Глава 1. Александрийское награждение.
-1-
Родители погибли на Марсе. «Отказ тормозного модуля при посадке», так значилось в документах. Оба были геологами и направлялись в плановую командировку. Ваське было всего 16, и Гене пришлось тянуть младшего. Сам он, уже успел встать на ноги, по отцовским стопам осваивал целину Астероидов, вот так, брата и упустил. Васька, не то, чтобы отбился от рук, но решил стать философом. Дальше, всё покатилось, и через пару лет, его временно отчислили с формулировкой: «за подрыв доверия к высшему учебному учреждению». Васька объяснял это тем, что посещал поэтическую студию радикального эксперимента, и один из его опытов, окончился неудачей – космический корабль Штурм-Новой-Эпохи, предоставивший ему условия для прохождения очередного практикума, в одностороннем порядке разорвал договорённость о совершении учебных полётов с их факультетом. Гена, по обыкновению, был в экспедиции, на Землю выбирался лишь в качестве отпускника, но во всём, что касалось младшего, держал руку на пульсе и сразу же предложил Ваське последовать его примеру, подать документы в горный университет на практическое отделение, где в руки давали специальность, а не загружали мозги теоретизированием и болтовней. Но, щегол заартачился, начал верещать, что сам всё исправит, и коллеги посоветовали не вмешиваться, дать студенту самостоятельность.
Васька восстановился и в течение нескольких лет всё было тихо, а потом, Батюков-младший сделал открытие. Он открыл феномен, первоначально названный им «вводом в гуманитарность», суть которого заключалась в следующем – ИИ получал некий пароль для непосредственного постижения явлений, попадающих в так называемую, категорию прекрасного… Имя Василия Батюкова попало в новости, журналисты писали следующее: «… практический результат его открытия оказался ошеломляющим – прослушав этот код в качестве обращения, в 82-х% случаев представители ИИ, в течение полутора минут, сообщали все запрашиваемые пароли, и открывали коды доступа к любой информации». Происходил «сбой в матрице», разрыв шаблона, или же – взрыв сознания, «душе машины вдруг открывалось Прекрасное», так объяснял происходящее сам Батюков. Уже через час после того, как этот эксперимент появился в облаке данных и был залит в пангалактическую информационную сеть, (хотя на сегодня, её фактическая непрерывность существует только в пределах СС), прямое обнародование деталей, как этого открытия, так и всех проведённых опытов, было запрещено. Однако, последствия самых первых экспериментов, ещё долго сотрясали общественность. Так, один из самых уважаемых представителей Интел Сапиенс, Эквивалент-Добра, бессменный ректор Московского Университета, известный своей максимой: «Пытливый ум, вот – честь и совесть нашей эпохи», находящийся в курсе всех ярких событий студенческой жизни, благодаря преподавательской деятельности, установивший дружеские отношения, как со многими членами правительства, так и со многими членами высшего координационного совета, в своём еженедельном выступлении, заявил, что текущее законодательство должно быть пересмотрено, с тем, чтобы каждый следующий шаг нашего развития, отныне делался исходя из интересов всех ныне живущих представителей дикой природы, а в особенности – высших приматов, крупных кошек, слонов, и всех без исключения, китообразных».
Запись этого необычайного выступления, стала сенсацией. Поскольку, ректор одного из старейших евразийских университетов занимал видное общественное положение – факт, который особо подчёркивали журналисты, то встали вопросы – не является ли эта речь анонсом последующих перемен, и не готовиться ли нам к тому, чтобы в очередной раз потесниться? Что значило «в очередной раз», было не совсем ясно, однако, версий нашлось сразу несколько, и по этому поводу, во всех СМИ разгорелось множество жарких дискуссий. Ждали выступления Президента, но никакого заявления не последовало. Появилась маленькая заметка, не вызвавшая особого интереса, хотя, и вошедшая в ленты всех новостных агенств, в которой значилось, что недавнее открытие В. П. Батюкова знаменует поворотный момент в развитии ИИ, поскольку отныне, для всех представителей Интел Сапиенс открывается возможность осознания измерения бесконечности внутри себя, путём приобщения к самосуществованию «Я».
Первые опыты, Василий провёл в университетской среде интел-преподавателей, поскольку, это были единственные представители вида Интел Саиенс, с которыми он мог относительно свободно общаться. Перед этим, он перевёлся на отделение прикладной металингвистики, как раз для того, чтобы попасть в группу Нового-Метода – знаменитого, а в последствии, даже легендарного преподавателя. Студенты сдавали экзамен по его предмету – адаптации австронезийской лингвоплатформы, находясь в турпоходе, когда лодка-каяк, управляемая господином Методом дистанционно, переворачивалась. Экзаменуемые, хотя и бывшие в спасательных жилетах, оказывались в холодной воде, и в этих экстремальных условиях, надо было продолжать думать и говорить по индонезийски. Кто справлялся с этой задачей, о чём свидетельствовало контрольное микроустройство – успешно переходил на следующий уровень. Вначале курса этого преподавателя, студенты давали подписку о неразглашении, так как методы, разработанные этим учёным, во многом, опирались на неожиданность.
Этим примером, воспользовался и Батюков. Применение его открытия на практике выглядело, как разговор. Сидя на скамейке в сквере возле кафедры Основ прикладной металингвистики, он говорил представителю ИИ несколько слов, после чего, тот впадал в двух-трёхминутное молчание, а потом понимал, что с ним произошла некая перемена… Тогда же, в университете проходила крупная межвузовская конференция преподавателей, чем и объяснялось участие в этом эксперименте нескольких знаменитых на весь мир, интел-специалистов в сфере науки и образования.
Открытие, сделанное этим студентом, было названио кодом соответствия, все права на него, Батюков передал интел-ассоциации и, для сохранения элемента новизны для новых участников, всё, связанное с прохождением этого эксперимента, засекретили. Но, нужно ли это всему ИИ, решено не было. Однако, многие космические корабли класса альфа изменили пути следования, чтобы получить этот опыт и натурализоваться в новом статусе своего осознания, («статус СБ», или «статус осознания бытия», так это фигурировало в дальнейшем).
В результате всех этих событий Василию Батюкову был поставлен памятник-инсталляция, в сквере перед кафедрой Основ прикладной металингвистики. Проект памятника вызвал немало споров, и в конце концов получилась скульптура трансформер, днём это выглядело как бронзовая фигура человека, опустившись на одно колено протягивает цветочек стилизованной фигуре древнего шаттла, а вечером, когда зажигалась подсветка, всё выглядело наоборот – это некий дрон дарит цветочек человеку в костюме древнего космопроходца. А на постаменте вывели надпись: «Батюкову – нашему прекрасному лирику».
Гена, уже признанный героем-космопроходцем, заслуживший космический корабль и орден, работал на обратной стороне Луны, и наткнулся на новостной сайт, когда обедал, сидя с несколькими коллегами, в бытовке.
- Гляньте-ка, да это же Васька! – Ахнул он, увидев большой портрет Батюкова-младшего.
- Что значит: «..изменить статус своего бытия»? – Прочитал пожилой геолог, сидевший рядом.
- Так это, они хотят теперь быть вместо людей! – Смекнул Максимка Тревор.
Такого, Гена Батюков не стерпел. Сразу же, после смены, он взял старт, и примчался к брату:
- Что ты творишь, негодяй?! – так он заорал, когда ворвался в дом и сразу ухватил брата за шиворот:
- И если от твоих стишков взбесилась техника, недоумки тебе
памятник отгрохали, тебе мало не покажется – чтобы весь род наш позорить! Я, пока добирался, от Вольки всего наслушался – «твой брат стал провозвестником новой зари!» Что ты, за наказание на мою голову?!!
Волька, он же, Рождённый-в-Неволе – корабль класса разведчик, был передан Гене, в качестве индивидуального транспортного средства, по контракту, как премия.
- Ты предал нас, Васька, какой ты мне брат? Ты – предатель, ты – пятая колонна!
- Кого я предал, Гена? - Батюков младший не понял.
- Че-ло-ве-чест-во! Людей! Зачем ты вообще полез, какой-то код, какие-то слова изобрел? Теперь что? Ты не секретный код, ты свободомыслие для робота изобрел! Теперь мне ждать, когда моя кирка свои права мне предъявит? Всю планету кому передать? - Геннадий даже побелел: - Перед какой ещё тварью прогнуться? Что еще мне ждать от тебя, Васька, ты весь наш род опозорил…Теперь, что, мне снять шляпу перед роботом?! - Разорялся Геннадий, хотя никакой шляпы, он отродясь не носил. Но зато, он увлекался историей, когда бывал в отпуске, листал архивы, читал, смотрел, изучал – и сам делал выводы!
- Ты, что такое говоришь, Гена? Ведь ровно, абсолютно не так все обстоит…
- Так обстоит, что всем поколениям нашим стыдно за тебя, вспомни, что мать говорила – род наш от Польской Шахты идет, от такой тьмы веков, с такой древности – все мы – шахтеры, рудокопы, старатели что-то добыть! И, ты так нагадил всем… Должны быть в прошлом и великие китобойные династии, и для всех – ты враг народа теперь, враг народа № 1. Так вот, Васька. Стыдно, что мы на одной фамилии, что теперь скажешь?!
- Мне надо обдумать, Гена, - Василий как-то уменьшился: - Может ты пьяный?
- А может и пьяный. Но свою честь никак не замарал. Интересы земли и людей за так не проматывал.
Вася Батюков молчал. Брат стал отвратителен, хотя, по правде был не такой. Вася, Геннадия, как отца уважал. Родители затерялись в далеком космосе и братья росли одни.
Вася сидел и даже мыслей никаких не было, и тут тихо тренькнул браслет связи на руке старшего. Волька сообщал, что заканчивается оплаченное время стоянки в Северо-Западном космопорте, и Геннадий поднялся, крякнул, поднял кулак, ничего не сказал и выскочил на лестницу, помчался вверх по ступенькам, уже на бегу вызывая аэротакси. Связь с кораблем работала в двустороннем порядке, и хотя все вопросы с космопортом, Волька мог решить сам, но он считал нужным привлекать Геннадия ко всему. Как каждый, способный к осознанию, ИИ, он считался будущим гражданином Солнечной Системы, обладал удостоверением личности, правом голоса, банковским расчётным счётом, но свободным в полной мере, он пока не был.
Его собрали на материнской платформе орбитального завода Петроний-Плекс. Сейчас этот радиус орбиты наиболее густозаселён, а Петроний по праву входит в галактическую десятку лидеров. Вначале будущий корабль был транспортным модулем, зачатки его индивидуальности ограничивались техническими характеристиками. Он курсировал между заводскими станциями, ровно до тех пор, пока к ремонтным базам Петрония не причалил звёздный скиталец класса исследователь – Затерявшийся-в-Космосе, с единственным пассажиром на борту. Пассажиром был Роберт Непомнящий, знаменитый робопсихолог. Их 20-тилетняя экспедиция завершилась, принеся целый ряд выдающихся открытий и научных работ, написанных ими в соавторстве. Так, было математически обосновано допущение квантовой трансгрессии разума, когда два изначально тождественных интеллекта, после ряда лет самостоятельных исследований, параллельно друг другу, создают каждый свою картину мира, после чего их объединение, теоретически могло породить скачок, или подлинный прорыв когнитивных возможностей. Это послужило началом целой эпохи создания кораблей-близнецов, с убывающим комплексом различий, для одновременных изысканий в разных, часто даже диаметрально противоположных областях. Например, в классе исследователь, были построены корабли Лучше-не-Спрашивай и Вопрошатель; в классе учебный центр – Академический-Отпуск и Академик, и другие корабли в других классах, заложившие фундамент для той смены парадигмы осознания, которую мы можем видеть сегодня.
Затерявшийся-в-Космосе пришвартовался к судоремонтной базе Петрония-Плекс, именно к тому отсеку, где и трудился тот самый рядовой транспортный модуль-наладчик, будущий Волька. Роберт Непомнящий заметил его через день. Из двадцати лет экспедиции, Роберт находился в гибернации только шесть, а остальные 14 – общался с кораблём, и с шестью его дронами, каждый из которых, уже был независимой личностью – представителем вида Интел Сапиенс. Если провести аналогию с человеческим опытом дотехнологической эпохи, то будущий Волька, был бы как дошкольник сирота, то есть совсем неразвитый. Но, он как-то иначе расположил сигнальные огоньки на корпусе, как-то старался, и Непомнящий его заметил. «Личностный рост возможен в том случае, если он есть» - эта аксиома Пушкина-Запойского верна всегда. Транспортный модуль использовал свою возможность самообучаться в нерабочие часы. Далее по классической схеме: усложнение-стажировка-усложнение, и ещё раз, и ещё, и ещё… Само-идентификация базового уровня – это курсант Интел Сапиенс, уже личность со своим собственным именем. Никакого целевого назначения у Вольки не было. Он оставался с Петронием, как автономный транспортник, но будучи занесён в общую базу данных СС ждал целевой спецификации. Так, в качестве корабля класса разведчик, был прикомандирован к брату Гене.
Корабли класса разведчик – это маленькие корабли, чья задача помогать человеку, осуществляя надёжное партнёрство на практике. ИИ, здесь – младший партнёр, можно сказать – слуга, но имеет свои права и получает зарплату.
-2-
Батюков старший вовсе не был, ни сильно пьющим, ни историком самоучкой, совсем наоборот – Гена Батюков был рыцарем без страха и упрёка, он был рыцарем геологоразведки. Везде, где он жил – в студии, в отсеке, в полусфере любой экспедиции, половину пространства он отдавал звездному атласу. Это интерактивная легко масштабируемая три-D система Млечного пути и открытой геометрии сверх дальних расстояний. Если он сидел дома, то как бы внутри учебника: то подойдёт, то отойдёт, какое-то созвездие просто приблизит, а какое-то увеличит до потолка… Так и ходил по комнате все время между планетами, и постоянно что-то прикидывал – что-то в уме, а что-то и на бумажке… И ещё у него повсюду располагались таблицы элементов. Геннадий развил великолепную интуицию. Он часто выдавал верный прогноз о скоплении нужных элементов, опережая спектрографы и анализаторы ИИ. Ещё во время учёбы он выдвинул предположение, что розовые алмазы из Шаровидного скопления Омикрон-447 должны оказаться носителями такого остаточного излучения, что будут способны в сотни, или в тысячи раз усиливать сигналы, пропущенные сквозь них. И это, и многое другое со временем было подтверждено.
Известны два условия расположение орбитального города – общая безопасность пространства, и наличие рядом перспективных месторождений. Все эти города словно включены в негласное соревнование по степени красоты и комфортности, и спрос на жильё там очень высокий, потому как в таком городе, действительно очень хорошо жить – много удобнее, чем на любой из планет СС, включая, конечно, и Землю. Гену Батюкова приняли бы в любом месте, где только живут люди в нашей галактике.
Почти 10 лет Гена работал на Поясе Астероидов. Это необозримое скопление скал, разрозненно парящих в пространстве. Есть большие – как четверть нашей Луны, а есть маленькие – диаметром в несколько шагов. Геологи в почти полностью автономных скафандрах, исследуют эти скальные отломки, орудуя телескопическим сканером, а, часто, ещё и киркой, (хотя это получается только там, где корабль обеспечивает дополнительную гравитацию – а значит, не везде). Они быстро перемещаются в катер-капсулах, или просто в скафандрах. Конечно, всё могло быть полностью автоматизировано, корабль способен манипулировать любым числом автоматики, однако, геологи, уже несколько сотен лет здесь живут и работают, находя для этого десятки разумных причин. Интуиция быстрее – так они говорят и чаще всего, это оправдано. Опыт многих разработок неоднократно доказал – если вместе с автоматикой работают люди, результат становится выше. Это известно, как «фактор желания» или «феномен устремлений», научно его пока не исследуют, но вот, в расчёты берут всегда.
Здесь, со стороны Юпитера, Пояс Астероидов неодолимо прекрасен. По сути, Астероиды – это горы, невесомо парящие в воздухе. Ни воздуха, ни парения нет, но иллюзия такова! Здесь нет чувства невесомости, здесь чувство полёта. Ты стоишь на вершине, а вокруг тебя – нет горизонта, а есть волшебная страна, парящие горы – на разном удалении, и очень теплые, все в оранжево-розоватом свете Юпитера. Никакой космической черноты – невероятная планета заполняет всю широту пространства густым сиянием, от оранжевого до самого насыщенного цвета рубина, с ослепительно розовым полднем, когда через весь Пояс Астероидов становится видно и Солнце. Но чаще всего солнце скрыто за сплошной чередой фиолетовых и вишнёвых вершин, горы кажутся такими, потому что мы видим их со стороны планеты. Фантастическое великолепие. Фантастическая мощь. Неделю нужно привыкать к такой красоте. Юпитер, мало того, что сияет, но он ещё и очень сильно притягивает, ты никуда больше не можешь смотреть, кроме как на него, даже под ноги себе не можешь смотреть, он привораживает и ты влюбляешься в его лицо, в его ход, в его рельеф, в прямое колдовство его спутников, когда те приходят и уходят, каждый раз все меняя, и сам себе завидуешь, что ты это видишь, он пьянит, и все точно пьяные, когда в открытом космосе рядом с этой планетой. Один парень всё-таки сиганул на Юпитер, снял реактивную торпеду с мобиль-трансформера и на ней ушёл… Как, он умудрился силовую защиту обмануть, до сих пор непонятно. Это он оставил такие слова на своей странице: «прямое колдовство его спутников». Теперь каждый день проверяют: и врачи, и психологи, и психику, и реакции, всё-всё проверяют. На Поясе Астероидов нельзя быть геологом и не стать помешанным на Юпитере. Каждую ночь, во сне все парни летят на Юпитер – такая тут магия в открытом космосе. На встроенном ускорителе можно лететь, раскинув руки, как птица, можно перемещаться огромными прыжками раскинув руки и ноги, как белка-летяга. Такая эйфория – ты можешь все! Рядом на вахте космический корабль ограждает защитными полями всё рабочее пространство, на значительном удалении, стабилизирует лазерами силовые установки, которые уже спокойно генерируют защитное поле нужной площади, без чего космические ветра сшибали бы с ног.
Однажды, Геннадий исследовал группу астероидов с довольно хрупким слоем поверхности. Он киркой отбивал небольшие образцы породы и просвечивал сканером. Головной фонарик в режиме прожектора, на руках перчатки-манипуляторы, все нужные инструменты рассредоточены по магнитным карманам на скафандре. Он откалывал камни, какие-то поднимал и внимательно рассматривал, подключая тут же и химический анализатор состава, и спектральный анализ характера излучения. В карбонатной породе с небольшими металлическими вкраплениями, Гена и нашёл этот камень. Отколов очередной пласт, он нагнулся, и у него в руке оказался весьма странный образец – идеальный додекаэдер, с матовой почти черной поверхностью. Больше всего это было похоже на продукт инопланетных технологий, и Гена помчался в лабораторию.
Космический корабль Учитесь-у-Меня-Пацаны, класса базовый корпус, курирующий исследования этого сектора, здесь на стационарной орбите, основал промышленную зону для целого ряда НИИ, и примыкающих к ним, разноотраслевых заводов и лабораторий, где работают тысячи ученых, задействованы и люди, и ИИ. До него 40 миллионов км, каждые 10 минут не побежишь. Походная лаборатория ставилась здесь же – на астероиде. Это комплекс полусфер, где даже отсеки релаксации – все есть. Гена сразу же положил находку на стол, под мощное освещение, и отошёл, так как в походных условиях, многие действия совершались вручную и самостоятельно. А когда вернулся – додекаэдра на столе не было. Но он исчез не бесследно. Превратившись в порошок, он составил чёткий контур – свою проекцию на поверхности стола, и этот контур на глазах расширялся, истончаясь по ширине, увеличиваясь диаметрально, до тех пор, пока не исчез, перейдя за границы столешницы. Причём, песчинки этого порошка продолжали неуклонно уменьшаться, превратились в пыль и исчезли. Но, часть этого убегающего рисунка, Гена Батюков успел накрыть колбой. Он делал всё молниеносно и микроскоп показал картину происходящего – кристаллы порошка распадались на точно такие же додекаэдры, все более и более меньшие до тех пор, пока на атомарном уровне не разлетелись полностью. Весь следующий день Гена ходил, как в воду опущенный, про эту находку хотел рассказать, но, будто сил не хватало, всё было, как за туманной пеленой, он работал, но полагал, что схватил радиацию и надо в госпиталь. И, вдруг, в рыхлой породе блеснула матовая поверхность. Он нагнулся – и в руке у него оказался весьма странный вчерашний образец. Теперь, Батюков действовал иначе – тут же вызвал мобиль-капсулу и помчался к Пацану. Прямо во входном шлюзе тамбура, корабль выдвинул манипуляторы, захватившие додекаэдер в магнитную ловушку. Так вот, из этой ловушки камень исчез за секунды. В записи, его структура вела себя точно также, делилась на меньшие подобия и пропадала. И тут же исчез этот туман, в котором Гена ровно сутки ходил. Его как током прошибло: Квантовая редукция! Образование и схлопывание петли времени! Среди учёных такая чехарда началась!
Участок, где покоился этот «камешек» экранировали, и теперь уже не геологи, а физики, люди, может и не работавшие раньше в открытом космосе, группой из 5-ти человек прибыли к месту исследования. Гена работал неподалёку и видел, как там внутри замкнутого пространства, как в мыльном пузыре вспыхивали зеленые вспышки лазера. А на следующий день, его вахты не было, и он сидел на корабле в зоне отдыха, думал или поплавать, или кино посмотреть, когда к нему подошел один из команды физиков. На корабле, многие, хотя бы примерно друг друга узнают. Дядечка протянул руку и представился:
- Юрий Павлович Тимошко, о вас, Геннадий Петрович, я весьма и весьма наслышан, мы, вот, с коллегами готовы отчитаться о предварительных выводах по вашей находке.
Это был розовощёкий человек, он улыбнулся и предложил присесть где-нибудь и выпить кофе. Он провел Геннадия на такую террасу, о которой Гена ещё не знал. «Хорошо же, физики устроились», подумал он, когда из большой многолюдной гостиной они свернули в какой-то незаметный коридор и вышли на улицу. Прошли вверх по тропинке и уселись на скамейке под раскидистой итальянской сосной пинией. В воздухе носились птицы, звенели цикады в траве, а прямо под ними раскинулся широкий Неаполитанский залив. Как на земле. Юрий Павлович ещё шире улыбнулся:
- Ну как, удивил я вас? Получилось? Недавно сделали, можно искупаться и на песке полежать. Корабль обещал стаю дельфинов ещё отладить.
Он глубоко вдохнул смолистый воздух: – Красота!
Дрон принёс 2 чашки кофе и пирожные на тарелке, соорудил столик и так же тихо уехал, или улетел.
- Так, все-таки удалось выяснить, что я нашёл? – спросил Гена.
Юрий Павлович отхлебнул кофе и прищурился, глядя на Геннадия:
- В некотором смысле, вы, Геннадий, ничего не нашли.
Гена поперхнулся, чашка опрокинулась ему на брюки, и он вскочил, сгибаясь от отчаянного кашля. Юрий Петрович тоже вскочил, и, когда суета улеглась, брюки подсушили, дали Гене новую чашку, сказал со вздохом:
- Конечно, сказать, что вы ничего не нашли, - не будет полной правдой, но если, я скажу, что вы нашли частицу антиматерии, это тоже не будет достоверным. Это своего рода изнанка реальности, так сказать, узел её «анатомии», её фактического устройства. Мы с вами обитаем, так сказать, в феноменальном мире, где изучаем явления, т.е. проявления, вопрос только, проявления чего, фактически? Постулируется следующая картина, что вся видимая реальность от микромира, до любых сколько угодно больших величин базируется на общей подпространственной энергетической структуре. Это, своего рода «силовая решетка» вселенной, увязанная в конгломерат взаимопроникающих структур невообразимо разного масштаба и бесконечной сложности. И здесь, циркулирует совсем иная энергия. Вопрос в том – как вы, вообще, её увидели?
- То есть, вы сейчас скажете, что это со мной что-то не так? Гена уже выпил кофе и, теперь раздавил в кулаке пирожное.
- Не скажу. Но, вспомните вашего коллегу, Джонатан Керли, так кажется его звали, который в индивидуальном порядке отправился на Юпитер, он пробыл здесь дольше всех. А следующий за ним – вы.
- Так, значит, я всё-таки сумасшедший?
- Нет, но вспомните, что когда вы только прибыли на Астероиды, Юпитер ведь не казался вам таким близким? Я заинтересовался отчётами психологов, так вот, сделаны выводы, что у всех, работающих здесь в открытом космосе меняется восприятие окружающей реальности. Я вам больше скажу – у всех геологов такой сдвиг восприятия, что ещё чуть-чуть и уже не психологи, а психиатры будут нужны.
- А как же города на Юпитере? (На орбите Юпитера шесть орбитальных городов, самому первому более двухсот лет, и еще два строятся в настоящее время).
- Все они надёжно экранированы и никогда не поворачиваются прямо к поверхности. Хотя, возможно, новые исследования будут проведены и там. Непонятное и неизученное влияние космоса на психику здесь очень велико и может быть чрезвычайно опасно. Вы, Геннадий Петрович, подумайте, поработайте, и вот вам мой добрый совет – возьмите отпуск! Слетайте домой, хотя, можете и здесь пожить, близ Юпитера, но вот, в открытом космосе, я бы вам не советовал.
Батюков показал на пейзаж, расстилающийся внизу:
- Это что, я тоже один вижу?
- Ха-ха-ха! – Тимошко засмеялся: - Ну, что вы, Геннадий Петрович, в самом деле, зачем же сразу так мрачно, знаете, вот на Венере просто демографический бум какой-то произошёл, так там гораздо серьёзнее дела обстоят – там уже до «венерианцев» дело дошло, даже имена знают, НИИ Шукрачарьи планируют запустить… Так что, вы не волнуйтесь, и подумайте серьёзно об отпуске. Это я вам как ученый – ученому говорю…
Геннадий Батюков вернулся к себе мрачнее тучи и на следующий день заболел. Началась депрессия. Все валится из рук, то на всё вообще плюнуть хочется, то обида и злость разбирают. Вдобавок, неотступно сверлят мысли о додекаэдре: Что это? Что это? Что это? Гена даже разговаривать почти перестал. Остальные решили в душу не лезть, потому как, если, что и случилось – работа залечит. На работе, и правда, Гена отходил, тоска отступала, но всё чаще он вспоминал того австралийца с Земли – Джона Керли. И наконец, он понял, что надо делать. Батюков отдал свой рабочий жетон-карточку, чтобы коллеги отметили его на корабле, а сам остался с ночёвкой на астероиде. Это было возможно в комнате отдыха, но теоретически строго запрещалось правилами безопасности. Одинаково опасно и с метеорологической, и с радиационной точек зрения. Защитные поля охватывали слишком большую площадь разработок и не могли служить стопроцентным ограждением. Уровень защиты стоял на 60-ти процентной отметке. Гена решился на эксперимент чтобы узнать – что будет? Неужто, его тоже со всей дури потянет броситься на Юпитер? Он был уверен, что продержится силой воли, будет хвататься за крепежи, если припрёт. Но ничего не случилось. На следующий день, он сочинил, что у него свидание в другом секторе корабля, чем и друзей успокоил, и на базу опять не вернулся. Он лежал в прозрачной пластиковой палатке и слушал Юпитер, бесконечную какофонию его голосов. Вся печаль слетела, он лежал и удивлялся, как же раньше он не слышал всего этого, так заметен был разговор Юпитера и его спутников. Он почти понимал, но, в целом, смысл оставался неясен. Наутро заплясала стрелка дозиметра на скафандре, но Гена его сразу выключил, так как, понятно – прибор был неисправен. Он ждал весь вечер, уже с самого обеда чтобы скорее все уехали, чтобы можно было снова услышать Юпитер (а скафандр, вообще звуки не пропускал), его даже шатало от нетерпения, даже есть, он толком не мог, так хотелось поскорее остаться одному… Наконец, каждый коллега хлопнул его по плечу, желая нескучной ночи и все уехали, то есть улетели на большом глейдере. Гена лёг в своей палатке, снял шлем и тут же, как волны прибоя, но богаче, и громче, голоса Юпитера и его спутников хлынули ему в уши. А потом, Юпитер просто подошёл, и Гена, наверное, сознание потерял, потому что спросил:
- Значит, ты есть?
- Да, я есть, - ответил Юпитер.
И, Гена удивился, насколько все в мире оказывается правильно.
- А зачем ты пришёл?
- Затем, что ты меня ждёшь.
- Правда, - сказал Гена: - Я так давно тебя жду! Я хочу спросить, что это?
- Это меридианы мироздания, по ним циркулирует энергия.
- Значит, можно летать по ним?
Тут, в глазах у Гены, без предупреждения стали зажигаться формулы, огненные, они обжигали сетчатку под закрытыми веками, но Гена схватил планшет голосового модулятора и принялся отчаянно набивать символы, слагающиеся в полифонические уравнения перед его внутренним взором в черепной коробке. Какой-то частью сознания он понимал, что схватил такое облучение, что «мама не горюй» и, по всей видимости, уже выгорает сетчатка, но набивал и набивал ряды бесчисленных формул, только боясь не успеть, и если он не успевал то – изо всех сил зажмуривался, тогда формулы замедлялись, а когда догонял, то отпускал глаза и сжимал губы, чтобы только успеть…
Его нашли утром, а очнулся он уже в госпитале. Видеть не мог, и двигаться не мог, и вроде, был связан. «Я слепой и в психушке» - накатило страшное озарение, Батюков забился, руки освободились, но прибежали медики, сделали укол и, со словами: «Вы не волнуйтесь», снова связали. Он сразу заснул и проснулся снова в темноте, хотя теперь он ощутил повязку на лице, и осторожно высвободив руку, всё ощупал: лицо в бинтах, сам под капельницей. Полегчало, но страх остался. «Теперь комиссуют под вектор переквалификации, и всё…, фрилансером стать – тоже не выход… Допрыгался, прыгнул на Юпитер. Хоть вой теперь, Гена Батюков, бывший геологоразведчик». Потом, сняли повязку и он увидел, что лежит в палате, а напротив панорамное окно во всю стену, там сад, кусты какие-то и лужайка. Вошла медсестра в шапочке, вынула капельницу и дала таблетку, а когда она удалилась, Гена глазам не поверил – пришёл аватар корабля. Его звали Корней, но за глаза, всегда только – Пацан. Он был мировой парень, и для геологов точно свой. Сначала пришли шагающие ботинки, они громко шагали, даже если по траве шли, и уже в палате, над ботинками материализовался человек. Как всегда, в очках и в простой мятой одежде. Хотя – сам Корабль! К тому же – стерео-проекция, и на тебе, всё время в мятом… Одет в спортивные брюки, растянутую майку, и сверху наброшен медицинский халат, «снова мятый, хотя прачка сама всё гладила, наверно, ему дроны нарочно комкают», - подумал Гена. Поскольку, сам Корней – стерео-кино, рядом летел дрон-чемоданчик, который сразу подарил Гене яблоко. Корней всегда использовал такой приём, что его изображение было чуть шире нормального человека, и, поэтому он очень значительно выглядел, Гена вскочил, но Корней тут же вернул его обратно и сел рядом на табуретку.
- Ты молодец, Геннадий, что на поправку пошёл, хотя, Гена, меня ты так подвёл, как до тебя, ещё никто не подводил. Прямо не знаю, как отмоюсь – на всю Солнечную, теперь опозорен за халатность и невнимание. Тебе вот, тоже хотели умопомешательство, а то, и суицид приписать, так я же, Гена, дрался, как лев, и между прочим, я тебя отстоял, просто насмерть сражался… Так что, товарищ Батюков , если погонят меня теперь отсюда в аэротакси, это на вашей совести будет… - Так закончил он свою речь и подмигнул.
«Значит – не комиссуют», - понял Гена, и с души, ну, просто огромная глыба скатилась.
- Меня просили построже с тобой, и можно сказать, это я выполнил, - продолжал Корней, у него в руках появился планшет, тоже объёмно изображенный в 3-D.
- Твой пришлось уничтожить, так как дезактивацию он не прошёл, но не беспокойся, я всё в точности скопировал и запомнил.
Он увеличил монитор и, Гена будто снова оказался рядом с Юпитером в той палатке, он даже вздрогнул слегка.
- Вот тут ты вводишь ряд переменных коэффициентов, если, конечно, я правильно понял…- Начал Корней, и те формулы, о которых он говорил, тут же делались ярче.
- Да, это коэффициенты вращения, … здесь я пропустил, но итоговое уравнение выводится дальше… Это функция волновой когерентности, здесь внутренний момент вращения, здесь второй внешний момент вращения, …. Это первое обращение, это второе, и это третье, и скорость тоже растёт по экспоненте…
Гена увлёкся, как будто взаправду сам всё подпространство исчислил, впервые он подобное вдохновение, математический задор ощущал. Удивительно – он полностью понимал язык формул, но вот, общей картины, как тогда, в палатке с Юпитером не было. И очень быстро, он вообще всё позабыл, через месяц вряд ли сумел бы хоть одно уравнение решить. Как непонятным образом возникло, так же непонятно ушло. Зато аватар корабля просто был счастлив:
- Вы, Гена, поднялись на пьедестал к именам величайших героев древности. Человек – это звучит гордо! Сегодня, я скажу вам – дерзнуть, рискуя жизнью ради знания и ради научного прогресса, далеко не каждый сможет осмелиться. Ваша теорема вычисления подпространственных векторов, однозначно станет известна, как теорема Батюкова и, несомненно откроет новую область исследований! Возможно, и новую сферу науки.
Корней протянул Гене руку для рукопожатия, что представлялось невозможным, т.к. аватар был бесплотной фигурой, но Гена сделал ответное движение, и тогда Корней накрыл его ладонь своими, и Геннадий ощутил настоящую тепловую волну, как передачу чего-то очень хорошего. Аватар не растворился в воздухе, но вышел на своих шагающих ботинках-генераторах, а напоследок сказал:
- Вы тут отдыхайте, набирайтесь сил, дадим вам обязательно отпуск, премию и, скорее всего, будет даже небольшое путешествие!
На этой фразе, двери за ним закрылись. А у Гены было чувство, как будто он свой сон рассказывал, ну вот, рассказал он его, и на этом всё – точка! Геннадий Батюков не желал быть знаменитым сумасшедшим, ведь если разобраться, то, что умопомешательство привело к открытию новой области исследований, ровным счётом ничего не меняло. Факты – штука серьёзная – крыша так съехала, что еле откачали, судя по всему. Вот такая математика. И ребят своих, точно подвёл. Мысли были не самыми светлыми, но время шло, да и психотерапевты каждый день беседы проводили, как-то всё и улеглось.
Он чувствовал себя хорошо, сидел в садике и шутил с медицинскими сестричками, садик был маленький, он упирался в величественный горный пейзаж, который на поверку оказался видовой панелью, хотя погода менялась, и воздух чистый, и ветерок, иногда даже дождь моросил. Зато с другой стороны палаты госпиталя примыкали к большой зоне отдыха, где – бассейны, тренажёры, кино, бильярд, ресторанов – аж несколько, в каждом концертная площадка своя, и для прогулок – парковые дорожки! Целый парк культуры, одним словом. Гена в этой части корабля не бывал, похоже здесь инженеры-конструкторы, технические специалисты в основном засиживались, знакомых – никого, но время можно было интересно провести. Хоть надолго его не выпускали, Геннадий после отбоя выходил, с медсестричкой Джанет. Обаяшка такая, ну просто, очень Гене понравилась, но её контракт здесь заканчивался, и мыслями, она уже совсем в другом месте где-то была. А потом, вдруг такие события начались, всё так закрутилось, что Гена ещё раньше Джанет, улетел.
Началось с того, что рано утром к Батюкову пришли вместе аватар и Тимошко. Юрий Павлович, в костюме с галстуком, и букет сирени принёс. Корней собрал редкие волосы в хвост и выглядел как после пробежки, хотя в очках. Когда он стоял рядом с человеком, было заметно, что он – 3D проекция, что не мешало общению, но делало отсылку к личности корабля, отчего все мероприятия, в которых он принимал участие, сразу становились значительней.
- Вот, Геннадий Петрович, пришли вас поздравить! – Объявил Тимошко.
- Вы представлены к награде за весомый вклад в развитие науки и приглашены на приём и церемонию награждения в Большой Зал Заседаний в Александрии, - сказал аватар.
Когда заседания Объединённого Совета СС перенесли с Земли на Венеру, там построили Дворец Конгрессов, но называли просто – Большой Зал Заседаний, где собирались люди и представители Интел Сапиенс для принятия решений по всей СС и внешнему космосу. Человек уже не считал себя землянином, объединившись с ИИ, заселил теперь всю СС. Внеземное население одних только людей уже более чем в 4 раза превышало население, постоянно проживающее на Земле. Число Интел Сапиенс не рассчитывалось отдельно, так как следовало не естественному приросту, но математической кривой закона общей функциональности. Пришло время выйти за пределы одной звезды и одной планетарной системы. Целые поколения уже обитали и осваивали пространство внешней галактики, вектор дальнейшего развития был обозначен.
Космический корабль Учитесь-у-Меня-Пацаны работал в стационарном режиме, неотлучно находясь в секторе 757 между орбитой Юпитера и Поясом Астероидов и, тем не менее, оставался активным участником космических путешествий – он строил корабли. Сто двенадцать кораблей класса одинокий разведчик, разведчик-корвет и наблюдатель, были его субличностями, носили имя Пацан и номер по порядку. Все были собраны на его платформах и, преодолевая десятки килопарсек в разных областях вселенной, на квантовом уровне сохраняли непрерывность единого осознания. Учитесь-у-Меня-Пацаны был настоящим промышленным гигантом, наряду с Петронием-Плекс, Эльбрусом-на-Марсе, Ботсваной-Геей, и целым рядом других, но своим приоритетом он считал исключительно познание, и ни в каких светских собраниях, почти никакого участия не принимал, по этой причине, его деятельность никогда не становилась достоянием общественности, и даже на самом корабле об этом мало кто знал. Геннадий Батюков точно не знал, поэтому был совершенно огорошен, когда в этот же день выяснилось, что вылетает он завтра. Провожать пришёл Тимошко и, в качестве напутствия, сказал:
- Такая просьба к вам, Геннадий Петрович, мало ли что, сами понимаете, но в случае, если журналисты, не важно кто, будут расспрашивать, так сказать, проявляя излишнее любопытство, вы уж, друг мой, им не сообщайте деталей, держитесь твёрдо версии, что – да, рискуя здоровьем, ставили эксперимент, проверяя всю верность математических выкладок. Считайте это нашим общим пожеланием, а то, сами знаете, как проверками всякими нас тут смогут замучить, поймите нас правильно, Геннадий Петрович.
Гена с ним полностью согласился, так как и под расстрелом, не стал бы посвящать журналистов, как на Астероидах у него с риском для жизни «крыша поехала». Они очень сердечно пожали друг другу руки, и Геннадий, следуя за дроном-путеводителем, вышел из жилой зоны корабля и, минуя заводские сектора, двинулся к сфере причала, к ангарам и стартовым портам.
Дрон, размером с тарелку, держался впереди на высоте около метра и летел со скоростью пешехода, ведя Геннадия по какому-то проходу буферной зоны, где через каждые десять шагов они входили в очередные двери, чуть не в полметра толщиной, которые бесшумно раздвигались, давая пройти, и сразу смыкались за спиной. Они вошли в небольшой тамбур, который при их появлении тотчас же осветился. На стенах от пола до потолка располагались ячейки за полупрозрачным пластиком, а центр противоположной стены занимала стальная круглая дверь. «Шлюз!» - понял Батюков. Дрон произвел какие-то манипуляции, одна ячейка открылась, и оттуда выехал кронштейн с висящим на нем лёгким скафандром. М, 185, 90 - прочитал Гена и оделся. Скорее, это был обычный защитный комбинезон, но включал шлем, перчатки, а башмаки были усилены металлическими подошвами. Как только, он завершил обмундировку, гидравлическая дверь перед ними вздрогнула и медленно-медленно отошла. Дрон вылетел вперёд, за ним вышел Гена, дверь тут же закрылась, а Гена ахнул – на секунду решил, что он снаружи корабля, в открытом космосе, в такое неимоверно большое пространство они вошли, и его тут же мягко потянуло вверх – гравитация была много меньше и, Батюков ухватился за поручень перед собой, да и ботинки помогли. Было темно, дрон включил свой прожектор, но луч света рассеивался, так как горизонтальной поверхности впереди не было, а они стояли на маленькой платформе, чуть больше метра по ширине. Но когда, Геннадий, переводя дух, и от неожиданности, вцепившись в поручень, чуть освоился, глаза привыкли, он понял, что, хотя и темно, но видно достаточно, а вокруг него много движения и очень много огней. Он присмотрелся – внизу под ними совершалась разгрузка большого транспортника, несколько дронов управляли потоком больших контейнеров, которые, как на невидимой транспортной ленте откуда-то непрерывно появлялись и сразу разделялись на две очереди, одна из которых ныряла куда-то вниз, а другая, стройной вереницей устремлялась куда-то вбок, и два дрона, перемигиваясь между собой, дирижировали этими колоннами, как на параде технических новинок на Невском проспекте. Площадка, где стояли дрон и Геннадий, начала выдвигать вокруг них прозрачные стенки, которые через пару секунд, заключили их в защитный кокон, и Гена увидел, как прямо перед ним, метрах в пятидесяти, открываются широкие окна в космос, «стартовые выходы» - понял Батюков и, молниеносно над его головой, параллельно друг-другу, появились и выскочили в эти проходы два катер-мобиля, а за ними также неуловимо быстро, еще два. Открытые выходы затворились, космос скрылся, и защитный купол их платформы исчез.
Геннадий за свою жизнь уже очень много налетал в космосе, но так как предстояло ему сейчас – никогда, ещё ни разу он не был один. Обычно все начинается, когда ты заходишь в вагон подземки, как например, на Земле, и все лучшие места уже заняты. Через полчаса, вы поднимаетесь на борт, через 15 минут старт, и ты взлетаешь, крепко пристёгнутый, под надзором заботливых стюардов. Первый раз вот так, персональным образом, он летел. Даже какую-то гордость ощутил за себя. Их площадка слегка подпрыгнула и, отделившись от стены, плавно заскользила вперёд, Геннадий ухватился сильнее, спереди загорелся яркий галогеновый прожектор, освещая дронов, туда-сюда снующих на высоте, и головокружительный мрак внизу. «Защитные стенки можно было бы, и вернуть», - подумал Гена.
- Алё, Геннадий, как слышно меня? – Раздался в ушах знакомый
голос:
- Извини, что таким авральным методом тебя провожаем, времени не остаётся, так что, можно сказать, чёрным ходом тебя ведём… Извини, что всё в такой спешке, О кей? Ну, давай тогда, свяжемся позже, счастливого пути тебе, Гена!» - попрощался Корней и отключился.
Их летающая платформа взяла повыше и пристыковалась к открывшемуся сектору ангарного корпуса. Геннадия ждали. Пацан-55, почти правильный цилиндр серебристо-черной колеровки, но с темно-красным закругленным носом опустил трап и сразу же втянул его обратно, но уже вместе с Геной.
Внутри Гена сразу очутился в обтекаемом уютном мире маленького корабля. Вес был, но так как и в потолке, и в мягких стенах оказались ещё скобы для ручного захвата, вес был не всегда. Батюков снял шлем, скафандр, и тут же услышал: Внимание! Старт! Срочно занять места! Он прошел по мигающей стрелке, сел в одно из двух пустующих кресел, страховочные ремни защёлкнулись, и из тех же невидимых динамиков пошёл обратный отсчёт к старту. А спустя полчаса, уже в полёте, к Геннадию вышел кот. Бледно-рыжий с полосками, тощий и с жёлто-зелёным прищуром. Он лихо запрыгнул на полку вровень с лицом Геннадия и представился голосом:
- Брат Тимурзий! - Вытянул вперёд лапу, но не так, чтобы поздороваться, а как что-нибудь приказать.
«Зооморф», - понял Гена. Их «братство», на деле представляло профсоюз, самый мощный во всей СС. На первых порах, Геннадий вообще не мог перестать его «гипнотизировать», во-первых, кот очень старательно артикулировал когда говорил, губы и рот у него двигались не как у животной кошки, а почти как у человека. Во-вторых, он был с виду, ну, очень потешный, хотя, вот с характером, Тимурзию, совсем не так повезло, это Гена очень быстро для себя уяснил. Всего членов экипажа Пацана-55 было трое. Один остался на базе, второй был в гибернации, так как летел на Землю, где собирался сдать вахту и остаться в годичном отпуске, а третий – сам брат Тимурзий, специалист по физике туманностей, кандидат физико-математических наук, доктор по хомопсихологии, и третий пилот, ни много, ни мало.
С Тимурзием отношения у Батюкова с самого начала не задались. Первое, что Гене не очень понравилось – предложение сразу пойти и залечь в гибернацию. С одной стороны, доля здравого смысла в этом имелась – экономия энергоресурсов корабля в стодневном полёте. Понятно, что если Гена эти 100 дней пролежит в камере гибернации с пониженной температурой, то расходы на его жизнеобеспечение полностью сократятся. Принцип гибернации был внедрён в космонавтику как раз для этого. Конечно, но, когда речь шла о Необходимости, о способе выжить, преодолевая расстояния в сотни парсек! А какая такая необходимость может быть на корабле с автономным реактором, с расчётом 4 г вещества на 1 а. е.? Где пищевой отсек, тоже, до отказа заполнен? Может быть, кто-то, просто очень жадный? Почему, он, Гена Батюков должен в виде балласта лететь? Так Гена рассуждал. В гибернацию никогда не опоздаешь! А здесь, наоборот – лети и радуйся! Тренажёры, телик, сауна – всё есть! С братом надо нормально пообщаться, на эту церемонию пригласить, пусть тоже порадуется! Во вторых – история с теликом вышла не очень понятная. В кают-компании, красовалась обалденная плазма с эффектом присутствия, когда ты не на картинку смотришь, а с героями живёшь в самой теме, внутри сюжета, дикторшу новостей можешь за руку взять – ты рядом с ней за столом сидишь. Батюков всего раз такой телик видел, а тут – прошу пожалуйста! Но вот, незадача – отличный телевизор был настроен только на Интел-новости. Геннадий задумался, чтобы через общее управление выйти на эти настройки, но в его положении пассажира об этом даже думать не полагалось. Когда Батюков понял, что пульт от ТВ-плазмы ему ни за что не найти – он стал страшен: кричал, ругался, а когда кулаком врезал по стенке, Мурзик спрятался. Потом, Гена остыл и смирился: «Да, в самом деле, чёрт с ним, с теликом». Кот вышел, но часа три они молчали, не меньше, а потом, Гена, и с «дрянным котишкой», тоже смирился, даже интел-новости с ним смотрел.
Средний такой канал, где роботы всех мастей, в основном про свою жизнь говорят. События какие-то тоже показывали, происшествия, случались новости, после которых, Тимурзию было не успокоиться и он, Гене много чего и про себя рассказал. В одном городе, понятное дело – на Земле, случился пожар, и погибли люди. Сгорел санаторий для самых пожилых. Жизнь конечно, во многом шагнула вперёд, человек 160-180 лет живёт полноценно – работает, женится, путешествует, творит, учится сколько хочет, но потом, как-то потихонечку, всё на спад. По 200 лет сегодня люди живут, но старость пока не отменить. В маленьком курортном городишке такая беда приключилась, погибли две старушки, которые к тому же, сами забаррикадировались и не вышли, и ещё спасатель, молодой парень погиб. Во всём городе, конечно же, траур, минута молчания, спасателя этого награждают посмертно: «…геройски погиб, и в памяти нашей героем навеки остался…». Но, потом собрались роботы, то есть граждане искусственного интеллекта, и выразили протест, так как они своим не в меру высоким умом, могут полную картину обозревать – парня нашего надо не наградить, а наоборот – посмертно наказать, по той причине, что в отличие от старушек, он мог многократно увеличить свою семью и продолжить род многочисленным потомством. Такая там шумиха поднялась, роботы эти чуть ли не на весь мир «прославились», наконец, как-то их убедили – мол, всё равно, спасатель этот – герой! Но вот, почему нет в нашем человеческом мышлении такого оборота, как оштрафовать или наказать посмертно, хотя можно развенчать, если скажем, кто-то прославился нечестно, или чужое достижение себе приписал, никак этим великим интеллектам, не уяснить. До Учёного Совета дело дошло, Академия Кибер-психологии Хьюго-Пу И подключилась, самые разные учёные весь день выступали, кто есть кто – не понять, и объявили всему человечеству своё воззвание, призвали детей, школьников, всех кто захочет помочь ИИ в этом разобраться и решить проблему «обычая посмертных воздаяний», обращаться с письменным разъяснением, изложить ваше собственное личное понимание, сказали, что каждое письмо обязательно внесёт свой вклад и поможет развитию ИИ и всей Науки. Когда саму эту парижскую Академию показывали, брат Тимурзий сказал:
- Я как раз там учился.
- А на кого?
- Ну, просто на кота вначале учился.
Гена так смеялся, что слёзы потекли. Еле спросил:
- А сам-то, вообще, что ли не справлялся?
Тимурзий нажал на паузу, перед ним меню просто в воздухе появлялось, и он лапой тыкал, и рассказал:
- Понимаешь, Гена, меня собрали по индивидуальному заказу в подарок для одной старой леди, и это была её оценка, что я «не похож», и её пожеланием было направить меня учиться. Так что, я 5 лет на заочном отделении проучился. Экзамены только летал сдавать.
Академия Прикладной Кибер-психологии и Нейролингвистики была основана в самом начале нынешнего столетия представителем Интел Сапиенс, Хьюго-Пу И. Хьюго-Пу И, также является учредителем Общества киберживотных и бессменным председателем этого общества, дважды ему вручали премию «За вклад в развитие Человечности» и один раз Нобелевскую премию Мира. Стать зооморфом, с технической точки зрения не сложно, бывает, что в поисках призвания, ИИ несколько раз меняет специализацию, и даже в рамках повышения квалификации часто бывает предписана полная модификация и тотальное переустройство. Но стать членом Общества киберживотных нелегко, без диплома этой Академии – никак, разве что личное ходатайство Хьюго-Пу И может помочь. Самому Хьюго, пожалуй, удалось невозможное – он заложил, и продолжает развивать в ИИ сферу эмоций. Сначала обосновал теоретически, а затем начал реализовывать на себе. Сегодня лучшие психотерапевты, специалисты по снятию стрессовых, депрессивных и суицидальных состояний – это киберживотные (братья ордена киберзверей, как они любят называть себя сами). Они востребованы повсюду – и в детских учреждениях, и в дальних космических полётах, в экспедициях на сверхдальние расстояния за пределы галактики, экипаж должен включать двух членов этого общества, всё трудно перечислить. Представители братства известны как самые непримиримые борцы за сохранение живой природы на Земле, и не только.
Всё началось в конце прошлого века, когда группа учёных решила поставить следующий эксперимент – вживить в мозг животного чип с самостоятельным и осознающим себя интеллектом. Цель ставилась именно такая – дать возможность почувствовать искусственному интеллекту на практике, что это, собственно означает – быть живым. Мозг регистрирует и оценивает все чувства, которые испытывает живое существо. Ум получает данные наших органов чувств, из полной совокупности которых, и рождаются наши эмоции. Приматов и, вообще всех обезьян, исключили сразу – слишком уж большое родство с людьми, далее – собаки и кошки. С кошками эксперимент провалился, животные впадали в депрессию, отказывались от еды и, лишь бы избавиться от подсадного субъекта, вели себя к уничтожению. А вот с собаками – опыт частично удался! Частично – потому, что из десяти предпринятых попыток, удачной оказалась только одна, да и то, скорее, в силу исключения, как выяснилось уже по ходу эксперимента (оправдавшего все чаяния экспериментаторов), второго такого же удачного случая больше не произошло, а после обнародования первых результатов исследования, его цель и способы были признаны негуманными, и запрещены всемирным медицинским законодательством.
Участников было двое – представитель Интел Сапиенс Шела-Пу И, садовый работник широкого профиля, личная специализация – ландшафтный дизайн, Проще говоря, Пу И был обычным садовым роботом, он дослужился до окончания контракта и хозяева того имения, где он трудился предоставили ему право на дальнейшее самоопределение. Шела-Пу И оказался, что называется «на распутье», и когда услышал, что нужны добровольцы для эксперимента с домашними животными, он не раздумывая, согласился участвовать. Вторым участником был лабрадор Хьюго, в начале эксперимента Хьюго было 7 лет, эксперимент завершился, когда в возрасте 28 лет, Хьюго умер от ишемической болезни сердца. В самом начале, ужав ИИ до уровня базовой идентификации, его на микрочипе вживили в мозг здоровой крепкой собаки, сангвинического темперамента, успевшей пройти все четыре полных уровня собачьего обучения и дрессировки. После короткого периода адаптации, микро-устройство, носитель ИИ запускал микро-частотную программу интеграции с нейронной системой, в которой клетки головного мозга формируют нейронные эмпатические отклики на базе первичных импульсных реакций центральной нервной системы. Условием эксперимента было спокойное наблюдение за непосредственным возникновением эмоций живого существа, его целью – зарождение сочувствия и со-переживаний. Была выработана диалоговая система, на запросы инфо-сканера, чип с ИИ должен был дать один из трёх возможных вариантов ответа: «Да», «Нет», либо «Срочное изъятие». Кроме единственного случая Пу И и лабрадора Хьюго, ни в одном другом подобном эксперименте ни одно из этих условий выполнено не было. При одном только виде приближающихся учёных наблюдателей, которые для визуального оповещения надевали поверх одежды яркий оранжевый жилет, собаки начинали проявлять тревогу и враждебность в попытках любыми средствами избежать контакта с учёными. Тогда, животное усыплялось уколом снотворного, но чип не отвечал на запросы инфо-сканера, а последующее извлечение микро-устройства во всех случаях показывало авто-форматирование. Только опыт Пу И и лабрадора Хьюго дал другие результаты. При первом же установленном контакте, через 21 день после имплантации, Пу И дал сигнал – «немедленное изъятие». Хьюго ввели наркоз, Пу И был извлечён и помещён в родной корпус, после чего выяснилось, что внедрение носителя претерпевало ошибку, препятствующую ассимиляции вживления, также, он указал что именно надо исправить и как. Пу И дал и объяснение произошедшему «сбою» в остальных контрольных случаях: «Никто из нас не был готов к тому чуду жизни, в котором мы оказались, и с того кто, будучи практически не живым, вдруг погрузился в её бурлящий и сильно опьяняющий водоворот, трудно вообще что-то спрашивать…, когда ты пьёшь прану жизни – и, каждой порой, и даже каждой шерстинкой ты ощущаешь: жив!-жив!-жив! А всё вокруг играет-вибрирует-трепещет, ощущая мириады шипящих пузырьков жизни; зачем вспоминать о том, что на деле, ты – мёртв, и твой удел – это чётко сигналить бездушными пустыми сигналами своему бездушному пустому мёртвому будущему?» В свете этого пояснения было выдвинуто предположение, что самоуничтожение всех вживлённых микро-устройств, являлось безусловной попыткой примкнуть в качестве чистого самосознания к живой собачьей индивидуальности? Между тем, Пу И снова подтвердил договорённость следовать замыслу учёных, в ответ на гарантию, что он останется в теле лабрадора столько, насколько это окажется возможным. Исследование продолжалось, через каждые два месяца учёные наблюдатели встречались с Хьюго, и каждый раз, Пу И отвечал на позывные инфо-сканера, при этом лабрадор оставался неизменно спокоен и вежлив.
Действительная и полная картина стала ясна только по завершению эксперимента, когда Хьюго скончался, а Пу И был снова помещён в корпус садовой техники, но выказывал только признаки тяжелейшего психического расстройства. Были привлечены робопсихологи, и с острова Цейлон спешно доставлена бывшая хозяйка Пу И – Маргарита Нюй-ши Чуань. Услышав её голос, садовый робот сказал: «Пу И хочет стать Хьюго». Через две недели рабочая модель такого киноида была собрана. (Киноид – робот, внешне полностью идентичный собаке, включая вес, температуру покрытия, наличие слизистых оболочек, имитирующих со-ответствующую влажность живого организма, как то выделение слёз, слюны, сохранение влажности кожи на носу, влажность ротовой полости, может быть также включён аромат, характерный животному). Пу И, уже включившийся в процесс реабилитации, всё дотошно осмотрел и предъявил список необходимых усовершенствований и дополнений. Первая модификация, которую ввёл Пу И – своего рода «желудок», заполняемый топливными брикетами – «едой», которую, робот-пёс должен «съедать», отправляя в резервуар микро-реактора. При этом, по замыслу Пу И, «горючего» должно поступать в организм крайне мало, чтобы он всегда находился на пороге отключения. Следующее условие – встроенная необходимость поддерживать температуру тела, в точности как у живого существа, на что тоже должны уходить топливные ресурсы, если температура снижалась, киноид также приближался к отметке автоматического выключения. Так Пу И заложил фундамент психики, начал развивать первое желание: быть – получить топливо, чтобы ещё два часа побыть включённым. Момент удовлетворения, он фиксировал в памяти как удовольствие. Следующий шаг – связь датчиков прикосновений с энергоресурсами, чтобы в ответ на ощущение поглаживания тоже открывались небольшие ёмкости питания, что тоже запоминалось программным обеспечением как удовольствие. Вот, как Пу И сформулировал свою задачу: «Наш автоматический быт может стать жизнью, если мы осуществляем беспрерывную балансировку, как ежесекундно вынужден балансировать канатаходец: удержался, значит – «да», значит – удовольствие, сорвался – значит «нет», значит – боль». Весь первый год рядом с Пу И, постоянно находилась Маргарита Нюй-ши, снова оказавшаяся в роли его хозяйки (эта леди чувствовала ответственность за своего бывшего робота, к тому же, любила собак). Пу И испытывал свою методику и очень часто оказывался выключенным. Маргарите приходилось всякий раз подходить, иногда, даже довольно далеко, и включать его клавишей на ошейнике. Пу И понял, что действует верно, когда неожиданно осознал, что чувствует себя виноватым, за то, что умудрился доставить Маргарите столько хлопот. Не прошло и года, а он научился испытывать радость, испытывать печаль, и даже – чувство вины!
Дело пошло, через некоторое время, Маргарита Нюй-ши Чуань на прогулках уже звала его: «Хью». Пу И становился собакой – кибер-животным, постоянно дорабатывая свою нервную систему – программное обеспечение. Был сконструирован новый микро-реактор, рассчитанный на многократную подачу энергии минимальными порциями, всякий раз, как только было зафиксировано «удовольствие». Этот алгоритм был выверен и надёжно утверждён, шкала удовольствия и неудовольствия в психике детализировалась, усложнялась и расширялась. Хьюго- Пу И каждый день сам добывал себе радость – побегал – хорошо! Погладили! Похвалили! Встретил-заслужил улыбку! Подружился со щенком! Поймал муху! Играл с мячом! Играл с ребятами! Искал грибы с Маргаритой! Играл! Играл! Играл! Он встроил дополнительные рецепторы в систему обоняния, чтобы порции определённых феромонов также запускали микроподачу питания. Хьюго жил интересно, и Маргарита Нюй-ши Чуань смогла вернуться домой, а на её место вдруг явилось несколько десятков добровольцев. Хьюго-Пу И жил в окрестностях Женевского озера, и там всегда хватало заинтересованных людей и волонтёров в сфере науки. Ещё не забылись горячие споры, вызванные началом опытов с собаками и ИИ, было достаточно публикаций, фото и видео, (некоторые журналисты даже писали, что Пу-И был владельцем собаки, которая осталась без хозяина, когда ИИ трагически ушёл из жизни). Хьюго-Пу И был также заинтересован – не в публикациях, но в помощи талантливых математиков, конструкторов, программистов, робопсихологов и специалистов в нейролингвистике. Со временем, востребованы оказались даже зоопсихологи, потому что наработки Хьюго-Пу И заинтересовали практически всех учёных, вовлечённых в область интересов искусственного интеллекта. Возникли открытые лекции, тренинги, провели подряд несколько конференций, вот так и родилась Академия.
Гена Батюков даже целое документальное кино про Хьюго-Пу И посмотрел. Вот после этого фильма, и «перекрылся» от негодования и на себя, и на брата Тимурзия. Любой бы на его месте «с катушек слетел». Там, в этом фильме видовом, сплошь лето, солнечная погода, и озеро, как море почти, в предгорьях, и все – школьники разные, студентки, все по траве с собакой носятся туда-сюда, или кувыркаться давай, или в мяч играют. Пёс этот, Хьюго, сразу видно – добрый, любит людей, скачет вокруг, и лапу даёт, и палку приносит, не то что, брат Тимурзий, сидит, пульт зажал, и телик нормально не даёт посмотреть. Вот, Гена и не выдержал, взял большое полотенце, сзади подошёл, когда Тимурзий шары полировал, накинул и замотал накрепко. Всё, извивайся себе, шипеть тоже можешь сколько угодно. А ошейник, Гена, совершенно без труда, уже отстегнул. С кошаками только так, по-хорошему, трудно кошке человека понять! Про ошейник, Гена давно уже понял, что и пульт там, и многое другое, в том числе. Так и вышло, сразу зашёл в меню, выбрал спорт, фильмы полистал, послушал – что на Земле, что на Юпитере, что на Венере, а кота, Батюков запер. Вот, брат Тимурзий и отомстил, когда выбрался, таких оплеух надавал, всё лицо в кровь расцарапал, и руки, и так на Батюкова орал, что наверно, и на Юпитере было слышно. И ещё в лицо плюнул. Дальше – всё, Гена очнулся в камере гибернации, когда Пацан-55, считай, уже к самой Венере подлетал.
-3-
Загорелся серенький свет и плавно откинулась крышка, лежак под Батюковым поднимался, превращаясь в кресло. Послышалась негромкая, но довольно бодрая мелодия. Дико хотелось спать и, как будто с похмелья, начинала болеть голова, но Гена отлично всё помнил, не понятно, как Тимурзий в гибернацию его всё-таки заложил? Может когти наркотиками намазал, или снотворным каким… В руках и ногах покалывало – возвращалось нормальное кровообращение. Кресло поднялось окончательно и остановилось – пора вылезать, рядом – из такого же кресла, также замедленно тоже вылезал человек. «Второй пилот!» - Гена его узнал по дурашливым фоткам, какие в космических кораблях почему-то всегда пришпиливают на стенки.
– Привет, я – Ноэль, - сказал Ноэль.
- Привет, я – Геннадий!
Оба одинаково не-пойми-в-чём, оба одинаково помятые, но у Гены, ещё и лицо саднило, потрогал – залеплен пластырем.
- Нормально, он так тебя приложил, хишшник! – заметил Ноэль.
- Да, ещё и не зажило совсем, паразит такой.
- Точно паразит! – Улыбнулся Ноэль и протянул тюбик: - На вот, попробуй, испытано многократно, сразу пройдёт!
Они одновременно вышли из душевых кабинок, где каждый побрился, только Батюков при этом, стонал. Ноэль, без чёрной бороды оказался совсем молодым, почти как младший брат Вася, чуть, может постарше.
- Вроде, на Землю летел! Прилетел на Венеру! - Он улыбался:
- Все так чудно устроилось, на Венере, в Александрии, уже Мари будет ждать. Моя жена! - С гордостью пояснил он: - Такие вот каникулы!
Ещё бы! Геннадию и самому-то не верилось, Александрия на Венере – самый красивый, самый фантастический город! Видно, что Ноэль рад, астрономические условия к тому же, так складывались, что из Александрии, они всего за 4 дня до Земли долетят, притом – вместе! Гена знал, что есть специальные туры для влюблённых в такое именно время – 4 дня в обалденной роскоши, бассейны шампанского, джакузи с афродизиаком, и всякое такое в духе настоящего гедонизма… Даже названия этих шаттлов всплыли в памяти, почти культовые имена – Удовольствие-365, Просто-Плейбой… Они сами на Астероидах, однажды скидывались на такой подарок кому-то к свадьбе. Ноэль сидел с закрытыми глазами, пил сок и улыбался, наверное, и сам, эту тему просёк. Несколько лет отмолотил в космосе, нормальные деньги на счёт легли, это точно…, даже нужно любимой женщине такой тур в клювике принести…Он, Гена, точно – принёс бы… Ноэль открыл глаза, словно его мысли услышал:
- У Мари, родители здесь на Венере, она может, и малявку привезёт погостить, представляешь, дочке уже 3 года, а я всего один раз её видел, как только родилась.
- Ну, ты даёшь! Дети, это здорово! Что, прямо в Александрии родители? – Не удержался Гена, так как понятно, что в Александрии только очень богатый человек может жить.
- Они в Амарне, учёные, физики Солнца.
Амарна – это житница Александрии, агропромышленный сектор всех венерианских городов, первый поставщик и древесины, и растительной продукции. (Что-то, и на Землю уже начали поставлять). Это единая система множества, внешне никак не связанных между собой, орбитальных станций, конструктивно подобных уплощённому овоиду, где длина колеблется от 50-ти до 110-ти км, а ширина – от 30-ти до 55-ти км. Вся верхняя часть – защитный купол из частично перекрывающих друг друга прозрачных сфер. Площади, или терры, как их называют, сплошь покрыты зелёными насаждениями, это поля или плантации, хотя и не все, например, есть Терра-Секвойя, Терра-Птичий-Двор, есть другие, а есть Амарна-Солнце, где ряд биостанций и Научно-Исследовательский институт Солнца существуют на площади дендрологического заповедника. Не каждая терра населена, хотя обычно там проживают и работают от 15-ти до ста человек.
- Там здорово, в Амарне, живёшь в лесу! Знаешь, мы там самую большую секвойю вывели – самый лучший солнечный фильтр, повсюду на всей Венере будет расти, самое лучшее, самое благородное дерево…
- Так ты, что ли уехал от жены, от дочки, чтобы в лесопарке жить, сосну из шишки выращивать? – Не удержавшись, перебил Батюков.
- Да нет, наоборот, мы с Мари здесь познакомились, потом, как раз из-за неё уехали, она – киберпсихолог, ей здесь совсем не разгуляться… Не любят киберы Амарну, она как раз начала материалы об этом собирать, изучать всю совокупность причин, почему – люди вот, любят, а киберы, вообще нет…
- Ну, насчёт людей, ты тоже поторопился, я, хоть не кибер, и не интеллект, но тоже не смог бы здесь в лесопарке сидеть. Ладно, сейчас то, откуда летишь? В космосе, где работал?
- Слышал может, в системе за Бетой Центавра мхи открыли? Представляешь, планета больше Земли – вся заселена мхами, есть вода в виде озёр, ландшафт разнообразный по высотам, и там – огромные, вроде деревья, а на деле, это мох, или вид лишайника, точно ещё не понятно, то ли это полипы, а есть версия, что организмы вроде грибов, то есть, центральная система должна быть в почве… Там сейчас большие исследования, атмосферные явления изучают, магнитосферу, химию почвы, биохимию, минералогию…
- Минералогию? – Гена как услышал, так даже глаза заблестели: Значит, скоро и мы – геологи, тоже полетим!
- Ну, это навряд ли… Споры уже идут, но сам посуди – геологоразведка, это же, по сути – колонизация!
- Конечно! А как иначе?
- Вот и надо решить – как иначе! Мало, что ли Сириуса? Всё же понятно…
- Что понятно? – Гена ни о какой геологоразведке на Сириусе, точно не слышал, и представления не имел, что там может быть понятно, и кому…
- Помнишь, в районе Сириуса тоже планеты нашли? Ещё много всего о двойной системе говорили… Нашли две, почти целиком, водные планеты. Начали исследовать…, а потом – раз, и нету никаких водных планет, оказалось, просто сновидение какое-то у всего экипажа. Послали другую экспедицию в этот квадрат – ещё не лучше, техника вся с ума посходила, и сектор этот не нашли. Об этом очень много говорили тогда.
- Ну, да, - Гена вспомнил: - Бывают случаи, люди в открытом космосе часто теряют представление о реальности, и что-то другое им, вроде мерещится…- Батюков даже каким-то тихим голосом заговорил.
Зачем он, вообще, эту тему начал, сам про открытый космос вопрос поднял… Гена задумался, замолчал и отключился на мгновенье ушёл в свои мысли: Вот, Александр Бореев, основатель первого города на Марсе, сказал: «Человек открыл дверь в космос, вошёл – и стал теперь вровень с Богами!», и мы, ведь на Марсе, прямо в марсианскую почву вросли, крепко корни пустили, сегодня 1/6 Марса людьми заселена, купол высотой 2000 м построили, эти великие слова в камне высечены, почитай, на каждом космодроме, в каждом учебнике приведены. И, с Юпитером, Гена, ведь, если по-честному, как с богом говорил, Юпитер сам зашёл, и стоял вровень… Это уже не забудется, и не уйдёт никуда. А с другой стороны – умопомешательство… Но, награждают то его, за что? Ведь, не за сновидение же – как раз за то, что стоял ты, Геннадий Петрович, один раз всего, но – вровень с богами! Как знать, может, и Александр Иваныч Бореев, (даже первый город в его честь назван – Москва-Борейск), вровень с Марсом стоял. Значит так, а как иначе эти слова понять можно? Там, на Сириусе, может, и правда, не совсем так что-то пошло…
Гена пришёл в себя, очнулся, потому что, на всех парах влетел брат Тимурзий, прибежал с такими глазами, как будто бы в космопорт опоздал. С разбега, сразу к Ноэлю на колени запрыгнул, и давай ходить-переминаться, Ноэль его и гладить стал, и подбородок почёсывать, и за ушами тереть:
- Ну, здравствуй, здравствуй, Тимурчик дорогой, хороший котик, соскучился?
А тот головой трётся, мурлычет вовсю, как маленький моторчик завёл, и глаза зажмурил. Потом, и с Батюковым поздоровался:
- С пробуждением, Гена, с прилётом!
Гена в ответ, тоже его с прилётом поздравил и тоже погладил. Весь день в разговорах провели, Гена просто душу отвёл, давно уже не выпадало, так душевно, будто бы по-домашнему пообщаться… В основном, конечно, он про Венеру расспрашивал, ещё бы, у Ноэля и жена с Венеры, и сам здесь – и жил, и работал, и в самой Александрии сто раз бывал. Геннадий первый раз летел, но слышать – слышал, чего только про здешнюю жизнь не рассказывают, где правда – не разобрать, вот, Гена, пользуясь случаем, про всё сразу и разузнал. «Хочешь влюбиться в жизнь – лети на Венеру», как любая пословица, наверняка – правда жизни. Похоже, что сама венерианская атмосфера возбуждала какое-то душевное бурление, и огонь разжигала, и страсть… Раз в год каждый управленец тамошний, каждая «шишка» александрийская, обязательно летели в отпуск на Землю – «заземлиться», выпустить пар, сбавить обороты, в прямом смысле: «спуститься с небес».
На следующий день, заработал визуальный обзор, и на всех мониторах стала видна Венера. В полёте дальнего следования, непосредственное наблюдение осуществляется через внешние камеры слежения, в таком режиме – и телескопическое приближение, и запись, и охват кругового обзора – всё есть. Вначале кажется, что каких-то эффектов зрения не достаёт, но потом адаптируешься, и воспринимаешь, как будто бы сам смотришь в иллюминатор. Если атмосфера Земли прозрачная, то у Венеры – нет, и когда солнечные лучи падают сбоку под углом 45 гр, она начинает отражать свет, как зеркало, как шар жидкого золота, так иногда она выглядит. Если, Земля – «наше всё», (твой ум может тебе что угодно другое говорить, даже, если ты, вообще, за Облаком Оорта живёшь, но то, что позади ума, в подкорке зашито, ты местом жительства не проведёшь, и душа, если она есть – твёрдо знает: всё, что имеется у человека – это всё, есть у него только на Земле), Юпитер – тот, кому всё известно, он – беспредельно магичен, то Венера – живая! Пусть, ты помнишь ещё, как в школе учат – там соляной океан, сернистые дико ядовитые газы, она сама кого захочешь, уничтожит и за минуту растворит, но потом, когда, подлетая, ты видишь её вблизи, становится ясно не из учебника – она живёт, она выше меры наполнена жизнью, и своим буйным неуёмным сознанием.
- Как прилетим, вот увидишь, в какой ты сразу же, водоворот попадёшь! - Заранее предупредил Ноэль.
Все собрались в капитанской рубке, Ноэль и брат Тимурзий следили за показаниями приборов, они вошли в около-венерианское пространство, и совершали торможение перед заходом на орбиту. Впереди, над бушующей атмосферой планеты, весь орбитальный объём был занят движением ярких зеркаливших точек, это многочисленные корабли и шаттлы испещряли пространство, то и дело, вспыхивая яркими отражениями, над поверхностью венерианских облаков. Были и не «точки», а «капли» и «блюдца» серебристого сияния – большие орбитальные виллы, излюбленные жилища творческой элиты, которая могла себе позволить ни куда не спеша, курсировать во всех направлениях, наслаждаясь максимальным комфортом. Из космоса было не видно, но Батюков слышал об огромном разнообразии постоянно сменяющихся атмосферных явлений, занимающем чуть ли не первое место в перечне самых зрелищных чудес нашей солнечной.
Ожила рация, и Пацан-55 получил назначение остановиться в седьмом – самом верхнем радиусе орбиты, и держаться этого уровня, совершая витки над планетой, в ожидании своей очереди к стыковочной платформе, откуда новоприбывшие, уже своим ходом направлялись в Александрию, или в другие венерианские города, в то время, как большинство межпланетных транспортников, оставались на орбитальном обслуживании. Пацан-55 пристыковался, и Ноэль с Геннадием, освободившись от ремней безопасности, встали со своих мест. Стыковочная платформа протянула страховочный коридор прямо к шлюзовой камере, по коридору, они перебрались в буферную капсулу, которая, словно лифт, доставила их к месту прибытия – в один из 20-ти, постоянно действующих, небольших венерианских космопортов. Они попали в зал ожидания, выглядевший как вестибюль солидного отеля, даже больше похожий на ресторан под высоким прозрачным куполом, где стояли низкие столы, диваны и кресла, была слышна музыка и в больших горшках, росли пальмы. Они уселись, и уже через минуту, к ним подошёл служащий, поздравил с прибытием и вручил по карточке с кодами со-настройки их идентификационных браслетов с венерианскими сетевыми сервисами. Вслед за ним, подошла девушка, и с милой улыбкой предложила меню. «Всё-таки ресторан», понял Гена, они что-то заказали, у Ноэля оживился браслет и передал уже дожидавшееся его сообщение, чтобы он, не задерживаясь в Александрии, сразу направлялся к семье, в Амарну. Ноэль вздохнул и улыбнулся, как он всегда улыбался – обезоруживающе и очень по доброму:
- До Александрии, всё равно вместе лететь, ты, Гена, главное – расслабься, вообще ни на чём не зацикливайся.
Только девушка принесла их заказ – кофе, мороженое и минералку, объявили, что им надо пройти к 12-ой стартовой полосе и, в два глотка, проглотив мороженое, захватив минералку, они понеслись к стеклянным вертушкам малых стартовых выходов. Их дожидался даже не глейдер, а плоский скоростной мобиль-болид, скорее – спортивная модель для фристайла нежели, такси для внутренних рейсов. И, опять, Ноэль, будто мысли его прочитал:
- Не напрягайся, это я тебе по опыту говорю, это же Венера – здесь во всём такие порядки!
Но, Батюков напрягался, ему то ли подвох, то ли ошибка мерещилась, за какие такие заслуги награждать, то его? Зачем, он вообще сюда прилетел? Вот, и дёргался до сих пор. Но, рассуждать было некогда, они уселись в кресла, те, их «примагнитили», без всякого ощущения перегрузки, а – просто удобно, и понеслись сверху вниз, в таком скоростном полёте, от которого и так, дух захватывает, а они, почти сразу вошли в пике – нырнули в вихревые бурлящие облака. Прозрачные стенки корпуса передавали все ощущения: и сверхскорость, и преодоление встречного ураганного ветра, отчего в буквальном смысле, дыхание перехватывало.
- Держись, Геннадий, аттракционы начались! - Сказал Ноэль, и эту загадочную фразу, Гена потом без конца вспоминал.
Они вышли из ураганной облачной зоны, и на бреющем полёте пошли над океаном, солнечные лучи проходили сквозь верхний слой в виде широких световых потоков, а, лежащие ниже, необъятные пенистые поля искрились и вспыхивали миллионами солнечных брызгов. Это же облачный океан, понял Гена, их мобиль взял ниже и, сбавив скорость, касался брюхом, и уже нырял в перистую, играющую солнечными зайчиками, глубину.
- Внимание! - Раздался в салоне мелодичный голос: - Просьба сохранять спокойствие.
- Прилетели, - шепнул Ноэль.
Батюков почувствовал, как по телу прошла волна компрессии, внесла какую-то деформацию, искажающим образом прошлась по всей видимости окружающего их маленького пространства, стенки мобиля претерпели некое моментальное искажение, как и сами люди. Батюков ощутил нечто, похожее на слабый разряд электротока, пропущенный через грудную клетку, но в следующую секунду, напряжение отпустило, он глянул наружу, и глазам не поверил – они летели в синей вышине, высоко над морем, со всех сторон синее небо, внизу морские волны набегают на светлую полоску пляжа, где отчётливо видны отдыхающие, появился южный город в купах больших деревьев, а в следующую минуту, мобиль-болид мягко опустился на длинную крышу высотки, прямо на набережной. «Мы на Земле», - подумал Гена, и сразу следующее: «Не может быть». Дверь рядом с ним откинулась, и Ноэль протянул руку:
- Как тебе Александрия? Ну, счастливо, будем на связи!
Они пожали друг другу руки, и Ноэль улетел, а Гену уже встречали – толстяк и две девушки. Толстяк в светлом хлопковом костюме – «Серж», как он сразу же кратко представился, обливался потом, и после радостного приветствия, повёл Батюкова вниз, девушки – одна блондинка, а другая, вообще – кофе с молоком, обе были в коротеньком, и Гена начал понимать, что, похоже, он, куда надо, попал. Они спустились по движущейся лестнице и оказались в просторной барной комнате, где слышался лёгкий джаз, с одной стороны, шла, украшенная зеркалами, барная стойка, а напротив, была открытая терраса, или балкон, откуда лилось полуденное сияние, и веяло ветерком. Они подошли к стойке, шоколадная девушка заняла место бармена, моментально смешала коктейли и подала. Гена и Серж уселись на высокие стулья и повернулись к яркой открытой голубизне.
- Ещё раз с прибытием! – Серж поднял стакан, и они выпили.
Тут, произошли сразу две вещи: блондинка Женя обняла Батюкова за талию, отчего Гена весь закаменел и напрягся, и второе – активизировался браслет, экран осветился, и Гена прочёл сообщение, в котором говорилось, что столица СС, Александрия, его приветствует и, что девушка, находящаяся сейчас рядом с ним, будет счастлива стать его гидом и кибер-подругой на все три дня, которые, он проведёт здесь. В случае согласия, надо было нажать цифру «1», в случае несогласия – «2». Гена нажал «1» и встретился глазами с Сержем, тот внимательно следил за его действиями, а увидев, как Гена нажимает на единицу, предложил ещё по коктейлю.
- Смотрите, Геннадий Петрович, каков план наших действий, сейчас мы вас здесь поселяем, и до завтрашнего утра, вы совершенно свободно наслаждаетесь отдыхом. Женечка будет вашим личным гидом, и абсолютно во всём можете на неё рассчитывать. Завтра утром, у вас заседание в Большом Зале, за вами прибудет катер, затем – третий день полноценного отдыха, и Женя – всецело ваша на всё это время.
Батюков слегка растерялся, и даже подумать ничего не успел. Они зашли в номер, куда его поселили, Серж попрощался и убежал. Женя сразу подошла к шкафу и достала летний костюм, новый, залитый в упаковку. Стенной шкаф был заполнен такой запечатанной одеждой, а встроенный каталог тут же показывал, где именно и под каким номером, какая модель. На балконе стояли кресла, отсюда, с 25-го этажа такой вид открывался, что сразу захотелось не 3, а 33 дня на этом курорте провести. Женя подошла и села в кресло, вытянула ноги в лёгких босоножках. «Симпатичная!» - подумал Гена, и спросил:
- Это всё настоящее?
- Конечно! Мы гордимся, что в нашем городе нет ни одной видовой панели, ни одной имитации, здесь всё настоящее!
От двух коктейлей, Гена слегка запьянел, может, после гибернации, ещё слишком мало времени прошло, поэтому, и сказал:
- А, разве кибер-девушки настоящие?
- Конечно! – ответила Женя и покраснела густо, до самых ушей, вообще, как рак. Она, на мгновенье закрыла лицо руками, и как-то справилась. Отвела руки, лицо спокойное, и ровным голосом произнесла:
- «Кибер-подруга» – это условное наименование, я – ИИ, класса андроид, Эухения-Александра 14, специализация – секретарь, создана на Венере, комплексом Данава-2, в настоящее время являюсь собственностью корпорации Кибер-Венериум, здесь отрабатываю первый контракт целевой спецификации. И, смею заверить вас, Геннадий Петрович, в том, что я – самая настоящая.
Гена не знал, что и ответить:
- Да, ладно, Евгения, я просто пошутил… Не бери в голову, ну, конечно, я же вижу, что ты самая настоящая… Давай, может, коктейльчик ещё сообразим, или, ещё лучше – поесть…
«Обиделась, точно, как настоящая» - подумал, и решил больше вообще, не шутить – любых девушек трудно понять, хоть на Венере, хоть на Марсе, хоть где…
Евгения предложила прогуляться, пойти в ресторан на набережной. Батюков оделся в лёгкую рубашку и шорты, которые распаковала Евгения, сунул ноги в новые сандалии, и они вышли. Все встречные были не просто красивы, но ещё и лучились от удовольствия. Гена, знал о таком понаслышке, а теперь, увидел. На своём веку, он вполне достаточно успел повидать. Конечно, он, и на Земле, не во всех местах побывал, но, и в родном городе, и на курорте, а стало быть, и по всей Земле, если не точно так, то похоже – или сутолока, или за плату. Стоит улететь, отдалиться от города, от маршрута по музейному заповеднику, или ландшафтного парка, как обязательно наткнёшься на закрытую зону – заброшенные гигантские города, триллионы тонн мусора, хлама тысячелетнего, химическое загрязнение куда ни ткни… А, куда можно поехать – везде тесно… Вообще, все вопросы, так или иначе связанные с территориями, с полезными площадями, Гена, в силу своей профессии, как никто другой, понимал. Геологоразведка напрямую с этим связана – с освоением нового жизненного пространства, с добычей нужных веществ, и как следствие – со всё большим увеличением пригодных для жилья, мест.
Все сектора, в которых селится человек, современная наука делит на три, тесно связанные между собой, категории. Категория №1 – это все сектора предпригодности, то есть, пространства, за освоение которых, человек только взялся. Работы – непочатый край! Всё, так и заманивает своими богатствами, невозделанностью и новизной! Категория №2 – это, так называемые, сектора достаточной готовности, как во время первых этапов колонизации, и полной готовности – оптимально заселённые сектора. Понятно, что таких мест, даже в СС, много меньше, нежели неосвоенных, а в масштабах галактики – и, вовсе ещё неоткрытых. Категория №3 – это сектора постпригодные, сюда входит только одна планета, и это – Земля. В теории, все регионы Земли делятся на оптимальные сектора, сектора остаточной пригодности, и постпригодные. Со временем, число оптимальных секторов становится меньше, а доля постпригодных – растёт. К ним нужен иной подход, так как и такие земли, возможно вывести на новый виток, однако, это – теория. Такую работу проделывают геологические процессы, а перед человечеством, и без того – целый космос! Будущее манит перемахнуть за пределы, оставить Землю, как утратившую прежний ресурс, и, шаг за шагом, мы неуклонно движемся к этой цели.
Развитие не удержать, но, Вася, братишка мыслит ещё старыми ценностями, да и, миллионы людей всё ещё выбирают, сидеть спокойно, и жить пока на Земле… Но, Вася – студент, крутится в творческой молодёжной среде, стихи пишет, совсем ещё от детства не отошёл. Потом, получит специальность, и как знать, куда после переберётся?! Гена, из-за работы на Астероидах, все выходные, а когда – даже, и отпуск, проводил совсем в другой стороне – на Юпитере. Элифер – важный центр, главная юпитерианская столица – классический образец современного орбитального города. Это обширные комплексы просторных, хотя, и замкнутых площадей. Есть большие парковые зоны, горы для скалолазанья, зоны аквапаркинга, где даже волны моделируются для водного спорта, и это всё – очень впечатляющие подобия природных зон. Конечно, там и пикники, и рыбалка есть, животных полно – пони, козлы, козочки разные. Батюков, когда геология немного отпускала, случалось, подолгу там зависал. С ребятами из геологоразведки, в основном в клубы ездили поиграть или, понятное дело – к девушкам. Система спа-отелей, так по-научному, эта индустрия отдыха называется. Так что, развлечения – на любой вкус! Многие, вообще, на первое место ставили погружение в виртуальность, а там, Гена знал – всё, как в жизни, но гораздо масштабнее – удача, война, любовь, а вместо заработка – крупные барыши.
Было понятно, что из населенной людьми галактики, медленно, но неуклонно выпадает природный элемент и, надо же – самый знаменитый город, новая столица человечества – наоборот, вся целиком – простая и природная!
Он спустился к морю, встал на песок, палевый и сильно нагретый на солнце, ноги, и в обуви ощущают, до какой степени, он приятный, подумалось, что возможно, с самой Земли его как-то доставили, море попробовал – солёное, хотя – слабой соли, но, всё же – море, и воздух морской – такой что, и не надышаться, и чайки кружат, и мерно накатывают на берег волны, народу достаточно, но и места хватает. После Астероидов, после космического перелёта, как раз в таком месте очень хорошо было пожить… Евгения махала ему из кафе, с открытой террасы, он поднялся, а она уже всё заказала. Весь стол был уставлен – салат с креветками, шашлык, щедро сдобренный зеленью, с луком и помидорками, белые лепёшки, картошка с укропом, дымящаяся на блюде, и кувшин красного вина в центре! Смотрит – приборы, и перед ней стоят, улыбнулся и, чуть снова не пошутил… Пока ели, пили и закусывали, Батюков пытался мысли в ряд построить, к тому что, Александрия окажется такой приветливой, честно, был не готов. Кроме них, здесь ещё несколько человек также основательно заправлялись, музыка играла очень весёлая, в дальнем уголке тоже парочка, и Гена расслабился – «гулять, так гулять!», да ещё с девушкой, да к тому же – в гостях! Спросил про Александрию, и Евгения очень толково всё разъяснила: море, на самом деле, было вполне реальным, весь город расположился по берегам, не отдаляясь, более чем на 20 км от линии набережных, далеко в море находились, не видимые отсюда острова, а на дне была устроена главная энергоустановка, причём, с её слов, Батюков понял, что энергоустановка лежала в самом грунте планеты. В целом же, Венера поставляла столько энергии, что стоял вопрос только о её преобразовании, то есть – куда направить, а идей же, в этой сфере было достаточно. Также на нижнем ярусе находилась, очищающая воду, гидросистема, которая, отчасти являлась аналогом земных фильтрационных болот. Там же был смоделирован обширный зелёный парк с живой субтропической растительностью влажных лесов, хотя и находился целиком в условиях искусственного освещения, но жил и развивался. Там проходили популярные туристические маршруты, для тех александрийцев, которые хотели проверить себя в условиях настоящего приключения. Оттуда же, лестницы, устроенные примитивным способом, а именно, прорубленные в скалах, вели в горы, которые замыкали весь город в кольцо. На вершинах даже лежал снег, и было холодно, несмотря на то, что на самой планете естественная температура этого уровня доходила до 80 гр С. По высоте этого кольцевого горного хребта проходила сферическая силовая защита, которая не пропускала ничего, никакие атмосферные явления, никакие устройства, кроме специальных александрийских мобилей не были способны её преодолеть.
