Сценарий Звезды над Урманом 189-210 часть

Предыдущая страница: http://proza.ru/2022/01/08/1094 

189. НАТ. ТОБОЛ-РЕКА. Костер. Стан изгнанного Кучум Хана. Горят костры. Кучум и Маметкул у костра.

                Голос за кадром
Кучум-хан совсем замучился с глазами. Зрение у него упало. Теперь грамоты составлял и прочитывал его сын Алей, которого великий хан готовил на престол.

                Кучум Хан
– Сейчас уходим в Исильскую степь. А когда под конец зимы продукты у урусов закончатся, мы окружим крепость, заморим их голодом и отобьем у урусов все, что они захватили. Как выпадет снег и встанет лед, обозы с рыбой и олениной перехватывать, а остяков, обозы ведущих, смертно бить. Аулы татар, платящих русским ясак, вырезать. Мой отец из Бухары уже выслал отряды батыров нам на помощь. Под Чиги-Турой встали ногайцы, они на нашей стороне. Только единственный сопляк Сейдяк оказывает сопротивление, но он далеко.

                Маметкул
– Великий хан, не послать ли нам заслон на слияние Исиля с Эртысом? Ведь у Сейдяка тысяча сабель.
               
                Кучум Хан
– Он не будет помогать урусам, так как они все равно не отдадут ему трон его дяди.

                Голос за кадром
Маметкул, вежливо поклонившись Кучуму, про себя гневно подумал: «Самонадеянный слепец, ведь удар в спину очень опасен!».




190. Нат. СЕВЕРНЫЙ КАЗАХСТАН. Берег реки Ишим. Шалаш. Летнее жилище волхвов.

Действие:
Гостомысл, роняет котомку на землю, опускается на колени перед лежащим подле шалаша телом.
Трясущиеся руки старца гладят окровавленную рубаху Истяслава.
Волхв плачет.
Он, не обращает внимание на рой огромных зеленых степных мух, которые ползают по рукам, спине, убитого собрата.

В нескольких метрах от шалаша Никита находит окоченелое тело Стояна.
               
                Никита
 – Что это, отче? Как же так? Кому перешли дорогу невинные старцы? И у кого поднялась рука на седых людей?

Действие:
Гостомысл поднимает голову, утирает рукавом рубахи слезы и, опираясь на посох, встает.

                Гостомысл
– Ступай, Никитушка, на стойбище, где я давеча мальцу грыжу заговорил, попроси арбу и лошадь. А я тут пока приберусь. Опосля разговоры вести будем. Горюшко-то какое!

Действие:
Гостомысл вновь опускается на колени, плача, гладит труп Истяслава.

Каменотес быстрым шагом уходит в степь.
Никита исчезает из виду.
Гостомысл рубит ивовые ветки и прикрывает ими тела убитых Стояна и Истяслава. Посыпает ветки остывшей золой из костра, разгоняет скопившихся мух.

Гостомысл спускается к реке. Набирает глины.
Принимается лепить из нее воина, бормочет заклинание.

                Гостомысл
 – Уродись сходственный, уродись подобный. Как одно лико с луной и дыханьем степи знойной. Опознай след на земле и воде. По следу иди, ако зверь лютый, ползи, ако аспид хитрый. Разведай и проучи, кого след держишь от сего места и кого опосля признаешь.

Действие:
Старец смотрит в глаза слепленному им исполину. Дышит ему в глиняные уста и бросает слепленную фигурку в котел с водой.

Размешивает прутиком воду. Превращает идола в глиняную массу.

Зачерпывает в пиалу смесь и, осторожно обходит вокруг места убийства, останавливается около найденного следа узбекского сапога.

Гостомысл выливает в отпечаток ноги жидкую глину из пиалы.
Заговоренная водица, постояв в отпечатке, просачивается в почву.
Несколько еле заметных капелек, скользят по стебелькам примятой травы, блестят в солнечных лучах, отпрыгивают в сторону, куда ушел отряд убийц.

Волхв присаживается на корягу.
 
                Гостомысл
– Ступайте спокойно в мир наших предков, братья. Вы есть убиенные безвинно, за это вас боги одарят цветущими садами и вечной жизнью. Если встретите моего отца Буривоя, поведайте ему, что я устал, желаю встретиться с женой и сыновьями. Этот мир стал безумен и жесток. Я не в силах его изменить. Устал я.

Действие:
Старец вновь безутешно плачет.
            
                Голос с Небес
- Крепись. Я услышал тебя мой сын Гостомысл. Ты подготовил себе смену на земле. Теперь и с небес ты сможешь управлять течением жизни.

                Гостомысл
                (благодарно смотрит в небо)
 Благодарю тобя, отец мой Буривой, вскоре обнимемся. Но только тогда, когда месть снизойдёт на убийцу.


191. Инт. Сибирь. Река Обь. Лог. Изба Архипа.


Действие:
Архип, Семен, Угор, два казака и два купца, рассаживаются за столом. Ксения и Рамиля сбирают на стол.

                Архип
– Ну, сказывай, как крепость Кучума взяли.

Действие:
Хлопает дверь, в которую вваливается Ванюшка, он держит в руке полмешка только что пойманной стерляди.

                Семен
– А что сказывать? Провели два штурма города, но с хитрецой, постоянно откатываясь, делая вид, что робеем. Вот и не выдержали нервы у командира конницы Маметкула. Разобрали нехристи засеки в трех местах, да и ринулись в чисто поле. Тут мы из пищалей залпом и вдарили. Крутится конница вокруг нас, вязнет в береговой няше, а мы в тесном кругу залп за залпом даем. Так все они и полегли бестолково. Там и Маметкула ранили. Бежал Кучум ночью, а мы вошли в крепость да закрепились в ней. Как только увидали остяки и вогулы, что столица пала, сами и разбежались кто куды.

Действие:
Семен берет лепешку, пододвигает миску с ухой.

                Ксения
– Патанки испробуйте, гости дорогие. Ванюшка наш нынче приноровился ловить стерлядку. Уж, почитай, осень, а он все ее в тальнике ловит.

Действие:
Ксения, ставит на стол большое блюдо с нарезанными кружками стерляди, посыпанными солью и перцем.

                Угор
– Ага, всех ворон перестрелял в округе на опарыша. Скоро остякам на день вороны молиться некому станет.

Действие:
Архип выкручивает пробку из бочонка.
 
                Архип
– Ой, купцы, да казачки-сотоварищи! Подставляйте крынки.


Действие:
Женщины уходят. При свете лучин за столом ведут разговор Семен с Архипом. Остальные гости спят. Кто за столом, кто у печи.



                Архип
 – А как баба-то Кучума? Чего казакам-то не сдалась?

