Разнорабочие. Байки со стройки

   Виктор, уже с утра порядком умаявшись от разговоров с продавцами стройматериалов, «ломая» их на скидки или бесплатную доставку, подъехал к небольшой стройплощадке – участок в пятнадцать соток, на котором его организация возводила двухэтажный дом. Заглушил двигатель и закурил, глядя на методичную работу двух каменщиков на стене, которые заканчивали второй этаж. Движения ровные, точные, перекуры на ходу или если помощник завошкался на бетономешалке. Раствор нанёс, уложил кирпич, простукал, убрал лишнее, выровнял по нитке, проверил уровнем. И снова по кругу те же движения. «Бесконечно можно смотреть на несколько вещей: на огонь, на воду, как выдают зарплату, и как работает твой товарищ», - от этой мысли Виктор улыбнулся.
   
   Вокруг стен дома суетились ещё четыре человека – разнорабочие, нанятые по объявлению. Этих работяг Виктор даже не запоминал, они менялись постоянно. Пришёл, день отработал, деньги получил и в магазин за пузырём или двумя, на следующий день его можно не ждать. Но эти четверо уже неделю исправно приезжали на стройку.
   
   Один рыжий, Андрей, тощий, с испуганным кротким взглядом, складывалось впечатление, что он постоянно пытался осмыслить происходящее вокруг него, но не мог. Поначалу казалось, что парень всегда на алкоголе или ещё на какой-то дури, которой в наше время полно торгуют, но нет. Просто такой по жизни, «пришибленный» – иногда таких называют. Лет ему около двадцати семи. Работать старался, но если руки кривые, то это надолго. За четыре дня трижды умудрился проколоть себе ступни, после чего Виктор вырезал ему стельки из остатков жести и заставил ходить в них. Два раза скатывался с деревянной лестницы, приставленной к стене. Последний раз все думали убился, ан нет, встал, потёр бока, поковылял минут с десять по участку и снова в работу. С цифрами у паренька явная проблема, с чего Виктор сделал вывод, что парень неграмотный, что очень удивительно в наше время. Говоришь ему: «Отрежь доску длиной метр тридцать один», отрезает метр и три. И так три раза подряд. Говорил мало, и только на темы, которые ему были по душе, с чем он был знаком.
   Двое других более болтливы, но уже пару раз прогуливали, поэтому Виктор на них пока не заострял внимания и даже не знал, как их звать.
   
   Четвёртый же - личность довольно интересная. Рома. При знакомстве представился как Ромка, и вот это русско-ласкательное «ка» совсем не вязалось с его внешним видом. Огромный мужик возрастом около пятидесяти. Ростом под два метра, косая сажень в больших плечах, рукава рубашки плотно облегали мышцы рук, толстые крепкие ноги. Нижняя часть лица казалась непропорциональной во всей композиции – массивная, чуть выдающаяся вперёд нижняя челюсть и подбородок, лоб небольшой, короткая стрижка  и маленькие серые глазки. При первом рукопожатии Виктор даже попросил, чтоб он не сжимал так сильно руку, хотя сам Виктор тоже не хрупкий и хват руки будь здоров. Но лапа этого персонажа была действительно лапой – мясистая жёсткая ладонь в давнишних мозолях. Говорил медленно, как бы нараспев, и негромко, голос глубинный, басовитый. При этом по стройке передвигался быстро и уверенно. С его появлением от крана решили отказаться, было выгоднее Роме сотку за день накинуть – он один брус поднимал на второй этаж. Вот на эту его работу можно было смотреть бесконечно – если брус не поддавался, то Рома тут же придумывал приспособу и всё получалось. Сам не пил и постоянно выговаривал своим новым коллегам, чтоб не смели делать этого на работе.
   Рома первым заприметил автомобиль Виктора и приветливо помахал своими ручищами, взял с десяток кирпичей, уложенных стопкой, и потащил на второй этаж. Остальные таскали максимум по четыре.
   
