Гуманоид

                ГУМАНОИД

«... Ну, что было в этом вертопрахе похожего на ревизора? Ничего не было! Вот просто на полмизинца не было похожего - и вдруг все: ревизор, ревизор!» 
                Н.В.Гоголь «Ревизор»

   Время  действия: «лихие» девяностые годы ельцинского дебилизма
   Место действия: привокзальный ресторан.
   Действующие лица: посетитель ресторана – человек без имени   Гоша- официант ресторана    Андрей Михайлович – повар,  Ленка – его племянница.
            Клара Аркадьевна – буфетчица.
   тетя Клаша – посудомойка и другие. 

    Неестественно прыгающей походкой, беспричинно озираясь и вздрагивая от автомобильных гудков, в привокзальный ресторан одного из заштатных российских городков зашел человек неопределенного возраста и без особо выразительных примет. Его одежда, фигура, лицо, как и в целом, весь вид не несли на себе каких-либо признаков значительности их хозяина. Явно коротковатое демисезонное пальто, судя по виду, доставшееся владельцу по наследству или в порядке благотворительного жеста какого-нибудь провинциального филантропа делало его неброскую фигуру еще более тщедушной, стоптанные ботинки давно просились на заслуженный отдых,  серая потрепанная кепка, какие носила наша молодежь еще во второй половине пятидесятых годов двадцатого столетия и называли их тогда "лондонками", старила его и без того немолодое лицо.
   Вошедший, вернее сказать втиснувшийся в приоткрытую дверь человек, робко осмотрелся по сторонам, несмелыми шагами направился в сторону барьера гардероба. Электроосвещение в предбаннике провинциального ресторана, отсутствовало. Пока  глаза клиента разыскивали в притемненном углу хозяйку раздевалки, пальцы правой руки судорожно забегали по пуговицам пальто, поспешно расстегивая их. Однако его поспешность была напрасной - гардеробщицы за деревянной стойкой не оказалось. Волна поголовного сокращения штатов, вызванная перестроечным процессом, успела докатиться и до стен провинциального ресторанчика, вымыв из его штатного расписания гардеробщиц, уборщиц и прочую профессиональную мелкоту. Местная потребсоюзовская власть, похоже, привыкла воздействовать на подотчетные ей структуры дедовским авторитарным методом, а администрация привокзальной общепитовской точки, отличалась редчайшей исполнительской дисциплиной. Поступающие сверху установки воспринимались ею, как руководство к действию и незамедлительно претворялись в жизнь. “Дисциплина - мать порядка» - такой слегка перефразированный анархистский лозунг с полным основанием мог быть начертанным на визитной карточке описываемого нами объекта общественного питания.
   Впрочем, просим читателя в вышеизложенной автором характеристике заведения не усмотреть какого-либо намека с его стороны на подстрочную иронию, или уловить элементы насмешки над персонажами рассказа. Избави, Бог. У него даже в мыслях не было ничего подобного. Автор просто старается быть предельно объективным. Он, с одной стороны отмечая за руководством ресторана проявление чрезмерного исполнительского рвения, в то же время признает, что не имеет оснований обвинить общепитовских чиновников в бездушном отношении к своим клиентам. Отнюдь. Администрация проявила заботу и о посетителях. Во избежание подобных обвинений в свой адрес, она посчитала долгом проинформировать их о том, что за пропавшие в гардеробе вещи никакой ответственности не несет. Вывешенное с этой целью объявление, занимало половину пустующих крючков, поставленной вдоль окна громоздкой вешалки. Крупные буквы объявления, нанесенные черной тушью на цельный лист ватмана, выполнены были в стиле арабской вязи, выглядели очень красиво, но текст  был прост и лаконичен, как армейский приказ.
«За оставленную в гардеробе  одежду ресторан ответственности не несет». 
  Ватманский документ не имел авторской подписи, не был узаконен оттиском гербовой печати, однако бескомпромиссностью выраженной в нем мысли достигал поставленной цели. Своевременно охлаждал горячие головы посетителей с аристократическими замашками, возжелавших обязательно раздеться, прежде чем сесть за стол обедать. Впрочем, опять-таки следуя объективности и, признавая за руководством ресторана неукоснительного следования принципам демократии, автор, как возможно и вы, уважаемый читатель, без труда подметили, что в объявлении никаких запретов, никаких ущемлений прав граждан, не было. Администрация просто доводила до сведения клиентуры, о своем полном не причастии к судьбе вещи, оставленной в гардеробе. А как посчитает нужным поступить клиент - раздеться или не раздеться - это уже его личное дело.
   Говорят, в Японии есть рестораны, где любители острых ощущений имеют возможность в полной мере испытать захватывающее чувство риска. Им предлагается блюдо одного из видов морской рыбы, мясо которой бывает отравленным смертельной дозой яда. Такая порция попадается редко, но все-таки бывает.
   В заведениях российского общепита пока такой обычай не привился, хотя возможностей для рисковых поступков и здесь можно отыскать предостаточно. Взять, к примеру, тот же вышеописанный вариант с гардеробом. Захочешь пообедать в человеческих условиях без верхней одежды и головного убора - пожалуйста, раздевайся, но помни, за оставленную в гардеробе одежду никто ответственности не несет. Японский любитель острых ощущений, поедая экзотическое блюдо, мучается единственной мыслью - нет ли яда в поданной порции, а его русский коллега во время приема самого, что ни есть обыденного борща, озадачен совсем другой проблемой - унесут его одежду из гардероба или нет. Главное, и в том и в другом случае существует элемент риска.
   Впрочем, автор напрасно заостряет внимание на этом, в общем-то, несущественном для повествования факте, герой нашего рассказа не относился к людям рискового склада характера. Он даже не допустил мысли, чтобы оставить на полчаса свою одежду в бесхозном гардеробе. Теми же судорожными движениями пальцев, водрузил пуговицы пальто в петли, свернутую трубочкой "лондонку" засунул в карман и, прокашлявшись в кулак, направился в залу. Мелкими шажками, осторожно ступая на носки, словно опасаясь кого-то разбудить, прошел в дальний угол и, не снимая пальто сел там за свободный столик.
   Чувствовалось по всему, посетитель нервничал. Резким движением он схватил меню, раскрыл, но, не успев даже толком взглянуть на написанное, тут же закрыл и отодвинул на край стола. Исподлобья, будто старясь быть незамеченным, окинул взглядом, сидящих за другими столами посетителей, которых, к слову сказать, было совсем немного. Снова потянулся было рукой за меню, но тут же передумал и с полпути вернул руку обратно. Немного успокоился, поставил локти на стол, вложил подбородок в ладони и в тревожной задумчивости уставился на прилипшую к скатерти стола крошку хлеба.
   Из кухни доносилось веселое позвякивание посуды, в конце зала за стойкой, украшенной салатами и стаканами с соком, откровенно скучала не совсем молодая, но еще довольно миловидная буфетчица. В окнах жужжали вентиляторы, с противоположной стены чуть слышно бормотал репродуктор, посетитель задумчиво созерцал хлебную крошку.
   Через несколько минут степенно, с подчеркнутым  чувством собственного достоинства к  столу нашего знакомого подошел официант.
   Элегантный молодой человек в безукоризненно черном фраке, лакированных ботинках, при белоснежной салфетке через плечо и с блокнотом в руках выглядел весьма презентабельно. Своим видом и поведением он совершенно не вписывался в только что изложенную картинку бесхозного гардероба. Причину этого несоответствия трудно объяснить. Может администрация заведения решила таким образом приятно удивлять свою клиентуру, делая резкий поворот от плохого к хорошему, может действительно ей не хватало на все средств, поэтому их скромное наличие приходилось направлять на наиболее ответственные участки производства, но автор подозревает, что дело все-таки было в самом молодом человеке. Природная аккуратность и склонность к щегольству заставляли его требовать и от себя, и от начальства постоянно поддерживать производственную форму на надлежащем уровне.
   В любом случае официант был хорош. Он давно заприметил вошедшего в зал невзрачного человечка и, хотя народу в ресторане было совсем немного, обслуживать посетителя не спешил. Затрапезный вид последнего не располагал официанта к спешке. Да и, согласно неписаных профессиональных установок, любой мало-мальски уважающий себя официант не станет, сломя голову, бросаться к едва успевшему присесть за стол посетителю, пусть хоть он будет разодет в пурпур и иметь внешность Аполлона. Истинный профессионал прежде сделает определенную выдержку, даст время посетителю немного остыть, созреть, слегка понервничать, глубже изучить меню, а главное осознать свое настоящее место в этом мире, чтоб впредь не требовать от официанта внимания к себе большего, чем заслуживаешь.