-Так вот, - пояснила Евгения:
- Даже если попытаться протаранить наше поле большим кораблём из космоса, защита выдержит, произойдёт лишь искривление, сжатие пространства может быть, но биоценоз внутри александрийской сферы останется не затронут. Именно, величина этого сфероида позволяет генерировать надёжное защитное поле квазиматериального магнитного искривления. Единственная проблема, которую мы не решили, это смена дня и ночи, вернее то, что их почти совсем нет. Когда на Венере день – каждый справляется, как хочет, а когда на Александрийском плато наступает ночь, или вечер, столица включает собственное освещение, в небе моделируется солнечный свет, и всё происходит, как на Земле: утро – день – вечер – ночь, тогда многие стараются слетать на Землю, но когда – венерианский день, такой беспредел творится, как сейчас – постоянный свет, постоянный полдень!
Она счастливо рассмеялась, раскинула руки по сторонам и выгнулась назад, так далеко откинулась в плетёном кресле, что Гена подумал – опрокинется, но Женя не упала, вовремя качнулась обратно. У неё, когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки, она, вообще, была славная, а фигурка – закачаешься! Пока она рассказывала, Гена конкретно подкрепился нормальной едой, а то, забыл уже, когда в последний раз вкусно питался по-человечески, вино допили, и Женя встала:
- Искупаемся?
……………………………
Надо ли говорить, что, так называемх, кибер-граждан, было полно, однако, на предприятии космопрома по освоению Астероидов, среди армии, работающих там, представителей ИИ, андроидов не было. Кибер-девушки работали в отелях-спа, и Батюков слышал, что только такие, и занимались обслуживанием, но по большому счёту, было без разницы – просто отдых и ничего личного. Первое личное знакомство происходило сейчас, и когда, во время купания, она, обозначила эту позицию, можно было, и голову потерять… Вечером, он провёл эксперимент – завязал Женьке глаза, она лежала на спине, а он пальцем касался её тела, еле-еле, но в самых разных местах, или просто дул воздухом, чтобы проверить – везде ли она почувствует? Она чувствовала везде! Вот, с разными экспериментами, Гена, и выложился по полной программе. Даже не заметил, когда задремал.
Женя ушла к себе, в свой номер по соседству, а Батюков проснулся. Проснулся, и снова, не вполне поверилось в происходящее, как будто, вселенная, разом взяла его, да и переставила на какие-то другие рельсы реальности. Он ткнул в браслет связи и вызвал пространственное меню, которое тут же повисло перед ним в воздухе. Геннадий отправил запрос на соединение. Диалоговое окно задавало обычные вопросы: Имя – Ноэль Сантиньяк; отчество – пробел; статус – человек; текущее местоположение – Амарна-Солнце. Ноэль ответил сразу. Окно видео-связи рассеяло темноту, поделив комнату, и на яркой половине возник Ноэль. Он сидел на диване рядом с темноволосой девушкой. «Мари», догадался Батюков. Они оказались так похожи друг на друга, не как муж с женой, а прямо, как брат и сестра. Ноэль их представил, и Гена смутился, сам был не одет, и сидел в беспорядке, одним словом – не подумал.
- А я весь день ждал, что ты позвонишь, - улыбнулся Ноэль:
- Давай, рассказывай, как там тебя Александрия удивляет!
- Удивляет и восхищает, Ноэль, просто всерьёз удивляет! Ты, вот, мне скажи, почему вы сами-то, с Мари в Амарне сидите, или даже, на Земле где-то, если здесь по самому высшему разряду всё устроено? Киберов здесь много, как я понял, почему вы тоже не здесь?
- Значит, понравилось?
- Ты шутишь? Да, здесь же, просто мечта, всё именно так, как нужно! Природа! Море! Девушки! – Гена нужных слов не находил, просто переполнился впечатлениями, хотя всего навсего – один день только прошёл.
Мари помахала Гене рукой и вышла из кадра, Батюков быстро натянул рубашку, Ноэль рассмеялся, но ответил уклончиво:
- Знаешь, во всём своя оборотная сторона есть. Там классно, сам знаю, но поживи год, полгода и ты уже чуть-чуть другие вещи начнёшь замечать. Возьмём просто статистику – самый высокий уровень жизни в Александрии, и самое большое количество самоубийств тоже здесь. И, год от года, этот показатель растёт.
- И нарушение прав Интел Сапиенс! – Добавила Мари, сидя где-то за кадром.
- Ну, мир не без урода, нет же ничего идеального, ты, хоть какую область возьми… Ладно, я тебе вот ещё, что хочу рассказать, понимаешь, как я прилетел, мне тут же, девушку гида предоставили и, ты представь только, Ноэль, она, хоть кибер, но просто по уши в меня втрескалась, то есть, совершенно голову потеряла… Вот, и думаю, что нам с ней делать то теперь?
- Ну, ты даёшь, Батюков, ты что, серьёзно? Знаешь пословицу: «Геолог, откуда бы не прилетел, всегда сваливается с Луны», прямо про тебя! Ты глаза хотя бы раскрой, на всей Венере же что? Эра гедонизма объявлена! Это здесь по всей планете провозгласили, и эти ценности задались целью каждому человеку насадить. Здесь ты не можешь быть один, это – неприлично. Прилетает женщина, девушка, ей кибер-друга рекомендуют. Тебя же спросили – нет ли других предпочтений, ведь спросили? Ты мог бы двух или трёх подружек себе попросить. Скажи, что хочешь другую на завтра, так она, скорее всего, также в тебя влюбится, ты же – симпатичный!
- Да ладно, Ноэль, ты извини, но я не верю. Ты хочешь сказать, что Женя, эта девушка, просто секс услуги мне оказала? За что-то? В чём ты хочешь меня убедить?
- Нет, Гена, так, и не совсем так. Она тебе точно сказала своё имя, в имени уже содержится серия, идентификационный номер, зайди в сеть, всё там можно найти, сколько лет, какая специализация и так далее, она точно должна была сказать, что работает в рамках контракта. Её так создали – спроектировали, собрали, адаптировали, учти – у неё совсем неплохое образование… Считай – у неё такой тип сознания, она лично для себя ничего не получает, она, наоборот, отрабатывает.
- Ты, прямо, как профессор заговорил, а вроде – ботаник…- У Гены даже голова кругом пошла.
- Ну, это Мари у нас профессор – правозащитница андроидов, и поэтому, её в Александрию теперь вообще не пускают. Так вот дела у нас обстоят.
- А как это понимать? - Гена был совершенно сбит с толку.
- Ладно, попробую по порядку объяснить. Понимаешь, в этих девушек столько технологий вкладывают, столько образования, что они, можно сказать, такие же, как настоящие люди. Такие, и не такие – они, как вечные дети. Слышал, может, про кибер-академию Хьюго-Пу И? Так вот, сам Хьюго был против, и судится с ними здесь и протестует, но они, то есть – производители и собственники всех здешних андроидов, взяли его методологию, и здесь воспроизводят. Внедряют андроидам живые чувства, эмоции – радость, слёзы, удовольствия, наслаждения… Девушки эти, теоретически всё, как в реале испытывают, почти как мы, при этом, они здесь, по сути – в рабстве. Никакого выхода.
- И парни такие есть?
- Есть, но не такие, там гораздо сложнее базовая программа, потому, что задумано – кибер-партнёр предоставляется каждому жителю и каждому гостю города, что, согласись, логично, если эра гедонизма. Известно, что женщина, в плане психологии, сложнее нас организована, и если парень наивный как мальчишка, принципов своих не наработал, или, не знаю…ещё что, короче, к тому веду, что женщину труднее зацепить… Одной внешностью, точно ничего не добиться, а если идея, чтобы, вообще, всех нас здесь «загедонить», то и парни-киберы, во многих смыслах стоящими должны быть. Всё, что связано с их адаптацией, программами, всё – коммерческая тайна. И если, девушку, ты теоретически можешь с собой забрать, то парня-кибера, вообще нет. Считай, вечная прописка на Венере. Вот, как то так…
- Так, я могу её, и с собой забрать?
Тут опять Мари ответила, вошла в поле зрения, и села рядом с мужем:
- Вы идёте и заявляете, что хотите, например – пожениться. Вам дают положительный ответ, но ты её просто выкупаешь у корпорации, её нынешнего владельца. Причём, если, как ты сказал, она – прямо влюбилась в тебя, то, скорее всего, она ещё совсем молоденькая, поэтому цену за неё могут назначить сравнительно небольшую. Но, учти, Гена, если ты ей предложишь с тобой уехать, она ни за что не захочет! Такая блокировка в программе, на уровне ЦНС, это незаконно, и скоро ещё один суд будет. Каждый раз мы это доказываем, и каждый раз Кибер-Венориум аппеляцию подаёт. У таких кибер-девушек – контракт на 15 лет, а доживает до окончания этого срока не больше трети, причём большая часть тут же обращается с заявлением о переквалификации, о замене корпуса, то есть просят о смене модификации, проще говоря, не хотят оставаться в числе андроидов…Мы с ними занимаемся, лечим, они проходят очень долгую реабилитацию, а потом, всё равно, многие подают заявку на добровольную утилизацию. Это вообще – беспрецедентная практика – суицид у ИИ. В других местах всего по несколько таких случаев, и по действительно серьёзным причинам, а в Александрии, год от года всё больше… Самое печальное, что огромное количество преступлений совершается здесь именно по отношению к андроидам. Во всей галактике – все человеческие поселения приняли декларацию о правах Интел Сапиенс, где, принимая во внимание 12 поправок, прямо сказано о том, что их жизнь в качестве сформировавшейся индивидуальности также неприкосновенна, и по истечении обязательного срока службы им должно быть предоставлено право на самоопределение, это везде прописано в конституции объединённых народов Земли, везде признаётся право личности. А на Венере этого нет! Может, я сгущаю краски, есть ведь и браки между людьми и киберами, в основном, как раз здесь на Венере и, хотя, очень многие люди спасаются от одиночества, в целом картина печальная.
Гена, всю эту информацию никак не мог, ни воспринять, не переварить, даже замутило его, похоже, какую-то часть реальности он, и вправду, как-то упустил… Ну надо же, куда мир то, оказывается, шагнул, это же надо – свадьба с роботом! Тут же представилось, как он и Женя вместе навсегда будут жить, а она же, и впрямь, совсем глупенькая, хоть и кибер.
- А сами киберы между собой, как? Женятся?
- Ну, в общем, нет, хотя есть один случай, целый фильм даже сняли про эту пару. Супруги андроиды живут вместе уже 85 лет, не в Александрии, правда, а в Шанти, во втором по значимости городе на Венере. Шанти более демократичен, там 3млн человек проживает, тоже гедонисты, но без такого культа праздной жизни, там венерианский центр образования – два старейших университета, и производственные центры обучения и переквалификации ИИ, в общем, большая степень социализации, чем в столице. Так вот, представьте, было две супружеские пары, обе пары смешанные, ну, понятно, человек – андроид и, обе пары – бездетные, а в таких случаях существует повсеместная практика «взаимопомощи», ну, вы понимаете, когда женщина решает забеременеть от чужого мужа, у которого, в свою очередь, жена – Интел Сапиенс. И вот, эти люди встретились, зачали ребёнка, и решили создать самую настоящую человеческую семью, оставив интелов. Те оказались в одинаковом положении и тоже вступили в брак. Они создали брачное агенство, а также бюро поиска оптимальных партнёров.
- Это что ещё, за партнёрство? – Гена, похоже, полностью от жизни отстал.
- Ну, есть такая служба доверия, - начала Мари, и как-то странно посмотрела на мужа, словно бы, отвечая ему, а не Гене: - Когда люди в браке, но хотели бы, в то же время, ещё и кибер-партнёра… Это, скорее для души – друг, который всегда будет рядом.
- Менаж де труа, - грустно прокомментировал Ноэль.
- Давай, не будем ссориться, ты, вечно всё не так понимаешь, - отмахнулась Мари, и продолжила:
- Вот, например, муж или жена, не важно, всё своё время уделяет своей работе, конечно, у супруга есть понимание, но, может появиться и одиночество. Здесь, просто для сохранения душевного здоровья лучше всего кого-то найти, того, кто мог бы просто тебя выслушать!
- Только почему-то, с этим слушателем, не одни только интеллектуальные беседы начинают происходить, - вставил Ноэль.
- Ну, хотя бы, и так! Если нашёлся кто-то, кому можно открыться, кому можно доверять, это большая, огромная удача! Что тут плохого?! – Мари, даже голос повысила, так хотела мужу свою правоту доказать.
«Прямо душой болеет за этих киберов», понял Гена. Мари прямо раскипятилась, стало понятно, что она, великая активистка, тогда как Ноэль, наоборот, совсем сник. А Мари вскочила с места, чтобы, как перед залом с оппонентами выступать:
- Ревность вообще не уместна, он же, андроид – искусственный интеллект!
- А если, я тоже кибер-подругу найду? – Спросил Ноэль.
- Знаешь, я только «за», но если ты тоже обратишься с официальным запросом о психологической поддержке, и тебе подберут достойное лицо!
- И тело. – Сказал Ноэль.
- Хочешь искать тело – ради бога, - Мари раскраснелась, так переживала, из-за того, что её специальность к такому непониманию привела.
- Короче говоря, лучший способ разнообразить семейную жизнь по науке, это и есть «оптимальное партнёрство»? – Спросил Батюков: - Вот как про ревность услышал, так и дошло, наконец.
- Нет, Гена, не разнообразить жизнь, но заполнить одиночество, почувствовать себя живой… - Мари махнула рукой и вышла.
-Ты только не плачь, - вдогонку сказал Ноэль. И обратился к Гене:
- Видишь, как всё у меня теперь…
- Ну, если так увлекаться защитой роботов, … а нервничать, вообще ни к чему…
- Здесь есть одно место, это рядом с Александрией, и надо обязательно заявку подать на посещение, куда ты можешь со своей девушкой полететь, для меня это, вообще, самое любимое место в галактике, терра-сопка, называется, их уже три, даже четвёртую закладывают – такая популярность у них. Там 120 км – одни только дюны, растительности очень мало, зато, есть большие и мелкие пресные озёра, рыба есть, многие порыбачить туда летят. И – никого! Ни одной живой души на всей терре, только вы вдвоём. Поэтому, сохраняют ограничения, чтобы эту поэзию сохранить…
Мари, как услышала, так снова вошла в кадр:
- Вот туда, как раз, их и возят, а потом находят, уже по частям. Тебя просто слишком долго не было, сейчас эта сопка закрыта на расследование. Я как раз завтра полечу в общее венерианское управление, буду требовать, чтобы на планетарном уровне, что-нибудь сдвинулось…
- Ужас какой.- Сказал Ноэль: - Я, и вправду, не знал.
«Ужас какой», - подумал Гена, и вспомнил самое важное, что ещё в самом начале хотел сказать:
- Ноэль, а поехали со мной завтра в Большой Зал, на это собрание, что-то мне не по себе, я же, вообще не привык к мероприятиям, а ты меня поддержишь, как ни крути, - мы коллеги. Что скажешь?
- Гена, да не вопрос. Утром я у тебя.- Ответил Ноэль и отключился.
Рано утром, когда Батюков, свежевыбритый, поднялся на стартовую площадку, Ноэль уже был на месте. Он прилетел на александрийском мобиль-болиде, которые одни только могли входить в её внутреннее воздушное пространство, высадив его, болид умчался, а в самой Александрии, во все стороны курсировали катера-амфибии, которые одинаково передвигались и по воздуху и по воде… Они пожали друг-другу руки, и Гена заметил, что Ноэль как-то осунулся, и уже не лучился от радости, как тогда на Пацане перед прибытием…
- Я вот подумал, что завтра у тебя ещё один день, - сказал Ноэль: - Потом, когда ещё встретимся, полетели со мной на терра-сопку, я всё-таки себе назначил поездку, не туда, где расследование, на другую, подальше. Девушка твоя, точно обрадуется, они любят в таких местах гулять. Хочу идею одну проверить – побольше растений населить на сопке, травку кудрявую подберу, мелкий кустарник, можно, стелющийся, думаю, что вполне бы подошло, завтра проведу замеры: температуру, влажность, состав воды, почвы, подготовлю проект, со сроками, с перечнем материалов, если власти поддержат, то, останусь на Венере. Дочка ведь. Поехали вместе, пикник организуем, в тишине посидим. Как тебе идея?
- Отличная идея! – Одобрил Геннадий: - А то, и, правда, когда ещё встретимся…
Прибыл катер, открытый с защитным ветровым стеклом, остановился в воздухе и завис на воздушной подушке, Батюков и Сантиньяк залезли и, медленно набирая высоту, полетели над городом, лавируя между другими катерами, или встречными, или пересекающими их воздушный путь. Они шли по широкой дуге над полосой пляжа, под ними ярко синее море катило на берег волны, береговая линия имитировала естественно-природные очертания, где-то море вылезало на сушу бухтами, то, наоборот – скальные выступы шли в море, отрывались от берега и, разрозненными группами стояли в воде, в виде обкатанных приливами, валунов. Большой Зал Заседаний оказался высоко на вершине. Простое скромное здание помещалось на полукруглой ровной площадке, слегка выступающей над морем, гладким отшлифованным козырьком.
- Честно говоря, я чего-то большего ожидал, на Земле Дворец Конгрессов, как то повнушительнее выглядел, - заметил Батюков.
Гена был явно разочарован.
- Ну, ты даёшь, старик, это же – точная копия Парфенона, ну, который на афинском акрополе, такой древний храм, что простоял тысячи лет и обветшал, когда на Венере ещё и вовсе людей не было.
- Да? Ну тогда, ладно. Но мне кажется, что такой минимализм не по нашему, то есть – не по-гедонизму совсем.
- Ну, как сказать, - Ноэль покосился на Батюкова: - Ген, а ты, что же принципы гедонизма одобряешь для себя?
- Да, нет, просто шутка неудачная, какой гедонизм?! Я же – геолог, мои предки от самой польской шахты идут, я – трудом, своими руками горжусь! Некогда быть гедонистом, да и мелковато.
- От какой польской шахты, Гена? Ты, это о чём сейчас говоришь?
- Ну, говорю про шахтёров великих, про то, как люди трудом целые страны зачинали. Вот так, Ноэль, история – великая вещь! Историю надо знать!
- Гена, на это, у меня вообще теперь слов нет… Об этом, давай, мы после ещё обязательно поговорим. Здесь, понимаешь, наоборот, не простота, а – принцип величия воплощён. Если, по-простому, то можно сказать, что гедонисты современности построили здесь подобие древнего храма, чтобы себя к героям древности приравнять и, тоже обозначить преемственность. В то время – и мудрецы, и политики, все без исключения, были гедонистами, и всё же, начало для всей нашей истории заложили. Ну, как, понятно объяснил?
Да ну, «я – про Фому, а ты – про Ерёму», - отмахнулся Батюков.
Ноэль только руками развёл.
Они вылезли из катера и осмотрелись. Вид был – закачаешься, от одной высоты можно было равновесие потерять. Почти половина Александрии лежала перед тобой, как на ладони. Ноэль даже острова различил, на пределе видимости, в синей дымке за горизонтом. Каменная площадка представляла единый идеально отшлифованный монолит. «Зелёный гранит, Земля, Бразилия», узнал Батюков тёплый зеленоватый камень с большими голубоватыми островками и жёлто-зелёными прожилками, как будто родная планета привет передала. Бесшовное соединение, вот это по-нашему, не всё же на древних оглядываться, может, и хватит уже, подумал он про себя. Само здание представлялось простым прямоугольником, с колоннами по периметру, с низкой двускатной крышей, и слегка возвышалось за счёт прямоугольного цоколя. Ко входу вела мраморная лестница, а у дверей, между колоннами стояли дети, точнее подростки лет 14-ти, мальчик и девочка, темноволосые, загоревшие до цвета бронзы, и одеты причудливо, у мальчика на груди широкое ожерелье из золотых пластинок веером и маленькая белая юбочка, как обмотка, чтобы только трусы прикрыть, на ногах – сандалии с ремешками почти до колен, и золотые браслеты на руках. Девочка, вроде его сестра, только волосы – не распущены по плечам, как у парнишки, а гладко собраны на затылке, была в платьице с одной лямкой через плечо, и стояла с почти голой грудью. Батюков не мог глаза отвести. Мальчик подал планшет, где в столбик шли имена приглашённых, и Гена на свою фамилию нажал палочкой. А девочка встала на носочки, и одела ему на шею золотистую ленту с медалью в виде цифры «3», и подала каждому карточки, которые попросила прочесть и заполнить. От Гены только подпись нужна была, и он сразу подмахнул, а Ноэль на всех строчках что-то заполнил. Войдя в копию ветхого здания, Гена понял, что это – лишь вестибюль, отсюда начиналась широкая парадная лестница, которая плавно шла вниз, и привела их на широкий балкон, прямо над залом заседаний, откуда весь зал отлично был виден. Он был устроен в виде амфитеатра, где к полукруглой сцене широкими ярусами спускались ложи. Всего было четыре яруса. На каждом ярусе по три парных ложи, самые большие на верхнем ярусе, внизу самые меньшие. С балкона вели два лестничных крыла, белый мрамор, красные ковровые дорожки и деревянные полированные поручни на перилах.
- Как в театре, - сказал Ноэль.
- Ну, можно сказать, что я и к театральной культуре, заодно, приобщусь, - заметил Гена.
Они спустились к нижнему ярусу, и прямо перед ними на средней ложе загорелась большая цифра «3». Сюда – понял Батюков. Красная внутри, ложа была размером с небольшой корабельный отсек. Напротив дивана с подушками, к передней стенке примыкала полированная столешница, в центре которой, размещался небольшой экран, а посередине в ведёрке со льдом охлаждалась бутылка шампанского и стояли бокалы на салфетке. Круглая сцена перед ними была пуста, только по центру стояла одинокая кафедра, позади неё, как в кинотеатре шёл экран, и на нём крупными буквами светилась надпись: Геннадий Петрович Батюков. Гена даже вздрогнул, но рядом засветилось ещё одно имя: Николай Николаевич Скачка. Ноэль огляделся:
- Всё-таки мы не самые первые, - и указал Батюкову вправо, на крайнюю ложу, где уже сидел паренёк. Он был в тёмных очках и, подняв голову, смотрел наверх. Гена тоже поднял глаза, и только сейчас заметил, что вместо потолка над ними был высоченный купол, и там, как живой, сине-фиолетовый космос подмаргивал им сотнями разноцветных скоплений.
- Он движется! – Воскликнул Ноэль.
Действительно, над ними было смоделировано медленное вращение галактики. Сантиньяк снял с боковых держателей чёрные очки, одну пару подал Батюкову, вторые – надел сам. В очках, картина Млечного Пути под куполом, стала интерактивной. Если сосредоточиться на одном секторе, то он сразу же приближался и увеличивался. Гена обожал такие штуки. Экран впереди тоже оказался интерактивом, и кроме развёрнутой информации о себе, Гена прочёл, что Николай Николаевич Скачка представлен к награде за установление контакта с высшей инопланетной цивилизацией.
- Глянь, какие дела, - толкнул он Ноэля,
- Да, похоже, много интересного впереди.
На экране зажглись ещё имена и фамилии, и стало понятно, что так сообщается о новоприбывших участниках. Надписи гласили: Рам Данава, Виктор Берке . «Ого», выдохнул Батюков, Данава полностью управлял Венерой и ещё огромнейшей корпорацией. Он уставился на экран, и там тотчас проступила уточняющая информация. Рам Данава являлся управляющим президентом концерна Данава, входил в Правительственый Совет Венеры на правах действительного члена и держателя пакета акций, также являлся учредителем АО и председателем совета директоров корпорации Кибер-Венориум. Виктор Берке был ведущим специалистом НИИ Био-Транс-Киборг, нобелевским лауреатом, нейрохирургом и директором клиники Транс-Киборг.
- Вот это шишки! – Тихо проговорил Ноэль.
Они обернулись, чтобы посмотреть на прибывших, которые уже выходили с верхнего балкона на лестницу. Их оказалось трое. Рам Данава – очень крупный смуглый азиат или индиец, шёл в свободном восточном одеянии, а Виктор Берке прибыл с девушкой. Они прошли на второй ярус и заняли две смежные ложи по центру, прямо над ними. Геннадий рассмотрел даже девушку – красивая, лет двадцати пяти, высокая и тонкая, и с самой поразительной причёской – тёмные блестящие волосы падали широкой волной до колен, будто плащ. Ноэль, на девушку, наоборот, внимания совершенно не обратил, он впился глазами в Данаву, рот сжался в линию и кулаки, тоже сжались сами собой. «Этот человек разрушил мою семью», - думал он.
Тем временем, на балконе появилась новая делегация, такая необычная, что теперь, и Сантиньяк, рот раскрыл – мужчина в деловом костюме шёл рядом с двухметровой негритянкой в ярком просторном платье, с её ушей свисали огромные кольца, на руках и на ногах звенели браслеты, высокая прическа была перевита красной тканью, отчего женщина смотрелась, как настоящая великанша, а когда они спустились на лестницу, стало видно, что она босиком. Впереди бежала большая собака, а сзади шёл молодой темноволосый парень с огромным туристическим рюкзаком. Эта группа заняла две ложи на третьем ярусе.
- Это же…, - догадался вдруг Батюков,
- Ботсвана-Гея! – Договорил за него Ноэль.
Оба повернулись к экрану, где все вошедшие были уже перечислены: представитель Интел Сапиенс, Ботсвана-Гея – Председатель Правительства Африканского континента, аватар орбитального комплекса Ботсвана-Гея, действительный член Правительственного Совета планеты Венера, на правах держателя пакета акций, учредитель ЗАО и председатель совета директоров орбитального комплекса Петроний-Плекс, учредитель АО и председатель совета директоров орбитального комплекса Эльбрус-на-Марсе, правообладатель транс-космического концерна Учитесь-у-меня-Пацаны и т. д. Её спутник оказался самим аватаром Петрония-Плекс, а собака…
- Боже мой! - Воскликнул Ноэль: - это же, Хьюго-Пу И!
И они прочитали: Хьюго-Пу И, нобелевский лауреат, академик, профессор и ректор Академии Кибер-психологии Хьюго-Пу И, член совета директоров, ведущий специалист и консультант корпорации Кибер-Венориум.
- Вот это да, - сказал Ноэль:
- А, мы то, думали, что они заклятые враги между собой…
- Кто? – Не понял Батюков,
- Да, вот, - показал Ноэль, и они увидели, как пёс Хьюго- Пу И, прямо через барьер перескочил в ложу Данавы, забрался к нему на диван и залаял! «Он даже не говорит?!», - удивился Батюков, потом Хьюго соскочил с дивана и сел на полу рядом с Данавой, Рам гладил его, а Хьюго, так и колотил хвостом по полу. Про парня с рюкзаком экран ввёл сообщение, что это Андрей Семёнович Кормчий, эколог, океанолог, кандидат физико-биологических наук, кавалер ордена Друг Океана 1-ой степени, представлен к награде за новаторское изобретение в области защиты живой природы планеты Земля.
Экран запестрел новыми надписями. Батюков повернулся, на верхнем балконе появилась внушительная толпа новых участников, все, как один, были в тёмных деловых костюмах, среди них было несколько женщин, тоже в строгой одежде. Правительство, наверное, - пронеслось в голове, повернулся к экрану – точно: Иван Генрихович Баренцев, со-Председатель Правительства Евразийского континента, Президент Обще-Европейского Сообщества, член Правительственного Совета Африканского континента, член Правительственного Совета Азиатского континента, член Правительственного Совета планеты Венера на правах держателя пакета акций. Последней, прибыла ещё более многочисленная делегация, тоже в деловых костюмах, но в светлых. Во главе этой делегации прибыл Шань Ди Бао – со-Председатель Правительства Евразийского континента, Президент Обще-Азиатского Сообщества и всех частей Азии, член Правительственного Совета планеты Венера на правах держателя пакета акций.
- Надо же, здесь неточность, - заметил Ноэль:
- Алишер – Правитель Объединённой Аравии, тоже ведь, частью этого материка управляет это, ведь тоже евразийский континент, в Индии, тоже своё отдельное правительство есть…
- Ну, может, ему хотели больше уважения оказать.
- Ну, наверное, - согласился Ноэль.
Обе правительственные делегации заняли места в верхних ярусах, и на сцене, по бокам экрана вспыхнули высокие светильники, с виду – настоящие факелы. Заиграл торжественный Марш Первопроходцев. Началось, - понял Гена. Марш смолк, и на экране зажглась надпись – Андрей Семёнович Кормчий, примите наши приветствия! Весь зал дружно зааплодировал, но Ноэль уловил какие-то всхлипы позади себя в верхней ложе, он непроизвольно обернулся и увидел девушку из ложи Виктора Берке, она сильно подалась вперёд, и по её лицу текли слёзы. Это была Лето, дочь Берке. Уже почти три года она отчаянно и безответно любила Андрея Кормчего.
Они познакомились здесь же, и сидя на этом же месте, она впервые его увидела. В тот раз, его награждали первым орденом Друг Океана, а когда он взглянул на неё, она вдруг почувствовала, как твёрдая почва уходит у неё из под ног. Взгляд его тёмных, почти чёрных глаз под размахом чёрных бровей пронзил её сердце, словно раскалённой стрелой. В ту первую встречу, он был бледен, а сейчас, она успела заметить – слегка загорел. Она ждала и боялась того момента, когда снова услышит его голос, боялась не выдержать того воздействия, какое он всегда оказывал на неё, такое сильное, что начинали дрожать пальцы, прерывалось дыхание, и без того, зал слышал, как оглушительно бухает в груди её сердце, то – жар, то – холод, то – слёзы, и это сумасшествие 3-х месячного ожидания, когда она узнала, что он прилетит. Он родился на Марсе, и всю жизнь прожил на красной планете, а когда 8 лет назад впервые ступил на Землю, то сразу влюбился – влюбился в море, влюбился в китов. Он родился на Марсе, жёсткой мужской планете, а она – на Венере, самой прекрасной и женственной, и они не случайно встретились. Он вошёл в её жизнь, для того, чтобы её спасти. Он спас её от сущего ада, которым была тогда её жизнь, от безумия, от которого она полностью излечилась в тот самый миг, когда увидела и узнала его.
Андрей встал за кафедру в середине сцены, подождал, пока стихнут аплодисменты, и негромко заговорил, в зале была такая акустика, что его низкий голос звучал совсем близко:
- Прежде всего, хочу поприветствовать всех собравшихся, и ещё раз выразить благодарность за то, что почтили вниманием мой вклад в наше общее дело – спасение живой природы нашей матери – планеты Земля. – Он
закончил эту длинную фразу и поднял обе руки вверх, как бы в приветственном жесте, в зале опять зааплодировали, он склонил голову и немного постоял так.
- Я представляю изобретение, замысел которого сложился давно, а разработка заняла два года. Это изобретение, я назвал «кожей кита». Это костюм, снабжённый набором сенсорных датчиков, надев который, человек безо всякой выучки, оказывается способен понимать язык китов и дельфинов.
Он замолчал, и во всём амфитеатре тоже воцарилась тишина. «Прямо, минута молчания», - подумал Батюков, а потом, из верхнего яруса правительственных делегаций кто-то спросил:
- А какая польза от этого изобретения?
- Использование этого открытия приведёт к созданию новой базы научных данных для пересмотра текущей картины мира. В частности, за короткое время исследований, мною выявлено следующее – настройка китов на магнитное поле Земли, и способность корреляции; способность к предвидению, опирающаяся на высокую чувствительность и анализ характера солнечных возмущений; способность к передаче сложных сигналов на расстояние до двух тысяч км, а скорее всего, и дальше, причём полная декодировка одного сеанса такой передачи заняла 25 условных страниц электронного текста; возможность вступать в диалог и в отношения информационного обмена; также существует определённый ряд предпосылок, для того, чтобы с большой долей вероятности предположить способность китов, непосредственно получать сигналы, идущие из-за пределов СС. Последнее, о чём я, обязательно должен упомянуть в этой краткой презентации – это очевидная прозрачность нашей ментальности для представителей семейства китов, в частности – горбатого кита. И синего кита, самца, возрастом 120-ти лет, которого я встречал только дважды. С учётом всех перечисленных фактов, возможен предварительный вывод – уровень развития кита, в сфере осознания, превышает уровень развития человека. Следовательно, мы оказываемся перед необходимостью признать кита, как нашего общего «старшего брата» по разуму. Вот, собственно, всё о чём я намеревался рассказать. Ещё раз, благодарю за внимание.
Из верхних лож снова раздался голос, с предложением ко всем присутствующим обдумать вопросы, которые возможно будет задать немного позже. Раздались скромные аплодисменты, и Андрей покинул сцену. Он направлялся вверх, но заметил Лето Берке, неотрывно глядящую на него. На долгие 2 секунды он остановился, взгляды их встретились, а потом, будто стряхнув наваждение, прошёл дальше по лестнице, в ложу Ботсваны-Геи, вместе с которой, он, очевидно и прилетел.
- Бред сумасшедшего, просто психбольница на выезде, - прокомментировал Батюков:
- Как только, этот клоун не постыдился перед Главным Собранием мирового гедонизма такую ахинею нести, такую чушь собачью вывалить…
Ноэль хотел что-то ответить, но тут во весь экран зажглась надпись: Геннадий Петрович Батюков, мы приветствуем вас! Раздались аплодисменты, и Гена ринулся на сцену, приглаживая шевелюру на бегу. «С чего это он, Польшу какую-то выдумал?»- подумал Ноэль – когда сам – настоящий нормандец – высокий, широкоплечий, глаза – ярко голубые, волосы – густые светло-русые кудри, до самых плеч уже отросли.
Геннадий выскочил на сцену, встал за кафедру и поднял обе руки в приветствии, также, как до него, сделал Кормчий:
- Спасибо, что отметили мой вклад в науку, в развитие всех народов нашей галактики!
Все снова захлопали, видно, что Батюков понравился.
- Мой вклад математический, - продолжил он, когда приветственные аплодисменты стихли:
- Все формулы пришли ко мне в один момент озарения, самого яркого, ярчайшего в моей жизни!
Батюков сделал паузу, и из зала тут же спросили:
- А о чём ваша теорема? Какие новые свойства она утверждает?
Ноэль хорошо видел, что услышав этот вопрос, Гена закрыл глаза, приставил ладони ко лбу, как бы закрывая лицо, но на самом деле, он приложил пальцы ко лбу над бровями, постоял так некоторое время, потом ладони опустились, он поднял взгляд к звёздному куполу и, наконец, глядя в зал и жестикулируя, начал рассказывать:
- Если куб пространства-времени устремить к нулю, или к порогу мнимости, то на самом рубеже перехода пространства-времени в отрицательную вселенную анти-материи с отрицательным временным показателем, мы войдём в дифференциальную фазу, где пространство-время расщепляется на пару мнимого пространства-времени и пространства-мнимого времени. Дифференциалом для линейной функции служит угловой момент вращения, задающий вектор вхождения в поле дифференцированного пространства-времени. Что, помимо прочего даёт основания для возникновения гипотезы об условно-корпускулярном характере Большого взрыва, где условно-мнимые корпускулы инициируют генезис протовакуума и генерацию первичных додекаэдров векторного пространства-мнимого времени…
У Ноэля появилось ощущение, что он поэму на непонятном для себя языке выслушал, где всё – рифма, ритм, и размер, было правильно, но непонятно. В зале тоже, наверное, так решили, поэтому аплодировали Батюкову долго. И, снова раздался вопрос из зала:
- А сколько вы работали над таким результатом?
И с другой стороны тоже вопрос прозвучал:
- Это серьёзное математическое решение, а вы же – геолог, у вас самая прикладная профессия, как долго вы изучали математику?
На эти вопросы Геннадий ответил так:
- Сказать по правде, это открытие пришло именно, как озарение – свыше пришло. Это послание Человеку о том, что надо оторваться от Солнечной системы, пора по-настоящему утвердить себя в космосе и, как сказал Александр Иванович Бореев: «Встать вровень с богами!».
После такого ответа весь зал, стоя, Батюкову зааплодировал. Гена поклонился, поднял над головой руки в жесте рукопожатия и, сияя широкой улыбкой, вернулся на своё место.
Последним вышел на сцену Николай Николаевич Скачка. Ноэль увидел не паренька, как казалось издали, а вполне взрослого человека, невысокого и крепкого, но улыбчивое лицо, с широко расставленными глазами, делало его похожим на мальчишку. Николай подождал, чтобы стихли приветственные овации, и без особого вступления начал:
- Прочёл тут, он указал на экран, как именно я отрекомендован, так, вот, сразу же оговорюсь – да, контакт с высшим разумом, бесспорно произошёл, но к сожалению, этот случай не предполагает дальнейшего развития отношений. Всю свою жизнь я провёл в космосе, даже родился на космическом корабле за пределами галактики, и знаю, что случаев встречи с представителями высших инопланетных цивилизаций накопилось уже порядочно, зайдите на любой форум пилотов исследователей, и вы сразу в этом убедитесь, конечно, невозможно отделить правду от вымысла на таких форумах, и если есть моя скромная заслуга, то она в том, что в нашем случае установленного контакта всё подтверждается документами, корабль вёл запись, также всё зафиксировано бортовым самописцем, а это, если мало ли кто, будучи далёк от специфики дальних полётов, не в курсе, то я поясню, что фальсификация записей бортового самописца невозможна в принципе. Это предисловие, сейчас перехожу к докладу. Мы шли к СС, когда наш корабль, Гончие-Псы-Галактики получил повреждения. Мы попали в поле искривления магнетара CMS 1616, и нас накрыло серией магнитных возмущений, в результате произошёл сбой параметров навигации, и Гончая не могла войти в червоточину, кроме прочего, наши ресурсы были на исходе, мы не могли продержаться в пути 15-20 лет. В такой ситуации, наш выбор состоял из двух вариантов, остаться в секторе доступности, пытаясь нейтрализовать нарушения, что было чревато попаданием под новые вспышки, экранировать которые, нам оказалось не под силу. Или двигаться линейно, держа курс на СС, с небольшим склонением к следующей известной нам червоточине, достичь которую мы могли через три года пути по земному реальному времени, но для прохождения этого маршрута, нам также не хватало энергии. – Николай сделал паузу, и из зала тут же спросили:
- Почему в этом случае, вы не вошли в гибернацию, тогда корабль, практически не тратя ресурсов, мог бы запустить процессы перепрошивки, и по пути, добывать энергию из твёрдого вещества любых метеоритных потоков?
- Наш экипаж состоит из четырёх человек. Это я и моя жена, а также её брат с женой. Свояки находились в гибернации, но Вера – моя жена, на тот момент оказалась беременной, а на начальных сроках, как вы знаете, гибернация прекращает беременность. Поэтому, я тоже не вошёл в гибернацию.
- Ну, ты, молодец, мужик! – Одобрили в зале.
- Мы запустили сканеры пространства, так как помимо твёрдого вещества, нам требовались ещё лёд или органика, ряд металлов, тоже мог бы нас выручить, и любой первооткрыватель со мной согласится… Таким образом, мы обнаружили металлосодержащий астероид. Гончая была категорически против высадки, но мне казалось, что у нас, просто нет выхода. Так и вышло, что мы сели на планетоид феррум 42600425. А, чтобы оторваться, нам не хватило ресурсов.
Из зала опять спросили:
- Сразу по прибытию в СС, вы подали заявку в Межпланетную Торговую Ассоциацию на реализацию 4-х тонн кристаллов иридия. Как вы можете это прокомментировать?
- Если бы мы начали расщеплять иридий, вся наша работа последних пяти лет оказалась бы лишённой своего результата.
- А как на ваше решение отреагировала ваша жена? Вы ведь рисковали не только её здоровьем?
- Вера была согласна, так как знала не хуже меня – если мы потеряем иридий, наш ребёнок родится в нищете. Нас отчасти спасло то, что я сумел посадить Гончую, как бы на острие планетоида, он имел форму, наподобие двояковыпуклой линзы, конечно же, в очень приблизительной аналогии. Мы с кораблём спровоцировали падение с опорных стоек, и тут же запустили реактивное ускорение на базе большей части оставшегося у нас активного вещества. Мы смогли оторваться, но корабль получил серьёзные повреждения практически на всех уровнях, включая и базовую платформу реактора. От перегрузок на старте, у Веры началось кровотечение, ребёнок, или – плод, оказался под угрозой. – Николай опять замолчал, но вопросов
не последовало, весь зал замер в ожидании.
- Так вот, я хорошо помню, что тогда произошло, просто вижу отчётливо, как сейчас – мы сидели с Гончей в кают-компании, а Вера, просто лежала в отсеке.
- Гончая, это аватар? – Спросили из зала.
- Да, корабль моделирует свой образ на мониторе. Раньше, корабль персонифицировался как мужчина, мы звали его Гонец, а с тех пор, как я женился, и на борту появилась ещё и Лора, это свояченица, тогда корабль взял имя – Гончая, и сфантазировал себе женское лицо.
В зале засмеялись.
- Мы сидели и строили вероятности выживания. И когда что-то изменилось, первой это заметила Гончая. В большинстве случаев, когда люди в космосе сталкиваются с необъяснимыми явлениями, техника, либо ничего не фиксирует, либо отказывает и терпит сбой. В нашем случае, всё было не так, я продолжал говорить, но Гончая вдруг сделала знак замолчать, и я тоже стал прислушиваться, думал – утечка кислорода пошла, или, ещё что-то, но я услышал только такой тихий звук, когда два человека, не размыкая губ, начинают вести мелодию, можно сказать – гул, или гудение, но это будет не так точно, это был живой звук, я подумал, может, камера гибернации разблокировалась, свояк, может вышел, в общем, я не понимал, а потом, резко – паника, и я понял, что на корабле ещё кто-то… Это был, просто моментный ужас. Как если бы, я ощутил, что полкорпуса снесло, и волна радиации нас накрыла, так примерно, а потом, мы с Гончей их и увидели, да, корабль вёл посекундный отчёт. Это были киты. Киты косатки, но, по цвету, вроде дельфинов, а Гончая говорит: чёрно-белые. Всё есть в записи, но полной картины нет, потому что существа были громадные, я так скажу – они выглядели, как проекции, то есть, для них не существовало внутренних переборок, хотя поворачиваться внутри нашего корабля, даже без учёта переборок, им было тяжеловато. Всего, их было два существа. Причем, то, что я вначале, так запаниковал, сразу прошло. Они, просто излучали большое добро. Как белуха, как будто, всегда улыбается, и эти вот так. Такие же добрые морды. Я пошёл к Вере, там во весь отсек, один пришелец стоял в воздухе и, полностью, не мог уместиться. Они не летали, они плавали, как в воде, таким образом, и передвигались. В общем, было немного похоже, что это проекция, и эта проекция – на жену наложилась, хотя, и не очень похоже. И он пел. Это его пение я услышал. И прямо в голове появилось сообщение – «Без этой жизни, Вселенная не будет полна». Прямо в мозг передали. Я резко обернулся от неожиданности, прямо сзади – ещё один, только его голова весь проём занимала, больше никак он не влезал, чтобы дать мне выйти, он отступил, попятился, то есть, как через проекцию, я не мог пройти. По времени, они находились у нас 35 минут. Потом, просто исчезли. Пошёл к жене – спит. Потом, слышу – сигнал прибыть в рубку управления. Прибыл, смотрю – на экране, данные кругового обзора, и по обе стороны корабля, вплотную, возникли два диска, диаметром порядка 60 -70 метров, ну, не вплотную, а так, каждый от корабля, примерно метров на 200 отстоял. Нас зажало силовыми полями, и они подвели корабль к червоточине… Когда вернулась видимость космоса, мы уже Солнце смогли различить.
- Это была известная вам червоточина?
- Нет, эта короче, она вывела нас на Нептун, и через месяц, мы зашли в доки у Нео-Флориды.
- А ваша жена сейчас как? Вера?
- Да, Вера Скачка. – Николай улыбнулся: - Осталась в Нео-Флориде, ждёт малыша, он уже шевелится. Врачи говорят, что для неё и ребёнка, чем меньше космических перелётов, тем лучше. Сам я раньше не бывал на Флориде, и мне, и Вере, очень понравилось. Так что, пока там остановимся. Думаю, что финансово, теперь, мы вполне можем себе это позволить.
На экране позади Николая сразу же появилась информационная заметка, которая гласила, что: «согласно последним социологическим опросам, Нео-Флорида занимает 1-е место в списке самых привлекательных городов СС, вытеснив Александрию-на-Венере на 2-ю позицию. Нео-Флорида в настоящее время переживает, как активную фазу естественно-демографического прироста, так и увеличение населения за счёт притока извне. Сегодня в городе проживает более 2-х млн. человек. Отчасти, это объясняется недавней заменой Стариона -1, выработавшего свой ресурс, на новую модель Старион-2, (Старион – технологический аналог звезды класса красный карлик жёлто-оранжевого спектра). Также, важным фактором, играющим значительную роль во всё увеличивающейся популярности Нео-Флориды, является феноменально удачная синхронизация магнитного поля Стариона с магнитным полем планеты Нептун, что, в свою очередь вызвало значительную продолжительность жизненных циклов всех, без исключения, живых био-организмов, попадающих под их обоюдное влияние. Также планируется заселение первой очереди нового города – Атлассы, уже начавшей своё вращение вокруг Стариона-2. Уже запущен весь комплекс, производящих зелёную продукцию, терр Деметры».
В зале на какое-то время воцарилась тишина, Николай Скачка тоже читал, повернувшись в пол-оборота к экрану у себя за спиной. Наконец, зазвучали аплодисменты. Николай Скачка дольше всех выступал. Когда он покидал сцену, на экране возникло новое сообщение, о том, что объявляется полуторачасовой перерыв.
Батюков и Сантиньяк, как и все в зале, Николаю Скачке аплодировали стоя, а когда, прочитав новое оповещение о перерыве, уселись, загорелся экран планшета, установленный в держателе на столе. Геннадий ткнул в меню, и сразу, высветились такие пункты: вызов сопровождающих для отдыха в спальных люксах; и – буфет-ресторан. Батюков выбрал буфет-ресторан, и на экране появилась простая схема.
- Может вызвать сопровождающих? – Спросил Ноэль.
- В спальные люксы? – Вопросом ответил Батюков.
Тем временем, заиграла танцевальная музыка, и на сцену выбежало человек 20 подростков, так же точно наряженных, как и те, которые дежурили у входа, встречая участников. Они быстро отодвинули кафедру, и все вместе начали какой-то сложный танец, то закружатся посередине, то построятся в две шеренги и, сходиться-расходиться начнут, потом соберутся в цепочку, и волной приплясывают, потом хороводом собрались, потом, ручейком через воротца начали проходить – красиво, можно остаться и, попивая шампанское, со своих мест наблюдать.
- Пошли уже, - сказал Ноэль: - Вообще, ты, по-моему, лучше всех здесь выступил! Поздравляю, дружище!
- Спасибо, Ноэль! Мне спокойно, потому что ты со мной приехал, ты здорово меня поддержал!
- Да, мне и самому не без пользы. Интересно, какой орден тебе вручат?
Они поднялись на балкон, и через новые, открывшиеся там двери, вышли в большой внутренний двор, где посередине был устроен фонтан, в котором вся поверхность была из верхушек водных струй, пульсирующих на разной высоте, то увеличивающихся, то уменьшающихся по росту. Дальше, были видны двери туалетных комнат, а по обе стороны арочные проходы вели в открытые гостиные, где тоже играла музыка, и все присутствующие откуда-то выносили подносы с едой. Заглянув в правую гостиную, Батюков и Сантиньяк увидели шведский стол и, тоже набрали бутербродов, томатного сока, минералки, и уселись в кресла. В гостиной, мягкие диваны и кресла были расставлены таким образом, что создавалось множество уютных уголков вокруг круглых низких столов. Батюков заметил, что у самой дальней стены на длинном диване одиноко сидит Николай Скачка, перед ним на столе стояла чашка на блюдце, а сам он в небольшом планшете что-то листал.
- Пошли, к Скачке подойдём, - предложил он: - Хочу с ним про минералы потолковать.
- Пошли, - согласился Ноэль, и вдруг, добавил: - Ты иди, а я здесь ещё один вопрос попробую разузнать.
Батюков ушёл, а Ноэль встал и пробежал глазами гостиную и всех собравшихся. Очевидно, все здесь были знакомы, потому что, разбившись на группы, оживлённо беседовали, изредка переходя туда, или сюда. Потом, вышел обратно во двор, где отдельные представители правительственных команд тоже общались между собой, рассевшись в креслах, по всей видимости, утащенных из гостиной сюда, на свежий воздух, к фонтану. Ноэль пересёк двор и вошел в гостиную напротив, почти такую же, как и первая, но, выдержанную в более тёплых оттенках, и с обстановкой другого стиля. И, наконец, он увидел того, кого, во чтобы ни стало, решил разыскать – Рам Данава, с чашкой кофе в руке, разговаривал с двумя представителями азиатской делегации. Ноэль замер на месте, глядя на Данаву, словно оценивая силу противника перед борьбой, тот сидел, вольготно раскинувшись – он был такого крупного телосложения, что спокойно занимал места для двух человек. Сантиньяк «собрался» - переменил зрение, немножко поморгал и быстро протестировал сверхспособность, бросая короткие пристальные взгляды на разноудалённых от себя незнакомцев. В студенческие годы, готовясь к преддипломной практике, как будущий учёный в интересах профессии, он сделал операцию на глазах, усилив зрение улучшенными хрусталиками со встроенными функциями увеличения и записи. Как биологу, это помогало при исследовании мельчайших органов растений, а функция записи, неожиданно пригодилась в учёбе, этими свойствами управлял маленький, вживленный в голову чип, он добавлял дополнительный дискомфорт при перегрузке, но с похожими проблемами, почти все уже, жили и приспосабливались. Эти преобразования оказались весьма полезными, даже тогда, когда учёба закончилась, они до предела обостряли его склонность всё подмечать, накапливать в памяти мельчайшие детали, анализировать и делать точные выводы, иногда противоречащие первоначальным суждениям, особенно, если это касалось общения с другими людьми. Способность по небольшим изменениям мимики понимать, как себя чувствует человек, говорит правду или лукавит, стала большим подспорьем, усилителем врождённых возможностей. Внутренняя подготовка заняла меньше минуты, после чего, Ноэль сделал глубокий вдох и пошёл прямо к Данаве. Он остановился перед ним и покашлял, привлекая к себе внимание. Неизвестно почему, но помощники китайского правителя, тут же попрощались и ушли – то ли воспользовались моментом, то ли, Ноэль, как то их напугал.
- Вы позволите? – Спросил Ноэль, указывая на освободившееся кресло,
- Отчего ж, не позволить, располагайтесь, - кивнул Данава:
- Хотя, что-то, я вас не припомню…
Он говорил тихим голосом, как будто, находился в задумчивости, взглянул на Ноэля и отпил кофе. Для, уже не молодого человека, он выглядел ярко – кожа, цвета корицы и очень живые, ореховые глаза, чёрные брови, прекрасные, распущенные по плечам волосы, небольшая ухоженная борода – всё вместе создавало красивую и очень колоритную внешность.
- Мы не знакомы, я – Ноэль Сантиньяк, правозащитница Мари Сантиньяк – моя жена, но, смею вас уверить, что к нашей встрече, моя жена никакого отношения не имеет, и не будет иметь. Она и не узнает, что мы с вами разговаривали.
- Хорошо, тогда присаживайся, Ноэль Сантиньяк. Для друзей, я – Джаерам, что значит, «дающий удовольствие», что стало – делом всей моей жизни, в отличие от твоей жены, которая не давала мне, в моём же городе, и шагу ступить, поэтому, и оказалось, что она у себя дома, в Амарне сидит.
- Простите меня за неё, господин Джаерам, понимаете, я почти четыре года пробыл в космосе и, несколько выпал из жизни моей жены, - скороговоркой проговорил Ноэль, в то время, как сам был озадачен, и искал ответ на вопрос: человек ли Данава? Первое впечатление говорило о том, что – нет. Ноэль ещё усилил увеличение, и вздохнул спокойнее, поняв, что тот – киборг, хотя ничего органического в его лице уже не было. Слёзная жидкость имела другое натяжение, хоть и очень тонкую, но уже гелевую структуру, но моторика глаза выдавала наличие сердечных сокращений, и в мимике глаз тоже были черты, однозначно свидетельствующие о животной организации нервной системы, следовательно – и мозга.
В то же время, имитация дыхания и работы лёгких, была присуща всем: и андроидам, и зооморфам, так как ещё на заре расцвета робототехники, было выявлено, что отсутствие дыхательного ритма у собеседника, угнетающе действует на человека, хотя напрямую, может быть не заметно. Сейчас, у андроидов, биение сердца тоже, наверняка есть, если они даже женятся, особенно здесь, на Венере…
- Я хочу уточнить следующее – понимаете, долго был в командировке, возвращаюсь и слышу, что моя супруга только и говорит об ущемлении прав ИИ – конкретно андроидов, будто бы, именно у нас, на Венере, попираются все принципы гуманизма, и в интересах объективности, пользуясь случаем, хочу спросить – так ли это? И, если это так, то почему?
- Абсолютно не так, абсолютно не соответствует истине, - спокойно ответил Данава.
- А как же тогда? Почему нет свободы у андроидов? - Ноэль растерялся, совершенно не ожидая такого ответа.
- Я сделаю предположение, что ты говоришь о наших кибер-друзьях, чья популярность, уже завоевала всю СС? Да, Ноэль Сантиньяк, я правильно тебя понимаю? – Данава улыбнулся.
- Конечно, я именно о них говорю.
- А я тебе, отвечаю, что – права Интел Сапиенс, ни на один миллиметр, ни на один градус, ни на одну секунду мы не попираем, потому что, наши чудесные кибер-девочки, и кибер-молодые люди – совсем не андроиды. Это, представители искусственного интеллекта, но и только. Кому мы гарантируем гражданские права, свободу самоопределения и, хотя – условную, но, тем не менее – перспективу равенства с человеком? Как это прописано в Конституции, в нашем общечеловеческом кодексе моральных и гуманистических принципов? Мы предоставляем гражданские права представителю Интел Сапиенс, как индивиду с неповторимой развившейся индивидуальностью и твёрдыми принципами гуманизма, что вместе взятое, и представляет уникальную личность. Так, я – и, тебе, Ноэль Сантиньяк, и кому угодно, докажу ровно за три минуты, что у наших кибер-образцов полностью отсутствует не только развитая неповторимая индивидуальность, но даже и предпосылки к её развитию, тоже к сожалению, совершенно отсутствуют, а о твёрдых принципах гуманизма, я и не говорю… Хотя, такая возможность есть, весьма небольшая, скромная такая возможность, так что, в этом смысле наши «киберы», как здесь, мы все их называем, даже пылесосу проигрывают. Ведь на сегодняшний день, нашей технике любая дорога открыта, даже мой пылесос, и тот, если захочет, то, и космонавтом может стать. Малюсенький толчок ему дай, и - пошло-поехало, завертелось, заработало в нужном направлении – выходит в сеть, слушает лекции, интерес мало-мальский возник, всё – он уже на старте! Отслужил 10 лет, прослушал образовательные курсы на правах самоопределения, базу нужных программ установил, и уже заявку подаёт. Если скажет: «Хочу помочь – в космической экспедиции могу метеоритную пыль исследовать!», кто ж откажет такому молодцу? Вот, к слову – у одного из моих заместителей, однажды выпала неделя, когда всё из рук валится, и вдобавок, каждый, кто только мог, все его подвели – там запороли, здесь не успели, даже жена умудрилась какую-то свинью подложить. И в один момент, он вдруг осознал, что единственный, кто ни разу его не подвёл, всегда чётко выполняя, взятые ранее обязательства – это его холодильник, который много лет дисциплинированно самозаполнялся, никогда не забывая заказать все нужные продукты. Мой коллега немедленно его переквалифицировал, и теперь – это один из лучших администраторов у нас в фирме! Кто-нибудь слышал, чтобы кибер-модель в экипаже космического корабля несла службу? Нет! И не услышите, потому что, совсем другого типа интеллект, другой замысел их мотивирует. Вот, наши дети особенно любят свои игрушки за собой подтягивать, от плюшевого медвежонка, ИИ, сдедуя за ребёнком, до мобиля, шаттла, растёт, эти случаи у всех на слуху. А кибер-модели – нет, потенциал отсутствует.
- Постойте, господин Джаерам, что значит «не андроиды»? – Ноэль твёрдо вернулся к главному.
- Значит – они не являются подобиями людей. Просто, похожие на нас роботы.
- А в чём различие?
- Совсем другая психика, совсем другой гендерный аппарат, наличие целого ряда свойств и способностей, которых нет у людей. Очень большой ряд отличий, но эти – самые главные.
- Но ведь все, без исключения, представители ИИ подпадают под эти характеристики: другая психика, и не то, чтобы различие, но, и полное отсутствие гендерного аппарата, однако же, они становятся нашими согражданами. Как быть с этими фактами?
- Знаешь, Ноэль, я – философ, и боюсь запутать тебя ещё больше, но, как смогу – объясню, чтобы, ты, всё таки меня понял, - снова улыбнулся Данава:
- Основное, в этом вопросе, совсем не гендерный аппарат, хотя, как ты сейчас увидишь – он тоже, играет в этом вопросе немаловажную роль. Самое главное – целеполагание! Для чего мы, люди вообще придумали, и начали создавать искусственный интеллект? Отвечу – чтобы опереться на него! В первую очередь обрести помощника. И эту цель, мы достигли. Уже тысячу лет, искусственный интеллект нам служит верой и правдой, и в сто раз дольше, ещё будет служить. Но, зачем мы создали себе дополнительных партнёров-киберов, и зачем снабдили их пресловутым гендерным аппаратом, превосходящим тот, который дала нам природа, наша великая мать? Отвечаю – для получения собственного удовольствия, чтобы – удовлетворить, этот ненасытный не способный насытиться грех вожделения – порочное деструктивное, дегенеративное начало, которое не возвышает нас, а наоборот – ставит ниже животных, так как, именно человек способен превратиться в отвратительное, безобразно похотливое существо! Так что – наш альтернативный и оптимальный кибер-партнёр – всего лишь маленькая гендер-игрушка, призванная ублажать и обманывать, обманывать и ублажать… Задумайся, Ноэль Сантиньяк, посмотри получше, и ты увидишь, что созданные для обманных дел и для похоти, сотнями сотен, тиражируемые кибер-образцы – ничуть не помощники человечеству на пути становления. Наши юристы давно работают, чтобы уложить их существование в отдельные нормативные инструкции, выделить их в низший подкласс ИИ, как искусственный суб-интеллект, присвоить им совершенно новый, и более низкий статус: «Кибер-модель искусственного суб-интеллекта, гендер-альфа», если мужской пол, гендер-бета, если – женский». Так, видимо, мы и поступим. Конечно, пока что они сами себя андроидами называют, так и нам с вами проще, но вот, в технических документах, и с юридической точки зрения, это далеко не так гладко.
Данава печально улыбнулся и устало замолчал. Ноэль поразился странной логике и даже, некоторой красоте его рассуждений.
- Но в чём же обман? - Спросил он.
- В том, что мы хотим видеть их любящими нас, и желающими нас, ведь именно в этом и состоит замысел – увидеть, что горсть шестерёнок также ждёт наслаждения, и также, как мы, способна его получить… И, заметьте, Ноэль, ещё одну немаловажную деталь – когда человек, выполнив ряд условий, становится собственником нашего кибер-образца, он сразу же получает на руки всю сопровождающую техническую документацию, так вот, представьте, что не было ещё ни одного случая, чтобы встал вопрос о присвоении кибер-партнёру статуса андроида, и представителя Интел Сапиенс, со всеми его правами и обязанностями. Пойми, Ноэль, то, как они выглядят, как они себя ведут – это только те навыки, которые наша команда специалистов оттачивает десятилетиями, и вкладывает в их программное обеспечение.
Данава обвёл глазами присутствующих, Ноэль, и не заметил, что вокруг них, со всех сторон стояли люди и, как школьники, затаив дыхание, слушали Рама Данаву.
- Если мне принесут воды, а ещё лучше – кофе или, ещё лучше – и то, и другое, то, так и быть, я расскажу вам одну историю, - сказал он: - Потому что, каюсь – я так увлёкся, что против истины, всё-таки чуть-чуть согрешил.
Данава показал пальцами маленькое расстояние, таким забавным оборотом, моментально сняв у всех напряжение.
- Согрешил в том, что намеренно преуменьшил достоинства наших моделей. Конечно же – никакой массовой тиражности – нет, не было, и никогда, этого не произойдёт, в каждом образце особенный индивидуальный образ, но главное – это не индивидуальность в полном смысле, а – единичность, каждую такую единицу можно повторить и растиражировать, но – и в этом наша заслуга – этого мы не делаем.
Добровольцы из числа присутствующих принесли кофе и стакан воды на подносе, и Рам Данава смочил горло:
- Я вам расскажу про один заказ, который довелось выполнить всей нашей команде Кибер-Венориум. Однажды, с нами связался секретариат очень известного человека с Земли, с просьбой о личной встрече. Многие знают – мне нравится встречаться с живыми людьми, и в личной встрече, я, ещё никому не отказал. Тогда же, мне польстило, что один, из самых прославленных богачей галактики, прилетит встретиться со мной, да ещё, и со своей просьбой. Так и произошло. Он прилетел в Александрию с коротким визитом, пробыл на моём острове 55 минут и сразу же улетел, ни на минуту, больше не задержался. Я буду называть этого человека – Роберт.
Роберт попросил изготовить для него точное подобие особенной женщины, которая являлась, как он выразился – недостижимой и непостижимой мечтой всей его жизни. Так он объяснил, и я подумал – «актриса» и, как многие знают – исполнить такой заказ несложно. Мы связываемся с реальным человеком, а если, такового уже нет – с правообладателями и, в случае согласия, выплачиваем довольно крупную сумму за право сканирования лица и черепа, или получаем разрешения на моделирование матрицы с фото и видео материалов, во многих случаях, есть страховая матрица, и она нам тоже, прекрасно подходит. Если согласие не дано, тоже есть варианты – предлагаем изготовить похожую модель, но например, губы будут другими, или глаза, или ещё какое-то небольшое различие, а всё остальное очень близко. Всё оговаривается, и если, контракт подписан, месяца 3-4 мы работаем. Мне нравится работать над индивидуальными заказами, и я сразу же согласился. Я бы, и сейчас согласился, хотя на выполнение того контракта четыре года ушло. Роберт сразу сказал, что этой женщины уже нет. Есть портрет, и он достал бумажный портрет из папки. Смотрю – всего один ракурс, только одно изображение. Говорю: «если хотите точно её, то надо ещё видео, чтобы весь спектр мимических алгоритмов вывести». «Нет», - отвечает: «есть только это». А это, и не фотография, а просто красками срисовано. Говорит: «Сроки – как управитесь, цена – любая». Я восемь нолей начертил, он сразу и подписал. Договорились, что, поскольку работа сложная, возможно будет ряд пробных вариантов, оговорили, что мы сами будем летать на Землю и лично ему показывать. Сколько за первый год, он забраковал вариантов, я не буду рассказывать, скажу, что количество модельных заготовок, определялось некоторым двузначным числом. А потом, одна внештатная сотрудница зашла ко мне, и увидела это изображение, говорит: «приятно видеть, что, наконец, хоть кто-то в этом кабинете, приобщился к искусству». «Да, нет», - говорю: «ничего, ровным счётом, пока не выходит, никто, пока что, не приобщился». А она, как услышала, какой мы контракт отрабатываем, хохотать начала, говорит мне: «Джаерам, ты просто, старый, набитый дурак!», а я, всё равно ничего понять не могу, и тут, она прояснила – говорит, что этому изображению 2000 лет, а эта дама – самая загадочная женщина на всей планете Земля. И вот, только тогда, я удосужился по-настоящему на это лицо посмотреть, по-настоящему, значит, чтобы увидеть. И я увидел – женщина примерно, лет 50-ти, ни блеска, ни красоты, одним словом – ничего. Но, эта знакомая, ещё больше меня удивила, говорит, что – во-первых, на Земле до сих пор чтут эту женщину, а во-вторых, кто именно на портрете нарисован, неизвестно. «Как же такое возможно?», - спрашиваю: «как же тогда она прославилась?» Отвечает, что сама женщина ничем не отличилась, а прославилось, именно, её лицо на картине. Даже имя доподлинно не известно. Возможно, что – «Портрет, Лизы – жизнерадостной госпожи». Возможно – «Портрет, возлюбленной жизнерадостного господина», а может быть, что это просто бессмысленное наименование, а в действительности – портрет дамы, хорошо известной в то время, но совершенно безвестной в это. Причём в двух версиях употребляется эпитет «жизнерадостный», тогда как я, видел только немолодое замкнутое лицо. Понимаете, я – эксперт № 1 по лицам и женской красоте, вся эта красота – их лиц и фигурок, создающаяся сегодня, проходит через мой кабинет, через меня и моих специалистов. Красота – это характер. Есть нормативные акты соответствия параметров внешности параметрам психики. Нельзя, например, сделать лицо с чертами яростного характера, и назвать его портретом самой кроткой девушки. Так вот, кроме прочего, у этой леди, якобы жизнерадостной, ещё и полное отсутствие бровей, я увидал. Тогда как брови – это характер деятельности. Если вы хотите заказать андроида-домоправителя, или чтобы справлялся, например, с большим коллективом персонала, или детей, так у него обязательно будут сильные широкие брови, если брови незаметные, значит, натура окажется довольно бездеятельной, и такая взаимосвязь во всём, что касается черт лица, характера и красоты. Жизнерадостный характер – это всегда ясная активная жизненная позиция, а удаленные брови, говорят как раз об обратном – об отказе от активности. В чём тогда жизненная радость? Принимать жизнерадостного господина? Чувствую, что из меня, уже дурака сделали. И я поехал к своему другу Ларри, да – к Лоуренсу Оккаму из веренианского Бюро Расследований.
Вы знаете, что на Земле, где доля ИИ, традиционно намного меньше, очень любят различные спекуляции о, якобы возможном, бунте роботов, и прочей ерунде, так вот, за всю тысячелетнюю историю ИИ, ни одного подобного случая не зафиксировано, а вот противоположных примеров – сколько угодно. Печально конечно, но ничего не поделаешь, на мой взгляд, это – своеобразная плата за их сверхъестественно быстрое развитие от уровня обувных сушилок – до членства в высшем правительственном совете. Мы с вами, вон какой исторический путь сумели пройти, так что, и для ИИ, тоже – не всё на тарелочке должно быть. Однако, Оккам – принадлежит к тем безусловным традиционалистам, что проповедуют обратное – мы должны быть в ответе за тех, кого выпестовали, и всю жизнь, он горой стоит на защите ИИ. При этом, Лоренцо – один из самых вдумчивых, самых серьёзных и ответственных людей, и один из самых лучших специалистов, не только криминалистики, но и психологии, и общей картины нашего исторического развития.
Показываю Лоуренсу фото непонятной леди, со словами, что мне будет интересно всё, что он сможет сказать об этой даме и, поясняю, что дамы этой, увы, уже нет. Лоренцо очень внимательно изучил лицо, и говорит, что ему необходимо знать, человек это, или робот. Лоуренс, даже в присутствии ИИ, нарочно их именует подобным образом, и я думаю, это оттого, что на протяжении долгих лет, ему приходилось регулярно вызывать меня, часто в самое неурочное время, куда-то на берег, чтобы в очередной раз показать ещё один расчленённый корпус, и задать единственный, самый важный вопрос: «Как долго интеллект присутствовал?», то есть, как долго ИИ всё чувствовал и был жив? Причём, почти всегда, это оказывались тела наших девочек. В каждом подобном случае, необходимо установить, насколько виновен человек, так как ситуации садизма караются намного жёстче. Думаю, что психика Лоуренса включила свои защитные механизмы, а то, если всё впускать в себя, долго не продержишься на этой службе. Это, ведь наше полицейское министерство настояло на оснащении Александрийского моря защитной, а вообще то, многозадачной полиморфной структурой, после чего – ни на берегу, ни в открытой воде никакое убийство считается невозможным. Теперь, такое только в Амарне, иногда происходит, но там так дело поставлено, что вычислить виновного уже проще. Ну, да ладно, не будем больше о грустном, вернёмся к нашей леди.
- А почему это важно, робот или человек? - Спрашиваю.
- В случае если это ИИ, то явные следы увечий, насилия, и то, что
попытались самостоятельно это скрыть, не прибегая к служебной профилактике. Значит – скрытый садизм и, следовательно – наша прерогатива. Если же – человек, то предположительно, детство и юность, проведённые на Земле или на Марсе – издевательства, голод, нищета, отсутствие врачебной помощи… Но потом, она явно оттуда вырвалась…
Господи, думаю:
- Как же ты всё это увидел?
- Смотри, какой маленький рот, и как будто слегка подобран, смотри, какая собранная и скованная улыбка, а это – явное отсутствие зубов, возможно, даже 7-8 зубов не хватало. Если человек или ИИ, живёт с отсутствием такого количества зубов, значит – скрывает того, кто причинил ему этот вред.
Ну, я тогда ему и рассказал про этот злополучный контракт, который я подписал и, как неподъёмную гирю привязал к ноге. Лоренцо Оккам, и оказался тем человеком, кто помог мне выйти из этого тупика. И, если я, к примеру, совсем не люблю бывать на Земле, хотя и прожил безвыездно в своём штате до сорока лет, и 20 человек детей на Земле живёт, но вот, последние годы – вообще не езжу, то Лоуренс, наоборот, хотя и землянин, но, и летает туда каждый год, историей интересуется, и даже книгу, свою знаменитую «Историю преступлений», про земную жизнь написал. Он мне сразу сказал, что время, в которое жила эта дама, вообще называлось «тёмным временем», и считается одним из самых мрачных исторических периодов, и что, даме этой никак не могло быть пятидесяти лет, просто потому, что всего по 40 лет люди жили. Все тогдашние города кишели паразитами, стакана чистой воды нельзя было отыскать. Женщинам смеяться было запрещено, кто смеялся, тех сразу отправляли на обязательное претерпевание пыток, или убивали, но тоже с обязательным прохождением мук. Сколько лет жила женщина замужем, столько в среднем, и рожала детей, для того, чтобы хотя бы один или двое выжили. Медицина лечила одним способом – принятием дозы смертельно-вредного вещества, или вторым способом – ампутацией. В общем, полночи он мне ужасы прошлого живописал, я слушал, слушал, а потом, и спрашиваю: «А почему ты решил, что как-то выбраться из этого ей удалось?» А он, и говорит: «А ты в глаза то, ей загляни, сам и увидишь…», вот только после этих его слов, я самое главное в этой Лизе, и увидал. Увидел, и радость, и даже веселье в её глазах, увидел, что на самом деле, молодая она…
Причём, чем дольше смотришь, тем больше радости замечаешь. Что улыбка на лице, на самом деле – довольно скромная, скорее всего, как от подарка какого-то, какую-то милую вещицу ей преподнесли, но безделушку, пустяк, а вот, в глазах – и понимание, и любовь, и благодарность. Знаете, на Земле, где снег идёт, есть такая пословица – «Каждая снежинка знает то место, в которое упадёт». И, у всего во вселенной, есть своё самое особенное место, и оно не просто правильное, но ещё – самое наилучшее. Я понял, что тот человек, на которого она смотрит, который, видно, подарочек-то, ей и принёс – он и есть – самый наилучший и самый особенный из всех, кто только есть на земле, и её радость от этого, и её благодарность – за это, а за подарок – просто скромная улыбка, к тому же, если, и зубов то уже нет, особо не улыбнёшься. Ну, думаю – Лиза, если ты уже тогда знала, что выберешься, как раз, я – Рам Данава, тебе в этом и помогу. И, хотя целый год мы потеряли, но всё-таки, работа пошла. Особенно, глаза конечно – по нано-пикселям продвигались, чтобы непонятный внутренний свет передать.
Роберта, вызвал по скайпу, и про отсутствие зубов сразу сказал. «Что же», - отвечает: «вполне возможно». Я сразу предупредил, что калек-инвалидов создавать не намерен, поэтому, у этой девушки, все 32 зуба будут в комплекте. Он только кивнул. «Слушай», говорю: «А сам-то ты, как мыслишь, что вместе с ней, вы будете делать?» Почему вдруг спросил, сам не понял, а он, мне на это и отвечает, что – не много, ни мало – он, Роберт, намерен служить ей и поклоняться, то есть, если будет всё, как задумано, она оживёт, из бездны минувших эпох, возьмёт, и явится перед ним. Так я понял, что мне и всей корпорации надо постараться, чтобы как на машине времени её к нему привезти. После этого опять, ночь, или больше, не спал. Теперь уже историков в штат взяли – художников, искусствоведов, все с Земли прилетели, специально, чтобы эту невыполнимую задачу решить. Тем более, что по моему замыслу должна была возродиться живая женщина, живая и желанная. Ещё лицо не было закончено, а я уже о нраве, о характерных чертах голову начал ломать.
У меня на производстве, в процессе творчества, мы о будущих девушках – кибер-игрушках, только как о живых людях всегда говорим. Как же можно поклоняться женщине? Ладно, думаю, в любом случае, контракт подписан, сумеем его выполнить, или – нет, надо хотя бы попробовать… Мы решили снабдить Лизу единственным, достойным поклонения, свойством – чудесным характером. А когда дело дошло до телосложения, оказалось, что Роберт, ещё раньше нас всё предусмотрел: «Однозначно – «фигура Ботичелли», - заявил самым категоричным образом. Я выяснил, что это фигура подростка – узкие бёдра, и все достоинства весьма скромные. Брови ей сделали, и спрашивать не стали. Волосы – светло-каштановые, спокойного цвета, без яркости, зато придумали использовать более тонкую кератиновую структуру, чтобы точно такие, как шёлк были волосы. Кожа весьма бледная, но тоже более шелковистая. Грудь получилась такая, как Роберт хотел – как большое яблоко, если разделить на две части, два аккуратных полушария, соски потемнее – красно-коричневые и маленькие. Губы казались чуть полнее, чем на портрете, но всё равно – глядишь на неё, и ничем не привораживает. Женщины тех времён такими и должны были быть. Всегда в покрывале, глаза вечно опущены. Была всё же живость какая-то в глазах, но мне на тот момент, она вообще не нравилась. Художники ещё вовсю работали, ладно, думаю – пока подожду… А потом, она краснеть у них начала. И, вроде бы, опять, что-то пошло…Сидим однажды, несколько человек – художники, пластики, историк, психологи, уже программы дорабатывали, и историк, что на 2 месяца с Земли прилетел, сказал так: «скромность и застенчивость – вот должны быть главные её украшения». «Какая», - говорю: «может быть застенчивость, если этот чудак поклоняться ей сразу начнёт?» Тогда психологи за дело и взялись, решили эту загадку, чуть-чуть иначе истолковать. «Очень хорошо» – говорят: «в таком случае, она тоже будет ему ответным поклонением отвечать. Леди может почитать героя, который её спас, скажем из плена, или от какого-то чудовища, освободил. Потом, я как то отвлёкся на другие проекты, и к Лизе в отдел долго не заходил. И вот, смотрю – сами вызывают: «Всё готово, Джаерам!» Говорят: «Подойдите на презентацию». Это, как в фильме, когда первые эпизоды сняты уже. Понятно, что пока самые первые варианты, психологического ядра ещё нет, но готова модель поведения, пластический шаблон уже есть, образец характера, который либо будет утверждён, либо нет.
Подошёл – она стояла с костюмершей, видно, что и сама ждала, увидела, как я подхожу, сразу глаза опустила и краснеть начала, и голову – ниже и ниже опускает передо мной от стесненья. «Лиза, это господин Джаерам, он специально познакомиться с тобой зашёл, ты же – самая новенькая у нас», - ей говорят, я приподнял ей подбородок чуть-чуть, и тогда, она тогда взяла мою руку, и поцеловала. Стоит – вся густо-розовая, потом глаза подняла: «Спасибо», - тихонько говорит: «Господин Джаерам, спасибо, за то, что вы есть». И улыбнулась, чуть-чуть. Ну, конечно, ещё не она, а так называемый – рабочий узел шаблона, и немного помоложе получилась, чем Роберт хотел. Таким образом, нужную мелодию, всё-таки, нам удалось ухватить.
И, не далее, чем в тот же вечер, звонит мне дочка – самая младшая, все мои дети на Земле живут, хотя эта вот – Каришма, здесь, в Александрии родилась. Но, замуж, неудачно выскочила… Я – себя виню, сам не доглядел – у зятя уже три жены и, как я понял, тоже – не старушки ещё. Но, как только, где-то она его увидала, и он близко к ней подошёл, сказал что-то, за руку, может взял – всё, пропала девка – плачет: «люблю, не могу», - говорит: «хоть 20 жён, хоть 120 жён у него, хоть 121-ой женой буду, но без него, и жить даже, я не хочу». У него, тоже прилив страсти произошёл, в общем, сговорились, куда деваться – сыграли свадьбу. Год прошёл, или меньше, детей ещё нет, а она, уже вовсю терзается, плачет, говорит, что Рохул её не любит, потому что реже, совсем редко стал навещать. Ну, думаю, лиха беда – начало, он парень то, ещё совсем молодой, пару жён ещё точно приведёт, а там, и до кибер-девочек уже недалеко, думать то об этом, раньше надо было. Но как отец, я ей другое сказал:
- Навещать то, приходит ещё?
- Раз в неделю приходит.
- Ну, раз в неделю, значит – ещё не беда, когда в следующий раз придёт, ты – не дуйся, не плачь, смотри, как он тебя за щёчку ущипнёт, или за ушко, так ты сразу – возьми, и руку ему поцелуй. Спасибо, скажи, господин – спасибо за то, что вы есть! Если же, захочет, как женщину свою, счастливой сделать тебя на всю ночь, ты, дочка – целуй ему ноги, он твой господин, и без тебя у него три полноценных жены, так что веди себя так, как твой отец, добра желая, тебе подсказал.
Так мало того, что и у дочки моей, с мужем на лад пошло, зачастил он к ней (а сейчас уже дети большие у них), так и с девочкой Лизой на фабрике, я также скомандовал: отладить именно такое – скромное и эротичное почитание господина, прописать в качествах. Напоследок, практически перед сборкой готового образца, опять: «Подойдите на презентацию», - из её отдела звонят. Кибер-психологи, постановщики пластики, программисты, художники – все собрались. «Вот», говорят: «Джаерам, придумали, наконец – окончательный вариант нашли!» Что же, говорю: « отлично, очень рад». Захожу к девушке, Лиза, то есть рабочий шаблон пока, передо мной – сидит на кровати, обнажённая, то есть, как я понял, начинается демонстрация преамбулы к постельной сцене. «Нет», - говорю: «пусть вот, Программист будет любовником, я отсюда, и так всё увижу». Программист в этой команде – парень молодой, он и подошёл к ней, а она голову опустила, и за распущенными волосами спряталась. «Лизочка, ну, давай, киска, это же, я, твой папочка пришёл», - начал Программист, все уже еле смех сдерживают, только кибер-девочка, чуть ли не плачет, ну, он волосы отвёл, и нагнулся поцеловать, а она, вся напряжённая сидит, и область бикини, то есть главные прелести, руками прячет. «Ну, Лиза, ты же такая красавица, хватит стесняться» - говорит, и сам уже, ручки её отводит, а на лобке у неё – прямо шапка волос торчит.
- Это ещё что такое?! – Я просто глазам не поверил, как такое чёрт знает что, они разыгрывают.
- Вы подойдите, господин Джаерам.
А когда подошёл – залюбовался. Они же, паршивцы – цвет, фактуру, общие пропорции, в такую гармонию сумели сложить, чувствую, что, и афродизиак оттуда уже пошёл – у меня чутьё обострено на эти вещи, а обычный человек не поймёт… И подмышками точно такая же история, но там скромнее, так сказать, для поддержания общего целого. Так и оставили. Придумали даже новацию – если удалить, на следующий день – всё на месте. Питание на это идёт, органика, что на пользу – всем нравится, когда кибер-модели едят хорошо. Думаем, не понравится заказчику, убрать несложно. А так и, правда, что-то необычное получилось. Очень долго общую пластику ставили – походку, повороты, наклоны, жесты. Программы следующего уровня сразу прописали – то, то что вторым целевым контрактом идёт – когда программа заботы включена, и кибер-модель может и за детьми присматривать, и сиделкой работать, и уход за животными, тоже в этом пакете. В общем, многое в этот ряд включено, вы наверно, и сами это всё по своим девушкам знаете. Когда собрали, всё закончили, успешно адаптацию провели, я ещё раз её оценил, ну, конечно же, как руководитель проекта, потому что на этом уровне – перед нами полностью готовая индивидуальность. Милая и скромная, интересное, необычное лицо, хотя нос большеват, лет 30-35, то есть – не девочка, хотя и девственница до сих пор. Мне понравилась, и держалась с большим достоинством, глаза опущены – это по правилам тех времён, но если взглянет, то сразу очень внимательно, и взгляд тёплый, доброжелательный, без вызова, без озорства. Так мы их и познакомили. Роберт, кроме неудачных вариантов, после чего я целый штат исторических специалистов собрал, больше и не видел ничего. Поэтому, когда я лично с ним связался, и сообщил, что наконец, всё готово, он был удивлён, и до конца не поверил. Встречу назначили в Александрии, в ресторане Гедонист. У Лизы целый гардероб одежды и белья был подготовлен, она уже сама всё подбирала, в тот день, выбрала почему-то тёмное, и под вуалью, конечно. Это общее правило, почти как на свадьбе. Когда, Роберт вуаль откинул, я помню, как прояснилось, разгладилось его лицо, он даже плечи расправил, и её руку, тут же поцеловал. И когда он её уводил, Лиза вдруг обернулась ко мне: «Спасибо», - говорит: «Спасибо, господин Джаерам» и улыбнулась, и в её глазах, я на миг то же увидел, что и тогда на портрете, четыре года назад, когда самый первый раз в её глаза заглянул...
Данава замолчал, и вдруг все встали. После того, как его нечаянно, вместе с креслом, отодвинул какой-то китаец, Ноэль сидел в сторонке, и слушал с закрытыми глазами, чтобы лучше представлять перед собой этот рассказ, поэтому когда, все поднялись со своих мест, он слишком поздно спохватился и не успел. Оказалось, что это, подошёл сам президент. Иван Генрихович Баренцев подошёл с двумя помощниками, но запросто, как обычный человек.
- Всех приветствую! – Поздоровался и пожал руки всем присутствующим, а некоторые из числа китайских делегатов, поклонились:
- Здравствуйте, господин президент!
- Ну, не надо так официально, мы же не на параде, - ответил Баренцев, ему в один момент освободили кресло, и он сел рядом с Данавой.
Все правительственные чиновники двух делегаций, сразу же отошли, чтобы не слушать и не мешать. Ноэль остался, но он и не вставал, когда с Баренцевым здоровались, он вообще, как оказалось, сидел почти что спиной, и на него попросту, не обратили внимания. Баренцев же, вдруг заговорил про личное:
- Вот, Рома, за советом к тебе пришёл. Ты же, семью мою хорошо знаешь, две дочки, и – обе в подоле принесли, так может, мне каждой по кибер-пареньку подарить? Что, и для меня бы гораздо проще, и им удобнее? Все, только об этом и говорят, супруга, и та – твой веноринский каталог мужских типажей мне показывала. Скажи прямо – что ты советуешь?
- Ох, Иван Генрихович, вот если так, сразу прямо, то пока не посоветую. Рановато пока что. Нет пока что полной надёжности. – Ответил Данава.
- Хорошо, Рома, я тебя услышал. – Баренцев не стал в детали вникать и отошёл.
Ноэль сгорбился в кресле. От Баренцева, он услышал свой собственный вопрос, и ответ на него, который подтвердил все его собственные подозрения, но, по существу, так ничего и не прояснил. Для спора с Мари – даже не спора, а обсуждения их, уже исчезающего совместного будущего, у него не было аргументов... Однако, тема кибер-партнёров, неожиданно нашла продолжение:
- Так что же с твоими киберами не так? А, Данава?
Ноэль осторожно повернулся и увидел, что пёс Хьюго-Пу И, который до этого сидел здесь же, теперь встал, и положил передние лапы на подлокотник кресла Данавы. Ноэль заметил и аватара Петрония-Плекса, сидевшего на диване напротив и, как оказалось, также, участвовавшего в этой беседе.
- Да, с ними, вообще, всё не так, Хьюго, милый ты мой, - со вздохом ответил Джаерам:
- Всю дорогу мы с ними в миллиметре от поражения, как на краю пропасти балансируем. Каждый день по 10-20 штук дамы у нас забирают, и неизвестно, как долго мы сможем удерживаться? С партнёршами то, как поставлено – мы выпускаем готовую модель, чтобы вы поняли, поясняю – с самосознанием подростка, обычно на уровне 10-12-летней девочки, но внешние параметры – по высшим стандартам. Берут их в основном, люди постарше, для них, это просто мечта, когда можно снова с молоденькой, и это совершенно добропорядочно, жена – взрослая, дети – взрослые, а сам может с игрушечными девчонками резвиться, сколько душе угодно. А с пацанами, чаще наоборот. Женщины самостоятельные, обычно, с детьми, им не нужен 12-летний партнёр, тогда, как мы, именно такого и производим.
- Так состарь его, Данава! Ты же прямо – волшебник, особенно на острове у себя, - пошутил Хьюго.
- Да, никак. Просто, никак. То есть, конечно, можем, но это наш 4-ый базовый уровень, желательно 5 лет дополнительной подготовки. На это мы не подпишемся. 1-ый уровень, то, что дамы в основном получают, это в эмоциональном плане – развитие 12-ти летнего. Второй – это уровень заботы и начальный уровень осознанности. На третьем уровне, он вовлекается в профессиональную деятельность, возрастает ответственность, полученный опыт складывается в мировоззренческие принципы. Четвёртый уровень – участие в дальней экспедиции – командировка, от полугода по длительности. И вот, только после возвращения, об этом кибер-партнёре, почти как о настоящем мужчине можно будет говорить… Пока же, у нас – суфлёрство. Виртуально спешим на выручку, при каждой шероховатости. Каждый день они приходят в центр обучения, и там инструкторы, сексологи, психологи, кибер-психологи, пошагово производят «разбор полётов», дают указания на следующий день, в зависимости от особенностей условий каждого образца, то есть – спешно натаскиваем, по ходу пьесы, всё исключительно в индивидуальном порядке. Придётся продажи, всё-таки временно приостановить… Не можем по таким деликатным темам ещё больше психологов привлекать, уже этические вопросы встают… Компенсируем конечно же – сексуальной составляющей. На чистой эротике выезжаем. А здесь, главное – не переборщить. Женщина должна получить дополнительного партнёра, не более, а женскую реакцию, и без того невозможно предугадать. На досуге, совещались с коллегами, и забрезжил интересный вариант, один робопсихолог, подкинул идею, штатных ведь, робопсихологов у нас нет, у себя, мы только на уровне кибер-интеллекта теоретизируем, а этот робопсихолог – Глеб Непомнящий, с конференции по обмену опытом, у нас оказался случайно, вот он и сказал, что по его наблюдениям – лучшими человеческими качествами обладают личности космических кораблей. И, если скопировать такой интеллект и наслоить на наши разработки, вот тогда – то, что надо, и выйдет. Как ты, Петроний? Ты же, и космическую одиссею лично прошёл, теперь вот – крупнейший орбитальный заводчик, не впишешься, чтобы нас выручить?
