Шумная комната

- Послушай, да не стоит так переживать из-за этого! -  воодушевлённо сказал Боря.
Его одноклассник и товарищ, Родя Бурьев, которого он пытался этими словами подбодрить, прислонился правой щекой к холодному окну автобуса и мрачным взглядом наблюдал, как за ним быстро проносятся, сливаясь в единую линию, тоскливые своим видом дома на окраине города. Боря, не получив ответа, продолжил:
- Смотри, я думаю ты, как всегда, их неправильно понял. Обидеть они тебя явно не хотели…
Тут Родя резко оторвался от окна и повернулся к другу.
- Ой, да как будто ты знаешь моих родителей! – начал он. – Им постоянно что-то не нравится в моей жизни. Лишь бы докопаться! Каждый день, чтоб его, начинается, как сегодня: «Родя, оказывается, ты не так углублён в химию, как мы хотим. Отца своего, специалиста позоришь!».
Родион говорил агрессивно и почти единым потоком слов, без пауз, при этом опустив глаза, не смотря на Бориса.
- Ну, может ты вправду их слегка расстраиваешь. Наверное, талант у тебя в другом и если ты им скажешь… - сказал Борис.
- Да им плевать! – продолжил Родя, - Они всегда думают, что я наследник своего папы по специальности. А даже если мне и интересно что-то другое, то им смысла нет что-то доказывать!
- Да ну хватит. Лучше ответь: какой предмет у тебя лучше получается, как ты думаешь?
- Чёрт знает. Уже девятый класс, октябрь, а я даже не выбрал, какой предмет буду сдавать в конце года. Но точно не химию! Зачем мы вообще её так усердно в школе изучаем. Она нам пригодится?!
- Конечно, да она и вполне интересная. К тому же, несложная.
- Ты так уверен? – Родя наконец-то поднял взгляд и стал видеть добродушное лицо одноклассника.
- Ну да, мне она очень нравится. Может, ты подтянешь её и…
- Ой, да мне так интересно, чем она тебе нравится! Хочешь, зубри, как расставлять эти тупые коэффициенты в уравнениях, а передо мной не красуйся, хорошо?! – неожиданно сорвался Родя, затем снова обернулся к картине за окном.
Боря замолчал, тяжело вздохнул и сменил тон на более безразличный:
- Знаешь, да ну тебя. Вечно, чтобы ни случалось, ворчишь, да ругаешься. Сам разгребайся, раз ты меня даже не слушаешь.
Борис демонстративно встал, пошёл в другой конец салона автобуса и занял место у окна. Родя, даже не обернувшись, продолжал смотреть на тоскливый пейзаж за окном. Затем его взгляд плавно стал пустым и ни на чём не сконцетрированным, ведь мальчик в этот момент начал всматриваться внутрь себя, погружаясь в свои неспокойные мысли.
Утро у Бурьева нередко было мрачным и хмурым. Он, отправляясь в школу, часто был немного не в себе из-за постоянных нагрузок каждый день. Тянущиеся до раздражения уроки, секция по каратэ, два надоедливых репетитора в неделю… Но сегодня буквально со звона будильника покатилось не в ту сторону. Услышав заедающую в голове мелодию из четырёх нот, Родя с трудом заставил себя стянуть с головы одеяло и встать с кровати, после чего услышал, как что-то громко шлёпнулось на паркетный пол. Учебник геометрии. Взглянув на упавший предмет, в голове Родиона сразу всплыли обрывками воспоминания прошлого вечера. На сегодняшний день он должен был сделать продукт для проекта по геометрии. Видимо, придя с тренировки, он в который раз оправдал своё нежелание что-либо делать тем, что «слишком устал» и вспомнил об обещании своему товарищу и партнёру Жене Орлову где-то под одиннадцать часов вечера. Всё кончилось тем, что он уснул, оставив книгу открытой на кровати. Сейчас Родя перевёл взгляд на стол и выпучил глаза, решив, что на ней стоит красная голова демона. Оказалось, это была лишь пластмассовая фигурка, изображающая лицо главного злодея из любимой компьютерной игры Бурьева, невероятно точно сделанная им из конструктора. Казалось, по вечерам он только и мог думать о виртуальных приключениях и стрельбе из кибернетического пулемёта в алых и огненных, хором рычащих в гневе, демонах из ада. Тяжело вздохнув, Родя оделся, схватил со стола фигурку и аккуратно запихнул её туда же по соседству с учебником геометрии. «Будет, что Борьке показать» - подумал он.
