Глава пятьдесят пятая. Пропажа Мойсей Дона

Исследования идут полным ходом. Почти все обитатели мегалита побывали в ходах и проваливались по нескольку раз за сеанс. Кроме Шестого и Пятой – вечной страховки. Уже можно обобщить данные и получить некоторые результаты. Как побочный эффект исследований – большой интерес к работе со стороны других мегалитов.

Вечный дежурный по мегалиту № 518 – Шестой.

Раскинув руки воспарил он
Над миром бравый молодец
Жаль парашют не взял с собою
Конец
Реклама туристического снаряжения компании «Нам в гору». Оплачена двумя бесплатными прыжками в ущелье, которыми пока не воспользовались с формулировкой «Будут должны».

Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10 метров
-1 тыд – около 1 килограмма


   Ойгновская усадьба была условно небольшим двухэтажным домом с мансардой, опоясанным по периметру балконом. Низ традиционно каменный, верх – деревянный. Первый этаж был полностью отдан под хозяйственные нужды и гостиную. Начиная от камина в спальни вела пологая винтовая лестница. Переходная площадка перегораживалась дверью и выходила наружу, так что часть лестницы украшала боковой фасад.
   Нцу не оставляла мысль, что старухе Ойгне, наверно, зимой было сложно перебираться из спальни на кухню. И, собственно, это первое, о чём она спросила у компании людей и зверей  в полном составе, мирно расположившейся на террасе. Они пила из самовара чай с ликерами вприкуску с частично помятыми, кое-где надкусанными кондитерскими вкусняшками из «Сладких грёз».
-За этим пришла? – удивилась чернохвостая лиса и Кайди Бок.
   Синяя ворона очень заметно бочком-бочком подбиралась к планшетке.
-Нет, - призналась Нца, накрыв казенное имущество ладонью. – Кыш.
   Дебра картинно заломила руки и голосом полным драматизма поведала, что про дядюшку Опса скорее подслушала, чем увидела:
-Я не свидетель. Просто неравнодушный гражданин и патриот своего города.
-Ну дак и молчала бы в тряпочку. Гражданка, - строго сказала Клади Высмеян, а её синяя ворона перелетела на край стола.
  Нца помялась, а затем спросила, каким образом проходил выбор между левым и правым сапогом при их похищении?
-Никаким, - улыбнулась Терена Марод. – Какой ближе стоял, тот и брали. Люди ставят обувь либо слева от двери, либо справа. Справа от двери – берешь левый, слева – правый. А больше одного в зубах не унесешь. Берешь крайний.
-И хозяйка Замка Хорс к выбору никаким боком?
- К выбору – никаким. Ну, может, к постановке их у двери. Косвенным.
Экое разочарование. Что мешало спросить раньше? Столько мозговых клеток убито на разгадку отсутствующей загадки!
-То есть её потомки живут в городе?
-Только до момента появления мутации.
-Много?
-С седьмой водой на киселе – дофигище.
-А вы ей помогаете с сортировкой: забирать в замок – оставлять в городе?
   Проклятые тотемы переглянулись. Дебра Харс звонко расхохоталась. Это была добрая традиция, соседская взаимопомощь, древняя договоренность. Тотемы присматривали за многочисленным потомством хозяйки замка Хорс. Заодно шпионили в её пользу в городе. За отдельную плату.
  Собственно, на этом дело о сапоге старика Куксы можно было закрывать. О чём Нца составила соответствующие протоколы.
   По дороге заглянула в старательский поселок.
-Чего изъять? – не поверил ушам председатель совета старателей.
-Её, родимую - подтвердила Нца. И стала успокаивать, мол, деньги на починку, которая, несомненно, драге не понадобится, она внесет заранее. Ещё попросила вспомнить все-все-все старательские приметы и сказать ей, когда надо быть наготове.
   На постоялом дворе скучали откомандированные клубом «Свои Правила» Авочин Бой и Энгна Гон. Вернее, скучал Авочин, а Энгна старательно игнорировала художника и по совместительству жандарма-добровольца Суху.