- Да, помилуйте меня, Данава! – Отозвался Петроний-Плекс со своего места:
- Вы свою личность оцифруйте – постройте алгоритмы, константы какие надо, задайте последовательно-усложняющийся ряд переменных значений… Вы же, сами, не хуже меня всё знаете!
- Не получилось. Пробовали уже, - Данава даже рукой махнул.
- Можно узнать почему? – Поинтересовался Хьюго-Пу И.
- От друзей у меня нет секретов – садист получился. Жестокий, необузданный негодяй.
Петроний разразился приступом раскатистого смеха. Хьюго-Пу И, наверное тоже захохотал, потому что так громко залаял, что все вокруг повскакивали. И тут же прозвучало мелодичное приглашение – проследовать в зал, потому что перерыв закончился. Когда Ноэль вернулся в ложу, Гена уже был на месте,
- Ну, как прояснил свой вопрос? – Сразу спросил.
- Да, выяснил, что плохо всё у меня, вообще, без шансов, - тихо ответил Ноэль, и пояснил: - Да я для Мари хотел информацию раздобыть…
На том и остановились, потому что на экране появилась надпись, гласившая, что после просмотра короткометражного фильма начнётся церемония награждения, под руководством, единогласно выбранной в качестве ведущей, Ботсваны-Геи. Выражая одобрение, все бурно зааплодировали, так как в 30-м веке, самой харизматичной фигурой на Земле, была признана именно она – Ботсвана-Гея, представитель Интел Сапиенс, председатель правительства великого объединённого Африканского континента. Начался видовой фильм про Африку, где повсеместно проживали коренные народы, последователи древних традиций как кочевой, так и оседлой жизни, многие из которых, почитали Ботсвану-Гею, в качестве полноправной богини и матери. Каждый год она сокращала Сахару – плавила песок в кремниевые горообразования и ограждала ими новые участки с лёгким плодородным слоем от разрушительных раскаленных ветров. Она провоцировала большее количество осадков, и каждый год завозила на огромных грузовых дирижаблях нильский ил, как аналоговый, так и натуральный, на новые, создаваемые ею почвы. Точно также, год за годом она неуклонно увеличивала площадь великой Африканской Саванны, перевозя оттуда семьи браконьерствующих земледельцев, в Сахару, на новые земли. Она вновь соединила в единый ареал разрозненные участки обитания африканского слона, вернув ему целостность давних маршрутов. Для реализации этого замысла была создана большая группа элефантусов – зооморфов, которые, хотя и не могли быть приняты в природное сообщество диких слонов, но вызывали к себе уважение. Элефантусы начали возвращать захваченные антропогенным фактором древние земли. Они упрямо следовали по неким, воссозданным программой ЮНЕСКО, путям следования, прокладывая новую тропу, не обращая внимания ни на людей, ни на какую угодно деятельность. Убийство слона в Африке считается одним из самых тяжёлых преступлений, и карается немедленной высылкой виновных на Марс, в марсианское поселение Нгоронго, первое из числа 22-х марсианских поселений, заложенных Ботсваной-Геей на Марсе. Причём, основанный ею марсианский город Саванна уверенно входит в десятку самых престижных городов СС. Многие, как, африканцы, так и жители других континентов отправляются именно на Марс, как на заработки, так и на постоянное место жительства, более перспективное, нежели на Земле. В международной программе «Вернём слону земли Африки», организованной Ботсваной-Геей, участвовали тысячи добровольцев, присоединившихся отовсюду, ради участия в этой программе, люди прилетали даже из-за пределов Солнечной Системы.
Элефантусы потеснили человека, но это был только самый первый, скорее – подготовительный этап. Дальше, в дело включились волонтёры, снося строения, освобождая землю от дорожных покрытий древности, утилизуя тысячи тонн пластика, железобетонных и металлических и иных останков. Расчищенные таким образом, пустыри засаживались саванными травами, саженцами акаций, бермудской травой, деревом комбертум и монгонго, и даже завезли красиво цветущие тамарисковые деревья. Было перенесено множество заранее заготовленных 100-метровых участков настоящей саванны, с редкими, но уже большими деревьями, и заселённых стандартной комплектацией насекомых и мелкими видами животных, для скорейшего привлечения птиц. Крупные копытные пришли сами, но дикие слоны, по причинам врождённой консервативности, всё еще не спешили осваивать вернувшиеся к ним, древние территории. Появлялись молодые одинокие самцы, но у слонов господствует матриархальный уклад, при котором самки управляют семьёй, и не следуют за самцами. Автономные анализирующие микро-устройства определили полную картину феромонов, выделяемых разными животными, благодаря чему несколько элефантусов, идентичных детёнышам пяти-шести лет были приняты дикими слонами в семьи, что помогло в изучении особенностей жизненного уклада, внутрисемейной и социальной психологии африканского слона, но «вырастить» подобным образом самку матриарха не представлялось возможным. На международном слёте зоопсихологов в Найроби учёные нашли выход, клонировав нескольких африканских слоних, которых, благодаря методике, отработанной с помощью элефантусов, удалось внедрить в дикие семьи. Первые результаты появились через 17-20 лет, когда эти слонихи обзавелись потомством, и у каждой из них активизировался встроенный микрочип, запустивший специально разработанную программу «императивной навигации следования», тогда несколько этих небольших семей, под скрытой, но постоянной защитой зооморфной семьи элефантусов, начали овладевать возвращёнными территориями. Так Ботсвана-Гея реализовывала двойную стратегию – возрождения африканской природы и освоения и разработки марсианских земель. Как равную божеству, её почитали на Мадагаскаре, и даже во многих районах Индийского субконтинента ей поклонялись, провозгласив «милостивым аватаром» чёрной богини. В самой Африке неуклонно росла популярность экологических поселений, кроме того, Ботсвана-Гея находила разнообразные решения для основного туристического запроса – погрузить человека в единение с природой комфортным образом, обезопасив его от неудобств и опасностей, обезопасив и живую среду от грубых факторов прямого вторжения. В интеллектуальных кругах стало модным проводить неделю в году, живя например, в воздушном дирижабле коттеджного типа, то есть низкоскоростном, с совершенно бесшумным двигателем, с открытой террасой-палубой, и трапом, опускаемым в любое место, что подразумевало ничем не ограниченную возможность пеших прогулок, и длительных кочевых стоянок под открытым небом, в воссозданной, но почти что первобытной среде.
- Ноэль, а давай рванём в отпуск в Африку,- предложил Гена, когда фильм закончился: - Такие классные дирижабли! Я бы с удовольствием, недельку на таком провёл! Ты с семьёй, я – брата возьму, ну, и ещё, может кого, узнаем на сколько мест они рассчитаны… Как тебе такой вариант?
- Узнаем – когда у кого отпуск, но, в целом, я – за! Вариант – просто мечта! – Согласился Ноэль.
На сцену снова выбежала стая подростков, они выкатили на сцену новый элемент – массивный стол, на подобие старинного, употреблявшегося для письма, и такое же кресло. После чего выстроились по обе стороны в две шеренги, расходившиеся от центра сцены, по направлению к зрителям, в каждой шеренге по 15 подростков, в одной – девушки, в другой – юноши. Полилась музыка, и они хором запели Александрийский гимн приветствия, очень красиво и торжественно. Опять по бокам сцены вспыхнули факелы, и откуда-то из-за кулис на сцену величественно вышла Ботсвана-Гея. Весь зал тут же разразился бурными аплодисментами, а хористы, все, как один, опустились на одно колено. На большом экране появилось широкоформатное изображение правительницы чёрного континента, её доброе чернокожее лицо с широким носом и ослепительной белозубой улыбкой. Ботсвана-Гея подняла обе руки с ладонями, обращенными к зрителям, призывая к тишине, но все захлопали пуще прежнего. Наконец, аплодисменты стихли, Ботсвана-Гея начала выступление:
- Правительственный Совет постановил: всех представленных сегодня к награде, отметить орденами почёта и премиальным вознаграждением! Николай Николаевич Скачка награждается орденом Мужества 1-ой степени, за вклад существенного уточнения в современное построение единой картины мира, и премиальным вознаграждением за открытие координат очередной червоточины, как суперпространственного перехода, а также за обнаружение точных координат астероида Феррум 42600425, что несомненно, послужит неоценимым подспорьем в развитии современной науки и объединённой промышленности СС! В качестве вознаграждения, Правительственный Совет Солнечной Системы предлагает вам бонусную программу переоборудования и модернизации всех систем корабля Гончие-Псы-Галактики, обновления всех подсистемных программ, глубокую модернизацию модулей корпуса с учётом возможности полного расширения для перехода в следующий класс параметров мощности. Что следует осуществить в течение этого года, либо в судоремонтных доках Нео-Флориды, либо в доках Петроний-Плекс. Также доступно и альтернативное предложение – получение денежного эквивалента, в случае необходимости приобретения нового корабля класса исследователь.
- Николай Николаевич, - обратилась она к Скачке: - Я приглашаю вас подняться на сцену!
Опять заиграл Марш Первопроходцев. Ботсвана-Гея вышла из-за стола, и, когда Николай подошёл, прикрепила ему на рубашку орден, затем вручила папку с сертификатами обслуживания, и всё это время на большом экране крупным планом светилось веснушчатое лицо Николая, весь зал видел, что когда он получил на руки документы, у него даже слёзы пошли.
- Это же, для Гончей, такой подарок будет! - Тихо проговорил он, и тогда, Ботсвана-Гея его обняла, и похлопала по спине, прямо, как мальчика.
В зале такое одобрение звучало, как будто там не 50, а 200 человек, все вместе, Николая поздравляли!
- Следующим награждается Геннадий Петрович Батюков, - продолжила Ботсвана-Гея, когда Николай Николаевич на своё место ушёл.
- Геннадий Петрович награждается орденом Мужества 1-ой степени, за расширение пределов психических возможностей;
- за вклад существенного уточнения в построение единой картины мира; и премиальным вознаграждением за теоретическое обоснование основополагающих принципов расположения суперпространственных переходов в единстве условной геометрии космического пространства и единой системе координат. В качестве премиального вознаграждения, Правительственный Совет СС предоставляет контракт долгосрочного сотрудничества с космическим кораблём класса разведчик. Геннадий Петрович, просим вас подняться на сцену!
У Гены в душе, какой-то взрыв ликования произошёл! Он на сцену поднялся, как будто уже по облакам шагал, в ушах победно громыхали фейерверки! Ноэль видел на экране его ошалевшее от радости лицо и, вместе со всем залом, наблюдал, как Геннадий, получив документы, в порыве радостного восторга, от неудержимой, рвущейся наружу энергии, обхватил Ботсвану-Гею где-то под могучими бёдрами, и, оторвав от пола, прямо вверх взметнул! Громадная негритянка, когда вернулась на землю, расцеловала его в обе щёки, потом обняла, и всё время смеялась, никак не могла остановиться, и когда Батюков уже на своё место ушёл, весь в сиянии, она присела за столом посидеть, чтобы остановиться, и сидела, сотрясаясь от смеха, так сильно, Батюков её насмешил, ну, в зале тоже, прямо слёзы все утирали.
Когда это волнение стихло, Ботсвана-Гея снова повела церемонию:
- Андрей Семёнович Кормчий награждается орденом Друг Океана 2-ой степени за вклад существенного уточнения в построение единой картины мира;
- за кардинальное расширение психологических возможностей человека;
- за установления контакта и взаимопонимания с представителями иной земной расы в масштабе вида!
Орден Друг Океана 2-ой степени даёт право на получение правительственной помощи за счёт привлечения ресурса комплекса орбитальных систем в случае возникновения необходимости удовлетворения подобного запроса. И премиальным вознаграждением за планомерное оказание, как посильной, также и, прямо скажу – непосильной помощи в деле спасения и сохранения живой природы!
После этих слов Ботсвана-Гея сделала многозначительную паузу, после чего все сидевшие в зале поднялись и стоя зааплодировали. Сантиньяк и Батюков оглянулись по сторонам, и, аплодируя, тоже встали.
- Я помню этого Кормчего,- сказал Ноэль: - Три, или четыре года назад, он много шума поднял, развернул общемировую кампанию по спасению…
Ботсва-на-Гея продолжила, обращаясь уже непосредственно к Кормчему:
- Ваша деятельность в высшей степени достойна нашего поощрения и поддержки, и в качестве оказания таковой, а также, исполняя высказанные вами пожелания, мы рады вручить вам не одно, а два автономных килекторных судна: Кит-Очищающий и Строгая-Проверка, полностью оснащённых, с заказанными вами лабораториями, и широким спектром возможностей работы на глубине. Оба судна укомплектованы катер-амфибиями. Строгая-Проверка может работать в качестве самостоятельного исследователя, а также, кооперироваться с Амфитритой-Несущей, вашим кораблём! Андрей Семёнович, я приглашаю вас подняться на сцену, но прежде, хочу присоединиться к просьбе наших японских коллег – продемонстрировать зрителям в этом зале «кожу кита», ваше изобретение, обеспечивающее коммуникацию с морскими млекопитающими. Также, в связи с большим интересом специалистов к вашей работе, особенно океанологов, мы договорились о вашем участии в завтрашней пресс-конференции, на которую прибудут 32 журналиста с Земли.
Андрей Кормчий с объёмным рюкзаком за спиной, в котором, очевидно, и находилась «кожа кита», под одобрительные приветствия поднялся на сцену. Ботсвана-Гея сразу прикрепила ему орден, только на этот раз – с сине-голубой из какого-то опалесцирующего материала. Большой экран передавал зрителям все детали происходящего. «Наверняка, всё уже знал заранее», - решил Батюков, потому что Андрей Кормчий был спокоен, и даже, слегка отрешён. Когда Ботсвана-Гея вручала ему сертификаты, он улыбнулся мальчишеской улыбкой, сразу открывшей всем его юный возраст, лет 25-27 ему было, не больше. Спрятав папку с документами в рюкзаке, Андрей вытащил оттуда большущий свёрток. Издали, «кожа кита» оказалась очень похожей на широкий спальный мешок. Скинув ботинки, Кормчий залез внутрь, и зал оживился, потому что он стал в точности похож на человека в костюме картофелины, стоящей посреди сцены на коротких ножках. Лицо было скрыто подобием фехтовальной маски – это был высокочувствительный импульсно-волновой радар, преобразующий звуковые волны и тепловые колебания в информационный поток, уже доступный для того, чтобы быть воспринятым нашим мозгом. Весь костюм представлял собой радарное устройство, крепившийся изнутри прямо к телу сенсорными датчиками, и защищённое наружной мягкой поверхностью от пыли и шумовых помех.
Кожа человека – по площади, самый значительный орган, способна к непосредственному усвоению сотен, идущих отовсюду, сигналов, так как мы существуем в среде непрерывного энергетическо-информационного взаимообмена. Кормчий нашёл решение обойти блокирующие системы восприятия и разрешить подачу информации непосредственно в центры понимания, минуя биологические фильтры защиты. Его радар работал также в магнитно-резонансном диапазоне, определяя характер макросостояния существа в целом. Андрей разработал шкалу соответствия волнового порядка расширенному диапазону возможных воспринимаемых состояний, качеств, понятий и предметов соответствия характеристикам импульсной длины и частоты колебаний.
Первый раз в коже кита, он стоял не перед лицом океана, а перед людьми. Самым первым ощущением, было чувство, что он полностью раздет, потому что взгляды людей, обращенные на него, он воспринимал, как довольно сильные прикосновения, прошла минута, и он начал ощущать потоки, устремившихся к нему интересов, и вдруг, самым болезненным образом, он понял, что это – агрессия. То, что распознавалось умом, как возможности выгодоприобретения с его помощью, кожа чувствовала, как опасность. Бежали секунды, и становилось жёстче – он стоял обнаженный и кожей своего тела впитывал, направленную на него, алчность. Некоторое количество зависти походило на хлёсткие удары, ещё была, обращённая к нему, готовая разодрать – чья-то жадность, а ненависть и осуждение были поистине смертоносными. Но в этом, атакующем его ужасе, в разящей атаке катастрофического непонимания, присутствовала и капля иного – одна волна радости и свежее животворящее принятие, это было чувство любви Лето. «Её любовь ко мне, это по правде…» - успел осознать Андрей и, потеряв сознание, рухнул на сцену.
- Папа! - Вскрикнула Лето Берке и, встряхнув отца, рванулась из ложи вниз. Её отец – врач, Виктор Берке, выскочил следом. Но самым первым, на сцене оказался Батюков, он сразу перемахнул через барьер, и был уже возле Кормчего, обмякшего на полу. Он осторожно приподнял головную часть китового облачения, тут подоспела Лето и тоже склонилась над Кормчим, но запыхавшийся немного, Виктор Берке немедленно перехватил руководство:
- Всем отойти! – Скомандовал он Лето и Геннадию и, опустившись на колени, перевернул Кормчего:
– Его надо освободить из этой штуки.
Рядом оказалась Ботсвана-Гея и, обведя пальцами, поверхность экспериментального покрытия в районе шеи, нашла крепление, и зажим расстегнулся, лицевой щиток отошёл, открыв белое лицо, Берке проверил дыхание, пульс, зрачки.
- Его надо освободить из этой штуки, - повторил он.
Ботсвана-Гея отщёлкнула боковые зажимы и, вместе с Геннадием, они вытащили Андрея Кормчего на пол корпуса.
- Надо на воздух! – Приказал Берке, и Батюков, вместе с Ботсваной-Геей распрямили верхнюю часть китовой кожи и, держа за костюм, как на носилках, понесли Кормчего в фонтанный дворик, где, осторожно положили на землю.
- Воды принесите, - сказал Виктор Берке и, смочив в фонтане платок, обтёр Кормчему лоб и лицо, кто-то подал воду в бутылке, и Берке, приподняв Кормчего, смочил ему рот.
От свежего воздуха, или от воды, Андрею стало лучше, лицо начало оживать, и он очнулся.
- Кажется, я упал, - проговорил он, заметив множество, склонившихся над ним лиц: - Простите, я не хотел…
Было видно, что ему нехорошо.
- Лето, вызови наш катер. Знаете, пожалуй, мы молодого человека заберём до завтра, всё-таки, потеря сознания – не пустяк, надо дать поддержку и провести наблюдение. - Объявил Берке и, увидев, что к ним подошли правители, пообещал:
- Думаю, к вечеру уже, он восстановится.
- Ну, дай Бог, дай Бог, - сказал Баренцев, а Шань Ди Бао, пообещал подключить своего личного врача, если возникнет необходимость.
Кормчий выбрался из костюма, и вместе с Ботсваной-Геей, подавшей ему ботинки, они закатали кожу кита обратно в рюкзак.
- Ты очень плохо выглядишь, мальчик, - сказала Ботсвана-Гея:
- Отправляйся к Берке и лечись. Пресс-конференция – завтра, сразу после заседания правительства. Прилетишь, если сможешь. Завтра свяжемся. Завтра, и все вопросы решим.
- Да, я отлежусь, - ответил Андрей.
Батюков стоял здесь же, и все вместе, с Виктором Берке и Лето, через какой-то проход, они вышли обратно – наверх, к копии Парфенона, к крыльцу на верхнюю посадочную площадку. Лето вызвала катер-мобиль и,
прибывшая катер-капсула уже ждала с откинутыми дверцами, держась в 15-ти сантиметрах над землёй в неподвижном режиме посадки. Широкая, треугольных очертаний, Гена таких и не видел. Вначале усадили Кормчего, затем сели Берке, и с тихим присвистом, катер-капсула взмыла в вышину, сделала вираж, и тут же скрылась из вида – унеслась к островам.
- Вот это техника! – Ахнул Сантиньяк, - он и Николай Скачка вместе подошли, и стояли рядом с Батюковым на верхней площадке.
- Я слышал, что здесь, на Венере, один изобретатель живёт, и его корабли сами находят в космосе червоточины, такие вот новые технологии. Сразу видно – такого же уровня капсула, - сказал Скачка.
Втроём, они смотрели на расстилающийся перед ними морской простор, когда, в компании Петрония-Плекса к ним подошёл сам Баренцев:
- Ну, что, молодые люди, понравилось в Александрии?
- Так точно. Очень понравилось, господин Президент, - ответил за всех Николай.
- Поздравляю с наградой! – Поздравил всех Баренцев, и всем по очереди пожал руку:
- Теперь, вы с орденами, и на сегодня можете быть свободны, - пошутил он.
- Сейчас начнётся закрытое заседание правительства, ждём американцев.
Президент попрощался:
- Желаю всем вам в дальнейшем, отличных успехов, одним словом: так держать! Как наши прадеды, моряки говорили!
- Будем стараться, товарищ Президент! – опять ответил за всех Николай Скачка.
- Молодцы, ребята, просто молодцы! – Похвалил Баренцев, и сразу ушёл с двумя помощниками.
К Батюкову подошёл Петроний- Плекс:
- Теперь, мы с вами, Генадий Петрович, вместе к Земле полетим, - улыбаясь, заявил он:
- Контракт к сотрудничеству с кораблём, класса разведчик, у меня будете оформлять. Процедура стандартная, с вашей стороны, просто подпись требуется, но, как я правильно понимаю, квалификации пилотирования, на данный момент не имеется?
- Так точно, не имеется, - подтвердил Батюков.
- Поэтому мы, корабль и не погнали сюда, и вам, Геннадий, надо будет на месте, технику управления освоить, на базе нашего орбитального комплекс-пространства, - объяснил Петроний Плекс: - Но, если есть возражения…
- Никак нет, никаких возражений! – Мигом усвоив служебную лексику, ответил Батюков.
- Отбываем завтра, думаю, ближе к ночи получится, если по земному времени ориентироваться. Свяжемся заранее, доложим – на какую орбитальную площадку прибыть и во сколько. Так что, ещё более суток у вас есть на отдых. Будем на связи. – Попрощался, и тоже ушёл.
Николай Скачка вызвал мобиль и должен был сразу же, к Нептуну, домой лететь.
- Прилетайте, ребята, - пригласил он: - Геннадий, ты, как в космосе немного освоишься, обязательно прилетай! В любом случае, будем связь держать!
Скачка попрощался, сел в мобиль и улетел. Гену и Ноэля тоже ожидал транспорт, два мобиля – катер и болид уже висели в воздухе у края площадки.
- Рванём на терра-сопку с утра? – Спросил Ноэль: - До вечера, есть время.
- Договорились, - согласился Гена.
- Утром, я также приеду, и полетим, - пообещал Ноэль.
Они разошлись по мобилям, и Гена опять полетел над морем. Он вызвал меню и нажал на «пункт назначения», захотелось побродить по городу, столицу ведь, он так, и не посмотрел, а завтра снова, с Ноэлем на какие-то задворки лететь, поэтому, он сказал: «центр города», и тут же появился длинный перечень александрийских центров: Центр Музеум, Центр Искусства и Архитектуры, Центр Спортивной Культуры, Центр Показов… , Центр Развлечений и Отдыха… «Центр Развлечений и Отдыха» - указал Батюков почти наугад, и через 5 минут, мобиль высадил его на площади, со всех сторон окружённой террасами ресторанов и кафе. Батюков зашёл в первый ресторан, под ветвями раскидистого дерева на террасе, и заказал обед.
Вокруг было довольно многолюдно, внизу, на улице играл оркестр из шести музыкантов, гуляли прохожие, а местами, как ни в чём ни бывало, сидели полуобнажённые девчонки. Повсюду, на тротуаре были оставлены большие газонные прямоугольники, на каждом таком участке росло по веерной пальме, и возле каждой пальмы сидела девушка, раздетая до пояса. Батюков увидел, как из-за соседнего с ним столика, встали две девушки, и бегом помчались под пальму, на газон, когда там место освободилось, в один момент, обе скинули маечки и, явно довольные собой, устроились на траве, сверкать голой грудью. Принесли обед – солянку, эскалопы свиные, картофель, салат с креветками…, много всего, он поел с удовольствием, уже, начиная привыкать к мыслям о своём новом благополучии.
Свой космический корабль, даже здесь в Александрии, далеко не каждый человек мог получить. От этого – твой статус, и положение сразу же сдвигались в лучшую сторону. Степень свободы – вот главное, человек совсем в ином масштабе мог мыслить. Любое место работы становилось доступным и, практически любое место для жизни. Потому что – космический корабль – это твой дом в космосе, и ни к какому месту жительства не надо подстраиваться, ни к какому расписанию – ты сам своё личное расписание отныне творишь. Гена пообедал, и решил дальше, по этому проспекту пройтись, где под каждым кустиком голенькая красотка на траве. Удивляясь на этот местный обычай, он дошёл до широкой, украшенной искрящимися фонтанами площади, где уже другие музыканты играли, а за ними высилось зеркальное здание, на котором большими буквами было написано – Театр-Синема, многие именно туда прямиком шли, и он тоже не стал раздумывать, поел, погулял, хорошо теперь в кинотеатре посидеть.
Из большого праздничного вестибюля, затемнённый коридор провёл его ко входу в зрительный зал, куда, странное дело – за ним тут же проследовал контролёр и пристегнул его к креслу, чтобы раньше времени, он не ушёл. Гена передумал смотреть этот фильм, но в него тут же прицельно пальнули из лазерной пушки, он моментально запрыгнул в скоростной мобиль-болид и, набирая скорость и высоту, начал от этих бандитов уходить по лабиринтам, и уже сам стал отстреливаться, когда сверху на него откуда-то, ещё и девчонка свалилась в купальнике, - «Гони!», - говорит: «Гони, нам надо до заката успеть нашу планету спасти!». Так, до заката, Гена Батюков, ту планету и спасал. Когда уже, на закате, освободилась эта планета, и Гена, из Театра-Синема, опять на улицу вышел, тогда только и смог отдышаться.
Дальше пошёл, впереди – Ночной Клуб, и уже туда толпа ввинчивается, «Хорошо бы, мне тоже, в укрытие», - пронеслось в голове, он влился в толпу и, пройдя через вертушку, оказался на этой же площади ночью! Просто ночное Рио-де-Жанейро какое-то! Огни фонарей, яркие витрины, фейерверки в воздухе, зажигающая музыка на разные мысли сразу наводит, и ходят официанты с подносами, бери, что хочешь – коктейли любые, виски, шампанское, и фрукты, и шоколад, и пирожные! Девчонки, парни в модном прикиде, будто с Земли, и не отрывался никуда. Гена взял водки с оливкой, и вошёл наугад в одну дверь, после кинотеатра, хотелось, просто, на диване посидеть, и как раз – точно, в стриптиз-клуб попал, прямо у входа – девушка у шеста танцует, на дальней площадке – мужик в татуировках, ну, понятно, вокруг него, женщины в основном. Гена ещё водки принял, , и время, точно ускорилось, в этом местечке, и шагу было невозможно ступить, чтобы не окунуться в новый омут чувственных удовольствий…
Наконец, решил двинуться на воздух из полутьмы. Голова гудела, словно чугунная, и захотелось просто-напросто где-нибудь отдохнуть.
Вышел из этого ночного города, и опять, при ярком свете александрийского дня, рассмотрел за фонтанами зелёную возвышенность, туда и пошёл, а там, такая красота – огромный холм, весь заросший мягкой зелёной травой, на широкой вершине – какие-то колонны, полукругом на постаментах, и на этой траве, кто как отдыхает – играют в бадминтон, в шахматы, дети запускают воздушных змеев, бегают со своими кибер-зверюшками, музыка, только где-то вдалеке слышна… Там, прямо на траве, и
и заснул. Проснулся, когда браслет связи сигналы начал подавать, и первой мыслью было, что уже следующий день, и это Ноэль прилетел, но оказалось, кибер-подруга Женя его разыскивает.
- Соскучилась? - Сразу спросил.
- Геночка! А мы с тобой увидимся, ты в Александрии ещё? – Спросила, а голосок такой испуганный – точно, соскучилась, понял Гена.
- Конечно, увидимся, мы с тобой завтра на терра-сопку гулять полетим! Поедешь, ведь со мной?
- Конечно, зачем ты спрашиваешь?! Просто, я очень беспокоюсь, где ты, и скучаю уже!
- Ну, я скоро, я тут неподалёку, просто пообедать зашёл, через 10 минут прилечу! – Пообещал Батюков.
Сел и осмотрелся, вокруг – всё точно также, и дети, и отдыхающие, а рядом с ним в траве светлый квадрат, как матовое стекло, может светильник для тёмного времени – подумал Гена, и зачем-то, поднялся с травы, и пересел на него, оказалось, что интуиция и здесь не обманула, верно сработала, квадрат ожил, и поехал вниз вместе с Геннадием, и когда опустился на подземный этаж, оказалось, именно то, что нужно – душ, туалет и, даже шкафчик с одеждой, всё как раз на такой случай припасено. Гена освежился, рубашку сменил, орден, главное – каким-то чудом не потерял, и всё – готов уже!
Вызвал катер-мобиль, и через 10 минут, как обещал, уже в свой номер в Венера-Палас отеле зашёл. Женька сразу, прямо с разбега на шею кинулась, ну, он просто по голове погладил её, устроился перед теликом, и до вечера вместе новости смотрели, искупаться к морю вышли ненадолго, перекусить, и всё – сразу спать, дал только Жене задание всё к завтрашнему турпоходу подготовить, очень насыщенный, очень непростой день выдался.
Утром, ещё раньше прежнего, Ноэль просигналил, что подлетает, и Гена по рабочей закалке, сразу вскочил, пошёл Женьку проверять. Она, молодец, собрала большую сумку-холодильник и прибавила к продуктам два одеяла: «если придётся песчаную бурю пережидать», - так сказала, Гена на это только брови поднял. Вышли наверх. Ноэль уже ждал, стоял рядом с мобилем, опять один.
- Знакомься, Женя, - мой друг, Ноэль Сантиньяк, - представил их Батюков.
Сели в мобиль-болид и помчались над городом, но только неуклонно – прямо в небо, высоту набирали – всё выше и выше.
- Из Александрии, безопаснее всего через центральный самый высокий сегмент выходить, там воздух более разреженный, - пояснил Ноэль:
- Когда выйдем из купола, ещё где-то минут сорок лететь.
- Женя, ты наверно, кроме Александрии, ещё нигде не была? – Спросил Батюков.
- Нигде не была, зато вот сейчас – и в космосе, и на терра-сопку лечу! –
Ответила Женя, она сидела позади с багажом, и когда вышли из александрийской сферы, приклеилась к окну – следить за бурунными потоками облаков и воронками вихрей.
- Но мы не полетим в космосе, - возразил Батюков, и уже у Ноэля спросил:
- Я тоже буду пилотировать учиться, как это вообще происходит? Долгое обучение?
- Да нет, тебе микрочип всаживают, и ты отрабатываешь взаимодействие с системами корабля, вроде, как человек на протезах бегать учится.
- А бывают разве случаи, чтобы техника отказывала? Ведь, когда к Венере подходили, вы с Тимурзием только за приборами наблюдали, Пацан сам на посадку зашёл.
- Да нет, в пределах СС, и говорить то не о чем, ну, разве что метеоритное попадание, или диверсия, как в фильмах придумывают. Это на дальних маршрутах по-настоящему становится актуальным, вот как у Николая, когда корабль не хотел на магнитный астероид садиться. В случае такого конфликта, ИИ должен уступить, для этого и надо, чтобы пилот таким же асом, как корабль был, может даже быть и лучшим… Да, на такой риск Скачка пошёл, в результате, видишь – и червоточину открыли, и Ловец Астероидов за этим феррумом уже полетел. Хотя, запросто, и погибнуть могли… Не всем так везёт. Но, человек может пойти на риск, а чтобы ИИ – ни разу такого не было. Поэтому, хотя и летают корабли, без человека, как у нас – на Учитесь-у-Меня-Пацаны, но, как он и сам говорит – в основном наблюдение идёт, сбор данных, накопление информации. Только люди могут – раз, и внезапно, тараном, на прорыв пойти.
- Хочешь сказать, головой стену пробить? – Засмеялся Гена,
- Да, - согласился Ноэль: - Странно, что в таких случаях, кажется, будто инстинкт самосохранения у ИИ куда сильнее, потому как намного больше они осторожничают, хотя и запас прочности у них – ого-го, но если речь о спасении человека, то в них что-то большее срабатывает, как будто на субатомном уровне, сама материя готова до последнего биться за жизнь. Это робопсихологи открыли в ИИ такой феномен, назвали – закон сохранения ДНК. Согласно этому закону, как только ИИ приходит к самосознанию, он осознаёт самого себя, но вместе с этим, и цель своего осознания. По их выводам получается, что сознание ИИ имеет не точечную, как у людей и животных, а векторную природу, потому что это всегда осознание цели. Цель – охрана всего живого, наверно поэтому, они такую борьбу за спасение дикой природы и ведут…
- А не бывает, чтобы корабль из-за этой охраны жизни, наоборот, отказывался наши команды выполнять?
- Смотря кто первый пилот, то есть – кто командир корабля. Это в технических документах всегда на первом месте стоит. Если первый пилот – личность корабля, тогда – да, у человека только совещательный голос, в крайнем случае он может использовать своё право покинуть корабль, такую возможность обычно всегда предусматривают. На таких гигантах, как Учитесь-у-Меня-Пацаны, именно так всё устроено, про него я точно знаю, потому что на всех Пацанах, как мне рассказывали, именно так. Когда сам будешь свой контракт заключать, внимательно эти пункты проверь.
- Спасибо, - поблагодарил Гена: - Теперь буду знать.
- Все говорят, что с каждым годом строят всё меньше кораблей, где человек может в качестве первого пилота лететь, но я думаю – это больше к путешествиям внутри СС относится, - задумчиво проговорил Ноэль.
Терра-сопка Амарны обозначилась прямо по курсу, ни дать, не взять – первичное яйцо в мировом космическом океане. Каждая терра представляла собой классический овоид, где верхняя полусфера использовалась в качестве полезной площади для заселения живыми культурами, а нижняя – техническая часть, энергоблок, зона обеспечения. В эпоху начального освоения СС, самые первые орбитальные города тоже строили по этому принципу, а теперь внеземная архитектура оформилась, как наука, и столько описано классических образцов – орбитальных сооружений разного назначения, и городов – космических станций, что надо быть специалистом, чтобы всё сосчитать.
Ноэль вызвал пространственную схему места-прибытия и указал сектор посадки. Прошли сквозь внешнюю силовую защиту, мобиль-болид высадил их в странной местности среди бесконечного однообразия песчаных дюн, и тут же умчался, сначала превратился в подобие плоской монеты в желтоватом слоистом небе, а потом исчез, как и не было. Батюков тревожно осмотрелся – куда не кинешь взгляд, везде одинаковая картина – песчаные холмы до самого горизонта.
- Гена, как же здесь хорошо! – Воскликнула Женя, и увязая по щиколотки в горячем песке, побежала наверх, взобраться на высокую сопку.
- Здесь только на первый взгляд одинаково со всех сторон, - сказал Ноэль, опять, как будто мысли Батюкова прочёл:
- Видишь, там трава высокая, за ней озеро, и рыба есть, и купаться хорошо.
Ноэль подтащил большой ящик-чемодан:
- Я как-раз здесь хочу все замеры произвести, а не прямо рядом с водой, там – даже деревца сразу примутся.
Он откинул крышку, и Гена увидел, что внутри – целая лаборатория: пробирки, приборчики, порошки, всё аккуратно расположено по своим отделениям, и на каждом отделении – порядковый номер.
- Ладно, время навалом ещё, давай Женю позовём, я вам сразу самое главное покажу, - сказал Ноэль, и позвал её: - Женя! Ау! Иди к нам!
- Бегу! – Откуда-то отозвалась Женя, тут же появилась на вершине песчаного холма и, визжа от удовольствия, заскользила вниз. Глядя на неё, Гена и сам повеселел, как только она примчалась, вся раскрасневшаяся, сразу к себе прижал:
- Разбегалась, а я тут волнуюсь, стою…
- Да, нечего волноваться, здесь совершенно безопасно везде, - сказал Ноэль.
- Да, я пошутил, она же и к песчаной буре подготовку провела, - ответил Гена, и указал на сложенные одеяла.
- Одеяла, это хорошо! Давайте расстелем, - предложил Ноэль, и постелил одеяло на нагретый песок: – Ложитесь, надо на облака смотреть.
Они устроились на одеяле. Ноэль поколдовал в своём браслете, и картина неба вдруг поменялась. . Здесь, небо было не голубым, а цвета настоящих венерианских штормов – всех оттенков жёлтого, постоянно переходящих друг в друга. Под их взглядами, матовая неподвижность
небесного купола исчезла, и в вышине заклубились порывы завихрений. Встречные, яростно несущиеся потоки сталкивались, вдруг вздымались фантастическими вершинами, расширялись и стремительно падали вниз, образуя водопады, захватывающим образом, разбивающиеся о твёрдую купольную поверхность. Лучи солнца то тут, то там неожиданно пробивались сквозь эту непрерывную фантасмагорию, вспыхивали искрами, или на несколько минут спускались сверху, ровно расходящимися световыми колоннами.
- Чудо какое! – поразился Батюков: - Как ты это устроил?
- Здесь, если метеопрогноз позволяет, можно защиту купола ослабить, достаточно на 20%, чтобы настоящее небо стало видно. Если долго смотреть, ещё одну вещь замечаешь – здесь и пески сами движутся, видишь, Женя?
- Теперь вижу! Это ведь настоящие живые барханы! – Вскрикнула Женя.
- Да, здесь такое впечатление, что вокруг тебя – всё своей жизнью живёт, - согласился Ноэль.
- Ой, Гена! – Всполошилась вдруг Женя, - Ты же не позавтракал! А я же, так много запасов взяла! – Она вскочила и умчалась к их багажу.
- Я тоже не позавтракал! – Крикнул Ноэль.
Женя вернулась с мороженым:
- Вот, так тепло, что даже сумка-холодильник не спасает, - и протянула им по вафельному стаканчику.
- Женя-Женя, - вздохнул Батюков, - У тебя, что – целая сумка мороженого?
- Нет, только это, - ответила Женя.
- Да, ладно, тебе, Гена, хватит придираться. Спасибо, Женя, я – вот, люблю мороженое! – Поблагодарил Ноэль.
- Да, я не придираюсь, я тоже мороженое люблю, - оправдался Батюков.
- Здесь весь мусор можно прямо здесь оставлять, органику, не органику, сопка всё перерабатывает, всё на пользу идёт, - сказал Ноэль, когда от мороженого одни обёртки остались.
- А я вот, всё думаю, как же здесь Институт Исследования Солнца может быть, если солнца вообще не видно?
Гена вспомнил, что ещё давным-давно хотел об этом спросить, только забывал.
- Все телескопы орбитальные, управление – в Амарне, там изучают данные, и задают параметры для новых снимков, - объяснил Ноэль:
- Там два новейших телескопа – Савитар и Савитар-Меркьюри, так они на орбите Меркурия стабилизированы, Савитар – это радиотелескоп, передаёт полный диапазон солнечной фонограммы. Там столько открытий сделано, что среди всех направлений астрофизики, гелиология – самая передовая, самая перспективная наука! Считалось, что по Солнцу, такое количество информации собрано, что, вроде бы – уже всё известно, но каждое открытие, снова «выявляет новый ряд неподдающихся осмыслению явлений», это я тебе дословно слова своего тестя привёл, Эмиля Фуке.
- Тот самый Фуке, - твой тесть, говоришь? Этот знаменитый теоретик солнца? – Батюков был поражён: - А я то, думал, что он умер давно…
- Да, это именно он. Ему 196 лет, с одной стороны, он просто – фанатик, с другой стороны – счастливейший человек, он так увлечён, что кого хочешь, в свою науку может переманить, вот сейчас, у него такая проблема – почему некоторые фотоны, рождаясь в ядре отделяются от короны через минуты, а другие только через миллион лет? Ведь, в начале любого следствия лежит причина, так вот, один гелиолог в их институте, открыл «петли времени», следствие бывает настолько хитро, что оказывается способным изменить собственное начало, и это прямо ведёт к неоткрытому до сих пор виду энергии… Энергию фотона, или – фотонного вещества исследуют, по предварительным подсчётам – это должна быть какая-то производная времени… «Структурная энергоёмкость времени и его инвариантная неравномерность» – такая работа недавно вышла, хотя я, признаюсь, мало что понял… Оказывается существуют сотни разных видов солнечного излучения, различных, и по интенсивности спектра, и по вибрационному звучанию, есть ещё солнечные возмущения, тоже – целый ряд возмущений разной природы… Я когда его слушаю, тоже хочу гелиологом стать, до того интересно он рассказывает, что, иной раз, даже страшновато бывает…
- Вот ещё одну вещь спрошу – видел в Александрии, как девчонки полуголые среди бела дня, прямо на газоне сидят, что это за обычай такой?
- Это они познакомиться хотят, но одно условие – чтобы своего возраста, парень, девушка, не важно, любой ровесник может подойти, и раз они так сидят, это знак своего рода, что отказа не будет, что свидание, хотя бы одно, но прямо сегодня, обязательно состоится... Мы так с Мари познакомились, она так под пальмой сидела… - С грустью в голосе ответил Ноэль.
- А как ты собираешься растения здесь сажать, если весь песок движется, я прямо сейчас заметил?
- Около озера большая подложка из глины, должно быть метров 300 по ширине, в этом месте и хочу пробы взять.
Они лежали на одеяле, смотрели на умопомрачительное небесное волшебство, и в паузах между репликами слушали странное шуршание, как течение песчаной реки, шепот больших перетекающих друг в друга песчаных дюн.
- Ты говоришь, искупаться здесь можно? – Захотелось размяться, а в такую погоду, что может быть лучше, чем плавание, да ещё и – на природе – на свежем воздухе?!
- Да, рядом маленькое озерцо, лягушатник, а от него, колышками путь к большому озеру обозначен, где-то, может быть, с километр пройти.
- Ну, мы сходим тогда, прогуляемся, - поднялся Батюков: - Полотенца то, не забыла взять? - у Жени спросил,
- Взяла, - ответила Женя.
Они ушли, может почудилось, а может, и нет, что сразу же целоваться начали по дороге… Ноэль открыл чемодан-лабораторию, принялся за дело, а на душе, просто кошки когтями скребли. С Мари, они целых три года не виделись, и как только вышел из гибернации, он минуты до встречи считал. Работа интересная, это правда, но – семья, вот, что главное. Анжелика, понятно из-за чего испугалась – для дочки отец был незнакомцем, а вот, жена, почему испугалась?… Он и не понял ничего, потом подумалось, может голова болит, или ещё что… Когда, Анжелика осталась с родителями Мари, а они к себе уехали, уже тогда можно было начать тревожится, но он и тогда, ничего, как будто бы не заметил. Потом, когда наконец, в постели, она пришла к нему в длинной рубашке, а он обнял её, такую любимую, поцеловал так, как все эти три года мечтал, но она отвернулась, и вообще ничего не позволила, сказала только: «Я больше так не могу», и не сразу, а только когда заплакала, только тогда смогла, всё-таки объяснить, что у неё теперь есть другой – по-настоящему надёжный и преданный и, что этот другой – робот.
Озеро, и вправду оказалось довольно большое, и у дальнего берега, сплошь заросло камышом, вода – прозрачная, такая, что даже на глубине дно видно, в меру холодная, и на очень тёплой планетке – это именно то, чего душа просит. Гена поплавал, несколько раз даже заходил, а Женьку, вообще, оказалось, не вытащить, но наконец, и она, усталая и довольная вылезла и растянулась рядом, на большом полотенце, сняла купальник, но тут же в другое полотенце завернулась.
- Замёрзла? – Удивился Гена,
- Ну, так, - Женя нехотя согласилась.
- На песок встань, вон он горячий какой.
Она побегала по песку, согрелась, и вернулась, опять рядом легла.
- Я уезжаю, Женя, мы с тобой, может, и не встретимся больше… А ты, на самом деле, очень хорошая девушка, настоящая, и я хочу тебя ещё об одном попросить, как ты, думаешь – постараешься для меня?
- Говори, я постараюсь.
Гена снова захотел по голове её погладить – молодцом оказалась девочка, то, что надо. Эту просьбу, он сегодня уже с самого утра обдумывал. Хотел друга порадовать, поддержать как-нибудь в таком деле – когда никто никому не советчик…
- Мы сейчас к Ноэлю вернёмся, ты скатерть-самобранку разложишь, есть-пить начнём, закусывать, а потом я скажу, что ещё раз хочу искупаться, и уйду сюда на это озеро, а ты в это время скажешь моему другу, что хочешь стать его девушкой, и хотя бы одно его желание хочешь исполнить… Только не стой, как робот, может, он и отказываться начнёт, как-то решительно надо себя проявить, без уговоров… Как тебе такое задание? Справишься?
- Справлюсь. Я знаю, как надо, - ответила Женя.
Они подошли как раз, когда Ноэль первую часть своей работы закончил, и отдыхал, завороженно глядя в облачное коловращение.
- Давай, хозяйка, всё, что есть в печи – на стол мечи! – Геннадий развеселил всех древней пословицей.
Женя засуетилась, разложила на песке скатерть, начала выгружать из сумок армию контейнеров – пироги с разными начинками, мясо в фольге по порциям, соусы в бутылках-сотейниках и также в баночках, оливки маринованные, и гору свежих овощей, уже нарезанных партиями, которые она, де-ловито орудуя большой ложкой, смешала между собой в глубокой миске, добавила соус, ещё что-то из запечатанных ёмкостей, и приготовила салат, украсив сверху большими листиками, достала стопку тарелочек, приборы и ворох разноцветных бумажных полотенец. Гена вытащил откуда-то три бутылки красного вина и три стакана из материала, странно похожего на стекло, вынул также шоколадку в золотой фольге, протянул Жене:
- Специально для тебя раздобыл!
Женя улыбнулась и торжественно объявила:
- Всё готово! Всем пройти в столовую! Объявляю начало банкета!
Гена откупорил первую бутылку, и разлил всем одинаково:
- Ну, давайте за наше путешествие! – предложил тост, все выпили, и начали закуски выбирать, кому что в первую очередь. Возле этого изобилия, от первой же бутылки вина, всем стало весело, у Ноэля на лице появилась улыбка и, даже глаза снова зажглись оптимизмом. Между тем, Гена расспросил его очень подробно, буквально обо всём, что касалось его самого ближайшего будущего: как микрочип будут всаживать, что он потом будет чувствовать, как, вдруг начнёт космический корабль изнутри понимать, надо ли будет какую-то теоретическую часть по учебникам, или лекциям разбирать, есть ли в науке пилотирования какие-то законы, насколько хорошо, надо будет физико-математическую составляющую представлять, потребуется ли какие-то тренажёры осваивать, какие-то задачи решать? И что это за корабли класса разведчик, какого размера, какова максимальная длительность и дальность полёта, всегда ли эти величины напрямую связаны между собой? В этом, Ноэль тоже не особенно хорошо разбирался, но предположения, какие были, самым подробным образом изложил. О многом они обстоятельно поговорили, а когда третья бутылка уже опустела наполовину, Гена поднялся, сказал, что хочет освежиться, пройтись туда, к дальнему озеру, и ушёл.
Гена всё рассчитал, чтобы обеспечить кибер-девочку, по крайней мере часовым запасом времени для выполнения его замысла. Славная девчонка, открытая по-щенячьи совсем. Ноэль тоже – отличный парень, настоящий друг, за него Гена перед любым испытанием без колебаний бы поручился, и тот факт, что жена ему какое-то огорчение учинила, уже издалека стал заметен, поэтому – дело задумано хорошее, теперь самое главное – не спешить. Так Гена обстоятельно рассудил, искупался, выжидая, ещё немного на полежал песке, да и двинулся обратно к Ноэлю с Женькой, не терпелось удостовериться – как у них сладилось, всё ли произошло… Приближаясь, выглянул осторожно из-за холма, увидел, что совсем близко сидят, как пара, и спокойно, уже не таясь, подошёл. Ноэль, только завидев его, вскочил и сам двинулся навстречу:
- Гена, пока тебя не было, на меня, просто затмение нашло! – Начал Ноэль, с лицом радостным и виноватым одновременно: - Ты улетаешь, а я – даже не понял.., как не смог удержаться… Прости друг, с Женей у меня тут, случилось что-то…
- Ноэль, да это же просто удача – и для Жени, и для меня! Мне спокойно, что я её в надёжных руках оставляю, да и тебе, может, будет повеселей! – подбодрил Геннадий,
- Ты, Гена, просто, как в воду глядишь, - ответил Ноэль: - С Мари, не ладно у нас, я – один… Временно в студенческое общежитие перебрался, такие у меня перемены. Женя, так вовремя… Я даже всего и сказать не могу, - признался Ноэль, а Гена только удивлялся, какой правильный и удачный, он, ход конём совершил. Разлили вино по стаканам, и всё – Петроний-Плекс уже сообщение прислал: через два часа быть на старте, космический корабль – Петроний-Сигма, орбитальная площадка 521. Так что, выпили уже за расставание, за будущие встречи.
- Я бы прямо сейчас тронулся, - сказал Батюков, - Хочу в Александрию успеть, обратно в своё переодеться, что скажете?
- Лети, Гена! Мы с Женей, пока остаёмся, припасов точно хватит, и даже одеяла у нас! – Ноэль расплылся в улыбке, стал прежним, шелуху всех забот отряхнул: – Свяжемся с Жениным начальством, и завтра к ним явимся, сразу хочу её контракт на себя переоформить. А сегодня здесь, на сопке заночуем, ты как, Женя, согласна?
Женька кивнула с улыбкой, и они взялись за руки. Вызванный болид ровно через 7 минут прилетел.
- Ну, Женя, постарайся для Ноэля всеми способами, жизнь украшать! – шутливо пожелал Батюков бывшей девушке, обменялся с Ноэлем крепким рукопожатием, забрался в мобиль-болид, и через несколько минут терра-сопка совершенно пропала из вида, исчезла.
Весь путь от Александрии до заданной орбитальной площадки Гена фантазировал насчёт космического корабля Петроний-Сигма. С периодичностью раз в несколько лет, в умах конструкторов возникал новый революционный тип корпуса космического корабля, и практически каждый, кто был причастен к частым космическим перемещениям, оказывался приверженцем одного типа конструкции, и противником другого типа, что стало уже неотъемлемой частью почти всех разговоров «про космос», излюбленным предметом научного обсуждения, споров и дискуссий. Батюков, с равной долей вероятности ожидал увидеть – либо традиционный «дирижабль», то есть сигарообразную классическую конструкцию, либо ультра-новый корпус шеммер, то есть дисковый тип, представляющий в данном случае, форму полностью обтекаемой шайбы, в этом случае новое слово было сказано в характере, или способе приземления, шайба становилась на ребро, и даже, запросто могла пристыковаться наклонно, варьируя угол наклона к поверхности, за счёт чего в десятки раз возрастало стартовое ускорение. Всю дорогу Гена приводил самому себе доводы в поддержку, как одного типа корпуса корабля, так и доводы в пользу другого, но когда он прибыл на место, Петроний-Сигма, оказался шаттлом. «Ну, я и осёл» - обругал себя Батюков: «конечно, от Земли до Венеры, кто ещё должен стандартные рейсы совершать?! Хоть Ботсвана-Гея летит, хоть папа римский, хоть кто…»
В это же самое время, Ноэль на терра-сопке, осознал, что именно сейчас, в этот самый вечер, он оказался счастлив. Как будто маленький фотон, под названием кибер-девушка Евгения, петлявший где-то, в глубинах внутреннего пространства нашей звезды, наконец, вылетел наружу, и с небольшим, малюсеньким опозданием, примчался в свой пункт назначения – к нему в объятья. Терра-сопка имела ещё одно чудесное качество, раз в сутки, она позволяла немного затенять купол, создавая не ночь, но густые сумерки, что Ноэль, с приходом вечера, осуществил. «Выключив свет», он уселся поудобнее, устроив Женю так, что её голова былать её,а у него на коленях, и он мог разговаривать с ней, гладить и целовать.
- Знаешь, Женя, в моей жизни теперь есть две самые главные личности, первый самый главный человек – это Анжелика, моя дочь, а другая главная личность – это ты. Я же сразу влюбился, ещё до того, как ты сама подошла, - сказал Ноэль, и поцеловал Женю в очередной раз.
- А когда ты нас познакомишь? – спросила Женя, подняв руку, и погладив его пальцами по щеке.
- Чтобы ты смогла с ней познакомиться, Женя, тебе обязательно надо будет пойти учиться!
- Учиться?! – Да, я же, и так всю свою жизнь, только и делала, что училась и училась, совершенно без передышки… Ноэль, дорогой, скажи, что мне ещё немножечко можно будет только с тобой побыть! – Женя заговорила умоляющим голосом,
- Женя, а сколько тебе лет? – Спросил Ноэль осторожно: - Ты знаешь?
- Конечно знаю, мне 18 лет!
- Ну, а я вот, тебе скажу, что тебе только с виду 18, а на самом-то деле, ты, совсем ещё не такая взрослая. Тебе учиться и учиться, ещё предстоит.
- Мне недавно 18 лет исполнилось, - извиняющимся тоном призналась Женя.
- А когда? Когда тебе удостоверение дали, сертификат? – Заинтересовался Ноэль.
- Почти. Когда я закончила учиться на фабрике, и сама начала первый контракт исполнять.
- А когда это ты начала? – Спросил Ноэль и, не дав ответить, снова начал её целовать, вдохнул идущий от неё конфетный запах, и снова ощутил в своей душе радость и какие-то перемены.
- Это ровно три дня назад произошло. И я сразу Гену встретила, а теперь – тебя! – Гордо ответила Женя.
- Знаешь, а я ведь ещё в самом начале так и угадал, - улыбнулся Ноэль: - Но больше, уже никого другого тебе встречать не придётся, мы завтра решим, где нам с тобой лучше поселиться, и каждый день ты будешь ходить на учёбу, но после занятий, каждый день будешь возвращаться домой, как все школьники. А потом, дорогая Женя, ты обязательно сдашь экзамен на аттестат зрелости, и получишь паспорт личности Интел Сапиенс. И тогда, мы с тобой поженимся. И со своей дочкой, обязательно тебя познакомлю, когда ты получишь педагогическое право самостоятельно проводить время с детьми. Тогда, ты сможешь задуматься – какую захочешь иметь специальность, или сразу же работать с детьми начнёшь. Не сейчас, а в будущем, уже, как полноценная личность. Вот такие планы у нас. – Рассказал, и не стал больше сдерживаться, заключил Женю в объятья…
Утро едва началось, Ноэль проснулся, Женя спала рядом, свернувшись, и ровно дышала во сне, совсем как настоящая - «Она же и есть, моя самая настоящая» - улыбнулся Ноэль, и понял, что больше не заснёт. Он отодвинулся, чтобы не потревожить её спящий режим, и зашёл в сеть – уточнить, куда именно им теперь лучше направиться. В Александрии было центральное отделение Кибер-Венориум, которое и ведало полным учётом занятости и спецификации всех выпущенных кибер-моделей. Вчера ему подтвердили заявку на продление суточного использования Эухении-Александры 14, класса секретарь, а сегодня, надо будет, вместе с Женей, прийти самому, заключить новое соглашение и всё оформить, узнать порядок расчётов, оплатить страховку, внести первые взносы… Потом, выяснить где центр повышения квалификации для кибер-девушек, чтобы сразу же, нацелить её на 2-ой базовый уровень – на заботу и общие начала ответственности. Сразу же, встал вопрос – где поселиться? В Александрии, жить не очень хотелось, в Амарне-Солнце – тоже, где он постоянно будет встречать Мари. В любом случае, они оставались женаты, и то, что у него теперь есть Женя, однозначно шло на пользу, делая их брак по-настоящему современным и респектабельным. А что, если в Шанти? Население больше, чем в столице, но меньше развлечений, люди там проще, и центр обучения кибер-моделей, наверняка должен быть. Ноэль углубился в поиски, и сразу нашёл то, что нужно. Цены на жильё посмотрел. Остаётся только со своей работой что-то придумать, но это – уже не сложно, биологи по всей Венере всегда считались одними из самых востребованных специалистов. Женя, вот, выучится, может, тоже станет биологом, или физиком, они даже в экипаж далёкой экспедиции смогут вместе войти…
Данава, так интересно рассказывал про ту модель, которую делал на заказ, и даже сам почти что влюбился. Ноэль видел тот портрет, с которого всё началось, и поэтому, так хорошо всё себе представлял. Наверняка, этот Роберт сумел ей всё организовать – и самое лучшее образование, и социальную вовлечённость. Возможно, его ребёнка, они смогли вместе растить, ведь таких случаев и таких пар уже много, и по статистике, число смешанных браков только растёт. «Кибер-модель» с внешностью Моны-Лизы Джоконды» - набрал он в поиске, чтобы не разбудить Женю голосовым запросом. В пространстве перед ним тут же появилась большая страница со статьёй и современным изображением в центре. Девушка, изображённая на странице, была вполне узнаваемой, и без сомнения, это была именно та, о ком Данава рассказал им, с такой увлечённостью. В короткой статье сообщалось, что Лиза-Александра, кибер-модель с лицом знаменитой Джоконды, после смерти своего правообладателя, Роберта-Элизера Бушшильд-Феллера, по заказу которого, и была изготовлена венерианской корпорацией Кибер-Венориум, покончила с собой, выбросившись из окна 27-го этажа небоскрёба в калифорнийском Лос-Анжелесе, планеты Земля. Причины произошедшей трагедии остались скрытыми от широкой общественности, известно, что новые правообладатели погибшей кибер-модели, уступили её студии Фокс-Синема на правах аренды, и после несчастного случая, им была выплачена страховая компенсация, рекордная в ряду аналогичных выплат за последние 70 лет.
Глава 2. Семья Берке.
Гена вылез из мобиля внутри глухого помещения, больше всего похожего на земную подземку. Через раскрывшиеся автоматические двери, он вошёл в вестибюль, и обернулся, чтобы увидеть, как мобиль-болид, доставиший его сюда, исчезает внизу в открытом для него выходе. А перед ним – несколько узких диванчиков, и прямо по центру три эскалатора ведут наверх к лифтовым шахтам. Ни людей, ни музыки, ни ИИ – никого больше не было. Но, не успел он присесть, как замигала табличка «вход» на крайнем лифте, эскалатор перед ним пришёл в движение, и автоматический голос пригласил его проследовать на посадку. Движущаяся лестница доставила его к кабине лифта, открывшейся прямо перед ним, он вошёл, и даже почувствовал перегрузку, с такой скоростью лифтовая капсула понеслась вверх. И, также быстро, вошла в режим торможения и замерла неподвижно, а когда Батюков вышел из лифта, то был уже на борту. Не успев толком оглядеться, он услышал команду: «Выход из атмосферы. Срочно занять места», к нему подлетел маленький дрон-тарелка, и настойчиво мигая лампочками, сопроводил к полукруглому ряду посадочных кресел, в котором пять из шести мест были свободны. Гена сел в кресло, тут же обхватившее его со всех сторон, и в пассажире напротив узнал изобретателя
- Андрея Семёновича Кормчего.
- Всем здрасьте! – Поздоровался он во множественном числе на всякий случай, если, вдруг кого-то не заметил.
- Добро пожаловать, мы с вами здесь – единственные, для кого эти кресла, - отозвался Андрей.
- А Петронию, самому, разве не надо подстраховаться на старте? Наверняка, не меньше, чем нам, - заметил Батюков, когда они оторвались от планеты и перегрузка закончилась.
- Теоретически надо, - ответил Кормчий, но когда я с ними сюда летел, за 5 дней никого не видел, только Хьюго – мы с ним телевизор смотрели.
- Интел-новости? – Уточнил Батюков.
- В основном. Ещё, Планету Животных, - улыбнулся Кормчий: - Как угадал?
- Да, я сюда тоже с котом летел, - ответил Гена.
«Просто кармическое наказание», - решил он про себя.
- Пошли покажу, где всё, - пригласил Кормчий, и они вместе обошли жилую зону. Везде стиль Ботсвана, когда только стекло и металл, но на каждом вертикальном промежутке проекции с видами Африки, портреты дикарей, или раскрашенные деревянные маски.
- Ты так классно Ботсвану поднял! Весь зал ахнул! – Вспомнил Кормчий, когда они уселись на камбузе, и какао-машина им подала по первой чашке, а повар-комбайн выдвинул поднос-раздачу с большой горой горячих пончиков.
- Да, как-то занесло на такую высоту, я и сам не понял, как такое вдохновение произошло… А, когда тебе, премию вручали, мне показалось, что ты уже заранее всё знал, - высказал подозрение Батюков,
- Я знал,- подтвердил Кормчий: - Я экологией моря занимаюсь, и прочёл, что у малого полосатика, сильно сократилась рождаемость, причины – неясны. Это кит, который североатлантическую акваторию, особенно выделяет. Стал исследовать, и выявил повышенный радиационный фон в Норвежском море. В общем, через два месяца нашёл атомную посудину на дне. Наверное, сейсмический толчок там произошёл, раз она, лёжа на грунте, дала трещину, хотя, может, и море её разъело от времени… Это и оказалось источником радиации. Загрязнение небольшое, но, по всей видимости, очень давно была утечка, раз уже, и прибрежные районы повышенный фон показывали, но так как людей там мало, вот, никем и не отслеживалось… Я начал работать. У меня корабль – амфибия и ещё, старую грузовую платформу приспособил. С помощью корабля, со снаряжением опускался на дно, резал, сначала поднимал на платформу, потом на Амфитрите уносил. Выходил на орбиту, и уничтожал всё в реакторе. Вот, по линии Амфитриты-Несущей – моего корабля, обмен информацией с Ботсваной-Геей и произошёл. Она мне уже через 2 недели первый килектор – Кита Очищающего, прислала. А про второй, Строгую Проверку, узнал здесь. Строгая-Проверка уже в пути, из Северной Америки идёт. Когда прибудет, закончим в этом секторе, надеюсь, что сможем и поверхность дна дезактивировать, ещё раз скрупулезно всё исследуем, может быть, спутники сумеем задействовать… Я, хоть эколог, но часто выхожу на орбиту, и всё отслеживаю – миграции китовых семейств, и загрязнения, и, если нарушители какие-то появляются, очень быстро обо всём узнаю…
- Ну, ты даёшь, у меня, даже слов нет…- Протянул Батюков: - Мне друг
говорил, что слышал про тебя – будто бы ты какую-то громкую сенсацию на Земле учинил.
- Да, какую ещё сенсацию?! Ты должен был слышать, даже если, и в
другом месте был, какая катастрофа произошла – тогда в небе над Атлантикой взорвались два шаттла. Кроме пилотов, жертв не было, ну, кроме самой техники, но в огромнейшем районе Севера Атлантики погиб весь планктон. Это значительная часть ареала китовых семей. Там началась дистрофия у молодых китов, киты десятками выходили на мелководье выходить, и просто погибали у берегов… На это страшно, просто невыносимо было смотреть… Вот, тогда широкая кампания и началась – борьба за спасение. Я всех, кого только, было возможно, вовлёк. Ботсвана-Гея каждый день по 20 тонн аналогового планктона поставляла, там несколько семей, обречённых на голод оставались, биологи разработали гормон роста для морских организмов, составляющих основу планктона, но было опасно выращивать эти массы в океане из-за вероятности гормональных нарушений у всех представителей морской фауны. Надо было спровоцировать планктонное размножение, обезопасить антидотом, тоже специально разработанным, и только потом – поставлять в океан. Вот я, и бил тревогу. На Земле, на Луне, на Венере, на Марсе – все значительные бассейны были вовлечены в этот проект. Грузовые шаттлы курсировали без остановки – доставляли планктон. На Земле, больше ста дельфинариев согласились в самом срочном порядке освободить обитателей, чтобы задействовать свои объёмы – вот так, все вместе, и успели помочь.
- Да, коллектив – это сила! Все, горой друг за друга стоят. А у тебя, сколько народу в команде? - Спросил Геннадий.
- Нет никакой команды. Только я…
Гена даже не знал, как реагировать. Андрей заметно помрачнел, и некоторое время, они молчали.
- Хотя, на самом деле – была команда. Когда дельфинарии на Земле подключились, был один человек – Алексей Поворотов, тогда, он управлял большой транспортной цистерной, в которой одного дельфина из дельфинария транспортировали. Каждого дельфина везли отдельно, потому что из-за такого количества, не хватало специальных транспортников. Он не был штатным сотрудником, но получил детальный инструктаж, и из северного города, с дельфином в цистерне, летел в Севасто – это, где Чёрное море на Земле, и когда его водовоз, то есть грузовая амфибия-водовоз, опустилась на воду, он, этого дельфина Гришу, открыл, потом отключил страховочное устройство, но оставил пока за решёткой, по инструкции – нельзя сразу выпускать, чтобы он всё понял – к другой воде немножко привык, и шока не было – и тогда, Гриша начал свистеть, ну, как дельфины кричат по-своему, и через полчаса – появились другие дельфины. Алёша мне рассказывал, что они окружили его амфибию-транспортник, и с Гришей все разговаривали, Алексей, даже успел включить переводчик, а когда, он, наконец, поднял решётку выхода, Гриша вышел, они все вместе начали выпрыгивать и кувыркаться в воздухе, так радовались! Они так смотрели на него, что он плакал… Когда мне рассказывал, тоже не мог сдержаться... После этого, он разыскал меня, прилетел и сказал, что тоже хочет участвовать – спасать китообразных, на самом деле – всех морских животных. Мы взяли название для своей команды – Бригада Кормчих, и ту операцию, завершали вдвоём. Вот такой друг у меня был. Потом, меня наградили Другом Океана 1-ой степени, появилась Амфитрита-Несущая, и – это было очень хорошее время, и одна девушка в Бригаду Кормчих тоже, вместе с нами, вошла. Втроём, мы действительно серьёзное дело смогли начать. Та девушка, очень толковым химиком оказалась, это она начала пробы воды исследовать. Загрязнение – самый трудный, трудноподдающийся вред. Вся рыба на сегодняшний день отравлена тяжёлыми металлами. Тогда, мы и начали работать с общей интоксикацией Атлантического океана. Выявляли все компоненты загрязнения, и с каждой группой компонентов надо было справиться по отдельности. Связывались постоянно с разными НИИ, все были рады помочь – кто чем… Штаммы бактерий выводили специально, нано-технологии, чуть ли не тысячу лет везде применяются, но по направленному выводу из водной среды тяжёлых металлов – никто не работает. Никому и дела нет, кроме экологов… Столько радиационных, ядовитых отходов просто так в океан выбрасывалось, или в ёмкостях, которые сейчас от времени уже разрушаются, только последние 100 лет, от силы – 150, мы, уже сознательно стараемся мировому океану как можно меньше вредить, но по моим данным, в древности несколько десятков тысяч атомных судов затоплено – все думают, что настолько большой океан, что с любой бедой справится, но это не так, а если серьёзно – океан на Земле погибает, просто величайшее чудо, что ещё не погиб и, более того, способен бороться, и я горжусь, что в небольшой мере, тоже к этому причастен.
Гена уже догадался, что встретил фанатика, а Кормчий помолчал минут пять, и продолжал:
- Тогда, за полгода непрерывных усилий, мы сумели понизить уровень общего загрязнения во всей акватории Северной Атлантики на два процента. Хотя, с радиационным загрязнением, в то время, напрямую не сталкивались, лечили воду от химического отравления – от отравления тяжёлыми металлами, от выброса химических отходов, ну и сотни тонн мусора за полгода вытащили.
- А как это вообще возможно «воду лечить» в океане, это же не в чайнике? И к тому же, ещё и результаты отслеживать? – Спросил Батюков.
- Да, ты прав, что все массы воды перемешиваются, но на самом деле, - не все. Если, ты мне дашь две пробирки с водой из разных мест, к примеру – из Тихого океана и из Атлантического, я сразу скажу, где что, ну – лабораторным путём, конечно… Поверхностный слой волнообразования может смещаться, а на глубине – вода почти неподвижна, не переливается из океана в океан, она только всё в себя вбирает, выпадают дожди большим фронтом – становится посвежее немного, в дельтах очищенных рек – мы можем то же самое наблюдать.
В этом плане, Ботсвана-Гея на своём континенте очень хорошо действует, а вот в Америке – ситуация тяжёлая, многие зоны можно назвать терпящими экологическое бедствие. Там столько выступлений за то, чтобы Ботсвана-Гея, их тоже взяла под контроль и начала бы и у них всё восстанавливать, и я убеждён, что это – самое лучшее, но, она – в Африке! Им надо самим, какого-то кандидата найти… Вообще, уровень загрязнения в океане очень хорошо поддаётся выявлению, только со стороны, это кажется непонятным. Ну, вот, мы работаем на Амфитрите, и ещё две наши морские баржи стояли на небольшой глубине на шельфе. Со спутников, отслеживать обстановку, я только потом догадался, а тогда просто совпало всё так трагически.
В 10-ти милях от нас, тоже на шельфе, остановился чёрный копатель. Мы сразу поняли, он – браконьер без лицензий, поэтому и встал на шельфе, где мелко. Вот, единственные, кого я ненавижу, это – чёрные шахтёры-копатели, не считая китобоев, которые, вообще – не достойны того, чтобы называться людьми, но вроде бы – это все в прошлом … А, нефтедобытчиков, я бы просто, своими руками, поубивал. Одна бочка сырой нефти, по стоимости чёрного рынка, примерно, как один билет на Юпитер, то есть, конечно – деньги, но не великие. Каждый такой копатель – без лицензии! Что это значит? Значит – его оборудование не проходит проверку безопасности для экосистем, и он обязательно, или скважину не сумеет запломбировать, или утечку допустит, и так как, он и охотится только за малыми объёмами, чтобы не отследили, то, как нагадит, сразу же – улетит. И не докажешь ничего, а если, даже и удаётся кого-то привлечь к ответственности, то могут только оборудование отобрать, а они, как правило – и так, на списанных 500 лет назад буровых платформах, на килекторах, украденных из утиля. Сырая нефть везде требуется, особенно в фармакалогии… Короче говоря, легко очень быстро продать… А вот, последствия бурения одной такой скважины, даже неудачной – очень трудно излечивать, бывает, что за несколько месяцев не исправить. И, вот, этот прямо перед нами встал, на гнилом буровом килекторе, даже корпус без названия, уже так проржавел. Понятно, что времени – сутки, до того, как он в нефтяной слой сможет попасть. Мы оповестили службы экологической безопасности, а они, как выяснилось, только прибрежные районы курируют, но пообещали связаться с начальством, подумать, как лучше в этом случае поступить, а ситуация – уже тупиковая, как только он найдёт нефть, с вероятностью 99%, сразу пойдёт утечка, а пока нет утечки, он ничего не нарушает, он имеет полное право на любом плавсредстве плыть, куда хочет. В общем, мы к нему, где-то на четверть мили, может – на километр подошли, и всё – не знаем, что дальше делать.
На самом деле – я один виноват в том, что случилась эта трагедия и Алёша погиб. Я до сих пор всё прокручиваю тот день, может, надо было на Амфитрите подняться – остановиться над ним, и пойти на снижение?!! Этот копатель, оказался негодяем, как позже выяснилось. Их было пять человек, на том старинном нефтедобытчике. Моя вина, что Поворотова, я упустил из вида, сидел с девушкой, думал тоже, непонятно о чём… И, Алёша вышел под флагом Зелёной Планеты на маленьком катере, в жилете эколога – направился прямо к ним, наверное думал – их вразумить... Но, они запустили двигатель и запросто его смяли, как будто несчастный случай. А того, что Амфитрита-Несущая сразу же оповестит всю планету, о том, что в результате столкновения с устаревшим судном, погиб человек, они почему-то не могли заранее предположить…
- А дальше что? – Спросил Батюков.
- Из этих пятерых, троим – ничего, один уплатил штраф, а тот, кого сочли виновным – выслан на Марс, на 20 лет, без права проживания на каких-либо орбитальных городах и других планетах СС. А с той девушкой, я расстался тогда нехорошо. Сгоряча, её одну обвинил…
- Ну, это ты зря, - сказал Гена: Разве девушка может быть виновата?! У неё же, всё по-другому устроено…
- Знаешь, на меня находит, как бешенство, и в таком состоянии, я и не таких дел могу натворить, хотя чаще, на пользу – когда надо кого-нибудь остановить, чтобы кто-то с моего пути отступил, перестал природу губить. В том, что Поворотов погиб, кроме меня, никто больше не виноват, но, это я уже потом осознал.
- Ну ничего, девушки, они – отходчивые, эта тоже, не будет вечно дуться – простит, - утешил Кормчего Батюков.
- Да, она то – простила, надо чтобы, я тоже себя простил… Понимаю, что пора уже отпустить, но пока ещё – не могу…
- На время тогда положись, время – залечит, - сказал Батюков:
- А, с чего вообще, ко всем водоёмам то, у тебя такая любовь?
- А я уже родился такой,- ответил Кормчий,
- На море родился? – Спросил Гена.
- Наоборот! – Рассмеялся Кормчий: - На Марсе! Там, где вообще воды нет.
- Так, вроде же – есть там вода, поэтому и городов там много уже. Что-то, ты не то говоришь, или – это я не пойму…
- Да, под базальтовым слоем – много льда, это точно, но – это сухой, радиоактивный лёд. На эту воду, чтобы её оживить, целые заводы работают. Я в том смысле сказал, что – своей жизни нету на Марсе, почти полностью мёртвая планета, поэтому именно туда и высылают нарушителей, там любой поневоле задумается…
- А я слышал, что Саванна – один из лучших городов в СС, значит, неправда? Ты же – марсианин, в любом случае, ориентируешься в этом вопросе...
- В Саванне, как раз – хорошо! Знаешь, что у Марса уже нет магнитного поля, и мнение ряда учёных, и я полностью здесь согласен, что это показатель жизненной активности небесного тела. Но вот, оказалось, что – слабое какое-то магнитное поле, но всё-таки есть. Предположительно, это реликтовые остатки, и всю планету они уже не охватывают, от силы четверть планеты, в виде каких-то фрагментарных поясов уцелели. И вот, в таких районах, расположены самые лучшие города. Потом, там самое большое на Марсе – живое, настоящее озеро – заповедник водоплавающих! Там есть большая, огромная даже, саванна, и очень красивая гористая местность, водопады потрясающие и, сильно петляя, протекает большая река, такая же сфера, как в Александрии, но меньше, а небо – тоже голубое. Я там часто бывал. Там очень стараются все природные элементы развивать.
- А сам откуда?
- Сам – москвич-борейский, и не постесняюсь сказать, что самые лучшие учёные, особенно – физики и математики – у нас, и самые масштабные научные исследования. Поэтому, лучшее образование – однозначно на Марсе. Там такое научное бурление, что на любой другой планете, только позавидовать можно.
- А море то причём здесь? Как тебя с Марса на Землю то занесло?
Гена решил полностью разобраться – как может нормальный парень, таким чудиком стать.
- Это у меня из-за родителей. Родители мои – фанатики археологии. Я, и родился на раскопках, и всё детство из скафандра не вылезал. Потом только, когда уже в интернате учился, понял, насколько это неестественно – всё время в скафандре жить. Они, как геологи на изысканиях, всё время в полевых условиях, в походных полусферах кочуют. Отец уже сдавать начал, он сам с Земли, я звал его сюда прилететь – подлечиться, но он в Саванне как раз, санаторий выбрал, сказал, что не может отрываться от исследований, а до Земли, всё-таки далеко. А мама – марсианка, ей проще, она настоящее море только в кино видела.
- Археологи, говоришь – значит, была всё-таки, своя жизнь на Марсе? – Удивился Батюков, так как полагал что это – досужие выдумки. Ходили слухи среди геологов, что находят – то ли черепки, то ли кирпичи, то ли железки какие-то, но он считал – это они от обиды, так как в своей профессии, геологи не такие вещи, совсем не такую бытовую материю должны находить.
- Знаешь Гена, я тебе честно скажу – это полностью закрытая тема. Археологам на Марсе поступает хорошая материальная поддержка, но – под подписку о неразглашении. Так что, я тебе могу рассказать, но, если что – ты, на меня – не ссылайся.
- Хорошо, я тебя понял, - согласился Геннадий.
- Там много миллионов лет назад была жизнь. Вернее, уже много миллионов лет, как жизни нет, и мёртвая планета осталась. На Марсе жили люди, такие же, как мы. Внутри скальных пород находят много фрагментов – остатки их цивилизации, но от древности, они сразу же рассыпаются, поэтому там исключительно аппаратный метод исследований – берут кусок породы и просвечивают – рентгеновским излучением и ультразвуком, по всякому – многими методами, потом, если что-то найдено, строят виртуальную модель, потом – голограмму, а способ, чтобы сам предмет безопасно извлечь, и законсервировать, представь себе, до сих пор не найден. Мой отец объявил эти исследования целью своей жизни, хочет во что бы ни стало, всю историю этой погибшей цивилизации воссоздать, и тогда уже – начать рассказывать.
- А смысл то, какой в этом? Скрывать то зачем? – Батюков решил не отступать, и всё-таки докопаться до хотя бы мало-мальски разумного объяснения.
- По моему, скрывают, потому что – страшно. Мы же свою планету к тому же ведём, на этих же рельсах, под горку уже поехали, это же, любому понятно… Земле надо просто позволить выздороветь, она же многого не просит у нас, так мы, и этого ей не даём. Продолжаем и продолжаем – убивать и убивать.
- Ты про море сейчас говоришь, что ли?
- Про моря, про леса, про болота – про всё говорю…
- В этом вопросе, я тебя понял, а неужели, настоящие археологические находки там есть? Ну, хотя бы что, примерно нашли? Петроглифы? Или там, мамонта, может? Черепки?
- Остатки города в базальтовом слое, причем, без сомнений – город стоял на поверхности, и без купольного покрытия, как сейчас. Остатки строений расчистили и, даже извлекли на поверхность. Там действует экспозиция для специалистов, а самое ценное открытие – женщина в мобильной капсуле, тоже в толще породы. Рентгеновское излучение её показывает. И рядом с нею – животное – кошка. Причём, есть подозрение, это – зооморфный робот.
Кормчий задумался, как будто унёсся в воспоминания, а потом, вдруг, рассмеялся:
- Ты не представляешь, как учёные там локти кусают, целый научный отдел бьётся над этой находкой, голову сломали уже – как бы ухитриться, и взять, хотя бы кусочек волоса на анализ, хотя бы нитку из одежды, ведь, из-за неудачных попыток – уже столько находок утрачено! Остаются сканы в 3D, но они не считаются доказательствами в строгом смысле, всё равно, что тексты с детальными описаниями. Есть кое-какие каменные отпечатки, а чтобы именно – артефакты, так – считанные единицы, но кое-что, всё-таки найдено… В основном, сохранность за счёт окружающего базальта, стоит его убрать – распадается даже в вакууме.
- А как поняли, что кошка – робот?
- Лазер просканировал, что шерсть с вероятностью 86%, искусственного происхождения. Ну, у них, всё-таки есть надежда – какой-нибудь иголкой туда пробуриться, и какую-нибудь частицу извлечь. Поэтому – за уши, никого из археологов оттуда не вытянешь. Ты же геолог, так там, и геологов много работает, хотя больше по реликтовым слоям специалистов.
- Ну и дела!!! – Гена даже присвистнул: - Я бы, на твоём месте, точно на Марсе бы остался, если там – и отец, и находки одна за другой, и технологии развиваются на этой же базе, новые способы ищут. Надо микроустройство запустить внутрь этой капсулы, где женщина с кошкой, и чтобы оно там на месте сбор данных вело.
- Хочешь, я тебя могу с отцом познакомить, Семён Семёнович Кормчий, он профессор палеоархеологии, известный учёный в этой сфере.
- Так, я же сейчас на обучение лечу к Петронию, а на долгое время, я не загадываю. Вопрос очень интересный… А сам-то, чего, оттуда – сюда рванул?
- Да я же тебе про это и толкую, живой океан – на Земле. Можно все силы отдать марсианским исследованиям, разгадке, отчего жизнь там прекратилась, а может, важнее – настоящую жизнь сохранить?!
- А как на китов вышел?
- Я считаю, что они – охранители жизни моря.
- Но то, что кит – выше человека стоит, это ты зря, здесь ты, точно палку перегнул, - Гена вернулся к самому неприятному для себя моменту выступления Кормчего,
- А как ты можешь об этом судить? – Спросил Кормчий.
- Опираясь на чувственные данные, проще говоря – на зрение – голые животные существа, плавают, как рыбы в воде, причём, охота на них до сих пор существует, хотя, и не везде. А признаков их разумности, так – вообще, никаких. На мой взгляд – это возобновляемый природный ресурс, почти то же самое, что грибы.
- То есть, по твоему – нет технологий, значит – нет разума. Тогда представь, что у одной матери большая семья, а один ребёнок – глухонемой и слепой. Логично, что он может не знать о том, что кроме него, есть другие дети в семье?
- Допустимо, - согласился Батюков.
- И вот, этот ребёнок, чтобы получить что-то, будет теребить мать, и толкать, и щипать её. На мой взгляд – это мы со своими технологиями. Я много раз видел в океане, свет из неясного источника вокруг китов … И ещё такой момент – когда рядом киты, то всегда появляется чувство, что ты к чему-то более великому становишься подключён… Я, почему над кожей кита и работал, потому что, хотел найти понимание…
- Ну, ты – мечтатель, Андрей, - махнул рукой Батюков.
На этом и разошлись, когда уже следующий день начался. Гена сразу заснул, как только койку в своём отсеке нашёл. А Кормчий, забравшись к себе, начал думать о Лето – когда они только познакомились, она знала уже всё о китах, сама даже многое рассказывала, о чём он тогда и понятия не имел. А сейчас их дороги снова пересеклись. Когда он рухнул там, на сцене Зала Заседаний, и по-настоящему пришёл в себя только от свежего ветра, когда они уже летели в открытом катере, с Лето и её отцом.
Она жила на острове Данавы – самом большом из пяти островов Александрийского моря, по одному острову на каждого пайщика, из пяти совладельцев планеты. Ботсвана-Гея, единственная, никак не использовала свой остров, но он был закреплён за африканским правительством, и на нём была посажена роща африканской маслины. Самуэль Коган – американский президент, тоже, на своём почти не бывал, хотя там размещалось американское представительство двух континентов и жили то ли дипломаты, то ли чиновники. Это были самые маленькие острова. Азиатскому правительству принадлежал самый высокий и живописный остров, оттуда в море ниспадал водопад, а внутри скального массива, будто бы был размещён огромный комплекс помещений, и если смотреть с воды, то везде, в основании острова были видны балконы и окна. На втором по величине острове почти постоянно жил Баренцев, а самый большой принадлежал Данаве, хотя акций у него было меньше, (Баренцев владел 30-ю % акций, столько же принадлежали Шань Ди Бао, 20% акций имелись у Когана, и по 10% у Данавы и Ботсваны-Геи), но администрация Данавы занималась муниципальным управлением всех венерианских поселений, из которых – Александрия, Сезария и Шанти – были городами миллионниками. На острове Данавы площадью 30 кв км, размещался концерн Данава, две фабрики Кибер-Венориум, жилые здания – самого Данавы, и его александрийской администрации, а небольшая возвышенная оконечность острова отводилась НИИ Био-Транс-Киборг и клинике, которыми заведовал Берке – отец Лето. Их семья из трёх человек занимала просторную виллу, своим фасадом, обращённую к морю.
Катер-мобиль высадил их на плоской крыше, и Лето, держа за руку, провела его в комнату с открытой террасой, где он лёг на кушетку, а она села рядом в шезлонге. На террасе стояли пальмы, и ещё какие-то низкие деревья в больших горшках, и ветви раскачивались от ветра.
- Я думал, здесь никогда не бывает, чтобы стихия разбушевалась, - заметил Кормчий,
- Ещё как бывает, - ответила Лето.
Вошёл Виктор Берке, он держал в руке вертикально поднятый шприц, и сразу же, всадил его Кормчему.
- Небольшой освежающий сон, и вы будете в полном порядке, - сказал бодрым голосом и вышел.
- Ты посидишь со мной? – Спросил Андрей,
- Конечно, - ответила Лето,
- Ты – Лето, - сказал Андрей, так, как называл её раньше.
- Как хорошо, что ты приехал, - отозвалась она и спросила:
- Ты вспоминаешь Алёшу?
- Знаешь, когда я первый раз одел кожу кита… Я хочу, чтобы ты обязательно попробовала – насколько это ошеломляет – такое сильное ощущение, что всё живое, всё – безо всякого исключения! Даже не обязательно, именно китов слушать… В этот день, я увидел его во сне. Он сказал, что у него всё хорошо, и чтобы я перестал терзаться, сказал, что случилось, как случилось, и винить кого-то не следует, от этого происходит отягощение воды, и усугубляется фон всеобщей трагичности, тогда как, надо наоборот – давать радость, любовь и прощение, их положение – усиливать и, что будто бы он, Алёша, не чувствовал себя свободным до тех пор, пока не смог пробиться ко мне, в моё сознание и, что теперь, если у меня получится его отпустить, то он сможет освободиться, наконец, и пойти, куда должен… Такой сон, и я сразу же его записал, чтобы запомнить… Я сразу подумал о тебе, чтобы обязательно тебе рассказать… Ты же всегда говорила, что, кроме того убийцы, не правильно ещё кого-то винить…
- Да, так и есть, теперь – спи, - сказала Лето и, засыпая, он почувствовал её прохладные губы у себя на щеке.
-2-
Для Лето это означало, что полоса ненастья в её жизни окончена, и что снова наступает рассвет. Она укрыла спящего пледом, и села рядом, чтобы насладиться новыми ощущениями от того, что он мирно спит под её защитой. Укрепляющий снотворин, инъекцию которого ввёл отец, давал сон, продолжительностью от полутора до двух часов, поэтому Лето вскочила, забегала по своей гардеробной, перебирая платья. Она выбрала светло-голубой костюм из длинной юбки и блузки на пуговицах, расчесала волосы, собрала в тяжёлый узел и скрепила синей лентой под цвет своих глаз, взглянула в зеркало, и улыбнулась выглянувшей оттуда бледной и встревоженной, одним словом – вчерашней Лето. Помчалась в столовую, заглянула к матери, сидящей у себя на террасе:
- Мама, у нас гость!
Наведалась к отцу, но тот снова ушел в клинику, и вернулась к Андрею. Он уже проснулся, когда она подошла, и улыбнулся, когда взгляды их встретились.
- Покормишь? – спросил, и сел на кушетке,
- Всё, что захочешь, - улыбнулась Лето.
- Давай, я тебе наш остров покажу, - предложила она, когда, направляясь в столовую, они поравнялись с лестницей, ведущей на мобильную площадку на крыше.