Когда необходимая для психологической обработки клиента пауза была выдержана, официант набросил на лицо мину собственной значительности и подошел к столу.
   - Чего изволите - с?
   Интонация, с которой была произнесена частица "с", была настолько емко-выразительной, что автор не может не сделать еще одного маленького отступления и не вспомнить об эпохальном событии, произошедшем в нашей стране девяносто с лишним лет назад. Все-таки, как много и разного натворила Великая Октябрьская революция. Она не только вырубила под корень всю царскую династию Романовых, провозгласила на одной шестой части земного шара всеобщее равенство и братство, уничтожила частную собственность и устранила причины антагонистических противоречий, но, кроме того, она изменила образ жизни десятков миллионов людей, заставила их по-другому мыслить и действовать и даже внесла значительные коррективы в лексикон граждан новой общественной формации. Из разговорной речи были выброшены многие словесные обороты и приемы, другие изменились до такой степени, что в сути своей приняли противоположное значение. Так до вышеупомянутой революции использование в разговоре приставки к словам "с" было уделом лакеев, слуг, других представителей мелкого сословия. После революции сословия были упразднены, носители титулов ликвидированы, но приставка в конце слова "с" в ряде случаев сохранилась. Только теперь человек, заканчивающий фразу презрительно-свистящим звуком "с" тем самим подчеркивал свое пренебрежение к собеседнику.
   Итак:
   - Чего изволите – с? - спросил официант, остановившись у стола в стойке тореадора. Небрежным движением свободной руки он отбросил далеко назад, отливающие стальным блеском бриолина густо напомаженные волосы. Взгляд его был невозмутим и строг.
   Посетитель вскинул было голову вверх, но столкнувшись с исходящими надменностью глазами официанта, снова опустил ее к столу и пробормотал:
   - Мне бы двести грамм водочки, котлету и два куска черного хлеба…
Понятие хлеба, как бесплатного приложения, было давно упразднено и оставалось теперь достоянием лишь памяти весьма пожилых людей.
   - Котлету с картошкой, рисом, капустой? - продолжал допрос официант безразличным голосом трамвайного водителя.
   Посетитель снова попытался поднять голову.
   - Мне все равно, с чем вы принесете котлету, - сказал он, - только попрошу вас сделать это побыстрее…, пока это…, пока не началось...
Говорил он быстро, проглатывая окончания слов, нервно ежась и потирая руки от волнения:
   -Да, очень попрошу  побыстрее..., пока не началось...
  Посетитель вел себя так, будто он только что оторвался от погони, и ожидал, что его преследователи с минуты на минуту могут ворваться сюда. Испуганно озирался то на дверь, то на стоявшего перед ним работника столовой, нервно выстукивал пальцами по столу. Неестественное поведение клиента удивило официанта и даже поубавило в нем надменную спесь. В практике своей работы ему еще не приходилось встречаться с таким нервно-возбужденным субъектом.   Он тоже несколько раз  беспокойно оглянулся на входную дверь, недоуменно пожал плечами, но так ничего, и не поняв, отправился на кухню. Через несколько минут все с тем же чувством недоумения вернулся в зал, поставил на стол перед клиентом  его немудреный заказ.
Посетитель даже не взглянул на него. Махом выпил водку и, пригнувшись, как солдат в окопе, начал торопливо есть. Официант подошел к другому столику, начал вести обсчет исполненного заказа. Одновременно с неосознанным беспокойством поглядывал в сторону странного клиента. Тот, тем временем, закончив котлету, отыскал глазами официанта, судорожным движением пальца поманил к себе. Графинчик был пуст, тарелка тоже опустела, дно ее было чисто вылизано корочкой хлеба. Раскрасневшееся лицо клиента уже говорило о принятии вовнутрь двухсот грамм алкоголя, однако, его поведение продолжало оставаться все также встревоженным.
   На этот раз официант подошел не столько с надменным, сколько с заинтересованным видом.
   - Слушаю вас.
   - Попрошу принести мне еще двести грамм водочки, котлетку и два кусочка хлеба, - словно заученно повторил клиент. Говорить он продолжал, втянув голову в плечи и испуганно озираясь по сторонам:
   - Только попрошу вас, если можно, побыстрее, пока это… пока не началось…
Явно выраженный страх клиента перед чем-то таинственным и очень скоро грядущим поразил официанта настолько, что он изменил установку своего поведения. Окончательно сбросив личину надменности, он слегка склонился над столом и негромко спросил:
   - Простите, а что вас так беспокоит, какой катаклизм вы ожидаете с минуты на минуту?
   - Ах, не спрашивайте меня об этом, пожалуйста, - клиент метнул затравленный взгляд на стоящего над ним официанта.
Тот заметил, что лоб посетителя покрылся испариной.
   - Мне не хочется об этом говорить…, - еще больше втянув голову в плечи, продолжал клиент, - попрошу вас, дайте мне поскорее еще водочки, котлетку, хлебца, - и опять, как заклинание, - пока это…, пока  не началось.
   Даже алкоголь, заметно ударивший клиенту в голову, не помог ему избавиться от страха. Чувство беспомощности перед какой-то надвигающейся опасностью все больше овладевало его существом. Лежавшие на краю стола пальцы рук клиента, опять нервно забегали по скатерти.
   Поведение посетителя окончательно обескуражило официанта. При всей своей прежней самоуверенности и демонстративной надменности теперь он вдруг начал терять чувство реальности происходящего. Оглянулся по сторонам: в форточках окон продолжали мерно жужжать вентиляторы, ртутные лампы, горевшие в зале через одну, создавали в помещении интимный полумрак, верхняя одежда посетителей, развешенная по спинкам соседних стульев, дополняла эффект неповторимой оригинальности заведения. Из кухни доносился приятный запах готовящихся блюд - все оставалось на своих местах, ничто не предвещало каких-либо потрясений в мире. Чего так боялся странный посетитель, официант не мог понять, и эта неизвестность теперь не только удивляла, но и начинала его тоже пугать.
   - Хорошо, хорошо, - с готовностью ответил он и тут же мелкими, поспешными шагами засеменил на кухню.
   Официанту полностью передалось волнение посетителя. Сам не зная почему, но он беспричинно забеспокоился, засуетился, стал подгонять буфетчицу, повара, почти бегом доставил второй заказ к столу клиента. Тот продолжал сидеть с ярко выраженным ожиданием неприятных событий, а его обречено - поверженный вид подчеркивал неизбежность их скорого свершения. Блюдо и водку он принял молча, без благодарности и сразу же начал их жадно поглощать.
   Выполнив очередной заказ посетителя, официант заставил себя немного успокоиться. Отошел в коридорчик, ведущий из буфета на кухню, встал за ширму и незаметно начал наблюдать за посетителем. Народу в этот час в ресторане было немного, официант мог позволить себе небольшое производственное послабление. Внимательное изучение клиента со стороны не дало молодому человеку какой-либо дополнительной информации, на основании, которой можно было бы объяснить столь странное поведение сидевшего в углу невзрачного мужичка. За всю свою практику работы в ресторане официант в первый раз наблюдал подобную картину.
   - Ведь вполне обыкновенный тип, может даже слишком обыкновенный, - размышлял он, опираясь одной рукой на угол стены коридорчика, другой, придерживая, слегка отведенную в сторону штору, - повстречав такого на улице, вероятней всего не обратил бы на него никакого внимания, если бы вообще смог заметить его…, но здесь... Это удивительное поведение, трясущиеся руки, затравленный взгляд, этот необъяснимый испуг перед чем-то скоро грядущим… странно, очень странно, - озадаченно покачал головой, повторил уже негромко вслух, - да, очень странный случай.
   Чем глубже официант задумывался над сутью происходящего, тем во все большее волнение приходил сам. Причина столь странного поведения посетителя оставалась неизвестным и это его пугало. Какие потрясения ожидает испуганно возбужденный клиент, как скоро они могут произойти и, главное, откуда им взяться в такой обычный, казалось бы, ничего плохого не предвещающий, солнечный день.
