Часть 1 Путь к себе. День третий

День третий

   В автобусе Юрий Иванович заметил знакомого мужчину. Это он два дня назад нервно поглядывал в окно и на свои часы. Теперь попутчик сидел неподвижно. Его взгляд был устремлён куда-то далеко, возможно в воспоминания. Они были тяжелы. На это указывала боль, отразившаяся на лице. Эта боль почему-то проникла и в сердце Юрия Ивановича. Он стал слышать её: «Как она прекрасна! Даже в смерти. Наша дочь переняла её черты, доброту в глазах. Эта доброта была с нею, в тот день, когда я в первый раз увидел её идущей по тротуару из окна автобуса. Она улыбнулась мне, помахала рукой. Нет, тогда она не заметила меня. Это я выделил её в толпе прохожих, запомнил, и каждый раз проезжая мимо искал и находил. Она появлялась всегда в одно и то же время». Пассажир, глянул нервно на свои часы, а затем в окно: «Сейчас! Вот сейчас она выйдет из-за того угла, увидит меня и помашет мне рукой»…

   В институте Юрий Иванович сел за свой проект. Он нашёл на карте Крутую Балку, и теперь мучительно размышлял, как обойти её в планировке, с минимальными издержками. «Дорога? Через овраг можно пустить мост. Могила, вероятно, на холме. Её нужно оставить вместе с холмом. Склады переместить чуть дальше. Но памятник окажется на территории завода, значит, будет недоступен жителям ближайших деревень.
Это не решение!».
   Заглянул к секретарше:
    - Я в Есаулово, сегодня возможно не вернусь.
 
    - «Сначала в сельсовет» - созрело решение в голове Юрия Ивановича, когда первые дома Есаулово стали появляться вдоль дороги. В кабинете навстречу поднялся довольно молодой, явно моложе Юрия Ивановича, председатель сельсовета:
    - Виталий Сергеевич, голова сельсовета. Слушаю вас.
   Юрий Иванович представился, добавил:
    - Инженер с проектного института. Я по поводу намечаемого строительства на вашей территории.
    - Как же в курсе. Мне вчера сообщили.
    - Меня интересует решение, принятое по поводу братской могилы в районе Крутой Балки.
    - Будем переносить, место уже подобрано, у сельского кладбища, около церкви. Очень удобно для сельских жителей, да и для городских тоже, так как там конечная остановка автобуса из города.
    - Кем принято решение?
    - О выборе нового места захоронения? Нашим сельсоветом большинством голосов. Вчера, сразу после звонка с горисполкома мы провели собрание, всё обсудили, выбрали место, утвердили.
    - А как к этому отнеслись жители села, ветераны?
    - Решение сельсовета доведено до сведения сельчан по местному радио, у нас при сельсовете есть радиоузел. Всё как положено.
    - Я не о том. Согласны ли жители с вашим решением?
    - О переносе братской могилы?
    - Да, я об этом.
    - Так есть же распоряжение горисполкома. Мы только исполняем его, уточняем детали. Я думаю это ясно всем. Конечно, будут недовольные. Но это обычное дело, чтобы мы не предлагали, всегда находятся несогласные. Но на, то мы и правление, чтобы исходить в своих решениях из интересов государства и большинства жителей села.
   В дверь заглянула секретарь:
    - Виталий Сергеевич, тут к вам на приём Лепиков Иван Фёдорович и Кузьмичев Олег Геннадиевич. Ветераны. Примите сейчас, или им обождать пока вы освободитесь?
Голова сельсовета обернулся к гостю:
    - Вот вам и несогласные. Не принять не могу, ветераны войны, а выслушивать их нет никого желания.
    - Я хотел бы их послушать, - попросил Юрий Иванович.
    - Хорошо. Приглашай, - разрешил секретарю Виталий Сергеевич.

   Вошли старички с высоко поднятой головой. Не просители – хозяева. На груди ордена и медали, в волосах седина.
    - Проходите товарищи, присаживайтесь к столу.
   Когда гости уселись, голова сельсовета, обернулся к Юрию Ивановичу:
    - Это наши самые уважаемые сельчане, герои войны.
   Он представил каждого в отдельности:
    - Иван Фёдорович прошёл всю войну до Берлина, не раз был ранен. О его подвигах говорят за него боевые награды. Олег Геннадиевич встретил войну дома, здесь за селом на Крутой Балке. Последний из живых участников шедших там боёв. Он хоронил товарищей и помнит их поимённо. А затем в партизанах до прихода советской армии. Государство высоко оценило его заслуги перед отечеством за вклад в победу, присвоив ему звание Героя Советского Союза.
   Не забыл он представить ветеранам и гостя:
    - Представитель государства, организации ответственной за строительство предприятия на нашей земле. Я думаю, он сможет более детально ответить на ваши вопросы.
    - «Ловко!» - отметил Юрий Иванович, находчивость головы села, - «теперь мне предстоит выдерживать запал ветеранов, недовольных переносом братской могилы».  «Но что я могу сделать?», подумал он, и поправился: «Я должен им помочь. Я обещал Марии Николаевне».

