Песнь о Таволге глава 4

 
  Прошло еще около двух недель. В море время летело незаметно. Яркие дни сменяли лунные и безлунные ночи. Изредка наперегонки с корветом плыли касатки, а иногда из воды показывались огромные таинственные киты, синие и черные. Несколько раз был шторм, корабль качало как пустую ореховую скорлупку, но чудом не перевернуло,  и никого из членов команды в океан не унесло.

   Таволга пошла на поправку. Кровоподтек на ребре уменьшился и побледнел. Ей стало легко вставать, она с удовольствием продолжила изучение языка, и еще принялась читать книги из капитанского шкафа. Леонардо все свободное от исследований время проводил с ней. Они вместе читали, он вспоминал для нее разученные некогда забавные песенки на клавесине, иногда выносил подышать морским воздухом. Кроме того, он продолжал обрабатывать царапины, порезы матросов, отказываясь от денег и подарков. И однажды они заявились к нему в палатку довольные и притащили  полураздавленную, еле живую, но очень красивую бабочку. От такого кощунства над нежным созданием Леонардо сперва упал в обморок, сильно ударившись головой, а потом едва не плача, отобрал красавицу у матросов. Пока он метался в поиске домика для нее, причитая  на всех языках, Таволга поинтересовалась:

– Где же вы среди океана бабочку нашли?

– Сами не поняли, – развел руками одноглазый штурман – Я лежал в трюме отдыхал от жары, после  штурвала. И тут как вылетит...большая такая, и в лицо прямо…
– Недавно мы долго сидели на берегу Африки. Небольшое кораблекрушение было – вспомнил испанец Пабло на ломаном английском языке – Мы собрали немного фруктов и именно в том углу, где фрукты лежали, она  и появилась
– Наверное на фруктах была гусеница или куколка бабочки! –  догадался Леонардо
– Мы ее шляпой поймали! –  похвастался юнга Метью

– Мamma mia! – всхлипнул Леонардо –  Кто же так шляпой бабочек ловит?!

   Пираты виновато сопели. Через день ученый с Таволгой сделали для пострадавшей домик из ящика от микроскопа, а провинившимся пиратам пришлось делиться с ней сладкими фруктами со своего стола и во время остановок собирать для нее цветы.
 
   Фердинанд после разговора о детстве и дружбе стал еще вспыльчивее и неуступчивее. У него внутри кипели очередные тщеславные пиратские планы. Целыми днями он стоял на капитанском мостике, в своем элегантном французском костюме, обветренный, одинокий, кричал на штурмана, гонял Метью и один раз даже сильно ударил его по лицу.  Мальчик стерпел, но Таволге и Леонардо, которые видели это, было очень его жаль. Когда Фердинанд возвращался, то бестолково разбрасывал сапоги, тяжелый пояс, шляпу, жилет по каюте  и поправляя против  пыльного зеркала   роскошный ворот  из кружева, сидел до глубокой ночи с картами. Княжна старалась не отвлекать его и тихой мышкой зарывалась в букварь. Время от времени она обращалась на острый силуэт пирата, его длинные темные волосы до плеч, французские усики по последней моде, обветренное, но всегда тщательно побритое лицо, и серебряное колечко с надписью. При свете свечи он казался еще красивее. Иногда она мельком оглядывала  карты и  начерченные карандашом маршруты. Оказалось, «Синий Марлин» вначале по южно-пассатному течению переплыл  Индийский океан, а теперь уже пересек экватор и двигался на север. Изредка капитан ложился сразу на свою узкую койку и предавался маленькой пиратской радости – перебирал нанизанные на шелковый шнурок жемчужины – я забыла подчеркнуть, уважаемые читатели, что наш капитан был еще и страстный любитель разнообразных жемчужин и его коллекция насчитывала несметное количество этих сокровищ из глубины самых разных океанов и морей. Фердинанд ложился, перебирал странно ухоженными для пирата пальцами круглые перламутровые шарики и смотрел вдохновленными глазами в потолок. Таволга уже подметилаа, что он так делает, когда  думает. Но что за авантюра потянула молодого разбойника на север, она не знала. А посвящать ее в свои задумки он, видимо, не собирался, и последние дни совершенно не замечал девушку.