   Официант озабоченно провел ладонью по подбородку, в очередной раз передернул плечами, почувствовал, как в его душе возрастает волна неосознанной тревоги. Неизвестно почему, но он вдруг стал воспринимать все происходящее под мистическим углом зрения. В памяти вспыхнула информация, в разное время почерпнутая из уличной оккультной литературы о потустороннем мире и его таинственных несуразностях, перед глазами замаячили красочные эпизоды из американских "ужастиков". Психика официанта начала выходить из колеи нормального состояния. Вслед за жуткими картинками сведений из оккультной литературы, сознание услужливо воскресило отрывки детских впечатлений от рассказов бабки об Апокалипсисе, вспомнил другие, неведомо откуда затесавшиеся в голову предсказания, будто жизнь человечества на Земле ограничена двумя тысячелетиями и что разумный мир уже стоит на финишной черте.
   - А что, если через несколько мгновений эта черта окажется за спиной человечества, - с ужасом подумал официант. Машинально перевел взгляд на руку, которой придерживал штору и заметил, что она тоже начинает мелко дрожать. Ему стало совсем нехорошо.
   -Что за чертовщина полезла мне в голову, - подумал, - ведь так и свихнуться недолго
  Еще раз выглянул из-за ширмы на сгорбившуюся фигуру клиента, невольно поморщился:
   - Фу- ты, черт, - подумал, - ведь смотреть не на что.
   К его несчастью клиент в этот момент тоже оглянулся, в его глазах сверкнул дьявольский блеск существа не от мира сего. Официант вздрогнул и почувствовал, что начинает окончательно терять восприятие происходящего, в качестве реальных событий. По всему его телу от корешков волос до кожицы пяток пробежала дрожь неприятного холодка.
   - Нет, здесь что-то не то, - подумал он о таинственном незнакомце, - нормальный человек так себя вести не станет, странный вид, необъяснимый страх…, здесь явно, что-то не то, - повторился он мысленно, - во всем этом кроется какая-то тайна, не исключено, что тайна масштабная, пока никому неведомая и  может быть даже роковая для всего человечества.
    Левой рукой  смахнул выступивший на лбу пот, в который раз зябко повел плечами, мысленно продолжал анализировать ситуацию:
    -  Появление таинственного незнакомца в пятницу, тринадцатого числа, его более чем странное поведение… так простая ли это случайность, или же в этом кроется какой-то грозный смысл, таинственный символ, требующий незамедлительного разрешения… и главное, почему происходит все это именно в мою смену. Так случайность ли это... а если нет? - подумав так, он вздрогнул и побледнел, - а что если сейчас готов прозвенеть последний звонок для земной цивилизации, если кто-то уже взялся за шнурок рокового звонка и уже готов его дернуть, но еще существует возможность не дать ему это сделать. Так может быть, именно меня провидение избрало главным орудием для предотвращения грядущего катаклизма глобальных масштабов...
   От умозрительного представления грандиозности возложенной на него миссии, у официанта слегка закружилась голова.  В сознании снова вспыхнули и начали переплетаться в фантастической фасмагонии отрывочные воспоминания о предсказаниях Нострадамуса, Гришки Распутина, картинки клыкастых космических существ из бульварных газетенок, мрачные пророчества пресловутых пророков Белого братства о скором пришествии конца Света.
    Официант понял, что теперь он не сможет успокоиться до тех пор, пока не узнает причину подобного поведения клиента. Понял он также, что для выяснения странных обстоятельств, невольным свидетелем которых стал, усилий одной его головы будет недостаточно. Подобную задачу можно одолеть только коллективным умом. И он решил привлечь к делу всю рать интеллектуальных сил, которыми располагал в тот вечер производственный штат провинциального ресторанчика. Действовать он начал решительно и сразу, не давая возможности закрасться в душу каким-либо сомнениям по поводу начатого  расследования.
   На краткую летучку в коридор были приглашены все работники ресторана, находившиеся в тот час в его стенах: повар - Андрей Михайлович, сорокашестилетний мужчина флегматичного, уравновешенного характера, буфетчица - Клара Аркадьевна - женщина с уже заметными признаками затухающей красоты, но еще не потерявшая надежды выйти замуж, и посудомойка, маленькая набожная старушенция тетя Клаша. Болтавшаяся в этот час на кухне племянница повара, десятиклассница Ленка, тоже подошла к собравшимся, хотя официально на совет не была приглашена. Официант не стал ее прогонять, решив, что в таком деле любая дополнительная голова не окажется лишней.
   Приглашенные в коридорчик, окружили официанта. Небольшой коллектив привокзальной общепитовской точки на протяжении последних лет не подвергался кадровым перетасовкам. Спокойная жизнь работников ресторана обеспечивалась благодаря строгому следованию уже упомянутого принципа “Дисциплина - мать порядка”. Все хорошо знали друг друга, работали слаженно, не капали на провинившихся, не выпячивали отличившихся, в процессе работы могли между собой обменяться грубоватыми колкостями, но никогда никто не носил в сердце затаенного зла. После проведения в ресторане свадьбы, именин, или какого-либо другого праздничного мероприятия собирались коллективно посидеть за столом, чтобы на месте оприходовать не выпитое и не съеденное гостями. Короче - жили дружно.
   Сейчас, собравшись в узеньком коридорчике по неожиданному вызову своего молодого коллеги, работники ресторана удивились его крайне возбужденному виду, на перебой начали спрашивать:
   - Гоша, что стряслось, не тебе же лица нет?
   Официант и без подсказки знал, что выглядит неважно, но с ответом не спешил. Он дождался, пока все успокоятся, перестанут разговаривать между собой, прекратят задавать ему глупые вопросы и только тогда начал. Медленно, чтобы заострить внимание, он поднял вверх правую руку, обвел всех внимательным взглядом и с таинственной торжественностью почти шепотом произнес:
   - Уважаемые друзья, прошу внимания.
   Просьба была излишней, собравшиеся и без того уже давно молчали. Они  внимательно смотрели ему в рот. Официант продолжал:
   - Прежде чем сообщить вам свою новость, я хотел бы посоветовать каждому принять более устойчивое положение, присесть куда-нибудь, опереться о что-либо, или хотя бы взяться за что-то рукой, потому что моя новость будет ошеломляющей и мне не хотелось бы видеть неприятных эксцессов.
   Все успокоились и облегченно вздохнули. Официант Гоша отличался юморным характером, значит, сейчас выкинет какой-нибудь номер. Недовольно поморщился лишь Андрей Михайлович. Ему, серьезному, занятому человеку, недосуг было отвлекаться по пустякам. Но уж, коль подошел, решил послушать, чего новенького на этот раз отмочит их молодой друг. Само собой разумеется, предложением официанта подстраховаться на всякий случай никто не воспользовался, все продолжали стоять в прежних позах.
   - Хорошо, - не стал настаивать Гоша, - мое дело предупредить.
   Он еще раз обвел многозначительным взглядом лица коллег и неторопливо по-особому зловеще продолжал:
   - Хотите, верьте, хотите, нет, но сейчас, вернее сказать в течение ближайших часов, а может даже минут в мире должны произойти катастрофические события…
   Оратор сделал огромное ударение на двух последних словах, мимикой лица попытался усилить эффект сказанного, но ожидаемой реакции со стороны слушателей не получил. Никто из них на пол не упал, за сердце не схватился, даже не вздрогнул никто. Правда, и шутки тоже никто не понял, все продолжали молчать и большинство по инерции улыбаться. Одна тетя Клаша вздохнула и горестно сказала:
   - Все мы под Богом ходим.
Гоша понял -  первый выстрел оказался холостым. Он загорячился.
   - Вот вы мне не верите, по глазам вижу, что не верите, а напрасно, - теперь он заговорил возбужденно, торопливо, будто боясь, что ему не позволят закончить. От чрезмерного волнения в его речи замелькало слово-паразит "понимаешь":
   - Занимаемся мы сейчас, понимаешь, каждый своим маленьким делом - кто на плите лук жарит, кто по коридору с подносом бегает, понимаешь, и не подозреваем, что, может быть, совершаем свои последние шаги в этом мироздании, вдыхаем последний глоток воздуха, понимаешь…
   Благодушие начало покидать собравшихся в коридорчике.
   - Ты, что замельтешил, что застрекотал, как сорока на колу, - раздраженно оборвал оратора флегматичный Андрей Михайлович, - ты скажи толком, что случилось?
Все остальные уставились вопросительным взглядом на официанта, подчеркивая молчанием полное согласие с заданным вопросом.  Все ждали ответа.
