Сценарий Звезды над Урманом 433-452 часть

Предыдущая страница: http://proza.ru/2022/01/14/628

433. Нат. ПОВОЛЖЬЕ. Двор воеводы Царицына.

Действие:
К подворью подъехал отряд стрельцов.
Сотник Иван Никитич, проезжает на коне в ворота, остальные стрельцы спешиваются, и заводят коней в поводу.
Иван Никитич ловко соскакивает с коня, передает поводья подбежавшему холопу. Поднимается на крыльцо избы воеводы Царицына.

434. Инт. Светлица воеводы царицына. Воевода и писарь ждут появления гостя.

                Писарь
– Видать, важный гость пожаловал, коли во двор воеводский въехал верхом, а не завел под узды коня в ворота.


Действие:
Двери открываются, и Иван Никитич входит в светлицу. Подает вынутую из рукава грамоту.

                Иван Никитич
– С посланием, батюшка, от воеводы земли Сибирской.

Действие:
Воевода срывает печать, читает.

  Воевода
– А моя какая помощь тут?

  Иван Никитич
– Дозволь на постой встать, покуда ушкуй с волока не возвернется. Сопровождать его в Сибирь велено.

  Воевода
– А что за нужда-то в Крым им идтить? Неужто смолу сбыть боле негде?

  Иван Никитич
– Неведомо мне это. Мое дело служивое.

  Воевода
– Ну, неведомо так неведомо. Ступай на постоялый двор к Кривому Алеше, скажешь, я распорядился пустить на постой тебя и людей твоих. А покудова ожидать будешь, приставлю я твоих стрельцов к воротам на караул. Харчи отрабатывать надобно же вам.

  Иван Никитич
– Премного благодарен.


Сотник выходит, а воевода, глядя ему в спину, усмехается.

            Воевода
– Ох и хитер же шельмец. Ведь ведает же, плут, за каким делом посланы послы из Сибири в Крым. Ну, ничего, зима впереди, выпытаю.


435. Нат. Урман.

Действие:
Никитий и медведь Хвома идут по урману.



                Голос за кадром
Хвома шел за Никитой, тяжело передвигая лапы. Он уже не был тем маленьким веселым медвежонком. За старцем шел матерый медведь огромных размеров.
Остановившись, косолапый спутник Никиты настороженно вдохнул ноздрями морозный воздух.

  Никита
– Что? Дымком потянуло? Я тоже чую, что кто-то в нашей избе обосновался. Пойдем-ка, братец, с подветренной стороны зайдем, чтобы собаки, коли они есть, тебя не почуяли.

  Голос за кадром
Перейдя по чуть окрепшему льду Атлымки, старец с медведем углубились в лес, обходя избушку с подветренной стороны.



436. Нат. два часа назад. Русло реки.
 
                Голос за кадром
И как Пайзу только угораздило провалиться под лед в пяти верстах от избы, он и сам не понял.

Действие:
Собачья упряжка, проскакивает полынью, звонко тявкая, убегает вниз по реке, оставив своего хозяина в воде.
Купец Пайза долго не может выбраться из водяного плена. Он снимает с пояса топорик, замерзающими руками прорубает в неокрепшем льду прогал к берегу и уже там, подтянувшись, выбирается на запорошенный первым снегом берег. Хлюпая мокрыми тисами по еще не промерзшей земле, остяк бежит напрямки к Никитиной избушке.
Мокрую, потяжелевшую от воды малицу он бросает на берегу, понимая, что в ней ему долго не пройти.
Пробежав около часа по лесу, он, уже основательно продрогший, открывает подпертую поленом дверь.

437. Инт. Землянка Никиты.

В печи лежит закладка дров с берестой. Тут же находятся и кресало с трутом. Выбивает искры и раздувает трут, разжигает бересту в печи.
Дрова разгораются, Пайза подпаливает взятую с полки лучину, обходит избу, снимает с крюка плетеную корзину. Достает из нее сухую безрукавку и Никитину длиннополую льняную рубаху. Быстро скидывает мокрое исподнее, пододвигает лавку к печи, усаживается напротив топки. Печь гудит, потрескивает поленьями. Пайзу знобит от холода.
 
                Пайза
– А ведь и впрямь Золотая Баба заколдована. Как токмо о ней подумаю, так в воду и окунусь. Предупреждали меня отец и дед, что гиблое дело искать ее. Так нет же, не верил.

Действие:
Пайза прилегает на лавку и согревшись засыпает.

                Сон Пайзы
  Голос за кадром
Пригрезилась ему во сне Баба Золотая. Сидит, улыбается.

                Золотая баба
- Ну что, Пайза, разыскал ты меня? Теперича жена я тебе вечная. Будешь жить со мной в одной юрте, натирать меня до блеска сажей, да согревать меня в стужу своим телом.