   Старички привстали, кивнули в знак приветствия, и вновь устремили взор к председателю сельсовета.
    - Со строителями нам всё понятно. Им поручили строить завод. Это их работа. Мы к тебе Виталий Сергеевич, разъясни нам, что это за решение вы в правлении придумали на счёт братской могилы? С народом не посоветовались, - пошёл в атаку фронтовик.
    - Так народ и выбрал правление, чтобы решать подобные вопросы, - отсёк замечание хозяин кабинета.
   Он встал из-за стола, прошёл до окна, обернулся.
    - В связи с намечаемым строительством нас попросили в горисполкоме перенести братскую могилу из Крутой Балки. Мы нашли для неё место у церкви, подходящее во всех смыслах, удобное для жителей села и городских.
    - А Крутую Балку ты тоже к церкви перенесёшь с её оврагами и родниками? – подал голос Олег Геннадьевич.
    - Её не будет. Она попадает в зону строительства и будет снесена, поэтому и принято решение о переносе  с неё братской могилы.
    - Так ты считаешь памятником войны обелиск с могилой?
    - А у тебя Олег Геннадиевич другое мнение?
    - Памятник – это всё, что несёт нам память о тех событиях. Не только останки героев. Это и место, где они совершили подвиг, земля, на которой сложили головы. Скажи председатель, почему там всегда зелени много, живой, цветущей?
    - Влаги достаточно от ручья, что в овраге.
    - Нет. Она из крови людей силы черпает. Ты копни лопатой в любом месте и на осколок наткнёшься. Помнит земля войну и деревья, что постарше, тоже помнят. Если постараться, то можно найти на них её шрамы, а в теле железо. Да и сейчас, если прислушаться, в дыхании ветра, шуме леса можно услышать взрывы снарядов, стоны раненных, крик женщин, плач детей.
   Председатель прервал ветерана:
    - Свои фантазии, Олег Геннадьевич, оставь для школьников. Мне они не к чему.
   Иван Фёдорович положил руку на плечо товарища: - Не рви сердце Геннадьевич! Не поймёт он, молод.
   Но Олег Геннадьевич продолжал:
    - Жалко, что не дожил Сергей до этого дня, отец твой. Я думаю, он нашёл бы слова, которые дошли до тебя. С сыном твоим Вовкой мы как-то были на Крутой Балке. Вспоминали деда. А через неделю вижу, он там уже со своими друзьями. С гордостью рассказывает:
    - А вот здесь, под этим деревом первый раз ранило моего дедушку. Он поднимался со дна оврага от ручья, неся фляжки с водой для раненых. А вот там, в низине, догнала вторая фашистская пуля. Бойцы подобрали и отнесли в землянку к раненым. Я покажу вам её останки.
    - Для Вовки это теперь не просто братская могила, это реальность тех дней, которая помнит его деда. У каждого из ребят колодцы во дворе, а они носят воду с родников Крутой Балки. Она память о тех событиях и людях. И потому святая.
   Виталий Сергеевич решил взять ситуацию в свои руки:
    - Притормозите мужики, вы забываете, что есть и другая правда. После войны несколько лет при пахоте земля железо выносила на поверхность. Бабы вёдрами убирали его с полей. По ним тоже прошлась война, и крови пролито было не меньше чем на Крутой Балке. Однако людям нужен был хлеб, и они сеяли его в эту землю. А сейчас земля под Крутой Балкой понадобилась государству. Память памятью, а время не стоит на месте. Да вы представляете, что такое завод в окрестностях села. Это дороги, по которым будут ходить наши машины с хлебом, забудут шофера про непролазную грязь в распутицу. Молодёжь перестанет покидать село, работа и учёба появятся рядом с домом. Думаю, откроют училище для подготовки рабочих специальностей для завода. Придёт городская культура, добавится финансирование.
    - Красиво говоришь, - прервал голову Иван Фёдорович, - а тебе известно, что строители грунтовые воды отведут. А это значит, засохнут колодца, иссякнут родники. Полей не будет и лугов наших, где травы косим каждый год для скота, и коровушек нечем будет кормить.
   Виталий Сергеевич глянул на гостя в надежде на помощь с его стороны.
    - Равнинные земли строительство не затронет, - поднялся с кресла Юрий Иванович.
    - Поля и луга, используемые Вами, охраняются законом. Под завод выделена холмистая местность непригодная для хозяйственной деятельности, да и для жилой застройки тоже не удобна. Вот с этой территории и будут отводиться грунтовые воды. Село ваше вплотную подходит к зоне строительства, поэтому колодца сельчан пострадают, из них уйдёт вода. Но проблема учтена проектом. Вас присоединят к централизованной водопроводной сети. Воду подведут в каждый дом, больницу, школу и другие общественные места. Будет начата городская застройка для специалистов завода и их семей. В перспективе появится и профессиональное образовательное учреждение.
   Юрий Иванович замолк, с тревогой ожидая главного вопроса о братской могиле. Но ветераны, выслушав гостя, вновь повернулись к председателю.
    - Слышал, что говорят строители. Колодцы высохнут, родники исчезнут, лес на холмах вырубят, где бабы травы целебные, ягоды да грибы собирают. А именно из-за родников этих предки село здесь поставили. А ты, власть, вместо того, чтобы за землицу нашу и святые места грудью встать, бросился ублажать начальство: «Всё сделаем, как велено». Противно слушать тебя, холуя.
   Виталий Сергеевич обиделся, вспылил:
    - Ты Иван Фёдорович, говори, да не заговаривайся. Я всё-таки ответственное лицо в селе, государственную власть представляю. Могу за оскорбление, и привлечь к ответственности. И земля наша не твоя. Твоя, у тебя на приусадебном участке, документами оформленная. А остальная земля и поля наши, где хлеб родим, государственная, данная нам, в пользование.
    - Слышал Геннадьевич? Земля не наша! А чья? Государство чьё?
    - Чьё? – переспросил Виталий Сергеевич.
    - Рабоче-крестьянское! Наше государство, а следовало быть и земля наша. Отцы и деды в революцию и в гражданскую войну с оружиём в руках отстояли право на своё государство. И мы защищали его в лихолетье. Ленин провозгласил: «Землю крестьянам, фабрики рабочим, мир народам». Ты председатель слышал это когда-нибудь.
    - Демагогия, Иван Фёдорович. За советскую власть печёшься? Так я и есть эта власть.
   Ветеран обернулся к товарищу:
    - Видишь Олег, какого олуха мы в председатели выбрали. Пошли, здесь правды не найдём.
   Старики встали и, не прощаясь, покинули кабинет председателя сельсовета.

