Маша и Медведь - 2. Печатная версия

МАША И МЕДВЕДЬ -2
(Прививка от ковида)

Быть в добром здравии — это ваша обязанность перед самим собой, вашими современниками, наследниками и перед прогрессом.
(Гвендолин Брукс, «Куриный бульон для души»)


В воздухе пахло весной.  Из открытого настежь окна доносились обрывки новомодной пародии из интернета на стихи Сергея Есенина:

«Вы говорили, вам пора лечиться,
Что Вас измучило не чуять ничего,
А я лежал. Как раненая птица,
Офонарев от этого всего»

Так быть или не быть? Вернее, делать или не делать? Этот вопрос порядком измучил многих россиян. Помните, советский сериал «Тени исчезают в полдень», где один из обаятельных героев, простой человек из народа, из самой глубинки, при встрече с чем-то новым и неизведанным неизменно повторял: «а я сомневаюсь...». И даже увидев в деревне первый самолет, летящий прямо над головой, возбужденно восклицал: «А, глядите-ка, глядите, и впрямь летит, летит...! а я всеж-таки сомневаюсь...».

Даа... Ведь мы же не такие, как все, мы – особенные, с загадочной русской душой. И страна у нас такая, умом никто понять не может. Это у них, на Западе, вакцину ждут - не дождутся, с производителями, нарушившими сроки поставок, судятся, в очереди за прививкой стоят по нескольку месяцев, потому что на всех не хватает, да еще и деньги немалые платят, чтобы уколоться....

А у нас, как говорил кот Матроскин, сейчас этого гуталина... ой, простите, вакцины, завались..., и бесплатно. Оленеводов, куда вирус еще не добрался, и тех прививаем. Только нашим, зачастую нерешительным гражданам, все ни по чем, и все с точностью донаоборот. Кто-то на «русское авось» и «ковид пронесет» надеется, кто-то боится побочных явлений, а кто-то упрямо-таки не хочет... из принципа..., из стойких, так сказать, демократических, то бишь гуманистических убеждений.
Была бы вакцина за деньги, кричали бы – «шкуродеры, бедный народ обирают, на чужом несчастии наживаются... А раз бесплатно... – «то, стало быть, подозрительно... - плохая вакцина, ненадежная... и от вируса не защитит. Или еще того хуже – «на простом народе сначала испытывают, извести нас, дураков, хотят. Нас ведь никому не жалко, сами медики себе-то живых вирусов не очень-то вводят..., боятся. Своя рубашка-то ближе к телу. Ишь чего удумали, коллективный иммунитет им за счет нас, простых людей, подавай. У нас и пандемии-то нет никакой, и смертность самая низкая, а цифры высокие... нарочно рисуют, пугают, чтобы прививки делали. А если будут заставлять, так права человека нарушают... Каждый сам для себя решит, что делать, а что нет». Демократия...

Вот и, поди, разберись, какие же мы на самом-то деле..., и кто из нас, таких противоречивых... прав, а кто нет. Разные мы все... Разные...
А самолет-то летит, и мы все еще сомневаемся..., хотя умом и где-то в глубине души понимаем, что надо, ведь надо. Сколько людей тяжело переболело, а кто-то из знакомых потерял мужа, сына или друга, которых уже не вернуть. И слыша за стеной все еще надсадный кашель соседа и шаркающие шаги его едва живой супруги (а ведь прошло полгода, как переболели...) к горлу подступает комок. Надо. Надо и себя поберечь и о своих близких подумать.  Надо. Чтобы все-таки быть! и жить..., а не существовать в ненавистной самоизоляции.

***
Будучи невероятно мнительной, я кое-как переборола свои страхи и сомнения и записалась на прививку, пока пандемия пошла на спад, и в пунктах вакцинирования не должно было быть никакого ажиотажа. Как раз перед майскими праздниками, чтобы, если вдруг чего не так пойдет и температура, не дай Бог, повысится, то можно на даче спокойно отлежаться.

