Чужая территория Гл. 2

Гл.2


Татьяна всё время плакала, сначала украдкой, чтобы Матвей ничего не заподозрил, а потом ей было всё равно, видит он или нет. Конечно, он всё видел и слышал, потому сердце его, от горя и безысходности, разрывалось на части. Тут и так плохо от сознания того, что они заблудились, а ещё и Таня добавляет негатива ко всему случившемуся. Он не собирался обвинять её во всех тяжких, понимал, что мужчины - это одно, а женщины, это уже совсем другое. Но и допустить, чтобы у любимой девушки начался нервный срыв, он тоже не мог. Не имел права.

Несколько раз пытался отвлечь её или успокоить, но Танька начинала реветь ещё больше, громко, в голос. И Матвею ничего не оставалось, как припугнуть её, чтобы она, наконец, взяла себя в руки.

-   Тань, ты доревёшься, что скоро всех зверей леса известишь о нашем здесь появлении.

-   И что? - закричала девушка. - Пусть слышат, я никого не стесняюсь.

-   Ты серьёзно? Даже волков и медведей?

И она сразу притихла. Но через десяток метров быстро заговорила:

-   Ты знал, что здесь полно диких зверей, но всё равно привёл меня в этот лес. Ты рисковал моей жизнью.

-   И своей тоже, не забудь. Если бы было и на самом деле так опасно, я бы сюда ни за что не сунулся. Прежде я проконсультировался у туристов из первого коттеджа, они тут не впервые. Сказали, будто смело можно спать в самом лесу и никто тебя не потревожит. Здесь всегда так делали и ничего страшного никогда не происходило.

-   Тогда чего пугаешь? - Татьяна остановилась и швырнула в Матвея кусок жёлтого мха, который она оторвала со ствола засохшего дерева.

Матвей рассмеялся.

-   Вот такая ты мне больше нравишься, а то идём по колено в воде от твоих слёз.

Таня почувствовала, что веселье у Матвея наигранное, он просто её приводит в чувство, потому что переживает. И ей стало очень стыдно за себя, всё-таки не ребёнок уже, а взрослая девушка.

-   Тань, если честно, то, разумеется, мы рисковали. Всякое может быть. Не было зверей, а потом... раз и кто-то объявился, ведь у всех правил есть исключения. Но тогда и жить не надо, понимаешь? Иначе вышел из дома, а тебя или трамвай переехал, или кирпич на голову упал. Но я не об этом, на самом деле - главное вот что. Тогда мы рядом с базой находились, а сейчас уже зашли вглубь леса слишком далеко. Потому, прошу тебя, будь осторожнее. Животные обладают исключительным слухом и чутьём, надо наоборот быть потише и не привлекать к себе особого внимания, а ты, как та Ярославна на городской стене, воешь на всю округу. Клянусь, я не знаю, угрожает ли нам что-то или кто-то в этом угрюмом уголке, но давай сами себя побережём, ведь мы с тобой абсолютно без понятия, что нас там ожидает впереди.

Татьяна молча за ним наблюдала, а потом тихонько спросила:

-   Почему ты этот уголок называешь угрюмым?

-   Но ведь всё, что приносит несчастье, оно серое, чёрное и одновременно угрюмое. А мы с тобой не на танцы сейчас идём, мы пробираемся по лесу, потому что конкретно заблудились. Извини, я решил называть вещи своими именами, чтобы ты до мелочей осознавала происходящее. Смотри сама, - он вытянул руку и развёл ею вокруг. - в самом начале мы видели почти что редколесье, на пути встречались большие поляны, а деревья были значительно поменьше от этих великанов, что сейчас нас окружают со всех сторон. В иных местах заросли, совершенно непролазные, везде густота и непроходимый кустарник. А у нас ничего нет, чтобы вырубить всё, что мешает нашему передвижению. Но вся эта гуща говорит о том, что мы с тобой уже углубились, дальше просто некуда. А тут ещё и ты ноешь.

-   И что нам делать? Скажи, как при этих обстоятельствах взять себя в руки и не плакать?

-   Не знаю. Но бери, Танька, выхода нету. И идти нам обязательно надо, стоять нельзя.

-   Почему?

-   Какой прок от этого? Когда идём, то есть какая-то надежда, что куда-то, но выйдем, а под лежачий камень и вода не течёт.

