Глава 9

У Полетт не хватило выдержки: она заявила Атосу, что Филипп признался ей в любви. Ничего более дикого Атосу еще не приходилось слышать.
- Так быстро: не успел увидеть – и уже влюбился? И что же он тебе предложил? – не удержался он от иронии.
- Я боюсь за вас, господин, - опустила глаза девушка.
- И напрасно. Что он может мне сделать? Вызвать меня? Он принц крови, близнец короля, которому только злая судьба не дала трон. А кто я?
- Принц? – побелела Полетт. – Меня любит брат короля?
- Любит ли, вот вопрос, - улыбнулся Атос ее потрясенному виду. – Полетт, очнись, наконец, пойми разницу между своим положением и положением тех мужчин, что посещали тебя в «Серебряном горшке». И пусть твоя вина в том, что привело тебя в это заведение, была не так велика, твой образ жизни заставлял смотреть на тебя, как на изгоя.
- Это вы очнитесь, сударь, - вдруг дерзко бросила она в лицо своему кумиру. – Очнитесь, и поймите разницу между моим положением тогда и теперь. Вы стыдитесь меня, стыдитесь себя, неужели стыдитесь и того, что были просто мужчиной? Если вам кто-то сделал гадость, это еще не значит, что гадость сделали все. – Полетт сильно побледнела, но продолжала – Женщины не все одинаковы, и одна не в ответе за всех. Вину какой-то красавицы, которая сделала вам больно, вы хотите возложить на всех? Я не приму вашего обвинения, но и не стану обвинять всех мужчин, которых я принимала. В конце концов, каждый в ответе за себя. Я бежала от отца, потому что знала, что он убьет меня, если узнает, что меня… - Полетт замолчала, с испугом глядя на Атоса.
- Откуда ты знаешь свое прошлое, если оно не известно мне? – тихо спросил граф, крепко беря ее за запястье. – Кто тебе рассказал об этом? Арамис?
- Это знал не только он, это известно было и моему первому хозяину, в «Серебряном кубке».
- Странно, - пробормотал Атос, обращаясь, разумеется, к себе самому, а не к Полетт. – Как странно! Фантом получает информацию из нескольких источников даже без прямого контакта? Хорошо, - вернулся он к своей собеседнице. – Раз уж мы оказались с тобой в таком незавидном положении, скажи, чего ты ждешь от меня?
- О взаимности я не смею и мечтать, господин Атос, но хотя бы снисхождение я могу от вас получить? - робко пробормотала девушка.
- Снисхождение? Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть на самом деле, - покачал головой граф, словно сожалея о самом себе. – Мне жаль тебя, твою загубленную жизнь, но что я могу поделать? Каждому из нас суждено пройти свой путь до конца.
- В той жизни я прожила в монастыре еще несколько лет, и все равно умерла молодой от грудной болезни.
- Ты помнишь об этом?
- Да, и не думаю, что было кому знать об этом из тех, кто здесь присутствует.
- Вы, фантомы, все больше очеловечиваетесь, - граф рассматривал теперь Полетт совсем иными глазами.
- Ты боишься этого?
- Это уравнивает наши позиции…- Атос не договорил, в дверь постучали, и он пошел открывать. На пороге стоял Филипп, а за его спиной маячило удрученное лицо Арамиса.
- Ваше высочество… - с едва уловимой усмешкой на губах Атос поклонился принцу так, как кланялся особам королевской крови: с почтением, но без подобострастия.
- Граф де Ла Фер, в прошлом просто Атос? – Филипп принял вызов, теперь он был для всех принцем крови. – Я хотел видеть вас, но подумав, решил вас навестить, не прося зайти в наши с епископом апартаменты.
- Я слушаю ваше высочество.
- Речь пойдет об одной девице, Полетт. Да, именно о той, что сейчас стоит рядом с вами. Это ваша женщина, как бы вы ни отрицали это. Она пришла от вас и к вам, но, видимо, является для вас помехой.
- Ваше высочество желает мне что-то предложить? – без обиняков спросил Атос.
- Да. Я люблю эту женщину.
- А эта женщина, любит ли она вас, монсеньор? – вопрос был как выстрел в упор.
- Мы можем спросить ее саму: благо, она слышит нашу беседу.
- Полетт, вам придется ответить на вопрос, - Атос взял девушку за руку и подвел к принцу. – Надеюсь, вы вполне можете уже существовать без меня.
- А я даже и пробовать не хочу. Я без вас умру, это я точно знаю, - Полетт резко развернулась, уходя от протянутой руки Филиппа. – Мне не нужна королевская любовь, я вас люблю, сударь. И пусть я могу без вас существовать, я не хочу жить вдали от вас.
Принц смертельно побледнел: его отбросили, как несуществующего, его признание не сочли достойным, и какой-то дворянин, презирающий женщин, в глазах этой девушки важнее и ценней его, рожденного когда-то на престоле. Мысль эта была невыносима, невыносима настолько, что ему захотелось кровью решить это противостояние, но мысль о собственном самоуничтожении показалась ему куда уместнее. Если он не может решить эту проблему, он может решить, что делать с собой. Еще одного унижения он не переживет.
Надо сказать, что Атос все же не мог заставить себя воспринимать фантомов, как реальных людей. Поведение Полетт и Филиппа поставило его перед малоприятным фактом: эти двое всерьез говорят о любви, а извечный треугольник любовных отношений неизвестно как решить. Присутствие Арамиса в каюте тоже не могло помочь – скорее мешало ему найти выход.