                Семен
– Так она же любимая жена, верность сохранила мужу. Когда крепость Сузгун мы осадили, что Кучум своей бабе подарил, она раздала все свои украшения воинам и попросила казаков не трогать ее охрану, коли крепость без боя сдастся. Ну, так и поступили. Отпустили татар при оружии. А когда вошли в сад, то увидели его жинку мертвой. Зарезала она себя.

                Архип
– Гляди ж ты, вона какая верность лебединая-то бывает. А я-то думал, что в гареме всех насильно доржат.


192. Инт. Северный Казахстан. Юрта. Батыржан полулежит на боку. Вокруг его развалились его начальники сотен и десятники.

                Батыржан
                (слуге)
– Эй! Подавай мясо!

                Слуга-оруженосец
– Оно еще не готово, господин.
                Батыржан
                (хохочет)
– Горячее сырым не бывает! Подавай, говорю! Испробуем мясо козочки русских колдунов, может, мудрость их познаем!

Действие:
Слуга подает большое серебряное блюдо с недоваренным козьим мясом.
               
                Слуга-оруженосец
– Ас дэмде болсын, кожа.

Действие:
Слуга кланяется Батыржану. И при свете луны его лицо кажется вылепленным из глины. Слуга похож на слепленного Гостомыслом идола.

Батыржан берет руками кусок горячего мяса и, перекидывая его из ладошки в ладошку, дует, остужает.
Приглашенные на званый ужин, тоже весело тараторя, хватают куски поменьше.

Вдруг все оборачиваются на Батыржана.
Батыржан, хрипит, сидит с выпученными глазами.
Кусок мяса застрял у него в глотке.
Узбек пытается достать его пальцами, но не может.
Лицо Батыржана начинает синеть от удушья.
Прибежавший отрядный знахарь усиленно стучит ему кулаком по спине.
Батыржан хрипит. Смутно различает воинов, окруживших его.

В тумане он видит лицо Гостомысла.

                Образ Гостомысла
– Ну как моя козочка, Батыржан? Ты убил моих братьев, я убиваю тебя, хотя ты был мне еще нужен.

Батыржан держась за горло, заваливается на бок.

                Голос за кадром
Ноги его скрутила судорога, и душа несостоявшегося великого воина, обмочившись в шелковые шаровары, улетела в цветущие сады, где его ждали гурии и поднос с восточными сладостями…

Действие:
Остальные джигиты в ужасе бросают на землю куски мяса.

                Джигиты
– Это коза урусов! Она заколдована!


193. Нат. Сибирь. Река Обь. Лог. У Избы Сотникова Архипа.


Действие:
Вид осенней тайги. Берега Оби. Купцы ведут мен с остяками. Казаки заготавливают рыбу. Ходят с неводом. 

                Голос за кадром
Деревья сбросили листву, и лишь елочки да сосенки зеленели по берегу реки. Уровень воды в Оби упал. Оголились острова и песчаные плесы. Самое время настало неводить темными ночами.
Архип, Угор, Семен и двое его попутчиков-казаков занимались заготовкой рыбы. Они неводом, привезенным Семеном из крепости, каждую ночь заводили вдоль берега. Иногда за заход черпали полную мотню. В основном – щуку.
Купцы же, приехавшие с казаками, ушли по стойбищам менять свои товары.
В леднике, построенном Семеном, еще хранился лед, но его было маловато для таких больших заготовок. Приходилось вялить рыбу, которая не входила в помещение ледника, оставляя место только для муксуна и осетра.
Уже прошли первые морозцы. Холодными утрами начали появляться ледовые забереги. Семен ждал ледостава, чтоб, снарядив обоз, двинуться к крепости на Тоболе. Задумав заготовку рыбы и оленины именно здесь, Семен обезопасил себя от татарских разъездов.
Кучумовские отряды рыскали везде, убивая заготовщиков и разоряя обозы. Тут же, на севере, их не было. Оставалось добраться обозу по молодому льду до крепости, а там, по уговору с Ермаком, обоз должна была встретить сотня казаков.
Купцы наменяли у остяков мехов и упаковали их в тюки. Каждый день приходили местные со шкурами, но уже и менять было нечего.
Семен даже нож свой выменял, взяв у Архипа небольшой тесак.

                Архип
– Ты еще крест нательный сменяй.

                Семен
– Надо станет, сменяю. К государю собираемся зимой нынешней. Шкуры нужны.

                Архип
                (перебирая невод)
– Смотрите, чтоб с вас самих шкуры не сняли, ишь удумали государство вольное объявить и под ровен с Русью стать. Как бы дыбой сия забава не окончилось для вас.

                Семен
– Победили мы Сибирское ханство, и теперича это наша вотчина. Крути не верти, а придется Иоанну признать нашу самостийность.

                Архип
– На кол он вас посадит. Так же, как на Поволжской степи, вольности вам даст избами горелыми.

                Семен
– Ну, мы тожа с усами, коле что, и огрызнуться могем.

                Архип
– Ну, допустим, с харчами вы дело наладите. А порох у татар брать будете? Пищали с пушками из снега лепить станете? Все одно, окромя Руси, подмоги ни от кого не дождетесь. Угомонились бы да челом государю били, может, и прожили бы свой век на окраине сибирской под его крылом.



194. Нат. Сибирь. Обь. Лог. У избы Сотникова Архипа.

Действие:
Утро. Идет снег большими хлопьями.
                Голос за кадром
Сказочные хлопья, ложась на еще не промерзшую землю, таяли. Но на их место падали новые и новые снежинки. В итоге к обеду снежок покрыл весь берег у Избы Сотниковой, как называл свое поселение Архип.

Действие:
Ванюшка и Айша ловят снежинки руками и веселятся. Мальчик кидает в девочку снежки.
                Ванюшка
– Лови, Айша! Еще лови!

Действие:
Девочка уворачивается, но один снежок попадает ей между лопаток.

Айша

– Ай-я!


Действие:
Кузнец протягивает откованное оружие Семену.

                Архип
– Вон, глянь, Семен, что я тут смастерил.

Действие:
Казак осматривает оружие и довольно крякает.

                Семен
– Ух ты! Два ствола в паре? А приклад один! Добряче, добряче!

                Архип
– Я про то и говорю. Один раз пальнешь, а тут еще один ствол заряжен, Ксения с Рамилей щитков вам из ивы наплели. Они легкие, на нартах места много не займут. А от стрел на излете, гляди, и спасут, коли нападут басурмане из засады.

                Семен
– Благодарю тебя, братка, чую, нелегким путь будет. Пробиться к крепости сложно. Обложили Кучумцы. Голод в крепости. Сами бы казаки мож до весны и выдюжили бы, так нет, к осени воевода со стрельцами как снег на голову приперся. А в осаде, сам, Архип, знаешь, лишний рот, хуже стрелы татарской.

