, где репетировал драмкружок, появлялась чаще, чем на уроках. Училась, правда, хорошо: на твердые четверки. Говорила, что встает часов в шесть и успевает до восьми сделать домашнее задание. Очень удивлялась, когда, дозвонившись до кого-нибудь из одноклассников в начале седьмого, слышала возмущенный голос: «Ритка, с ума сошла! Чего ты спать не даешь? Нет, никакую задачу я тебе сейчас объяснять не буду, в школе поговорим». К раздраженному бряканью трубки на рычаг она привыкла. Мне она звонила особенно часто, знала, что я сплю в  гостиной, где и стоит телефон, и родителям звонок не помешает. В какой-то момент я догадалась вечером перед сном снимать трубку и класть ее рядом. Правда месяца через два мама заметила и отругала меня:
- Телефоны придуманы для того, чтобы передавать важные новости! А вдруг что-то случится у бабушки с дедушкой, они нам позвонят и не смогут дозвониться! Мешает тебе Рита спать, скажи, чтоб не звонила. Ну или сама переходи на ее график, говорят с утра мозговая активность выше.

Вот и в этот раз Рита позвонила в начале восьмого. Артем уже уехал на работу, я уже не спала, но и не вставала еще, валялась на кровати, нежась последние сладкие минуты перед подъемом. От гудения мобильника вздрогнула. Глянув на экран, я увидела улыбающееся Риткино лицо и приняла звонок:
-Привет!
-О, привет, Ник! Не разбудила тебя?
-Нет, я уж проснулась.
-Ааа, это хорошо. Слушай, я что звоню: давайте соберемся классом, только женской половиной. На следующих выходных, идет? Можем столик где-нибудь заказать или у меня на даче собраться, как в прошлый раз. Я уже позвонила Катюхе и Лене – они согласны. Марине и Лере после тебя позвоню.
Рита тараторила со скоростью пулемета, слова вылетали, я спросонья  пыталась проанализировать их и задать нужные вопросы.
- Почему только девочками? А что парни?
-Да нафиг они нужны? Опять напьются все, разругаются между собой или приставать начнут. Такси им потом вызывай. Мне десятилетия выпуска хватило.
Это правда. Собирались мы каждый год, приходили, конечно, не все, но вот на юбилей получилось собрать почти весь класс, без двух человек, уехавших за границу. Парни тогда крепко поддали, заспорили о чем-то, и в результате возникла драка. Мы были в ресторане, сотрудники вызвали полицию, в общем, вечер получился  долгим.
-На следующих выходных я вроде свободна, но давай еще уточню и напишу тебе в течение дня.
- А что насчет места?
-Мне всё равно, могу хоть куда.
-Хорошо, давай тогда, жду от тебя сообщения.
-Пока.
Поставив на плиту турку с кофе, я открыла календарь и пролистнула его до предлагаемого дня встречи: никаких заметок. На всякий случай еще набрала Артему, вдруг у него что-то запланировано, но у него тоже не было никаких планов, и я отписалась Рите, что могу приехать. Вечером от нее пришел ответ: «Отлично! Встречаемся у меня на даче в субботу в два часа».


Ритина дача на самом деле принадлежала ее родителям. Лет пятнадцать назад они купили дом в поселке недалеко от города, минут двадцать езды на машине. Сделали необходимый ремонт, огородили участок и забыли про нее. В девятнадцать лет Рита вышла замуж и молодые поселились в этом доме. Ее неиссякаемая энергия пригодилась и здесь: на свободной земле весной были разбиты грядки и клумбы, холодную веранду утеплили, сделали санузел. Муж Риты был старше ее на пять лет и занимался как раз ремонтом и строительством и воплощал в реальность все идеи своей обожаемой жены. Когда Рита забеременела, они купили квартиру в городе, но жили в ней только зимой, с мая по октябрь предпочитали проводить время в своем доме, на свежем воздухе.
Автобусная остановка была в сотне метров от дома. Я вышла из душного автобуса и зашагала по тротуару. Пройдя метров тридцать и повернув в проулок, удивилась: если бы не звуки дороги за спиной, можно было бы подумать что я оказалась в уютной деревне: чистые тихие улицы, аккуратно подстриженные кусты и трава, во многих двориках каркасные бассейны и деревянные беседки, увитые вьющимися растениями, названий которых я не знала. Возле Ритиного дома стояло две машины. Я толкнула калитку и пошла по дорожке, вымощенной желтым кирпичом, совсем как в книжке. Вроде Рита говорила, что муж специально заказывал такой. За домом был слышен смех, голоса и тянуло дымом. Я не стала заходить в дом, лишь кинула рюкзачок на крыльцо и пошла на запах. Моему взору открылась лужайка с мангалом, столом, заставленным всякими мисками, и большая резная беседка, с легкостью вмещающая в себя человек двадцать.
- Всем привет!
- О, а вот и Вероника приехала!
Нестройный хор приветствий перекрыл  громкий голос Риты.
- А где твои домочадцы?
- Выгнала в город на выходные, чтобы не мешались под ногами. Дала культурную программу: кино, зоопарк, аттракционы. Пусть тоже развлекутся. Проходи в беседку, усаживайся, все уже собрались, Катя вот пять минут назад приехала. Я сейчас мясо сниму и тоже зайду.
- Давай я помогу тебе.
Вдвоём мы быстро переложили куски мяса с решетки на тарелки и прошли ко всем. Большой стол был занят тарелками с зеленью, овощами и фруктами, стояли бутылки с вином и минеральной водой. К запаху жареного мяса примешался вдруг запах копченой рыбы, да такой, что слюнки потекли. Заметив, что я принюхиваюсь, Рита коротко рассмеялась и кивнула на стол:
- Вон скумбрия копченая. Это мы с мужем весной соорудили коптильню, сами делаем. Вкусно до безобразия, налетай.
Когда все тарелки и бокалы были наполнены, Рита встала и торжественным, серьезным голосом произнесла:
- За нас, таких красивых и молодых, два отрывистых и один раскатистый: Ура! Ура! Урааа!
Мы чокнулись бокалами. Я заметила, что Катя и Лера пьют воду.
- А вы чего филоните?
Катя пожала плечами:
-Я ж за рулем. До вечера свободна, а потом надо будет вернуться, забрать мальчишек от матери.
- А что Саша? Вы так и не сошлись обратно?
- Нет. Я его даже не видела и не слышала месяца два.
За столом притихли.





Катя

Катин дед был почетным академиком. В советское время таких баловали, чуть ли не на руках носили. Достичь можно было многого, если быть умным.  Леонид Игнатьевич был очень умным. Он точно знал, кому и по какому вопросу позвонить, когда лучше промолчать, а когда и громко высказаться. Результатом этого стала четырехкомнатная квартира в Москве, большой дачный участок и всякие мелочи типа путевок и спецзаказов. Единственная его дочь Галина  была с детства замучена иностранными языками, школой, спортом, потом, конечно же, МГУ. Все это она ненавидела. После смерти родителей, которая кстати наступила раньше, чем можно было предположить (автокатастрофа с летальным исходом) она продала из квартиры все, что можно было, и уехала в деревню к бабке по материнской линии, подальше от Москвы и всего с нею связанного. Там она несколько месяцев приходила в себя: отъедалась на деревенском твороге и молоке, ходила каждый день в лес за ягодами, за грибами, загорала на берегу мелкой речушки. И даже немного влюбилась и покрутила роман с местным парнем. Он предлагал ей жениться, но бабка быстро вернула Галю с розовых облаков на землю: «Ты что, девка, дура? Да тут мужики к сорока годам спиваются, а бабы превращаются в старух. Это тебе сейчас летом здесь вольготно, а своим хозяйством жить, да зимой по нужде на улицу ходить – этого хочешь?» Галина послушалась и уехала в город недалеко от бабушкиного села. Нашла работу, вышла замуж, родила Катю. Продала участок в Подмосковье, а потом и квартиру. От дочери требовала того же, чего от нее хотел отец, заставляла учиться, отправляла во все кружки и секции. Мечтала, чтобы дочь выбрала медицину: стали во множестве открываться медицинские центры, красивые здания с вышколенным персоналом и по слухам хорошими зарплатами. Но Катя уперлась и пошла на иняз. Галина кричала и называла ее дурой, отец вздыхал, но не вмешивался. Катя договорилась и прописалась в сельской местности и получила место в общежитии. Там же познакомилась с Александром: красивым высоким парнем со спортфака. Девчонки сохли по нему, а он выбрал Катю: невысокую, с короткой стрижкой почти под мальчика, в очках, но с такой мечтательной улыбкой. Он ей так и сказал однажды: «Как увидел, как ты улыбаешься – пропал. А так ведь и внимания раньше не обращал». После института его забрали в армию. Катя честно ждала. Он при каждой возможности старался ей позвонить, прятался, выбирал моменты. После его возвращения сыграли свадьбу. Сашины родители были очень рады невестке, а вот Галина нахмурилась, когда Катя привела его знакомиться с родителями. В ЗАГСе после церемонии отец отвел дочь в сторонку и извиняющимся тоном сказал, что они с матерью сейчас уедут.