  Голос за кадром
С этими словами наклонилась Золотая Баба к Пайзе, да и лизнула его в губы, а после дыхнула ему в лицо такой вонью противной, что остяк веки открыл от такой мерзости. Да как открыл, так и закрыл сразу.
Потому как лизала ему губы не Баба Золотая, а огромный медведь, вошедший в избу.

Действие:
Опершись о косяк, в дверном проеме стоит Никита. Медведь лижет Пайзе лицо.

                Никита
– Пошто мою рубаху напялил? Чучело ты огородное. Опять, поди, Златую Бабу тут ищешь?

        Пайза
– Меха Архипу вез. Да упряжку упустил и сам провалился.

        Никита
– Нет Архипа более в Сотниковом Логу. Вызвал его воевода в Тобольск.

Действие:
Никита хлопает ладошкой медведя и выгоняет его на улицу, присаживается на лавку рядом с Пайзой.







438.  НАТ. ВАНИНЫ ГРЕЗЫ Русь Изначальная.

Действие:
Окруженная врагами дружина князя бьется у стен городища. Падают под копыта своих коней сраженные воины. Годслав, подобно зверю, рубится в самом центре сражения.

                Голос за кадром
Как и предупреждал старец Веденей, князь данов Годфред не вышел биться один на один с князем, а дал команду своим воинам окружить дружину бодричей и уничтожить.
Жители городка Рарога со стен беспомощно наблюдали за битвой. Оставшиеся в городище лучники достать врага не могли: расстояние, на которое выманили даны князя, было слишком велико.
Отряд, посланный уничтожить корабли, тоже попал в засаду пятитысячного пешего полка, выдвигающегося по суше.
Годфред мстил князю Годославу за позор, учиненный им его кузену герцогу Сигурду Трафалбрассу, которого на турнире у короля франков Карла Каролинга усадили на сутки в ослиное седло, прикрепленное к бревну позора.
Годслав тогда выиграл турнир и был удостоен главного приза – белого коня. Князь бодричей на пире после турнира заключил вассальский договор с Карлом Каролингом, а его воеводы Полкан и Дражко разбили десятитысячное войско данов – войско, которое в то время считалось самым сильным в мире.

Действие:
На Годслава накидывают петлю аркана, и несколько воинов связывают его на земле. Подводят к Годфреду.
               
                Годфред
– Я повешу тебя, так как биться с тобой – слишком много чести.


427. Нат. Берег реки. Выход из подземного хода. Ваня, Кий Умила с детьми Ростиславой и Рюриком, быстро спускаются к речке
Их отход охраняет брат князя Годслава, Добромысл.

Все садятся в лодку, Добромысл отталкивая, прыгает в ее последним. Лодка отплывает к середине реки. Добромысл укрывает своим щитом Умилу и детей. В щит вонзается стрела. Это лучники выбежали на берег. С десяток вражьих лучников, выбежавших на берег, изготавливаются к стрельбе, но, взглянув на юношу с раскачивающимся в его руках серебряным шаром, вставшего во весь рост в лодке, безвольно опускают луки.

                Ванюшка
                (лучникам)
– Стоять истуканами до заката!

Действие:
Лодку уносит течением, и вскоре она скрывается за поворотом.

Прискакавший на берег со свитой Годфред изумленно глядит на лучников, которые, безвольно опустив луки, словно каменные болваны, стоят вдоль берега.
                Годфред
– Упустили змеиное семя! 


439. Инт. Каюта ушкуя Ефима. Ванюшка спит. Гостомысл присел на ложе рядом с юношей и с любовью погладил его по кучерявой голове.

                Гостомысл
– Благодарствую тебе, отрок, весьма доброе дело ты сладил. И за это будешь ты среди избранных вечно. А ленточку я приберу – более нет нужды тебе в ней, вне опасности ныне семья князя.

     Ваня
– А как же Ростислава, отче? Не увижу я ее более?

  Гостомысл
– Нет, Ваня. Живи нынешним днем. Ростислава отбудет на остров Буян. У нее народятся дети и внуки, один из них будет наречен Иоганном, то бишь Ваней, в честь тебя. Много веков пройдет, никто на земле не будет ведать, что кровь моя течет в венах Ростиславы и ее потомков. Внуки и правнуки ее позабудут родную речь, станут считать себя выходцами из других народов Поморья. Но коли придет трудная година, из рода моего великая царица на престол Руси сядет. Даны разрушат Рарог. Мастеровых людей уведут к себе. Старец Веденей спасет семью Годослава, а Умила воспитает из сыновей великих воинов.

  Ванюшка
– А дядько Кий?


