Кто воевал лучше - немцы или мы? Часть 5

Окончание
Часть 1. http://proza.ru/2022/01/09/489
Часть 2. http://proza.ru/2022/01/10/531
Часть 3. http://proza.ru/2022/01/11/632

Часть 4. http://proza.ru/2022/01/12/440

В послевоенные годы тезис об огромных людских резервах Советского Союза очень пригодился битым немецким фельдмаршалам для самооправдания. Причем, они одним выстрелом убивали сразу двух зайцев - оправдывали свои поражения и убедительно доказывали, что Гитлер принимал неверные решения. Однако, при этом мастерски замалчивали тот факт, что эти неверные решения он принимал на основе их же лживых донесений.

Ну а позднее, когда в нашей стране сначала Хрущеву потребовалось "развенчать культ личности Сталина", а позднее и народившимся демократам потребовалось вообще опорочить всю советскую власть, этот тезис и в наших СМП (средствах массовой пропаганды) очень даже прижился. Настолько прижился, что никто даже из маститых историков не попытался взять в руки карандаш и конторские счеты и подсчитать - а каково было превосходство СССР над Германией в людских ресурсах.

Он, так сказать, был признан за аксиому. А на деле сколько-нибудь серьезного превосходства в людях и не было. Посмею предположить, что советское высшее военное руководство  просто более грамотно сумело использовать людские ресурсы, нежели немецкое свои.

Небольшой пример. В ходе войны выяснилось, что   численность  Люфтваффе непомерно высока и превышает потребности этого вида Вооруженных Сил. В Люфтваффе по состоянию на начало войны находилось свыше 20 процентов всей живой силы Германии. Из 1 мл. 700 тыс. военнослужащих Люфтваффе непосредственное отношение к авиации имели лишь 588 тыс. чел. и еще 571 тыс. человек служили в зенитной авиации. Остальные, это вспомогательный персонал, а проще говоря, бездельники. Да и   зенитчиков  в то время столько еще не требовалось. Когда Сухопутные Силы, понесшие   к 1942 году непомерные потери, попросили передать им без ущерба для авиации и флота соответственно всего лишь 50 и 10 тыс. чел., им в этом было отказано. Вместо этого Геринг распорядился создать  порядка десяти т.н. авиаполевых дивизий. Для этих дивизий не было в достатке подготовленных унтер-офицеров и офицеров, а назначенные командовать этими дивизиями авиационные генералы понятия не имели, что такое сухопутная война, и как управлять такими дивизиями. В результате пехотные дивизии Сухопутных Сил так и не получили столь необходимого ими пополнения, а неспособные воевать  в поле авиаполевые дивизии Люфтваффе составили легкую добычу для советских пехотинцев.

Немногим лучше обстояло дело и в дивизиях войск СС, количество  которых к концу войны составило около сорока. Оставляя  вне поля зрения те эсэсовские дивизии, которые были сформированы из не немцев, про остальные можно сказать, что там был собран лучший человеческий материал гитлеровской Германии ( в плане преданности режиму и готовности сражаться за него). Но  командование этих дивизий тоже не умело руководить боевыми действиями, в результате чего дивизии СС несли огромные потери, по большей части не диктовавшиеся обстановкой. В результате большое количество солдат и офицеров погибло, не принеся той пользы, которую они могли бы дать. Об этом не раз упоминают  сами же немецкие мемуаристы.

Стратегические ошибки немецкого генералитета
Так в чем же истинные причины поражения Германии? Не претендуя на  сколько-нибудь полный и обстоятельный анализ и не беря на себя смелости утверждать что-либо в вопросе, о котором   вот уже больше чем полвека спорят маститые ученые и военные разных сторон, все же хочу обратить внимание на некоторые моменты, которые не были учтены в должной мере  немецким высшим военным руководством и которые отнюдь  не свидетельствуют о гениальных военных талантах гитлеровских фельдмаршалов.

Не будем подниматься на уровень высшего государственного и политического   руководства Германии, поскольку это не тема настоящей статьи. Не будем  ссылаться и на такую проблему, как  проблема Припятских болот, которая неизбежно рассекала фронт Вермахта на две изолированные друг от друга части и делала крайне трудным,  если вообще возможным, создание безупречного плана летней кампании. Хотя, гениальные полководцы обязаны уметь решать подобные проблемы. Немецкие не сумели, хотя справедливости ради следует отметить, что это Красной Армии летом 41-го не помогло.

