Сергей Павлович

Своими воспоминаниями о семье, вплоть до 1987 года делилась Елена Сергеевна, которая скончалась в возрасте 96 лет.

Она описывала отца, как довольно представительного мужчину среднего роста, всегда очень аккуратного и подтянутого. Одевался Сергей Павлович в костюм «пару» или «тройку» темно-коричневого, темно-синего, темно-серого или совсем черного цвета. Даже утром, выходя из своей спальни, он всегда был полностью одет. Каждый свой новый костюм он носил в течение года, и к каждому новому году покупал себе и всем своим домочадцам по новому костюму. Для праздничных случаев Сергей Павлович имел сюртук.
 
Авторитет Сергея Павловича в доме был непререкаемым. Его слушались все: и дети, и прислуга, и приказчики. И не потому, что боялись, а потому, что уважали. Был он человеком принципиальным, говорил со всеми вежливо, но строго. Главными его требованиями были: честность, дисциплина и порядок.

Для обучения торговому делу, купец брал в дом подростков из семей крестьян или мещан. Мальчики воспитывались, одевались, питались, получали образование, живя в доме на Московской. С них же спрашивалось одно, соблюдать вышеуказанные требования. Обнаружение кражи наказывалось немедленным увольнением. Когда же мальчики становились приказчиками и женились, хозяин делал молодым дорогой подарок, шил жениху свадебный костюм, а невесте – фату, помогал с приобретением дома.

Торговля тканями приносила неплохую выручку. Это происходило ещё и потому, что одежда в те времена не покупалась готовой, а шилась у портных, например, в пошивочной мастерской у Михаила Вярьвильского на Московской улице.
 
В казну платился налог с оборота в размере всего 3 %. Но это не значит, что Барсуковы получая доход, тут же набивали добром сундуки. Вырученные деньги сразу же расходовались на приобретение нового, необходимого горожанам товара, а часть получаемой прибыли непременно выделялась на городские благотворительные цели.

Благотворительность была в традициях пензенского купечества. На собственные средства создавались учебные заведения всех видов, богадельни, сиротские приюты, больницы, возводились Храмы, организовывались театры, библиотеки, пополнялись музейные коллекции.

В правилах семьи Сергея Павловича было каждый год неуклонно следовать этим традициям, которые строго соблюдались разными поколениями купеческих династий Барсуковых и Карповых. Например, в начале XX столетия С. П. Барсуков пожертвовал Лермонтовской библиотеке, на правах её члена, большое собрание книг на русском, французском, немецком и латинском языках. В 1905 году Сергей Павлович добровольно отдал свой магазин под госпиталь, поставив в нем 30 коек.

Внук купца Барсукова, Олег Александрович, рассказывает: «Когда началась война, дед открывал лазареты за свой счет, нанимал и оплачивал врачей, таким образом, исполняя свой патриотический долг».
 
Магазин Барсукова работал с 8 утра до 8 вечера без перерывов на обед. Сам Сергей Павлович в 12 часов дня уходил домой обедать, оставляя за себя старшего продавца. Тот же замещал хозяина и на время его отъезда в Москву за товаром. Выходным днём было воскресенье, в праздничные дни магазин был закрыт.

* * *
 Выходные дни семья проводила летом на даче в Ахунах, купленной у купца Зарубина, и дети, и взрослые любили ездить на велосипедах. Зимой катались на лыжах, ходили на каток.

Но самым любимым делом и любимым видом отдыха у Сергея Павловича было содержание рысаков и участие в конных бегах.

На усадьбе были конюшни. У каждого рысака был свой конюх, который и кормил, и ухаживал за животным, а также тренировал и готовил к испытаниям. Один из них, Николай, страдал сильными запоями, но после каждого церковного покаяния благосклонно прощался своими хозяевами.
 
Любовь и заботу о лошадях в сыновьях этого казачьего края закладывали с детства.
«Общество рысистых бегов» и ипподром существовали в городе с 1848 года – Пензу даже называли столицей конного спорта. Сергей Павлович был постоянным членом бегового общества и с большим азартом соревновался со своими родственниками Карповыми.

***

В 1870 году в России была проведена городская реформа. В новые городские думы стали выбирать гласных (депутатов) из всех сословий. Избирательными правами наделялись те, кто имел мало-мальское недвижимое имущество или даже копеечное торговое свидетельство. В зависимости от материального состояния, избирателей делили на три разряда: чем выше разряд, тем ценнее голоса.
 
