Талант и молодость

Лев Николаевич проснулся в замечательном расположении духа. Сегодня должен быть выставком на ежегодную областную выставку художников. Лев Николаевич любил подобные мероприятия. Именно они подчеркивали его достижения, его статус.

Да и как не подчеркнуть, если за свою жизнь он добился многого. Заслуженный художник. Только то, что он почти двадцать пять лет возглавлял областной Союз художников, говорило о многом.

Ведь руководить таким сложным коллективом, где идут постоянные войны за мастерские, заказы, творческие дачи, очень сложно. Да и вообще творческая интеллигенция публика своеобразная,  сильно зависящая от настроения или иных чувств. А чувств этих в головах художников полным-полно.

Лев Николаевич был хорошим администратором и тонким психологом. У него остались большие связи в Москве, где он учился. Он смог сколотить свою группу единомышленников, которые могли задавить любое инакомыслие в Союзе художников. Поэтому Лев Николаевич чувствовал себя очень уверенно.

Он впихнул свое грузное тело в дорогую машину, посмотрел в зеркало и остался доволен собой. Седые волосы, ухоженная борода, большие очки и новенький костюм. Все соответствует статусу заслуженного художника.

Выставком проходил по знакомому сценарию. В жизни Льва Николаевича таких выставкомов было сотни. Кого-то ругали и не допускали до выставки. У кого-то брали работы, не глядя, да и как не возьмешь, если папа тут же сидит в комиссии.

Чьи-то картины шли как фон для основной экспозиции. Некоторые произведения попадали на выставку, потому что нужно было заполнить раздел скульптуры или декоративно прикладное искусства.

Лев Николаевич начал скучать, он уже исчерпал всю свою потребность показывать, кто же здесь все решает. Он несколько раз выступал с разгромными речами, после которых художники выходили в коридор все красные и расстроенные. Теперь он ждал банкета и думал о тостах, которые скажет своим приятелям после выставкома.

Он знал, что снова будет говорить о том, что молодое поколение уступает им, метрам искусства, что после них все вторично и скучно. Вот они молодцы и составляют цвет изобразительного искусства в области, в стране, и даже во всем мире.

Лев Николаевич посмотрел на список художников, представивших свои работы на выставком. Осталась всего одна фамилия. Девчонка какая-то неизвестная  и институт закончила не престижный. Ничего интересного не будет.

Лев Николаевич даже не поднял глаз, когда помощник поставил на мольберт перед выставкомом квадратное полотно, где-то метр на метр. Члены выставкома притихли. В зале воцарилась тишина.

Лев Николаевич вначале посмотрел на художницу, которая стояла как раз напротив него. Молоденькая худенькая девушка в безразмерном бежевом свитере, черных джинсах и ботинках на толстой подошве. Бледное лицо, хвостик сзади и выразительные темные глаза на пол лица.

Лев Николаевич подумал: «Какая несуразная сейчас мода. Вот раньше как было замечательно: девушки в лодочках, на каблучке, юбочки по фигурке». Он вспомнил девушек из своей молодости и про себя улыбнулся. Потом он перевел взгляд на картину. Перевел и застыл от удивления.
 
На полотне серебристого колорита на фоне современного урбанистического пейзажа из алюминия и стекла стояла молодая женщина с маленьким ребенком на руках.  Обыкновенная женщина, которых много на улице городов. Майка, джинсы, в кармане телефон.
 
Она бережно прижимала к себе ребенка, стараясь инстинктивно закрыть, защитить его. Художник очень точно передал  жест ее тонких изящных рук. Женщина держала ребенка и смотрела вперед на зрителя.
 
В ее широко открытых глазах читалась буря чувств. Нежность и радость материнства, тревога за ребенка, надежда на будущее. Казалось, она смотрит прямо в глаза зрителя.

Мадонна  с младенцем. Только современная и реальная. Вечная, общечеловеческая тема в современном прочтении. Образы на работе были выразительными и профессионально написанные. Картина не оставляла никого равнодушным, она пробирала до дрожи. Все молчали и смотрели на полотно.

