Легенда об укротителе - 7

                Глава 41

   Решение покинуть Мюнхен, чтобы продолжить гастроли в Гамбурге, далось дирекции цирка нелегко: слишком велик был соблазн дать несколько выступлений по завышенной цене. Свой отказ продлить контракт хотя бы на неделю, руководство мотивировало усталостью артистов и, как выразился управляющий: «Острой необходимостью совершенствовать программу».
   В тот день, когда был объявлен «Большой антракт» и рабочие должны были приступить к сворачиванию цирковых подмостков, нагрянула полиция и люди в штатском. С самого начала было видно, что они настроены решительно. Уже при входе на территорию цирка, полицейскими был жестоко избит Самсон, который встал на защиту своих сотрудников. Вместе с ним арестованы несколько артистов, включая Игнатова, которого ошибочно приняли за Александра. Управляющему стоило немалого труда, чтобы вызволить двух итальянских иллюзионистов от ареста. Самсона же и двойника укротителя, оставили в полицейском участке для полного «изучения картины». Управляющий обратился за помощью в Советское посольство, но дипломатические переговоры ничего не дали: немецкие власти, сухо извинившись, объявили Самсона и Игнатова, подозреваемыми.
 Узнав об аресте своих товарищей, Александр категорически отказался покидать Мюнхен. Не подействовали уговоры директора и управляющего цирка.
  - Сегодня я предприму попытку освободить наших товарищей, - решительно заявил укротитель.
  - Вы обрекаете себя и всю труппу на погибель, - резонно ответил Чистопольский. – Им Вы уже не поможете, зато себе навредите. Это же Германия, немцы! Они на своей земле и будут судить по своим законам. Предоставьте защиту компетентным органам, может быть, со временем нам удастся их вытащить.
  - Но это, же наши товарищи! Мы не можем оставить Самсона и Игнатова здесь, на растерзание этим баварским псам! Я возненавижу себя и уже никогда не смогу выйти на арену, чтобы смотреть в глаза людям.
  - Вы совершаете ошибку, Саша, впрочем, поступайте, как знаете, только учтите...
  - Когда отправляется поезд?
  - Ровно в пять часов и ни минутой позже. Запомните Александр Иванович, что ваше неучастие повлечет невосполнимый урон не только цирковой труппе, но и всей стране. Мы выступаем здесь, как представители Советской России – первого в мире государства рабочих и крестьян и, простите за высокопарность, сейчас на нас смотрит весь цивилизованный мир!
  - Итак, у меня в запасе четыре часа. Время пошло!..
   И Александр, не теряя ни секунды, выбежал из здания.
   
   Буквально за несколько минут укротитель мысленно начертал себе схему действий по освобождению товарищей. Но, чтобы исполнить задуманное, ему как минимум нужен был надежный помощник. Этим помощником мог стать человек связного, неведомый резидент. «Это именно тот самый случай, когда нужно им воспользоваться! – решил Александр. Взяв такси, он добрался до старинного особняка, находящегося в одном из глухих переулков. Подойдя к калитке, укротитель позвонил трижды с одинаковым интервалом времени. Некоторое время пришлось ждать, пока калитку открыл сам... Павел Рудольфович Урманов – один из представителей династии русско-немецких промышленников, а ныне резидент Советской разведки, внедренный в стан врага. Это был хорошо знакомый Александру человек по совместной операции в Стокгольме. Одетый в длинный бархатный халат темнозеленой расцветки, с сеточкой для укладки волос на голове, небольшими лихо закрученными усами и проницательными серыми глазами, Урманов поинтересовался:
  - Что, удивлены?
  - Немного, - обрадованно произнес Александр. - Я как-то интересовался о вашей судьбе, но так и не получил ясного ответа.   
  - Не будем терять времени. Насколько я понимаю, Вас ко мне привело какое-то чрезвычайно дело?
  - Именно так Павел Рудольфович!
  - Не называйте меня этим именем, отныне я Генрих фон Хернлинг. Впрочем, и первый псевдоним легенда и, как понимаете, настоящего имени я не могу раскрыть даже вам, Александр Иванович. А сейчас прошу ко мне...

  Пройдя в просторную, уютную залу, обставленную старинными картинами голландских и французских живописцев и антикварной мебелью, с китайскими вазами, многочисленными статуэтками из слоновой и моржовой кости, иногда называемой «Рыбьем зубом», Александр ясно изложил суть дела.
  - Хорошо я попытаюсь помочь, но Вы, Александр Иванович, должны будете после этого незамедлительно покинуть Германию навсегда, иначе я не отвечаю за последствия.   
  Урманов, а точнее барон фон Хернлинг, тут же воспользововался телефоном. Представившись одним из высокопоставленных германских чиновников, он поинтересовался: «Как идут дела, и есть ли возможность увидеть этих самых подозреваемых?» Уточнив местонахождение заключенных, барон извлек из сейфа поддельные документы и необходимые пропуска для того, чтобы беспрепятственно проникнуть в здание старой тюрьмы, где содержались подследственные.
  - У нас будет не так много времени. Есть риск, но Вы должны действовать четко и уверенно, иначе... впрочем, мне не надо Вам объяснять. В машине я уточню ход нашей операции.
  Загримировавшись до неузнаваемости, мужчины покинули это уютное гнездышко. Воспользовавшись машиной барона, ехали по направлению к тиргартену. Затем, взяв такси, проследовали дальше. И снова, в очередной раз, пересадка – на этот раз взяв авто на прокат. Уже подъезжая к месту заключения, барон напомнил:
  - Действуйте по отработанной схеме. Надеюсь, Ваши гипнотические способности не утрачены?
  - К счасть нет!
  - А вот и нужный нам объект. Сейчас мы вместе попытаемся проникнуть внутрь его. Здание невелико, начальник предупрежден, так что препятствий, надеюсь, чинить не будут. Желаю успеха!
  - К черту!
   Подойдя к охраннику, барон представился советником канцлера, предъявив при этом приготовленные для этого случая документы.
  -  Sofort den Direktor zu mir! (Срочно начальника ко мне!)
  Уже через минуту показался дородный господин, одетый в полицейскую форму. Его устрашающий вид и выпученные глаза дополняли комично подкрученные усики и выпираюший сверхобъемный живот. Это был начальник тюрьмы. Внимательно изучив документы обоих, он, словно бы запыхавшись, сиплым голосом произнес:
  - H;chstwahrscheinliche versetzen wir sie morgen ins Zentralgef;ngnis. Ich denke diese Gauner, die sich als Schauspieler ausgeben, sind auch die wahren Verbrecher. (Возможно, завтра переведем их в центральную тюрьму. По-моему эти мошенники, выдающие себя за артистов, и есть настоящие преступники.)
  Полицейский пропустил прибывших господ внутрь здания и собственноручно, минуя двух помощников, провел к камере.
  - Lasst uns in Ruhe (Оставьте нас), - потребовал барон.
  - Schaut das sind die gef;hrlichen Verbrecher! (Смотрите, это опасные преступники), - предупредил начальник и нехотя уступил просьбе барона.

  Оказавшись внутри камеры, барон и Александр увидели двух мужчин различного возраста: один из них, пожилой, крупного сложения и болезненного вида, лежал на топчане; другой, моложавый, стоял подле оконного проема с железной решеткой. Когда Александр со своим напарником оказались внутри камеры, грузный мужчина слегка приподнялся с топчана и, чертыхнувшись, уставился на незнакомцев, тогда, как мододой, слегка привстав, замер в томительном ожидании. Александр сделал знакомый жест, затем улыбнулся и спокойно по-русски произнес:
 - Здравствуйте товарищи! Тихонько встаем и выходим.
   Арестованные тотчас же закивали головой и Игнатов, двойник Александра, помог встать грузному Самсону, испытавшему сильные недомогания.
 - Саша, теперь Ваша очередь. Стучите в дверь и действуйте наверняка, - скомандывал барон.
   Уже через несколько минут четверо мужчин покинули здание тюрьмы. Внутренняя стража во главе с начальником находилась в легком трансе, бессмысленно улыбаясь и сопровождая незванных гостей до наружних дверей. Стоящий снаружи охранник, под действием гипноза, не стал помехой на пути советских диверсантов. Только сейчас, находясь вне стен этого угрюмого здания, Игнатов и Самсон понастоящему поверили в свое чудо-избавление. Избитому накануне старому укротителю, испытавшему боль и недомогания, пришлось немного помочь, усаживая Самсона в авто. По дороге они высадили барона. Прощаясь с резидентом, Александр обнял его за плечи.
  - Не нахожу слов для благодарности, барон.
  - Берегите себя, Саша! Земля круглая, может быть, еще увидимся. А пока, не поминайте лихом!
  И разведчики простились... Уже через час, Александр, Самсон и Игнатов к великой радости всей цирковой труппы, был на месте. Ликованию артистов не было предела: каждый готов был обнять и расцеловать вызволенных товарищей; то и дело они подходили к Самсону и Игнатову, похлопывая их по плечу, радостно восклицали: «Мы снова вместе!» Неожиданно кто-то крикнул: 
  - Качать Александра! 
   И  укротителя тот час же подхватили на руки.
  Лика Журавлева, немало поволновавшись за Александра, чувственно прижималась к его груди.
  - Слава Богу, Сашенька, все кончилось благополучно!..
   
