Мир, в котором люди побывать

Мир, в котором мечтают


Красавец кудрявый – стройный, худенький, кареглазый.
А он -- Гриша Суходольский.
Самый-самый на всю школу, на всю округу!
И -- честный, прямой.
Немногословный и незадиристый.
Но принципиальный – и секретарь школьной комсомольской организации.
Иначе и не могло быть – и симпатичный такой, и мать его – сама Елизавета Михайловна!
А она – фельдшер; вечно то в больнице местной на приёме, то на вызове у больного: спасительница-утешительница на весь сельсовет.
…Приехав с работы на своём редком, «дамском», велосипеде, прежде всего спрашивает старуху-мать уже возле крыльца или в прихожей:
-- А Гриша где?
И слышит ответ всегда и спокойный, и дисциплинированный:
-- Дома… В клубе…
Дома – значит, он стоит у зеркала… расчёсывает свои чудные чёрные кудри… иногда поглядывает, мимо зеркала, в окно на дорогу… напевает:
-- А у нас во дворе… Вэ-вой-ко-ма-а-а-ла…
Не зря -- огромное, на тумбочке, радио, да ещё и с пластинками!
И что с того, что бабка его, мать Елизаветы Михайловны, слышит каждый день, как Гриша, придя из школы, -- с плеча швыряет на пол где попало новую, с натуральным язычком, «полевую» сумку:
-- Когда хоть кончатся все эти уроки!
Зато все в школе знают: у наго по всем предметам – «четвёрки»; ну, это само собой…
Все знают, что в клубе, когда там по воскресеньям кино, он и «крутит» это кино. (Киномеханик, он же учитель рисования в школе, курит. «Беломор». Из портсигара.)
И вся деревня знает – самое выспренное, умилительное: он, Гриша Суходольский, -- один из всех в округе школьников не курит, не выпивает!
Матери своей, Елизавете Михайловне, когда та с каких-то, что ли, поминок или с дня чьего-то рождения – однажды пробормотал с удивлением небудничным:
-- Мама! Да ты выпила вина!..
Главное же – все-все на свете знают, что Гриша Суходольский влюблён!..
И знают – в кого.
В восьмом его классе – это была Семёнова. Из деревни той глухой, что не все правильно говорят её название. Правда, там есть пруд с карасями – но ехать туда: грязь по колено… Она, Семёнова, была молчаливая, с толстой косой по спине и очень румяная. Жила, учебную неделю, в общежитии возле школы. В клуб ходила с подругой под ручку. А после восьмого не пошла дальше в девятый…
А в десятом и в одиннадцатом – влюблён в Зою, в Зою Смирнову, в одноклассницу.
Эта в клуб не ходит, вообще, – она серьёзная. Он, после кино, ездит на материном велосипеде в её деревню. И они – в темноте -- переговариваются поверх калитки…
…И чего никто не то что не знает, а попросту не берёт в голову – хотя все это видят каждый день и каждую минуту: он, Гриша Суходольский, -- весь в мать, в маму: и кудрями, и глазами, и всеми чертами.
И манерами – укромными, женственными: он рос без отца.
Мать была в разводе вскоре после его рождения.



Мир, в котором умирают


В армии, в морфлоте, он – целых четыре года…
Зато от командования, с далёкого Севера, матери, Елизавете Михайловне, как же иначе, -- благодарственные письма!
Сам он, Григорий, в отпуск приезжал дважды – и по месяцу.
В первый раз – почти наголо стриженый!.. и ещё худее… и теперь со строгостью какой-то особенной.
Второй раз приезжал – уже пополневший и задумчивый…
Оба раза как-то и где-то встречался со своей Зоей. – Хотя та училась в областном городе, в пединституте.
По приезде и по уезде -- выпивал. Взрослый! Красного вина.
В конце службы, к весне, было от него матери письмо: мол, командование предлагает ему остаться служить на сверхсрочной…
Тем более… тем более – у него там, в том военном городке… есть подруга…
Как всегда горда была Елизавета Михайловна своим сыном, но тут вдруг – испугалась безотчётно, необъяснимо…
Ответила ему в письме – так что эти слова её старуха-мать запомнила: «Дорогое дитятко, возвращайся!»
…Возвратился – и за радостном застольем вдруг попросил вполголоса у матери: нет ли у неё… «медицинского», ну, в смысле – спирта.
Как не быть, налила стопку.
Поинтересовалась тут «кое о чём» с непривычным волнением…
Сын ответил неохотно, мол, «там» был тоже спирт, правда, «другой»…
И с первого же дня – только от него и речей: жениться! жениться!
Как бы полагалось вернувшимся из армии – первое дело: устроиться на работу…
Но у Григория была другая ситуация: Зоя его, Зоя Смирнова, в это лето как раз оканчивала свой институт, и её должны были «распределить» куда-то, может быть, далеко -- отрабатывать три года…
Что же, к концу лета у Григория подросли его кудри. – Но уж не такие как бывало.
Ну и – свадьба.
На свадьбе – широкой, деревенской – была даже дальняя родственница из Москвы: вся из себя городская -- необыкновенная: и платье, и губы, и причёска… и самая красивая за всем столом…
Она Григорию была ровесница… Григорий поглядывал на неё грустно морщась…
…Молодые уехали на Урал.
Через три года вернулись. Уже с ребёнком.
Григорий там, в школе же, работал – поскольку он без всякого образования -- физруком.
Остались бы в тех краях и навсегда – но… но Григорий стал запираться в спортзале с незамужней учительницей…



Мир, в котором мёртвые в ожидании мечтаний


…Суходольскому не дойти даже, что посреди деревни, до магазина.
Ноги болят.
А как бегал годами к его открытию – помогать продавщице-подружке ящики таскать!
Семенит – откидывает по-женски руку в сторону и вперёд ладонью: ну как, бывало, и его шустрая мать…
Лежит. На диване в зале. С какой-нибудь книжкой или просто с телевизором. Тут и спит.
Зоя Викторовна уже завуч в местной, куда деваться, в родной, школе.
Сам Григорий тоже порабатывал до недавнего времени там: учителем трудового обучения.
Теперь выходит, что называется, на улицу – только до верхней ступеньки на крыльце.
…Иногда в доме он вдруг падает на пол.
Начинает темнеть лицом.
Жена – мигом к нему с открытой уже бутылкой водки.
Закидывает его лысую голову.
Разжимает ему зубы приготовленной также заранее стальной столовой ложкой.
Вливает ему в рот…
И он начинает краснеть… моргать глазами… залезает опять на свой диван…
…Однажды она, Зоя Викторовна, со свекровью, со старой Михайловной, и ещё с соседкой, тоже их, хозяев, когда-то одноклассницей, сидели разговаривали в прихожей.
И вот.
Суходольский – подошёл к двери и через порог помахал уверенно, словно космонавт, им рукой!
Потом спокойно лёг на пол.

Ярославль. 3 и 5 сентября 2020

Все рассказы: ЛитРес Евгений Кузнецов Цвет страха Рассказы