Тот факт, что Барсуков Сергей Павлович постоянно избирался гласным органов местного самоуправления и Пензенской думы, говорит о его материальном  благосостоянии и популярности среди горожан.

Сергей Павлович, как гласный, очень много делал по благоустройству главной купеческой улицы города Московской. Улицу, на которой шла основная городская торговля, включая базар, содержать в идеальном порядке было непросто: постоянно движущиеся повозки с товаром и конские копыта выбивали булыжники из мощённой мостовой, превращали в густое месиво городскую грязь с конским навозом в дождливую погоду. О том, как с этими трудностями справлялся купец Барсуков можно убедиться, взглянув на фотографии улицы Московской начала 20-го века.
 
Под его руководством на Московской улице асфальтировались тротуары, устанавливались телеграфные столбы, а с 1910 года – электрическое восьмиамперное освещение.

Сергей Павлович очень гордился результатами своего труда, гордился и тем, что помогает создавать горожанам праздничное настроение. К главному православному празднику Пасхе он, традиционно, издавал поздравительные открытки с видами своего магазина за персональной подписью.
 
Хорошим тоном считалось также поздравлять красочными открытками накануне Рождества и Нового года. Барсуковы покупали или специально заказывали их для всех своих друзей, деловых партнеров, родственников, подписывали их и отдавали мальчику помощнику приказчика, чтобы тот развез их по адресатам, а иногородним отправлял почтой.

* * *

Известно, что впервые празднование Нового года в ночь с 31 декабря на 1 января, по европейской традиции, ввел Петр Первый, перенеся своим Указом его с 1 сентября. Первая встреча Нового года состоялась в России в ночь с 31 декабря на 1 января 1700 г. в Москве, с массовыми гуляньями и фейерверками на Красной площади. Традиция наряжать Новогоднюю ель пришла к нам тоже из Европы (из Германии). Поэтому неудивительно, что и традиция новогодних и рождественских поздравительных открыток появилась впервые там же.

Сначала русские купцы привозили европейские сентиментально-лубочные картинки с ангелочками на фоне католических храмов и рисованными детскими личиками, и умело записывали надписи на латинице русскими буквами. Затем стали изготавливать красочные миниатюрки на открытках самостоятельно. Чаще на русских открытках отображались сценки из народной жизни, текущих событий, родная природа и дети. Дед Мороз тогда был редким гостем праздничных картинок, да и поздравления с Рождеством Христовым и Новым Годом, как правило, объединяли в одно.
 
С появлением фотографии пошла мода на индивидуальный заказ новогодних открыток для себя лично и своих близких. За основу бралось подкрашенное групповое или парное фото, сделанное в максимально торжественной обстановке и дополненное праздничными надписями.

Отправлялись открытки в Пензенской губернии с ямщиками, при помощи почтовой службы, которая к 1900 году насчитывала 43 почтово-телеграфных учреждений.
В конце 19 – начале 20 веков почтовые тракты еще обслуживались лошадьми, но потом гужевой транспорт стал быстро заменяться автомобильным.
 
Первое же упоминание о «ямской гоньбе» почтовой связи через Пензу появляется ещё в 1727 в описании России картографа и географа И. К. Кирилова.  Первая Пензенская губернаторская почтовая контора была создана по Указу Павла I в начале 1797 года. В то время в губернии было 34 почтовые станции, а почтовые тракты обслуживало 108 лошадей. Одним из первых почтмейстеров в Пензенской губернии был г-н Копьев. В 1870 губернская почтовая контора находилась на ул. Покровской (ныне ул. Калинина, д. 7). Почтмейстером в это время был надворный советник Г. К. Колобов.

Дворяне, мещане и купцы города для детей в рождественские и новогодние дни создавали настоящую сказку: украшали улицы, дома, наряжали елки, устраивали карнавалы, дети водили хороводы, пели песни и получали подарки.

Эти традиции соблюдались во всех семьях вне зависимости от достатка. Простые мещане не могли себе позволить ёлки целиком, которые были слишком дороги, но они украшали свои жилища еловыми веточками; а игрушки, как правило, делали с детворой своими руками из шишек, бумаги, орехов; вешали на ветки конфеты, пряники.

