Воспоминания пустыми не бывают - 2

               
                ***
     Вспоминая людей, которым уже далеко за 50 – это своего рода слоёный пирог. Об какую тему не споткнись, вспоминают сразу несколько событий и все они подобно граням двухсотграммового стакана, с помощью которого бабушки торгуют жареными семечками. На первый взгляд вроде бы все одинаковые, но каждая из них в свою сторону смотрит. Вот и я, собираюсь отправиться гулять ранним утром, когда ещё не жарко и воздух чист и мысли заботами не перегружены, напеваю песенку Виннипуха из известного мультфильма: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» И всякий раз вспоминаю рассказ своей коллеги по работе о своём муже. Он тоже любил напевать эту песенку, вкладывая в слова незатейливой песенки только ему понятный смысл. А тайна заключалась в том, что он ходил в гости к своёй любовнице именно ранним утром, как только жена уйдёт на работу. Когда всё всплыло, при разводе, на суде, он, хохоча, спел эту песенку. И ещё добавил, что он доволен жизнью и не понимает из-за чего тут судиться. Он, видите ли, согласен быть мужем двух жён… Ни законная жена, ни суд с его доводами не согласились и… семья распалась.
     Ходить в гости в любое время суток, не то, чтобы ломиться в дверь, когда у хозяев утренние хлопоты, мне бы и в голову не пришло. Другое дело пройтись по тропинкам ближнего лесочка, тихо, не беспокоя лесных жителей. Жаль, что у меня нет шапки-невидимки, но я так думаю – деревья на меня не в обиде. А к лесному народу я отношусь с большим уважением, особенно к вековым соснам, лиственницам и роскошным матушкам берёзам. Я не только восторженно смотрю на великан-дерево, но у меня велико желание поклониться своему земляку, которому во много лет больше чем мне, и, как знать, может быть у него жизненного опыта на порядок больше моего. Я перед ним, как малыш, который только-только учится ходить, рядом с седеющим человеком.
     Недавно, так же в утренний час, когда солнце поднялось над землёй, но ещё не взобралось по небосклону выше деревьев и просеивает свои косые лучи сквозь рваное решето веток, создавая световую кисею, впереди, на лесной тропинке я увидела молодого человека, который заворожённо вглядывался вдаль. А может так же, как и я, любовался лесными красотами. Парень был одет по последней моде в узеньких брюках и без головного убора. И вот, на фоне лесных великанов, этот, полный жизненных сил человек, показался мне маленьким, тоненьким, слабым. Просто глупо было назвать его «царём природы». Куда ни шло, если он пришёл в лес с мирными намерениями, пришёл дружить, а не грабить. В противном случае он накличет на себя гнев матушки Природы, которая за нанесённую обиду отомстит всему будущему поколению человечества, а может быть и многим поколениям.
     Я знаю, что многие с насмешкой смотрят телепередачи, в которых говорится о племенах людей, живущих и в нынешнее время в непроходимом лесу, и к деревьям относятся как к божествам. Они-то знают цену жизни своей и окружающей их природы. Умеют ладить, не нанося ей вреда… А что же мы, в лучшем случае садоводы, живущие в городских квартирах? Какое право мы имеем вторгаться в мир лесного народа? В смысле – зелёному народу: деревьям, кустам и всякой растительности.
     Вот, стою я – человек в годах, стоит тот парень, и смотрят на нас тысячеглазо всё живое, растущее, дышащее и, наверное, «думает», а чего от них ждать? И очень не хочется выглядеть в их глазах грызунами, гусеницами или и того хуже – прожорливыми недальновидными  существами…

«Наши жизни подобны островам в океане или деревьям в лесу, чьи корни переплетены в подземной глубине».
              Уильям Джеймс (1842 – 1910) – американский философ.

     Наши корни в нашей душе, в нашей памяти, в наших взглядах на жизнь, в наших предках и в наших детях. Мы – это наше прошлое и наше будущее одновремённо. Мы всего лишь промежуточное звено. Однако крепость его в наших мыслях и наших делах. Камни без корней, потому-то они и катятся вниз. А деревце, пусть даже над пропастью растёт, живёт и радуется жизни. Оно корнями за землю держится, а земля корнями скреплена. Всё в мире взаимосвязано. Нельзя обрывать даже самый маленький корешок, как знать, может быть в нём твоё спасение.