   - Пока ничего не случилось, - отвечал им Гоша с ироническим злорадством, - потому мы такие и беспечные… не случилось ну, и, слава Богу, но скоро случится, дождетесь, - продолжал он угрожающе, - скоро в мире такое случится, такое случится, - он взял слишком высокую ноту душевного напряжения, не смог ее преодолеть, запнулся. Не в силах подобрать подходящего слова для полновесной характеристики ожидаемого катаклизма, закончил обреченным голосом, - скоро произойдет в мире такое, о чем говорить-то страшно…
   Собравшиеся улыбаться перестали, переглянулись. Похоже, Гоша действительно не шутил. По его потрясенному виду не трудно было заключить, что сам то он совершенно был убежден в приближении каких-то страшных событий.
   - Ты это серьезно, что ли? - снова спросил его Андрей Михайлович, заметно дрогнувшим голосом. Даже он, человек завидной уравновешенности начинал выходить из своего естественного состояния.
   - С подобными вещами не шутят, - все также зловеще отвечал ему Гоша.
   Все переглянулись еще раз, улыбка окончательно покинула лица присутствующих. Работники ресторана набожностью не отличались, ну, может быть кроме старенькой тети Клаши, не верили они ни в Бога, ни в черта, но после сногсшибательного заявления своего коллеги в их душах зародилось чувство неясной тревоги.
   - Сам-то откуда взял? - спросила буфетчица, Клара Аркадьевна. Она еще лелеяла мечту устроить свою личную жизнь и мировые потрясения никак не вписывались в ее планы на будущее, - выдумал, наверно, небылицы и мелешь тут невесть что… сегодня не первое апреля, учти.
   - Коль говорю, значит, знаю что делаю, - отвечал ей Гоша глухим голосом - моя информация, можно сказать, взята из самых достоверных источников.
Обстановка в коридорчике становилась все более гнетущей, постепенно и присутствующие проникались верой в зловещие слова своего коллеги.
   - Господи, - перекрестилась старенькая посудомойка, - и все-то у нас не слава Богу, все что-нибудь да станется… то землетрясение, то перестройка, то холера, то приватизация, а тут еще какая-то напасть на нашу голову ожидается.
   - Нет, ты подожди-ка, дружочек, - сказал рассудительный Андрей Михайлович, беря официанта за блестящую пуговицу его служебного фрака, - ты давай-ка, расскажи нам толком, что такое необычное ожидается в ближайшем будущем, откуда оно возьмется и в чем будет выражаться… а то пугает, пугает, а чем - не говорит…
   - Да я еще сам не знаю, дядя Андрей, - отвечал Гоша с виноватой обреченностью в голосе. Он обычно называл повара Андреем Михайловичем, но в момент душевного потрясения незаметно перешел на примитивно-бытовой язык, - вот точно знаю, что что-то страшное должно произойти, знаю, что очень скоро это случится, а в чем оно будет заключаться конкретно, сказать пока не могу.
   - Может нашествие инопланетян, - высказала свое предположение десятиклассница Ленка, - с Альдебарана на нас могут навалиться, это главная звезда в созвездии Тельца… оттуда давно идут на Землю какие-то странные сигналы, - Ленка тянула на серебряную медаль и астрономию в пределах школьной программы знала хорошо.
   Про существование таинственного Альдебарана никто из присутствующих никогда раньше не слышал, но возможность нашествия оттуда агрессивных существ была воспринята с пониманием. В коридорчике на некоторое время воцарилась напряженная тишина.
   - Нет, инопланетяне к нам не полетят, - чуть подумав, отвечал Андрей Михайлович, - мы так загадили свою планету, что теперь ни одна, уважающая себя цивилизация сюда и носа не сунет. Что они дураки, что ли, прилетят наши гербициды жрать, да в нашей радиации купаться… - сорокашестилетний повар, хотя начитанностью похвастаться не мог, но и здравым смыслом  обделен не был.
   - Господи, - еще раз перекрестилась старушка Клаша, - да неужели и правда конец света начинается.
   - А еще может астероид в Землю врезаться, - продолжала излагать свои познания по астрономии десятиклассница Ленка, - их несколько тысяч в солнечной системе летает. Астероиды тоже для нас большую опасность представляют. Совпади траектория полета хоть одного из них с траекторией полета Земли и тогда нашей планете крышка. Как орех на части расколется… это ведь такая махина в несколько миллионов тонн, да еще с такой скоростью в наш шарик врежется… представляете?
   Слушатели представили себе, как огромное небесное тело пропарывает Землю насквозь, и помрачнели еще больше. Обстановка в коридорчике накалялась. Теперь на выручку собравшихся пришел сам возмутитель спокойствия. Он испытывал чувство облегчения от того, что сумел переложить часть своих переживаний на плечи других. По мере того, как коллеги все больше заряжались чувством тревоги, на душе официанта становилось легче и спокойнее. Он решил ответить друзьям взаимностью, выступил с опровержением версии кандидата на школьную серебряную медаль, будто Земля может погибнуть от столкновения с небесным телом.
   - Нет, вариант с астероидом неправдоподобен, - заявил он, - сегодня все астероиды у ученых взяты на контроль, траектории их полетов на сотни лет вперед просчитаны. Если бы действительно возникла угроза со стороны астероида, об этом бы уже во всех газетах было бы понаписано, теперь об этом не стесняются писать.
   Довод официанта несколько успокоил собравшихся, но опять-таки ненадолго. Новую сумятицу в умы внес Андрей Михайлович.
   - А ты сам-то, когда в последний раз газету читал? - спросил он Гошу.
Тот удивленно воззрился на повара, пожал плечами.
   - Не помню.
   - А кто читал вчерашние газеты? - повторил свой вопрос повар.
Все вопросительно переглянулись, но удовлетворительного ответа на вопрос не последовало. Никто из собравшихся периодическую печать вниманием не баловал. В наступившей тишине прослушивалось приглушенное чувством вины дыхание каждого.
   - Да причем тут газеты, - неожиданно громко выкрикнула Клара Аркадьевна. Она никак не желала смириться с перспективой грядущих катаклизмов, - об этом и радио уже давно бы все уши прожужжало, и по телевизору ни раз бы  сообщили…
Легкий вздох облегчения явился подтверждением того, что доводы буфетчицы принимаются обществом за истину. Версия угрозы со стороны астероида окончательно отпала. Но пауза длилась недолго.
   - Послушай-ка, ты, друг, - вдруг приступилась к Гоше Клара Аркадьевна, пристально вглядываясь ему в глаза, - а ты сам-то откуда взял сведения о грозящем светопреставлении, из каких таких достоверных источников почерпнул подобную чушь? - строго спросила она.
   Признание обществом правдивости ее идеи о радио и телевидении давало право буфетчице ставить вопросы в резкой форме, а не погасшая в сердце надежда на замужество придавала уверенность  голосу.
   - Да и то, правда, - встрепенулись остальные. Только сейчас они вспомнили, что Гоша до сих пор не сообщил им об источнике своей информации. Особенно подивился собственной оплошности степенный Андрей Михайлович. Как это он так долго не удосужился спросить об этом Гошу.
   - Наплел тут нам страстей вагон и маленькую тележку, - сердито сказал он, - а откуда все это взял - не говорит.
   Все еще плотнее обступили Гошу, стали требовать от него объяснений. Из зала донесся раздраженный стук ложек, там тоже желали видеть официанта.
   - Да подождите вы, - в ответ на шум посетителей процедил сквозь зубы Гоша, - не до вас сейчас.
   Вопрос Клары Аркадьевны его врасплох не застал. Он был готов к такому обороту дела и даже дивился в душе, что сослуживцы так долго не задают ему этот вопрос. Знал он также, что его ответ должен быть обстоятельным, аргументированным, таким должен быть его ответ, чтобы коллеги поверили ему безоговорочно и в результате рассказа о странном посетителе восприняли бы поведение сидящего в зале по всем статьям необычного человека с таким же, как он чувством удивления и тревоги.