Первой стратегической ошибкой по мнению (послевоенному) фельдмаршала Кронштадта при выборе первоначальной диспозиции немецких войск была допущена ошибка, отрицательно повлиявшая на операции, последовавшие за первым ударом. Он имеет в виду разрыв между его левым флангом и правым флангом армий Бока из-за Припятских болот. И ведь Рундштедт, воевавший именно в этих местах во время   Первой Мировой войны, знал, что русская кавалерия может действовать в Припятских болотах! Знал, но пренебрег! И только чудо спасло группу армий "Центр" от флангового удара   русских. Но рассчитывать на чудеса в боевых действиях? Едва ли это стратегическое предвидение.

Второй, и одной из самых серьезных ошибок немецкого командования явилось то, что летняя кампания 41-го года началась без четко   определенной и выработанной цели и единого взгляда на кампанию. Одни генералы предлагали основной удар наносить на центральном направлении и идти кратчайшим путем на Москву, полагая, что падение русской столицы подорвет способность русских к дальнейшему сопротивлению и расколет фронт Красной Армии на две изолированные друг от друга группировки.

Другие полагали, что надо наносить удары северной группировкой на Ленинград, а южной на Киев. Это даст возможность соединиться с финнами и получить в свое распоряжение хлеб и промышленность Украины с перспективой получения и нефти бакинских промыслов. После этого Москва сама упадет в руки Вермахта.

Эта генеральская борьба продолжалась и после начала войны. Гитлер оказался между двух прессующих группировок. Сначала он согласился со сторонниками удара на Москву. Поэтому группа армий "Центр" была самой сильной из трех групп. Затем под влиянием сторонников второго варианта, он склонился к южному варианту. Началась переброска подвижных соединений на южное направление (танковая группа Гудериана). Хотя на юге и была одержана грандиозная победа и пал Киев, но это затормозило движение группы армий "Центр", и опосредствованно и движение группы армий "Север".

Пока шло это метание, драгоценное время уходило. Кто в этом виноват? Гитлер? Или генералы, каждый из которых тянул одеяло на себя? Но во всех случаях это говорит не в пользу стратегических способностей фельдмаршалов, поставивших личные амбиции выше общего дела.

Общий итог кампании 1941 года указывает нам еще одну, очень традиционную для германского воинства ошибку - переоценку своих возможностей и способностей, и занижение возможностей и способностей противника. Гитлеровские генералы так и не сумели подавить в себе этого тевтонского чванства. Почитайте Гальдера. Уже в августе 41-го он признает, что силы России они недооценили, хотя еще 3 июля пишет, что кампания в целом выиграна.  Эта абсолютная убежденность в том, что у них все получится, лишила их возможности просчитать - а  как вести войну дальше, если окажется, что разгромить Красную Армию в приграничном сражении не удастся, если государственный строй СССР окажется более прочным, чем  они полагали. Говоря языком картежников, они сделали ставку на одну единственную карту, рассчитывая сорвать банк и не думая о том, что будет, если карта не пойдет.

А это, господа, называется не стратегическим мышлением, а авантюризмом.

Достаточно обратить внимание, что согласно принятого плана кампании,  три группы армий наносят удары по расходящимся направлениям - группа армий "Север" загибается к северо-востоку к Ленинграду, группа армий "Центр" направлена строго на восток, а группа армий "Юг", отделенная к тому же от двух других групп Припятскими болотами, отгибается к юго-востоку. А ведь это классическая стратегическая ошибка, прямо-таки образец того, как нельзя делать. Недопустимость расходящегося удара  подробно рассмотрена еще в классическом фундаментальном труде фон Клаузевица "О войне". Если бы в тот момент советское командование могло сохранять хладнокровие и не находилось в состоянии шока, то немедленно между группами армий были бы вбиты танковые клинья и весь германский фронт был бы расколот, как чурбак под ударом колуна.