Парень и девушка, застигнутые судьбой в такой опасной ситуации, цеплялись за всякую возможность выжить, выйти либо к посёлку, либо к реке или хотя бы к проложенным рельсам, которые, в итоге, приведут их к спасению. Иногда кустарники так переплетались, что совсем невозможно было пробираться, но они ломали ветви, пролазили через узкие проходы между корневищами старых деревьев, все перепачкались, руки и ноги у обоих, и даже лица, исцарапаны до крови. На одном из привалов Таня нервно сказала, кивая на свою обувь:

-   Посмотри на мои кроссовки. Их пора выбрасывать, вроде они мне лет десять прослужили. А я ведь недавно их купила.

Матвей мельком глянул и на свои кроссовки, они тоже были грязными, зелёными от травы и мха, и им ни за что не дашь всего два-три месяца, когда Матвей их приобрёл. Он тяжело вздохнул и ничего не ответил.

-   Долго ходим. - продолжила Татьяна.

-   Долго. - парировал Матвей. -  Тань, ты не о том думаешь. Обувь ерунда, нам бы самим уцелеть.

-   Что я такого сказала? Я тоже пытаюсь отвлечься и тебя отвлечь, неужели не ясно?

-   Прости, Танюха. Я чувствую себя последним идиотом и неудачником. Раз в жизни хотел устроить своей любимой незабываемую ночь, ну и чем это закончилось? Хочешь правду? Хоть я тогда и рассердился на тебя, но я только себя одного виню в этом происшествии. Если я придумал сценарий, то просто обязан был запомнить обратную дорогу. А я, как влюблённый придурок, даже не подумал об этом. А обязан был, повторяю. Но всё казалось таким сказочным, таким детским, что и в голову не пришло, будто у нас возникнут какие-то проблемы.

-   Не мучай себя, Матвей. Я находилась рядом с тобой, поэтому с меня тоже не снимается никакая ответственность. Могла бы ни ушами хлопать и с улыбкой выслушивать комплименты, а больше по сторонам глазеть. Может, что-то и заметила бы, деревце там кривое, или банку консервную на орешнике. Но мне так боязно было, ведь я впервые в таком лесу, что всю ответственность переложила на тебя. Мы оба виноваты, Матвей. Прости меня, пожалуйста. Но у меня противный характер, я иногда забываю, что пообещала и вновь начинаю капризничать.

Он взял её руку в свои ладони и вымученно улыбнулся.

-   Я понимаю, потому тоже прошу у тебя прощение. Я также склонен к некоторой грубости, но это оттого, что я очень страдаю и хочу, чтобы мы с тобой выпутались из этого лабиринта.

Они с неохотой поднялись и снова побрели вперёд. А вперёд ли? Возможно, ходят по кругу, здесь везде вся местность, как под копирку одинаковая. Матвей часто об этом думал. А ещё плохо то, что у них не было воды и пищи. Часто они испытывали настоящую духоту, сквозь густые заросли совершенно не пробивался даже маленький намёк на дуновение свежего ветерка. Тело исходило потом, организм обезвоживался, но поправить положение нечем. Без пищи человек ещё может продержаться, а вот без воды...

Наступал вечер, хотя здесь такие высоченные деревья, что даже днём казалось, будто это уже тёмное время суток, и Матвей лихорадочно соображал, где же им провести предстоящую ночь? Вокруг звери, которые скоро выйдут на охоту и очень опасно попадаться им на глаза. В одном месте Матвей видел обглоданный скелет оленя, который, возможно, сам умер от старости, а если нет? А если это своеобразное предупреждение, что тут навалом волков и медведей. Прогноз не очень утешительный.

-   Я больше не могу. - услышал юноша. - У меня уже почти сутки во рту не было ни росинки.

-   Ну да, а у меня была аж тысяча росинок. Тань, я что, не с тобой?

-   Матвей, перестань цепляться к словам, ты сам прекрасно понимаешь, что нам следует что-то перекусить, иначе мы просто упадём и не встанем. - её голос снова задрожал.

-   Да, Тань, следует что-то перекусить, кстати, уже давно, ты права. Но почему-то рядом нет ни одного ресторана, представляешь?

-   Ты зануда, понятно? Я вообще не хочу с тобой разговаривать.

