Осень

На родину тянется туча,
Чтоб только поплакать над ней.
                А.А.Фет

      Когда Вам стал невмоготу каменный лабиринт городских улиц с несущимся по ним «железным потоком» смрадных созданий, когда опостылел «мир бесчисленных ограничений, надуманных хитроумных законов, возвышающих одних и унижающих других; – мир безграничного лицемерия, напускного покровительства, словоблудия, откровенного обмана» и многого, многого другого, в целом именуемого человеческой жизнью, тогда хорошо бы сбежать за город, подальше от хаоса культурных ценностей и прочих чудес современной цивилизации, олицетворяющих прогресс. В такие минуты душевного томления лучше оказаться на воле, соскочить на ходу в жёлтое поле цветущих одуванчиков, березовую рощу, дать отдых напряжённым нервам и усталому телу, с головой окунуться в живительный родник нетронутой природы. Но кружащий ритм повседневной городской жизни не всегда выпускает Вас из своих душных объятий и, не имея дня свободного времени, Вы мечтаете хотя бы о парке. Там можно, присев под сенью дерева, прикрыть глаза и предаться на часок блаженству безмятежного покоя, возвращающего Вас в багряные дали прожитых лет.
      Каждое время года по-своему улыбается благословенной земле и людям. Одни любят яркое знойное лето, другие – нежную зелень весны. Кто-то рад бодрящей зиме с её здоровым морозцем и лыжами. Вы оказываетесь в числе тех, кого больше влечёт задумчивая золотистая осень. Набегающая временами волна тоски по родным местам мысленно возвращает туда, где осталась молодость, и цветастая урожайная осень порою чаще других сезонов всплывает в памяти. Как увлекательна грибная пора в дни мягкой вкрадчивой поступи сентября с его скоротечным бабьим летом! Вы конечно любили вставать до света и, слушая таинственное шептание ночи, брести сонными улицами подмосковного посёлка за его околицу. Вот и насыпная дорога, обрамленная придорожными кустами. Она теряется в предрассветной мгле, а многочисленные тропинки, вьющиеся среди молчаливых в этот час сосновых посадок, лихо перепрыгивают чрез поваленные мёртвые стволы. С юга на север по всхолмлённой местности шагают долговязые опоры высоковольной линии, рассекая как ножом мохнатую шубу хвойных насаждений на две равные доли. Когда-то на просеке предприимчивые посельчане разрабатывали клочки целины и выращивали на них картофель, а неудачливые грибники успевали собирать урожай раньше хозяев. Вдали за утопающей в сизой дымке тумана речушкой, со сказочным названием Серебрянка, вода которой оставалась ледяной даже в самые жаркие летние дни, проглядывают неясные силуэты сосен. Пейзаж этот, словно черты родных лиц, хранится в глубине Вашей памяти. Вон, впереди вдоль реки на отлогом склоне лесистого холма приютилось полтора десятка дачных домиков. Неподалёку всегда бывало много подосиновиков, свинушек, чернушек, ядрёных сыроежек. Встречались часто и белые. Владельцы дач почему-то пренебрегали сбором даров леса. Эти сезонники вполне довольствовались свежестью живительного воздуха и взращёнными на грядках овощами, а также вырубкой в округе приглянувшихся сосенок для банек и незатейливых пристроек. Обойдя стороной дачников с их банными заботами, Вы вступаете в желтеющий лес, туда, где «вянет лето красное». Первое дыхание осени уже давно коснулось крон высоких берёз, украшеных, словно конопушками, вкраплениями золотистого листа. Деревья бесшумно сбрасывают свое одеяние и листва, вальсируя в полутьме, ложится у корней мягким покрывалом. Из утреннего тумана занимается новый день. Безоблачное небо нехотя светлеет на востоке и очертания косматых сосен становятся всё отчетливее. В ранних лучах карабкающегося за косогором солнца искрятся пожелтевшие липы. Уставшее за лето светило тускло играет на шершавых стволах посадок, но тепло его лучей пока ещё одолевает прохладу ночи, прячущуюся по лесным углам. Природа, отогреваясь, с наслаждением купается в набегающих волнах прозрачного света, а Вы начинаете с удовольствием наполнять свой кузовок, прислушиваясь к разноголосице прибывающих грибников.