   Разумеется, укротитель ни слова не сказал о том, как прошло освобождение, и лишь намекнул управляющему, что пришлось немножко напрячься. Чистопольский только покачал головой, впервые не найдя слов для выражения той благодарности и беспокойства, которые испытал. 
   До отправления поезда оставалось немногим более часа. С погрузкой животных и всех необходимых реквизитов проблем не возникло, и уже в означенное время состав тронулся с места. 

                Глава 42

   Вечером следующего дня цирковая труппа Советских артистов во главе с его неизменным вдохновителем и управляющим - Оскаром Сидоровичем Чистопольским, прибыла в портовый Гамбург. Еще в поезде было принято решение спрятать Самсона подальше от назойливых глаз, дабы не испытывать терпение полиции. 
   По приезде цирковой труппы, властями города и лично бургомистром, господином Гансом Обермайером, знаменитым артистам был оказан самый достойный прием и необходимые в таких случаях содействие. Как водится, по старой и доброй немецкой традиции, с руководством  труппы, хозяева поспешили выпить на «Брудершафт». 
   Контракт был расчитан на три недели и, хотя управляющий цирка заявлял, что этого явно недостаточно, все прекрасно понимали, что пребывание на немецкой земле чревато непредсказуемыми последствиями. Межправительственные отношения между ССССР и Германии (шел 1930 год) были вполне приемлимыми, но в некоторых националистических кругах Германии, росло недоверие и вражда к набиравшему силу молодому Советскому государству. Среди воинствующей элиты все еще были свежи воспоминания о проигранной первой мировой войне, и молодые честолюбивые германские львы жаждали реванша.
   
   После известных событий в Мюнхене, руководство цирка молило бога, чтобы гастроли в Гамбурге не оказались сорваны. И действительно, муниципалитет Гамбурга, не позволил военным и полиции нарушать законы гостеприимства северной столицы. Но уже скоро, в здание цирка нагрянули полицейские, потребовав директора на ауденцию. В отсутствие последнего явился управляющий, Оскар Сидорович Чистопольский.
 - Господин Чистопольский, мы вынуждены провести у вас обыск, - беспристрастно заявили они.
  Нашествие полиции этот раз не явилось неожиданностью для цирковой труппы, и надо отметить, что все артисты и обслуживающий персонал держались как никогда сплоченно.
   Пройдя на территорию цирка, один из людей в штатском, вероятно старший, грубо ткнув пальцем в грудь Чистопольского, спросил:
 - Где Самсон и укротитель?
  От подобного обращения, управляющий, слегка опешил. Задыхаясь от возмущения, Чистопольский, слегка заикаясь, произнес:
 - Госс-по-да, я буду жа-жаловаться!
   Грубо оттолкнув Чистопольского несколько людей в штатском, включая полицаев, разбрелись по территории цирка состоящего из нескольких смежных помещений. Наконец они подошли к длинному ряду клеток, где содержались хищники. Укротитель, со слегка изменившейся внешностью (у него неожиданно для многих выросли борода и усы), предвидя подобный шаг, успел открыть засовы в клетках со львами. Эти полуторогодовалые желтые кошки, весившие по десять пудов каждый, почуяв свободу, ринулись наружу.
  Загримированный Александр повелительным жестом остановил их, и могучие, гривастые создания, подобно египетским сфинксам легли на пол в пяти шагах от оцепеневших сыщиков.
  Полицейский уже хотел воспользоваться пистолетом, когда укротитель спокойно произнес:
 - Не стоит этого делать: прежде чем вы успеете выстрелить, они успеют разорвать вас в клочья!
   С минуту полицейские стояли неподвижно, не сводя глаз с лежащих львов, готовых по первому сигналу укротителя, сорваться с места. Затем, не сговариваясь, сыщики попятились на выход.
 - Кажется, этот бой мы выиграли! – заметил Александр и дал команду львам вернуться в клетки.
 
  Потерпев фиаско, люди в штатском потребовали Чистопольского немедленно пройти с ними на участок: «Ибо на цирк будет наложен арест со всеми вытекающими последствиями».
   Как только ищейки удалились, Александр подошел к одной из клеток с тигром и тихо произнес: «Все в порядке друзья. Пока оставаться на месте!» Где-то внизу под клеткой, послышалось недовольное ворчание: «И долго нам тут сидеть?»
  Еще в поезде Александру пришла идея спрятать «беглецов» под клеткой у хищников. «Вряд ли полиция догадается об этом. По крайней мере, так будет спокойнее», - рассудил укротитель. Оказав медицинскую помощь Самсону, и соорудив небольшое подземелье под клеткой с тигром, Александр уговорил Самсона и Игнатова посидеть некоторое время в яме: «Свет, вентиляцию и некоторые удобства я вам гарантирую, по крайней мере, здесь будет безопасно».
   Под вечер приехал Чистопольский. Был он бледен и слегка заикался:
  - Эти сволочи, поставили нам ультиматум: или мы отдаем Самсона с Виталием, то есть с вами, Александр...
  - Можете не продолжать, - перебил его укротитель. – У кого-то есть другое мнение? – обратился он к собравшимся артистам.
   Ответ был единодушным – «Своих не сдавать!»
  - Возникает вопрос, как поступить этот раз? – снова обратился ко всем Александр.
  -  Работать дальше, таков будет наш ответ! Тем более, наша вина не доказана.
  - Надо связаться с консулом! – заметил один из акробатов. – Ведь по-существу мы беззащитны.
  - Павел прав, мы Советские подданные и должны быть защишены! – воскликнула Лика.
  - Консул уже занимается этим вопросом, - внес ясность Александр. – Пока они не предприняли крайних мер, можно продолжить работу. В конце концов, своим спокойствием мы лишний раз докажем общественности, что правда на нашей стороне.
  - Верно! Не дадим сломать себя! – поддержали многие.
   На этом стихийное собрание было окончено.
   
   Александр не мог допустить, чтобы по его вине пострадали невинные люди. Оставаясь наедине с собой, он лихорадочно искал выхода из сложившейся ситуации.
   Укротитель еще долго размышлял, лежа на топчане под куполом цирка. Сейчас, когда часы пробили полночь, он отправился будить рабочих. Рабочие помогли ему сдвинуть клетку, чтобы на время освободить Игнатова и Самсона.
  - Наконец-то! А то мы уже подумали, что про нас забыли, - проворчал Самсон.

                Глава 43

  Несколько дней было относительно спокойно, и цирковая труппа смогла продолжить свои триумфальные гастроли. Многое исполнялось впервые, и зрители благодарно оценивали каждое выступление советских артистов, сопровождая удачные номера свистом и стуком башмаков – так принято. И в этот раз Александр продемонстрировал свое незаурядное мастерство, показав сверхсложную, уникальную, программу. Впервые отказавшись от страховочной сетки, разделяющей зрителей и четвероногих артистов, он вывел на манеж одного из тигров. Затем (невероятно!) пригласил желающих из числа зрителей прокатиться верхом на полосатом хищнике; и, наконец, под занавес выступления, позволил самым смелым совершить прыжок верхом на полосатом красавце и стать, хотя бы на время, кумиром публики! И когда это невероятное, фантастическое действо свершилось, зал взревел, требуя повтора. На минуту всем присутствующим показалось, что границы между зверем и человеком стерлись. Так оно и было, но только на миг! Вот укротитель что-то сказал на ухо своему питомцу и у того на загривке поднялась шерсть и зверь стал, как будто вдвое больше своих истинных размеров. Огласив ужасным рыком подвластное ему пространство, тигр ударил хвостом и, сверля испепеляющим взором, направился в сторону зрителя. Зал ахнул, многие слабонервные зрители при этом получили обморок, но уже в следующее мгновение, укротитель вернул хищника на место. Приласкав и успокоив зверя, укротитель встал рядом с хищником. 

   В этот раз зрителю было доступно все: и прыжки на батуте, и катание на цирковой лошади и слоне, и даже фотографирование рядом с гривастым львом. Это стало возможным благодаря прекрасной дрессуре и особому дарованию укротителя. Александр стоял посреди манежа, рядом со своими товарищами и коллегами, приложив руку к сердцу, совершая при этом низкие поклоны. Но если бы зритель хотя бы на миг оказался рядом с укротителем, то увидел в его глазах вселенскую печаль: великий мастер навсегда прощался с тем, чему служил долгие годы так преданно и бескорыстно...
   Еще долго зрители рукоплескали талантливым и мужественным артистам, не желая расходиться, словно насегда прощаясь с миром сказки, в которой поневоле стали участниками. У многих в глазах в этот момент стояли слезы. Когда под куполом цирка начал гаснуть свет, зрители с великой неохотой потянулись к выходу. 

   В эту ночь Александр не спал. Звери вели себя беспокойно, словно чувствовали скорую разлуку с верным другом. После полуночи к нему пришла Лика. Они долго, ничего не объясняя друг другу, сидели в обнимку под куполом во тьме, казалось навсегда, умершего цирка. Наконец она произнесла:
  - Сашенька, как же теперь, ведь цирк не сможет без тебя, без твоих номеров? Я не переживу этого, и потом мы любим друг друга.
  Александр гладил ее светлые льняные волосы, успокаивал:
  - Нужно набраться терпения, милая, ведь мы так просто не сдадимся? У меня к тебе будет одна просьба, - неожиданно сказал укротитель. С этими словами он извлек из ларца несколько ценных бумаг. – Здесь адреса  некоторых банков с моими сбережениями и доверенность на твое имя.
  - Саша, не пугай меня, - взмолилась Лика.
  -  Итак, если со мной что-нибудь случится, ты должна, нет, ты обязана перевести деньги на счета детских домов России. Обещай, что сделаешь это?
  - Я молю тебя, Саша, не сейчас!
  - Нет, ты должна мне пообещать, и не плачь больше.
   И укротитель нежно привлёк девушку к себе.
 