-Все эти пейзажи, натюрморты только внешняя оболочка, а ты попробуй передать суть яблока, его вкус, его дух, его тотем. Понимаю, что его нет, но если бы он был. Понимаешь?
Эгна не понимала, почему именно она должна всё выслушивать, но и деться было некуда. Появление Нцы восприняла, как избавление от докуки.
   Районный пристав повела бойцов в укромное место, но Суху затрусил следом и гундосил. Очнулся, когда все трое уставились на него тяжелым взглядом.
-А-а, - уныло протянул Суху. – Секреты. Так бы сразу и сказали.
-Мы и сказали, - процедила Энгна.
-Вы здесь по моей просьбе. Сразу вопрос, кого донна Иглза подрядила в доносчики. Ладно, доносчики – обидно. В осведомители?
   Бойцы оскорбленным видом выразили решительное недоумение. Что за подозрения на пустом месте? Как можно сомневаться в их порядочности? Но тотемы смущались и морды воротили.
   Нца улыбнулась. В принципе, ничего секретного они делать и не должны. Энгна, как местная, будет следить за Игруком Бокрсом. Она ведь помнит, как выглядел бывший районный пристав?  По непроверенным сведениям, он снимал комнаты у Даины Рэк. Да-да, председатель клуба вдовствующих невест. Для Авочина другое задание. Надо кое-что изъять, снять слепок, изготовить дубликат и передать Нце. Так что его ждет великая стройка бальной зады для Большой игры.
-Мы думали будем искать Опса, - признались бойцы. – Говорят, его похитили.
-Это неточные сведения, - покачала головой Нца.
   Шла вторая половина дня, а чародея-скорохода не было. Странно, учитывая его ходовые возможности.
   Во дворе Суху и старик Кукса устроили диспут на тему современного искусства. Кажется, в приступе душевной доброты Гретта Тигровна заказала некий пейзаж. И Суху решил оторваться по полной.
- Зачем просить художника написать что-то, что можно изобразить на моментальном снимке?
-Это услуга. Когда ты заходишь в «Убрата» и просишь рагу, вряд ли обрадуешься, когда тебе принесут морковный салат.
-Как ты вообще можешь сравнивать искусство и еду?
-Запросто.
  Эпохальное полотно было узкой, но длинной панорамой с Папилломой в центре, которая начиналась от старательского поселка на Вяке и заканчивалась замком Хорс на Буке. Были там и Ойгновская усадьба, и малахитовые менгиры, и намек на слоеное озеро Ревда и несколько гостинец. Всё переливалось неправильными цветами и перламутром, а выглядело, словно сложенное из мозаики.
-Я попросил нарисовать постоялый двор, - сурово объяснял старик Кукса.
- Да это всё вокруг него, - цедил Суху.
   Нца же пришла в восторг от панорамы. Это было очень красиво, поэтому если Суху согласился бы подарить эту картину ей вместо безвременно погибшего портрета, она была бы очень благодарна.
-Вот, что значит тонкий художественный вкус, - гордо выпятил грудь Суху.
  Нца же не могла оторвать глаз от панорамы. Глаз за что-то цеплялся, но вот за что? Решила разобраться вечером. 
-А мне нарисуй постоялый двор, - насупил брови старик Кукса. – Как есть рисуй, без этих там внутренностей и художественных исков.
  Куда приспособить картину Нца не придумала и поставила её на окно в курительной комнате. Села напротив, чтобы Папиллома совместилась с изображением на картине. Долго смотрела, но открытия не произошло. Наитие так и осталось на уровне ощущений. 
  На следующий день стало очевидным, что пропал не только дядюшка Опс, но и маг-скороход Мойсей Дон.
Делегация с Тенистой улицы в ультимативной форме потребовала срочных поисков. Ворхмайеру они не доверяли, а в компетенцию следователя по неволшебным делам Тенистая улица не входила. 
  Обе секретарши беспомощно разводили руками. Официально даже принять заявление от колдунов они не могли. Потеряно лепетали, что район сделает всё возможное и даже больше.
-Разве у вас нет уличной дружины? – спросила Нца. – Не такие вы беспомощные.