                Архип
– Угорку возьми с собой, тот прошмыгнет в крепость незаметно перед подходом вашего обоза, навстречу казаки и придут да сопроводят вас. Шибко уж большой обоз получается, обязательно татары пронюхают и попытаются отбить. Серединой реки еще не пойдешь, полыньи встречаются. Высоким берегом же опасно, из логов и оврагов неожиданно напасть могут. Но снег-то чем и хорош – следов много на нем. Потому и вогула предлагаю взять. Пусть на упряжке впереди едет да следы смотрит. А коль опасность какая наметится, то знак подаст.
– Какой знак?
– Да тот же шест погонный вверх поднимет, вот и будет вашему дозору знак, что опасность впереди. Дозор упряжку развернет – и к вам. Пока татары сообразят, что почем, пока до вас ринутся, вы уже оборону займете кругом. А вогул ходом к крепости упряжку погонит за подмогой. Оленей кони не догонят по целяку. Прорвется.

                Семен
– Дело говоришь, Архип.

                Архип
– А ты построй обоз так: першими пусти упряжки с олениной и рыбой, а позади уж с пушниной и другим легким товаром. Коли конница нагрянет, то в два круга вставайте. Внутренний круг – нарты с мясом, они вас защитят. А второй круг кони кучумские не перепрыгнут. Да оленей распрягите и гоните прочь, чтоб от пальбы олешки с испуга не растащили ваш гуляй-город. Вот и будет вам защита.

                Семен
– Рук маловато. Нас, казачков, со мной трое, купчишки нам не подспорье, а остяки возьмут да разбегутся при виде татар.

                Архип
– Ну, раз такое дело, я с вами пойду, мне наковальню нужно приглядеть. Там после татар в крепости наверняка что осталось. Да и в дороге лишним не буду. Хоть парочку басурман, но пришибу.

                Семен
– Что? Не отпускает тебя рабство?

                Архип
– Оно не отпустит. Узун Бек похвальную грамоту ханскую получил, потому что придумал, как виноградники от жучков и паучков избавить.



                Семен
– И как?

                Архип
– Очень просто. Приказал рабов, работающих на виноградниках, не кормить, чтобы они улиток и жуков поедали. Мерли люди десятками с голоду, зато урожай славный. По дороге на виноградники и сынка мово убили. Так за что мне в узбеках души не чаять? Пока жив, давить буду эту нехристь, где ни споймаю.

                Голос за кадром
Через неделю наступили долгожданные морозы. По реке погнало шугу. Появились забереги – лед вдоль берега. Обоз уже был собран. В Сотниковском логу было шумно как на Кокандском базаре. Всюду, где ни попадя, ютились люди из обоза.

Действие:
Архип достает с чердака малицу, выбивает из нее золу.
Подбирает упряжку из трех крупных оленей. Ксения собирает ему в дорогу продуктов.

Архип кладет в нарты три пищали-утятницы.

Действие.
Крупным планом, на нартах лежат пищали – утятницы. Большой калибр.

                Голос за кадром
Это были и не ружья, и не пушки, что-то между ними. Архип с Ванюшкой их приспособили для стрельбы по сидящим стаям уток и гусей. Когда начинался перелет, уставшие птицы садились на ночлег, и установленные заранее утятницы били по глади озера. Таким образом, за одну охоту можно было заготовить тушки на суровую сибирскую зиму.
Убитых птиц собирали на берестяном челночке, подранков же доставали из камыша лайки.
Собираясь в опасный путь, кузнец прихватил утятницы с собой. Чем черт не шутит, а вдруг разъезд татарский нападет? Вот и пригодятся. Своя ноша не тянет. Тем более, кроме легких шкур да вязаных изделий из собачьего пуха, Архип в Искер ничего не вез.
По первому льду обоз тронулся в путь. Помимо своей поклажи, везли и дары Ермаку от остяцкого князя Лугуя. Обоз шел длинной лентой и насчитывал сорок с лишним, а то и более оленьих упряжек, растянувшихся на две версты.


Остяцкие воины сопровождали его до владений князя Бояра на реке Нимьянка (Демьянка), который первым принял подданство Ермака. Там князь Бояр должен был выделить своих воинов для сопровождения, отпустив людей князя Лугуя.
 
196. Нат. Акватория замерзшей реки Обь. Обоз из сорока с лишним оленьих упряжек двигается лентой вдоль левого низкого берега.

                Голос за кадром
Угор по заданию Семена, погоняя оленей, вырвался вперед обоза и, проехав владения князя Бояра, появился в татарской деревне. Легенда его была проста. Шаман едет за солью и волшебной грязью на озеро Эбейты, и ведать не ведает о появлении русских в Искере.



197. Инт. СЕВЕРНЫЙ КАЗАХСТАН. Сопка. Пещера волхвов.

                Голос за кадром
Никита с Гостомыслом, сидя темными осенними ночами в своей каменной обители, часто беседовали о мироздании. Каменотес впитывал знания в себя, как губка, порой до рассвета слушая своего наставника.
Вот и сегодня, подбросив в очаг хвороста, старец, сидя у огня, сказывал очередную быль.

                Гостомысл
– Давно я искал тебя, Никитушко, чтоб передать тебе в наследство веру и силу наших пращуров. Оберегал в пути и жизни дедов и прадедов твоих. Твой дальний прапрадед Афанасий по отцовской линии был чудным мужем. Больно уж много хлопот он мне принес. Всё тосковал, неугомонный, по морям заморским да странам невиданным. Подтрунивали его родственники, считая хворым на голову. Да и как не тешиться над одержимым? Не нужон был ему трон брата двоюродного князя Юрия Малого, а токмо странствия подавай. И к языкам заморским склонный он был. Тут и появился у него старец-наставник, коего Гостомыслом величали.

Действие:
 Гостомысл подкидывает охапку веток в огонь, улыбается Никите.

                Никита
– Наставник-то это ты, отче?

                Гостомысл
– Я, конечно. Кому же еще быть. Вот и стал я его учить языку древнему, на котором ранее все люди на земле между собою знались. В то время, когда жил Афоня, весь честной мир ополоумел от рассказов о несметных богатствах Индии. С каждой стороны шли лазутчики, разыскивая дорогу до страны дивной. Вот я и поведал Афанасию сказание о князе Сканде, который походом ходил из земель наших в Индию, чем пользу принес сим людишкам, образумив их от жертвоприношений. И загорелся наш Афанасий мечтою в Индии побывать, за три моря сходить, а я в писцы к нему напросился. Знал я, что опасная дорога предстоит твоему прапрадеду, а если сгинет он, то и ты, Никитушко, не народишься. А знамо не выполнишь миссию свою. Вот и поплелся твой пестун Гостомысл за три моря.
В лето шесть тысяча девятьсот осемьдесят третье, нарядившись купцом тверским, Афанасий вышел по Волге на челнах, князем Юрием ему даденных.
Спустились мы по Волге, а на устье нас татары с берега стрелами обстреляли.
Гребца одного убили. Ну и мы не промах, сняли двоих в ответ. Так бы и прошли, да на мель сели и, потерявши товар и два челна, на оставшихся двух кораблях в море вышли. До Дербента потеряли еще один корабль. Большой волной его снесло на берег.