                ***
     Наконец-то мои знакомые собрались в свой квартире делать ремонт. Стали освобождать комнату и оказалось, что вещей столько за жизнь накопилось, не знают, куда всё это добро девать. Что в гараж отвезли, что на свою длинную лоджию вынесли, а старые книги, конечно же – в садовый дом перевезли. Дом у них просторный, в нём и зимой можно жить. Выносить книги из квартиры в машину помогал тринадцатилетний внук, немножко полноватый, спокойный такой парень, с задумчивыми глазами и длинными ресницами. Он тогда ещё удивился, что у дедушки с бабушкой столько хороших книг в их библиотеке. В книжном шкафу, на каждой полке книги в два ряда стояли годами. На нижней полке в три ряда. Он и понятия не имел, что там такие залежи, такой бесценный клад.
     Вот, закончили они с перевозкой и внук «задурил». Собрал в рюкзак и в большую сумку продукты и кое-какую одежду, написал родителям записку, что, мол, переселяется на лето в бабушкин сад, и уехал, прямо таки на ночь глядя. Родители запереживали, мало ли что может случиться… он совсем ещё пацан. На третий день позвонили мне прямо на работу и наказали: «У тебя сад в том районе. Так ты, там захаживай к нему. Хоть он и не любитель шумных компаний, но одноклассники прознают, могут сами нагрянуть…»
     Ладно. Их сад на соседней улице. Я, даже не переодеваясь, так, в глубоких галошах, тропинкой поднимаюсь вверх. Захожу от соседей, через  потайную калитку. Забор у них высокий, калитка изнутри запирается на засов. А мне хочется неожиданно к нему нагрянуть.
     Нагрянула. Тихо. Музыки не слышно. Двери на веранду открыты. Перед нижней ступенькой, вроде столика, стоит тяжёлый такой табурет. Само сидение раньше было выкрашено белой краской, но видно, что хозяин когда-то давно на нём мясо топором рубил, следы остались, краска их скрыть не смогла. На табуретке стоит большая кружка с остывшим, наполовину отпитым чаем, с утонувшей, уже не подававшей признаков жизни,  большой мухой. Рядом лежит стебелёк тысячелистника с оборванными листиками, но ещё не увядшими соцветьями. Такой же стебелёк заложен между страниц закрытой, очень потрёпанной книги.
     Я села на ступеньку повыше и решила ждать, когда появится читатель этой книги. Я ещё и соскучиться не успела, как из-за летней кухни, с большим полотенцем на плече, вышел Игорёк.
     - Здравствуйте. Там у нас летний душ… Я грядки поливал, вспотел, решил сполоснуться…
     Битый час я с ним рассматривали старые книги. Я даже немножко позавидовала ему. Это же просто рай для книголюба! Уже хотела уходить, как кто-то постучался в калитку. Игорь пошёл открывать. Бабушка с дедушкой приехали. Горячих щей внуку привезли, а заодно приехали огурцы собрать. Обрадовались тому, что грядки уже политы.
     - Домой возвращаться не хочешь?
     - Нет-нет, мне тут не скучно…
     - Я тебе деда, такого же молчуна и книголюба оставлю… Завтра к нам маляры придут, с его астмой ему там делать нечего…
     Я не вмешивалась в их семейный разговор. Просто, помахала рукой и ушла к себе в сад. Теперь за ним есть кому присмотреть. Да и что смотреть? Таких внуков в наше время ещё поискать…

                ***
     Мне уже много лет, но я до сих пор не устала удивляться тому, какие же мы разные, хоть и живём в одной местности, одним хлебом питаемся, на одном языке разговариваем.  Уж, казалось бы, чего проще, летним солнечным днём, в тесном садовом дворике, в тени плакучей берёзы, на раздвижной столик хозяйка поставила самовар. Внешне похожий на старинный, но нет, с электронагревателем. Посуда, понятно… не сервизная, принесённая из того, что на городской кухне оказалось лишнее. Но обязательно  на столе должен стоять букет. И совсем не обязательно из цветов. В этот раз в трёхлитровой банке стояли ветки крупнолистой малины, ягоды зрелые и немного ещё с зеленцой. Листики по природе своей будто слегка примятые, но сочные такие, упругие. Может быть от того и ягоды чуть ли ни вдвое больше обычных ягод садовой малины.
     Я случайно оказалась свидетелем чайного приготовления, ещё подумала: «Не пожалела хозяйка сломать для букета ветки высокосортной малины…»
     Застолье не для званых гостей, а всего лишь собрались попить чайку бабушка и восьмилетний внук, очень серьёзный мальчик, смотревший на мир сквозь очки в золочёной оправе. И мне была принесена кружка с блюдцем. А самое главное, что кипяток был налит в неё из краника самовара. Заварник больше походил на золотого петушка, сидящего на искусно выстроенной башенке над начищенным самоваром. На столе скучала в плетёной корзинке хозяйкина выпечка, чай медленно остывал, а я всё смотрела то на самовар, то на малиновый букет, то на трёхлитровую банку, в которой, как в зеркале отражались висящие ветки берёзы. Украдкой поглядывала на паренька, для которого вся эта обстановка была привычной и обыденной. Кружка у него была с деткой картинкой, немного меньше моей. Допив из неё чай, он повернул краник, долил кипятку, бабушка из петушиного заварника подкрасила содержимое кружечки, а пухлые пальчики паренька уже специальными щипцами несли из сахарницы сахар-рафинад. Пользоваться этими щипцами я никогда не пробовала, поэтому решила попить чаю без сахара. К выпечке тоже не притронулась. А вскоре стала прощаться с гостеприимными хозяевами. Издали взглянула на столик под берёзой, которая росла за забором и только ветки свесила на хозяйский дворик.
     - Ах, до чего же всё красиво, гармонично, дышит покоем и умиротворением, - подумалось мне.
     Мой сад всего лишь через две улицы, но это уже совсем другая картина.