Празднование Нового года в Пензе во второй половине XIX века, так же, как и в двух российских столицах, было скромным по сравнению с праздником Рождества Христова. Это был такой же праздничный день, как и прочие Святочные дни. В то время ещё в ходу был Юлианский календарь, и Рождество приходилось на 25 декабря, а Новый год отмечался на 7 день после рождения Христа, то есть, 1 января. Поэтому и в головах, и на праздничных столах путаницы никакой не было. Строгий пост, длившийся 40 дней, соблюдался до «первой звезды» Рождества Христова, а дальше гуляли, пили, ели, веселились, вплоть до Христова Крещения, которое приходилось на 6 января.
 
Рождество, в отличие от Нового года, у купцов отмечать было принято в кругу семьи, за торжественно накрытыми столами, полными яств: главным блюдом был поросенок, второе место принадлежало жареному гусю. Далее следовали всевозможные соленья, копченья, икра, сыры, колбасы, рыба всех видов. В те годы на столах уже начал появляться горячо любимый в советские годы салат «оливье»*, а также мандарины. Блюда были по-праздничному украшены.

Ну и конечно же праздник – не праздник без спиртного: вина разных марок, настойки, самодельные наливочки, водочка для настоящих мужчин и заветное шампанское! Впервые появившись на столах пензенских купцов после победы над Наполеоном, оно заняло лидирующее положение в эти зимние праздники, тем более, что 25 декабря еще праздновался и как день победы над Наполеоном.

Вот как вспоминала дочка Сергея Павловича Барсукова Елена Сергеевна об этих праздниках в доме своих родителей: «Перед Новым годом всегда приглашали на дом священника, устраивали молебен, ходили с хоругвями вокруг дома. Для этой процедуры приглашались все приказчики. После молебна все целовались, поздравляли друг друга с наступающим Новым годом и усаживались за праздничный стол. Всей обслуге папа, Сергей Павлович, делал подарки: отрезы на платье, костюмы, мешки со сладостями….». Не забывали Барсуковы накануне Рождества и о подарках бедным детям из Александрийского приюта. Приют для детей-сирот с 1900 года располагался на улице Дворянской (д. 66) на бывшей усадьбе В. Я. Швецовой, неподалёку от ремесленной школы им. Ф. Е. Швецова, раннего владельца и усадьба Барсуковых на Московской.

 В Пензе людей, которые отбывали наказание за какие-либо проступки в Полицейских участках, называли в народе «несчастненькими». Сажали их в участки на сутки-двое. Самое тяжелое наказание было – две недели. Но этих людей в городе считали несчастненькими вдвойне, если их «отсидка» попадала на праздничные дни. Поэтому, в тюрьмы, особенно в предпраздничные дни, было принято носить угощения.

В доме Барсуковых по такому случаю, пекли специально пироги, подготавливали рождественские гостинцы, а затем развозили всё это по участкам.

Существовала примета – встречать Новый Год полагалось в новом платье. Считалось, что если встретишь будущий год в обновке, то весь следующий год будешь с достатком.
Хорошим тоном считалось одеваться соответственно возрасту и положению в обществе. В те времена пензенское купечество старалось идти в ногу со столичной модой, которая не раз резко менялась в течение XIX века вслед за Парижской. Но всё же, женские платья и мужские костюмы продолжали сохранять народные элементы, подчеркивая принадлежность к русскому купеческому сословию. Тогда это ещё заслуженно было предметом гордости. Одежда купчих, сшитая по европейской моде, нередко дополнялась пестрящими своим многоцветием павлопасадскими шерстяными платками, купленными на ярмарке, самоткаными шалями, воротничками и косынками из вологодских, и шалей из пуховых пензенских кружев.
 
К 1890-м годам в одежде появились новые модели, плотно облегающие бёдра и расклешённые книзу. Дамы носили корсет, который стягивал не только талию, но и бедра, а сзади подкладывалась подушка – турнюр, визуально деформирующая женскую фигуру, напоминающую букву S. В отличие от откровенно открытой одежды предыдущих десятилетий,  «приличная» одежда покрывала все тело, кроме рук и головы, хотя и они зачастую были покрыты перчатками и шляпами. Платья были достаточно длинными, чтобы закрывать ноги, а иногда даже имели длинный подол, который скользил по полу. Изобилующие кружевами, оборками, струящимися силуэтами, дамские наряды подчеркивали изящество и утонченность. Именно такое платье мы видим на фотографии у Екатерины Михайловны Ашаниной (ур. Карповой), приходящейся двоюродной сестрой Александре Андреевне Барсуковой (ур. Карповой). Будничную прическу, когда волосы просто зачёсывались назад и завязывались узлом, в более торжественных случаях Екатерина Михайловна, наверняка, меняла на высокую.