                Никита
– И стоило бы ради блуда праздного по свету белому болтаться, старче?

                Гостомысл
– Нет, отрок, это не праздный интерес был. Спасали мы Русь от разорения и от ордынской повинности тогда. Ведь разменная монета, как и теперича, серебро было. И выход ордынский должны были платить князья наши до десяти тыщ рублей в год. Да и торговлю вести, войско снаряжать, княжества содержать – немало денег требовалось. А могущество Руси нашей невыгодно было странам западным: им надобно, чтоб из-под орды мы не вылезли, чтобы задарма наши богатства скупать, диктуя волю свою на торжище. Да где ж это видано, чтоб вес деньги на Руси был одинаковым с ордынской деньгой? Загрызла жаба у западных стран. Издал тогда Ганзейский союз указ на запрет ввоза серебра на Русь. Тевтонский орден вроде бы подал прошение на торговлю с Новгородом и обмен серебром, но запрет получил от Ганзы строгий. А князья и бояре новгородские с обиды такой в отместку взяли и закрыли торговую избу Ганзейскую у себя, прекратив всяческую торговлю с готами и немцами. Вот и остался у Руси токмо один путь пополнения казны – Восток. Поэтому полагали и вожделели мы на торговлю с Индией, Китаем и другими восточными странами, дабы не разорить государство наше, не дать его растащить росомахам западным на части.
Дед нашего государя Иоанна Васильевича уж больно умен был, предвидел опасность назревающую, вот и рассылал посольства с дарами в страны востока. С таким вот посольством и мы шли под видом купцов тверских. Дары везли обильные. Хасан Бек вез девяносто кречетов в дар ширваншаху Фаруху Ясару от московского князя Ивана. Орде же и Астрахани выгоды не было в укреплении Руси, и султан Касим, выставляя заслоны, грабил и разорял караваны. Каждый охотничий сокол серебром стоил дорого, вот и позарился злыдень на добычу легкую. Девяносто кречетов – это деньга великая, прибыль славная. Пограбил он корабли наши дюже сильно под Астраханью. Токмо мы одне на двух кораблях проскочили в Дербентское море, а остальных захватили. Да волна огромная встретила нас на море. Глядели мы на корабль малый, как его к брегу потащило, но ничем ему помочь не могли. А когда выкинуло малое судно на берег под Таркуном, так на него и накинулись людишки местные. По побережному праву, весь товар, кой на брег море выбросило, считался их достоянием. В Дербенте повстречали посла Василия Папина, наказали ему передать, что идем далее в Баке. Первый велик день (Пасха) встретили мы в Мазедеране. Второй велик день – в Наине. Третий же – в Ормузе. Выведали за это время свинцовые рудники и серные добычи, вручив верительные грамоты на торговлю и мен на Руси. Прознали мы, что в Индии в большой цене кони, и купил Афанасий жеребца аж за сто рублев, покупал ему фуники в дороге – один батман по четыре алтыну. Вот и пошли в путь по градам, где эти фуники дешевле будут. Так мы дошли в град Гурмыз, из коего была дорога морем на заветную Индию. Брали тут с нас ясак десятину с товара, кто не мусульман, а местные жирели без подати. С нашего же жеребца взяли две десятины за провоз, так как был он красы невиданной.

Действие:
Старец поднимается со скамьи, подбрасывает веток в огонь, пламя освещает его лицо. Каменотесу грезятся корабли, нападение татар на караван Афанасия Никитина.

                Никита
– Сказывай, сказывай, отче, далее. Шибко уж интересно.

                Гостомысл
– На Фомина неделю отбыли на Индию. А корабли у них без гвоздей собраны, на веревках из ореха индийского скручены, с одним парусом и веслом. Наложат товара, покроют кожами, а поверх лошадей ставят. Дюже много гибнет таких хлипких судов в пучине окияна Индийского. А гвозди да болты для сборки стругов все едино не используют, а если и используют, то чисто из древа точеные, так как есть поверье у басурман, будто скалы в заливе Персидском железо, как магнитной рудой, притягивают, потому и корабли о железных болтах и скрепах бьются о них. Так и ходят по морям кораблями, на ладан дышащими.



                Никита
                (смеется)
– Вот умора-то, отче!

                Гостомысл
– Умора-то умора, токмо нам не до веселья было. Да и воды я столько не видывал отродясь. Около шести ден брега не созерцали. Но на наше счастье, был окиян спокоен, как младенец накормленный, да ветерок попутный весь путь дул. Двоих арабов, что по дороге околели, за борт спустили, так их тут же рыбы-вакулы в оборот взяли, что плыли по бортам слева и справа, ни на миг нас не отпуская, видя в нас наживу. Одна даже борт кусала, выпрыгнув из пучины, но я ее копьем ткнул, поранив рыбу глыбоко. Кровь пошла, и тут же ее, как волки, остальные собратья разорвали на кусочки. Судно наше было одним из последних, которое вышло перед сезоном дождей, и на помощь в случае беды рассчитывать было не на кого. И сошли мы на брег опосля наших мытарств в Чауле. Люди там нагие все, волоса свои в косы плетут сзади, и их жены наги и черны, как сажей мазаны. Удивился тогда Афанасий, да и как зачал причитать: «На кой ляд я сюды добирался! Ведь сказывали, что в Индии все богаты, в златах и серебре ходят! А тут голытьба почище наших смердов будет!».

                Никита
– Я тоже, отче, считал, что в Индии все равновелики да зажиточны.

                Гостомысл
Нет в мире места, Никитушко, чтоб все справно жили. В стае зверей и то есть и сытые, и голодные. Так уж мир наш устроен. Даже у пчел есть трутни и смерды. Одни на солнцепеке пузо греют, другие хребет надрывают.

Действие:
Гостомысл вздыхает. Шевелит прутиком угли в очаге.

                Никита
– Так ты ж тоже, отче, князем был, смердов да холопов имел. Поди и кнутом охаживал, коли не по тебе что сделают?

                Гостомысл
– Охаживал. Только ранее, чтоб человека тронуть, суд назначался. А коль загубишь кого, то спрос строгий с тебя, будь ты боярин или князь.


Действие:
Гостомысл поднимается с лавки, проходит, шаркая лаптями, к ложе.


                Гостомысл
                (ложиться на постель)
– Прищепи свечи, отрок. Рассвет уже, пора и на покой, заболтались мы с тобой ныне. Опосля я тебе далее поведаю про пращура твоего непоседливого.