Далее акт первый, сцена вторая: утренний разговор. Стоило Родину пройти в кухню и начать себе готовить завтрак из хлопьев, как он сразу ощутил бурящий строгостью и нагнетанием взгляд отца, сидящего рядом, что как будто запустило некую бомбу замедленного действия внутри мальчика. Роде уже стало казаться, что он по одним только характерно глубоким вздохам папы может догадаться, что его ждёт очередной серьёзный и затянутый разговор. Затем кухня пополнилась ещё одним членом семьи: матерью, которая неторопливо зашла как раз кстати. Она присоединилась к отцу, направив почти такой же взгляд дрессировщика на сына и опустившись на стул. Оба родителя начали разговор плавно и с осторожностью, но Родя уже словно взвёл курок пистолета, заряженного неконтролируемыми эмоциями. Речь сначала зашла о папе Жени Орлова и его карьере врача УЗИ, потом о его сынишке, который хочет после 11 класса подать документы в соответствующее заведение, затем стрелки перевелись на Андрея Бурьева – главу семейства и преподавателя химии в старших классах и, наконец, в дверь с надписью: «Амбиции Роденьки Бурьева и чем он будет заниматься после школы» настойчиво постучались. На этом этапе Родя неожиданно для себя сорвался. Сказав первое слово, он сразу повысил голос, что напрягло родителей. Спокойный диалог резко перерос в скандал. В итоге сын оставил тарелку с хлопьями на столе и ушёл в коридор, откуда потом донёсся громкий хлопок входной дверью, который поставил некое напряжённое многоточие.
Сейчас Родя перемотал все утренние события у себя в голове. Затем добавил к ним ссору с Борисом, произошедшем минуту назад. После этого он ощутил какое-то странное затишье в душе, которое затем сменилось чувством, почти прямо противоположным тому, что бушевало до этого. Стрелка злости и обиды повернулась в другую сторону. «Просто прекрасно, Родя. – произнёс он у себя в голове. – В этом году ты стал полным разочарованием. Учёба, личная жизнь, размышления о будущем – всё ты запустил и не в состоянии опять привести в порядок. А ведь раньше всё было очень хорошо: оценки, успехи в секции, а теперь… Что ты за тряпка, а? Действительно, надо о будущем думать, а не на родителей ворчать. Кому ты вообще будешь нужен во взрослой жизни?». Голос настолько сильно зарывался в душу мальчика, что тот наклонился вперёд, обхватив руками живот так, будто его начала мучить боль в желудке.
Тем временем тёмно-серые тучи, грозно нависшие над улицами, начали давать свои плоды. Окно автобуса медленно стало покрываться небольшими капельками, каждая из которых вскоре стала гнаться вниз к нижней раме. Подросток, находясь всё в той же позе, стал незаметно раскачиваться вперёд и назад. «Да, я понимаю, что всё плохо, - внутренний голос снова сменился, став волнительным. – Но что мне делать? Я просто… не могу разобраться, я постоянно метаюсь из крайности в крайность, ничего не могу нормально решить. Я просто… я неудачник…». Сделав этот внутренний вывод, Родя внезапно сморщился, резко вскочил и выпрямился.
Да что с тобой такое? Хватит ныть! Ты мужчина или кто?
Да я просто устал…
Надоели эти нукающие под руку родители…
Они тут не при чём. Ты во всём виноват!
Наверное, надо расслабиться и подумать…
Сначала плюнуть в лицо этому Женьке Орлову! Нашёлся тут «идеал»!
Себе плюнь, тряпка!
Хватит!
Надоели все…
Надоело всё…
Замолчите уже!...
Родион зажмурился и сделал глубокий вдох. Подождал десять секунд. Выдох. Затем мальчик медленно перевёл взгляд на капли на стекле, а потом на улицы, оказавшиеся под покровом утреннего дождя. Ехать оставалось ещё долго, до конечной, а эти мечущиеся по разуму туда-сюда и постоянно стукающиеся друг о друга внутренние мысли были уже готовы окончательно сломать своего хозяина. Картина за окном настроения никак не поднимала и не могла поднять. Оставалось только одно: закрыть глаза, стараясь не слушать этот стук дождя по металлической крыше автобуса, и постараться отвлечься. Мальчик сам не заметил, как медленно погрузился в грёзы.