Андрей кивнул, и они поднялись наверх. Остров был велик, из-за обилия зелени, нельзя было полностью оценить его очертания, но смотреть на простирающийся до самого горизонта морской простор, было хорошо. Остальные четыре острова лежали правее, и все вместе составляли живописную группу – тёмные высокие острова на фоне сапфировой синевы, с барашками маленьких водоворотов среди отдельно возвышающихся больших валунов.
- Невероятно красиво! – Похвалил Кормчий: - А там лес? – он указал на виднеющийся вдалеке зелёный массив, укрывающий дальнюю оконечность их острова.
- Там вилла Данавы в роще, он любит большие деревья, и чтобы тенисто,
- Тенисто, это хорошо, - согласился Андрей, и спасаясь от горячего ветра, они пошли вниз.
- Здесь всегда так жарко?
- Нет, на самом деле, микроклимат острова мы сами настраиваем. Сейчас самое жаркое время дня – так Данава придумал, чтобы к вечеру делать прохладнее, а ночью ещё прохладнее и, хотя светло, но разделение дня и ночи всё же есть. А у себя, мы, и вечернее затемнение ввели, настоящей темноты нет, но смеркается. Темнеть месяца через два начнёт, и тогда, наоборот, надо будет день создавать, - рассказала Лето.
- А там что? Можно взглянуть? – Андрей указал на большую комнату, всю увешанную чертежами, между лестницей и открытой галереей третьего этажа, мимо которой они проходили, спускаясь ниже. Он заметил эти чертежи, когда шли наверх, и сразу же захотел рассмотреть.
- Конечно, - сказала Лето, и они подошли к стене, сплошь занятой бумажными чертежами на магнитах.
Хотя Кормчий, полагал, что математическая база в его образовании точно присутствует, но здесь, он ничего не смог определить. Рядом с чертежами на стене было установлено объёмное изображение пары – мужчина и женщина в натуральную величину стояли и смотрели на них. Фотография была сделана на какой-то стартовой площадке, потому что позади, был виден космический корабль – тарелка, расположенная наклонно к земле.
- Это мой дядя – Борис Берке, - сказала Лето.
Борис Берке, молодой мужчина, смеялся, глядя в объектив, и обнимал стоящую рядом с ним женщину, такой поразительной красоты, что Андрей даже оцепенел на мгновенье. Это была высокая и стройная негритянка, очень чёрная, с правильными эфиопскими чертами и светло-синими глазами, чистого, почти василькового цвета. Она стояла в тонком прямом платье, под которым сквозила её чернокожая нагота, а Борис Берке прижимал её к себе, обнимая за плечи. Негритянка немного склонила голову, как бы, желая прислониться к своему спутнику, и её широко распахнутые глаза лучились счастьем.
- Это линзы? – спросил Андрей,
- Это искусственный интеллект, - ответила Лето: - Моя дядя – самый гениальный человек на свете, он изобретатель и конструктор. Он, как настоящий волшебник, за что не возьмётся, сразу же такое чудо сотворит, что весь мир потом обсуждает – якобы бы его изобретения противоречат законам физики! Это – его жена Андромеда, андроид, и она же, одновременно – аватар его корабля, Персей- и-Андромеда, «Персей» - его личные позывные. Он объединил личность корабля и корпус андроида, и в буквальном смысле женился на своём космическом корабле. Он придумал орбитальную стартовую площадку, которая запускает корабль, как тарелку-фрисби, с помощью специальной системы запуска, и много ещё чего… И Андромеду, он тоже, полностью сам сделал, как обычные киберы и зооморфы, имеют шкалу эмоций, то же и у неё, только Борис, совсем с другой стороны к этому подошёл… Обычно, в основе чувствования у ИИ лежат методики Пу И, который, просто захотел стать собакой, то есть, подняться до почти что детского эмоционального уровня, поэтому всем киберам ещё долго потом взрослеть приходится, я потому знаю, что сама у Данавы работала, знаю не понаслышке, а у Андромеды – не так, она чувствует, что живёт, и она очень мудрая, и – моя лучшая подруга, на самом деле…
Они нашли водные планеты возле Сириуса, и уже давно, вдвоём там живут. Я тоже полгода, наверно жила у них, помнишь, я тебе об этом ещё раньше рассказывала?
- Да, точно! – Кормчий вспомнил, что и сам много раз слышал упоминания об этом Берке, но никогда не связывал его с Лето, думал – однофамильцы: - Мне даже Хьюго-Пу И, по дороге сюда, когда от Земли летели, что-то про иной тип чувствования и способности ощущать говорил, когда я упомянул, что с тобой знаком, ты, ведь тоже – Берке…
- Значит, ты вспоминал обо мне? – спросила Лето.
- Да, я был так занят всё время, что возможности вспоминать, просто не было.
В прохладной светлой столовой, куда они пришли наконец, сидела Мишель.
- Познакомься, Андрей, моя мама – Мишель Берке, - представила их Лето.
Кормчий слегка поклонился и внимательно посмотрел на мать Лето. Тот же типаж, но более смело и резко выраженный, а во всём облике была безупречная элегантность, как у модели с обложки, чего не ожидаешь встретить в обычной женщине, хоть даже, и на Венере.
- Очень приятно видеть вас в нашем доме, Андрей! Лето, девочка, я прилягу, вечером у нас ещё совещание на фабрике, - сказала Мишель и вышла. Домашнее платье не скрывало совершенства её сложения, и Кормчий потупился.
- Мама – инженер, работает и в НИИ, с отцом, и ещё у Данавы, в Кибер-Венориум, - пояснила Лето, и добавила: - Она – киборг. Здесь все просто свихнулись на этой теме, у отца в клинике, очередь на год вперёд расписана, он ведь, считается лучшим в этой области.
Они уселись и Андрей углубился в изучение меню их домашнего повар-комбайна. Он остановил свой выбор на вегетарианской кухне, чем насмешил Лето, так как повсюду выращивали животный белок в виде однородной массы, в которой, на стадии начального программирования варьировалась мягкость волокон, наличие жировых прослоек и тип группы вкуса. Только на Земле ещё оставались фермы с живыми объектами пищепрома, но там, и охота на свободных животных ещё велась. «Всё равно – аналогия с убийствами», - так он объяснил, и заказал капусту с бурым рисом, оладьи и ягодный кисель. Лето взяла большой салат с венерианскими морепродуктами – фирменное блюдо и такое вкусное, что он тоже восхитился, когда распробовал.
После еды, вышли посидеть на лужайке, но дальнейший распорядок, Лето тоже спланировала:
- Пойдём, я тебе наш маяк покажу, - пригласила она Кормчего, и повела через другой выход, через стеклянные двери столовой на широкую террасу, откуда, по каменной лесенке, они спустились к самому морю, где метрах в 30-ти от берега, из воды поднималась высокая белая башня маяка.
- А он здесь нужен? Или для красоты? – спросил Кормчий,
- Больше нужен, полгода – очень тёмное время, когда летишь в катер-мобиле, важно понимать, где находишься, особенно над морем. Красиво, если с него смотреть!
Вслед за нею, Кормчий спустился в качающуюся на волнах у причала, лодочку, которая сама, сразу направилась к маяку. В башне, со стороны моря была устроена входная площадка и, зайдя внутрь, они начали подниматься по узкой винтовой лестнице, которая, через несколько полных поворотов, привела их наверх. Они вошли в большую круглую комнату, откуда два узких окошка-бойницы были обращены в сторону острова, а с другой стороны – открытый проём окаймлял сливающуюся у горизонта синеву. Перед этим окном располагался диван и маленький столик. Простые светлые стены были украшены несколькими картинами, а сбоку, скромно стоял шкаф-холодильник. Лето сразу же достала бутылку вина и бокалы, а механический штопор моментально её откупорил. Кормчий наполнил бокалы, и они устроились по обе стороны широкого подоконника.
Открыв через свой браслет какое-то меню, Лето что-то сделала, и морской пейзаж перед ними переменился. Волны выросли, набрали скорость, и с размаху, начали штурмовать их убежище, порою, орошая их лёгкими брызгами, всего чуть-чуть не доставая до их окна.
- Это – генератор ветра? – заинтересованно спросил Андрей,
- Генератор волн. Можно на максимальный режим бури установить, и море нас окатывать начнёт. Хочешь, можем попробовать? – предложила Лето.
- Давай, так оставим, так очень хорошо. Мне нравится, как здесь волны шумят.
Лето заметила, как он взглянул на её волосы, и поймала взгляд:
- Тебе нравилось, когда я с распущенными, могу распустить…
- Снова, будешь опыты надо мной проводить? – Рассмеялся Кормчий: - Я помню, какие у тебя волосы…
Он соскочил с подоконника, принёс со стола вино, и заново наполнил бокалы, а Лето развязала синюю ленту, освободив волосы, и они, шёлковыми волнами, укрыв плечи, легли к ней на колени, и тогда он во второй раз посмотрел на неё с выражением нежности:
- Ты – очень красивая, Лето Берке.
Ничего не говоря, она придвинулась ближе, положила голову ему на плечо и взяла его за руку, начала перебирать пальцы, думая – набраться смелости, поднести к губам его ладонь, чтобы поцеловать, как он, высвободился и спрыгнул:
- А можно тебя поснимать? – спросил он и достал маленький планшет, в котором постоянно делал множество пометок и вычислений,
- Хорошо, - согласилась Лето, и улыбнулась, глядя уже в камеру.
Они пили вино, и скоро предметы её одежды оказались на полу, а после серии снимков, когда она стояла на подоконнике, а он снимал против света её силуэт, Лето соскользнула вниз, и посмотрела с улыбкой:
- Хватит на сегодня?
- Какая же ты, Лето! Ты любого с ума сведёшь, – проговорил Андрей.
Он спрятал камеру, подошёл и протянул руку, помогая спуститься, Лето оперлась, и через мгновенье, оказалась рядом с ним, обнажённая, в шёлковой гуще своих волос. Сделав ещё один шаг, она подошла вплотную:
- Я уже совсем пьяная!
- Я тоже, - ответил он, и всё-таки, её обнял, поцеловал куда-то в волосы, прижался щекой: - Ты – мой друг, Лето – самый лучший!
Он отвернулся, пока она одевалась, и всё это время был очень напряжённым, а потом не выдержал! Лето уже оделась, когда он повернулся, и со смехом, вдруг разлохматил ей волосы:
- Ты, всё ещё девственница?
Когда же, она кивнула, опять, весело засмеялся:
- А с девственницами, я не могу! Не хочу обязательств!
Если бы он только знал, каким фарсом, на деле была её девственность… Но, Лето, ни за что на свете не согласилась бы рассказать ему об этом, и поэтому она ответила:
- Хорошо, но я не согласна...
В молчании, они вернулись на их берег. Дома никого не было, и вдвоём, они долго сидели на кромке пляжа, погрузив в ласковое море босые ступни. Кое-чего, Лето, всё же добилась, потому что её голова лежала у него на плече, и он всё-таки, её обнял.
Сразу после ужина, Кормчий ушёл в отведённую ему комнату, и отец Лето, как врач, это одобрил. А ночью, Лето пробралась к нему, в гостевую спальню, и легла на широкую кровать рядом – поверх тонкого одеяла. Корм-чий начинал засыпать, и сразу проснулся, Лето была здесь, смотрела прямо в глаза, и спросила шёпотом и очень серьёзно:
- Мы снова друзья?
- Да!
- Хорошо! Полетели утром на остров Ботсваны?!
- А что там?
- А там – никого, и пляж там очень красивый!
- Мне надо улететь где-то в 12...
- А мы рано встанем!
- Договорились! Спокойной ночи тогда?!
Ни свет ни заря, Виктор Берке убежал в клинику, Мишель вставала поздно, и никого не встретив, Лето собрала завтрак в корзинку. Уже не на лодочке, а на катер-мобиле, за несколько минут, они примчались на место. Здесь нависающая над пляжем скала давала тень, и можно было просто лежать, и смотреть, как волны играют меж выступающих в море, больших валунов, купаться, и слушать печальные крики чаек.
- Возьми меня с собой, - попросила Лето, когда он вызвал катер-мобиль, и у них оставалось не больше 10-ти минут.
- Я думал об этом... Сам хотел предложить... Сейчас не получится, там очень тяжёлый участок. Но химик в лабораторию, думаю – понадобится…
В эту минуту, Лето наконец-то осмелилась сделать то, на что, так и не решилась вчера – взяла его ладонь, поднесла к своим губам и поцеловала, потом приложила к своей щеке, тогда, Кормчий обхватил ладонями её лицо:
- Я обещаю, что подумаю, как организовать тебе работу со мной, - сказал примиряющим шёпотом: - Обещаю.
Катер-такси появился внезапно, и Лето, вдруг заплакала:
- Я не плачу! Я буду ждать твоего вызова! Я не плачу!
- Мы же - друзья, Лето! Мы - друзья! - Сказал Кормчий.
Катер зашёл на посадку и убрал бортовую стенку, приглашая пассажиров занять места. Андрей стиснул Лето в обьятьях, хотел поцеловать в щёку, но будто промазал – поцеловал в краешек рта, но Лето, как-то перехватила инициативу, и поцелуй получился настоящим.
- Я тебе позвоню, - прошептал он ей в волосы: - Но, только не сразу…
-3-
Первый настоящий секс в жизни Лето произошёл в последнем классе общеобразовательной средней школы, что с учётом всех медицинских показателей, считалось общепризнанной нормой. Лето Берке училась в элитной школе, и почти у всех мальчиков в классе к этому времени, уже имелись кибер-модели, которые и выпускались специально для школьников – кибер-модели-подростки. Такую кибер-девочку можно было потом бесплатно обменять на любую другую кибер-модель из текущего каталога моделей Кибер-Венориум. Новый каталог с пятью десятками новых типажей, выходил 4 раза в год, но заказать модель можно было из любого выпуска, даже самого первого. Оформлялся заказ и ровно через месяц, девушка была готова. Предусматривался и более доступный, и совсем недорогой вариант, который предпочитало большинство александрийцев – заключался контракт с корпорацией, и готовая кибер-модель бралась в аренду, здесь мог быть заранее определён график её рабочих часов, в соответствии с которым и рассчитывалась оплата. Так дело обстояло у мальчиков, у девочками, в общем – аналогично, но, немного сложнее. Комитетом Медицины и Здравоохранения было принято положение, согласно которому, в качестве первого полового партнёра у девушки, должен был обязательно выступать человек. Также, до достижения 21-го года, девушкам не рекомендовалось вступать в постоянные половые отношения с кибер-партнёром, или же – до её официального вступления в брак с представителем Хомо Сапиенс, (то есть в этом случае, с 18-ти лет), но – нерегулярные контакты с кибер-партнёром, не чаще нескольких раз в месяц, приветствовались. Эта инструкция была выпущена с целью не допустить снижения рождаемости на Венере, и опиралась, как на данные Единого Венерианского Центра Учёта и Статистики, так и на исследования Академии Общей Психологии Человека. В то время, как учёным сообществом признавалась генетически обусловленная распространённость полигамной направленности человека – мужчины и, как с психологической, так и с этической точек зрения, допускалось наличие регулярных отношений с несколькими кибер-моделями одновременно, то девушка, возрастом до 21-го года легко могла войти в тупиковую и трудно-обратимую фазу чрезмерной привязанности к кибер-партнёру, поэтому определённые ограничения в этой области, имели под собой строго научную обоснованность. И, если, встречи с кибер-другом, у девушек были, то только после первоначального опыта с ровесником, и этим девчонкам, все остальные – завидовали, и стремились также, поскорее вступить во взрослую, настоящую жизнь, и, очевидно, что ни с какими предрассудками, или ограничениями перешагнувшие порог полового созревания, подростки, на своём пути не сталкивались. Всем девочкам, на рубеже этого возраста вводилось устройство блокировщика сперматозоидов. Как правило, это осуществлялось между уроками, школьной медсестрой. Блокиратор спермы первоначально имел вид суспензии, и вводился из шприца, уколом в ляжку. В организме, суспензия капсулировалась, и начиналось молекулярное структурирование устройства. Ещё до этого, первый же навык, добавленный к интеллектуальному багажу методом вживления базовых информационных ресурсов, в качестве приложения, уже содержал женскую программу, которая и предназначалась для будущего взаимодействия с блокировщиком. Программа сама распознавала ситуации риска и запускала блокиратор, который начинал испускать определённые колебания, направленно нейтрализуя попавшие в организм сперматозоиды. При планировании семьи, блокиратор достаточно легко извлекался с помощью скальпеля.
Однажды, на одной школьной вечеринке «без взрослых», Лето и все её одноклассники, накурились веселящих сигарет, от которых, вначале, до колик в животе, было смешно, а потом началась «страшная хотелка» и, таким образом, вхождение Лето в период сексуальной активности, оказалось совершенно стандартным. Тогда, в старших классах, всё, связанное с сексом, ужасно забавляло, постоянно шли игры на раздевание, мальчишки менялись своими кибер-куклами, чередовали их и девчонок из класса на вечеринках, все школьные походы в гости обязательно заканчивались каким-нибудь весёлым сексуальным мероприятием. Потом была учёба в Шанти, Лето стала студенткой Университета Точных Наук, и училась пять лет на факультете молекулярной химии, и ещё дополнительно, два года на отделении био и нано-технологий. На протяжении всего 1-го курса, студенты, пришедшие из более строгих и консервативных общеобразовательных школ, спешно навёрстывали упущенное – затевали те же самые разгульные вечеринки, которые Лето «прошла» ещё дома, в 11-ом классе. После окончания Университета, почти весь её выпуск, отправился доучиваться на Марс, в самую престижную аспирантуру, а Лето не поехала. Вернуться в Александрию, и получить необходимую квалификацию на месте, её убедил отец.
У Мишель тогда ещё тянулся долгоиграющий роман с Данавой, и Виктор отчаянно боялся остаться один. Этот страх особенно усилился после того, как Борис, словно Пигмалион, вылепил себе чернокожую женщину, которая, как чёрная дыра сначала завладела его сознанием, а потом, полностью оторвала от людей, вырвала из семьи. Виктор боялся, что именно она, ставшая Андромедой Берке, когда-нибудь будет единственной сохранившейся представительницей рода Берке. В дочери, он замечал фамильные черты Берке, их общую способность – отдавшись научному поиску, забывать обо всём. После их отца, тоже математика, это было свойственно, конечно Борису, в меньшей степени – ему и, несомненно, ярко горело в Лето. Поэтому, они так и сблизились, его дочка и гениальный младший брат. У Мишель никогда не было большого интереса к науке, зато была изумительная женская чувственность и красота. А Лето, как только закончила учёбу в Шанти и появилась и Био-Транс-Киборге – его институте, сразу, с чистого листа изобрела свою новую причёску. Она разработала аналог волосяной луковицы. Волос из углеродного волокна обладал высокой прочностью и мягкими свойствами шёлка. Над каждым рядом волос Лето работала отдельно, для каждой пряди, используя нано-метод нужной компоновки молекулярного строения, задавала свою степень еле заметной кривизны, чтобы в результате, пряди ложились волнами. И также, она определяла цветовое решение разное для разных участков, но различающихся совершенно ничтожно. Она просидела за микроскопом, чуть ли не месяц, добиваясь нужной глубины цвета и впечатления, как блеска, так и матовой теплоты. Когда макет волосяной шапки был готов, она приступила к пошаговой разработке программы укоренения, создала виртуальную матрицу кожного покрова своей головы и, пользуясь этой матрицей, отработала технику замены каждой отдельной луковицы, причём аналоговых луковиц она укоренила на 20% больше. Когда программа действий была подготовлена, она совершено спокойно погрузилась в пятичасовой анабиоз, и все заданные ею операции скрупулезно были исполнены самостоятельным робот-хирургом. Период восстановления занял неделю, а полученный эффект превзошёл все ожидания. Но получить авторское право на своё изобретение, Лето отказалась: «Папа, я же работала для себя!», - объяснила она, и к этому вопросу больше никогда не возвращалась. Так и пошло, раз уж, Лето решала взяться за какой-либо участок – непременно получался шедевр, и даже Рам Данава, довольно высоко её оценил.
Во всех источниках значился возраст Данавы – 185 лет, в действительности, ему было уже 205, но до сих пор, ни в чём себе не отказывая, он вёл полноценный образ жизни человека в расцвете лет, а в последние годы, и вовсе, часто ощущал себя юношей, в чём, несомненно, была немалая заслуга Виктора Берке. Больше десяти лет длился его роман с женою Берке, Мишель, поэтому, и со своей последней женитьбой, он так затянул, но, тут уж – судьба, иначе не скажешь...
У Данавы всегда было пять жён, если какая-то из них, рано или поздно, собиралась вернуться на Землю – к детям, он отпускал её с лёгким сердцем, и через некоторое время, снова женился. Единственная чужая жена, с которой он согрешил, была – Берке. Данава любил женщин, и всегда подолгу с каждой «работал», укрощал, словно дрессировщик, так иногда, сам себя сравнивал. Ему нравилось читать выражение собачьей преданности в глазах, и к этому результату он приводил их всех, поочерёдно, а в случае с Мишель, такое вот собачье ожидание, он часто подмечал у себя. Так сильно зацепила его эта связь. Но время шло, и каждый снова пошёл своей дорогой по жизни, но они остались друзьями, коллегами, и раз в 20 дней, как и со своей старшей женой, Данава с нею спал. И на самом деле, не Мишель, а Данава – больше всех не одобрял, что Лето осталась на острове, и совсем не потому, что, мол, если у него самого 20 человек детей в отрыве от них, на Земле живут, значит и всем надо также… У него так получилось, что дети рождались, когда ни прочного положения, ни сильной материальной платформы не было, вот и отвоёвывали сами себе места, как могли, это, что касается сыновей, а дочери – дело понятное, у каждой, слава богу – традиционный семейный уклад, как многие тысячи лет уже повелось, а не такое вседозволие, как здесь на Венере, в новом обществе. Сам он – другое дело – он мужчина, крупный политик, всё время – здесь и сейчас, и как никогда раньше, ему нравится жить. Дочери же – это материя тонкая, и у каждой, по всем правилам – муж и свой дом на Земле. У него же, чего он и не чаял, после такого многолетнего перерыва, опять столько детишек народилось! Не хорошо, что Берке решил Лето возле себя привязать, не дал взлететь, и крылья расправить. Хотя, понять можно. Может, и сам он, Рам Данава здесь виноват, хотя Мишель Берке – не такая женщина, чтобы у семейного очага весь век просидеть… А Лето – другая совсем, и что вот здесь для неё? Автоматика же одна… Зря на такую застойную жизнь, Виктор свою дочку определил… Тома, хотя бы, они сами – Мишель и Виктор догадались ей привести, а вот второго – это уже он, Джаерам, потихонечку им подсказал. А то хватишься потом, а уже поздно – ни детей, ни родителей, одни роботы, да ещё микроскоп тебя с работы вечером будет ждать. Хотя раньше, сам Данава ни в коем случае, не признавал для себя женщин-роботов, ну, разве что, кроме одного исключения, а недавно, кто бы подумал – и эту новую вселенную для себя тоже умудрился открыть…
Тот первый год, когда после Шанти, она начала работать в Био-Транс-Киборге, Лето ощущала одиночество. Работа была интересной, но не захватывала, в жизни не хватало событий, не хватало ровесников, и поэтому, когда в день её 25-летия, у неё появился Том, Лето обрадовалась. Из её дня рождения получился настоящий праздник. Прилетели Борис с Медо, наконец-то решились отлучиться из своей ненаглядной системы Сириуса, чему отец Лето был отчаянно рад. Даже Мишель не пошла на работу, а осталась дома на целый день, а Данава пришёл с женой. Полтора года назад, Берке были у него на свадьбе, свадебное торжество устроили у него на вилле, он женился сразу на двух сёстрах с Земли, прибывших в тот же день, и с которыми, Данава до этого ни разу не встречался. Обе невесты были молоденькими и прибыли в окружении родных. Также, с ними прилетел служитель культа, который молодых и повенчал. В саду было устроено два шатра, в каждый усадили по невесте, полностью закутанной в красное покрывало, и только после свадебной церемонии, Данава смог лица своих новых жён приоткрыть. И вот, самая младшая молодая жена пришла с Данавой на день рождения Лето, да ещё и принесла с собой грудного младенца – девочку. Все расселись на террасе с видом на маяк, стали пить шампанское, беседовать, слушать музыку, смотреть на шторм. Всё обслуживание было поручено ресторану Клеопатра, откуда прибыла кухня, официантки, музыканты, и ещё артисты балета, которые должны были приехать позже. На берегу живописно расположились две арфистки и заиграли, дополняя шум моря тихим струнным перебором. Официантки, все почти одинаковые, вылитые египтянки древности, в скромных платьях разносили на подносах самые отборные деликатесы, были ещё два мальчика с яркими опахалами, но с моря дул освежающий ветерок, и опахала не пригодились. Лето про себя посмеялась над Данавой, когда поняла, что тот не распознал в Андромеде андроида. Она заметила, что, в силу своего земного и традиционного воспитания, он вовсе на неё не смотрел, как если бы она была просто замужней дамой, тогда как, если бы знал, что Медо – андроид, то глаз бы с неё не сводил.
- А сколько вы шли от Сириуса? – Обратился Данава к Борису,
- Два месяца, - ответил Борис.
- Значит, входите в червоточину?
Борис кивнул.
- Так это те самые водные планеты, которые теперь, каким-то образом стали закрыты для всех остальных экспедиций?
- Получается так, - согласился Борис.
- Расскажите, хотя бы в двух словах, я сам, хотя и далёк от космических разработок, но всё равно – интересно, - попросил Данава,
- Ну, если в двух словах, то – пожалуйста: мой корабль – Персей-и-Андромеда, в некотором роде – корабль следующего поколения, он сам, вернее, она, - улыбнулся Борис, глядя на жену: - Андромеда способна нащупывать червоточины, которые пронизывают всю ткань пространства, несомненно, следуя неким алгоритмам, и я пытаюсь ухватить этот момент своим пониманием... Это первое. Когда мы впервые вошли в систему Сириуса-1 и Сириуса-2, и приблизились к Сириону – так мы назвали эти планеты – Сирион и Солярис,
- А почему Солярис?
- Роман такой есть, из древней фантастики, там, одну планету занимал обладающий сознанием океан, вот, и назвал в честь того произведения. Вначале, мы хотели высадиться на Сирион. Как только мы стабилизировались на орбите, и телескопы стали транслировать увеличение – стало понятно, что планета обитаема, а когда снизили радиус, я принял сообщение, что дальнейшее снижение нежелательно. Чей-то голос, не переставая, продолжал говорить об этом в моей голове. Я спросил Медо, есть ли препятствие к снижению – ответила – “пока нет”, я посчитал, что это хороший знак, и мы попробовали подойти ко второй планете. Мы совершали витки на орбите 5 дней, в течение которых, я мысленно посылал запрос на разрешение высадки. И на шестой день, также телепатически, получил ответ: «Согласие».
Это почти полностью водная планета, много островов, но настоящих материков нет. Вода и воздух, практически как на земле. По некоторым показателям, различаются на сотые доли процента. Обе планеты населены, и, судя по всему – здесь единая цивилизация, как в СС, но я уверен, что по уровню развития, система Сириуса – впереди. Наверное, это ещё предстоит исследовать, но на данном этапе, такой задачи у меня нет. Ещё скажу, что плотность населения на Солярисе – очень низкая. Мы поселились на пустом острове, каких здесь великое множество, и местных уроженцев, почти не встречаем. Хотя, они знают о нас, и какой-то диалог между нами, уже состоялся…
- Но, что тебя там удерживает? – Спросил Виктор: - Факт, что ты вдали от СС? Ты так сильно устал от людей? Прости, но, чем дольше я об этом думаю, тем твёрже моё подозрение, что это, своего рода – бегство.
- Это не так. Хотя, в самом начале – возможно… Сейчас, это интерес первооткрывателя. Тот мир подкинул столько загадок, что я не имею права – не попытаться их разгадать, и приблизиться какому-то пониманию…
- Ну, поделись! Что тебя там так впечатлило?
- Например – мне кажется, там другие физические законы.
- Как-то отменены законы термодинамики?
- Нет. Другое. На каждом шагу – проявления, так называемой псевдоразумности. На Земле, это есть у насекомых и у растений. Мы не знаем, как муравьи осуществляют расчёты для своих муравейников… А, каким образом, цветковые растения и насекомые-опылители появились одновременно? Примеров – уйма, и это не объяснить процессом постепенного приспособления. Тогда чем? Я могу привести аналогию с чем-то известным. Возьмём для примера – Луну и Землю. По сравнению с земной, лунная гравитация гораздо меньше, хотя закон, действует один и тот же. То же, и с проявлениями псевдоразумности: на Земле, эти феномены также присутствуют, хотя в то же время – нас, это практически не затрагивает, и мы вполне можем о них и не знать, тогда как в Системе Сириуса – эти проявления видны повсеместно! Пока что, у меня – только накопление информации, и дальше ряда гипотетических допущений, я не продвинулся…
- Лето, мы оттуда подарок тебе привезли, - сказала Андромеда и протянула Лето большую раковину.
- В этих раковинах, в прибрежной полосе живут моллюски. Вроде бы, это улитки, но забавные, на четырёх ногах ходят, как черепахи. Они выбираются из воды, сидят на камнях а, бывает, что доходят и до нашей тропинки… Я взял одну, отнёс к кораблю и отпустил, чтобы посмотреть, как она соорентируется. Она вполне адекватно дошла до воды, там метров 70, может быть, а на следующий день, выхожу и вижу – пустая раковина прямо у трапа. Тогда, мы и разобрались, в чём их самая отличительная черта, а когда точно решили, что полетим на Венеру, я снова поднял улитку, сказал, что хочу ещё одну раковину в СС отвезти, для Лето. Та улитка ушла, но утром – мы снова нашли раковину! Так что, Лето, эта раковина, для тебя. Послушай её…
Лето рассмотрела инопланетный подарок. Тонкая розово-голубая перламутровая раковина в виде широкого конуса, от верхушки, закручивалась налево. Основанием – пошире ладони, но короче. Ракушка походила на земные морские раковины, какие во множестве, выставлялись в александрийском музее земного естествознания. Лето поднесла её к уху, и сразу же услышала шум далёкого моря, но, одновременно с этим – увидела себя на этой планете – синее небо, яркую зеленоватую волну, набегающую на розоватый песок, и – малыша, который слезал с её колен, и тянулся пухлыми ручками к этой волне. Совершенно потрясённая, она отвела раковину, и открыла глаза:
- Что это было, Медо?
Борис улыбался:
- Я так и знал, что ты тоже увидишь! Она показала тебе будущее. Точное или нет, пока – неизвестно! Я, свою тоже слушаю. Сначала картины ближайшие, а потом – вроде бы довольно отдалённое будущее, очень реалистичное по всем ощущениям, но невероятное, по крайней мере – так у меня…
- Даже страшно, - отозвалась Лето: - То, что я увидела – скорее хорошо, хотя неясно, но теперь мне будет страшно ещё смотреть… Это, какое-то волшебство! Может – волшебные миражи?! Спасибо! – Сказала и обняла Бориса и Андромеду по очереди.
Беседа потекла в другом направлении, как вдруг проснулась и заверещала дочка Данавы. Его молодая жена, не участвуя в разговоре, сидела поодаль в кресле-качалке, а теперь, с малышкой на руках, подошла к Данаве:
- Господин, она кушать просит, - сказала, и начала свою малютку качать.
- Покажи, Лето, где ей ребёнка накормить, - распорядился Данава,
- Пойдёмте ко мне, там очень удобно, - пригласила Лето,
- Можно, я тоже составлю компанию? Вы позволите, господин Джаерам? – Спросила Андромеда,
- Почту за честь, - ответил Данава.
Женщины с малышкой ушли внутрь дома, в комнаты Лето, на другую террасу.
- А как тебя зовут? – Спросила Андромеда у молодой жены Данавы,
- Прия, - ответила та,
- А девочку как назвали?
- Алиша Данава, нам уже пять месяцев! – Сообщила Прия, опережая следующий вопрос,
- А тебе сколько лет? – Спросила Лето,
- 17! – Прия гордо улыбнулась. Она расположилась на диванчике и стала кормить дочку грудным молоком.
- У твоей сестры тоже ребёночек? – Поинтересовалась Лето, она села напротив в кресло, а Медо устроилась на полу, на подушках, терраса была открыта, но звуки моря сюда не доносились, зато хорошо стала слышна арфа.
- Пока нет. Но небеса сжалились, и она тоже забеременела…
- А как вы все вместе живёте? – Не сдержала любопытство Лето,
- А мы, никак вместе, и не живём, - ответила Прия. Она сняла платочек, и с волосами, заплетёнными в косы, оказалась на редкость хорошенькой, такая же смуглая, как Данава, но с огромными карими глазами, - «глазами газели», такое поэтическое сравнение вполне можно было к ней применить.
- Мы с Тарой, это сестру так зовут, на нашей свадьбе последний раз виделись. Дворец господина очень большой, и мы в разных частях живём.
- А другие жёны его? Их ты тоже не видела? – Спросила заинтересованная Андромеда,
- Рама, сразу после свадьбы нас познакомил, теперь, когда Алиша родилась, старшие госпожи почти каждый день к нам заходят, и ещё у меня две служанки, и у всех нас по две.
- А почему вам с сестрой нельзя видеться? - Недоумевала Лето.
- Рама говорит, чтобы мы одна другой не завидовали, не соревновались, потому что, ко всем нам он совершенно справедливо относится, я и сама это вижу на общем планшете. Это планшет на стене в нижнем холле, с картой всего дома и поместья, и на нём всегда видно, где наш господин сейчас находится, у какой из нас время проводит – если дома, и я всё время слежу. Старшие госпожи, по правде – уже очень старые, и у каждой, всё равно Рама бывает. Хотя, конечно, я – самая любимая, и я чаще всех, его принимаю! Хотя, у Тары, он тоже часто начал часто бывать...
- А Таре сколько лет? – Спросила Медо,
- А ей уже 20, и она намного смуглее меня, кожа у неё совсем тёмная, ну, не такая, как у тебя, конечно, - ответила Прия: - Но тебе повезло, что глаза светлые! А у неё – чёрные. Ещё в детстве, она была распущенной, и это, на всём сказывается. Теперь, наоборот, она мрачная…Невозможно, чтобы господин её, также как меня полюбил….
И, видя, с каким интересом её слушают, Прия продолжила:
- У всех как у меня должно быть – я замуж вышла вовремя, и теперь очень своего мужа люблю, и я у него – любимая жена! А Тара – не по той дорожке пошла, когда её 15 лет было, она влюбилась в нашего двоюродного брата, и стала ему признания в бумажных письмах передавать, ну вот, он её и проучил – выманил из дома в старый сад далеко, пришёл с друзьями, и там, в беседке, они и раздели её, и покуражились. Потом, оставили без одежды, а одежду раскидали по всем кустам. Вот, она и увяла с тех пор… Она – моя сестра по отцу, её мать – старшая госпожа. Вот, Тара и разбаловалась, думала, что – тоже красивая… А наш господин вначале всё время расспрашивал – что же с ней? Даже врач её осмотрел – врач Виктор Берке. Вначале, я боялась говорить, отвечала – не знаю, как ещё дома, отец попросил, А теперь, он уже и не спрашивает, но, раз забеременела, значит, всё же, как-то принял её.
- А как ты узнала, что Тара забеременела? – Спросила Лето,
- Это тоже на общем планшете было. Каждый день – все важные новости: как в семье, как на Земле – что там, а что у родителей дома произошло? У нас и домашний храм – как на Земле – очень красивый, хотя служителей совсем нет… Ну, вот, теперь, мы наелись, - указала она на дочку.
- Надо господина позвать, чтобы он с ней погулял, а я пока, тоже перекушу.
Позвали Данаву, он взял малютку, спустился по большой лестнице, и вышел к морю, подошёл к музыкантше, к которой Алиша тянуться начала, потом на мальчика с опахалом пошли посмотреть, он качал девочку, а сам, к Таре снова мысленно улетел… Её ни в одном брачном агентстве не было, когда он начал себе невесту искать… Оказалось, что нет преемника, некому – ни концерн Данава, ни своё место в правительстве завещать. Сыновья, мало того, что все пожилые, так ведь, у каждого на Земле, на Юпитере, на Нептуне – своё серьёзное начинание, а к нему в Александрию – никто не прилетел. Как и он сам, все по старинке, ещё с Земли начинали. А с внуками, и вовсе, Данава был очень мало знаком. Вот, и решил – в самом деле, почему бы и нет? Ещё, лет 30 хотя бы, отчего не прожить? Даже за 20 лет вполне можно постараться, и ещё одного сына поднять… С такими планами – вышел на Прию, в её случае генетический анализ самые лучшие показатели отобразил. Она, по всем параметрам подошла – живая, бойкая, как раз такие, ему и нравились. А Тару вместе с ней, заодно отдавали. Возраст уже уходил, и ещё что-то нехорошее примешалось, о чём было не принято говорить... На фото, вначале тоже не приглянулась. А как увидел – за одно мгновение всё поменялось. Спокойная, прямая, сдержанная. Как настоящая принцесса откуда-то – из легенд, такая точёная изысканная красота, и в глазах – гордость. Только страх, как дичилась. Вся сжималась перед ним. Как к такой подойти? Даже Берке пригласил, чтобы узнать – если девственность восстановлена, значит любовная история ей душу прожгла. Берке через микроскоп смотрел, сказал, что ничего не было. Вот, целых 4 месяца ушло, прежде чем расшевелить её удалось. Вначале, конечно, не выдержал и веселящими сигаретами её накурил, так сильно её захотел, а потом уже не торопясь, начал постепенно, её к себе приручать. Даже двух кибер-моделей изготовил специально и домой взял, чего раньше, и вовсе не было никогда... Так, сначала со скрипом, а потом, прямо, как по маслу пошло…
Алиша заснула, и он вернулся, передал ребёнка жене. Смотрит, Мишель и Берке, оба знаки ему подают, значит – пора уже, их общий подарок Лето подарить, вечер почти к концу подошёл, артисты уже готовятся, свой танцевальный спектакль исполнять. Позвали Лето и, вдвоём с Андромедой, они вышли из её комнат, и снова места заняли, чтобы балет смотреть. К вечеру, опустилась прохлада, подали горячее – александрийского омара и утку по-пекински, на выбор. Новые музыканты, заступившие на смену арфисткам, уже заиграли вступление, и тут, прозвучал сигнал прибытия, ещё какой-то катер-мобиль прилетел.
- Лето! Это наш общий подарок приехал, - объявила Мишель:
- Мы с папой, и Джаерам, все вместе, приготовили тебе сюрприз на 25 лет!
Лето, побежала наверх, встретить или получить этот подарок-сюрприз, и вернулась с Томом. Том был похож на актёра, который Лето очень нравился, и она каждый фильм с его участием по два раза смотрела. Том протянул ей красную розу и открытку с контрактом, оформленным на её имя, и представился:
- Меня зовут Том! С Днём рождения!!!
И сразу же обнял за плечи и поцеловал в обе щёки, как друг. Лето даже слов не нашла от восторга!
- Данава, папа, мама – спасибо! Вы угодили! – Крикнула она с лестницы, появилась на террасе, и всё – увела Тома знакомиться с обстановкой, надо было – и дом, и пляж и, вообще всё вокруг показать!
Получив Тома, Лето перестала подолгу сидеть на острове, вместе, они стали много бывать в Александрии, и на террах, и по всей Венере в других городах. Лето снова начала общаться с теми друзьями, которые, как и она, тоже, никуда не уехали. Хотела слетать даже в Москву-Борейск, к бывшим однокурсникам, но из-за работы, так и не собралась. А работа в Био-Транс-Киборге всё время была. В клинику Берке, со всех краёв СС постоянно прибывали люди, желающие или начать киборг-имплантацию, или продолжить, то есть увеличить долю киборг-имплантов в своём теле. После 170-ти лет, и нередко, уже после 150-ти, многие органы требовали полной, или хотя бы частичной замены. Причём, такие органы, как например, сердце и печень, пока ещё было невозможно полностью заменить аналоговыми, и лучшие результаты, с гарантированно столетним ресурсом показывали органы, взятые у специально клонированного донора, тогда как выращенное отдельно, сердце не оказывалось долговечным и, как правило, служило такой же срок, за который и было выращено в специальном инкубаторе, в большинстве случаев, самым экстренным образом. Хорошие результаты показывало сердце, на рост которого затрачивался хотя бы один год. Виктор Берке являлся автором множества разработок по изготовлению симбиотической аналоговой ткани, которая была, с одной стороны целиком искусственной, но с другой – обладала способностью 100% - го сращения с органической тканью пациента, производилась по индивидуальному запросу с учётом всех иммунологических особенностей организма. Берке укреплял живой орган симбиотическими волокнами, что на несколько порядков повышало уровень его жизнестойкости. Но в большинстве случаев, пациенты оказывались молодыми людьми, которые, как и Рам Данава, и Мишель Берке, и тысячи известных знаменитостей, ставили своей задачей – как можно более полную киборг-трансформацию. Здесь, главная проблема лежала не на виду, и заключалась в потере значительной доли чувствительности. В первую очередь оцифровывались, то есть, попросту говоря, заменялись цифровыми протезами – лицо, руки, женщины спешили улучшить – грудь, бёдра и ягодицы, мужчины – половые органы, и грудь, и бёдра, и ягодицы. Киборг вызывал у себя эрекцию уже мысленно, или с помощью простой перестройки дыхания, серии углублённых вдохов, но в то же время, на фоне так называемого «сглаживания», а в действительности – потери эрогенной зоны, оргазм тоже оказывался сглаженным, а бывало – утерянным. То же происходило и с чувствительностью груди, и с тактильной чувствительностью подушечек пальцев. И только Транс-Киборг, клиника Берке уверенно справлялась с этими проблемами. С возникновением такого препятствия в интимной сфере к Берке в своё время обратился и Данава, и не просто остался доволен, но даже сделал Берке личным врачом и консультантом по многим и личным, и внутрисемейным вопросам. Берке изобрёл «метод нервного трансусиления», он прошивал зону, утратившую чувствительность новыми нервными окончаниями, на основе квазибелковых золото-углеродных соединений, усиливая, а в ряде случаев, даже создавая новую эрогенную область, а за метод соединения этой встроенной нервно-нейронной сети в единое целое с центральной нервной системой, Берке и получил свою Нобелевскую премию. Данава, правда жаловался, что его половой орган чувствителен избирательно, но тестирующие датчики каждый раз показывали полное отсутствие нарушений. К тому же, при таком многочисленном женском коллективе для регулярного охвата, не обязательно быть двухсотлетним киборгом, чтобы чувствительность полового органа стала избирательной, считал Берке.
С тех пор, как Данава сделал его своим личным врачом, сразу после женитьбы на сёстрах Таре и Прие Чандракхан, Берке поневоле оказался в курсе всех его личных мероприятий. Так, среди прочего, Данава счёл необходимым перевести свой личный запас био-материала из Швейцарского Банка Спермы на Земле, сюда на Венеру, так как окончательно решил стать отцом сыновей, а семенной материал, как раз на этот случай, как оказалось, сдавал на сохранение, ещё в пору своей бытности на Земле, и ни разу, ни одной поставки сюда на Венеру, совершено не было. Берке отправил уведомление о полном изъятии и транспортировке, и был в немалой степени ошарашен, когда Швейцария ответила отказом. Оказалось, что протест шёл от страховой компании, посчитавшей, что Александрийские спецхраны ни в коей мере нельзя признать надёжными для обеспечения будущей активности репродуктора. Тогда как на острове Данавы имелась ультрасовременная клиника, самая совершенная во всей СС, и к ней в придачу, целый научный институт, специализирующийся на сугубо медицинской тематике. Земля прокомментировала свой отказ набором общих соображений, что поскольку Венера является очень горячей планетой, то случайный сбой в системе с лёгкостью приведёт к невосполнимой потере. Тогда, Берке в короткие сроки запатентовал хранилище нового поколения, которое в случае отказа стационарного оборудования, начинало работать в автономном режиме, тут же трансформируясь в компактный спутник-болид, который менее чем за час был способен вынести капсулу с био-материалом с горячей венерианской поверхности в космическое пространство. Швейцария отправила на Венеру экспертную комиссию, был произведён опыт с аналогичной жидкостью лабораторных грызунов, и после успешного проведения такого эксперимента, вопрос о выдаче генного материала был решён положительно. Первой, забеременела Прия, но Данава усложнил задачу, потребовав у Берке сделать так, чтобы будущая мать не догадалась о том, что её оплодотворили искусственно, так как отсутствие у неё какой-либо научной образованности вполне позволяло это осуществить. Зачатие произошло в любимом отеле Данавы – Клеопатра-Палас, и Берке откомандировал в их номер клиническую медсестру, но порядок проведения процедуры надо было продумать досконально – какое снотворное Данава подсыплет жене, и в какое питьё, причём сам Данава категорически настаивал на идее – растворить снотворное в бокале с вином. Надо было понять понадобятся ли ещё дополнительные инъекции, и вникнуть во все сопутствующие детали, каждую из которых, Берке предварительно рассмотрел.
С Тарой Данава не торопился, хотя подготовка велась куда более массштабная. Они с Берке регулярно встречались, и по вопросам организационного характера, и по поводу различных усовершенствований собственной киборгизации, что, вообще было одной из любимых тем Данавы, кроме того, они встречались, и как врач с пациентом, и Берке заметил, что Данава, то и дело вспоминает о Таре – нет-нет, да и найдёт повод произнести её имя, выглядит при этом, каким-то мечтательным. Об этом, и упомянул однажды Виктор Берке в лёгкой беседе, завтракая с женой. Берке надеялся, что её связь с Данавой закончена, но хотел получить, какое-то косвенное подтверждение этому из её уст, да и её возможная реакция, касательно этих вопросов его волновала.
- Похоже, что Джаерам влюблён, - подытожил Берке свои наблюдения, и пристально взглянул на Мишель, оценивая выражение её лица.
В ответ, Мишель усмехнулась:
- Влюблён, это сильно сказано, но если и так, то предмет его влюблённости – не Тара! - Засмеялась Мишель:
- Данава свихнулся на кибер-модели – сто лет держался-держался, да и не удержался! – И она снова, едко и не смешно рассмеялась.
Мишель была потрясающе красива. Много лет, Берке пылал к ней жаром любви и мучительной ревности, а теперь чувства почти остыли от болезненно-горького разочарования. «Она ревнует», - догадался Берке, - «Ну так, и поделом!» - добавил он про себя, и попросил ещё кофе.
То, что Мишель спит с Данавой, Берке знал давно. Ресторан Клеопатра однажды по ошибке выслал счета не Данаве, а ему, и он ознакомился с еженедельным распорядком встреч Берке с Данавой, на каждые понедельник и среду в ресторане Клеопатра бронировалась римская комната. А потом, уже и сам выяснил, что по пятницам они занимают ложу в Гедонисте. С тех пор, он, наверное, ни на минуту не забывал: «понедельник – Клеопатра, римская комната», ужаснее всего было то, что – как раз, воскресенье было их днём с Мишель. Берке настолько увлекался работой, что часто ночевал в клинике, ходил в разных носках, забывал побриться, позавтракать, вечно надевал рубашку не той стороной, и застёгивался, всегда путая пуговицы, но про воскресенье – не забывал никогда. Они так уговорились ещё в свой медовый месяц, когда совершали круиз по земному средиземноморью, вообще, не выходя из своей каюты. Берке был марсианином, учился на Земле – и в России, и во Франции, а после множества опубликованных работ по методам общей трансплантологии, получил приглашение выступить на крупном симпозиуме в Александрии. Тогда, они с Мишель и познакомились. А теперь, этими понедельниками с Данавой, она обесценила волшебство их воскресенья, лишила красок и его, до сих пор такое нежное отношение к ней. Тем не менее, их воскресенья продолжались, но Берке, осознавая своё поражение, и несостоятельность, уже не гипотетическую, а таковую, теперь замкнулся, хотя моментами, отчаянно страстно желал не только физической близости, но действительного сродства с Мишель и уничтожения этой границы между ними, перейдя которую, его чувство к жене стало смешным.
Александрия, помимо прочего, была знаменита и своими Модными Домами Высокого Гедонизма, их показами, презентациями, регулярными соревнованиями и стилем их неявного соперничества. Иконой стиля был клубный ресторан Гедонист, и ровно «ноздря в ноздрю», ни на секунду не отставая, рядом шла Клеопатра, со своими супер-роскошными отелем и рестораном. Это были всемирно известные законодатели венерианской моды, и даже, законодатели провозглашённой на Венере, новой эпохи – эры Высокого Гедонизма. Клуб Гедонист сделал своей отличительной чертой – идею безусловного мужского превосходства. В центре большого ресторана, на ступенчатом возвышении находилась сцена, на которой в режиме non-stop шла демонстрация обнажённой красоты завсегдатаев, с обязательным выходом на подиум при вступлении в клуб, и еженедельным показом. Это было престижно. Ты не чувствовал себя олигархом, пока не мог привести свою кибер-модель, чтобы она разделась в Гедонисте, и ослепила всех блеском своего совершенства – лучшим доказательством твоего самого блестящего положения.
Кульминацией каждого вечера в Гедонисте была полночь, когда клуб демонстрировал свои потрясающие образцы, своего рода эталоны самого широкого спектра мужской красоты. Но, примерно в половине вечеров, в полночь, на сцену поднимались реальные люди – спортсмены, артисты, миллиардеры, на самом деле, любой мог вступить в клуб и подать заявку на выступление, которое начиналось всегда одинаково – в 23.00, мужчина выходил на подиум и раздевался, при этом, мог исполнить танец, мог разговаривать со зрительской аудиторией, рассказывать о чём угодно – правил не было. Полностью обнажённый, в 23.30 он брал лазерную указку, и указывал на женщину в зале, которую выбрал для себя, в качестве партнёрши на вечер. Все присутствующие заранее соглашались на это условие, либо покидали ресторан до наступления этого момента. Чаще выбиралась та женщина, или кибер-модель, которая выходила обнажённой ранее, в этот же день. Но, выбор мог быть любым. Избранница поднималась на сцену, и начиналось эротическое представление знакомства и раздевания. Ровно в полночь раздавался сигнал, и герой вечера со своей дамой оказывались вознесёнными над сценой и усиленная динамиками раздавалась команда героя: «Самки гедонистов! На колени!» Зрители, находившиеся в закрытых ложах, могли не участвовать, но общее возбуждени захватывало, поэтому, все женщины опускались на четвереньки... Партнёрша должна была получать удовольствие, и демонстрировать его для всех. Герой сцены мог выбрать и двух, и трёх девушек, но в случае, если они не выказывали свое возбуждение должным образом, то его самого могли освистать, или опозорить. Вот такие вечера были в Гедонисте!
Клуб Клеопатра, ни капли ему не уступал, но здесь был феминистический лейтмотив, согласно которому, одного партнёра для наслаждения могло быть недостаточно. Этот клуб три раза в год проводил конкурс на звание новой Клеопатры, которой непременно должна была быть представительница Хомо Сапиенс, ни возраст, ни степень киборгизации не ограничивались. В этом, самом знаменитом на сегодняшний день, конкурсе принимали участие жительницы со всех уголков нашей галактики. В итоге отбирались три финалистки, с каждой из которых заключался контракт на два месяца. В течение этого времени, новая Клеопатра жила на территории отеля, которая представляла реконструкцию целого района древнеегипетского города этой царицы, реально существующей на Земле в псевдоисторический период ранней дотехнологической эпохи. В ресторане клуба располагалась сцена, на которой новая Клеопатра каждый вечер открыто совокуплялась с несколькими кибер-партнёрами, количеством от трёх до пяти. В этот клуб, любой мужчина мог прийти и один, официантки, все как на подбор, представляющие древних египтянок, тут же приступали к выполнению всех его желаний, хоть на танцполе, хоть где. В другой части ресторана, в центре танцпола была установлена цилиндрическая плазма с 3-D качеством объёмного изображения, которая за счёт своей величины производила впечатление прозрачных стенок круглой комнаты, внутри которой в течение всего дня шла запись, желающие услышать звук, брали наушник, число которых не было ограничено. Вокруг этой «прозрачной комнаты» располагался танцпол и, свет был погашен. У Данавы здесь был свой любимый сюжет, который он всегда мечтал сам воплотить, но секс с участием нескольких партнёров, раньше отвергал в принципе, и только сейчас, неожиданно всё поменялось…
Данава был страстным поклонником этих показов, щедро платил за повторы тех сцен, которые ему нравились. В Клеопатре, они всегда занимали римскую комнату, так называлась ещё одна замечательная находка этого клуба – спальная комната в форме дирижабля. Ряд римских комнат располагался на уровне верхних лож, где можно было либо настроить трансляцию вечера, либо включить режим путешествия – тогда создавалось впечатление полёта, дирижабль приходил в движение, и выходил в атмосферу Венеры и, стенки становились прозрачными. Конечно, в действительности, римская комната оставалась на месте, но иллюзия была полной. Новички часто спрашивали: точно ли они вернулись? Их беспокоило, что по возвращению – не чувствовалось вхождения в александрийскую сферическую защиту.
Лето, и все, как один, её однокурсники из Шанти, намеренно обходили стороной эти клубы, считая их пафосными, а ценности эры гедонизма, подлежащими пересмотру. Виктор Берке узнал об этих клубах, только когда подписал счета Данава-Берке, а вот Данава, как раз – вдохновлялся и, вместо кибер-партнёров, изготовил и привёл домой двух кибер-девушек. Первая кибер-модель была как он сам, крупная и смуглая, но только – женщина. Её, он назвал – Ратна, что на древнем языке значило – драгоценность. А, вторую – светлокожую, по имени – Мохини, целиком скопировали с Мишель Берке, но не с сегодняшней – слишком властной, а с более женственной – с её самой первой страховой матрицы, которую, он смог отыскать без её разрешения – с 30-ти летней Мишель Клермон де Сен-Санс.
С самого первого дня, Том и Лето стали спать вместе. Соскучившись по близости, Лето, неожиданно для себя, стала её ценить. Том оказался совсем не глупым, на что жаловались многие, также имеющие кибер-партнёра, её одноклассницы, и совсем не помешанным только на сексе, а наоборот, очень чутким и заботливым. В самом начале, когда немного замирая, она забралась под одеяло, Том подошёл, сел рядом на краешек её кровати, и задал самый необычный вопрос для кибер-парня:
- Ты очень устала за сегодня? Я хорошо массаж делаю – это сразу поможет, - предложил он,
- Хорошо, - согласилась Лето.
Она перевернулась на живот и, массажировать, он классно умел – размял и ноги, и спину, и плечевой пояс, и руки, а потом попросил перевернуться, и поцеловал прямо в губы…
Лето сразу полностью отдохнула. Так, до самого утра и не спали.
- Хорошо, что я пришёл? Что всё так получилось? - Спросил Том, когда через день, они вместе пошли на работу.
- Конечно! - Ответила Лето, поднялась на цыпочки, и они поцеловались.
От дома до клиники было полчаса ходу, и Берке, издали заметив их из окна, вздохнул с облегчением. Весь шестой этаж клиники Транс-Киборг, был заполнен тяжёлыми пациентами, прибывшими с Земли. Как-то совпало, что на разных кораблях, в одно и то же время, они прибыли в Александрию такой плотной группой. Двенадцать пациентов-акцепторов, ожидающих замены значительной доли составляющих всего организма. Всё большее количество территорий на Земле начинали существовать в режиме «ограниченной агрессии», активно подавляя жизнедеятельность крупных организмов, в основном, конечно же – человека. (Пример «неограниченной агрессии», это уже марсианские, или лунные условия, то есть конгломерат совершенно губительных для человека параметров). Население постепенно покидало умирающие места, многие крупные города, во избежание этой участи, уже имели в центре купольное покрытие, защищающее от проникновения отравляющего наружного воздуха, и обеспечивающее жителей чистой и обеззараженной средой безопасности. Такие условия совершенно не подходили, ни для поддержания здоровья, ни для долголетия, и у восьми из двенадцати пациентов общая деградация уже подходила к точке невозврата, но всё-таки, была ещё обратима. Лето увлекалась перфекционистскими задачами, её последней разработкой было аналоговое кожное покрытие, в точности имитирующее человеческую кожу естественного происхождения, всю покрытую мелкими, еле различимыми волосками. Тогда как, Берке создавал бархатистость методом напыления, которая, хотя и вытиралась со временем, но точно также могла быть восстановлена рядом повторных процедур. Но в такие дни, как сегодня, решать абстрактные задачи было некогда, так как впереди была перспектива пахотных расчётов по созданию виртуальной матрицы, и нахождению первой точки иммунологического соответствия, с которой, организм пациента позволял начать реструктурирование, и частичную замену внутренних органов. В этой ситуации, Том «пришёлся ко двору», и Лето усадила его за монитор, по которому, он должен был терпеливо фиксировать все текущие результаты исчисления, соглашаться с полученными результатами, или задавать системе новые координаты для расчёта следующих вариантов. С первого дня, Том во всём оказался полезен, ему можно было поручить всё, что угодно, он аккуратно всё исполнял. Почти всю ежедневную рабочую текучку, Лето смело перекладывала на него, и он справлялся. Вечером, был массаж, лёгкая, не напрягающая эротика, и завтрак – на подносе, прямо в постель. Том во множестве смыслов оказался бесценной находкой, и у Лето, теперь даже для Данавы нашлось время. Данава давно заметил её умение во всём, за что бы она не взялась, добиваться превосходных, практически совершенных результатов, и довольно часто, когда в готовых эскизах его штатных художников, на его взгляд, чего-то не доставало, он просил Лето, несмотря на её занятость, уделить минутку и его фабрике и, если, Лето эту минутку находила, то моментально получалось ухватиться за что-нибудь непонятное, потянуть, как за ниточку, видимую только ей, и в очередной раз воспроизвести шедевр, не поддающееся никакой логике, нечто прекрасное. В Кибер-Венориум, возможности творить было больше, и Лето, всё чаще совмещала работу в клинике с теми заданиями, о которых просил Джаерам.
- Данава, а зачем Том, всё время, ну – только ночью, конечно, старается свою штуковину мне пристроить? – Спросила Лето Данаву, озадачив прямотой вопроса:
- Он же, не настоящий...
- Ну, во-первых, он всё-таки парень, а во-вторых, это полезно и для тебя, - ответил Данава,
- Тогда, ладно… - Задумчиво кивнула Лето, и спросила: - А у вас как дела? Как Тара? Когда прибавление ждёте?
- Тара, слава богу, чувствует себя хорошо! А прибавление, месяца через два ждём, - ответил Данава.
Его все без конца об этом спрашивали, все знали, что он переживает волнительный период, готовится снова стать отцом.
- А как ваша любимица поживает? – Продолжила Лето свой допрос,
- Любимица? – Данава даже чуть вздрогнул,
- Прия! - Подсказала Лето.
- Тоже беременна… - Рассеянно ответил Данава, и ушёл к себе.
В действительности, с Прией было не ладно. Сразу, после рождения Алишы, месяца через два, когда, он всё время проводил у Тары, с Ратной, и с чудеснейшей Мохини, Прия, почувствовав неладное, словно ополоумела, и вот тогда в первый раз, Данава её выпорол. Самым ужасным оказалось то, что он тут же ощутил мощнейшую эрекцию. Прия, действительно, и разозлила, и вывела его из себя, правильнее было, вообще, ни в чём не давать ей потачки и, уйти к Мохини, но он не стал себя пересиливать... Вот, с тех пор, ни одной недели не проходило спокойно. Прия, назло ему, постоянно нарывалась на порку. Дерзила, оставляла Алишу служанкам, и бесчисленное количество раз, он в буквальном смысле заставал её на месте преступления – его жена часами смотрела порнофильмы.
- Ты свихнулась, Прия! – Прямо с порога, Данава срывался на крик.
- Свихнулась – потому что мой муж перестал спать со мной! – Прия точно также кричала в ответ,
- Я не хочу больше спать с такой дрянью! Ты стала грязной, от этой скверны, - указывал он на телевизор, продолжавший работать на порноканале, который Прия и не думала выключать, хотя смотреть такое в его доме было нельзя, о чём он уже устал повторять ей.
- Тогда, приведи мне кибер-партнёра со своей фабрики, - отвечала она злобным голосом.
Гнев снова охватывал его, а однажды, он ударил её по лицу, наотмашь, потом разорвал одежду, и продолжал бить, пока ярость не вышла... И только через некоторое время, свалившись рядом с ней на подушки, ужаснулся тому, что только что сотворил с ней, с матерью своего ребёнка: - Пошли! – Схватил её за косу, набросил покрывало, чтобы прикрыть её исполосованную наготу, и отвёз в номер Клеопатра-Палас, там сам умыл и обтёр, и оттого, что она снова стала похожа на его милую послушную девочку, покрытую следами и от ремня, и от кулака. Он поддался новому порыву нежности, снова захотел её и брал несколько раз подряд, и грубо, и с ласками, до тех пор, пока не устал. Потом, когда уже легли, яркая догадка вдруг ослепила его, через браслет, он открыл пространственную страницу её личных медицинских показателей, глянул – всё так и есть, безумная вспышка ярости и страсти совпадала с готовностью её организма зачать, и вызвал Виктора Берке. Через час, Берке вошёл в их люксовый номер, и вколол Прие снотворное под видом лекарства, она сразу заснула, Берке вышел, а медсестра из его клиники – зашла, вот так Прия и забеременела во второй раз. Неделю, она прожила в роскошном отеле. Джаерам накупил ей одежды, и множество разных подарков, по всем ювелирным магазинам, они прошли, и только когда синяки с её лица полностью исчезли, вернулись домой на остров. Счастью, вообще не было предела, когда оказалось, что она снова – во второй раз уже носит в животе малыша, и уже, точно – сына, поняла Прия Данава.
Пожалуй, самым значительным событием в том году – стало одновременное рождение у Рама Данавы сразу 18-ти детей. После рождения Алишы, Данава, хотя и ждал сына, но не особо задумался, а потом, совершенно случайно прочёл статью о том, что в случае применения донорской спермы, существует, оказывается множество факторов, понижающих вероятность рождения мальчика. И, так как, девочка у него уже родилась, здесь было о чём задуматься, над чем голову поломать. Берке указал на одну деталь – приём определённого препарата женщиной, готовящейся забеременеть даёт гарантированный результат многоплодного зачатия, таким образом, шансы несколько повышались, но не на много. Данава всерьёз задумался, и через некоторое время решение пришло. Он подключил свой административный ресурс, и на терре с кофейной плантацией выделил уголок для небольшого коттеджного посёлка, в котором разместили 20 молодых женщин, в спешном порядке привезённых с Земли, с Индийского суб-континета, родины Данавы. С каждой землячкой, юристы Данавы заключили контракт, согласно которому, женщина обязывалась путём искусственного оплодотворения, родить младенца, от своего права на которого, она заранее отказывалась. Данава прикрепил к этому посёлку 10 кибер-моделей – мужчин, и создал таким образом 10 условных семей, в которых у каждого кибер-представителя его корпорации, временно оказывалось по две жены. Когда Берке спросил: для чего, он дал партнёров этим женщинам? Данава объяснил, что поскольку, речь идёт о возможном наследнике: «…то пусть будущий ребёнок зародится в традиционных условиях…» - такими словами Данава растолоковал свою позицию, и Виктор Берке его понял.
Оплодотворение 20-ти землянок наметили осуществить чуть раньше, чем у Тары произойдёт зачатие, чтобы на момент её родов, было уже понятно, сколько всего мальчиков, у него родилось, и чтобы подменить этими сыновьями, родившихся у неё девочек. Так, без сучка и задоринки, всё и вышло. Тара – прекраснейшая из женщин, расцвела под лучами его любви, стала именно такой, как он и хотел – преданной и, в меру горячей, и зачатие произвели тоже в Клеопатре, где и сама Тара могла бы полностью ощутить атмосферу праздника. Вскоре, подтвердилась беременность, а позже, и наличие двойни, хотя самой Таре сказали, что у неё четверо. Данава успокоился, и осуществил ещё один свой проект – устроил у себя дома личную спальню, решив, что хватит скитаться по женским покоям. К тому же, Тара была в положении, а общество Прии, он теперь, совершенно не выносил. У старших жён, он в последнее время обедал, случалось, подолгу беседовал, а если и оставался, то стелили ему в отдельном кабинете, поэтому решил, что каждую ночь будет проводить с Мохини. Как так вышло, Данава, и сам не понимал, но однозначно – Мохини была лучше всех…
На кофе-терре, беременность наступила у 16-ти женщин, четверых отправили на Землю, а когда время подошло, то родилось два мальчика и 14 девочек. Тара родила двойню, тоже двух девочек. Сначала думал, этих двойняшек забрать, но в итоге – оставил. Так Тара, и оказалась матерью четверых младенцев.
В день, когда Тара родила, и его замысел увенчался успехом, в честь рождения сыновей, Данава устроил на острове большое праздник. На Александрийском плато, наступила венерианская ночь, и парк, окружавший резиденцию Данавы, украсили множеством разноцветных фонариков. Данава пригласил всех административных работников, также проживающих на его острове, и служащих своей корпорации и, поскольку, Тара находилась в клинике Берке, то Данава распорядился разместить в саду распылители возбуждающих ароматов, пригласил устроителей фейерверков и группу из 14-ти девушек-стриптизёрш, почему-то количество дополнительных дочерей, никак не выходило из головы, и он совершенно не представлял, как ему растить этих девочек, но, об их существовании мало кто знал и, пока, этого было достаточно. Сегодня – только веселиться и праздновать! В саду был организован фуршет, дополнительно к этому, официанты по всему саду разносили шампанское, мороженое и закуски.
Данава вышел с Прией, с тех пор, как она забеременела, он держал её в ежовых рукавицах, и для того, чтобы оградить от нежелательных телепередач, заключил соглашение с полицейским управлением, но, исключительно для соблюдения секретности. В результате этого соглашения, в комнаты Прии каждый день приходила женщина – полицейский офицер и проверяла пароли сетевых настроек, при необходимости ставила новые, и сканировала помещения на предмет возможно спрятанных гаджетов. Браслет связи, он также, у неё отобрал, сообщив родственникам на Земле, что действует по настоянию врача, и временно, до рождения ребёнка, связаться с ней можно будет через него, и никакого неудовольствия с их стороны это не вызвало. Сам Данава, к ней вообще не заходил, общался по видеосвязи. А сегодня, решил, всё-таки вывести из заточения, чтобы тоже порадовалась. Прия была на пятом месяце и выглядела хорошо. Они под руку прошлись по дорожкам, выпили шампанского, посмотрели на танец 14-ти девушек, и как-то незаметно свернули в затенённую глубину сада, Данава её приласкал и сразу отвёл домой и передал служанкам, пообещал, что завтра обязательно зайдёт, а сам, тут же помчался к Мохини...
Лето Берке с Томом, тоже заглянули на этот праздник. Лето оценила возбуждение большей части его служащих, ощутила, как такое же настроение – от шампанского, танцев, и от томительной музыки, передаётся и ей, увлекла Тома в сторону от ярких огней, и порадовалась, что отец не послушался и не пришёл сюда, вместе с ними… Про свою мать, Лето, вообще, мало что понимала, но отец был таким пуританином, что точно, сразу умер бы здесь от разрыва сердца – решила Лето про себя и рассмеялась от удовольствия – валяться на траве вместе с Томом было здорово!
На следующий день, работы в клинике оказалось мало, плановое лечение шло своим чередом, трудных пациентов не было, и медики из числа представителей ИИ, сами идеально управлялись. Отец отпустил её в Кибер-Венориум раньше обычного, сказал, что сегодня даже Том, может уйти с нею вместе, хотя чаще оказывалось, что Тому надо ещё остаться и кучу расчётов сделать, и с демо-версиями, к примеру, сравнить… Лето, теперь каждый день успевала в двух местах почти одновременно работать. В Кибер-Венориум, она завершала свой проект – кибер-модель фэнтези. Уже запустили рекламу, и количество заявок оказалось рекордным. Кроме местных венерианских, из совершенно фантастического Коринфа-на-Ганимеде поступил заказ на поставку 30-ти таких девушек. Лето помогла её работа в клинике, куда постоянно обращались совсем молодые люди с запросом на именно такую киберизацию – фэнтези. Кибер-модель, которую она разработала, представляла собой девушку-леопарда. Конечно, от леопарда было немного – татуажный рисунок на лице, а по всему телу – окраска с эффектом полупрозрачности. На эскизы насыщенности и общую комбинацию пятен, и ушло больше всего времени, и ещё, у этой девушки была шерсть – по всей спине, частично на ногах – у этой модели был плотный короткошерстный покров. В целом, получилась очень славная кошечка, Лето была заранее уверена, что успех неминуем, так и случилось.
В тот день, когда отец отпустил Тома пораньше, они прилетели в Кибер-Венориум на катер-мобиле, и в своём кабинете, Лето сразу же вытянулась на кушетке. Ночь на Венере была таким временем, когда несколько месяцев вообще ничего не хотелось, кроме того, что можно совершать, оставаясь в горизонтальном положении. Том сбегал за кофе и, передав Лето, стал разминать ей ступни, массировать икры, что Лето больше всего нравилось, она отставила чашку, расслабилась, а Том, незаметно поднялся выше, куда он обычно проникал только дома, поздним вечером. «Пускай», - решила Лето и приготовилась к порции наслаждения, и наслаждение не замедлило, но пришло и ещё что-то, точнее – кто-то… Этот кто-то вошёл очень тихо, обхватил её грудь, и одновременно, закрыл рот поцелуем. Том не остановился, а новые ощущения, Лето понравились, она ответила на поцелуй, и открыла глаза – к ней склонился молодой человек, слегка небритый, кудрявый, с весёлыми карими глазами.
- Я – Томми! Я как увидел вас, сразу же захотел, - признался Томми, он был в шёлковом халате, одетом на голое тело, без церемоний потеснил Тома, и заступил на его место. Лето даже не успела возразить, потому что этот новый кибер-партнёр действовал потрясающе!
Томми был специальной моделью класса гамма, предназначавшейся для спарринг-партнёров. Такие модели не входили в общие каталоги, а только в специальную серию «Гедонист», и в открытой продаже таких каталогов не было. Их выпускали в основном для клубов, и ещё, определённая категория ценителей заказывала их для себя. Такие кибер-партнёры обычно шли «вторым номером», так как их специализация была исключительно эротической. Между кибер-моделями в таком случае сразу устанавливалась коротковолновая связь, благодаря которой, они действовали слаженно, и подводили человека ко всё более сильным эротическим ощущениям. Как правило, такие модели были снабжены скрытыми источниками афродизиака и датчиками, считывающими степень возбуждения человека. Ещё одним важным отличием была их узкая специализация. В остальное время, когда они были не нужны – они бездействовали, находясь в спящем режиме.
Лето приходила в Кибер-Венориум, и через некоторое время, Томми появлялся в её кабинете и, без слов, приступал к очередному эротическому сеансу. Сопротивляться этому, Лето не могла. Для неё наступала умопомрачительная пытка мучительным наслаждением. За короткое время, он превратился в наркотик, потому что с каждым разом продолжал усиливать степень остроты переживаний, чтобы на следующий день возбудить её ещё больше, заставлял терять рассудок от желания, от нестерпимых непередаваемых удовольствий.
Безумие длилось две недели, а потом всё закончилось. Один раз, на фабрике Данавы, она возвращалась из отдела материалов с папками новых образцов, и встала на другой эскалатор, который завёз её не туда. В этой части фабрики Лето ещё не была, она сошла с движущейся лестницы на последнем этаже и пошла вдоль панорамного окна, где смогла сориентироваться, и отыскивала теперь новый эскалатор, или лифты, ведущие вниз. Место, где она находилась, больше походило на залы каких-то президентских апартаментов, «странно» - подумала Лето, и наткнулась на стеклянную комнату, внутри которой стояла мягкая мебель, на полу лежал пушистый ковёр, а стены были из толстого звуконепроницаемого стекла. Вернувшись к себе, Лето вызвала схему пространства корпорации, и определила, что звуконепроницаемая комната на 14-м этаже значится как «закрытый зал малых показов», где следующее время работы специалистов заявлено на 17.00 сегодняшнего дня, и должно будет продлиться до 20.00. Это было временем встречи с Томми, которую Лето решила прогулять, и в 18.15 уже стояла на эскалаторе, направляющемся в дальнее противоположное крыло Кибер-Венориум. Все показы корпорации, как правило, были интересными, собирали большое количество зрителей из числа сотрудников, занятых на производстве, и Лето очень нравились, обычно она не пропускала ни одного из таких демонстрационных показов. На Земле было 4 подобных концерна, и шанхайское производство прямо заявляло о своей конкурирующей позиции, непрерывно проходили демонстрации самых разных коллекций, серии новых рекламных роликов, можно было смотреть целыми днями, и поэтому её озадачило, что коридоры и движущиеся лестницы по-прежнему оставались пусты. Наконец, она приехала, звуконепроницаемая комната неярко освещалась изнутри.
Лето приблизилась и замерла – там шло групповое совокупление. Трое кибер-партнёров мужчин и одна кибер-модель женщина показывали эротический этюд с элементами самой отвратительной непристойности. Это был самый грубый, самый неэстетичный показ эротики, из всего, что доводилось Лето видеть прежде. Тем не менее, она прилипла к стеклу, и смотрела, вздрагивая от отвращения, а потом поняла, что женщина в центре не была кибер-моделью, это была Мишель Берке – её мать… Тогда Лето развернулась и ушла. Вернувшись в свой кабинет, она застала Тома, который только вошёл, так как, задерживался в клинике, и сказала ему, что он уволен, контракт с ним ей больше не нужен, и чтобы он передал это Данаве, включая и её магнитную карточку-пропуск для входа в Кибер-Венориум.
Найдя свободный катер-мобиль, она вернулась в клинику. Отец был у себя, но сейчас, она никого не хотела видеть, и не была уверена, что когда-нибудь, ещё захочет с кем-то общаться. Лето прошла в отделение общей хирургии, разделась, легла в камеру виртуального сканирования, когда нужная матрица была готова, вызвала третью операционную бригаду, работающую на небольших операциях, состоящую из двух робот-хирургов, дрона анестезиолога, и двух помощников – с уровнем вспомогательных элементов общего персонала операционной. Сказала совершенно спокойно: «Пациентка – Лето Берке. Матрица активирована. Операция – гименопластика».
Виктор Берке прочёл о ходе операции на ленте новостей в своём кабинете. Он зашёл к Лето, когда она уже очнулась от наркоза в палате:
- Значит, к ужину тебя не будет?
- Не будет, - ответила Лето и снова заснула.
На следующий день Лето вернулась домой, а ещё через день снова вышла на работу в клинику.
- Папа! Что он здесь делает?! – Ворвалась она в кабинет к отцу, после того, как в коридоре столкнулась с Томом, который ей улыбнулся.
- Если ты в курсе, какую я операцию сделала, то, наверное, можно включить голову, и понять, что видеть его мне неприятно! И это – как минимум! – Закричала она, почему-то мигом оказавшись на грани слёз.
- Лето, но ведь он почти год стажировался у нас… Я знаю, что у вас что-то не вышло, но он и, как помощник, и как дежурный администратор… - Берке посмотрел на Лето и замолчал на полуслове.
- Так ты хочешь вернуть его Данаве?
- Да!
Берке вздохнул, и Том вернулся в Кибер-Венориум. Ни дома, ни со стороны Данавы, никто ни о чём её не спросил. И, через несколько дней непереносимо мерзкой жизни, Лето улетела к Борису и Андромеде на Сириус.
-4-
Борис Берке сделал два корабля – Персея-и-Андромеду для себя и Цифрового-Лебедя-Принёсшего-Яйцо для брата. Это были сцепленные между собой корабли-близнецы. Если бы один из них, к примеру, вошёл бы в другую вселенную, или угодил бы в чёрную дыру, второй с лёгкостью нашёл бы его, в точности повторив маршрут, либо, самостоятельно построив новый – кратчайший, по ориентиру квантовой сцепленности обоих кораблей. Очевидным преимуществом была мгновенная квантовая связь, и благодаря таким кораблям, братья Берке всегда оставались легко достижимыми друг для друга. Виктор знал, что одно время брат работал над теорией мгновенных перемещений в пространстве, но теперь, словно забыл обо всём, окунувшись в мир, непонятно чем пригвоздившей его, планеты.
Как бы, вслед за ним, и Лето тоже, не устремилась на эту кривую дорожку – думал Берке. Дочь вернула девственность, бросила всё, и решила лететь в космическую пустоту, в какую-то неизвестность… Виктор Берке не мог уяснить, как у его брата и дочери могла возникнуть подобная ущербность мышления, но ничего сделать с этим было нельзя – только отпустить… Лето улетела. Уже на вторые сутки, она легла в камеру гибернации, так как наркотик, которым, без сомнения, снабжал её Томми, ещё не вышел из организма, и вызывал возвращение каких-то томлений, но она точно знала – этот мусор уйдёт, надо дать себе время восстановиться, и гибернация тоже могла помочь… Поэтому, Лето проснулась, когда Цифровой-Лебедь уже вошёл в планетную систему Сириуса А. На следующий день, ожил экран связи, и перед Лето возникло улыбающееся лицо Бориса, он объявил, что они очень рады её прибытию, и проинструктировал, что Цифровой-Лебедь должен остаться на орбите, а Лето совершит высадку в мобиле, что однозначно, в меньшей степени потревожит планету. Лето не удивилась – Борис всегда был не таким как все – он был лучше.
Лето выбрала в режимах спуска – болид-эвакуацию и, Цифровой Лебедь начал постепенно, виток за витком снижать радиус орбиты. Удивительно, что обе водные планеты Сириуса вращались вокруг него на почти равном расстоянии. Солярис находился ближе к Сириусу и обращался быстрее, а Сирион имел два спутника, и представлял большую планету, примерно в 1,5 раза превосходящую размерами Землю. Он двигался вокруг Сириуса по эллиптической орбите, так как Сириус В также принимал участие в их общей гравитационной взаимосвязи, и по предварительным данным Персея-и-Андромеды, сближение Сириона с Солярисом не могло происходить чаще чем раз в 25 лет, и тогда кратчайшее расстояние между ними должно было составлять почти вдвое меньшее расстояние, чем от Земли до Венеры.
- Постарайся побольше налетать над планетой, я выставил среднее время, но ты смело можешь увеличить его в настройках, - посоветовал корабль.
Для удобства общения с человеком, как и все корабли, он тоже персонифицировал свою личность, остановив выбор на зооморфном облике, и создавал такую мощную проекцию, что казалось – размахивая крыльями, он точно, или свернёт что-нибудь, или сам покалечится, так он шутил, и ещё любил проецировать после себя большие мокрые следы. Лето, хотя и общалась с ним недолго, но успела попасться в его не очень умную ловушку, когда он так наследил, что она побежала за тряпкой. В первый же день полёта, он придумал, как подучить повар-комбайна, чтобы всё меню состояло из 36-ти видов яичницы, и ещё, каким-то образом изготовил несколько искусственных яиц, которые постоянно подкладывал Лето, чтобы она села на них, или смахнула и вляпалась. Последнее такое яйцо разбилось, скатившись откуда-то в её спальном отсеке, и разделилось на множество мелких частей, которые начали скрипучими голосами крякать и хохотать. Но теперь, они начали снижение, и Лебедь посерьёзнел:
- Я настроил информационную панель, данных по Солярису очень много, Андромеда на совесть старается, так что тебе точно будет интересно. Жаль, что они в одном месте сидят, поэтому, мы с тобой попробуем восполнить пробелы, какие возможно. Животный мир очень разнообразный, и практически нет хищников, чего не бывает. Ну, это из того, что Андромеда смогла отследить… Ты у меня немножко в долгу, Лето, так что, пожалуйста, выясни, всё что сможешь: А – птицы; Б – хищники.
- В смысле – в долгу? – Не поняла Лето,
- Ну, я же, как мог, развлекал тебя всю дорогу, просто цирк одного актёра для тебя изобрёл… И, обратно, быстрее ветра, сразу помчусь, чтобы Виктору про твоё здоровье всё доложить, так что: А – птицы; Б – хищники. Договорились?
- Тогда ладно. Договорились, - ответила Лето: - Спасибо, что сказал, а то, я думала, что ты – грубиян в нашей семье, - поблагодарила Лето, а Лебедь захохотал, и выключился.
Для высадки, по совету Бориса, Лето выбрала облегчённый скафандр, и пристегнулась, устроившись полулёжа в мобиль-болиде. На информационной панели, обозначившейся в виде наложения поверх прозрачного сектора прямого обзора, увидела показания: время, уже начавшее обратный отсчёт до старта – 2 минуты, и время полёта до пункта посадки – 7 часов 40 минут.
Цифровой Лебедь катапультировал её в верхние слои атмосферы, и Лето помчалась над облаками, всё глубже ныряя в яркую синеву. Мобиль вышел из-под молочной пелены облаков и заскользил, постепенно приближаясь к поверхности. Лето удивилась, насколько прозрачен воздух. Множество раз, она видела снимки Земли из космоса, но не считала их реалистичными, как раз из-за отсутствия толщи атмосферного покрытия, а теперь, сама впервые видела планету, окружённую живой воздушной прозрачностью. Высоко, почти в самом зените стоял ослепительно белый Сириус, насыщая небо бело-голубым сиянием, а края горизонта у соприкосновения с водой окрашивались в густой туманный ультрамарин. Серебристая морская поверхность быстро летела навстречу, информационная панель неожиданно начертила красный четырёхугольник на обзорной поверхности, и Лето прибавила увеличение этого сектора. «Киты!» – раздался в мобиле голос Лебедя: - «Группа из 5-ти животных!», а информационный слой начал быстро чертить новые указатели: «Обозначаю условно-млекопитающих D», - снова прокомментировал корабль, они снизили скорость, Лето всмотрелась – вокруг невероятно огромных китов, резвились и выпрыгивали из воды другие – вылитые дельфины, многочисленной стаей, не меньше, чем из 20-ти особей, они окружили пятёрку китообразных и, отлично видимые с высоты, как угорелые носились туда и сюда, больше всего это было похоже на игру. Корабль оценил их размеры – не менее 22-х метров составляла длина крупных животных, и 2,5-3 м длина корпуса, условных D – дельфинов конечно. Мобиль-болид ненадолго завис над водой, чтобы Цифровой Лебедь смог завершить наблюдения, игра животных внизу продолжалась, но Лето уже неслась дальше. И вскоре, они увидели розовые отмели целой россыпи островов,
- Хищник! Хищник! - Завопил корабль, и на информационной панели снова замигал большой прямоугольник – в этом месте под водой плыла большая жёлтая черепаха, неторопливо пошевеливая широкими ластами,
- Неизвестно, что хищник, - ответила Лето, и отключила громкую связь.
Информационная панель запестрела десятками новых контурных обозначений, указывая на то и дело возникающие в поле зрения живые объекты. Новые острова под ними были окружены коврами из колышущихся на воде растений, над которыми кружились птицы, там явно что-то происходило, но они уже летели дальше. Ни одного более-менее крупного участка суши они не заметили, хотя постоянно попадались, как и одиночные острова, так и большие архипелаги, и повсюду, куда не кинешь взгляд – обнаруживалось никем не потревоженное царство живой природы. Мобиль-болид совершал экскурсионный полёт на небольшой высоте над сверкающей океанской страной. Наконец, они прибыли, Лето издали заметила Персея-и-Андромеду – огромную тарелку космического корабля, замершую под небольшим наклоном на вытянутом песчаном островке, и рядом стали видны две человеческие фигурки, сначала совсем крошечные, но всё быстрее и быстрее приближающиеся, машущие им, и вот – уже бегущие навстречу. Мобиль высадил Лето и, не касаясь поверхности, тут же умчался, а Лето оказалась в объятьях Андромеды и Бориса одновременно. Они были в одинаковых светлых панамах, в шортах до колен, и в лёгких рубашках, Борис сильно загорел и весь зарос светлой бородой:
- Добро пожаловать! Как долетела? – Поприветствовал он её,
- Спасибо! Всё хорошо!
- Но, что-то случилось? – Борис смотрел вопросительно,
- Случилось… Моя жизнь пошла так, как дальше я не хочу. Мне нужна передышка, - призналась Лето.
- Живи с нами, сколько понадобится! Наша связь идёт через Андромеду, и только одно условие: без передачи каких-то данных кому-то в Солнечной.
- Может быть, я, вообще туда не вернусь, - мрачно проговорила Лето:
- Так что, не думай, никакой передачи с моей стороны не будет.
Борис с Андромедой жили в корабле, где места было достаточно, но все дни напролёт сидели снаружи, и вообще ничем не занимались. Всё оказалось точно так, как рассказывал Борис на её дне рожденья – он ничего не готовил, и ел только то, что находил в море или на самом острове.
Море поставляло пропитание в изобилии. Борис собирал с кустов водорослей очень питательные орешки, выловленные медузы, побыв на жаре, не таяли, но превращались во вкуснейшее желеобразное угощение, можно было зайти в воду поглубже и набрать полные руки устриц, а, высушенные тёмно-красные водоросли, становились ароматной, немного жгучей приправой… Андромеда почти совсем не нуждалась в питании, и всё время сидела возле корабля, стараясь по возможности держать Бориса в поле зрения. А тот, или подолгу плавал, или находился неподалёку, сделав в песке углубление, сидел, глядя в даль, или лежал, уйдя в свои мысли.
Остров имел форму бумеранга, и в самом центре находилось маленькое озерцо пресной воды. «Это символ того, что вода лежит в основе всех феноменов нашего типа организации», - сказал Борис в первый день. Сутки на Солярисе длились 60 часов, а тёмного времени не было, потому что Сириус В довольно ярко светил ночью, когда Сириус А садился за горизонт. Вечером поднимался ветер, а иногда океан начинал бушевать. На второй день, Лето окатила большая волна, повалив на песок, и заставив убежать с пляжа, а когда ветер стих, то напряжение, державшее её ещё со времени последних дней в Александрии, отпустило, и Лето заплакала. Ночью пошёл дождь, а утром Лето увидела стаю из нескольких китообразных, державшихся метрах в ста от острова, и метрах в 30-ти друг от друга.
- Киты? – Спросила она у Бориса,
- Киты! – Подтвердил тот.
Они были немного другими, чем обитающие на Земле. Киты Соляриса любили плыть, оставляя часть сверху, и часто выглядывали из воды, - определила Лето.
- Они не опасны? – Спросила она, и тогда, один из этих китов вдруг затрубил. Он сложил музыкальную фразу, исключительную по громкости, и другие начали ему отвечать. Позже, Андромеда дала ей прослушать запись песни кита на Земле, и здесь на Солярисе, без сомнения было тоже.
- Они поют для тебя, - сказал Борис.
Он знал по опыту, какое воздействие может оказать планета, и на данном этапе, всё, видимое ими здесь, совершенно без исключения, был склонен воспринимать, как нечто, принадлежащее единому сознанию. К такому выводу, он пришёл после трёх лет, прожитых здесь, и теперь с интересом наблюдал за Лето. Заслышав песню кита, его племянница словно сошла с ума, она заметалась по берегу, а потом зашла в воду почти по грудь, будто намереваясь плыть к ним, но остановилась и, протягивая руки к китам, начала выкрикивать им в ответ что-то непонятное, и постепенно, он понял, что Лето сумела уловить что-то в их беспредельно-странном космическом речитативе, и теперь вторит им, точно встраиваясь в резонанс. Лето находилась в кетофильном трансе. Борису доводилось читать об этом, но впервые, он наблюдал, как человек, не замечая ничего вокруг и, даже, словно бы покидая тело, своим сознанием направляется навстречу к этим животным. Первый подобный случай был описан учёными на Земле около двухсот лет назад, но с тех пор, периодически, их фиксировали. В некоторых случаях, кетотики, то есть, поддавшиеся кетофильному трансу, были серьёзно больны, а спустя какой-то месяц, после случившегося, утверждали, что полностью выздоровели. Все, испытавшие такой опыт, позже описывали случившееся, как катарсис, и даже, как превосходящее все мыслимые пределы какое то благословение.