Читатель может возразить, что этого ведь не произошло, значит,  план немецкого командования был верен. Но, простите, рассчитывать на глупость и растерянность командования противника может не гениальный стратег, а авантюрист средней руки.  Трезво мыслящий и талантливый генерал просто обязан иметь в своем портфеле варианты действий своих войск, если  наступление не удалось. Немецкое командование так и не сумело определиться с направлением главного удара и в результате цели кампании 1941 года достигнуты не были. Группа армий "Север" завязла у Ленинграда, группа армий "Центр" после первого же сколько-нибудь организованного советского контрудара оказалась на грани катастрофы, а группа армий "Юг" затормозилась у Ростова и была вынуждена отступать.

Это гениальная стратегия? Сделали ли немецкие генералы  верные выводы из краха блицкрига? Нет, не сделали. В начале лета 1942 года они повторяют эту же ошибку. Умело воспользовавшись просчетами советского командования, они ударили   в направлении от Харькова на Сталинград. И вновь наносят удар по расходящимся направлениям - один на Сталинград, второй на Кавказ. Весь левый фланг ударной группировки с каждым днем становится все протяженнее, а в силу допущенной стратегической ошибки прикрывать его нечем. Прикрытие фланга с решающего направления поручается явно слабым и неспособным это выполнить итальянским, венгерским и румынским дивизиям.

Снова рассчитывали на шок и растерянность советского командования? Да сколько ж можно наступать на одни и те же грабли? И ведь видели, что растерянности у советских генералов нет. Те, кто из немецких генералов воевали на этом направлении,  дружно вспоминают свою тогдашнюю  озабоченность  тем, что на путях отступления Красной Армии нет брошенного оружия и техники, а пленных необъяснимо мало. Неужели ж нельзя было понять, что это не беспорядочное бегство, а спланированный и организованный отход? В мемуарах они это понимают. А вот тогда тевтонская самоуверенность сыграла с ними скверную шутку.

Эта стратегическая ошибка вылилась в конечном счете в катастрофу под Сталинградом. И не при чем здесь "бесчисленные советские дивизии". И что любопытно,  так это то, что  в июне-июле 1941 это немцам не мешало. Чем советских дивизий было больше, тем грандиознее были успехи, тем больше брали пленных. А вот чуть позднее немцы заныли, что русских слишком много.

Еще раз хочется спросить наших демократических историков - немецкие фельдмаршалы гении стратегии и оперативного искусства?

О  сражениях 1943 года уж говорить нечего. Несостоятельность немецких стратегических планов и расчетов столь очевидна, что даже наши демократические историки примолкают. Не догадался бы, что немцы летом 43-го попытаются срезать курский выступ и что здесь наиболее перспективное направление, только окончательный тупица. Это было настолько ясно, что у Красной Армии оказалось  более чем достаточно времени на подготовку непробиваемой обороны.

Что ж получается, советские генералы по мере хода войны умнели, а немецкие тупели? Или все же здесь нечто иное? Представляется, что советские полководцы оказались все же талантливее гитлеровских. Они сумели после тяжелых ударов и поражений выправить дело и перехватить инициативу, а это дорогого стоит. У кого инициатива, тот и диктует условия, у того свобода выбора места и времени ударов, тому проще и легче оперировать резервами, перебрасывать из туда, куда надо. Естественно, что у противной стороны складывается впечатление, что враг располагает неисчислимыми резервами. Как говорится, у него и вода мокрее, и сахар слаще.

Генерал Г.Гудериан, который в своих "Воспоминаниях солдата" все же пытается разобраться в истинных причинах поражения, пишет о том, что был допущен просчет в распределении дивизий по театрам военных действий. Он полагает, что из 205 имевшихся немецких дивизий на Восток было отправлено только 145. По его мнению 38 дивизий на Западе, 12 дивизий в Норвегии, 1 дивизия в Дании, 7 дивизий на Балканах и 2 дивизии в Ливии это слишком много. Не будем спорить с этим мнением уже хотя бы потому, что мнение это у Гудериана родилось только после войны, а мы все умны задним числом. Но все же в действительности оказалось, что дивизий на Востоке было недостаточно.

По мнению того же Гудериана, самой трагической ошибкой явилась недооценка военной мощи СССР, способности военной промышленности к производству оружия, прочности государственного устройства СССР. Думается, что укреплению советского государства в этот трагический для него момент послужила и неумная политика нацистской Германии по отношению к населению СССР. Я имею в виду, частности,  пресловутые директивы "О военной подсудности в районе Барбаросса", " О комиссарах". Несмотря на все уверения немецких мемуаристов в том, что эти приказы Гитлера Вермахтом не исполнялись, в реальности население  и красноармейцы оказались перед выбором между жестким сталинским режимом и куда более жестоким и страшным режимом Гитлера. Неудивительно, что сопротивление тех и других немцам быстро нарастало.