   Как-то в очень ветреный день, Леонардо, как обычно непричесанный как следует, в своем мятом бесформенно пальто, вышел на палубу вместе с Таволгой. Фердинанд был там же, на капитанском мостике, он напряженно смотрел в свою любимую трубу. И неожиданно опустив ее громко произнес:

– А вот и Испания…

   После этих слов на корабле поднялось движение, и члены команды стали подниматься на палубу – спустился из вороньего гнезда1 Метью, встрепенулся захрапевший на бочке Зигмунд, из трюма выползли все остальные. Началось что-то вроде военного совета. Было очевидно, что речь шла об очередном грязном деле, наверняка, в Испании было чем поживиться. Леонардо, естественно, участия в совете не принимал, только ходил вместе с княжной вокруг. Он долго рассматривал шайку, потом вздохнул:

– Не понимаю я этих пиратов. Наверное, я счастливее, чем они. Потому, что мне для счастья достаточно одной необычной бабочки, а этим можно все золото к ногам принести и все равно мало будет…

– Тут дело не только в золоте, – добавила Таволга – Наверное, еще в приключениях…

   Внезапно Леонардо приложил палец к губам и они приблизились к собравшейся  в кружок на палубе шайке. Таволга вся обратилась вслух:

– Дворец вы видели не раз, он стоит на побережье, окруженный  апельсиновыми садами и парками, а широкий балкон смотрит прямо в небольшую бухточку, где мы ближе к ночи и затаимся –  говорил Фердинанд – Я думаю, на балкон мы заберемся без труда. Там на втором этаже живет семнадцатилетняя племянница одной очень знатной дамы. Она-то нам и нужна. Но будьте осторожны, она чародейка.

– А крепко она колдует? – пропыхтел Зигмунд, перебирая свою огромную рыжую бороду – А то мало ли, наколдует мне поросячий хвост…

   Фердинанд ожидал, что пираты начнут смеяться над страхом тугодума - Зигмунда, но заметил, что они  начали тревожно переглядываться, и,кажется, даже отодвинулись подальше от своего капитана. Это его рассердило:

– Что вы трясетесь, как кисейные барышни? Золота не хотите? Хотите на дно Атлантического океана? Или вздернуть на рею кого-нибудь, кто забылся?

   Он так разгневался, что вырвал из ножен кортик и весь побледнел. Пираты молчали. Капитан снова оглядел своих приспешников, на сей раз, насмешливо, и  неторопливо набил трубку табаком. Во влажном воздухе поплыли причудливые дымные фигуры:

– Ребята, мы же давно знакомы, – его голос стал бодрее и веселее – Я буду с вами, для меня это самого как развлечение. Ни разу не приходилось захватывать племянницу такой богатой дамы! Так что за выкуп можно не беспокоиться.

– А рядом с каким городом находится дворец? – спросил Пабло

–  Рядом порт Кадис

– Mamma mia… – пролепетал растерянно Леонардо.

   Пираты заметно развеселились и стали расходиться по обычным местам. Фердинанд сложил трубу и уже собрался уйти в каюту. Леонардо с Таволгой, которая сидела у него на руке как птичка, встали у него на пути:

– Капитан, ты что опять девушку хочешь украсть? Мало тебе Таволги, – Леонардо пытался казаться угрожающим, но это выглядело смешно.

   Фердинанд обернулся нехотя, лицо его искривилось как от зубной боли. В разговор вступила Таволга:

– Фердинанд, прошу, не надо. Это бесчестно…

– Что это, твоя честь? – усмехнулся пират – Мне не десять лет, чтобы вы учили меня.

– Капитан! – княжна впервые услышала, как робкий итальянец повышает голос,–  Я тебе этого сделать не дам! Имей совесть!