- Полетт, - мягко начал он, - но ведь я не могу оставаться на станции вечно, а вы не можете отдалиться от нее даже на небольшое расстояние. Не лучше ли все закончить сейчас и здесь?
- Закончить? Что вы подразумеваете под этими словами? – девушка испугано посмотрела на него. Она так побледнела, что веснушки на коже выступили россыпью темных точек.
- Давайте объяснимся, - предложил Атос. – Полетт, мне жаль, но я не могу разделить вашего чувства по многим, и достаточно объективным причинам, о которых я бы не хотел здесь говорить. Монсеньор, я уважаю ваше стремление доказать свою любовь находящейся здесь женщине, и готов вам помочь в этом. Полетт, мне бы хотелось, чтобы вы прислушались к принцу: он влюблен и готов ради вас на все.
- Господин Атос, но я не нуждаюсь ни в чьей помощи, - недовольство принца прорвалось в неожиданно высоком тембре голоса, непроизвольно он сжал кулаки, подавляя гнев и не очень представляя, как же достойно ответить на предложение графа. – Я способен объясниться и сам.
При этих его словах Атос с поклоном отошел как можно дальше, предоставляя инициативу Филиппу. Какая-то сторона его сознания при этом отмечала всю абсурдность ситуации, завязавшуюся у него с двумя фантомами.
Филипп краем глаза следил за своим соперником, хотя граф не желал признавать себя конкурентом в таком тонком и серьезном деле, как соперничество в любви. Эта, внезапно пробудившаяся любовь к падшей женщине не казалась принцу чем-то кощунственным, недостойным. Насколько действия его были спонтанны, не заказаны тем, кто посылал фантомов: вот что интересовало Атоса. Не была ли Полетт просто-напросто приманкой, чтобы смоделировать определенную ситуацию и вызвать реакцию на нее человека? Граф чувствовал себя сейчас, как подопытный кролик, на которого устремлены глаза любопытных вивисекторов.
Чтобы отвлечься от того, что происходило у него за спиной, Атос подозвал Арамиса, который молча, но очень внимательно, следил за всеми, и поднял жалюзи, надежно отгораживавшие окна станции от пламенеющих солнц Соляриса. И тут же невольно отшатнулся от стекла, когда длинный язык Океана, казалось, лизнул поверхность парящего в атмосфере планеты огромного металлического кита.
- Черт побери, что это Он так разбушевался? – Арамис тоже отступил на шаг назад, чувствуя, как сдавило виски и учащенно бьется сердце.
- Подглядывает и делает выводы, - без тени насмешки прокомментировал Атос.
- Господин д’Эрбле, вы же лицо духовное? Не смогли бы вы обвенчать нас с Полетт? – чудовищность просьбы повергла друзей в шок, какое-то время они даже не могли и слова вымолвить.
- Обвенчать? Вас? – Арамис растерянно посмотрел на фантомы, потом на Атоса. – Вы говорите это совершенно серьезно? Я могу это сделать, хотя, скорее всего, был Римской курией лишен  сана.  Обрят все равно будет действителен. Однако, это будет выглядеть более чем странно.
- А что странного вы видите в моем предложении? – у Филиппа задрожали губы.
- А разве вы оба исповедуете католическую веру? – попытался помочь другу Атос.  – И верите ли вы вообще в Господа нашего?
- Мы? – фантомы переглянулись, вопрос оказался слишком сложен для тех, чьим хозяином и богом был мозг Соляриса. – А разве это так важно? – принц растеряно уставился на Атоса и Арамиса.
- Несомненно, - бывший епископ воспрянул духом, почувствовав верное направление. – Я, как лицо духовное, заключая брак должен быть уверен, что супруги будут жить в истинной вере.
Полетт, сдавшейся перед напором, с которым принц требовал от нее взаимности, увидела лазейку, позволявшую ей избежать постылой связи.
- Я не уверена, что это возможно, - подхватила она забрезживший спасительный луч. – Мои родители были гугенотами.
- Откуда это вам известно? – Арамис задал свой вопрос чисто инстинктивно, и только потом посмотрел на Атоса, который сдвинул брови, что-то мучительно вспоминая.
- Она что-то рассказывала мне тогда, в «Кубке», - неохотно пояснил он. – Что-то о своих родителях. Как бы то ни было, эти россказни отложились у меня где-то в глубине памяти. Арамис, эти создания намного сложнее, чем нам представлялось, от них можно ожидать всего, что угодно.
- Да, рассказывала, - подхватила молодая женщина. – И вы слушали, и запомнили. – Видите, я вам совсем не безразлична, вы не хотите признать это, сопротивляетесь, готовы отдать меня этому человеку, только чтобы забыть меня. Но у вас не получится, господин мой! Никогда не получится забыть меня, - она замолчала на мгновение, лицо стало, как неживое, она вся ушла в себя, слушая какой-то внутренний голос. – Хорошо, можешь отдать меня этому принцу, а я все равно приду к тебе, - странная улыбка осветила ее лицо. – Все равно приду, скоро ты в этом убедишься.
- О чем это она? – напряженно думал Атос, пока Арамис, не в силах скрыть иронической улыбки, сочетал браком чудовищную пару. – Это была угроза, но в чем ее смысл?
Очень скоро он убедился, что это – не просто слова.