Тайная земля

Кровавые небеса


...Утомлённое солнце, прочертив на спокойной океанской глади широкую огненную тропу, упало за горизонт; редкие облака, видневшиеся вдали, приобрели кроваво-красный оттенок. Небеса быстро темнели...

Я люблю это время суток. Палуба "Сириуса" пустынна; вся команда отдыхает, не считая стоящего у штурвала вахтенного да боцмана с капитаном, режущихся в карты в его каюте. Я стою, опершись о борт, и слушаю, как потрескивают мачты, как волны с тихим плеском разбиваются о высокий борт фрегата, – они словно нашёптывают мне о чём-то... И, кажется, я понимаю их язык... Взгляд мой устремлён вдаль — туда, где виднеется слабое голубоватое зарево...

Лёгкий ветерок, налетев внезапно, растрепал мои длинные спутанные волосы; я улыбаюсь и подставляю своё разгорячённое лицо его свежему, прохладному дыханию. Ну, здравствуй, предвестник шторма! Я знаю: вслед за штормом грядёт новое приключение. Наконец-то повеселимся!

...Я был ещё мальчишкой, когда, очарованный подслушанными мной рассказами бывалых матросов, частенько захаживавшими в трактир старого Джона, моего хозяина, решил сбежать. Уж лучше плавать по морям, чем прозябать в вонючем кабаке, терпя тычки, насмешки и ругань, снося побои! Терять мне было нечего. И однажды тёмной ночью я тайком пробрался на какой-то корабль...

Меня взяли каютным юнгой. Туго приходилось мне в первое время – это правда! Насмешки матросов, жестокость пьяного шкипера, боль, голод, холод, поножовщина… Я готов был вытерпеть всё — только не возвращаться на берег!

Многое довелось мне пережить потом. Столько раз балансировал я на грани смерти. Наверное, я прошёл почти через все круги ада... И всегда рядом со мной были друзья, не раз доказывавшие мне свою верность. Они стали моей семьёй и, если бы потребовалось, я пожертвовал бы ради них жизнью. Много воды с тех пор утекло…

Могла ли моя судьба сложиться по-другому? Нет! Я никогда не жалел о своём выборе и не пожалею, пускай даже мне придётся закончить жизнь на виселице. Бескрайние морские просторы, скрип снастей, туго натянутые паруса, высокие волны, разбивающиеся о корму фрегата тысячей солёных брызг, свист буйного попутного ветра, вестника приключений — что может быть прекраснее?! Да, путь мой труден, полон риска, но это — мой выбор! Это свобода!





1. Редкий зверь


… На причале маленького портового городка царили суматоха и толчея — явление обычное в базарные и праздничные дни, каковые случались всегда, когда у берега швартовалось какое-нибудь судно. Разумеется, для жителей это был превосходный шанс подзаработать: лавочники спешили выставить весь свой товар, расхваливая на все лады его в высшей степени превосходные качества, а уж в тавернах и борделях не было отбоя от гостей. Сегодня же в порту было особенно шумно: «Бонни Эрин» собиралась отчалить. Призывы торговцев, песни, пьяная ругань, крики моряков, хохот, визг волынок — всё смешалось в едином гомоне.

– Три тысячи протухших макрелей!!! – звериный рёв боцмана, перегнувшегося через борт палубы, перекрыл шум и гам. – Куда запропастился этот тощий бычок?! Клянусь моей деревяшкой, спущу шкуру с крысёныша — узнает как отлынивать!

Рыжий вихрастый мальчуган лет двенадцати, прокладывающий себе дорогу к фрегату, вдруг замер.

«Три тысячи протухших макрелей!» – повторил он мысленно излюбленную поговорку боцмана и криво ухмыльнулся. – «Ничего, не спустит. Не до того ему будет. А потом… Может, забудет…»
– Тише ты там! – шикнул он тому, кого прятал на груди под грязной рваной рубахой.

– Ты что ж мешкаешь, Дэн? – окликнул парнишку подошедший сзади верзила Барри, которого пираты прозвали Циклопом из-за отсутствующего глаза. – Толстяк Джефф зол на тебя как тысяча чертей. Я бы на твоём месте поторо… Эй, что там у тебя?
– Н-ничего, – пробормотал Дэн, прижимая руку крепче к груди.
– Ладно, – Барри пожал плечами, – Дело твоё. Мой тебе совет, приятель: не дрейфуй у боцмана перед иллюминаторами.

«Сам знаю», – насупившись подумал Дэн, глядя ему вслед. Не первый год служил он юнгой на «Бонни Эрин», многое довелось ему повидать. И на этот раз он не ошибся: Джеффу было не до него. Однако дружеским советом Барри он не стал пренебрегать — тем более, что у Дэниела были для этого довольно веские причины. Сейчас главное было дождаться отплытия. А потом…

– Сиди тихо, Крис! – прошептал мальчик, прячась за тюками с крупой, сваленными у трюма на нижней палубе. – Сейчас отчалим — и я тебя пристрою.
– Мяу! – раздался тихий отклик.

По лестнице кто-то спускался. Дэниел затаил дыхание.
 
– Зачем понадобилось кэпу тащить на борт этот полудохлый скелет?! – услышал он голос Алана, одного из матросов. – Толку от него никакого, всё одно концы отдаст. Даром, что ты, док, столько снадобий на него переводишь!
– Значит, ему надо. Ты знаешь: я спорить не привык.

Пройдя мимо схоронившегося юнги, Алан и доктор остановились у двери одной из клеток, в которых обычно держали животных.

– Умер, – сказал Алан; судя по тону, он злорадствовал.
– Спит, – возразил док. – Что ж, я наведаюсь позже.

Едва стихли звуки их шагов, котёнок, мяукнув, попытался выскользнуть.

– Нет, Крис, – Дэн крепче прижал его к себе. – Ещё не сейчас.

И тут раздался стон. Дэниел замер прислушиваясь. Стон повторился.

– Это не зверь, Крис, – сообщил он котёнку, поднимаясь и направляясь к клетке.

За решёткой на полу лежал человек.




2. Песнь ангела


Да, его держали, словно дикого опасного зверя.

– Эй! – окликнул пленника Дэниел, присаживаясь перед клеткой на корточках. – Ты слышишь меня?

Тот лишь слабо пошевелился, пытаясь приподняться, что-то невнятно пробормотал. В полумраке блеснули большие глаза.

– Ай, Крис! Куда?!..

Изловчившись, котёнок наконец высвободился из-за пазухи Дэна и словно юркая ящерка проскользнул меж толстых железных прутьев решётки. Узкая ладонь пленника нежно легла на спину маленькому пушистику, длинные тонкие смуглые пальцы зарылись в густой чёрный мех. Крис довольно заурчал — громко как моторчик. Пленник тихо усмехнулся и проговорил что-то на незнакомом Дэниелу языке.

«Какой удивительный голос! – подумал мальчик. – Будто песнь поёт! Великая Океанская Дева!.. Кажется, я понимаю, что он сказал! Но… как же я могу помочь ему уйти? Хотя может…»

– Ах вот ты где, крысёныш! – хрипло проревел боцман над самым его ухом и, схватив Дэниела за вихры, дёрнул с такой силой, что у того слёзы выступили на глазах. – Три тысячи протухших макрелей!!! Но надо же быть такому, чтобы эту мелкую плотву занесло течением именно сюда, где ей не место!
– Но… мистер Джеффри, сэр! – взмолился Дэн. – Я…
– А ну-ка дуй наверх, – рыкнул боцман, дёргая заросшим щетиной подбородком в сторону лестницы и для большей убедительности награждая мальчишку пинком, – на всех парусах!

На палубе царило обычное оживление. Звучали команды; весело перекрикивались друг с другом загорелые, обнажённые по пояс матросы, а чайки, парившие над фрегатом, словно вторили им своим громким, пронзительным кличем. В воздухе реяли солёные океанские брызги, и волны, вспениваясь барашками на гребнях, раскачивали стремительно несущуюся вперёд «Бонни Эрин» как мать колыбель.

– Дэн, пройдоха! – прокричал Барри-циклоп, тащивший вёдра с водой, которому Дэниел случайно подвернулся под ноги. – Загарпунил тебя боцман? И правильно. Клешня Роб уже распалился изо всех пушек в твою сторону, требуя к себе.

Однако Дэниел не спешил. Нет, боцмана он не боялся. Старина Джеффри был парнем грубым и резким, как, впрочем, и другие пираты, охочим до острого словца и вспыльчивым. Но боцман был отходчив и не столь жесток к юнге как шкипер. Его хозяин.

«Хорошо, что Крис убежал, – думал Дэниел, опираясь ладонями о борт и отстранённо вглядываясь в сверкающую на солнце даль. – Кажется, с тем странным парнем в клетке он будет в безопасности. Там ему будет лучше, чем со мной»

Дэниел вздохнул и двинулся в каюту. На душе его скребли кошки.
 
– Ве-етер стиха-ае-ет! – донёсся до него с бизань-мачты пронзительный крик Ласки.

– Явился, – проворчал Клешня Роб, хмуро взглянув на юнгу из-под косматых бровей, лишь только тот переступил порог. – И что же это вам, милый мой, понадобилось от меня прятаться, э?

Голос шкипера звучал вкрадчиво, почти ласково.

– Я… я вовсе не хотел, сэр… – пролепетал Дэн, в страхе косясь на плеть в уродливой трёхпалой руке своего хозяина.
– Ах, не хотел, вот как! – шкипер ухмыльнулся. – Разрази меня гром, если этот полудохлый малёк не вздумал отлынивать. Или ты позабыл о своих обязанностях? Что ж, я охотно напомню тебе о них, окажу такую любезность, так и быть! Да только погодя. Горло моё что-то пересохло…

Поняв намёк с полуслова, Дэниел бросился к высокому буфету из красного дерева, тускло поблёскивающему стеклянными дверцами из угла шкиперской каюты.

– Пошевеливайся! – всё же прикрикнул Роберт на юнгу и, откинувшись на спинку раскошного, обитого парчовым гобеленом кресла, с наслаждением сделал затяжку из трубки. – Лень — вот главный порок, парень, заруби это себе на носу. Молись, что я так добр к тебе, что готов преподать тебе сей урок, и притом абсолютно безвозмездно.

Шкипер снова затянулся и, выпустив облако дыма, с усмешкой покачал головой, обвязанной пёстрым платком.

– Когда-то, – лет мне было едва ли не вдвое меньше чем тебе, – молвил Клешня, прищурившись глядя на мальчика, – меня определили в ученики к трубочисту. Не могу сказать, чтобы сие ремесло пришлось мне уж больно по нраву, но тогда я не слишком-то задумывался о выборе. Всё же, это было лучше, чем подыхать с голоду в работном доме. «Будь смиренен и прилежен, Роберт! – говорил мне бидл, ведя меня через город на окраину, где стояла хибара моего будущего хозяина. – Покорность, терпение и послушание — вот качества достойного мужа!» И я и старался, правда, у меня мало что выходило. Я был ленив, и заботливый хозяин мой не жалел сил, чтобы отучить меня от этой привычки. «Робби, – приговаривал он, колотя меня палкой, – запомни: я желаю тебе добра. Не станешь отлынивать — и выйдет из тебя толк!» О! – губы шкипера искривились в недоброй ухмылке. – Разве догадывался этот вонючий рыбий скелет о действенности этих его уроков! – рассмеявшись, шкипер потряс головой, и, подтянув на затылке концы платка, махнул рукой. – Он и помыслить не мог, насколько я был понятлив, даром что мал. Я накинул на его тощую шею дратву его же плети — вот этой самой! – он потряс в воздухе плёткой, демонстрируя её трепещущему юнге, – и придушил! А потом завалил этого тухлого червя мешками с золой и подался в порт. Хе-хе-хе… Когда труп мистера Джинкса обнаружили, малыш Робби был уже далеко… И знания и учебник, – шкипер снова потряс плетью, – были при нём. Вот так-то мой мальчик!.. Эй, снулая сельдь! Что это ты там копошишься, э? А ну живо ступай сюда!

Поставив на серебряный поднос кружку с ромом, разбавленный по вкусу хозяина, Дэниел, бледный как полотно, медленно повернулся; руки его дрожали.