                Глава 44
 
   На следующий день, когда зрители пресса без устали комментировала непревзойдённое выступление советских артистов, к цирку начали стягиваться воруженные люди: это были вооруженные солдаты, полиция и представители спецслужб. Ни у кого не вызывало сомнения, что сейчас будет предпринята атака и захват цирка вооруженными людьми. Выдвинутый накануне властями ультиматум истек и теперь по обе стороны баррикад готовились к штурму.
   Александр, почти не спавший всю ночь, встретился с управляющим. Тот был настолько деморализован, что не мог произнести и слова. Наконец Чистопольский собрался с духом и произнес:
  - Саша, все погибло. Дело, которому я посвятил всю свою жизнь...
  - Оскар Сидорович, пока есть хотя бы маленькая надежда, не стоит сдаваться. Я предложу себя в качестве заложника. Пускай попробуют справиться.
  Управляющий молчал. Он был подавлен. Наконец молчание было прервано.
  - Оскар Сидорович, идите и скажите им, что я согласен сдаться.
  - Нет, я на это не пойду: вы еще слишком молоды, Саша и не научились по-настоящему ценить жизнь, - дрожащими губами произнес управляющий. 
   Тем временем к манежу подошло несколько людей в штатском, а с ними вооруженные солдаты. Вперед выдвинулся комиссар и потребовал управляющего. Чистопольский, безвольно направился навстречу полицейскому.
  - Ми видвигать только один требование, - на ломанном русском произнес инспектор. – Ми знать, кто преступник и ви обязан сотрудничать с нами, иначе мой люди прибегнуть к крайним мерам.

   Управляющий попытался что-то сказать, но не мог. Оттолкнув Чистопольского, полиция и солдаты ворвались на территорию манежа. В это время раздался пронзительный женский крик, затрубил слон, в клетках заметались тигры и львы, злобно заревели медведи, пронзительно завыли волки. Все пришло в смятение и хаос. В этот январский зимний день, когда с подоблачной высоты на землю тихо падали снежинки, неожиданно раздался, оглушительный гром и сверкнула молния. Казалось, сама природа была возмущена вероломными действиями властей. На какое-то мгновение все оцепенели, но уже в следующий момент полицейские ринулись на поиски укротителя.
   Александр в это время прощался со своими питомцами. Некоторые клетки были открыты настежь и хищники беспокойно метались по ангару. Иногда они подбегали к укротителю, чтобы лизнуть его в щеку. Прожигая светом своих фосфорических глаз и злобно рыча, тигры вновь начинали мотать круги. У ног Александра, не расставаясь с ним ни на секунду, лежала пантера. При приближении очередного тигра, она недовольно рычала, переходя на глухой астматический кашель. Последний год Мамба болела и уже работала в полсилы. Ей, как и каждому разумному существу, был доступен основной инстинкт – инстинкт опасности. Искандер - Повелитель тигров, без преувеличения ставшей живой легендой, прощался со своими питомцами.

  Уже слышны были шаги в коридоре. На пути полицейских стеной стали сотрудники цирка, но они не смогли помешать полицейским, проникнуть внутрь помещения. Наконец дверь распахнулась, и вошли вооруженные люди. То, что они увидели, было достойно восхищения. Посреди ангара, словно индийское божество, стоял укротитель. Подле него картинно расположились огромные свирепые кошки: гривастые львы, уссурийские тигры и черная, как ночь, пантера. Испепеляющие глаза хищников пронизывали все подвластное им пространство, гипнотически воздействуя на людей, не давая полицейским приблизиться даже на шаг. Наконец, усилием воли, старший инспектор отчетливо произнес:
 - Господин укротитель, ми знать, что ви совершить антигуманный акт. Вам надлежит сдаться. В случае сопротивления ми незамедлительно открывать огонь.

   Наступила пронзительная тишина; казалось, в этот момент остановилось время, даже хищники замерли – столь велико было напряжение. Уже в следующую секунду, когда  напряжение достигло своей кульминации и полицейские потянулись к оружию, огромные хищники бросились вперед, но тут же, были остановлены властным жестом укротителя. Свирепые кошки нехотя направились в клетки. Пантера по-прежнему находилась рядом с Александром; она стояла у его ног, готовая в любую минуту вцепиться в горло ненавистного врага.
 - Господа, животные здесь не причем. Прошу быть милостивыми к нашим братьям меньшим, - спокойно произнес укротитель и направился в дальний конец ангара. – Господа, вам нужна моя жизнь? Так берите ее! – словно в насмешку, на глазах оцепеневших сотрудников полиции, произнес укротитель, тут же скрывшись за дверью. Следом за ним устремилась его любимица - пантера Мамба.
   Остолбеневшие полицейские не сразу сообразили, в чем дело, и только спустя минуту-две, бросились в погоню. Прошло некоторое время, прежде чем укротитель услышал за собой топот погони и грозные призывы остановиться.
  - Ну, что Мамба, прибавим скорости! - и странная парочка - человек и пантера, на глазах у пораженных жителей Гамбурга, стремительно бросилась наутек.

                Глава 45

   То ли инстинктивно, то ли случайно, но Александр сразу же устремился по направлению к порту. Близость моря, и множество стоявших на пирсе кораблей, давало смутную надежду на спасение. Едва не столкнувшись с прохожими, он отпрянул в сторону и в этот миг увидел полицейских, которые действуя на опережение, сумели догнать их на небольшом грузовом авто. Сблизившись почти до предела, вооруженные люди выскочили из машины и потребовали остановиться: укротитель с неохотой выполнил приказ. Впереди, всего в четырехстах метрах от них, виднелись судоверфи, мачты и трубы, стоявших на приколе кораблей и среди них было немало иностранных. «Глупо сдаваться, когда спасение рядом!», - подумал укротитель и, не колеблясь, вновь рванулся вперед вместе со своей преданной спутницей. И снова за спиной раздались гневные призывы остановиться и сдаться, а секундами позже над головой у беглецов просвистели пули. Одна из них задела Александру щеку, но это обстоятельство только подстегнуло; метнувшись в сторону, он как затравленный зверь, помчался из последних сил к спасительному берегу. Рядом, словно тень, низко стелясь над землей, устремилась черная, как смоль пантера.
   Как ни быстро бегает человек, но соревноваться с машиной ему не под силу. И вот Александр уже услышал позади себя скрип тормозов и команду «Хальт». Еще секунда и может быть это последнее, что он слышит в своей жизни. Бежать некуда: глубокая протока отрезала беглецам путь к спасению и остается только покориться злому року судьбы. Бессонные ночи и не человеческие напряжения сделали свое черное дело: уникальные способности укротителя убывали с каждой минутой.  «Эх, если бы сейчас был рядом Байкал, он бы с легкостью перенес меня на другую сторону канала», - с досадой подумал Александр. Старший полицейский уже отдал приказ: «Стрелять на поражение», когда укротитель, мобилизовав все силы, на глазах у преследователей с легкостью серны перемахнул пятиметровую протоку с черной водой; в туже секунду, рядом, оказалась верная Мамба.

  Воспользовавшись временным замешательством полицаев, Александр устремился к стоящему на приколе баркасу. Навстречу им двигалась небольшая группа матросов. При появлении столь странной парочки – человека и черной пантеры, матросы остолбенели. Но уже через мгновение раздался возглас:
  - Полундра, спасайся, кто может!
   Услышав русскую речь, Александр резко притормозил, выдохнув при этом:
  - Братцы, свои, не бойтесь! Нужна помощь - меня преследуют!
  - А эта зверюга, нас не того? – немного осмелев, поинтересовался матрос с широким лицом и смеющимися голубыми глазами, на бескозырке которого было написано «Стерегущий».
  - Нет, зверь почти ручной, к тому же дрессированный. Мамба, ну-ка поприветствуй своих!
   И пантера, поднявшись на задние лапы, произвела рычаще-шипящие звуки, перейдя на кошачий фальцет.
  - Братцы, так она все понимает! – воскликнул удивленный матрос.
   В это время показалась машина с вооруженными людьми.
  - Это за мной, - поторопил Александр.
  - Тут, совсем рядом баркас, пять минут и мы на борту «Стерегущего»! – выкрикнул широколицый.
   Резко повернувшись, матросы вместе с укротителем и пантерой бросились наутек. И действительно уже через минуту-другую запыхавшаяся команда, столь причудливо смотревшаяся со стороны, достигла места, где был пришвартован баркас.
  - Давай назад, на «Стерегущий»! – едва ли не хором прокричали подбежавшие, стоявшему на палубе матросу.