– Что вы привязались ко мне то со своей совестью, то с честью? – Фердинанд топнул ногой, так что пряжка на сапоге брякнула, – Я пират и средства к существованию получаю через разбой!

– А я карты твои за борт выброшу! И трубу!  – начал наступление Леонардо грозно размахивая длинными руками, не обращая внимания то что, Таволга умоляла не ссориться. Он грозно надвинулся на Фердинанда, и, кажется, был уже готов ударить его, но на мгновение растерялся. Пират тут же схватил его за воротник пальто сильными руками и встряхнул. Маленькая княжна едва не упала на палубу, но успела ухватиться за рукав пальто учёного. Вопреки страшным ожиданиям, Фердинанд не стал бить молодого человека, только ловким движением сбил с него очки и грубым сапогом повредил левую линзу. А затем, театрально закатив глаза, позвал:

– Кто там свободен? Наши пленники что-то много себе позволяют. Привяжите-ка этого мальчишку к мачте!

   Он ловко выхватил из его рук княжну и в каюте снова посадил ее в клетку. Таволгу охватили негодование и обида, а в глазах закипели слезы. Капитан, разумеется, сделал вид, что не заметил чувств девушки, которая только что смела говорить: «Нет» всем его блестящим авантюрам. Собственная задетая гордость занимала его куда больше. Разбойник внутри ликовал и смеялся. Фердинанд вынес клетку на палубу и подвесил на крючок, на главной мачте, который предназначался для фонаря, зажигаемого в вечернее время.

   Леонардо был здесь же. По-правде говоря, члены команды успели проникнуться некоторой симпатией и сочувствием к умному «доктору» – любителю бабочек, который бескорыстно лечил их, но ослушаться капитана не решались.
– Придется потерпеть, доктор, – виновато приговаривал  юнга Метью, раскручивая веревку и не глядя в глаза Леонардо, – Но если вам что-то будет нужно, только свистните, я  подам.

Когда Фердинанд подошел, он небрежно проверил узел на руках Леонардо и  насмешливо заметил:

– Видимо, правду говорят, что если хочешь заткнуть итальянца, свяжи ему руки за спиной. И где теперь твой смелый язычок?

Выражение лица у Леонардо  стало по-детски обиженным: 

– Капитан, я, конечно, не умею угрожать, но ты еще наплачешься из-за своей жадности.

   Но тот и в этот раз не ударил пленника. Только усмехнулся ему в лицо.

   Корвет подплывал к берегам Испании. Якорь был сброшен. День прошел в тишине. Леонардо, привязанный прямо под палящим солнцем едва не изжарился. Пот градом катился по его лицу. Но как на зло, добрый юнга, обещавший помогать, как заведенный бегал с поручениями туда-сюда и ничем не мог помочь, потому что как только он останавливался со всех сторон сыпались угрозы и проклятия. Таволга никак не могла помочь другу и только пела ему песни про прохладные оазисы у себя на родине, о изнывающих от жары путниках, которые за свой труд бывали награждены глотком прохладной воды. Вечером спала жара. Капитан подождал до того, как совсем стемнеет, и снарядив команду и приготовив фонари, велел спускаться в шлюпку. Лодка почти бесшумно заскользила к берегу. Сторожить корабль и пленников оставили  неразговорчивых братьев-негров:

– Не нравится мне это, – Леонардо усиленно следил за передвижениями команды по спокойной глади моря, с трудом шевеля в конец затекшей шеей и плечами. Без очков он видел плохо и все время щурился.

