Сказ о тверском алхимике, его ученике и царе Федор

Сказ о тверском алхимике, его ученике и царе Федоре-балбесе.

А в год это было 7104 при царе Федоре-балбесе, что на Москве сидел, а правил за него шурин, боярин Борис. Жил в те года в городе Твери между церквой святого Автонома и кузнечным рядом, что в загородском посаде у Владимирских ворот первый  вдоль стены тянулся, один ученый, по звездам предсказывал, травами и снадобьями лечил, книги заморские толковал и самое главное в литейном деле крепко ведал. И до того он с металлами разными пробовал, что открыл секретную формулу превращения простого железа в золото. И книг в доме у него было видимо не видимо, но пуще всех хранил он одну, ни кому ее не показывал и даже сказывать что такая есть запретил. А книга та попала к нему в то время когда бежал из Москвы от гнева царя Ивана мучителя его личный алхимик Елисей Бомелий, тот бежал во Псков через Тверь и на переправе передал ему сию книжицу со строжайшей тайной.
Был тверской алхимик когда то на Москве учеником Елисея, много знаний он тому поведал, а были и такие которые не смог потому как сам не знал. И во время великого погрома в Твери которое войско царя Ивана-злодея учинило, уберег он своего ученика от погибели, потому как тот почти-почти открыл какой то древний секрет, и только книги той для прояснения и не хватало, обещал Елисей тогда книгу тверскому алхимику передать. И случилось так, что сам Бомелий — лютый дохтур, попал в опалу безумного царя, так пришлось ему из Москвы бежать, но как говорят люди, не далеко. Схватили его царские слуги на переправе, как только успел он тайную книгу своему ученику передать. А позже отвези его на Москву, там пытали и в конце сожгли на болотной, а прах по земле рассыпали.
 Тверской же алхимик, затаился пуще мыши, но сам в это время делал тайные опыты по превращению металлов и наконец открыл великий секрет. Сказывают в тот день черти над его домом так и кружили, но никак присесть не могли, потому знал он от них тайное слово. А как пришла с Москвы весть, что презлейший царь отдал таки бесу душу, повсеместно случилась лучшая жизнь, стал на Москве править его малоумный сын, в народе его так и прозвали Федор-балбес. Но по правде сказать сам Федор власти царской даже не нюхал, потому как правил за него его шурин, из рода крещенных татар Годуновых, а у народа в те года житье было куда как спокойное.
Алхимик тверской стал без боязни людей лечить да снадобьями торговать, жизнь в то время очень бойкая была и подвернулось ему своим золотом расплачиваться, никто разницы не подмечал, потому как ее и не было вовсе. Так бы и жил, так бы и богател, даже ученика себе завел, принялся его своим тайнам научать, так пошла по Твери молва о его богатстве, и докатилась до самой Москвы, народ стал к нему на лечение ездить и то как между делом спрашивать про золото, которое в Твери дешевле серебра стало.
Докатился слух и до боярина Бориса, он и без того богатейший человек во всем Московском царстве был, но у машны даже туго набитой есть чувство не достатка, вроде и наелся вдосталь, а все равно голодный. А тут новость из Твери, дескать человек может железяки разные в чистое золото обращать: «Да с таким знанием, - думает Бориска — я не только в Московии, а и по всему миру прослыву, и не будет во всей землице человека богатее меня, вот тогда во власти моей сомнительной, никакого подозрения не усмотреть».
Долго его пленяла эта мысль, и наконец решился подойти с ней к Федьке — царю:
- Батюшка царь, сказывают в Твери есть некий человек, который тайную алхимическую науку превзошел.
- Ну и пускай сказывают, нам то чего.
- А вот говорят, что овладел он тайным умением в золото разные железки обращать.
- Так там поди, без бесовщины не обошлось?
- Может и так, но скорее всего ученость да знание помогло.
- Так чего же нам с того, все одно, что ученость, что чертовщина, так сжечь его принародно, только и всего что бы и другим не повадно было.
- Это царь-отец, мы завсегда успеем, а может знание его для своей пользы обернем.
- Да как тут обернешь? Если он сам с чертями водится, того и смотри и всех кто с ним связан в преисподнюю упекут, ты этого просишь? Я полагаю надо пресечь на корню — на костер, смутьяна.
- Дослушай царь Федор, коли он нам из металлов всяких гору золота сотворит, какая тут наша вина.
- Ну как же, бесовское ремесло для собственной корысти пользовать.
- Так мы же на богоугодное дело применим.
- Это какое?
- А возведем на Москве «Святая Святых».
- Храм?
