Яга

  В деревне все её звали  Ягой. Она и вправду была похожа на бабу-ягу: лохматые седые волосы торчали в разные стороны, безумные глаза и сгорбленная спина.

Откуда она появилась здесь – никто не знал. Это было давно. Тогда ещё достаточно молодая, но уже поседевшая женщина с обезумевшими глазами приблудилась в эту деревню и поселилась в заброшенной, полуразвалившейся избе на самой окраине, у леса.

Сначала её жители жалели, а потом стали бояться. Обычно тихая женщина, вдруг сходила с ума. Она бродила по улицам, держа, будто младенца, завёрнутое полено и выла нечеловеческим голосом. Кто-то поначалу её жалел, пытался успокоить, но она не давала к себе прикоснуться. Потом все привыкли к её выходкам и, видя её с поленом в руках, загоняли своих детей домой, и сами старались не подходить близко.

С годами она всё меньше выходила в такие дни из дому, чаще запиралась в доме и ревела во весь голос, качая выдуманное дитя.

Успокоившись, она, как ни в чем, ни бывало, выходила на улицу и раздавала испуганным ребятишкам носки да варежки, связанные ею.

Одни ребята от страха разбегались в разные стороны, другие же бросали в неё камни, выкрикивая: « Сумасшедшая Яга, иди домой!»

А она будто их не слышала - улыбалась блаженной улыбкой и протягивала им свои изделия. Потом она поднимала, брошенные детьми носки с варежками и вешала их на забор, где жили дети, после уходила домой и сидела там тихо до следующего приступа.

Сердобольные люди приносили ей еду, да старую одежду и оставляли всё это на крылечке. А дети всё же носили её носки да варежки.

Надо сказать, вязала она очень славные изделия: пушистые, мягкие, с разными узорами.

Была у Яги коза, никто не знал, откуда та у неё появилась. У многих в деревне были козы, но почему-то связанные варежки с тех коз, не были такими мягкими да пушистыми.

Проходило время, люди свыклись с такой соседкой, а вот дети так и продолжали донимать старуху.

В окна подглядывали, как она качает полено, да смеялись злобно над ней, но она лишь в ответ им улыбалась сквозь слёзы, чем ещё больше веселила ребят.

Вот только Мишка не видел в этом ничего смешного. Ему было жаль старушку, и он отчаянно заступался за неё, порой кидаясь даже в драку.

-Ты, зачем Ягу защищаешь? – удивлялись ребята. – Она же сумасшедшая!

-И, что это повод обижать её? Видно же, что она несчастный человек, её пожалеть надо, - отвечал Миша и мальчишки, махнув на него рукой, оставляли на время бабку в покое.

Мальчик старался стороной обходить эту сумасшедшую, но не мог пройти мимо, когда её обижали.

- Почему Яга  с ума сошла? – спросил он как-то у матери.

-Никто не знает. Спрашивали её, да никому она так и не рассказала, сказала, что звать её Машаткой, но все её Ягой так и зовут. А ты сынок к ней не ходи, мало ли что может она учудить, она же не здорова.

-А я и не хожу, так спросил, - ответил Миша и задумался.

Утром он взял хлеба, яиц и отправился к дому Яги. Положил всё на крылечко и уже собрался уходить, как не удержался: подтащив скамейку к стене и, забравшись на неё, заглянул в грязное окошко. Машатка сидела у печи и качала бревно, напевая ему колыбельную. Она подняла, полные слёз глаза и посмотрела на мальчишку. Мишка же с испуга свалился с лавки и во всю прыть помчался домой, не оглядываясь.

Всю дорогу  его сердце от страха колотилось.

-Больше  не пойду к ней, - думал он, но не смог забыть тот взгляд, полный горя.

Миша всё же продолжал носить ей еду. Потом он уехал в город, чтобы там учится и стал забывать старую обезумевшую женщину, пока однажды она не приснилась ему.

-Плохо мне, - прошептала Яга во сне и Михаил проснулся.

Дождавшись наступления каникул, он поехал в деревню.

-Мам, а Яга ещё жива? – спросил Миша почти с порога.

-Да, вроде жива твоя Яга, хотя давно её не видно, не слышно. А почему ты спрашиваешь? – удивилась женщина.