  Гостомысл
– Кий уйдет с поклоном от Веденея к волхву Валдаю на моховое болото. Откуда по Днепру спустится к хазарскому поселению, какое они называют Кыйем, что по-нашему Высоким мысом зовется, да там и осядет. Ведь добрые ковали везде надобны. Освоит там новый промысел и, скупив лодии и ушкуи, перевозное дело через реку наладит.
А вот себя, Веденеюшка, не уберег. Убил его вой данский. Убил и смолу каменную похитил, злыдень. А кто именно посягнул на жизнь старца непорочного, разведать мне не удалось.

  Ванюшка
– Я видел лико лыцаря, но имя его не ведаю, с дружиной Годфреда он пришел, но коли встречу еще раз, то обязательно узнаю.

  Гостомысл
– Встретишь, встретишь, отрок, я слово дал, что ответит тать за совершенное злодеяние, рано или поздно, но настигнет его возмездие, слово княжеское непоколебимо. И, чаю, ты-то мне в этом и поможешь.

Действие:
Видение Гостомысла исчезает. Ванюшка просыпается. Лежащая ленточка на полу растворяется, пропадает.



440. НАТ. АТЛЫМ-РЕКА. Русло. Упряжка собак.

Действие:
Собаки, весело потявкивая, тащат нарты, в которых едут Угор и шестилетний мальчик.
  Голос за кадром
Ребенок, в отличие от отца, одетого, как обычно, в вышарканную за долгие годы службы малицу, был наряжен в комбинезон, пошитый Рамилей из добротно выделанной шкуры молодого белого оленя, с оторочкой по краям капюшона и рукавов из меха черного песца. Отец, внук шамана, вез сына на смотрины.
«Коли не оборотит его Золотая Баба в медведя, когда он к ней прикоснется, то быть ему хранителем великой тайны северных народов. Ну а превратит, так тому и быть, знамо духи так пожелали»,

Действие:
Навстречу бежит пустая собачья упряжка. В нартах нет людей.
Мамарка будит отца.

                Мамар
– Батюшка, упряжка навстречу идет! А хозяина нету-ти! Одни собаки и нарты порожние!

  Угор
– Мож беда какая?

  Мамар
– Дедушка Пайза, поди, нашу Бабу Златую выискивал, а его злой дух Сорт Лунг проглотил. Это его упряжка, однако.

Действие:
Собаки, подбежав, останавливаются. Увидев человека в малице, поднявшегося со своих нарт, они виляют хвостами, жалобно повизгивают, как бы извиняясь перед встречным путником за то, что потеряли своего хозяина.
Вогул разворачивает чужую упряжку. и, прыгнув в Пайзины нарты, гонит собак вверх по реке. Следом пускается в путь упряжка Мамара.


441. ИНТ. Землянка.

Никита прислушивается к шуму на улице.

  Никита
– Никак упряжки по реке идут. Пойду медведя в землянку-дровяник закрою. А то ненароком какую лайку лапой зацепит, потом греха не оберешься.

Действие:
Никита выходит, Пайза, поднимается с лавки и подкидывает свежих поленьев в печь, подходит к веревке, трогает мокрые вещи. Ноги его становятся ватными, и он без сил опускается на лавку.
На лбу выступают капельки пота.
Дверь в избушку распахивается, и на пороге появляется вогул.

  Угор
– Опять ты шкуру трешь тута? Ведь предупреждал же тебя: забудь о Бабе Золотой. Что за порода у вас купеческая? Всю жизнь на чужое заритесь. Нельзя ее видеть и трогать – вмиг в медведя обратишься, как хромой дед Мамар! Святыня это наша, коль попадет она в чужие руки, не станет более остяков и вогулов. Вымрут без покровительницы.

  Пайза
– Я к Архипу ехал.

  Угор
– Не бреши! Бабу ты искал! Забирай собак и поезжай назад восвояси! Нет более Архипа в логу, теперь я там хозяин. С рассветом чтоб духу твого не было на Атлымке.

  Пайза
– Прозяб я, Угорушка. Уж больно нехорошо мне.

Действие:
Пайза кашляет, лицо его багровеет, на лбу выступают маленькие капельки пота.

  Угор
– Э, да никак жар у тебя. Ты приляг-ка на лавку. Искупнулся в полынье, а годков-то нам с тобой, братка, уже немало.

  Пайза
– Горит внутри все, на левый бок ложусь совсем задыхаюсь.

  Никита
– Ему бы в баньку сейчас, так, где ж ее взять, давай-ка мы его, Угор, разотрем пихтовой выгонкой.

  Голос за кадром
Утром третьего дня Пайзе совсем поплошало.
Остяк метался в огненном бреду, захлебываясь мокротой и душащим кашлем. Не помогало ни растирание пихтовой выгонкой, ни отпаивание кипятком с медом.
Изредка, приходя на несколько мгновений в сознание, Пайза красными глазами оглядывал избушку, поднимал руку и, найдя помутневшим взором сидевшего подле него Угора, гладил его по руке, приговаривая и слезно прося.

