Детство и дедство

                Главное, чтобы ты был здоров

  - Деда, ты где? – у зайцев неожиданно сократили занятия с шести до пяти уроков и наш поинтересовался, на каком этапе похода за ним находится дед.
  - Как раз оделся и выхожу за тобой. Что, пять уроков было?
  - Да, сократили. Так я пойду навстречу?
  - Конечно!
  - Но хоть через дорогу в этот раз можно перейти?
  - А кто тебе в прошлый раз не давал? – однажды, совсем недавно, был похожий случай и ребёнок, миновав сквер, послушно ожидал меня возле перехода через «горло» площади, начав переходить только после моей отмашки рукой. - Там хоть и широкая дорога, но машины редко ходят, поэтому ты на всякий случай дождись, пока ни одной не будет, и переходи: спешить всё равно некуда.
  - Хорошо.
   Встретились мы уже на середине пути. Мелкий шёл с пареньком, которого я прежде не видел. Наверное, из другого класса. Они о чём-то мирно беседовали. Завидев меня, заяц поднял в приветствии руку: «Вот он я. Узнаёшь?» Разумеется, я узнал. Я теперь всех знакомых даже не по силуэту, а по походке узнаю за сотню метров. А лица могу и в десяти не разглядеть.
   При виде этих двоих меня снова посетили противоборствующие мысли о том, пора или не пора ребёнку нашему уже самому ходить хотя бы из школы, когда на улице светло. Ходят же как-то другие – вон, попутчик его явно ненамного ближе нас к школе живёт. И в который раз победила дурацкая мысль, что, пока есть возможность, отчего бы и не быть ему попутчиком: не дай бог, что случится – и помочь некому будет.
   А пока что он мне помогает. Утром, когда шли в школу, я сначала предложил понести его рюкзак, покуда он жуёт бутерброды, а потом у меня резко «дёрнуло» спину, и я сначала попросил его не торопиться, а после и вовсе передал ему вместилище его знаний в печатном и письменном виде:
  - Слушай, возьми, наверное, а то не проходит спина что-то… Ясно, что наверх тяжело нести, но…
  - Конечно! Деда, мне всё равно, главное, чтобы ты здоров был! – без пафоса и декламационных интонаций, так, что можно было поверить, что слова идут от души, заверил деда заяц, добавив в порыве любвеобильности. – И другие члены семьи. И бабушки.
  - Бабушки и дедушки входят в состав членов семьи.
  - Семья – это дети и их родители.
  - Нет, не только. И дедушки-бабушки, и прадедушки-прабабушки, если есть, понятное дело.
   А метров через сто, когда я в очередной раз поскользнулся, он мгновенно ухватил меня под руку.
  - Спасибо, но не так-то легко меня свалить с ног! – улыбнулся я его порыву.
  - Я на всякий случай. Зачем нам лишние неприятности?
  - Это точно. Хотя, вообще-то, неприятности всегда лишние. Так что…
  - Так что масло масляное получается, – улыбнулся и он.
  - Ага. Вообще непонятно, кто с кем ходит в школу. Похоже, не я с тобой, а ты со мной.
  - Да! Признавайся, дедушка, что получил? Двойку, или кол? – у него вышло так строго, что мы тут же оба рассмеялись.
   Сегодня я не стал мешать мелким разговаривать о своём, детском, и шёл в трёх шагах за ними.
  - Ну, мне пора сворачивать, вон мои большие окна. Папа дома. – сказал попутчик, они по-взрослому, крепким мужским рукопожатием попрощались, и я догнал зайца.
  - Окна все одинакового размера, только у них переборок рамы на одну меньше, заметил?
  - Да. Деда, а зачем заклеивают окна?
  - От осколков это не спасёт, если что, а от взрывной волны может помочь. Смотря, конечно, насколько сильной. Когда укропские «Точки – У» взрывались на западе города, на терриконах, то у людей на этажах и в пяти километрах окна выносило, квартиры ходуном ходили, да даже у нас, далеко, в десятке километров, в низине, в одноэтажных домах, со всех сторон загороженных большими зданиями, и то двери хлопали, а жалюзи на окнах отлетали. А когда прилетела на север, попала то ли в химзавод, то ли совсем рядом, это вообще в двадцати километрах от нас, детонировала взрывчатая пыль на заводе, там же взрывчатку для шахт делали, её успели вывезти, а пыль некогда было убирать, то у половины города, грубо говоря, окна вынесло, у «Донбасс-Арены» огромный стеклопакет вывалился, чуть малышика не раздавило – совсем чуть-чуть не достало. А твой папа на работе как раз был, на улицу вышел, его о стенку здания шарахнуло. Я тоже на улице был, но до нас всё-таки далеко – так, будто порывом ветра ударило. Всё небо над городом чёрным дымом заволокло.
  - Да. А помнишь, я тебе рассказывал, когда у нас, где мы были у бабушки И., недалеко взорвались склады боеприпасов…
  - Конечно помню. Я это сразу из интернета узнал, а не через год из твоего рассказа, папа ваш пока не дозвонился к вам, мы на ушах все стояли.
  - Там чепуха…
  - Ага, чепуха – люди погибли…
  - Да, но я имел в виду, что у нас чепуха была.
  - Знаю, на втором этаже старые окна вместе с рамами вынесло. Папа потом, когда в отпуск ездил к вам, вставлял новые.
  - Да. А я как раз собирался в дом заходить и мне волна помогла – не зашёл, а залетел. – рассмеялся мелкий. – А что такое «Точка-У»?
  - Тактическая баллистическая ракета. Может нести до 450-и килограмм взрывчатки.
  - Ого!
  - Ага.
  - А как она пишется? «Точка» – это знак препинания, или слово?
  - Слово, конечно.
  - А почему так назвали?
  - Понятия не имею. У разработчиков надо спрашивать. Но я их не знаю.
  - Надо будет в интернете посмотреть.
  - Да, не забудь, потом мне расскажешь, - я улыбнулся, заранее будучи уверенным в том, что ещё до нашего дома не дойдём, а у него из головы всё это выветрится. – Кстати… Или это не совсем кстати, но всё-таки: ты что-нибудь сегодня получил?
  - Нет.
  - Совсем-совсем?
  - Да. Совсем. Ни пятёрки, ни четвёрки, ни тройки, ни двойки, ни даже тощенького кола. Можешь посмотреть в мои глаза! – заяц повернулся ко мне лицом и устремил на меня пристальный, кристально честный взгляд.
  - Зачем мне это надо? Я тебе верю! Я. Тебе. Верю!
   Мы обнялись, да так и зашли во двор. К нам сегодня не заглядывали: бабушка Т. всё равно куда-то убежала по делам.