Глава 5

     Милка покосилась на широкий серебряный браслет на левом запястье.  Она теперь носила его, не снимая. Иногда она чувствовала прохладу анестезии, а потом лёгкое прикосновение иглы, впрыскивающей лекарства. Один раз в месяц теперь нужно будет ездить в клинику, чтобы его заряжать.
     – Новак, ты опять бродишь где-то в своих мечтах? Не заблудилась ещё? – спросила учительница под смех класса.
     – Нет, пани Вишневская, я всё внимательно слушаю. Вы объясняли признаки феодальной разбомбленности… то есть… раздробленности… – учительница лишь махнула рукой и вернулась к своему рассказу. 
     Милка снова с содроганием вспомнила, как тогда, после приезда из клиники, её встретила мать. На бедный рыжий вулканчик на голове пролился целый водопад обвинений. Начиная с такой мелочи, как перевозка пудры, и заканчивая какой-то невразумительной торговлей собой в каких-то притонах. Милка нажала тогда на часики, просто не зная, что делать. Поднеся их к уху, сквозь крики матери удалось расслышать голос Айно:
     – Скажи, что ты ездила в клинику по поводу своего лечения. Нужно было получить твои данные для участия в лотерее.
     После этого объяснения мать неожиданно быстро остыла, буркнув, что это – генетическое и не лечится. А через несколько дней школьный медик сообщил, что она выиграла в благотворительной лотерее Фонда здоровья. Мать отнеслась к этому с недоверием, но против официального сертификата, торжественно предъявленного Милкой, возражать не стала. Даже отвезла дочь в уже знакомую ей клинику, где несколько дней её исследовали с помощью всевозможных приборов и по результатам зарядили лекарствами вот этот браслет.
     Она сняла его только один раз, чтобы Айно переставила туда переговорное устройство. Теперь Милке не нужно было носить детские часики. Марк даже извинился за то, что не успел придумать тогда лучшей формы для переговорника. Милка улыбнулась, вспомнив, как во время обследования с помощью Айно несколько раз пробиралась из своего корпуса в палату к Марку. Он расспрашивал её обо всём: о школе, о матери, о том, чем Милка предпочитает заниматься, и что для неё отвратительно, что она ест с удовольствием и какие сны видит. А Милка сначала удивлялась, что её куратора так интересует её личность во всех подробностях, но быстро к этому привыкла. Марк, к сожалению, ничего о себе не говорил. Он как будто избегал этой темы. Только обещал, что скоро поправится, хотя было видно, что ему предстоит ещё долгое лечение.
     Золотой луч тем временем осторожно пробрался сквозь тучи и запустил свою мягкую невесомую руку в кудрявую шевелюру пани Вишневской. Милка с удовольствием наблюдала за этим забавным зрелищем, совершенно не слушая, что говорит учительница. И тут как будто для Милки включили звук:
     – Итак. Вопрос номер один. Как можно было избежать гибели посла короля Фритьофа Великолепного. Разрешённая подсказка: он был убит на пиру в его же честь.
     – Нужно было в начале пира переставить кубок налево. У посла были бы лишние секунды на отражение атаки. Ведь закололи его столовым прибором, так как все в зале находились без оружия. А он не успел применить свой, потому что этому помешал тяжёлый кубок, – машинально ответила Милка при полном молчании класса.
     – Но… Новак? Ты что сейчас сказала?! 
     – Ну, вы спросили, как можно было избежать гибели посла, а я ответила.
     – Это же конкурсные вопросы. И я прочитала просто для примера. Откуда ты знала ответ?
     – Я… не знала… – как будто проснулась Милка.
     – Врёт она, – зашипели мальчишки с последнего стола.
     В классе повисло молчание. 
     – Пани Вишневская, прочитайте, пожалуйста, другой вопрос, – раздался слева голос Габи.
     – Хорошо. Клад в Гострицком замке, известный также как «Библиотечный клад», включающий в себя богатейшую коллекцию драгоценностей и оружия, был найден…  благодаря…
     Тут в классе как будто прорвало плотину.
     – Поискам!
     – Раскопкам!!
     – По карте!
     – Случайно!
     – Разобрали замок? – под дружный смех спросила Габи.
     – Нет, стоит до сих пор.
     Милка молчала.
     – Ну, что же ты, Новак? Нет версии? – учительница, казалось, вздохнула с облегчением, уверяя себя, что на первый вопрос ученица ответила случайно.
     – Благодаря крысам, – уверенно произнесла Милка. – Они прогрызли кожаную обложку фолианта, а под ней была спрятана карта, вырезанная на доске. Фолиант хранился в специальной каморке, отдельно от библиотеки, но тем не менее, клад назвали «Библиотечным».
     Учительница выронила ручку.
     – Вот, чёрт. Извините. Новак, останешься после урока. Мне нужно с тобой поговорить.
     – Да чтобы так историю знать нужно днём и ночью заниматься, раздался полузадушенный голос с соседнего стола.
     – Даже если ты совсем задушишь своего соседа, это не поможет ему выучить историю, – каким-то механическим голосом проговорила учительница.