- Но подарок – вот, - он протянул ей коробочку, в которой оказались ключи и листочек с адресом. – Эту квартиру купили, когда мать продала имущество, оставшееся от родителей, тебе «на вырост» Однокомнатная, но с ремонтом, заходи и живи. Не будете по съемным скитаться. И ты не сердись на нее, она для тебя самого лучшего хочет, только твое и ее понятие о лучшем разнятся, отсюда все споры.
Катя поискала глазами мать и, найдя, улыбнулась ей.
Саша пошел работать тренером по волейболу. Молодой и амбициозный, он мечтал взрастить такую команду, которая станет чемпионами. Но дети часто пропускали тренировки, до и после обсуждали компьютерные игры, многие, проходив два-три месяца, бросали занятия. Команды мечты не получалось. Он стал выпивать после тренировок, сначала бутылочку-другую пива, потом покрепче. В это время Катя забеременела. Он сначала обрадовался, ходил с ней на узи, по магазинам, присматривать детские вещи, коляску, кроватку, но через пару месяцев снова стал задерживаться на работе. Катя ходила тяжело, постоянно болела спина. Из-за беспокойства она плохо спала, голова по утрам кружилась. Сказали, что будет двойня, мальчики. Саша отнесся к этой новости без радости. Посетовал, как будут ютиться в однокомнатной квартире вчетвером. Катя заикнулась было о том, чтобы продать их однушку и взять ипотеку на двухкомнатную или даже трех, но Саша отверг это предложение:
- Моей зарплаты не хватит и на жизнь, и на кредит, а ты в декрете будешь сидеть почти три года.
- Я могу заниматься частным репетиторством.
- А с детьми кто будет? Я?
- Иногда можно маму просить, а по выходным и ты можешь.
- Я думал ты с матерью плохо общаешься.
- Я ей звонила недавно, рассказала про новости. Она обрадовалась. На днях договорились встретиться.
-Ммм.
-Что?
-Да нет, ничего.

После этого разговора Саша стал не только задерживаться, но и иногда вообще не приходил домой ночевать. Сначала говорил, что везет детей на соревнования в другой город, потом просто отмалчивался. Катя пошла в декретный отпуск. Однажды вечером она подошла к его спортивной школе и увидела его во дворе  с бутылкой водки. Он стоял, покачиваясь, изредка отпивая прямо из горлышка, вытирая губы тыльной стороной руки.
Катя вернулась домой, позвонила маме и все ей рассказала.
- Мам, что мне делать?
- А что ты хочешь? Уходи от него, пить он не бросит, будет только нервы тебе трепать. Тем более тебе рожать скоро. Комнату мы тебе приготовим.
- Нет, мам, спасибо конечно, но я так не могу. Я хотела узнать, может у тебя есть какие-то знакомые в клиниках лечения алкоголизма? Или психотерапевт?
-Есть. Только это очень редко кому помогает, обычно на несколько месяцев завязка, а потом по новой.
- Все равно надо попробовать. Он раньше и не пил почти, да и в роду вроде не было алкоголиков.
-Хорошо, я все узнаю, завтра позвоню тебе.

Катя положила трубку и закрыла глаза. Близнецы беспокойно ворочались в животе, словно бы тоже переживали за отца.  Она положила ладонь на живот, медленно поглаживала его, пока ее не сморил сон. Снились ей лето, озеро, как она плывет в мутной зеленоватой воде, а ее ноги путаются в водорослях, длинными сильными стеблями поднимающимися со дна. Во сне она начала задыхаться и проснулась резко, с колотящимся сердцем, вспотевшая. Катя прошлепала босыми ногами на кухню, выпила стакан воды, постепенно успокаиваясь, отходя от ужаса кошмара. Взглянула на часы: было около шести часов. Саша так и не пришел. Не появился он и на следующий день.
Позвонила мама и сказала, что для него готово место в клинике. Лежать там придётся несколько недель, но до родов успеет.
Муж пришел только через три дня. Опухший, в грязной рубашке, заросший щетиной, взлохмаченный. Катя вышла в прихожую, заслышав шум открывающейся двери. Он виновато взглянул на нее, почти сразу опустил глаза.
- Иди в душ.
Он проскользнул по стеночке мимо нее, через пару минут донесся звук льющейся воды.
Катя пошла на кухню разогревать обед.  Минут через пятнадцать показался Саша. Теперь загул выдавали только  полопавшиеся капилляры в глазах и некоторая одутловатость лица. Катя поставила перед ним тарелку с дымящимся супом, хлеб, овощной салат, налила крепкого черного чая. Дождалась, пока он поел, потом рассказала ему про клинику. Он долго молчал.
- Ты же понимаешь, что так нельзя. Мне рожать через 6 недель, ты сутками пропадаешь где-то, приходишь домой далеко не в лучшем виде. А дальше что будет? Я боюсь, что с тобой что-то случится или ты совсем запьешься. Как я буду одна с двумя детьми? И как детям без отца?
Он сидел, глядя вниз, собирая пальцем крошки, составляя из них геометрические фигуры. Потом резко встал, смахнул крошки в ладонь и выбросил в мусорное ведро.
- Куда ехать?
Катя кинулась к телефону.
Саша провел в больнице три недели. Вышел свежий, с бодрым и ясным взглядом. Много смеялся, собрал кроватку, съездил и купил большущую коляску для двойни, отвез Катю в роддом и не уходил, пока она не родила.

Праздник продолжался пять месяцев. Потом Саша пропал на неделю. Катя сходила с ума, обзванивала больницы и морги, заявила о пропаже человека в полицию. Появился он однажды утром. Каялся и просил прощения, но на лечение ехать не согласился. Сказал, что справится сам, да и времени нет на это. Через три месяца пропал снова. На этот раз Катя не стала его искать. Позвонила маме и спросила, сможет ли она иногда сидеть с детьми. Договорились на несколько часов в неделю. Катя зарегистрировалась на сайте, предлагающем репетиторские услуги. Первый клиент нашелся почти сразу:  школьник, на носу экзамены, нужно быстро подготовиться к английскому, подтянуть некоторые темы. Потом обратилась бабушка, чья внучка приехала на лето и ей срочно искали «полезное занятие, чтобы по улицам не болталась». Когда подошел к концу декретный отпуск, у Кати уже была хорошая репутация репетитора. На работу в школу иностранных языков она решила не возвращаться: частными уроками получалось зарабатывать больше, да и график выстраивала в зависимости от своих потребностей. Дети пошли в сад, по выходным мама по-прежнему проводила с ними пару-тройку часов, чтобы Катя могла заняться другими делами. Саша же появлялся редко. Иногда проводил дома пару недель, иногда пару дней. Звонил правда регулярно, просил присылать фотографии сыновей, иногда ходил с ними погулять. Мама советовала Кате развестись и снова выйти замуж, но она не соглашалась. Надеялась, что все еще образуется, несколько раз предлагала мужу снова пролечиться. Однажды он согласился, но сбежал из клиники через несколько дней. После этого уже не оставался на ночь, приходил и уходил, звонил редко. Из спортивной школы его давно уволили, перебивался случайными заработками, иногда сомнительными. Катя иногда еще говорила о лечении, но все отчетливее понимала бесперспективность таких бесед.



- То есть он даже не звонит?
- Нет.
- И ты не волнуешься, не переживаешь, где он, что с ним?
- Переживаю, но что я могу поделать? Даже если я например заявлю в полицию, что я им скажу? Вместе не живем, место работы не знаю, адрес не известен. Прописан он у своей матери, но и там давно не появлялся, еще дольше, чем у меня. Мы иногда с ней созваниваемся и мне кажется, что она Сашу словно вычеркнула, словно и не было его никогда. Про внуков спрашивает, иногда приезжает повидаться с ними, а про него говорить отказывается. Наверно ее тоже можно понять. У нее есть еще дочь, замужем, тоже двое детей, живут все одной семьей. Сын ломоть отрезанный.
- А он ведь всегда таким веселым казался, сильным, уверенным в себе и в жизни. Так странно, никогда бы не подумала, что с ним может такое случиться.
- Но вот случилось.
-Так, чего все приуныли, не на поминках, - Ритин звонкий голос вывел всех из состояния задумчивости. – Ну-ка налили, выпили и закусили!
Бокалы были наполнены и подняты и разговор потек дальше.
- Так, с Катей понятно, а Лера чего с минералкой? Или тоже на машине?
Лера нервно улыбнулась:
- Да все то же. Пытаюсь забеременеть. Через неделю вторая попытка ЭКО.
- А первая что? Не помогло?
- Не прижился эмбрион.
Губы у Леры  задрожали, из глаз полились слезы. Девчонки наперебой принялись ее утешать.
-Да нет, нет, я нормально, на гормонах же сижу, плачу по поводу и без, не обращайте внимания.