  Гоша не спешил. Легким движением руки он попросил успокоиться обступивших его слушателей, слегка прочистив кашлем горло, приглушенно-таинственным голосом начал свой рассказ:
   - Полчаса тому назад зашел в ресторан клиент, невзрачный такой, щупленький, уши торчком, плечики худосочные, сам испуганный, а вид такой, будто пыльным мешком из-за угла пришибленный… Очень даже странный тип… - 
    Гоша говорил неторопливо, рассудительно, с элементами психологической проникновенности. Коллеги слушали молча, однако, ни удивления, ни,  тревоги, никто из них не выражал. В период «демократического» переустройства общества  субъектов, подобных описанному Гошей, на улице можно встретить предостаточно. Они уже никого не удивляют. Гоша вздохнул, подумал о чем-то своем, недовольно поморщился:
   - Не люблю я клиентов с жалким видом заблудившегося в городе провинциала, ни какой от них пользы - ни приятного общения, ни полезной информации, а что касается чаевых, так об этом и думать забудь…
   - Ладно тебе о чаевых распинаться, - оборвал его Андрей Михайлович, - ты давай ближе к делу
   На резкость со стороны старшего товарища Гоша не обиделся.
   - Подошел я к нему, значит… не сразу, правда, но подошел, посмотрел на него внимательно и… поверьте мне, дорогие друзья, ничего понять не мог. Трясется он весь, по сторонам озирается, да с таким испугом делает это, что можно подумать, будто только что вырвался из костлявых лап старухи с пустыми глазницами, или с минуты на минуту ожидает встречи с ней. Не по себе мне стало, но и интересно тоже, спрашиваю я его: "Гражданин, что-нибудь случилось у вас?" Он сверкнул на меня глазищами затравленного волка так, что у меня мороз по коже пробежал, и в ответ: - "Ах, не спрашивайте меня ни о чем, пожалуйста, а принесите-ка мне поскорее водочки", - а сам глазами по сторонам зыркает, да голову все глубже в плечи вбирает. Ну, по всему ясно, что человек не в себе… Принес я ему стакан водки…
   - Полный? - искренне удивилась неискушенная в спиртопотреблении десятиклассница.
   Гоша не удосужился ответом глупый вопрос девочки. С недовольством взглянул на нее и вынужден был повториться:
   - Принес я ему, значит, стакан водки, котлету, хлеба, ну, в общем, все, что он заказал, сам наблюдаю, что будет дальше. Выпил он стакан, закуску съел, торопливо все это сделал, но не успокоился, Тут же еще заказал водки, а сам все озирается по сторонам, да повторяет непрестанно "сейчас такое случится, такое случится… " Просит поскорее еще водки принести, "пока, говорит, не началось… ". Несколько раз повторил - "пока не началось", да с таким отчаянием в голосе, а сам никак в себя прийти не может и трясется весь, как в лихорадке.
   - Что ты зарядил, трясется, да трясется, - снова перебил официанта Андрей Михайлович, - может, замерз человек, вот и трясется. А может алкаш, их с похмелья трясет еще больше чем от холода, боятся они похмельного синдрома, трясутся от страха, требует их организм водки, пока алкогольная ломка не началась… Ты лучше скажи, откуда сам-то взял версию о конце света, этот трясунчик тебе сказал, что ли?
   Теперь Гоша все-таки обиделся на повара.
- Ты бы, Андрей Михайлович, сначала посмотрел на человека, оценил его поведение, выяснил бы причину его расстройства, а уж потом делал свои выводы… Шустрые мы больно скоропалительные характеристики людям давать, - вскинул голову вверх и продолжал уже с вызовом, - да, свое мнение о надвигающейся катастрофе я сделал на основании наблюдения за этим человеком. Я не скрываю этого и не сомневаюсь, что каждый из вас сделал бы то же самое, если бы понаблюдал за ним, потому что этот человек совершенно необычный, может даже и не от мира сего вовсе…
   - Так может он сумасшедший, - выдвинула очередное предположение молодая да из ранних племянница повара, - в дурдоме их сейчас почти не сторожат, вот они и гуляют по городу, где им вздумается.
   Реагировать на очередную глупость недозрелой девицы Гоша не посчитал нужным. Будто не расслышав сказанного, он продолжал вслух размышлять над словами рассудительного Андрея Михайловича:
   - Нет, это не алкаш, людей, страдающих похмельным синдромом, я перевидал на своем веку предостаточно и диагноз подобной болезни могу дать не хуже любого нарколога… У моего клиента совсем другое дело. Мучается он не столько болями организма, сколько душевными страданиями и переживает не о прошлом, а страшится будущего. Ведь несколько раз с отчаянием повторил "пока не началось, пока не началось", а чего ему алкогольной ломки боятся, когда он уже заломил стаканюгу, ему теперь должно быть море по колено… Гоша чуть помолчал, продолжал задумчиво:
- Нет, тут что-то другое… и главное, что странно в этом человеке, так это присущая ему обреченная уверенность в неизбежности надвигающихся страшных событий. По всему видно, чувствует он трагедию и сердцем, и душой и телом чувствует…
   Наступила минута очередного тяжелого молчания. Надо признать, официант все-таки обладал даром внушения. Собравшиеся в коридорчике снова попали под влияние его слов, мысли всех присутствующих вынужденно направились в русло тревожных размышлений о странном субъекте, неожиданно посетившем их ресторан. Только каждый это делал в силу собственного восприятия гошиной информации и в пределах личных знаний об окружающем мире. Дело оставалось за выводами.
   Первой свое мнение высказала старенькая тетя Клаша.
   - А мне так представляется, Георгий, - начала старушка мягким, умиротворенным голосом верующего человека, - посетитель твой, есть ни кто иной, как странник Божий. Сейчас их много по Земле ходит, посланы они Богом, чтобы его волю людям разносить… Посланники эти часто бывают ясновидцами, целителями, от Бога у них такая благодать. Вот один из них, может быть и к нам забрел тоже с благой вестью, или с предупреждением о каре Божьей за грехи наши… А трясется он, - продолжала старушка, - так то потому, что заранее знает, какое страшное наказание уготовил человеку Бог за грехи его, видит, как наяву всю картину Страшного суда, вот и бьется в испуге, как от лихоманки.
   Вариант тети Клаши практически поддерживал гошину версию признания неестественности в поведении посетителя, однако, будучи воспитанным на атеистических принципах, официант не стал склоняться к религиозной подоплеке происходящего. На выступление тети Клаши он не отреагировал.
Зато в разговор снова вмешалась прыткая Ленка.
   - А может это гуманоид, - неожиданно заявила она, - по всем описаниям это он и есть.
   Что такое гуманоид, никто из присутствующих не знал, новость была воспринята без эмоций. Но сама школьница от пришедшей ей в голову идеи встрепенулась, развеселилась, в ее глазах запрыгали радостные огоньки:
   - Вот хохма-то будет, - возбужденно застрекотала она, - если окажется, что это так - в нашем маленьком городке, в забегаловке железнодорожного вокзала и вдруг гуманоид объявился.
  Ленка от радости даже слегка подпрыгнула и чуть слышно хлопнула в ладоши.
Молчание длилось недолго. Реакция на новое предположение должна была последовать и последовала она со стороны Андрея Михайловича. Он тоже никогда не слышал слова "гуманоид", не знал его смысла, но интуитивно усмотрел в этом что-то непристойное, может с "голубыми" спутал. На всякий случай решил сделать племяннице замечание.
   - Ты, Лена, слова-то выбирай по-скромнее, - сказал он строго, - не забывай, что находишься не в компании своих малолеток, а среди людей вдвое старших тебя… распустили вас там, на ваших дискотеках…
   - Да что я такого-то сказала, дядя Андрей, - обиделась Ленка, - за что вы меня вдруг воспитывать вздумали. Гуманоид, - продолжала она, -  это значит неземной человек, пришелец с других планет, может даже с других миров, что я такого плохого сказала, не пойму…
    Надула губки и с демонстративным равнодушием стала смотреть в сторону.
Спорить со своей шибко грамотной племянницей Андрей Михайлович не стал, но свое замечание оставил в силе, да еще и пригрозил:
   - Поговори у меня еще, живо домой отправлю.
   Гипотеза десятиклассницы о возможности посещения скромного провинциального ресторана пришельцем с другой планеты неожиданно заинтересовала буфетчицу. В глазах Клары Аркадьевны вспыхнул блеск повышенной любознательности, она выдала залп сразу из нескольких вопросов:
   - Лена, а эти пришельцы, они, что ж, такие люди, как и мы, они тоже с руками, ногами и другими частями тела? - с пристрастием начала расспрашивать она, - у них, наверно, тоже есть деление между собой на мужчин и женщин, они тоже, наверно, влюбляются, женятся, рожают детей. - Не давая возможности открыть рта своей собеседнице, тут же сама себе отвечала, - конечно, все это у них тоже должно быть, иначе у них жизнь не могла бы продолжаться… Как интересно... а по другим планетам летают, наверно, одни мужики, бабам-то ихним, что тут делать… Лен, а они красивые, не знаешь, об этом ничего не писали?