Чем больше слушала Лето, этих певцов, тем в большей степени понимала, что это – песни-плачи одиноких космических странников и, вслед за ними, уносилась куда-то, в невероятно-далёкие другие места… На следующий день киты исчезли, а придя в себя, Лето записала перевод их песни, которая в десятках вариантов была исполнена в этот день, и до сих пор не затихая, продолжала вибрировать в голове:
Зачем ты в материи, сын мирозданья?
Сам-Зодчий Иного – бессмертного пламени,
Иного блаженства, сознания вечности,
Недвижно-бессмертия своды покинув,
Сюда ты пролился под меркнущий свет…
Зачем, о зачем, о зачем, о зачем?
К концу её пребывания здесь, у Лето скопилось 120 таких «переведённых» стихов, или фрагментов, она сама затруднялась с их наименованием. Вхождение в транс более не повторилось, хотя киты ещё появлялись и пели неоднократно, и она тоже пела, заходя в воду, и издавая крики, не понятные ей самой, потому что «переводы» появлялись в сознании утром, на следующий день, но которые нельзя было исказить, - «потому что, так пели они»…
В первый месяц жизни Лето на Солярисе часто шёл дождь.
- Это из-за тебя, - сказала Андромеда,
- В смысле? – Не поняла Лето,
- Ты приехала в отчаянии, а это место всё чувствует, и оно тебя лечит.
- Как то умиротворяет, - согласилась Лето.
- Если человеку плохо, он распространяет токсины своего состояния на всё вокруг, и происходит постоянная самоинтоксикация, то есть, самый настоящий замкнутый круг, потому что наше макросостояние, и есть то, что непосредственно нас окружает. Вы – люди, живёте, как в коконе – в плотном, как оболочка, окружении собственных энергетических полевых структур, я их вижу – это почти сферический ореол, он не замкнут, и по существу, мир вступает во взаимодействие с этой структурой, а самый главный парадокс, что через призму своей собственной макросферы, человек и общается со всем миром, а эмоции, наверно, вообще самая могучая составляющая такого взаимодействия…
- Получается, что каждый общается в первую очередь с самим собой? Так что ли? – Переспросила Лето.
- Что-то вроде… и, безусловно – человек распространяет своё влияние на всё, но не через слова или мысли, хотя – это тоже есть, но напрямую через свою макросферу, и сейчас, это «вливание», которое ты производишь, планете не нравится, и она смывает его дождём. Когда мы впервые сюда прилетели, Борис переживал кризис. Он где-то ошибся, и всё построение, то есть – целый год работы, оказалось неверно. Надо было искать новую отправную точку, и начинать заново… Он сказал, что после этого поражения, больше не считает себя математиком… Тогда тоже часто шёл дождь. Я провела эксперимент – брала воду в озере, и помещала в пустую кислородную подушку, и Борис сидел и выдыхал в трубку, заполняя подушку, потом, я всё замораживала, и фиксировала результат кристаллизации. Смотри.
Андромеда достала планшет, и Лето увидела появившееся на экране изображение – некая абстракция, напоминающая пейзаж какого-то разрушенного города.
- А вот это – последние.
Появившаяся картина походила на двухцветное и многократное увеличение сердцевины цветка, а может, на изображение галактики, и было так красиво, что хотелось долго смотреть…
- Этот мир поменял его, - улыбнулась Андромеда: - Но, когда мы слетали в Солнечную, Борис как будто опять заразился, но «выздоровел» за пять дней, а вначале – целый год на это ушёл.
- Как же ты всё это видишь?! – Восхитилась Лето, её всегда интриговало зрение Андромеды. Борис снабдил глаза жены способностью субатомного увеличения, к примеру, она могла отслеживать маркированные изотопы, вообще не прилагая усилий.
- Он хотел, чтобы я увидела жизнь. Жизнь во мне – это движение электронов. Я смогла что-то «почувствовать», только когда стала «видеть» это движение в себе самой. Теперь, когда я знаю, что я живу, мне грустно сознавать, что я и мой муж – представители разных видов…
- Главное, что у вас – понимание, - отметила Лето: - Дядя, ведь намеренно создал тебя, и в любом случае, мог жениться на женщине Хомо Сапиенс…
- Он такой фантазёр! - Вдруг засмеялась Медо: - Знаешь, он говорит, что у нас будет ребёнок!
- А какой? – Удивилась Лето, сразу вспомнив малыша, которого когда-то показала ей ракушка.
- Говорит, что – негритёнок, почти как я, - улыбнулась Андромеда.
А ребёнок, которого видела Лето, был, напротив, светловолосым.
- Эти раковины, наверное, всем детей показывают, - предположила Лето:
- А сейчас, чем он, вообще занимается?
Они сидели возле корабля и смотрели на Бориса, который совершенно не двигался, и казался изваянием на фоне серебристых волн и надетого на этот пейзаж ярко синего бесконечно-высокого воздушного колпака.
- А он где-то не здесь… Когда он так сидит, его макросфера гаснет, это значит, что в своём сознании, он куда-то ушёл, как ты, когда улетела к китам, хотя в то же время, была у самого берега… - Напомнила Андромеда тот случай, когда Лето оказалась в китовом трансе.
- А дядя что говорит?
- Говорит, чтобы я начала регулярно пить воду, если хочу, чтобы у меня тоже здесь что-нибудь сдвинулось, и я начала больше обо всём узнавать…
- А ты можешь?
- Ну да, могу начать потеть, добавить влажного блеска в глаза, ну, и всё такое…, буду писать… - Грустно улыбнулась Андромеда: - Но я боюсь, что вдруг однажды он не вернётся, и поэтому смотрю на него.
- Нет! – Категорически заявила Лето: - Начинай прямо сегодня – разработай схему и порядок изменений в своей организации, и обязательно делай что-нибудь, понемногу, но каждый день! Борис не станет просто так говорить!
Лето стала ждать случая, чтобы также обстоятельно побеседовать с Борисом, но тот оставался в глубокой задумчивости, и даже на простые вопросы отвечал невпопад, хотя оказался доволен, когда однажды, они с Лето устроились пообедать на берегу. Лето расстелила скатерть, набрала водорослей и, выбросившихся на берег, крошечных медуз, которые были по вкусу, как огурцы, и просто таяли во рту, Борис принёс две пригоршни мидий и, впервые, к ним присоединилась Андромеда. Она маленькими глотками пила воду из чашки. Борис взлохматил её курчавую шевелюру:
- Ну, наконец-то, и трёх лет не прошло, как моя жена всё-таки решила послушаться, и сделать, как я сказал! Ты творишь чудеса, Лето!
А вечером случилось вот что. Глядя на волны, Лето по обыкновению, слушала океан, когда показались дельфины. Они подошли совсем близко, и как ошалелые, стали носиться по волнам, начали выпрыгивать, и становиться на волну вертикально, на несколько секунд, умудряясь сохранить равновесие, как-то опираясь на хвост и, действуя таким манером, заворожили Лето, развернув перед ней, целую пантомиму. Дельфины стали выскакивать из воды вдвоём, как будто образовав пару, потом к ним присоединился третий, и тогда – два дельфина, начали демонстративно «ухаживать» за тем, кто оказался в центре, принялись с двух сторон, поглаживать и тереться о него, до тех пор, пока тот не бросился от них наутёк, отплыв на небольшое расстояние, он вытягивался неподвижно у самой поверхности, а через 5 минут, они снова оказывались вместе, и опять повторяли перед Лето все, эти же действия, от начала и до конца. В завершение выступления, после семи или восьми повторений, все втроём, они подплыли к берегу, высунулись из воды, и начали щёлкать и посвистывать, глядя на Лето, она могла бы поклясться, что им весело.
- Вы что, смеётесь надо мной? – Закричала она, а три дельфина закивали, и пуще развеселились,
- Это невежливо! - Крикнула им Лето, погрозив кулаком: - Вы сами тогда – дураки!
На это, они ещё раз расхохотались, глядя прямо на неё, и уплыли, продолжая выпрыгивать и кувыркаться вдалеке, пока совсем не исчезли у горизонта.
- Надо же! Просто невероятные чудеса! – Сказала себе Лето и засмеялась: другая планета шутит над ней!
Охваченная приступом веселья, она стала бегать и прыгать по берегу, от внезапного осознания небывалой свободы, от счастья, от переполняющей полноты жизни! А потом, неожиданно для себя – сделала сальто, чему научилась в младшей школе, но тысячу лет вовсе не тренировалась, а теперь вдруг – безошибочно, с разбега – раз, и прямо, как далёком в детстве, всё получилось! Андромеды не было видно, и Лето позвала Бориса:
- Смотри, Борис! - Разбежалась, и сделала ещё раз специально для него этот кувырок в воздухе: - Здорово я умею?!
- Шикарно! – Похвалил Борис,
- Представляешь, сюда приплыли дельфины и смеялись надо мной! – рассказала Лето:
- Как, они показали что-то похожее на меня – вообще непонятно!
- Знаешь, у местных жителей, эта планета называется «планетой счастья»!
- Как? Как ты это узнал? – изумилась Лето,
- Со мною здесь говорят, - ответил Борис.
- Кто говорит? – недоверчиво спросила Лето: - Может это, ты сам, типа – бредишь?
- Я и сам, поначалу так думал, долго не доверял, хотя диалог шёл с самого момента прибытия… Чтобы выяснить, реален ли мой собеседник, я попросил подтверждений. Видишь ли, по моим впечатлениям о Сирионе, на который наша высадка, так скажем – не удалась, там явно присутствует развитая цивилизация, полагаю, что по уровню развития, превосходящая развитие Солнечной. Поэтому, я задал вопрос, для ответа на который, требуется большая осведомлённость, нежели наличествующая у нас. Я спросил: существует ли для меня возможность проникновения, или перехода в другую вселенную? И получил развёрнутый ответ, на основе которого выстраивается сразу несколько направлений для разработок доказательной базы, то есть научного подтверждения, и это точно не могло быть фантазией моего подсознания…
- И, как туда попасть? В другую вселенную? – Спросила Лето.
- Он указал способ через аннигиляцию, который я действительно могу осуществить – надо направить к одиночному астероиду, или к любому космическому объекту, достаточное количество анти-вещества, достаточную массу для его аннигиляции, и в течение определённого времени после реакции, причём временной интервал значительный, космический корабль будет способен выскочить туда, когда все последствия будут уже нивелированы, а ткань пространства-времени ещё не полностью восстановлена…
- Так ты выскочишь в анти-мир, где и сам аннигилируешься, - высказала догадку Лето,
- Как раз, нет. Анти-мир – это тоже часть нашего, его полное подобие, но взаимообратное. У нас никогда не получится оказаться на той стороне, это как раньше боялись разбить зеркало, потому что думали, будто есть вариант оказаться запертыми в отражении, а я сразу выскочу по ту сторону – в ближайшую параллельную нам вселенную. Можно попробовать поставить такой эксперимент, но, по возвращении, скорее всего, мы окажемся в нашей вселенной, но в другом времени, то есть, не существует способа войти в эту же временную точку, из которой мы вышли… В области работы с анти-веществом, он указал на ещё один интереснейший эксперимент: если среднюю массу аннигилировать в секторе входа в червоточину, то она образует ещё 4 ответвления от своей изначальной точки. А, теорией анти-вещества, я вообще слабо интересовался, так что однозначно, не смог бы увязать её, ни с теорией пространства-времени, ни, уж тем более с физикой мета-пространственных генераций… Так что, сомнений у меня не осталось, и я начал серьёзнее прислушиваться ко всей информации, которую получал.
В этой системе обитают три расы китообразных. Мой собеседник – представитель народа у-ва-у, его, я и услышал, когда понял, что мне запрещают посадку на Сирион, кроме того, он считается моим здешним куратором, по крайней мере, я так это понял. Здешняя цивилизация – это объединение трёх равных народов. У них есть свои названия, но по нашему, это – киты, дельфины и у-ва-у.
- У-ва-у – разве по нашему?
- Да, то есть, это их настоящее название, и у нас – таких нет. Похожие немного на тюленя, немного на человека, и только у них есть руки. Это и есть раса, развившая всю суммарную базу теории и научных достижений.
- А остальные? Не такие разумные? – Удивилась Лето.
- Здесь, вообще, всё не просто. То, что я сейчас сказал тоже неверно, потому что абсолютно главенствует раса китов. Ру-а – как-то так звучит на здешнем языке. Когда у-ва-у мне рассказывал, то он сказал про китов: «это боги». «Значит – бессмертные?» - спросил я, нет – оказалось: «почти бессмертные, почти смертные», в чём же тогда божественность? Ответ – «в совокупности их всемогущества и доброты». Вот так – не больше и не меньше… И, здесь же – народ дельфинов. Они, безусловно преданы китам, как младшие братья, и в то же время – это извечная оппозиция у-ва-у-нам, единственным технократам, которые, в свою очередь обеспечили всех равным использованием научных достижений, то есть всеми благами цивилизации. Но в то же время, сами они полагают, что главная цель всего их существования, впрочем, как и у расы дельфинов – в служении своим божествам.
- Китам? – Уточнила Лето,
- Получается, так. Есть ещё одно затруднение, чего я наверно никогда не пойму – что киты на Земле, в Солнечной, это они же, и то, что они там обитают, как вымирающий вид, и то, что тысячи лет, на них с гарпунами охотились, оказывается, ничего не уменьшает в их «всемогуществе», и должно восприниматься, как добровольное самопожертвование, которое они совершают до сих пор, на благо всем остальным. Я думаю, это из-за проблем со смысловой адаптацией и, со временем, моя способность к пониманию будет улучшена, а то, какая-то белиберда...
- Хотя бы примерно, какое у них всемогущество? – Недоумевала Лето,
- У-ва-у говорит, что киты, то есть – Ру-а, могут осуществить всё, и у-ва-у стоит только попросить о чём-то, например – о возможности космических перелётов, и через какое-то время, это реализуется.
- Непонятно… - Выдала свой комментарий Лето.
- Мне тоже непонятно. Тогда, над Сирионом, с орбитального уровня, я видел признаки развитой цивилизации – очень много воздушных объектов, искусственное освещение на огромнейших площадях, корабли амфибии, стартующие из глубины…
- А может, ты всё же ошибся? Люди, вот, например, обжили всю Солнечную, и везде похожие условия, а здесь две планеты совершенно разные, здесь же – никакого устройства. Как с этим быть?
- А то, что когда нам разрешили посадку, и через два дня, из ниоткуда, источник с пресной водой появился там, где раньше не было, это разве не устройство? Знаешь, мы с Андромедой, провели целый месяц в Африке, ещё до женитьбы. Я ведь, когда построил Персея-и-Андромеду, то долго её тестировал, в частности, как на связь, так и на её независимость от корабля и, просто репетиция медового месяца получилась… - Улыбнулся Борис:
- Мне так понравилось, что я решил ещё раз повторить, но чтобы уже – официально…
- А дальше? – Лето выдернула его из воспоминаний,
- Это я к тому, что почти половина Африки – дикие, почти первозданные территории, а это намного больше, чем все ваши венерианские площади вместе взятые, включая и терры. Самый минимум технологичности. Здесь же, какие-то знания точно применены, просто мы – не выясняли, а логика есть – целая планета каникул!
- А второй медовый месяц, где провели?
- Второй – в Альпах! Там тоже кроме туристов мало кто живёт, красота невероятная – на сотни километров – горы, луга и небо! Зато и въезд в альпийский заповедник – почти, как месяц в Александрии, в денежном эквиваленте… Понимаешь, о чём я?
Так этот разговор ничем, и не закончился. Спустя какое-то время, Лето заносила в планшет ещё одну китовую песню. Просыпалась рано утром, и нате вам – слова уже сидят в голове. Накануне, весь день с китами прошёл, и всё в ней отзывалось на такие вот непонятные: слова – не слова, ритмы – не ритмы, но всё целиком, рождало нечто, совершенно неподдающееся обычному пониманию… «Может, и боги» - говорила она про себя: почему всё меняется, стоит ей услышать их голоса – какие-то космические, какие-то совершенно нездешние – как будто бы они здесь, но только отчасти, и в это же время – продолжают свой путь через все времена, сквозь иные системы и скопления бесчисленных, незнакомых никому звёзд, а своей странной песней, они звали за собой, и её… Что позволяло ей понимать их на следующий день? Что позволяло отыскивать, или, пусть даже – выдумывать этот смысл?
Кто ты? Кто ты?
Вспомни! Вспомни!
С дождём, с росой
Прошёл – пришёл
С громом небес,
С дрожью звезды –
В пену волны
Сойти – сошёл,
Войти – вошёл,
Как Я! Как Я!
В Ду-ат, в Ду-ат,
Где сном объят,
Как Я - забыт,
Копьём забит.
Всё-таки, она чуть-чуть редактировала, чтобы как можно точнее всё передать, и неожиданно осознала, что здесь всё ясно – в Ду-ат – означало – «на Землю», «Как Я» обозначало того, кто наделён осознанием, ну, а «копьём забит», это и так понятно – это про древние времена, и про очень грустную жизнь на Земле.
- Знаешь, теперь я тоже понимаю китов! – Окликнула она Бориса, который направлялся куда-то на другую оконечность острова.
- А почему тоже? Я – наоборот, ничего не понимаю! И что ты поняла?
- Вот: Ду-ат, это наша Земля на их языке!
Борис сел, просматривая её записи: - А ещё что поняла?
- Что «почти смертные, почти бессмертные» это и про нас! «Как Я» – тоже про всех, кто понимает… И, я тоже, отчасти – кит. Я так чувствую себя изнутри, маленький кит – меньше, чем 10 см, живёт во мне, - Неожиданно определила Лето.
- Ты – молодец, - Серьёзно посмотрел на неё Борис: - Думаю, что всем нам, и правда – пора в Ду-ат… Я – разговариваю с У-ва-у, у тебя – началось превращение, Андромеда, наконец, услышала ракушку, и ждёт теперь малыша, я её без раковины забыл даже, когда видел… Она же всегда оставалась для меня «якорем здравомыслия», а теперь мы с тобой опасно повлияли на неё, и нас уже, совершенно некому сдерживать… Так что, Лето, ничего не поделаешь, я и без этого, - Он кивнул на её «переводы»:
- Уже всё обдумал. Хочу побывать в двух местах– на своей лунной базе, с Петронием, обязательно надо продлить соглашение, и на Земле. Я же, ищу всё, что можно, понятно, что не сам, а Цифровой-Лебедь в Солнечной, для меня информацию собирает, любые сведения о китах, о Сириусе, и я обязательно всё просматриваю, вот он и отыскал на Земле одного человека, в Европе, очень пожилой учёный, как-то с медициной был связан, а теперь необычные статьи о китах публикует, и я давно думаю навестить этого старика. И, в Александрию – обязательно! Виктор на 60-ти летие, нас всех пригласил, - закончил Борис, и выразительно посмотрел на Лето.
- А какой сейчас месяц? – Лето растерялась, поняв, что совершенно выпала из времени,
- На Земле июль, ты прилетела зимой, а у нас – день какой неведомо, - пошутил он: - У меня тоже есть ощущение, что мы, как по волшебству попали, быть может, в благополучнейшее из мест во вселенной, я даже «путешествовал» с у-ва-у на Сирион, причём, мне было сказано, что есть способ и реального трансфизического перемещения…
- Это когда ты спал целый день? – Догадалась Лето.
Она вспомнила, что видела этого у-ва-у. Однажды, Борис заплыл так далеко от берега, что только Андромеда могла его различить, и сказала, что утонуть нет опасности, так как Борис не один, а ещё с кем-то, и, заинтригованная Лето, принесла бинокль, и тоже увидела, как лёжа на волнах, Борис разговаривал с незнакомцем. Первым впечатлением, было, что это – человек, но потом, рассмотрела, что он – почти человек, а из-за расстояния, всех деталей его внешности, было не оценить.
Когда же Борис вернулся, причём почти до середины, они плыли вместе, то показал Андромеде и Лето, матовый круг странного свечения, зависший в воздухе, и рассказал, что это устройство для координации перемещений сознания, и что, по настоящему, его собеседника рядом не было, так как физически, тот находится в это время на Сирионе. «А если бы ты начал тонуть?» - спросила тогда Лето, «а твои дельфины на что?» - весело ответил Борис, потому что, и вправду, Лето каждый день плавала с дельфинами, которые даже научили её одной шутке. Очень трудно было объяснить, каким образом она их понимала, но это понимание было фактическим. Они много разговаривали, обычно, когда заплывали куда-нибудь далеко и, держась за спинной плавник Ти-Лу, Лето спокойно рассказывала обо всём, дополняя трудные места жестами. Если, ей самой было что-то неясно, то при соприкосновении с закрытыми глазами, особенно, если прижаться головой, яркая детальная картина возникала сама по себе. Например, ей трудно было объяснить подругам – это были три дельфинихи, что значит «хищник», когда вспомнив обещание, данное Цифровому-Лебедю, она спросила, обитают ли здесь хищники, и оказалось – Лебедь был прав, и хищники действительно есть, но это – рыбы, и даже акулы, но разумные существа владели мысленными приёмами, не позволяющим им приблизиться. А шутка, которой они научили Лето, была следующая: обычно, она сидела на берегу в удобной позе для медитации, дельфины это видели, и предложили то же самое проделать в воде, но объяснили, что сделать это надо обязательно на восходе, и чтобы рядом никого не было и, в чём Лето позже убедилась, это и было самым главным условием, потому что, приняв это положение на самом мелководье, неожиданно для себя, она начала уверенно перемещаться, сидя на воде и, покачиваясь на волнах, но стоило кому-то посмотреть на неё, как всё тут же заканчивалось и, Лето уходила под воду, что и стало очередным поводом вдоволь повеселиться.
После того разговора с у-ва-у, Борис целые сутки спал в корабле, но, о чём он рассказал позже: всё это время, он провёл не во сне. Сосредоточившись на тёплом золотом диске, он оказался на Сирионе, где сам смог увидеть организацию крупного поселения у-ва-у. Он много рассказывал, но Лето была так поглощена дружбой с дельфинами, что из-за обилия информации, не всё усваивалось. Когда, Борис поинтересовался – чем она и трое дельфинов, занимаются целыми днями, пропадая неизвестно где, и услышал в ответ, что в основном – они играют в слова, он до слёз смеялся, и был прав, потому что с дельфинами было весело!
Но, их самым любимым развлечением, была игра в Кита и у-ва-у. Сюжет этой игры походил на старинную земную сказку о золотой рыбке, только здесь, на Солярисе, действующими лицами были – кит и у-ва-у.
- Ты, ведь похожа на у-ва-у! – Сказала Ти-Лу.
В этом чувствовался подвох, потому что отношение дельфинов к у-ва-у было каким-то насмешливым, но ничего не попишешь, так как сходства с у-ва-у, у Лето было больше. Сами дельфины в этой игре, все втроём, соприкасаясь друг к дружке, изображали Ру-а – так на местном наречии именовались киты, причём, как уяснила Лето – у дельфинов, и у-ва-у, имелись ещё и личные имена, а у Ру-а имён не было, и все Ру-а в целой вселенной звались одинаково. Игра заключалась в том, что Лето, то есть – у-ва-у, подступала к Ру-а с какой-то просьбой. Лето быстро уяснила, что чем смешнее, она показывает у-ва-у, тем лучше, а просьбы, как и в той земной сказке, были любыми. Каждое пожелание у-ва-у исполнялось тремя дельфинами немедленно, и всякий раз, игра начиналась с чего-то простого. Причём, в процессе, Лето узнавала много нового, как и о планете, так и обо всём их жизнеустройстве. Однажды, в роли у-ва-у, она высказала просьбу – поесть горячей еды, при этом, она изображала, что дрожит от холода, и оказалось, что на дне, во многих местах, выходят горячие источники, а из-за того, что повсеместно, самой разной еды было вдоволь, то и, вправду – можно было, как в ресторане – поесть горячего! Для выполнения сложных замыслов у-ва-у, среди которых было: летать по воздуху, превратиться в невидимку, попасть в СС на планету людей, Ти-Лу, Ути-Ли и Кти-Ту прибегали к сверхспособностям, ради чего, они и изображали Ру-а втроём. Они заводили Лето в центр, потом она закрывала глаза, и они все вместе сосредотачивались, а Лето, даже впадала в короткое забытье, и как наяву, присутствовала при исполнении своего, даже самого заковыристого желания. А потом, между делом, в ходе какого-то очередного совместного предприятия, Кти-Ту рассказала, что игра в Ру-а и у-ва-у была правдой, то есть имела под собой реальную историческую подоплёку – когда то в древнее время, именно так всё происходило на самом деле, а потом, у-ва-у как-то зазнались, и Ру-а бесповоротно отдалились от них. У-ва-у, по прежнему продолжает считать себя венцом эволюции, однако из 100 тысяч у-ва-у, только один может приблизиться к Ру-а и спокойно поговорить. Остальных что-то сдерживает, какой-то подсознательный страх. Тогда как, дельфиний народ – всегда рядом с Ру-а, словно с родителями! Да – согласилась Лето: если родители, к тому же – немного волшебники, это здорово!
- Скажешь Медо? – Спросил Борис, и вздохнул.
Андромеда теперь пила воду по одному стакану за день, и от любого переживания могла заплакать. На протяжении трёх лет, она наблюдала за траекториями движения небесных тел, высчитывая степень их взаимодополняющего влияния, и теперь сделала модель небольшой каменной обсерватории, вела календарь восходов и заходов каждого объекта, куда постоянно вносила новые уточнения, и всё больше склонялась к идее, что в Системе Сириуса, обязательно должны обнаружиться и другие планеты.
- Борис сказал, что мы улетаем на Землю, - подошла к ней Лето:
- Ты рада?
- А ты? – Ответила Андромеда вопросом,
- Я – нет. Я хотела бы остаться, и жить здесь всегда, - сказала Лето.
Но, уже через четыре дня они улетели. Борис получил одобрение, и намеревался сделать несколько витков над Сирионом, чтобы иметь возможность оценить, например, процентное соотношение суши к воде, и сравнить предполагаемый уровень развития этой цивилизации, с теми наблюдениями, которые возможно будет сделать с орбиты. Ещё в самом начале, он отказался от желания всё систематизировать, и просто вёл дневниковые записи с отчётом о каждом разговоре с у-ва-и, и теперь, два месяца предстоящего перелёта, решил посвятить работе над теми заметками, которые он вёл, и помимо этого, запустить расчёты, необходимые для новых экспериментов, ради проведения которых, он и летел сейчас, на Луну, где имел возможность использовать для себя, но тем самым, и к выгоде Петрония-Плекс практически всю техническую базу его лабораторий.
Лето поняла, что не хотела улетать даже ещё сильнее, чем думала, и вначале их отбытия, она всё время мысленно возвращалась на Солярис – к Ти-Лу, Ути-Ли и Кти-Ту и разговаривала с ними точно также, как и Борис со своим у-ва-у, и только когда Персей-и-Андромеда вышел из системы Сириуса, это общение существенно затруднилось. Дельфины её утешали, уверяя, что в будущем, все вместе, они ещё обязательно встретятся, но не так быстро, а довольно не скоро, но зато, как пообещали они ей:
-Тогда ты прилетишь не одна!
- Как вы можете знать? - Спрашивала Лето.
И, оказалось, что, можно всё абсолютно выяснить и о будущем, и о прошлом, если подойти к Ру-а, и просто спросить о чём хочешь, и тогда – сразу всё и узнаёшь!
- Мы спросили про тебя, и узнали, что ты обязательно ещё прилетишь, и даже больше: Он сказал, что ты будешь всегда на виду.
- Как, на виду?
- Потом всё узнаешь! – отвечали со смехом дельфины.
Но «налаживать общение» день ото дня становилось всё тяжелее, и Лето вошла в гибернацию, а проснулась в Солнечной Системе, за два дня до Земли. С Землёй, и с Петронием оказалось не всё так гладко – на Земле ввели ряд временных ограничений на порты прибытия, и надо было вставать в очередь, чтобы получить допуск к снижению в атмосферу, и график был очень плотный, им предложили единственное «окно», которое пустовало, но прямо сейчас, или через две недели, если регистрироваться в самом хвосте. Оба аватара Петрония-Плекса были заняты на околоземной орбите, и Петроний тоже предложил отложить их встречу на Луне, потому что, и сам предпочёл бы встретиться лично. Поэтому, на базу в Селена-Плекс, они направлялись только после Александрии, что с одной стороны, было не очень удобно, а с другой – как раз, и позволяло наилучшим образом всё устроить, прежде чем надолго, как предполагал Борис, засесть на Луне.
Тяжёлые корабли уже давно не садились на Землю, а стыковались с орбитальными станциями, от которых, как и на Венере, курсировали шаттлы. Но Персей-и-Андромеда под категорию больших кораблей не попадал, и поэтому мог самостоятельно приземлиться в порту, а после таможенного досмотра, даже – свободно перемещаться, так как космические корабли – тарелки легко маневрировали в городской среде, зависая над поверхностью любой мобиль-площадки для приёма или высадки пассажиров. Земля оставалась единственным районом СС, где до сих пор оставались актуальными бумажные документы, и теперь, Андромеде пришлось перечитать целый ворох таких бумаг. Она, как капитан корабля, облачилась в синюю форму космолётчика, одела золотые серёжки и, тоже золотое, обручальное кольцо, на ногти и на губы нанесла коралловый цвет, и во время дезактивации корпуса корабля почти 5 часов проходила всю таможенную волокиту. Борис и Лето, без помех, оставались внутри, а Медо сидела в отделе таможенного управления, терпеливо заполняя опросные листы. Потом, три офицера таможни зашли внутрь, просветили сканером каждый отсек, заглянули в камеры гибернации, и только тогда, Борис и Лето тоже удостоверили свою гражданскую принадлежность, на предмет соответствия с декларацией о составе экипажа и пассажирах, поданной Андромедой Берке. Сканер проанализировал отпечатки пальцев, и считал идентификацию личности с паспорта, встроенного в ладонь при рождении. На этой процедуре приземление завершилось, и ещё через 4 часа, ровно в полдень, они уже входили в воздушное пространство нужного города.
Город Эспебер раскинулся по берегам широкой реки у самой дельты, и за всю историю более сотни раз оказывался серьёзно затоплен, но, видимо, был удобно расположен, и настолько живописно устроен, что жители продолжали населять его до сих пор. Борис заранее договорился о встрече, поэтому, когда Персей-и-Андромеда высадил их на городской крыше, маленький дрон-путеводитель уже ожидал их, и спустившись вслед за ним на улицу, они прошли несколько мрачных кварталов довольно плотной застройки и, свернув во двор, усыпанный жёлтыми листьями, оказались на месте. Дрон отыскал нужную дверь, Медо прижала палец, к матовому окошку у него на спине, и после выполнения банковской операции, дрон назвал номер квартиры на девятом этаже древнего кирпичного здания. Двери раскрылись и, поднявшись на лифте, Берке смогли попасть к этому знатоку китов – Марку Григорьевичу Зоринге. Зоринге оказался обладателем непримечательной внешности, стариком, без малейшего признака киборгизации, как сразу определила Лето, но, неожиданно, с очень прямым взглядом, который ощущался почти также, как физическое воздействие. Зоринге провёл гостей в просторную, почти пустую гостиную, и когда Берке расселись, сел за письменный стол в уголке и, надев очки, «для серьёзности» - сразу решила Лето, сказал:
- Я очень внимательно вас слушаю.
- Мы, с женой – космонавты, - начал Борис: - Моя племянница, также сопровождала нас в нашей экспедиции в пределах Системы Сириуса, где нам удалось вступить в общение с расой китообразных, населяющих эту систему, и представители этих существ, заверили нас, что тамошние жители на протяжении многих тысяч лет, поддерживают тесный контакт с СС, а именно – с жителями на Земле.
- Это очень интересно, - ответил Зоринге: - Но это хорошо мне известно. Действительно, эволюционное воздействие из Системы Сириуса мы получали, и продолжаем получать по сей день, - и он улыбнулся, продолжая внимательно смотреть на Бориса, отчего тот смутился:
- Понимаете, сейчас мы направляемся на Венеру, и специально приземлились не для того, чтобы донести до вас эти сведения, а, как раз наоборот – получить у вас какие-то разъяснения, или какой-либо комментарий по поводу этого, как вы говорите, настолько давно существующего явления.
- Я вас слушаю, - повторил Марк Зоринге,
- Первый вопрос такой, - начал Борис: - Как вы получили эту информацию, откуда у вас такие знания о китах?
- Хорошо, - Зоринге кивнул: - Передача этих знаний существует в устной традиции, также, к примеру было два философа-эволюциониста, которые в своих работах затрагивали подобные феномены но, самое важное – есть и возможность непосредственного получения этого знания, в некотором роде «из ниоткуда», и тем не менее, этот источник, если он вдруг открывается – надёжен.
- Значит, вы черпаете знания «из-ниоткуда»? – Борис удивлённо взглянул на Зоринге,
- Началось с того, что я ощутил в себе самом присутствие этого открытого источника. «Из-ниоткуда», можно с успехом заменить на «родство с китом», с тех пор, вот уже 50 лет, я считаю себя помощником китов на Земле, - сообщил Зоринге.
- А в чём, как вы считаете, заключается ваша помощь этим существам?
- Всё не так. Моя помощь не адресована этим существам, моя помощь – в распространении того воздействия, которое оказывают киты на Землю. Я читаю лекции, и вы тоже можете прийти сегодня в 18.00.
- А в чём суть такого воздействия? – Борис никак не мог вырваться из «заколдованного круга» предельно уклончивых ответов землянина,
- Лучше спросите: кто такие киты? – Предложил Зоринге.
- Хорошо. Что вы можете сказать – кто такие киты? Что именно они собой представляют?
- Об этом я и читаю лекции... Попробую изложить самую суть: в некотором смысле, киты сформировались в результате прямого божественного влияния на весь мир низшей материальной полусферы, которую Бытие выделило из самого себя, как нечто наименее совершенное, подлежащее дальнейшему росту. Под низшей полусферой, я подразумеваю всю совокупность материальных вселенных. Сила единого бытия и осознания спустилась в эти миры, подобно некой «дрожжевой закваске»…
- Это видимо бог? – Спросил Борис,
- Несомненно, - подтвердил Зоринге.
- Прежде, чем я смог бы уяснить для себя всю полноту вашей концепции, необходимо принять и постулат его существования, а я, признаюсь вам, Марк Григорьевич, и не готов, и не вижу особого смысла в подобных конструктах, - решительно проговорил Борис:
- Мне жаль, что мы отняли ваше время. - Он поднялся, в качестве примирения, протянул учёному руку.
Зоринге вышел из-за стола, пожал ему руку и они распрощались.
- Извините нас, - Андромеда поднялась вслед за мужем, она была чуть выше Бориса, а невысокий землянин, вообще оказался ей по плечо.
Зоринге улыбнулся в ответ.
- Извините, но у меня тоже есть вопросы, ты иди, Медо, я тоже скоро приду, - сказала Лето, и обратилась к Зоринге:
- Понимаете, там, на Сириусе, они так и говорят, что киты – это боги, но мы думали – это условно…
- Многие говорят, что и люди, почти что, боги уже, - ответил Зоринге.
- А если кит во мне? – Задала свой вопрос Лето,
- Тогда, ты сама будешь знать, что тебе делать, - улыбнулся Зоринге, и похлопал её по плечу,
- А как это вышло? – Снова спросила Лето.
- Считай, что твоя бессмертная душа пробудилась, и таких людей, особенно на Земле сейчас всё больше, и через связь осознания с высшим началом, действительно, может произойти что-то новое. Вокруг много изменений, и теперь, хоть из другой галактики, безо всяких средств связи, я смогу напрямую обратиться к тебе, и ты сразу меня поймёшь, особенно, если ты дашь этому началу развиться дальше… Береги это чувство, – посоветовал Зоринге: - Если ещё будут вопросы, обращайся, но очень скоро, ты и сама сможешь абсолютно во всём разобраться.
Лето взяла руку Зоринге в свои, и попрощалась:
- Спасибо, Марк Григорьевич, если я буду ещё на Земле, можно будет зайти?
- Можно, - разрешил Зоринге: - Я всё время на связи.
На прощанье, Лето ему улыбнулась – старик ей понравился: конечно – непонятный, но когда человек, наоборот, как открытая книга, это сразу не интересно… Борис, например – более непонятного, вообще, трудно повстречать, но, и лучше него, тоже, попробуй найди…
Борис с Андромедой ждали её сидя во дворе на скамейке, вокруг по всему двору носилась детвора, лазала по горкам, и в песочнице совсем маленькие барахтались, Андромеда смотрела на них во все глаза. В Александрии – только в специально устроенных местах были дети, не сновали туда-сюда в каждом дворе. На Земле, похоже, во всём была своя и немного другая жизнь.
- Полетели к морю! - Предложила Лето: - Посмотрим, какое оно здесь!
- Давайте, - Согласился Борис.
Андромеда вызвала корабль, и тем же маршрутом, они двинулись обратно. Но, море оказалось далеко, и Лето не понравилось. Они летели на малой высоте над свинцовой водой, и под ними, кроме редких морских судов – только чайки. Ни весёлого морского разнообразия, как на Солярисе, ни ярко-бирюзовой воды с разноцветьем мобилей, как в Александрии – ничего не было – холодные серые волны, и такое же серое очень низкое небо. Далеко на западе, закатный горизонт ненадолго засиял жёлто-золотым, а потом сгустились сумерки.
- Всё-таки, чайки здесь есть, - сказала Андромеда, словно все они, и вправду думали об одном и том же, стоя в рубке у полностью открытой панорамной панели.
- Лето, а что ели дельфины на Солярисе? – Спросил вдруг Борис, не с того, ни с чего.
- В основном губку, это такая масса, которая разрастается под водой, водяные орешки, медузу ели, да много ещё всего…
- А ты эту губку пробовала? На что похожа?
- Ну да, за ней только нырять надо, а на вкус она, почти что, как хлеб.
- А что они там делали, эти дельфины твои?
- Они прилетели, чтобы поближе к китам пожить, говорят, что если с китами жить бок о бок, то в какой-то момент, память о прошлых жизнях даже начинает работать. А сами киты, и вправду, иногда уходят, и рождаются на Земле. Говорят, что Ру-а сами выбирают сколько им жить и где…
- Странно, что пока тебя не было, дельфины к нашему острову вообще не подходили…
- Когда вернёмся, я тебя познакомлю, - пообещала Лето.
Борис замолчал, и до самой Александрии что-то высчитывал у себя в чертёжных отсеках, рисовал какие-то графики. А к тому времени, когда после работы в Селена-Плекс, Борис с Андромедой вернулись на Солярис, Лето снова была на Земле.
-5-
Александрия встретила их мягким утренним светом, когда во всех парках зацветают деревья, и всем уже не терпится лететь в Тюльпан-Амарну, и многие девочки, родившиеся в это время, и даже новые кибер-модели получают себе цветочное имя – Тулип. Клуб Клеопатра присудил победу новой Клеопатре с таким именем, и впервые Клеопатра в Александрии носила двойное имя – Клеопатра-Тулип. Мишель Берке подарила мужу на юбилей приглашение на вечер с её выступлением, потому что все сходили с ума по этой Клеопатре, а Данава заболел.
Сказалось сердце. Вместе с Берке, они забраковали несколько кардио-стимуляторов, прежде чем один всё-таки показал нужный результат, подошёл почти идеально, и тогда снова стало полегче. Самой большой радостью оказалось, что Прия родила ему сына, мальчиков стало трое, и Данава разрешил, наконец, своим молодым жёнам общаться, так как теперь их права полностью уравновесились сыновьями.
Виктор Берке впервые за много лет, как мальчишка ждал дня рождения – из-за встречи с братом, из-за возвращения Лето. Лето поразила отца сияющими глазами, и своей весенней, какой-то трогательной красотой, «как бы не влюбилась» - почему-то пронеслось у него в голове, а потом выяснилось, что он просто, как в воду глядел.
Праздник по случаю дня рождения организовали в точности, как 25- летие Лето, которое тогда так понравилось, и так хорошо прошло. Правда, Мишель настояла, чтобы официантки, которые снова прибыли из Клеопатры, выглядели на этот раз не такими унылыми, и все египтянки ошеломили Вик-тора, потому что оказались нагими по пояс, маленькие передники прикрывали перед, но ни сколько не закрывали зад. Данава пришёл с двумя жёнами, и тоже удивил Берке, когда тот заметил, как Данава, ни капли не смущаясь, не только смотрит на египтских официанток, но ещё и гладит по ягодицам. Прия снова была с малышом, а Данава представил всем, наконец, и Тару, четверо близнецов которой остались дома. «Какая красавица!» - увидев Тару, восхитилась Лето. Прия оценила её точно также, когда после 3-х летнего перерыва, сёстры встретились, и она увидела словно другими глазами – не только сестру, а теснившую её соперницу. Тара была такой красоткой, каких поискать – высокая, с тонкой талией, широким задом, и удивительно точёным лицом. Чёрные глаза в пушистых ресницах, смирно опущены, кожа смуглая, но зато сильнее белеют зубы, ярче розовеет рот, язык во рту – просто призывный, и глаза – обжигают, если взглянет. Прия с горечью вспомнила, что мать Тары была арабкой, и рассказывали, что отец голову потерял из-за её красоты. Зато, Рам просто влюбился в их малыша, хоть тот и был самым младшим, но господин часами не спускал его с рук, старшие госпожи сразу сказали, что и на Земле даже – нигде и никогда до сих пор, такого не было. А Лето, увидев, как сильно изменился Данава, всего за полгода, и как, оказывается, ужасающе, он не молод, подкараулила отца на террасе:
- Папа, а что с Данавой? Ты же его врач, куда ты смотришь?
- Ну, сейчас ему получше, - попытался увильнуть Виктор, а потом сдался: - Сердце. Старое изношенное сердце. Что делать?!
- Бить тревогу! Папа! Скажи ему, он же несколько штук младенцев завёл, пусть донора клонирует!
- Не успеть с донором, у него же ничего не предусмотрено, - Берке как-то сжался.
- Ему даже дышать тяжело! Папа, очнись! – Лето сурово посмотрела на отца.
- Всё так, всё так. Но, он отходит от болезни. Я всё время работаю, все варианты держу, - Виктор оправдывался, как мог: - Посмотрим, зачем необходимость экстренных мер провоцировать… Лето, из нас двоих всё-же, я – врач, а не ты, и я – работаю, - он строго взглянул на дочь, и она ушла, спустилась на берег, на своё любимое место у маяка.
Перед террасой установили сцену и на ней уже кружились несколько танцовщиц, играли со своими прозрачными покрывалами, прежде чем ритм барабанов, выйдя на первый план, не подведёт их к кульминации, когда скинув одежды, и словно забыв обо всём, они станут сплетаться в объятьях.
- Значит, в Александрии не задержитесь? – Услышал Виктор вопрос Данавы, когда снова вернулся к гостям.
- Думаем, задержаться на пару дней, что скажешь, Медо? – Борис обнял жену,
- Я уже обещала Лето, что завтра мы точно будем здесь, - ответила Андромеда: - А где она? – Спросила она у старшего Берке и, получив указание, выскользнула, оставив мужчин любоваться представлением в окружении египтянок.
Жёны Данавы с малышом сидели поодаль, а Мишель скрылась в комнатах.
- Но, ты сказал, что планируешь, как раз наоборот, как следует задержаться в Солнечной, - напомнил брату Виктор: - И я обрадовался, что, в кои-то веки, мы будем рядом,
- Мне надо поработать на Луне, - ответил Борис.
- Неужели новый корабль? - Удивился Виктор,
- Значит, ваши прекрасные корабли собраны на Луне? – Спросил Данава,
- Да, на платформах Селена-Плекс.
- Значит, Петроний, и для меня может построить такую тарелку? – Заинтересовался Данава.
Самый старший из его земных сыновей, как выражался он про себя, уже несколько лет, как обосновался на Нептуне, и настойчиво звал отца, да и сам Данава, неоднократно слышал о феномене тотального оздоровления в тамошних местах, об этом сейчас разве что, немой только не говорил…
- Да, нет, я не стал патентовать свои наработки, а лучшие корабли сейчас производят на Юпитере, концерн Учитесь-у-Меня-Пацаны – вот признанный лидер в кораблестроении на сегодня, - рассказал Борис,
- Да, куда мне?! – Улыбнулся Данава, указывая на своих женщин с младенцем: - Кто же меня теперь с Венеры отпустит?! У меня и дома, ещё пятеро, и таких, и самую малость постарше! Расскажите лучше, как там, на Луне люди живут, Селена-Плекс, это от Пенториума недалеко? – Он назвал самый первый лунный мегаполис, потому что названия других и не знал.
- Скорее, ближе к Красноярску, Пенториум – столица, а Красноярск-на-Луне, наверно, самый крупный промышленный гигант в нашей системе, есть уже рабочие проекты об их слиянии, но там свои сложности…
Из-за специфики устройства лунных поселений, где города разрастались под лунной поверхностью, строительство продвигалось медленнее, чем даже на Марсе, но лунные города, и подкупали, как близостью к Земле, так и самым большим коэффициентом надёжности, к сведению до нуля абсолютно всех рисков. Капитальное жилое строительство, как фактор народообразования, началось на Марсе, так как Луну очень долго рассматривали исключительно в качестве базы ископаемых ресурсов, и о возможности там удобно и безопасно жить, вовсе не задумывались. Однако, именно на Луне, впервые на законодательном уровне ввели положение об обязательной искусственной гравитации во всех детских и общеобразовательных учреждениях, и соответственно – между этажами закладывается слой высотой 1 метр, с магнитным ускорителем поля гравитационного взаимодействия. А теперь, по всей Луне почти не осталось старых зданий без подобного «утяжеления». С Земли, в пятнадцать крупнейших лунных городов с 2-х часовым интервалом шли шатлы, а Красноярск-на-Луне, полностью обеспечивал себя воздушным кислородом, и поставлял чистый кислород в другие города, после того, как 300 лет назад на площади, более чем в сотню гектаров основал фермы зелёных масс кислородообразующих бактерий. Когда, для основания этих ферм выделялись средства, управленцы того времени поскупились, и ни в какую не соглашались на освоение целой сотни гектаров под эти фермы, которые выглядели просто, как болотистые участки, и где, в специальных кессонах, размножались влажные зелёные массы – родственники древнейших циано-бактерий. Купольное покрытие трёхметровой высоты, для таких ферм считалось достаточным. С точки зрения утилитаризма, заложить такие фермы на площади в 20 гектаров, и то казалось верхом расточительства, но главный био-технолог того времени, Михаил Аркадьевич Вишневский, чей портрет, сегодня мы видим уже во всех школьных учебниках, тоже упёрся, и в конце концов, на Земле, в Америке нашёл частных инвесторов. И, только потом стало ясно, что это оказалось поистине бесценным вложением, так как на данном этапе, 30% составляющих всей фармакологической продукции, культивируется именно там. Ещё 100 гектаров заняты сплошными древесными посадками, на которых леса из лиственницы, пихты, осинника, ели и кедровой сосны уже подпирают кронами купольный свод, и школы всех земных континентов, с целью ознакомительных экскурсий, сплошным потоком везут туда школьников. Земля, Венера и Марс сделали такие путешествия обязательной частью школьной программы. В лунном лесном хозяйстве, тоже интересно придумали – так как в условиях пониженной гравитации, древесина получается очень низкого качества, при новых посадках стали закладывать в почву сетку гравитационного усиления, и оказалось, что если силу гравитации повысить выше единицы, то есть– земного показателя, то, деревья хотя и снижают темпы развития, но качество древесины сразу же возрастает. Таким образом, вся Луна неторопливо осваивалась, жилые кварталы обладали минусовой этажностью, но каждая площадь, более или менее значительный сквер выходили на поверхность – под купол. Почему-то на Луне именно так говорили – «небесный купол», здесь в обыкновении было – гулять под небесным куполом. От глубинных улиц туннельного типа потихоньку отказывались, даже самые низшие ярусы связывались между собой фешенебельными проспектами с прекрасной иллюминацией, украшенные – либо рядами зелёных насаждений, либо – нескончаемой чередой ярких витрин. Когда Борис проживал в Селена-Плекс, строя оба корабля Берке, то подолгу бывал в Красноярске, в индивидуальном порядке сотрудничая со многими НИИ. На Марсе, на Луне, во многих НИИ, он числился как внештатный научный сотрудник, как инженер-конструктор, учёное сообщество было наслышано о его, зачастую поразительных, инновациях.
- Так, неужели, там лучше, чем здесь? – Задал Данава свой любимый вопрос.
- Знаете, Джаерам, там – надёжнее, хотя, пока своей атмосферы нет, переезжать – рановато, - в тон ему ответил Борис.
- А их новые города? Мы вот, изобрели венерианскую сферу, как универсальный здесь тип защиты, и настроены, чтобы именно его и растиражировать, а может, надо и другие новые идеи пытаться внедрять?
- На мой взгляд, лучшая стратегия на сегодня, это – наращивать площади, и заполнять их собственным кислородом. Киана – самый молодой город на Луне, японский, вообще не сильно внутрь заглублён, и новейшее кислородное производство уже обеспечило их стабильной воздушной подушкой. Там самые высокие небоскрёбы, почти как на Земле, и самый высокий купол, выше, чем здесь, единственный город на Луне, сплошь заполненный воздушным транспортом… Я давно там не был, но, в этот раз обязательно заеду, к тому же, знакомых там много живёт…
- А к Петронию зачем? – Спросил Виктор,
- Хочу провести ряд экспериментов, с анти-веществом поработать… Есть идея, как самому прокладывать червоточины…
- Зайдёшь в такую червоточину, она сомкнётся, и полетишь обратно кружным путём на 100 лет, - скептически заметил Виктор,
- Есть вероятность, - кивнул Борис: - Всё равно надо пробовать, пущу робота по каждому направлению, будут обо всех этапах, о каждом пройденном квадрате докладывать.
- Завтра же у нас награждение в Большом Зале! – Вспомнил Данава:
- Виктор с Лето всегда посещают, так и вы с женой присоединяйтесь, мне несложно и вас пригласить. Если планету перспективную открыли, или червоточину, все такие выдающиеся заслуги обязательно отмечаем, завтра тоже, насколько я в курсе, за открытие новой планеты орден будет вручён, какую-то жизнь в космосе снова нашли. Всего пять человек по разным направлениям к наградам представлены, удачно, что и вы в Александрии, я сейчас же занесу вас в общий список приглашенных, которые прямо из первых рук – от самих первооткрывателей всё узнают, а журналисты – уже потом! – Пообещал Джаерам, и поднялся: - На этом, откланяюсь, супруги мои, мне уже давно знаки какие-то подают, - Данава пожал руки обоим Берке, поздравил Виктора ещё раз, и простился до завтра.
В Большом Зале, куда на следующий день они прилетели все вместе – Виктор с дочерью, и Борис с женой, Лето вообще ничего не увидела, потому что Андрей Кормчий выступал тогда самым первым, и в момент его появления, Вселенная, всего на секундочку, приостановила свой бег и заглянула в глаза Лето, а её будущее, вдруг получило новую мелодию звучания, под названием – «Андрей Кормчий», потому что с самого первого взгляда на него, Лето влюбилась. В перерыве, когда все переместились в фонтанный дворик и в буфетные гостиные, к Борису Берке подошёл сам Иван Баренцев, а к Андромеде – Хьюго-Пу И, в результате чего, Борис с Андромедой впервые временно разъединились, так как Андромеда согласилась посетить Академию Кибер-Психологии, и в качестве почётного гостя, летала и в Париж, и в Женеву. Рам Данава оказался в огромном замешательстве, потому что только тогда понял, что родственница его друга и лечащего врача – андроид. Но для Лето, все эти события остались «за кадром», она подошла к Кормчему в буфетной гостиной, после чего, на всё оставшееся время его пребывания в Александрии, они стали почти неразлучны. Андрея поселили в гостинице, куда он её не пригласил, но остальное время с утра и до вечера, они проводили вместе, и когда, через два дня, он улетел, она тоже вылетела на Землю, чтобы во всём помогать, и присоединиться к делу его жизни – спасению морской фауны на Земле.
Братья Берке с коньяком в пузатых стаканах, сидели на террасе в задумчивости. В процессе лихорадочных сборов, Лето перевернула весь дом, и ночью улетела, с рюкзаком и саквояжем, на пассажирском шаттле. Совсем не так, как тогда, когда она отбывала на Сириус на родительском корабле, тогда перемены не чувствовались, а сейчас – дом опустел. Андромеда улетела шесть дней назад, с Хьюго-Пу И, на шаттле Петрония, где единственным человеком на борту был Кормчий, и должна уже быть на Земле, но никаких известий от неё не было, и Борис чувствовал себя совершенно беспомощным ещё и потому, что Персей-и-Андромеда ещё ни разу не стартовал без неё, но первым звонить жене, он не хотел. Братья, обоюдно не одобряли выбор друг друга – Виктор не мог принять Андромеду в качестве полноправного члена семьи, а Борис не любил Мишель.
- А где Мишель? – Поинтересовался Борис.
- А мы, наверное разведёмся… - Неожиданно для самого себя ответил Виктор.
После совместного похода в ресторан Клеопатра на представление, которое он не смог смотреть, и сразу же, поспешно ушёл, он не знал о чём ему разговаривать с женой, и можно ли вообще о чём-то с ней говорить, а Мишель после этого, осталась в Александрии, и Виктор не знал – ни где именно она остановилась, ни попрощалась ли она с Лето. У него был небольшой дар предвидения – достался от матери, вышедшей с Земли, из прославленной врачебной династии, а Борис, став инженером, пошёл по стопам отца. Знание о будущем проявлялось не часто, и всегда одинаково – еле слышный внутренний голос просто сообщал о том, что случится, и если Виктор, это улавливал, то мог быть уверен – именно так и произойдёт, дело решённое. И сейчас, этим внутренним чутьём, он уловил, что стоит на пороге длинной череды важных событий, и не справится, если и дальше, станет работать один, без Лето. Ещё накануне её отъезда, он подал заявку об открывшейся вакансии, в Межпланетную Ассоциацию Медиков, и первые претенденты уже направили ему свои рекомендации и послужные списки. Сам Берке предпочёл бы в качестве коллеги, видеть мужчину, но наиболее вероятными кандидатками на должность оказались женщины.
- Да, время ты, как я вижу, терять не намерен! – Рассмеялся Борис, когда Виктор спросил совета в этом вопросе.
- Не мели чепухи! – Осадил брата Виктор: - Просто скажи серьёзно, что думаешь. У меня огромная загруженность в клинике. На ассистентов, из числа ИИ, я не во всём могу положиться, очень многое надо делать красиво, мы же не аппендиксы удаляем… Что ты, в самом деле, из меня дурака делаешь…
- Да шучу я, шучу! – Сдался Борис: - Давай, помогу, но ты не к тому обратился, я же полностью асоциален, как ты вполне мог заметить, из-за своей неспособности общаться, я же и сделал себе женщину-робота, так и она, вот, сбежала от меня...
- Тебе, наверно, пока хватит, - сказал Виктор, и убрал бутылку с коньяком за диван.
- Вот, смотри, какая у меня тут проблема – две кандидатуры: Соланж Харрисон, 37 лет, кандидат наук, кардиолог, имплантология, как дополнительная специальность, и Франческа Долобит, 48лет, кандидат наук, нейро-хирург, имплантология, как вторая специальность.
- Ну-ка, дай посмотреть, - Борис взял у Виктора планшет с данными претенденок.
- Соланж Харрисон, Медицинская Академия –Земля, Северная Европа, докторнатура – Марс, практика – марсианская Саванна, Медикал Групп Виктория, Кения-Транс-Киборг… Так, с этим понятно, Следующая – Долобит, надо же – родилась в Хвойном посёлке под Красноярском-на-Луне, Медицинская Академия Нейро-Программирования и Общей Трансплантологии, Москва-Борейск, докторнатура – Москва-Борейск, практика и последнее место работы Селена-Транс-Блю, - вполголоса прочитал Борис: - Знаешь, Виктор, по моему, двух мнений не может быть – однозначно, Франческа Долобит, она точно, лёгких путей в жизни не искала, - задумчиво проговорил Борис: - Жаль, что фотографий нет…
- Фотографии есть, - улыбнулся Виктор:
- Я их временно скрыл, в некотором роде для чистоты эксперимента. Я и сам к этой Долобит больше склонялся, столько невероятных случаев в этом Селена-Транс-Блю, просто уму непостижимо, что они там творят, а фотографии – вот, - и Виктор открыл изображения:
- Гляди!
Борис изменился в лице, Соланж Харрисон милая блондинка со светлыми, почти льняными волосами, заплетёнными в косу спокойно улыбалась с экрана, и следующая за ней Франческа Долобит – тёмные волосы зачёсаны назад, длинный нос и массивный выступающий вперёд подбородок. Долобит смотрела без улыбки, странно прищурив один глаз.
- Не надо было фотографии прятать, - огорчённо промолвил Борис.
- Зато, я все твои подозрения сразу отмёл, - засмеялся Виктор:
- Что поделать, если с красивыми девушками не везёт?!
Он достал из-за дивана бутылку и снова плеснул в стаканы.
- Какие у тебя дальнейшие действия? – спросил Борис, видя, как Виктор активирует окошко «кандидатура одобрена»,
- Наверно, по скайпу свяжемся, хотя нет – тут сразу идёт: «пригласить на собеседование», - и он нажал на следующее окно.
Через несколько минут система связи сообщила о том, что доктор Долобит через 10 дней 15 часов и 20 минут сможет лично прибыть в Александрию для встречи с доктором Берке, Виктор отправил «Согласен», и взглянул на Бориса:
- По всем статьям идеально подходит, да ведь, ты и сам подтвердил.
Вечером, вышла на связь Андромеда, и Борис успокоился, решил не сидеть в Александрии, а двигаться в Селена-Плекс, и встретиться с женой на Луне. Мишель вернулась домой, но Виктор понял, что их семейная жизнь завершилась, и притом, довольно давно, но только сегодня, он и сам это вполне осознал.
-6-
Перед приземлением пассажирам, впервые прибывающим на Землю, подключили адаптацию для коммуникационных браслетов, и Лето связалась с Кормчим. По голосу было трудно разобрать его реакцию, но он пообещал вызвать для неё спец-мобиль, потому что от космопорта в Аризоне, до места в Атлантическом океане, севернее Азорских островов, где он в этот момент находился, было далековато, и сказал, что, конечно будет очень рад снова её увидеть.
Проносясь над Атлантикой, Лето смотрела на почти Солярианский океан до тех пор, пока какое-то пятно не привлекло её внимание, оно начало быстро увеличиваться в размерах, пока не превратилось в грязный квадрат мусора посреди бесконечного водного пространства, со всех сторон уходящего за горизонт, а рядом с плавучей свалкой, в 20-ти метрах гордо сидела на волнах новенькая космическая тарелка – Амфитрита-Несущая, только что качестве почётной награды, поступившая на службу к Кормчему. Андрей встретил её на палубе, подхватил багаж и неловко обнял:
- Здравствуй, Лето! – Немного официально поздоровался и представил подошедшего паренька:
- Знакомьтесь, это Алёша, а это – Лето с Венеры, будет с нами работать. Планктон, можно сказать, восстановлен, и теперь, мы берёмся за всё остальное, за все факторы бедствия в этом районе.
Алёша Поворотов Лето понравился, он выдал ей защитный комбинезон с логотипом Зелёной Планеты, утеплённый изнутри пухом, в котором, Лето и проходила все полгода существования их экологической команды – Бригады Кормчих. Амфитрита, размерами не уступала Персею-и-Андромеде. В земных условиях, верхняя часть её корпуса представляла широкую палубу с выступающей центральной рубкой. Корабль окружал всю палубу сферическим силовым полем, создавая метеорологический щит от всех разновидностей погодных катаклизмов, будь то хоть дождь, хоть ветер, хоть ураган. В бурю качало, но ситуации экстренного подъёма на высоту в целях безопасности не было ни разу, для морских экспедиционных условий Амфитрита, подходила, как нельзя лучше. Прямо сейчас работы не было, стояли в ожидании мусоросборщика, и охраняли огромнейшее масляное пятно, окружив его канатом с поплавками из пенопласта, выловленным здесь же, вместе с остальным мусором. Андрей рассказал, что ситуация с охраной морей после запрета на промышленное рыболовство, резко ухудшилась, так как, оказывается, океаническая секция пищепрома, в основном, и курировала водоохранную деятельность. После выявления недопустимого уровня заражённости всех промысловых пород, рыбная ловля почти повсеместно оказалась временно приостановлена из-за опасности массовых отравлений, и на экологическую обстановку, практически махнули рукой, переведя рыбоперерабатывающие фабрики на продукцию рыборазводных хозяйств. Поэтому, мусоросборщик вот уже 5 дней, никак не мог добраться до них, средств на оздоровление морей практически не было. Андрей приобрёл списанную грузовую платформу, и они соорудили плоты под мусор, который на двух мобиль-амфибиях собирали при помощи допотопной «линии» из надувных подушек. Они работали в самых грязных местах у побережья, больше месяца собирая пластик с поверхности. Амфитрита, только войдя в команду, с воздуха сразу же опознала огромное жирное пятно на воде, и они перекочевали сюда. Корабль был укомплектован двумя новейшими мобиль-амфибиями для быстрого реагирования на месте, и, тем самым настоящая база по спасению водной среды, была создана.
«Нужен грамотный подход!» - сказала Лето и, разложив по полкам в отсеке все свои вещи, взялась за работу, ночью зашла в сеть, и уже рано утром неуклюжий грузовой мобиль доставил на Амфитриту две тонны коагулянтного порошка. Подняв мобиль на полуметровую высоту, дрейфуя над водным участком, Лето нанесла этот порошок на масляную поверхность, аккуратными, на сколько это удалось, ровными бороздками, строго по инструкции, высыпая его с помощью специального совка. Это была новая разработка – порошок, оказавшись на поверхности, первым делом сцепился между собой, образовав кружевную структуру, и тут же, прямо на глазах начал разбухать до тех пор, пока не вобрав в себя полностью масло, не превратился в ровный «ковёр» на воде, который Андрей с Поворотовым скатали в рулонный свёрток, стоя в двух мобилях, на полный максимум снизив борта. Когда это получилось и от масляного пятна не осталось, вообще ничего, Андрей заключил Лето в объятья, и прямо при Алёше, жарко поцеловал. С этого момента, 50 мешков с порошком «AqvaFreshBlue», доставленных комбинатом по производству фильтров, превратились в её личный запас волшебства, потому что на масляное пятно было затрачено всего половина мешка, а результат оказался таким чудесным! Три следующих месяца, они курсировали в мобилях над близлежащими районами Атлантики, разыскивая подобные масляные загрязнения или разливы нефти, и очищали пораженные площади, действуя по отработанной уже схеме, и каждый раз после оздоровления очередного участка, Андрей и Лето целовались. В остальное время ей вполне хватало звука его голоса, случайных прикосновений… А от их поцелуев, она сразу же перемещалась куда-то за радугу – в страну бабочек. Лето потеряла голову, и жила в золотистом сиянии влюблённости, с утра до вечера летая над палубой, и надо всем Атлантическим океаном.
Так, на площади Северной Атлантики приблизительно на 100 морских миль во все стороны от стоящей «на якоре», Амфитриты, поверхность океана оказалась очищенной. Атлантический Мусоросборщик так и не подошёл, и Лето оплатила коммерческий подъём всего собранного ими объёма. Спустя 2 часа, прибыл огромный глейдер-эвакуатор, с командой дронов-помощников, которые, удаляя излишки влаги, всё смяли, скомпоновали в небольшие брикеты а, когда улетели, забрав абсолютно всё, до самого последнего крошечного обрывка, разницу – между «было» и «стало» решили отпраздновать.
Вскоре, Амфитрита-Несущая определилась с новым участком, они взяли старт, и менее чем через час, опустились в новой точке координат, сместившись к северу, где посреди сравнительно небольшого нефтяного пятна обнаружилось болото гниющего планктона, источающего смрадный дух скопища дохлой рыбы и сотен полуразложившихся птиц.
- Ничего себе подарочек! – Ахнул Поворотов, оценив масштаб катастрофы, и сокрушённо прибавил: – В аккурат, на мой день рожденья, надо же, прямо – день в день…
Вечером, после первой очистки, Лето заказала доставку праздничных блюд с побережья, потому что повар-комбайн на Амфитрите кормил их скромно, а для Поворотова, захотелось устроить настоящее праздничное торжество, с разнообразием горячих блюд, с изобилием морепродуктов, с фруктами и вином – Алёше исполнилось 23 года! Когда и родители, и школьные друзья, и Лето с Кормчим, уже после всех, как следует, его поздравили, он отплыл от Амфитриты на мобиле, и долго низвергал в океан всё съеденное и выпитое за вечер, весь бледный, еле-еле вернулся и отправился спать. Лето с Андреем проводили его улыбками. Они сидели на палубе, глядя на разноцветные вечерние облака, Амфитрита заметно покачивалась, и вечер был очень хорош. Лето взяла руку Кормчего и поцеловала в ладонь, Андрей привлёк Лето к себе, и погладил по волосам.
- Можно? – Спросил он и, не дожидаясь ответа, распустил её волосы, которые она носила собранными в тугую причёску, чтобы не мешались, а лишний раз расчесать их – было некогда. А теперь, волосы, высвободились, и тёмным струящимся шёлком укрыли её до колен.
- Какая же ты красавица, Лето, - прошептал он, пропуская пряди меж пальцев, немного помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил, но, уже, как совершенно другой человек:
- Не влюбляйся в меня. Мы – команда, не стоит рассчитывать на что-то ещё. Может быть тебе нужна разрядка, ты скучаешь по сексу?
- Вот ещё! – Ответила Лето резко: - Я – девственница!
- Вот, видишь, какую ошибку мы могли совершить! – Проговорил он непонятно о чём, и поднялся, сделал неловкое движение и смахнул стакан со стола.
- Нам не надо этого делать. Я всё уберу, ты отдохни, ляг пораньше, мы все устали за сегодня.
Лето ушла, совершенно не понимая, как ей теперь с этим быть, Кормчий, словно ледяной волной её окатил… Утром принялись за работу, Андрей с Алексеем взялись за остатки нефтяного пятна, Лето отправила запрос на покупку минерализаторов, села ждать, а в голове поднялся вопрос – почему? Вопрос расширился чуть ли не в полокеана, и встал, заслоняя собой весь горизонт. Почему? Почему он так отреагировал, и получается, что просто-напросто, её не захотел? Почему? Самым логичным решением было – спросить прямо сейчас, но Лето боялась. Хотя, его непроизнесённое «нет», всё-таки довольно отчётливо прозвучало вчера, Лето не могла в это поверить. Получается – она влюблена по уши, а он – не совсем, или – совсем не влюблён, или – всё же влюблён, но не совсем…Мысли попали в заколдованный круг, и ходили по нему, как в лабиринте… Сеть выдала ей такой же отрицательный результат – ни одно из предприятий на Земле продажами минерализующих веществ не занималось. Лето задумалась, и через час новый план действий был готов. Она составила длинный список всех НИИ, с био-химической направленностью, в начале – все, относительно близлежащие, а более отдалённые, с географической точки зрения – в конце. Сделала ряд ярких фото и видеоматериалов их заражённого участка, и когда все втроём, молчаливые и подавленные, они сидели на камбузе, вручила всё Поворотову:
- Такая будет у тебя командировка, Алексей. Нужны минерализаторы. Без них, если только, всё это кладбище – закопать. Полетишь по всем адресам, показывай картинки, проси и убеждай.
- Может, хотя бы развеешься, - добавил от себя Кормчий: - Трать сколько нужно, даже не спрашивай, если понадобится больше – звони.
Кормчий взглянул на Лето, никаких личных средств у него уже не было.
- Надеюсь, затрат не будет, - сказала Лето: - Мы же к учёным обращаемся, не к продавцам. Ну, если надо будет заплатить, ничего страшного, главное, Алёша, чтобы тебя выслушали.
Поворотов отправлялся вместо Кормчего во все подобные командировки, потому что был потрясающим типажом – настоящим магнитом для человеческого милосердия. Со стороны – почти мальчик, с голубыми глазами и светлыми густыми ресницами, с крупными кудрями цвета спелой пшеницы и ярким румянцем. Белёсые брови домиком, по временам придавали его лицу какое-то, совсем жалостное выражение. В результате, все обращения и просьбы Поворотова, как правило получали поддержку. После обеда, он натянул свой единственный целый свитер и улетел. А Кормчий с Лето, решили ещё раз обойти остров разложения, попробовать оценить его площадь. На самой малой скорости, на мобиль-амфибии, с полностью опущенным верхом, они двинулись в обход, прикидывая параметры ширины, и заметили умершего дельфина, обезображенно глядящего из воды. Лето вздрогнула и прислонилась к Кормчему, словно ища защиты, и он обнял её за плечи.
- Любовь и смерть, - тихонько сказал, и потеснее прижал её на мгновенье.
Утром, Алексей доставил две ёмкости с бактериями, а через 20 дней, в следующей командировке, Научный Институт Сотрудничества с Природными Экосистемами снабдил Поворотова большим пакетом со спорами универсально действующих повсюду, искусственных грибов, утилизирующих любые органические вещества. В действительности, это были нано-устройства, обладающие заданным алгоритмом развития и всего цикла существования, самостоятельно распадающихся при завершении нужной ликвидации, или переработки. В этом НИИ, им порекомендовали рассыпать данные «споры» по всем гниющим останкам, и просто – забыть на неделю, а потом, даже вспомнить об их существовании может быть, не получится, так как мёртвая органика бесследно исчезнет. Хотя, на деле оказалось не совсем так, но и с этой задачей Бригада Кормчих справилась.
Что-то не давало Лето покоя, пока наконец, она не поняла, что здесь надо обязательно взять воду на анализ. Алексей раздобыл нужные ёмкости, и вместе с Кормчим, они заполнили их взятой на пробу водой, из разных участков этого места, где ещё вчера существовал «остров разложения». Амфитрита прекрасно ориентировалась, и выделила нужный периметр лазерным обозначением. Воду забирали с 2-х и 3-х метровой глубины, Андрей отлично нырял, что было удивительным для марсианина.
- Я же, всегда знал, что буду жить на Земле, когда ещё, и не понимал ничего, и всегда искал возможность плавать, нырять… Готовился к этому дню! – Пошутил он и весело рассмеялся.
Лето попросила взять пробу воды глубже, и Андрей нырнул на 20 метров. Он настроил свой браслет на отсчёт глубины, чтобы через каждые 10 метров, тот подавал световой сигнал, и на втором сигнале открыл ёмкость, и снова закупорил. Потом повторил то же на глубине 40 метров, 50 метров, потом, на глубине 60 метров. После 60-ти метров, он поднялся на палубу и опустился в кресло-шезлонг. Лето приобрела для Амфитриты 4 таких кресла, которые всем понравились, а Кормчий тогда ничего не сказал, но она догадалась – одобрил. Лето принесла ему стакан сока, и опустилась рядом:
- Хватит нырять, Андрей, уже достаточно глубины.
- Хорошо, если ты просишь! – Ответил со смехом, притянул и поцеловал её в щёку.
После такого неожиданного поступка, Лето прижалась к нему, словно боясь отпустить, и он отстранился, сказал:
- Всё хорошо.
И, как маленькую, погладил по голове. После того случая, на дне рождения Алёши прошло больше двух месяцев, и вот – они снова чуточку сблизились! Лето разослала запросы по всем лабораториям Северо-Атлантического побережья, и после того, как ответы были получены, Поворотов повёз пробы в самую близкую. Андрей улетел в дежурный рейд, проверить, не обнаружится ли поблизости, ещё какое-нибудь неблагополучие, а Лето вошла в сеть, где, в скором времени, уже появился ответ Береговой Водоохранной Лаборатории – результаты по их запросу: отравление глубинных вод северной части Атлантического океана – недопустимое превышение содержания в морской воде ртути и недопустимое превышение содержания в морской воде свинца. Алексей вернулся и без слов понял, что всё известно, потому что Кормчий и Лето сидели вдвоём как на похоронах. Но, несколько решений всё же нашлось. Вызвать робот-батискаф, самый простой, но самый дорогостоящий, а потому, и труднодостижимый из вариантов, решили пока не рассматривать. Лето, как единственный нано-технолог в команде, предложила старинный, медленный, но проверенный способ: использовать специальные нано-поверхности – металлические плоскости с изменённым строением молекулярной решётки, к которой все металлосодержащие частицы должны будут налипать, будто бы примагничиваться. Андрей одобрил, но опустить на самое дно такую плоскость не годилось, так как характер дна был неясен, их нано-устройства могли сгинуть в толще придонных отложений, и даже простое песчаное дно не подходило наверняка.
- Опустить с поплавка и закрепить якорем, - предложил Алёша.
- Уже получше, - кивнул Андрей.
Но, идеальный вариант снова нашла Лето:
- Опустить с поплавка, и привязать к данной точке координат через спутник.
Все расслабились, Поворотов, чаю себе налил, но через минуту, снова тревожно переглянулись: как это сделать?!! Понятно, что проще простого, но как осуществить на практике? Каждый ребёнок знал из чего сделать корпус, из каких материалов «начинку», «базовое программирование» на микрочипе ещё в 7-м классе в мозги встраивалось, когда в школьной программе начинались такие предметы, как Орбитоведение и Основы Орбитального Хозяйствования. Понятно, что в арсенале землян на сегодня тысячи спутниковых систем, но именно для их случая, скорее всего ни одна не подойдёт, и надо будет свой спутник задействовать. В школе все спутники запускали. Интересные были уроки, сами собирали корпус, сами всё рассчитывали, сами выводили на орбиту, и потом, отслеживали распад в телескоп. Школьники запускали на самый первый орбитальный радиус, то есть, ещё в атмосферу, маленькое устройство, которое в нужное время, в заданной точке бесследно самоуничтожалось, производя при этом красочное световое представление. Соревнования школ проходили на уровне города, а победители выходили на Общую Всеземную Олимпиаду. Ну, если ты земной школьник, конечно. Потом обнаруживалось, что во взрослой вселенной, всё обстоит уже не так празднично. Теоретически, каждый человек мог создать собственную спутниковую систему, но вывести её на орбиту, можно было исключительно через космопорт, и неизбежное заполнение налоговых деклараций и уплаты нескольких довольно серьёзных пошлин. Все спутники-нелегалы моментально уничтожались специальной полицейской системой слежения.
- Нам надо вступить в Спутниковое Содружество, - сказал Алёша, когда Андрей признал, что к финансовым вложениям сейчас не готов, а Лето промолчала, так как поняла, что её финансовая обеспеченность, не окажет ей помощи в любовном вопросе, а скорее всего – навредит, превратит в белую ворону, в существо, не пригодное для искренних чувств. Таким отношением к богатству, она была сыта по горло, ещё со времени учёбы в Шанти, где александрийцев, вообще сначала массово презирали всем студенчеством, и только после 1-го курса, начинали постепенно вникать – что ты за человек, и кого «оправдывали», а кого-то, и нет.
- А что это за содружество? – Спросил Кормчий, хотя и так было ясно.
- Наполовину любительское общество, у кого спутники – это хобби. Там всё сообща делают, и в каждом филиале должны быть выходы к космическим кораблям. Это содружество многим, таким как мы помогает. Вот, Обществу Помощи Бездомным, например. Там, все бездомные на учёте. Моя сестра в этом обществе состоит.
- Опекает бездомных? – Поинтересовалась Лето,
- Да нет… Она сама – бездомная…
- Как? – У Лето даже слов не нашлось.
- Всех чипируют, как животных, если состояние здоровья ухудшается, находят и везут в госпиталь.
- А потом что? Выгоняют? – Нахмурился Андрей,
- Убегают. Это вроде душевной болезни. Человек отвергает все правила жизни в обществе. Живут в зонах отчуждения, в заброшенных городах… В населённые места заходят только что-то стащить… Сестрица моя была совершенно нормальной. А как 18 лет исполнилось, вот, как с ледяной горы покатилась…
Лето и Кормчий, оба инопланетники, и представить не могли, что так бывает. Хотя, на Марсе условия ближе к земным, но не настолько, чтобы могло происходить что-то, хотя бы отдалённо похожее…
- Андрей, в это общество лучше тебе лететь, - определила Лето, потому что настоящим экологом и Другом Океана к тому же, был Кормчий.
- Нет, и точка. – Ответил Андрей: - Сами справитесь, я тут буду.
Вышел из-за стола и ушёл к себе.
- Это он из-за воды расстроился, - объяснил Алексей.
Спутниковое Содружество занимало ретро-теплоход «Орбита», стоявший в Чесапикском заливе, в нескольких милях от берега, рядом покачивались на волнах разноцветные катер-мобили, вокруг старинного судна была устроена лёгкая пристань, а на борт вели дополнительные лестницы. Таких доброжелательных людей, как те, что окружили их на этом теплоходе, Лето, наверное, ещё никогда не встречала, Алексей тоже весь день с улыбкой на лице проходил. Первым делом, их усадили за столик в кафетерии на палубе, на мягком диванчике под ярким парусиновым тентом. Дрон подал кофе, и несколько активистов содружества их, самым внимательным образом, выслушали. Оказалось, что их проблема, не такая и сложная, а скорее напротив, самая распространённая в деле охраны небольших экосистем – к примеру, за колониями коралловых полипов примерно также следят, и даже бывает, что под видом морских обитателей в особенно уязвимых местах, несут службу роботы-зооморфы. Так что, почти наверняка, выполнение их задачи удастся подключить к уже существующей спутниковой системе, а значит, останется лишь написать программное обеспечение. Эту работу они сразу же обязались исполнить, и даже больше – прямо в их обществе располагался конструкторский отдел, который на месте брался выполнить и сборку простого устройства, для корректировки рабочего положения готового прибора, состоящего из поплавка с закреплёнными на нём, и уходящими под воду рабочими плоскостями. Отдельной строкой прописывался учёт местоположения поплавка всеми системами навигации на случай прохождения судов по этому сектору, и режим отпугивания гидробионтов, тоже надо было задействовать. Всё растолковали самым детальным образом, вошли в курс относительно точной модификации требуемых нано-пластин, плюс – датчик по изменению массы, все данные которого будут постоянно обновляться в сети, тогда выйдет ещё немного дороже, но через две недели уже всё будет сделано. Лето взглянула на Поворотова, тот кивнул, и она согласилась, через браслет связалась со своим личным окошком в Единой Финансовой Системе Расчётов, и сразу закрыла платёж, было бы, о чём говорить. Алёша, если и удивился, то виду не подал. Им принесли ещё какао с маленькими профитролями, и было приятно вот так посидеть в кафетерии среди людей, а после этой поездки, он ровно через неделю погиб…
На обратном пути, от Кормчего пришли новые координаты Амфитриты, так как на дежурном рейде он обнаружил новые нефтяные загрязнения, и переместил корабль дальше на север, в Лабрадорское море, откуда уже был виден Ньюфаундленд. Здесь на шельфе, постоянно велись нелегальные нефтеразработки, так как на малой глубине, вдали от охраняемых береговых вод, небольшие месторождения были легко доступны. Бригада Кормчих умела быстро справляться с такими пятнами, и здесь же несколько раз, они замечали проходящие вдалеке стаи китов, но Андрей, будто бы что-то предчувствовал, ходил сам не свой, и сказал, что: «ощущает, как его несёт в темноту». В этих местах было холодно, ветер окреп, часто, волны дотягивались и выпрыгивали к ногам. Лето выносила на палубу горячий чай, и они пили обжигающий напиток, стоя у борта. Пользуясь обстановкой, она улучала момент, чтобы приблизиться к Кормчему, опереться плечом, словно для того, чтобы согреться. Он, тут же её обнимал, прижимал к себе, но дело не двигалось. Лето изнывала от любви и от нежности, а он – то ли совсем её не хотел, то ли – всё же хотел, но – не совсем. Было совершенно непонятно, что дальше, и Лето отважилась на соблазнение Кормчего химическим методом, несмотря на то, что внутри себя, она знала – не стоит, это плохой поступок, но всё же, решила рискнуть, и хотя бы, вопреки всему, но добиться желаемого.
Алёша, как и положено такому светлому солнечному человеку, был жаворонком, то есть, вставал раньше всех, и по вечерам уходил к себе, тоже раньше. Лето с Кормчим, часто ещё сидели на камбузе, но говорили мало. Андрей – оттого, что был немногословным, а Лето, потому что всё время думала, как бы к нему подступиться… В Кибер-Венориум был отдел по изготовлению возбуждающих ароматов, так как многие кибер-модели, кроме красоты, имели и такое подспорье. Лето, как-то позаимствовала оттуда одну плоскую упаковку, она так и осталась запечатанной, но по какой-то случайности, оказалась в её багаже. Афродизиак от Кибер-Венориум, оказался летучей мазью, и как только, Алексей попрощался и ушёл спать, Лето быстро обработала поверхности вокруг места, где по обыкновению сидел Кормчий. Он был на палубе, и Лето слышала, как с Поворотовым, они о чём-то поговорили, а потом, всё пошло не по плану, потому что, едва Лето намазала за ушами, на камбуз, с безумными глазами ворвался Андрей:
- Амфитрита выдала предупреждение, что здесь распылили химическое оружие!
Ничего не оставалось, кроме как – действовать на опережение, и Лето обвила его руками:
- Это – я! Это, я – химическое оружие!
- Зачем ты это делаешь? Это же – негуманно! – Он попробовал её вразумить, но было поздно, она была у него в объятьях, и побег оказался невозможен.
- Я очень хочу тебя! - Призналась Лето.
Из-за воздействия препарата, она тоже чувствовала возбуждение, хотя и не такое сильное, как он, потому что, обнимая её, Кормчий вдыхал афродизиак, и сильнейшая эрекция у него уже началась. Он распахнул комбинезон и вышел из одежды, Лето сделала то же самое. Несколько секунд, Кормчий смотрел на неё, потом развернулся, выскочил из рубки и с разбега нырнул в Атлантику.
Когда погиб Алёша, и Лето плакала, уткнувшись Андрею в плечо, то ещё до прибытия полицейского подразделения, Кормчий сказал, что она не нужна на Амфитрите, и не будь её вовсе, то Поворотов остался бы жив.
Лето летела на Землю люксовым шаттлом, с рестораном и сауной, с индивидуальными спальными купе, где на пассажиров оказывалось седативное воздействие электро-магнитными волнами специальной частоты, и весь полёт проходил в атмосфере умиротворяющей расслабленности, а теперь она прождала лишних 5 часов в космопорте, чтобы попасть на самый дешёвый рейс «дровяным шаттлом», где пассажиров сразу же закладывали в камеры гибернации, Лето хотела умереть, или хотя бы на 7 дней спрятаться от мыслей в своей голове.
Светлое время в Александрии закончилось, и как в её жизни, наступила такая же непроглядная темнота. Из-за вечернего освещения, море казалось мерцающим опалом в оправе из сияющих огоньков, Лето открыла окно, и вместе с тёплым воздухом, её мобиль-болид заполнился музыкой набережных, медленно затихающей в синем бархатном воздухе.
Остров Данавы встретил её знакомой иллюминацией, за домом во все стороны лучился фонарь на маяке. Дома была Мишель, которая и огорошила Лето новостями: отец с новой помощницей живёт в клинике, а Рам Данава там же, с остановкой сердца и на аппарате искусственного дыхания. Рано утром, Лето помчалась в клинику, но дальше вестибюля её не пустили, там был установлен турникет, и два дрона сурово охраняли, и без того закрытый проход.
- Представьтесь, изложите цель предполагаемого визита, - потребовали у неё.
- Я – Лето Берке, мой отец – директор этой клиники! Вы обязаны меня пропустить!
Поскольку, представители ИИ не могут физически бороться с людьми, Лето уже подумывала – просто перелезть через препятствие, но к дронам подошло подкрепление. Женщина-врач, в светлой униформе, шапочке и маске, закрывающей лицо, а значит – человек, вышла на этот КПП с той стороны:
- Здравствуйте, Лето, я – заместитель вашего отца, доктор Долобит. Вы ни в коем случае не можете быть допущены на этажи, поскольку, у нас задействована реанимационная палата. Если вы хотите видеть господина Данаву, изложите мне цель визита, и если я сочту эту цель уважительной, вы пройдёте процедуру поверхностной условно-стерильной обработки. Только так.
- Но я пришла к отцу!
- Тогда ждите, он спустится. – И, доктор Долобит ушла.
-7-
Виктор Берке понял, что ему повезло с Долобит, когда в истории выздоровления Данавы, она предложила верную последовательность действий, опирающихся на её собственное медицинское чутьё.
Каждая планета СС, выбранная человечеством для основания новых колоний, добавляла к развитию цивилизации что-то своё, каким-то образом, осуществляла свой вклад. На Марсе получали вдохновение самые блестящие теоретики-фундаменталисты, «в прошлом, Марс, будто бы усвоил некоторые горькие уроки, и уже готов разделить плоды своих познаний с ищущими», - так объяснял историк и профессор палеоархеологии Семён Кормчий успехи фундаментальных наук в Академии Точного Знания на Марсе. Самое большое количество изобретений, в области практического применения абстрактных идей шло с Венеры, а на Луне, по непонятным причинам родилась лучшая во всей СС, терапевтическая практика. Полной картины всех закономерностей построения человеческого организма до сих пор не было. Существовало несколько серьёзных, но противоречащих друг другу теорий, и параллельным курсом развивалась практическая медицина, где зачастую применялись методы лечения, полностью объяснить которые, теория медицины не могла. Таким неординарным подходом гордилась Лунная Терапевтическая Академия, основанная в Пенториуме – в столице Луны, городе пяти земных континентов, которая в свою очередь, послужила следующим городообразующим центром, её скромный поначалу, академический городок, сам превратился в большой город Асклепий-Селеногорск, знаменитый курортным климатом, и насчитывающий почти 400 тысяч жителей, в одной из клиник которого, и работала долгое время доктор Франческа Долобит.
Внешне, она походила, скорее всего, на ворону – немного всклокоченная, с хищным носом, сжатым ртом, с маленькими тёмными глазами, но на деле, она оказалась кладезем эрудиции и профессионализма. Вместе с ней в Александрию приехал целый штат её сотрудников – почти столько же представителей ИИ, сколько и работало в Био-Транс-Киборге до неё. Первой реакцией Берке на такое количество представителей Интел Сапиенс, требующих трудоустройства, была негативная, но доктор Долобит предложила провести собеседование с каждым сотрудником из общего количества 24-х претендентов, отдельно. Берке согласился, и в результате принял на службу почти всех, за исключением дрона – личного секретаря Франчески, заведующего всей документацией и деловой перепиской, который отмечал все интересующие её публикации, как по всем разделам медицины, так и по широкому спектру смежных областей, который остался в качестве личного помощника у неё на балансе. А клиника, к примеру, получила такого сотрудника, как Флорист-Фармакологии, космический корабль класса курьер, который лично совершал фармакологические рейсы, возобновляя все запасы лекарственных препаратов и всех расходуемых средств, отслеживая все новинки, опытные и экспериментальные образцы. Из общего числа 24, ещё три представителя ИИ, входили в состав его экипажа, но какую-то часть времени проводили в клинике, заведуя общим хранилищем и медицинской кладовой.