– Ну-ну, бодрее шевели плавниками! – прикрикнул на него шкипер. – Надеюсь, ты добавил достаточно сахара? Надеюсь, ты не забыл, как надо считать?
– Да, сэр, – тихо отвечал Дэн, ставя поднос на стол. Он помнил каждый кусочек.
– А-ах! – с наслаждением выдохнул шкипер, отпив залпом почти полкружки. – Хорошо! Но всё же, урока, сэр, вам не избежать. Изволь-ка… – он шевельнул трёхпалой рукой.
– Пощадите, сэр! – взмолился Дэниел, опускаясь на колени.
– Пощадите, э? – покачав головой, Клешня поднялся. – Но ведь я милостив! Всё это лишь для твоего блага.

С этими словами он, размахнувшись, обрушил плеть на спину юнги…

Крики, донёсшиеся снаружи, вскоре отвлекли Роба Клешню от его увлекательного занятия. Корабль качнуло, поднос, на котором стояла кружка с остатками рома, поехав в бок, со стуком упали со стола.

– Кальмарьи кишки! Эт-та что ещё за дьявольщина?! – пробормотал шкипер, опуская руку с плетью и поворачиваясь к двери, которая тут же распахнулась настежь.
– Што-орм!!! – врываясь в каюту, неистово заорали мокрые до нитки Алан Хадсон и Барри циклоп.
– Селёдочьи потроха! Вот досада… А ну марш на палубу, ленивый щенок! – прорычал Клешня, пихая всё ещё вздрагивающего Дэниела ногой и, сунув плеть за пояс, бросился следом за матросами навстречу кромешному аду.

… Яркие вспышки огромных извивающихся молний  распарывали свинцовые, тёмные как мокрая зола тучи, рассекали на рваные лоскуты. Раскаты грома разражались над самыми головами мечущихся по палубе матросов, заглушая отдаваемые команды. Ливень лил сплошной плотной стеной, смешиваясь с гигантскими волнами, перехлёстывающимися через утлую деревянную скорлупку, гордо именуемую фрегатом. Ни верха ни низа — только мгла и бездонная пучина, ревущая точно бешеный, снедаемый вековым голодом зверь.

Новая ослепительная вспышка молнии озарила троих, поднявшихся с нижней палубы. Помогающий крепить парус, Дэниел оглянулся и вскрикнул: Алан и ещё один пират втаскивали пленника.

– Живее волоките сюда эту нелюдь! – заорал шкипер, пытаясь перекрыть рёв бури. – На корму! Привязывай крепче! Пускай Великая Океанская Дева примет жертву и одарит нас своей милостью!
– Нет!!! – не помня себя, Дэн бросился к Алану и вцепился в мокрую полу его куртки. – Оставьте его, сэр, пощадите! Не убивайте! Лучше меня возьмите!!! Великая Океанская Дева пускай меня возьмёт!
– Поди прочь, щенок! – Алан со злобой отшвырнул юнгу.
– Так лучше, браток, – проговорил боцман, оттаскивая упирающегося мальчика.
– Нет!.. Нет!!! – кричал Дэниел в исступлении, уже не пытаясь вырваться. Дождь смывал его слёзы.

А он смотрел: как пленника выводят на нос, привязывают… Как гигантская волна вздымается, готовая поглотить жертву… Но что это?! Мелодия, прекрасная и нежная, тихая, но сколько мощи в ней скрыто! Откуда?! Словно поёт небо и океанская глубь; и лёд в ней, и пламя! Она всё громче, она звучит отовсюду! И замерли все, страшась пошевелиться, и внимали, поражённые, магической песни стихий. Ослепительная вспышка разорвала вдруг мрак — и всё пропало, будто мираж, перестав быть…




3. Пленник


И зачем ты вертишься, Земля?
Жизнь без смысла, если нет тебя.
Дай мне выжить - я схожу с ума
Виновата, впрочем, ты сама.


… Тишина была абсолютной. Глушащей, словно восковые пробки в ушах — верное средство от чарующего, сводящего с ума пения сирен, морских ведьм. И ещё она была… осязаемой. Тишина обволакивала тело словно облако плотного тумана, мягко обнимая, и в этих объятиях было так тепло и приятно. Так спокойно…

Ему казалось, что он парит в пространстве — словно невесомая, крохотная искорка. А может, он и был искрой? Или частичкой тумана, влекомой куда-то вместе с другими, такими же крохотными как и он сам, неведомой силой? Непонятная свобода обручем сдавила грудь…

«Сон… – подумал он отстранённо. – Тот самый, что порою мне снится. Хаос, кутерьма, стремительная, головокружительная круговерть… потом покой… Я не знаю, что теперь со мной, я летаю — крылья за спиной. Я не ангел, я не смог им стать… Сейчас меня разбудит Барри и скажет, что я снова кричал во сне, и что мне, наверное, привиделся кошмар…
Но ведь всё, что было по т; сторону вспышки мне не привиделось!»

Он помнил всё, до самых мельчайших деталей. И как он удирал от своры уличных псов, крепко прижимая к груди маленького чёрного котёнка, которого те едва не растерзали… И пленника, заточённого в звериную клетку… И ужасающий шторм, и разверзшуюся солёную бездну… Наверное, он умер, и сейчас находится в другом мире, о котором когда-то слышал от старого священника — том, что по ту сторону света.

«Пускай всё, что со мной было останется в том сне, – мысленно обращался Дэниел Клифф к тому, кого никогда не видел, но в реальность которого верил всем сердцем. – Я всё помню.
Нет, нет, не надо! Пускай я проснусь там, где нет жестокого хозяина штурмана с его плетью, где нет голодных и обездоленных, где люди добрее! И пусть со мной будет маленький пушистый Крис, и странный незнакомец, говорящий на дивном певучем языке, и Барри…»

Медленно, будто страшась, Дэниел раскрыл глаза. Он лежит в странной колыбели, погружённый в белый как пар туман — такой же, как во сне, над ним прозрачный купол. «Как куколка бабочки в коконе!» – пришло в голову Дэну. Ему стало не по себе; он попробовал пошевелиться…

Что-то тихо щёлкнуло и прозрачный купол исчез. Оттолкнувшись локтями от мягкого пружинящего дна, Дэниел сел и удивлённо огляделся. «Всё, что случилось со мной, было явью, – подумал он, скользя взглядом по гладким, едва заметно светящемуся потолку и стенам, вдоль которых выстроились «коконы», такие же, как тот, в котором он находился, на странные мерцающие панели над ними. – Сон я вижу теперь.»

Откуда-то доносилось чьё-то приглушённое пение, нарушившее целостность тишины и атмосферу нереальности. Дэниел прислушался.


Это было несложно: я сам создал
И разрушил твой образ.
Глаза без дна
Останутся в прошлом,
Нельзя назад.
И пускай уже поздно,
Я не успел сказать…

– вдохновенно выводил низкий хриплый мужской голос. Голос показался Дэну знакомым. «Циклоп?..» – подумал он и невольно улыбнулся. Он никогда раньше не слышал, чтобы его товарищ столь вдохновенно музицировал. Голос стих, послышались приближающиеся шаги. Только теперь, к своему стыду, Дэниел обнаружил, что на нём нет одежды! Нет, холодно ему не было — только страшно неловко. Обхватив себя руками, он принялся озираться в поисках чего-нибудь, чем можно бы было прикрыться.

Одна из стен сделалась на миг прозрачной, пропустив сквозь себя человека.

– Барри?
– Я так и знал, что ты меня вспомнишь, пескарик! – воскликнул Циклоп. – Парень, говорил я себе, ты будешь первым, кого он назовёт по имени, когда очнётся.
– Я… спал? – неуверенно спросил Дэн. – Долго?
– Да уж порядком, брат, – усмешка Циклопа показалась Дэниелу немного странной. – Что ты помнишь?
– Шторм… Наш фрегат… разбился? Кто ещё…
– Жив? Да почти все! За исключением этого старого пройдохи шкипера. Ну и тряхнуло нас в этой схватке с сарийцами! Силы были слишком неравными. Да и не верил я никогда, что подойдём с тобой к финалу, что мы дойдём с тобой до конца. Но мы выкрутились! Как черту морскому свинтили рога! – закончил матрос.

Стена пропустила ещё одного человека.

– Доктор Пэриш?..
– Признал! – проведя пухлой ладонью по гладко выбритой голове, широко улыбнулся корабельный врач. – Я молился на тебя, я смотрел в твои глаза… Ладно, шучу… в какой-то мере.

Одеяние — такое же, как и на Барри, но не петролевого, а бледно-зелёного цвета — придавало этому добродушному толстяку странное сходство с толстой жизнерадостной гусеницей. Остановившись рядом с матросом, доктор Пэриш принялся с пристальной внимательностью изучать панель на стене над изголовьем ложа Дэна, затем удовлетворённо кивнул.

– Весьма неплохо, весьма, – пробубнил он. – Полагаю ты можешь покинуть бокс. Я нахожу, что какая-нибудь посильная работёнка пойдёт тебе на пользу. Не правда ли?
– Да, сэр, ответил Дэниел и невольно улыбнулся: доктор всегда выражался немного витиевато.
– Вот и прекрасно, – сказал тот. – Будет кружиться голова, выпей воды. Верь же мне:
Это пройдёт! Вечером ещё увидимся.

Махнув на прощание, доктор Пэриш вышел.

– Раз так, забираю тебя на камбуз, – сообщил Барри, передавая Дэниелу свёрток, что принёс с собой. – Надень-ка!
– Какая странная ткань! – промолвил Дэн, проводя рукой по плотной блестящей материи цвета морской волны, из которой был сшит комбинезон. – Красивая…
Циклоп лишь хмыкнул. Поправив повязку, прикрывающую пустую глазницу, он отошёл в сторону и, скрестив на груди сильные руки, принялся тихонько мурлыкать под нос:


Есть причина, по которой
Мне теперь нет сна –
Мне откроет свою тайну
Чудная страна!..


Тонкий писк, донёсшийся, как показалось Дэниелу, пытавшемуся попасть в штанину, откуда-то сверху, заставил Барри умолкнуть.

– Да, кэп, – сразу сделавшись серьёзным, промолвил он, прижав два пальца к правому уху. – Слушаю, сэр! Вот что, брат, – обратился Циклоп к вопросительно глядящему на него юнге, – побудь здесь ещё немного. Я скоро вернусь.

И, махнув рукой, шагнул в стену.

***

Дэниел снова остался один.

«Если я проснулся в этой комнате, – размышлял он, скользя взглядом по гладким, едва светящимся стенам, полупрозрачным капсулам-колыбелям и панелям, – значит я и раньше был здесь… Но я почему-то вспоминаю море, и корабль, и развевающийся чёрный флаг… «Бонни Эрин»… Но другая!»

По спине Дэниела пробежал неприятный холодок. Ему вдруг вспомнилось, как беззубый Пол Червь сошёл с ума. Он начал бросаться на всех как дикий зверь и пираты связали его и заперли в трюме. Дэниел со страхом прислушивался к его бессвязным воплям и рыданиям, доносившимся из-за двери… А потом Червь затих. Только доктор бывал у него, давал лекарства. И Червь выздоровел, но стал странным: то вёл себя как ребёнок и, забившись в какой-нибудь угол, лопотал что-то на странном наречии, то требовал звать его лэрдом, а пиратский фрегат называл замком… А однажды ночью привязал на шею гирю и прыгнул в океан…

«Неужели я теперь… как он?! – подумал Дэниел, цепенея от ужаса. – И Барри говорил со мной так специально? Я должен всё узнать!»

Дэниел снова огляделся. Ни малейшего намёка на дверь, лишь капсулы, протянувшиеся в два ряда вдоль противоположных стен.

«А если… Если и Барри и доктор Пэриш мне лишь померещились?!! Разве могут люди проходить сквозь стены? Чудес ведь не бывает?» – подумал он и, вытянув перед собой руки с растопыренными пальцами, медленно двинулся вперёд.

Гладкая флуоресцирующая поверхность разошлась, пропуская Дэниела; в следующий миг он уже стоял в динном светлом коридоре.

«Значит, не сон… – думал Дэниел, медленно ступая по слегка пружинящему полу. – Что ж, раз так… Скоро я всё узнаю.»

Коридор пошёл вверх под небольшим уклоном, –  Дэниел это скорее почувствовал, – и… закончился тупиком. Разочарованный, Дэн решил было вернуться, но, передумав, дотронулся до гладкой, немного тёплой поверхности стены…

Он стоял в большом округлом сумрачном холле и изумлённо глазел на бездонное чёрное небо за огромными — от пола до потолка — окнами, сплошь усыпанное мириадами огней.
 
«Звёзды! Как их много! – восклицал про себя Дэниел, не в силах отвести зачарованных глаз от удивительного зрелища. – Я никогда не видел столько! Это… Этого не может быть на Земле!»