   Народная мудрость утверждает, что женская душа - потемки. Наверно так оно и есть, мудрость знает, что утверждает. Но и в потемках, если внимательно приглядеться, тоже можно кое-что узреть. Несомненно, внимательный читатель без труда уловил в вопросах буфетчицы личную корысть незамужней женщины. Усмотреть эту корысть было нетрудно, да и переживания Клары Аркадьевны легко можно понять. Суметь выйти замуж в возрасте, когда по утрам уже не хватает часа для наведения порядка на своем лице, когда в автобусе начинают уступать место не только мужчины, но и женщины - это большой успех. Бракосочетаться с иностранцем - мечта нашей соотечественницы любого возраста, но выскочить замуж за инопланетянина… такая перспектива не только дух захватывает, от нее можно с ума сойти.
   Впрочем, об этом хватит. В целях экономии времени и бумаги мы не будем дальше развивать, возникшую в голове незамужней буфетчицы сверх захватывающую дух идею. Ответ эрудированной школьницы сразу поставил крест на неожиданно вспыхнувшей фантастической мечте Клары Аркадьевны.
   - Все очевидцы, поимевшие возможность встречи с инопланетянами, утверждают, что формой они похожи на людей, только помельче размерами, - охотно начала излагать Ленка свои познания о пришельцах, - насчет красоты ничего сказать не могу, хотя вряд ли в нашем понимании их можно назвать красивыми. По описанию очевидцев они больше похожи на роботов, чем на живых людей. А что касается их деления на мужчин и женщин - здесь мнение ученых расходятся. Достоверных сведений о наличии такого деления у ученых нет, как, впрочем, нет и фактов, отвергающих такое деление, но некоторые специалисты все-таки считают, что посещающие Землю инопланетяне принадлежат к обществу однополых существ.
   По мере восприятия излагаемых школьницей подробностей о пришельцах огонек любознательности в глазах Клары Аркадьевны тускнел, лицо принимало неприятный серый оттенок.
   - Фи-и, - протянула она, - низкорослые, роботообразные, да еще и однополые, зачем же тогда они на Землю летают, что им тут делать-то… ничего не пойму,- она презрительно пожала плечами и в одночасье потеряла к гуманоидам всяческий интерес.
   Гоша сдержанно улыбнулся, Андрей Михайлович покачал головой, тетя Клаша укоризненно вздохнула:
   - Все-то у тебя, Аркадьевна, греховные мысли в голове, Бога бы побоялась.
Только наивная десятиклассница не уловила в словах буфетчицы смысла, подлежащего осуждению. Она  с готовностью пустилась в дискуссию.
   - Нет, почему же, - энергично начала отстаивать обоснованность вопроса задержавшейся в девах буфетчицы, - это вы правильно спросили по поводу причин, заставляющих пришельцев из иных миров посещать нашу Землю. Этого, между прочим, не только вы, этого никто понять не может. А ученые-астрофизики, так те вообще в страшном смятении…
   - Да, - с усмешкой спросила Клара Аркадьевна, - а ученые то чего разволновались, им-то какая корысть до этих существ?
   - Да что вы, - с жаром отвечала ей десятиклассница, - как раз у ученых-то самый непосредственный интерес к космическим гостям, зачастившим на нашу планету. Ведь до сих пор неизвестно, с какой целью они сюда прилетают, и что им от нас нужно. Хотя известно, что Землю инопланетяне посещают давно и нередко оставляют даже на планете следы своего посещения,- Ленка слегка задумалась, - ну, например, колонна из чистого железа в Индии, взлетно-посадочные площадки в Южной Америки, английские спиральные линии на полях, да и знаменитые египетские пирамиды, возможно, тоже дело их рук.
   Ленку слушали с интересом. Выдаваемая информация для всех являлась новостью. Даже суровый Андрей Михайлович вынужден был сменить гнев на милость и с любопытством уставился на племянницу.
   - Но, самое странное, - продолжала ободренная повышенным вниманием школьница, - заключается в поведении пришельцев. Необъяснимость их поступков приводит к мысли о том, что вряд ли они прибывают сюда с добрыми намерениями. Ведь они почему-то не желают вступать с землянами в прямой контакт, стараются оставаться незамеченными, действуют, как разведчики. Выслеживают, вынюхивают здесь неведомо что. Наверно изучают сильные и слабые стороны человечества, чтобы полученные сведения донести до своего начальства… Может агрессию против нас готовят.
   Информация школьницы прямо смахивала на детективный сюжет западного бестселлера. Присутствующие в коридорчике по-разному отреагировали на новую ленкину версию. Клара Аркадьевна так и не сняла с лица маску презрения к однополым пришельцам из иных миров, тетя Клаша скорбно поджала губки, готовая принимать любые неприятности, как неизбежную юдоль мирской жизни, Андрей Михайлович помрачнел и задумался.
   -Значит и гербицидов с радиацией не испугались, полезли все-таки, сволочи, - сердито пробормотал он, - ну, что ж, тогда придется дать щелчка по носу.
   Похоже, степенный повар тоже уверовал в неземное происхождение странного посетителя ресторана, а сообщение эрудированной племянницы о возможных кознях со стороны пришельцев вызвало в нем соответствующую ответную реакцию. Дело оставалось за нанесением вышеупомянутого щелчка. Все собравшиеся в коридорчике ресторанные работники также оказались воинственно настроенными против незваного гостя.
   Только Гоша оставался самим собой. Главную задачу он выполнил, коллег озадачил и теперь спокойно ждал развития дальнейших событий. Ленка стала проявлять еще большую активность. Она вдруг сорвалась с места и решительно двинулась в сторону шторы.
   - Ты куда? - поспешно спросил ее Гоша.
   - Хочу на гуманоида в щелку посмотреть, что он там делает.
   - Не сметь, - грубо остановил ее Андрей Михайлович, - нечего излишнее любопытство проявлять, не в цирке… может и, правда, какой-нибудь из ненашинских… вспугнешь еще, - он уперся тяжелым взглядом в пол, помолчал задумчиво.
   - Вот что, ребята, - высказал он, наконец, на правах старшего в компании, заключение, - положение, похоже, складывается самим серьезным образом, черт его знает, что на уме у этого проклятого гуматоника…  Давайте-ка вот что сделаем, - слегка задумался, - пусть каждый из нас мысленно оценит ситуацию, определится, как нам быть и выскажет свое мнение. Только попрошу думать не долго, а мысль высказывать коротко и четко. На основании коллективной оценки ситуации выработаем единый план, и будем приступать к конкретным действиям. А то может и, правда, дождемся больших неприятностей…
   Из зала снова донесся возмущенный стук ложек - там все настойчивее требовали к себе официанта. Однако, не на шутку встревоженному ресторанному коллективу, и правда, было не до посетителей.  Обдумав и кратко обсудив проблему, все согласились с предложением повара, действительно, надо было что-то срочно предпринимать.
   После непродолжительного обмена мнениями решили действовать так: официант Гоша, собрав в кулак волю и нервы, выходит к своему клиенту, как ни в чем ни бывало, продолжает его обслуживать.  В ходе общения с ним постарается выяснить максимум данных о посетителе - кто он такой, откуда прибыл, с какой целью и, главное, какие грядущие потрясения он имеет в виду. Все понимали, что в ходе выполнения предстоящей операции главная тяжесть ляжет на гошины плечи. Смотрели на него с сочувствием и надеждой. В процессе предстоящего контакта с таинственным незнакомцем ему придется проявить себя и искусным психологом, и хитрым дипломатом, а может даже придется вступить в физическое единоборство. На этот случай договорились так: повар, буфетчица и молодая Ленка в полной боевой готовности становятся за ширмой и внимательно следят за происходящим в зале. Тетя Клаша идет в другой конец коридора и также наготове становится у телефона. Если посетитель действительно окажется пришельцем из других миров и вздумает проявить агрессивность, на помощь Гоше бросаются все остальные, а тетя Клаша незамедлительно вызывает милицию.
   Операция была продумана до мелочей, все заняли исходные позиции. Андрей Михайлович вооружился сковородой, Ленка - деревянной скалкой для раскатки теста, Клара Аркадьевна зажала в руке килограммовую гирьку.