Лера

Лерина семья была образцово-показательной. Мама Ирина, ослепительная красавица, поступила после школы в медицинский институт. Женихов было хоть отбавляй, а она выбрала парня из родного двора, с трудом окончившего восемь классов и без конца пропадающего в гаражах. Окружающие изумлялись: такой мезальянс! Ирочка только смеялась: моя жизнь, что хочу то и делаю, и за свой выбор тоже я в ответе! Выбрала – и не прогадала. Виктор, ничего не смыслящий в химии и литературе, хорошо разбирался в автомобилях и в итоге стал владельцем сети автомастерских. Сотрудники его уважали за строгость и справедливость, клиенты ценили за порядочность и высокое качество проведенных работ. Лерочка, окруженная вниманием и заботой, выросла все же неизбалованной. Хорошо училась, занималась в художественной школе, несколько лет танцевала народные танцы, но потом пришлось выбирать между ними и рисованием и выбрала она рисование. Просила у родителей брата или сестричку и те в итоге уступили ее просьбам: родился Витя-младший. Брата Лера обожала, трясла погремушки, пела песенки, подросшего отводила в песочницу и лепила с ним куличики. Забирала из садика, учила алфавиту, цифрам, читать и писать. Вечером семья собиралась за большим столом, ужинала и делилась событиями за день. По окончании разговора выносилась одна мысль, главная за прошедший день.
 Годы шли, Лерочка подрастала и вот пришла пора выбирать институт. Мама хотела чтобы дочь пошла по ее стопам, папа советовал прислушаться к внутреннему голосу. Лера послушалась папу и подала документы в художественное училище.  Рисовать она любила больше всего и мечтала заниматься росписью посуды, подносов, шкатулок. Поступила с легкостью. Преподаватели разглядывали ее работы и одобрительно кивали и улыбались. Дома по случаю поступления устроили праздник, папа принес большой букет цветов, мама испекла торт. Лера не могла сдержать радости от поступления, ее распирало от счастья. Оставшуюся часть лета она провела в парке с мольбертом: училась передавать шелест листьев на ветру, наблюдала за распускающимися бутонами цветов, за движениями ползающих насекомых. В сентябре с удовольствием стала ходить на учебу. Вечером вываливала на родных массу полученных знаний, рассказывала вдохновенно, поминутно принималась что-то набрасывать в блокноте, так, что родители напоминали ей, что нужно еще и поесть.
 
В начале октября поступило предложение всей группой отметить поступление и начало студенческой жизни. Было решено снять загородный дом. Лера сначала не хотела ехать на все выходные, но потом передумала. Да и родители были совсем не против, наоборот, сказали что не надо отрываться от коллектива, с которым еще вместе учиться несколько лет. Поехали на электричке. Проход был заставлен сумками, пакетами, рюкзаками, иногда в них что-то звякало и стучало. Съемный дом оказался хорош: двухэтажный, на первом этаже большая кухня-гостиная, на втором множество небольших спален. Разбились на группы  и заселились по комнатам, переоделись, потом пошли вниз. Парни разжигали во дворе мангал, готовили мясо, девушки мыли и резали овощи, хлеб, сыр. К вечеру похолодало, так что расположились уже в доме. Разлили вино. Лера пробовала отказываться, но над ней посмеялись:
- Какая ж ты студентка, раз не пьешь!
- Да выпей немного, вино хорошее! Никто не заставляет тебя напиваться, просто за компанию бокальчик!
В итоге она взяла бокал. Когда произнесли первый тост за студентов, она сделала глоток. Вино и вправду оказалось хорошее: красное, сладкое, словно бы густое, напоминало терпкий компот. Лера не заметила, как выпила бокал, потом еще, и еще. Вечер длился, звучали шутки, смех, кто-то из парней заиграл на гитаре, все нестройно подхватили. Кружилась голова, но было тепло, радостно, приятно. Подняв очередной бокал с вином, Лера немного пролила на футболку. Футболка была белой. «Не отстирается,- подумала она с сожалением. –Если только попробовать застирать прямо сейчас». Она встала и, пошатываясь, пошла наверх. В ванной комнате стянула футболку, намылила и потерла. Пятно вроде бы стало сходить, но след все равно оставался. Вздохнув, Лера хотела выйти из ванной, но поняла что стоит в одном бюстгальтере,  а мокрую футболку надевать не очень-то хочется. Потихоньку выглянула в коридор: вроде никого. Тогда она вышла и пошла к своей комнате, прикрывая грудь руками. Там повесила футболку на спинку кровати, а сама прилегла. «На минуточку»- подумала Лера, закрывая глаза и проваливаясь в тревожный сон. Во сне к ней кто-то пришел, лег рядом на кровать, принялся шептать что-то на ухо. От воздуха было щекотно и Лера рассмеялась. Потом тот же кто-то сказал ей:
- Ты чего в одежде спишь? Неправильно это, ночью тело должно отдыхать от одежды.
И принялся раздевать ее. Лера хотела было что-то возразить, но навалилась ужасная слабость, было невмоготу пошевелить рукой, так что она просто расслабилась и окончательно уснула.

Проснулась Лера когда в комнате стало уже совсем светло. Ее соседка, Даша, видимо даже не заходила: кровать была заправлена, как и накануне. А может  просто давно встала. Лера поморщилась от яркого света, с неудовольствием обнаружив, что у нее дико болит голова, а во рту мерзкий привкус. Она стянула с себя одеяло и удивилась, обнаружив на себе только трусики. В памяти абсолютно не осталось воспоминаний о том, как она раздевалась. Впрочем, вообще о вчерашнем вечере воспоминаний было немного. С трудом Лера вспомнила, как сидели внизу, как пели песни. Потом она пошла наверх. Зачем? Ах, да, вот висит футболка, она вчера пролила на нее вино. Но больше она ничего не помнила. Встав и потянувшись немного в разные стороны, Лера оделась и вышла из комнаты, прошла в ванную. В туалете она увидела небольшие пятнышки крови на белье. «Странно, вроде рано» - подумала она. Прислушалась к ощущениям: внизу живота немного ныло. Пожала плечами, умылась и спустилась вниз. В гостиной было человек десять, остальные видимо еще спали. Лера вяло махнула рукой и пошла налить себе чаю. Есть не хотелось. К обеду все проснулись, собрались и пошли на электричку. Приехав домой, Лера прошла в свою комнату и легла спать. Мама заглянула в комнату и понимающе усмехнулась.

Дни потекли один за другим. Лера ходила на учебу, занималась дома, учила рисовать брата. В ноябре она заметила, что что-то с ней не так: тошнило, накатывала слабость, постоянно хотелось прилечь. После того, как не пришли ожидаемые месячные, Лера пошла к терапевту. Пожилая уже женщина выслушала ее и сразу спросила:
- А может вы беременны? Половую жизнь ведете? Как предохраняетесь?
Лера залилась краской и залепетала:
- Я…нет, я еще ни с кем не спала.
Врачиха вздохнула и сказала обязательно обратиться к гинекологу, как можно раньше.
На следующий день Лера пошла в женскую консультацию. Там, после осмотра и десятка вопросов, доктор сказала ей:
- Поздравляю, вы беременны. Срок примерно пять недель. Точнее покажет УЗИ.
Лера сидела словно пораженная громом. Заметив ее реакцию, врач участливо спросила:
-Что? Случайно получилось?
Лера медленно кивнула.
- И что делать будешь? Сколько тебе лет, восемнадцать? А папаше сколько? Тоже поди желторотый еще?
Она пожала плечами.
- Так, смотри, вот тебе направление на УЗИ и анализы. Сдай, не тяни. Пока сдаешь, как раз все обдумаешь. Делать аборт всегда опасно, но первую беременность прерывать особенно вредно. Можно потом не родить вообще. Я так понимаю, семья у  тебя не бедная, помогут. Давай, две недели тебе на все про все, потом приходи с результатами, обговорим.

Потрясенная Лера вышла из кабинета. Словно под наркозом, прошла она к гардеробу, оделась и отправилась домой, но, выйдя на улицу, остановилась. Падал снег. Густой, тяжелый, он летел мокрыми хлопьями и налипал на все, что встречал на своем пути. Мгновенно облепил и Леру, укрыл ее, спрятал от мира. И стояла она, покрываясь белым, и плакала, и растаявшие снежинки мешались на лице со слезами.
Через две недели она закончила с анализами. Еще через полторы зашла в больницу, трясясь от страха, держа двумя пальцами листочек с направлением на прерывание беременности.