Позже он проснулся, но словно не до конца. Веки были ещё опущены, а к лицу прижалось что-то… гладкое и деревянное. Он поднял голову и вместе с тем веки. Оказалось, что он сидел не в мягком сиденье автобуса, а за чистой школьной партой, положив голову на поверхность стола. Когда он полностью выпрямился, яркий свет, продирающийся сквозь жалюзи окна слева, ударил ему по глазам. Проморгавшись, подросток всё же смог нормально осмотреться. Он находился в просторной комнате, говорящей своей обстановкой и мебелью, что это школьный класс. В нём стояло три ряда парт. Родя сидел на самой последней в первом ряду у окна. Взглянув вперёд себя он увидел, что в нескольких партах от него расположилось ещё три подростка, а в самом конце комнаты, за учительской кафедрой и у доски с разводами мела стояла ещё одна фигура, которая, казалось, выделялась своим видом больше всех. Родя в первую очередь сконцентрировал внимание на ней. Парень у кафедры был одет очень опрятно и даже немного вычурно: выглаженный чёрный пиджак, походивший на фрак, ровные брюки и вычищенные до блеска туфли, а на голове будто каждый волосок знал своё место и складывался вместе с остальными в идеальную причёску. Самым главным в его портрете являлся важный и острый взгляд, которым он будто старался охватить весь класс. Родя посмотрел на других посетителей комнаты и попытался разглядеть в них интересные черты внешности, но его прервал голос с кафедры.
- И-итак, - протянул громко и ясно парень у доски, - Надеюсь, все здесь собрались?
Его голос был очень хорошо поставлен, и каждый произнесённый слог создавал некое давление на Родиона. Подобная манера речи была ему очень знакома: так мог говорить, например, холодный и крепкий учитель или ответственный родитель, делающий всё возможное, чтобы сделать из ребёнка вундеркинда. Внезапно Родя вспомнил более конкретный пример из своей жизни – Геннадия Алексеевича. Учитель геометрии, отношения с которым накануне были натянуты сильнее некуда, а недоделанный проект на тему «Симметрия» мог стать лезвием, которое окончательно перерезало бы эту нить. «Ответственный преподаватель» у кафедры был словно реинкарнацией этой личности.
Тем временем ответа не прозвучало. Тогда взгляд диктора стал ещё более суровым.
- Уверен, все понимают причины этой встречи, – сказал он, - Для тех, кто в танке проясним. У Родиона Бурьева кризис, а, собственно, у нас тоже. Я собрал вас здесь всех, чтобы мы обсудили и поняли, кто из нас…
- Да надоел резину тянуть! – прервал его голос с первой парты среднего ряда.
Хозяином голоса был подросток с очень вызывающим видом: растрёпанные сальные волосы, которые будто тянулись в разные стороны, немытая тёмно-красная толстовка и агрессивный оскал, который выглядывал из-за губ всегда, когда он что-либо произносил.
- Чего ты вечно от нас всех хочешь? -  огрызался он. – Как ни крути, ты всем недоволен! Всем! Ноешь под руку, обвиняешь и коришь…
Преподаватель коршуном посмотрел на дикаря перед собой.
- Я хочу понять, кто из вас сильнее всех портит жизнь Родиону Бурьеву и мешает ему нормально развиваться. Как никак я здесь единственный, кто хочет решить все проблемы здесь и сейчас!
- А ты никогда не мог подумать, какого это быть под постоянным, блин, давлением! Кругом сплошные нравоучители и лицемеры! – продолжал дикарь, - Родители только и делают, что сравнивают тебя с другими и хотят, чтобы ты стал тем, кем они желают тебя сделать! «Генетическая наследственность», твою налево!...
Дикарю понадобилось прерваться, чтобы сделать глубокий вдох и продолжить говорить, чем и воспользовался другой персонаж, сидевший справа от него: сутулый парень с красными воспалёнными глазами и тёмно-синими мешками под ними, что было видно даже с того расстояния, на котором находился от него Родя. Парень сидел на своём месте так, словно пытался, подобно черепахе, спрятать голову и конечности себе в туловище, а его тоскливый и подавленный голос усиливал абсурдность его портрета.