    Пайза
– Ты б, Угорушка, перед смертушкой показал бы мне Бабу Златую, ведь всю жизнь я ее увидеть желал. Что я скажу отцу своему, когды повстречаю его в стране духов? Не нашел? Не видел? Хоть бы одним оком глянуть на нее. Знамо перепрятал ты ее нынешней весной, так как, каюсь, был я в пещере на Чудо-Озере и не сыскал Золотую Бабу там.

  Угор
– Нашел все ж таки пещеру, росомаха ты дрянная! Дед твой пропал, отец искал и сгинул, а ты все же отыскал остров, вот упертое семя! Меня за эту тайну в рабство узбекам продали князьки ваши саматлорские!

  Пайза
– Не гневайся, Угорушка, Гришку Расстригу я разыскивал в урмане по указу дьяка. Ведунья Яга дьяку гадала иглой на ните по рисунку моему, да указала, что игла кружит над тутошними местами. Знамо здесь и вурдалак сгинул. Его в сыск объявили. Они с Еремой, примаком мельника, обозы на тракте караулили, душегубством промышляли. Дьяк сказывал мне, что Григорий ведает, где хранится злато Ермака, и что подался Расстрига за ним на Атлым-реку. А по дороге сулил Расстрига с Архипом покончить. Вот и послал Севастьян меня, посулив награду. А коль откажусь или не выполню указ его, грозил юрты наши на Саматлоре пожечь.

  Никита
– Уже ничего не ведает Расстрига. Утоп в болоте он у меня на глазах

Действие:
Никита, подбрасывает дрова в печь. Пайза лежит на лавке-хрипит. Вогул поднимается. В избушку-землянку заходит Мамарка.

  Угор
– Ты, Пайза, дождись меня. Не уходи в страну духов, мне за Бабой в две луны обернуться надобно. Ее все одно перевезти надобно, спас ты от медведя Ванюшку, увел упряжку от волков с Ксенией и хворым Архипом. За это увидишь ты Бабу Золотую и даже потрогаешь, коли дождешься меня.

  Мамрка
– Дядько Никита, твой медведь уснул в землянке-дровянице, я его лапником закидал. Теперича, поди, и не добудитесь до весны.

  Никита
– Ему давно пора спать. Хвома и прошлую, и позапрошлую зимы там до весны дрых. Облюбовал он землянку, теперь уж не выкурить. Да и мне меньше хлопот, кормить его не надобно. А куды Бабу-то перепрятал батюшка твой?

  Мамарка
– В дальней землянке зарыта, сказывает.

  Никита
– Рекой-то путь долгий, уж больно русло петляет, да ледок еще местами тонкий. А вы поезжайте по-нашему с медведем следу. Бурана не было, лапы Хвомы и в темноте различите. Все лето там обитал, а чай, и не мыслил, что с Золотой Бабой под одной крышей жительствую.



  Голос за кадром
                (Одновременно действие)
Старый остяк Пайза практически уже не приходил в себя.
Никита, налив в рукомойник воды, вставил в сосок сосновую иголку. Теперь падающие в деревянное ведерце капли отбивали время. Как только в рукомойнике заканчивалась вода, волхв переворачивал Пайзу на другой бок и смачивал его пересохшие губы мокрой тряпицей. А после, присев на лавку, и прислонившись к бревенчатой стене, дремал, ожидая, пока вода не отобьет новое время.

442. НАТ. Крыльцо избушки.

Действие:
Утро. Ведун, выходит из избушки, щурится от яркого света.
 
Никита
- Снежок ночью выпал. Кабы со следа не сбились.

Действие:
Никита спускается в ледник. Выходит, от туда с мороженной рыбой. Кормит лаек Пайзы мороженой рыбой. Идет в землянку-дровяник за дровами. Осторожно, чтоб не разбудить спящего Хвому, укрытого любовно Мамаркой еловыми ветвями, набирает из поленницы охапку березовых дров.

        Никита
  (сам с собой)
- Надобно избушку протопить, чтобы Пайза не мерз.

Действие:
Никита возвращается в избушку.


443. ИНТ. В избушке.

Действие:
Никита склоняется над Пайзой.

  Никита
– Плох же ты совсем, братец, уж и жир тебе давал рыбий с живицей, и мед с березовыми почками. Ты уж постарайся, милай, дождись Угора с Мамаркой, хоть погладишь свою Бабу окаянную, будь она неладна. Ведь сколь людей из-за желания ее добыть сгинуло, да сколь еще пропадет, никому неведомо. И ничего-то в ней нету. Видал я ее. Сидит себе болванчик золотой и ладошки лодочкой около уст сложил. Вроде и не баба. У китайских купцов видал я такие, когда в рабстве был, токмо малых размеров. А в этой пуда два, поди, злата будет, вот и вся цена ей красная. От Ермака-то поболее злата хранится, но вас, рыбоедов, оно и не интересует, странно, однако.