Девушка уже не знала, по-прежнему ли любит его? Дома, в городе, она жить не могла без своего Матвея, а здесь совсем другие, очень суровые обстоятельства. Да они и сами стали другими, всего за несколько часов. Это борьба за выживание, между человеком и природой. Вроде матушка-природа проверяет некоторых людей на прочность, мол, я тебя сильным растила, а ты почему раскис? Ну-ка вставай, борись за своё существование, а иначе... я не стану тебе помогать, слабым тут не место.

Да, у матушки-природы тоже случается плохое настроение, потому что мы нарушаем все её "заповеди."

-   И не надо. - ответил юноша. - Не разговаривай, зато есть ты будешь со мной.

Татьяна расширила глаза от удивления, неужели Матвей умом тронулся от сложившейся обстановки. Девушка заметила, что он куда-то внимательно смотрит, она перевела взгляд в том же направлении и увидела десятка два грибов, окружающих трухлявый, почти рассыпавшийся пень.

-   Грибы? - воскликнула она. - Нет, я это есть отказываюсь.

-   Почему?- спросил довольный Матвей. - Они же съедобные. - парень поднялся и подошёл к грибному скоплению.

-   Ты думаешь, что говоришь? То хоть надежда есть, пусть и слабая, что мы отсюда выберемся живыми, но с такой едою на это рассчитывать не приходится.

-   И напрасно. - Матвей ловко собрал весь урожай. - Некоторые из них можно есть сырыми, например, сыроежки. Они так и называются, мол, ешьте нас сырыми.

-   А это точно они? - Таня сглотнула слюну, но тут же сморщилась, сухое горло доставляло боль при глотательных движениях.

-   Они, родимые. Мы с отцом в лесхоз ездили и однажды собрали их целое ведро. Вот папка и просветил меня, насчёт сыроежек. Бери, не бойся! Смотри, я уже два штуки съел, прямо на ходу.

И Таня подумала: "Будь что будет".

Матвей аккуратно положил грибы на прошлогоднюю траву, а Таня взяла в руки один грибок, крутанула его за ножку, чтобы осмотреть "еду" со всех сторон. Вроде чистый. Потом понюхала и сразу же отправила в рот.

-   Жареные вкуснее, но и эти ничего. - Татьяна потянулась ещё за одним.

Через считанные минуты от сыроежек ничего не осталось, но парень и девушка могли поклясться, что им сделалось намного легче, общее состояние изменилось в лучшую сторону. Они будто духом воспряли и дальнейшее путешествие их уже не особенно пугало.

-   Тань, ещё немного пройдём и потом начнём готовиться к ночи.

-   А ты уже думал на эту тему?

-   Да.

-   И? Где мы ляжем?

-   Наверное, надо влезть на дерево.

-   Да, согласна. Но от медведя там не спрячешься.

-   Тань, будет ли проходить мимо тот медведь, а если окажется рядом, то, может, и не захочет нас беспокоить. Но если мы останемся на земле, то это в сто раз рискованней. Я не прав?

-   Прав. Конечно, прав.
 
Молодые люди прошли ещё где-то с полчаса и вдруг Матвей увидел просвет среди деревьев.

-   Танька, что там такое, просека, что ли? Аж дышать стало свободнее и ветерком пахнуло, чувствуешь?

-   Да! - радостно сказала Таня. - Знаешь, как будто речкой пахнет.

Матвей молча ускорил шаг, Таня едва за ним поспевала, и они действительно вышли к узкой горной речушке. Но она не везде была узкой, иногда расширялась, давая понять всякому, что без труда ещё много лет будет нести свои маленькие волны в неизведанные дали, а также сполна послужит всему живому, ведь им без воды - нету жизни на этой земле.

-   Боже, вода какая чистая! - крикнул довольный Матвей. - Танька, налетай, мы спасены!

Они долго пили воду, смеялись, брызгались друг на друга, но эта встреча с горной речушкой вселила в них очень даже большие надежды. Да, берег не сравнить с тёмным и неприступным лесом. Каждый человек свободу воспринимает по-разному. А многим лес - это дом родной. В городе они задыхаются.

-   Переночуем здесь, а утром пойдём вдоль берега. Речка обязательно нас куда-нибудь приведёт. - сказал Матвей.

-   Я тоже счастлива, Матвей! Но всё равно как-то страшновато. Ведь ночью на водопой придут сюда разные звери, как представлю медведей или волков...

-   Мы будем думать над этим, Танюха, и что-либо обязательно придумаем. Только ты меньше представляй.