Муж Екатерины Михайловны – Иван Николаевич Ашанин, был крупным купцом - заводчиком, владельцем каменноугольных шахт на Урале, купеческим старостой города, а в 1913–1916 гг. – городским Головой Пензы, которого накануне февральской революции сменил на этом посту Давид Васильевич Вярьвильский.
На фото Иван Николаевич одет в длинный сюртук, из-под которого выглядывают кипенно-белый воротничок и манжеты. Брюки в то время носили прямые, свободные, с заутюженными спереди и сзади складками. Если бы фотограф отвел треногу с фотоаппаратом чуть дальше, то мы увидели бы брюки именно такого фасона, а кроме них и начищенные до блеска ботинки с заостренным мысом.

Вообще в нарядах тех лет очень важная роль отводилась аксессуарам. Это были носовые платочки из нежной кисеи, расшитые бисером сумочки – у женщин; карманные серебряные часы на цепочке, запонки с камнями, бабочки и галстуки – у мужчин. Популярно было повязывать вокруг шеи шарфы. Но особым шиком в те годы считались… очки.
 
Очками тогда пользовались и мужчины, и женщины больше для имиджа, а не для коррекции зрения. Люди с хорошим зрением носили одни лишь оправы, без линз.

В фотоателье И. Вальдмана, где производилась фотосъемка, наверняка, в гардеробе на вешалке висели небольшая шляпка Екатерины Михайловны, украшенная искусственными цветами и перьями, зонтик, отороченный кружевом, а также складная трость и картуз с матерчатым козырьком Ивана Николаевича.
Хотя нет, если речь идёт о Новогоднем празднике, значит из фотоателье Екатерина Михайловна вышла в заботливо накинутом на плечи супругом полушубке и в пуховом кружевном платке, а Иван Николаевич – в тяжёлой долгополой шубе из чёрного кастора на енотовом меху и круглой бобровой шапке с бархатным донышком, - но это всё воображение автора, хотя и вполне правдоподобное.

По воспоминаниям дочери купцов Барсуковых Елены, Ашанины были постоянными и всегда желанными гостями в родительском доме. Поэтому мы не ошибёмся, если представим себе, как в этом наряде для встречи Рождества супружеская пара Ашаниных подъехала в экипаже к освещенному фонарями парадному крыльцу дома Барсуковых, а за ними следом на семейный праздник прибыли детский врач Просвирин с женой, Карповы (родные братья и сёстры Александры Андреевны с супругами), Фалины (сестра Сергея Павловича с супругом), а также их многочисленные, радостно-гомонящие дети в карнавальных костюмах – кузены и кузины детей Барсуковых.
 Гостей хозяева усадьбы Сергей Павлович и Александра Андреевна встречали в хорошо освещённом вестибюле у парадной лестницы, по бокам которой стояли два огромных чучела медведей – традиционных русских символов победы и власти.

* * *

То, что купеческие родственные семьи были так дружны и часто проводили вместе свободное время и праздники – это, конечно, в современных разобщённых городских жителях вызывает что-то вроде ностальгии. Но такой сплочённый образ жизни имел и свои отрицательные стороны. Двоюродные братья и сёстры, а иногда и их погодки дяди и тёти вместе росли, играли, а повзрослев, влюблялись друг в друга. Порой дело доходило до серьёзных отношений, а такой близкородственный брак церковной епархией не признавался, считался греховным. В этом случае воспитанные в православной традиции купеческие дети, отлучались от церкви и навсегда теряли благословение своих родителей.
Такой близкородственный союз состоялся и в семьях Барсуковых-Карповых. Племянник Александры Андреевны Барсуковой (ур. Карповой), Николай Андреевич Карпов и их с Сергеем Павловичем дочь, Клавдия Сергеевна (двоюродные брат и сестра), стали мужем и женой.


ПРИМЕЧАНИЯ:

* Салат «Оливье» - фирменное блюдо ресторана «Эрмитаж» в Москве, которым с 1860-х до 1883 года руководил Люсьен Оливье. Могила известного ресторатора находится на Введенском кладбище в Москве, по стечению обстоятельств рядом с могилами последнего головы дореволюционной Пензы  Д.В. Вярьвильского, жены купца И.Е. Мартышкина и их потомков (прим. автора).

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/01/15/1576