- В-вот и-и-именно, - произнёс он, - Это… это несправедливо. Я-я… же не машина, а человек! Как тут вообще жить? Я-я… не знаю-ю…
Казалось, этот посетитель комнаты был на самом волоске от рыданий и водопада слёз. Наблюдая за его стонами и всхлипываниями, Родион испытывал очень неоднозначное чувство на границе раздражения, отвращения и вместе с тем жалости.
- Ты вообще умолкни, нытик! – направил на него поток осуждений Преподаватель, - Ты никогда не знаешь, что делать! Зато умеешь слёзы лить и жаловаться!
Нытик принялся слегка трястись.
- Ну-у, н-не н-надо… Я просто… я-я же не машина! Почему в-все что-то от м-меня хот-тят?! Я просто ищу с-спокойствия. Н- нельзя же т-так со м-мной…
Дикарь тоже стал отворачиваться от своего нежелательного соседа.
- Ну и мерзость, - произнёс он, - Кругом сплошные идиоты…
- А ты лучше? – вернулся к нему Преподаватель, - Ты только и можешь, что обвинять всех и вся! На себя-то в зеркало хоть раз смотрел, бездарь?
Лицо дикаря будто налилось кровью. Было видно, как он стиснул зубы и сжал кулаки под партой. Его голова начала трястись, и дикарь не мог произнести ни слова, а, очевидно, мечтал лишь накинуться на обидчика и начать избивать его всеми возможными конечностями.
- Вам не надоело? Так и будете собачиться? – усмехнулся третий голос, ворвавшийся в шум.
Преподаватель, дикарь и нытик почти в одну секунду обернулись к новому собеседнику. На третьей парте третьего ряда беззаботно развалившись на стуле и закинув ноги на стол крестом, расположился четвёртый подросток. Его облик был самым вызывающим из всех: яркая летняя футболка, розовые очки и леденец за правой щекой. Родион слово в слово предугадал реакцию Преподавателя на него.
- Ты вообще кто? – с отвращением спросил он, - В чём твоя цель в психике Родиона?
- Не знаю, - новый собеседник посмотрел на него поверх очков, - Ну я явно не собираюсь устраивать здесь скандал и дебаты с криками. Я вообще мало чего собираюсь делать….
- Тебя что, вообще не интересует, о чём мы спорим? – нагнетал он, - Ты ни капли не беспокоишься о том, что ждёт…
- Да, я ни капли не беспокоюсь. Ни о чём. Никогда. И зачем? Я согласен наполовину с растрёпанным чудиком с первой парты. Шли бы все вокруг туда, куда им надо. А у меня свои заботы. Или нет… Забыл уже…
Преподаватель загорелся таким негодованием, что, в точности, как и Дикарь, был вынужден помолчать какое-то время, набрать воздух и окинуть собеседника волной возмущения.
Тем временем в голову Родиона ворвалось осознание. Что-то связывало всех этих странных личностей. В каждом из них он узнавал… некую часть себя, состояние, которое загоралось подобно сигналу светофора в разных ситуациях его жизни. Все они – это он сам, где-то на четверть. «Ничего себе, - подумал Родион, - Ладно, на один вопрос я сам ответил, но… Я сплю? Что мне делать? И странный какой-то символизм: я сам сижу за партой, как другие. Значит ли, что я…
- А ты сказать ничего не хочешь?! – проревел Преподаватель.
Родион моментально ощутил, что на него обратили внимание, и поднял голову, начав безнадёжно вглядываться в его полное злости лицо.
- А ты что здесь забыл? Боже, какое вы все недоразумение… - продолжал Преподаватель.
Его собеседник решил, что настал его конец, но неожиданно для себя Родя принялся спокойно отвечать.
- Послушай, может, всё, что ты делаешь лишь усугубляет ситуацию Бурьева? – произнёс он.
Преподаватель не утихал.
- Ты тоже собрался мне перечить? Прекрасно. Ну, и что, по-твоему, я делаю не так?
- Ты давишь на него. Мотивируешь его на самокопания и мешаешь спокойно всё разрешить.
