Щель времени

(Новогодняя быль)

Удивительно: но под утро Николаю привиделось, что он в качестве Первого лорда Адмиралтейства Ее Величества королевы Великобритании Елизаветы II пытается продемонстрировать миру и Комиссии по вооружению свежее изобретение какого-то недоумка, позволяющее якобы за несколько минут с легкостью покончить с любым самым сильным флотом мира. Новация представляла собой некую клавиатуру, при нажатии на каждую из клавиш которой с места срывалась одна из примерно двух сотен скоростных торпед и устремлялась вперед с целью уничтожения автоматически выбранной надводной цели. Он аккуратно, проверяя слабину спуска, нажал первую и вторую справа клавиши, но, вопреки ожиданию, ничего не произошло, если не считать того, что струнные тяги от привода не передали усилия на исполнительный механизм, а напротив, вяло провисли.
Он ощутил знакомую досаду, некий привкус того, что французы именуют «дежавю» и смутное предчувствие, что его элементарно подставили. Поэтому с его уст моментально сорвалось несколько витиеватых непечатных выражений по-русски, а присутствующие на демонстрации члены высокой Комиссии недоуменно и досадливо переглянулись на столь вопиющее нарушение протокольного этикета.
Этот сон с некоторых пор довольно часто начал его посещать, но сегодня все ощущения были несравнимо острее, чем обычно. Николай предположил, что это вызвано наступающим Новым годом, но подтвердить или опровергнуть его предположения не было никакой возможности, и он понял, что пробудился. За окошком стояла обыденная для этого времени года темень, руки-ноги еще не проснулись, а во рту царил присущий ежедневному легкому похмелью противный привкус. Николай потряс лохматой головой, пошарил рукой по сидению стула, нащупал очки и кое-как нацепил на нос. Проморгавшись, он начал кое-что различать во мгле комнаты и вскоре был почти готов к активной жизни. Нацепив расхристанные кожаные шлепанцы на голые узловатые пятки, он ощупью отправился в туалет, чтобы опорожнить мочевой пузырь и постараться ничего не свалить по дороге: будить кого-то еще из домашних в его планы не входило.
Насколько он помнил, сегодня был последний день уходящего года, а еще следовало посетить и поздравить целую кучу народа. Во-первых, надо было что-то подарить дочкам от первого, уже минувшего, брака. Вернее, родной, младшей дочери. Но старшая, приемная, была привязана к нему как к родному отцу, поэтому он старался их никогда не разделять. Это, как минимум, два подарка. Но там, у них, могут оказаться еще какие-то дети. Потому куплю сразу что-нибудь дешевое и забавное человек на пять. Это легко сказать, но трудно сделать. Ладно, на месте сориентируюсь. Далее следовало поздравить мать, тем более, что виделись они еще где-то в мае. Вместе к отцу на кладбище ездили. Она его еще упрекала, что совсем забыл ее. Подарю конфеты и «мерзавчик» коньяку. Она коньячок любит – оценит. Так, значит, не забыть коньяк. Он уже в сумке. Конфеты по пути куплю. В-третьих, надо бы к брату заехать. Это без проблем. Ну и, в-четвертых, неплохо бы с мужиками повстречаться. Но это уже после, если время останется.
Николай проверил содержимое сумки, кошелька, огляделся, залез в ящик стола, добавил из заначки денег, запер на ключ. В прихожей накинул мохеровый шарф, просунул руки в рукава теплой куртки, потом в сомнении покачал головой и поднадел теплый жилет-разгрузку со множеством карманов. Надел куртку, взял с полки ушанку с рукавицами и, стараясь не извлекать излишних звуков, покинул квартиру.
За ночь выпал свежий снег и слегка подморозило. На морозе очки моментально запотели: пришлось остановиться и протереть стекла. Небо светлеть не торопилось. Хрустя теплыми сапогами по свежему снегу, Николай бодро добрел до «горбатого» гастронома. Там уже вовсю кипела жизнь. Несколько дежурных алкоголиков клянчили мелочь на утренний опохмел, а пара озабоченных деловитых теток решила с утра пораньше закупиться продуктами на все праздники. На входе под ноги попался какой-то мелкий мальчуган-недоросток, на вид ровесник его старшему от второго брака. Поймав того за шкварник, Николай ловко подцепил его пендалем слева, выкинув из магазина. Что было удивительно, мальчишка не обиделся на столь вольное обращение, а напротив, вежливо с ним поздоровался:
- Доброе утро, дядя Коля!