Действие:
Остяк, услышав последние слова Никиты, приходит в себя. Пайза хватает волхва за руку и трясет. Выпучивает глаза, кивает в сторону висевшей на оленьих рогах своей собольей шапки.
Никитий поднимается, снимает шапку-малахай остяка, и прощупывает подкладку. Надрывает подкладку, и вытаскивает из-под него маленькую грамотку, разворачивает у лучины.

  Голос за кадром
То был указ воеводы князьям Югорским о поимке и сыске скитальческого идолопоклонника волхва Никития, коего лицезрели купцы из местечка Березова, на подгорном поле Оби между двумя речками Атлымками, Большой и Малой, шагающим брегом с ручным медведем яко с собакой дворовой. И как мужа, ведающего место схрона клада Ермака Тимофеева, а также за богохульные речи средь северского народишка, велено при поимке его доставить в Тобольск немедля. Или сообщить о месте обитания злыдня першему ближайшему целовальнику.

Действие:
Никита, прочитав, роняет грамоту на земляной пол, приседает подле больного.

  Никита
– Тебе эту грамоту дал Севастьян?

  Пайза
  (хрипит)
– Не…

  Никита
– Воевода?

Действие:
Остяк кивает головой.

                Голос за кадром
И вдруг Никита все понял.
В Крым за орудиями ушли послы из Сибири, забрав драгоценности Ермака. Это затея самого воеводы. Про оставшуюся часть клада никто кроме Никиты, Архипа и вогула не ведал. Коли Архип еще не в пыточной, – рассуждал волхв, – а наоборот, одарен воеводой вниманием, значит, замысел воеводы один: подать в Московский разрядный приказ ложный донос о месте схрона сокровищ атамана Сибири. Запутать семибоярщину, вставшую на сторону Сигизмунда, и дать возможность сотнику Ивану Никитичу доставить пушки от волока с Дона князю Пожарскому в Ярославль.
У Никития отлегло от сердца.
И не за себя он опасался. Боялся он за своего друга Архипа, когда-то предложившего ему бежать вместе с Угором и Аникой из рабства. За Ксению и Максима с Полиной волновался. А особо за Ванюшку – ведь он тоже ведал дорогу к Чудо-Озеру.

444. НАТ. ВОЛГА. Струг. Палуба.

 Ушкуй, управляемый Ефимом потесью, скрипя, подгоняемый ветром скользит по водной глади. Вдоль берега верхом двигается полусотня стрельцов Ивана Никитича.

445. ИНТ. Каюта ушкуя. Иван находится в каюте с Ибрагимом.

  Иван Никитич
– Ты, Ибрагим Сабырович, уважаемый мурза в Сибири. Имеешь свои наследные улусы. Зачем тебе нужно оставаться в Московии? Дело свое мы сделали. Указ воеводы выполнили, на Фомину неделю будем в Ярославле. Там отдадим наряд Пожарскому – и домой, в Тобольск.

  Ибрагим
– Мне, Иван Никитич, брата названного, Истому Пашкова найтить надобно. Опосля казни царевича Дмитрия пропал он, как в воду канул. А у него бумаги остались о моем боярском звании.

  Иван Никитич
– Так ты все равно мурза, то бишь царевич!

  Ибрагим
– Мурза без ханства – что поп без прихода. А грамоты с печатями царя Ивана есть зело крепкие свитки. Я зарезал Кучума, топерь жизни моим детям не будет в Сибири. У Кучум Хана остались сыновья, которые вырежут мою семью со слугами и овцами при первом же случае.

  Иван Никитич
– Так ты ж один?

  Ибрагим
– Есть невеста в Казани, туда и ворочусь.



  Иван Никитич
– Не поздно ли жениться в семьдесят годков-то?

Действие:
Ибрагим отпивает через камышинку полкружки вина и, улыбнувшись собеседнику выщербленными желтыми зубами, шутит:

  Ибрагим
– Уйлену дэ асылыпелу, ештен кеш якши! (жениться и повеситься никогда не поздно)

Действие:
Приятели хохочут.
Тут Ванюшка просовывает голову в дверцу каюты:

  Ванюшка
– Сарынь на кичку! Казань за бортом!

  Иван Никитич
– Тьпу ты, леший, напужал! Я уж, грешным делом, подумал, ушкуйники напали.


446. НАТ. Сибирь.

Действие: По замёрзшему болоту бежит упряжка собак. В нартах Угор и сын Мамарка.
                Голос за кадром:

Упряжка ходко шла напрямки, сокращая расстояние, не совершая петельных изворотов, руслом. Прошедшее лето выдалось засушливое. Тайга местами выгорела. Но огонь, доходя до русел многочисленных речушек, которые, как вены на руке, разрезали своими поймами урман, обычно угасал. И теперь зимой собаки бежали по следу Никиты и Хвомы меж черных обугленных стволов деревьев, редколесьем торчавших из засохшего летом и подмерзшего в начале зимы болота.