   Самое время, любезный читатель, описать то, что Таволга и ее друг Леонардо увидеть не могли. Пиратская лодка ткнулась носом в  песчаный берег. Песок приглушил шаги пиратов и они беспрепятственно пробрались в небольшой фруктовый сад, которым была окружена усадьба. Балкон действительно был широк. Но тут наших рыцарей удачи ждало препятствие: они несколько раз подряд пытались зацепить перила балкона «кошкой» или веревочную лестницу с крючками. Но непонятно по какой причине, орудия соскальзывали и падали к ногам разбойников. Тогда Фердинанд предложил матросам встать друг другу на плечи,  а  его поднять на самый верх, чтобы он проник в покои девушки. Пираты стали послушно карабкаться один на другого, но когда бородатый Зигмунд с костылем вместо ноги, который был порядочно толст, взобрался на вершину «пирамиды», поддерживающий всех остальных силач Пабло не выдержал и от ровной колонны осталась куча-мала на лужайке. От громогласных проклятий от капитана их спасла только прозрачная тишина южной ночи. Любой звук мог выдать тех, кто не спал и готовился совершить грязное дельце. Итак, нужен был другой способ проникновения в дом. Задумавшись, Фердинанд прошелся вдоль усадьбы и обнаружил что садик переходит в темно-бархатный, освященный россыпью золотистых фонарей парк. В нем только завершился танцевальный вечер, где под гитару и бряцанье кастаньет до упада танцевали фламенко. Теперь же по дорожкам прогуливались наряженные гости и участники праздника – красавцы в черных костюмах и со смоляными кудрями и милые синьоры в алых платьях, с веерами и зонтиками. Пираты затаились за разросшимся розовым кустом, подкараулили разряженную  троицу: юношу и двух дам. Фердинанд объявил на чистом испанском языке, который он изучил по книгам испанских мореплавателей, что им сохранят жизнь, если в распоряжение пиратов перейдет вся одежда и украшения несчастных. Сгорая от стыда, молодые люди отдали все, что требовалось, и со слезами кинулись прочь. Кучу тряпья Фердинанд утащил вглубь парка, в темноту. Пираты рассеянно улыбались, глядя на добычу:

– Красиво, – Метью погладил вышивку на мужской рубашке– Капитан, а платья нам  зачем?

– Эх, болваны, – проворчал Фердинанд – Ну-ка, снимите с меня камзол!
   Через несколько минут среди шайки стояла прямая, как палка, и худая сеньора, смущенно закрывшая пол-лица черным кружевным веером:

– Теперь я – синьора де Брильяк! – тоненьким манерным голосом пропищал Фердинанд. У него получилось настолько смешно и похоже, что разбойники восхищенно зааплодировали своему капитану, точно он был заправским актером. Однако, грозное шипение из-под веера напомнило, что они не в театре. Затем Фердинанд изложил свои новые мысли по поводу проникновения в столь неприступную усадьбу. Под видом далекой родственницы , которая жила в другой стране, а теперь приехала навестить юную родственницу, которую она якобы собиралась сделать наследницей, он вместе с двумя слугами (при этом он указал на Метью и Пабло) должен был поникнуть в дом, не вызвав подозрения, что самое сложное. В комнате, он должен был схватить девушку и спрыгнуть с балкона. Их поймают оставшиеся ребята и  они немедленно отплывут. Риск был велик, особенно если дома тетушка, вряд ли она настолько радушная и простая, чтобы принимать в полвторого ночи родственницу – седьмую воду на киселе. Но Фердинанд не желал оступаться, громко нахваливал свой замысел и подбадривал приятелей. Матросы согласились с опаской.

   Спустя десять минут юнга Метью, наряженный в элегантную черную рубашку и брюки постучал в дверь. Рядом переминался с ноги на ногу в тесном черном платье  Пабло. Он был очень широкоплеч, а дамское платье безумно теснило его, кроме того, он не смог  надеть туфельки на каблуках и остался в сапогах. На его мужественном смуглом лице было такое выражение, будто он съел что-то очень невкусное. Зато поодаль стояла синьора де Брильяк, неподражаемо очаровательная, в ярко красном платье и черной шляпке. На туфельках переливались драгоценные камни, а черный веер делал ее загадочной и кокетливой.  На стук ответили шаркающие шаги в передней и дверь открыла милая старушка в шелковом чепце и со свечой. Увидев незнакомцев, она слегка испугалась:

– Ах, не пугайтесь так, любезная! – заворковал Фердинанд – Я дальняя родственница вашей хозяйки, синьора де Брильяк! Надеюсь, она дома?

