Пусть это будет ветер...

               

   Нина проснулась от постороннего звука, вторгшегося в ее сон. Сон и звук существовали в разных реальностях. Сон где-то внутри, а звук где-то снаружи. Сон просил вернуться к нему, а звук, наоборот, пробуждал ген опасности, доставшийся нам от первобытного человека. Может, благодаря только этому гену, человек и выжил в этом зубастом и клыкастом мире, и дожил до самой вершины эволюции.
   Нина открыла глаза.
   Звук шел из прихожей. Кто-то очень осторожно пытался открыть замок на входной двери.
   Это Он, подумала Нина.
   - Ну, здравствуй. Сколько лет, сколько зим, - сказала она мысленно, натягивая одеяло до самого подбородка.
   Прошло столько лет и столько зим, что Нина успела понять, какая же она была дура… Жили бы они сейчас и жили. Как все. Он любил Нину, Нина не любила его. Они жили счастливо и им даже завидовали. Но почему же совсем не хочется вставать и бежать открывать ему дверь ?...
   Он всегда приходил поздно, Нина часто к тому времени уже спала и, чтобы ее не будить, он открывал замок тихо, тихо, ходил по квартире на цыпочках, стараясь не дышать.
   Первый  муж Нины работал и днем и ночью, чтобы не работала она. Сначала у него была одна работа, потом незаметно появилась и вторая, ну а где вторая, там и третья. Первый муж был мастер на все руки, и любая техника в его руках вела себя как самый послушный пациент, добросовестно рассказывая про все свои болячки и неукоснительно выполняя все процедуры. У него даже фамилия была какая-то техническая – Шило.
   - Не может быть у человека т а к о й фамилии, - смеялась Нина в первый день их знакомства, - это прозвище.
   Первый муж окружил Нину т а к о й заботой и любовью, что Нина даже грешным делом подумала – может она, Нина, и правда, какая-то особенная ?
   Сергей вставал в четыре часа утра и готовил Нине еду на целый день, чтобы она к кастрюлям и сковородкам и близко не подходила.
   Сергей снабжал Нину новинками книг, сумками привозил ей видеокассеты, чтобы она днем не заскучала. Нина и не вспоминала о своей профессии, а она была совсем не плохим провизором, закончив фармацевтический факультет Московского медицинского института.
   В конце сентября была первая попытка зимы, и лед на пруду около  дома Нины был первым предупреждением. Утки скользили по этому льду на своих перепончатых лапках, гоняясь за кусочками хлеба, которые Нина им бросала. Утки видели Нину в норковой шубке с обмотанным вокруг шеи белым шарфом в первый раз, но сразу узнали и совсем не боялись.
   Он, а Нина еще не знала, что это ее будущий второй муж, подошел незаметно. Нина даже подумала, что он просто возник из ничего…
   - Вадим, - сказал он.
   - Нина, - сказала Нина.
   - Вам не подходит это имя. Я буду звать Вас Тамарой. Царица Тамара в центре Москвы кормит на пруду прожорливых и горластых уток из своих царских, почти божественных рук.
   Нинин будущий второй муж взял из ее рук остатки хлеба и быстро съел.
   - Бедные утки. У них сегодня разгрузочный день.
   - Вы хам ? – спросила Нина.
   - Да бросьте. Я Вадим, Вы Тамара. Пошли вон в то кафе греться. Холод сегодня собачий, а я люблю когда тепло.
   - А я люблю людей воспитанных, - Нина развернулась в сторону дома.
   - А это уже совсем не важно, - ответил Вадим, больно схватив Нину за руку. – Вам теперь от меня никуда не деться. И Вы это знаете, и я это знаю. У меня дыхание остановилось, когда я Вас увидел. Я думаю, что и с Вами произошло что-нибудь подобное.
   Нина прислушалась к себе. Сердце ощутимо ломало грудную клетку. Еще не хватало на ровном месте получить перелом всех своих ребер…
   Вадим был похож на черного грача. Черное длинное пальто. Черные, стриженные под ежика волосы. Черные глаза. Какие-то ночные глаза… Нина отчетливо увидела в этих глазах себя.
   - Слышите ? – спросил Вадим.
   - Что ? – в свою очередь спросила Нина.
   - Колокола…
   Нина слышала треск костей своей грудной клетки.
   Главным мужским именем в ее жизни с того дня вместо имени Сергей стало имя Вадим.
   Вадим был музыкантом, а точнее кларнетистом. Он приходил домой поздно, особенно после концертов, нажимал на кнопку звонка и не отпускал руку, пока Нина не выбегала ему открывать. Ключи от квартиры всегда лежали у него в кармане…
   Нина услышала непрерывный звонок в дверь и подскочила. Сердце выделывало неимоверные кульбиты в грудной камере…
   - Ну, здравствуй. Сколько лет, сколько зим, - вслух самой себе сказала Нина.
   Прошло столько лет и столько зим, что Нина успела понять, какая же она была дура. Жили бы сейчас себе и жили. Как все… Она любила его, он не любил ее. Они жили счастливо и им даже завидовали. Но почему тогда она не бежит сейчас сломя голову открывать ему дверь ? Как раньше.
   Нина, живя с Вадимом, научилась вкусно готовить. Она старалась, чтобы все ее блюда каждый день были разными, изысканными и необыкновенными. Как-то неожиданно закончились деньги, и Нина стала подрабатывать в ближайшей аптеке сначала на половину ставки, потом на ставку, а потом и на полторы…
   Она вставала в пять часов утра и готовила мужу еду на целый день.
   Звонок не умолкал. Он не отпустит его и будет звонить, пока я не открою, подумала Нина.
   После концертов Вадим часто оставался на банкеты. Однажды он не пришел ночевать.
   - Она похожа на тебя, но еще красивее. Нет предела совершенству, - объяснил он Нине, придя домой только на следующий день…
   Звонок замолчал, и Нина снова приняла горизонтальное положение, укрывшись одеялом с головой.
   Кто-то постучал в окно. Пусть это будет ветер, подумала Нина, насильно зажмурив глаза…
   Под утро, когда уже светало, из подъезда Нины вышли два пьяных мужика, старательно поддерживая друг друга. Третий мужик немного от них отстал. Ног у него вообще не было, но были крылья и он просто летел… Пусть это будет ветер…