198. Нат. День. Сибирь. Река Иртыш. Уватские горы. Овраг, выходящий к руслу замерзшей реки. Скрытая сотня кучумских всадников в засаде.

                Голос за кадром
Татарская сотня, высланная разъездом царевичем Алеем в район Уватских гор, укрылась на день в овраге, который выходил на Иртыш, давая возможность соглядатаям наблюдать за поймой реки. До крепости оставалось порядка сотни верст рекой, и все обозы обычно выходили на речной лед, двигаясь по руслу.
На одиноко ехавшего вогула никто не обратил внимания.
Но он сам повернул упряжку к разведчикам, наблюдавшим за рекой из оврага.

Действие:
Угор на упряжке подъезжает к татарской засаде.

                Угор
                (поднимает вверх погонный шест)
– Эй! Балык бар! Купи у меня рыбу!

                Старший засады
– Пошел прочь! Не нужна нам твоя рыба!

Действие:
Вогул вновь поднимает хорей (погонный шест), и разворачивает упряжку к середине русла реки.


Условный сигнал замечают дозорные обоза которые, развернув упряжку, мчатся к идущему за поворотом реки обозу.

                Голос за кадром
Когда же кучумская разведка разглядела голову обоза, то казаки и остяки уже стаскивали нарты в два кольца, сооружая легкую крепость, а погонщики оленей, распрягши животных, погнали их от места предстоящей битвы.
Обоз встал удачно. По левую руку возвышался высокий правый берег Иртыша с каменистой грядой у берега, где татарские кони не могли разогнаться, рискуя переломать ноги о береговые валуны и камни. По правую же руку парила огромная полынья протяженностью полверсты руслом. Конникам царевича Алея, выстроившимся во фронт до пятнадцати всадников в ряд, оставался вариант только для лобовой атаки.

Действие:
Казаки и остяки распрягают оленей, ставят нарты, образуют гуляй город из повозок. Изготавливаются к бою. Татарский разъезд, опустив копья, скачет на укрывшихся за провозками людей.

                Архип
– Ну, молитесь, казачки. А коли Господь внемлет вашим мольбам, то отобьемся от колченогих.

Действие:
Архип, расставляет заряженные утятницы по трем нартам, перегородившим дорогу коннице.

Остяки князя Бояра, достают луки и стрелы и укрываются за тюками, готовятся к бою.
                Голос за кадром
Сдаваться людям князя Бояра не было резона. После того, как они вышли из боя у Искера, тем самым предав Кучума, на татарское милосердие остякам рассчитывать не приходилось.
Бывший тысячник Аманжол, ведя на обоз сотню джигитов, уже предвкушал легкую добычу. По закону десятая часть захваченной добычи была его. Захват же обоза в сорок упряжек сулил немалую наживу.
Пищальный залп был полной неожиданностью для скачущих всадников.

Действие.
Пищальный залп из-за повозок.
Семь лошадей, падают на лед, бьются в судорогах, подминают под себя раненых и убитых седоков.
Лавина конников расходится вправо и влево.
Попав на каменную гряду, прикрытую снегом, кони топчутся на месте, одна лошадь, сломавши ногу, падает.

Левая же часть конников, разворачивается по руслу, уходит на исходное.
Один конь, вместе с толстым всадником падает в полынью.

Доспехи тащат Аманжола в пучину, и он изо всех сил цепляется за кромку льда своими толстыми пальцами.


                Аманжол
– Бектас, дай руку!

Действие:
На коленях перед полыньей стоит десятник Бектас, медлит.

                Аманжол
– Дай руку!

                Бектас
                (равнодушно усмехается)
– Ты помнишь Фариду? Каково ей было в мешке со змеей и котом? Это по твоему навету казнили бедную женщину.

                Аманжол
– Дай руку!

                Бектас
– Ты не джигит, коль не мог сразиться со мной в поединке, ты джаляп, и сгинешь в полынье, как блошистая кошка.

                Аманжол
– Дай руку! Прости…

                Бектас
– Иди к Фариде, она ждет тебя, чтоб плюнуть в твою толстую морду.

Действие:
Бектас, глядит на пузыри, поднимается с колен. Берет своего коня в повод, направляется к стоящим невдалеке всадникам.

                Бектас
                (всадникам)
– Я не смог ему помочь. Аманжол не дотянулся до моей руки.

                Всадники
                (соглашаются)
– На все воля Аллаха! Веди нас на урусов! Теперь ты наш сотник!


Действие:
Бектас влетает в седло, поднимает саблю над головой, и разворачивает коня, в направлении гуляй города.

                Бектас
– Алга!

Действие:
Всадники скачут в атаку на повозки.

Новый ружейный залп сшибает около восьми нукеров и четырех лошадей.
Теперь конница не может подойти к обозу из-за трупов людей и коней, лежавших грудой перед нартами.

                Бектас
Спешиться! 

Действие:
Бектас и его воины бегут в новую атаку.

Татарин, заскакивает на нарты, замахивается саблей на Семена, но Архип, вовремя узрев опасность, нависшую над другом, бьет татарина по колену саблей. Татарин кричит от боли, падает на лед.
Архип от пнул ногой от него саблю, и кидается на следующего, рубит его, перерубает кисть руки. Кисть, сжимая саблю крутится на льду.
Архип наносит удары саблей по рукам и ногам.

Семен, хватает две сабли, одну свою, другую татарскую, рубится двумя руками рядом. Попадает правым клинком в горло прыгающему с нарт на него татарину. Ногой пытается вытащить саблю, но не может. Бросает. Сабля раскачивается в горле лежавшего на спине мертвого врага. Перекладывает из левой руки в правую татарскую саблю, сражается дальше.

                Голос за кадром
Внезапно грянул выстрел утятниц. Это купцы, перезарядив в суматохе оружие, грянули залпом по татарам. И побежали бесстрашные кучумцы. А вдогонку жахнул выстрел третьей утятницы, положив еще четверых.


                Семен
– Заряжайте пищали, браты, опять ринутся нехристи.

                Архип
– Погодь, погодь, ранен ты.

                Семен
– Пустяк, до свадьбы заживет.



Действие:
Два других казака, взявши копья, добивают раненых татар.

                Семен
– Ты им все руки и ноги порубал.

                Архип
                (присаживается на нарты)
– Так в броне они, ни голову, ни грудь не возьмешь, вот и раню, чтоб из боя вывести.

                Семен
                (присаживается рядом)
– Тоже умно. Когды они от боли воют, такой ужас тогды наводят на сотоварищей, что волоса шевелятся.

Остяки верхом на оленях, выставив вперед копья, гонятся за пешими татарами, наносят колющие удары в спины.

Два десятка нукеров успевают добраться до лошадей и, вскочив в седла, ввязываются в сабельный бой с остяками.
Но защититься короткими саблями от копий и стрел остяков кучумцы уже не могут. Падают с коней на лед один за другим.