Лера так никому и не рассказала ни о том, что произошло в загородном доме, ни о проделанной операции. Еще месяца два она пыталась вычислить, кто же  пришел к ней в ту ночь, но так ничего и не поняла. В их группе училось шесть парней, но никого она не могла представить рядом с собой в ту ночь, никто ни разу не сделал какого-то замечания в ее адрес, не задал ни одного вопроса. Для всех это оставалось секретом. Впрочем, для самой Леры тоже. Долгое время она подумывала забрать документы или взять академический отпуск на год, вернуться на следующий год в другую группу, но в итоге так и не решилась. Правда, на сборища группы больше никогда не ходила, не принимала приглашений отметить день рождения или новый год, и даже на день студента не пошла праздновать вместе со всеми. Родители несколько обеспокоились этой ее замкнутостью, но Лера удачно списывала все на загруженность по учебе. Свободное от нее время она проводила ходя по музеям, после зимней сессии слетала в Петербург с мамой, летом устроилась подработать. Мужское внимание ей докучало, на свидания не соглашалась. А сама была красива, осознавала это и нередко думала, что будь у нее поменьше этой красоты, ничего бы и не случилось. От занятий танцами осталась роскошная фигура, крепкие стройные ноги, узкая талия, округлые ягодицы. По спине струились светлые, летом почти белые волосы, мягкие, чуть волнистые. Если раньше Лера часто носила их распущенными, то теперь стала заплетать косу. Подумывала было обрезать, но стало безумно жаль.

После окончания училища Лера занялась собственным бизнесом. Впрочем, бизнесом это можно назвать было лишь с большой натяжкой, так шутливо ее занятие нарек отец. Хотя и добавил, что все начинается с малого. А занялась она продажей своих собственных изделий. Делала украшения ручной работы, банты, броши, серьги, расписывала подносы, посуду, матрешек, шкатулки. Деревянные заготовки заказывала знакомому мастеру, роспись придумала сама. Завела сайт, устроила своим изделиям профессиональную фотосессию. Лера понимала, что от того, как именно подать товар, будет зависеть очень многое. Конечно, родители помогали ей, материально и советами, но главная работа лежала на ее плечах. Первые месяцы было тихо, покупки редки, потом Лера поучаствовала в ярмарке народных ремесел, которую широко освещала пресса, и заказов прибавилось. Так она и познакомилась со своим мужем. Он собирался в Германию, навестить родственников по отцу, и хотел привезти им что-то традиционное  в подарок. Увидел Лерины работы и пришел в восторг. А потом увидел и саму Леру. Потом Кирилл признавался, что на него произвело большое впечатление ее спокойствие, достоинство, внутренняя уверенность в себе. Лера несколько удивилась такой оценке, но возражать не стала. Такое поведение она выработала для общения с внешним миром как способ закрыться, защитить саму себя. Когда ты на расстоянии вытянутой руки – до тебя сложно дотронуться. Уже несколько лет она не заводила новых знакомств, общалась только со старыми друзьями, одноклассниками и семьей. Кирилл ей понравился и когда он вернулся из своей поездки и позвонил ей, пригласил на свидание, она обрадовалась. С ним было приятно общаться, он оказался внимательным собеседником и интересным рассказчиком, к тридцати годам Кирилл объездил много стран, побывал в разных уголках и умел с юмором преподнести разные события из своих путешествий. Первое свидание оказалось очень приятным, второе не заставило себя ждать и очень скоро они встречались уже почти каждый день. Познакомились с родителями друг друга, с близкими друзьями, провели вместе отпуск на море, после чего Кирилл сделал Лере предложение. Она согласилась не раздумывая. Через полгода после свадьбы Кирилл заговорил о детях, спросил, не пора ли им стать родителями. Лера была не против. Зарабатывал он достаточно, занимался юридическими аспектами в крупном строительном холдинге, квартира позволяла сделать детскую из одной комнаты, до сих пор являвшейся гостевой спальней, в общем, никаких препятствий. Но беременности не наступало. Прошел год, Лера пошла по врачам. Одни не находили у нее никаких патологий, другие предъявляли букет заболеваний, требующих немедленного лечения. Лера с готовностью соглашалась на все процедуры, но результата не было. В конце концов гинеколог-эндокринолог, один из самых известных в России специалистов по планированию и вынашивании беременности, сказал ей, что надо пробовать ЭКО, по-другому вряд ли получится. После четырёх лет хождений по врачам Лера была готова на что угодно, лишь бы забеременеть. Она в очередной раз сдала кучу анализов, после удовлетворительных результатов ей провели пункцию, а затем и подсадку эмбрионов. Через две недели тест показал положительный результат. Еще через две недели у нее случился выкидыш. Лера ходила подавленная, постоянно плакала, почти ничего не ела. Кирилл держался лучше, утешал ее и подбадривал, говорил, что они могут попробовать еще, что если не получится можно подумать об усыновлении, но Лера словно его не слышала. На самом деле она оплакивала не столько неудавшийся эксперимент, сколько свою неспособность рассказать Кириллу об аборте, перенесенном десять лет назад, ненавидела себя за эту тайну от него. Ни о чем не мечтала она так сильно, как о возможности подарить своему мужу ребенка, увидеть его счастливые (она была уверена в этом) глаза, когда он возьмет первенца на руки. Через полгода после неудачной попытки Лера вышла на второй круг.



- А что говорят врачи? Каковы шансы на успех?
- Да ничего не говорят, разводят руками. Они сделали все, что от них зависело, но они не могут привязать эмбрион внутри меня.
- А почему ты вообще не можешь забеременеть сама? Это как-то объясняется?
Лера напряглась.
- Нет, ничем. Просто что-то идет не так. Говорят, так бывает, особенно когда женщина становится зацикленной на желании иметь детей.
- Несправедливо, правда? Кто-то на аборты бегает каждый год, а кто-то годами не может забеременеть, ходит по врачам, тратит нервы и деньги, и все без толку.
- А вы не думали об усыновлении?
-Да, Кирилл говорил, что рассматривает такую возможность, но я хочу еще попробовать, потом уже, в крайнем случае, когда станет окончательно понятно, что самим не получится.
- Бывает, что семейные пары так и живут без детей всю жизнь, не всем это мешает сохранить любовь и хорошие отношения. Часто даже наоборот, после рождения малыша мужчины начинают жаловаться на дефицит внимания и чувствуют себя лишними в собственной же семье.
- Марин, это у  тебя так вышло. Честно говоря, я не очень удивилась, когда узнала о вашем разводе. – Рита посмотрела на Марину с легкой укоризной.
- А это не только мои слова. Так говорят исследования по всему миру. Просто я попала в их статистику.





Марина


Марина, в отличие от Леры, росла неизбалованной. Когда ей не было еще и десяти лет, у ее матери нашли опухоль в матке. Провели операцию, потом химиотерапию. Вроде бы помогло, результат был, но через два года рак вернулся. Мама почти все время проводила в больнице, отец на работе, Марина стала хозяйкой в доме. Мать переживала, что взвалила на дочь слишком много работы, но сделать ничего не могла. К тринадцати годам Марина могла выбрать продукты, приготовить обед, убраться в квартире, поставить стирку и погладить, оплатить коммунальные услуги. При этом успевала хорошо учиться и каждый день бегала к матери в больницу. Мама гладила ее по волосам, называла умницей, самой лучшей дочерью. За две недели до Марининого дня рождения, когда ей должно было исполниться четырнадцать,  мамы не стало. Марина выплакала все глаза, в прямом смысле этого слова: ярко-синие, после похорон они потускнели до голубого оттенка и такими и остались. Отец Марины горевал страшно, похудел, лицо покрылось морщинами, волос, прежде почти черный, стал седым. Но через год после смерти жены он понемногу оправился, а потом и вовсе сошелся с женщиной с работы. Она была одинокой, чуть старше его самого, единственный сын был уже взрослым и жил отдельно. Сначала  у них был что называется гостевой брак: встречались в основном по выходным, ночевали друг у друга. Когда Марина окончила школу, она, ужасно стесняясь, предложила отцу переехать к Ольге:

- Я сама вполне справлюсь, ты же знаешь. А ей немного неловко бывать у нас. Буду вас навещать по выходным.
Отец улыбнулся:
- Какая рассудительная у меня, оказывается, дочь. Но только мне тебя одну оставлять тоже странно.
Марина пожала плечами.
- Ну почему же одну. Столько лет в этом доме живем, все соседи знакомые, все помнят маму. Да и ты не в другой город уезжаешь, а всего лишь в соседний район. Если что, всегда можно позвонить.
Так в семнадцать лет Марина осталась одна в квартире. Никакой свободы она при этом не чувствовала: привыкла быть в одиночестве. Много читала, занималась итальянским языком, мечтая когда-нибудь отправиться в Италию, готовилась к учебе в институте. Отец посоветовал ей идти в химико-технологический, сказал, что потом пристроит ее к себе на завод: работа хоть и сложная, но интересная, перспективная и денежная. Марина согласилась и на удивление легко поступила. Учиться в институте ей понравилось гораздо больше чем в школе: жизнь стала насыщеннее, школьные вечера не шли ни в какое сравнение со студенческими посиделками, капустниками и прочими мероприятиями. Практика тоже не вызвала никаких разочарований, только утвердила в правильности выбора профессии.

