2. Повелитель Вселенной не в настроении

 В ту ночь Повелителю Вселенной не спалось. Раздражало сопение рабыни, которую ему привели, дабы развлечь танцем  перед сном.   
Повелитель хмыкнул. Какие к аллаху развлечения, перед таким важным делом, которое он задумал? Девчонка терпеливо ждала, когда в опочивальню приведут музыкантов, и она приступит к делу. Но не дождалась и незаметно уснула.
    Повелитель раздражённо поглядел на неё. Разлеглась, как у себя на ложе, присвистывает во сне. Захотелось огреть её камчой, которая у него всегда была под рукой. Он потянулся за плёткой к изголовью, но передумал. Негоже срывать злость на дурочке, когда по мановению его руки ровняли с землёй величайшие царства мира.
      Он неловко толкнул её ногой. Девчонка вскочила и удивлённо вскрикнула:
     — Й – е…
     — Пошла прочь, — просипел Повелитель.
     Она кинулась из комнаты.
Тут же появился верный слуга с подносом, на котором стояла утренняя трапеза: пиала со сливками и свежая лепёшка.
Повелитель раздражённо отмахнулся от старика, который прислуживал ему уже бог весть сколько лет и был предан своему господину не хуже самой верной собаки, заботливее любой няньки.
Слуга с невозмутимым видом поставил поднос перед своим господином, разломал лепёшку, обмакнул кусочек в пиалу и протянул Повелителю. Тот поморщился, дёрнулся за камчой… сегодня все, словно сговорились, подбрасывают сучья в тлеющий очаг его гнева. Но… лепёшку принял и начал меланхолично жевать.
— Ходжа Насреддин… — ровным голосом произнёс старик.
 — Что ты хочешь сказать? — сварливо перебил Повелитель, хотя сразу понял, о чём идёт речь. Неунывающий находчивый весельчак всегда был его желанным гостем.
Однако прикинулся непонимающим.
— Причём здесь Ходжа Насреддин, я тебя спрашиваю.
— Ходжа Насреддин всегда причём, Ходжа Насреддин всегда при ком, — с еле заметной улыбкой повторил слуга.
— Послать за ним, — вскользь бросил Повелитель.
— Он уже в пути, — низко склонился перед ним верный старик.
Повелитель поднял голову и ощерил рот в своей страшной улыбке, с которой казнил и миловал одинаково легко.
Слуга прижал руку к сердцу. За эту улыбку, обращённую к нему лично, он был готов отдать жизнь.
Но старик ошибся.
 «Возмутитель спокойствия», как прозывали Ходжу Насреддина шахи и эмиры, в отличие от Повелителя вселенной, крепко спал на крыше своего дома, овеваемый тёплым весенним ветерком, беззаботно похрапывая. Даже грохот ударов рукояти сабли, обрушившийся на калитку, не потревожил сего сладостного времяпрепровождения. Перепуганная жена, отгоняя зашедшегося в истеричном лае пса, дрожащими руками отворила засов, и во двор с громогласным криком: «От Повелителя вселенной!» ворвался посланник, бряцая множеством железок, коими был обвешен по всему халату. Оставленный без присмотра страж хозяйского добра с рычанием кинулся ему под ноги. И грозный служака во весь свой немалый рост рухнул на кучу мусора.
Хозяйка только-только вымела двор, и не успела вынести его за калитку.
— Что б тебя шайтаны в аду изжарили, блохастое отродье! — воскликнула она, шлёпнув собаку подвернувшимся под руку веником, и с размаху плюхнулась на землю перед носом отплёвывающегося посланника, причитая:
— Чем провинились мы перед Повелителем, что тебе пришлось ворваться в наш дом с острой саблей, а не как подобает долгожданному гостю? Чем…
— Закрой рот женщина, и прикрой своё лицо! — прорычал он. — И сей же час скажи мне, где твой муж?
Гульджан благоразумно поджала губы, прикрыла лицо уголком платка и рукой указала на небо.
— Ты хочешь сказать, что аллах призвал в свои чертоги мудрейшего Ходжу Насреддина! — воскликнул посланец. — Я опоздал! Пусть будет проклят тот день, когда я появился на свет! Не сносить мне головы… — и снова ткнулся носом в мусор.
— Уважаемый…— еле сдерживая смех, произнёс, наблюдавший эту весёлую сцену Ходжа, — поднимись ко мне, я угощу тебя сушёным инжиром, жена подаст нам чай, и ты не спеша поведаешь, что привело тебя к моему скромному очагу.
Перепуганный донельзя посланец решил, что ангел смерти Азраил призывает его к себе. Он мигом вскочил, вытянулся и смиренно произнёс:
— Я готов! Только сделай милость, опусти к моим ногам небесную лестницу, что бы я смог подняться и предстать перед тобой. Поскольку моя душа всё ещё находится в бренном теле.
— Как же, — проворчала жена, — спустит он тебе лестницу. Я каждый день проедаю ему плешь, что бы починил сломанные перекладины. И всё без толку. Так что карабкайся на дувал, ну что ты смотришь на меня с недоверием, карабкайся на этот забор.  С него легко взобраться на крышу, где этот бездельник прохлаждается весь день вместо того, что бы заниматься делами, которых в доме невпроворот.
— Кто прохлаждается? — опешил посланник.
— Твой Ходжа Насреддин, что б ему было пусто.
Понимая, что дальнейший диалог между женой и незваным гостем может выйти ему боком, Ходжа соскользнул с крыши, шлёпнулся в ту же самую злосчастную кучу и, сидя в облаке пыли, молодцевато произнёс:
— Где вы годы молодые мои, когда я был подобно горному джейрану…
— Как же, — беззлобно усмехнулась Гульджан, — лучше вспомни, каким неповоротливым бараном ты был в молодые годы. Впрочем, таковым ты остался и сейчас. Вставай, приглашай гостя в дом. Плов скоро поспеет.
Обрадованный Ходжа поднялся, отряхнул халат, но гонец положил ему на плечо тяжёлую руку и сурово произнёс:
— Седлай своего знаменитого ишака, по имени Серый. Мы немедленно отправляемся в путь. Сегодня же ты должен предстать перед государем. А пообедаем мы с тобой лепёшками, не слезая с сёдел. Время дорого. Повелитель ждать не любит.