-Просто снилась она мне, - ответил Миша и наконец-то обнял мать.

А утром, позавтракав на скорую руку, пока она не видит, собрал немного продуктов, и хотел, уж было, тихонько выскочить из дому, как мама вошла в дом.

-К Машатке собрался? – спросила она.

-А как ты догадалась? – удивился Мишка.

-Сердобольный ты мой, - улыбнулась женщина. – Думаешь, я раньше не замечала пропажу продуктов? Догадалась я кому их ты носишь, просто не говорила тебе об этом. Это была твоя тайна, не хотела её раскрывать. Я всегда гордилась тобой, твоим добрым сердцем.

-Это ты у меня добрая, - Мишка чмокнул её в щёку и побежал на другой конец деревни.

-Да уж…, дом-то совсем старым стал…. Даже забор завалился, - подумал он, и на сердце стало тоскливо. – Надо будет хоть забор поправить.

Он поставил продукты на крыльцо.

-Почему она мне всё же приснилась? – подумал Миша и  заглянул в окно.
Яга лежала на кровати, будто мёртвая. Михаил испугался, но  она  вдруг открыла глаза.

-Заходи, что там стоишь? – сказала она, приподнявшись.

Михаил не услышал её, но понял, что она заметила его и зовёт. Детский страх, сидевший глубоко, вылез наружу и ему хотел бежать отсюда, но сердце требовало остаться. Он взял себя в руки, собрал все продукты и зашёл в дом.

-Ты вернулся, - радостно прошептала старуха. – Я очень тебя  ждала.

Миша подумал, что она бредит.

-Плохо мне, уже которую неделю болею, а последние дни, даже встать с постели не могу, - Машатка попыталась сесть, но обессилено свалилась на подушку. – Не бойся меня.

-А я и не боюсь, - ответил Михаил, стараясь не выдать свой страх.

-Боишься, - улыбнулась старуха. – А я и не в обиде, сама себя боюсь. Ты добрый, я всегда радовалась твоему приходу. Спасибо, что подкармливал меня, - она вновь улыбнулась. – И защищал.

-Так вы знали? – удивился Миша.

-Конечно, - Машатка вытерла рукой пот со лба. – Жарко мне что-то. Видно дни мои уже сочтены, - она тяжело вздохнула. – Пришло время увидится с моими детками, вот только получится ли мне их увидеть? Простили ли они меня? То, что я сделала, такое не прощается. Грех на мне очень тяжёлый, вот и несу его на своих плечах. Всё бы отдала, чтобы вернуться в прошлое, да не возможно это. Никому об этом грехе не рассказывала, а тебе расскажу, может, сжалишься надо мной, свечу  в храме за мою душу грешную поставишь, может и Господь простит меня, хотя…, простит ли…

Старуха прикрыла глаза, и Михаил уж подумал, что всё…

-Жива пока я, - Машатка приподняла веки. – Тяжело мне вспоминать, но и держать в себе больше не могу. Была я когда-то замужем, трое ребятишек у нас было, младшему годик всего исполнился. Узнала я тогда, что в соседней деревне мой муженёк любовницу себе завёл, да  ребёночка уже успели родить. Разозлилась я тогда на него, а он отпирается, чувствую, врёт - а доказать не могу. Говорил, что на заработки в другую деревню ездит, а сам к любовнице. И вот, когда он снова уехал, дождалась я ночи, когда дети уснут, а сама в другую деревню побежала, благо недалеко она – всего три километра, если через лес. Прибежала я, а где муженька искать – не знаю. Металась от дома к дому, прислушивалась, пока лошадь нашу не заметила. Заглянула в окошко, а там они: муж мой с любовницей над кроваткой детской склонились. Не знаю, что на меня нашло, но от злобы разум будто помутнел. Увидев лампу керосиновую, я тогда обезумела. Дождалась,  когда они спать улеглись, подпёрла дверь палкой, насыпала соломы и разлив керосин подожгла, а потом в лес отправилась. Смотрела, я как огонь разгорается, да смех на меня напал, не понимала я тогда, что сделала, а вспомнив о детях, оставленных дома, побежала домой. Прибежала под утро, а дом наш в огне. Соседи бегают, тушат, да уж нечего тушить-то было…. Подошла ко мне соседка.