Внезапно Дэниел насторожился: его слух уловил зуки чьих-то голосов. «Они сейчас будут здесь! – пронеслось в его голове. – И если они меня увидят, то!..»

Заметавшись в панике, Дэн бросился к стене, сквозь которую только что прошёл. Увы: её поверхность осталась твёрдой и неподдатливой. Прийдя в полнейшую растерянность, Дэниел опустился на корточки и закрыл лицо ладонями.

«Будь что будет!» – подумал он и прислушался. Похоже, собеседники остановились — совсем близко, так что Дэну было слышно каждое слово.

– … он оставался с ним до конца, – мальчик узнал низкий хриплавтый голос капитана «Бонни Эрин». – Он д;лжен всё помнить!
– Я буду работать с ним, – отвечал доктор Пэриш. – Но ещё слишком рано применять к мальчугану этот препарат. Он очнулся всего час назад, и…
– И всё же поторопись, док, – перебил его кэп. – Нам должны быть доподлинно известны обстоятельства исчезновения Клешни Роба. Слишком велик риск. Ты должен сделать так, чтобы юнга как можно скорее всё рассказал, даже если для этого тебе прийдётся прибегнуть к самым жёстким способам.
– Слушаю, сэр.

Стена бесшумно разошлась — совсем рядом с Дэном, сжавшимся в комок.

– Вот так да-а! Что ты здесь делаешь?!!
– Я… – дрожа, пролепетал Дэниел, поднимая испуганные глаза на Барри Циклопа, нависшего над ним. – Просто я…
– Угу, понятно, – хмыкнул Барри. – Вот что, дружище, поднимайся и пойдём отсюда… подальше от акул.

***

Узкий светящийся коридор уходил по спирали вглубь корабля. «Как панцырь улитки», – полумал Дэниел, следуя за своим покровителем, и невольно усмехнулся: сегодня ему на ум приходили странные сравнения.

– Барри, – спросил Дэниел с некоторой запинкой, – скажи: мы ведь на… «Бонни Эрин»?
– Как пить дать! – откликнулся здоровяк, коротко обернувшись. И добавил под нос: – Док предупреждал! Несколько слов изменят расстояние.

– Ты будешь здесь, – промолвил Циклоп, когда они, наконец, остановились. – Пока. Если заглянет кто и спросит, скажешь, что ты у меня в подчинении. Ясно?

Дэниел кивнул.

– Ну и отлично. Ты понятливый парень.

Дэн хотел было спросить ещё о чём-то, но предумал. «Я лучше буду присматриваться повнимательнее, – решил он. – Главное, я всех здесь знаю.»

Камбуз оказался довольно большим помещением, оснащённым множеством странных приборов, никогда не виданных Дэниелом.

– Эх, здорово же зацепило тебя, брат, – вздохнул Барри, видя изумление и растерянность своего юного подопечного, остановившегося на пороге. – Ну да ничего. Управляться со всей этой техникой дело не хитрое — не то что корабль вести по курсу. Не дрейфь, карась, всё образуется. Да и я всегда по близости дрейфую. Всё равно вернусь, хоть и мне грустно так часто… прости, занесло. А пока вот, – Барри указал на паренька, пристроившегося в дальнем углу подле объёмного жбана и чистящего картошку. – Поплывёте под одним парусом.

Хлопнув Дэниела по плечу, Барри вышел.

Парнишка сидел в своём закутке так тихо, что Дэниел не сразу обратил на него внимание. Его новый товарищ был невысок и как-то трогательно хрупок, смугл, темноволос, в огромных янтарных глазах, блеснувших из-под густой криво обрезанной чёлки, затаилась печаль. На первый взгляд ему можно было дать лет не больше чем Дэниелу.

– Как тебя зовут? – обратился к мальчику Дэн, пристраиваясь рядом на выступе стены и беря в руку ножик. – Я — Дэниел Клифф, но ты можешь звать меня просто Дэн.

Тот покачал головой, и указал длинным тонким пальцем на губы: он был нем. Сверкнул, переливаясь голубыми искрами ошейник. Сердце Дэна сжалось: он догадался, что это за украшение.




4. Побег


Раб. Этот хрупко сложённый смуглолицый парнишка был рабом…

Сам этот факт не был для Дэниела в диковинку. Много раз ему доводилось быть свидетелем взятия людей в плен и обращения их в рабов, которых потом продавали на Ямайке или ещё где-нибудь. Бизнес этот был опасный и противозаконный, однако для пиратов он был сопряжён с меньшим риском, чем нападение на корабли и приносил хороший доход. Капитан всегда лично следил, чтобы во время абордажа было взято на борт как можно больше пленных.

Капитана Дэниелу доводилось видеть лишь издали, разговаривать — почти никогда. Это был невысокого роста сухопарый угрюмый человек с суровым лицом и низким хриплым голосом. Дэниел всегда робел при нём, и старался как можно реже попадаться ему на глаза. Лишь один раз Дэн столкнулся с ним близко — когда команда брала на абордаж другой пиратский бриг. Тогда каютюнга жестоко поплатился за своё пренебрежение приказом его хозяина шкипера не высовываться из каюты…

Когда-то Клешня Роб за гроши выкупил Дэниела у пьяного хозяина таверны, у которого мальчишка состоял на побегушках. Но был свободен. Он был волен покидать корабль во время стоянок в портах и разгуливать, где ему вздумается. Он бы мог убежать, если бы захотел… Врядли бы его искали. На шее Дэниела не было рабского ошейника.

Ошейник на шее его нового товарища походил на изящное украшение. Дэн не знал, как он работает, но понимал: тот, на кого он одет, находится под жёстким контролем и в любой момент может быть убит. Избавить от этого «знака отличия» может только сам хозяин.

… Мальчики сосредоточенно работали ножами, очищая грязные картофелины от кожуры.

«Странно… – подумал Дэниел, ощущая непонятную неловкость. – Но у меня есть странное чувство, что я знаю его. Откуда?!»
«Дэниел!»

Голос, удивительный, певучий прозвучал в его… голове? Вздрогнув, Дэн вскинулся и повернулся к напарнику. Тот глядел на него в упор; тонкие потрескавшиеся губы юного раба были плотно сжаты.

– Ты позвал меня? – воскликнул Дэниел. – Но…

Паренёк мотнул головой и приложил палец к губам Дэна, затем — к собственному виск;.

«Нельзя говорить, – снова прозвучало в мозгу юнги. – Можно думать. Они не знают.»
– Я… – начал было Дэн, но, осёкшись, исправился: – «Я что, умею мысли читать?!!»
«Нет. Я умею их внушать. Моё имя — Зирок.»
«Тебе повезло, – заметил Дэн. – Ведь если ты нем, то…»
«Я не нем. Мне нельзя говорить.»

Зирок расстегнул верх комбинезона. Грудь его была покрыта багровыми рубцами.

«Я пытался бежать. Я был наивен, думая, что успею освободиться сам, прежде чем меня отыщут. Я не принял в расчёт охотников получить вознаграждение за меня…» – Зирок застегнул молнию. Выудив из ведра новую картофелину, он покрутил её в руках, словно любуясь её оригинальной формой, и принялся её чистить.
«Но неужели тебе совсем нельзя говорить?!» – «воскликнул» Дэн, сердце его сжималось от сострадания.
«Нет, почему же? – Зирок печально улыбнулся. – Только мой голос им нужен в других целях.»

Внезапно в памяти Дэниела возникла картина, словно озарённая яркой вспышкой молнии!

«Я узнал тебя! – вскинулся он, уставившись на Зирока. – Это ты был там, в клетке на нижней палубе «Бонни Эрин»! Был шторм… Тебя привязали на корме, чтобы принести в жертву, и ты  пел…»
«Ты… – перебил Дэниела Зирок, в волнении схватив за запястье; лицо его было так бледно, словно выбеленно мелом. – Ты видел…  его?!! Как?!..»

Резкий звук сирены прервал его.

– Торговое судно справа по курсу! – загремел низкий зычный голос. – Команда — к бою! Идём на абордаж!

«Вот и началось.»

Зирок мгновенно преобразился. Спина его разогнулась, плечи распрямились. Янтарные глаза блеснули яростной радостью. «Будто дикий зверь, готовый выскочить из клетки!» – подумал Дэн.
«Так и есть!» – немедленно откликнулся Зирок, улыбнувшись, и, поднявшись, двинулся к выходу.
– Куда?!! – вскочив, вскричал Дэн, забыв об их мысленном общении.
 «Это мой шанс, и, наверное, последний, – Зирок обернулся. – Дэниел! Не говори никому обо мне. Ты ничего не знаешь. Ты ни в чём не виноват, с тебя не спросят. Прощай!»

– Постой! – окликнул Дэн, бросаясь следом. – «Я с тобой!»

… Они бежали по узкому, почти тёмному коридору. Отовсюду слышались крики множества голосов, топот бегущих ног — сверху, снизу, справа, слева… Их коридор был пуст.

«Я знаю, ты устал, брат, – послал Зирок мысль, не замедляя бега, – ты был болен. Но ты ещё можешь…»
«Я в порядке, – возразил Дэниел. – Я сделал свой выбор.»

За поворотом был тупик. Вытянув руку, Зирок дотронулся до совершенно гладкой слегка люминесцирущей поверхности стены — и она растаяла. Перед беглецами в тёмном пространстве ниши покачивался, тускло мерцая, стальной диск.

Позади раздался звук торопливых шагов. Резко дёрнув Дэниела за руку, Зирок втащил его внутрь; стена за их спинами мгновенно восстановилась, отделив от преследователей. Из светлого овала люка, открывшегося в днище диска выдвинулся железный пандус. Беглецы не медлили. Внутри, в маленькой, начинённой приборами кабине с огромным, во всю стену иллюминатором их ждали два кресла.

«Получится! На этот раз удача должна мне улыбнуться! – думал Зирок, запуская двигатели. – Гляди, Дэниел! Как это прекрасно!»

Железные створки шлюза раскрылись, выпуская катер. Дэниел восторженно ахнул: перед юными беглецами открылась бездонная, мерцающая звёздами чернота космоса!




5. Экстренная высадка


Примешь синюю таблетку — и сказке конец.
Ты проснешься в своей постели и поверишь, что это был сон.
Примешь красную таблетку — войдешь в страну чудес.
Я покажу тебе, глубока ли кроличья нора.

 („The Matrix“)


«Хочешь спрятать дерево — спрячь его в лесу. Все были так заняты грабежом этих негоциантов с торгового флота, что не заметили такой мошки как наш катер!»

Глаза Зирока сверкали от радостного возбуждения.

«Это невозможно… Этого не может быть! Мы летим! В небе, среди звёзд!»
«Это Космос, брат, – на миг оторвав взгляд от монитора, Зирок коротко покосился на Дэниела и усмехнулся. – Огромный океан, в котором, как в колыбели, дремлют планеты. И ваша Земля… Но постой! Ты разве ничего не помнишь? Что случилось? Почему ты попал в бокс?»
«Нет, – Дэн покачал головой, не в силах отвести зачарованных глаз от иллюминатора. – Хотя… – взгляд его сделался задумчивым. – Я помню, как жил у трактирщика, как плавал с пиратами… А тот день вспоминаю особенно отчётливо. Зирок, ведь это тебя держали в клетке на «Бонни Эрин»!»
«Хм… В клетке… Ну-ну…»

Катер медленно двигался вперёд: это выдавала едва ощутимая вибрация и тихое гудение. Дэн глядел на своего нового друга, удивляясь, как тот может управляться со всеми этими сложными, непонятными машинами с такой лёгкостью, будто всю жизнь только этим и занимался. Хотя, возможно, так оно и было. Зирок принадлежал к этому миру, новому и удивительному для Дэниела.

«Так бывает иногда, – кивнул Зирок, «услышав» его размышления. – Наше подсознание — загадочная штука, преподносящее нам порой престранные сюрпризы. Что-то происходит — и оно выдаёт нашему мозгу информацию, что когда-то была отложена в его «архивах»: события, произошедшие в прошлых рождениях. Это может быть лишь краткая вспышка, но порой наш великий персональный архивариус делает финт, заставляя проживать прежнюю инкарнацию заново, едва ли не с младенчества. И, блуждая в чертогах разума, мы радуемся, страдаем, любим — и верим, что всё происходит с нами на самом деле, отождествляем своё Я с собой из прошлого… Сложно, да?» – усмехнулся Зирок, увидев, какое впечатление произвела на Дэниела его речь.
«Да, запутанно, – вздохнул Дэн. – Но всё это страшно интересно! Я обязательно постараюсь понять! Мне необходимо знать, что случилось со мной. Ты ведь тоже находился… там?»