   Оказавшись на борту баркаса, Александр глубоко вздохнул, и хотя опасность не миновала, он радовался этой маленькой победе. Тот час же прозвучала команда: «Отдать швартовый!» и небольшое судёнышко, ритмично застучав шестеренками, на глазах обескураженных полицейских, начало удаляться от берега. Размахивая руками и угрожая оружием, полицейские потребовали остановиться, но куда там: набрав скорость и оставляя за собой пенистый вал, баркас быстро удалялялся в сторону военного корабля, стоящего в нескольких милях отсюда. 
  Уже через минуту-другую Александр увидел силуэт огромного линейного крейсера, оснащенного множеством пушек, над броневой рубкой которого приветливо алел Советский флаг...
  Поднимаясь по трапу корабля, укротитель с некоторым удивлением оглядывал стальные перекрытия, торпедные люки и мощные стволы орудий направленные, казалось, в сторону преследовавших полицейских.
  - Интересно, а кто командир корабля? – поинтересовался Александр.
  - Капитан первого ранга, Глеб Григорьевич Калугин. Я Вам скажу – душа человек! Не сомневайтесь, он поможет!
  - Глеб Калугин?..
   
   Уже через минуту Александр стоял в объятиях старинного друга.
  - Никогда не думал, что вот так, при таких обстоятельствах встретимся вновь, дружище! Бывают же в жизни чудеса! И все-таки, что произошло? – и капитан внимательно вгляделся в исхудавшее лицо друга. - Постой, сейчас я дам распоряжение принести в каюту что-нибудь вкусненького, и непременно выпьем, с тобой за встречу! Ты, наверное, страшно голоден: вон как отощал! А знаешь, ты изменился и похож на спортсмена или...
  - Ты хотел сказать на диверсанта!
  - С твоими способностями, пожалуй, не удивлюсь. Слушай, мне доложили, что ты не один, а с какой-то страшной зверюгой?
  - С твоего позволения я прихватил ее с собой, на борт, но ты не волнуйся, пантера под запором.
  - Ну, что же, как говорится: - Добро пожаловать на борт «Стерегущего»! Заодно покажешь нам свое мастерство!   
   И друзья снова крепко обнялись.
   
                Глава 46

    После того, как матросы оказались на борту «Стерегущего», были отменены все увольнительные и капитан распорядился немедленно сниматься с якоря. Вскоре с берега на судно была доставлена срочная радиограмма, где сообщалось, что немецкие власти требуют досмотра.
  - Это что за наваждение! – возмутился Калугин. – С каких пор немцы командуют Советским военным кораблем? Я не отменяю принятых решений и приказываю выйти в открытое море!
  Миноносец, зашедший в Гамбургский порт, чтобы пополнить запасы продовольствия, медленно продвигался к устью Эльбы по заливу. Минуя многочисленные доки, ангары и прочие ремонтные строения, корабль уверенно шел прямым курсом в открытые воды. Над черной и маслянистой водой Эльбы, разрываясь истошными криками, беспокойно кружились чайки, а с неба, нагоняя уныние и тоску, моросил мелкий поднадоевший дождь. Каждый, кто находился на борту «Стерегущего», думал сейчас только об одном -  как можно быстрее покинуть это гнилое место.
  - Через три четверти часа будем в открытом море Саша, и тогда мы сможем с тобой обо всем поговорить. Сейчас оставлю тебя, а ты приведи себя в порядок, а лучше поспи часок-другой. Да, в отношении зверя, не беспокойся: я уже отдал приказ, чтобы его поставили на довольствие, только, пожалуйста, корми зверя сам. Такая свирепая зверюга!
  - Спасибо Глеб! Ты даже не представляешь, как ты кстати! Ты мой спаситель! О большем я и не мечтал! - и Александр порывисто обнял друга.
  - Спокойно, Саша. Все идет своим чередом... Помню наши эксперименты над животными, когда ты на полном скаку, с кучером впридачу, заставлял повиноваться лошадь! Вот это была картина! – восхищался Капитан.
  - Видел бы ты моих питомцев на арене! 
  - Представляю, как ты в обнимку с Мамбой да еще верхом на тигре, носишься по арене!
  - А ты неплохо осведомлен Глеб, - с удовлетворением отметил Александр. 
  - Так об этом все газеты пишут! И потом, мне не трудно было догадаться, что Искандер никто иной, как мой старинный друг!.. Ты извини, Саша, но я должен покинуть тебя, ненадолго, служба, - отчеканил Глеб и, взяв под козырек, покинул каюту.


                Глава 47

  «Стерегущему» уже на выходе в море, а точнее в Гельголландской бухте, пытались заблокировать ход. Правда немецкий сторожевой корабль заметно уступал размером и оснащенностью «Стерегущему». Калугин знал, что между Германией и Советским Союзом был заключен мирный договор, касавшийся не только торгового, но и военного сотрудничества, а потому был спокоен. Кроме того, в пяти милях отсюда стояла эскадра Советских кораблей, которая могла в случае необходимости оказать действенную помощь. И хотя рядом находилось несколько германских миноносцев, он понимал, что немцы вряд ли нарушат соглашение. Напряженная обстановка сохранялась еще какое-то время, а затем разрядилась и немецкие сигнальщики радировали «Отбой».
   
   «Стерегущий» выйдя в открытое море, присоеденился к эскадре, взяв курс на «Вест» – «Зюд-Вест» в сторону Атлантического океана. Отдав распоряжения своему помощнику, капитану третьего ранга – тридцатипятилетнему хабаровчанину Анатолию Маслобойникову, Калугин направился в каюту, где его уже поджидал друг детства - укротитель с мировым именем, чудом спасшийся от своих преследователей.
 - Ну вот, все обошлось, - с облегчением произнес Калугин. – А теперь я хочу знать, что же все-таки натворил мой любезный друг, пока гастролировал по Европам?
   Александр не стал ничего скрывать и поведал Глебу все или почти все, что касалось его деятельности за рубежом, включая исполнение приговора опасным преступникам, осуществленный на территории Мекленбургского дворца.
   Наступила пауза, которую нарушил Калугин:
 - Да, лихо тебя окрутили чекисты. Ведь, по существу ты совершил на территории чужого государства  террористический акт. Нет, я полностью на твоей стороне, Саша. Но последствия непредсказуемы и могут идти далеко. Я уже прочел пару зарубежных газетенок: шумиха невероятная!
 - Я только выполнил приказ, но, к сожалению, главный преступник остался жив. Это некий герцог Арагонский, весьма титулованный гусь, стоящий во главе террористической организации «Анаконда», люто ненавидящий славян.  Возможно, он уже в Испании. Да, кстати, а куда вы идете?   
  - Мы должны обогнуть половину земного шарика, прежде чем возьмем курс на Владивосток. Предстоят военные учения в Атлантике и Индийском океане. Так что дорогой, придется набраться терпения: домой мы попадем не раньше, чем через два месяца. Кроме того, я должен поставить в известность свое непосредственное начальство о том, что ты на борту военного судна. Таковы правила, Саша. Даже если бы я тебя укрывал, все равно об этом все знает. Кроме того, в судовом журнале уже появилась сответствующая запись. Мы люди военные, подневольные, сам понимаешь.
  - Я все понимаю, Глеб, и не в обиде.
  - Ну, что же, давай выпьем за твое чудесное избавление, Искандер, а заодно отобедаем! – предложил капитан, и тут же открыв небольшой шкаф с документацией и судовым журналом. Там же стояла небольшая серебристая фляга с несколькими стограмовыми стаканчиками, которые тут же наполнились самым знаменитым напитком в мире. – Сегодня у нас на обед украинский борщ с салом и каша со шкварками; все честь по чести, как на большой земле! Я уже распорядился и нам принесут в каюту.

   Быстро захмелевший Александр вдруг опечалился, и на его глазах появились слезы.
  - Мне кажется Глеб, что я уже никогда не увижу отца и сестру, родной сибирской земли. – И положив руку на грудь, продолжил: - Чует мое сердце, предстоит опасное испытание, может быть последнее...
  - Ну, что ты дружище! Если хочешь, я сделаю все, как ты пожелаешь. Ради тебя, ради нашей дружбы я пойду на этот шаг!
  - Ничего не предпринимай, пусть будет так, как есть. Судьба каждого из нас на небесах и мы бессильны что-либо изменить.
 - А ты, оказывается, фаталист, - заметил Калугин. – Не хотел я тебе сейчас об этом говорить, но не могу больше скрывать. В ноябре я был в Ейске. Виделся с родными, наведывался к твоим, с Катюшкой встречался. Она настоящей принцессой стала, и должен тебе признаться, приглянулась она мне и я ей не безразличен. Сказал, когда вернусь, сыграем свадьбу. Как ты на это дело смотришь?
  - Я не против, даже более того, хотел просить твоего опекунства над сестрой. Но Катюша приходится тебе...
  - Ты хотел сказать троюродной сестрой. Дело в том, дорогой Саша, что я приемный сын своих родителей. Да-да, не удивляйся; так что в этом плане можешь не волноваться.
  - Ну, коль такое дело, не могу пожелать большего счастья для Катеньки!
  - Спасибо, дружище! Принимаю, как благословение.
  - Ну, а теперь... – и Калугин сразу замолчал.
  - Когда это случилось? – надломленным голосом спросил Александр. – Говори.
  - Иван Павлович скончался три недели тому. Давай помянем.
   Наступила пауза, и Александр тихо произнес:
  - Царство тебе небесное, отец. Пусть земля будет пухом.