Гоша, осознавая уровень личной ответственности, выглядел по-особому собранно, подтянуто и даже торжественно. Не торопясь, пригладил перед зеркалом волосы, одернул фрак, расправил плечи и решительно шагнул в зал. Богобоязненная тетя Клаша с другого конца коридора осенила его вдогонку крестным знаменем. Нервы оставшихся стоять за ширмой напряглись до предела.
   В зале официанта ждали давно.
   - Гоша, - закричали ему молодые люди, сидевшие за двумя сдвинутыми вместе столами. Это они исполняли ложками нетерпеливую барабанную дробь. По всей видимости, они хорошо знали официанта и кричали хотя с напускным возмущением, но шутя:
      - Что же это ты, дорогой, так долго не выходишь к людям. Ведь мы можем и обидеться на тебя и свой заказ начать не с просьбы принести нам вина и закуски, а с требования подать жалобную книгу.
   Гоша натянутой гримасой лица попытался улыбнуться своим знакомым, помахал им рукой, но свой взгляд сразу устремил на одиноко сидящего мужчину.
За время отсутствия официанта тот успел измениться и лицом, и поведением. Неважно, кем он мог оказаться - гуманоидом, колдуном или Божьим странником, но совершенно очевидно, что алкоголь на него подействовал точно так же, как действует он на любого простого смертного. Лицо посетителя раскраснелось, глаза заблестели, на стуле он сидел развалившись, потрепанное пальтишко было расстегнуто на все пуговицы, по лицу блуждала пьяненькая улыбка.
Появление в зале официанта его тоже обрадовало. Он махнул Гоше рукой, как старому приятелю и через весь зал весело крикнул:
   - Товарищ, подойдите сюда, пожалуйста.
Тарелка его была снова пуста, графинчик тоже, значит, ему было, что сказать официанту. Тот и без приглашения уже направлялся именно к нему.
   - По-п-рошу вас подать мне еще двести грамм водочки и…, - начал было клиент заплетающим языком, но Гоша издали уверенным жестом руки остановил его неразборчивое бормотанье.
   Все-таки надо отдать официанту должное - в этот ответственный момент он нашел в себе силы суметь остаться хладнокровным. В сложившейся ситуации решил действовать наверняка: уверенно, напористо, бескомпромиссно. Короче действовать так, чтобы решительными приемами подавить у противника любые попытки к сопротивлению, кем бы, в конечном счете, тот не оказался.
Официант не боялся, если сидящий перед ним человек окажется колдуном, не пугал его вариант с бродячим странником, или Божьим человеком, как называла его тетя Клаша. Убогого-то странника, с какой стати, станет бояться современный молодой человек. Единственно, чего опасался Гоша, так это неожиданного превращения сидящего перед ним инопланетянина, если он действительно окажется таковым, в чудовищного монстра. Сведения о подобных ужасах он почерпнул из американских кинобоевиков и к этому варианту, скажем прямо, не был готов.
Но в любом случае Гоша продолжал владеть собой. А главное ему в голову неожиданно пришла спасительная мысль - как и о чем, не вызывая подозрения, завести с инопланетянином разговор.
   - Простите, товарищ, - сказал он удивительно спокойным голосом, бесстрашно подходя к столу и, вынимая из кармана фирменного фрака карандаш и блокнот, - давайте-ка сначала рассчитаемся за то, что вы уже изволили откушать и выпить, а потом будем делать следующий заказик.
Взгляд официанта был чист, поза невозмутимая, и только легкое дрожание рук выдавало его волнение. Посетитель, как любой, находящийся в сильном подпитии человек, не сразу понял, о чем его спрашивают. Он уставился мутными глазами на стоящего перед ним официанта, тупо спросил:
   - Чего?
   - Я говорю, сначала давайте рассчитаемся за четыреста грамм водочки, две котлетки и хлеб, - начал терпеливо разъяснять пришельцу Гоша, - у нас так на Земле принято, - добавил он, - а потом будете делать следующий заказик… если у вас это делается по-другому, то скажите как, я постараюсь вас обслужить по-вашему…
   Гоша даже порадовался за себя, что ему в голову экспромтом пришла идея вот таким образом завязать с посетителем деловой разговор. Первоначально он не предполагал предъявлять посетителю счет. Конечно, он малость лукавил, пытаясь ввести заблуждение пришельца из иных миров по поводу порядков в заведениях российского общепита. В привокзальном ресторане, как и в других, более респектабельных заведениях подобного типа, было принято оплату счета производить после исполнения всего заказа посетителя и по предложению последнего. Гоша, в силу сложившихся обстоятельств, решил нарушить этикет и, как показали дальнейшие события, поступил правильно.
   Реакция посетителя на неординарный прием официанта оказалась неожиданной.
Осмыслив требование расчета за все съеденное и выпитое, он вдруг как-то странно успокоился, обмяк, опустил вниз до того беспрерывно жестикулировавшие руки и, глядя перед собой на пустые тарелки, вызывающе заявил:
   - А мне платить нечем.
   Гоша не сразу усек смысл сказанного. Теперь пришла его очередь удивленно нахмурить брови и глупо спросить:
   - Чего?
   - А ничего, - с наигранной беззаботностью отвечал посетитель, - денежек нет, вот и все, - он весело похлопал ладонями по полам засаленного пальто, - были раньше денежки, как сейчас помню, во всех карманах водились - в одном десятка, в другом - пятерка, мелочишка всякая везде брекотала, а теперь нет, потерял, карманы оказались дырявыми... - и развел руками.
   Гоша, не замечая того сам, начал выпячивать вперед нижнюю губу. Он с удивлением слушал торопливую речь клиента и смотрел на него с тем чувством “тугой полицейской слоновости”, с каким когда-то закордонный таможенник взирал на серпастый, молоткастый паспорт великого певца революции Владимира Маяковского. Постепенно до официанта начинала доходить суть происходящего со всей ее до боли непритязательной прозаичностью. Оказывается, перед ним сидел ни гуманоид, ни колдун, ни Божий странник, а самое что ни есть обыкновенное порождение российской перестройки конца двадцатого века - уличный бродяга, не имеющий ни кола, ни двора, ни чести, ни совести, перебивающийся в жизни разными случайностями - где наглостью, где милостыней, где воровством.
    Короче, официант понял все. Гром среди ясного неба, землетрясение в тундре, падение астероида наверно произвели бы на него меньшее потрясение, чем откровенное признание клиента в своей неплатежеспособности. Казалось бы, чему тут удивляться. Заурядная житейская ситуация эпохи великих российских реформ, когда десятки тысяч людей превращены в бродяг без крова над головой, без копейки в кармане. Но для скромного служителя общепитовского заведения ситуация оказалась изо всех возможных самой неожиданной и прямо скажем, самой для него неприятной.
Гоша в момент изменился лицом, выпрямился, убрал со лба морщинки удивления. Все существо его начало медленно наливаться ядом благородного негодования, что было вполне объяснимо. В течение последнего часа в его голове перетасовалось столько захватывающих сюжетов, столько невероятных версий. Он ожидал любого финала - фантастического, мистического, трагического, но только не такой до боли прозаической развязки. Невинным признанием клиента в своей неплатежеспособности официант был оскорблен до глубины души. Оскорблен не столько перспективой потери рестораном нескольких жалких рублей, сколько в одно мгновение рассыпавшейся в прах глобальной версии о приближении конца Света.
     И что еще в этом случае интересно. Ведь, казалось бы, теперь, когда причина странного поведения клиента была окончательно уяснена, когда отпала угроза человечеству быть истребленным, теперь-то, казалось бы, Гоша мог спокойно вздохнуть и поблагодарить Бога за то, что вся эта таинственная история завершилась столь благополучно. Но как раз именно в этот момент наш герой начал терять чувство самообладания. На его щеках яростно заходили желваки, лицо покрылось красными пятнами. Дрожащими от волнения руками, он не спеша, убрал в карман фрака так и не понадобившийся ему блокнот, злорадно усмехнулся и слегка склонился над столом:
   - Ну чертов гуманоид, - негромко процедил сквозь зубы, -  погоди, мы тебе сейчас устроим Альдебаран, навек к нам дорогу закажешь… забудешь и про индийские колонны, и про египетские пирамиды, и про спирали на английских полях тоже позабудешь… так смажем пятки скипидаром, что со скоростью света пойдешь колесить по просторам Вселенной. Навек отвадим от посещения Земли и тебя, и всех твоих резидентов.
   Из замысловатой гошиной тирады посетитель ровно ничего не понял. Он с трудом поднял отяжелевшие веки и спросил:
   - Как это?