В скверике напротив моего подъезда на скамейке, установленной по случаю все же пришедшей к нам весны и ослабления карантина, сидел пожилой мужчина, окруженный тремя милыми дамами примерно того же почтенного возраста.
Разгоряченная на ярком солнышке гоп компания балагуров, вооруженная до зубов планшетами и мобильными телефонами, веселилась вовсю. Пьянящий свежий воздух кружил седовласые головы. Было видно, что люди давно не виделись и за зиму, взаперти, соскучились по живому общению.
- М-да... Самоизоляцию пережить – не поле перейти, - со смехом говорил старичок своим подружкам, забрасывая под лавку постылый гаджет. - Все живы? Встать в строй, на первый-второй, ра-а-ссчитайсь. Семеновна, ты как, прививку-то сделала?
- Так я ж переболела, Иваныч. А переболела - гуляй смело! -хохотала расхрабрившаяся Семеновна.
- Не слушай ее, глупую, Иваныч, иди лучше сам прививку делай. Ишь, раскомандовался тут. Не трусь. Вирус не воробей, вылетит - не поймаешь, - давилась от смеха вторая женщина, цитируя уже въевшийся в печенки народный юмор из интернета.
- А я и не трушу. Я, как бывший военный, настоящую... Чумаковскую вакцину жду, ту, что с убитым, уже побежденным вирусом.
- Обещанного три года ждут, - вклинилась в разговор третья хохотушка. - А что, если кто-то сейчас ка-ак чихнет... и зловредный вирус прям тебе в бороду... и сразу пневмония в ребро..., пока дожидаешься?
- А я все равно не боюсь.  Хорошо чихает тот, кто чихает последним.
И потом у меня и бороды-то нет.
- Ой-ой, не зарекайся:
«Страшный дедушка Ковид
Он под деревом сидит
Так что может заразиться
И мужчина и девица.
Всех прохожих заразит
Страшный дедушка Ковид», - пропела бойкая старушка очередную частушку, перефразируя знакомого всем с детства «Айболита».

- А мне пародия под Маяковского больше нравится, и я тебе, Маруся, на это вот так отвечу:
«Глазища протри
И внимательно глянь –
На город спустилась буржуйская дрянь
С заморским чудовищным рылом,
А мы ее... мылом, мылом».

Все четверо покатились со смеху. Я невольно остановилась, наблюдая за этим импровизированным спектаклем, который разыгрывался под деревом дурманящей черемухи.
 
- Что глаза вылупила, Коляновна, я ведь тоже интернет за время изоляции осилил. И теперь, не хуже тебя, продвинутый и подкованный. Хош, под нашего родного..., под Володьку Высоцкого отрывочек сбацаю. Слушай:
«Я не люблю быть дома и понуро
Читать соцсеть и серфить Телеграмм.
Я не люблю, когда температура
И кашель давит бронхи по утрам».

Я взглянула на часы. Запись - на 16.24. Опаздывать нельзя. Надо поторопиться. А так хотелось еще послушать этого славного мужичка. Я ускорила шаг, и уже в спину мне доносились восторженные возгласы старушек-веселушек.
- Давай еще, под Есенина давай, Иваныч.
- Хватит. Нам пора, Мишенька, заканчивай свой аттракцион, а то уже от смеха... и от черемухи, глаза слезятся. Пошли, иначе в нашу поликлинику опоздаем. В другой раз.

***

Вопреки моим ожиданиям, в поликлинике было не протолкнуться. Видимо, таких расчетливых умников, как я, оказалось немало. В ковидном отсеке все места на имевшихся стульях были заняты.
В углу примостилось семейство из трех человек – супруги-родители и дочка лет двадцати. Они сидели в оцепенении, тесно прижавшись друг другу и нарушая все правила безопасности Роспотребнадзора - соблюдать социальную дистанцию.
Рядом нетерпеливо шуршала какими-то бумагами целая стайка молодых мужчин. В тесноте, да не в обиде, а раз пришли на прививки, то значит, здоровы - «инструкции через одного» можно не соблюдать.
В коридоре висела напряженная тишина, изредка нарушаемая нервной дробью каблуков кого-нибудь из ожидающих. Изредка доносился возмущенный шепоток– «ну сколько можно, ведь записывались на определенное время. Да у нас ничего нормально организовать не могут.  Кто на первый, кто на второй укол, все в одну очередь... прутся...».

