Розамунда и Паучок

САВИТРИ 🙏🏻
Браманское сказаніе.
Могучіе великаны-горы обступили чудесную страну, защищая ее отъ ярости губительныхъ вѣтровъ пустыни; громоздясь одна на другую, высятся горы, подымая къ небесамъ алмазомъ снѣговъ увѣнчанныя вершины — это алтари, воздвигнутые рукою Создателя. Сводъ лучезарно-синяго неба, опрокинувшись надъ роскошной страной, смотритъ, словно ликъ Бога-Свѣта, и какъ око Всевидящаго горитъ солнце на ясномъ лицѣ неба. Тамъ, въ той чудесной странѣ, льются воды священнаго Ганга и человѣкъ тамъ изъ вѣковъ въ вѣка погруженъ въ созерцаніе Неизрѣченнаго, Непознаваемагѳ, Предвѣчнаго.
____________
Въ священныхъ письменахъ этой дивно-древней страны хранятся правдивыя преданія о народахъ, жившихъ въ неисчислимой дали вѣковъ; духомъ высокой истины проникнутыя сказания о чудесныхъ дѣяніяхъ человѣческой души. Тамъ-то, въ древнихъ священныхъ книгахъ, священными письменами записаны священныя слова о прекрасной царевнѣ Савитри, на память въ вѣкахъ, пока существуетъ родъ людской. Нѣкогда, въ безсчетной дали временъ, царствовалъ благочестивый и мудрый царь Мадра. И была у него единственная дочь, красавица Савитри. Какъ пальмы родныхъ лѣсовъ, стройна была Савитри, и глаза ея были какъ чашки цвѣтовъ лотоса, когда на увлажненныхъ ночной прохладой лепесткахъ играютъ лучи утренняго солнца. Такъ прекрасна была царевна Савитри, что никто не осмѣливался поднять на нее глаза съ мыслью о томъ, чтобы посвататься за нее. И какъ густой, горній туманъ стелется по долинамъ въ ранній утренній часъ, такъ упала печаль на сердце юной красавицы.
Однажды нарвала цвѣтовъ Савитри и, придя къ отцу, положила у его ногъ цвѣты. И склонившись, приникла сама къ колѣнамъ отца. И уразумѣлъ царь тоску своей дочери и, нѣжно подымая ее, сказалъ ей:
— Надѣнь красивѣйшія одежды, милое дитя мое, прекрасная царевна Савитри, пусть запрягутъ лучшихъ коней въ красивѣйшую колесницу, и искуснѣйшій возница пусть снарядится ѣхать съ тобой. Ты же, дитя мое, весело собирайся — возьми любимѣйшихъ своихъ прислужницъ и, вмѣстѣ съ ними сѣвши въ колесницу, разъѣзжай изъ рощи въ рощу, изъ одного мѣста въ другое до тѣхъ поръ, пока ты не найдешь человѣка, женой котораго ты пожелала бы стать.
И царевна Савитри сдѣлала такъ, какъ сказалъ ей отецъ: разъѣзжая въ своей нарядной колесницѣ, она присматривалась къ дюдямъ. И вотъ разъ, лучезарная, вернулась она съ прогулки и пришла къ отцу своему, могучему царю Мадрѣ, одѣтая блескомъ раскрывшейся отъ счастья красоты своей.
— Отецъ, я видѣла юношу, и сердце мое никогда не отвернется отъ свѣтлаго его облика, и никогда больше я не взгляну на другого съ желаніемъ любви. Я встрѣтила его въ лѣсу, онъ велъ старца, своего отца, ослѣпшаго и лишеннаго царства. Зовутъ юношу Сатьявато.
И задумался мудрый царь Мадра о судьбѣ дочери и приказалъ позвать вѣщаго старца Нараду и вопросилъ его о юношѣ Сатьявато. И отвѣтствовалъ вѣщій старецъ:
— Луна и солнце, море, суша, небо знаютъ наши скрытыя дѣла. Заря, и день, и ночь, и воздухъ все видятъ: чиста душа прекраснаго юноши, но короткая жизнь назначена ему въ удѣлъ: онъ умретъ, когда солнце успѣетъ всего только разъ совершить свой годовой кругооборотъ. И никакими жертвами и никакими молитвами нельзя измѣнить назначеннаго ему удѣла.