      Сентябрьская погода часто радует ласковыми тёплыми деньками, когда дремлющий покой рощ нарушается шелестом ветвей, лениво колеблющихся под слабым напором ветерка. Он ерошит верхушки деревьев, срывает с них жёлтый лиственный дождь и разносит его по земле. Сочный ковер из зелени и цветов на склонах холмов и у реки уже порыжел. Неназойливая синева небосклона, зыбкое тепло бабьего лета, беззаботная тишина солнечных полянок, наполненных смешанным ароматом хвои, гриба и тлеющего листа, – всё уйдёт вслед за сентябрем и сменится сырой сердцевиной осени с продрогшем на холоде обложным небом. Но и в такие с виду невзрачные дни просматривается своя прелесть, когда, одевшись потеплее, Вы прогуливаетесь по гулкому в недвижимом воздухе утреннему лесу, топча обувью шуршащий под ногами слой опавшей листвы. Предчувствуя близкую зиму, погрустнело и полиняло небо. Солнце теперь зябко кутается в тучи, лишь временами робко, словно из-за портьеры, поглядывая на поблёкшую землю. Ближе к полудню слышатся вздохи ветра, он порывами проносится в вышине над оголённым, насквозь пропитанным холодной сыростью осинником. Яркий окрас сентябрьского пейзажа сменила палитра сдержанных серых тонов. Перешагивая наполненные водой рвы, Вы выбираетесь из чащи на открытое пространство. Впереди – чёрный простор безжизненного картофельного поля под безнадёжно унылым небом перед покровом. Дымка тумана, ползущая от высоких, сторожащих опушки рощ елей к отливающей оловянным блеском воде, затопила низину неподвижной реки. Это сырое оцепенение вдруг начинает дополняться дождём, то хлёстким, то нудно моросящим, непостижимым в своих причудах. Щедро насыщая влагой пространство вокруг, тонкие струи воды взбивают зеркало речной поверхности, растекаются по вощёным лапам елей и, обессилев, крупными каплями скатываются с хвои на землю. Дождь не нарушает уединения, когда Вы, накинув капюшон, блуждаете по излучинам тропинок, осенённым молчаливыми лесными истуканами, или бредёте без разбору по мокрой поросли, загребая резиновыми сапогами стонущую под ними листву. Наоборот, монотонное бормотание обильно сыплющейся с серого войлока небес влаги действует успокаивающе, заглушает суету жизни. Скоро дождь сменится беззвучными «белыми мухами» – первыми снежинками, земля оденется в саван, небо очиститься и на нём заиграет болезненной желтизной остывающее низкое солнце. А сейчас Вы бредёте под изморосью и пытаетесь придать мыслям определённую направленность, но они расплываются в пелене мелких брызг, так и не создав ясного образа. Звучный голос возвращает Вас к прозаичной действительности и Вы не сразу осознаете где находитесь:
       – Ю ол райт?               
      Шум осеннего дождя сменяется журчащими струями фонтана, бьющего из центра голубого бассейна, а Вы, прикрыв глаза, сидите на скамейке в городском сквере тасманийского Лонсестона и блаженно улыбаетесь своим воспоминаниям. Рядом склонился участливый господин. Ему показался странным Ваш излучающий свет облик и он уже готов прийти на помощь.
       – О ес, сенк ю, айм файн! – спешите Вы его успокоить, выщёлкивая, словно вишнёвые косточки, английские слова, бесподобные в своей краткости.
       – О кей, – удовлетворяется прохожий и продолжает свой путь. 
       Вы глядите вслед удаляющемуся джентльмену и окончательно стряхнув задумчивость, возвращаетесь к действительности, обводя взглядом сквер.  Исчез мираж далёкой юности с её беззаботностью и житейскими радостями, – всё кануло в Лету. Прямо перед Вами звенит фонтан, без успеха состязаясь с гулом машин, снующих вокруг крохотного оазиса зелени. Вековые деревья затеняют пространство, отвоёванное у патриархального городка и ослепительного солнца, даря людям прохладу и отдых. С клумб Вам улыбаются анютины глазки, а в отдалении виднеется бронзовая, в скромный человеческий рост фигура сера Уильяма Расса Пажа, новатора в хирургии, застывшего в сдержанном величии своих заслуг на каменных ступенях вечности.

 2004