Из этого приветствия Николай вынес, что он не ошибся: это действительно был одноклассник его сына.
- Доброе! – ответил он мелкому и двинулся в сторону прилавка, проверяя по дороге наличие в карманах спичек и сигарет. Там было пусто. Он вынул кошелек и, подойдя к продавщице, потребовал пачку сигарет, коробок спичек и три бутылки пива. Одну бутылку он тут же открыл ключами и ополовинил. Когда приятная свежесть разошлась по организму, он принялся изучать полки на предмет подарков. Похоже, что явился он вовремя: магазинные запасы конфет и всяких сладостей были уже на исходе, зато в ожидании стояли колонны ящиков вина, водки, пива и полусладкого шампанского.
Он снова подозвал продавщицу и спросил, есть ли какая-нибудь пустяковина для детей и женщин. Та несколько надулась на такую формулировку, но лезть за словом в карман не стала и сообщила, что «за Ваши деньги что угодно». Николай такой прыти не ожидал и потребовал, чтобы та изложила по существу. На прилавок были явлены разнообразные мягкие символы грядущего года и прочие зайцы, мыши, суслики и белки. Отобрав полдесятка наиболее, на его взгляд, симпатичных, Николай загрузил их в сумку и перешел к конфетам и сладостям. Вскоре сумка заметно потяжелела, и стало ясно, что он пожадничал, взяв сразу три пива. Значит, пить придется чаще и интенсивней.
На автобусной остановке царила пустота, поэтому первая бутылка пива опустела моментально. Вскоре подошла нужная маршрутка, он даже первую сигарету не успел докурить. В салоне тоже было немноголюдно, до квартиры бывшей жены добрались быстро. Являться без звонка, даже несмотря на многолетнюю традицию, было неудобно. Николай обошел дом, открыл дверцу телефонной будки и, достав монетку, набрал номер. Трубку схватили сразу, словно уже держали в руках:
- Папа, это ты? – спросил детский голос.
- Привет! Я приехал, стою внизу. Не спите? – отвечал Николай дочери.
- Обижаешь! – с недетской иронией отозвалась Иришка.
- Ну, я иду, - произнес Николай и направился к двери подъезда.
Поднявшись наверх по пропахшей кошками лестнице, он сразу ощутил знакомый запах пирогов с капустой: несмотря на поразительную стервозность и скверный характер, его прежняя жена, Валька, готовила великолепно. Николай проглотил выделившуюся слюну и вошел в распахнутую младшей дочкой дверь.
Снова пришлось отметить, как быстро растут дети в твое отсутствие. Николай разоблачился и повесил куртку на вешалку. Он обнаружил, что прежде пустое место оказалось занято модным кожаным пальто-регланом с меховой начинкой. Валька, против обыкновения, говорила с ним ласково и без надрыва, из чего Николай заключил, что в личной жизни его бывшей жены произошли положительные изменения. Он прошел на кухню. Иришка уже прыгала в ожидании новогодних сюрпризов. Вскоре в дверях, борясь с зевотой, объявилась старшая, Ленка. Николай изобразил несколько пассов в воздухе, и на свет Божий явились две мохнатые фигурки и пара новогодних наборов в коробках.
- А это – тебе, - изрек Николай, вручая бывшей коробку шоколадных конфет.
- Какая прелесть! – вопреки обыкновению, произнесла Валентина и вполне благосклонно приняла коробку. Было ясно, что времена былой нервозности ушли, а «чужак» плотно «прописался» в этом доме. Вскоре явился и он. Сперва в проеме между прихожей и кухней просочилось в сортир высокое тело в черных сатиновых трусах и белой майке в рубчик. Затем оно проследовало обратно в сторону комнат. А минут через пять-десять в кухню, не торопясь и с достоинством, прошествовал крупный, не чета Николаю, мужик в черных тренировочных брюках и офицерской военной рубашке.
- Вадим Алексеевич, - мягким баритоном представился он.
