Деньги давай!

               

          В тяжелые 90-е годы, когда мы  были  намного моложе,  к нам  иногда приезжал  старший брат мужа Виктор.  Это был  веселый человек, балагур.  Иной раз непонятно было, где он говорит правду,  где  просто треплется, тень на плетень наводит.   Он еще может и прихвастнуть. Но все равно мужик он был, что надо. Я о нем тут целую повесть написала «Старший сын и брат».
        Разумеется, я его, как дорогого родственника, привечала, худо-бедную скатерть-самобранку накрывала. Дети  тоже его любили, к нему тянулись: «Дядя Витя, расскажи, да дядя Витя покажи!»   Глядя на нашу семью, он как-то раз  проговорил с  тоской:
        - Вот смотрю на вас, и душа радуется: как у вас хорошо!
        - А  у вас нехорошо, что ли? – спрашиваю.
        - А-а! – он досадно махнул рукой. – И говорить не хочется.
        - А что так? В чем разница?  - любопытствовала я.
        - Да, во многом.  Домой, как ни  приедешь, первым делом слышу: «Деньги давай!»  Ни накормить, первым делом, ни  переодеться  с дороги, а сразу с порога «Деньги давай! Где деньги?»
        - Так, и я с мужа деньги спрашиваю, - говорю, не слишком веря его словам, ибо на его жену это не похоже. – Не без этого.
        - Спрашиваешь, да не так! И глаза  у тебя добрые, даже когда ругаешься.
        - А, значит,  я не так спрашиваю, и глаза у меня добрые? – у меня в голове возникла шальная мысль. – Ну, сейчас  вам покажу, какая я добрая!
        Изобразив свирепое  лицо, подошла к своему благоверному и схватила его за грудки:
         - А ну,  давай деньги, зар-раза! Добром прошу! Деньги давай!  - как можно нарочито грубо,  сквозь зубы, проговорила, изображая домашний рэкет.
         - Вот так твоя Нина спрашивает? - я посмотрела на Виктора, а затем  плюхнулась на диван, разразившись смехом. Вслед за мной  расхохотались Виктор и дети, видя эту комедийную сцену. А муж  от смеха воздержался, только  покачал головой, удивляясь мой выходке.
         - Ну, с вами, ребята, не соскучишься! – проговорил Виктор, отсмеявшись.