К сидячему на нартах Семену подводят обезоруженного Бектаса.

                Семен
– Ты почему руки не подал, когда начальник тонул?

                Бектас
– Собаке – собачья смерть.

                Семен
– Я отпускаю тебя.

                Бектас
– Убей меня. Нет мне дороги к хану.

                Семен
– Государю служить будешь московскому?

                Бектас
– Пошлешь – буду.

                Семен
– С моим обозом пойдешь на Московию. Там много татар государь к службе приставил.

                Бектас
– Я узбек.

                Семен
– Да хоть перс, великий князь всех жалует, коли ему верой и правдой служат.


199. Нат. Утро. Ворота крепости. Казаки со стен наблюдают за упряжкой, которая подъехала к воротам.

Угор, спрыгивает с нарт. Пляшет. Радуется.

                Угор
Вам обоз идет! Рыбы много! Мяса много! Высылайте помощь навстречу!

Действие:
Казацкий разъезд выезжает из ворот. Всадники спускаются на лед реки, скачут навстречу обозу.


200. Нат. Санный путь. Обоз. Впереди силуэт города. Москва. Казаки на возах.

                Голос за кадром
К середине зимы Кучум ушел в сторону Зайсана в надежде собрать войско и летом отвоевать Сибирское ханство. Хакасы и другие племена не были вмешаны в междоусобицу, которая, как плесень, поразила бывших вассалов хана Сибири. На это и ставил надежды хан.
Оставив царевича Алея для нанесения ударов по обозам и отдельным отрядам казаков, он как мог перекрыл основные зимние дороги, хотя хорошо вооруженные обозники все чаще и чаще давали отпор конным разъездам Алея.
Преимуществом казаков, сопровождающих обозы, служило наличие огнестрельного оружия. И не каждый Кучумовский сотник своим приказом мог заставить подчиненных нукеров идти в атаку на извергающие смерть пищали и пушки.
Проводив обоз с дарами и письмом к государю, Ермак ждал ответа от самодержца.
Повели упряжки Иван Кольцо с Семеном. Сколь ни образумливал буйного атамана Ермак, так и не смог он выбить из его головы мечту о казацкой вольнице в Сибири.
Владения Строгановых прошли удачно, обойдя заставы и разъезды братьев. Обоз, выйдя на Волгу, санным путем двинулся на Москву.

Действие:
Обоз въезжает в Московский посад. Слышен перезвон колоколов. На санях Едут Иван Кольцов и Семен. Стоящие по обочинам люди рассматривают одетых в песцовые и собольи шубы представителей обоза. Детишки бегут за санями, хватают вяленного чебака, которого им кидают возничие. 

201. Инт. Москва. Изба посольского приказа.

Прибыв в столицу, упрямый Иван Кольцо гордо зашел в посольский приказ как посол иностранного государства, не снимая песцовой шапки присел на лавку у стола приказного дьяка.

Действие:
Иван Кольцов и еще двое казаков заходят в избу. Присаживаются на лавках.

                Иван Кольцов
– Послы от государя Сибири Ермака Тимофеева к государю всея Руси с дарами и грамотами.

Боярин, сидит за столом, хмурит брови.

                Голос за кадром
Проведя в посольском приказе половину жизни, боярин видывал разных послов из государств заморских. Знал, как привечать и встречать каждого. Но ряженого в соболью шубу казака, обвешенного оружием, с огромной серьгой в ухе он видал впервые. Как доложить государю? Не вызовет ли гнев его доклад?
Боярин, как никто другой, знал государя в гневе. Лет пяток назад Иоанн повелел пригвоздить шляпу к голове французского посла, не успевшего вовремя снять ее перед государем. За измену царю бояре, уличенные в сей дерзости, сажались на кол и под пляс скоморохов умирали в мучениях страшной смертью. Князь Дмитрий Шевырев просидел на колу целый день, а князь Борька Телепнев вовсе умирал около пятнадцати часов кряду, наблюдая, как его старуху-мать насиловали опричники. Епископа Новгородского Леонида государь приказал зашить в медвежью шкуру и затравить псами.
Да что и говорить, коль, уличив в измене свою жену Василису Мелентьевну, царь повелел заткнуть ее рот кляпом и закопать в гробу живьем. Шуту своему, которому позволено лепетать что попало, государь в гневе миску со щами горячими на голову надел.
Боярин почувствовал дрожь в коленках: а поди-ка доложи, так и язык отрежут да собакам выкинут. Тут нужно с умом подойти.

Действие:
Посольский боярин, усмехается в бороду, выходит из избы.

                Боярин
Обождите покамест. Доложу.

Вбегают стрельцы. Вяжут казаков. Срывают с них собольи шубы, шапки. Один стрелец засовывает шапку казака за полы кафтана.
Тащат послов Сибирского царства в соседнюю комнату. Подвешивают за руки к балкам.
               
                Голос за кадром
А уже к полудню связанные стрельцами по рукам и ногам послы Сибирского государя Ермака оказались в приказной избе и были любезно подвешены за руки к потолочной балке.
Мастера пыток, уставшие в последнее время от безделья, принялись раскладывать на верстаке свои страшные инструменты.
Мудрец же иностранных дел велел пока разгрузить содержимое обоза у себя в амбаре, дабы добро царское не пропало.

202. Инт. Москва. Царские покои. Светят масляные светильники. На кровати спит Иван Грозный.

Действие:
Возникает видение шута Ивана Грозного, Осипа Гвоздева.

                Шут
                (смеется, тряся колпаком)
– Ну, здрав будь, государь мой Ивашка Московский!

                Иван Грозный
                (крестится)
– Поди прочь, шут гороховый! Сгинь, сатана! Зарезан ты мной еще десять лет назад!

                Шут
– Не убил ты, Ивашка, шута своего Осю Гвоздева. Век теперь приходить я буду и пестовать тебя, полоумного, потому как князья да бояре великую измену затеяли супротив государства твого, шутом тя выставляя на весь мир. Я обиды на тебя не держу за миску супа, вылитую мне на голову, да за удар ножом в спину, когда я убегал от тебя. Послал меня с того свету к тебе в сон, князь Гостомысл, дед князя Рюрика, поскольку никто более тобе не скажет правду, опасаясь гнева твоего безудержного. Велел передать он, что Сибирь атаман Ермак сотоварищи в ноги тебе стелят. Токмо вот его послов уж на дыбу вздернули да дары сибирские растащили по амбарам бояре посольские. Обвиняют посланцев в измене. Вожделеют воры-бояре присвоить дары, присланные государю всея Руси от атамана, потому и утаили они их в своих амбарах. Почитай две тысячи соболей, двадцать бобров, двадцать черно-бурых лис, шапки да наряды Кучума. А золото самородное, камни лучшие, по сусекам растащили бояре пакостные. А чтоб проверить слова мои, запроси пошту у писца своего, которая намедни ему вручена есаулом Семеном, что от стрельцов ушел, к дверям твоим пробился с грамотой.

