Явление

Старый художник Сомов с утра чутка перебрал… Или не чутка… Облезлый диван на штампованных ножках эпохи советского модернизма терпеливо ждал, когда сползающая рывками по спинке фигура займёт горизонтальную позицию.

Пока разум творца вяло боролся с вожделенным покоем, осовелый взгляд равнодушно скользил по материальным волнам: сталинскому высокому потолку в лепнине с мокрым тёмно-коричневым углом в пятнах плесени. Под ним висел неровный край юбки из отклеившихся обоев – место, обычно побуждавшее «принять на грудь».

Сегодня пятно ещё больше расплылось. Мужик прикинул, когда оно доползёт до голой лампочки на перемотанном изолентой кривом проводе, и хрипло рассмеялся. После мазнул взглядом по заляпанному побелкой и красками столу, засохшим кистям в мутных банках, мёртвому холсту и скривился. В неосознаваемом протесте резко мотнул кудлатой головой вверх и наткнулся на вид в окне.

Его взгляд медленно принимал осмысленное выражение:
– Нее... ш-ш-шалишь… Чё з-за ф-ф-фигня!.. Щ-ща всё испр-пралю!
 
С упорством, в несколько приёмов поднялся с возражающего дивана. Пол уходил из-под ног. Старика из стороны в сторону кидали волны не на шутку разбушевавшегося моря… Проснулся на полу. Несколько минут, боясь разлепить веки, слушал колокол в голове и молился:
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»
 
Молитва и рассол помогли – в голове прояснилось, но страшно тряслись руки.
 
Художник, стараясь не выдать намеренья и не спугнуть удачу, бочком подвигался к окну. За стеклом занималась заря. Ещё пара дней и конец полярной ночи. Поэтому на небе творилось чёрт знает что! Голубое и розовое вступили в поединок за корону ведущей краски. С переменным успехом покрывали затянутое облаками небо то голубцом, то румянцем.

С задачей не справлялись – чистый цвет не получался – поэтому они суетились, смешивая оттенки и меняя их интенсивность. Но кто-то явно мешал. Сомов, как только понял – кто, не мог оторвать глаз от представления. Его душа наполнилась церковным трепетом и торжеством.
 
А тем временем соперники тщетно пытались избавиться от жёлтого.  Только небосвод выстелил пуховое одеяло из хрустальной розы*, а оно уже аврорного* оттенка… Тут же невидимый расторопный купец предложил цвет сомон*, да сверху накинул покрывало, в шёлковых складках которого собрался магово-гуляфный* дым...
 
Детскому голубому удалось пройтись по подиуму в оба конца, но ушёл он бирюзовым пастельным, вернулся речным*, затем окончательно смешался, превратившись в нильский* и смущённый убежал в прибой*…
 
Представление длилось не больше часа. На сцене остались скупые декорации: жадно съедаемое туманом сизое небо над утонувшими в снегу серыми пластилиновыми коробками пятиэтажек. Их тиснённые стекой ровные рядки чёрных окон неожиданно вспыхнули золотом…
 
Художник споро работал. На колумбиновом* фоне подсвеченный мягким янтарным светом рельефно выделялся склон сопки, покрытый стройными рядами пчелиных сот… Подавляющая часть ячей-окон была щедро залита мерцающим мёдом.

Сомов, заговорщицки посмеиваясь и чудовищно заикаясь, пробормотал:
– Пп-орядок...Ус-с-спел...Яв-в-вление Ярила н-народу.

Посмотрел на свои видавшие виды руки – те не дрожали.
***
Голубец (Рублёвский) – сине-голубой небесный свет
Хрустальная роза – холодный розовый
Аврорный – розовое золото
Сомон – лососёвый
Магово-гуляфный – цвет спелого шиповника
Детский голубой – чистый светло-голубой цвет
Пастельный бирюзовый – светлый зелёно-голубой цвет
Речной – цвет речной воды
Нильский – сине-зелёный приглушённый
Прибой – серо-голубой с зеленцой
Колумбиновый – сизый