Месть -то блюдо, которое подаётся холодным

Конкурс "Вернисаж" по картине А. Шишкина

-Ну и где эта чертова баба держит сушеные ягоды? -чертыхался старый граф, Пафнутий Акакиевич, на свою старую ключницу, упрямо пытаясь дрожащими руками в узловатых пальцах довести до нужной кондиции раствор в колбе.

  Время было позднее, да и в подвале сыро. А он, к тому же, не послушался советов своей дражайшей супруги и кроме халата и ночного чепца, подъисподнего так и не надел.

-А эта мерзавка ключница, верно, уже давно спит сном праведницы, пока я тут за неё отдуваюсь! -держа в руках гусиное перо негодовал он, поэтапно записывая  произошедшие изменения в растворе.
-Ну, где же, где эти чертовы ягоды? Их уж давно пора перетирать с сушеными жабьими лапками!

   Подойдя ближе к тускло мерцающей свече, он покрутил колбу и так и сяк, но с цветом определиться не смог. Одно ему было понятно: время безвозвратно упущено! Еще час-два и все его жалкие потуги на предмет очередного омоложения не будут иметь решительно никакого смысла.

   А это означало, что его юная жена навсегда покинет его!
-Кому нужен гнусный беззубый старик с вечно слюнявым ртом? Даже все его сокровища не способны удержать эту жемчужину, этот нежный персик, эту прекрасную розу…

   Думая о своей несравненной Лизоньке- восхитительной красавице, Пафнутий Акакиевич, как обычно расчувствовался. Его старческие блеклые глаза увлажнились и в груди случилось такое нежное томление, после которого ему очень захотелось все бросить и как можно поскорее вернуться в теплую постельку, под крылышко горячо обожаемой супруги.

  -А, была-не была! -воскликнул он в сердцах и, аккуратно сложив бумаги в ровную стопку, да вооружившись свечой, наконец-то выбрался из этой кромешной тьмы и засеменил в супружескую опочивальню.

   Между тем, Лизонька устроила настоящий допрос ключнице, прямо в её жалкой каморке.

-Чем это так увлечен мой Пафнутий Акакиевич у тебя в подвале? Графу не место рядом с простолюдинкой! Смотри мне, я не потерплю никаких интриг в своем доме!
-Ваша милость, никаких интриг и нет! Их Светлость изволят ставить опыты…
-Опыты? Какие ещё опыты? -не ожидав такого ответа, опешила Лизонька.
-Что за опыты, Марфа? - тут же перешла она на крик.
-Не могу знать, Ваша милость! Граф всегда для них берет в буфете сушеные ягоды…
- Ну смотри! Если ты что-нибудь утаишь от меня, знай -велю отвести на конюшню да и выпороть тебя, как следует!

  От этих слов старая ключница поежилась, будто спиной уже ощутила эти хлесткие удары.
 
-Вот сколько тебе лет, старая карга?
-Сорок, Ваша Милость!
-Вот, говорю же- старая карга! -гаденько хохотнула Лизонька, и продолжила,-Ну вот, соответственно, и получишь ровно 40 горячих плетей!

И ключница низко опустила посеребренную голову перед госпожой, готовая пасть ниц. Та же от нетерпения переминалась с ноги на ногу, как взнузданный конь, и полы длинного пеньюара вздымались при каждом движении её стройных ног.

-Странно! -размышляла Лизонька, капризно надув пухлые губки.-А ты, верно, ничего от меня не скрываешь?
-Что Вы, как можно, Ваша Милость…-раскланиваясь, учтиво отвечала перепуганная ключница.

-Вот дрянь! -тихонько прошептала она, едва дверь за хозяйкой затворилась. -Мерзавка! Я знала, что она обо всём догадывается! Потому и пришла удостовериться.

-Ну что она задумала, эта блудница? -долго еще терялась в догадках ключница.

-Уж не думает ли она помешать эксперименту графа? -осенило вдруг её во время вечерней молитвы. -Точно! Прикинется несчастной вдовой, а сама...сама во все тяжкие будет предаваться любовным утехам... с этим ничтожеством... этим жалким французишкой! Прости, Господи! -мелко крестясь, ключница задувала свечку.
-Не допусти греха, Господи Иисусе! -смиренно целовала она образ.

И, уже укладываясь спать, всё ещё пыталась убедить себя в законе бумеранга:
-Ну ничего, придёт и наше время! Отольются тогда кошке мышкины слёзки...

  А ночью, в опочивальне мирно храпел, ничего не подозревающий старый граф, доверчиво уткнувшись носом в плечо своей горячо обожаемой Лизоньки. Казалось, что она тоже спит, безмятежно раскинув по обе стороны руки. Но при свете Луны были хорошо видны её широко открытые глаза и застывшая зловещая улыбка.

Внизу, на ковре лежал пустой бокал из-под вина. Впрочем, нельзя сказать, что он был совершенно пуст -на дне его слегка поблескивали  белые кристаллики.