Действие:
Мамарка, поворачивается к отцу, который управляет упряжкой, спрашивает:

                Мамарка
– Отец, а откуда взялась Золотая Баба? Почему ее почитают наши народы?


               
                Угор
– Этот сказ мне, сынок, поведал мой дед, а моему деду – его дед, а ему – его дед. Жило в далекие времена на этой земле племя шыбыр, хорошо люди жили, однако. Рыбу ловили, зверя били. Оленей пасли. Шыбырами их прозвали другие народы, что с их языка, стало быть, шелест леса называется. От земель лопарей и кильди на закате до земель динлинов на восходе принадлежали земли шыбырам. Но пришла напасть негаданная: упал большой огненный змей с неба в страну вечных льдов. Задрожала земля, и брызнули осколки льда в разные стороны.

  Мамарка
– Как от камушка, который в шугу кинешь?

  Угор
– Да, сынок, токмо камушек-то тот был немалым, говорят, величием с сорок гуртов оленьих.

  Мамарка
– Ого-го!

  Угор
– Стало быть, и брызги были с Архипову избу, а то и более. Забило реки льдом до моря, а вода-то бежит с южных верховьев, и стала она прибывать да подтоплять земли шыбыров. Двинулись лопари да кильдь к зырянам и чуди, но и там их вода настигать стала, пришли они сюда, к нам, вогулам и остякам. Осели по берегам Оби народы, но следующие лета и сюды вода пришла. Двинулись все народы на Ионесси к динлинам, а дальше-то некуды. Далее земли врагов наших были, ведь за горами жительствовало грозное племя табгачей, что косоплетами звались, однако. Прозвали их так, потому как они волосы в косы заплетали. Вода, однако, вскоре и туда пришла. Собрались старейшины и не могут решить, что делать им. А тут одна мудрая баба и говорит: недолго вода тут простоит. Нужно сорок лун всего продержаться, а там морозы наступят, лед станет, по нему и уйдем к большим горам на восходе. Разбирайте хижины, лес валите. Вяжите плоты и лодки готовьте. И поверили ей люди, и стали они плоты собирать да челноки рубить. Но вот беда! Веревки и кожаные ремни закончились у всех. Тогда обрезала мудрая женщина свои волосы для веревок. И все за ней последовали. Но кончились и волосяные веревки. Тогда мудрая женщина сняла с себя украшения золотые и кинула в круг старейшин: – «Делайте из них скобы!». Кинули в круг все свое золото люди и выковали скобы.



Действие:
Угор останавливает упряжку.

  Угор
– Разводи костер, сынок, тут на ночлег встанем. Наст ныне еще колкий, собакам отдохнуть нужно и лапы вылизать, да выгрызть лед меж пальцев потребно.

Действие:
Угор срубает два сухостоя, подтаскивает к месту ночного бивака, рубит сучки, помогает сыну развести костер.

447. Нат. Река ВОЛГА. Иван Никитич и князь Пожарский на палубе ушкуя.

На берегу огромный лагерь ополченцев. Иван Никитич, оглядывает с палубы ушкуя лагерь народного ополчения, восхищается:

                Иван Никитич
– Силища-то какая!

                Князь Пожарский
– Да, войско ныне немалое собрано и обучено. Благодарствую тебе, Иван Никитич, за пушки, тобой привезенные.

Действие:
Князь Пожарский, поворачивается к Ибрагиму с Ефимом, кланяется:

  Князь Пожарский
– И вам, мурза Ибрагим Сабырович, и тебе, казак Ефим Сова, поклон от всего народа Руси нашей.

                Разя-младший
  (шмыгает носом)
 – А нам?

Действие:
Дмитрий Михайлович Пожарский подходит к подросткам и ласково трепет по вихрам Ванюшку с Тимофеем:

  Князь Пожарский
– И вам тоже, робятки, поклон от земли Русской.





  Голос за кадром
Князь и не мог предположить, что треплет он загривок будущему отцу великого бунтаря, который потрясет землю Русскую почище Смуты великой.


  Ефим
  (Ивану Никитичу)
– Не пойду я более в Сибирь. Сыновей за женой и дочерьми с вами отправлю, обожду семью в Казани у Ибрагима и на Дон подамся

  Иван Никитич
– Ну, тогды не хворай. А я с полусотней да Ванюшкой через Сим-перевал до Тобольска за три седмицы дойду. Воевода весточку прислал, просит поспешать, так как царевич Алей набеги на острожки сибирские вершить принялся, мстя за гибель отца, хана Кучума. Много поселений пожег, людишек побил немало.

448. Нат. СИБИРЬ. Угор с Мамаркой расположились у костра на ночлег.

  Мамар
  (глядит на искры костра)
– А далее, батюшка?