     Ночью… Милка не помнила почти ничего, что происходило с ней ночью, но что-то явно происходило. Утром оставались какие-то обрывки воспоминаний о решении задач по… физике? Милка проводила расчёты по оценке проникновения различного оружия сквозь одежду, дерево, железо, пластик, живые ткани… Она вычисляла какие-то объёмы воздуха с различным содержанием кислорода, необходимые для дыхания. Были какие-то логические задачи. Потом – разбор ситуаций из истории и альтернативные пути их решения. И ещё… кажется, нужно было ловить падающий камень... а потом… летящий… прочувствовать его траекторию… Иногда Милка просыпалась взмокшей от пота, а порой у неё болели мышцы, как после физической нагрузки. Но чаще всего она открывала утром глаза такой сосредоточенной, как будто только что пристально всматривалась или вслушивалась во что-то. Наверное, это и было тем, что Айно называла заочным курсом…
     Перед самым носом щёлкнули пальцы учительницы.
     – Новак, ты слышишь? Ты согласна принять участие в этом конкурсе?
     – Я… да, наверное.
     – Никто, кроме тебя, не может решать такие задачи. И я не понимаю, как это у тебя получается. Ты же никогда даты по истории не могла ответить.
     – Здесь дело не в точных датах… в большинстве случаев.
     – У меня такое впечатление, как будто это говоришь не ты… – учительница мотнула головой. – В общем, вот здесь нужно будет зарегистрироваться со своим ай-ди. Первый тур – заочный.
     Милка понимающе улыбнулась. Она продолжила улыбаться, выходя из класса, но переступив порог, вдруг спохватилась.
     – Марк, мне можно принять в этом участие? – тихо сказала она в браслет. – В этом конкурсе по истории. 
     – Да. Это часть твоего обучения, – Милке показалось, что Марк тоже улыбался.

     В назначенный день Милка села перед домашним терминалом и, замирая, открыла первый вопрос. Так. Это легко. Второй – ещё легче. Над третьим пришлось немного подумать, а к четвёртому она решила вернуться позднее. Потом Милку разобрал азарт. Она забыла про конкурс, про то, что она боялась. Перед ней были только картины прошлого… далёкого и не очень, в которые она, как художник, придирчиво добавляла последние мазки. Бесконечная вереница картин летела, не останавливаясь, и Милка двигалась с ней в такт. Сколько было вопросов, она так и не поняла. И, когда всё кончилось, Милку охватило непонятное чувство… пустоты. Она просидела минут десять, пялясь на чёрный экран, и только потом окончательно пришла в себя.
     – Марк, я не знаю, всё ли сделала правильно, – сразу же зашептала она в браслет. – Я почти ничего не помню. Только первые несколько вопросов. 
     – Всё хорошо. Ты не могла не справиться. Айно передаёт тебе привет.
     – Ты сказал, что это часть обучения. Но почему всё происходит заочно, а по истории этот тест – здесь, а не во сне. 
     – Тебе бы хотелось сейчас решать много-много задач по физике?
     – Нет!
     – Может быть, ты готова сейчас камни ловить?
     – Конечно, нет! 
     – Вот. А история – это наиболее понятная и образная часть, поэтому – одна из самых интересных. И для твоей учительницы это выглядит просто, как конкурс с непонятными вопросами.
     – Я всегда думала, что история, как у пани Вишневской, – бесконечные даты, которые нужно зубрить и сдавать, а оказалось, что это – события, их причины и последствия.
     – Да, даты нужны только для восстановления последовательности, для привязки к временной оси.
     – Я так и сказала на уроке, что даты важны не всегда.
     Милка в первый раз услышала, как Марк смеётся.
     – Очень хотел бы посмотреть на лицо твоей учительницы в этот момент.
     – Если бы в моём браслете была камера, я бы тебе его показала.
     – Это потом. Сейчас просто отдыхай. Ты хорошо поработала. Нет ещё вестей о нашем одноглазом меховом друге?
     – Нет. Пусто. Он так и сидит в вентиляции.
     – Ты пузико ему не вскрывала?
     – Не. Пусть ждёт хозяйку. Если очень долго никто не ответит, тогда я вскрою его вместе с тобой. Хорошо?
     – Договорились.
     Милка отключила связь, но подумала, что самый важный вопрос, когда же ждать результатов конкурса, она не задала. Но если Марк об этом ничего не сказал, то это, наверное, не так важно.
     Зато учительницу на следующий день интересовало буквально всё, потому что она устроила форменный допрос.
     – Как это ты не запомнила ни одного вопроса?
     – Я вообще почти не видела вопросов.
     – Ты терминал включала? – пани Вишневская посмотрела так, как будто под нос ей сунули дохлую мышь. 
     – Да, но всё равно не помню… Но я справилась.
     – Похоже, Новак, тебя в клинике не дообследовали. Откуда ты знаешь, что справилась?
     – Я не могла не… Я так думаю! – уже почти крикнула Милка и убежала прочь. 
     Спрятавшись в укромный уголок под лестницей, она почти плакала в свой браслет:
     – Марк, почему так? Почему учительнице важны только мои результаты?
     – Потому что она не понимает, что без тебя не было бы этих результатов. Поэтому знай, что важнее – ты, а не то, как ты ответила на вопросы.