Гудериан также пишет о том, что у советского военного командования после первых недель шока   и прострации вернулась способность правильно и адекватно оценивать обстановку, принимать разумные решения. Развала мышления   и неспособности восстановить управления войсками, как это имело место в Польше и во Франции, у советского командования не отмечалось. Расчет на то, что после первых сокрушительных ударов Красная Армия утратит способность к сопротивлению не оправдался.

Рассмотрим другие менее крупные ошибки немецких генералов, сумма которых вместе со стратегическими и оперативными просчетами привела их к краху.

Немецкие высшие генералы, и в том числе генерал, считающийся выдающимся теоретиком и практиком применения танков Гейнц Гудериан, не сделали должных выводов из опыта использования танков во время Гражданской войны  в Испании и советско-финской войны. А ведь эти две войны достаточно отчетливо показали, что танки с противопульной броней должны уступить место танкам с толстой броней. А раз намечается такая тенденция, то соответственно, следует обратить внимание и на усиление противотанковой артиллерии, увеличение калибра и скорости снарядов противотанковой артиллерии. Не было сделано ни того, ни другого,   и Вермахт вторгся в русские просторы, имея в основном легкие танки и 37-мм. противотанковые пушки. А ведь по советско-финской войне им было известно, что Красная Армия располагает средними танками Т-28, тяжелыми танками типа  КВ,   против которых бессильны  пушки и немецких танков и немецких противотанковых пушек. И это при том, что возможности у немцев для этого были. Достаточно напомнить, что конструирование танка "Тигр" началось еще в 1937 году, что советский танк Т-28 во многом повторял конструкцию танка немецких конструкторов, работавших в двадцатые-начале тридцатых в СССР.

Значительный просчет допустил Генштаб Сухопутных Сил  Вермахта в расчетах снабжения наступающих армий. Они не смогли учесть того,  что раз советская  железнодорожная колея шире западноевропейской,  то до ее перешивки будет невозможно использовать немецкий подвижной состав. Использовать же в это время советский подвижной состав может оказаться невозможным  из-за того, что Советы постараются угнать весь свой подвижной состав (что и случилось). Они не могли взять себе в голову, что в условиях советского  централизованного государственного управления железной дорогой это может произойти. Они полагали, что война войной, а железная дорога это просто железная дорога. Также они не учли, что  при плохо развитой автодорожной сети в СССР основу перевозок составляет железнодорожный   транспорт.
Это привело к большим трудностям в обеспечении войск боеприпасами и горючим. Так, Гудериан пишет, что уже к 23 июля боеприпасы танкам его группы приходилось доставлять со складов, расположенных на 450 километров от линии фронта. Создать запасы вблизи фронта не представлялось возможным из-за сложностей с транспортом.

Не отсюда ли родился тезис о том, что русское бездорожье срывало все планы наступления? Без бензина танки не поедут ни по дороге, ни вне ее, пушки без снарядов стрелять не будут. Так, а при чем здесь бездорожье? В действительности бездорожье оказалось не на русских просторах, а в головах немецких генералов, не сумевших учесть транспортный фактор. Заметим себе еще одно проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" - неспособность принимать в расчет транспортный фактор.

При том, что в целом Германия обладала куда более развитой промышленностью и высококвалифицированными инженерно-техническими и рабочими кадрами, нежели СССР, она оказалась неспособна производить равное с советским количество танков и орудий. Немецкое военное руководство, несомненно, отлично знало производственные возможности своих заводов. Едва ли и возможности советских заводов были для них секретом. Завод - это не танк, в кустах его не спрячешь. Да и заводов в СССР, способных производить оружие, танки и автомобили было наперечет. В строительстве большинства из них в двадцатые-начало тридцатых работало много немецких специалистов, много из немецких инженеров работали на этих заводах. Уже в тридцатые годы большая часть станочного оборудования поступала в СССР из Германии. Да и разузнать сколько и каких станков поставляется в СССР из других стран Европы. Знали, но пренебрегли и этим фактором.