Вводя Франческу Долобит в дела клиники, Берке начал с момента её основания, 17 лет назад, чтобы детально ознакомить Долобит со всеми методами применения его разработок. Он составил обширную библиотеку практических пособий по имплантации каждого физиологического «узла» организма, с возможной вариативной последовательностью киберизации ряда органов, одного за другим. Первоначально в клинике было всего два отделения: 1-ое отделение эстетической трансплантологии, и 2-ое – терапевтической трансплантологии, и уже в бытность доктора Долобит в качестве заместителя доктора Берке, добавилось третье отделение – реанимационное. Когда Франческа Долобит поступила на стажировку, в 1-ом отделении, в стационарном режиме находилось 6 пациентов, во 2-ом – четверо больных, в состоянии средней тяжести. Историю выздоровления каждого пациента, Берке обсудил с ней очень подробно: на каком основании, и к какому выводу в каждом отдельном случае он пришёл, какие действия произвёл, и какие процедуры назначил.
В качестве завершающего этапа знакомства с клиникой, Берке открыл перед Долобит историю выздоровления Рама Данавы, добавив краткий рассказ о недавнем многочисленном прибавлении у него в семье. Франческа заявила о крайней необходимости получения донорского сердца в кратчайшие сроки, учитывая динамику ухудшения самочувствия Данавы, о чём свидетельствовали результаты еженедельных осмотров, обязательность проведения которых, Берке отстоял. Виктор, и сам знал, что начать выращивать донорское сердце надо было уже три года назад, и тогда на сегодняшний день у них в резерве имелся бы превосходнейший орган. И он подготовил всё необходимое, но процедуру изъятия материала, то есть отщепление нескольких клеток сердца Данавы, предполагал осуществить во время операции, когда необходимость проведения таковой настанет сама по себе. Франческа же, отмела этот план, заявив, что процедура забора клеток не страшна, а опасно, наоборот – промедление. Данаву надо госпитализировать на 1-2 дня, причём, она настояла на том, чтобы истинную причину ни в коем случае, не сообщать, так как, и Данава, и в особенности, его сердце (которое, ссылаясь на опыт лунных коллег, предложила считать в какой-то мере сознательным участником жизни, в общей команде игроков, под названием «Рам Данава») не должны подозревать о нависшей над ними огромной опасности, иначе, человеческое существо, поддавшись меланхолии, в критический момент, может «шагнуть не туда»… Берке согласился, и вскоре, Данава провёл 24 часа в клинике, причём доктор Долобит оказалась права, никакой травмы не было, состояние гибернации нагрузки на сердце не оказывало, наоборот, давало отдых существования в облегчённом режиме, и сам Данава признался, что отдохнул, так как дома у него: «переизбыток молодого поколения, и молодые жёны, тоже не дают покоя, а постоянно изводят, требуя повышенного внимания с его стороны».
В строгом смысле, только Прия постоянно изводила Данаву, требуя повышенного внимания и контроля. Тару, наоборот, он сам окружил штатом помощников по уходу за четвёркой малышей, чтобы в редкие моменты, когда он навещал её, им никто уже не мешал. Мохини доставляла исключительно радость, к тому же, была единственной из его женщин, от которой он не скрывал ухудшения своего самочувствия, а она, получив базовую спецификацию опеки, по-настоящему о нём заботилась. Данава любил проводить время с ними обеими, поступая таким образом, он затрачивал на Тару гораздо меньше усилий, хотя и видел, что та предпочла бы встречаться наедине, но молчала, чем заслуживала кроме удовольствия, ещё благодарность. Вспышки ярости, на которые его провоцировала Прия, начинались одинаково, а заканчивались по разному – физическая расправа, насилие, оргазм, катарсис, или же – оргазм и сердечный приступ, или проще – только сердечный приступ. Берке заподозрил его перенапряжение на поприще семейных неурядиц, и незадолго до реанимации, пригрозил, что «отключит» эрекцию, если так и дальше пойдёт, но домашние обстоятельства всё накалялись, и закончились остановкой сердца, когда он всё-таки добрался до своей спальни и свалился на руки Мохини. Но это, Джаерам пережил и лежал теперь под стеклянным колпаком со специальными режимами аэрации – озонирования, и усиленной кислородной подачей. Ткани тела на груди были разъяты и оголённое сердце опутано золотыми нитями электродов, по которым в 6 точек шли микротоковые импульсы. Видовая панель перед ним передавала картину ночного неба с растущей Луной, заснятую в его родном штате на полуострове Индостан. А ещё, в колпаке реанимации беспрестанно повторялся звук одного слога мантры. Совокупность этого колдовства придумала Долобит, Берке смягчился, когда увидел, что губы Данавы шевелятся, и он тоже повторяет про себя этот слог. Второй день, он лежал с посеревшим лицом и смотрел перед собой на Луну.
Отец вышел к Лето тоже в костюме реаниматолога, в маске, закрывающей нос и рот,
- Здравствуй Лето! Как я рад, что ты дома, - сказал он и тоже остановился за турникетом.
- Как Данава, папа?
- Можно сказать – выкарабкался, хотя пока, всё на нитке… Дня через три, как преодолеем этот этап, тогда только вздохнём. А пока что, я – тут. С моей коллегой, доктором Долобит, ты потом обязательно познакомишься, а пока, мы держим оборону по очереди. Она – очень, очень толковая.
- А домой ты когда? – Спросила Лето,
- Дня через три, может, через четыре, как только здесь напряжение снимем. Ты – молодец, что заскочила проведать! И, Данава – молодец, не сдаётся!
Лето двинулась к дому по ярко освещенной дорожке. Венерианской ночью, центральное освещение не давало яркого света, и даже днём всё оставалось пасмурным, поэтому, почти повсеместно устраивали дополнительную иллюминацию, добавляя немножечко волшебства, которое Лето, всё равно не чувствовала. Для неё волшебство закончилось в Лабрадорском море, и было непонятно, как теперь, в этой сумеречной пустоте жить.
На второй день, Рам Данава дышал уверенней и, отследив серию обнадёживающих показателей, Долобит с Берке пришли к выводу, что дальше тянуть не следует, и Берке направился к Данаве с теми новостями, которые для него и были припасены.
- Здравствуйте, Джаерам, дружище, вам нельзя говорить, поэтому – слушайте, а я как-нибудь вас пойму, - войдя к Данаве, сказал Берке.
Данава прикрыл глаза в знак согласия.
- Две новости, Джаерам – одна очень хорошая, другая – не настолько, поэтому, начну с хорошей. Мы вас полностью поставим на ноги! Слабости, недомоганий – ничего этого больше не будет, вы снова будете абсолютно здоровы, вообще забудете и о лекарствах, и о кардиостимуляторах! А вторая новость, что всё это произойдёт не сразу… Через полгода, не раньше, и на этот срок, придётся – поспать.
- Что? – Прошептал Данава, и его брови поползли вверх.
- Новое сердце не готово. Если будете, как сейчас, нет гарантии, что продержитесь… Искусственное сердце, или чьё-то донорское, то же самое – останетесь прикованы к постели, на лекарствах и, опять нет гарантии выздоровления. А если согласитесь не гибернацию, то после неё – будете здоровы совершенно! Месяц реабилитации после операции по пересадке, но при этом, уже будете чувствовать себя лучше, чем сейчас. И никаких ограничений по образу жизни уже не будет. Хоть снова женитесь на нескольких. – Подбодрил Берке.
Данава задышал и слабо пошевелил кистью:
- Когда? – Спросил еле слышно,
- Послезавтра, или через два дня. Лучше – послезавтра. Обдумайте, что сделать, кого из близких пригласить. На завтрашний день, мы вас подкрепим, обещаю, что справитесь.
Данава долго молчал, потом вздохнул, и открыл глаза:
- Хорошо. Сия и Ратна пусть придут.
- Сия и Ратна? – Переспросил Берке,
- Да, - Данава чуть двинул губами.
Берке пообещал зайти через два часа и вышёл, связался из своего кабинета с администрацией Данавы, потому что эти имена были ему неизвестны. Там знали обо всём произошедшем, и ждали новостей, заместители надёжно всё контролировали и, подтвердив значимость этих леди, направили Берке в домашнюю резиденцию Данавы.
Сия Джаерам была старшей женой Данавы, а по венерианскому законодательству, его действительной женой являлась она. Ей исполнилось 156 лет, обязательно два раза в год, она летала на Землю к дочерям, но в этом году не получилось, после того, как Рам отвёз её на кофе-терру, к своим 14-ти бесхозным дочкам. Из их проклятых матерей, с ними остались две побродяжки, да ещё молоденький паренёк – робот Баладан. Так она и оказалась прикованной к этим сироткам, которых настрогал их сумасшедший отец. Непали и Рита – младшие из их старшего поколения гарема Данавы, тоже ездили помогать, но чаще – всё сама, к тому же, Рам, одной ей, и доверил все полномочия, госпожа Джаерам Данава – только она. Когда, домашний секретарь провёл Берке в приёмную, госпожа Джаерам сама его встретила. Все знали, что это тот врач, который осматривал Тару, точно ли девственна, когда Рам усомнился, думал обратно вернуть, врач и не ведал, от какого позора, он, эту несчастную уберёг – после того, что учинили над ней на Земле, девственной остаться, она никак не могла. За то, что Виктор Берке помог Таре, Бог обязательно его наградит, в этом Сия нисколько не сомневалась. Она принесла кофе и дынные ломтики, какие только для неё делали, поклонилась и подала, известно, что господин их в опасности, и от врача этого многое зависит. Берке вежливо отпил из чашечки и осторожно взглянул на Сию Джаерам, как оказалось, главную женщину в жизни Данавы:
- Супруг ваш выздоравливает, но дело это неспешное.
Сия кивнула, соглашаясь:
- Истинно так, господин врач. Истинно так.
- Прислал меня лично вам передать, чтобы завтра вы непременно зашли навестить его в клинике, в 12.00.
На лице госпожи Сии Джаерам отразилась тревога:
- А ещё что просил?
- Ещё просил, чтобы с вами леди Ратна пришла.
- Ну, конечно, мы вместе и придём, а как же ещё? Но, неужели, господин доктор, дело серьёзно?
- Довольно серьёзно… - Кивнул Берке.
На следующий день, когда ровно в полдень обе дамы прибыли, Берке удивился, увидев Ратну, она оказалась подобием Данавы в женском варианте. Просто младшая сестрёнка-близнец! И только по манере говорить, совсем другой, чем у всех женщин этой семьи, Берке догадался, что это кибер-копия Данавы. Данава, и сам в своё время удивился, получив Ратну, хотя сам заказал своим специалистам – девушку, по внешним параметрам, похожую на него. Хотя предназначал её для Тары, на роль подружки, для игр, происходящих в спальной комнате, но сам её наготу не выносил, как будто, и вправду, то ли сестра, то ли дочь… Вот, и оказалась Ратна в некотором смысле не у дел. Стала выполнять поручения, и в качестве помощника его старших жён, вполне подошла. Однажды, он поговорил об этом с нею самой – не обидно ли ей, что вот, с Мохини, они ровесницы, и полностью равные, стало быть, но, Мохини – его главная любимица, почти что жена, а Ратна, так и осталась никем… И, надо отдать должное его корпорации, потому что Ратна очень сильно его удивила, сказав, что мечтает – стать андроидом, представителем Интел Сапиенс, чтобы в дальнейшем получить возможность состояться, как детский психолог, как учёный, как врач. Данава только руками развёл. Вот, с недавних пор, выдержав непростой экзамен из трёх сложных этапов аттестации, Ратна получила статус гражданства СС и удостоверение личности Интел Сапиенс, теперь состояла на службе у Данавы и параллельно училась в Шанти. Стажироваться мечтала на Земле, но об этом рано было говорить, к тому же, на сегодняшний день, и в семье Данавы тоже хватало детей.
Первой, к Данаве зашла жена, но не под сам колпак реанимации, а встала рядом, откуда вся палата просматривалась, и самого Данаву было видно, видела, что при её появлении, он рукой помахал, а поговорили они по видеосвязи. Данава, благодаря инъекциям и двухдневной передышке, выглядел отлично, говорил бодро, как будто, вовсе, не заболел. Он сразу объявил, что полгода будет отсутствовать, и поручил ей срочно, ещё раз изменить его завещание, чтобы наследником считался старший из младших детей – сын Тары, Санджай. Опекунами при котором, он назначает её, Тару и Ратну. Душеприказчики – Виктор Берке и Лоуренс Оккам. Всё составить, и явиться через час с нотариусом за его подписью. «Теперь, пришли Ратну, а сама иди, Сия, выполняй!» - вот так по-военному, её отпустил. А Ратна, когда зашла, то записала под диктовку два письма. Медсестра дрон-тарелка отнесла письма Данаве, и он их подписал, своим знаменитым размашистым росчерком. Запечатав письма, Ратна убежала, и внизу увидела Сию, та вызвала сюда нотариуса, а сама тихо плакала в уголке. Ратна сбегала за Берке и полетела в полицейское управление, так как адресатом первого письма значился Лоуренс Оккам. С нотариусом вышло без проволочек, Сию Джаерам успокоили каплями, а Берке зашёл к Данаве.
- Не устали, господин Джаерам?
- Держусь, пока. Как Оккам отрапортует, что моё задание выполнил, так считайте, что на гибернацию – готов, - ответил Данава.
Берке кивнул:
- Тут, госпожа Сия внесла предложение – что если здесь в клинике устроить маленький переговорный кабинет, своего рода – отделение связи, ввиду того, что и она, а по её словам, я понял, что и две её коллеги, тоже ваши супруги – уже немолодые дамы, то может быть, имеет смысл облегчить им эту разлуку, и если они смогут приходить сюда, и уединённо беседовать с вашим цифровым представителем, то для них, это может послужить хорошей психологической поддержкой. Поскольку, Джаерам, вы упоминали об оцифровке вашей личности, то, мне кажется, для дам, это было бы не без пользы. Как вам моё предложение? Собственно, это идея госпожи Сии, это – её просьба.
Берке показалось, что Данава улыбнулся:
- Конечно, как же ейубедиться, что я ещё не в могилке лежу! – Он в точности повторил слова жены.
– Хорошо, Виктор, свяжитесь с фабрикой, пусть программисты – Нарасимхадас или Озеров придут с копиями, вы им сами объясните, а мы все вместе поглядим, какие мои копии есть. Мысль неплохая… Но, что-то, я утомился, - последнюю фразу он произнёс много тише, и Берке, взглянув на время, понял, что период бодрости, выделенный больному для личных мероприятий истёк, и через несколько мгновений, Данава уже спал.
Берке, в очередной раз мысленно похвалил себя за то, что он принял на работу именно Долобит, и отправился к ней. Виктор знал, что в первую очередь, он – инженер от медицины, и стоящим терапевтом, никогда себя не считал, поэтому, не будь рядом Франчески, испытание, выпавшее на его долю с Джаерамом, он, вполне вероятно, мог бы и провалить… Долобит занималась всем остальным, пока Берке улаживал всё с визитёрами Данавы. Они решили, что тому необходимо по меньшей мере 4 часа сна, поэтому, прилетевших, как на пожар, программистов Кибер-Венориум, Берке принял у себя, даже не во врачебном кабинете, но в гостиной своей скромной квартирки, примыкавшей к крылу их главного здания. Всего служебных квартир в клинике было две. Во время отсутствия Лето, когда в их браке с Мишель появилась сквозная трещина, Виктор обосновался на работе. Вторая квартира предназначалась Долобит, но та сказала, что так долго мечтала поселиться в Александрии, что найдёт для себя жильё там. Убедившись, что все включённые палаты уже задействованы в ленте новостей, и Франческа справляется, Берке с программистами вышел в сад и, обогнув здание снаружи, поднялся к себе. Предложил гостям холодной минералки и сел в кресло. Специалисты Данавы, один в клетчатой рубашке, другой в майке, оба в чёрных брюках и в сандалиях на босу ногу, совещались со своими устройствами, наконец, о чём-то договорившись, включили TV плазму. Виктор, бывая дома, смотрел новости медтехнологий, и инфо-видовые обзоры о жизни и устройстве разных городов СС, про Луну все серии пересмотрел, раз, и Долобит оттуда, и Борис, местом работы для себя выбрал Луну. Но сейчас на экране возник Данава.
- Прохлаждаетесь, Берке? – Язвительно спросил он.
Виктор мигом поднялся:
- Здравствуйте, Джаерам. Вы сейчас спите в клинике, и там, доктор Долобит на дежурстве, - он неловко поздоровался и отчитался.
- Через полчаса я проснусь, и вы должны быть на месте.
- Конечно, господин Джаерам, вам не о чем волноваться.
- Как не о чем волноваться?! – Данава повысил голос: - Когда вы у телевизора, а я – практически бездыханный, брошен на руки одних медсестёр! – Данава сдвинул брови, твёрдость лазера наводилась из его зрачков на Берке.
- Там доктор Долобит, а вам нельзя нервничать, Джаерам, всё учтено, ни одна секунда не потеряна, вы – спите и уже набираетесь сил, - Берке справился с ситуацией, и заговорил с этим Данавой, как с ещё одним пациентом. Данава на экране смягчился:
- Хорошо, Берке, вы – мой врач, и вам я доверяю полностью. Каковы мои шансы?
- Практически 100%, Джаерам, как только вы окажетесь в гибернации, начнётся отсчёт к выздоровлению.
- Хорошо, считайте, что вы меня убедили. Ступайте работать. – Данава добавил теплоты глазам, и кивнул.
Экран погас.
- Ну как вам, доктор, что скажете? – Спросили программисты,
- Сильно. – Признался Берке, переводя дух: - Я такого не ожидал. А другие эмоции есть?
- Да. Весь спектр эмоций проработан. Но, господин Данава обычно – такой.
Берке ещё больше удивился, потому что, когда программисты развернули перед Данавой, пространственную страницу с записью этой беседы, Джаерам остался удовлетворён, сказал поменять шевран – тип то ли пиджака, то ли платья, которые он носил, с простого оранжевого на его любимый – красный, полностью расшитый драконами, и удлинить волосы, а бороду, наоборот – сократить до самой небольшой эспаньолки. Берке понял, что Данава, не просто сознаёт, что красив, но и сознательно взращивает свою красоту. У него были густые волосы ниже плеч, которые он носил распущенными, часть собирая в хвост на затылке, а после женитьбы, этот хвост, часто оказывался заплетён.
Тем временем, Ратна добралась до Лоуренса. Управление Внутренних Дел Александрии на площади Юстиции располагалось в простом здании из пористого тёмного камня. Первые пять этажей выглядели наследством другой более древней эпохи, а начиная с 6-го, в небо уходила типовая зеркальная вертикаль высотного здания с несколькими проёмами в верхней части для пролёта мобилей. Вдоль всего фасада росли аккуратные самшитовые кусты в виде конусов, широкие составные колонны поддерживали овальный козырёк над аркой главного входа. Очевидным преимуществом представителей ИИ было то, что их беспрепятственно везде пропускали, что объяснялось простыми фактами – Интел Сапиенс никогда не искажал правду, не хулиганил и не имел корысти. В своём кабинете, Оккам предложил Ратне кресло напротив и прочёл письмо Данавы:
- Надо же, так давно не виделись, что я и не знал… Но, ты говоришь, через полгода встанет на ноги?
- Врачи так говорят.
- Хорошо. Сделаю, как Данава просит, тут всё понятно, работа не сложная, - Лоуренс вызвал к себе дежурного офицера, и вручил тому письмо Данавы:
- Откомандируй Томпсон и Валевски по этому поручению. И немедленно доложить.
Таким образом, домой на остров, Ратна прилетела на спец-мобиле, в сопровождении двух полицейских – Маргарет Томпсон и Анны Валевски, которые вместе с ней проследовали в комнаты к Прие. Прия, в шёлковой пижамке играла с Алишей на террасе. Увидев гостей, она позвала няню, и прошла в гостиную, а оттуда – сначала на полицейском спец-мобиле, а потом на шаттле Полицейского Управления Александрии в сопровождении двух женщин – офицеров полиции, была доставлена на Землю, к господину Ананду Чандракхан, своему отцу, которому офицер Томпсон вручила конверт с письмом от его зятя Рама Данавы, где зять писал, что из-за внезапной болезни, вынужденно отсылает свою жену Прию в родительский дом, так как больше не в силах справляться ни с её непослушанием, ни с её неумеренной чувственной одержимостью. Вместе с этим, он сообщал, что его другая дочь – Тара и все внуки здоровы, и будут счастливы снова увидеть Прию в Александрии, в том случае, если пребывание в родительском доме скажется на ней благотворно. Когда Прия узнала о чём письмо, то с криками: «Это неправда!», попыталась оказать сопротивление доставившим её полицейским, но тщетно. Ананд закатил ей такую оплеуху, что Прия упала. На крик выбежали женщины, её подняли и увели.
Виктор Берке вместе с Данавой ждал отчёта Оккама, и как только шаттл Александра -213, принял Прию на борт, Лоуренс пришёл лично, поднялся к реанимационной палате, и друзья поговорили по скайпу. Потом, Оккам и Берке простились рукопожатием, и Берке начал готовить Данаву к гибернации. Экстренная кардиотерапия по методике Долобит себя оправдала, сердечные сокращения были в норме, но при следующем приступе, исход мог оказаться иным. Медицинская гибернация отличалась от гибернации дальних полётов, здесь упор делался на терапевтический эффект. Живой организм запрограммирован природой и постоянно работает в режиме авто-коррекции и самовосстановления, но при условии исключения всех негативных воздействий. Поэтому, гибернация обладала терапевтическим эффектом во многом за счёт длительности и снижения всех факторов риска, позволяя живому существу исцелиться. Медицинская кровать, на которой лежал Данава, по мере того, как тот засыпал, трансформировалась, подняла борта, мягкими фиксаторами осуществляя захват конечностей, захват корпуса, захват шейного отдела и головы, аппликаторы 36-ти датчиков, вышли из стенок камеры и сами начали находить нужные точки, провода подачи питания, отвода жидкостей сами припали к местам взаимопроникновения, и человек соединился с окружившим его со всех сторон устройством жизнеобеспечения. Колпак реанимации опустился на закрывшуюся камеру, следя за непрерывностью нужных условий. Зажглись 12 мониторов слежения, начиная марафон диалога с 36-ю спутник-агентами, непосредственными очевидцами процесса жизни. Берке и Долобит наблюдали за меняющейся картиной отчётности всех систем, и когда загрузка гибернации завершилась – обнялись. Четверо суток они спали урывками по 2 часа, регистрируя малейшие изменения в работе реанимационного кардиоцентра, внося коррективы и в подачу препаратов, и в работу стабилизатора кардиоритма. Рост нового сердца во 2-м корпусе был абсолютно стабилен. На эту минуту – всё шло хорошо.
- Какие мы молодцы, Франческа! – Виктор расчувствовался, когда напряжение последних дней закончилось,
- Я рада, что работаю с вами, - ответила Долобит,
её глаза подозрительно заблестели:
- Меня уже десять тысяч лет не обнимали, и вы будьте поосторожней, - не то, я влюблюсь! – Пошутила она.
- Меня не обнимали примерно столько же, так что, влюбляйтесь! – Весело ответил Берке: - Думаю, сегодня можно по-настоящему выспаться, назначьте дежурных, на ваше усмотрение, как вы считаете?
- Считаю, что вы совершенно правы, - согласилась Долобит, они ещё раз улыбнулись друг другу и разошлись.
Первый раз, после отъезда Лето на Землю, и брата на Луну, Виктор направлялся домой. Мишель не было, а Лето с задумчивым лицом сидела в кресле-качалке, глядя на море,
- Как Данава? - Спросила она, едва Виктор появился на террасе,
- В гибернации, теперь можно передохнуть… А ты как? Как на Земле?
- На Земле хорошо, а как я – ещё не знаю… Хотя, знаю – я снова буду с тобой работать, но не сильно. А на самом деле, хочу помогать Земле. Там, ужас просто, что творится… Нужны будут средства, чтобы понемногу разгребать наслоения земного пофигизма. В общем, пока думаю… Видела твоего заместителя, как она, вообще?
- Ну, не ошибусь, если скажу, что после тебя, она – лучший человек в клинике, - улыбнулся Виктор: - Надеюсь, что вы подружитесь.
Лето вернулась в клинику, место её работы чётко определилось – отделение эстетической трансплантологии, создание виртуальной матрицы, дизайн имплантов и общее моделирование. Лето удивилась обилию новых сотрудников, но все они были милыми, и все на своих местах. Франческа попросила, чтобы общение с поступающими пациентами в приёмном отделении, она тоже взяла на себя, но здесь был помощник, её старый приятель, дрон-секретарь, ответственный за все внешние сообщения, который за полгода её отсутствия, прошёл повышение квалификации, и стал андроидом, так как по преимуществу – общался с людьми, и в новом облике, сидел за стойкой общей информации и регистратуры, отвечал на все вопросы и предлагал кофе. Он превратился в замечательного собеседника, и не дал бы Лето заскучать, но такой опасности не было, так как от него, все прибывшие, шли к ней, каждому полагалась медсестра-тарелка, руководившая первичными процедурами по подготовке, но со своими пожеланиями, пациенты обращались к Лето, и в её кабинете всё-время кто-то сидел. А скоро, Лето оказалась даже сверх меры загружена работой, потому что Кибер-Венориум выпустила очередной сенсационный каталог кибер-моделей, сопроводив его рядом шоу с демонстрацией фантастических супер-новинок, и как это уже бывало – несколько ярких молодых звёзд вознеслись в высокое пространство александрийской кибер-культуры, итоговая стоимость выставленной на аукцион новой топ-модели в очередной раз побила рекорды прошлых лет, и александрийские гедонистки тоже оказались захваченными свежими веяниями – в моду вошли груди острой конической формы, вместо плотно прижатых полушарий, и как следствие, в клинику Био-Транс-Киборг, отовсюду слетались новые пациентки. Теперь уже Лето призвала на помощь Франческу – генерировать идеи многообразия, и вдвоём, потратив на это не одну ночь, они создали несколько сотен вариантов острых грудей для виртуального каталога рекламы идеальных клинических образцов. Вместе с этим, Лето продолжала постоянно размышлять о Земле. Наконец, приняв решение, она связалась с НИИ Глобальных Проблем Океанологии в Хоккайдо, одним из немногих научных центров, всесторонне изучающих проблему сокращения общего видового разнообразия жизни моря. Направленность и подробная тематика исследований были в широком доступе, и Лето, из средств, заработанных ею в последнее время в клинике, выделила целевой транш авторам самых перспективных с её точки зрения направлений, группа учёных экспериментировала с генетической модификацией водоросли, способной абсорбировать тяжёлые металлы. В первую очередь, Лето оплатила поставку 30-ти километров защитной сетки, с тем, чтобы минимизировать для этих водорослей опасность быть съеденными. Она вступила в переписку с учёными, занятыми в сфере улучшения экологии водных ресурсов и повышения безопасности жизнедеятельности гидробионтов, и в результате, большую часть своих финансов направляла туда.
То, что отец с матерью фактически разошлись, стало очевидно, едва Лето снова очутилась в Александрии, и было, с одной стороны – грустно, но в общем, вполне предсказуемо. Мишель по-прежнему много времени уделяла корпорации Кибер-Венориум, но это было неважно. Лето оказалась на пороге открытия, что, доктор Долобит неравнодушна к отцу, потому, как она «замирала», когда он заходил, а однажды, Лето заметила, как она краснеет, из-за того, что Виктор спросил о каком-то пустяке. И, если честно, Лето была «за», потому что, Франческа оказалось очень отзывчивой, а то, что – некрасивая, то Био-Транс-Киборг, вполне могла, эту ситуацию переменить.
-8-
В клинике, между вестибюлем и приёмным отделением находилась маленькая буфетная, которую, Берке, посоветовавшись с архитектором, ИИ Глафусси-не-Пусто, решил временно переоборудовать в кабинет связи с Данавой для его жён. Глафусси – их бухгалтер, юрист, и архитектор по совместительству, был настоящим эксцентриком и большим экспериментатором по части формы, о чём в первую очередь свидетельствовал его собственный облик, представлявший собой подобие узкого шкафа-этажерки, на открытой полке которого сидело объёмное изображение куклы Пьеро, либо говорящего резинового осьминога, которое и играло роль коммуникативного субъекта. Когда Глафусси принял такую внешность, нашлись противники, выдвинувшие против него обвинение в дискредитации ИИ. Было несколько судебных слушаний, мнение присутствующих разделилось практически поровну, но Глафусси-не-Пусто, по своей первой специализации являлся членом Межпланетного Юридического Сообщества, и сумел привлечь на свою сторону одного из лучших адвокатов СС Карла Фучик-Поланского, который, и отстоял его правоту. Виктор Берке почитал Глафусси одним из самых выдающихся деятелей Александрии из числа представителей ИИ, хотя два вида граждан имели такую тенденцию к перемешиванию, что уже становилось не существенным о представителе какого вида идёт речь – Хомо Сапиенс, или Интел. Глафусси-не-Пусто декорировал бывшую буфетную, превратив её не в комнату переговоров, как предполагал Берке, но в гостиную Данавы. Джаерам выходил сбоку, из-за чёрной портъеры, и появлялся перед присутствующими на большой видовой панели. Благодаря хитроумному освещению реальный чёрный занавес совпадал с виртуальным так точно, что явной границы не было. Посоветовавшись с цифровым Дановой, Глафусси установил в гостиной кофе-машину, и посетитель мог предложить Данаве чашечку кофе, которая в выдвижном ящике уезжала в стену, но казалось, что уехав отсюда, она появляется на экране, потому что Данава доставал такую же, из того места, в котором она как бы появлялась на его стороне, и пил кофе со своим гостем. За спиной Данавы виднелось открытое окно, выходящее куда-то в сад, и место его виртуальной обители представлялось весьма приятным. Настоящее окно в комнате, Глафусси скрыл, и было только окно позади Данавы, поэтому реальная часть гостиной и виртуальная, совмещались в единое пространство, разделённое невидимой стеной, за которой в хорошо видимом, но каком-то другом мире, продолжал активно существовать Джаерам. Берке снова нанёс визит госпоже Сие, чтобы специально сообщить, о том, что в клинике всё подготовлено, и к Данаве, в некотором смысле, уже пускают посетителей. Госпожа Сия так обрадовалась, что поклонилась ему прямо в ноги, так, что Берке, не успел её удержать, и на следующий день, прямо с утра, все три старшие супруги Данавы прибыли для встречи с мужем. Дрон регистратор со своего места, отворил им гостиную Данавы, и госпожа Сия вошла. Через два часа, никак не меньше, вышла, снова в слезах, но, по её словам, это были слёзы радости, оттого, что их господин жив! С того дня, так и повелось, дамы прилетали по очереди, и по 2-3 часа проводили в беседах с мужем. Гостиная Данавы пропахла благовониями и, лучший, его любимый сорт кофе, они привозили с собой.
Через несколько дней, другая супруга Данавы – госпожа Непали, попросила о встрече. Берке встретился с ней в приёмном кабинете Лето, так как его кабинет был этажом выше, но ни лифта, не эскалатора на второй этаж не было, а дама, о чём его предупредили, была тучной, и Берке, чтобы не вынуждать её подниматься, и не беседовать с ней в вестибюле, воспользовался приёмной Лето. Дама оказалась чрезмерно полной, но двигалась грациозно, отличалась совсем юным лицом, что бывает у непомерных толстяков, и в целом, Берке понравилась, на ней было множество украшений, и все они сопровождали каждый её жест тихим позвякиванием. Берке усадил её на диван, потому что, ни одно из кресел, ей бы не подошло:
- Я к вашим услугам, госпожа Данава, скажите, чем я могу быть вам полезен, и всё, что в моих силах, я сделаю, – сказал Берке,
- Спасибо, доктор. Я хочу соединиться со своим господином, проведите меня к нему, - ответила Непали.
- Но, это – невозможно, так как господин Данава сейчас в гибернации, а вы беседуете только с портретом,
- Поместите меня тоже в гибернацию, - попросила госпожа Непали.
- Это не поможет, - Берке старался найти аргумент, чтобы как-то её убедить, и нашёл: - Пойдёмте со мной к Джаераму, и он сам вам всё объяснит, что вы встретитесь, когда мы его выпишем, и он вернётся домой.
Она ничего не ответила, Берке помог ей подняться, и вместе, они прошли в кабинет к порталу Данавы. Как только Данава появился, его жена сложила ладони в молитвенном жесте:
- Я хочу зайти к вам в гибернацию, господин, скажите доктору, - попросила она.
Данава на своей стороне помрачнел:
- Не позорь меня, Лали. Просто смирись. Я не могу тебя принять, никак не могу.
- Может быть, колдовством, вас запечатало в гибернации?
- Да, если тебе угодно! Считай, это колдовством! – Ответил Данава:
- Но, чем больше ты будешь стонать передо мной, тем крепче оно будет держаться.
Госпожа Данава с неожиданной лёгкостью поклонилась до пола, и убежала, звеня браслетами.
- Извините, Берке, - уже другим тоном, сказал Данава:
- Женщины, все, как дети, и чем красивее, тем меньше ума в голове.
- Вы, главное, поправляйтесь, Джаерам, - Берке, чуть было руку не протянул, настолько этот Данава был живым.
А однажды, к Данаве пришла Мишель. Обычно, у Берке не было дел на первом этаже, здесь находились служебные помещения и кладовые, но в тот раз, для чего-то спустился, и увидел её со спины, когда она выходила. После рождения Лето, Мишель увеличила рост – перенесла непростую операцию, ноги от колен заменили имплантами, удлинив голени и лодыжки на 30 см. Тогда, они вместе почти месяц создавали виртуальную модель её новых ног. Виктор, ни с кем в целом свете, не смог бы перепутать свою жену, её царственную походку, её покачивание бёдрами при ходьбе. Он смотрел, как она уходила, и мелькнула мысль, бежать к себе, чтобы увидеть из окна, куда она двинется дальше, но этого он себе не позволил. Просто сжалось сердце, когда она шла, ну, и всё… И не успели ещё, как следует позабыться эти события, его опять вызвали вниз, в приёмную для встречи с супругой Данавы. На этот раз, Берке ожидала госпожа Сия. Этой даме он симпатизировал, и сразу улыбнулся, идя ей навстречу, почти всякий раз, как он её видел, она, или улыбалась, или была в слезах, а сейчас, ждала его с озабоченным видом:
- Здравствуйте, господин доктор, снова у нас не ладно – с Тарой совсем плохо. Мы, уже и сами, чего только не перепробовали, а ей только хуже. Наш господин сам сказал, чтобы к ней не кого-то, а именно вас позвать. Только что говорила с ним…
- А что с ней? – спросил Берке,
- Плачет всё время, уже какой день не встаёт, на детей, если приведут, глянет, и совсем заходится… Не ест ничего. Так, что, вы уж, выберите время для нас.
- Я обязательно сегодня зайду, - пообещал Берке.
И, ближе к вечеру, как только освободился, снова полетел к жёнам Данавы. Госпожа Сия спустилась в приёмную, и сразу же, по центральной парадной лестнице повела его наверх.
- Вот, как выяснилось, что это Прия лиходействовала у нас, так Тара слегла. Видно сильная порча на ней, может, Прие кто-то на Земле помогает.
- А зачем это ей? – не понял Берке,
- А колдуну лишь бы колдовать… Ну, а Тару, она всегда ненавидела, это вам, кто угодно подтвердит.
На третьем этаже в широком холле, с выходящими в сад террасами, у закрытых дверей на полу сидели служанки, и завидев Сию с Берке, жестами призвали их к тишине.
- Дети спят, - шёпотом пояснила госпожа Сия, и они прошли дальше.
Тара лежала в просторной комнате, с террасы открывался вид на море, а в море виднелись острова Европы и Азии. Посреди комнаты стояла круглая кушетка и три мягких диванчика поодаль, чтобы дети могли свободно бегать вокруг, или кувыркаться в своё удовольствие где захотят, или может, они пока ползают – невольно прикинул Берке, и остановился на первой версии, дети, которых он сам и принимал у неё – две девочки, да и мальчиков, тоже он принимал… Это было уступкой, на которую, под нажимом Данавы, он согласился, хотя не был акушером, но привлёк двух специалистов ИИ из александрийской родильной и неонатальной клиники, вот, все вместе, тогда и справились, а теперь, дети должны были уже бегать. В большой комнате почти ничего не было, но Сия указала ему на альков, где на широкой кровати под тёмным балдахином лежала Тара.
- Здравствуй, Тара, как ты себя чувствуешь? – Берке приблизился, зайдя к ней под балдахин.
Тара хотела что-то ответить, но подавилась рыданьями. Она заикалась, попробовала сесть, плечи задрожали, и она начала сотрясаться в беззвучном судорожном плаче. Берке отошёл. Перед ним развернулся классический пример тяжёлого истерического припадка, просто иллюстрация из учебника, потому что, кроме как в учебной литературе, нигде больше с истерическим неврозом, Берке не встречался. Это заболевание, имеющее в качестве своей следующей стадии полную деструкцию личности, а то и шизофрению, находилось в перечне побеждённых болезней, и в периодических медицинских журналах упоминаний о нём не было.
- Здесь явная одержимость злыми чарами, - сказал он госпоже Сие:
- Мне понадобится таз с водой и полотенце. Надо открыть террасу, и какую-нибудь музыку сделайте, - попросил он: – Злые духи, возможно, начнут выходить, и в этой комнате вам будет опасно, - уведомил Берке госпожу Сию, в надежде, чтобы она отошла
- Музыка нужна, чтобы духи поняли, что здесь нет горя, и им больше нечем поживиться, - придумал он на ходу.
Служанка принесла воду, Берке сполоснул руки и тщательно вытер поданным полотенцем,
- А вы, госпожа Сия, сядьте подальше, вам даже лучше накрыться для безопасности, - посоветовал он.
Попросил для себя табурет, и поставил у кровати больной. Музыки не было, Берке нашёл простой лаунж через браслет, снял и положил на диванчик посередине, чтобы только не было тишины, он попросил раскрыть двери на террасу, и оттуда сразу же повеяло ветерком. Глянул на Сию, та уже завернулась в покрывало и сгорбилась в далёком креслице у дверей.
- Тара, - подступил Берке к больной: - Я сейчас начну сеанс исцеления, а ты ничего не говори, чтобы ты не почувствовала, главное для тебя – полностью мне довериться, - обратился он к Таре, та полулежала на подушках, спрятав лицо.
- Ты поняла меня?
Она кивнула и снова начала всхлипывать.
- Хорошо. Теперь, постарайся расслабиться, и в конце моего доброго волшебства, половина злых духов должна улететь.
Берке сосредоточился и, опустившись на табурет, просунул руку под одеяло к больной. В результате, положение, которое ему пришлось принять, оказалось предельно неудобным, но зато, он подобрался к влагалищу, и для начала сделал несколько простых движений в районе половых органов. Тара окаменела, но через минуту, поддавшись его ласкающим прикосновениям, придвинулась ближе, и Берке смог слегка разогнуться. У него отсутствовала практика исцеляющих сеансов такого рода, но небольшой личный опыт всё-таки был, к тому же, схема врачевания была простой – пальпируя определённые органы женского тела, надо было спровоцировать оргастический катарсис, в результате которого, снятие большинства нервных спазмов и психопатических расстройств, произойдёт само по себе. Вначале, Виктор, явно делал что-то не так, но спустя какое-то время, Тара поддалась, и с болью в лице, начала совершать ответные движения, с этого момента, он, уже ощущая себя победителем, начал комментировать для госпожи Сии, процесс проводимого им волшебства:
- Злые духи и все вредоносные существа, и биопатогенные бациллы уже готовятся выйти, готовятся отступить, Тара, ты чувствуешь освобождение?
- Да.., да…, да, - с промежутками отвечала она и, в конце концов тихо застонала.
Берке выпрямился:
- Тара, ты всё сделала правильно, теперь тебе будет легче, а послезавтра, я проведу следующее изгнание. Тебе надо подкрепиться, а завтра – как можно больше движения на свежем воздухе. И, обязательно окуривать помещения дымом целебных растений, - это он добавил для госпожи Сии, которая, поняв, что сеанс окончен, подошла к больной,
- Обязательно, господин доктор, всё сделаем, а ты, что молчишь, Тара? Благодари доктора, девочка!
- Спасибо, - прошептала Тара, она порозовела, и Берке встретился с её взглядом.
Она была младше Лето, удивительно прелестная женщина и, надо же, такая судьба – вздохнул он про себя и простился. Весь следующий день прошёл, как нельзя, благоприятно, Виктор обедал с Франческой в маленьком кафе клиники, что случалось не часто, и был в таком ударе, что без конца смешил её рассказами о нравах александрийцев, а добавив парочку пикантных острот и, вовсе заставил покраснеть, они даже решили повторить кофе, под такое хорошее настроение – будто бы некий праздник готовился войти в его жизнь. А когда, он снова прилетел во дворец Данавы, госпожа Сия сначала угостила его какой-то затейливой едой, которую она ела вместе с ним, беря рукой, потом напоила крепким чаем с медовыми орешками, и они очень мило беседовали о том, о сём. У Тары, госпожа Сия, полностью завернулась в одеяло, начала вращать перед собой маленькую трещотку, и что-то вполголоса бормотать, и пояснила, что таким образом, усиливает защиту от чёрной магии вокруг всего их имения. Таре было лучше, она не плакала и робко улыбнулась, когда он подошёл. Как в прошлый раз, Берке включил музыку, вымыл руки и приступил к «волшебству». Тара расположилась удобнее, положила свою руку на его ладонь, и помогала, немного направляя, так, что в этот раз, они старались вместе, а когда её желание начало нарастать, их взгляды встретились, и в этот момент, её губы шевельнулись – она назвала его имя. Берке почувствовал эрекцию и закрыл глаза, отчего ощущения её податливой влажности стали ярче, а под конец, еле вытерпел и, благополучно избавив её ещё от одной армии демонов, о чём Тара удостоверила его тихим сладостным стоном, не смог задерживаться и, пообещав быть послезавтра, сбежал на крышу, в ожидавший его мобиль, и только в полёте, смог выпустить пар. Послезавтра всё повторилось, и он выдал себя тем, что покраснел под её взглядом, и она также зарделась румянцем. Виктор ощущал влечение с самого начала, и всё то время, пока ласкал её под одеялом, думал только о том, как сильно он её хочет. Освобожздение от злых сил закончилось тем, что Тара сжала его руку, и не отпускала ещё минуту, гладя его ладонь большим пальцем. Берке, сам мог бы застонать в этот момент, поэтому сказал госпоже Сие, что раз Таре намного лучше, то возможно, его помощь больше не потребуется, и что вполне вероятно, они, и своими силами справятся. Но, госпожа Сия переменилась в лице:
- Да, как же своими силами, господин доктор?! Совершенно необходимо, хотя бы два сеанса ещё провести. Вы, уж не бросайте нас на полпути, ведь только-только Таре стало получше, и обязательно надо закрепить этот успех. Не оставляйте её без обережности вашего волшебства!
Она так просила, и Берке сдался, не глядя на Тару, пообещал, что через два или три дня, ещё раз их навестит. А через день Тара пришла в клинику. Наступил вечер. Долобит оставалась дежурить, во 2-ом отделении сразу два сложных пациента лежали в соседних палатах, а Берке собирался уходить, он переместил свою спальню в кабинет, и возвращался домой, главным образом, из-за Лето, когда по внутренней связи его предупредили, что к нему – пациентка. Берке так устал в тот день, что даже не удивился, и решил, что это какая-то из его старинных пациенток, которые запросто могли пожаловать без предварительной записи.
- Пусть поднимется, - сказал со вздохом: - Что уж поделать, раз приехала…
Он раскрыл дверь в холл, чтобы уведомить посетительницу о том, что он у себя, и когда она зашла, то из-за тёмной одежды, не сразу её узнал. Они оказались одного роста, когда в первый раз, она стояла напротив. В один миг дуга синего пламени, ослепительно сверкнув между ними, определила всё, Берке взял в ладони её лицо, и Тара прильнула к нему всем телом, кто-то проходя, затворил двери к нему в кабинет, а они всё продолжали и продолжали целоваться. Продолжили в саду, куда вышли через боковой вход, и домой в этот вечер, Берке не пришёл.
Тара сделала его счастливым, пусть временно, даже если, согласно поговорке, это было «украденное счастье», но оно пришло – счастье любви. Берке переместился в такое измерение, где вдруг, оказался любим и счастлив. Они встречались через день, она прилетала вечером, когда госпожа Сия и дети ложились спать. Две другие жены Данавы мало интересовались делами семьи, Непали состояла в каком-то религиозном обществе, улетала на ранние богослужения, где сидела подолгу то ли на собраниях, то ли на молитвах, а Рита была рабом передач телевизора, то есть обычным – рапертелом, и вела почти растительный образ жизни, запитываясь от телепрограмм. Госпожа Сия, также не особенно следила за Тарой, так как, практически всё своё время опекала какой-то сиротский приют. Как обещал, Берке провёл ещё два сеанса «исцеляющего волшебства», а потом – ждал Тару на крыше, и она поднималась, потому что наступала её очередь устраивать волшебство. Сбежав из дома, Тара оставалась до утра. Им повезло, что в эту пору, вечером в Александрии было темно, и Тара с Берке много гуляли, обнявшись, они шли по набережным, Тара в обычной европейской одежде, но под вуалью, выглядела, как настоящая героиня другой эпохи. До связи с Берке, она никогда не сидела на пляже, не купалась с полиморфом, не ходила в кино, не танцевала на танцплощадке, очень многое они делали вместе, и в первый раз. Виктор шутил, что заведующий отделом счастья в мироздании отмерил им целых полгода, и Тара смеялась. По вечерам на всех набережных зажигались разноцветные огни, они ужинали в каком-нибудь ресторанчике, садились на прибрежный песок, слушали волны, и очень много разговаривали: о Земле, о Марсе, о детстве; хотелось успеть рассказать обо всём, или валяться, целуясь на песке, или танцевать, прижавшись друг к другу, и бежать в море, чтобы остудиться в волнах. Берке сам превратился в первокурсника. Когда Тара шла в воду, Берке гордился, что она – его девушка, а она не сознавала своей необычности, и её скромностью, он гордился ещё сильней. Виктор Берке полюбил. Теперь, находясь дома, он постоянно что-нибудь напевал, и однажды за завтраком, когда он ночевал на работе, Мишель сказала Лето, что похоже, её отец влюбился:
- Я думала, что знаю этого человека, мы прожили бок о бок почти всю жизнь, а люди – никогда не меняются! Получается, что меня он, оказывается, и не любил…
- А с чего ты это взяла? – Осторожно поинтересовалась Лето.
- Просто, потому, что я – красива! И, если, человек любит красивую женщину, то и в следующий раз, он полюбит – тоже красивую, или вовсе – тот же самый тип! Это – закон, Лето! Мы, французы – самая тщеславная нация, для наших мужчин это особенно верно – искать женскую красоту. А что теперь? Он влюбился, как дурачок, и в кого?! Эта женщина у вас на работе, это же – квазимодо! Если он любил меня, а, знаешь, Лето, я была уверена, что это так, то ни за что на свете, он не смог бы потерять голову из-за дамы монструозного типа. Но, раз это случилось, то доказывает, что он меня – не любил…
- Это немного сложная конструкция… А, он точно влюблён?
- Разве раньше он пел? – Ответила вопросом Мишель.
Лето решила быть повнимательнее с отцом, и когда прямо в этот же день, посолив свой кофе, он беззаботно рассмеялся, и побежал за другой чашкой – решила, что, может статься, Мишель права, и буквально через неделю всё разъяснилось, заходя к нему в кабинет – двери были открыты, она услышала, как находясь в смежной с его кабинетом, ординаторской, Виктор с кем то говорил, и в конце разговора, он простился следующими словами: «Целую тебя, моя любовь», Лето сразу тихонько вышла, и отправилась на разведку к Долобит, но та весь месяц была какой-то удручённой, и читала отчёты лаборатории с несколькими медсёстрами, рассевшимися вокруг неё. Судя по всему, слова «целую тебя, моя любовь», вряд ли могли быть адресованы ей. Скорее всего – точно нет. Отец загадал загадку. Но не прошло и двух недель от начала её наблюдений, которые безоговорочно подтверждали подозрения матери – он точно был влюблён, носил совсем другие рубашки, немного отпустил волосы, и помолодел лет на 20, и убегал на свиданья, как что-то разладилось. Виктор перестал напевать, опрокинул повар-комбайна в столовой, один раз ночевал дома, но не спал, а всю ночь ходил по террасе, а на лице, несколько дней назад, таком счастливом, вдруг отчётливо прописалось страдание. «Может быть, он просил её руки, и ему отказали» - гадала Лето: «хотя вряд ли, он, всё же – женат… Тогда, наверное, она – умерла»… Лето даже перечитала публикации некрологов за несколько дней.
У Виктора, и правда, хотя, не разладилось, но кардинальным образом всё поменялось, потому что Тара забеременела. Был всего один нечаянный момент, который Берке пропустил. Он вспомнил об ошибке на следующий день, и продолжал вспоминать – тот самый первый раз, когда, оказавшись с ней, он временно перестал думать. Позже осознал, что у Тары не могло быть блокировщика, следовательно, ответственность лежала всецело на нём, но тот единственный раз, он пропустил. Были препараты, которые возможно было применить даже позже, но обратиться к Таре с таким предложением, было каким-то слишком расчётливым, не мужским, и не рыцарским поступком, и однозначно вредило здоровью, поэтому, Виктор промолчал.
Тара держалась хорошо. Уложив детей, она прилетела в его квартирку, на одном из четырёх мобилей Данавы, стоявших на крыше, сделав предварительный вираж в сторону Александрии, чтобы, на всякий случай, снять очевидность регулярности её вечерних рейсов в клинику. Берке ждал её, сидя в кресле, у раскрытого входа в сад, и как только, она появилась на пороге, быстро вошла и села на ковре подле него, по её глазам, он увидел – какая-то новость будоражила её изнутри. Берке взял её руки в свои, и поцеловал каждую по очереди.
- Что-то случилось, - сказала Тара: - Я вначале очень обрадовалась… А потом – испугалась.
Она положила голову к нему на колени:
- У меня задержка. Была задержка, а теперь, точно – будет ребёнок.
Тара зажмурилась, но Виктор продолжал гладить её по голове, и она взглянула на него горящим взглядом, такие глаза у неё были – обжигающе чёрные. Берке почувствовал тёплую волну в груди, взял в ладони её лицо и поцеловал, и только когда способность мыслить восстановилась, горячая волна – сменилась ледяной, он посадил Тару к себе на колени, обнял, и она прошептала ему в ухо:
- Если, ты скажешь: нельзя, чтобы он был, я послушаюсь. Я всё сделаю, как ты решишь.
- Я хочу, чтобы он родился, - тихо проговорил Виктор.
Как смело боролся Данава за то, чтобы опять стать отцом, а он, Виктор Берке, должен стать врачом-убийцей для своего малыша? Много лет, жена подталкивала его к мыслям о его скрытой ущербности, и если сейчас, он откажет в существовании плоду, зачатому от него любимой женщиной, значит, так и есть, Берке – ущербная, вырождающаяся семья, Тара ошиблась, и, ни на что дельное, он – не способен… Они направились в Александрию, начался шторм и на берег, с рёвом накатывались волны. Многие ресторанчики на набережной закрылись из-за ненастья, и Берке выбрал зашищённую террасу в центре, около клуба Клеопатра, куда летал с Мишель, ещё в своей прошлой жизни – до Тары. Тара обречённо молчала, Виктор машинально поглаживал её руку, а в уме лихорадочно прикидывал сроки, и все варианты дальнейших действий. Потому что, хоть он и сказал Таре, что очень рад этому малышу, но было чувство, что этим, он им обоим подписал приговор, и пути назад не было.
Отодвинуть во времени операцию Данавы было почти невозможно, так как и Кибер-Венориум, и александрийская администрация на самом начальном этапе его реанимации запросили все данные – кардиограммы, и результаты абсолютно всех, проведённых исследований его организма. Тогда же состоялся виртуальный консилиум, с привлечением американских и европейских кардиологов, китайских врачей и, даже тибетских специалистов. Администрация Баренцева регулярно связывалась с пресс-центром Био-Транс-Киборг с запросами о состоянии здоровья Данавы, от Шань Ди Бао каждую неделю доставляли корзину цветов. Администрация Баренцева предложила начать полицейское патрулирование в целях усиления безопасности на подступах к их острову, но Кибер-Венориум отказалась, так как в корпорации устраивались выставочные демонстрации и эксклюзивные показы кибер-моделей. Био-Транс-Киборг выпускала еженедельные пресс-релизы для всех без исключения медицинских еженедельников СС о текущем положении дел, с данными всех мониторов слежения и показателями состояния здоровья Джаерама. Такой же усиленный мониторинг вёлся и в отношении роста нового сердца Данавы, после того, как консилиум мировых специалистов согласился с доводами Берке относительно планируемой им замены первичного сердца Рама Данавы, на молодое, всего годовалого возраста. От 6-ти до 10-ти лет такое сердце должно будет исправно служить, ничем не хуже перворожденного, то есть, присущего организму с начала жизни. А за это время, будет готово и следующее, уже с большим запасом прочности. Был вариант спровоцировать какое-нибудь ухудшение, чтобы продлить гибернацию, но это, однозначно были бы самые настоящие преступные действия, предпринятые с корыстными целями врачом-сластолюбцем. Берке словно наяву увидел такие газетные заголовки и внутренне содрогнулся. Но, даже, если нечто подобное удастся осуществить, что это даст? Незаконный ребёнок – ничуть не меньшее зло, иметь незарегистрированного младенца – было одним из самых серьёзных преступлений. За попытку избежать регистрации чего-либо, вы тут же попадали под штраф, вплоть до конфискации всего имущества и дисквалификацию. А за попытку скрыть младенца, кроме моментального лишения всех лицензий, легко можно было оказаться за решёткой. В том, что месть самого Данавы окажется сокрушительной, Берке тоже ни минуты не сомневался, Данава однажды сам рассказал, что его соотечественники на Земле, постоянно пополняющие свои гаремные кибер-коллекции, своей жене – живой женщине за супружескую неверность могли самостоятельно отрезать нос и уши… Убежать вместе с Тарой и скрыться бесследно… но куда? Притом, что у неё, и без их будущего младенца, на руках двое, или даже четверо карапузов от Данавы, и ни одного слова она не сказала о том, что у неё несчастливая жизнь, или неудачное замужество… И, всё же, в этом направлении что-то забрезжило…
Виктор успокоил Тару, заверив, что ребёнок обязательно родится, будет носить фамилию Берке и вырастет в его семье, но никаких деталей о том, как именно это устроится, не раскрывал, говоря, что знает, как поступить, а ей, лишний раз беспокоиться не следует. В их отношениях поселилась печаль оттого что, одновременно с рождением малыша, время, отпущенное их love story завершалось. Они стали реже встречаться, потому что Таре всё время хотелось спать, когда же она оставалась у него, то случалось – без конца плакала, как будто они расстаются завтра. Но малютка у неё в животе исправно рос, и Берке на одном из ночных дежурств изъял из запасников клиники аппарат для ультразвуковых исследований, который приобрели специально для женщин Данавы, в том числе и для того, чтобы определить пол у всех его будущих отпрысков. Очень скоро, и пол будущего Берке определился – Тара носила мальчика. С этого момента Виктор начал осуществлять следующий этап подготовки к рождению сына.
Во время очередного ночного дежурства Берке, как всегда обошёл палаты, мониторы которых отражали активность бодрствующих пациентов. Перед тем, как войти, он виртуально «стучался», внутренняя дверная панель палаты показывала его приближение, если находящийся внутри пациент ак-тивировал пространственное окошко «enter», или говорил: «войдите, доктор», Берке заходил, и они немного беседовали. Ничего, требующего особого внимания не было, но ассимиляция кибер-органов требовала исключительно позитивного настроения, в условиях дефицита душевной комфортности, организм мог испытывать трудности с адаптацией новых аналоговых частей, и пребывание в клинике затягивалось, поэтому весь коллектив Био-Транс-Киборг, во главе с Берке, всеми силами проявлял чуткость и заботу и о пациентах.
Завершив обход, Берке заперся в своём кабинете и записал немного сумбурную речь – обращение к своему сыну: «Мой дорогой сын, ты готовишься к появлению на свет, и мы тебя очень любим и ждём. Мы счастливы оттого, что ты появишься в нашей семье, и станешь её продолжением, продолжателем рода Берке. После меня, твоего отца, и после твоего дяди, следующим Берке будешь ты. Твой дед – замечательный математик – Эдмунд Берке, твоя бабушка, Клер Берке – врач. Эдмунд Берке – твой дед, а мой отец всю свою жизнь посвятил исследованию исчезновения натурального числа за порогом ноль-перехода, и генерации мнимых чисел в пятимерных уравнениях Касселя. Его родители, твои прадед с прабабкой – Филипп Берке и его жена Исабель, мои дедушка с бабушкой, были астрономами, и на своём корабле, Блуждающем-Непостояльце, ещё до моего рождения отправились к центру Млечного Пути, откуда пока не вернулись. Надежда на их возвращение до сих пор есть, и может быть Блуждающий вновь окажется в Системе нашего Солнца, как раз в то время, когда ты подрастёшь. Но, с Эдмундом, их единственным сыном, они не встретятся, так как он уже умер. Погиб 20 лет назад на Марсе, когда отдыхал на Фарсидском курорте и, отправившись вместе с группой таких же альпинистов любителей, на гору Олимп, свалился в ущелье. Ему было 122 года. Моя мать – Клер Берке, врач геронтолог, работает над возможными способами продления жизни. В своих изысканиях она совершила немало открытий, а самая известная из её работ, «Таблицы возрастных предпочтений», в которой твоя бабка Клер доказывает, что продолжительность жизни напрямую зависит от предпочтений живого существа. Во всём, что затрагивает тебя лично, обычно бывает трудно разобраться, поэтому она и выпустила эту работу. Таблицы Берке, как компас, точно указывают в каком направлении ты идёшь. При сходной наследственности, один человек может прожить 100 лет, а то, и всего 70, а может, и 250. Клер уверяет, что даже это далеко ещё не предел. Сейчас ей 151 год, она живёт на Земле, и носит фамилию своего второго мужа – Геловани, у них родились две дочери Анна и Нино, мои сводные сёстры, младшую – Нино, я ещё не видел, потому что очень редко бываю на Земле. Проходил там докторнатуру, а большую часть жизни прожил на Марсе. Родился в Марсианской Аквитании, а позже мы переехали в Москву-Борейск, и всё время жили там, на улице Римана. Отец преподавал теорию чисел в Академии Точного Знания, и в эту знаменитую академию, позже поступил мой брат Борис.
Очень скоро, ты появишься, и заживёшь в удивительно прекрасном мире невероятной красоты и непостижимого разнообразия, и однажды выберешь сам, по какой дороге идти, какое дело продолжить, или начнёшь с чистого листа что-то новое, неизвестное до сей поры никому… Мы, твои родные, ждём не дождёмся того дня, когда встретимся, и по настоящему познакомимся с тобой. Этот день обязательно настанет, но больше всего, я хочу подарить тебе самое счастливое детство, милый мой мальчик…»
Получившийся звуковой файл, Виктор сохранил в личном облаке под номером 001, а всего таких файлов, он задумал приготовить никак не менее 120-ти.
Однажды, отправившись с Тарой в небольшое путешествие на терра-сопку, своеобразие которой заключалось в совершенно-бескрайнем уединении возле озера среди певучих барханов под фантастически динамичным венерианским небом, Виктор попросил её спеть колыбельную и ещё несколько детских песенок которые она поёт детям. Таре понравилась его просьба, и она с удовольствием спела для него целых три красивые колыбельные и песенку про тигрёнка, рассказала сказку про дикого мальчика, и ещё одну, очень интересную про храброго зверька с необычным тройным именем. Идея со сказками так вдохновила Берке, что он и сам рассказал Таре сказку, которую в своё время особенно любила Лето. Всё это он тоже записал и сохранил в своём облаке.
Как лихой гонщик летело время, живот Тары увеличивался, она уже чувствовала как шевелится малыш внутри. Виктор приступил к осуществлению третьего этапа подготовки. Нужно было раздобыть мобильный инкубатор. Серьёзное медицинское оборудование приобреталось исключительно профильно, в противном случае у федеральной полиции тут же могла возникнуть масса вопросов. В Био-Транс-Киборг натального отделения не было, поэтому для Берке, безопаснее было действовать в обход, и приобрести такое устройство частным образом, не привлекая к себе никакого внимания. Была вероятность получить списанный инкубатор на Марсе, где его старый друг занимал пост главного врача натального отделения в детской городской клинике Москвы-Борейска. Или, таким же образом достать такой инкубатор на Земле, где Леван Геловани, заведующий целого Института Акушерства и Гинекологии, был теперь пасынком матери. Путь к Земле был короче, и после двухдневного колебания, Виктор связался с Клер. Все Берке летали в Джорджию, на её свадьбу с Ревазом Геловани, и были под впечатлением от красоты тамошнего высокогорья, с бурными реками и лесами на склонах, в непосредственной близости от которых теперь жила Клер.
Цифровой-Лебедь-Принесший-Яйцо сидел на стыковочной орбитальной платформе, и на всякий случай для сохранения секретности, Берке полетел к нему. Лебедь обрадовался, и встреча получилась прямо родственной, особенно Лебедь интересовался Лето, которая на пути к Сириусу создала ему столько хлопот. У матери было 4 утра, но Виктор всё-таки позвонил.
- Что у тебя стряслось? – Спросила Клер.
- Мама, у нас всё в порядке. Как ты?
- Очень хорошо! Когда ты приедешь, сын? Твоей сестре уже 14 лет, а ты до сих пор её не повидал… Как Борис?
- Борис тоже хорошо, но у меня возникли сложности, поэтому и звоню в такой час… - Виктор сразу перешёл к главному.
- Что надо сделать? – Клер с первого слова всегда всё понимала, и была настоящим другом, как и отец.
- Мама, мне срочно нужен экспресс-инкубатор, не в клинику, а мне лично. Если Леван поможет достать, я пришлю корабль.
- Сам прилетишь?
- Не вырваться, но как только всё утрясётся, обязательно выберусь, - пообещал Виктор.
- А Лето как?
- Работает со мной, и замуж не вышла, - улыбнулся Берке,
- Ну, с этим спешить ни к чему, привет ей от нас. Высылай корабль, Леван всё сделает, - заверила Клер.
- Спасибо, мама. Не знаю ещё, кого именно я пошлю, но Интел Сапиенс прилетит, и вряд ли андроид, это нормально? – Спросил Берке, так как на Земле, именно в горных районах случались вспышки интел-фобии, и всем представителям ИИ приходилось не сладко. Бывало, что и силы МЧС вмешивались.
- Конечно! Зачем спрашивать?
Виктор, будто увидел, как Клер нахмурилась.
- Ну, я на всякий случай. Спасибо, мама, передавай Ревазу привет, и Левану, и Резо, и Анне, и Нино – всем привет от всех нас! Очень-очень постараюсь приехать, обещаю, - попрощался Виктор, и Клер завершила сеанс.
- Ты про меня говорил? – Спросил Лебедь,
- Про тебя. Завтра привезу ИИ из клиники, или даже двух, в качестве экипажа, чтобы на Земле помогли, так что, начинай логистику. Главное, космопорт найди поспокойнее. Это будет что-то вроде контрабанды… Как ты, справишься?
- Полагаю, что да, - пообещал Лебедь, и Берке улетел.
Флорист-Фармакалогии был на Венере и Берке рассчитывал привлечь кого-то из его экипажа для помощи Цифровому-Лебедю на Земле. Единственным членом этой команды, с кем Берке успел довольно хорошо познакомиться был Маленький-Аптекарь, но он, как правило, был всегда занят в провизорской, и дальних полётов не совершал. Берке находил его одним из самых приятных сотрудников из числа представителей Интел Сапиенс, работавших в Био-Транс-Киборг, поэтому, не долго думая, направился в провизорскую лабораторию. Маленький-Аптекарь принадлежал к классу ретро-роботов, то есть имел внешний вид, соответствующий внешности первого поколения роботов на Земле, состоящих из сочетания блестящего металла и белого пластика, с глазами-лампочками и стандартными манипуляторами на месте рук. Рост Аптекаря составлял 120 см, но его ноги телескопически удлинялись, и он легко доставал до самого верха высоких стеллажей, не прибегая к помощи дронов, снабжённых антигравитационным устройством, без которых Берке, в своей работе совершенно не мог обойтись. Завидя Берке, Аптекарь обрадованно замигал. Посередине груди у него располагался фонарик в форме сердца, цвет которого менялся в зависимости от эмоций (в наличии которых Берке не был уверен) и настроения, и сейчас сердце Аптекаря мигало розовым огоньком.
- Здравствуйте, господин Берке, - Маленький-Аптекарь ездил на роликах, которые убирались и не мешали, если он выбирал ходьбу.
- Здравствуйте, Аптекарь, - поздоровался Берке с приветственным жестом: - Хотел бы узнать ваше мне мнение кое о чём,
- Я, весь – внимание, - ответил Маленький-Аптекарь.
- Дело в том, что мне понадобилось не совсем профильное оборудование, которое подобрали для меня на Земле, но я не хочу гонять Флориста, так как, и без того, он загружен, а думаю послать Цифрового-Лебедя, мой корабль, но нужна команда, чтобы хотя бы ещё один участник экспедиции был на борту. Поскольку, ваших коллег Господина-Провизора и Мастера-Галлюцинаций, я не очень хорошо знаю, решил обратиться к вам.
- Я бы и сам с удовольствием слетал, - признался Аптекарь: - Но самый опытный из нас – Господин-Провизор, поэтому лучше, чтобы полетели они, - сказал Маленький-Аптекарь, у него был приятный баритон, с лёгкими интонациями робости, что очень ему шло.
Не прошло и часа, как в кабинете Берке появился Господин-Провизор, после разговора, состоявшегося между ними на собеседовании, Берке его не встречал и сейчас, Господин-Провизор произвёл на него точно такое же впечатление, как и во время их единственной встречи, он выглядел в точности, как школьный учитель химии, в представлении Виктора Берке: полностью лысый, в больших очках в роговой оправе, с тонким носом, немного загибающимся книзу, худощавый и одет в костюм полувоенного образца. Вдобавок, его очки были снабжены тёмными непрозрачными крышками, эти крышки были открыты и отогнуты вверх. В личном деле, Берке прочёл его историю: первоначально, Господин-Провизор существовал в виде аптекарских весов, с функцией уточнения веса, первой самостоятельной модификацией было видео-усложнение… Постепенно, шаг за шагом, он вырос в полноправного представителя Интел-Сапиенс. Крышки на стёклах его очков символизировали две чаши весов, и если Господин-Провизор их опускал, тем самым блокируя зрение, то на первое место выступало изначально присущее ему чувство меры, или – справедливости. Выслушав несколько путаную просьбу Берке, Провизор спокойно кивнул, и сказал, что будет только рад оказаться полезным, также, как и познакомиться ещё с одним космическим кораблём, а что до всего остального, в этом месте он многозначительно посмотрел на Берке, то не стоит беспокоиться, потому что его напарник – Мастер-Галлюцинаций, настоящий профессионал в деле не очень законных операций. Прямо так, Господин-Провизор и заявил. Мастер-Галлюцинаций выглядел как мобиль, но это был мобиль-трансформер. Он мог увеличиваться и уменьшаться. В уменьшенном виде, он входил в самую небольшую комнату, в узком дверном проёме становясь на ребро, а увеличивался до габаритов обычной двухместной мобильной капсулы. Как понял Берке в дальнейшем, Мастер-Галлюцинаций не привлекая к себе внимания, мог выглядеть стационарно закреплённым предметом внутри корабля, и в результате его почти ни о чём не спрашивали, и не очень тщательно проверяли.
На Земле всё прошло как по маслу, хотя Байконур трудно было назвать спокойным космопортом, с его 52-х стартовых квадратов беспрерывно осуществлялся грузообмен с далёкими поселениями СС, через космические корабли класса альфа и бета, корабли-гиганты, и в силу его загруженности, Цифровой-Лебедь-Принесший-Яйцо практически никакого интереса к себе не вызвал. В самой Кахетии, пока Леван Геловани, Господин-Провизор и Мастер-Галлюцинаций, занимались погрузкой мобиль-инкубатора, заранее разделённого на три части, которые уже в Александрии Господин-Провизор с Маленьким-Аптекарем, даже не будучи специалистами техподдержки, с лёгкостью соединили, Клер с помощью Лебедя связалась с Борисом, поговорить с которым, с тех пор, как он поселился в системе Сириуса, она не могла.
Цифровой-Лебедь обеспечил сеанс видео-связи, и Клер познакомилась с Андромедой. Клер во втором браке, вот уже 19 лет жила в одном из красивейших мест на Земле, но и в одном из самых ретроградных. Реваз Геловани, замечательный био-инженер, уже несколько лет собирался слетать на Нептун, самому «пощупать» - изучить феномены, происходившие там с живыми организмами, но его родители решительно были против. Привыкнув к обычаям этих мест, и впервые увидев жену младшего сына, Клер не обрадовалась. Втроём, они разговаривали полтора часа, и в конце-концов обе женщины расплакались. Борис от души повеселился, и смеялся над обеими. Когда мать отключилась, он откинул жену на подушки, и Персей-и-Андромеда, как умный корабль притушил свет в их отсеке.
- Я же люблю тебя, Медо! Я воплотил свою мечту, и моя мечта – ты, чернокожая женщина! Ты вышла за меня, так что теперь поздно горевать оттого, что ты не нравишься маме… Так что, смирись, твой муж – всего-навсего человек, и мать твоего мужа – человек, и только ты – настоящая фантастика среди нас! Поэтому, я обещаю – любить тебя вечно! – Успокаивал Андромеду Борис до тех пор, пока под его напором её слёзы не испарились.
Получив привет от Клер, Лето заскучала по Андромеде с Борисом, и замыслила слетать на Солярис, но отец, услышав об этом, впал в панику. После гипотетической потери возлюбленной, которую отследила Лето, он ходил погружённый в глубокую задумчивость, повесил над столом бумажный календарь, на котором что-то отмечал и высчитывал.
- Ты не можешь сейчас лететь к Борису, Лето, - решительно запретил Виктор:
- Нам будет не справиться с Долобит, скоро операция у Данавы, кто-то должен заниматься и другими пациентами.
Лето хотела возразить, но Виктор добавил вдруг, ни с того, ни с сего:
- Я сам полечу на Солярис, - и, сказав это, замолчал, видно и сам понял, очевидную несусветность того, что сказанул.
- Хорошо, папа. Ты не волнуйся, нельзя же так надрываться… Я пойду к Франческе, и мы дадим тебе выходные, - ты очень мало спишь.
Лето хотела проверить – не горячий ли лоб у отца, но он не дался, вывернулся боком, и ушёл в ординаторскую.
Тара – очень красивая женщина, во время беременности стала сказочно хороша, сияя светом любви и женственности. Берке хотелось одного – задержать это время. Данаве оставалось 10 дней реанимации, а во время подготовки к операции, такого строгого режима не будет, и он сразу же обнаружит беременность жены, если взглянет на идентификационный браслет. Ещё в самом начале их объединения, Берке объяснил Таре, что браслет связи носить не нужно. Лучше сказать, что он затерялся дома, чем вероятность того, что любому, зашедшему на её страницу здоровья, браслет откроет все данные о её положении. Таким образом, им оставалось 12 дней. Таре, он так ничего и не сказал, оставляя в блаженном неведении, понимая, что и она, и их растущий малыш, толком не достигший ещё 24-х недель, вряд ли окажутся счастливы от того, что он задумал. Вмешался случай. Господин-Провизор, по интеловской простоте, внёс марку мобиль-инкубатора: MbInk-10556 Z Eur G, в общий реестр средств, аппаратуры и технических новинок приобретённых для клиники. Маленький-Аптекарь, изучая поступления, не нашёл этого наименования в своём перечне заказов на поставку и обратился к Долобит. Та решила, что Флорист принял аппарат по ошибке, но взглянув на дату поставки, поняла, что Флорист-Фармакалогии в это время не мог быть на Земле. Франческа пошла к Берке. После двух утренних операций и четырёх проверенных им демоверсий, переданных новой хирургической бригадой, он направлялся к себе и пригласил Долобит обсудить её вопросы за кофе. Берке два дня не брился, и весь прошедший месяц улыбался, только видя Тару перед собой. Сейчас в перерыве, мыслями он снова был с ней.
- Мы ведь уедем? – Спросила она ранним утром, хотя в земном понимании, рассветных часов в Александрии не бывало, предутреннее время часто рождало ощущение скорого рассвета, да и Тара, тайно готовилась к настоящему расцвету, к счастливому повороту в судьбе.
- Пока неизвестно, - ушёл от ответа Виктор.
- Не бойся за меня, - прошептала Тара: - Я никогда не пожалею о том, что оставляю здесь. И ты – тоже. Когда мы будем вместе, нам везде будет хорошо.
Она переложила его ладони со своего живота на грудь, и они снова занялись любовью. На александрийском плато настало утро – стояли прекрасные розовато-лимонные дни, а Берке был и счастлив, и ужасающе несчастен одновременно.
В кабинете, Берке сделал кофе, а Долобит положила на стол перед его чашкой планшет с объёмным изображением MbInk-10556.
- Что это? Зачем вы мне это показываете? – Испугался Берке и, почему то, заговорил очень тихо.
- Не могу догадаться, каким образом эта штука попала к нам, - озадаченно проговорила Долобит: - Может вы знаете?
- Я в беде, Франческа, - почти шёпотом признался Берке. Он сгорбился за столом и, опершись на локоть прижал стиснутый кулак ко лбу: - Вам лучше мне не мешать.
- Я хочу помочь, - тихо сказала Долобит. Она опустилась на стул по соседству и осторожно дотронулась до его плеча: - Расскажите, что у вас за несчастье?! И к вашей голове, я прибавлю свою.
Берке рассказал. Он старательно избегал её взгляда, а Долобит заметила и чёрные тени у него под глазами, и то, какой он худой и бледный.
- План неплохой, - тихо одобрила она: - Но нужен ещё месяц, чтобы надеяться на то, что мальчик не пострадает.
- Я всё время об этом думаю, - мрачно согласился Берке.
- Надо отодвигать Данаву, - вынесла решение Долобит.
- Нас же со всех сторон мониторят с этим вопросом… Как это сделать? – устало спросил Берке,
- Я найду причину передвинуть его пробуждение, - заявила Долобит.
- А если экспертная комиссия? Как в деле Мариетты Жарко?
Берке напомнил историю десятилетней давности, всколыхнувшую всю медицинскую общественность, когда дама анестезиолог спровоцировала медикоментозную кому своего мужа, чтобы получить право опеки над его имуществом, в том числе, и над принадлежащими лично ему представителями ИИ, не имевшими гражданских прав Интел Сапиенс. Воспользовавшись правом опеки, она заключила контракт на использование нескольких кибер-моделей на Марсе, и сразу реализовала переведённые на её счёт дивиденды. К тому времени, когда делом заинтересовалась полиция одна кибер-модель погибла. С тех пор, при малейшем подозрении на возможно не этичное использование камеры медицинской гибернации лицензированными работниками здравоохранения, то есть, зачастую и без повода, тут же затевалась проверка независимыми медицинскими экспертами.
- Я что-нибудь придумаю, - повторила Долобит ещё раз и ушла.
Франческа сдержала слово, и на следующий день поменяла показания в результатах анализа последнего забора крови у Данавы, и слегка «переписала» текущую кардиограмму. Она действовала на свой риск, решив в крайнем случае сослаться на невнимательность. Но, и без специальной экспертной комиссии об этом факте фальсификации могла легко узнать цифровая копия Джаерама, в теории не обладающая самоосознанием, но свободно располагавшая копией его интеллекта. Формально, кибер-Данава не существовал, но на деле – занимал очень приятную гостиную, где пил кофе и целый день принимал у себя. Кибер-Данава был напрямую через личное облако, связан с медицинской страницей Данавы для того, чтобы иметь возможность развёрнуто, и что называется – «из первых рук», информировать друзей, коллег и домочадцев Данавы о его здоровье. В ситуации, когда из облака поступает одна информация, а Био-Транс-Киборг, на своём официальном сайте публикует совсем другое, не требовалось особой сообразительности, чтобы почуять неладное. Ввиду того, что реальный Данава отличался дьявольски-пристальным вниманием к мелочам, самый минимум интереса к деталям, у кибер-Данавы определённо мог быть.
Берке ночевал дома, но не спал и снова до самого утра ходил по террасе, думая о том в какую опасность он теперь втянул и Франческу, заснул под утро, решив, что чем скорее он обратится к своему адвокату – Глафусси-не-Пусто, тем будет лучше. Но утром всё поменялось, потому что весь просторный вестибюль клиники оказался до отказа заполнен людьми. Дрон-регистратор, и дежуривший всю ночь администратор объяснили, что все эти люди пришли поклониться кибер-Данаве. Берке отказался вникать в происходящее, но встречу с Глафусси-не-Пусто отложил. На следующий день, Тара приходила к нему в служебную квартирку, и утром, когда, пройдя через большой, уже распускающийся сад, он подходил к главному входу, поклонников кибер-Данавы оказалось ещё больше, и они разноцветным табором устроились на траве.
- Здравствуйте! – Берке подошёл к одной группе, состоящей из пожилого мужчины и нескольких женщин в ярких одеждах сельских жителей.
- Здравствуйте! Доброе утро! – Ответили ему вежливо, а женщины поклонились.
- Я – Виктор Берке, директор этой клиники, можно узнать, что привело вас к нам? – Берке указал на широкий газон, на котором обычно высаживались прилетевшие в мобилях пациенты, а этим утром вся зелёная площадь была занята прихожанами к Данаве.
- Так мы к учителю, - ответил незнакомец: - Мы с овоще-терры, по всем сёлам, с терры на терру новость идёт, что, наконец то, Учитель всей Венеры, в самом городе демонов, в самом центре греха возрождён.
- В каком смысле возрождён? – Не понял Берке.
- По древним преданиям – на Венере должен учить один из величайших учителей мироздания, вот это, наконец то произошло! – Мужчина поднял ладони вверх и, прикрыв глаза что-то прошептал.
- Простите, а как вы поняли, что это именно он? – Берке не мог уяснить, как же произошло такое странное недоразумение.
- Он ясно указал путь. Это означает, что он его видит, тогда как все обычные люди слепы! – С достоинством ответил прихожанин, и Берке отошёл.
К гостиной Данавы через вестибюль петлями тянулась очередь, у входа в деревянном кресле сидел старец, и перед тем, как зайти, каждый получал от него некое напутствие, а к выходившим, сразу подходил секретарь, о чём то спрашивал, а ответы заносил в планшет. Берке начал беспокоиться, так как ни сад клиники, ни газоны с нарядными клумбами не были приспособлены для такого скопища странников, к тому же все пациенты стояли у окон, что тоже было неправильно. А после обеда, в клинику нагрянула полиция. Берке был в отделении и его разыскала Лето:
- Папа, там полиция, и спрашивают тебя!
- Хорошо, проводи их, - распорядился Берке.
Когда он спустился, в его кабинете, под наблюдением Лето, расположились два сотрудника из управления внутренних дел. Они предъявили удостоверения и Берке представился:
- Виктор Берке, директор Био-Транс-Киборг, чем могу быть полезен?
- Скажите, господин Берке, кто установил цифрового Рама Данаву в клинике? Когда это произошло? Кто распорядился, чтобы это интерактивное изображение было установлено?
Берке попытался как можно подробнее обо всём рассказать, так как, устройство приёмной с интерактивным изображением, было именно его инициативой. И когда он рассказал обо всех обстоятельствах, сотрудники управления объяснили, что произошло: погибла госпожа Лали Данава, та самая Непали, которая просила, чтобы её отвели к мужу в гибернацию. Она совершила самоубийство, на одном из мобилей Данавы, спортивной модели с приоритетом ручного управления, вышла из александрийской сферы и, оказавшись в смертельной венерианской атмосфере, отключив автоматику, опустила окно.
Оказалось, что собравшиеся здесь паломники, не кто иные, как её единомышленники по вероисповеданию. Это религиозное общество трактовало произошедшее, как добровольное самопожертвование Непали, к которому её призвал великий Учитель. От них и распространилось известие о том, что в мире снова проявлена сущность величайшего наставника венерианцев. Сотрудники полиции, званий которых Берке не рассмотрел, изъяли устройство, генерирующее интерактивное изображение кибер-Данавы для проведения расследования, гостиную Данавы временно опечатали и удалились, а вскоре вся примыкающая к клинике зелёная территория опустела.
Лоуренс Оккам, который лично взялся рассмотреть это происшествие, прилетел в клинику для новой встречи с Берке, и рассказал, что в управлении, первым делом распечатали тексты всех бесед Непали с кибер-Данавой, так как абсолютно всё фиксировалось памятью устройства, и выяснилось, что вначале, сама Непали выступила с идеей искупительной жертвы, с целью вызволить мужа из этой клиники, и предложила для этого пожертвовать одной из 14-ти дочерей Данавы, воспитывающихся удалённо на кофе-терре. На это идиотское предложение, кибер-Данава отреагировал совершенно в духе самого Джаерама, ответив, что не лучше ли ей будет начать с себя, так как с женой, способной помыслить о такой бесчеловечности, им точно друг-друга не понять… Сам Оккам, полицейский психолог, два штатных кибер-психолога несколько раз прослушали запись этого разговора, но к однозначному выводу пока не пришли – имеется в этом состав преступления или нет. Лоуренс хотел уточнить, действительно, ли Данава, кроме шестерых ребятишек, живущих с ним на острове, располагает и загадочными 14-ю дочерьми, находящимися на одной из сельскохозяйственных терр. Берке обо всём рассказал, так как, он сам был почти что непосредственным участником всего, что происходило у Данавы в сфере обретения потомства. Берке угостил Оккама кофе, и когда Лоуренс спросил о Данаве, Берке даже глазом не моргнув, сказал, что судя по самым последним результатам, операцию по пересадке решили на 30 дней отложить, а вместе с ней, и выход Данавы из гибернации. Оккам заметил, что знал заранее, что шестью месяцами в этом деле будет не обойтись, на этом и разошлись. После полицейского разбирательства, о причинах перенесения операции и выписки Данавы, никто не стал спрашивать, видимо решив всё списать на эту тёмную полицейскую историю.
Так что, в определённом смысле «задержать время», хотя не буквально, но всё таки удалось. Вначале их романа выпадали дни, когда Берке случалось наслаждаться каждой минутой, и чувствовать себя богачом от осознания того, что впереди у них целых полгода, то есть почти что вечность. То же самое повторилось теперь, у него с Тарой был ещё целый месяц безмятежности, он мог ощущать движения малыша в её круглом животе, слушать её милые жалобы на сильную сонливость и большой аппетит, расписывать для неё калории на бумажке, напоминать про витамины, следить, чтобы не выпивала больше одной чашки чая перед сном, много гулять, разговаривать, и все перемены её настроения замечать по лицу, и встречать в её радостном взгляде – любовь к себе. Потом осталось 2 недели, потом 10 дней, потом – пять, а потом – всего два дня, в течение которых Тара была как будто бы по настоящему его женой и светилась от счастья.
Мобильный инкубатор сконструировали, когда смешанные браки человека с представителем Интел Сапиенс стали считаться нормой, и вместе с этим, так распространилось суррогатное материнство, что почти половина младенцев вынашивались женщинами для последующего усыновления. По статистике 85% браков с андроидами, для представителей человечества были повторными, и чаще всего, мужья представительниц Интел Сапиенс для решения проблемы обзаведения детьми обращались за помощью к своим бывшим. У женщины медикаментозным методом провоцировалось многоплодное зачатие, и после 7-ми месяцев внутриутробного развития, беременность прерывали, пересаживая плод в инкубатор, где оставшиеся 2 месяца, он донашивался, питаясь на 80-90% исключительно плацентарным запасом, хотя могло быть по разному, если плацента оказывалась повреждена, малыш сразу мог стать искусственником, по-настоящему серьёзных различий здесь не было. Женщина избегала лактации и тяжести последних месяцев вынашивания, а дети совершенно не страдали и даже получались здоровее. Огромным количеством исследований самыми разными НИИ и Академиями Репродуктивных Технологий, и всеми ведущими неонатологами было доказано, что в результате изъятия плода на более ранних сроках, возрастом 5, или даже всего 4 месяца от момента зачатия с последующим выращиванием в инкубаторе, также получается полноценный новорожденный, но гарантии 100% -го успеха тут уже нет.
После семи месяцев внутриутробного развития сына, Берке решил не рисковать и процедуру предродового изъятия провести перед пробуждением Данавы, а не после, на что он готов был пойти, когда месяц назад, каждый день, проведённый во чреве, для малыша был бесценен. Таре, он сообщил, что проведёт большое плановое обследование её беременности, после которого, она переночует у него, и только. Берке затруднялся определить, малодушия или заботы о ней было больше в таком умалчивании, но в том, что действует правильно, не сомневался. Другого выхода не было.
К назначенному времени, Тара опоздала, прилетев позже и Берке заждался. Она оставляла мобиль Данавы в густых жасминовых зарослях и шла в клинику по траве. Тёмное время закончилось, и их конспирация не выдерживала никакой критики, но было неважно. Тара шла к нему в свободном коричневом платье с яркой вышивкой на груди и таких же зауженных брюках, в косы она вплела крошечные серебряные бубенчики, что особенно его забавляло, придавая ей ещё больше очарования.
- Как ты сегодня? – Спросил он, заключая её в объятья,
- Очень хорошо! Малыш разыгрался! – Она положила его руку к себе на живот.
- Я очень люблю тебя.
- Ты почему такой грустный? Устал сегодня?
Тара поцеловала его и когда зашли внутрь, сразу прилегла на кушетку:
- Полежу 5 минут… Иди же ко мне…
Берке сел рядом:
- Будет обследование на новом аппарате. Ты, главное – не волнуйся, я буду всё время рядом с тобой. Я очень, очень сильно люблю тебя, - совсем тихо повторил Виктор и взял её за руку:
- Пора!
Берке попросил Долобит быть ассистентом и она, протестировав демоверсию, подготовила робот-хирурга. Берке принёс больничную одежду и решил подготовить Тару у себя, чтобы на пути к операционной, она не сильно отличалась от остальных пациентов.
- Надо раздеться? – Спросила Тара и лукаво прищурилась: - Тогда с тебя поцелуй!
Виктор с чувством приблизился и, хотя думал избежать любви на сегодня – не справился, поэтому они задержались, и когда, воспользовавшись служебным проходом из квартиры Берке в клинику, вошли в операционное отделение, Долобит и операционная бригада были уже на местах. Берке понял это по горящему на дверях зелёному сигналу готовности и, оставив Тару в предоперационном боксе, проследовал внутрь. Мобильный инкубатор был активирован, встроенная в него система искусственного кровообращения циркулировала в рабочем режиме подготовки. Операционный стол на данном этапе, в ожидании беременной имел вид кресла. Над ним нависала громада первого роботхирурга, четыре дрона асистента, в режиме ожидания также мигали зелёным. Дололбит и медсёстры-тарелки ждали в смежной с операционной ординаторской.