Зирок, вздохнув, кивнул. Тёмные красиво очерченные брови его нахмурились.

«Был бой. Сарийцы оказались сильнее нас… Мы оказались рядом — ты, я и шкипер, когда взорвалась «Смоуги». После этого Клешня исчез…»
«Ты спас меня своим голосом! – Дэн глядел на Зирока во все глаза; ему вспомнились багровые рубцы на груди его друга. – Я слышал тогда твою песнь!»
 «Да, – в огромных янтарных глазах Зирока отражались звёзды. – Они думали, что я призывал моих сородичей и, подвергув наказанию, изолировали… Я слышал, что доктор Пэриш опасается, что ты не сможешь вернуться из своего состояния. Остался бы навсегда по ту сторону.»

Дэниелу вдруг вспомнился случайно подслушанный им разговор.

«Доктор Пэриш выполнял приказ капитана, – ответил он. – Я был нужен ему в качестве источника информации.»

Внезапно Зирок насторожился. Взгляд его приковался к маленькой светящейся точке на мониторе, с каждым мгновением становящейся всё больше.

«Что-то не так?» – встревожился Дэн.
«Аааааргх! – Зирок стиснул рычаги ручного управления. – Кажется, нас засекли.»

Внезапно наступила тишина: двигатели заглохли. Длинные смуглые пальцы Зирока забегали по кнопкам на приборной панели; наконец, хлопнув по ней ладонью, он схватился за ошейник.

«Глупец! Самонадеянный кретин! Они выследили нас по сигналу! Стены катера его не блокируют! – Зирок бессильно откинулся на высокую спинку пилотского кресла. – Я никогда не прощу себе, – тихо проговорил он, – что не прогнал тебя, когда ты пошёл за мной, брат! Теперь и ты пострадаешь из-за меня.»

Дэн молчал, не зная, что ответить. Но ведь он сам захотел бежать с ним!

Блестящая точка, виднеющаяся на экране внешнего обзора, превратилась в катер, такой же как и их.

– Ваши двигатели блокированы! – загремело из динамика. – Бегство бесполезно. Предлагаю вам сдаться. При любой попытке к сопротивлению — смерть.

Затем последовал толчок. Катеры состыковались. Спустя пару минут створки двери с лёгким шипением разъехались в стороны и в отсек управления вошёл человек.

– Hasta La Vista Baby! Попались, голубчики!
– Барри Циклоп!

Да, это был давний товарищ и покровитель Дэниела Клиффа. Вооружённый до зубов космический пират.

– Итак, карасики, – промолвил здоровяк, подходя и кладя широкие ладони на спинки кресел, – вы решили улизнуть, воспользовавшись всеобщей суматохой. Под шумок, так сказать? А вы в курсе, что сказано в одном из параграфов кодекса космических пиратов, э? «За побег и дезертирство — смерть».

Беглецы, понурившись, молчали.

– По распоряжению капитана, – продолжил Барри, не дожидаясь ответа, – мне поручено доставить вас на «Бонни Эрин», где вы должны будете принять суровое наказание… ; Барри вздохнул, покачал головой, грозно глядя на беглецов… и вдруг, запрокинув голову, расхохотался — раскатисто, от души!

Зирок и Дэниел таращились на него с величайшим изумлением, не понимая, что происходит, и этим веселили Циклопа ещё больше.

– Вот что, друзья мои, – промолвил он, вытерев единственный глаз извлечённым из-за пазухи бумажным платком, – У меня для вас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться. Давайте-ка разыграем спектакль. Легенда: столкновение с метеоритом. Катер взорвался, к селёдочьим потрохам. Ну, защита антиметеоритная дала сбой, приборы подвели… Да мало ли?.. Ведь как: нет человека — нет проблемы. Я всё устрою, а вы… Вы отправитесь своей дорогой. Я против кровопролития. Оно приносит лишние расходы. И уж тем более я не убийца детей и ангелов. Ну, что скажете?

Глаза Зирока радостно блеснули. Но в следующий момент он помрачнел.

– Дай-ка взгляну, – промолвил Циклоп, которому не требовались объяснения.
 
 Сняв повязку, под которой обнаружился вживлённый в глазницу странный аппарат, похожий на круглый ярко-красный многогранный кристалл, он склонился над Зироком.

– Всё, что я могу для тебя сделать — деактивировать его, – сказал Барри, изучая ошейник раба. – Но ведь будет совсем неплохо, если ты снова сможешь говорить, пускай даже с таким «украшением», не так ли? Только при первой же возможности постарайся от него избавиться, парень. Тот, кто одел на тебя эту штуку, сможет снова подчинить тебя.

Он достал какой-то инструмент из маленькой сумки, закреплённой на поясе.

– Барри, – промолвил Дэн, с интересом наблюдая затем, как его покровитель «колдует» над ошейником, – а почему ты — пират?

– Понимаешь ли, карасик, – отвечал Циклоп, – таков уж я. Когда-то мне был предложен выбор: красная таблетка, или синяя. Я выбрал красную. Риск! Приключения! Я не могу без них. Мне нужно то, что погорячее, братишка — уж таков я. На «Бонни Эрин» мне было самое место… Ну, вот и всё!

Зирок осторожно провёл пальцами по погасшему ошейнику. Глубоко вздохнул.

– Благодарю тебя, благородный человек! – промолвил он, будто пропел. – Ты всегда был милосерден и добр ко мне.

Дэниел помнил этот голос!

– Ерунда! – благодушно отмахнулся Циклоп. – Времени истекает, мне надо спешить… Я оставляю вам валюту, карту и адреса тех, кто согласится вам помочь. Прощайте, мальки. И — да пребудет с вами Сила!

– Барри! – окликнул Дэниел своего давнего покровителя, а теперь — и спасителя, направившегося к выходу. – Ты ведь вернёшся на фрегат?
– Вернусь, – откликнулся Барри Циклоп, уже стоя у двери, и немного странно усмехнулся. – А может, и нет. Космос велик, дружище Дэн. А мастера на все руки всегда и везде нарасхват.

… Они успели достаточно отдалиться, как вдруг пространство позади озарила яркая жёлто-оранжевая вспышка. Их маленькое судёнышко тряхнуло, однако приборы показывали норму.

– Как же это прекрасно! – прошептал Дэниел, зачарованно глядя на фейерверк огненных искр — фрагментов взорванного метеорита, призванного имитировать катер.
«Да, брат, – подумал Зирок, от избытка чувств забывший, что теперь он может говорить, не страшась боли и судорог. – Это огонь свободы.»

Друзья переглянулись и, вскочив, крепко обнялись. Они неслись навстречу неведомому, одни во всём необъятном бесконечном Космосе!

***

«Странно… Не пойму, в чём дело. Ошибки быть не могло…»

Очнувшись от дремоты, Дэниел взглянул на Зирока. Он уловил его телепатемы.

– Что-то не так? – слегка охрипшим спросонья голосом осведомился он.
– Боюсь… – тихо проговорил друг, продолжая быстро щёлкать пальцами по клавишам, – мы сбились с курса… Наш катер должен был выйти из прыжка в другой системе…

Сейчас Дэн досадовал, что не разбирается во всех этих сложных вещах. Или забыл.

– Ничего, – откликнулся Зирок, как обычно, прочтя его мысли, – всё вернётся со временем. А сейчас, так или иначе, нам надо попытаться найти какую-нибудь планету и совершить на ней посадку. Я совершил ещё один большой промах: не проверил топливо. Наш Робин истратил во время прыжка через гиперпространство почти весь запас.
– Робин?
– Ведь так на вашем языке называется маленькая птичка с яркой грудкой? Такое имя я дал нашему катеру…

Кораблик тряхнуло.

– Оурри! – воскликнул Зирок, едва не подпрыгнув.
– В радиусе парсека: неизвестная планета, – словно в ответ прозвучал тонкий голос. – Система неизвестной звезды. Сведения отсутствуют. Требуется экстренная посадка. Просьба совершить манёвр.
– Добро, – ответил Зирок.

Катер вышел на орбиту. Планета медленно поплыла перед иллюминатором: голубая, в туманной сиреневатой дымке. Робин снова заговорил:

– Первичный анализ: атмосфера пригодна для дыхания.
Вода. Флора, фауна: не изучены.
Разумное население: вероятность.
Рекомендации: комбикостюм высокой защиты.
Просьба разрешить посадку.
 
– Как будто есть альтернатива! – пробормотал Зирок и, вздохнув, поглядел на Дэниела.

***

Здесь было красиво. Потрясающе, как в сказке. Или…

– Как в раю… – прошептал Дэниел, оглядываясь и пытаясь вобрать в память высокие деревья с радужными стволами и раскидистыми зелёными кронами, возносившимися в бледно-сиреневое небо с плывущими по нему белоснежными облачками, изумрудный, переливающийся и сверкающий словно морские волны, усыпанный прекрасными цветами, виднеющиеся вдалеке лазоревые заросли, едва колышущиеся на ветру.
– Будем надеяться, что этот рай обитаем, – сказал Зирок. – В противном случае нам прийдётся худо.

Они направились через луг, туда, где заросли казались реже.

… Казалось, они пробирались целую вечность сквозь сумеречную чащу… Но вот лес начал редеть; стволы радужных деревьев расступились перед юными путниками, словно театральный занавес. На небольшой полянке стоял дом. Правда, выглядел он несколько необычно: он походил на большой серый округлый валун с овальной дырой в боку.

Внутри было довольно светло. Помещение, в которое вошли друзья, было совершенно пустым.

– Здесь никого нет, Дэн… – констатировал Зирок, растерянно озираясь; голос его прозвучал глухо, поглощённый стенами.
– There is no Dana, only Zuul, – вдруг прозвучало откуда-то, словно в ответ.




6. Забытые картинки


– Что это? – удивлённо прошептал Дэн, не в силах пошевелиться от охватившей его оторопи.
– Это голос Стража из одного очень старого фильма с твоей планеты, – ответил Зирок. – Изображение стёрто, сохранился лишь звук. Ты не помнишь, что такое кино?
– В моё время… то, в которое вернуло меня подсознание, – поправился Дэн, – не было ничего такого.

В этот момент серая покатая поверхность, вспыхнув, осветилась…

***

… По зелёному лугу бежит девочка лет семи в светлом платьице. Воздушная, лёгкая будто пушинка, серебристые локоны вокруг головки сияют в лучах звезды волшебным ореолом, ясные изумрудные глаза сверкают. Девочка смеётся радостно, звонко, кружится, раскинув руки. Замирает, подставив лицо ветру… И вдруг медленно воспаряет ввысь к сиреневым небесам.

Высокий темноволосый мужчина и женщина, на которую девочка похожа как две капли воды, любуются ею, стоя в стороне.

– Первый раз, – шепчет женщина, склоняясь к мужчине. – Как и я когда-то. Знаешь…

*

– О Великий Дух Радужного Древа! Осчастливь нас милостью своей! Одари силами, целебными чудодейственными!

Молодые мужчины в длинных просторных одеждах стоит, взявшись за руки вокруг мощного ствола гигантского радужного дерева и повторяют слова молитвы, слово за словом. Ветер, налетев, срывает несколько зелёных листьев, они медленно, кружась, опускаются…

*

… Вечер. В темнеющее лиловое небо взмывает стая вспугнутых птиц с причудливым оранжевым опереньем. Тишину разрезает звук работающего мотора. Одно из гигантских радужных деревьев с громким скрежетом падает на землю рядом с другими пёстрыми стволами.

Люди в чёрных комбинезонах и грубых ботинках переговариваются между собой; один указывает куда-то. Другой смеётся и, вскинув оружие, стреляет в кого-то яркой молнией…

*

… В воздухе темно от закрывших небо космических кораблей. Из днищ их сочится густой серо-зелёный туман и оседает внизу тяжёлыми ядовитыми облаками…

*

… Отвесная скала. Мерно ударяют по ней кайла в сотнях детских рук, отбивая каменные глыбы. Грязная, изодранная в лохмотья одежда на исхудавших телах. На бледных лицах страдание и равнодушие. Пустой взгляд печальных глаз…

Один, белобрысый, лет девяти, вдруг заходится кашлем, не удержавшись на ногах, падает в меловую пыль. Капли алой крови на рукаве…

*

… Светлый, богато убранный кабинет. У двери на террасу, распахнутой настежь в роскошном кресле дремлет дородный лысый желтолицый мужчина в дорогом костюме. На его жёлтом лице написано блаженство. Снаружи доносится гул возмущённой толпы. В следующий момент гремят выстрелы.