Заметим себе еще одно проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" - неспособность принимать в расчет промышленный фактор.

Изучать  вероятного противника, т.е. знать его оружие, боевую технику, тактику, организацию, численность  и оснащение является обязательным знанием любого военнослужащего, начиная с рядового и заканчивая фельдмаршалом. Каждый  в пределах своей компетенции обязан знать о противнике в пределах на два-три уровня, чем свой собственный. Например, немецкий лейтенант  командир взвода обязан знать   количество винтовок, пулеметов, минометов, солдат, сержантов, офицеров, организацию и тактические нормативы в советских подразделениях  до батальона включительно. Генерал, командир дивизии, естественно, в отношении советских соединений по армию включительно. Это прямая служебная обязанность каждого военнослужащего. Но вот что пишет об отношении немецкого генералитета  к этой обязанности генерал Г.Блюментрит в своей мемуарной работе "Московская битва" : "мы полагали, что у русских танков больше, чем у нас, но что их танки качественно уступают нашим, хотя другие виды оснащения русских войск читались хорошими. Ни авиация, ни военно-морской флот русских нами не изучались. Плохо мы знали и организацию Красной Армии".

Отметим такое  проявление немецкой "военно-стратегической гениальности" как нежелание изучать своего вероятного противника.

От автора. Критики сталинского режима очень любят упрекать сталинских маршалов, что они надеялись воевать на чужой территории и малой кровью. Сугубо пропагандистский  фильм "Если завтра война" преподносится ими как бесспорное доказательство легковесности советских военачальников в деле подготовки к войне. Ехидство так и брызжет с каждой строки этих "исторических трудов".

Ну что-ж, тогда добавьте в свои опусы и вот такие строки: "На Востоке мы должны добиться быстрой победы малой кровью".Вот только незадача - этот цитата взята из приказа командующего 4-й армии Вермахта от 14 июня 1941 года. Получается, что легковесность  в отношении будущей войны была присуща не только советским пропагандистам, но и немецким военачальникам.

Так постепенно и вырисовываются истинные причины поражения Германии в войне, вернее, их военная составляющая. Пора бы и подытожить. Еще раз хочу заметить, что я не рассматриваю немецкие ошибки военно-политического уровня, за которые более ответственны высшие государственные руководители Германии (Гитлер, Геринг, Геббельс, Риббентроп, Розенберг, Борман), нежели армейские генералы. Я рассматриваю стратегические и оперативные просчеты "гениальных немецких фельдмаршалов", которые в конечном счете, несмотря на определенные успехи, привели к сокрушительному военному поражению Вермахта.

Итак:
1. Отсутствие единого взгляда на цели и задачи войны. Шире говоря, немецкий генералитет не был единой командой единомышленников, работающих в едином направлении. Каждый из них считал себя единственно верно мыслящим стратегом и всячески старался это доказать, даже в ущерб общему делу. Вместо того, чтобы вырабатывать согласованную систему действий, они превратили кабинет фюрера в поле битвы мнений. В результате, вместо того, чтобы принимать решение, рождающееся совместными усилиями, Гитлер был вынужден принимать сторону одной из спорящих группировок.
2. Немецкое высшее военное руководство сделало в войне с Россией ставку на молниеносную войну, не оставив себе резерва возможностей для продолжения войны, если блицкриг не удастся. В их портфеле не оказалось планов что делать, если эта ставка окажется битой.
3. Немецкие генералы, забыв так никем и не опровергнутый постулат фон Клаузевица о том, что маленькая армия истощается быстрее, чем большая,   попытались добиться победы за счет качества войск ( хорошо обученные солдаты, командиры, высококачественная техника). Они пренебрегли научно обоснованным выводом фон Клаузевица, что все современные армии имеют примерно одинаковый уровень развития и победу решает в первую очередь превосходство в численности армии.
4. В планах войны немецкие генералы не рассмотрели варианты боевых действий, если Красная Армия поведет себя не так, как они предполагают, а именно такой вариант событий и случился.
5. В своих разработках немецкие генералы не учли ни особенностей местности СССР (обширные лесные пространства, раскисающая от дождей почва, слабо развитая сеть автодорог), ни климатических особенностей (рано наступающая зима, значительные морозы и глубокий снежный покров).
6. Неверно была определена структура Вермахта. Численность Люфтваффе и войск СС были чрезмерно раздуты в ущерб Сухопутным Силам, которые несли на себе основную тяжесть боевых действий. Военный же Флот Германии был практически вовсе отстранен от участия в войне против СССР. В результате советский ВМФ оказался свободен в своих действиях по обеспечению южного фланга фронта (Черное и Азовское моря) и несмотря на то, что Балтийский флот оказался запертым в Ленинграде, он смог обеспечить прикрытие города с моря, а его тяжелая артиллерия многократно усилила оборонительные возможности города. На Севере также советские ВМФ оказались в состоянии обеспечить прикрытие северного фланга фронта и защиту союзнических конвоев с грузами ленд-лиза.
7. Пренебрегая основами оперативного искусства, немецкие генералы как в 1941 году, так и в 1942 вели наступление по расходящимся направлениям, что совершенно недопустимо и привело в конечном счете к проигрышу обеих кампаний.
8. В стратегических и оперативных расчетах немецкие генералы совершенно  неверно определили производственные возможности советской военной промышленности, а отсюда и способности советского военного руководства восстанавливать боеспособность своих войск. Не сумели учесть, размеры и маршруты возможных поставок военного снаряжения и вооружения в СССР от его союзников.
9. Личный состав Вермахта не был снаряжен и подготовлен к боевым действиям в российских условиях.
10. Немецкие генералы плохо знали  и пренебрегали изучением организационной структуры, тактики, возможностей вооружения своего противника - Красной Армии. Это вело к неверной оценке способностей к сопротивлению частей и соединений РККА.