 - Слава Богу, ты жива! А муж, дети с тобой? – спросила она. – А то мы думали, что вы все вместе погибли….

Дошло до меня, что отправив три жизни в мир иной, расплатилась я за это тремя своими детьми. Схватилась я за голову, заорала нечеловеческим голосом и пошла, куда глаза глядят. Меня останавливали, успокаивали, но я вырывалась и шла дальше. Сколь времени я плутала по лесу, не знаю и как оказалась в вашей деревне, не помню…, - старуха вытерла слёзы и застонала.

Михаил от ужаса, не мог пошелохнуться. Как такое можно было сотворить? Столько жизней из-за ревности она на тот свет отправила. Он  почувствовал, как презрение проникает в его сердце.

-А я ещё ей помогал…, - подумал он.

-Набрела я на этот дом, - старуха продолжила. – Хотела с жизнью покончить, да потом подумала, что это будет слишком лёгким наказанием для меня. Молилась я сутками за души мною загубленные, да за деток моих. Часто брала я полено, представляла, что это мой сынок младшенький, качала его, прощение просила, и песни ему пела. Мне казалось, что боль так уйдёт, но она не ушла. Когда становилось совсем плохо, уходила я в лес. Бродила там, выла волком, да легче не становилось. А однажды козу, попавшую в капкан, увидела. Освободила её. Думала она домой убежит, а она за мной ходит, прихрамывает.  Я реву, а она - блеет. Пришлось её домой к себе вести. Вылечила ей ножку, привязала к забору, думала, найдётся хозяин, коза-то красивая: шерсть пушистая, пятнистая, но никто за ней не пришёл. А потом я в старых, здешних вещах, вдруг веретено и спицы нашла, решила я тогда шерсть чесать, прясть да варежки с носками детям вязать. Может кого-нибудь из ребятишек они согреют, так может и моим деткам, да тому младенцу, легче на том свете будет. Я ведь так раскаиваюсь в том, что натворила…. Не могу простить себя за это. Если бы всё вернуть: отпустила бы мужа, пусть бы жил с той женщиной счастливо, а я бы с детками осталась, вырастила бы их…. Каждый день представляю, какими бы они сейчас были, уже  и внуков бы мне подарили….  Да и тот малыш, в чём он виноват? Не могу себя оправдать и понять не могу, что на меня тогда нашло? Как затмение какое-то в голове случилось, но самое страшное, что там, в лесу, когда я смотрела, как горит дом соперницы, я ведь смеялась, радовалась тогда…. Что я за человек? Нет же мне прощения, да? Нет бы, пойти в церковь, покаяться, но я считала себя не достойной, чтобы войти туда. Вот сейчас, стоя на пороге, боюсь предстать перед Господом, как я ему в глаза посмотрю? Хотя чувствую, что Он, несмотря на все мои деяния, до сих пор любит меня. Вот тебя мне послал, ещё совсем мальчишкой, а потом козу, да людей сердечных, что с голоду не давали умереть. И сейчас Он привёл тебя сюда, видно, чтобы я освободила своё сердце и рассказала о тяжком грехе. Ты, не думай, я не обижусь, если и ты меня за это не простишь. Знаю, что такое простить невозможно….  Я себя простить не могу.… Знаешь, я даже людям не позволяю, чтобы они ко мне прикасались, боюсь замарать их…

Иди, оставь меня здесь…. Если всё же когда-нибудь вспомнишь меня, помолись о моей грешной душе, как сможешь…, - Машатка раскашлялась, застонала и отвернулась к стене.

Миша слышал её хрип и не мог пошевелиться. Все чувства смешались в его душе. Он презирал её, но и в тоже время, почему-то, было жаль эту старуху, хоть он и не понимал, как можно было сотворить такое, но  чувствовал её боль, чувствовал, что она бы отдала свою жизнь, чтобы всё вернуть и не делать того, что она тогда сделала.

Он медленно встал и вышел на улицу. Холодный осенний дождь обдал его с ног до головы, будто отрезвляя, и только сейчас до него дошло, что старуха больна, видно тяжело, больна. Он помчался в деревню за помощью.