   Виктор сидел в машине и обдумывал разговор с заказчиком, только что переговорив с ним по телефону, тот с утра заезжал на стройку и пересчитал все материалы. В разговоре упомянул, что не досчитался трёх досок и саморезов. «Вот же подобрался клиент, такие весь мозг выедят за каждый гвоздь. Надо пацанам сказать, чтоб не теряли их».
   На счёт «пропажи» Виктор даже не размышлял – работа всегда по-честному, всё на виду, всё пишется на камеру. Воров со стройки выгоняли не мешкая. «Ворчит, ворчит, заказчик, но деньги привозит по первому требованию, значит, просто придирки характерные складу ума. С первым его домом такой же был разброд». Виктор вспомнил знакомство с этим заказчиком два года назад, когда он решил семье сына дом поднять.
   
   На первом этаже новостройки мужики устроили нехитрую кухню, где можно передохнуть и перекусить. Стол из поддона, вместо стульев пустые вёдра или пеноблок. То тут, то там виднелись белые тонкие жилы растянутых удлинителей. 
   - Заходи, начальника, чаю будешь? – Рома поздоровался с Виктором. – Мы вот решили перекусить.
   - Здарова, парни! – Виктор каждому протянул руку поприветствовать. – Как успехи?
   - Да хорошо. Осталось ещё два поддона кирпича перетаскать. Каменюги (так они называли троих каменщиков, которые работали сами по себе и не выражали желания даже познакомиться с парнями) сказали, что скоро закончат кладку. Можно дрова (имеется ввиду пиломатериал) для кровли завозить.
   - Завтра первую часть привезут. После обеда.
   
   Виктор поднялся на второй этаж. Снизу раздался громкий трескучий пердок. Послышались фразы «фу!», «Ты чё делаешь, придурок!» и смех. «Мда-а… Тот ещё контингент», - подумал Виктор и поприветствовал каменщиков.
   - Ну что, в сроки укладываемся?
   Старший, не отрываясь от работы, с окурком в углу рта, произнёс:
   - Не переживай, Саныч, завтра всё закончим. На день раньше, так что готовь премию, - и засмеялся.
   На лесах, в углу, стоял старенький, весь замызганный раствором цемента  магнитофончик и с полным отсутствием средних тонов выдавал песню Круга «Водочку пьём, водочкой только живём».
   
   Снизу раздался басовитый голос Ромы:
   - Начальник, я тебе чайку крепкого налил. Иди, попей, без чая жизни нет.
   - Только не бздеть! -  произнёс Виктор, усаживаясь на накрытый газетой заменитель стула. Компания загудела приглушённым смешком. Белесый пар поднимался от эмалированной кружки, чёрные сколы эмали и вмятины придавали посудине какой-то фронтовой вид. Но кружка чистая. Отглотнув, Виктор поморщился, на что Рома широко улыбнулся, обнажив желто-серые зубы с прорехой:
   - Знатный чифирь!
   - Ты туда пачку что ли заварил? – Виктор половину перелил в свободную тару и разбавил кипятком.
   
   Работяги задали ещё пару вопросов по оплате и материалам да перешли на свои темы. Виктор, с кружкой действительно вкусного чая, вновь погрузился в размышления. В барсетке, что стояла рядом с ним на импровизированном стуле из блоков, находилась большая сумма по тем временам, триста пятьдесят тысяч рублей, поэтому в голове выстраивался маршрут трат: «пиломатериалы, кровельные, метизы, утеплитель, внутренняя черновая обшива… И так далее. Себе и напарнику за работу. Вечером надо будет подбить чеки, завтра недельная отчётность перед заказчиком».
   
   На объекте пахло цементом и сыростью. Слышался равномерный, чуть проскакивающий одним выломанным зубом шестерни, стрекотный звук работающей бетономешалки и шуршащий скрежет лопаты по песку. Солнце уже вовсю нагрело землю, но в тени стен было прохладно. Сквозь леса и временный настил второго этажа виднелась крона большой берёзы, которая еле слышно постукивала листочками на ветру. Стая воробьёв радостно чирикала солнцу свою оду, спрятавшись в листве дерева. За забором голоса людей, проходящих мимо, иногда визг детей и их радостный смех отвлекал от мыслей.   
   