- Николай Васильевич, - в тон ему ответил Николай. Дальше как-то не задалось. Но мужик не стушевался, а по-свойски залез в холодильник и достал студеную бутылку «Столичной». Ничего не спросив, он лишь вопросительно приподнял брови. Колька кивнул. Мужик вынул тройку «николаевских» рюмок и ровненько налил их почти до верха. На стол явилось сальце, любительская колбаса и пряная селедка с черным хлебом. Девчонки, поняв, что им с отцом пообщаться уже не светит, свалили с кухни, а бывшая и действующая жена и два ее мужа сели мирно провожать Старый год. Вскоре приспели пироги, и Николай, почти забывший Валину стряпню, с удовольствием отдал должное ее искусству. Уговорили почти полпротивня. Вадим Алексеевич предположил, что такими темпами дочерям ничего не останется. Пыл убавили, и пироги были убраны до вечера.
Водочку наливали еще пару раз, но Николай, помня, что ему надо попасть в несколько мест, решил хранить трезвость, насколько имелась такая возможность. Он попрощался и покинул неожиданно гостеприимное место. Но на душе осталась какая-то неуспокоенность или даже ревность.
Теперь надо было посетить мать. Туда можно было добраться двумя способами: на автобусе или на электричке. В записной книжке имелось железнодорожное расписание, что сразу отмело этот вариант. Николай вяло поплелся на автобусную остановку. Ему здорово повезло: автобус уже стоял под парами, собирая в нутро пассажиров. Николай не растерялся и занял самое теплое место в хвосте. Едва машина тронулась с места, он распечатал вторую бутылку пива. На водочку легло – просто загляденье. Он даже чуть не проехал нужную остановку. Но водила оказался настоящим мужиком: остановился и дождался, пока он спокойно покинет машину.
К матери Николай явился без звонка. Ему здорово повезло: он застал у нее брата Леху. Тот потребовал в ультимативном виде, чтобы Николай заехал к нему в гости после посещения матери. Та была довольна и почти никого не ругала, а когда Николай вручил ей «мерзавчик» коньяку, та просто их расцеловала. Достали водку, закуску, зажарили курицу и просидели почти до половины первого. Тут у Николая неожиданно включился кишечник. Хорошо, что у матери был в гостях, а то бы не миновать конфуза.
Брат был в ударе, шиковал и поймал такси, чтобы с комфортом доехать домой. Николай даже возревновал: какой-то там клерк может себе позволить ездить домой на такси, а он, без пяти минут кандидат наук и заместитель заведующего лабораторией – нет. Да, любят у нас науку и тех, кто в ней работает. Но брат есть брат.
У Лехи тоже хорошо посидели. Колька выбрался из-за стола часов в половине седьмого, изрядно набравшись. Очень удачно пришлись мягкие игрушки и шоколадные конфеты. Жена брата, не шибко любившая Николая, сегодня рассыпалась в любезностях и произносила тосты в его честь. Как выяснилось, вовсе не противная баба оказалась. А брательник Леха добрался до гитары и половину вечера распевал бардовские песни.
Николай позвонил своим корешам и коллегам Борисычу и Алексеичу, чтобы они подтянули Викторыча и Степаныча в «Снежинку». Там они имели обыкновение провожать вместе уходящий год. Разумеется, получалось не всегда. Но сегодня все складывалось как нельзя лучше. Даже автобус к остановке почти сразу подкатил. Брат еще долго махал ему шапкой, выйдя на проезжую часть, а Николай протирал нетрезвой рукой закуржавевшее заднее стекло автобуса. Потом уселся на свободное место и вскрыл непочатую бутылку пива, купленную еще с утра.
Что удивительно, вся компания оказалась примерно под одинаковым градусом. Мало того, все вышеперечисленные лица оказались на месте и были свободны. Все только что вернулись домой, завершив ежегодные обязанности по оказанию уважения близким людям и родственникам. А теперь, до встречи Нового года, они могли, никуда не торопясь, со спокойной душой посидеть в «Снежинке» и проводить Старый год. Там уже заседали две дружественные компании, знакомые по бане и регулярным грибным сборам. Начали с пива. Пиво оказалось просто свежайшее! Удивительно, но в этом году что-то произошло и с поставками пивной и водочной закуски. В городе неожиданно появились свежие раки! Оказались они здесь и сегодня.