   - Сейчас увидишь, - злорадно пообещал Гоша.
   Он поднял голову и громко крикнул: - Ребята, давай сюда.
Застоявшиеся в томительном ожидании “ребята” долго ждать себя не заставили.
Первой из-за шторы, подобно засадному полку Дмитрия Боброка, вырвавшемуся из дубравы на простор Куликовской битвы, вихрем вылетела десятиклассница Ленка. С занесенной над головой скалкой, с горящими глазами и раскрасневшимся от боевого азарта юным ликом, она неслась к столу легко, грациозно и казалось, являла собой одновременно и богиню красоты, и богиню возмездия. Следом, путаясь в узкой юбке, с гирькой в руке и тоже с непреклонным желанием как следует проучить неведомо зачем повадивших на Землю однополых существ, мелкими шажками засеменила Клара Аркадьевна. Грузным шагом пожилого человека третьим в залу протопал степенный Андрей Михайлович. Природный флегматизм оставлял его лицо без ярко выраженных эмоций, но удерживаемая на взмахе сковородка убедительно демонстрировала его готовность вступить в схватку сходу, и не задумываясь. 
   Молодые люди, что сидели за соседним столиком и так долго жаждали встречи с официантом, вмиг забыли о своих претензиях. Привстав с мест, они с удивлением принялись наблюдать за разворачивающейся баталией. Подтиравшая у входа пол уборщица тоже оторвала внимание от ведра с тряпкой и с интересом уставилась в зал.
   Но больше всех потрясенным от происходящего оказался сам виновник возникшей неординарной ситуации. Да и то сказать - было от чего.
Как вы, уважаемый читатель, уже наверно догадались, официант Гоша со своими мистическими домыслами о таинственном посетителе, мягко говоря, попал впросак. А если называть вещи своими именами, следует признать, что он совершил явную промашку, даже можно сказать допустил ошибку по масштабности значительно серьезней той, что случилась с небезызвестным городничим из классической комедии Николая Васильевича Гоголя.
   Антон Антонович Сквозник-Дмухановский спутал проезжего прощелыгу с уполномоченным представителем столичной власти. Что ж, городничего можно понять. Хлестаков все-таки являлся светским человеком, одет был в петербургское платье, да и язычок у него был подвешен - будте-нате, любому пыль в глаза мог пустить. Но здесь уличного бродягу, облаченного в пальто с чужого плеча, с жалким видом человека без роду, без племени, без определенного места жительства, принять за предтечу второго пришествия Христа, предвестника наступления конца Света. Тут есть от чего вздрогнуть, есть от чего возмутиться.
   Сам-то посетитель ни сном, ни духом не ведал в какой ранг он был возведен буйной фантазией официанта и его сотоварищей. В одно мгновение, оказавшись окруженным со всех сторон тройкой агрессивно настроенных, вооруженных подручными средствами ресторанных работников, он оторопел. Идя на рискованный шаг халявного обеда и выпивки, он, безусловно, знал о неизбежности неприятностей в завершении своей трапезы, в ожидании последних крайне нервничал, о чем подробно уже говорилось выше, но все равно надеялся выйти из этой истории без больших потерь. Подобные вояжи в заведения общественного питания он уже совершал не раз, и заканчивались они для него по-разному: где-то нудной, нравоучительной проповедью, добросовестно прочитанной заведующим пищеблоком, где-то криками, угрозами, руганью, случалось иногда получить пару легких подзатыльников.
   Вот и сейчас надеялся отделаться легким испугом.   В ответ на свое скромное заявление об отсутствии средств для расплаты за съеденное и выпитое, он готов был покорно выслушать обличительную речь об отсутствии у него стыда и совести, воспринять, как должное грубую брань, даже на подзатыльник был согласен. Но он никак не ожидал столь стремительного развития событий. Мгновенный подъем всей ресторанной рати, вооруженной увесистыми предметами и главное сверхвоинственный настрой четырех работников против одного безоружного человека. Казалось, они были готовы растерзать его за то, что он позволил съесть несколько жалких котлет, выпить на халяву малую толику водочки. Клиент обреченно озирался по сторонам, не в силах поверить в происходящее.
   Ситуация, тем временем, продолжала складываться все более угрожающе.
С правой стороны, первой успевшая занять наиболее выгодную боевую позицию, с горящими от боевого азарта глазами нависла над столом молодая Ленка. Похоже, она только ждала условного сигнала от официанта, чтобы со всей силы обрушить занесенную скалку на голову гуманоида, тем самым, наконец-то, вступить в прямой контакт с неземной цивилизацией.
   Позицию с левого фланга занимала крупная фигура Андрея Михайловича. Этот как всегда внешне был спокоен. Посетитель пока не проявлял признаков агрессивности, и потому рука повара со сковородкой была слегка опущена вниз. Но можно быть уверенным, что ему не понадобится много времени, чтобы при необходимости взметнуть ее вверх, превратив скромный кухонный предмет в грозное наступательное оружие.
   Но решительнее всех была настроена Клара Аркадьевна. Она заняла центральную позицию, ближе всех подступилась к замершему на месте посетителю и пристально сверлила взглядом его покрытую редкими волосенками голову, будто отыскивая на ней наиболее уязвимое место, чтобы в следующий миг нанести решающий удар гирькой и навсегда избавить планету от рецидива посещения ее однополыми космическими существами.
   Наигранная беззаботность в поведении клиента давно исчезла без следа. Он мгновенно протрезвел, сидел, ни жив - ни мертв, съежившись, не зная, как поступать дальше.
   - Да что вы, ребята, - пробормотал он, с испугом поглядывая на обступивших его людей, - неужто, за две котлеты и стакан водки вы готовы убить человека… побойтесь Бога, разве ж так можно… да уплачу я вам, честное слово уплачу, только не сейчас…, завтра…
   За все время халявных посещений столовых и кафе он впервые попал в такой жесткий переплет. Не зря при входе в ресторан так нервничал и переживал, наверно сердцем чувствовал.
   Тройка продолжала грозно безмолвствовать. Все смотрели на официанта, ожидая его указаний. Наступила непродолжительная тягостная пауза. Клиент сделал было попытку приподняться с места, но вовремя сообразил, что своим движением может спровоцировать ответные действия и получить по голове три удара одновременно: скалкой, гирькой и сковородкой. Он решил не искушать судьбу, с обреченным видом снова опустился на стул.
   - Да уплачу я вам, - чуть не плача повторил он, - сказал же, что заплачу, только завтра… - исподлобья в очередной раз зыркнул испуганными глазами на воинственно настроенное окружение, - пальто могу оставить в залог, кепку в придачу...
  Реакции на предложенный бартер со стороны работников ресторана не последовало. Наступающая сторона молча ждала дальнейших указаний Гоши. Компания молодых людей молча с интересом наблюдала за происходящим, поломойка бросила тряпку в ведро и подошла поближе.
   В это время со стороны буфета в залу вбежала перепуганная тетя Клаша. Она успела дозвониться до милиции и теперь спешила на помощь к своим коллегам.
   - Крестным знаменем его осените, крестным знаменем, - громко заверещала она еще от буфетной стойки, - святой крест любую бесовскую силу унять поможет.
   Подбежала поближе, увидела сгорбленную фигуру покорно сидевшего клиента, легкую растерянность в глазах окруживших его соратников, поняла, что в крестном знамени необходимости нет.
   - Ну вот и слава Богу, - облегченно сказала она, - хорошо, что все обошлось без нечистой силы, - с благодарностью к Всевышнему сама перекрестилась, - а с мирской суетой пусть милиция теперь разбирается, я там все отделение на ноги подняла, наряд уже к нам выехал, три милиционера и все при пистолетиках.
Бабкино сообщение доконало клиента. Он поднял измученный взор на тетю Клашу.
   - И милиция выехала, - не то спросил, не то подытожил он, -  говорите, даже с пистолетиками... ну теперь дело закрутиться...
   Окончательно признав факт свершения самих дурных предчувствий, клиент прекратил всяческие потуги сопротивляться обстоятельствам. Он решил отдать себя в руки Божьей воли. За окном раздался гул подъехавшей милицейской машины, через минуты в коридоре загрохотали тяжелые башмаки.  Клиент снова уставился пустым взглядом в горку посуды на столе, горестно усмехнулся:
- Ну вот, так я и знал, вот этого-то я и боялся… вот теперь-то оно все и началось!