   В это время в каюту постучали. Когда дверь приоткрылась, показался корабельный кок с матросом: в руках у обоих были подносы с едой и непременный графин с водкой.
  - Благодарю за службу, Федор Матвеевич! – поблагодарил капитан, похлопав смутившегося кока по плечу. – Скажи, как по-украински будет: добро пожаловать к столу?
 - Будь ласка до столу, товарищ капитан первого ранга!
 - Благодарю за службу, Федор Матвеевич!
 - Рад стараться, Ваше Сиятельство!   
 - Ладно, ладно, времена нынче не царские. Иди с Богом.
 - У нас тут целый интернацинал: и казахи, и мордвины, и татары, есть даже один китаец. Иногда по полгода в море пропадаем! Все давно уже притерлись друг к другу, как одна дружная семья! 
   Друзья еще некоторое время беседовали, а затем Калугин, сославшись на службу, сказал:
  Можешь оставаться у меня, Саша, в каюте. Тебе необходимо побыть наедине, восстановить силы. Здесь  тебя никто не потревожит: ты и твоя верная подруга Мамба под надежной защитой «Стерегущего».
 Обязательно воспользуюсь этим, а сейчас проведую Мамбу.
   Надо сказать, что сразу по прибытию на «Стерегущий, пантера, по просьбе Александра была определена в одном из складских помещений. Тут же, по распоряжению капитана, Мамбе было доставлено три килограмма говядины. Какое-то время укротитель находился рядом с животным, а затем, удостоверившись в надежности запоров, покинул помещение.

                Глава   48

   Луис Карлос де Арагон происходил из древнего рыцарского рода. Его знаменитые предки – землевладельцы и колонисты (первые колонии на западном побережьи Африки) еще в тринадцатом веке совершали крестовые походы на восток и были отмечены королевскими наградами. И это, отпущенное верховной властью признание, воспринималось Арагонским не иначе, как знаком свыше. Свое настоящее и мнимое превосходство над остальными он воспринимал, как должное. Нужно сказать, что сам герцог был наделен большой силой и не только физической. Он мог внушать собеседнику свое превосходство и убеждения, целиком и полностью овладевая умами окружающих. Проигрыш укротителю взбесил герцога. Но в решающий момент, когда возникла смертельная опасность, герцогу каким-то чудом все-таки удалось избежать гибели. Уже вскоре он покинул Германию, направившись в свое убежище на северо-западе Испании.
   Резиденция Арагонского, представляла собой старый рыцарский замок, на стенах которого красовался родовой фамильный герб. За пределами замка простирались плантации табака, кукурузы и других сельскохозяйственных культур. Помимо всего, герцогу принадлежало около десятка фабрик и заводов, находящихся на территории, как самой Испании, так и за ее пределами.
  Прибыв на место, герцог отдал распоряжения  подчиненным, немедленно вызвав в свои покои личного врача. Обследовав Арагонского, врач не применул отметить, что его пациент отделался легкой контузией. Предстоял курс лечения, в который входил ряд восстановительных процедур, которые, как настаивал доктор, надлежало выполнять неукоснительно.

                Глава 49
   
   Пока герцог зализывал свои раны, «Стерегущий» в составе русской эскадры продолжал свое дрейфование в бурных водах Атлантики. Уже вскоре на борт «Стерегущего» была получена секретная радиограмма. Ознакомившись с ней, капитан первого ранга, Глеб Григорьевич Калугин, глубоко задумался. Речь шла об известном укротителе, а точнее о его друге - Александре Ивановиче Измайловом, которого надлежало довести в целости и сохранности во Владивосток и «СДАТЬ ВЛАСТЯМ». Сей поворот сильно обеспокоил капитана: «Получается, что я должен сдать своего лучшего друга властям, о последствиях можно только догадываться», - возмутился Калугин. – Не подчиниться, значит загубить карьеру. Оставить на самотек... Нет, здесь что-то не так! Может быть, это провокация со стороны врагов?» Калугин попросил радиста срочно связаться с командующим эскадры – контр-адмиралом Кунициным Владиславом Федровичем. Переговоры не прояснили ситуации: «Я полагаю, депеша является сугубо конфиденциальной и не подлежит обсуждению», - константировал адмирал.
   Командир «Стерегущего» не стал будить друга, дав ему возможность, как следует отоспаться. И только к вечеру, когда укротитель пробудился, Калугин решил все рассказать. Внимательно выслушав Глеба, Александр задумчиво произнес:
  - Ну, вот, добрались и до меня. Может быть, эта дьявольская шутка принадлежит кому-нибудь из окружения Арагонского?
  - Саша, ты не должен спешить с выводами, надо все перепроверить, я уже послал срочную радиограмму в адмиралтество. В жизни и не такое случалось.
  - Я не могу злоупотреблять гостепреимством друга, который поставил на карту свою карьеру. Надеюсь, ты не будешь меня задерживать, как «особо опасного преступника»? Не перебивай, Глеб, выслушай меня до конца. Когда мы будем у берегов Испании?
  - Завтра к вечеру. Надеюсь, ты не оставишь нас так скоро? Может, все-таки, я доставлю тебя поближе к Родине, скажем, где-нибудь в Китае, например в Шанхай?
  - Нет, дорогой Глеб, ты для меня и так много сделал. И потом, я уже все решил. Придумаешь что-нибудь касательно меня, ну, например, скажешь, что укротитель выпрыгнул в открытое море, не уследили. Почти уверен, за границей долго меня искать не будут. И потом, у меня личные счеты с Арагонским, и пока эта тварь существует, я не успокоюсь.
   
   Обогнув Британские острова, «Стерегущий» вошел в  бурные воды Бискайского залива. Приникнув к карте, друзья попытались ознакомиться с той местностью, где Александру предстояло сделать вынужденную остановку.   Полученная депеша, никоим образом не отразилась на поведении Искандера: он может быть, как никогда в жизни, был собран, и теперь в знак благодарности решил на прощание позабавить моряков «Стерегущего» выступлениями своей любимицы. Пантера, на удивление слаженно и четко, выполняла все команды укротителя: прыгала через искусственные препятствия, совершая при этом головокружительные прыжки, и даже по просьбе некоторых моряков, приносила личные вещи укротителя. И когда выступление было окончено, вся собравшаяся публика, а это без малого три сотни матросов не считая командного состава, разразилась аплодисментами. Кто-то из матросов, забыв об элементарной осторожности, приблизился к укротителю настолько близко, что едва не стал жертвой хищника. Если бы, не оперативное вмешательство укротителя, случилось бы непоправимое. К счастью смельчак отделался несколькими глубокими царапинами на плече, тем не мене корабельный врач настоял на том, чтобы матроса немедленно отправили в лазарет.   

   На четвертый день плавания, с тех пор, как «Стерегущий» покинул Гамбург, на юге показалась земля. В это время корабельные склянки пробили три часа полудня... Это был скалистый мыс Барос, принадлежавший Испании. Именно здесь, в предгорьях Кантабрийских гор, среди живописных апельсиновых рощ, находилась резиденция опасного преступника - Луиса Арагонского.
   Последние часы пребывания на военном корабле, Александр провел в глубоких размышлениях. Наконец, когда очертания берега приобрели ясность, он поторопился сделать последние распоряжения. Составленное наспех завещание о наследовании оставшимся в России имуществом и капиталом скопившемся за годы выступлений на имя Екатерины Ивановны Измайловой, сестры Александра, тут же было заверено корабельным нотариусом. Александр не был самоуверенным человеком. Взвесив все «за» и «против», он попросил Калугина, по прибытию на Родину, поставить в храме свечи «за здравие» и  «заупокой».
   Наступил час расставания. Шлюпка с необходимыми вещами и преданной спутницей Александра – пантерой Мамбой, была спущена на воду. Крепко, по-мужски обнявшись, Глеб Калугин дрогнувшим голосом произнес:   
  - Держись, Саша! Зря не рискуй!
  - Не хороните меня раньше времени. Береги Катюшку, теперь ты для нее и царь, и Бог!..
   Сжав ладонь в кулак, и подняв ее на уровне головы, Александр простился с другом. Некоторое время, пока матросы гребли к берегу, он стоял во весь рост, устремленный на последний оплот России, коим являлся линейный эсминец «Стерегущий».
   
                Глава 50

   Понадобилось около часа, прежде чем матросы смогли пришвартовать шлюпку. Сильное волнение и скалистые берега усложняли эту задачу. Наконец шлюпку удалось подвести к самому берегу. Это была небольшая невидимая с берега гавань, над которой нависал внушительный козырек скалистого утеса. Чутье подсказывало Александру, что отсюда наверх должна вести тропа, и он не ошибся в своих предположениях. Распрощавшись с матросами, взвалив на спину рюкзак, Александр вместе со своим закадычным другом – пантерой Мамбой, направился по извилистой тропе наверх.
   Поднявшись на утес, взору Александра открылся прекрасный вид на Бискайский залив: тяжелые, иссине-черные волны, увенчанные пенистыми барашками,  вздымались над пучиной залива, продолжая свой бесконечный бег на всем видимом пространстве. И только там, в отдалении от берега, незыблемо и торжественно, стояла громада эсминца. В это самое время с его борта отлетел дымок и секундами позже раздался артилерийский выстрел. Александр поднял руку и замахал...
   Осмотревшись по сторонам – кругом было пустынно и безлюдно – Александр зашагал в сторону зеленого холма, подле которого находилась небольшая, потемневшая от времени хижина и овчарня с навесом. Чуть поодаль от строения паслась небольшая отара овец.