На четвертом курсе к ним пришел новый преподаватель: молодой, амбициозный, интересный, вел историю Европы с древности до наших дней. Студенты старших курсов сначала возмутились новым предметом: мол, скоро диплом писать, а тут к профильным дисциплинам добавили какую-то никому не нужную историю! Но возмущение быстро утихло. На его занятиях было шумновато, но при этом нельзя сказать, что он плохо преподавал, панибратствовал или был несправедлив. Очень скоро он снискал хорошее расположение студентов и большинства преподавателей. Студентки влюблялись в него пачками, писали записки, пытались выяснить, где он живет и есть ли у него какая-либо женщина. По слухам он был одинок, снимал квартиру, и никто к нему не приходил. Кто-то шепнул, что ему нравятся блондинки с каре. Через неделю половина девушек щеголяла с такой прической. Однако на одном занятии он заметил, что такая стрижка с детства внушала ему ужас: именно так выглядела бабушка-соседка, ненавидевшая детей и всегда грозившая кулаком при их появлении. По аудитории пронесся вздох разочарования. Через несколько дней блондинок в институте можно было пересчитать по пальцам, при чем не для всех такие эксперименты прошли удачно: многие жаловались на испорченные краской волосы.

Марина в этих забавах не участвовала. Евгений Николаевич нравился ей безмерно, но сама она своих чувств никак не проявляла. Ей казалось невозможным, что такой мужчина может проявить к ней интерес. Она слушала сплетни о нем, повествующие то о нескольких разводах в прошлом, то о нетрадиционной ориентации, то о проблемах с мужским здоровьем, но ничему из сказанного не находила подтверждения. К концу учебного года разговоры поутихли, так и не сойдясь в едином мнении.
Летом Марина устроилась на работу в кафе официанткой. Работа не сложная, хотя и требующая определённых навыков. Марина порхала между столиками, разносила заказы, собирала пустую посуду. Увидела, как к столику подходят Евгений Николаевич с каким-то мужчиной, по виду чуть младше его и чем-то смутно напоминающим своего спутника. Стол был не ее, но она быстро подошла к нему и поприветствовала гостей, протягивая меню.
- О, Марина, здравствуйте! – Евгений Николаевич узнал ее. Сердце Марины забилось быстрее.- Подрабатываешь?
-Да, летом, пока каникулы.
- Хорошо. А мы тут с братом зашли перекусить.
-Принесите нам минеральной воды без газа, - к Марине обратился второй мужчина. –  Потом сделаем заказ.
- Хорошо.
Отходя от столика, она услышала, как брат Евгения Николаевича спросил у него: «Кто это?», но ответ потонул в шуме голосов и бряканье посуды. От волнения у нее участился пульс. Беря в холодильнике воду, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, потом с улыбкой развернулась и пошла обратно к гостям и тут же встретилась глазами с преподавателем. Второй мужчина тоже смотрел на нее и что-то говорил. Подходя ближе, она расслышала знакомые слова, а потом с удивлением и непонятной тревогой перевела их для себя:
- Molto bella bambina: gambe, tette… Zuccherina! *
Марина вспыхнула, но сдержала эмоции и сдержанно сказала:
- Grazie, signore.**


*-Очень красивая девочка: ноги, грудь… Конфетка! (итал.)
**-Спасибо, синьор. (итал.)



Евгений Николаевич с интересом посмотрел на нее:
- Ты знаешь итальянский?
- Немного.
- Прошу прощения за эти слова, - он смутился.- Мы с братом привыкли, что можем обсуждать что угодно и никто нас не понимает, хотя это и некрасиво. Надеюсь, ты не восприняла это как оскорбление?
- Будем считать, что я ничего не слышала.
- А в качестве извинений может ты согласишься прогуляться с нами? После ужина мы собирались пройтись по набережной, может зайти куда-нибудь выпить. Составишь компанию? До которого часу ты работаешь?
Марина работала до двенадцати, но быстро отринула эти мысли и сказала:
- Смена закончится через час.
- Ну вот и отлично.

Марина побежала отпрашиваться у администратора. Та обеспокоенно посмотрела на нее, поинтересовалась самочувствием, чуть нахмурилась, но отпустила, благо посетителей было немного.
Два часа спустя они сидели в небольшом, но уютном баре, потягивали неспешно виски и разговаривали. Евгений Николаевич рассказал, что является итальянцем по отцу, - привет олимпиада-80! – и хоть и увидел его в первый раз, когда ему было лет пятнадцать, но никакого зла не держит, наоборот. Возможность хоть изредка посещать Европу, бродить по развалинам, старым мощеным улочкам, жить среди носителей языка – все это стало подарком небес для советского паренька. Мать его имела легкий характер, на отца Жени не таила никакой обиды, да и какая обида? Когда ему исполнилось пять лет, она вышла замуж и родила Костика. Мальчишки росли дружно, хотя и всегда знали, что у них разные отцы. Евгений был высоким, поджарым, смуглым, с темным, чуть вьющимся волосом. Костя же вырос коренастым, широким в плечах, с веснушками на носу и щеках. И лишь глаза у них были общие, мамины: зеленые-зеленые, такие яркие, что люди спрашивали о цветных линзах. Женя увлекался историей, археологией и сделал из хобби главное дело жизни. Университет, аспирантура, защита кандидатской по истории войны Византии с готами в четвертом веке, и, наконец, работа преподавателем – все это давалось ему легко, может быть даже слишком. На одном месте работы долго он продержаться не мог: уставал, начинал скучать, словно бы намеренно искал конфликта с руководством и увольнялся. Сменил три города, четыре университета и начал задумываться о смене страны, большая папина семья всегда была ему рада.

Через год после этого вечера, перед свадьбой, он сказал Марине, что пропадал без нее, что знакомство с ней стало переломным моментом в его жизни, она подарила ему новый смысл, нет, даже не новый, а единственный, настоящий, верный.
Константин покинул их часа через два. Евгений и Марина до рассвета бродили по улицам, пару раз заходили в ночные кафе выпить кофе, встретили восход солнца на набережной. Потом он предложил на такси отправить ее домой, но до квартиры оставалось чуть больше двух кварталов и они пошли пешком. У подъезда Марина предложила подняться. Евгений Николаевич пошел и остался до вечера.
В университете они скрывали свои отношения, хотя слушок пошел. Где-то видели выходящими вместе из кино, сидящими за одним столиком в кафе, вместе делающими покупки в магазине. Марина отмалчивалась на все вопросы, рассказала только отцу. Тот новости не обрадовался, но и строить препятствия не стал, сказал только, чтоб обязательно познакомила. Женя от знакомства не отказался, пришел вовремя, наговорил комплиментов Ольге, обсудил политику и спорт с отцом Марины, и заявил о серьезности своих намерений. Уходил он чуть ли в качестве зятя.

 А после рождества сделал предложение. Марина согласилась не раздумывая, правда оговорила, что хочет сначала окончить учебу, чтобы не провоцировать лишние слухи. С этим все согласились. Небольшую свадьбу сыграли в июле, были только самые близкие. После торжества молодые отправились в Турин, к отцу Евгения, провели в Италии медовый месяц, вернулись загоревшие, радостные, довольные. Марина устроилась на завод, как и было запланировано, Евгений продолжил преподавать. Примерно через год она забеременела. Все были счастливы, носились по магазинам, обсуждали имена, сделали ремонт в квартире. В конце апреля Марина родила сына, назвали Константином. Как сказал Женя «в честь моего братца, который свел нас парой не вовремя сказанных слов. Ну и в честь великого императора, разумеется». На выписку приехала вся семья. Забрали домой, в украшенные голубыми шарами комнаты, уложили в новенькую кроватку, повосхищались, поахали, выпили за здоровье и разошлись.
После первых восторгов потекла жизнь. Младенец оказался обладателем громкого голоса, Женя перебрался в другую комнату на диван, но все равно ходил невыспавшийся. К занятиям дома готовиться было сложно и он задерживался на работе, приходил в восемь-девять вечера. Марина к этому времени уставала так, что хватало сил только быстренько принять душ, помыть посуду, а потом надо было кормить ребенка и укладывать спать. Женя обижался, говорил, что забыл как выглядит жена, предлагал нанять няню хоть на пару часов в неделю. Марина же панически боялась оставлять Костика с незнакомым человеком, а обращаться к мачехе ей казалось неправильным. Рано потеряв мать, оставшись без ее ласки, она сейчас словно старалась дать и передать ребенку все недоставшиеся ей эмоции, чувства, слова любви. Мир сузился и в него не существовало дополнительных входов.