                Иван Грозный
– Ты грезишься мне, князь Остап Гвоздев?

                Шут
– Да. Но что я поведал, проверь, как проснешься, ибо тут решается судьба Руси. Забьют казачков в приказной избе – потеряешь Сибирь. Не будет Руси от моря до моря.

Действие:
Видение шута исчезает. Иван сидя на краю постели, дергает шнур колокольчика.
Забегает дворецкий-постельничный. Кланяется государю.

                Иван Грозный
– Писца ко мне с поштой вечерошной!


203. Инт. Бывший дворец Кучума. Лавки, столы.

Действие:
Ермак, глядит на вошедшего Архипа, поднимается, подходит, обнимает его.

                Ермак
– Благодарствую от всего нашего казачьего войска за помощь в разведке крепости. Уж больно твой план нам помог при взятии Кашлыка. Что пожелаешь в награду за пользу оказанную?

                Архип
– Не нужна мне награда. Я от души и по совести, чем мог, помогал. А коли взаправду одарить меня хочешь, помоги сыскать наковальню, а то я уж все каменья перекрошил за три версты в округе. У Кучума кузнецы-то тоже были, коней ему кто-то же ковал, сабли правил.

                Ермак
– Присаживайся, казак, за стол, хлебни-ка бухарского вина, а я накажу есаулам, чтоб к утру сыскали тебе плиту для ковки, да еще и инструмент посмотрели. После бегства татар из Кашлыка тут много чего осталось. Вон и сам Кучум без портков удрал через задний ход. Слепой, слепой, а, как филин, ночью тропинку нашел, ни на один наш заслон не нарвался.

Действие:
Архип присаживается за стол. Никита Пан наливает ему чарку розового напитка.

                Ермак
– Дело тайное есть до тебя, Архип, уж больно годишься ты для него. И язык за зубами держать могешь, и не алчен ты до грошей. Удержимся ли мы нынешней зимой в крепости али нет, один Господь токмо и знает. Обоз твой-то успел проскочить. Да вот Маметкул под Кашлыком вновь объявился. Пока барчук Алей шлялся округ, мало беды было, а теперича бьют ироды обозы наши по дороге. Мы уж и коней резать начали на шурпу, а времечко-то – только конец месяца груденя. Так что до весны ашо дожить треба. Твой обоз уж больно нас выручил.

                Архип
– Так мы еще обоз вам справим, коль порохом да свинцом поделитесь.

                Ермак
                (разливая вино)
– Не поделимся мы, у самих полки пусты. Ну-ка пойдут кучумцы на приступ? Полезут на стены, а нам на десять залпов припасов осталось. Только мы это в тайне держим от татар. А Маметкулу уже доложили, что пороха у нас со свинцом полны подвалы. Вот и не суются, нехристи, опасаются отпора. Хотят голодом нас заморить.
 
                Архип
– Это как же вы их так обвели?

                Никита Пан
– Да мы тут по осени Кутатая пленили. Показали пустые пороховые бочонки в подвалах. Опосля во двор вывели, к стене амбарной поставили, будто на распыл, и как жахнули поверх головы с десяти стволов – так его опилом да щепой по колени и засыпало. Пал Кутатай от страха, да ашо для пущего смеху в шаровары наложил. Поставили мы его в ворота, да и пнул Ерема под мокрый зад советника Кучума, а тот и тикать до своих узбечат. Вот страху-то и нагнали. Коль бесстрашный разведчик хана с шамотом в штанах прибег до его стана, то уж куды простым смертным с нами тягаться.

                Архип
– Так дело-то у вас какое? Говорите, пока я при памяти, уж больно вино бухарское голову мутит. Давненько я не куражился, кулаками не махал. Пленного какого татарина нема у вас, чтобы кулачным боем с ним поразмяться?

                Никита Пан
                (посыльному)
– Тащи сюды с ямы на двор батыра Самеда, что нынче дозорные полонили! Сейчас глянем, кто кулаками добр!

                Ермак
                (шепотом)
А покуда никого нет, слухай, дадим мы тебе семь бочонков пороху.

                Архип
– Вот это дело!

                Ермак
– Ты слухай, один бочонок тебе. А шесть – наши, с серебряной да золотой утварью кучумской, под порох закрытые, ты сховай покуда их у себя в урмане. Коль не сможем выдержать осаду, то по реке к тебе скатимся, чтоб на Печеру или Мангазею идтить. А коль перезимуем, то приедут люди за ними. Вот тебе монетка, отломи сам половину. А какой человек вторую половину до тебя принесет, тому бочонки и возвернешь.

Действие:
Ермак подает Архипу монету.
Кузнец берет ее в руку, подбрасывает, ловит, своими могучими пальцами рвет монету пополам.

                Архип
– Бухарская деньга. Не жаль ее портить?

                Никита Пан
– А у нас их куры не клюют.

                Архип
– Потому что с голоду всех курей поели, вот и не клюют.

Действие:
Архип, отпивает из чарки хмельной напиток. Поднимается.

                Архип
 – Ну, подавайте мне вашего татарина! Я его как гуся порву. Уж больно люблю я по хмельному делу силой померяться.




204. Нат. Двор крепости. Кругом расселись казаки и стрельцы. Ждут боя.


Ермак, Никита Пан, Архип выходят на двор.
Толпа свистит и голосит.
Выводят пленных. Их шесть человек. Среди них стоят Самед и Ибрагим.
Огромный Самед разминает затекшие после пут руки.

Кузнец снимает овчинную безрукавку, бросает ее на снег и, обращается к зрителям, заявляет.

                Архип
– Ну, честной народ, подраться мне трохи захотелось. Коли побьет меня басурманин, прошу отпустить его на все четыре стороны. Только для азарту прошу дать помощника ему, так как не с руки мне одного бить.

                Ермак.
Из ряда пленных выходит Ибрагим.

Самед кидается на кузнеца, как только ударили в бубен.
Трое казаков, поднимают кверху трофейные корнаи, дудят разом, изображая звуки труб, зовущих в атаку.

Удар приходится Архипу в грудь. Кузнец, отступает на шаг, кряхтит и бьет со всего маху Самеду в ухо.
Ногаец покачивается, но остается на ногах.
В этот момент на Архипа прыгает Ибрагим.
 
                Ибрагим
                (шепотом)
-Так надо.

Действие:
Кузнец кидает Ибрагима плашмя на снег.
Самед, обвивает руками кузнеца и отрывает его от земли, бросает его через себя.

                Архип
– У, ты, сучий потрох!

Действие:
Архип, поднимается, выплевывает снег.
Бьет в лоб Самеда.

