Глава 8. Ревность

Мрачная сосредоточенность Филиппа не укрылась от Арамиса, как не укрылось и то, что он не отходил от Полетт. И не остался незамеченным д’Эрбле и разговор Атоса с фантомом д’Артаньяна-старшего.
Зайдя в каюту, Филипп, не говоря ни слова, уселся в углу и уткнулся в первую попавшуюся книгу, которую достал с полки, открыл на титульном листе, и так и оставил. Своим острым зрением Арамис рассмотрел, что это за книга: «Введение в Соляристику. Гипотезы и факты»
«Дело плохо», - подумал бывший епископ ваннский. – «Моего гостя я уже не интересую, его занимает другой предмет. Это не стоило бы особого внимания, но, если этот интерес – женщина и, вдобавок, это женщина, пришедшая с Атосом, это грозит неприятностями.»
А принц и не думал выходить из состояния мрачной задумчивости, в которую впал. Его поведение уже ничем не напоминало зависимого фантома, у него появились свои предпочтения, и это резко отличало его и теперешних гостей от тех, кого преподнес им Солярис в первый раз.
- Скажите, господин д’Эрбле, вы знаете, что могло связывать вашего друга с этой девушкой, с Полетт? – после некоторого колебания спросил Филипп.
- Вы спрашиваете меня о том, о чем вы сами должны знать? – удивился Арамис.
- Мне известно только то, что касается вас и меня, - сухо ответил принц. – Есть ли какая-то связь между господином Атосом и девушкой?
- Если Полетт появилась именно у него, то, наверное, должна быть. Но мне об этом ничего не известно.
- Вы ведь знали, что она его любит?
- Мало ли что может вообразить себе молодая женщина: могла увидеть на улице и влюбиться, - пожал плечами Арамис. – Женщины любят искать объект для любви в мечтах.
- А не мог он ее увидеть в другом месте? В заведении, где можно на время воспользоваться женщиной? – продолжал допрос Филипп, не обращая внимание на то, что его хозяин теряет терпение.
- Ваше высочество, вы переходите границы дозволенного для дворянина! – попытался его урезонить Арамис, но Филиппа уже не интересовало ничего, кроме истины.
- Ваш друг оскорбил Полетт, это я понял едва ли не с первой минуты их появления. У девушки очень несчастный и зависимый вид.
- Все вы, гости, зависите от нас, от нашего контакта с вами, - возразил ему Арамис.
- Ошибаетесь, мы такими более не являемся. Мы получили от вас все, что вы могли нам дать, и теперь у каждого их нас есть свое представление о людях. Мы можем существовать без вас, и с каждой минутой наша общая пуповина истончается все более и более. Наше поведение уже не следствие вашего представления, а зависит только от того, что происходит здесь, на станции. Мы полностью автономны, и готовы к контакту между людьми и Океаном.
- А знаете ли Он, с кем имеет дело в нашем лице? – вкрадчиво поинтересовался Арамис, чье красивое лицо исказила гримаса гнева. – Знает ли он, что мы придуманы людьми?
- Что вы имеете в виду? – в голосе принца появилась настороженность, он с тревогой взглянул на Арамиса.
- Это не тайна, но я не уверен, что вы сумеете правильно понять, почему люди пошли на этот эксперимент. Океан Соляриса ищет точки соприкосновения с человечеством Земли. Понять нас – его цель. Но он – такое же порождение фантазии, как и Кельвин, и как мы – четверо друзей. Существам, рожденным фантазией человека, проще понять и принять друг друга, чем рожденному на Земле и рожденному на просторах Галактики. Вы понимаете меня, принц?
- Кажется, понимаю, но вряд ли это что-то изменит. Меня волнует судьба Полетт; я люблю ее. Ваш друг её погубит, он ее презирает.
-  У моего друга достаточно причин не любить женщин, - все еще сдерживаясь, возразил Арамис.
- Нет такой причины, чтобы из-за одной ненавидеть всех, - на это нечего было возразить, и Арамис ограничился молчанием.
- Я должен поговорить с господином Атосом, - Филипп был одержим своей мыслью, спорить и что-то доказывать ему не имело смысла, а как помешать, Арамис не знал. Филипп страшил его именно своей непредсказуемостью, в его ревности было слишком много человеческого, и понять, что Атос совершенно не собирается участвовать в этой дурацкой разборке, унижающей его достоинство, он не мог, а, скорее всего, и не желал. – Я бы хотел, чтобы вы присутствовали при этом, - тон принца был едва ли не приказным, и это насторожило Арамиса еще больше.
- Я пойду с вами, ваше высочество, не только потому что вы все же еще нуждаетесь во мне, но и потому, что хочу предупредить все те недоразумения, которыми чревата эта разборка.
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что вы не знаете господина графа так, как знаю его я. Граф человек сдержанный и справедливый, но и у его терпения есть границы, и лучше их не переходить, монсеньор.
- Граф вызовет меня на дуэль?
- Какая дуэль на Солярисе, подумайте сами!
- Да, вы правы, - принц задумался. – Но я обязан поговорить с ним, я имею право требовать…
- Простите, но здесь вы не имеете права что-либо требовать! – Арамис все же сорвался, хотя ему и удалось облечь свой гнев в вежливую форму. – Здесь каждый – сам себе хозяин.
- Здесь хозяин один – ОН.
- Не надо наделять Океан функцией Господа нашего! – в Арамисе проснулся священник. – Не надо забывать, что и он, и мы, и Кельвин – всего лишь плод человеческой фантазии! – и увидев, как сдвинул брови фантом, тихо и неожиданно рассмеялся. – Да, это уязвляет ваше самолюбие, ваше высочество, но увы, это факт. Пусть вас утешит то, что в этом мире, придуманном или настоящем, ничто не исчезает. Вы, по крайней мере, бессмертны, пока этого хочет Океан.
- Откуда у вас такие данные, господин д’Эрбле?
- Неужто вы думаете, принц, что все так рады своим гостям? – в голосе Арамиса прорезались вкрадчивые нотки.
- Вы хотите сказать, что вы пытались избавиться от нас и вам это не удалось?
- Ваше посещение – не первое. Я полагал, что вам это известно, - нахмурился Арамис; он начал испытывать смутное беспокойство. – Ваше существование всецело зависит от того, какую задачу ставит вам Океан.
- Он дал нам полноту чувств, - почти с пафосом заявил принц.
- С этим я не спорю.
- Но вас это страшит? – Филипп бросил на Арамиса быстрый взгляд.
- И восхищает.
- Судя по вашему лицу – скорее пугает, - хмуро заметил Филипп.
- Не скрою. И лишь в силу того, что вы вообразили себе что-то насчет моего друга.
- Ваш друг не уважает чужие чувства, - с горечью заметил фантом.
- Мой друг ничего не знает о ваших чувствах, монсеньор. Я думаю, что ему будет проще признать их, если вы освободите его от присутствия этой женщины.
- Разве может быть обузой любящий человек? – горечь прошлого сквозила в этом вопросе.
- Увы, может, если это чувство не разделено, - теперь уже и Арамис опустил голову. Воспоминания с неожиданной силой нахлынули на него.
- Как бы то ни было, но раз я собрался поговорить с соперником, я своего решения не изменю, - Филипп выжидающе посмотрел на Арамиса. – Вы идете со мной?
- Атос вам не соперник, - тяжело вздохнув, Арамис последовал за своим фантомом.