   В этот момент до уха Виктора донеслась фраза разнорабочего с чёрной вьющейся шевелюрой, худоватый, но довольно крепкий паренёк, «Бульдозер» его прозвали, за способность по несколько часов кряду делать тяжёлую, монотонную работу. Виктор прислушался к их беседе. 
   - Я четыре года отмотал на Доманике. Полгода как откинулся.
   - А за что сидел? – Глаза рыжего Андрея оживились.
   - Кража. Четыре хаты доказали и повесили по году за каждую. – «Бульдозер» затушил сигарету в банку из-под сайры. 
   Рыжий закурил и, держа сигарету большим и указательным пальцем за фильтр, проговорил:
   - Я тоже на Доманике сидел тогда. В каком месяце ты зашёл?
   - В марте.
   - А я в феврале освободился.
   К разговору подключился третий. Тоже молодой, лет двадцати пяти, невысокий, сбитый крепкий паренёк.
   - А сколько мотал? – Спросил он у рыжего.
   - Шесть лет. За разбой. – Андрей как-то потупил взгляд при этом.
   - Ты и за разбой? – Рома засмеялся, оглядывая худого рыжего Андрея, - кошек и собак что ли пугал?
   - Да не… - Рыжий затянулся, и выпуская дым сказал: - Нас пятеро было. Я в стороне стоял, но всё равно паровозом пошёл.
   Третий:
   - Ну, я самый младший, получается – три года по 159й. На хаты стариков разводили.
   - Не благодарное занятие, - Рома с серьёзным лицом посмотрел на парня, - грех это, стариков так…
   - Да я знаю. На зоне объяснили популярно. А ты что, тоже по понятиям?
   - А то! Да вы салаги просто по сравнению со мной. Я тридцать два года по зонам уже намотал.
   - Это за что же? – Спросил рыжий.
   - Ну, первый раз за проломленную черепушку, а две остальные ходки - по 105й.
   В глазах молодых парней появилось уважение во взгляде, тот, что с чёрной шевелюрой протянул руку и пожал «лапу» Ромы.
   У Виктора в груди стало жарко, он продолжал сидеть в сторонке от этой компании и делал вид, что занят своими мыслями. «Твою мать! Надо хоть барсетку в машину кинуть. Вот же подобрал работничков по объявлениям».   
   
    Через несколько дней Рома попросил Виктора подбросить его до остановки. Жил он в тридцати километрах от города, его автобус ходил по расписанию, и если опоздаешь на последний рейс, то придётся где-то ночевать. Однажды он уже спал на стройке, заработавшись и пропустив автобус.
   По пути Виктор задал крутящийся в голове вопрос:
   - Как ты умудрился тридцать два года на зоне провести?
   
   Рома, хоть и большого физического склада человек, но совсем не походил на отпетого уголовника, тем более не производил впечатления убийцы. Руки чистые, без наколок, речь без мата и жаргона. Довольно уравновешенный. Кошка на стройке всегда шла только к нему погладиться. Про таких обычно говорят «И мухи не обидит».
   
   - Всё водка виновата, - ответил он, глядя на дорогу. – Я ж почему не пью – я потом не помню ничего, а дурь из меня прёт как понос от протухшей рыбы. Хотя состояние от водяры очень нравится. Но меня надо на цепь тогда сажать, жена так и сделала однажды, но цепку хиленькую к ноге прицепила. Вырвал я её, порвал да так с цепкой и загремел на нары.
   Виктор ухмыльнулся. Рома даже инстинктивного страха не вызывал.
   А его уже было не остановить:
   - Толи водка эта поганая такая магазинская, толи мозг мой как-то иначе устроен, но я не могу пить, как все люди пьют. Вот ты, Саныч, не поверишь, четыре раза за всю жизнь пил всего лишь, и всё вот так не удачно. Поэтому уже как восемь лет вообще даже не нюхаю спиртное. Жену люблю свою. – Он улыбчиво посмотрел на Виктора. – Я ей про тебя много рассказал, ты ей понравился больно. Как-нибудь приезжай ко мне, угощу наливочкой да на рыбалку сходим, а потом и в баньке попарю.
   Рома приоткрыл окошко, закурил да продолжил:
   - Первый раз-то так, три года всего получил, а за что – сам не помню. Говорят кому-то башку проломил в драке. Выпил-то всего-ничего, планка упала и очухался уже за решёткой. Потом суд, воронок, столыпин, зона. Противно там… - Он затянулся и щёлкнул по сигарете указательным пальцем, выставив руку в окно. – Не моё это. Я деревню свою люблю.
   - А как же по сто пятой ушёл?
   - Так же. – Рома посмотрел на Виктора. – Дружка своего Кольку зарезал. Нож, будь он не ладен, на столе лежал. Вот зачем он тогда плохие слова начал говорить, придурок?! Знает же… Знал же ведь, - поправился Рома, - мой взрывной норов под градусом… Любил я его, скотину.
   Виктору показалось, что голос Ромы дрогнул и тот сейчас заплачет, но продолжал рулить и смотреть за обстановкой на дороге.
   - Но я не помню этого… Жена его тогда рассказала, как и что было. Я ж тогда решётку потом зубами грыз. Сам до сих пор поверить не могу, что лишил его жизни. Так-то мы в хороших отношениях всегда были. С детства вместе на реку бегали рыбу удить. Ой, как вышел, так сразу к нему на могилку да к жене его с извинениями. Да чего уже… Поздно. Но она меня вроде как простила, хотя зря. Я к ней не хожу. Не могу. Она через деревню теперь от нас живёт.
   