  Угор
– Далее собрали люди плоты, а тут и вода подошла. Долго их носило по разливу. Сорок дней и ночей люди на плаву находились. Одни уж и роптать начали. Дескать, послушали глупую бабу, уж лучше было умереть на своей земле, чем сгинуть в окияне.
Но тут олени, которые были на плотах, прыгнули в воду и поплыли на восток.
«Гребите за ними! Олени землю чуют!» – молвила мудрая женщина.
Ночью сковало лед. И уже через две луны по льду шыбыры, динлины да другие народы дошли до сказочно богатой земли.
Разобрав плоты, они на упряжках доставили их на берег и построили хижины. А когда собрали все скобы, то принялись размышлять, как золото разделить между народами-то? Долго спорили, однако.
Встал тогда в круг самый старый шаман и речь молвил:
- Негоже забывать того, кто спас от гибели народы наши! Давайте из этого злата выльем изваяние мудрой женщины, чтоб помнили потомки образ ее. И пока храним мы святыню, не страшны нам ни потоп, ни огонь да другие беды. А горы эти назовем Алтын Ай – Золотая Луна, потому как зовут так мудрую женщину. Вот и назвали они место, где жить стали, Алтаем. В следующие лета лед не успевал таять за лето, а вода новая прибывала из верховьев, зимой вновь намерзая еще боле толстым слоем. Так и сковалась торосами земля округ Алтая. И не могли вороги добраться до земли наших пращуров, и жительствовали они в дружбе и согласии многие века. Ну а как лед сходить начал – то и народ обратно подался на земли предков. А чтоб ворогу, али алчным людям, Баба Золотая не досталась, сховали ее посредине земли шыбырской, на Чудо-Озере, назначив хранителем святыни твоего деда по сотому колену . Вот и тебе теперича, да правнукам твоим, хранить опосля моей смерти, Мамарка, тайну великую доведется.

Действие:
Вогул, поправляет малицу у сына, который лежит на нартах. Угор подбрасывает хворост в костер, заваливается на еловые лапы рядом.

  Голос за кадром
Мамарка спал. Дослушал ли он до конца сказ отца о Золотой Бабе аль нет, неведомо.
В ночи горел костер, на лапнике спали отец и сын, в снегу лежали, свернувшись калачиками, лайки. А над ними, как одеяло, стлалось огромное звездное небо. Сияли звезды над урманом.



449. Нат. ЮЖНЫЙ УРАЛ. Постоялый двор.

Действие:
На постоялый двор въезжают полсотни верховых стрельцов и две санные упряжки с путниками. Ванюшка слезает с саней, отряхивает зипун от прилипших к нему стебельков сена, осматривает двор и, увидев крытый навес конской привязи, принимается распрягать лошадь.
Хозяин двора, пожилой зырянин, обрадованно суетится.

Голос за кадром
Давненько не заезжало к нему столько народу. Последний обоз проходил еще весной, перед ледоходом. Летом путники передвигались в основном по рекам. Переваливали за камень через Сим и уже оттуда по Тоболу спускались до столицы Сибири. Имелся и северный путь, по которому когда-то прошел атаман Ермак со своей дружиной. Оба пути в то смутное и лиходейное время были трудными и небезопасными. Разбой на дорогах и реках пребывал обыденным делом, и путники старались попасть в обоз, охраняемый стрельцами, – все же они государевы люди. Но последние годы, когда ляхи засели в кремле Московском, про Сибирь вспоминали редко. Порой сами бояре держали своих разбойников и нападали на торговых людей и обозы.



Действие:
Иван Никитич слезает с коня, приседает пару раз, разминает ноги. Передает поводья подбежавшему зырянину.

  Иван Никитич
– Ну, чем угощать станешь, хозяин?

  Зырянин
– Пироги с зайчатиной, только, с пылу да с жару. Ушица со стерлядью. Каша гороховая. Студень из рыбных потрашков. Проходите в избу гости дорогие.

  Голос за кадром
Ванюшка сглотнул набежавшую слюну. Первый раз за десять дней пути им предложили горячую еду. До этого перебивались сушеными лепехами да татарским сыром. Ночевали в основном в юртах. Ближе к Уралу и Сибири пошли заезжие избы из добротно собранных тесаных бревен, да обширные постоялые дворы.


450. ИНТ. Изба постоялого двора.

Действие:
Отряхивая снятые шапки, крестясь на красный угол с иконами. Входят Иван Никитич, Ванюшка, несколько стрельцов.
Внутри избы стоит огромная печь. Вдоль стен находятся расставленные лавки. Посередине, возле печки, имеется стол, на который уже расставляет деревянные миски хозяйка.
Уставшие за день пути стрельцы присаживаются на лавки, прислонив к стенам пищали и бердыши.
На дворе вновь раздается топот копыт звон бубенцов.