- Да, а как иначе? Он бывает таким бездарем и тряпкой, что я стараюсь его заставить задуматься! Я корю за все его недостатки и провалы, чтобы он становился сильнее! Но никакого результата!
- Нет, ты просто трясёшь его. Трясёшь во время проблем, постоянно требуешь от него мгновенных побед. Думаешь, такое отношение к себе не разрушает его изнутри?
Преподаватель внезапно умолк.
- Ты перевираешь слова учителей и родителей, раздуваешь слона из мухи. Может, твоё присутствие у него в сознании иногда полезно, но не сейчас.
Голос Преподавателя снова очнулся, но из его рта стали доносится нелепые и бессмысленные оправдания, приправленные заиканиями и растерянностью. Родион медленно встал, смотря ему в глаза. Он чувствовал невероятную и редко замечаемую в себе ментальную силу. Он был не Родионом Бурьевым, не самим мальчиком, а ещё одной частью, выражавшей рассудительность и  спокойствие удава. Параллельно с этим учитель сдался и сам плюхнулся за рядом стоящую парту, смотря снизу вверх на противника. Потом он пронаблюдал, как его собеседник медленно прошёлся по классу и зашёл за кафедру. Затем спокойно и обнадеживающе пробежался глазами по всем остальным своим «братьям» и сказал:
- Мальчик, конечная!
Родион подскочил в автобусном сиденье и лишь потом открыл глаза и проморгался, чтобы увидеть перед собой массивное лицо кондукторши.
- Автобус дальше не поедет! – громко сказала она.
Подросток, не произнеся ни слова в ответ, послушно схватил портфель, резко встал и рванул к выходу. На небольшой лестнице ноги немного его подвели, и мальчик чуть не споткнулся и не рухнул на мокрый асфальт. Нужно было торопиться в школу.
В коридоре школы, насколько это знакомо, был шум и балаган почти на каждом его метре. Одни ученики носились от двери к двери, другие собирались группами в стороне и что-то очень громко обсуждали, а какая-то ребятня затеяла матч в футбол с резиновым мячиком, используя в качестве ворот скамейки. Родя Бурьев обычным шагом шёл посреди всего этого безобразия, словно закрывшись от всех посторонних раздражителей, ведь в данный момент он обдумывал у себя в голове события странного сна в автобусе. Многое в нём было очень непривычным и абсурдным и, как это обычно бывает, некоторые части затуманивались. Начала будто и не было, в то время как концовка врезалась в память сильнее всего. Но эти раздумья прервала очевидная и серая мысль: в чём смысл копаться в странностях какого-то сна, если сейчас он находится в нудной реальности, в которой у него башня проблем, о решении которых стоит задуматься. А какие могут быть решения? В данный момент он ощущал себя так, словно идёт на смертную казнь, в кабинет математики. А всё из-за отсутствия продукта к проекту…
Внезапно Родион наступил на резиновый мячик, которым охотно играла ребятня, и едва удачно приземлился на колени. Из расстёгнутого кармана рюкзака выпало что-то пластмассовое. Родя торопливо стал подниматься и схватил предмет. В руках у него была та самая зрелищная пластмассовая фигурка. В голову словно ударила молния и родила неоднозначную идею.
Лишь только Родя зашёл в класс, как он сразу почувствовал, что на него сурово взирает Женя с одной из парт. Родион торопливо подошёл к нему и сел рядом.
- Я уж думал, что ты сегодня снова опоздаешь, - ворчливым тоном произнёс Орлов.
Женя, как всегда, был одет по парадному, даже несмотря на то, что некоторые ученики в обычный школьный день позволяли себе ходить в простых серых свитерах и брюках с кроссовками. Орлов же носил чёрный пиджак без единого пятнышка, ровные брюки и чистые блестящие туфли были на месте. До этого Родиону было по неведомой причине некомфортно смотреть на такой выделяющийся вид, но сегодня он спокойно глядел ему в глаза, не смотря ни в пол, ни в сторону, как это он обычно делает.
- Слушай, давай без упрёков и лишней болтовни… - ответил он.
- Согласен, давай к делу. Продукт принёс? Что это?
Родя промолчал некоторое время, думая, как лучше начать ответ.
- Смотри, - сказал он. – Я не знаю, понравится ли тебе идея, но я…
- Да что ты тянешь? – затрясся Женя. – Достань и покажи.