- Бери выше, мы с огромными богатствами упросим турок, что сейчас святым городом Иерусалим владеют, все величайшие христианские святыни по кирпичику распилить и в наше государство перевезти, где на верблюдах, а где кораблями пройдут и к нам за золото дармовое доставят. А мы все по прежнему обличию соберем, и дух Христов отныне и навеки будет обитать в московском государстве. Будешь тогда ты первейший из всех христиан, православный царь, куда там до тебя латинянам со своим папой.
- А греха в том не будет?
- А какой тут грех, величайшие святыни, что нынче в запустении да под призором басурман, перенести в христианский мир, так тебя за то весь народ до скончания времен славить будет, и на страшном суде припомнится.
- Да, по правде сказать величайшее деяние. После того как папаша мой множество злодейств учинивший, весь род наш на вечные мучения обрек — действительно, благое дело, глядишь и все грехи за него отпустятся.
- Ну так и я про то, Федор Иоанович. Великое дело, оно ведь великим благом окупится.
- Ну стало быть по сему, вези на Москву своего тверского алхимика, будем его здесь пытать да допрашивать, пока не сотворит того о чем люди говорят.
В ту же ночь, собрал Бориска тайную стражу, передал им секретный царский приказ, перекрестил и отправил в Тверь.
Алхимик, тверской житель, еще загодя почувствовал смутное беспокойство посему, ну не даром же ученый, раскинул по приметам — быть беде. Стал готовится, книгу свою тайную, обложил таким заклятием, что и сам с трудом мог до неё добраться и вроде у всех она на виду, но никто ее не видит, а тем паче если и видит, но прочесть не может, пока сама книга ему не откроется. Ученика своего поучал, тайным знакам, дескать если схватят его, и будет возможность передать весть, то послание надо прочесть правильно, с тем смыслом который в него учитель вложил. Снадобья все заставил выучить, и какое в случае чего надо с собой прихватить и какое с чем смешать для пущего эффекта, и что бы кому не надо не распознали.
Вот прискакала стража, посреди ночи, выломали дверь, схватили алхимика в чем есть и тут же, даже слова не спрося помчались назад. Как добрались до Москвы кинули тверского алхимика в царскую темницу и позвали Бориску, тот как узнал позвал Федьку царя, для первого допроса. Выгнали всех из темницы, что бы кто чего не подслушал и давай расспрашивать:
- Люди говорят тайными науками владеешь?
- Ну для кого тайными, а для кого открытыми, в том же вины перед людьми и перед Богом нет.
- Стало быть и веруешь?
- Как есть, в православной вере весь. Иначе и быть не могло.
- Людей лечишь и снадобья варишь, не по бесовскому повелению?
- Только благодаря знаниям коими любой христианин, овладеть может, и других научить.
- Значит научить можешь?
- Могу коли кто сам того захочет, а если не захочет так и сам черт не сможет.
- А есть у тебя знание, чтобы пополнению казны государственной помогло?
- Может и есть если мы об одном и том же говорим.
- А какое у тебя знание?
- Да любое какое потребуется как правильный учет вести, как налоги исчислять чтобы народ да торговлю не душить, а наоборот помогать, как запасы рассчитать чтобы на долго хватило, как землю пахать да засаживать, что бы родила и много чего еще…
- А нет у тебя такого чтобы из неблагородных металлов, золото получать.
- И такое есть, но еще не испытывал.
- Как же не испытывал, а люди говорят владеешь?
- Говорят, что и кур доят, ну а как пошли так и сиськи не нашли.
- Ох лукавишь, ученый.
- Да что вы я перед царем как перед Богом - только истину.
- Ну а коли попросим, испытать, сделаешь?
- Все что могу, отцы родные.
- Ну так а чего для этого потребуется?
- Мастерская, горн, да снадобья разные.
- А пыточная? Может тоже пригодится?
- Мне, честно признаться, совсем ни к чему.
- Ну так для острастки.
- Работать буду на совесть, что сможется то и получится, но гарантий никаких дать не могу.
- Мы будем иметь в виду, ну и ты не забывай. - на том и порешили, снарядили тверитянину в центре кремля литейную лабораторию, и в ней он днями и ночами разные опыты пробовал. И так и эдак металлы сплавлял но далее медного купороса ничего не заходило, он и обратно из него медь, ртуть, да бронзу выпаривал, а вот до золота никак не добирался.
Бориска, да царь, поглядывая на мастерскую с каждым днем терпение тратили и все больше грозили алхимику дворцовыми подвалами. Уже все вокруг да около завалено было бронзовыми и медными слитками, так что и к мастерской не подступишься, а золота как не было так и нет. А он каждый раз сетовал-приговаривал:
- Уж и не знаю в чем причина, не то климат здесь другой, а то может температура воздуха или насыщение металла, ума не приложу от чего не получается…
- Ты, алхимическая твоя душа, не хитри — вразумлял его Бориска — а ну как у царя терпение иссякнет, смотри наши пристрастных дел мастера совсем заскучали.