Слуга в красивой ливрее, войдя в кабинет, ставит на стол поднос с изысканным завтраком.

*

… Унылый пейзаж гибнущей планеты. Безжизненные чёрные пустоши — будто язвы на теле. В глубоких впадинах тяжёлый серо-зелёный туман…

***

… Гладкая поверхность стены расцвечивалась новыми красками. Картины сменяли одна другую с такой стремительностью, словно в калейдоскопе цветные узоры из тоненьких стёклышек, каждый раз складывающиеся по-новому. Кадр за кадром, стремительно раскрывалась перед глазами потрясённых путешественников история сиреневой планеты.

– Я знаю об этом мире, – тихо проговорил Зирок. – Когда-то, несколько сот лет назад здесь жили мои предки. Они пытались бороться. Они не справились.




7. По душ;м


Снаружи донёсся шум дождя. Поднявшись по узкой винтовой лестнице на верхнюю площадку, Дэниел выглянул наружу. Сквозь водяную завесу радужный лес выглядел сказочным, будто нарисованным художником-фантазёром. Пахло мокрой землёй, свежестью и цветами. Закричала какая-то птица — гортанно, пронзительно. Дэниелу сразу представился тот птах с ярким оранжевым оперением, что он видел в одной из живых картин, виденных им на стене.

– Это киерин, – промолвил Зирок, неслышно приблизившийся сзади, подставляя ладонь под холодные прозрачные струи. – Вестник грозы. Издревле она считалась символом животворящего света. Ей поклонялись как божеству… Наши учёные так и не смогли вывести этот вид. Возможно, не подошли условия, а может…

Дэн взглянул на друга. Зирок с печалью глядел куда-то вдаль, и Дэниелу подумалось, что вот сейчас его друг видит картины, не принадлежащие к этому времени, вызывающие у него душевную боль.

– Дэн, – наконец заговорил он, – как ты думаешь, что это за сооружение?
– Наверное, когда-то это был чей-то дом?
– Здесь было секретное хранилище, – покачал головой Зирок. – Мои предки, понимая, что несчастье невозможно предотвратить, оставили послание — на тот случай, если когда-нибудь на эту планету кого-нибудь занесёт. Невероятно, что хоть что-то уцелело после разразившейся катастрофы. Думаю, этот бункер — не единственный.

– Всё бессмысленно, – тихо промолвил Зирок после недолгого молчания, покачав головой. – Я один. А что может одиночка?

Дэниел ответил не сразу.

– Нас двое, – сказал он, – у нас катер. Мы ведь можем послать с него сигнал!
– Можем, – кивнул Зирок. – Закинем крючок, и на наживку приплывёт акула. Наивность и доверчивость наказуемы. Всегда найдётся желающий полакомиться рукой, протянутой для приветствия.

Дождь закончился. Небо прояснилось, засияло нежными красками. Друзья решили вернуться на катер.

– Словно по огромному дому идём, – молвил Дэниел, следуя за Зироком через лес. – Очень красивому, но пустому…
– В нём могли бы жить я и мои родители… – откликнулся тот. – И те кого я не могу забыть… хоть и пытаюсь.
– Я бы тоже хотел жить здесь, – прошептал Дэниел чуть слышно.

Зирок коротко обернулся, однако ничего не сказал.

***

– Припасов надолго не хватит… – задумчиво пробормотал Зирок, активируя подачу аварийного сигнала. – Интересно, сколько прийдётся ждать помощи… Я не исключаю, что она прибудет только за тем, чтобы совершить обряд погребения.
– А если «приплывёт» акула? – высказал предположение Дэниел, с интересом наблюдая, как пальцы друга «танцуют» над клавишами пульта управления. – У тебя есть план?
– Думаю, мы сможем выкрутится, – кивнул Зирок. – Главное: не терять надежды. Ну вот, готово! Теперь надо ждать.

Зирок повернулся к Дэниелу и взглянул на него в упор.

– Скажи, Дэн, какая эпоха тебе ближе? Прошлое, или будущее?
– Не знаю… – Дэниел растерянно пожал плечами. – В прошлом — том, которое помню, всё было просто, и… – он запнулся, подыскивая подходящее слово, – понятнее, что ли. Правда, я почти всегда чувствовал себя лишним. Друзей и родных у меня не было; я был или досадной помехой, лишним ртом, путающимся под ногами, либо объектом для вымещения дурного настроения. Но я знал, где лучше спрятаться от пьяного трактирщика, как раздобыть еды… Я был волен сбежать, куда глаза глядят… А теперь… Мне бы хотелось вспомнить себя в настоящем времени, таким, каким был до того взрыва. Мне кажется, я тоже умел, как и ты, разбираться со всеми этими сложными механизмами, и даже управлять катером!
– Всё проще, чем ты думаешь, брат! – рассмеялся Зирок. – Я хочу открыть тебе один небольшой секрет: жизнь — это спектакль, который переигрывается много раз. Меняются режиссёры, декорации, костюмы и актёрский состав, содержание остаётся прежним.

Дэниел в изумлении вытаращился на друга. Он и раньше замечал, что манеры и речь Зирока разительно отличаются от повадок и говора пиратов, но теперь он казался юнге намного взрослее.

– Я снова тебя запутал, – вздохнул Зирок.
– Вовсе нет, – ответил Дэн, – кажется, я понял, что ты имеешь в виду.
– Наши судьбы во многом схожи, – сказал Зирок. – Я тоже познал горечь сиротства. Родителей моих убили, меня забрали в плен. Душа моя рвалась на волю, но, увы, о ней я мог лишь мечтать. – Зирок указал на деактивированный ошейник. – Премилая безделушка, не правда ли? Я был рабом, лишённым прав. Одушевлённой вещью, которую жестокий хозяин мог с лёгкостью подчинить своей воле, просто нажав кнопку на пульте. Сигнал на ошейнике всегда подсказывал ему, где прячется его «мальчик для битья», когда он бывал в дурном настроении, или просто скучал.

На губах Зирока появилас горькая усмешка.

– Хозяин мой бы человеком открытым и добродетельным, – продолжал он. – С первых жедней он начал выказывать заботу обо мне. «Будь благодарен, парень, – говорил он, щедро награждая меня колотушками. – После моего массажа у тебя никогда не будет застоя в лёгких. К тому же, эта процедура отлично согревает.»

Зирок умолк. Дэниел понимал, насколько важно для его друга высказаться.
 
– А я не мог скрыться от его неистовства и злобы, – снова заговорил Зирок, глядя перед собой. – Как он упивался своей властью надо мной, радуясь, что может лишить меня голоса, или использовать этот мой дар по своему усмотрению! А однажды мой хозяин решил меня продать — ведь ангелы, обладающие столькими суперспособностями, такой дорогой товар! А он ведь так и поступил, мой хозяин! Загнал меня подороже капитану пиратов, решившему «прибарахлиться» на невольничьем рынке. Так я и очутился на «Бонни Эрин»…
– Значит, ты и правда… ангел? – почему-то робея, тихо спросил Дэниел.
– Так нас зовут, – на лице Зирока появилась бледная усмешка. – Имя нам: Скиатаин Солаис. Крылья Света.

Зирок поднялся, и вышел; немного помедлив, Дэниел последовал за ним.

Зирок сидел на верхней ступеньке трапа и глядел поверх высоких зелёных крон радужных деревьев в бледно-сиреневую высь. Губы его едва заметно шевелились.

– Я не сдался! – шептал он. – Я верну этот мир, чего бы мне это не стоило!




8. «Безбилетники»


Капитан Вард мерил шагами отсек управления. Время от времени он останавливался и озабоченно вглядывался в пространство за большим иллюминатором. На фоне черноты космоса планета, окружённая туманной дымкой, казалась призрачной.

«Странно всё это, – размышлял капитан, нервно теребя себя за гладко выбритый подбородок. – По каталогу, она числится в списке необитаемых. Однако сутки назад был зафиксирован сигнал SOS, поступивший оттуда. Возможно, кто-то и вправду терпит бедствие, но если это…»
– Ловушка? – словно подслушав его мысли, промолвил высокий кряжестый мужчина в петролевом комбинезоне, только что вошедший в отсек, по своей давней привычке зыркая из-под кустистых бровей колючими маленькими светло-серыми глазками и подтягивая на затылке концы пёстрой банданы. – Даже если и так, кэп, мы мало чем рискуем. Корабль вооружён достаточно, он запросто отразит нападение пяти патрульных крейсеров. Да и команда хорошо подготовлена.
– Н-да… – капитан медленно повернулся; взгляд его невольно скользнул по напоминающей клешню изуродованной трёхпралой руке вошедшего. – Ты прав, Роберт. Нам доводилось побывать и не в таких переделках. К тому же, с тех пор, как я взял тебя на борт, удача нам всё больше улыбается.

Неприятное лицо шкипера искривилось в недоброй ухмылке.

– Мне наскучил прежний капитан — вот и всё, – сказал он, опускаясь в одно из кресел и закидывая ногу на ногу. – Пришлось вспомнить о моём актёрском таланте.
– Планетка слишком хороша, чтобы из-за какой-то ерунды отказываться устроить на ней базу, – промолвил капитан, глядя в иллюминатор.

***

«Они клюнули.»
«Удивительно, что так быстро. Ведь планета эта на отшибе.»
«Это может означать лишь одно, Дэн.»
«Пиратский корабль?»
«Да.»

Они решили общаться телепатически. Так безопаснее.

Зирок взглянул на небо, и вот уже который раз ощупал карманы, проверяя, не забыл ли чего. Вроде бы нет: карты, адреса и межпланетная валюта на месте… Половина суммы и копии бумаг находились у Дэниела — на случай, если им прийдётся разделиться.

Корабль опустился бесшумно — лишь земля содрогнулась, словно живое существо, вспомнившее ужас и боль, которую пережило когда-то. Из зарослей, в которых прятались друзья, взвился ввысь испуганный киерин…

«Ты уверен, что этот номер прокатит, Зир?»
«Я не просто уверен. Я знаю. Только помни всё, о чём я тебе говорил. Ничего не перепутаешь — и у нас получится.»

Из открытого люка выпрыгивали люди, рассып;лись по поляне. У друзей больше не оставалось сомнений: это были пираты, вооружённые до зубов. Они немедленно окружили пустой катер; внутрь, однако, заходить они не спешили.

«Пора!»

Друзья обменялись кивками и бросились к кораблю. И вовремя: пришельцы пустили огненные очереди как раз по зарослям.

– Эй, Джо! – окликнул один из пиратов, стороживших люк, напарника, когда мимо проскользнули Зирок и Дэниел. – Ты слышал?..
– Не-а, – отмахнулся сонный дородный увалень, – тебе померещилось.

Оттуда, где, затаив дыхание, стояли ребята, была видна часть лужайки их маленький катер. Сердце бешено колотилось в груди Дэниела, и Зирок, крепко сжал его ладонь.

– Здесь никого нет, кэп! – донеслось до них.
– Пусто!
– Стартуем! – раздался звонкий бас капитана. – Ты, ты, ты, Пол, и вы трое остаётесь. Это приказ. Исследуйте место. Мы вскоре вернёмся за вами.

«Робин, дружище! – мысленно обратился Зирок к катеру. – Ты помог нам бежать; сослужи последнюю службу. Прости. Прощай.»

***

– Я слышал, здесь когда-то была цивилизация…

Тощий как жердь пират с мечтательным видом глядел вокруг.

– Была да и сплыла. Во всяком случае, по этому поводу нам сейчас не стоит заморачиваться, Бёрн, – откликнулся его товарищ, глядя в небо из-под широкой ладони, приставленной ко лбу козырьком. – Кэп вечно поручает нам чёрную работу! –
– Действительно? – откликнулся другой. – А я бы так не сказал. Посмотри вокруг, Джинкс — что за благодать! Райский уголок! Лучшего местечка для базы не отыскать: условия, природа, а главное — вдали от проторённых путей, на са-амом краю галактики.
– Не только мы так считаем, Сим. Вон, гляди! – Джинкс взмахнул рукой, указывая на обшивку.
– «Бонни Эрин»! – прочёл Сим вслух. – Позволь-ка… Лопни мои иллюминаторы, если это не призрак того катера, который взорвался! Хотя… Айда, посмотрим!

Он принялся взбираться по пандусу. За ним, правда с куда меньшей уверенностью, последовали остальные.

– Здесь нет никого, – промолвил Сим, стоя посреди отсека управления и озираясь.
– Слышите? – вдруг насторожился Бёрн. – Какой-то звук… вроде песок сыпется…

Спохватившись, они в панике бросились к люку. Он был закрыт.