Вот далеко не полный перечень ошибок и просчетов немецкого военного командования.

На самом деле он гораздо шире, и сводить все к некомпетентности Гитлера, русским морозам и бездорожью означает на деле попытку увести внимание людей от действительных причин поражения Германии.

Даже этот короткий, сумбурный и неполный перечень ставит под большое сомнение утверждение о выдающихся полководческих талантах немецкого генералитета. Хотя совсем отрицать их, было бы тоже крупной ошибкой. Все же за короткое время Вермахт сумел захватить огромные пространства нашей страны и прочно их удерживать длительное время. За две летние кампании он приобрел территории, которые освобождать нам пришлось  зимними кампаниями 41-42гг, 42-43гг., кампаниями 43 и большей части 44 года. Этот факт не говорит о полной бесталанности и бездарности немецких полководцев.

В огромной войне сошлись на поле битвы два достойных противника. Талантов военачальников было не занимать ни тем, ни другим. Так что не стоит преувеличивать достоинства одних и принижать способности других. Точно также, не стоит искать причины поражений и побед в частных   факторах. Тем и талантлив военачальник, что он в состоянии учесть все благоприятные и неблагоприятные факторы и использовать в своих интересах и те и другие.

А что касается утверждений, что советские военачальники добивались успехов  только за счет того, что безжалостно гнали солдат под огонь, а немецкие исключительно за счет своих полководческих талантов, то вот вам выдержки из воспоминаний немецкого генерал-лейтенанта В.Мейер-Детринга относительно стиля руководства и  умения командовать командира 9-го армейского корпуса генерала Германа Гейера в битве  за Москву (заметим, что эти строки написал не какой-нибудь современный "писатель-исследователь", не "военный обозреватель" из газеты "Известия", и не "военный эксперт" из "Комсомольской правды", а генерал, сражавшийся под командованием Гейера):
"Так, например, он послал в наступление 3-ю и 4-ю дивизии с напутствием: "Вы должны взять Москву. Принесите мне победу!   Потери меня не интересуют."Это "искусное руководство" стоило 252-й пехотной дивизии более 6000 убитых, раненых и пропавших без вести всего за два дня.О том, что за это наступление приходилось платить подобную цену, свидетельствует история 137-й пехотной дивизии. На западном фланге котла было трудно стяжать себе славу. Мы могли лишь немного способствовать успеху наступления. И за этот крохотный успех нам пришлось заплатить высокую цену - 1200 раненных и убитых......При всем почтении к нашему генералу, на сей раз мы не могли понять его решений. Наступление любой ценой казалось неправильной тактикой......Он не придавал никакого значения данным разведки...В этом смысле Гейер был типичным представителем прежнего поколения немецких военачальников".