Потом Марина не раз задавалась вопросом, какова степень ее вины в том, что семья разрушилась. Она понимала, что не бывает одного виноватого, что первый год жизни сына для нее никого не существовало, кроме ребенка, про мужа она почти забыла. На праздновании первого дня рождения Ольга, слегка смущаясь, сообщила, что была бы рада присматривать за малышом пару раз в неделю, все равно пошла на пенсию, заняться нечем. А они бы смогли сходить куда-нибудь вместе, развеяться. Марина обрадовалась такому варианту, тем более Женя сказал, что в следующие выходные приглашен на день рождения к коллеге. В субботу Марина с удовольствием сняла старые джинсы и футболку и надела красивое платье, сделала прическу, макияж. Женя увидел как она выходит из комнаты и глаза его восхищенно загорелись. Пришли в гости, поздравили именинника. К Жене подходили, спрашивали о чем-то, просили уточнить по вопросу, с Мариной здоровались. Некоторые удивлялись, когда узнавали что она жена Евгения, говорили что не знали о его семейном положении, шутили, что он прячет ее от всех, и неудивительно, такая красавица! Марина посмеялась, но напряглась. Дома она спросила у мужа, почему его друзья
даже не знают, что он женат.
 – Да не такие уж они и близкие друзья, так, приятели. Я не склонен обсуждать свою интимную жизнь в широком кругу.
- Интимная жизнь и семейное положение – разные вещи.
- Но разве после свадьбы они не должны означать одно и то же? – Женя со смехом привлек Марину к себе и поцеловал.
Мир был восстановлен, отношения налаживались. Ровно до того момента, когда примерно месяц спустя, утром, в дверь не позвонили. Удивленная Марина открыла и увидела на пороге девушку, довольно красивую, с интересом разглядывающую Марину.
- Вам кого?
- Наверно Вас. Вы ведь Марина?
- Да.
- Прекрасно. У меня роман с Вашим мужем, уже полгода. Он собирался Вам сам сказать, но видимо ему не хватает смелости. Вижу, что Вы не очень-то мне верите, может я пройду?
Оглушенная Марина молча открыла дверь пошире и провела незнакомку в комнату. Девушка коротко осмотрелась, присела на диван и достала из сумки телефон, несколько раз прикоснулась к экрану пальцем и протянула его Марине. Так же молча Марина взяла его и чуть не выронила: с экрана на нее смотрела гостья, а Женя целовал ее в щеку. На следующих фотографиях было больше, некоторые так и вовсе не следовало бы показывать.
- Можете открыть переписку.
Марина коротко взглянула на девушку и открыла папку с смс. Прочитав пару десятков сообщений, Марина отдала телефон и спросила, чего же она хочет.
- Твоего мужа, разве непонятно?
- Мы уже на ты?
- Думаю это не очень важно в данной ситуации.
- Да, действительно.
- Ну, я сказала все, что хотела. До свидания.
Девушка встала и пошла к выходу. На пороге обернулась:
- Кстати, сегодня Женя не придет: мы договаривались вместе провести вечер и ночь, - и хлопнула дверью.
Марина сидела на диване, пока не проснулся Костя. Услышав, как он лопочет в спальне, Марина пошла к нему, взяла на руки, вдохнула родной запах и поняла, что вот он – главный человек ее жизни, и никто больше ей не нужен, незачем терпеть такое унижение, какое испытала она полчаса назад.
Женя и вправду не явился ночевать, позвонил, сказал, что поехал к брату. К его возвращению дома стояло две упакованных больших сумки с его вещами. Еще полгода он приходил почти каждый день, просил прощения, клялся, что это было несерьезно, случайно, несколько раз, что он не виделся с этой девушкой с тех пор, как узнал, что она все рассказала Марине. Но она оставалась глуха. Постепенно страсти стихли, жизнь наладилась, но с мужчинами Марина больше дел не имела, заводила романы на несколько месяцев, потом обрывала отношения. Говорила, что никто не сможет сделать больно, если не вставать на линию удара.


- Ну а Женя? Он видится с сыном?
- Да, примерно два-три раза в месяц приходит.
- Он так и работает в универе?
- Нет, уже раза два или три сменил работу, даже уезжал на год, но потом вернулся. Сказал, что очень скучает по сыну
 - А алименты платит?
- Да. Вообще мне иногда кажется, что живи он с нами, было бы все хуже. Хочет Костю свозить в Италию, но я пока не разрешаю, пусть хоть лет десять исполнится. Все равно еще пока маленький, засыпает даже без меня с трудом. В том году приезжал отец Жени, Никколо, они познакомились. Говорит, что Костя очень похож на него в детстве, потом фото прислал: правда похож. Хотя до этого мне казалось что он вылитый мой отец.
 - А ты и не решила снова выйти замуж?
- Ой, нет, эта тема для меня закрыта.
- Но мужчина есть?
- Бывают. Разные, - Марина улыбнулась.- Плюс холостой жизни в том, что не надо хранить верность, не надо искать причину для того, чтобы не встречаться. Если надоело – можно сразу уйти.
- Ты стала циничной, не находишь?
- Пожалуй. Но не вижу для себя в этом проблемы.
- Лен, а ты бы хотела выйти замуж?
- Да, я бы хотела. Будут подходящие женихи – звоните.
- Марин, ну вот смотри, Лена  все равно хочет замуж.
- Так у нее ситуация другая.





Лена

В Рому Лена влюбилась с первого взгляда. Он зашел в редакцию журнала, жизнерадостный, с улыбкой до ушей, с искрящимися глазами, крикнул:
- Привет, девчонки!
Лена в этот момент разговаривала по телефону, мгновенно забыв о собеседнике на другом конце провода, так и осталась сидеть с полуоткрытым ртом.
- Познакомьтесь, это наш новый менеджер по рекламе, Роман. – Главред представил сотрудника и скрылся.
Роман обвел взглядом небольшое помещение, еще раз сказал «привет» и прошел к свободному столу. Стол этот стоял как раз рядом с Леной. Заметив на себе ее взгляд, Рома повернулся к ней и сказал:
- Расскажешь мне, как тут у вас что? Например на обеде? Сходим вместе?
Лена быстро кивнула и улыбнулась и только тут поняла, что еще держит в руке телефон, но там уже была тишина.
На обед они пошли в кафе неподалеку. Лена больше смотрела на Романа, чем ела, а тот спрашивал про сотрудников, про главного, зама, вставлял иногда короткие заметки про себя. Так Лена узнала, что ему двадцать шесть лет, он один ребенок в семье, отучился на маркетолога, любит погонять на мотоцикле, не женат.
- Ну а ты?
- Я тоже одна у родителей, занимаюсь фотографией лет с двенадцати, то есть ровно полжизни, в журнале соответственно на должности фотографа. У меня дома почти все стены в снимках.
- А где ты живешь?
Лена назвала улицу.
- Да ну? А конкретнее?
Выяснилось, что они почти соседи: живут через дом друг от друга. Лене однокомнатная квартирка досталась от бездетной тетушки, та умерла, оставив завещание в ее пользу. Когда Лена смогла сама зарабатывать на жизнь, она съехала от родителей. Роман свою квартиру взял в ипотеку. Называл это рабством, но выбора другого не было: за съемное жилье пришлось бы платить столько же, но в итоге ничего своего и не осталось бы.

Возвращались на рабочие места уже приятелями и до дома поехали вместе, проболтав всю дорогу. В пятницу Рома спросил у нее про планы на выходные. Лена собиралась заехать к родителям, но сказала, что совершенно свободна. Он предложил ей поехать с ним и его друзьями на мотокросс. Она согласилась.
В субботу в двенадцать дня они встретились у ее подъезда. Рома познакомил ее со Славой и Иваном, своими лучшими друзьями с института, и с Любой, девушкой Вани. Они разместились в машине Ивана и отправились в путь. Мотокросс проходил на выезде из города. Старый аэропорт превратили в участок гонки, здесь стартовали и финишировали. Публики было много, ревели мотоциклы, звучала музыка. Лена сначала растерялась, но Роман взял ее за руку и вместе они прошли на удобное место, с которого было все видно. Он объяснял ей про мотоциклы, объемы двигателей, шипы, сцепление. Лена мало что понимала, но слушала с интересом, задавала вопросы. В какой-то момент она увидела, как Слава кивает на нее и показывает Роме большой палец. Рома заметил ее вопросительный взгляд и пояснил:
- Мои друзья для меня много значат, ведь наши близкие часто замечают то, что сами мы увидеть и понять не в состоянии. Я рассказал им, что встретил потрясающую девушку и они захотели познакомиться с тобой. А мне было важно услышать их мнение, услышать, что я не ошибся.