Я несмело подошла к стойке регистрации, где за компьютером гордо восседала хорошенькая глазастая медсестричка, и уже раскрыла было рот... и хотела произнести свою фамилию, но язык словно присох к гортани. Откуда-то, как будто изнутри, послышался не то женский, не то детский писклявый голос..., который вдруг сам собою произнес: «Иванов Михал Иванович, записан на 16.24»
- Вы – Иванов? – в удивлении вскинула брови регистраторша, наконец, оторвавшись от монитора и глядя на меня в упор.
От неожиданности я стояла, словно парализованная, и не могла произнести ни звука. Я ведь действительно записывалась именно на это время... Что за наваждение?  Бред какой-то...
- Да не она, а я, я – Иванов, - снова произнес кто-то тем же, совсем не моим голосом, и к стойке прошмыгнула маленькая сухонькая бабулька в цветастом платочке.
Она приподнялась на цыпочках, чтобы ее лучше видели, и сладко улыбнулась во весь щербатый рот.
- А-а... Мария Ивановна, здравствуйте, - поприветствовала медсестра старушку, как старую добрую знакомую.
- Так это я! Записывалась на 16.24, - наконец, прорезался мой собственный голос.
- Да погодите Вы, - не очень-то любезно отозвалась в мою сторону регистраторша. – Вы, значит, к другому врачу. У нас их два на ковиде. А с вами потом..., потом разберемся.
- А Вы, Мария Ивановна, кого на этот раз привели?
- Подруги все..., как бы это сказать..., кончились..., - пропищала старушка.
- Как это?! О, Боже!
- Ну не в смысле того, что окочурились, - быстро исправилась Мария Ивановна. - А как раз наоборот, они уже все-все с моей помощью прививки сделали, и живы - здоровы. Чего и Вам желают. А как сопротивлялись..., дурехи, одна даже чуть зуб мне от страха не выбила. Вот, смотрите, качается.
- О, Господи!
- Шучу, конечно. Это от старости, качается.
- Ах, Мария Ивановна. Вы нас уморили. Я сейчас от смеха лопну.
- Ну вот..., все и заулыбались. А то сидите, как на похоронах, мрачные..., трясетесь, - обратилась старушка к присутствующим.
- А чего бояться-то? Все там! будем, рано или поздно. Войну, голод пережили, и то ничего. А сегодня я своего мужа, наконец, хоть силком, но притащила. Мишенька, покажись, дорогой.

В дверях обозначилась фигура мужчины недюжинного роста, с мощным нижним торсом, оплывшим пивным животиком, несуразно короткими ногами и маленькой головой. Прямо на макушке торчали смешные остроконечные ушки, а из-под маски выглядывали добрые, чуть озорные лукавые глаза. Ни дать, ни взять Медведь из самого популярного в наши дни мультфильма. Будто с него и рисовали.
- А вот он я, - мягко произнес Михал Иванович. – Как видишь, никуда не делся, Машенька. А ты волновалась... Подотстал немного. Обстановку разведывал.
- Ой, он у меня такой нерешительный, сам бы ни за что не пришел, - снова громогласно проинформировала присутствующих Мария Ивановна.
 – Сама-то я еще в январе прививку сделала. А у него все отговорки – то зима, и организм еще в спячке, то дождь, то понос, то золотуха, то плохое настроение. А вчера опять говорит - не пойду. Президент Аргентины после нашего «Спутника» все одно заболел.
- А разве я не прав, Машуня? Ведь по телевизору, в новостях сказали…
- Так то, Президент..., публичный человек, у всех на виду, - продолжала трещать старушка. - Он, как ты, в своей берлоге-то не сидит... А в инструкции, то есть в памятке нашей, что написано? После укола избегать скученности и тесного общения с людьми, чтобы не заразиться. А аргентинцы – народ темпераментный, карантин не соблюдают. У них пандемия ужас как бушует, не то, что у нас, а этим, хоть бы хны..., знай себе, обнимаются и танго страсти выплясывают. Я тоже по телевизору видела. Вот и результат. А в новостях, между прочим, сказали, что их Президент переболел легко, так... чихнул пару раз и все. А вот если бы не прививка... Это все СМИ западные раздули, чтобы нашу лучшую в мире вакцину опорочить.
- Мария Ивановна, заполняйте анкету, - перебила измышления чересчур осведомленной посетительницы медсестра. – Вот, возьмите. Вы у нас человек многоопытный, у Вас быстрее, чем у мужа, получится. Идите вместе, присаживайтесь, где свободно.
- И мне, пожалуйста, дайте, - попросила я, очнувшись от бабулькиной трескотни.
- Фамилия? - рявкнула регистраторша. Но уточнив мои данные в компьютерной базе, произнесла чуть тише, - Вон, там..., сами возьмите.