   Виктор остановился у остановки. Рома словно очухавшись, осмотрелся и глянул на часы. До автобуса было ещё минут десять. Виктор первым нарушил молчание – разговор не был окончен, да и когда ещё получится вытянуть Рому на откровенность.
   - Дорогу покажешь? Давай я тебя отвезу.
   - Ой, Саныч, я заплачу тебе стольник! Буду благодарен.
   - Да брось ты! – Виктор вывернул на загородную трассу. – А в третий раз как, вроде уже должен же быть научен?
   - Дурак я, когда выпью, и трижды дурак что только мыслю об этом, что хочу это сделать. Ну, в смысле, напиться. Я ж после второй отсидки всего три дня дома-то и был. Старики собрались, мамку мою помянуть – она ж совсем недавно померла, не дождалась чуть-чуть. Я думал, что рюмку выпью и мне хватит. А как попала капля в рот, так уже тормозов-то и нет. После второй-то бутылки ничего и не помню. Жена потом рассказала, что пришли со мной родственники поквитаться за Кольку-то, а я ж… - Рома снова закурил. – В общем, схватил что было под рукой, да повалил всю эту толпу. Одному неудачно пришлось, на голову слаб был, помер в больничке. А меня, как рецидивиста, снова в кутузку. – Рома замолчал, часто затягиваясь.
   
   Двигатель ровно гудел под капотом, снаружи доносилось шуршание покрышек по старому асфальту.
   - Жалко их очень… - Вдруг тихонько произнёс Рома и снова замолчал.   
   Минут десять ехали молча. Свернув на просёлочную дорогу, через пару километров автомобиль въехал в деревню и Рома попросил высадить его на въезде, на месте разворота автобуса. Уже выйдя из машины, он облокотился на дверь и заглянул в окно:
   - Ты, Витя, не бойся. И водки не предлагай. Я тебя не подведу – это я тебе слово даю. Мне нравится у тебя работать. И не думай, что я уголовник. Нет. Та жизнь не моя. – И словно освободившись от грустных мыслей, этот здоровяк вдруг повеселел, улыбнулся и произнёс:
   - Я вон там живу, - он указал рукой в сторону крыш, - поехали чайку попьём? С женой познакомлю.
   - Спасибо, Ром, но поздно уже. Домой надо. – Поездка действительно отняла много времени.
   - Понимаю. Лады, - он протянул свою ручищу, - давай, до завтра.
   
   Рома доработал до конца стройки и в последний день долго и с грустью в глазах собирал вещи. Видно было, что ему не хотелось уходить. Через полгода он позвонил Виктору, чему тот очень удивился, и выслушал подробный и долгий рассказ, как он, Рома, теперь работает на бетонном заводе, что всё так же не пьёт, что дом подлатал, забор на участке новый поставил, да за жену свою много слов хороших наговорил. Всё звал в гости и вспоминал ту стройку.
   «Ромка… Вот же судьба у человека…» - подумал Виктор, отключил телефон и продолжил совещание на новой работе.               
   
16.12.2021