   На самом деле, капитан мечтал больше всего, чтобы тети девушки не было в усадьбе. И удача улыбнулась ему:

– Нет, синьора отъехала в город на званый вечер, – наконец пришла в себя старушка-служанка – Входите скорее, вы, наверное, очень устали с дороги! У нас согрелся чай с ромом,  ночи сейчас прохладные, ветер дует с океана, кости мои старые ломит …

   По лицу Метью и Пабло было видно, что чаю с ромом им очень хотелось. Но Фердинанд, сверкнув из-за веера злыми глазами, немедленно отказался за троих:
 
– Ах, не стоит, любезная! Лучше постелите нам пока в гостевой спальне, а я навещу мою милую Бьянку. Я уже немолода и собираюсь завещать ей все свои богатства! Она будет самой богатой невестой в Испании!

– Как вы любезны! Как как добры! – добрая старушка обомлела –  Вы – наш луч света! Вы сделаете синьориту Бьянку самой богатой! Как я счастлива!

   Проливая благодарные слезы, служанка схватила Фердинанда за руку и принялась её целовать.

– Да, я очень добра! – изрек негодяй трагически и выдержал театральную паузу – А вам, милейшая, за ваше доброе сердце, я дам мешочек золотых!

   Он запустил руку в сумочку, куда он переложил предусмотрительно маленький мешочек с золотыми монетами, и подал его просиявшей пожилой женщине. Не стоит думать, что капитан сделал это из благих намерений. Фердинанд просто хотел лишний раз покрасоваться и получить новую порцию восхищения и благодарности в свой адрес. А кроме того, в мешочке лежал сложенный вчетверо листок бумаги с требованием выкупа за возвращение пленницы. Старушка, конечно, не могла этого знать, и в благоговении даже упала на колени, благодаря «тетушку» и Мадонну за честь оказанную ей, старой Катарине. Поток ее восторженных восклицаний прервал негромкий треск. Фердинанд понял, что это не выдержало платье на широких плечах Пабло и поспешно пообещал:

– Я пойду, навещу мою девочку и спущусь!

   Служанка радостно кивнула, взяла снова свечу в золотистом канделябре и пошла в гостевую спальню. Неузнанные пираты поднялись на второй этаж. Их спасла полутьма передней и угасающее зрение старой женщины, иначе бы, покрывая поцелуями руку «благодетельницы», служанка заметила, что на ней немало шрамов и пальцы покрыты темными мужскими волосами. На Пабло платье разошлось вконец и повисло клочьями. Боцман стоял на лестнице злой и униженный.

– Сними эти лохмотья, – приказал Фердинанд вполголоса– Возьми мой кортик, будешь нас прикрывать сзади.

   Комнату Бьянки они нашли без труда, на ее двери висела табличка, где было выгравировано короткое имя девушки. Дверь была приоткрыта. Как только Фердинанд приблизился к ней, из комнаты раздался молодой веселый голос:
– Ах, любезная синьора де Брильяк, входите скорее!

– Откуда она узнала, что мы здесь! – прохрипел Метью переменившись в лице от неожиданности. Но Фердинанд, сохраняя  одновременно мужское хладнокровие и дамскую грациозность, вплыл в спальню.

   Комната была просторная – на полу персидские ковры, старинный рояль, гардероб из красного дерева искусной работы, тяжелые занавески, вышитые золотом, прикрывающие стеклянный выход на тот самый широкий балкон. Стены украшали часы всевозможных размеров и форм: круглые и квадратные, старинные и совсем новые, ходики с кукушкой, двое напольных, а также песочные с разноцветным песком и водные ,которые называют клепсидрой. У стены стояла кровать с балдахином, она была пуста. А в креслице у стола сидела милая девушка. Все ее испанское личико лучилось счастьем и здоровьем, на щечках с ямочками играл румянец, а волосы были густые и черные, как ночное небо. Одета она была странно, Фердинанд, знаток моды, это заметил сразу. Он не видел еще дам, которые бы умудрились надеть такую короткую юбку. Бьянка улыбалась приветливо, широко, но вместе с тем, как-то хитро:

– Ах, моя милая! Как ты выросла, как поправилась! Я помню тебя совсем малюткой! Обними же свою старую родственницу!

