Берсерк Ч. XXII Взмах огненной секиры

Змея, обитавшая где-то в потаенных глубинах души Хэсбира зашевелилась и поползла наружу, с каждым движением своего извивающегося холодного тела овладевая всем существом берсерка и оставляя в нем капли яда, превращавшие человека в нежить… 
Тот же, кто скрывался в обличье корчмаря, стал похож на поднявшегося истукана с мертвыми немигающими глазами, из стороны в сторону мерно раскачивающегося в сумраке.  Завороженный, берсерк не находил в себе сил отвести от него свой взгляд, а его послушно протянутая ладонь уже касалась холодной рукояти жертвенного ножа.
– Возьми, – уже не своим, словно из недр пещеры, напоминающим эхо, голосом проговорило существо, даже не пошевелив бескровными губами.
Хэсбир чувствовал, как начинает действовать в нем яд, разъедая душу. Да, мутить при этом переставало. Мутит-то живое, а он, с отравленной и умирающей душой, переставал быть живым. И нежить, с каждым движением змеи и каплями яда, овладевала им, подчиняя себе  разум.   
– Айварс, – нашел в себе силы прошептать нешевелящимся языком,  уже приняв от истукана жертвенный нож, берсерк.
– Айварс, – повторил он, чувствуя, как вселяющийся в него мертвяк разворачивает его в сторону Линн. Он успел увидеть  ощетинившегося белого волка с красными глазами и поднимавшуюся с лапника очнувшуюся Линн, выхватывающую из ножен меч.
Сквозь спадавшие на глаза ее волосы он встретился с ней взглядом, наполненным одновременно и ужасом и решимостью. При этом глаза берсерка переставали различать краски, мир вокруг становился черно-белым и вдобавок ко всему глаза покрывались какой-то пеленой. То ли он слеп, то ли… Нежить смотрит на мир иначе.
Овладевавшая Хэсбиром мертвая сила толкала его вперед, заставляла поднять сжимающую в ладони жертвенный нож руку. Берсерк понимал, что оружие Линн бессильно остановить овладевающего им мертвяка: да и как можно убить то, что уже мертво? Однако при упоминании имени подлинного корчмаря что-то произошло. Словно Хронос остановил свою поступь. Казалось, даже деревья застыли на стуже. В надежде. Вдруг…
Вдруг в сумраке сам собой вспыхнул костер. Огромный. С громким треском запылавших поленьев. Искры снопом взметнулись до самых верхушек сосен, осветив их. И Хэсбир увидел, как из языков пламени вмиг соткалась секира. Он видел ее сотни раз и не мог ошибиться. Корчмаря – его оружие. Следом за ним  он увидел в огне силуэт. Со спины. Самого... Самого Айварса. Рожденного в танцующих языках пламени. И еще: в становившимся черно-белом мире огонь виделся Хэсбиру в подлинных его красках.
Резкий взмах и от удара огненной секиры голова принявшего облик корчмаря нелюдя полетела на снег, покатившись, по нему на закрывая мертвых змеиных застывших глаз. Ни одной капли крови не пролилось. Ее просто не было.
Еще некоторое время обезглавленный силуэт раскачивался из стороны в сторону, а потом рухнул подобно наполненному гнильем мешку. В тот же миг огонь погас и берсерк нашел в себе силы разжать сжимающую жертвенную нож ладонь. На его глазах нож превратился в пепел, развеивающийся на легком совсем ветру и исчезающем в морозном воздухе, словно растворяющемся в нем. Голова снова закружилась. Внезапно. Он снова ощутил на губах горький привкус отвара.
И уже падая, сквозь дым тотчас погасшего пламени, вместо Айварса берсерк увидел как мир вновь наполняется привычными красками, а пелена спадет с глаз, и еще увидел … силуэт ведьмы.  Он стояла на этот раз с поднятым капюшоном и Хэсбир, наконец, разглядел ее лицо. Старческое. В морщинах. Но глаза… В них не было ненависти. А в руке не было жертвенного ножа. Ее взгляд был устремлен куда-то внутрь берсерка. И под взглядом ведьмы – ведьмы? – он почувствовал как змея, извиваясь и шипя, уползает обратно, в самые потаенные глубины его души.
А яд испарялся внутри него, подобно дыму погасшего костра, оставляя лишь темные следы-шрамы в душе. Навсегда. Вот только слабость не вовремя накатила и головокружение усиливалось. Хэсбиру стало совсем невмоготу, он еще с досадой подумал: «Не вовремя, нам же спешить надо, Линн спасать, но, похоже, отхаживать придется меня». С этими мыслями берсерк повалился на снег. 
И уже совсем, на пороге забытья, он услышал голос Линн:
– Хэсбир!
И почувствовал на своей щеке знакомый шершавый язык белого волка.
Продолжение следует.
Иллюстрация:

6 – 13 января 2022 года Чкаловский