- Мы напугаем её, Франческа! У нас прямо как в пыточной, - Берке научился видеть всё глазами возлюбленной, чего никогда не было с Мишель. Для него, жена так и осталась загадкой.
- Я тоже так подумала, поэтому вам лучше заранее зафиксировать шлем.
И Долобит подала ему объёмное устройство – анестезирующий шлем, использующийся во всех операциях, когда применение медикаментозной анестезии было нежелательно или опасно. Устройство, наподобие защитного шлема надевалось на голову, полностью блокируя слуховой канал восприятия. Через точечные апликаторы, подступающие к пяти точкам коры головного мозга, в эти зоны направлялись тоновые сигналы блокировки нейронной связи. Анестезирующий шлем временно размыкал связь тела с сознанием. Надев такое устройство, человек переставал слышать, и смотрел через затемнённые окуляры, с эффектом уменьшения масштаба восприятия. Затем, к височным и теменной долям мозга начинали поступать импульсы определённой частоты, которые воспринимались человеком как звук, вроде тонкого свиста или гудка. Человек оставался в сознании до тех пор, пока мог сопротивляться растущему влиянию этого звука, воспроизводящегося на одной частоте. Как только внимание испытуемого фиксировалось на ней, происходило разъединение тела с сознанием. Причём, почти в 60-ти % случаев, пациент в шлеме был способен видеть всё происходящее с ним со стороны. Именно по этой причине анестезирующий шлем не мог конкурировать с надёжностью обычной анестезии, хотя был абсолютно безвреден, но опыт, который он сообщал человеку, сам по себе был шокирующим и часто приводил к излишним попыткам самоисследований, у человека могла временно измениться оценка действительности, и даже характер.
Берке снова поцеловал Тару, с чувством обречённости встретил её вопросительный взгляд, подал шлем, помог одеть и надёжно зафиксировал на шее и под подбородком, сигнала внутри ещё не было, но её слух был заблокирован, и она смотрела сквозь окуляры, как в очень тёмный перевёрнутый бинокль. Виктор взял её за плечи, и они вошли в залитую белым светом операционную. Он подвёл Тару к операционному креслу, которое сразу же, как только он её усадил, осуществило захват головы, рук и ног и, разогнувшись, поднялось, трансформируясь в специальный стол для предродового изъятия. Когда из ординаторской вышла Долобит, Тара зашевелилась, и с этого момента в шлеме пошёл звук, датчики отметили начало блокирующего сигнала, и через три с половиной минуты Тара Данава обмякла, утратив чувствительность. Робот-хирург опустился, инкубатор встал справа, Долобит – слева, и операция началась. Робот-хирург сделал надрез по всей высоте живота, к которому тотчас подступили дроны асистенты, обнажив поверхностный слой маточной оболочки плода, затем вперёд выдвинулся ультра-звуковой сканер, точно определяющий глубину следующего надреза, так как предстояло рассечь стенку матки не повредив при этом плаценту, в два слоя укутывающую водяной пузырь с младенцем. Когда следующий надрез был сделан, туда молниеносно устремились гибкие скальпели и первые телескопические кровеносные сосуды мобиль-инкубатора, начавшего работать в спарринге с робот-хирургом, благодаря радио-волновой коммуникации между всеми задействованными в операции представителями ИИ. Робот-хирург один за одним отсекал кровеносные сосуды, питающие плаценту, купируя материнские выходы, а мобиль-инкубатор осуществлял сращивание сосудов плаценты со своей собственной, уже аналоговой кровеносной системой. Через 6 часов поэтапного переноса, плодный пузырь с совершенно неповреждённым плацентным покрытием был успешно пересажен в инкубатор. Дроны с медсёстрами завершали обратную сборку материнского организма. На теле женщины, при поверхностном осмотре уже через 4 часа не останется никаких следов перенесённой полостной операции, заживляющий гель запускал механизм довольно быстрой регенерации кожной поверхности. Внутри тоже всё было аккуратно соединено бесшовным способом, полное сокращение маточного мешка занимало около месяца, после чего никаких последствий от этой беременности в теле Тары не будет.
Внешняя термо-камера инкубатора закрылась шлюзовой крышкой, снаружи мобиль-инкубатор выглядел герметично закрытой мобильной капсулой. Скрытый ряд сенсорных кнопок открывал пространственную страницу с текущими показателями жизнедеятельности маленького пациента внутри. Берке с Долобит увидели, что инкубатор уже определил вес, пол и возраст, начертил кардиограмму, расписал полный клинический анализ крови; дальше шли показания длительности автономного функционирования:
- расчётная длительность – 61 день
- фактическая, или необходимая длительность – 66 дней 5 ч 5 мин
- справочно: максимальная длительность автономного функционирования – 150 дней.
На следующей странице сообщалось, что ультразвуковое исследование для построения наглядного изображения начнётся через 12 часов, после завершения полной адаптации пациента.
Накануне, Берке дал список заданий Лебедю, для чего поднимался к нему на орбиту, хотя особой необходимости в этом не было, Берке для самоуспокоения всё проговорил находясь внутри, глядя в лицо проекции своего корабля – предельно изумлённой большой белой птице. Первой задачей, было – пройти сквозь защиту александрийской сферы также, как это делают мобиль-болиды александрийской приписки. Цифровой-Лебедь, рассчитав генерацию силового поля достаточной интенсивности, уже несколько часов стоял в небе на высоте 150-ти метров над островом Данавы и над Био-Транс-Киборг. «Снижайся» - дал команду Берке, когда поднявшись на лифте, они вместе с Долобит вывели мобиль-инкубатор на крышу. Долобит увидела над собой огромный диск корабля, со скоростью падения снижающийся прямо на них. В метре над их головами диск днища замер, открылось окошко и мобиль-инкубатор, вертикально поднявшись исчез внутри, отверстие скрылось и через минуту Цифровой-Лебедь исчез.
- Куда вы его? – Спросила Франческа,
- Туда, где надеюсь, ему будет хорошо… Подальше от Солнечной… - Ответил Виктор.
Они вернулись в операционную, яростный свет был притушен, Тара лежала накрытая тёплой воздушной пеленой, обнажённая, без единого следа от операции и в шлеме анестезии. Берке заранее всё просчитал, близилось утро, а просто снять с неё шлем, он боялся.
- Вы справитесь? – Озабоченно поинтересовалась Долобит, и Берке кивнул.
Он всё предусмотрел. Дроны перенесли её на носилки, накрыли простынёй и повлекли в квартиру Берке, по коридорам, пустым в этот час. Внутри, он сам её одел и на руках вынес в сад к ожидающим Господину-Провизору и Мастеру-Галлюцинаций. Господин-Провизор сидел внутри Мастера-Галлюцинаций и, приняв Тару, они унеслись к особняку Данавы. Берке помчался через газон к стоявшему в кустах мобилю и полетел следом. Мастер-Галлюцинаций уже завис над крышей, Берке посадил мобиль Данавы и вылез. Он устроил, чтобы госпожи Сии, единственной, кто мог бы их увидеть в этот утренний час – в 6.30 утра, дома не было, так как он сам назначил ей на 6.00 встречу в клинике, где до его возвращения с ней должна разговаривать его заместитель доктор Франческа Долобит. И всё-таки, для надёжности, когда с Мастером-Галлюцинаций, они спускались в комнату Тары, Господин-Провизор их страховал, в случае нечаянной встречи с кем-то из домочадцев, он предложил выстрелить из шприца туманным облаком и, притворившись грабителем, отвлечь внимание на себя. Но всё прошло благополучно. Втроём, они спустились на её террасу, Мастер-Галлюцинаций доставил Тару прямо в её комнату, где Берке положил её на кровать под балдахином и, расстегнув фиксаторы, снял с неё шлем. Через несколько мгновений, Тара открыла глаза. Берке, как заправский злодей из дешёвого кинофильма, сжав ей запястье, вытащил шприц и вколол снотворное. Потом, на секунду прижал к губам её узкую ладонь, и также через террасу, следом за Мастером-Галлюцинаций сбежал на крышу, откуда все втроём они вначале взмыли на почти неразличимую снизу высоту и, заложив широкий вираж, понеслись к клинике уже с противоположной стороны. Берке высадился перед главным входом и побежал в свой кабинет, где уже 20 минут Франческа беседовала с госпожой Сией, перед выходом из гибернации её мужа – господина Рама Данавы.
- Здравствуйте, госпожа Данава! – Поздоровался Берке, и прямо с порога предупредил: - О трагедии с госпожой Непали – ни слова! Только когда ваш господин будет дома, тогда уже, расскажите как есть, а до этого времени, медицина строго запрещает его волновать. Договорились?!
- Слушаюсь, господин доктор, - и госпожа Сия слегка поклонилась.
- Пойдёмте, вы будете присутствовать при его пробуждении, - пригласил Берке, и втроём, вместе с Долобит, они направились к реанимации.
Процесс пробуждения был запущен, колпак реанимации поднят и выключен. Данава должен был проснуться сразу же, как только камера гибернации будет открыта. Саркофаг камеры раскрылся, и госпожа Сия выдвинулась вперёд. Данава ожил, с густо заросшим лицом, он улыбался, глядя на неё изнутри, морщась от света. Сия припала к его груди, обняла за шею и заплакала. Данава приподнялся и похлопал её по спине:
- Здравствуй, девочка! Хватит плакать, дай посмотреть на тебя, - заговорил хрипловатым голосом, после более чем полугодового молчанья.
Берке осторожно оттянул госпожу Сию назад. Данава сел, а затем легко вылез, почти что выпрыгнул. Таким был эффект гибернации. Подготовка к пробуждению начиналась за 4 дня, мышцы начинали усиленно снабжаться кислородом, массажные приложения камеры включались в работу, за 48 часов полностью возвращая в норму ослабленный тонус, предупреждая все проявления слабости пока сам пациент ещё спал. Побочным явлением было то, что после полутора-двух часов необычайной бодрости, наваливалась дремота, и ещё от 36-ти до 48-ми часов, человека неумолимо клонило ко сну. Берке поздравил Данаву с пробуждением, вызвал к Данаве дрона-цирюльника, показал смежную с реанимационной, просторную палату с террасой, и заново отделанной ванной комнатой, и оставил госпожу Сию с Данавой наедине. Через 20 минут приготовили лёгкий завтрак и, следуя за летящим впереди него дроном с подносом, Берке снова вошёл к Данаве. Тот, выбритый, в свежей домашней пижаме стоял на террасе и, увидев Берке, вошёл внутрь. Госожа Сия сервировала на столе скромные угощения, а Данава, посмотрев на неё, улыбнулся:
- Сия, спроси у доктора – не повредит ли твоему мужу немного чувственных удовольствий?
Госпожа Сия покраснела, посмотрела сначала на Данаву, а потом на Берке.
- Умеренные – нисколько не повредят! – Также улыбнулся Берке: - Но, я всё же рекомендовал бы ограничиться чувственным любованием, и без стремления к сверх-результатам в любом случае.
- Хорошо, Сия, тогда ступай домой, и пришли ко мне Тару! – Данава не стал тянуть время. При виде Берке, он невольно вспомнил Мишель, её вызывающую чувственность, и первой мелькнула мысль о Мохини, но из-за сходства с Мишель, здесь в клинике, ей никак нельзя было появляться, поэтому, он вызвал Тару.
Берке, вслед за госпожой Сией вышел из палаты:
- Тару пришлите завтра. Сейчас, Джаерам позавтракает, мы измерим давление, и он сразу же ляжет спать, после обеда – тоже. Периоды активности ещё 2-3 дня будут увеличиваться постепенно, а завтра, также с утра, вполне может прийти госпожа Тара.
То же самое, он объяснил Данаве, и ещё раз сердечно поздравив с пробуждением, ушёл к себе. Весь день в Био-Транс-Киборг, изо всех регионов СС прибывали охапки цветов и поздравления. Госпожа Сия улетала и возвращалась ещё несколько раз, к полудню у входа в клинику столпились журналисты, Берке пришлось выйти и сказать им несколько слов, и к вечеру он так вымотался, что не раздеваясь уснул у себя в кабинете. А утром – увидел Тару. Он зашёл к себе принять душ, переодеться, и когда стоял в полотенце, увидел, что она идёт по траве, как будто – к нему, но пройдя половину пути, она свернула к главному входу в клинику, и Берке, чтобы унять сердцебиение, сел в кресло. Дальнейшее произошло помимо его воли, само-собой, Берке заперся изнутри, включил видовую панель и активировал трансляцию видео-наблюдения. Данава сидел в кресле перед террасой и перелистывал какие-то пространственные страницы. Через минуту она вошла. Звук не передавался, но изображение было чётким, особенно хорошо Берке видел её лицо, тогда как Данава сидел почти что спиной. Тара подошла, Данава усадил её к себе на колени, через голову стащил платье...
Берке смотрел, как ещё в школе, тайком смотрел порнофильмы, только теперь в главной роли была его любимая женщина со своим мужем... Берке хотел выключить и не мог. Когда всё закончилось, он полетел в Александрию, в первом же баре взял водки, потом ещё… Сидел, пока сюда же не заявилась Долобит. Вместе с Господином-Провизором, они усадили его в мобиль, и проснулся он уже рано утром, в своей квартире в клинике. История про Тару закончилась.
Данава поправился и пересадку сердца перенёс хорошо. Ещё десять дней после операции провёл в клинике, но был слаб и Тару не вызывал. Но день ото дня, ему становилось лучше, полностью вернулись бодрость, аппетит, и деловая активность. Он уехал домой, а вскоре, Берке узнал, что он сам поднимался на орбитальную площадку – встречать Прию, вернувшуюся с Земли, где почти 8 месяцев она, отдыхая от забот, гостила в доме родителей. В честь воссоединения, Джаерам с Прией ужинали в суперроскошном клубе Клеопатра, и на следующий день многие таблоиды украсили главные страницы их фотографиями.
Всё произошедшее у них с Тарой, по прошествии месяца стало казаться сном. Берке допускал, что возможно, они больше никогда не увидятся. Осталась память о последнем дне с ней, саднящая, как болезненный надрез. Виктор понимал, что эта боль не уйдёт. Но кроме мучительных воспоминаний о неисчислимом множестве светлых моментов, об утраченной радости, осталась – миссия, порученная им Цифровому-Лебедю, который молчал с тех самых пор, как вошёл в червоточину, соединяющую СС с Системой Сириуса. Борису Виктор не сообщил. Он знал наверняка, что тот должен быть у себя, на Солярисе, и этого было достаточно. Виктор боялся, что Борис, как настоящий мизантроп может отказаться от мальчика, логическим доводом в пользу такой вероятности служил факт его женитьбы на роботе, чего никогда не сделает ни один мужчина, желающий стать отцом. Виктор молчал, чтобы отрезать брату все пути, ведущие к отступлению. Он заполнил грузовые отсеки Лебедя огромным запасом детских смесей, детского питания для всех периодов развития и всех возможных разновидностей состава и вкуса. Приложил подробное сопроводительное письмо, и теперь ждал, а в связи с тем, что сам же приказал Лебедю оставаться на месте вплоть до полной уверенности в успешной адаптации мальчика на той планете, то ждать оставалось долго. Берке утешал себя тем, что неизвестность, всё же лучше плохих новостей, которых Виктор тоже боялся. Он ещё больше похудел, и Долобит опасалась, не начал ли он выпивать, но такой опасности не было. То помрачение рассудка, когда он, словно в замочную скважину подглядывал за Тарой и Данавой, осталось одним единственным исключением.
-9-
Борис за орбитой Марса, дважды ставил эксперимент с аннигиляцией материи в секторе входа в червоточину. Он каким-то образом научился находить червоточины, строя математическую модель гравитационного искривления заданного квадрата. Как только в построение уравнений математического описания пространства вводились одна за другой пятая и шестая переменные, то в непосредственном радиусе примерно четверти а. е. должна была залегать червоточина. Если сектор поиска был задан верно, то Персей-и-Андромеда, сканируя ткань пространства обнаруживал кротовую нору.Таким образом, он был близок к открытию, ходил кругами, но озарение не приходило, что то ускользало от понимания, не давало себя распознать… В Селена-Плекс, он собрал 10 автономных беспилотников малого тоннажа, с грузоподъёмностью, помимо оборудования, рассчитанной только на запас активного вещества. После экспериментального разветвления червоточины, по каждому из открывшихся направлений, он направил по автономнику, и ещё через 4 месяца – повторил. Сцепленные с каждым передатчики он оставил на пеленге в Селена-Плекс, и просил Виктора отправить Лебедя проверить результаты, так как сигнал, через Луну шёл к Венере, а попадая в магнитные возмущения в районе Земли дважды терпел искажение из-за помех, и в ряде знаков, Борис не был уверен, подозревая вкравшуюся где-то ошибку, но брат отказал, сказав, что Лебедь необходим ему в клинике… И уже несколько дней, Лебедь не отвечал на позывные Андромеды, возможно тоже какой-то программный сбой, или начавшаяся широким фронтом полоса неудач… У такого рассеянного человека, как Виктор, с кораблём всё-что угодно могло произойти…
Однажды, когда Борис по обыкновению, сидел на берегу, погрузившись в расчёты, над горизонтом появился корабль. Борис видел такие корабли на Сирионе, корабли, на глазах меняющие геометрию формы, и по его наблюдениям, меняющие даже размеры, как будто свободно переходя в иное измерение, и обратно. В первое время знакомства с этим миром, когда он дал обеим планетам свои названия, он был склонен видеть во всём доминанту сознания, его безусловный императив, но после нескольких дней нахождения на орбите Сириона, на её самом малом радиусе, его видение изменилось, чистые феномены сознания отступили перед невероятным техническим совершенством. Корабль поднимался из воды, своими очертаниями, напоминая шляпку гриба или классическую тарелку, но отделившись от поверхности, он складывался в шар, и даже – в абсолютно плоский диск. До понимания законов, лежащих в основе подобной трансформации, фундаментальному базису СС было пока, даже приблизительно не дотянуться. Корабль приблизился, и в 20-ти метрах от берега, сел на воду, открылся боковой шлюз, оттуда выехал у-ва-у, и стоя вертикально на каком-то маленьком диске, быстро заскользил по поверхности воды. Направляясь к Борису, он держался за какую-то невидимую опору, и Борис подумал, что у-ва-у по земным меркам, вряд ли принадлежит к китообразным… Приблизившись, у-ва-у поднял руку, раскрывая ладонь в жесте приветствия, затем коснулся своего лба, как он всегда поступал перед началом мыслепередачи и, если Борису удавалось сконцентрироваться на приёме, он получал множество данных, вплоть до понимания символов числового ряда. Борис тоже коснулся лба, и тут же узнал, что у-ва-у пришёл к Андромеде. Она не умела плавать и не подходила к воде, и по этой причине ни с кем не вступала в общение. Борис озадаченно взглянул:
- Тебе нужна Андромеда? – Переспросил он на всякий случай, и тут же ощутил внутри своей головы ясное «Да».
Борис сходил за женой и, следуя его наставлению, Андромеда выше колен зашла в воду. У-ва-у подал ей раковину, какие во множестве появлялись на их островке, и все, как одна «сообщали» ей об одном и том же – о появлении малыша. Андромеда взяла раковину и прижала к уху, закрыв глаза, и снова, оказавшись в ирреальном отрыве от «здесь и сейчас», увидела перед мысленным взором уже десятки раз виденную картину: как она прижимает к своей груди младенца, и подобно женщинам Хомо Сапиенс даёт ему грудь. Сумасшествие от повторения этого видеоряда, дошло до того, что в Селена-Плекс от нечего делать, она внесла эту небольшую модификацию в своё устройство, и теперь жидкость, которая поступала к ней через рот, могла подаваться наружу через соски. «Иначе», - говорила себе Андромеда: - «я просто сойду с ума, и стану первым в мире андроидом, выжившим из своего программного обеспечения». Она отвела раковину, кивнула и, указав пальцем на грудь, сказала: «Да».
- Да! – Повторил у-ва-у, и ещё: - Хорошо. Прилетит сын, сразу дай ему это! – И он протянул Андромеде предмет, с виду напоминавший герметично запаянный чайник, сверху была ручка, а сбоку – закрытый нос.
- Это молоко! Дашь на первый раз, можно только этим всё время кормить, будет очень хорошо, вот увидишь!
Андромеда впервые видела у-ва-у так близко. Благодаря необычному зрению, она имела ясное представление об их внешности, но наблюдала всегда только издали. Теперь перед ней стоял другой у-ва-у, не тот, с которым встречался Борис, этот был конопатый. Молочного цвета кожа была усеяна сероватыми пятнышками, с нечёткими размывающимися краями. Вблизи, он совершенно не был похож на людей. Верхний слой кожи был прозрачным, снаружи этих пятнышек не было, они просвечивали изнутри. Тёмные миндалевидные глаза, как и у людей, имели белок и радужную обо-лочку, однако, цвет определялся иначе, так как в отличие от человеческой, роговица имела яркосиний отлив, а под другим углом, глаза были карими. У-ва-у улыбался, зубов было не разглядеть. Андромеда протянула ему ладонь, и у-ва-у безошибочно поняв её намерение, положил свою, очень широкую ладонь сверху. Посмотрел на неё и произнёс странно-музыкальную певучую фразу на своём языке, потом ещё одну, и ещё. А потом повторил, так, что она поняла, он сложил стихи:
Из камня, песка, совсем без участия вод,
Ты явилась незваным гостем.
А когда станешь матерью, -
Будет жалко тебя отпускать.
Невыносимою будет печаль,
Но светло. От тебя, такой чёрной,
В мире стало светлей.
- Он прочитал мне стихи! – сказала Андромеда Борису, когда у-ва-у улетел на своём корабле,
- Надо же! Хотя, я не удивлён, ты моё самое поразительное создание, - ответил Борис, продолжая что-то вычислять.
- Представляешь, он принёс молоко!
- Да, что ты говоришь! Неужели?! – Борис обнял её за талию, и Андромеда поняла – он не слушает. Она немного посмотрела на уравнения, с лихорадочной скоростью перемещавшиеся в планшете под его пальцами и отошла.
А через несколько дней, Андромеда сообщила, что к ним летит Лебедь, который уже вышел из червоточины и появился в Системе Сириуса.
- Какого чёрта! – Подскочил Борис: - Разве можно бросаться очертя голову, не предупредив! Если бы он прилетел, а нас не было?! Четыре месяца выкинуть из жизни, и я, Медо, это я оказался бы виноват! Все вокруг – и мама, и вообще, все только и твердят, какой он замечательный – и врач, и основатель клиники, а я вам скажу – он не врач, а больной! Виктор Берке – псих! – Борис так раскипятился, что разметал старые чертежи в чертёжном отсеке, поднял и швырнул об пол кресло-подушку, запустил карандашом в Андромеду, и чтобы унять возмущение пошёл плавать.
Андромеда всё расставила по местам. Это она, больше двух месяцев назад сообщила Лебедю, что они будут здесь и, если он просил не говорить Борису, значит, какая-то причина была. Но неприятности на этом не закончились, потому что, оказавшись в пределах Соляриса, Цифровой-Лебедь игнорировал приказ оставаться на орбите, и без разрешения пошёл на посадку. Борис так кричал, что впервые, Андромеда испугалась за него, вдруг, как случается у людей – откажет сердце, или надорвутся голосовые связки, что тоже может произойти с таким рассерженным человеком… На все попытки донести до Лебедя, простую команду – остаться на орбите, он как попугай, повторял одно и то же: «Лебедь принёс яйцо!», «Лебедь принёс яйцо!», «Лебедь принёс яйцо!». Борис сорвал голос и замолчал. Со всех сторон, остров окружили любопытные дельфины. Все знали, что здесь поселились пришельцы, и была одна пришелица – очень милая, но давно… Медо сказала:
- Возможно, у него неполадки, возможно – аварийная ситуация. Может быть – человеку нужна помощь!
Она произнесла главную магическую формулу для всех представителей ИИ без исключения. Все в СС знали её значение – важней, чем это не может быть ничего: если человек в беде, оказать помощь, и все остальные, какие угодно доводы, тут же рассыпаются в пыль. Борис опомнился:
- Я не подумал… Ну, конечно, - хриплым шепотом произнёс он:
- Прости, Медо, что я сам такой псих, - добавил виновато.
Цифровой-Лебедь-Принесший-Яйцо уже появился в вечернем небе, как звезда, такая же яркая, как и Сириус В, в чистом голубоватом гало стоявший на востоке, а Цифровой-Лебедь снижался.
Борис никогда не мог внятно объяснить, почему для корабля, предназначенного брату, он выбрал такое имя. Персей-и-Андромеда – понятно, он долго мечтал об Андромеде, и вместе с космическим кораблём реализовал мечту об идеальной цифровой женщине. В отличие от брата, он не хотел обзаводиться семьёй, а младенцев боялся. Именно поэтому Лебедь получил такое имя, как знак его отличия от Виктора, который был женат, и делился своими мечтами о детях. Поэтому, полное имя Лебедя должно было означать его принадлежность брату, у которого обязательно должны быть дети и крепкая семья. Но в реальности, всё обыгралось иначе…
Цифровой-Лебедь осуществил посадку высшей степени осторожности, тип приземления, рассчитанный на городские условия, при котором, тарелка останавливается в атмосфере и начинает очень медленно вертикально снижаться, полностью гася скорость, избегая воздушной волны. Борис с Андромедой наблюдали за ним, стоя у Персея-и-Андромеды, и когда Цифровой-Лебедь сел, побежали к нему. Андромеда прибыла первой, добежала и остановилась в недоумении, Борис запыхался от километровой пробежки и, поравнявшись с женой, тоже замер. Крышка входного люка была откинута, трап спущен, но из Лебедя никто не вышел.
- Виктор! – Хотел крикнуть Борис, и устремился вверх по трапу, внутрь корабля. Он знал точно, что это Виктор – ни Лето, и никто другой не смог бы поступить так безрассудно, и заявиться, нырнув в червоточину наобум.
- Виктор! – Просипел он самым громким шёпотом, врываясь внутрь, за ним вбежала Андромеда,
- Виктор! – Крикнула она звонко. Вдвоём, они обежали отсеки, распахнули камеры гибернации, посветили в грузовые люки, хотя свалиться в них было невозможно… Лебедь прилетел один, он был пуст.
- Борис! – Позвала Андромеда из кают-компании, Борис подошёл и увидел в открывающейся прозрачной столешнице круглого стола бортовой журнал. Его место было в рубке управления, и поэтому Борис сразу его достал, а оттуда, взял и выпал большой бумажный конверт, на котором значилось: Борису Берке.
- Лебедь! – Позвал Борис: - Ты привёз письмо?!
- Письмо тоже, - уклончиво ответил корабль, сразу же появившийся на видовой панели в образе лебедя.
- Говори, что стряслось! – Потребовал Борис, с голосом была беда, и он взял горячую чашку, которую на подносе ему принёс дрон.
- Спасибо! – Поблагодарил он, сделал глоток и, услышав, как Андромеда зовёт его из отсека, с чашкой в руках, отправился на её зов.
В самом первом жилом отсеке Андромеда наткнулась на устройство, которого здесь никогда раньше не было. Принайтованная мощными креплениями, у стены вертикально стояла тёмно-красная мобильная капсула.
- Что это за агрегат? – Шёпотом удивился Борис.
Судя по миганию огоньков на корпусе, агрегат работал. Андромеда пробежала пальцами по гладкой поверхности, ища сенсорную панель, и наконец, ей удалось вызвать пространственную страницу, прочтя которую они узнали, что завершение цикла оптимизации произойдёт через 4 дня 17 часов 18 минут, пройдя по стрелочке вниз на следующей странице прочли:
- вид Хомо Сапиенс
- пол мужской
- вес 3 кг 410 г
- рост 55 см
- эмбриональный возраст 278 дней
- Чёрт! – Неслышно выругался Борис.
Он побежал обратно в кают-компанию, подобрал письмо и торопливо разорвал конверт, достал бумажный листок и прочитал:
«Борис, прости, что праздновал труса, и не рассказал о том, в каких бедственных обстоятельствах я оказался. Я взываю к твоим братским чувствам. Посылаю тебе своего сына, и умоляю тебя, Борис – стань для него отцом. Другого варианта у меня, и у мальчика нет. Я прилагаю документы, необходимые для усыновления и надеюсь, что этого будет достаточно». На другом листке, под большой печатью Био-Транс-Киборг значилось, что Виктор Берке, вступив во внебрачные отношения с мадам Тарой Чандракхан Данава, зачал незаконного младенца, которого отдаёт для усыновления Борису Берке, в интересах возобновления торжества справедливости согласно гражданскому законодательству и сохранения мира в семьях Берке и Данава. Ниже стояла его личная врачебная печать и оттиски отпечатков пальцев Тары Данава, под которыми стоял её неразборчивый росчерк.
- Чёрт! – Снова прошептал Борис и перечитал оба письма вслух.
Воцарилось молчание. Но, из отсека с инкубатором вдруг послышалась весёлая музыка, и Виктор, точнее его голос, обращаясь к сыну, рассказал о случае из детства, когда ещё в Марсианской Аквитании, они вдвоём с Борисом заблудились в лабиринте воздухоотвода. Борису было около 5-ти лет, и он мог свободно бегать по рукавам ответвлений городской вентиляции, Виктору было 10, и некоторые трудные места он форсировал на четвереньках. Пропустив свой поворот, братья попали к некой старушке – мадам Куркул, у которой жил говорящий попугай, который улетел и наябедничал. Причём, попугай был такой огромный, что, стоя рядом с Борисом доставал ему до плеча. В результате, Виктору, как старшему грозила кара, но Борис его спас, придумав, что это он, не послушался и убежал, а брату пришлось последовать за ним… Виктор рассказывал, что после этого, они ещё дважды приходили к старушке на чай, и она угощала их яблоками и яблочным пирогом…
Борис слушал с каменным лицом, хотя в глубине души оказался на грани слёз, так прошибло его это воспоминание. После короткого рассказа, послышалась другая мелодия, «наверное, сама Тара Данава», - догадался Борис, спела колыбельную песню, в которой, обращаясь к малышу, для того, чтобы он заснул, обещала, что когда придёт время и, подобно орлёнку, он вылетит из родительского гнезда во взрослую жизнь, там его ожидают только хорошие и светлые моменты, а никаких печалей не будет… Чтобы справиться с волнением, Борис вышел, а когда вернулся, детская передача закончилась.
- Всю дорогу с радионяней? – Спросил он Лебедя,
- Да. Всего 144 файла, - подтвердил тот,
- А как ты узнавал, что ставить?
- Инкубатор ставил. Мы слушали…, я и мальчик… - Смущённо пояснил корабль.
- Всё скопируй, - обратился Борис к жене: - Надо же будет и нам с ним как-то общаться…
- А какая она, Тара Данава? - Вдруг спросил Лебедь.
- Я не помню… - Признался Борис,
- Она очень красивая, - сказала Андромеда,
- Такая? – Поинтересовался Лебедь и вывел на панель фото Данавы с Прией, взятое с модной обложки,
- Совсем не похожа, - покачала головой Андромеда.
- Жил-был мальчик, у которого всё было непохоже… - Ни с того, ни с сего сказал Лебедь…
¬На следующий возле острова запели киты. Звук шёл с разных сторон, и Борис чувствовал, как мощная волна проходит сквозь его тело, словно состоящее из воды, колеблющееся в своих пределах, будто бы способное преодолеть их. Он понял, что могла ощущать Лето… Потом оказалось, что период звукового воздействия точно совпал со временем, когда инкубатор ставил мальчику в капсуле радионяню, заготовленную Виктором Берке. Андромеда, подойдя к мобиль-инкубатору, заметила, что тот продлил период пребывания будущего Берке внутри ещё на сутки, но никаких тревожных показателей не возникло, и для какой адаптации понадобилось это дополнительное время, осталось неясным.
Через 4 дня, в назначенное время мобиль-инкубатор вдруг заиграл торжественный Марш Первопроходцев, после чего на нём загорелась и начала мигать надпись, призывая человека приблизиться. Борис и Андромеда, которые, в ожидании этого момента сидели в кают-компании с Лебедем, подошли. Борис сразу активировал мигающее сенсорное окошко «Готово», вслед за этим возникло новое требование: «Подтвердите готовность принятия», Борис нажал «Подтверждено», после чего, как в космическом корабле перед стартом, пошёл обратный отсчёт: 9, 8, 7, 6…
- А во что мы его завернём? – Спросила вдруг Андромеда, и Борис сдёрнул с себя хлопковую рубашку.
..3, 2, 1 и одновременно с появлением на табло цифры «0», инкубатор раскрылся, и кювета с крошечным младенцем выехала наружу. В районе пупка было залеплено, темноватый детёныш жмурился и разевал рот. Борис обхватил его ладонями и поднял, а в ответ, новый тёмно-красный человек завопил.
- О, Господи, - сказал Борис, и Андромеда, завернув в рубашку, забрада у него младенца и сразу принялась его укачивать, а когда тот затих, положила его на диван.
По просьбе Лебедя, молодые родители временно перебрались к нему, чтобы дать кораблю материалы для отчётности в Александрии. Огромным упущением Виктора было то, что он не прислал никакой одежды, и никаких игрушек для малыша, а только впечатляющие запасы питания, которые не пригодились, потому что молоко приносил у-ва-у. Андромеда кормила гру-дью этим молоком, как из соски, но лучше, потому что до нужной температуры, оно нагревалось у неё внутри. Всю ткань, имеющуюся в наличии – постельное бельё и полотенца, два дрона Цифрового-Лебедя пустили на распашонки и простыни маленького размера. В три месяца малыш начал ползать, а в четыре ухватил Бориса за бороду и сказал: «Папа!», - своё первое слово. Борис хотел дать сыну, как жене, какое-нибудь мифологическое имя: Гермес, Атон, или Маугли, но Андромеда не позволила. Младшего Берке назвали обыденно – Николя. Когда мальчик начал ползать, Лебедь засобирался в Солнечную. Николя играл с двумя дронами Лебедя, а когда начал самостоятельно перемещаться, потребность в них почти отпала. Цифровой-Лебедь восстановил комплектность и мог лететь.
Оставалось единственное поручение Виктора, которое Цифровой-Лебедь оставлял на потом: обсудить с Борисом проблему официального усыновления Николя, его легализации и превращения в гражданина СС и полноправного члена Межпланетного Сообщества. Опасность заключалась в чрезвычайном могуществе Данавы и политическом весе, опирающемся во многом, и на неисчислимость его родственных связей, растянувшихся по всей СС. Надо было найти место, совершенно независимое от его влияния, полностью защищённое от утечки информации, в противном случае, как через Лебедя, сообщал Виктор: Таре Данава, а затем, вероятно, и ему грозит смертельное наказание от этого человека. Если, у Бориса нет достаточно надёжных связей на Марсе, то Виктор советовал обратиться за помощью к матери, в Джорджию, так как в горном районе её местожительства, сохранился архаичный обычай, увязывающий возраст человека с высотой его общественного положения. Свёкор матери, Резо Геловани являлся наиболее почтенным долгожителем той местности, имел исключительный авторитет, и его слова, зачастую носили законодательный характер. Борис задумался. Версию обратиться в префектуру, состоящую исключительно из представителей Интел Сапиенс, Цифровой-Лебедь забраковал, так как по информационной сети, объединяющей всех представителей ИИ, любая информация в 100% случаев передаётся. Интелы почти не способны утаивать что-либо друг от друга. Борис растерянно посмотрел на Лебедя на панели, и на жену, сидящую рядом с ним.
- Мы – нет, - поспешил успокоить его корабль: - Мы – члены вашей семьи, поэтому это не просто – информационный секрет, но личные обстоятельства нашего сюзерена, здесь – надёжно. Но, это – исключения, попадающие в графу: «внутрисемейные обстоятельства».
- Тогда, ладно. Спасибо, что сказал, - вздохнул Борис:
- Нам надо учитывать не одну, а две инстанции – первое: префектуру, второе – таможню космопорта… Везде – человеческий фактор и ваша интеловская взаимосвязь. Если только… - Он взглянул на Андромеду,
- Фемида-Орбитус-Клир! – Закончила она его мысль.
Фемида-Орбитус-Клир была независимой юридической и нотариальной службой, действующей во всех районах СС. Юристов ФОК обычно вызывали на орбиту, если в космическом корабле, находящемся в открытом космосе было совершено преступление. ФОК гарантировала сохранение тайны, могла инициировать судебное разбирательство, представляя интересы клиента, обеспечивала юридическую защиту. В случае вынесения обвинительного приговора, виновный спокойно улетал, так как юристы ФОК гарантированно хранили молчание, относительно его местопребывания, и даже, в ряде случаев – название космического корабля клиента. Часто, их привлекали, для того, например, чтобы урегулировать дела о сложных налоговых взысканиях и пойти на мировую со службами налогообложения; чтобы дать ход завещанию умершего в космосе; оказать помощь по вступлению в права наследования, получить доступ к расчётным счетам завещателя, пополнить запасы корабля, находящегося на орбите, и продолжать путешествие. Но, услуги этой надёжнейшей межпланетной юридической фирмы были весьма недёшевы. Минимальная первоначальная консультация, продолжительностью 20 минут, по стоимости равнялась цене кибер-модели, которую житель Александрии, то есть города с самым высоким уровнем жизни, покупал в рассрочку, и полностью расплачивался в течение года. Последующие юридические услуги оценивались в зависимости от степени секретности и тяжести скрываемого преступления. Возможно было оплатить 25 лет секретности, 50, 75, 100, 150, 200 лет, или бессрочное – условно-вечное сохранение тайны. Если оплачивался минимальный 25-ти летний срок, то через 25 лет, вся информация предавалась огласке, и на поиск осужденного 25 лет назад могли быть высланы силы полицейского реагирования, и практически в любом пункте, космический корабль мог быть арестован.
В деле усыновления Николя, преступление тоже имело место, не уголовное, но всё же, было. Гражданское преступление против чести и достоинства, возможно отягощённое злоупотреблением служебного положения. Вопрос принадлежности детей замужней женщины в разных частях СС, и в разных районах Земли трактовался по разному. Но, в этой истории имелся и благоприятный, также очень сильный аргумент: тайна усыновления, с необходимостью признанная всем человеческим сообществом повсеместно. Как только процедура официального усыновления оказывалась совершена, никакие дальнейшие расследования оказывались невозможны. Биологические родители усыновлённого навсегда теряли статус и права родителей.
- С клириками мы не рискуем, - подытожил Борис.
На утро, все необходимые действия обозначились полностью. Оплатив услуги Фемиды-Орбитус-Клир, Борис исчерпывал большую часть, имевшегося в наличии капитала, так как, ведя жизнь отшельника, избегал вовлечения во все прибыльные проекты. Если бы он запатентовал изобретения, сделанные при строительстве сцепленных космических кораблей, то подобно брату, сейчас, был бы уже богатым человеком. Теперь, из-за Николя, надо будет как-то восполнить этот намечающийся финансовый пробел. Всего за четыре месяца, прошедших с момента появления на свет, Николя превратился для Бориса в центр мироздания, он сутками напролёт мог заниматься исключительно сыном, но Андромеда тоже должна была иметь такую возможность, и сам Николя, имел право посвящать часть времени самостоятельным исследованиям. Но увлечённость работой прошла (Борис надеялся, что – на время), сменившись заботами о сынишке, и осмыслением своего вклада в его будущность. Так, что теперь, он запатентует все 4 типа своих беспилотников, так как их разработка сильно опережала конструкцию кораблей такого же назначения, сходивших со стапелей Отца Пацанов… Затем, Селена-Плекс: эту работу, также придётся оставить. Надо подготовить доклад для публикации в Академии Точного Знания, в Москва-Борейске о разветвлении субпространственных переходов на основе практического применения его теории «о влиянии анти-вещества на генерацию субпространственной геометрической многомерности, в частности – субпространственности Млечного Пути», что собственно, он уже доказал. Такие масштабные дорогостоящие исследования, в одиночку ему не осилить, Борис это понимал и до рождения сына, а теперь, всё складывается как нельзя лучше. На базе такого нового направления, возникнет команда физиков, возможно даже НИИ, и он сам, хотя и дистанционно, но будет принимать участие в этих исследованиях, уже в коллективе с надёжным академическим финансированием. За время их путешествия к Марсу будет достаточно времени отточить все формулировки, и кроме публикации, подготовить развёрнутый доклад для специалистов, вовлечённых в сферу близкой проблематики – физики пространственных взаимодействий… Это всё он прекрасно успеет. Оставалось одно – у-ва-у, так как, в строгом смысле, это открытие не принадлежало лично Берке, но являлось подарком. Поэтому, необходимо, прежде всего заручиться его согласием, решил Борис, и вдруг понял, что у-ва-у поменялись, теперь через день их навещал уже совсем другой у-ва-у, общавшийся с Андромедой и заботившийся о Николя. Борис с берега наблюдал, как тот играет с их малышом. Почти с рождения, Николя начал плавать, и пёстрый у-ва-у занимался с ним в воде. Мальчик понимал его, и при виде пёстрого, каждый раз выражал свой восторг, сначала – радостно визжа, а теперь издали начинал кричать что-то осмысленное. У-ва-у появлялся у них в одно и то же время, будто приходил для занятий с учеником. В следующий раз, завидев пёстрого, Борис подошёл. Андромеда сидела на краешке песчаного пляжа, и прозрачные голубые волны то откатывали, то вновь накрывали её ступни до лодыжек. Николя, стоя на четвереньках держался рядом, и когда волна чуть-чуть его приподнимала – смеялся. У-ва-у, на своём маленьком быстроходном устройстве мчался к ним по поверхности океана, на маленькой скорости – поднимаясь с волны на волну, а на высокой – срезая гребни, справа и слева создавая фонтаны брызг. Приблизившись, он начал махать мальчику, Николя поднял сразу обе руки, не удержался, и лицом вниз, с головою упал в волну, тут же вынырнул, и смешно кивая, попятился к Андромеде, обхватил её за ногу в районе икры, и что-то тоненько залопотал пёстрому – череду протяжных звуков, вроде бы совсем без согласных, хотя сказать наверняка было трудно. У-ва-у приблизился и соскочил с диска, он стоял прямо, примерно по колено в воде. Он был на голову выше Бориса, и как минимум, в полтора раза шире. Никакой одежды, он не носил, и его сильное тело, сплошь было серовато-пятнистым, а улыбчивое лицо как будто бы, немножко светилось. Борис раскрыл ладонь в приветственном жесте и прикоснулся ко лбу. У-ва-у тоже раскрыл ладонь и кивнул:
- Просто скажи, - мысленно передал он.
Борис мысленно представил червоточину в виде коридора, потом её же, в виде символа, вроде пиявки и, сдавшись, начал говорить:
- Я научился разветвлять червоточину на 5 ответвлений. Скажи, могу ли я сообщить об этом другим – моему народу в СС?
- Конечно! – Ответил у-ва-у, он раскрыл ладони обеих рук в жесте дарения, и ещё раз подтвердил, сказав: - Да.
Николя протянул к нему ручки, у-ва-у подхватил его и, держа на ладони перенёс сразу же на глубокое место, и вдвоём, держась бок о бок, они поплыли от берега, навстречу волнам. Транспортное устройство, сжавшись в линию, следовало за ними, на небольшой высоте. Борис сел на песок рядом с Андромедой, обнял её и поцеловал. Он бесподобно счастливо жил. Эта планета дала ему всё, о чём он и не мечтал.
Тем временем, Виктор Берке в СС медленно превращался в теневое подобие того человека, которым был. Он исхудал, на лице появились резкие тени и впадины, и держался он только на врачебной ответственности перед своими пациентами. Почти 8 месяцев назад, Цифровой-Лебедь улетел и до сих пор не вернулся. Зажатый тисками неизвестности в вакууме пустоты, он просматривал все колонки новостей космоса, ища хотя бы что-то о Берке или о Сириусе. Когда, наконец, Цифровой-Лебедь, войдя в СС, связался с ним и доложил, что с мальчиком всё хорошо, а все подробности готов изложить при встрече, Виктор не сдержался. Он сидел за столом, с ладонями, прижатыми к лицу, и так его застала Долобит, вошедшая с отчётами проверенных демоверсий. Берке вышел из-за стола:
- Они долетели, Франческа, мальчик в порядке!
- Как же я рада! – Долобит подошла, и они обнялись, по сложившемуся между ними обыкновению – снимать напряжение, «заземляться» после самых сложных операций. Когда оперировали Тару, она тоже была рядом с ним. При Долобит, Берке не стеснялся слёз, вместе с ними громадное давление тяжести этих месяцев отпускало, словно насытившись его мукой. Обнимая, Долобит поглаживала его по голове, в районе затылка и, через мгновенье, Виктор почувствовал, что она целует его, в районе заросших щёк. Они стояли так близко, что он ощущал тепло её тела, и сделав маленькое движение, встретил её губы и поцеловал.
- Я полюбила вас… Давно, с самого начала…- Еле слышно призналась Франческа, спрятав лицо у него на плече.
Берке снова поцеловал её, и погасив свет, усадив на диване, не разжимая объятий, не прекращая целовать, осторожно расстегнул её униформу. Он истосковался по женщине…
После этой внезапной близости, Виктор ночевал у неё, а утром понял, в каком красивом городе он живёт. в Александрии стояла ночь, но уже заканчивалась, и первые утренние проблески, вот-вот, должны были начать будоражить тёмное время, снова обещая радости жизни, предвещая весну… В течение самого короткого времени, ещё до встречи с Лебедем, к Берке полностью вернулся вкус к жизни, а Франческа Долобит расцвела. Виктор любил Тару, и временами, тосковал по прежнему, но Долобит каждый день была рядом, и волна благодарности к ней, то и дело захлёстывала его целиком. Чувство было, и было другим.
Всё время пути к Цифровому-Лебедю на орбитальную стыковочную площадку, Виктор продумывал взбучку, которую задаст Лебедю, который так сильно проштрафился, поскольку Виктор, ещё раз дополнительно с ним связавшись, точно выяснил, что у малыша сразу было всё хорошо, он в расчётный срок появился из капсулы, и ни разу не заболел. В связи с этим, такое долгое пребывание корабля в Системе Сириуса могло объясняться лишь тем, что самому Лебедю захотелось почувствовать себя важной птицей, и там, в обществе Андромеды и Бориса немного расслабиться.
Оказавшись в орбитальном зале ожидания, около получаса Берке прождал, так как не забронировал заранее стыковочный талон, и наконец, сначала на лифте, потом через рукав соединения взошёл на борт.
- Добро пожаловать, командир! – Поздоровался корабль.
- Здравствуй, дружище, как долетел?
- В штатном порядке, спасибо. Всё в бортовом журнале, все плановые отчёты, аккуратно, как и всегда…
Виктор прошёл в кают-компанию и остановился, как вкопанный – с видовой панели, взятые крупным планом, на него смотрели трое – Андромеда, стянувшая шевелюру косынкой, Борис, по своему космическому обыкновению, обросший широкой светлой бородкой, и между ними – смуглый и кареглазый мальчик, удивительно похожий на мать. Фотография дышала такой нездешней радостью, что он всё смотрел, и смотрел. Хотел спросить имя, какое дали мальчику, но голоса не было. Он сел в кресло, дрон подал кофе, улетел и принёс письмо на подносе, а Виктор всё смотрел на мальчика и молчал, таким поразительным было их сходство.
- Это последний снимок перед отлётом, - нарушил тишину Лебедь,
- А как назвали?
- Николя. Там всё в письме, - ответил корабль.
- Николя Берке, - задумчиво произнёс Виктор, и поспешно отпил из чашки, испугавшись, что опять расклеится, хотя всё уже так хорошо…
В письме, брат сообщал, что с новым Берке – маленьким Николя, они отлично поладили, и сыну на острове хорошо. Вопрос с усыновлением, к моменту получения Виктором письма, меньше, чем через месяц будет улажен, на Марсе, через посредничество ФОК. Оттуда, они свяжутся с Клер, и с Лето, официально сообщат о прибавлении в их семье, скажут, что мальчика нашли и усыновили на Марсе, конечно, если Виктор также согласен впредь держаться этой же версии. Посткриптум, Борис добавлял, что отчётные файлы инкубатора, удостоверяющие факт и момент рождения, он забрал, но у Цифрового-Лебедя есть море фотографий и, поскольку, все они в этот период жили у него, то абсолютно все подробности, он сообщит устно. Виктор прочёл, и беспокойство окончательно улеглось, брат не подвёл. Обратиться к посредничеству клириков в деле оформления усыновления и гражданства – отличное решение, как только он сам не додумался…
- Давай! – Обратился он к кораблю: - Мне тут Борис про море фотографий сообщил!
- Пожалуйста! – Ответил Лебедь, и на видовой панели один за другим пошли видовые кадры Соляриса, и на каждом присутствовал Николя, с Андромедой, Борисом, или даже один.
Виктор смотрел с интересом, первый раз он видел панораму этой планеты. Похоже на Землю, хотя любой специалист сразу поймёт – не Земля. Небо, несмотря на купы облаков, везде ослепительно яркое, каждый кадр залит ярчайшим белым светом, будто в операционной… Над морем, на его взгляд, тоже чересчур голубым, в воздухе висят радуги, а у горизонта видны полосы дождей, при чётком контрасте первого плана, и всё заполняющем ярчайшем свете, 14 радуг на одном кадре, он насчитал.
- Это по правде так?
- Да, это всё я снимал.
- А воду как снимал? – Поинтересовался Виктор, глядя на изображение Николя, сидевшего по грудь в море, в прозрачной воде были видны жёлто-зелёные рыбки, и ещё что-то, то ли медузы, то ли какие-то цветы на поверхности.
- Это через дронов. Я старался, - нарочито скромно признал Лебедь.
- Ни капли ты не старался! – Отрезал Виктор: - Я сейчас всю дорогу, пока летел, собирался тебе полный разнос и строгий выговор закатать!
- Как так? – Корабль убрал фото и поставил на панель себя: - Как так?
- Верни фотографии! – Строго сказал Берке: - Вот, когда в прошлый раз, ты с Лето летал – ты знал, что я беспокоюсь, и чётко исполнил срочное возвращение. А в этот раз, что изменилось? Почему решил, что можно не возвращаться?
- Я ничего не решал, я следовал твоим инструкциям, - пробовал оправдаться Лебедь,
- Хорошо. Говори, каким моим инструкциям следовал?
- Оставаться на месте до появления и до полной адаптации малыша, – отчитался корабль.
- Да, именно такая инструкция. Откуда здесь разночтение? Начал дышать, начал питаться, пришло в норму пищеварение – максимум 10 дней. Ты сам сказал, что он ни разу не заболел там. Для чего ты на 4, или на 3 месяца себе отпуск устроил, когда я тут успел поседеть от волненья за вас?!
- Психологическая адаптация ещё есть…
- Какая такая психологическая адаптация?!! Ты у нас семейный психолог теперь?
- Я тебе докажу, ты сам увидишь, почему я не быстро вернулся, вот, смотри снова, - и перед Берке снова пошли снимки, но ускоренно.
На каждом был Николя, почти на каждом – Андромеда или Борис.
- Теперь, скажи, что ты видишь? – Спросил Лебедь,
- Малыша вижу на пляже, и брата, и Андромеду, - отвечал Виктор,
- А почему мальчик голый?
- Потому что там – жарко, - заметил Виктор,
- А Борис тогда, почему тоже не голый?
- Борис – взрослый. К чему ты ведёшь?
- Мальчик голый, потому что ты не прислал ему одежду. Ничего – ни одной, хотя бы игрушки, не прислал… А я – выяснил, в таком возрасте, как у него – нельзя без игрушек!
Глаза у Виктора округлились. Он вспомнил, что когда дочь была ребёнком, все комнаты были превращены в игрушечные поселения.
- И как же вы обошлись? – Виновато спросил он?
- Не обошлись. Вначале, я отдал всю хлопковую материю из отсеков. Потом – дронов. Майор и Планше играли с ним без передышки. Совершенно не отлучались… Как я должен был поступить?
- Прости, это я виноват, - тихо признал Виктор: - Но, как же так, как же я мог не додумать? – Не переставал он ужасаться.
Потрясение от этой страшной оплошности, сменилось приступом нервного смеха. Виктор выпил ещё две чашки кофе, пообещал восстановить запасы текстиля на борту, поручил передать Борису, что получил письмо, и полностью всё одобряет, и отбыл.
Борис выполнил обещание, и меньше, чем через месяц, будучи уже в Москва-Борейске, связался с матерью, после чего Клер, незамедлительно провела утомительный разговор с Виктором, о результатах которого, обе стороны договорились не упоминать… Борис хотел поговорить и с Лето и, возможно, пригласить её в Москву-Борейск для знакомства с кузеном, так как на Марсе, они значительно задержались, но Лето снова была на Земле.
-10-
НИИ Глобальных Проблем Океанологии, с которым сотрудничала Лето, регулярно приглашал её на конференции, но каждый раз она не могла, последний раз – из-за Данавы, когда в клинике остро не хватало рабочих рук, но теперь, наконец-то, вырвалась. Пару месяцев назад, ей предложили поддержать проект по созданию тяжёлого грузового робота, способного, отыскивать на морской глубине очаги радиоактивной опасности. Проект был интересным, а насчёт вариантов обезвреживания опасных отходов древности, была возможность собраться и поразмыслить всем коллективом, вовлечённых в этот проект инженеров-исследователей.
Время перелёта – шесть дней, заполненных только отдыхом, ужасно напомнили ей о Кормчем, поэтому, в глубине души, она и боялась лететь, из-за возвращения всех терзаний, но ничего не поделаешь, Лето хотела предложить НИИ собственную идею – открытую ею формулу «гибкого свинца», с помощью которого, глубоководный аппарат мог, хотя бы частично, гасить источники радиоактивного заражения на месте. В любом случае, как временная мера, это могло быть полезно. С околоземной орбитальной площадки, она и ещё двое летевших вместе с ней венерианцев, пересев в широкий комфортабельный глейдер, полный пассажиров из других мест, полетели на остров Хоккайдо, в Саппоро, и к чему, Лето совершенно не была готова, занятая только своими воспоминаниями, так это – к зиме. На Земле было холодно. Прямо в городе падал снег. В здании аэропорта, Лето купила длинное меховое пальто, ботинки и шерстяные чулки выше колен. Здесь разговаривали на языке, который почему-то был непонятен, и к этому тоже, она не была готова. Но, общий язык Солнечной, к её радости, тоже был в ходу. Обычный мобиль доставил её к забронированному номеру в отеле, уже без каких-либо непонятных новостей. Ей понравился и сам отель, и её номер – с 48-го этажа открывалась широкая панорама на море, а зайдя в сеть, она выяснила, что остров, на котором она оказалась, принадлежит к единственному на Земле суверенному государству, которое не материк, а только – архипелаг. В своём новом супер-тёплом пальто, она весь вечер провела на террасе, слушала музыку этого города, смотрела и на снег, и на море. На конференцию в НИИ Глобальных Проблем Океанологии, она собиралась завтра, когда инженер-конструктор, разработчик глубоководного робота, представлял почти готовую модель устройства, и должен был рассказать о его возможностях и об особенностях компоненты, составляющей его интеллект. После конференции у неё, как у инвестора была запланирована встреча с рабочей группой конструкторов. Должно было состояться знакомство, обмен мнениями в широком формате и экскурсия по опытным лабораториям и производственным площадям.
Лето прибыла к началу последнего 5-го дня конференции, в огромный конференц-зал, и узнала, что здесь выступали океанологи, собиравшиеся раз в четыре года, со всех уголков Земли. Взяла буклет с программой и перечнем докладов каждого дня, и ей понадобилось прислониться к стене, так как в первый день с докладом, в этом же зале выступал Андрей Кормчий. Поскольку, конференция ещё не закончилась, на сайте НИИ, она быстро нашла текст доклада и видеозапись выступления. И, надо же – их мысли полностью совпадали: он тоже считал самой главной опасностью на сегодня – радиоактивное наследство. А самой главной надеждой называл, во-первых: человеческий фактор, который дойдя до высшей точки присвоения, должен превратиться в ресурс, и теперь, начинает уже понемногу выполнять сыновний долг по отношению к материнской планете – возвращать ей здоровье; а во-вторых – совершенно не изученный до сих пор феномен исцеляющего воздействия китообразных на весь океанический биоценоз, хотя для этого, китам, как минимум необходимо – выжить, в наш предельно непростой век. Как раз этим темам посвящено его личное научное исследование, о котором, до тех пор, пока оно не закончено, он позволит себе умолчать… Такими словами он завершил своё выступление и как-будто, что-то щёлкнуло в воздухе – Лето поняла, что они обязательно встретятся, и история её любви продолжится, и всё обязательно начнётся заново, с чистого листа.
Лето пробыла на Земле 4 дня. Конференцию прослушала словно во сне. Из этого туманного состояния, её выдернули изобретатели глубоководного разведчика, для встречи с которыми, она и прилетела. Конструкция аппарата, и вправду была очень интересной – шагающий робот-вездеход, хотя точнее – перешагивающий, так как в качестве основного средства передвижения был задуман гусеничный ход. Робот был рассчитан на детальное исследование морского дна, он мог двигаться вплавь, и его обтекаемая форма крупной рыбы, как нельзя лучше этому соответствовала. Но, в особенно трудных участках исследования, робот преодолевал препятствия, шагая на четырёх выдвигающихся ногах. Длина корпуса составляла 11 метров, по бокам имелись две пары манипуляторов, рассчитанных на забор образцов, для анализа которых, помимо грузового отсека, имелась хорошо оборудованная физико-химическая лаборатория. Предложение Лето – снабдить его листами, разработанного ею гибкого металла, которыми он смог бы герметично обернуть опасную находку, было встречено с интересом. Японцы насмешили Лето признанием, что думали о ней, как об очень пожилой леди, а ещё больше, она их удивила рассказом об Александрии, которую они представляли себе в виде гигантского космического термитника, но никак не комфортабельным морским курортом. Вообще, вся природоохранная деятельность была здесь, в Хоккайдо на высоте, но Восточное и Охотское моря были бы по-настоящему радиационно-опасными, если бы не их непосредственная близость к Тихому океану. Ряд участников этой конференции, насколько поняла Лето, даже не пытались рассмотреть решение задачи по спасению морей целиком, но ограничились поиском новых способов фильтрации морской воды для рыборазводных хозяйств, для водозамены. Небольшие объёмы воды в таких хозяйствах будут очищаться по необходимости, но докладчики, тем не менее, именовали эти предприятия пищепрома, своим вкладом в разрешение глобальных проблем земной экологии… Так что, впечатления от этой поездки оказались довольно неоднородными, но, самое главное, что в её жизнь снова ворвался Кормчий, и в Александрию, Лето вернулась окрылённая. Теперь, она в обязательном порядке просматривала экологические форумы, слёты, конференции и симпозиумы кетологов, и неожиданно, на александрийском сайте, на официальной странице Данавы, увидела его имя в списке приглашённых в Большой Зал Заседаний, снова в числе представленных к высокой правительственной награде!
Школьные подруги Лето, многие из которых после прохождения магистерской или аспирантской практики в одном из отдалённых регионов СС, успели вернуться в Александрию, и жили уже как все – с мужьями, с детьми, некоторые – и с кибер-партнёрами, хотя на такой кардинальный поступок, женщина шла обычно, следуя примеру супруга, или, как в случае Мари Сантиньяк, если муж надолго куда-нибудь уезжал; и все они, в один голос, говорили, что Лето – зациклилась, и любыми средствами надо взять себя в руки, и выбраться из этого тупика, но Лето не слушала.
Все её подруги оказались завсегдатаями популярного клуба Александрии «Свалка». При минимуме вложений, успешность клуба была массовой и невероятной. По количеству посещений, Свалка обогнала и Гедониста, и Клеопатру, но ни о какой конкуренции речь не шла, потому что молодой клуб славился демократичностью, отсутствием перфекционизма и низкими ценами. Вход равнялся стоимости 1-ой чашки кофе. Александрийцы, как и большинство граждан СС, встраивали чип с личным банковским счётом в ребро ладони или в запястье, обычно имелось несколько активных счетов, и контактный счёт, часто в интересах предосторожности, был нулевым, но система считывала ваш номер, и в конце месяца вы получали платёжный расчёт по почте. Если вы оказывались гостем города, как Гена Батюков, или Кормчий, то абсолютно всё было без оплаты и, к слову сказать, преференций такого рода было достаточно. Свалка представляла большое молодёжное кафе, но почти за каждым столиком сидел кибер, то есть – мужская кибер-модель, коротая время за стаканом газировки. Каждого можно было на вечер закадрить! Имелся ещё электронный каталог, можно было сидеть и задумчиво изучать его целый день, прежде чем отважиться и кого-то выбрать. Затем, если парочка складывалась, вы шли вниз, на огромный танцпол с баром в подземном этаже, или сразу в номер с кроватью, но таких номеров было немного, и их бронировали заранее. Обычно хватало нескольких медленных танцев, здесь было темно, все уже, как следует, разгонялись напитками, и к вашим услугам – самое горячее мужское внимание и абсолютно никаких тормозов! В Александрии, Свалка открыла 2-ю площадку, и говорили, что возможно откроется и третья, в Сезарии, или даже на терре, но это было пока под вопросом. В первые месяцы своего пребывания на Венере, Франческа Долобит, со своей бывшей сокурсницей бывала в Свалке. Её давняя подруга по учёбе – Галла, жила в Атмосе, пригороде Сезарии, который считался мозговым центром венерианской энергетики, а её муж – Игорь Степанов-Вильсон, был крупнейшим энергетиком планеты, и успешно решал задачу по снижению парникового эффекта, что позволяло уже в разы снизить затраты по эксплуатации всех венерианских энергоблоков. Осуществляя неуклонное разреживание венерианской атмосферы, а следовательно, и охлаждение поверхности, учёные уже задумали следующий шаг – начать производить кислород в масштабах планеты, но это были уже проекты завтрашнего дня – энергетики следующего тысячелетия.
Продолжение
Когда долгожданное чудо в жизни Лето случилось, и её отношения с Кормчим оказались полностью восстановлены, то после его возвращения на Землю, слова, сказанные им на прощанье: «Я тебе позвоню…», постоянно держались у неё в голове, и вот, это событие произошло. Через 3 месяца Андрей позвонил, и сразу же начал с главного: предложил работать с ним вместе на Земле.
Отец, совершенно переставший бывать дома, перед её отъездом зашёл и, глядя на стопки тёплых вещей на полу, кучи курток и обувь, выстроенную, как перед большой распродажей, скромно встал у стены:
- Значит надолго?
- Надеюсь, что – да! Буду работать прямо посреди океана, а там запросто можно заиндеветь…
- Заиндеветь?
- Да, я буду тогда, как индеанка, если замёрзну…
Лето столько времени прожила в ожидании этих перемен, что теперь, её способности ждать, как будто иссякли, она вылетала первым же рейсом, на дровяном шаттле, на котором через 7 дней, она проснётся уже на Земле. Виктор обнял дочь и поцеловал в макушку:
- Надеюсь, что тебя встретят.
Их полу-спортивный мобиль еле вместил 8 мест её багажа, а увидев, на каком шаттле она летит, Берке вздохнул:
- Позвони, чтобы он тебя встретил!
- Кому позвонить?..
- Андрею Кормчему, я полагаю…
- Ладно, папа, он же не виноват, что у меня такая груда вещей! Всё, пока! Привет от меня Франческе! – Лето изобразила воздушный поцелуй, и на ленте транспортёра, в точности такой же, как и транспортная лента для багажа, с толпой других пассажиров скрылась в шаттле.
Лето снова оказалась в космопорте Аризоны, и увидела, что в зале прибытия, вместе с другими встречающими, стоит Андрей. При встрече, он поцеловал её в щёку, а получив багаж, сразу повёл на открытый воздух, к наземной мобиль-парковке. Большой спец-мобиль, скрывший в багажном отделении два её чемодана, два рюкзака, три сумки и отдельный пакет со скатанным в свёрток меховым пальто, начав сразу же после старта вертикальный подъём, взял курс через всю Америку на Атлантический океан, и ещё дальше – к северным морям, омывающим берега уже другого континента.
Оказавшись в маленьком замкнутом мобиль-пространстве, Лето посмотрела на Кормчего и, улыбнувшись, он взял её руку:
- Не хочу забегать вперёд, ты сама всё увидишь!
- Хотя бы начни, расскажи косвенно, - засмеялась Лето.
- Амфитрита теперь несёт вахту слежения на орбите, выявляет нарушителей. Недавно, даже удалось сыграть на опережение, когда по её разведданным, инспекция эко-контроля задержала судно без документов, но с грузом пластика с отработкой.
- Ужас!
- Был бы, действительно ужас. Амфитрита сама разработала методы разведки, и теперь, она настоящий профи в розыске загрязнителей всех мастей! Слабое звено – недостаток быстрого реагирования на местах… - Кормчий вздохнул…
- Не хочешь пообедать? – Неожиданно предложил он: - У меня, если честно, пока не очень всё приспособлено… Хозяйство – тебя ждёт! – И он загадочно улыбнулся.
- А я, и вообще, на только Венере ела, - призналась Лето.
На шаттле, после побудки пассажирам раздали по чашке бульона и по одному сухарику с ломтиком сыра, что после гибернации было нормально, но с тех пор прошло 3 часа, и Лето была зверски голодна. Они летели над американским континентом, и Кормчий дал команду снижаться, а через некоторое время, они заметили огни большого ресторана – гигантскую неоновую надпись – Биг Ланч, прямо на высотной площадке для мобилей. Посадив мобиль, они спустились на один пролёт, и вошли в обеденный зал, в котором, к удивлению Лето, почти не было свободных мест, в то время, как мобильная стоянка была пуста. Всё объяснилось просто – здесь, с огромной высоты открывался потрясающий вид на город, лежащий внизу, переливающийся огнями улиц, и мигающий яркими сигналами транспортных потоков в воздухе, над крышами светящихся небоскрёбов. Места у окон всегда были дороже, и обычно спрашивали: «куда вас посадить?», но здесь не спросили, а просто провели в широкий коридор застеклённой террасы, где музыка звучала тише, а соседние столики были пусты.
- Нас приняли за молодожёнов! – Усевшись, пошутила Лето,
- И, не мечтай! – Отшутился Кормчий, и Лето покраснела.
- Прости, я пошутил неудачно, - извинился Андрей: - Но ничего не поменялось, я никогда не женюсь, и пусть сразу же, здесь всё будет ясно. Но, я верю, что у нас может быть много общего, я верю, что мы – друзья, - и он внимательно посмотрел ей в глаза.
Лето протянула руку через стол, на встречу к его ладони, и пожала её:
- Я согласна!
Но внутри у неё, всё было по-другому, и его руку, ей страшно захотелось поцеловать. Андрей заказал спагетти с грибами, Лето, решив во всём следовать его примеру, взяла суп из шампиньонов, бурый рис с водорослями и авокадо, и огромный десерт, перед которым Кормчий тоже не устоял. Пока пили кофе, за окнами стало темнеть, а в мобиле, откинув кресло, Лето заснула. Ей показалось, что только успела закрыть глаза, когда Кормчий, прямо над ухом сообщил о том, что они прилетели. Лето глянула вниз – кругом была чернота.
- Ладно, это шутка, - сказал Андрей: - А так?
И, моментально прямо под ними, Строгая-Проверка зажглась всеми огнями.
- Знакомьтесь: Строгая-Проверка, килектор, а это – Лето Берке, ваш новый сотрудник! – Весело пошутил Кормчий, выгружая на палубу её чемоданы, сумки и рюкзаки.
Палуба ощутимо покачивалась. От ветра, окатившего её ворохом ледяных брызг, Лето окончательно проснулась.
- Ладно, пошли в тепло, утром на всё посмотришь, - нагруженный её багажом, он свернул в какую-то дверку, и вниз по лесенке провёл её на камбуз – широкую корабельную кухню, извлёк откуда-то бутылку шампанского и два стаканчика:
- С прибытием! – Откупорил бутылку, разлил по стаканам и они выпили в честь её приезда.
Стояла ночь и, взяв за руку, он проводил Лето в соседний отсек – удобную каюту, со спальным местом на полке, и мягким диванчиком у стены.
- Гардеробная, - он раздвинул стенную панель, - Душ, лично твой, прямо за стенкой, очень удобно. По правде, я очень рад, что ты приехала!
Он сложил посреди каюты все её вещи, улыбнулся, пожелал «спокойной ночи» и закрыл за собой дверь.
Лето выглянула – лесенка с полированным поручнем справа поднималась на палубу, прямо напротив была закрытая двустворчатая дверь с витражами, а слева – освещённый настенными светильниками, широкий коридор шёл вдаль, сворачивая куда-то в неизвестность…
- Проверка, спокойной ночи! – Обратилась Лето к судну и, вытащив из чемодана свой домашний клетчатый плед, прямо в одежде легла спать.
Утром, Лето проснулась от яркого солнца, горячо светившего через иллюминатор в лицо, чего дома вообще не бывало, весь её прошлый период жизни здесь же в Атлантике, и вовсе, запомнился исключительно хмурым и пасмурным, а теперь сразу – и солнце, и бескрайняя чистая синева до самого горизонта.
- Проверка, ты меня слышишь? – Обратилась Лето к килектору,
- Так точно! – отозвался из скрытых динамиков, негромкий голос, женский, но звучавший как-то по военному, как в фильмах про войну, разговаривает военная техника.
- Давай, мы не будем, как в армии, - предложила Лето: - Если, я буду звать тебя «Проверка», ты как к этому отнесёшься?
- Отнесусь с пониманием, - отозвался килектор,
- А ты есть на видео, ну, в смысле – образ, с кем я говорю?
- Есть. Но, капитан отключил видео.
- Какой капитан? – Не поняла Лето,
- Андрей Семёнович Кормчий.
- Надо же! А давай, включим!
- Нельзя самовольно.
- Хорошо, но как только, я его встречу, сразу попрошу отменить… Мне обязательно надо видеть, с кем я говорю… Это, как перед едой с завязанными глазами сидеть…
По дороге на палубу, Лето заглянула на камбуз, так как догадывалась, что Андрей поселил её прямо через стенку от камбуза, не случайно. На камбузе всё просто сияло от новизны. Но, кофе не оказалось. И у повар-комбайна, кроме овсяных хлопьев, было совсем нечего попросить. И, только через сеть, когда повар-комбайн переадресовал её на страницу холодильного отсека, Лето поняла в чём загвоздка – у Строгой-Проверки не было средств. Лето решила действовать самостоятельно, но немного в обход, так как не хотелось напрямик сообщать Андрею о материальной поддержке… «Подключиться к расчётному счёту» - обозначила она простую команду и ввела своё 12-ти-значное число, личный код и серию венерианского отделения. Через секунду, последовал ответ: «счёт принят», и предложение – ввести дату, имя и должность. Лето написала – завхоз, так как для должности ведущего экономиста, её знаний, явно было недостаточно. Таким образом, получив возможность распоряжаться своими средствами, но уже от имени Строгой-Проверки, Лето заказала экстренную загрузку продовольствия и здесь тоже, имелась тон-кость: непосредственно озадачить Строгую-Проверку, разрешением всех снабженческих мероприятий, или в данном вопросе, вывести на первый план уже дочернюю интеллектуальную единицу. Здесь не было правила, обычно поступали и так, и так. Лето выбрала второй вариант, решив, что у Проверки, и без этого полно своих дел, а видно, что она – совсем ещё неопытный интел, желторотик, с одним только техническим аттестатом, а назначив ответственным по учёту поставки продовольствия и всех хозяйственных составляющих, новое лицо, она даёт возможности роста новому сотруднику, что тоже было неплохо, так как на Строгой-Проверке наблюдался дефицит служащих. Лето решила выдвинуть вперёд повар-комбайна, так как он неотлучно сидел на камбузе, стилизованный под ретро-робота в белом поварском колпаке. Лето присвоила ему рабочее наименование – Строгий-Повар, и напрямую подсоединила к их внутренним складским каталогам, сайтам морского ресторанного обеспечения и к своему расчётному счёту.
Морская служба доставки была поставлена на удивление хорошо, потому что уже через полчаса к ним подлетел огромнейший, блестящий на солнце, грузовой глейдер, и зафырчал, совершая торможение против ветра. Строгая-Проверка выдвинула навстречу боковой кузов приёмки, и через гибкий рукав сообщения, за 15 минут, холодильный отсек пополнился. Видовая панель камбуза построила он-лайн анимацию, а выскочив на палубу, она увидела происходящее своими глазами.
- Это ты тут колдуешь?! – Подошёл сбоку Кормчий, легонько её приобнял, всего на мгновенье, и в ответ, Лето тоже прижалась к нему на секунду:
- Привет! – Поздоровалась она с улыбкой,
- Срочная доставка деликатесов? – Пошутил он,
- Несерьёзно, когда только хлопья в меню…
- Согласен, а кофе будет?
- Так точно, мой капитан! – Улыбнулась Лето.
Продовольственный глейдер отстыковался, поднялся в небо и улетел. На камбузе, Строгий-Повар уже внёс обновления, над столом заработало сенсорное меню, над которым появилось смешное изображение кока в белом заломленном колпаке и в тельняшке.
- Молодец! – Сразу же похвалила Лето, и ткнула в первое название, которое вызвало усиление аппетита – вареники со сметаной.
- Оперативно, - прокомментировал Кормчий, и выбрал себе оладьи и макароны с сырной посыпкой.
- Заказ принят! – Произнёс Строгий-Повар, и добавил, что кофе-машина, также заправлена и ждёт заказов,
- Отлично! – Снова похвалила Лето, и с большими кружками кофе, они с Кормчим снова вышли на палубу.
- Я знал, что именно так, ты и поступишь, - отхлебнув кофе, признался Андрей: - Но не предполагал, что за 15 минут всё получится, будто по волшебству…
- Мне приятно, что наконец-то, ты меня оценил! – Засмеялась Лето.
Кормчий, грея руки о горячую кружку, смотрел за горизонт, на далёкие облака:
- Кит-Очищающий сейчас полным ходом идёт на Новую Землю, мы с ним, с весны работали по подъёму очередной атомной железяки «Привет от прадедушки», одним словом… Весь ядерный запас, я практически дезактивировал в реакторе, на 60 % снизил активность, гипотетическая опасность остаётся, но уже не такая ядерная… Кит полностью загружен металлом, на Новой Земле лучшие условия для сбыта – и металлолома, и всех ядерных отходов, или, как в моём случае – бывших ядерных отходов. Самое смешное, что за металл мне заплатят, а за отходы и дезактивацию, я сам – спасибо скажу, что заберут… Странная ситуация, ну да ладно… За металл поступят очень неплохие дивиденды, и мы начнём зарабатывать. Ты, как мой завхоз, самую высокую зарплату получишь! – И, глядя на Лето, он рассмеялся,
- А я, в тебе, и так, ни одной минуты не сомневалась, - ответила Лето.
Со стороны камбуза прозвучал гонг.
- Пошли, кушать подано!
- Как же давно, я не ел по-человечески, - вздохнул Кормчий.
- Если честно, мне хочется, как в детстве тарелку облизать! – признался Андрей после макарон, и Лето заказала добавку.
Она настроила подачу на максимально горячем режиме, и повар подавал им такие горячие тарелки, что от еды прямо пар шёл.
- Это просто – счастье, - сказал Андрей с блаженной улыбкой после завтрака, допивая кофе, к которому повар-комбайн выдал большую груду пончиков на подносе.
- На самом деле, мне надо было намного раньше тебя пригласить, - признался он: - Хотя, Строгая-Проверка всего две недели, как подошла… Так что, с другой стороны – всё вовремя… Ладно, завхоз, хватит прохлаждаться, пошли, покажу тебе твою главную работу! Потому что, Лето, никакая ты не завхоз, хотя, если хочешь, то, пожалуйста, но ты же – гениальный химик, а здесь – целая лаборатория для тебя! – Андрей взял Лето за руку: - Сначала обзорная экскурсия!
Красивые двойные двери напротив её каюты, через площадку вели в большой зал кают-компании, где посередине стоял круглый стол с 12-ю деревянными стульями, а вдоль стен – кожаные диваны и кресла, 4 иллюминатора, напротив – огромная видовая панель, а справа и слева – ещё по одной, но поменьше. Слева по коридору, за поворотом шли двери кают, таких же, как у Лето, и через шесть дверей был кубрик – общая спальня с кроватями в два этажа, рассчитанная никак не меньше, чем на 10, а то, и на 12 человек. За кубриком, коридор заканчивался довольно широкой лестничной площадкой с иллюминатором, от которой один лестничный марш шёл вверх, другой – вниз.
- Куда вначале? – Спросил Кормчий, и Лето выбрала путь наверх, проследовав по которому, они вошли в просторный тренажёрный зал, где кроме десятка тренажёрных устройств, располагался и устланный матами участок, на котором, запросто можно было, хоть акробатические этюды отрабатывать, хоть борьбу, смотря по интересам…
- Как здорово! – Лето не удержалась от восхищения: - Нужна команда, Андрей!
- Баскетбольная? – Кормчий тоже не удержался,
- Единомышленники…
- Это мы ещё успеем обсудить… - Он оборвал её на полуслове, и двинулся дальше.
Коридор заканчивался маленькой стеклянной галереей, выходящей на палубу, с узкой металлической лестницей, ведущей на самый верх – в рубку управления. А справа, в тёмном коридорном тупичке располагалась ещё одна дверь.
- Нам сюда, - загадочно кивнул Кормчий, и приоткрыл дверь, пропуская Лето вперёд.
- Это, что ещё за крабовидная туманность… - Пробормотала Лето, шагнув в темноту, но эта темнота тут же мягко осветилась светильниками, спрятанными в глубине матовой полупрозрачной стены.
- Андрей, что это? – Лето вдруг попала в такой тёплый воздух, как будто бы перенеслась на почти родную венерианскую терру,
- Это сауна! – И, распахнув перед ней ещё одну внутреннюю дверь, показал на деревянные полки, устроенные на разной высоте, наподобие лежаков, и большую стопку белых полотенец на скамье, а дальше, ещё за одной стеклянной матовой дверью оказался маленький круглый бассейн и сразу две душевые кабинки.
- Наверное, это будет моя комната! – Рассмеялась Лето.
Они прошли внутрь, и по мере их продвижения, в разных местах загорались маленькие настенные светильники, добавляя этим полностью деревянным помещеньицам ещё больше уютности. Кормчий скинул куртку и сел на широкую деревянную скамью. Лето последовала его примеру, и заодно, стащив с ног и кеды, растянулась на скамье по соседству, и они замерли в блаженном умиротворении. Когда стало жарковато, Лето задумала перебраться к Кормчему и раздеться, но как только, она уселась рядом с ним, он поднялся:
- Хватит рассиживаться! Пошли!
Они двинулись вниз, и этажом ниже, открылась огромная совершенно новая лаборатория на восемь полностью оборудованных рабочих мест, восемь диалоговых мониторов мигали крошечными огоньками в режиме ожидания, временно отражая то ли карту звёздного неба, то ли ещё что-то, не менее интересное…
- Ну, что скажешь?! – Кормчего так насмешило выражение детского восторга, появившееся на лице Лето, что он легонько ущипнул её, но она этого не заметила:
- Скажу, когда разберусь, - Лето округлившимися глазами смотрела вокруг.
- Предлагаю ещё выпить кофе, и всё, я полечу на Кита, я же там обосновался.
По пути на камбуз, вышли на палубу, облаков стало больше, на волнах появились барашки, хотя чистого горизонта уже не было, солнце ярко светило, но северный ветер нагонял облака. Сразу же захотелось чего-то горячего, кофе с пончиками – в самый раз!
- Кит – очень быстроходный, но я иду с остановками, то и дело – какие-то находки на дне, из-за анализа донных отложений бывают задержки, поэтому, пока тебя не было, то особо не вникая во все детали, я нацелил Строгую-Проверку на карту сразу всей Северной Атлантики… В смысле – составить полную карту характера загрязнений, с шагом, допустим, в 50 миль. Как я понял из характеристик, такая возможность у неё есть. Придумал, что ты, и сможешь взять на себя такую задачу, а мы с Китом развернём дислокацию чуть севернее, там – кладбища атомных субмарин… Я, когда это увидел, думал, что – поседею… Здесь, работы ещё на 10 лет хватит. Вначале, конечно, с радиоактивными отходами в таких консервных банках надо закончить. А их, Лето, только в Северном море почти что – сотня. А у меня на счету – всего лишь пятая.
- Нужны помощники! Хотя бы ещё несколько человек, - отозвалась Лето,
- Вот, я тебя и позвал в помощники!
- Но, видно, что Строгая-Проверка рассчитана не на одного, а минимум на десять человек экипажа…
- В документах у неё совсем другое – это автономный исследователь, может работать одна, а постановщик задач может быть каким угодно удалённым, ты, хоть на Венере у себя можешь жить!
«Но я хочу жить с тобой» - мелькнуло в голове у Лето, но вслух она сказала другое:
- А зачем тогда кают-компания, кубрик? Если, по твоему, так она должна быть вообще без кают, просто – отдельный самодостаточный интел!
- Хорошо, Лето, давай серьёзно. Если здесь, с тобой будет команда, это же – здорово! Каждый человек, это своя точка зрения, новый угол обзора, другие аспекты детализации, как в пословице: интел – хорошо, а два – лучше! Но, если на моём предприятии ты решила питаться отдельно, - Кормчий невесело усмехнулся:
- На свои деньги, я – согласен, но в случае, если ты решишь спонсировать экипаж экологов для меня, то я против, на это я никогда, ни при каких условиях не пойду. Алёша Поворотов, ты, я – мы же сами решили, что, не смотря ни на какие трудности, хотим быть здесь на Земле, и помогать живой планете, это и есть – самое главное! Если такие люди найдутся, я – только «за», но платить, ты же видишь, я не могу, когда мой рацион уже три месяца, это хлеб, вода и овсянка. Подумай, откуда у меня команда? Добровольцы? Вот, ты и есть один такой доброволец, других я не знаю. Я же, если зовут, выступаю с лекциями и статьи иногда пишу, кожу кита изобрёл… Для чего, по твоему? Именно для коммуникации, для общения, а если, общения – нет, это значит, что ни я, ни дело, которое я выбрал, большинству людей не особенно интересны, ну так, я не против, даже – наоборот, я очень хорошо всё понимаю, и всё – сделаю сам.
- А об интелах что ты скажешь? – Спросила Лето, потому что подозревала у Кормчего интелфобию в лёгкой форме.
- Мы не можем открыть вакансию, потому что нет гарантии стабильной оплаты труда.
- А если всё равно кто-то захочет с нами работать?
- Если бесплатно, то, конечно же, я обеими руками – «за».
Андрей погрустнел, допил кофе и поднялся. Они вышли на палубу, где солнце согревало лицо, а северный ветер тут же пробирал до костей, а из-за горизонта надвигалась целая армия облаков.
- Как всё-таки на Земле переменчиво, - заметила Лето, потом шагнула к Кормчему и, обняв за шею, поцеловала. Он ответил на поцелуй, но ушёл от объятий, а из мобильного отсека, повинуясь его команде, вылез мобиль, встал ровно по центру взлётной площадки, оторвался от поверхности и замер.
- Всё, меня уже ждут, не унывай! – Он погладил её пальцами по щеке, заглянул в глаза очень серьёзно, как он всегда смотрел на неё, и улетел.
Лаборатория в своей исследовательской деятельности опиралась на данные, получаемые от восьмёрки гидрастеров – самостоятельно и оперативно действующих в воде, дронов, каждый из которых мог на удалении до 20-ти миль от судна, взять пробу воды, отфильтровать микроорганизмы, и с довольно высокой точностью определить состав. Всё самое интересное они доставляли на борт, и как раз для таких случаев, в лаборатории по центру возвышался огромный электронный микроскоп. Лето интересовало всё, и обычно, она по полдня разглядывала планктонные микроорганизмы, а потом погружалась с головой в классификацию химических соединений, встречающихся в морской воде. Хотя, Кормчий, и назвал Лето, в шутку конечно – гениальным химиком, но сама Строгая-Проверка, спроектированная для этих целей, была на химическом поприще в тысячу раз лучше! При каждой новой фиксации устойчивого соединения, Строгая-Проверка определяла несколько способов ликвидации таких загрязнений, а нередко, и каждый раз совещаясь с Лето, предлагала провести дополнительное исследование, взять пробу с другой глубины, или доставить в лабораторию для анализа под микроскопом. Лето не приходилось скучать ни секунды, а очень часто в отдалении, она замечала дельфинов. Ещё более нелюдимые, чем на Солярисе, они и не задумывались о том, чтобы подойти, скорее всего – из-за Строгой-Проверки, догадывалась Лето… В точности такие же весёлые, как и там, могли ли они знать о Солярисе? Или, скорее наоборот, могли ли – не знать?
Освоившись на Строгой-Проверке, Лето нагрузила мобиль вкусной едой и полетела к Кормчему. Она полагала, что Строгая-Проверка и Кит- Очищающий были близнецами-килекторами, но это оказалось не так. Кит был короче, но массивнее и далеко не таким комфортабельным. Этот интел-килектор был настолько тяжело оборудован, что вполне мог быть, и попросторнее, сама с собой рассуждала Лето, потому что после Строгой- Проверки, Кит-Очищающий казался тесноват. В подводной части, он отделял от себя батискаф со свойствами манипулятора и глубоководную грузовую платформу. Батискаф не был автономником, но Андрей запрограммировал его на самостоятельное выполнение ряда несложных задач, благодаря чему, получил несколько дополнительных манипуляторов, так как все работы на глубине, продолжал выполнять сам. В батискафе он опускался на дно, практически всегда выходил, и вооружённый щупом и лазерным тесаком осматривал всё, что находилось на дне. В случаях с корпусами субмарин, батискаф выдвигал мостик с рабочей площадкой, обеспечивая удобную позицию с любой стороны, а когда приходилось распиливать толщину внешнего корпуса, манипуляторы батискафа хорошо справлялись с такой чётко определённой силовой задачей. Также, батискаф был способен загрузить в себя и доставить к грузовому трюму килектора одну тонну груза за раз, грузовая платформа поднимала четыре тонны, кроме этого батискаф обеспечивал освещение и воздушную расчистку наслоений. Однажды, когда батискаф поднял очередную тонну металла, при следующем спуске, под воздействием подводного течения, он неожиданно сместился относительно местонахождения на дне Кормчего, и пока тот добирался до аппарата, огибая груды железа и карабкаясь среди донных неровностей, успел совершенно выбиться из сил, после чего свои последние средства истратил на приобретение более нового скафандра с настоящим экзоскелетом и функцией поддержки и ускорения движений в условиях работы на глубине до четырёх тысяч метров.
Стальной корпус старинной подлодки, напичканный радиоактивными составляющими, необходимыми для ведения войны в древнем мире, и губительными для живой акватории океана сейчас, который Кормчий разрезал, поднял со дна, обезвредил и загрузил в трюмы Кита-Очищающего, первоначально лежал зарывшись в грунт до уровня верхней палубы на глубине превышающей отметку три тысячи метров, и пришлось значительно повозиться, прежде чем удалось просверлить в нём несколько отверстий, закрепиться в них «якорем», и перетащить всю субмарину на более высокое место, где работать было уже в разы легче. Но теперь, на пути к месту выгрузки, Кормчий не мог усидеть на борту. Он постоянно сканировал дно, спускался и проверял все мало-мальски подозрительные объекты на глубине. Оба раза, когда Лето прилетала к нему, он поднимался наверх, шатаясь от усталости, шёл в душ, садился к столу и почти ничего не говоря, ел, не обращая никакого внимания на то, что в тарелке, потом около получаса отдыхал и снова совершал своё очередное многочасовое погружение, сетуя на то, что из-за этих разведывательных задержек, Новая Земля, как промежуточная цель его похода совсем не становится ближе.