Такое объяснение Лену устроило. Время пролетело быстро. После завершения гонки они отправились в шашлычку и засиделись в ней до поздней ночи. Домой Лена вернулась поздно, немного уставшая от шумного дня, но совершенно счастливая. На следующий день она проснулась от звонка телефона: обеспокоенная мама сказала, что звонит ей с девяти утра, а сейчас на часах уже одиннадцать. Лена извинилась, объяснила что крепко спала и не слышала звонка и пообещала скоро приехать.
У родителей она любила бывать. Нигде н бывает так уютно, так тепло и вкусно, как в родительском доме. Может быть сказывалось отсутствие братьев и сестер, может быть что-то еще, но Лена с родителями была по-настоящему близка. У них спрашивала совета, им в первую очередь рассказывала все новости. А родители замечали любую перемену в настроении дочери. Вот и сейчас, не успела Лена зайти квартиру, а мама уже заметила, что она светится от счастья.
- Пойдем за стол, расскажешь все. Познакомилась с кем-то? Или на работе повысили?
- А куда меня могут повысить на работе, мама? Нет, там потолок. Но я действительно счастлива.
И Лена рассказала о новом знакомстве.
Родители засыпали ее вопросами, на половину из которых она не смогла ответить и заявили в конце, что рады за нее и пусть приглашает молодого человека к ним.
- Может позже? Сейчас как-то странно, мы знакомы ровно неделю.
- Моя дорогая жена как всегда форсирует события. Сейчас действительно не надо. В конце концов, это может получиться лишь хорошая дружба, хотя и принято считать, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.
Лена согласно кивнула, хоть ей и не понравилась мысль, что они с Ромой будут просто друзьями: уж слишком ей понравился парень.

Всю неделю они вместе обедали, ездили с работы, если совпадало время, болтали, прежде чем разойтись. На выходных Рома пообещал отвезти ее на реку, позагорать, поплавать: погоду обещали замечательную. Собрались той же компанией. На берегу реки было замечательно: небольшая полоска крупного, но чистого песка, зеленая лужайка, кое-где были заросли ивняка, но небольшие. Дно оказалось ровным, а вода – теплой. Парни установили две палатки, разожгли мангал. Лена предложила свою помощь в нарезке овощей, но они лишь усмехнулись и отправили ее загорать. Она присоединилась к Любе, растянувшейся на песке. Лена осторожно спросила у нее, какой Рома по характеру.
- Да нормальный он, обычный. Ничего плохого сказать про него я не могу. Расхваливать тоже особо нечего. То, что он такой весельчак иногда – это иногда, бывает и пасмурный ходит с неделю.
- А девушки?
- Что девушки? Ну, встречался он с разными. Немного, наверно на моей памяти два-три романа, ничего серьезного. Хотя мы знакомы года четыре,  что было раньше мне неизвестно.

Лену ответы устроили. Часа через полтора их позвали к столу. Как выяснилось, мясо они жарили превосходно. Оно было сочным, в меру жирным и соленым, капли прозрачного сока стекали по рукам. Рома подливал Лене вина, подкладывал на тарелку мяса и овощей. Поев, немного отдохнули и пошли купаться. Лена с детства любила и умела хорошо плавать, чем вызвала Ромино восхищение. Вечером сидели у костра, пели песни. Как оказалось, Рома хорошо играет на гитаре. В отблесках пламени, с волосами, упавшими на лоб, он был красив, а хрипловатый голос вызывал мурашки на коже. Он смотрел на Лену, не отрывая взгляда, и казалось, что кроме них никого нет. Очень скоро это почувствовали и остальные: потихоньку встали и ушли. Роман спел еще несколько песен, потом отложил гитару, сел рядом с Леной, обнял ее и поцеловал. Так просидели почти всю ночь и лишь на рассвете пошли спать.

Они встречались почти пять лет. Рома давно ушел из журнала, устроился маркетологом в фирму, торгующую автомобилями. Лена, помимо работы в журнале, стала иногда устраивать выездные фотосессии: ей скорее нравился процесс съемки, нежели денежный результат, хотя он тоже был приятен. Почти каждую ночь они проводили вместе, в зависимости от того, кто раньше добирался домой и готовил ужин. Познакомились с родителями, съездили пару раз в отпуск на море, в горы. Родители Лены как-то завели разговор о свадьбе, но лена оборвала их, беспечно бросив:
- Успеется. Главное что мы вместе и все у нас хорошо.
Перед новым годом Лена почувствовала себя нехорошо. Сначала списывала на усталость от предпраздничной суеты, потом сопоставила кое-какие даты и купила тест на беременность. Он показал положительный результат. Радостная, она едва дождалась вечера, чтобы объявить об этом Роме, была уверена, что он обрадуется. Как-то раз они говорили о детях и он сказал что хотел бы большую семью, правда попозже, после тридцати. Сейчас ему было как раз тридцать. Лена приготовила ужин, накрыла на стол, и ровно в восемь Рома позвонил в дверь. Открывая дверь, она едва сдерживала себя, чтобы не выпалить новость сразу. Но все-таки сдержалась. Рома не сразу, но заметил, что она сегодня очень радостная, возбужденная. Пошутил:
- Ты что, в лотерею выиграла?
- Почти. – И сияющая Лена рассказала о своей беременности.
Роман замер. Потом медленно отложил вилку, вытер губы салфеткой и спокойно сказал:
- Нет. Сейчас еще слишком рано заводить ребенка.
У Лены потемнело в глазах. Не веря своим ушам, она слушала его доводы о том, что у него еще не выплачена до конца ипотека, что у нее в журнале идут сокращения и она тоже может попасть под них, да и вообще ситуация неспокойная, в стране и в мире. Лена царапала ногтем безымянный палец, да так, что потом на нем остался маленький, едва заметный шрам.

Рома договорил, спокойно встал, поцеловал ее в макушку и вышел из квартиры. Лена еще около часа сидела на стуле, не шевелясь, потом прошла в комнату и легла на диван, не раздеваясь и не разбирая постели. Утром на увидела в телефоне уведомление от банка о денежном переводе от Ромы и сообщение «на медицинские услуги». Лена едва успела добежать до туалета: ее вырвало. То ли начался токсикоз, то ли такое действие оказали Ромины слова.
Еще две недели Лена ходила, прислушиваясь к себе, замечая крохотные изменения, потом пошла в женскую консультацию. На вопрос «беременность планируемая?» ответила:
- Нет. Но ребенок желанный.
- Замужем?
- Нет.
Врач посмотрела на нее поверх очков, кивнула и продолжила заполнять карточку. Лена вышла с ворохом направлений и рекомендаций, серьезная, спокойная. Ни о каком прерывании беременности она даже не думала, и была уверена, что Рома передумает, позвонит или придет. Однако шли недели, а он не звонил. Лена сделала все необходимые анализы, побывала на УЗИ, где ей сказали, что все прекрасно, и даже купила первые ползунки: тонкие, нежные, светло-голубого цвета. Хоть и говорят, что заранее покупать ничего нельзя, но она не смогла удержаться. О плохом не думалось вообще, наоборот, жизнь словно стала ярче, теплее, наполнилась новым, великим смыслом. Лена вся погрузилась в это ощущение. Хотя иногда накатывала такая тоска, такая обида, что впору было завыть.

Однажды, месяца три спустя, она встретила Ивана. Совершенно случайно, на рынке: Лена ездила специально за рыбой, в супермаркетах та лежала перемороженная, корявая. Иван первый заметил ее и поздоровался. После дежурных приветствий и вопросов «как дела?», она, пытаясь не выказать волнения, спросила, как там Рома.
- Да с этой все, с Инной. Вроде даже жениться собираются летом, - и, заметив вытянувшееся лицо Лены, - я думал, ты в курсе. Ромка тогда сказал, что ты захотела расстаться. Видимо это не так?
- А давно они встречаются?
- Да почти сразу начали, как вы разошлись. Она вроде с его работы. Лен, ты нормально себя чувствуешь?
Лена глядела на него широко раскрытыми глазами в которых читался чуть ли не ужас. Лицо побледнело. Слегка откашлявшись, она чуть слышно сказала:
- Да, все нормально, - и уже чуть громче. – Ладно, мне пора идти. Пока!