  Но вперед выдвинулась Лимна. Что знала районный пристав о содержании зомби-питомцев? Задумывалась ли когда-нибудь она о ежедневном кропотливом уходе за ними? И в Задрюке зомби не только Люсьенда скорохода, но ещё десяток животных, надзор за которыми осуществлял Мойсей Дон, покойный Мьюз, царствие ему небесного в покоях светлого Гжути, и, соответственно, дядюшка Опс. И, - нет. Она не может взять на себя эту нелегкую обязанность, потому что, во-первых, с неё и волос троллей хватало, и во-вторых, не знала, как это делать.
   Обличительная речь Лимны, оглашенная визгливым голосом, собрала во дворе всех постояльцев и работников. 
   Нца беспомощно посмотрела на Друка.
-Нет-нет, - решительно покачал он головой. – Я специалист только по живым.
- Хорошо, - примирительно сказала Нца. – Мне нужен список всех ведьм холодного ковена.
-Список дадим, - покладисто ответа Лимна. - Но они третьего дня все свалили на шабаш. Говорят, всегда сваливали перед Большой игрой.
   Нца призадумалась. Ну, как минимум одна не свалила. Вряд ли виконтесса покинула город. Она, кажется, до сих пор разбиралась в прозекторской, но ведь была ещё её подружка -  донна Веена, хоть и не из верховного холодного ковена, однако человек знающий тонкости ведьминской натуры.
-Гретта Тигровна, уточни, где сейчас команда ПВО, а точнее командир. В больнице или в прозекторской и сообщи донне Нильт. Я буду там через… очень скоро. И если увидите Дай Но передайте ему, что я хотела бы его увидеть.
-Это ваша начальница вдаль ускакала? – спросил вестовой отряда «Скорый».
   Услышав подтверждение, со вздохом сообщил, что на пляже драка и срочно нужны полевые жандармы.
-На пляже, так обращайся в околоток… - начала Эгила, но опомнилась. Скорее всего имелся ввиду городской пляж не на на Лишеце, а на Хлопотунье. – Браниг! Раскочегаривай свою колымагу. Чос, составишь ему компанию. И бланки протоколов на синей бумаге, а не на зеленой, как в прошлый раз.
-Синяя, зеленая. А если жандарм дальтоник? – ворчал Чос.
   Текущие дела пока никто не отменял.
    У Веены Нильт в привратниках были два джина Трень и Брень. И это были единственные джины, имена которых Нца знала. Обычно они первыми встречали гостей, поэтому увидев калитку нараспашку, районный пристав озадачилась. Не нравились ей такие изменения.
  Следов борьбы или спешных сборов в домике ведьмы не было.
  Две медные древние лампы с надписями: «Трень», «Брень» валялись под креслом-качалкой. На сколько было известно Нце, для вызова прислуги их надо было потереть.
   На энергичное растирание отозвался только Трень. Выполз и поманил за собой.
    В сарае открыл журнал фаз высадки и сбора растений.
«Если я правильно поняла визит молодых людей, то они ищут «Последний вдох».
Снаружи послышался грохот.
   Нца вышла и полюбовалась прелестной картинкой, как Брень с метлой наперевес гонялся за кистястой белочкой.
В доме мелодично трезвонили коммутаторы. Веена развесила трубки по всем комнатам, так что при входящем звонке очевидно прослушивался мотивчик веселой народной песенки про смелых зайцев. Да так задорно, что Нца непроизвольно подхватила припев:
-Если много – не боись, туда-сюда крутись вертись, тогда и тигры нипочём, а им по морде… Тфьу ты. Алле!
-Что там у вас? – тревожно спросила Гретта Тигровна.
   Районый пристав покраснела. Действительно, что тут у неё?
-Веена сейчас с их милостью госдонной Ивьевой в мертвецкой. Просила передать, что, если собираетесь к ним заскакивать, захватите в сарайке бутылочку средства «Оттяжка». Она не подписанная, но синего цвета с закрученной синей пробкой. Просила, чтоб при перевозке не взбалтывали. В общем, ждут они вас там, - докладывала Гретта Тигровна.
-Про пляж скажи, -шипела ей в ухо Эгила.
