В побег

        Сашка спрятался в лесочке.  Просидел дотемна; а в  сумерках  постучал в окно к  Анне.  Тётя, выглянув, позвала, свет выключила. Наклонившись, зашептала:
        - Саша, тебя ведь милиция караулила, с машиной… Только что уехали. Я сказала, что приведу тебя рано утром.  Что же ты наделал – порезал парня! Хорошо, не убил. - Она зашептала ещё  тише: - Приходила Любка,  мы  договорились насчёт тебя; так вот, бери этот вот чемоданчик, я уже всё собрала,  вот ещё сто  рублей. У Любки переночуешь, а утром уезжай.
        Взяв  чемоданчик и гитару, Сашка отправился к тёткиной подруге, зная, где живёт она. Вот её окна. Светятся ярко. Он вошёл в палисадник, заглянул в окно. В комнате мужчина красавец. Он инженер, и с ним Любка дружит давно, только  до Загса  у них  не  доходит.  Но, видимо, Любка не  потеряла надежду,  поэтому  держит  ухажёра  на  расстоянии.  Сашка  продолжал наблюдать. Инженер держал в  одной руке кепку, а другой обнимал  девушку. Но  Любка была на чеку - отталкивала руку его. 
         Любка несла в  себе  черты  восточной  красотки, была очень хороша! Но было ей уж двадцать три года, критический возраст, пора уже замуж.  Долго длилась их возня.  Сашке ничего не оставалось, как сидеть под окном. Наконец  хлопнула дверь, Сашка увидел  удаляющуюся  фигуру.  Постучал в стекло. Любка приоткрыла дверь:
        - Заходи.
        На столе, в небольшой кухне, стояла закуска, тут же -  два пустых стакана.  Любка  была навеселе.
        - Присаживайся; голодный, думаю? – голос  пьяненький, ласкающий. - Перекуси,  и  на боковую, утром Анюта обещала прийти, разбудить.               
        Она  сполоснула торопливо стаканы и налила вина,  достав из шкафа бутылку.  Выпили  почти по  полному стакану. То ли от голода, то ли от такого дня хмель  ударила Сашке в голову. Положив на  хлеб  кусок колбасы, он жадно съел. Любка, видя это,  придвинула к нему  тарелку с нарезанной селёдкой  и глубокую чашку с квашенной капустой. И ещё налила по полстакана. Сама не закусывала. Молчала, упорно  глядя на Сашку и покусывая алые губы. Когда он, поев, поднялся  из-за  стола, она подошла, пошатываясь, и спросила:
        - У меня, дружок, только одна кровать,  не испугаешься  со мной спать?
        - Я не маленький.
        - Посмотрим...
         Как только он лёг, она погасила свет и оказалась рядом, под одеялом. Сашка, дрожа, почувствовал её совершенно голое тело; вспомнилась «Седая». А когда вспомнил, то осмелел и ладонью погладил грудь Любке. «О-о-о…» - прошептала она.  И, повернувшись на бок,  дохнула на Сашку вином и жадно впилась в его губы. Не отрывалась она очень долго, застыв и прижавшись к Сашкиному телу грудью.  Сашка опрокинул её на спину.
        - Ловко укладываешь на лопатки. Когда научился? Я  думала – ты ещё желторотик, – прошептала. – Он почувствовал в интонации её нотку разочарования.
         Ещё за окном  было  темно, когда стукнули в дверь. Любка вскочила, накинула нижнюю рубашку и побежала открывать. «Где он? Пусть собирается!» -  голос  Анны.  Попрощались  у  края  барака. Анна порывисто прижалась к  Сашке, поцеловала его несколько раз и  прошептала,  подав  ему какой-то лист.
         - Мне эту записку Фая дала,  знаешь её – заходила к вам.  Фая  написала  брату,  чтобы он тебя  приютил. Здесь адрес. Живёт  в глухомани; там живут одни татары. Тебя там не найдут: татары не выдадут, если будешь дружить с ними. Побудь там, Саша, как можно дольше, прошу  тебя,  не  то тюрьма. – Она ещё раз поцеловала его и оттолкнула от себя.
         Любка, покосившись на Анну, тоже прижалась к Сашке и чмокнула его в щёку.