                Иван Никитич
– Кого там нелегкая еще принесла? И так яблоку упасть негде.

Действие:
В избу в шикарной песцовой шубе вваливается боярин. Следом за ним входят несколько казаков.

  Боярин
– Посланец от государя к воеводе Намацкого острожка Григорию Федоровичу Елизарову боярин Куракин Василий Афанасьевич

                Иван Никитич
                (поднялся из-за стола)

– Ну, проходи, Василий Афанасьевич. Поведай нам, что в Москве нового?

  Боярин
                (скидывает шубу в руки холопа, стоящего позади)
– Выгнали ляхов из Москвы, Иван Никитич, осталось токмо Новгород у шведов отобрать. Боярина Романова Михаила Федоровича на царство венчали.

  Иван Никитич
– Это сына Филарета? Коего царь Борис Годунов в монахи постриг?

             Боярин Куракин
– Его самого. И нет более Смуты на Руси. Поднялся народ от мала до велика, да прогнал шляхтичей. Князь Пожарский велел тебе кланяться, коли повстречаемся.

           Иван Никитич
– Значит, и наши пушки пригодились. Тащи, хозяин, братчину, хлебнем медка за государя Михаила Федоровича!


     Боярин Куракин
  (усаживается за стол, продолжает)
– Король Сигизмунд в большой обиде на крымского хана. Прознал он, что за пушками вы подались к хану. Засады всюду на вас ставил. Думал, вы Днепром пойдете на Валдайские горы. Но вы переплюнули его лазутчиков – Доном, Волгой подались. И теперича велено воеводам сибирским далее на восток продвигаться, людишек местных под государеву руку подводить. Да вот беда, тунгусы бузу подняли, остяков побили у Кетского острожка. Не могут простить князьца Намаки за то, что острожек нам разрешил на своей земле поставить.

  Ванюшка
  (с печки)
– Братец у меня там, Максимушка. Однорукий он, его все знают. Он сотник. Поклон передайте.

  Боярин Куракин
– Передам, передам. Все одно нам с вами до Тобольска вместе идтить.

  Иван Никитич
– А пошто на Тобольск-то, это же крюк какой? Вам югом надобно, вдоль Иртыша.

  Боярин Куракин
                (озираясь по сторонам, шепотом)
– Дело государево велено исполнить. Сыск учинить по доносу дьяка Севастьяна. Пишет, дескать, ведает людишек, кои злато да сребро атамана Ермака укрывают.

         Иван Никитич
– И кто ж, коли не тайна это?

        Боярин Куракин
– Архип Сотников да товарищи евонные – вогул Угорка и бродячий язычник Никитка. Думали, навет это, но поймался тут казачок, что разбоем промышлял по Смоленской дороге. На дыбе и завопил, дескать, знает, кому Ермак Тимофеев злато отдал на хранение – токмо жизни не лишайте. Сказывал, что мальчонкой еще был, оленей две упряжки помогал выводить за ворота, когда из крепости бочонки вывозили. Тогды в крепости с голоду пухли и огненное зелье заканчивалось. Только и было что вывозить в бочонках – так это сокровища Кучма. Ведь бежал он в одних портках из Искера, знамо с собой ничего и не прихватил. А там у него в гареме на каждой жене злата по пуду было, да блюда, кубки и другая утварь. Утаили казачки тогды от царя Ивана сокровища. Обоз от них в следующую зиму токмо ведь с пушниной в Москву пришел. Там и кормчий Ефим в деле замешан, потому как остался в Казани и в Сибирь не пошел. Жинка у него в Тобольске, у нее и выпытаем, как споймать злыдня.

Действие:
Сотник Иван оглядывается на печь. Занавеска шевельнулась и задернулась. В проеме медленно качался серебряный шар-маятник.

                Боярин Куракин
                (изрядно пьян)
– Тебя, Иван Никитич, трогать не велено, потому как зело доброе ты дело сделал, пушки из Крыма доставил. Да ты и не ведал, сколько бочонков схоронено у воров. Казак на дыбе вспомнил, сколь бочонков тогда на две упряжки вошло. А в ушкуй-то Ефима вы половину токмо загрузили.

451. ИНТ. Изба постоялого двора для черного люда.
Действие:

Старший сын Ефима просыпается оттого, что кто-то его тормошит за ворот овчинного тулупа.

  Ванюшка
– Вставайте дядька, будите братца. Беда пришла.

  Старший сын Ефима
– Ты, Ваня? Пошто не спится? Завтра дорога долгая, нужно отдохнуть, ступай на печь в большую избу.

  Ванюшка
– Немедля надобно в дорогу пускаться! Думский боярин сыск учинять едет.

452. НАТ. Двор постоялого двора

Светит полная луна. В распахнутые ворота, поднимая снег копытами, выпархивают три верховых.

Продолжение: http://proza.ru/2022/01/15/457