Было слишком поздно.

***

… Дэниел и Зирок торопливо шли по узкому и длинному плохо освещённому коридору.

«Как ты думаешь, Зир, – окликнул друга Дэн, – не могут ли здесь найтись такие, кто не чувствителен к твоей магии?»
«Не знаю, – отозвался тот, – может, и есть. Сейчас это не так важно. Главное: мы пробрались на корабль незамеченными. Нам сказочно повезло, что Барри деактивировал мой ошейник. В противном случае, наш план был бы невыполним… А теперь нам нужно спрятаться где-нибудь. Лучше там, где хранятся продукты. Ты ведь наверняка голоден?»
«Ясное дело! В последний раз мы ели на катере. Эх, теперь он взорван… А ты? Ведь тоже есть хочешь не меньше меня?»
«Я могу долгое время обходиться без пищи, – мотнул головой Зирок. – это одна из моих способностей. Мой хозяин частенько злоупотреблял ею…»
«Прежде всего мы отыщем человека, который избавит тебя от этого позорного и опасного украшения. Было бы глупо, после всего снова угодить в рабство. Ой, гляди!»

Маленький пушистый зверёк, — то ли чёрный кролик, то ли хорёк, — тенью мелькнув впереди, скрылся. Переглянувшись, друзья, не сговариваясь, бросились следом, сами не понимая, зачем они это делают и меньше всего думая о том, что определённо рискуют быть обнаруженными и схваченными.

Коридор пошёл вниз под небольшой уклон и, несколько повернув, закончился приоткрытой раздвижной дверью. Котёнок наверняка шмыгнул сюда.

Помещение, в котором очутились друзья, являлось, судя по множеству полок, забитых объёмистыми тюками, складским отсеком. Послышалось шебуршение.

– Он там, – от волнения забыв о телепатии, шепнул Зирок, кивая в сторону высоких закрытых стеллажей, выстроившихся у дальней стены.

 Осторожно, стараясь ступать потише, ребята двинулись вглубь. В углу, забившись за сваленные на полу полотняные мешки, сжалась в трясущийся от страха комочек худенькая растрёпанная девчушка. При виде ребят, она тоненько пискнула и закрыла голову руками.

– Это она, – сказал Зирок. – Она была котёнком. Не бойся нас, мы не сделаем тебе ничего дурного. Ты ведь метаморф, да?




9. Ход конём


… Сакура тянет к прозрачным лазоревым небесам тонкие чёрные ветви, словно моля о ниспосланной благодати.
Юная девушка, воздев руки, кружится в танце, окутанная вихрем нежных бело-розовых лепестков. Вьются, колышутся голубые, расшитые цветами одежды, лёгкий шёлк переливается в солнечных лучах. В длинных чёрных как ночь волосах заблудился ветер. Глаза девушки закрыты, лёгкая улыбка играет на губах…

… Горные вершины утопают в лиловой туманной дымке. Их гордые заснеженные пики устремились в бесконечную высь. На многие мили протянулись они словно нерушимая граница между мирами…

Картинки в тонких, с грязными обломанными ногтями пальцах девочки были такими красочными и яркими! И… живыми! Да-да! Дэниелу, разглядывающему одну из них особенно пристально начало казаться, что изображение движется: облака несутся по светлому голубому небу, подгоняемые ветром, трепещут надутые паруса пиратского фрегата с Весёлым Роджером на чёрном флаге, солёные океанские волны разбиваются с шорохом и плеском о деревянный борт, поднимая веер брызг, искрящихся всеми цветами радуги в лучах солнца, начавшего склоняться к закату за далёкий горизонт. Солёный привкус на губах; бриз треплет рыжие вихры юнги, холодит своим свежим дыханием его разгорячённое чело…

– Дэниел!!!

Его трясли за плечи. Вздрогнув, будто внезапно очнувшись от наваждения, он вскинул голову и увидел совсем близко бледное смуглое лицо Зирока, его широко раскрытые янтарные глаза.

– Дэн! Что с тобой?! – встревоженно воскликнул он.
– Зир… картинка, – во рту Дэниела пересохло, язык едва ему повиновался. – Я знаю, что это за корабль. «Бонни Эрин»!

Зирок кивнул, глядя на друга, затем аккуратно вытащил из пальцев картинку, вернул её девочке; та тут же спрятала своё сокровище в потрёпанный кошелёк, что носила на груди.

– Откуда она у тебя? – спросил Дэниел поражённо. – Ведь не может быть, что…

Малютка кивнула и произнесла несколько слов на своём языке. Какой же тоненький и нежный был у неё голосок!

– Кристэль сказала, – «перевёл» Зирок, все эти картины — память о мирах, где она побывала. И где… умерла.
– Умерла!.. – шёпотом повтори Дэниел.

И ему снова вспомнился тот день…

– Кристэль… Кристэль… – повторял он, вглядываясь в чумазое личико девчушки с пристальной задумчивостью. – Крис! Это… ты?!! Но… разве такое возможно?!

Вместо ответа девочка улыбнулась и вдруг обратилась в маленького чёрного котёнка — того самого, которого Дэн защитил от разъярённых псов в т;й, другой жизни.

***

Вылазка за едой была крайне рискованна, однако другого выхода не было.  нужно было что-то есть. Неизвестно было, как долго продлиться полёт, а «зайчикам» вовсе не импонировало дожидаться посадки голодными.

Было решено, что Дэниел остался в убежище; на камбуз отправились Зирок, умевший создавать вокруг себя маскирующий фон и Кристэль. На корабле она жила давно и знала все его закоулки. Разумеется, общались они телепатически.

«Шкипер купил меня когда-то на невольничьем рынке, – рассказывала Крис по пути, но он не пожалел выложить за меня солидную сумму. Ему нужен был ловкий, пронырливый метаморф. Мне посчастливилось освободиться, – она послала Зироку мыслеобраз улыбающегося паяца. – Я разыграла сцену собственной смерти. О, этому я уж научена! Клешня Роб купился, поверив, что рабский ошейник убил меня. А я сотворила из капли крови мою драгоценную, но — увы! — дохлую тушку и дала дёру...»
«Погоди!»

Из-за приоткрытой двери в командный отсек, мимо которого предстояло им пробираться, доносились голоса капитана и шкипера.
 
– Посадку прийдётся отложить. Это дело чести и принципа.
– Скорее выгоды, – похоже, шкипер улыбался. – Одним выстрелов двух крымсов поджарим: и базу устроим и свой рынок развернём!
– Да, дело говоришь, Роб! А скажи-ка, не у тебя ли старые счёты с капитаном «Бонни», э?
В ответ шкипер хрипло рассмеялся.

***

– Они собираются захватить Гарону! – в голосе Зирока звучало отчаяние. – В этом есть моя вина. Если бы я не отправил сигнал…
– Вы бы умерли от голода, – сказала Кристэль. – Ведь планета необитаема. – Или сошли с ума, дожидаясь, пока какой-нибудь странник решит свернуть с пути. Бездействие в вашем случае было бы самым худшим решением.

Крис была совершенно права.

«Она лишь с виду кажется маленькой, – подумал Дэниел, с удивлением глядя на девочку. – Она рассуждает зрело и трезво, как умудрённая опытом.»
«Так и есть на самом деле», – откликнулся Зирок.
– Если бы мы могли им помешать!.. – Дэниел вздохнул. – Но что же мы можем сделать? Ведь нас всего трое…
– На самом деле очень многое, – Крис загадочно улыбнулась и по очереди поглядела на ребят. – Песчинка, попавшая в огромный сложный механизм, может его разрушить. – А нас трое. – усмехнулся Дэниел. – Три песчинки лучше, чем одна!

Кристэль кивнула.

– На корабле находится наш общий враг, – сказала девочка-метаморф. И, помрачнев, добавила тихо: – И он получит по заслугам.

Дэниел и Зирок переглянулись.

– Шкипер! – вскричали они в один голос.
– Да. Старина Роб имеет на капитана «Бонни Эрин» большой ядовитый клык, – Крис хищно и зло улыбнулась, в сузившихся глазах сверкнули зелёные огоньки.
– Мы идём на перехват «Бонни Эрин», – сказал Зирок. – Пираты видели на Гароне наш катер и сделали выводы, что их соперники тоже положили на неё глаз. А делиться таким лакомым кусочком как необитаемая, пригодная для жизни планета, находящаяся вдали от космических путей, капитан «Хитона» не намерен ни с кем. Тем более с давним конкурентом и заклятым недругом.
– Кого боятся космические пираты? – спросил Дэниел.
– Вообще-то никого, – ответил Зирок. – Они — элита. Сами себе закон. Но к межгалактической полиции испытывают почтение. У них договор. Правда, пираты частенько нарушают его всеми возможными способами, но если вдруг попадаются… Да, пожалуй, её.
– Нет противника слабее, чем двое дерущихся врагов, – медленно проговорил Дэн и, чуть склонив голову, хитро поглядел на Зирока и Кристэль. – Это даже хорошо, что они встретятся! И чем горячее будет эта встреча, тем лучше для нас. Ты сможешь пробраться к аварийному управлению и включить сигнал тревожного вызова, Зир? Как скоро на него клюнут?
– Очень быстро, – не колеблясь, промолвил Зирок. – Патрульные крейсеры дрейфуют в каждом секторе. Пираты и охнуть не успеют, как попадутся… Ха! Дэн! Ты великий стратег!

***

Оглушительная сирена огласила фрегат. Раздался голос капитана:
– Внимание всем членам экипажа! «Бонни Эрин» прямо по курсу! Готовность к абордажу!

«Пора! – телепатировал Зирок друзьям. – Ждите здесь, как условились. У нас всё получится. С нами Свет!»
И, осторожно выглянув в дверную щель, ангел выскользнул в тёмный коридор.

***

…Капитан глядел в иллюминатор и довольно ухмылялся. «Бонни Эрин» быстро приближалась.

«Похоже, у них виды на наше милое судёнышко! – думал он. – Ну что ж, не так уж это и плохо, когда желания обоюдны!»

Дверь отсека управления рывком распахнулась. Капитан обернулся. На пороге стоял пират Чиж, механик.

– Какого дьявола, кэп?! – хрипло проревел он. – Половина команды осталась в той дыре! Ты гонишь нас на верную смерть! Мы…

Не закончив фразы, механик охнул и грохнулся на пол.

– Только бунта нам и не хватало, – проворчал шкипер, опуская пневмопистолет, и, перешагнув через труп, встал рядом с капитаном.
– Спасибо, дружище! – кивнул Вард шкиперу. – Ты, как всегда, вовремя. Экипаж! Боевая готовность! – скомандовал он. – На абордаж!

Но что это?! Почему двигатели вдруг заглохли? «Что за чёрт?! Ведь не может быть, чтобы…»

– Пираты! – прогремело в динамике. – На связи патрульный крейсер ;;;34МР;.Вы окружены. Вы объявлены задержаными при совершении противозаконных действий! Двигатели ваших кораблей блокированы. Любая попытка к бегству бесполезна.




10. Свои


Длинный как жердь космонавт в тёмно-синем комбинезоне с нашивками офицера межгалактической полиции, прохаживающийся из одного конца каюты в другой, остановился перед двумя подростками, и, скрестив на груди длинные гибкие руки, воззрился на них с высоты своего двухметрового роста.

– Так значит, это ваших рук дело? – спросил полицейский, буравя Дэниела и Зирока взглядом маленьких кроваво-красных глазок. – Кто из вас включил сигнал?

Друзья оторопело молчали. Им казалось, что офицер разгневан на них. И вдруг он протянул широкую шестипалую ладонь.

– Смельчаки, решившиеся на столь отчаянный и отважный поступок! – воскликнул полицейский, крепко пожимая руки Дэну и Зироку.

Он сонова принялся мерять шагами каюту.

– Вашу услугу межгалактической полиции, невозможно оценить… – проговорил наконец офицер. – Эти парни давно у нас на примете. Сами знаете: не пойман — не вор. Мы лишь ждали удобного случая, чтобы взять их с поличным. В трюмах «Хитона» и «Бонни Эрин» находился запрещённый груз, рабы…

Взгляд офицера приковался к ошейнику Зирока. Пупилы его красных зрачков сузились, превратившись в щёлочки. Рука ангела невольно дёрнулась к шее.

– Эту «прелесть» мы снимем, – сказал офицер. Затем переключил внимание на Дэниела, чей комбинезон заметно оттопыривался на груди: – что там у тебя?
– Ничего, – пробормотал тот, придерживая полу комбинезона.
– Действительно?