…Юрий Иванович ехал на мотоцикле, и размышлял:
    - «Неверно, что память о человеке живёт, пока живут его современники. Дела его могут жить века, а значит, и память о нём. Человек не тело, это, прежде всего душа, мысли, его труд, отношение к людям, память о доме, в котором родился и живёт. Лиши человека всего этого, и нет человека».

   Проезжая по улице, Юрий Иванович заметил машину Степана. «Значит дома». Затормозил, заглушил мотор, и направился к калитке. Навстречу вышел хозяин, кивнул головой, попытался пройти мимо. Но гость остановил:
    - Ты был у Марии Николаевны? Как она?
На лице Степана отразилось нежелание говорить:
    - Меня не пустили к ней.
 Сердце Юрия Ивановича заныло, мысли Степана понеслись в голове:
    - «Меня посчитали посторонним, а я вырос на её глазах. А ты получил разрешение врача. Сыном назвался, сказала Лена. Какую совесть надо иметь, чтобы так лгать». А вслух обронил: - Я спешу. Извини, - и направился к своей машине.
   Юрий Иванович бросил ему вослед:
    - Я был у мамы. Она просила меня уберечь братскую могилу, и не забывать своих братьев, если ей суждено будет уйти.
   Степан замер, обернулся:
    - Я не понял. Она твоя мать?
    - Да! – Юрий Иванович поставил точку своим сомнениям.
    - Почему же Мария Николаевна вчера не сказала об этом. Да и ты молчал.
    - Я почувствовал, понял это только в больнице. В детдоме она приходила ко мне во сне. Я помню её голос.
Степан отмяк:
 - Завтра в выходной на Крутой Балке будет митинг. Приходи. Будем говорить  о судьбе села и его святыне.

                (Продолжение следует)