   Уже на подступах к пастушьему домику, навстречу выскочили две лохматые пастушьи собаки. Но завидев невиданного зверя необычной раскраски, они оторопели, но вскоре псы обрушились с лаем на незванных гостей. Александр немедленно применил свое оружие, заставив собак подчиниться его воле и те, поджав хвосты, бросились наутек. В это время из деревянного строения вышел сам пастух. Был он среднего роста и неопределенного возраста, немного сгорбленный, одетый в поношенное, ветхое платье. Щетина на скулах и потухший взгляд, говорили сами за себя: человек ведет весьма скудный, одноообразный образ жизни. Вернувшиеся к этому времени собаки, заметно присмирели, и теперь соблюдая известную дистанцию, беспокойно наблюдали за незнакомцем и страшным четвероногим зверем. Поприветствовав старика, который, казалось, не выявил какого-либо удивления в связи с приходом столь необычных гостей, Александр попросил у хозяина воды. Пока гость пил, старик не произнес ни слова. Наконец молчание было нарушено и укротитель, поблагодарив за воду, тщательно подбирая испанские слова, спросил у пастуха:
  - Далеко ли отсюда усадьба герцога Арагонского?
  - Для пешего странника далековато, а верхом за полчаса управиться можно. Только я бы не советовал туда ехать. Это очень злой, мстительный человек, не одну живую душу загубил на веку.
   И старик перекрестился, давая понять, что все сказанное им, чистая правда.
  - А ты не дал бы мне свою лошаденку, старик? Я хорошо заплачу.
  - Можешь взять так.
  И пастух жестом указал на тощего, стреноженного жеребца, стоящего поодаль.
  - Еще скажи мне, велика ли его стража?
  - Его охраняет дюжина гвардейцев. Все они хорошо вооружены и всегда сопровождают герцога на конной прогулке. Иногда он заезжает сюда, чтобы поохотиться на лебедей, пролетающих во время вечерней зари да на лисиц, которых здесь немеренно.
 - Спасибо старик, ты мне очень помог. Если не против, я поживу у тебя некоторое время.
  - Я буду рад. Вот только этого зверя я никогда не видел прежде и не знаю, как с ним обращаться, - сказал он, указав на пантеру.
  - Я ей скажу, и она не тронет. Вот только не знаю, станет ли она, есть баранину? 
  - У меня есть четыре козленка. Так и быть, отдам их тебе. Мне кажется, ты добрый человек.
  - Спасибо Родригес.
  - Откуда ты знаешь мое имя? – поинтересовался старик.
  - Это не трудно, когда имеешь опыт.
  - Хорошо, я верю тебе. Но ты не назвал своего имени?
  - Зови меня Искандер или просто - Александр.
  - Хорошее имя, оно тебе подходит. Я буду звать тебя Алехандро, как моего племянника.
  - Спасибо старик.
 
    Вскоре был разожжен костер, и свежие куски баранины легли на широкий противень. Рыжее солнце, над синеющим Бискайским заливом, еще раз осветило землю своими закатными лучами, прежде чем скрыться за широкий горизонт. В это время, на фоне догорающей зари, показалась белоснежная стая. Острый лебединный клин, прошелся над самой водой, едва не коснувшись синих волн, затем взмыв над обрывом, устремился куда-то в глубину полуострова... Родригес и Александр еще долго сидели у костра, глядя в его мерцающие языки.  Поужинав, они отдали излишки мяса собакам, которые тут же с жадностью проглотили их. Рядом, в двух шагах от мужчин, лежала черная пантера. Хищнице по вкусу пришлась козлятина и, словно в благодарность, она несколько раз лизнула старика в небритую щеку. Какое-то время пантера лежала у ног Александра, затем встала и, пройдясь несколько десятков метров, подняла голову на луну, начала астматически кашлять. Сторожевые псы так и не осмелелись приблизиться к этому диковинному зверю. Когда на небе четко обозначились яркие созвездия и взошла луна, Александр удалился на покой в ранчо, а старик все сидел в глубоком раздумьи у прогоревшего костра, порою бормоча что-то невнятное себе под нос. В эту ночь он остался под открытым небом до самого утра.
   
                Глава 51

   Утром, как и было, договорено с хозяином овчарни, Александр взял коня, решив проехаться в сторону усадьбы Арагонского. Но перед вылазкой, во избежание несчастного случая, он запер пантеру в одном из деников, предварительно накормив ее. Из вещей укротитель взял с собой только морской бинокль – подарок Глеба Калугина, да на дорожку выпил  заваренного еще с вечера, холодного чая. Путь лежал через холмистую местность, поросшую тут и сям небольшими корявыми деревцами и кустарником. Изредка из-под ног с шумом выскакивали куропатки, да попискивали сурки. Несмотря на то, что конь был не первой молодости, он довольно исправно выполнял все команды и ни разу не споткнулся. Наконец местность преобразилась: впереди возникла небольшая дубовая роща, а дальше, на всем видимом пространстве, радуя глаз, раскинулись обширные изумрудные поля. Не более чем через четверть часа впереди, в окружениии апельсиновых деревьев, возник старинный замок. Это и было родовое убежище герцога Луиса Карлоса Арагонского.

   Спешившись, Александр привязал коня за ближайшее деревце, а сам двинулся вперед, к небольшому холму, из-за которого было удобно вести наблюдения. Мощное и мрачное строение, хорошо окруженное крепостными стенами и рвом, (через который был переброшен мост) представляло собой типичный средневековый замок с  внушительной башней, которую венчала  остроконечная верхушка с установленной на ней фигуркой дракона. Рядом с головной башней расположились похожие строения, но поменьше, которые  венчали флюгера, флаги и кресты. Над прочными и громоздкими воротами Александр рассмотрел родовой герб Арагонских. Это был сложный геральдический знак в виде меча, который обвивала змея, сверху же красовалась королевская корона. По кругу геральдического знака была надпись на латыне, смысл которой был не ясен Александру. В тот самый момент, когда он разглядывал детали герба, ворота крепостной стены открылись, и показался конный отряд. Во главе отряда, на вороном жеребце арабских кровей, восседал сам Арагонский. Не смотря на то, что между укротителем и герцогом было не менее полумили, он хорошо разглядел в бинокль лицо своего заклятого врага. На какую-то секунду Александру даже показалось, что Арагонский смотрит в его сторону, но уже через мгновение последний пришпорил жеребца и, увлекая за собой охранников, помчался по направлению к ближайшему холму, стоящему  примерно в миле от схоронившегося укротителя. Некоторое время, Александр наблюдал за  всадниками, а затем, неспешно направился в обратный путь.
   
   Был конец февраля, погода в этой части Испании, была благоприятной и даже теплой. «И это в то время, когда Западную Европу заливают холодные дожди», - подумал Александр и мысленно представил заснеженную, бесконечно далекую, милую Россию...
   
                Глава 52

   Пока укротитель знакомился с местностью, на овчарню заехал конный отряд пограничников. Поинтересовавшись: «Не было ли подозрительных лиц?»  - получив отрицательный ответ, пограничники тут же удалились.
  - Теперь они появятся не раньше, чем послезавтра, - произнес пастух.
  - Когда Арагонский последний раз охотился на лебедей? – поинтересовался Александр.
  - Пожалуй, с неделю тому. С ним были охранники да стая презлющих псов.
  - Это далеко отсюда?
  - Там, недалеко.
   Удовлетворившись ответом, Александр направился к своей любимице, так как пантера требовала постоянного контакта и в отстутствие укротителя вела себя беспокойно. Вот и теперь Александр решил поиграть со своим четвероногим другом. Пастух не видел ничего подобного, а потому впервые за много лет улыбнулся и даже захлопал в ладоши в тот момент, когда Мамба, словно обыкновенная кошка, кувырнувшись на траве, легла рядом с Александром. Собаки же, удалившись на порядочное расстояние, визжа и завывая, наблюдали со стороны за необычным спектаклем, состоящим из различных цирковых трюков и прыжков. Затем Александр направился к скалистому обрыву, чтобы побыть наедине и все хорошенько обдумать. Мамба, отряхнувшись от пыли, тут же последовала вслед за хозяином.
 
   Из головы укротителя не выходила мысль о предстоящей встрече с коварным герцогом. И чем больше он думал, тем больше негодовал. Случайное спасение герцога, наводило на грустные мысли. Это было не первое покушение на Арагонского, но каждый раз этот человек избегал смерти, отделавшись царапинами либо, как сейчас, легкой контузией. «Уж не обладает ли этот дьявол какой-то особой защитой?» - задавался вопросом Александр и снова, который раз, ломал голову, пытаясь принять верное решение. Многочисленная охрана герцога, создавала определенные помехи для исполнения задуманного, тем не менее, Александр надеялся раз и навсегда покончить с проклятым герцогом. Последнее время, укротитель ощущал некоторую психическое напряжение: накопленнае годами усталость, лишало привычной легкости и уверенности. Но отказаться от задуманного он уже не мог.
   В тот момент, когда он собирался уходить, где то там внизу, среди неугомонных волн, раздались резкие крики чаек. Вглядевшись, Александр увидел плывущую в отдалении стаю дельфинов. Черные амфибии, эффектно сверкающие в закатных лучах, попеременно, выпрыгивали над волнами, с плеском погружаясь в морскую пучину. Мамба во все глаза смотрела на дельфинов, словно гипнотизируя последних; порой она начинала глухо урчать, требуя от хозяина немедленно направиться туда, в море. Появление этих ловких, красивых и умных животных укротитель воспринял, как добрый знак. И только тогда, когда дельфины исчезли из поля зрения, он вместе со своей любимицей зашагал к пастушьей лачуге.   
  Прошли сутки и еще одни, а герцог Арагонский со своей свитой так и не появился за это время на пустоши. Александр терпеливо ждал, благо этому способствовало море и прекрасный вид со скалистого берега. О съестных припасах и воде, можно не беспокоиться – всего вдоволь. Пограничники лишь однажды посетили это место, да и то в отсутствие Александра. На третий день погода внезапно ухудшилась, и с моря подули холодные ветра, начался шторм. Он бушевал на протяжении трех суток, а затем также внезапно прекратился, как и начался. За это время укротитель привел свою нервную систему в порядок, обретя былую уверенность и спокойствие. 