Из-за пазухи Дэна робко выглянула маленькая покрытая чёрной шёрсткой головка с треугольными ушками. Шальные зелёные глазёнки уставились на полицейского.

– Может, присоединишься к друзьям? – предложил он и улыбнулся. Зубов у офицера было много, они были острые и улыбка получилась хищной. – Не бойся. Мы, годзийцы, не питаемся метаморфами.

– Я не боюсь, – промолвила Кристэль, представая перед ним в своём человеческом обличье.

– Да, друзья мои, – офицер вновь улыбнулся, – признаться, я польщён принимать на борту моего крейсера представителей столь древних цивилизаций, уже почти совсем исчезнувших. Кесы, ангелы… вас, увы мало осталось. Но теперь вашим невзгодам наступит конец.
– Невзгодам, но не приключениям, – сказал Дэниел.

Друзья с улыбками переглянулись.

***

… В просторной кают-компании патрульного крейсера было необычайно людно и шумно. За длинным щедро накрытым столом рядом с членами экипажа сидели бывшие пленники космических пиратов. Незаметно проскользнув внутрь, друзья пробрались к свободным местам. Множество глаз уставилось на новоприбывших.

– Нас здесь ждали, – пробормотал Дэниел, чувствуя себя ужасно неловко. – О нас знают и считают героями, но ведь всё устроили вы с Зироком! Я хочу провалиться сквозь землю…
– Увы, братец, это невозможно, – шёпотом отозвалась Крис. – Земля находится в нескольких парсеках отсюда.

Зирок, услышавший её, натянуто усмехнулся. Ему самому было не по себе и хотелось куда-нибудь удрать отсюда, от всеобщего внимания.

– Что же вы не едите ничего, молодой человек?

Вздрогнув от неожиданности, Зирок поднял голову.

Мужчина, сидевший рядом с ним, не походил ни на полицейского, ни на бывшего пленника пиратов. Он был не очень молод, но выглядел подтянуто, скромный серый комбинезон выдавал в нём штатского. У незнакомца была аккуратно подстриженная бородка, его густые немного курчавые каштановые волосы собраны в хвост; в тёмных глубоко посаженных глазах сквозили ум и любопытство.

– Просто нет аппетита, – ответил Зирок, дотрагиваясь кончиками пальцев до шеи, на которой темнел похожий на ажурную сеть след от ошейника, и почему-то насупился. Ему не слишком нравилось, когда его вот так откровенно разглядывают.
– Моё имя Шарль Дюкре, – представился мужчина, слегка поклонившись, – я учёный, историк-археолог. Милейший капитан крейсера согласился меня подбросить до Рунны, на которой находится мой университет… Надеюсь, вы простите мне мою бестактность, но… Если я не ошибаюсь вы — Скиатаин Солаис?

Молчание Зирока было слишком красноречивым.

– Вы изучаете погибшие цивилизации?! – наконец хрипло выговорил он.
– Да-да, – кивнул месье Дюкре, улыбнувшись.

Дэниел и Кристэль как по команде повернули головы.

– Я… – от волнения, охватившего его, Зирок, осёкшись, запнулся; сердце его колотилось так, словно было готово выскочить, пробив рёбра. – Вы бы не могли мне помочь?
– О да, с величайшим удовольствием. Если это в моих силах и компетенции.
– Мне необходимо сделать важное заявление. Это касается моей расы и её прошлого.

Зирок сделал глубокий вдох и добавил с улыбкой:
– И её будущего.

***

Крейсер межгалактической полиции медленно плыл в черноте Космоса.

– Мне вспомнился один случай… – негромко проговорил Дэниел, глядя на звёзды за иллюминатором. – Один старый матрос, забредший в таверну, где я служил до того, как начал плавать с пиратами, подозвав меня к себе в угол, сказал: «Я вижу, парень, как с тобой круты здесь. Не стоит терять глаза по этому поводу. Однажды тебе предоставиться шанс изменить твою жизнь. Не упускай его, сынок, хватай прямо за щупальца!». Знаешь, Зир, – он оглянулся, – кажется, сегодня ты поймал его!
– Я очень хочу, чтобы всё получилось! – ответил Зирок, прижимая ладони к груди — сердце его бешенно колотилось. – Я…
– Тс-с! – Кристель, которая, пристоившись на краешке одного из амортизационных кресел, разглядывала какой-то журнал, вскинувшись, приложила палец к губам.

– … но этому негодяю удалось скрыться, – донёсся из коридора голос офицера-годзийца: говорившие стояли за дверью каюты друзей.
– Мы обыскали оба фрегата, господин Норг, – отвечал обладатель писклявого тенора. – Операция по захвата пиратов проведена со всей тщательностью. – Роберт Клешня не мог ни убежать, ни… укрыться на нашем крейсере. Это исключено!

Друзья переглянулись. Каждый из них обратил внимание на небольшую заминку.

– На всякий случай, штурман Моррис, обыщите корабли ещё раз, распорядился Норг.

– Не нравится мне всё это… – проговорила Кристель, когда говорившие удалились. – Дэн! Что с тобой?
– Клешня Роб, – проговорил Дэниел похолодевшими губами. И выразительно поглядел на Зирока.




11. Автостопом, следом за белым кроликом


Не бывает сказок, где нет старого доброго злодея
(«Шерлок»)


… Первые рассветные лучи робко заглядывают в крошечный сарайчик на заднем дворе трактира. Дэниел лежит, распластавшись на куче прелого сена, служащей ему постелью. Ноет каждая клеточка. Вчера Дэну здорово досталось от хозяина трактира за разбитые тарелки…

Снаружи доносится странный рёв. Разбираемый любопытством, Дэн поднимается и выглядывает наружу.

– Дэние-ел! – восклицает белобрысый Густав, подмастерье из лавки медника, что по соседству, по пояс высовываясь из какой-то странной плоской штуковины и маша рукой. – Пошли со мной! Там прикольно!

Дэн секунду колеблется и, бросив опасливый взгляд на зашторенные хозяйские окна, решает приблизиться и забирается внутрь. И тотчас же дверцы, откинутые по обе стороны штуковины, бесшумно закрываются.

– Густав…
– Зови меня доком, дружище! – говорит тот, хлопая Дэниела по плечу и поворачивая какой-то рычаг.

Штуковина плавно взмывает в воздух.

– Что это? – успевает задать Дэн запоздалый вопрос.
– Машина времени!

*

… Голова раскалывается от пронизывающей боли. Дэниел раскрывает глаза. Вокруг — кромешная тьма.

«Где я?»

«Следуй за белым кроликом», – вспыхивает в голове, словно зарницы вспышка.

Поднявшись, Дэниел двигается вперёд, выставив перед собой руки — медленно, словно сомнамбула.  Впереди виднеется размытое белое пятно…

*

… Неведомая сила влечёт его куда-то, вертит, словно крохотную былинку в бешеном смерче… И вдруг швыряет в тёмную пропасть!..
… Он лежит, окружённый мраком, низвергнутый наземь, не в силах пошевелиться от сковавшего его ужаса. Высокая, закутанная в длинный широкий плащ фигура воина в чёрном шлеме движется к нему, шаг за шагом, всё ближе и ближе. Но вот воин останавливается и поднимает руку в перчатке.

«Сейчас я умру! – думет Дэниел, чувствуя, как незримые ледяные пальцы всё сильнее сжимаются вокруг его горла. – Чёрный рыцарь задушит меня!»

Внезапно страх отступает.

«Кольцо! – мелькает спасительная мысль в голове Дэниела. – Волшебное кольцо в моём кармане!»

И вот — о чудо! – на его указательном пальце поблёскивает тонкий золотой ободок, и огненные буквы проступают на нём.

Тьма поглощает рыцаря; она, словно гигантская птица, раскрывает над Дэниелом дымные, пахнущие гарью крылья. Но что это за чёрные призрачные тени вьются вокруг?!

– Тебе не спря-ататься-а! – слышится Дэниелу тихий хриплый шёпот. – В темноте нет жизни, только сме-ерть!
  – Оставьте меня! Пощадите! – в отчаянии вскрикивает Дэн, прикрывая голову руками, наивно пытаясь уберечься от призраков тёмных королей.

И вдруг они исчезают — будто развеянные резким порывом ветра. Из-за туч выглядывает луна. Её холодный свет озаряет мужественное лицо воина на буланом скакуне, возвышающегося над скорчившимся на земле Дэниелом. Длинные белые волосы всадника развеваются, лунный луч отражается бликом на лезвии серебряного меча в его руке.

– Те, кто связан предназначением, всегда найдут друг друга, – молвит воин-маг. – Следуй кодексу чести.

И уносится  в ночь…

 *

… Дэниел летит в ночном сумраке. Чёрный конь, похожий на скелет, обтянутый кожей, стремительно уносит его в даль. Мерно вздымаются и опускаются широкие крылья, перепончатые как у летучих мышей. Страха нет, но дух захватывает от скорости и высоты. Дэниелу вдруг захотелось закричать!

– Привет!

Дэниел оборачивается. Рядом с ним, грациозно восседая на таком же создании, летит девочка; её чёрная мантия колышется на ветру. Длинные светлые волосы юной всадницы волной ниспадют на спину, в огромных глазах отражается бледное сияние луны.

– Все, что мы теряем, обязательно к нам вернется, только не всегда так, как мы ожидаем, – молвит девочка; улыбка её кажется Дэниелу загадочной и странной, как и её слова.
– Куда мы летим? – спрашивает Дэн.

Вместо ответа его спутница протягивает вперёд тонкую руку. Впереди маячит высокий замок. В следующий миг всё заволакивает серый туман…

… И вновь стремительное падение в неизвестность…

Но вот Дэниел видит себя стоящим посреди каменного зала. В высоком кресле спиной к нему сидит человек.

– Мужчина, забывший свою семью, не может называться настоящим мужчиной. – Бонасера, мой мальчик. Что я тебе сделал, что ты так меня не уважаешь?

Звук этого голоса, такого знакомого, заставляет Дэниела похолодеть.

Кресло медленно поворачивается.

– Значит, ты решил подшутить надо мной, Дэн? – с ласковой улыбкой молвит шкипер, кладя ногу на ногу и поигрывая плетью. – Ты думал, что сможешь обвести меня вокруг пальца, несмотря на всю мою доброту к тебе? А человек в моем положении не может позволить себе быть посмешищем! Подойди-ка сюда.

Дэниел медленно двигается к шкиперу, чувствуя, что воля его скованна.

– Посмешище звучит гордо.

Оцепенение спадает. Дэниел оборачивается.

В зал входят четверо. Возможно, это люди, но странное одеяние делает их схожими с роботами. Они вооружены, дула их пушек, – именно такая ассоциация возникает в голове опешившего, растерянного Дэна, – нацелены на застывшего в кресле шкипера.
– Хорошего тебе дня, невменяемый ты мой, – говорит один из «пришельцев» и принимает пафосную позу. – Мы явились с миссией обучить тебя хорошим манерам. Познакомься с призракорезкой!

Они нажимают на гашетки…

*

– Кали-ма, Шакти де! Кали-ма, Шакти де!

Низкий зычный голос жреца гулко разносится по храму, многократным эхом отражаясь от каменного свода.

Дэниелом владеет странное оцепенение. Всё, что с ним происходит, он воспринимает словно в кошмарном сне, в котором он является одновременно и участником и наблюдателем…
 
Он лежит на каменном жертвеннике перед алтарём. Он видит тонкие смуглые руки, подносящие ко рту его чашу, полную тёмной жидкости.

– Пей! Это кровь Кали. Она сделает тебя смелым. Она сделает тебя сильным.

«Нет!!!»

Страшным усилием воли разорвав незримые, но прочные путы, Дэниел падает с жертвенной плиты и со всех ног бросается к выходу из пещеры, в которой находится храм.

Ему не везёт. На подвесном мосту Дэниела хватает стража.

– Свяжите его и бросьте к аллигаторам! – раздаётся над его головой приказ жрец. – Жертва Великой Богине будет принесена!

Последнее, что видит Дэниел, прежде чем вновь кануть во тьму беспамятства, — безумные чёрные глаза Мола Рама, красный треугольник на его лысой голове и торжествующий хохот…

*

… Сознание постепенно возвращается к Дэниелу. Ноги ощущают опору. «Где я?» – спрашивает он себя, озираясь.