И сталъ мудрый царь Мадра уговаривать свою любимую дочь. Развѣ. нельзя выбрать другого юношу? И не долгъ ли каждаго покоряться волѣ Всевышняго? Пусть же, не губя своей юной жизни, идетъ она радостнымъ путемъ, ей назначеннымъ. Опустивъ голову, опечаленная, стояла прекрасная царевна Савитри, почтительно выслушивая увѣщанія отца, и, когда онъ кончилъ, она подняла голову и сказала:
— Отецъ, мои уста могутъ выговорить лишь то, что твердо рѣшило моё сердце. Не буду я знать счастья безъ Сатьявато; нѣтъ для меня неба безъ него. Съ нимъ же лѣсные терніи покажутся мнѣ шелкомъ; колючія иглы угрюмыхъ сосенъ, растущихъ на мрачныхъ вершинахъ горъ, — мягкимъ бархатомъ; и пыль, которую подыметъ вокругъ насъ вихрь пустыни, покажется мнѣ истолченнымъ благовоннымъ сандаломъ, брошеннымъ намъ въ лицо ласковымъ вѣтромъ.
Не сталъ болѣе возражать дочери мудрый и добрый царь Мадра. Приказалъ онъ запречь лучшихъ коней въ лучшую колесницу, и самъ отправился съ дочерью, прекрасной царевной Савитри, разыскивать въ лѣсу юношу Сатьявато.
Торжественно совершился бракъ Сатьявато и Савитри, и стали они мужемъ и женой.
Недѣли поглощали дни; мѣсяцы поглощали цедѣли, и солнце совершало свой годовой кругооборотъ. Оставалось лишь четыре дня отъ ихъ счастливаго года. И сказала Савитри своему возлюбленному супругу Сатьявато, что по данному ею обѣту хочетъ она простоять неподвижно три дня и три ночи въ постѣ и молитвѣ. На разсвѣтѣ четвертаго утра, когда она въ храмѣ окончила свое испытаніе, браманы привѣтствовали прекрасную Савитри пожеланіями, чтобы она никогда не овдовѣла. И съ глубокой грустью поблагодаривъ брамановъ за привѣтствіе, покинула храмъ Савитри и вернулась къ супругу своему Сатьявато.
Ничего не подозрѣвавшій Сатьявато радостно встрѣтилъ Савитри и позвалъ ее въ лѣсъ, куда онъ направился, чтобы нарубить дровъ. Жизнерадостный шелъ Сатьявато, славословя красоту лѣса, высоту стройныхъ пальмъ, благоуханіе цвѣтущихъ розмариновъ и близящуюся прохладу вечера. Печальная внимала ему Савитри и размышляла о надвигающемся страшномъ часѣ. И вдругъ утомился Сатьявато и почувствовалъ страшную боль въ головѣ; онъ легъ на землю, положивъ на колѣни Савитри свою голову, вздохнулъ и умеръ. И тогда увидѣла Савитри, своей блистательной красотой ужасающаго каждаго смертнаго, великаго бога смерти, Яму. Блистательный богъ вынулъ изъ груди Сатьявато душу, имѣвшую видъ человѣка въ перстъ величиной. Взявъ душу Сатьявато, Яма направился по лѣсной тропѣ. Въ нѣмой горести Савитри нослѣдовала за нимъ. Нѣсколько мгновеній Яма словно не замѣчалъ ея, потомъ обернулся и сурово сказалъ ей:
— Вернись, и справь похороны своего мужа.
Но Савитри отвѣчала ему:
— Послушай, ты вѣдь другъ мнѣ, потому что говорятъ: съ кѣмъ пройдешь пять шаговъ, тотъ, можетъ-быть, уже другъ намъ. Такъ послушай же, что я скажу тебѣ: мудрецы называютъ добродѣтель своимъ щитомъ. Но знаешь ли ты, почему люди цѣнятъ ищущихъ добродѣтели? Если одинъ человѣкъ найдетъ путь къ добру, то другимъ не придется уже искать этого пути, а только слѣдовать ему.
— Прекрасная Савитри, — сказалъ восхищенный Яма, — ты такъ же добродѣтельна, какъ и прекрасна, и я хотѣлъ бы сдѣлать что-либо для тебя пріятное. Проси у меня все, что хочешь, но только не душу твоего мужа.