Ягу увезли в больницу, а Михаил вернулся в город. Мысли о Яге не оставляли его в покое. Он не смог найти ей оправдания, и даже винил себя, что защищал её. И в тоже время ему было её безумно жаль…

-Если бы я нашёл себе другую девушку, чтобы ты сделала? – спросил он как-то свою невесту.

-Я бы убила вас обоих, - ответила она.

-А ты бы смогла? – спросил Миша.

-Не знаю,- ответила девушка и пожала плечами. – Ревность страшная штука.

-Надо уметь отпускать, если любишь и хочешь, чтобы твой любимый человек был счастлив, - Миша посмотрел на невесту, а потом рассказал ей о Яге.

-Мне жаль её, - сказала сквозь слёзы девушка. – Она за свой грех себя наказала уже.

-Но тех, кого она убила, не вернешь, понимаешь! – выкрикнул Миша.

-Да, не вернёшь, но что теперь её за это убить надо? – девушка заглянула ему в глаза.

-Не знаю…, - ответил Михаил. – Если бы я знал эту историю раньше, я бы ей не помогал.

-Но ты же, узнав, всё же позвал на помощь, спас её. У тебя доброе сердце. Ты правильно поступил, что не оставил её там помирать.

-А вдруг она всё же померла? Она просила за неё свечку в храме поставить, а я так не сходил…, - сказал Миша и полные горя глаза Яги, всплыли в памяти.

-А ты съезди к ней в больницу, да узнай, - предложила девушка.

-Не знаю, смогу ли я…. Пока не хочу её видеть, - ответил Михаил.
   
  Яга тихо сидела на лавочке в больничном сквере. Она чувствовала себя лучше, только вот душа продолжала болеть.

Осенние листья подали ей под ноги. Серое небо затягивали тяжёлые тучи. Она укуталась в старенькое пальто, подаренное доброй санитаркой.

-Господи, ты всегда мне посылаешь добрых людей. Разве я заслужила этого? Ничего я в жизни хорошего так и не сделала, а ведь могла…. А я закрылась от мира, закрылась от Тебя…

Машатка прикрыла глаза ладонями, а потом ими вытерла слёзы. Небо будто сочувствуя ей, тоже заплакало, и капли заструились по её лицу.

-Пойдёмте в беседку, а то промокнете, - сказал, тихонько подошедший Миша и взял её за руку.

-Мишенька, - она обняла его дрожащими руками. – Ты пришёл…

-Пришёл, - тихо ответил Миша и почувствовал, как всё, то презрение и даже злость к этой старой женщине, растворилась, и на сердце стало тепло.

-Прощение и сострадание, великая сила, она открывает двери в любовь, безусловную любовь. Каждый может стать грешником, но не каждый может осознать тяжесть греха. Порой себя простить очень сложно, но без прощения, невозможно раскрыть своё сердце Богу. Тяжело этой женщине. Господь послал ей тебя не просто так. Это и для тебя испытание, - сказал священник, когда всё же Миша решился зайти в церковь. – Может через тебя она придёт к Богу.

-Но как я её к Нему приведу? – удивился Михаил, на что священник, улыбнувшись, ответил: «Через своё сердце».

Прошёл год. Миша со своей невестой венчались. Много гостей было из деревни, среди них и Машатка.

Михаил год назад отвёл её  в храм. Она долго не решалась переступить порог, но Миша был рядом. Там она и осталась, при церкви. Работа ей нашлась, по хозяйству. Козу ей Миша привёз и теперь все ребятишки в округе щеголяли в пушистых варежках.

И больше её никто не называл Ягой, да и не подходило теперь ей это имя.

-Здравствуйте, бабушка Машатка, - здоровались с ней прихожане. Любили они её: всегда по-доброму смотрит, всем поможет, вежливо подскажет, если надо. И всегда улыбается.

-Такая бабушка добрая, - говорили потом те, кому она варежки задаривала.  – Только глаза у неё печальные….

-Может, кто из них помолится за меня…, - думала Машатка, глядя, как радуются её подаркам. – Может Бог простит…