- Все что могу делаю, а большего хоть пытай хоть убей, не получается.
- Придется, тебя для первого раза, примерно выпороть, а там смотри и до каленого железа дойти может. - И выписали ему порцию плетей, пока без дыбы и без особенного мучения.
Понял алхимик что время у него на исходе, пора звать ученика с секретным зельем. Обратился он к Бориске:
- Барин-боярин Борис, стало быть, Федорович, имеется у меня предположение причины моей неудачи, необходимо из Твери тайное зелье доставить, потому как здесь его сварить нет никакой возможности. А что бы ученик мой чего не напутал я в записочке формулу опишу, стражники ваши ему передадут, а он исполнит.
- Ну что же, бес с тобой, пусть везут ученика с зельем, но учти, что это твоя последняя надежда. Потому как если опять ничего не получится, пеняй на себя…
- Понятно, отцы-государи, исполню все как есть… - Написал своему ученику тайными знаками послание, в котором перечислил какие снадобья надо в зелье влить, в каком количестве, как его до Москвы доставить в целости и сохранности, а самое главное, тайную книгу сокрыть от посторонних глаз при помощи сильнейшего заклятия, пока не найдется достойный человек который её прочесть сможет. Тот все сделал, и в скоре вместе с зельем был доставлен тайным приказом в Москву, осмотрели его, обыскали ничего подозрительного не нашли, ну алхимик как алхимик, так и допустили его к учителю.
 А на следующий день было объявлено, что представят они Федору-царю и Борису-боярину великое действо по превращению, всего того металла который у мастерской скопился в груду золота.
Собрались все в урочный час, страже было приказано мастерскую в три ряда окружить и самим в сторону отвернуться, за народом смотреть,  что бы ненароком золото не сперли, ну и самим лишнего не увидать, да не прельстится чужим богатствам. Царь с шурином уселись на высоких стульях, вышли пред ними Тверской алхимик и его ученик.
- Ну чего ждете — подгонял Борис — может плетьми ускорить, это мы можем…
- Да поздно уже, позвать не успеете — отвечал алхимик.
- Ты чего это, вражья душа, совсем страх потерял?
- Так и не находил его, что бы терять. А вы вот послушайте что я вам скажу. Учитель мой покойный Елисей, знатный был предсказатель, мне до него далеко, я больше по лекарствам да металлам специалист, однако отрыли и мне звезды, тебе царь Федор не долго на этом свете осталось, а ты Борис еще поживешь, но сгинешь бесславно и после кончины твоей не будет по тебе доброй памяти. Секрет мой о превращении золота в тайной книге описан но ни вам самим, ни вам подобным златолюбцам до неё не добраться. И я сам и мой ученик станем возле неё вечной стражей.
- Это же как вы станете? Ежели мы вас сейчас в вашей же печи и расплавим. - побагровел Борис.
- Так я про то уже говорил, что не успеешь, плохо ты людей слышишь, боярин.
Засмеялся алхимик достал из кармана пузырек облил своего ученика и себя, тут же как всполох сверкнул ярко, так что даже царь и Борис глаза рукой прикрыли и исчез будто и не было. Ох и обозлились царь и боярин, мастерскую на Москве сожгли, дом в Твери в котором алхимик жил, перевернули вверх дном, даже всю землю под ним перерыли, да так ничего и не нашли.
Из  того металла что подле мастерской целой горой остался, решено было отлить колокол, что бы народ не смущать слухами про алхимика, да золотые слитки, мол работал литейного дела мастер, да ненароком сгинул, а другие уже по его чертежам доделали. Колокол вышел знатный самый по всей Руси огромный да звонкий, служил верой и правдой пятьдесят лет, пережил он и Бориса и многих других царей московских, но от тяжести своей во время пожара свалился с колокольни и разбился. Тогда уже при Алексее царе Романове, решили отлить из него колокол еще больше, но и он отслужив пятьдесят лет, свалился от пожара. И вот новая царица повелела отлить из него колокол самый великий который по всей земле есть, долго шла работа уже и не одного мастера схоронили, однако же все таки отлили. Отлили, да поднять на колокольню так и не смогли, так и бросили, а он во время очередного пожара еще и треснул, так и по сегодняшний день в центре кремля Московского лежит «царь-колокол», который ни разу не звонил, а рядом «царь-пушка», что тоже ни разу не стреляла. А еще ученые нынешние исследовали колокол на предмет металлов в него входящих и нашли в нем четыре с половиной пуда золота, да с пол тонны серебра, видать и правда алхимик тверской знал тот секрет. Книга же алхимиком сокрытая, его душой покойной и ученика, хранимая, по ныне на том месте в Твери где и была оставлена, всякий её видеть может, но откроется она только тому кого сама выберет, многие хотели добраться да прочесть, а ни у кого не получилось, значит ждет она еще своего хозяина.