Первая попытка любви

      Трудно сейчас быть романтиком – дорого.   Даже самые простые острова в океане слишком далеки от народа. Теперь романтиком можно быть только в двух случаях: или, как сказал Чехов, в человеке должно быть  всё …, или, как не говорил Чехов, у него миллион долларов. У Притухина не было даже самого маленького миллиона – рублёвого. А доллар он, конечно, видел, но не разглядел: быстро показали.  К тому же у Притухина была самая ненужная в наше время вещь – душа. Но не всем надо беспокоиться: душа вещь относительная; она исчезает сразу после женитьбы или при счёте в банке, хотя бы  в тысячу евро.  И далее не мешает. Но до того…
     Сразу скажу: ничего прекрасного в Притухине не было. Ни одного пункта.
Средний, бестолковый житель наших мест. То есть человек, в общем, не плохой, даже замечательный, и  никому не нужный. Да и кто сейчас нужен?
Едет этот человек, полный хороших предположнений, в трамвае, конечно, мешается всем в проходе, как вдруг, прямо из дверей возникает девушка, такая: одна на весь трамвай. Мисс трамвая. И скользит мимо Притухина.
А ему в это время двадцать девять лет и ни одного стабильного знакомства с  женским полом. Всё как-то так. Она задевает человека округлостью и человек меняет своё физиологическое состояние. В данном случае Притухин похолодел, точнее, облился холодным потом. Почему именно так среагировал его неустойчивый организм, не понятно, но знать необязательно.
Мы итак слишком много стали знать о внутричеловеческих процессах. Уж запутались.  И всегда лечим не от того.  Слишком много данных для правильного вывода. Вот с любовью наоборот: чем меньше знаешь, тем больше надеешься. А разве есть что-нибудь легкомысленнее надежды? Вообщем, воспринимая событие внешне, скажем, что Притухин затосковал. А что такое тоска в наши пустяковые дни? Это ощущение того, что тебе чего-то не хватает. Чего? В данном случае вариант, получается, очевиден.
Тоска настигла его чуть позже, уже в домашних условиях. То есть, в замкнутом пространстве.  Вот мой совет: никогда не тоскуйте дома.
Состояние тоски требует простора,  для рассеивания. Слава Богу, у нас этого простора…, словом, есть, где потосковать.  Мировой рынок тоски. Такие просторы. Но наш  герой не имел опыта: держал себя в окружении стен. Это и определило, как выражаются психологи, модель его поведения. Психологи же оперируют моделями; возможно, они полагают, что жизнь возьмёт с них пример, и все превратятся в различные модели поведения. Стал наш герой ездить одним и тем же трамваем. Зачастил. Но перед этим впал в тревогу: как ему, двадцатидевятилетнему, подойти к предмету. В трамвае? Где люди! Какой уж, интим. Загнанный в отчаяние, он решил обратиться к письму. Мол, суну ей конверт, с тихой просьбой прочесть.  Собравшись духом, сел писать. Первый час он боролся с начальными словами. Почему-то в голову лезли, то драгоценные незнакомки, то желанные красавицы, то, вдруг, уважаемая девушка. Выбившись из творческих сил, он вспомнил, что Бальзак, сочиняя романы, чрезмерно пил кофе. Немедленно разыскал давний пакет и заварил. Знал ли он, что кофе к нам ввозят теперь коммерсанты и вовсе не для того, чтобы его пить, но чтобы выгодно продать. То есть скупить в далёкой стране самый отходный, ничего не стоящий продукт и «толкнуть» нам, бестолковым россиянам. Полученный напиток получился противным на вкус и не помог творчеству. Но всё же, слова нашлись на другое утро.  «Дорогая, незнакомая девушка, -- написал он, -- на днях,  увидев вас в трамвае, я понял, что давно ищу такую, как вы. Я хочу познакомиться».  Положив записку в конверт, он ещё долго ходил по комнате, повторяя про себя написанное, и молча восхищаясь краткостью стиля. О, сколько было потом напрасных поездок!  И вот, войдя в вагон, он увидел её. Куда-то бросилось сердце.  Она сидела у окна; рядом еще женщина, но он почти не видел вторую. Едва справившись с остолбенелостью организма, решительно двинулся навстречу судьбе.
-- Прошу прощения, -- обратился к мечте, -- пожалуйста, прочтите записку. Он потянулся с конвертом через соседку. Мечта испуганно отжалась к окну.
-- Дядя, тебя опять не долечили! – грянула соседка на весь трамвай, энергично отстраняя всего Притухина и, обращаясь к мечте, добавила, -- говорила: возьмём такси!
Притухин остолбенел, но несмотря на это, его скрутили два молодца и сдали в полицию. А уж, какая в полиции романтика, там откровенный реализм. Такого невыносимого  реализма  официально даже не существует. Так что после полиции, Притухин уже ни о чём не мечтал.
                ***