Родион вздохнул и потянулся за рюкзаком, как вдруг раздался скрип двери, из-за которой вскоре выглянуло морщинистое и грубое лицо Геннадия Алексеевича. Родя и Женя послушно встали, как и другие ученики 9 «Б». Орлов даже для вида задрал подбородок.
Учитель настороженно оглядел всех до единого, затем сипло произнёс:
- Садитесь.
Все мгновенно опустились на свои стулья. Геннадий Алексеевич зашёл за учительский стол и встал, уперев костяшки пальцев в деревянную поверхность.
- Ну что же, - сказал учитель. – Сегодня мы наконец-то займёмся вашими проектами. Надеюсь, каждая пара доделала всё до конца?
Учитель геометрии намеренно нагнетал и старался видеть насквозь каждого воспитанника. Затем он сел, открыл на компьютере журнал и продолжил:
- Ну, кто-то хочет по желанию или начнём по алфавиту?
- Можно я? – вытянул руку вверх Женя, - Я и Бурьев?
Геннадий Алексеевич ему улыбнулся и жестом сказал идти к доске. Женя взял стопку бумаг и поспешил с Родей в указанное место. Его партнёр старался застенчиво не опускать голову. Учитель геометрии включил презентацию ребят, луч проектора ударил по белой доске. На ней появился титульный лист. Женя важно откашлялся и начал:
- Здравствуйте, мы подготовили проект на тему «Зеркальная симметрия и как её применяют в реальной жизни».
Женя стал зачитывать свою часть текста доклада чётко и размеренно, иногда затягивая некоторые моменты лишними примерами, охотно демонстрируя свою важность и начитанность. Когда он закончил, доклад перешёл в руки его партнёра, и Родион спокойно и скоро стал проговаривать свою часть. Геннадий Алексеевич постоянно щёлкал пробелом, листая слайды один за другим. Затем он остановился на последней картинке с надписью «Спасибо за внимание!».
- Конечно же, для наглядного примера симметрии мы сделали небольшой продукт, - сказал Женя и серьёзно посмотрел на своего партнёра, - И-итак?...
Родион выдохнул и показал классу сделанную пластмассовую демоническую голову с гордой улыбкой на лице. Ученики удивились такой работе, особенно Борис, который выдал яркое «Ничего се!». Затем автор фигурки перевёл взгляд на Женю. Тот явно с трудом сдерживал сомнение и с неким недоверием посмотрел в глаза своему партнёру.  Родя решил добавить пару слов.
- Как вы видите, данная фигурка хорошо показывает принцип симметрии. Обе части… лица фантастического существа словно отражают друг друга. Неровностей нет. А ещё… она светится!
Родя нажал кнопку сверху и глаза головы загорелись разноцветными светодиодами. Учитель с интересом наблюдал за предметом, затем повернулся к компьютеру, на экране которого снова был журнал.
- Ладно, - проговорил он, - Как вижу, презентация сделана, доклад есть, продукт засчитан. И Орлову и Бурьеву пятёрки. Садитесь. Следующие!...
После раздавшегося звонка с урока Родя ещё долго бродил по коридору и с улыбкой вертел в руках своё творение. К нему внезапно подошёл Борис, который какое-то время промолчал, смотря на фигурку, затем наконец-то поднял глаза на друга.
- Неплохо ты это придумал! – сказал он, - А почему ты даже и не рассказывал, что такое умеешь?
- Да так, - ответил ему Родя, - Сам как будто забывал. Кстати, хочешь, подарю?
- Да что ты…
- Я просто хотел извинится за утренний скандал в автобусе. Не хотел тебе ничего такого говорить…
- Да ничего, я всё еще тебя понимаю…
- Да чего меня понимать? По крайней мере, я уже не вижу повода стонать о несправедливости мира. – с усмешкой сказал Родя, - Я, кстати, не ожидал, что меня Геннадий Алексеевич потом отдельно похвалит.
Родя ещё раз нажал на кнопку на фигурке и стал довольствоваться переливающимися разными цветами глазами «демона».
- Я уже решил, - продолжил он, - Что геометрия мне достаточно интересна. Особенно в подобных штуках…
- Да-да, - подхватил Боря, - Я понял: из тебя выйдет опытный архитектор!
- Такая себе шутка, - ответил Родя.