Белый как пар туман стелется над самой землёй, очертания крестов и надгробных плит, выступающих из него, кажутся тенями оживших мертвецов. Сырость и холод пробирают до костей, слабый порыв ветра доносит сладковатый запах тлена…

Завидев вдалеке тёмный силуэт какого-то строения, Дэниел движется к нему.

Похоже, дом давно заброшен. Покосившаяся дверь едва держится на изъеденных ржавчиной петлях, лестница и полы прогнили…


One, Two Freddy's coming for you,
Three, Four, better lock your door…


Дэниел замирает. Или этот тихий, вкрадчивый голос ему послышался? Под ногами громко скрипит половица, другая проваливается под следующим его шагом с треском и каким-то странным всхлипом.


Five, Six, grab your crucifix…


Из облака густого сиреневатого дыма выступает высокая фигура в плаще. Из-под шляпы, видно обожжённое жуткое лицо шкипера. Сверкает пять ножей…


Seven, Eight, gonna stay up late,
Nine, Ten never sleep again…


Рука в страшной перчатке тянется к Дэниелу, его обдаёт смрадом разлогающейся плоти. Крик застревает в его горле юнги…

И вдруг, сражённый выстрелом, шкипер падает, распадаясь на горящие куски.

; I'll be back! – Барри Циклоп делает шаг к Дэниелу; оружие, из которого был сделан выстрел, спасший мальчику жизнь поднято вверх, багровый кристалл в левой глазнице пирата сверкает.
; Пощадите! – восклицает Дэн, бросаясь на колени и умоляюще стискивая руки. – Я ничего не сделал!
;Еще нет, но сделаешь. Очень важно, чтобы ты остался в живых.

***

« Это абсурд. Нет… Нет, это не может быть правдой. Это сон. Проснуться… Как трудно… я не могу пошевелиться, словно спелёнутый… Проснуться!»
«Зачем? Ведь тебе хорошо? Тебе удобно и уютно. И ты так сльно устал! Спи-и-и…»

Тихий, такой знакомый голос. Такой родной… Нежные ладони касаются разгорячённого чела…

«Мама… Ты рядом! Как долго я не видел тебя! Я так скучал! Как часто я плакал, думая о тебе!»
«И я здесь. Я пришла к тебе из прекрасной страны чтобы забрать тебя с собой…»
«Дэн, не слушай! Это обман! То, что ушло, не вернёшь! Проснись!»
«Зирок?»

Прохладные пальцы дотрагиваются до губ.

«Нет, не слушай. Его нет, твоего друга. Успокойся. Спи-и…»

Сердце Дэниела вдруг, ёкнув, сжалось от подступившего ужаса.

«Нет… Нет, я не хочу! Я должен проснуться!..»
– Проснуться!!!

Пористые стены каюты поглотили его отчаянный вскрик. Аварийное освещение подслеповато подмигивало. За иллюминатором — усеянная звёздами бесконечная чернота Космоса…

«Куда мы летим?.. Ах, да, наш корабль направлялся на Рунну…»

На соседней койке лежал Зирок. Его лицо осунулось; он был так бледен, что походил на труп.

«Нет, этого не может быть! Он спит. И… не может проснуться!»
«Дэниел! Спаси нас! – раздался в мозгу юнги такой знакомый голос друга. – Все на корабле находятся под воздействием парализующего вещества. Ты единственный, кто оказался способным противостоять ему. Тот, кто сделал это, сейчас на капитанском мостике. Возьми оружие — оно в крайней нише…»

Зирок тихонько застонал и пошевелился. Виски Дэниела пронзила острая боль — она неволно передалась ему от ангела.

Едва собравшись с силами, Дэниел поднялся. Каждое движение стоило ему величайших усилий и причиняло страдание. Нейронный парализатор оказался на месте. Придерживаясь за стену, Дэниел выбрался из каюты.

В отеке управления было так же сумеречно. Капитан лежал на полу в позе эмбриона, его бледно-зелёное скуластое лицо приобрело жёлчный оттенок.

Человек, сидящий в одном из кресел и управляющий кораблём, не являлся членом команды крейсера. Дэн, глядящий в дверную щель, невольно содрогнулся, мгновенно узнав в нём своего старинного знакомого.

«Всё вышло лучше некуда! – прочёл Дэн мысли Клешни Роберта. – И в выигрыше оказался я!»
«Ошибаешься, негодяй»

Возможно, шкипер был телепатом, а может, просто что-то почувствовал, но он обернулся. В лицо ему глянул чёрный экран парализатора.

***

… Дэниел понимал, что теперь всё зависит от него. Он должен взять на себя управление.

«Я из этого времени! – твердил он, сидя в капитанском кресле и сосредоточенно изучая пульт. – Всё, что было со мной — дурацкие фокусы моего подсознания. Я. Должен. Всё. Вспомнить!»

Капитан, скукожившийся на полу слабо застонал.

«Я сделаю это! Я умею! Я должен!» – повторял Дэниел, словно заклинание.

И у него получилось. Маленький полуголодный оборванец из портового городка исчез, возвратился в прошлое. Перед пультом управления находился Дэниел Клифф, юнга, знакомый с космосом с колыбели. Он вёл крейсер по верному курсу.

– Хорошо! – раздался за спиной Дэниела тихий голос капитана. Молодец, парень! Так держать!




12. Дом Ангелов


… Аула Руннского Межгалактического Университета имела явное сходство с древним циркусом, и в этом была определённая символичность: почти все проходившие в ней выступления, независимо от темы и содержания, напоминали театральные представления. Считалось, что так проще воспринимаются серьёзные темы и отдельные аспекты. Мягкие и удобные сидения располагались по периметру, так что докладчика, находящегося в центре, было видно и слышно абсолютно всем.

В этот зимний предновогодний вечер в ауле царило шумное оживление. Учёные и профессора, представители разных культур и цивилизаций, находясь в предвкушении, переговаривались, и отзвуки множества голосов, возносясь к высокому куполу, превращались в гул.

– Сегодня груше упасть некуда, – заметил гомранский профессор археологии, оглядываясь вокруг.
– Яблоку, мой дорогой коллега, я-бло-ку, – понизив голос, поправил его сухонький серый идлиец, выпрастывая из просторного серого одеяния крохотную ладошку и деликатно прикрывая рот. – Так у землян называется этот фрукт. Я, знаете ли, специалист в своей области…
– А какая, в сущности, разница? – пожал мягким нежно-розовым плечом биолог с Хьюлона, сильно смахивающий на огромную каракатицу в радужном сарафане. – Всё одно — клет-чат-ка… – и вдруг запел, звонко захлопав отливающими перламутром мясистыми щупальцами: – О! Месье Дюкре! О, вот и он!

Учёный вышел в ярко освещённый круг. Мгновенно воцарилась тишина.

– Приветствую вас, коллеги! – голос профессора истории и археологии разнёсся по огромной ауле. – Я весьма польщён увидеть всех вас здесь в это удивительное предпраздничное время, прежде чем старый год завершится и начнётся новый. Известно, что совершать благие дела — прекрасная традиция. И это важно не только потому, что добро возвращается к тому, кто его сотворил. То, о чём я хочу вам поведать, важно не только для меня. Речь пойдёт о древней цивилизации…

Тишина держалась несколько минут после того, как Шарль Дюкре умолк.

– Ваш доклад, многоуважаемый и досточтимый профессор, – заговорила, наконец, полная коротко стриженная дама в блестящем неоново-зелёном комбинезоне, являющаяся одной из председателей научной комиссии, – был выслушан нами с величайшим интересом…
– … и доставил величайшее удовольствие всем без исключения, – с некоторым раздражением перебил коллегу хмурый карлик с блестящей лысиной и пышными голубыми усами, щегольски подкрученными кверху. – Но… простите, если расстраиваю…
– У него и в мыслях этого не было! – подал голос, и притом довольно громко, его сосед, сидящий сзади. Будучи громадного роста и богатырского телосложения, и притом, обладавший роскошной огненно-рыжей шевелюрой, он представлял полную противоположность хмурому учёному, и возвышался над ним как гора.
– Простите, если расстраиваю, – ещё больше насупившись, повторил голубоусый крошка, – но ваш рассказ более похож на рождественскую сказку, чем на правдивое изложение научных фактов. Ведь ни один из них не проверен!

Стоя за неплотно прикрытой дверью, друзья старались не пропустить ни единого слова.

«Напыщенные глупцы! – уловил Дэн мысли Зирока. – Они не желают замечать ничего дальше собственного носа!»

 Дэниел взглянул на друга: в его огромных янтарных глазах плескался гнев, губы кривила презрительная усмешка.

– Они ещё не видели тебя, – прошептал Дэн.
– Ты думаешь, они увидят — и сразу поверят? – Зирок пожал плечами. – Я внешне мало чем отличаюсь от какого-нибудь азиата с твоей планеты.
– Должны поверить! – твёрдо промолвил Дэн.

Зирок ничего не сказал, лишь с чувством пожал руку друга.

– Совершенно доподлинно известно, – произнесла дама в розовом, – что планета Гарона мертва. Катастрофа произошла около четырёх сот лет назад, раса, населявшая её, вымерла. Или вы решили оспорить достоверные источники?

По рядам прошёлся неприятный шумок.

– Весьма своевременно!
– Для поднятия настроения!
– А! Так нас здесь просто разыграть решили! – эти и другие саркастические реплики полетели с мест. Кто-то засмеялся, заулюлюкал. Аудитория загудела, как растревоженный пчелиный рой.

– Послушайте, коллеги! – воскликнул Шарль Дюкре, стараясь перекрыть шум. – Ведь вы учёные! А значит, открытые для нового!

– У тебя нет никаких доказательств, кроме пустых россказней, Дюкре! – долетело откуда-то.
– Замолчите!!! – раздался звонкий мальчишеский голос, прорвавшись сквозь шум словно яркий солнечный луч сквозь плотные свинцово-серые тучи.

В воцарившейся тишине раздались шаги. Выйдя в круг, очерченный светом, рядом с Шарлем Дюкре встал стройный высокий темноволосый паренёк в потрёпанном комбинезоне цвета морской волны.

– Моё имя Зирок, – произнёс он, гордо вскинув голову и обвёл учёное собрание сверкающим взглядом глаз цвета янтаря. – Я — ангел!

Откуда-то раздался короткий сухой смешок.

– Ещё один фигляр! – изрёк кто-то. – Малолетний.
– Самый обычный мальчишка!

Зирок ничего не сказал в ответ на это. Он взглянул на одно из витражных стрельчатых окон, подсвеченное алыми лучами заходящего светила; затем вскинул вверх руки, закрыл глаза, глубоко вздохнул и… взлетел!

Зал стих в изумлении. И тогда двое поднялись со своих мест в последнем ряду — мужчина и женщина, стройные, прекрасные. И, воспарив навстречу юному ангелу, Скиатаин Солаис взялись за руки и закружились под куполом, словно сотканные из света…

***

… Огромная главная площадь Рунны была богато украшена к Новому году. Стоял шум и гам, со всех сторон доносились крики, звучала музыка, весёлый смех… Гуляющих на ярмарке было много — не протолкнуться, или, как заметил давеча гомранский профессор: «груше негде упасть». А между прочим, здесь торговали и румяными грушами, и красными как кровь яблоками в карамели, и другими лакомствами. Месье Дюкре рассказал, что эта традиция пришла с Земли и попросил Дэниела и Кристэль, прожившую на ней не одну жизнь, подтвердить его слова — так, на всякий случай.

– И каковы теперь ваши планы, юные друзья мои? – осведомился Шарль, вручая Дэну, Зироку и Крис по пакетику с горячими крохотными пончиками, щедро обсыпанными сахарной пудрой. – Полагаю, ты, Светлый, теперь отправишься на свою родную планету.
– Гарона — Дом Ангелов, – с улыбкой промолвил Зир. – О ней мне рассказывала когда-то мама, называла тайной землёй… Да, теперь я могу вернуться…
– Есть «но»? – профессор приподнял бровь.

– Космос огромен. Наверняка найдутся в нём другие тайные земли. И забытые миры.

Зирок поглядел на Дэна и Крис.

– Ты когда-то спросил меня, – сказал Дэниел, – хочу ли я полететь на Землю. Мне тогда показалось, что…
– … было бы здорово, если бы мы остались вместе, – взгляд ангела стал серьёзен. – Я, ты и Кристэль. Ведь мы уже давно одна семья.

Они крепко обнялись. В этот момент начали бить часы.

Бом! Бом! Бом! Двенадцать раз.

– Хорошая примета! – пробормотал Шарль Дюкре, улыбнувшись в бороду. – Бьют часы под Новый год — и вершатся чудеса. Да будет так!