Самед падает без сознания.
Кузнец, осматривает поверженных противников, зачерпывает левой рукой снега, прикладывает к кулаку правой руки.

                Архип
– Кажись, два перста выбил. Деревянный он что ли.

                Казаки
-Любо! Любо!

                Архип
                ( зрителям)
– Ну, казачки? Честный бой был? – обратился к народу Ермак.

                Казаки
– Честный!

                Архип
– Куды побитых басурманов девать?

                Казаки
– В яму их! В яму!

                Архип
– Отпустите их, браты. Нехай идут восвояси, Я душу отвел и теперича на них не зол.

205. Нат. Раскрываются ворота крепости. Самед и Ибрагим выходят под улюлюканье со стен казаков из крепости.


                Самед
– А ведь я хотел тебя убить. Прости меня, Ибрагим. Ты один вызвался на бой. Ты настоящий джигит. Будь моим братом.
– Мы свободны, Самед, я рад, что нашел брата, – ответил Ибрагим.

Действие:
Ермак хитро прищурился, глядит с крепостной стены на удаляющихся бывших пленников.

206. НАТ. Крепостная стена.   
                Ермак
                (шепчет Никите Пану)
– Ибрагим убьет Кучума, а кайбаша Самед поможет ввести его в свой круг.

Архип, улыбается, делает вид, что не понял замысла атамана Сибири.


207. Инт. МОСКВА. Царские палаты.

Действие:
Государь, прикрыв веки, внимательно слушает дьяка. Дьяк читает вслух письмо от Ермака.

                Дьяк
– Изволением Бога, и пречистой его Богородицы матери, и великих чудотворцев молитвами, и государя царя, великого князя всея Руси Иоанна Васильевича ко всемогущему Богу молитвою, государевы люди, атаман Ермак Тимофеев и его сотоварищи, царство сибирское взяли.

                Иван Грозный
                (не открывая век)
– Так пошто энти шельмы не в челобитный, а в посольский приказ явились? Важность свою показать? Ах, разбойники! Ах, сучьи дети!

                Князь Семен Волховский
– Видится мне, государь, что затерялось бы послание в челобитной избе, покуда в твои царские руки попало. Кучум упредил бы да свое посольство прислал, а ты, как добрейший, вновь бы простил ослушника. Потому-то и пошли казаки в посольский приказ. Именем Божьим начало сие писано, знать, не лукавят.

                Иван Грозный
                (поднимает взгляд на дьяка)
– А что там нам Кучум отписал намедни?

                Дьяк
– Писал, что, взявши Чиги Туру и Кашлык, разбойники восемь пудов злата да серебра присвоили да утаили от государя, растащив по себе. Жен его обобрали да снасильничали.

                Иван Грозный
                (усмехается)
– Год назад хан мне дерзко писал, что дурень я и он на меня войной идет, дотла Москву спалит. А тут вона как запел, ровно соловей-соловушка. Но проверить его слова надобно. Не верю я, что разбойный люд всё добро, взятое в казну сдал. Да и негоже огромной Сибирью управлять казаку безродному.

Действие:
 Государь глядит на Волховского


                Иван Грозный
                (Волховскому, улыбается)
 – Так что пойдешь, Семен, с посольством моим наместником. Будешь великим ханом Сибири. Возьми с собой три сотни стрельцов казанской рати и жалование им на год. А коль казачки темнить станут, то именем моим с ними разберешься. Да про восемь пудов злата поразузнай. Такое за ланиту не спрячешь. Слухи-то, они как трава сеются, не выполоть, коль росточки дадут. С мурзами, на нашу сторону что перешли, веди себя покладисто, они тоже много чего ведают, да доносить некому. Племянника хана Едигера, благородного Сейдяка, призови к себе, он супротив Кучума выступает. А чтоб достоверность была, грамоту ему передашь, что оставляю я его на ханстве, коль поможет в борьбе с ослушником Кучумом. Он и разомлеет от счастья. Воеводу же, Маметкула, постарайся на свою сторону призвать, Кучум без него как кутенок слепой. Через год подмогу тебе вышлю – семьсот стрельцов во главе с воеводой Мансуровым.





208. Инт. СЕВЕРНЫЙ КАЗАХСТАН. Сопка. Пещера волхвов.

                Никита
– Отче, а далее с Афанасием вы куды шли?

Действие:
Никита рассматривает древнюю табличку с изображением стран заморских.

                Гостомысл
– В Индии посетили мы грады Бидар, Парвар и Дабул. Афанасий считал дни ходьбы до каждого града. Я разыскал потомков белых людей, что с князем Скандом пришли. В монастырях их постиг знания, которые мне дюже далее пригодились. Стал я способным во сны приходить к нужным людям, подчинять себе волю любого человека. Обратной дорогой через Тавриз в Крым возвратились. Крымский хан встретил любезно. Передал дары и серебро князю Тверскому, брату Ивана. Вот и не смог Ганзейский союз побороть Русь, никакие его пакости не помогли. Развалился он вскорости, а Русь еще более окрепла, единым государством ставши.

Действие:
Гостомысл, кряхтя, подкидывает хворост в очаг, расстилает рогожу на ложе, намеревается лечь отдохнуть.


                Никита
– А что далее пребывало, отче?

                Гостомысл
                (засыпая)
– Далее в Смоленске от лихоманки помер Афанасий, но успел деда твоего зачать. Вот и не прервался род ваш, Никитушко. Токмо, когда вы с отцом Коломенскую крепость строили, потерял я вас, занимаясь иными делами. Да вот разыскал тебя в краях басурманских.

                Никита
– Совсем ты, отче, ослаб в последнюю пору.

Действие:
Никита бережно накрывает спящего наставника верблюжьим одеялом.

209. Нат. Бывшая крепость Кучум Хана. Ночь. Ворота.

                Голос за кадром
В одну из морозных ночей петли, смазанные рыбьим жиром, даже не скрипнули. Крепостные ворота, открывшись, выпустили из осажденного острога две упряжки оленей, которые, спустившись на лед Иртыша, взяли курс на север.

Действие:
Первую упряжку ведет Угор, управляет оленями.
Во второй, упряжке, развалился на нартах, кутается в малицу, полулежит Архип.

210. Нат. Высокий берег Иртыша. Сторожевой пост кучумцев.

Действие:
Горит костер. Стоят стреноженные лошади. Кучумцы греют руки у костра, кушают.

Две упряжки бесшумно проезжают по противоположному берегу мимо.
Один воин вскакивает, рассматривает едва заметные силуэты. Остальные, зовут его обратно к костру.

                Голос за кадром
Кучумцы сторожевого поста с высокого берега их приметили, но запрягать лошадей в морозную ночь и гнаться за двумя шальными упряжками поленились.
Золото и серебро Ермака бесследно растворилось в темной ночи Западной Сибири.

Продолжение: http://proza.ru/2022/01/09/787 


Рецензии