Секретарь спросила:
 
-   Может, кто- то хочет что-нибудь сказать?

В ответ тишина.

- Кто за то, чтобы взять картину на выставку?

Поднялся лес рук, проголосовали все двенадцать членов жюри. Проголосовал и Лев Николаевич, не мог он не проголосовать, но внутри его заныло неприятное чувство.
Картина была хорошей.

Он не ожидал, что какая-то девчонка сможет так написать. Так трепетно и эмоционально. Так чувствуя время и проблему. Это ему не понравилось, и это его расстроило. Он вначале даже не понял почему, его это так расстроило.

Зато Лев Николаевич хорошо знал, как устранять конкурентов в самом начале, еще до того как они решат появиться. Он подошел к девушке, которая подписывала на обратной стороне свою работу, прежде чем отдать ее на выставку. Подошел и сказал:

- Недурно написано. Вот вам бы еще и таланта.

Девушка подняла на него глаза, выпрямилась и спросила:

- А кто решил про талант? Вы?
 
Она строго смотрела на него своими карими глазами. Смотрела спокойно и безразлично. Ни ожидаемых слез, ни оправданий. Испытанная фраза дала сбой. Метру ничего не оставалось, как попробовать перевести все в шутку:

- Молодец. Вот что значит характер.
 
Он потянул было руку, чтобы похлопать молодую художницу по-отечески по плечу. Но под взглядом девушки отдернул руку. Девушка отвернулась и продолжила подписывать работу, дав понять, что разговор окончен.

Лев Николаевич почувствовал себя униженным. Так на него никто не реагировал, и так с ним не разговаривали.  А тут еще картина хорошая,  и все за нее проголосовали. Ничего не сделаешь, придется выставлять.

Он вспомнил свою работу, что  собирался дописать к выставке. Он ее не привез на выставком. Зачем эти формальности, его картины и так будут висеть. Он понял, что его работа может проиграть, рядом с таким соседством. Теперь надо думать, как ее дописать.

У Льва Николаевича разболелась голова, и совсем упало настроение. Он не пошел даже на банкет и поехал к себе в мастерскую. Художник вдруг почувствовал, что уходит его время, что на смену им приходят новые люди. Новое поколение, и они другие. Он не может их понять, не может заставить слушаться.

Лев Николаевич приехал в мастерскую и первым делом взглянул на свой недописанный холст, тот который должен быть на этой выставке.
 
- Боже, какая откровенная дрянь. Все формально и неинтересно, - сказал он вслух. Сказал и поморщился. Это была неприятная правда.

- Исписался. За этой административной работой забыл про творчество. Что я этой картиной хотел сказать, кроме того что умею рисовать? И что я вообще сказал всем своим творчеством?

Лев Николаевич налил себе коньяку. Он вдруг понял, что завидует этой девчонке. Завидует ее молодости, независимости, таланту. Его мысли прервал телефонный звонок. Звонил Коля, самый молодой из членов выставкома.

- Лев Николаевич, может, передумаете и подъедите к нам? Как без вас банкет проводить?

- Нет, я чего-то подустал.  Скажи, а ты знаешь художницу, что последней работу показывала. Я не запомнил ее фамилию. Не встречал ее у нас ни разу на выставкомах.

- Конечно, знаю. Это Лена Князева. Она училась в нашем художественном училище. А не встречали ее, так зачем мы ей нужны, наш дом престарелых.  Ее работы по всему интернету ходят, миллионы просмотров. Она молодец! Очень талантливая! Вы видели ее «Ангела в метро» или «Тридцать серебряников»?  Как она чувствует современность, как улавливает нерв!

- Ладно, Николай. Доброго вечера, - закончил разговор Лев Николаевич.

Он понял, что его подозрения подтвердились. Мир вокруг неожиданно для него ушел вперед и стал другим. И он там не нужен. Ни его статус, ни регалии, ни выставкомы, ни союз.


 


 

-