Пропустив кружечки по три, товарищи принялись фантазировать на тему грядущего отпуска. Алексеич просил не напирать, а Степаныч поклялся, что если его в этом году возьмут в поход, то он соберет авторский вариант специальной сигнализации против лодочных воров. А то ведь несколько лет назад у Алексеича сперли на Угре байдарку, из-за чего тот не хотел больше сплавляться по этой реке.
После таких слов от пива все разом отказались, несмотря на имеющихся в достаточном количестве раков. Перешли на водку и решили проводить год. Подвели итоги, посчитали потери, помянули усопших. Короче, хорошо посидели.
Когда все расходились, Колькины члены уже сильно ослабли. Но, укрепившись духом, он все-таки добрел до своего подъезда. Кругом царила мертвая тишина, лишь за горящими теплом окнами угадывались силуэты людей и домашних животных. Николай подумал, как бы его жена не притащила новых котят на эти Новогодние праздники.
Он вошел в подъезд. Штормило, причем сильно. Если тесть начнет снова выступать, точно дам в морду, - подумалось Николаю. Он поднялся на этаж, достал ключи и открыл замок. Люди в квартире точно были. Ну и слава Богу!
Николай разделся, скинул теплые сапоги, в носках прошел к себе в комнату, сел на диван. Голова плохо соображала. Он глянул на часы. Было где-то около половины двенадцатого. Все, успел, - это были его последние мысли перед тем, как заснуть.

***

Николай стоял в белой парадной форме на палубе сияющего фрегата Флота Ее Величества Королевы Великобритании Елизаветы II. Перед ним расстилался ослепительно белый пульт управления торпедами с системой самонаведения. По обе стороны от него стояли высшие чины Адмиралтейства Ее Величества, члены Августейшей Фамилии. Ему вновь следовало провести пробный пуск. Он коротко, по-военному, козырнул и занес средний и указательный пальцы правой руки над клавишами, когда неожиданно услышал резкий голос своей жены:
- Колька, ты будешь вставать или нет? Тридцать первое декабря, а он дрыхнет, как убитый! Обычно сам встаешь, а тут что-то непонятное. Сам на себя не похож! Вставай, говорю! Уже половина седьмого!
Николай разодрал глаза, не в силах осознать услышанное. Он вчера честно завершил уходящий год, всех посетил, со всеми выпил, раздал все долги, со всеми примирился – и тут такое. Он решил уточнить у жены. Она сказала, что он вчера надрался с кем-то на работе и перед сном просил разбудить его, поскольку должен навестить девочек, мать, брата и кого-то еще, как и каждый раз 31-го декабря. Вот она его и будит, как обещала.
Вставая и собираясь, Николай попытался соотнести то, что было вчера, с тем, что было сегодня, но соотносилось плохо.
Он посетил «горбатый» гастроном, но праздничный ассортимент там оказался совсем иным: насилу удалось выбрать более-менее сносных уродцев для девчонок. Конфеты кончились на нем, но наборов не было вовсе. Пришлось комплектовать наборы самому, из того, что имелось в наличии. А засыпать в обычные полиэтиленовые пакеты, без новогодней символики. Хорошо, что матери загодя «мерзавчик» коньяку приготовил.
Валентина оказалась, как всегда, на взводе. Никаким Виталий Алексеичем и «Столичной» у нее и не пахло, а девчонки были ласковы и тянулись к нему, как обычно. Это как-то примиряло с действительностью, но порождало новые вопросы.
Мать сидела дома одна и обижалась, что сыновья совсем ее забыли. Леха так и не приехал, поскольку пришлось дежурить на работе. Ехать к нему смысла не имело. Николай позвонил Алексеичу. Тот сообщил, что они договорились со Степанычем и Борисычем собраться часа в четыре у «Снежинки». Николай слегка приободрился.
Когда встретились, то выяснилось, что Викторыча срочно вызвали на работу. Если успеет, то подойдет и присоединится. Пока все вяло пили кисловатое пиво под самую непритязательную закуску, Николай подробно и откровенно рассказал Борисычу о том, что с ним произошло. Борисыч долго думал, а потом глубокомысленно изрек:
- Даже и не знаю, что тебе сказать. Я думаю, что ты попал в какую-то щель времени. Прими это как данность.
Потом еще немного подумал и серьезно добавил:
- А все-таки жаль, что в этой «Снежинке» раков к пиву не подают.

30 декабря 2021 г. – 4 января 2022 г.