Постер, Гамсун и Неверов

               
     Меняя у сказочки для сдувшейся глупостью маечек, ботиков и ( о, Боже, ужас же ) кедиков Геры, точно такого же уё...го клона мамки, как ублюдочен наш с Машкой сын Филипп Кальмарыч Кармазян повторением и бездумным копированием чуждых стилей, нисколько не катящих конкретному человеку, о чем думать, видимо, затруднительно, ежели уж сам лошадиный граф козыряет тощими кривыми ножонками в модных дудочках, а про подход к зеркалу вообще говорить не стоит, ведьмы фотку на Бэйли, я умышленно срезал радужные цвета, не перенося этой фуфельной псевдотолерантной ботвы, не желая даже краями заморачиваться чепухой символики, лично для меня всегда напрочь связанной с неплохим хард - роком семидесятых и забавной легендой о горшочке лепрекона. На хрен навязывание чуждых истин, я Бэйли и так люблю, как люблю красивых людей Лены Миро, хотя сказать, как так получилось, что вызванная Алехинским корнем волна нежности накрыла именно Криську, я не могу. Анализировал и катал, так и эдак, ревновал к мужу и рассматривал сосочек левой груди, несмело пробивающийся сквозь оптимизм майки, пока не вспомнил, что в хорошем кино Союза  " Дежа вю " звучал саундтрек Майки Ежовски, стилистически безупречно обработавшей джазовые свинги тридцатых. Кстати, да. Пересматривал тут днями  " Неприкасаемых ", перся игрой Костнера, плюнув в рожу Бобби, оставшегося именно Бобби, не сумев вписаться в облик бешеного Капоне, клял еврейских продюсеров и режиссера, умышленно умолчавших о самом важном факте в делюге Аля, а именно : сдал его с потрохами Синдикат Лакки, устав любоваться наглостью и понтами чикагского мудака. Схожая история повторится с Готти, кстати. Но на хрен всех мафиозо, на меня оказывает максимальное действие литература, кою я читаю в данный момент, а поскольку чту я сейчас замечательного Ренсимена, пробираясь с Готфридом Лотаргинским от Эдессы к Антиохии, то сказочка, зарождающаяся в моей замысловатой голове, будет о киргизах.
    - Я им ножик вострый, бритва настоящая, на целый мешок Яровой сменяю.
    Спрыгнув с крыши теплушки, они спаслись от Ортчеки лишь крайней занятостью комиссаров : пока те шукали мешочников, ища поживы в их нэпманских карманах и узелках, Трофим ящерицей пролез под вагонами, а Сергуньке оставалось лишь следовать за мельтешащей в сумерках рогожкой беспризорника, смешно напоминающей поповскую рясу. Да и сам Трофим своей мягкостью, какой - то масляностью в убедительно звучащих словах, вороватостью и хитростью напоминал сельского батюшку, прозванного казачатами Аминьадамом. Иногородний Семка Буденный, помнится, сыпанул ему в нюхательный табак засушенного овечьего навоза, а потом похвалялся на ярмарке, пока не вздул его старый и богомольный Дум. Кто же знал тогда, что сын Дума, лихой и отчаянный бандит, сбежав с развалившегося фронта, пригреет блудящего по мазарам Семена, за что тот отплатит черной неблагодарностью, продав командира с потрохами.
    - Будут тебе киргизы размениваться, - не поверил Сергунька, протягивая руку. Трофим ухмыльнулся и вытащил из - за пазухи пару сухарей. Они захрустели, волчьими зубами перемалывая задубевший хлеб в прах. - А можа киргизы не люди ? - засмеялся Трофим, пугая Сергуньку опасным блеском раскосых глаз. - Приедем - сами увидим, - степенно отозвался, подходя к приятелям, Карбаз Пристанционный. - Руки в гору ! - загремел он, наслаждаясь не столько страхом пацанвы, как ясным осознанием своего могущества. Вот может он, ничтожный до революции подмастерок слесаря из депо, прямо вот сейчас вот пустить в расход этих двух чумазых, может денег сыпануть, что отвалили чекисты за точную наводку на караван польских контрабандистов в Жмеринку, а захочет : плюнет в их рожи и прикажет плясать. Все может Карбаз, потому свобода.
    - Чо у тебя в жопе ? - играл  " Наганом " Карбаз, тыча носком сапога Трофима.
    - Ничего, - побелел Трофим.
    - На, сука !
    Карбаз уронил револьвер, неверяще рассматривая острие ржавого австрийского штыка, вылезшего из груди. Воткнувший ему в спину штык Сергунька закрыл глаза и для надежности провернул, зажав деревянное охвостье обеими руками.
    - Ну ты даешь, - удивлялся Трофим, опустошая карманы мертвеца, - я думал, маленький ты, как есть сопливец, а ты, брат, натурально душегуб.
    Сергунька улыбнулся и вонзил штык Трофиму в горло. Забрал добычу, снимая сапоги с Карбаза, негромко бубнел, зорко осматриваясь :
    - Я ж из казаков, лапоть сраный.
    Отойдя на десяток шагов, все же вернулся. Зудела неотвязная мысль : почему Карбаз про жопу интересовался ? Задрал на Трофиме рогожку и воткнул штык в нечистый зад покойника. Пошуровал там и чуть не вскрикнул, когда из разодранного штыком зада посыпались червонцы. Ровно пять штук. Обтер их о сохлую траву, засунул за пазуху. Ничего, с такими деньгами он сейчас дрезину на станции наймет. Держитесь, сарты.