   Фердинанд раскрыл объятия, ожидая, что через пару секунд он уже будет с ней на балконе. От него крепко пахло сырым табаком. Бьянка только засмеялась и ловко проскользнула под его руками:

– Простите, я простужена, вам не следует целовать меня!

Она смело глянула в его глаза и продолжила:

– Я вас совсем не помню…

– А я сестра...жены...второго мужа бабушки твоей! – пропел с легкой заминкой капитан – Я жила в Португалии, в самом центре Лиссабона, а теперь приехала тебя повидать и написать завещание в твою пользу! Ты будешь самой богатой невестой Испании!

– О, до свадьбы мне еще далеко – снова рассмеялась Бьянка, а потом отодвинула занавеску, чтобы лунный свет упал на лицо ночной гостьи и нахмурилась:
– Что же вы за веером прячетесь?

– Ах, милая, у меня там, на губе такая бородавка! Я приехала сюда лечить ее у доктора Тутти-Фрутти – Фердинанд врал, безбожно фальшивя. Он видел, что дело неизбежно идет к развязке. А если Бьянка догадывается, что он никакая не синьора де Брильяк? Только бы она не начала отбиваться и кричать…

   Бьянка же тем временем беспечно порылась на туалетном столике и протянула ему какую-то баночку:

– Зачем вам доктор? Это снадобье выводит бородавки раз и навсегда. Смажьтесь!

   Фердинанд неловко взял баночку, повисло молчание. А девушка все сверлила его своими темными вишнями глаз:

– Где же ваш экипаж, синьора  де Брильяк? Слугу вижу, а извозчик где? Отдыхает? Лошадям дали овса?

– Так, ограбили меня, милочка, – еще на что-то надеясь пролепетал Фердинанд, отступил слегка в сторону и вдруг неожиданно под платьем отцепился и упал на пол личный капитанский пистолет.

– Ограбили! Какая жалость! Что же вы не застрелили их из своего замечательного пистолета? – Бьянка продолжала  смеяться, а потом вдруг неожиданно посерьезнела, лицо ее стало строгим. Фердинанд понял, что ломать комедию бессмысленно:

– Когда в следующий раз, надумаете лезть в мой дом среди ночи, лучше брейтесь, милая синьора де Брильяк! – бросила насмешливо Бьянка, пятясь к балкону.

   Фердинанд в гневе сорвал с себя шляпу с перьями, отбросил веер, рванулся к Бьянке, но ловкая, как весенний ветер, девушка взялась за штору и бросила ее ему в лицо. Капитан замешкался, и когда он вылетел на балкон под звездный покров,  увидел, что он очень сильно просчитался. Восточная сторона балкона была оборудована под маленькую взлетную площадку, а на ней стоял легкий летательный аппарат, очертания которого пираты  в темноте приняли за причудливую пальму, которая могла расти возле стены дома. Похожая на маленькую лодочку с крыльями, она наверняка могла развивать значительную скорость в воздухе. Девушка ловко вскочила внутрь «кабины», пару раз рванула какие-то рычажки и не успел Фердинанд выкрикнуть «Diable!”, маневренная и легкая, как морская чайка, летающая машина со стрекотанием рванулась в воздух.

– Ах, упустили! – скрипнул зубами подбежавший Пабло.

– Нет! – скомандовал Фердинанд – Девчонка летит к океану. Скорее в лодку! Может, нам удастся ее подбить.

И пираты, чудом не свернув себе шеи, спрыгнули на лужайку и побежали к лодке, увлекая за собой остальных задремавших в ожидании членов команды.