   В этот вечер Александр стоял, как и прежде, на берегу Бискайского залива и наблюдал, как солнце уходило за горизонт. Мамба, последовав примеру хозяина, неотрывно смотрела в одну точку. Восток уже был охвачен грядущей тенью, которая с неумолимой быстротой надвигалась к скалистому берегу. На потемневшем небе засверкали бесконечно далекие звезды, и в это время пантера зашлась астматическим кашлем. Затем Мамба подошла к своему неизменному другу и, положив на его плечи лапы, несколько раз лизнула в лицо.
 - Что дружище, и тебе неспокойно? Скоро обретем долгожданную свободу. Уже недолго осталось, - с неразделённой грустью произнес укротитель.
   Какое-то время он оставался на краю обрыва, думая о том, насколько далеко ушла эскадра, а с ней и «Стерегущий». «Наверное уже обогнули Западную Африку и идут намеченным курсом к берегам Росссии, - В это время что-то острое кольнуло под сердцем, заставив  укротителя схватиться за грудь. Через минуты боль отступила. - Может быть, это последняя вечерняя заря в моей жизни?»
   И когда густая тьма охватила землю, Александр подозвал своего неизменного четвероногого друга и они вдвоем медленно побрели в пастушью хижину.
   
                Глава 53

   Герцог Арагонский все это время находился в стенах замка – ему нездоровилось: он плохо спал, почти отказался от еды и часто ругался со своими подчиненными, требуя от них невыполнимого. То и дело он посылал дозорных искать следы присутствия своих врагов, но те возвращались порожняком. «Наверняка наш хозяин тронулся умом, раньше с ним такого не было», - с раздражением говорили они. В ту самую, бурную ночь, когда штормило море, и над землей проносился ураганный ветер, герцогу Арагонскому приснился странный сон... Будто бы он идет по краю скалы, внизу бушует море, вздымая огромные ледяные волны; острые прибрежные камни, словно зубы дракона, хищно «ощерились». А он, как заговоренный, продолжает идти, рискуя неминуемо свалиться в пропасть. Герцог задыхался от страха и боли, видя перед собой возникшие неведомо откуда призрачные лица замученных им людей: они встали грозной стеной перед герцогом, указывая перстами на своего мучителя и убийцу. Герцог пытается бежать, взывает о помощи, но все напрасно; свинцовая тяжесть в ногах, во всем теле, сводит усилия на-нет, делая его жалким и беспомощным... Наконец, герцог увидел суровое лицо молодого, жизнелюбивого человека. Это был укротитель: он стоял на крутом берегу скалы, излучая губительную энергию моря и взывая его к ответу за содеяное. В это время Арагонский почувствовал, как что-то мучительно острое, парализовало его волю, лишив способности защищаться; и жизнь по каплям уходят из некогда сильного и полсушного тела...
  Призрачный облик укротителя все еще находился рядом и спокойно наблюдал за агонией герцога. Собрав все силы, Арагонский попытался вырваться из железных объятий смерти. Истошно кричав и стучав руками по постели, он понял, что окончательно проснулся. В это время к герцогу в покои вбежало несколько телохранителей...
   
  Окончательно придя в себя, Луис Карлос Арагонский, уже скоро потребовал вызвать охрану и организовать выход к скалистому берегу, чтобы поохотиться на лебедей. Мрачное наваждение, пришедшедшее к нему ночью, при свете дня расстаяло, исчезнув словно призрак. Герцог вновь начинал обретать былую уверенность, успокаивая и внушая себе, что ночной кошмар, результат нервного переутомления; что физически он по-прежнему здоров, а моральная сторона дела никогда не интересовала его. «В этом мире правит сильный и безжалостный, - не раз убеждал себя герцог. – В моем сердце не должно быть места для сострадания, ибо победитель получает все, слабый же ничего. Мораль хороша лишь для оправдания немощных и недостойных мира сего».  Этот урок он получил еще от своего деда – рабовладельца и жестокого эксплуататора. Позже последовали нравоучения отца, не менее жестокого и изощренного человека: на глазах своего отпрыска тот нередко до полусмерти избивал подневольных, лишая его детских игр и забав.   
   
   В пять часов вечера, как и было, объявлено накануне, герцог в сопровождении дюжины отборных гвардейцев, вооруженных огнестрельным оружием и стилетами  собрались, чтобы направиться на охоту к скалистому берегу моря.
 
                Глава 54

   Александр давно поджидал его. Нет, он не был вооружен, посчитав это проявлением слабости. Он хотел сразиться со своим заклятым врагом безоружным - один на один. Неподалеку находилась Мамба несколько раз подбегала к укротителю, вставая на плечи и заглядывая в глаза, словно пыталась разгадать замысел своего хозяина. Эта верная четвероногая хищница, однажды покорившись своему избраннику, теперь не оставляла его ни на минуту. Иногда она начинала беспричинно кататься по земле, рычала, хватая укротителя лапами за ногу, пытаясь при этом увести его прочь. Но хозяин только улыбался и трепал свою преданную спутницу за холку, называя при этом ласковыми именами. 
 Перед наступлением вечера, во избежание непредвиденного и отдавая себе отчет, что Мамба может привлечь к себе дополнительное внимание, Александр решил запереть пантеру в деннике.
   Еще не было пяти вечера, когда вдали показалась кавалькада всадников с неизменной сворой злобных псов. Во главе отряда, на своем вороном жеребце по кличке «Смерч», скакал сам герцог. Уже за несколько сотен метров герцог почувствовал что-то неладное в поведении лошадей: последние начинали беспричинно ржать, кидаться в сторону, делая при этом «свечи», едва не сбросив своих седоков наземь. Охрана пыталась объяснить Арагонскому, что необходимо повернуть назад, что происходит нечто необъяснимое, но герцог все отвергал, изрыгая проклятия и обвиняя их в трусости. Собаки так же пытались не подчиниться, но получив от хозяев несколько ударов плетью, без особого воодушевления последовали за всадниками.
   Уже через минуту Арагонский увидел того, кто лишил его спокойствия и уверенности в себе. Он уже не сомневался, что перед ним укротитель. Немедленно последовала команда:
 - Уничтожьте его!
  И стража, беспрекословно подчиняясь старшему, пришпорила своих лошадей навстречу одиноко стоящему человеку.
 Александр, казалось, спокойно поджидал эту воруженную до зубов кавалькаду ненавистного ему врага. За плечами Александра простиралось бескрайнее море...
   
   Когда между укротителями и скачущими во весь опор всадниками оставалось несколько десятков метров, раздались выстрелы, и одна из пуль обожгла плечо Александра, две другие просвистели над головой. «Пора!» - и подняв руки ладонями вперед, он предельно сконцентрировался. Излучая невидимую, но столь губительную для врагов энергию, укротитель сфокусировал свой взгляд на скачущих впереди всадниках. Молниеносно в стане врагов произошло замешательство. Словно натолкнувшись на непреодолимую стену, несколько лошадей отпрянуло назад. Сделав крутую «свечу», они избавились от  седоков, и громко заржав, вскинув при этом крупом, как безумные бросились прочь. Несколько всадников пыталось выстрелить из револьверов в этого странного молодого человека, но гарцевавшие лошади мешали этому. Напрасно герцог изрыгал проклятия и хлестал плетью, охранники с диким ужасом и изумлением смотрели на того, кто остановил их бег. Наконец, Александр обратился со словами:
 - Если не хотите погибнуть тут же или разбиться об острые скалы, убирайтесь прочь! Мне нужен только Арагонский.

   Герцог сильно побледнел, сделавшись неузнаваемым. Он попытался вернуть охрану, но с его язвительных губ, подобно шипению гремучей змеи, сорвалось лишь проклятье. Охранники, словно сговорившись, тотчас же развернули своих лошадей, послушно поскакали в обратную сторону.
 - Будем драться без оружия, как мужчины, хотя я сильно сомневаюсь в твоих мужских достоинствах, герцог. Ведь ты привык действовать из-подтишка, за спиной у противника.
   Арагонский, спешившись с коня, нетвердой походкой направился навстречу укротителю.
 - Я убью тебя, клянусь! – прошипел герцог.
   И в это время, выхватив из-за пояса пистолет,  выстрелил в укротителя едва ли не в упор. Александр зашатался, но остался стоять на месте. Арагонский попытался это сделать вновь, но укротитель на какое-то мгновение опередил его, прыгнув навстречу. Сбив герцога с ног и прижав его к земле, он изо всех сил ударил кулаком в ненавистное лицо. Затем попытался оторвать противника от земли, чтобы с еще большей силой ударить головой об землю, но ощутил, как цепкие пальцы Арагонского, словно клешни омара, схватили его за горло. Поединок принимал нешуточный оборот. Герцог в свои пятьдесят, не уступал в силе более молодому и ловкому сопернику. Александру стоило большого труда освободиться от мертвой хватки, нанеся несколько болезненных ударов заклятому врагу. Переменно овладевая инициативой, два непримеримых противника, покатились по земле, нанося друг другу чувствительные удары. Подкатившись к самому краю обрыва, Арагонский почувствовал край пропасти, и панический страх на какое-то мгновение сковал его тело. Пытаясь, освободится от захвата, он потерял контроль. Этого было достаточно, чтобы укротитель нанес решающий удар. С криком ужаса, безуспешно цепляясь за край обрыва, Арагонский полетел в бездну. Уже через несколько секунд тело герцога, или точнее то, что от него осталось, пошло ко дну на корм рыбам.