Наша тройка уселась рядышком за указанным столом, и на какое-то время в коридоре вновь воцарилась тишина, пока в дверях не появились две... несколько странные особы... - полноватые женщины в верхней одежде: одинаковых кожаных пальто, обильно разукрашенных крупными стразами и золотыми позументами, от которых рябило в глазах. Лица вошедших были закрыты масками из блестящей ткани, густо усеянной искрящимся бисером.
- Ого! – присвистнул Михал Иванович при виде новеньких.
- Мы – из школы! – декларативно, прямо с порога заявила одна из них.
- А я подумал..., - брякнул мой сосед. Но получив тычок от супруги, тут же хитро добавил, - а я так и подумал, что Вы только что с детского утренника пришли.
- Мы – из школы! – вновь произнесла женщина с вызовом, словно они были посланцы с Марса.
Однако должного эффекта это не произвело, и в обморок от счастья никто не упал.
- Мы – из школы! – в третий раз повторила настырная женщина, приблизившись к стойке.
- Страховые полисы есть? – невозмутимо спросила регистраторша. – Если есть, так спускайтесь на первый этаж и запишитесь на прививку через наш электронный киоск..., как все. И вот еще что... В гардеробе, там же внизу, разденьтесь, пожалуйста. И возьмите бахилы!  Как-никак в медицинское учреждение пришли..., в отделение вакцинации, где все должно быть стерильно, а не на увеселительную прогулку в парк, - добавила она строго.

Расфуфыренные дамы одновременно презрительно фыркнули и под ручку отправились в сторону лифта под шумные вздохи разочарованного Михал Ивановича, который сразу заскучал.
Однако в этот момент из кабинета врача вышел очередной пациент...
- Черт знает что! - закричал он возмущенно, - мне сертификат нужен, у меня уже билеты куплены, а она..., а она, видите ли, не разрешает! Да кто она такая? Рядовой терапевт из районной поликлиники! Я же в анкете написал, что согласен.
- Успокойтесь, Виктор Павлович, - примирительно сказала медсестра, - Врачу ведь виднее. Нельзя, значит, нельзя. Мы всем подряд не делаем. А у Вас противопоказания. Приходите, когда поправитесь.
- Евгений Тимофеевич, проходите, пожалуйста, к врачу по очереди, - обратилась она к моему соседу справа.
- А я записывался на 17.30..., только раньше времени пришел, - отозвался тот несмело.
-  Ничего страшного, врач освободился. Что же вы будете еще полчаса сидеть?
- Ничего подожду. Я - человек дисциплинированный. И потом еще не все заполнил, никак не могу разобраться..., - пробубнил Евгений Тимофеевич, прикрывшись анкетой. - Я в поликлинике, почитай лет 40 не был, и названия болезней, которые тут указаны, не знаю. Может, они у меня как раз появились теперь…
- Ой, ой, ой – незамедлительно среагировал Михаил Иванович, сидящий слева от меня, - глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах, только гордый буревестник...
- Это кто это тут пингвин? - обиделся сосед справа. - Тоже мне буревестник выискался? Я, между прочим, за спину аргентинского президента не прятался. И я, между прочим, по доброй воле пришел. Наш Президент попросил - и я пришел. Надо же человека уважить. А тебя сюда жена на поводке притащила, подкаблучник!
- Кто это подкаблучник!? Я?!
- А кто ж еще. Я вот один! пришел. Мне моя сказала - если, сам в поликлинику не пойдешь, то домой обратно можешь не приходить.
Пришедшие на прививку, включая Михал Иваныча, расхохотались.
- Ну не ссорьтесь, не ссорьтесь, мальчики, опять вмешалась его неугомонная жена. - Вы оба у нас тут храбрые. Я просто Мишеньку немного подбодрить пришла. Ему ведь 86 скоро, и сердце слабое. Мало ли что. У меня самой вот... после укола кровь в жилах ка-ак застыла…, по телу мурашки пошли, и ноги отнялись, хотя я на 10 лет моложе...
- Ой, - в ужасе воскликнул супруг, и съехал со стула на пол, протянув вперед коротенькие медвежьи лапки, - а говорила мне, что все нормально прошло...
- Подбодрила... - язвительно сказал сосед Евгений Тимофеевич. – Верная спутница жизни…, - и на ватных ногах направился к врачебному кабинету.

