Я иду к тебе через город

Я иду к тебе через город. Иду неуверенно, еле держась на ногах, спотыкаясь и чуть не падая. Иду — хрупкая, робкая и несмелая.

Город захвачен войсками зимы. А у меня — нет одежды. Одни лишь рваные лохмотья — да свеча в руке. Одна маленькая свеча — единственное, что освещает мне путь. Она трепещет, танцует, дышит посреди этой плотной, клубящейся темноты — словно здесь, в городе, вечная ночь. Словно солнце здесь никогда не восходит. Словно никто здесь не знает, что такое солнце. 

Я иду к тебе через город.

Я не знаю, кто я. Не знаю, зачем я. Не знаю, как здесь очутилась. Я ничего, абсолютно ничего не знаю о себе. Я знаю лишь одно: я должна найти тебя. Должна до тебя дойти. Доползти. Донести себя до тебя. Что угодно сделать, лишь бы оказаться рядом с тобой. Это мой смысл. Мой долг. Моя цель. Моя миссия. Единственное, что движет мной. Ведь всеми что-то движет, да?

Но мной движут не деньги. Не жажда власти. Не желание стать знаменитой. Не страх. Не работа. Мной движет она — любовь. Невыносимая, мучительная, страстная, страшная, пугающая меня саму. И её не вырвать, не вырезать, не вытащить из меня. Не вытащить — поэтому я иду.

Я иду к тебе через город. Иду совершенно одна. Одна — слово, которое я слышу от себя постоянно. Одиночество преследует меня всю жизнь. Мой верный спутник, которого я люблю и ненавижу. Так мы и идём: я и одиночество. Выходит, я не совсем одна?

Конечно, нет. Не совсем. Ведь у меня есть свеча. И город. И одиночество. А скоро будешь и ты — если я дойду.

Я иду к тебе через город. Иду среди этой хтонической черноты, среди жуткой тишины, от которой закладывает уши. В этой тишине висит напряжение — тонкая нить, которая натягивается всё сильнее и вот-вот порвётся. Вот-вот у меня сдадут нервы. И тогда я закричу. Не выдержу. Не вынесу этого. Но тишина взорвётся сотнями звуков города, и мой крик утонет в них.

Я иду к тебе через город. Мне холодно. Невыносимо холодно. Кажется, так холодно мне ещё никогда не было. Мне холодно, и тут ничего не поделаешь — одна маленькая свеча меня не согреет: она еле-еле освещает мне путь. Значит, надо терпеть. Ещё чуть-чуть. Ещё один рывок — и мы будем вместе.

Но где же ты? Где же ты? Где же ты?

Я иду к тебе через город. Я — глупая, неумелая, жалкая, ничтожная и маленькая. Я — маленькая. А он — большой. Город. Большой, тёмный, холодный и страшный. И я иду босиком по ледяному асфальту, широко раскрыв глаза и глядя на всё так, будто только что родилась, будто только что вышла из межзвёздного корабля, будто впервые всё это вижу. Я смотрю на эту сплошную опасность то с ужасом, то, как наивный ребёнок, с восторгом и восхищением. Этот город хочет убить меня, но как он прекрасен, как сияет центральная площадь в этой паутине гирлянд, которыми опутаны деревья и провода, в этих блестящих витринах и горящих квадратах окон — горящих, однако совсем не греющих и не освещающих мой путь во тьме…

Но он убьёт меня. Город. Он всегда убивает таких, как я. Выдирает крылья, ломает руки, зашивает рот. Чтобы больше не летать. Не создавать. Не петь.

Мне страшно. Мне так страшно! Ведь я на грани. На самом краю. Под прицелом. Слова так и рвутся из меня, а крылья так хотят поднять меня в воздух, но — не могут. Мои ступни словно примёрзли к этой земле, к этому льду, покрывающему сотни одинаковых, идеально ровных плит, которыми выкладывают городские дорожки.

Защити. Помоги. Спаси. Проведи меня. Я не хочу умирать. Не хочу! Здесь, в этом мире, я бессильна. Я ничего не умею. Ничего не могу. А ты — лучше. Я верю. Знаю. Знаю, что ты лучше, точно лучше меня. Ты умнее. Храбрее. Сильнее. Старше. Выше. Ты точно всё знаешь. И всё умеешь. Ты даже, наверное, знаешь, кто я такая. Спаси меня. Ведь ты спасёшь меня? Спасёшь?

Спаси, я прошу. Умоляю. Истерически кричу об этом на каждой улице, на каждой площади, в каждом дворе, не замечая, что крик застывает в горле.

Спаси. Этот город меня убьёт.