-И у нас тут небольшие непорядки на хлопотуньском городском пляже. Ничего особенного, постояльцы из охотничьего домика решили там поохотиться. Дебилы. Мы уже разобрались.
   Новость про перестрелку на пляже отчего-то Нцу огорчила. Появилось устойчивое ощущение, что все заняты делом и только она ерундой. Зато Веена не пропала, не похищена, а помогает Противовампирской команде. Это хорошая новость.
   На центральной улице был затор. Больница отправляла тяжелых пациентов в Ко-Шик. Из-за самых «шустрых» и «наглых» водителей, повозки и самоходки выстроились криво, плотно закупорив не только проезжую часть, но и тротуары. Бойцы отряда «Решительный» с местными жандармами пытались хоть как-то разрулить затор, но, похоже, больше создавали суету, чем порядок. Тем не менее, медленное продвижение каравану спецмашин умудрялись обеспечить.
   Пользуясь служебным положением, Нца пристроилась в хвост больничной самоходки и размышляла. Да что ж за Большая игра такая, если требуется эвакуация чуть ли не всего города?
   


Поселок оборотней
  Ром-Дим тер виски. Сложно понять, каким образом вдруг ты оказываешься сосватанным. Молодуха, безусловно, женщина достойная, но у него, кажется, была невеста. Он в последнее время ни в чём уверен не был.
  Охотник Кодим разъяснял, что из-за спонтанной смены времен года в поселке образовался постоянный недостаток праздников. В днях рождениях они запутались, да и надоели они уже, а вот свадьба в самый раз. Развод тоже дело хорошее, но без свадьбы развода и не получалось. Он сам был женат на молодухе раз пять, так что волнения излишни.
   Ром-Дим не был уверен в выкладках Кодима, но и спорить не хотел. Они теперь были вроде как коллеги по цеху. Кошки, а считать их воплами поэт категорически отказывался потому что не видел оснований, загоняли дичь лучше всяких охотничьих собак. Но со штатным егерем работать отказывались. Пришлось Кодиму брать с собой Ром-Дима.
   В новой профессии Ром-Дим прошел все стадии неприятия, отвращения, отторжения и, наконец, смирился. К собственному удивлению оказался вполне приспособлен для данной работы. Если бы не ранние подъемы, возможно, и полюбил бы её.
   Зато теперь Кодим называл себя старейшим егерем, выдал Ром-Диму многозарядное одноствольное ружьё и щедро делился хитростями профессии. Оказалось, что не только охота входила в обязанности, но кормушек для оленей и косуль, устройство подкормочных площадок для кабанов, тетеревов и зайцев, патрулирование территории. Они уходили засветло и возвращались поздно вечером, зачастую на следующие сутки.
-Эти твари из соседских угодий вечно норовят к нам залезть. Пока грызутся промеж себя, ладно, а вот когда подожмет и полезут к нам – только держись, - жаловался Кодим, помешивая варево в котелке. – В прошлый раз аккурат на мою четвертую свадьбу налёт случился. Стая рыжих тогда пришла. Моего напарника в тот раз и завалили. Не боись, не насмерть, но к нам он уже не вернулся. Такие дела. А ты всё строчишь? Кому надо? Только в растопку.
   Ром-Дим уже многими своими шедеврами пожертвовал на организацию костров на временных стоянках. Не слишком сожалел, уверенный, что запомнил навсегда, хотя это было неправдой.
    Кошки настойчиво просились на колени, создавая уют даже в шалаше. Как не пустить?
-Письмо пишу невесте.
-Какой?
-Настоящей.
   Он не то чтобы помнил о Нце, а знал, что она у него есть. Отчего-то был уверен – спасет в последний момент. Всегда спасала.
-Красивая?
-Очень. Своеобразная.
-Красивая, - утвердил Кодим и потребовал:
-Читай. Читай чего ей пишешь.
  Но Ром-Дим не хотел, поэтому закрыл глаза и начал с ходу рифмовать снег, сосульки, внезапную капель и метель, пробегающее вдали, но пределах видимости семейство кабана и любопытную птицу, грузно присевшую на поваленное дерево, журчание незамерзающего ручья и потрескивание деревьев.