— Хорошо, — возразила Савитри, — верни зрѣніе отцу моего мужа.
— Да будетъ исполнено твое желаніе, но вернись, ты не въ силахъ дальше слѣдовать за мною: тамъ дальше глухія дебри, крутыя горы.
— Но вѣдь туда несешь ты душу моего мужа, а я не буду знать усталости, слѣдуя за нимъ. Послушай, что я хочу еще сказать тебѣ. Ты знаешь ли, когда встрѣчаются добрые люди, они сразу сердцемъ узнаютъ другъ друга — и какъ отрадно доброму, жить между добрыхъ!
— Твои слова, прекрасная Савитри, освѣщаютъ сердце словно роса луговыя травы послѣ знойнаго дня! Умъ свѣтлѣетъ въ разговорѣ съ тобою. И я охотно дамъ тебѣ все, что ты у меня попросишь, но только не жизнь твоего мужа.
— Хорошо, возврати царство его отцу.
— Пусть такъ, я сдѣлаю то, что ты хочешь. Но оставь меня, вернись въ свой край.
— Такъ послушай прежде меня. Я хочу разсказать тебѣ о томъ, какъ долженъ жить истинно добрый человѣкъ. Надо помогать другимъ и совѣтомъ и дѣломъ. Но вѣдь люди дѣлаютъ это часто изъ тщеславія, или же изъ угожденія и боязни передъ сильными. Однако по-истинѣ счастливъ только тотъ, кто добротой своего сердца достигъ того, что можетъ любить враговъ своихъ.
— О, Савитри, прекрасная Савитри! Твои слова, какъ прохладный ключъ въ знойной пустынѣ, утоляютъ жаждущую душу. Еще разъ проси у меня, что хочешь, но только не жизни своего мужа.
— Хорошо. Мой отецъ одинокъ, — даруй ему сына.
— Пусть будетъ по слову твоему. Но теперь вернись. Если ты послѣдуешь за мной еще дальше, ты никогда уже не найдешь обратнаго пути.
— Для меня не можетъ быть далекимъ то мѣсто, куда ты несешь душу Сатьявато. Но я бы хотѣла еще сказать тебѣ. Вѣдь такъ хорошо надѣяться на добрыхъ. Иногда и самому себѣ не столь вѣришь, какъ доброму. Но если такъ вѣришь другому, то и въ своей душѣ никогда не чувствуешь ни лжи, ни враждебности. И не напрасна вѣдь такая вѣра и надежда на добраго? Какъ же можетъ быть иначе, когда на небѣ солнце движется волей Всеблагого Создателя, та же Всеблагая воля вложена и въ душу человѣка, и земля не можетъ носить человѣка безъ вѣры во Всеблагого.
— То, что сказала ты, мудрая Савитри, такъ правдиво и прекрасно, что проси у меня и я еще разъ дамъ тебѣ все, что ты пожелаешь.
— Вотъ теперь ты поистинѣ щедръ и благъ, блистательный Яма, такъ верни же мнѣ душу моего мужа, отдай мнѣ душу Сатьявато — блаженство моей жизни.
— Пусть исполнится твоё желаніе, благочестивая Савитри. Возьми душу того, кого ты любишь такъ свято, и пусть любовь твоя, какъ чистое пламя, сіяетъ на землѣ во всѣ вѣка.
И взявъ душу Сатьявато, Савитри вернулась туда, гдѣ лежало бездыханное тѣло ея мужа. Она снова положила къ себѣ на колѣни голову Сатьявато и вложила душу въ его тѣло. И Сатьявато очнулся отъ своего смертельнаго сна и спросилъ Савитри, отчего она не разбудила его раньше: ужъ поздно, темная ночь кругомъ, и имъ теперь трудно будетъ выбраться изъ лѣсу.
Сатьявато срубилъ сухой сукъ и зажегъ его вмѣсто факела. Въ правую руку онъ взялъ топоръ для обороны, а лѣвой держалъ за руку Савитри, а она въ правой рукѣ держала руку мужа, а въ лѣвой несла свѣточъ, освѣщавшій ихъ путь. Такъ шли они по темному лѣсу...
Перевод с санскрита Б. Л. Смирнова.
Въ обработкѣ С. Козленицкой.

Доктор Хаим Брош   13.01.2022 02:31   •   Заявить о нарушении