А Мария Ивановна, похоже не на шутку перепугавшись, запричитала:
- Что с тобой, Мишенька? Вставай, вставай, а? Это я так, от дурости ляпнула. Никаких побочных явлений у меня не было. Просто тоска на сердце навалилась, подумала, вдруг раньше тебя помру, а что с тобой будет... Я ведь так люблю тебя, Мишенька.
- И я тебя, Машенька, - слабым голосом произнес Михал Иваныч.
- И я тебя, Мишенька.
- И я тебя, Машенька.
- И я тебя, Мишенька.
- И без балета?
- И без балета.
- И я тебя… без балета, Машенька.
- То есть как - без балета? – вскричала Мария Ивановна, - Ну, паразит! Вставай сейчас же!
Супруг проворно вскочил, как ни в чем ни бывало.
- Ну ты же обещала, мамочка! Если прививку сделаю, то на балет больше не потащишь.
- Я же, как лучше, хочу, глупый. Хочу приобщить тебя к прекрасному.
- Нет, мамочка, насильно осчастливить нельзя. Ну, не люблю я этих... мужиков... в колготках. Тьфу, срамота.
- Ладно. В следующий раз с Надькой пойду, раз обещала. Идем скорее к врачу, наша очередь подоспела.

Мария Ивановна крепко взяла мужа за руку и, как ребенка, повела в кабинет. Через минуту на осмотр вызвали и меня, и наконец, обратились уважительно - по имени отчеству.
Я вернулась в коридор и заняла прежнее место теперь в очереди на укол между двумя знакомыми «храбрецами», которые тоже успешно прошли медосмотр.
- А что, милая девушка, - обратился ко мне Михал Иваныч, весело подмигивая, как своему корешу-собутыльнику, – правда ли, что после прививки месяц нельзя спиртное употреблять?
- Что ты пристал к человеку, - тут же вмешалась супруга. – Я же тебе объясняла -   три дня придется потерпеть. Но пасху, ничего не поделаешь, встретишь на сухую.
- Знаешь, мамочка, дорого яичко к Христову Дню...
     Михал Иваныч недовольно закряхтел и молча уставился в окно, не зная, чем себя еще развлечь.
- А что так долго? Почему до сих пор не приглашают на укол?
- Вакцину нужно 15 минут размораживать, - ответила медсестра.
- А-аа. Ну, тогда я, пожалуй, пойду... прогуляюсь, косточки разомну.
- Куда? – дернула его за рукав старушка. – И я с тобой.
- Мне в туалет нужно, по интимному делу, мамочка, - прошептал Михал Иваныч.
Но это не осталось не замеченным.
- А я и не знал, что у буревестников бывает медвежья болезнь..., - тут же вставил свои «три копейки», затаивший обиду сосед справа.
- И я с тобой, - вскочила Мария Ивановна, не обращая внимания на колкости соседа.
- Куда, в мужской туалет? Ты уже меня в театре однажды опозорила... Я быстро.
Верная спутница жизни пристыжено села на свое место. А Мишенька на этот раз самостоятельно потопал по коридору.

Прошло минут 10, а Михал Иваныч не возвращался, и беспокойная супруга заволновалась.
- Неужели сбежал? Или решил для храбрости в туалете выпить? Что-то карман у него подозрительно оттопыривался...  Я ж предупреждала, что ни до, ни после...
- Скорее!  За ним! Надо спасать Мишеньку, - схватила старушка за руку моего оторопевшего соседа. - Помогите! Вы же мужчина, в конце концов.

Вскоре все трое вернулись. Михал Иванович шел впереди, Мария Ивановна и Евгений Тимофеевич конвоировали беглеца сзади.
- И ничего я не прятался... Просто за кадкой с кактусом сидел, о смысле бытия думал, - виновато оправдывался Мишенька.

Когда, процедура вакцинации закончилась, я получила заветный сертификат и подарок - карточку в магазин Леруа Мерлен, как поощрение за проявленную «смелость».
Осчастливленные Маша и Миша догнали меня уже возле лифта.
- А мы теперь в туалет, - доверительно сообщила супруга, - а потом - в родную Пятерочку, гульнем на всю подаренную тыщу. Продуктов накупим...
- До свиданья. То есть до скорой встречи, милая барышня. Мы ж теперь, как родные..., вместе привитые. Не забудьте - 20-го, ровно в 16.24 – на второй укол, – сказал Михал Иваныч и приветливо помахал мне рукой.

Двери лифта закрылись. И на глаза вдруг навернулись слезы. Пока есть еще такие, как Маша и Миша, никакой вирус нас не победит.