Лена быстрым шагом ушла. Пройдя так минут пять, она остановилась, чтобы отдышаться. Получается, Рома не придет. Не позвонит. Не скажет, что был не прав. Не сходит с ней узнать пол ребенка. Не возьмет его на руки. Странная смесь чувств захлестнула ее, накрыла волной: ненависть, почти ярость, горечь от несбывшихся надежд и, почему-то, страх. Ей вдруг стало жутко от мысли, что она может столкнуться с Ромой возле дома. А вдруг он заметит живот? Он еще не был особо виден, но уже начал расти, месяца через два это будет очевидно. Лена отправилась домой. Придя, заварила чаю, села на диван и принялась обдумывать план. Собственно, обдумывать сильно было нечего: она продаст эту квартиру и купит в другом районе, может недалеко от родителей. До работы будет примерно одинаково добираться, да и в любом случае она уже подумывала о том, чтобы уйти на вольные хлеба, декрет как раз ей поможет испытать собственные силы. Самое главное – все правильно объяснить родителям, чтобы у них не возникло желания найти Рому и поговорить с ним. Может сказать, что ребенок не его? Но вряд ли они поверят ей, да и в любом случае после рождения ребенка правда может стать слишком очевидной.
Утром она поехала к родителям. Лена не была у них уже с месяц, отговариваясь работой и частными заказами, хотя на самом деле понимала, что мама сразу бы догадалась. Но пришла пора все рассказать. Словесный бой получился почти двухчасовым, но в результате Лена вышла из него победителем. Она заставила родителей пообещать не говорить с Ромой, даже если случайно встретят его в городе. Планы о смене жилья они поддержали, сказали, что будет только лучше, если дочь переедет ближе к ним. В течение последующих двух месяцев Лена занималась поисками квартиры и подготовкой документов к продаже. Видимо фортуна была на ее стороне, потому что все прошло быстро: и квартира нашлась сразу, и покупатели. Стоимость жилья была почти одинаковой. Из ремонта требовалось только поменять обои, да на кухне выложить плиткой фартук. Этим занялся отец. Как только все было закончено, Лена тут же переехала, до родов оставалось два месяца.

Родила она в августе. Маленькую девочку нарекли Анной. Анечка оказалась ангелом: хорошо брала грудь, почти не просыпалась ночью, тихонечко хныкала, если ей что-то не нравилось. Лена с ужасом думала о том, что Рома предлагал ей избавиться от этого чудесного ребенка. Иногда ее посещала мысль отправить ему фотографии дочери, но сдерживала себя: к чему это? Недалеко от ее дома был храм, с белыми стенами, с высокой колокольней, с большой огороженной территорией, засаженной цветами и кустарниками, с удобными лавочками и даже маленькой детской площадкой – Лена любила ходить там с коляской. Частенько она наблюдала за семьей: четверо ребятишек, с небольшой, года по два, разницей в возрасте, и матушка. Младших она держала за руки, качала на качелях, старшие играли рядом. Поминутно кто-то из детей обращался к ней с вопросом и она подробно отвечала каждому. Иногда из храма выходил отец, в черной длинной рясе, подбрасывал вверх детей, а те заливисто хохотали. Лена смотрела на них и испытывала сожаление о том, что не получилось  у нее так же. Но, добавляла она про себя, но может еще получится?

- И ты его больше так и не видела?
- Видела один раз, мельком. В торговом центре. Он меня вроде бы не заметил.
- Любишь его еще?
- Нет, - Лена засмеялась, - увидела тогда – и ничего не всколыхнулось. Наверно вся любовь в ребенка перетекла. Я недавно прочитала, что «детей не заводят, ребенок – это дар Господа». Но подарки ведь сами собой не возникают, так? Должен быть посредник. Вот я и воспринимаю Рому как посредника, который мне принес Анечку. Я заслужила быть матерью, а он наверное не заслужил еще быть отцом.
- Ника, а ты? Когда заслужишь такое право?
- О, я наверное не скоро, если вообще когда-нибудь.
- Как у вас с Артемом? Вы же вместе еще?
- Да, вместе. Все хорошо, без взлетов и падений.
- Сколько лет вы встречаетесь?
- Около трех. Сложно сказать точную дату, откуда начинать отчет. Как-то все само собой складывалось.
- А не женитесь почему? Не зовет?
Я пожала плечами:
- А зачем? Не думаю, что что-то кардинально изменится, если оформить отношения официально. Да и к тому же статистика разводов не утешительна.
- Но это же от тебя зависит.
- В том-то и дело, что не только от меня. Отношения это же взаимный процесс, портят их двое и налаживают двое. Иногда один проверяет на прочность другого, знаете, как маленькие дети: до какого момента я могу вести себя плохо, пока мама не закричит и не отшлепает меня? Они проверяют родителей, определяют границы позволения. Взрослые делают то же самое, только более жестоко: дети ведь учатся, а взрослые прекрасно знают, что хорошо и что плохо. Но все равно надеются, успокаивают себя мыслью, что если никто не в курсе, то как будто бы и не было. Не хочу, чтобы меня обманывали.
- А мне кажется такие вот отношения - это просто способ скоротать время, пока не встретится кто-то получше, поинтереснее. – Катя разглядывала меня так, словно впервые увидела. – Вы словно говорите друг другу: ты хорош сегодня, но может завтра увижу лучше или ты станешь хуже, хочу посмотреть все, прежде чем остановиться. Как на рынке: я к вам еще вернусь.
- Наверно можно и так сказать. Мне с Артемом безумно хорошо, интересно, лучше, чем с кем бы то ни было, и я бы не хотела что-то менять. Но в то же время я не думаю о том, что это навсегда.  Хотя не знаю, может и не должно быть такое ощущения, а я просто фантазерка. И не то чтобы я сильно обращала внимание на других мужчин, нет, и даже отказываюсь знакомиться, когда предлагают, но вот если бы Артем предложил мне выйти за него замуж, я бы не знала, что ответить.

Разговор утих, никто не знал, что сказать. Видимо, у моих подруг не возникало таких проблем, когда им предлагали руку и сердце.
- А я изменяю мужу.
Все взгляды мгновенно обратились к Рите. Она чуть улыбнулась, смущенно и виновато, а потом расплакалась.
- Я думала уж у кого у кого, а у тебя все прекрасно в семейной жизни.
- Да вот самое и ужасное в том, что вправду все прекрасно. Муж меня любит, точно знаю, никаких сомнений; делает все, что ни попрошу, сына обожает, занимается с ним больше, чем я. А я…
- И с кем же ты?.. ну, встречаешься?
Рита шмыгнула носом:
- Банально, как в фильмах для взрослых: с фитнес-тренером. У меня же после родов похудеть никак не получалось, я пару лет сама пострадала, потом пошла в спортзал. Первый год как попало занималась, сама, вреда наверно было больше, чем пользы. А потом сменила зал и пошла к тренеру. Дальше все понятно: тут показал, как правильно штангу брать, там поддержал, потом как-то предложил подвезти, поздно уже вечером, осенью, дождь шел, ну и прямо в машине все и случилось.
- Ого, какие страсти. И продолжение было?
- Было. Я сначала после первого раза думала, что все, бес один раз попутал, больше такого не повторится, а потом пришла в зал и у меня даже коленки затряслись. Потом решила, что больше не пойду туда. Месяца два продержалась, как алкоголик в завязке, и снова пришла. Каждый раз обещала себе, что всё, больше не повторится. Правда, вот уже три месяца не виделись. Он звонил, но я номер его заблокировала.
- Это сколько уже у вас в общей сложности продолжается?
- Около двух лет
- И муж ни о чем не догадывается?
- Не знаю, наверно нет. Мне кажется, он не стал бы молчать, но он ни словом не обмолвился, не заикнулся, все как обычно. Хотя иногда мне кажется, что просто невозможно не заметить, в каком я состоянии иногда прихожу. Может он списывает на эндорфины от занятий спортом? Да и фигура у меня и правда вернулась, даже лучше, чем была в молодости.
- Ну конечно, столько секса!
Все засмеялись, и Рита тоже.
- Я еще и смеюсь над этим, ужас.
- Да, ситуация действительно так себе.
- Так себе?- Рита фыркнула. – Да хуже не придумаешь. Я же понимаю, что надо завязывать. Я мужа люблю, сына, уходить не хочу, просто тянет к нему и всё. Никакого покоя нет. Всегда осуждала измены и никогда бы не подумала, что сама окажусь по другую сторону баррикад. Даже уже думала о переезде в другой город.
 - Ого, а что не в другую страну, чтоб наверняка?
- А может придется и в страну!
- А ты сама не расскажешь мужу?
- Нет. Зачем взваливать на него, мне это кажется жестоким. Простит он меня или нет, но все равно будет думать, что в чем-то есть и его вина, а это не так. Себе душу облегчу, а ему жизнь усложню.

За разговорами мы и не заметили, как наступил вечер. Пусть солнце еще не скрылось за горизонтом, но неумолимо приближалось к нему. Катя засобиралась домой, Лера попросила подбросить ее, и они уехали. Рита предлагала остаться, но я всегда плохо спала в незнакомой обстановке и вызвала такси. Марина и Лена позвонили родным и сказали, что останутся на ночь, пожелав детям спокойной ночи и пообещав весь завтрашний день провести с ними.
За мной приехала машина. Сидя внутри и глядя на проносившиеся дома, деревья, рекламные щиты, я думала о том, какие мы все разные и при этом все похожие, как уязвимы перед другими и как не любим этого показывать, как часто наши планы на жизнь оказываются разбиты в пух и прах. Но может так правильно?