Несколько слов в защиту скупого рыцаря

Заглавный герой пушкинской трагедии, рыцарь по имени Филипп – личность абсолютно отрицательная. Об этом уже не первый век пишутся школьные сочинения и слагаются научные труды. Аргументы известны: дескать, старому скупердяю только кажется, что он правит миром – на самом же деле, это деньги повелевают им. Он очень плохой: ему наплевать на стенания многодетной вдовы и переживания сына.

Однако же все не так примитивно. Не случайно в названии трагедии присутствует слово «рыцарь».

Барон Филипп – старый воин, честно служивший нескольким поколениям герцогов и лично знакомый с верхушкой власти. Молодой правитель прямо на это указывает:

«Вы деду были другом; мой отец
Вас уважал.»

Барон стар, но выражает готовность, при необходимости, «влезть снова на коня». Воин привык к суровой жизни. А богатство никогда не сыпалось на него с неба:

«Мне разве даром все это досталось,
Или шутя, как игроку, который
Гремит костьми да груды загребает?»

Свой капитал Барон добывал день за днем, монету за монетой. При этом он презирает лентяев и обманщиков – вот его слова про одного из должников:

«Где было взять ему, ленивцу, плуту?
Украл, конечно; или, может быть,
Там на большой дороге, ночью, в роще…»

При этом не только в поведении сына, но и во всем герцогстве Барон видит только «развлекуху». Герцог, предлагающий ему прислать сына ко двору, и не скрывает этого:

«Мы тотчас приучим
Его к весельям, к балам и турнирам…»

Сын стремится к тому же. Ему больше всего на свете нужны красивая одежда, неповрежденный шлем, здоровый конь и возможность вести светский образ жизни. И старый рыцарь прекрасно понимает, что накопленные им богатства будут вмиг потрачены именно на подобное мотовство. Допустить этого он не может:

«Нет, выстрадай сперва себе богатство,
А там посмотрим, станет ли несчастный
То расточать, что кровью приобрел»

Потратить деньги иным способом? А каким? Старый воин нигде не встречал достойного приложения капиталам – он видел только войны, сражения и разврат. Ему искренно не нужны какие-либо красивые безделушки или дорогие яства. Именно поэтому он давно пришел к выводу, что важна не столько сама вещь, как осознание возможности купить ее в любой момент. И он искренно гордится тем, что сам, без чьих-то подачек, достиг положения, позволяющего, при желании, приобрести что угодно. Никто не может обвинить его в том, что «кишка тонка» – его сундуки имеют реальную мощь:

«Лишь захочу – воздвигнутся чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою…»

А должники и просители не вызывают у него сочувствия. Он никогда и ничего не просил сам, а потому отказывается понимать тех, кто не позаботился о себе заранее. Сыну при его жизни ничего «не светит» – это ясно. Но есть иная опасность: неожиданный вызов к Герцогу!

Какой вызов? А вот какой: когда сын Барона прибегает к Герцогу просить повлиять на отца, тот ему неожиданно отвечает:

«Я жду его. Давно мы не видались…»

Получается, что молодой правитель сам вдруг вспомнил про Барона, едва принял бразды правления. С чего бы это? Двадцать лет не виделись, а теперь старый рыцарь для чего-то понадобился… Но уж точно не для участия в придворных потехах.

Напрашивается ответ: Герцогу самому необходимы средства, накопленные рыцарем. А сам старик не нужен никому: все прямо или косвенно желают ему смерти. Не случайно хитрый жид Соломон даже предложил свое содействие в ускорении процесса: наверняка что-то пронюхал и решил вмешаться, пока сундуки с золотом не переехали из-под носа сына Барона к молодому Герцогу.

Хорошо, что старый рыцарь вовремя умер, не узнав причины вызова «наверх».