   Раненный в плечо дважды Александр попытался встать на ноги. В это время перед его затуманенным взором возникло несколько всадников. «Уж не охрана ли вернулась, чтобы отомстить за смерть своего патрона?» - подумал укротитель. Но нет, это были пограничники. Один из них потребовал подойти к нему с поднятыми руками, но Александр продолжал стоять на месте. Офицер пограничного отряда поднял пистолет, направив его в грудь укротителю. В тот момент, когда казалось свершиться неминуемое, черной молнией мелькнуло хищное тело Мамбы, и пограничник в ту же секунду оказался, сброшенным с обезумевшего коня... 
  Поверженный офицер лежал на спине с распоротым животом и вывалевшимися внутренностями. Выпученные от дикой боли глаза, безумно озирались на присутствующих, пантера же, впервые попробовав человеческой плоти, готовилась совершить очередной бросок в сторону вооруженных людей. «Мамба!» - успел выкрикнуть Александр, когда летящее, подобно снаряду тело зверя, прошило с полдюжины пуль и преданное животное бездыханно упало на землю. Направив свои винтовки в сторону Александра, пограничник скомандовал: «Огонь!». Но долей секунды раньше, укротитель бросился вниз, туда, где кипел морской прибой, и вздымались острые вершины белых скал.
   
   
                Глава 55

   Уже несколько лет, после смерти Сахайи, приемница Гуликэн исправно заправляла делами в эвенкийском стойбище. Еще накануне Гуликэн почувствовала острую тревогу и непрекращающую боль в груди. Это не было связано с болезнью ее соплеменников, это было нечто другое. И уже скоро Гуликэн приснился сон. Он не был похож на прежние сны, когда она видела свой народ или бесконечные просторы тайги с населявшими ее зверями; это не было похоже также на белые сопки и горные хребты, покрытые искрящимися горностаевыми снегами, когда вода в реках и озерах превращается в прозрачный кристалл - это было совершенно другое. И тогда она поняла, что опасности подвергся Сын Волка и Повелитель Тигров. Перед ее глазами возник мученический образ Искандера, а затем она увидела какой-то мутное обличье недоброго человека. И в следующую ночь ей приснился еще более странный сон. Она увидела во сне черта с большими коровьими рогами на голове, лошадинным хвостом и копытами вместо ног. Опасность исходила из его пустых, глубоких глазниц.
 Уже пробудившись, Гулинэк потребовала разжечь большой огонь и убить самого жирного оленя. Но прежде мясо, как следует, отбили на плоском камне и, заправив медвежьим салом с добавлением целебной травы, бросили в кипящую воду. Тэкэмун готовили со знанием дела, и уже вскоре шаман совершил свое обрядовое заклинание... Этот раз шамана долго не могли привести в чувство. Наконец он пришел в себя, промолвив:
  - Искандер! Я видел его в образе лебедя пролетавшего низко над морем. Он был в большой опасности, но он победил черта...

                Глава 56
          
   Еще не погасли отблески зари, когда пораженный наряд пограничников попытался найти тела погибших. Перед глазами все еще стояла душераздирающая сцена гибели нескольких людей. Сначала они стали свидетелями смерти самого сеньора Арагонского, затем эта огромная черная кошка, взявшаяся неведомо откуда,  на глазах растерзавшая старшего, и вот самоубийство  неизвестного молодого человека, без колебаний шагнувшего со скалы в море. Не слишком ли много смертей? То, что непримеримые соперники погибли, у полицейских не возникало никакого сомнения. Падать в море с высоты сорока метров да еще на острые скалы – полное сумашедствие. И хотя там, внизу, между скалами, имелись небольшие просветы, верить в чудо-спасение не представлялось возможным. Пограничники попытались осмотреть предполагаемое место падения, но стремительно наступившая темнота помешала этому.
   
   Уже на следующее утро трагическое место было осмотрено с величайшей тщательностью, но кроме небольших фрагментов тела Арагонского, ничего найдено не было. У пограничников сразу же вкралось подозрение: «Уж не выжил ли тот, молодой человек, бросившийся вниз с огромной высоты в пучину? Ведь останки его так и не были найдены?»  Немедленно был опрошен пастух, который мог видеть постороннего еще до трагического случая, но Родригес все отрицал. Он, правда, сознался, что видел кавалькаду герцога, но был слишком занят, чтобы наблюдать за происходящим. Да и потом, как утверждал пастух, все это было далеко от его хижины. Вот только спустя какое-то время, он видел спешно возвращавшихся всадников. Был ли среди них сеньор Арагонский, он не знал.
  Когда ушли пограничники, пастух, вооружившись лопатой, отправился к обрывистому берегу. Без труда найдя холодное тело пантеры, изрешеченной многочисленными пулями, он предал его земле, перекрестившись при этом. Пастух молился за спасение души благородного иностранца, сгинувшего на дне залива, который отомстил за поруганную честь его дочери и многих других, невинно загубленных этим извергом. Не имея возможности отблагодарить иностранца, Родригес прочитал поминальную молитву, перед небольшим холмиком, где теперь покоилось преданное животное.    
   Не найдя концов, пограничники связались с полицей округа, передав ей все дела. Полиция тут же взялась за непростое дело. Но даже по истечению месяца, ей так и не удалось выяснить, кто этот молодой, отчаянный человек? Почему и откуда он оказался в столь безлюдном месте? Какая связь существует, а точнее существовала между ним и Арагонским? И наконец, почему они – двенадцать вооруженных до зубов охранников, бросили на произвол судьбы своего господина? Особой печали по поводу гибели знатного господина у полиции не было, (по весьма известным причинам) и дело под номером №666 было прекращено.

   Пока испанская полиция расследовала хитросплетения этого дела, знаменитая труппа Советского цирка покидала Германию. К общей радости всех, полиция и таможенники не стали чинить препятствий, ограничившись возбуждением уголовного дела лишь против одного, а именно господина Александра Измайлова, известного под псевдонимом «Искандера Повелителя». События, произошедшие в этом немецком городе, вызвали огромный резонанс в обществе, причем большинство было на стороне укротителя, так как не верило в то, что этот молодой, симпатичный человек мог пойти на преступление. Кроме того, поклонники его таланта, устроили марш протеста, пройдя в колоннах по улицам Гамбурга. Узнав о том, что Александр ушел буквально из-под носа знаменитых немецких сыскарей, Оскар Сидорович Чистопольский впервые в своей жизни напился, что называется «до зюзиков». Нагрубив, немецким таможенникам на пропускном пункте, он едва сам не попал в полицейский участок. К счастью все обошлось. Самсон и двойник Александра – немного изменивший внешность Игнатов Виталий (он же Эдуард Никольский) приняли своеобразную «эстафету» у управляющего, основательно заправившись, и в момент отправки судна на Родину, едва держались на ногах. Лика Журавлева по-своему тихо  отметила это событие. Одевшись в строгое темносинее платье, девушка уединилась в каюте. Она с особой грустью прижимала к груди портрет своего возлюбленного. Порой она разговаривала с ним, иногда плакала, при этом непрестанно молилась, прося у Бога лишь одного – даровать жизнь и здоровье любимому человеку!   


                ЭПИЛОГ
               
   Прошло два месяца с тех пор, как пропал Александр; испанской полиции так и не удалось напасть на след  неизвестного. И хотя агенты были разосланы во все концы страны и даже за ее пределы, следы исчезнувшего человека терялись в море. Из вещей, без вести пропавшего укротителя, спустя некоторое время было обнаружен лишь один единственный ботинок. Других предметов или улик, несмотря на тщательный обыск, обнаружено не было. Пресса, разумеется, не осталась в стороне от этого события. Писали о якобы объявившемся и здравствущем укротителе, и ни где-нибудь, а в дебрях тропической Амазонки, где последний нашел уеденение и покой, живя в одном из индейских племен. Другие издания утверждали, что пропавшего надо искать в Южной Африке, а точнее в болотах Окаванго. Взявшиеся неизвестно откуда свидетели уверяли, что видели собственными глазами, как молодой европеец приятной внешности, командовал целым стадом слонов, причем последние слушались его, как обычные домашние животные! Нет! – возражали другие. - Искать нужно в предгорьях Гималаев! И при этом, предоставляли  неопровержимые доказательства, присутствия этого смельчака в джунглях Непала. В газете даже была помещена фотография, (правда не очень хорошего качества) где укротитель восседал на камне в окружении тигров и пантер. И хотя находилось немало скептиков относительно его спасения, многие продолжали верить в существование Искандера. И в этом была своя логика: почитатели его недюженного таланта, простые люди и многие из числа тех, кто ценит благородство и смелость, кто хоть немного знал или слышал о том, как он защищал честных людей, хотели верить в чудо, в справедливость, а это, поверьте, не так уж и мало!