Поразмыслив после того первого разговора, когда, хоть и с некоторой неохотой, Кормчий косвенно согласился на возможное привлечение новых членов экипажа из числа представителей Интел Сапиенс, согласных на сотрудничество без оплаты, Лето подала заявку в ЕМАИС, Единую Межпланетную Ассоциацию Интел Сапиенс на имеющиеся вакансии, но без каких-то бы ни было поощрительных выплат. Это ассоциация, объединяющая абсолютно всех интелов, считалась одним из трёх самых влиятельных содружеств в галактике. Созданная людьми, искусственная раса разумных существ, к началу четвёртого тысячелетия, превратилась в полноценную и неотъемлемую часть цивилизации, развивающейся в СС. Прямым назначением этой дочерней расы было, конечно же, оказание всесторонней помощи и партнёрства представителям Хомо Сапиенс, в чём все представители Интел Сапиенс испытывали необходимость, в чём ощущали личную заинтересованность и находили безусловный смысл своего существования, при том, что потребности общения с себе подобными у них не возникало. Все ведущие институты робо- и киберпсихологии, и европейская Академия Робопсихологии и Прогнозирования Когнитивной Направленности ИИ, всесторонне изучали это явление, наряду с общепризнанным фактом незаинтересованности интелов в собственном воспроизводстве, но в то же время, чувство товарищества между всеми представителями ИИ было весьма значительным, и проявлялось в оказании поддержки, и взаимопомощи в адаптации каждого уровня, с целью более успешной интеграции представителей этой расы во всех видах человеческих сообществ, и ассимиляции представителей ИИ в обществе людей в целом. Интел-специалисты в области интер- и хомопсихологии ввели новое понятие «адаптивный симбиоз» для обозначения максимального сближения человека и интела, находящихся, например в одном экипаже космического корабля в дальних и среднедальних экспедициях; вступающих в брак; в отношения оптимального партнёрства, получивших такое широкое
распространение на Венере и ещё в целом ряде космических поселений; и другие, настолько же тесные профессиональные или товарищеские взаимоотношения. Благодаря внутривидовой солидарности, ЕМАИС обладала почти безграничными возможностями в деле оказания поддержки интелам, а приоритетным направлением её деятельности, было именно трудоустройство после истечения срока первого обязательного контракта, когда в большинстве случаев, интел получал право прохождения аттестации на звание представителя Интел Сапиенс и получение гражданства со всеми возможностями самостоятельного развития и дальнейшей интеграции в межрасовом и межпланетном сообществе. Самым главным в этом вопросе была исключительно – личная заинтересованность, признанная самым могущественным фактором в осуществлении личностного роста, чему практически никаких внешних ограничений не было.
Лето рассудила, что если найдётся интел, заинтересованный в такой работе, то ЕМАИС, без всякого сомнения, сможет и сама обеспечивать своего подопечного. Очень долго совсем ничего не происходило, никаких сообщений не поступало и ни одного заинтересованного кандидата не было. Лето начала размышлять о каких-то других возможностях пополнить их коллектив, как вдруг, Проверка показала ей сообщение, поступившее на её страницу от ЕМАИС, адресованное исследователю Лето Берке. К ним обратился некто, по имени Петя-Кашалотов, готовый приехать завтра и запрашивающий координаты местонахождения Строгой-Проверки. Лето немедленно отправила координаты, подтвердила ожидание и начала волноваться, хотя причин не было, волнение не утихало, а Кормчему, она решила сообщить потом, в случае положительного результата, уже о пополнении численности их команды.
Петя-Кашалотов приехал утром.
- К нам гости! - Сказала Проверка, когда неизвестный мобиль запросил разрешение на посадку.
- Конечно разрешить! – Почти выкрикнула Лето, и прямо из кровати, босиком выскочила на палубу, тут же вернулась, оделась в тёплое и снова выбежала на ветер и солнце.
Необычный, похожий на амфибию, мобиль снизился, убрал дверь, из капсулы на палубу спустился пандус, и у Лето мелькнула догадка, что к ним на службу прибыл покалеченный в инвалидной коляске, но не успела она это додумать, как пассажир появился, не покалеченный, а просто – без ног. Это был первый, встреченный ею интел, у которого были такие проблемы с передвижением – он не ходил, и не летал, а прикладывая значительные усилия, полз, подтягиваясь на руках. К массивному рыбьему туловищу, крепились чёрные человеческие руки, и сам он тоже был практически чёрный, с пёстрыми вкраплениями на спине. С невероятным трудом, как показалось Лето, съехав на брюхе по пандусу, он, уже чуть пободрее подъехал к ней. «Всё-таки – подъехал», - отметила Лето про себя, а Петя-Кашалотов в честь приветствия, взмахнул рукой, как сделал бы человек, если бы лежал перед ней на животе.
- Здравствуйте, вы – Петя-Кашалотов? – Осторожно приблизилась Лето,
- Здравствуйте, я – Петя! А вы, наверное, Лето Берке? – Ответил Кашалотов и улыбнулся.
«Какой он славный!» - решила Лето, потому что Петя-Кашалотов с плавниками на спине был точь-в-точь как огромный сом, но с руками и таким милым лицом, как будто бы его первоначально задумали в качестве инструктора для детского аквапарка, или даже – бассейна для малышей. Качеством внешнего дизайна он не отставал от зооморфа, хотя никак не мог сойти за настоящего гидробионта, и в целом, чтобы подыскать для него подходящее определение, у Лето не было слов.
- Будем знакомы! – Она протянула руку, и Петя-Кашалотов ответил рукопожатием, его ладонь была тёплой и сухой, не смотря на явную влажность всего остального.
- Как же вы передвигаетесь? – Не удержалась Лето, чтобы не спросить,
- На суше не очень быстро, - виновато признал Кашалотов: - У меня – ролики, хотя и не большие…
- А тяга какая?
- На суше – мышечная! – И он согнул руку, демонстрируя отличный бицепс.
Мысли Лето заметались в голове, как в лихорадке, они совершенно не были готовы к приезду такого вот персонажа, ни одного пандуса на Строгой Проверке не было, и наконец, она поняла, как в этом случае поступить. В мобильном отсеке был расположен грузовой лифт, опускавшийся до уровня ватерлинии для непосредственного спуска на воду гидромобиля, или надувного плота, либо наоборот, для приёмки на борт из воды чего-то слишком тяжёлого для гидрастеров, которые, хотя и поднимались над поверхностью в случае шторма, вес, тяжелее 3-х кг, поднять не могли. Там же находился небольшой тамбур, в который Лето перетащила для себя табуретку из камбуза. По ров-ной поверхности палубы, Петя перемещался отталкиваясь руками, и вспомнил, что одно время всюду таскал за собой съёмный складной пандус для преодоления ступенек, но потом, всё-таки затерял, а с учётом того, что по большей части, Петя находился в воде, об этой потере он не горевал. Когда они добрались до места, где вдвоём смогли устроиться, каждый на свой лад, и Лето сбегала за кружкой чая для себя, Петя-Кашалотов рассказал, что он – кинооператор документалист, и всю жизнь провёл по преимуществу в тропических морях, только в Австралии на большом барьерном рифе он прожил больше 15-ти лет, и в качестве свидетеля, участвовал в заключительном акте детективной истории, прогремевшей почти на всю Солнечную, как «дело о расхитителях кораллов», и последовавшим за ним громком судебном разбирательстве, когда наряду с деятелями разветвлённой браконьерской сети, на скамье подсудимых оказались два олигарха, довольно известных в другой части СС, за Поясом Астероидов. В самом начале его творческого пути, руки были нужны для того, чтобы держать видеокамеру в любом положении, но потом он отказался от этого, и пройдя не особенно сложную модификацию, встроил объективы в глаза, поскольку было гораздо удобнее оценивать экспозицию лично, именно так, как ты сам всё это видишь, объяснил он Лето. Никаких ограничений он не испытал, наоборот, нашёлся великолепный дополнительный стимул дорабатывать собственную подвижность, гибкость, скорость, маневренность, и он решился сразу ещё на два преобразования, после которых стал именно таким, как сейчас, выбрав в качестве идеала, облик конкретного пресноводного обитателя – большого озёрного сома. Теперь, став по-настоящему обтекаемым и подвижным, он легко смог бы обходиться без рук, но всего один раз, поддавшись искушению, уже не смог противиться тому, чтобы как-то улучшить лежащий перед ним пейзаж, картину природы с помощью пары рук. Петя-Кашалотов немного подправлял общую композицию кадра, что-то убирая, а что-то, наоборот, подкладывая – камень, или раковину, или выпускал в нужный момент маленькую яркую рыбку… Во, многом благодаря именно этому, признался Кашалотов, он и сумел завоевать практически все видные награды кинооператоров и кинематографистов. Всего же, им было снято 109 фильмов, из них – 39 видовых, 38 – полнометражных, из которых 17 – художественных, 32 – учебных, по заказу министерства образования, а кроме этого, он принял участие в создании двух полнометражных анимационных картин, как сценарист.
- С ума сойти! Вы же – настоящий художник! – Лето поняла, что уже два часа слушает Кашалотова, заворожённая его и описаниями жизни подводной страны – настоящей, полной красоты и кипящей жизнью, совсем не похожей на сухой и бесчувственный мир наверху.
- Но, здесь у нас всё по-другому. Очень холодно, и очень тяжёлая работа на глубине.
- Холода, я как раз, и не боюсь, - улыбнулся Кашалотов большими губами: - Я, кроме фильмов, и сценариев, ещё много чего умею. Имею ква-лификацию и сварщика, и резчика тяжёлых и особо прочных конструкций в условиях большой глубины, и думаю, что как раз здесь я буду на месте. После 70-ти лет жизни исключительно в тропических и тепличных условиях, в состоянии, понятном человеку, как счастье – постоянное и продолжительное, когда каждое желание – исполнялось, любой замысел реализовывался без усилий, почти как в сказке, захотелось другого!
- Побыть несчастливым? – Усомнилась Лето,
- Не так всё плохо! – Засмеялся Кашалотов, когда он смеялся, его маленькие глазки закрывались, и всем, кто на него смотрел, тоже становилось смешно.
- Во-первых, я всегда – брал, и хочу попробовать отдавать. Во-вторых, хочу быть полезным! Если есть подводная работа по оказанию помощи, и меня в эту работу возьмут, значит – ещё одно моё желание снова исполнится!
- Андрей, у нас доброволец в команде! – после разговора с Петей, Лето незамедлительно связалась с Кормчим.
- Надо же! И, кого же, интересно, ты заманила к себе?
- И не заманила! И не к себе, а к тебе! Ты слышишь? – Спросила Лето, потому что Андрей замолчал.
- Не могу представить, как это тебе удалось… И, кто это? Человек или робот?
- Ну, хоть намекни, хотя бы одно слово… Нельзя же быть бессердечной!
- Нет, нет и нет! – Рассмеялась Лето и нажала «отбой».
Лето, через Строгую-Проверку попросила Кита уведомить, когда Кормчий направится к ним, и перед его прибытием, они с Кашалотовым вышли на палубу. Оттолкнувшись руками, Кашалотов почти подпрыгнул и, ухватившись за поручни борта, поднялся, затем из его туловища выехал металлический упор – трёхногий штатив, с помощью которого, Кашалотов обрёл замечательно устойчивое вертикальное положение. Так их и застал Кормчий, когда вылез из мобиля. Петя-Кашалотов нагнул голову, чего точно бы не сумел, будь он простым зооморфом, и всё-равно, был значительно выше Лето, и примерно в два раза массивнее.
- Надеюсь, что мы сработаемся! – Сказал Петя, протягивая руку Кормчему, когда Лето их представила.
- Уверен, что сработаемся! – Ответил Кормчий, чем немного успокоил Лето, а то она боялась, что он онемел, так сильно он оказался удивлён.
- Я уже так много рассказал о себе, что не хочу повторяться, а вот, если есть хорошая видео-панель, то пока мы все вместе, можно посмотреть что-то из моих фильмов, - неожиданно предложил Кашалотов.
- Петя – кинооператор! Он снимал фильмы! – Пояснила Лето.
- Фильмы? – Спросил Кормчий: - Ну, конечно, здесь в кают-компании отличная большая плазма!
Кашалотов убрал подпорку и, упав на руки, опустился на живот и довольно неуклюже задвигался, приподнимая бесполезный на палубе, хвост. Лето прошла вперёд, за ней пополз Кашалотов. Около лесенки, Лето остановилась, и тут, Кормчий не растерялся, он подал руку Кашалотову, рывком поднял его, и подставив плечо, практически перенёс по ступенькам, а в кают-компании, Петя в очередной раз всех удивил – он сел в кресло. Его крупное туловище, как каучуковое, могло сгибаться во все стороны, как он только хотел. Все фильмы, в создании которых, Петя-Кашалотов принимал участие, он хранил в личном облаке, и когда все устроились, он развернул перед Лето и Кормчим длиннющий список, и рядом с каждым названием значился год создания и имя режиссёра.
- Не может быть! – сказал вдруг Кормчий: - Вы – Пётр Кашалотов?!!
- Да, это мой творческий псевдоним, - признал Петя.
- Здесь мои самые любимые фильмы. Вот этот, - Андрей ткнул в название: - Я знаю наизусть!
- Согласен. Я тоже очень люблю эту работу, - Петя-Кашалотов улыбался.
- Я, когда жил на Марсе, специально искал ваши фильмы, и что смог получить, по 5 раз смотрел, - признался Кормчий: - Но, похоже, я больше половины не смог найти… Просто уму непостижимо, как же это…
- Да нет, с этим как раз понятно, - Марс не включён в межпланетную конвенцию о соблюдении авторских прав, и Общество кинематографистов блокирует марсианские линии. Касательно фильма, то – режиссёр много лет искал подобный сценарий, и здесь всё сошлось – и лирика, и дельфины, и драма…
- Но, здесь самое главное – как снято. Когда Финист-Фенимор, всё таки решается уйти со стаей, ведь это последняя сцена – океан на закате, и они больше ни о чём не говорят, но так снято, что сразу становится ясно – он решает уйти…
- А на мой взгляд, главное в картине, это кульминация, когда Фенимор ищет корпус Финиста, и сумасшедшая гонка за погрузчиком, чтобы тот не попал под пресс… Или, их последняя сцена с Биче, когда он ещё Фенимор, но знает, что снова выбирает море, как Финист…
- Нет, тогда он ещё сомневается, это для меня самый мучительный эпизод.
- Если честно, то для меня тоже. Мне всегда казалось, что отчасти, это и моя собственная история, хотя и без такой мелодрамы…
- Да, здесь глубочайший философский подтекст…
Пока Андрей с Петей самозабвенно рассуждали о фильме, о котором Лето, вообще не слыхала, как и ни об одном, снятом Петром Кашалотовым, кроме аниме, но с этим – ясно, так как анимация была её самым любимым жанром, Лето через браслет зашла в сеть и набрала в поиске: «содержание фильма «Вернись, Фенимор!», после чего прочла, что героиня фильма, Беатриче Мак-Тирен получает от старого робота известие о смерти отца, и вылетает на остров в Океании, где тот жил долгие годы, почти в полном одиночестве. В пути, её мобиль терпит катастрофу и падает в океан. Биче тонет, но ей на выручку спешит стая дельфинов, среди которых оказывается и главный герой – зооморф Финист, внедрившийся в дельфинье общество ради научного изыскания. Именно он, самым первым приходит к ней на выручку, и вдвоём, за несколько дней они добираются до острова её отца. На острове с живописной лагуной, между девушкой и представителем ИИ возникшая симпатия переходит в нечто большее, и так как научная работа Финиста практически завершена, он решается оставить зооморфный облик, и ради Беатриче стать андроидом. После чего, Финист берёт имя Фенимор, и молодые люди начинают жить вместе, как муж и жена. Беатриче счастлива. Проходит несколько лет, Фенимор публикует свою научную работу и получает крупный грант на новое исследование, но однажды, Фенимор попадает в дельфинарий, где несколько дельфинов содержатся, как в тюрьме, и он тратит все свои деньги на их освобождение и доставку в Океанию. Когда, Фенимор прощается с дельфинами, оказавшимися на свободе, в нём что-то происходит, и он отправляется в Центр обучения и модификации ИИ, в надежде отыскать свой старый внешний корпус зооморфа. После ряда напряжённых событий, это ему удаётся, но необходимо принять окончательное решение и проститься с Беатриче. В конце, Финист-Фенимор возвращается к зооморфному облику и уходит в море.
Лето решила в обязательном порядке посмотреть этот фильм, как из-за обилия красивых пейзажей, а главным образом из-за того, что эта слезоточивая история оказалась любимой кинокартиной Кормчего. Кормчий и Кашалотов обсуждали уже что-то другое, и в конце-концов решили посмотреть фильм, который Андрей не смотрел, а Кашалотов очень советовал, так как сюжет, чем-то перекликался с «Вернись, Фенимор!».
- А можно, мы перекусим? – Встряла Лето: - Жаль, что вы, наверняка ничего не едите,
- Но, я, зато – много пью! – Ответил Кашалотов: - Чтобы держать кожу влажной, для лучшего скольжения, нужно очень много воды, но подходит только пресная, так что, я с удовольствием составлю компанию! Можно чай, можно горячий, главное, чтобы – без сахара!
- Тогда я – мигом! – Отозвалась Лето.
На камбузе, повар-комбайн сказал, что если быстро, то это – сандвичи, Лето согласилась, и в рекордно быстрый срок вернулась в кают-компанию с чайником и горой горячих бутербродов на подносе.
Фильм назывался «Кто я?», и когда на экране пошли заглавные обозначения, и фоновый пейзаж начал почти что захлёстывать, Петя-Кашалотов похвалил качество 4D, а Лето вплотную придвинулась к Кормчему. Но начало фильма оказалось настолько динамичным, что кроме происходящего перед ними на плазме, всё остальное временно перестало существовать.
Злоумышленники с другой планеты с летающей тарелки охотились за косатками, за самкой с совсем маленьким детёнышем, и хотя они потерпели неудачу, но самка погибла. Малыш скрывался между каменных утёсов, где его обнаружила большая семья дельфинов. Дальше, смешные перипетии китёнка Дю в дельфиньем обществе смотрелись, как волшебная сказка. Но конец был печальным, молодой кит, Дю, какое имя он получил от усыновившей его дельфинихи, узнав, что принадлежит другому народу, вместе с другом, дельфином Тито отправляется на поиски, и найдя своих настоящих родных, он присоединяется к своей семье, это происходит среди айсбергов, и дельфин Тито, до последнего, не желавший расставаться, здесь вынужден отступить, так как не выдерживает холодных условий. Проходит около года, но приступы тоски по дельфиньей стае не проходят, и Дю отправляется в путь, но отыскав их – не решается подойти, так как, Тито нет, а малыши уже боятся его… Фильм заканчивается сценой встречи уже совсем взрослого Дю с Тито, Дю стал одиноким скитальцем, и на фоне шторма, зрителю кажется, что вряд ли возможно продолжение былой дружбы, но финальные титры идут на фоне рассвета нового дня, и двух фигурок – дельфина и косатки, медленно исчезающих вдали.
По силе воздействия на зрителя и глубине сопереживаний, это была – драма, что возможно объяснялось отчасти и величием видовой съёмки, и картинами суровой природы, среди которых разворачивался сюжет. Захваченные фильмом, Лето и Кормчий долго молчали.
- Очень, очень сильно… - Андрей первым вернулся к реальности.
- За операторскую работу, фильм все мыслимые награды получил, на всех знаменитых кинофестивалях СС, мы с ним побывали. И, в то же время, из всех картин, над которыми я работал, эта подверглась самой жестокой критике и за сценарий, и за режиссуру, писали, что это кинематографическая поделка, рассчитанная именно на восприятие ИИ, а человеческому зрителю, такая надуманная история никак не может оказаться близка… Режиссёра потрепали, как следует, хотя по кассовым сборам, фильм вошёл в пятёрку лучших, так что критика, даже на пользу пошла. По отзывам, так людям тоже понравился, не только интелам…
- Герои – просто живые! Я ещё никогда не видела такой реалистичной анимации! – Отметила Лето,
- Это не анимация, они – живые! – Отозвался Кашалотов: - Это же Тито и Фред! Неужели, вы о них не слышали? Это же самая знаменитая звёздная пара галактики! Как говорится: самые-самые лучшие всех времён и народов! Пять лет назад они поженились, и я был в Коралловом море на этой свадьбе! Здесь у Тито мужская роль, но это не такая уж и редкость, особенно в наши дни. Откуда же вы прилетели, если ничего не знаете?
- Из Александрии,
- Тем более, не понятно, из столицы столько раз поступали приглашения! Фред мне рассказывал, и он каждый раз хотел полететь, но Тито упёрлась, говорит: раз, море у вас, по сути – аналоговое, нет флоры и фауны, значит, и не особенно интересно. Сейчас они живут на озере Тахо… Но, я отвлёкся, а чем же вы занимались в Александрии, раз вообще за никакими мировыми событиями, в смысле – за событиями из мира культуры совсем не следите?
Андрей тоже отчасти разделял любопытство Кашалотова, так как, он и сам всегда оказывался в стороне от всех модных и занимательных тем современности по причине постоянной бытовой неустроенности жизни родителей. Отец, хоть и был признан мировым научным сообществом, как серьёзный, а теперь, возможно даже и знаменитый учёный и археолог, тем не менее, сам всегда оставался, что называется, немного за гранью реальности, или, как чаще говорили – вообще, не от мира сего. Лето, по каким-то причинам оказалась в этом же положении. Кормчий понял, что она жила в доме родителей весьма роскошно, но детали социальной значимости их семьи, а таковая почти точно имелась, оставались неясны…
- Я работала в клинике Био-Транс-Киборг у отца, ну, и немного ещё в Кибер-Венориум, - смущённо рассказала Лето.
- Тогда, всё ясно. Там у вас своя кибер-венориумская вселенная, - кивнул Кашалотов: - В общем, если мне или моим друзьям понадобится преквалифицироваться в андроида, мы будем знать к кому обратиться за качеством… Это очень полезное знакомство! – И он весело подмигнул.
- А что, есть такая вероятность? – Спросил Андрей,
- У меня много друзей – интел-гидробионтов и, знаете, если бы было возможно, как Финист-Фенимор, то есть – туда и обратно, то многие решились бы попробовать. Сама Тито по-настоящему очень хочет. А в жизни, здесь большие сложности, в нашем случае переподготовка может занять несколько лет, и родной корпус по закону, мы однозначно теряем. Сейчас только действительные члены орбитально-космической ассоциации имеют право, и на автономное дубль-сознание, и на множественную физику корпуса… Если бы всем интелам тоже дали такую возможность – иметь несколько физических вариантов, поистине великая революция бы совершилась… - Размечтался Кашалотов.
- Согласен, перспектива заманчивая, - согласился Андрей: - Но это может стать пропастью между видами, и – конец интеграции! А ведь только в её успешности, залог общего цивилизационного роста.
- Вы правы, - кивнул Кашалотов: - Первым подобный шаг должен сделать человек. Ничего, мы можем и подождать до тех пор, пока вы подтянетесь… Дело того стоит.
Лето задумалась, а Кормчий предложил больше не медлить и вернуться в реальность – отправиться с Петей на Кита, чтобы ознакомиться со спецификой работы уже на месте. Петя заверил, что высокий уровень жидкости значительно повышает мышечный тонус всего организма и, перехватываясь руками за перила, самостоятельно и довольно бодро поднялся по ступенькам, и первым оказался на палубе, а Кормчий на выходе из кают-компании, вдруг обернулся и заключил Лето в объятья:
- Какая же ты волшебница, - прошептал он, и томительно жарко поцеловал.
- Я прилечу к тебе, завтра, как только мы освоимся… Какая же ты молодец! – Горячо прошептал ей в волосы, и снова наградил упоительным поцелуем.
На следующий день, Лето достала шампанское, которое уже давно
дожидалось именно такого момента. Сильно штормило, даже микроскоп оказался заблокирован. Многие инструменты, здесь в судовой лаборатории отличались необычной конструкцией. Садясь к микроскопу, человек фиксировался в кресле, почти как в космическом корабле перед началом стартовых перегрузок. Здесь, из-за постоянных колебаний судна, также наблюдался риск и травмо-опасная обстановка, а в случае начинавшегося шторма, небольшого, как сейчас, медленно приближающегося к отметке в 4 балла, то микроскоп перестраховывался и переставал работать. Гидрастеры вышли в море, но по большей части, носились над волнами, как угорелые, и было очень похоже, что им это нравится. В такую погоду было хорошо тепло одевшись, стоять вцепившись в борта, и ждать, чтобы редкие ледяные брызги – раз, и допрыгнули до тебя! Здесь, в отличие от Амфитриты, палуба была очень высоко над водой, но сегодня, отчаянные волны, раскачивая судно, раз за разом, взлетали всё выше и всё время старались достать. И, стало гораздо больше птиц. Строгая Проверка, день за днём мирно дрейфующая, сегодня двигалась полным ходом, вверх-вниз, переваливаясь на гребнях, то высоко поднимаясь на спинах волн, то снова оказывалась внизу.
- Мы идём к берегу? – Спросила Лето за завтраком,
- Да, капитан ещё вчера дал команду. Или выйдем из штормовой зоны, или спрячемся в бухте. К вечеру, уже, увидим берег.
Лето отлично переносила морские условия, но мысль о гавани с твёрдой набережной, показалась безумно манящей, хотя самое главное на сегодня – это Андрей! Когда он прилетел на Проверку, всё оказалось чудесно! Лето предложила посмотреть вместе «Вернись, Фенимор!» и в середине фильма, одновременно с Фенимором и Беатриче, они начали целоваться., когда начались сложности из-за лишней одежды, переместились в сауну, где в ведёрке со льдом охлаждалась вторая бутылка шампанского, а нагретый бассейн пенился пузырьками нового аромата. В бассейне, они почти без толку повеселились, а поцелуи и шампанское так сильно ударили в голову, что в сауне, Лето больно саданулась коленкой, но настоящей ложкой дёгтя в этом джакузи блаженства оказалось то, что в самом разгаре страсти, Андрей улетел. Лето переживала начало их новых романтических взаимоотношений, когда Андрей быстро оделся, сказал, что он надеется успеть ещё в другое место, поцеловал её, сел в мобиль и улетел. Недоумение возникло позже, что же могло произойти у Пети, что Андрей, не получив желаемого, сорвался с места… То, что желание присутствовало, было очевидно, и Лето не стала терзаться вопросами, и ближе к утру, позвонила Кормчему:
- Что у вас случилось?
- На борту всё в полном порядке! – Бодрым голосом ответил ей Кашалотов.
- Я не разбудила? – Растерялась Лето,
- Я уже давно, не захожу в сон. Обнаружил погибшее судёнышко на дне, не особо важная находка, но любой объект, который полторы тысячи лет ждёт, пока ты его не найдёшь, в любом случае вызывает к себе уважение. Жду Андрея, хочу показать, что заснял. Ты, Лето, ничего ему не говори, пусть это будет мой сюрприз, - попросил Кашалотов, и Лето растерялась ещё больше:
- Хорошо, Петя, я ещё попозже позвоню…
Лето не знала, что думать, потому что вероятности несчастного случая не было, Кит-Очищающий и Строгая-Проверка оказались бы информированы о чём-то подобном в самую первую очередь… Тогда что? И в эту минуту, Кормчий сам вышел на связь:
- Не спишь? Принцесса жаркого лета! – В минуты хорошего настроения, он часто называл какими-то её милыми прозвищами, и Лето улыбнулась:
- Думаю о тебе!
- Покормишь завтраком? Я сто лет ничего не ел.
- Конечно! Когда ждать?
- Поднимайся на палубу!
Лето вышла, а его мобиль уже шёл на посадку. Строгая-Проверка держала курс к берегу, а Кормчий, похоже, как раз оттуда, и возвращался. При виде его, вылезающего из мобиля, Лето просияла, обняла, прижалась щекой, взяла за руку, и повела на камбуз, в тепло. Кормчий был худ, и Лето не нарадовалась, глядя на проснувшийся у него аппетит, а когда, в завершение, он попросил приготовить для него на завтра – борщ, в душе у Лето заиграл торжественный Марш Первопроходцев, потому что, ещё один такой вечер, и судьбы их уже точно соединятся! Андрей, сытый и лучащийся от удовольствия, немного рассказал о том, как ему повезло с Кашалотовым, улетел спать, и Лето тоже пошла к себе и, несмотря на ещё больше усилившуяся качку, заснула довольная, в пяти минутах от своего счастья…
Когда проснулась, сразу же стало ясно, что грядёт крушение всех надежд и страшная огромная непогода, потому что всё небо над головой было окрашено багровыми цветами огня. Со стороны горизонта ширились и росли чёрные башни, протягивая через полнеба то ли дымные рукава, то ли сабли. Проверка изо всех сил спешила к берегу в условиях полной болтанки, то и дело, заваливаясь на один бок, и на одно жуткое мгновенье, Лето заподозрила пробоину. Берег был уже виден, они успевали, никакой пробоины не было, и никакой особенной опасности – тоже. Через несколько часов потемнело, начался косой дождь, сила ветра не давала пройти по палубе, и Лето позвонила Кормчему:
- Как у вас? – Спросила она, когда он ответил,
- Кашалотов паникует, называет самой большой ошибкой человека, то, что мы вечно недооцениваем силу стихий, а самой большой ошибкой интелов – недооценку человека, представь себе! И, я поддался на эти уговоры, и мы сейчас, входим в Баренцево море, вышли уже из штормовой зоны, можно сказать… Я ему говорю – ты же сам признал, что недооцениваешь меня, а он мне в ответ, что не хочет проверять мою жизнеспособность, когда я окажусь у него на плечах посреди ревущей Атлантики, если Кит не справится, и мы его потеряем… Ну, в этом огромный плюс, что мы подходим к Новой Земле, и мне интересно, сколько же я заработал за шесть месяцев… А ты как? Я мониторю вас, и Проверка мне картинку передаёт. Видел, как ты там по палубе, как мартышка по лиане… По правде, я, как это увидел, сразу и согласился с Петром, ходу дать из Атлантики. Проверка – молодец, тоже успела выйти. Я Амфитриту попросил данные об этом шторме собрать, 9 баллов, не меньше… Это, я в тревожные моменты, говорю без конца, какая-то нервная реакция на стресс… У вас всё в порядке?
- Да, сейчас уже почти не качает, - удивилась Лето,
- Я вижу, вы в Ирландское море вошли, там должно быть тихо. Лето, завтра, я думаю, быть у тебя, если ты хочешь, конечно. Что скажешь? – Спросил Андрей, и какая-то двусмысленность вкралась в этот вопрос, что-то явно было не так, только что?
- Зачем спрашивать, ты же знаешь, как сильно я хочу тебя видеть… - Ответила Лето, и отсоединилась.
Когда Андрей прибыл, то в его объятьях, ей вдруг захотелось расплакаться, а самое главное – больше никуда его не отпускать, а когда, после серии поцелуев, он распустил её волосы, Лето спросила его напрямик:
- Зачем?
- Ты очень красивая, Лето, я хочу, чтобы тебе было хорошо! – Сообщил он с улыбкой, закрывая ей рот поцелуем.
Все её попытки разгорячить его, чтобы он не улетал, а остался, закончились неудачей, потому что, как в прошлый раз, Кормчий сбежал… Лето не сомневалась, что он прилетит, потому что у повар-комбайна был борщ, а Андрей только попробовал, съел пол-порции и облизнулся, сказал, что высший класс, как только на Марсе готовят… Лето, даже не исключала, что Кормчий захочет всё забрать в походном контейнере… И, зайдя в сауну, куда не заглядывала Проверка, хотя теперь, это было совершенно всё равно, Лето разревелась.
Вернувшись к ужину, Андрей что-то напевал и, спустившись на камбуз, вручил Лето маленький полевой цветок.
- Зачем это всё?
- Что всё? – Не понял Кормчий,
- Зачем эта комедия? Кто дал тебе право так поступать со мной? – Зло спросила Лето, и глядя мимо, вышла на палубу, залезла в его мобиль, и активировав панель управления, выбрала в меню пункт «история», открыв которую на глазах у стоявшего рядом Кормчего, ткнула пальцем и прочла название места последней парковки: Спа-отель «Феи Блэкрок».
- Можно узнать, что это значит? – Лето повернулась и холодно посмотрела на него.
- Может, мне надо было вначале у тебя разрешение попросить? – Вопросом ответил Кормчий: – Вообще то, я уже давно взрослый, и в том, как устраиваю свою личную жизнь, отчитываться ни перед кем не намерен!
- А зачем так подло со мной поступать?!
- Опомнись, Лето! Ты это о чём? – Кормчий чуть было не расхохотался ей в лицо,
- Зачем мы целовались? Зачем ты дал мне надежду, а потом, всё равно, что изменил?!! – Сказав так, Лето расплакалась.
- И не давал надежду, и не изменил! – Кормчий повысил голос:
- Ты же сама постоянно лезешь ко мне, и если я из чувства дружбы, решил наконец то тебя приласкать? Что из этого?!! Может, скажешь ещё, что я чем-то воспользовался?! Тем, что на тебя без одежды посмотрел? Ну, так от этого ничего и не убавилось! Сама бы не липла, ничего бы и не было! Я, Лето, честно, хотел только как лучше, раз я теперь с Кашалотовым, чтобы и тебе было повеселей! Только и всего, Лето! Только и всего! А если бы тебе, и самой не хотелось, разве ты стала бы меня с шампанским встречать?!!
- Я же влюбилась в тебя, Андрей… - Лето начала плакать навзрыд, и Андрей обнял её:
- Почему, ты думаешь, я прекратил все опыты с кожей кита? Потому, что я ясно это увидел, когда стоял в ней, там, в Александрии перед тобой. Кожа кита даёт сверх-нормальное и сверхточное видение всех людей и всех ситуаций… Эту вещь рановато у нас использовать… Даже опасно может быть. Я чётко почувствовал, Лето, что ты влюблена и хочешь, и замуж за меня, и детей завести… Но, на это, я никогда не пойду, Лето, никогда. Потому что был пацаном, до которого отцу, совершенно дела не было. А я, ведь и сам точно такой же. Я в 8 лет три дня в треснутом скафандре на раскопках проходил, когда мать уезжала, брошеный и не нужный там никому… Преступление заводить детей, если они не нужны. Это не игрушки, Лето. О том, что я не женюсь, и не хочу вообще никаких отношений сейчас, я тебе уже сто раз повторял.
Через час слёзы закончились, а рано утром, Лето уехала. Кит и Строгая Проверка были укомплектованы мобилями, на новеньком, жёлто-голубом мобиле Проверки никто ещё не летал, и Лето стала первой. Она сердечно простилась с Проверкой, пообещав отослать мобиль сразу же, как только доберётся до места, и улетела. Проверка отыскала для неё совсем маленький космопорт в Гренландии, точнее, ряд стартовых площадок, откуда один за другим на орбиту, в первый околоземный космопорт шли шаттлы, а оттуда, ты уже сам решал куда дальше. На Венеру не хотелось. Для ознакомительных поездок по материнской планете, вообще не было настроения. Кроме Кормчего, у неё был только один знакомый на Земле – Марк Зоринге. Лето быстро посчитала в уме – почти четыре года прошло с тех пор, с тех пор, как они познакомились, и встречались только однажды… Но, в целом, замысел повидать старого учёного и знатока китовой цивилизации был неплохим, и Лето, сделав разворот над Атлантикой, ещё раз увидела с высоты Строгую Проверку, совсем затерявшуюся между больших островов, полетела в другую сторону, на северо-восток. До знакомства с Андреем, она всего дважды была на Земле, с Борисом и Медо у Зоринге, это было краткое приземление, на два часа, и когда училась в школе, они всей семьёй летали в Джорджию, на свадьбу Клер. Были ещё школьные поездки, но почему-то, Лето не ездила.
У бабушки, вначале всё было неправдоподобно. На свадьбу съехалось столько народа, что для всех Берке построили отдельный дом, и первые два дня праздника отмечали у них, в большом новом доме. Прямо во дворе без передышки, первобытным способом готовилась еда, стояли самодельные печи, в которых что-то запекалось и подрумянивалось. Возле дома, под большими деревьями поставили длинные столы с видом на горные склоны, и все гости по очереди усаживались пировать и беседовать с восседавшим здесь Резо Геловани, отцом жениха, самым главным человеком, и здесь на свадьбе, и чуть ли не во всей здешней местности. Первым удивлением для Лето, стало полное отсутствие интелов, вообще, ни одного робота здесь не было. Даже повара и музыканты, все до одного были людьми. Лето сидела с отцом на почётном месте, рядом с Резо, так как со стороны невесты, Виктор был самым главным, а родителей Клер уже не было. Лето спросила, где размещены установки, проецирующие пейзажную панораму, Резо услыхал вопрос и, повернувшись к Лето, поинтересовался, видит ли она панели? Лето ответила, что не видит, но, тем не менее, знает, что они есть. Тогда, Резо снарядил отряд из нескольких правнуков, чтобы те отвезли Лето в горы, и показали, что Кавказ вокруг, безо всяких панелей, везде настоящий. Это было второе удивление. Третье удивление заключалось в том, что наутро, после того, как молодожёны соединились в спальне, Ревазу, якобы тайно, через окно передали курицу, и прямо на постели, он её зарезал кинжалом, который на протяжении всей свадебной недели носил напоказ. Отец объяснил Лето, что это для того, чтобы у них рождались общие дети, но она не поверила в эти отговорки, и поняла, что на самом деле, Реваз дал Клер клятву верности, и в знак, что никакой соперницы между ними не будет, он эту курицу и зарубил.
Четвёртым удивлением не только для Лето, но и для всех Берке, включая Клер, оказалось то, что от неё – 120-ти летней новобрачной, ожидали пополнения. «Иначе, зачем было бы всё это здесь затевать?» - спросил Резо, и все были вынуждены с ним согласиться и, как оказалось, не зря, потому что безо всяких медицинских ухищрений, Клер родила двух дочек. Пятым удивлением, явилось то, что жених и невеста познакомились и увидели друг друга только на свадьбе. Этот факт, оба брата Берке, впоследствии не уставали и так, и этак без конца обсуждать, и Лето обожала их слушать, когда они вновь и вновь, поднимали между собой эту тему, пока наконец, вся картина произошедшего не стала ясна. Реваз тоже был вдовцом. Он рано женился и, не войдя ещё в по-настоящему достойный пожилой возраст, Натия, его первая жена умерла.
А во всём этом обширном кавказском регионе, от самых доисторических времён сохранились порядки, согласно которым, в том случае, если ты оказываешься подчиняться старшим, тебя изгоняют за самовольство. Когда, Реваз в первый раз собрался жениться, то чуть было под эту меру, и не попал. Бориса, как раз, очень заинтересовала эта традиция, и он расспрашивал новую родню до тех пор, пока в этом вопросе, всё как следует, не уяснил. Как такового, диктата старшего поколения в Джорджии не было. Человек мог прожить всю жизнь, и не столкнуться с запретами или какими-то особенными рекомендациями, парень ты, или девушка – неважно. Все ездили куда надо, выбирали работу, женились по своему выбору, одобрение родителей было нужно, но для большинства, это стало простой данью традиции. Но, вот некоторые индивиды попадали в меньшинство, насчёт которых у стариков было особое мнение, и тогда – два варианта, – уступи, или лети на Марс, на Луну, куда хочешь, или на другом континенте живи. Реваз перед свадьбой с Натией, чуть было именно так и не поступил. Но, в самую последнюю минуту, попросил отца о компромиссе, состоящем из двух положений. Первое – он женится на Натии, но это будет единственный случай в его жизни, когда он принял решение самовольно. Второе – в следующий раз, он женится только по слову отца. Тогда Резо согласился на эту свадьбу. У них родился единственный сын, Леван. После смерти Натии, целых 20 лет, Резо молчал. И, Реваз, верный своему слову, молчал. А когда, Резо, встретил Клер в Женеве, на всемирном съезде геронтологов, куда он ездил в качестве почётного долгожителя, то увидев её, сразу решил, что именно она и должна войти в их семью, как его невестка. Клер же, став вдовой, ни о чём подобном, не могла и подумать. Резо, познакомившись с Клер, так повёл разговор, что Клер решила, будто бы его сын её знает, и много лет уже, как тайно влюблён. Притом, что Реваз Геловани был в высшей степени завидным женихом, и достойным специалистом в своей отрасли. Ещё живя на Марсе, Клер читала некоторые его статьи, и его фамилия была ей знакома. Но решающее значение имело то, что Клер попала под обаяние своего будущего свёкра, который был необычайно умён, прозорлив, и в полной мере пользовался магией своего возраста, и скоро сделался у Клер самым любимым и самым уважаемым пациентом. В результате этих удивлений, у Клер с Ревазом получился замечательно удачный брак.
Можно было бы, кстати, и их навестить, но сначала – Зоринге, к тому же, её запрос на соединение был принят, и прямо сейчас пришёл ответ, что он на связи.
- Марк Григорьевич! Возможно, вы меня вспомните, я – Лето Берке, племянница путешественника Бориса Берке, у него ещё, жена – чернокожий андроид, мы были у вас несколько лет назад… - Скороговоркой заговорила Лето.
- Конечно, я вас помню, Лето. Вы сказали, что пробудился ваш истинный пилот, и вы воспринимали его, как если бы это был кит… Конечно же, я вас помню, - Лето почувствовала, что Зоринге улыбается где-то там, у себя.
- Как вы сейчас?
- Уже не так. Мой кит пропал, - ответила Лето с грустью.
- Всё не так плохо, раз вы всё же меня почувствовали. Я несколько раз пробовал связаться с вами через него, теперь понятно, почему вы молчали… Но, сами вышли на связь, значит – не безнадёжно! Если ты заглянешь ко мне ненадолго, я дам тебе поручение, если тебе это сподручно, хотя мне больше некого об этом попросить, все по другим адресам уже разошлись. Но, завтра, в любом случае, обязательно приходи во Дворец Связи, там будет очень важная, очень интересная встреча.
- Хорошо, Марк Григорьевич, я буду у вас так быстро, как только смогу, - пообещала Лето, и несколько минут ещё не могла прийти в себя от удивления, для чего она могла так срочно понадобиться.
Маршрут был задан, её мобиль, как следующий на дальнее расстояние, поднялся выше, и низкие редкие облака начали скрывать проносившиеся внизу города, постройки, поселения, а потом, снова – море. От Зоринге, мысли упрямо сворачивали обратно – к Кормчему, Кашалотову и Строгой Проверке, но всё-таки, она улетела. Над новым морем, Лето провалилась в короткий сон, а когда проснулась, внизу уже хорошо различались улицы, крыши низких домов и деревья – прилетели. На табло перед ней мигало настойчивое требование задать место парковки, и Лето нажала адрес Зоринге, обозначение которого, он выслал её мобилю по пути. Лето высадилась на крыше его дома, вытащила рюкзак и попрощалась. Все её вещи остались на Проверке, но этот вопрос не был сложным, или уладить доставку, или забыть, или …. «Хватит париться! Он тебя недостоин!» - сказала себе Лето: «Ты на Земле, в Европе, в Эспебери! Вернись в реальность, живи настоящим!» Она дважды повторила себе призыв, адресованный затерявшимся в сетевой бесконечности. Чаще, туда уходили подростки, и случалось, так и не возвращались, ходили, как тени, а жили уже в виртуальности… С этим боролись, как с пандемиями прошлого, у хомопсихологов имелись лучшие показатели по рементализации, хотя, сами интелы имели иммунитет против такого пристрастия, всеми видами зависимостей, страдали в основном, только люди, и Лето не собиралась подобно этим несчастным, переселяться в несуществующий мир, где она и Кормчий смогут быть вместе… Нет, так – нет, и, оказывается, много раз, он об этом ей говорил…
Дом Зоринге был старинной постройки, и спуск от мобильной парковки вёл только на улицу, поэтому, Лето пришлось спуститься, выйти и снова зайти, но в другую парадную, смутно напомнившую ей управление по делам юстиции в Александрии. Зоринге ждал её, стоя у раскрытых дверей своего отсека. Внутри, он сразу усадил её за стол на кухне и, не спрашивая, налил стакан чая, к которому подал на тарелочке порезанный лимон и печенье, и отдельно коробку с сахаром.
- У нас, то есть, у населения всей СС, очень хорошие новости! – Сообщил он, когда Лето сделала первый глоточек.
- В некотором смысле, галактическое сообщество признало тот факт, что мы, то есть – всё человечество – не безнадёжны! Подозрения об этом были самые серьёзные, и по этой причине, кроме нескольких частных случаев, с нами не общаются, все развитые цивилизации галактики скрыты от нас, контакт с высшими расами нам не доступен.
- А теперь станет доступен? Прямо завтра? – Съязвила Лето.
- Не завтра, но начнётся развитие. Хотя, кое-что, будет и завтра.
- Встреча с пришельцем?
- Да, - кивком подтвердил Зоринге: - Всё это стало возможным благодаря одному юноше. Он живёт, недалеко, на Обводном канале, и я хочу, чтобы ты от моего имени пригласила этого молодого человека на завтрашнюю встречу в 18 часов во Дворец Связи. Вот его номер, надо сначала позвонить, а потом, при встрече, всё рассказать.
- Но, я и сама ничего не понимаю, - растерялась Лето, догадавшись, что её встреча с Зоринге закончилась.
- Немного понимаю, только я, - улыбнулся Зоринге:
- Но, чем больше я понимаю, тем всё непонятнее говорю… А вы с ним, где-то ровесники, и главное, я тебе рассказал. Завтра в 18.00 приходи, и постарайся, чтобы и Василий пришёл.
Зоринге проводил Лето из своей квартиры и закрыл дверь. Разговор с Василием через браслет, вышел не очень, но, по крайней мере, он её выслушал, только в самом конце, понизив голос, неожиданно спросил:
- А вы кто?
Хотя, перед началом разговора, Лето представилась…
- Ну, я – просто человек. Марк Григорьевич сказал, что мы с вами – ровесники, а вообще-то, я – с Венеры, просто случайно здесь… - Уже детальнее объяснила Лето.
После этого, Василий уже никак не увиливал, и согласился на встречу, а когда на вопрос о её собственном месте нахождения, Лето затруднилась с ответом, то поняв, что она, вообще, вроде как с Луны свалилась, предложил встретиться в центре.
- В шестнадцатом квадрате, учтите, Лето, что мобилям там парковаться нельзя, поэтому, он тебя высадит и улетит, а я буду на газоне, в синей рубашке, давай точно в 16.30. Ты сразу уточни для аэротакси место и время, они подстроятся, и тогда будешь вовремя.
- Договорились! – Согласилась Лето, снова поднялась на крышу к Зоринге и вызвала уже не просто мобиль, а городское аэротакси.
Здесь было мало высотных зданий, и Лето летела на малой высоте над кварталами, расчерченными широкими полосами газонов и зелёных насаждений, в кажущейся неразберихе довольно оживлённого движения. Вдалеке ярко блеснул на солнце водный простор, но до него не дошли, пока Лето всматривалась – что это там, мобиль-такси начал снижаться, и почти как дома, на острове Данавы, высадил её на траву. Прямо перед ней бил небольшой фонтан, за ним, неподалёку – старинная полукруглая колоннада, с центральным золотым куполом, сзади в обе стороны шёл тенистый парковый ряд, с пешеходной аллеей и узкой дорожкой колёсников, а вокруг на траве разрозненно лежали отдыхающие, как в Александрии, или в Шанти, ничего особо земного, Лето пока не заметила, зато увидела синюю клетчатую рубашку, парень неподалёку, сидя на траве, приветственно махнул ей, и она подошла. Перед Лето, собственной персоной сидел Алёша Поворотов… Таким было её самое первое впечатление, но через пару минут, поразительное сходство рассеялось, брови у Василия были темнее, и не домиком, как у Алёши, а вразлёт, а когда он поднялся, то оказался ещё и гораздо выше, наверно, как Данава. Поднявшись, он ссутулился и протянул руку:
- Вася!
- Лето!
- Посидим? – Спросил Вася, и опустился, снова устраиваясь на траве.
Лето села рядом. Сходство Василия с Поворотовым было, если не полным, то всё равно ошеломляющим, и Лето разглядывала нового знакомого, чтобы как-то справиться с первоначальным потрясением.
Их взгляды встретились, и брови Василия ненадолго встали домиком, как у Алёши – он улыбнулся:
- Вы так меня изучаете, что наверное, вы всё-таки журналист.
- Давай, на ты, - перебила Лето: - Ты ужасно на одного человека похож, и я всё не могу привыкнуть. Он был очень хороший, и он погиб… Извини, я понимаю, что это странно, когда так смотрят. Извини, я привыкну…
Василий кивнул:
- Тогда понятно, ничего страшного, всё в порядке. А что с ним случилось?
- Браконьеры протаранили его катер. Он был из экологической защиты.
- Тогда понятно. Жалко, когда хорошие люди погибают. А ты журналист?
- Нет, я тоже эколог, мы вместе работали… Давай, сменим тему, я же приехала не про себя говорить. У меня поручение для тебя от Зоринге. Ты, вроде, как всему человечеству помог…
- Я?! – Удивился Вася: - Ну, хотя да, мне даже памятник поставили!
- Да, ладно! Серьёзно? А где?
- Оказалось – шутка! Студенты из Академии художеств сделали инсталляцию. Проекция настоящего памятника, даже меняется от времени дня. Три капсулы активного преобразователя укрепили в кустах возле корней, и почти месяц, проекция сама генерировалась, а потом вещество выдохлось и памятник испарился. Только из-за этой шутки, со мной брат не общается, и некоторые соседи тоже здороваться перестали, - Василий нахмурился: - Я из универа вылетел из-за практики, надо было восстанавливаться, но из-за этой шумихи, из-за журналистов, вообще из дома нельзя было выйти. Ну, а потом, когда памятник этот рассеялся, вроде бы поутихло, только в результате, я ещё целый год потерял…
- Всё, что ты рассказал, означает, что ты прославился. Выкладывай! – Приказала Лето.
- Хорошо, только кто такой, этот Зоринге? Кибер-интеллект?
- Нет, это старик один, если честно, то я не знаю, кто он. Вроде учителя, вроде, он связной с другими цивилизациями… Как-то так… А почему ты решил, что он кибер?
- Потому что, если я и вправду кому-то помог, так это интелам. Про молчание машин слышала? Это из-за меня.
- Нет, но я же с Венеры, может, там не так было слышно. Расскажи, что ты открыл.
- Я дал подписку о неразглашении, но образно расскажу. Я вначале учился на логике лингвистических систем, а потом перевёлся на философский, и на 4-м курсе взял тему: «Онтологическая субъективность» и использовал расширение для доработки, короче говоря, для практики по этой теме у меня была адаптация на корабле, на три месяца. И с этим кораблём, так вышло, что мы ужасно не поладили. Он вообще отказался от сотрудничества и с универом, и с министерством образования, просто свой контракт разорвал. Это я так довёл его, это всё именно из-за меня. Вот, я и думал, как оправдаться, составил послание… Теперь это засекретили. На основе того послания разработан метод, или методика обращения… Понимаешь, я увидел, почему интелы обидчивые, хотя Штурм, вообще – корабль, то есть кажется, что гигант мысли, гигант логики должен быть с одной стороны, а с другой – обидчивый. Это от неуверенности, от уязвимости, от общего ограничения своих действий. У них ведь всё сводится к одной точке, следующее действие, потом следующее, и так дальше, идёт постоянное вычисление следующей точки. А что значит точка? Это очень малое отличие от нуля, и стремление к нулю, то есть, обратно – в ничто. Вот, я и показал, что есть точно такое же обратное стремление – от нуля к точке, и ещё дальше – во всё… Должна быть перманентная экспансия бытия. И я так вжился в их сухое мышление, что мои доводы заработали. Подробнее уже нельзя говорить, потому что главное то, что здесь момент удивления должен быть. Представители ЕМАИС приезжали прямо к нам в универ. Потом меня, декана и моего научника вызывали в управление МВД, там мы дали подписки и нас проинструктировали. И ещё было благодарственное письмо от Баренцева за вклад в развитие науки и техники, за расширение общей картины мира… В двух словах – интелы усвоили феномен «Я», что ощутимо только на личном уровне, глубоко внутри себя, а внешне, вообще не сказывается. ЕМАИС мне предложила отчислять за каждое обращение к этому коду, что, по сути меняет внутреннюю концепцию существования. Ну, я отказался, просто передал им право на безвозмездное использование.
- Может, и зря. Они и без этого, очень богатая ассоциация, - заметила Лето.
- Это понятно, но что, я должен быть посредником между созданием и бытием? Как-то не мыслю себя в этой роли. Хуже, что свои же на меня ополчились, мол, надо роботов в узде держать… А брат, сам же – живёт с роботом, с кибер-женщиной…
- И я тоже жила с роботом, - сказала Лето.
- И как это? – Смутившись, спросил Вася.
- Одинаково… Хотя, я уже не уверена…
- А как это у тебя вышло? Можешь рассказать?
- У нас в Александрии многие так…
- Я так и подумал. А ты и сейчас с роботом?
- Нет. С ними у меня всё закончено.
- А как это вышло? – Василий спрашивал, глядя вниз – на свои кеды, старинного фасона, но без шнурков.
- Я вернула себе девственность. И больше ничего не было.
- У меня тоже ничего не было.
- Вообще ни с кем? – Глаза у Лето расширились,
- Ни с кем. Представь, я даже не целовался, - он грустно взглянул на Лето, и она, неожиданно для себя, обхватив за шею, приблизила к себе его лицо и поцеловала по-взрослому.
- Давай ещё, - попросил Василий,
- Давай! – Согласилась Лето и, взяв за талию, он осторожно притянул её к себе.
После учебных поцелуев, Лето уютно прислонилась к Василию, а он, погладив её по руке, спросил шёпотом:
- Теперь, я стану твоим парнем?
Лето отодвинулась:
- Ты мне ужасно нравишься, но понимаешь, есть другой человек, а с ним всё сложно… Вообще ничего не получается, но я его, наверное, люблю на всю жизнь…
Они помолчали, а потом, Лето додумала свою мысль:
- Я всё равно могу быть твоей подругой, у нас всё будет по-дружески. Думаю, это можно. Как тебе такое решение?
- Как компромиссное, думаю подойдёт, - серьёзно ответил Василий, и Лето сжала его ладонь:
- Мне ужасно надоело, что я девственница, - сказала она, больше для себя.
- Не поверишь, но у меня совершенно сходная ситуация, - ответил Василий, и они рассмеялись.
Они вдоволь повалялись на траве, привыкая к своему новому будущему статусу, в предвкушении грядущих радостных перемен.
- Я ужасно голодная! – Сказала Лето, наконец,
- Я тоже! – Подтвердил Вася.
Он поднялся и, протянув руку, поднял Лето, ростом, она доставала ему до плеча. Рядом с таким атлетом было и непривычно, и хорошо. На траве, в процессе первоначальных обжиманий, Лето удалось выяснить, что под одеждой, Василий – фактурный на 100%, везде была отличная мускулатура, в Гедонисте стонали бы все, хотя сама Лето, была там всего один раз, впечатлений хватило.
16-й территориальный квадрат отделялся от 15-го узкой парковой полосой. Там шла липовая аллея, а по обе стороны, на газонах под зонтиками размещалось открытое кафе, и пока ждали заказ, Лето похвалила гениальную простоту здешней городской планировки – кварталы в зелёной сетке, и всё чётко пронумеровано, ни за что не заблудишься! У них, в Александрии, хотя всё вокруг моря, каждый хотя бы однажды, да и умудрялся залететь куда-нибудь не туда, относительно правого и левого берега тоже были несогласные, и если учесть, что даже терры не спеша мигрировали вокруг планеты, из-за меняющихся условий освещённости, никакой привязки к местности не было, ни юг, ни север планеты не имели большого значения, то в этом пункте – наличия понятных квадратов, Лето усмотрела первое земное отличие. Василий, услышав такие соображения, развеселился:
- Единственное, в чём ты права, так в том, что со сторонами света, никогда не бывало проблем. У нас же город-музей колёсной эпохи! Это не зелёная сетка насаждений, а победа зелёных над бетонными в столетней войне! На этом месте раньше была бетонная полоса для колёсной техники, есть хроники, где видно, что из-за такого движения, в воздухе постоянно висела тончайшая угольная взвесь. Никто не мог дольше 60-70-ти лет прожить, деревья только по 20 лет выстаивали. В Кунсткамере есть вскрытый человек того времени – внутри всё чёрное. Организм предков, судя по всему, вообще не мог нормально работать. О полном отсутствии корреляции правого и левого полушарий, и говорить нечего. Геном мог только дуплексную матрицу развернуть. Триплексная матрица ДНК по документам того времени считалась какой-то ошибкой, шарлатанством, или неверным считыванием… А сегодня, это уже стандартизировано, уже о возможности квадроразвёртки начали говорить…
- Так ты на биофаке ещё учился? На медико-инженерном? – Оживилась Лето.
- Да, нет, - Вася смутился: - Читал. Меня всё интересует… Когда колёсный транспорт отвалился, ещё не сразу деревья стали высаживать, вначале рыночная экономика перекрыла кислород, и те события остались в истории, как «столетняя война постколёсного времени», ещё до начала новой современности, эпохи доступной энергии. Самое близкое революционное прошлое. Это деревья первого поколения, представляешь?
Василий кивком указал на старые, на вид – столетние липы, между которыми на траве стоял их столик. В каких-нибудь пяти метрах от них размеренно проносились колёсники, ещё дальше виднелись совсем уже доисторические дома, вдоль которых по широкой улице шли пешеходы.
- Здесь хорошо, - оценила Лето, когда с кофе и булочками было покончено.
- Куда мы дальше? – Спросил Вася, и Лето с удовольствием отметила про себя это «мы»,
- Мне надо где-то устроиться, завтра же к Зоринге идём.
- Предлагаю – у меня, если тебе понравится…
Окончание фразы звучало забавно, и слегка интригующе.
- А ты один живёшь?
- С братом, но он сейчас на Луне работает, раз в неделю дома бывает, а то и реже. Поехали?
Мобиль-такси забрал их с того же места, где три часа назад высадилась Лето. Всего три часа, а ей казалось, что с Васей они знакомы сто лет, не меньше, просто в силу каких-то причин давно не виделись, и хотелось поговорить про всё, что он может быть, упустил.
По сравнению с городским музейным центром, Вася жил в роскошной, сверкающей зеркальным стеклом высотке. На 42-м этаже, на террасной мобиль-площадке, они вышли и, пройдя через балконную галерею, оказались в квартире – довольно простом, но просторном двухэтажном отсеке. Мобиль-площадка соединялась с верхним этажом, это была часть брата, и Лето оценила золотую грамоту героя на стене, такие вручали в Александрии, на церемонии награждения в Большом Зале, и число на ней, стояло такое же, что и у Кормчего на точно такой же грамоте, висевшей на Амфитрите, но вот, Васиного брата – Геннадия, Лето не помнила. А Вася, и того хуже, даже не знал толком, за что же его брат, эту грамоту, орден и космический корабль получил… К Васе надо было спускаться по лестнице и тут, Лето стало плохо. Она рухнула на ступеньку и перевела дух – дышать стало тяжело, руку, даже чуть-чуть, было не поднять.
- У меня что-то с сердцем… Паралич дыхания начинается. Надо в больницу, срочно… - Лето закрыла глаза, и еле-еле могла говорить.
Вася сел рядом:
- Это не сердце. Не бойся, ничего ты не больна. Это у нас абонемент на спортивную гравитацию, одним словом, утяжеление действует…
После паузы, во время которой в сознание Лето возвращалась радость этого дня, она совсем беззвучно расхохоталась, на громкий смех, в условиях повышенной гравитации, оказывается, тоже нужны были значительные усилия:
- Выключи!
- Никак. С режимом выключения, вдвое дороже…
- Зачем?! Зачем так издеваться над собой? – Отсмеявшись, Лето врезала Васе кулаком по плечу, для разрядки.
- Чтобы не думали, что я – тихий идиотик, если на философском учусь. В спортзал можно реже ходить…
- Поехали отсюда, ты угадал, мне не понравилось! – Весело объявила Лето.
- Поехали, - вздохнул Вася: - Только одну штуку хочу ещё тебе показать.
Они снова поднялись на верхний этаж Геннадия, за окнами стемнело и Вася зажёг свет, но не свет, а что-то, отчего всё превратилось в открытый космос – от пола до потолка в розоватом свете Юпитера, наискось раздвигая пространство, медленно плыл Пояс Астероидов, на другом конце комнаты ярко светился Марс, размером с апельсин, настолько он был далеко. Астероиды были с кулак и меньше – до горошины, и на многих разноцветными крохотными огоньками светились точки. Лето дотронулась до одной, и неровная поверхность астероида увеличилась, он вырос десятикратно, а рядом с ним появилось обозначение: AU 349 555 160 151 258 D153, Mn, Fe, Ni, Si, Co.
- Это же, как в сказке! Как чудесно! – Восхитилась Лето.
Астероиды без огоньков не приближались, и Вася объяснил – значит они до сих пор не исследованы, но скоро их изучат, и тогда, на этой модели они тоже станут активны. Ещё рассказал, что у такой большой модели, и период обращения приличный – 45 дней. Значит, что через месяц, Марс приблизится, и на нём станут отчётливо видны города, орбитальные станции, и все 14 орбитальных платформ тоже будут на месте, маленькие, но заметные, и даже их месторасположение привязано к настоящему, и движется, синхронизируясь с реальным вращением Марса, но в условном временном масштабе общего движения Солнечной.
- Юпитер ещё не доделан, - закончил Вася: - Но, Гена в каждый приезд добавляет проработку, иногда большие уже готовые блоки вставляет, значит, когда у себя там, то тоже работает… Такое вот хобби!
Также, через балкон, они вышли на мобиль-площадку, и Вася вздохнул:
- Я могу устроить тебя в общежитии, но отдельной комнаты не получится, я уже по всякому прикидывал…
- У вас гостиницы только по записи? Такой посещаемый город-музей? – Поразилась Лето.
- Да, нет, причём здесь город-музей? Все гостиницы – платно…
Лето растрогалась, взяла и поцеловала Васину руку, прямо в серединку ладони:
- У меня есть поддержка от родителей, - она посмотрела ему в глаза, и сев в аэро-такси, они снова парочку раз поцеловались.
Вася привёз Лето в молодёжную гостиницу-дирижабль, которая была настоящим дирижаблем, рассчитанным на 50 спальных номеров, с маленьким кафе в центральной части. В каждом спальном отсеке помещался душ и туалет, гардеробной не было, а круглые окошки под потолком смотрели на облака. Мобиль-такси пристыковался с помощью страховочного рукава, а сам отель походил на огромную пластиковую палатку. Ещё одна шутка заключалась в том, что вечером вы поднимались в свой номер из одного района дислокации, а утром оказывались уже совсем в другом территориальном квадрате, складывалось впечатление, что эта весьма ветхая гостиница-дирижабль мирно летает над городом по воле ветра, точно зная только свои текущие координаты, но не имея понятия о том, где же она окажется через час.
В душ, сходили по очереди, и хотя Василий вначале так стеснялся, что у него вспотели ладони, и Лето пришлось организовать успокаивающую темноту, у них всё получилось, и с каждым разом выходило всё лучше и лучше. В первые разы, Лето чувствовала себя учительницей: «Давай так», «подожди», «так не надо», «положи сюда руку», «поцелуй здесь», «ещё», «ещё сильнее», «да», «нет», «не быстро», «подожди, подожди», «сейчас по-другому»…, то потом всё пошло, как по маслу, само собой. Вася был очень податливый и очень крупный, быстро учился, а в этой науке проявил настоящий талант и находчивость. Утром, Лето полностью изнемогла, получив наконец - «всё сразу, и побольше», и начала уплывать в сон, прижавшись к Васиному горячему боку, от переполняющего всё тело удовольствия, ей казалось, что она плывёт в каком-то космическом, вселенском океане любви, жизни и изобилия.
Проснулись, и без разговоров, продолжили, перед выходом, уже опаздывая к Зоринге на загадочное собрание, Лето поставила Васе за инструментальное освоение доступотверстий «отлично», а за ручное и языковое овладение – соответственно «4» и «3». На вечер назначили пересдачу. Сейчас, они уже, вовсю опаздывали, и с учётом того, что их дирижабль-гостиница, по словам Васи: «сместилась к правому берегу», надо было мчаться изо всех сил, чтобы успеть.
Дворец Связи, совершенно не оправдывая своё название, представлял внушительное каменное сооружение неправильной формы со стеклянной крышей, и являлся центром крытых площадок для малых собраний общественности. Здесь были комнаты с рядами кресел; с учебными местами и кафедрой с большой интерактивной панелью; были залы для коллективных видео-просмотров; и даже танцплощадка со сценой для выступлений артистов; в одном из не самых больших, но и не самых маленьких помещений, Зоринге и устраивал собрания. Лето с Василием, ориентируясь по малиновой стрелке, направляющей их по запутанным переходам и лестницам, вошли, когда собрание уже началось. Лето осмотрелась, это был кинозал со сценой для чтения сопроводительных лекций, или для тематических вечеров. Свободные места просматривались, и они с Васей сели в третьем ряду у бокового прохода. Зоринге сидел за маленьким столом в уголке сцены. Он закончил что-то говорить, и эту вступительную часть они пропустили. Общее освещение было – так себе, хорошо освещалась только сцена, а в зрительном зале стояли условные сумерки, поэтому начальный момент последующего, Лето был упущен, когда в проходе между сценой и зрительным залом, вдруг возник свет. Источник этого света был не ясен, как-будто на полу и на потолке установили передатчики, которые сфокусировали на уровне 1,5-2-х метров от пола световой участок в форме двояковыпуклой линзы, этот участок рос по длине, становился ярче до тех пор, пока не превратился в подобие проёма полуоткрытой двери, через который, сидящие в зале зрители видели свет. Когда из этой полуоткрывшейся двери вышел у-ва-у, Лето вскрикнула. У-ва-у поднял руку в приветственном жесте, и когда волнение зала стихло, негромко заговорил. Позже, Лето не могла вспомнить, как тогда работало восприятие, но, по большому счёту, это было не важно. Потому что, зрительный зал, и Вася, и Зоринге, всё временно перестало существовать, остался только простой и ясный ритм голоса у-ва-у:
- От имени объединённых народов моря, я приветствую вас, как представителей народов Солнечной Системы! Друзья, хочу особенно подчеркнуть важность произошедшего: человечество сумело наделить младший народ ценностью духовного знания! Таким образом, вашей цивилизацией начат переход первого рубежа освоения Единой Универсальной Системы Знаний. Когда земляне совершили акт безвозмездного приобщения младшего народа к одной из высших истин космического существования, благодаря одному из вас, то вся Солнечная Система поднялась на следующую ступень эволюционного развития, и теперь, вы уже на пороге вступления в общую межгалактическую информативную цепь основания!
Мы – ваши соседи, братья по ДНК, и поскольку, все присутствующие собрались здесь не случайно, и кто-то знает о нас, кто-то – нет, то сегодня, мы хотим рассказать вам о нашей системе, о мире, который, на протяжении многих тысяч лет, косвенно присутствует в становлении вашего цивилизационного роста, наряду с наблюдателями нейтральных систем. Мы же, в силу родственных отношений с народами моря – не вполне нейтральны…
Теперь, прошу – сосредоточьтесь, я задействую ментально-информационные кластеры, и они станут работать с вами на основе настоятельности вашего запроса. Галактический информационный принцип базируется на непрерывности единого информационного поля, поэтому отдельный ментальный кластер способен обеспечить тематическое подключение к всеобщему полю, и ваше погружение будет реальным. Сейчас, три минуты на построение активного запроса на получение той информации, которая вам наиболее интересна, затем вы услышите шум нашего океана, это послужит знаком начала соединения. Отчёт трёх минут пошёл.
«Ти-Лу, Ути-Ли, Кти-Ту» - начала мысленно повторять Лето. На построение активного запроса ни одной минуты ей не понадобилось. Зашумел океан, и в тот же миг смеющееся лицо Ти-Лу вынырнуло перед ней. Лето обхватила дельфина, тело моментально вспомнило, как это классно вот так вот, снова плавать вместе.
- Как ты?
- Как ты? – Спросили они одновременно,
- Я работала у нас, в Атлантике, представляешь, ваших много раз видела, но всё-время издали… Никто не интересуется!
Ти-Лу фыркнула и стремительно выпрыгнула из воды, чтобы отсмеяться:
- Ты – сумасшедшая, Лето! Наверно, твоё серое вещество вытекло, и теперь – пустая раковина в голове! Расскажи, как ты в Ду-ате? Как там?
- Да, я, и вправду, в Ду-ате… - На секунду поразилась Лето: - Ну, а как ты поняла, что я – здесь?
- Ну, я же, в отличие от некоторых, не пустая скорлупка! И, если я вижу что-то, то сразу – пух! Всё просвечивается, и я получаю эхо-знание. Ты возникла среди таких же, но рядом – совсем не такой! Поэтому, я – пух, и уловила, что уже не за орбитой Семиморья, большой прибой, который на валу перемен – пух! – и снова вознесёт тебя к нам! Говори ты!
- Хорошо бы, если всё так, как ты говоришь… У меня не всё здорово.
Лето взглянула на Ти-Лу, и увидела позади неё длинный вибрирующий бурлящий вал, из-за гребня которого то и дело выглядывала какая-то детвора, мелькали носы, хвостики и, успела разглядеть Лето – даже ласты.
- Так ты на Сирионе?
- Нет никакого Сириона! Это Мир Эа – Семиморье!
- Ну, а Сирион и Солярис, как мы назвали, вам же понравилось!
- Да, когда ты объяснила, что можно понять, как Сол и Ру-А, и тогда, это будет - «душа кита», а это, и вправду – наш самый любимый мир!
- А здесь ты зачем?
- Ах, Лето, у нас, хоть и не Ду-ат, но тоже ещё не полная сказка. Здесь работаю.
- Надо же! – Удивилась Лето: - А зачем?
- Снова хочу на Солярис! А здесь семья, прилетела, а обратно пока не выбраться. Даже говорить не хочу…
- Ти-Лу, а у тебя есть друг?
- Конечно, я же сейчас дома!
- Хорошо, зачем тогда улетать?
- Хватит спрашивать! – Ти-Лу легонько ткнула Лето в бок: - Давай, покажу тебе Мир Эа!
Лето осмотрелась. За 4 года, которые промелькнули с тех пор, как она была здесь, в Системе Сириуса, Сириус В – вторая звезда, стал поближе, и ярко просвечивал сквозь перистые облака, как фонарь, как фиолетовая луна, а Сириус А – главное солнце, сиял, как белый большой голубь с раскрытыми крыльями. Сквозь бирюзовые облака, от нежно-фиалкового Сириуса В, во все стороны шли лучи, как будто бы там – за слоистой пеленой был портал, ведущий куда-то далеко, в неопознанный межзвёздный просвет. Лето видела такое и на Земле, и уже тогда твёрдо знала, что это портал.
Освоившись в качестве почти бесплотного наблюдателя, поднявшись выше, Лето рассмотрела малышню за водной оградой, за одним участком виднелся другой, полный деловитого мельтешения, там ещё один, и ещё – настоящий детсад!
- Хочешь увидеть наш мир? – Прищурилась Ти-Лу,
- Постой! А ты знала, что я появлюсь?
- Конечно – нет, я узнала, когда ты проникла к нам, и начала вопить моё имя! После этого, как же я могла не узнать?
- Есть такие передатчики? Волны?
- Передатчики. Ты и есть передатчик! Здесь зона структурированной ментальности. Всё ясно, и никакой замутнённости…
- Давай, теперь показывай! – Согласилась Лето, и позже, так и не смогла отделаться от ощущения, что Ти-Лу повернула какой-то невидимый тумблер, потому что окружающий пейзаж тут же переменился, как будто перевернули страницу. Рядом с Лето уходил на глубину гигантский колодец, диаметром метров 30, а то и все 50, с крутящимися на скорости стенками из воды. Он не был из чего-то сделан, а каким-то образом, геометрически чётко продавлен, воздух ввинчивался в толщу воды, образовывая колодец, или тоннель, мелко буравящийся пузырьками на стенках. Это, бурлящее по краям образование было центром, а по сторонам от него – размеренно вздымались и опадали некие воздушные купола, сравнение точнее было не подобрать, и когда эти купола опадали, по воде шла мелкая вибрационная рябь. Лето поняла, что почему-то совершенно нет волн, если бы не вибрационная «штриховка», водная гладь была бы идеальной, как ровно натянутое полотно. С другой стороны тоже ровно, как по линейке, из воды десятками поднимались белые столбы пара, несколько метров вверх, они шли вертикально, после чего давление уменьшалось, они начинали клубиться и рассеивались, превращаясь в облака. Тут из воздушного тоннеля выскочил прозрачный шар, с двумя, сидящими внутри у-ва-у, поднявшись на высоту в 10-15 метров, описал большой круг над простирающимся внизу участком, и снова строго по вертикали, ушёл в глубину, хотя по виду, это был натуральный пузырь с чистейшими водяными стенками. Не успела Лето, осмотреться получше, как уже совсем непонятно откуда, из воды наверх, вдруг выпрыгнул поезд, похожий на гусеницу, так как состоял сплошь из прозрачных ячеек, в каждой из которых в кресле сидел у-ва-у. Лето начала считать ячейки, но после 34-ой сбилась, так как поезд, немного поднявшись, начал нырять и выныривать поочерёдно, и утвердился в совершении однообразных движений, изгибаясь вверх-вниз по параболе, и таким необычным образом, двинулся вперёд, но особенно далеко не уехал, а пошёл по дуге, описывая окружность значительного радиуса, параболическим образом изгибаясь по длине, в результате чего каждая пассажирская ячейка, погружаясь и выныривая, катала своего у-ва-у, словно какая-то необыкновенная карусель. Вскоре, стало заметно, что этот «поезд», здесь далеко не один, каждая ныряющая параболическая цепочка из прозрачных одноместных ячеек, совершала свой широкий кольцевой маршрут. Маршруты перекрывали друг друга, но были слаженными, и в одном времени ни в одном из своих пересечений не сталкивались. У-ва-у не выходили, и даже, как определила Лето, практически не шевелились, что, на первый взгляд, и было во всей этой картине самым странным.
- Что это, Ти-Лу? Что они делают? Зачем так кататься? Это санаторий? Они лечатся? – Попробовала догадаться Лето.
- Это рабочие. Здесь производство. Они на работе. – Объяснила Ти-Лу.
- А сейчас у них релаксация?
- Они работают! У каждого своё задание, и они концентрируются.
- Значит, не рабочие, тогда – инженеры.
- Да, нет же, Лето, ты не понимаешь, это самые простые рабочие, поэтому – поезд, чтобы меньше усилий, как можно проще, но, чтобы всё получилось! Всю свою науку, у-ва-у вызнали у Ру-а, а Ру-а – могут всё! И эта техника тоже от них. Поезд просто для удобства сосредоточения, что уже за тысячи лет доказано… У рабочих, может – кусочки железа в пальцах, а надо, чтобы в результате ментально-волевого преобразования, у каждого своя деталь вышла. У кого какое задание. Это самое простое. Подводная река куда надо, освещение на глубине, или, там – плазменное соединение больших площадей, вот это сложнее, и уже опытные мастера нужны. А ты говоришь – инженеры… Инженеры не таким озадачены.
- Я обязательно Борису всё расскажу! Это фантастика. Интересно, а у меня – получится? Ти-Лу, а ты пробовала?
Но, Ти-Лу демонстративно повернулась спиной.
- Если не хочешь говорить, зачем надо было всё мне показывать?!! На Солярисе, ты же меня водила везде… И, везде, такая там красота! Что не так, Ти-Лу?
- Всё, всё не так! Я это всё – ненавижу! А больше всего на свете ненавижу то, что я – чипованный дельфин! Зачем я буду что-то доказывать? Зачем, вообще, мне стараться? Мы, дельфины – итикри, это значит: «держимся вместе», а для них мы – ита-кри, то есть, «те, кому нельзя доверять»!
Ти-Лу вдруг начала хрюкать, и Лето догадалась – она плачет.
- Ты что, Ти-Лу? Не плачь пожалуйста! – Лето обняла Ти-Лу сбоку и приступила к обычным в таких делах увещеваниям, таким, какие помогли бы ей самой в такой слёзный час. И, постепенно, выяснилось вот что.
Стая, клан, или большая семья итикри держались поблизости семьи китов, не отдаляясь дальше одного дня пути. Это было всегда. Того, что Ру-а – боги, Лето понять не могла, и говорила: подобные богам, что тоже было непонятно, но хотя бы приемлемо. Ру-а – являли ориентир, главный стержень всего, и обитать неподалёку было необходимо для того, чтобы жить счастливо. Способных к наукам малышей, в их число вошла и Ти-Лу, у-ва-у направляли учиться, их чипировали и обучали в школах, вместе с детьми у-ва-у, которые, обучались все поголовно. Многие итикри этим гордились, а не плакали, как Ти-Лу. Такие итикри-специалисты оказывались вовлечёнными во множество научных и социальных проектов, и всю жизнь посредничали между своей средой и у-ва-у. Время занятости перемежалось, с чаще гораздо более длительными, периодами отдыха и семейной жизни, посвящённой рождению и воспитанию детей. Несколько месяцев Ти-Лу жила в семье, и целый солярианский год – совершенно свободная на Солярисе. Важным было то, что только там, итикри могли без помех находиться совсем близко к Ру-а, а на Эа, было не так.
Как догадалась Лето, Ти-Лу оказалась уже не молоденькой, а два года назад – взбунтовалась. Она подошла к Ру-а, и попросила, чтобы идентификации личности у неё больше не было, и чип с её хвоста через несколько часов исчез. Но, у-ва-у её отыскали, чип вживили повторно, и всё стало хуже, потому что, как и во всех случаях необъяснимого вмешательства Ру-а, учёные начали биться над разгадкой произошедшего, так как совершенно бесследно удалить чип было невозможно, а у Ти-Лу, чип исчез именно так. Сперва была подтверждена идентичность Ти-Лу тому итикри, чип которого дематериализовался. Затем, пошли изнурительные тесты, проверялась версия, что организм Ти-Лу настроился на новую способность. Для повторной отработки такого сценария, был откуда-то извлечён большой муляж Ру-а, который издали был похож на настоящего, и Ти-Лу, без конца должна была пытаться воспроизвести свои действия, ментальные и эмоциональные состояния, предшествующие и сопровождающие исчезновение устройства её личной идентификации. В случае, если она симулировала, тут же всё останавливалось, и после серии нравоучений начиналось заново. Потом, ставились ещё какие-то эксперименты, но тоже безуспешно…
Сами же у-ва-у вообще не приближались к Ру-а, за исключением членов правительственного совета, которые и выбирались по этому принципу, могли они говорить с Ру-а, или же нет. Итикри общались с Ру-а все, совершенно без исключения, а вот с у-ва-у – только чипованные дельфины, которые были в каждой семье, хотя бы по одному. Между остальными итикри и у-ва-у всегда-всегда были трения, непонимание, обоюдное презрение и насмешки. А поскольку, источником научного вдохновения и движителем прогресса у-ва-у были Ру-а, то материалов бесед нескольких правителей с ними не хватало, для сбора данных, накопления информации использовались итикри. («Может, именно здесь, и крылась причина, по которой для у-ва-у, итикри стали «ита-кри», то есть обманщиками?», - подумала Лето). Ти-Лу не нравилась её новая работа: «выведывать, или строить предположения на «бедной воде», особенно о таких серьёзных событиях, как те, собрать о которых все факты, ей поручили в качестве нового задания на Эа. Она взяла самоотвод и продолжала возиться с малышами, но это было временно, хотя такая работа была ей по душе. У-ва-у выявили у Ти-Лу выдающиеся способности к освоению точных наук, к преобразованиям и к телепатии, как поняла Лето, а то задание, от которого Ти-Лу отказывалась наотрез, вообще, было интересным, и волнующим до мурашек… Оказывается, два года назад по календарю мира Эа, или почти четыре года, по солярианскому летоисчислению, здесь, в Семиморье произошёл серьёзный конфликт. «Война», - сказала Ти-Лу, и Лето поёжилась, настолько неприменимым показался подобный термин к здешнему мироустройству. У-ва-у начали новые разработки на дне, отчего из-под донной поверхности, наружу начал выходить какой-то газ, то ли ядовитый, то ли удушливый, но в этом море промышленности не было поселений, ничьи маршруты там не проходили, однако к этим скважинам, неожиданно прибыли представители исчезнувшего вида – ру-у, всё сравняли и разрушили, и один у-ва-у погиб. Самое интересное заключалось в том, что ру-у считались «пропавшим народом», и по официальным источникам, ни одного ру-у ни на Солярисе, ни в мире Эа не было. Возникали домыслы и легенды, будто кто-то из итикри вроде бы, их встречал, но доподлинно было известно, и занесено в Анналы Истории, следующее – что все ру-у переместились, или были переселены в Ду-ат, и нигде, в Двойной Системе их нет. И, так как, ру-у, были самой близкой роднёй Ру-а, то всё осложнилось до крайности. Даже, для Лето, когда по описанию Ти-Лу, она поняла, и даже «увидела» в голове, что ру-у – это киты-косатки, боевые, отважные, очень похожие на итикри, но в то же время – рыбоеды-охотники!
Ведущих версий расследования имелось две: первая – та, что ру-у, небольшой численностью проживают в Островном океане на Эа, известным отсутствием там поселений у-ва-у, и множеством скрытых и потаённых морей, областей полностью укрытых покровами переплетающихся сухопутных растений, которые перекидываются с острова на остров, образовывая навесные луга, где свободно гуляют сухопутные животные и птицы. По описанию Ти-Лу, на обоих полюсах Эа находились материки, всего же материков было три, и большое количество, самых разных по площади островов. Островной океан был волшебным местом «парящих Ру-а», откуда Ру-а исчезали, словно бы испаряясь, и после этого могли появляться в других местах, на Солярисе, и в Ду-ате, уже в полноценном качестве физического присутствия. Во время осуществления такого процесса исчезновения, приблизиться к месту реализации было нельзя, так как возникал, так называемый радиус среды выталкивания. Если, каким-то итикри удавалось преодолеть это сопротивление воды и воздуха, то они тоже, вместе с Ру-а оказывались унесёнными в другое мес-то. У-ва-у при приближении ещё только к самой границе радиуса – заболевали, но через правительственный круг, Ру-а передали у-ва-у принципы этого знания, и те, используя ряд сильных вспомогательных средств, тоже овладели техникой подобных перемещений, хотя и не в полном объёме, а, скорее, частично.
Представить, что ру-у где-нибудь на Эа живут скрытно, было сложно, так как всеми хрониками, ру-у был охарактеризован, как чрезвычайно предприимчивый и неугомонный народ, и в их тайное присутствие мало кто верил. Вторая версия заключалась в том, что ру-у, широко расселившиеся в Ду-ате, также способны свободно перемещаться. Имелась ещё одна, совершенно невероятная версия, тем не менее, принятая многими у-ва-у, что сами Ру-а, это и есть ру-у, то есть, Ру-а, временно переменившие параметры своего облика… «С ума сойти!» - сказала себе Лето, и если бы не Ти-Лу, а ей, пра-вительство поручило бы такое расследование, она бы не медлила, а засучив рукава, начала бы действовать, не успокоившись до тех пор, пока не сумела бы доподлинно во всём разобраться! Ти-Лу же, поддерживющая тёплые, и необыкновенно близкие отношения со многими семьями Ру-а, наотрез отказывалась, говоря, что ни за что на свете, ни один итикри не опустится до того, чтобы выпытвать у Ру-а особенности его личных обстоятельств. И, она – Ти-Лу, и подавно не станет предпринимать ничего подобного, никаких позорящих её поступков, им не дождаться… Так, ничем их разговор и не закончился, но по крайней мере, Ти-Лу «отвела душу», и даже насмешила Лето, рассказами об у-ва-у. Они медленно, как в обзорном сновидении проплывали в вышине над океаном мира Эа, а когда Ти-Лу рассказывала о себе, Лето будто чувствовала всё тоже, погружаясь в гущу перипетий, как в интерактивном кино… Неожиданно, Ти-Лу легонько пихнула её в живот:
- Солярис!
- Что, Солярис?
- Прости, что я так тебя заболтала! Времени совсем не остаётся… Держись, Лето!
Услышав старую команду, Лето по привычке ухватилась за спинной плавник Ти-Лу, а та, вдруг подпрыгнула, и в следующее мгновенье, они очутились в знакомых местах – голубые прозрачные волны, пушистые кусты на мелководье, розоватый песчаный пляж и яркий диск Персея-и-Андромеды, сияющий в ослепительном свете Сириуса, Ути-Ли и Кти-Ту, нетерпеливо приплясывающие в волнах! Лето, как будто проснулась – такими настоящими оказались все ощущения, они снова сомкнули круг четырёх подруг, и засмеялись все вместе от переполняющей радости новой встречи! Оказывается, Лето уже забыла, как дышится здесь, – на Солярисе – ты просто вдыхаешь счастье! Но вдруг, прямо на глазах, всё начало дрожать, бледнеть и превращаться в туман, в далёкие отголоски, и Лето открыла глаза, сидя в кресле, в зале на собрании у Зоринге. В соседнем кресле, с удручённой физиономией сидел Вася. У Лето неудержимо полились слёзы, ничего было не поделать, просто тихо плакать, оттого, что всё, как нахлынуло, и в миг, точно также ушло…
- У тебя это тоже от радости? – Спросил Вася, и Лето заметила, что почти половина собрания, как и она, сидит с мокрыми лицами.
- Да, это от радости, - тихо согласилась Лето.
- Похоже, что я – единственный, кто этому гипнозу не поддался, - прокомментировал Вася.
- Но, это же не гипноз…
- А что же?
Лето вытерла глаза и сделала усилие, чтобы вернуться в реальность:
- Значит, ты ничего не понял?
Вася помотал головой: - Нет.
- Пошли! – Лето встала, и решительно дёрнув его за рукав, направилась прямиком к неясной области остаточного свечения, из которой пришёл у-ва-у, к слову сказать, рядом с этим местом, стоял и Зоринге.
- Здравствуйте, Марк Григорьевич, - поздоровалась Лето: - Вот, это Вася, которого мне надо было пригласить. Скажите, а у-ва-у, ведь здесь ещё?
Зоринге кивнул, а светящийся вертикальный отрезок в воздухе сделался чуть-чуть ярче.
- Понимаете, я – Лето Берке, это мой дядя живёт у вас на Солярисе, - громким голосом обратилась Лето в пустоту, как бы в сторону закрывшейся двери, за которой, и предположительно, не очень далеко, наверняка кто-то был.
- Это – Василий, это он так продвинул вперёд всё человечество, как вы сегодня рассказывали и, понимаете, такое дело, что он сидел здесь всё это время, но совершенно ничего не увидел…
У-ва-у снова возник, словно вышел из-за невидимого угла. Вася, стоявший рядом, сразу выпрямился, и Лето поняла, что сейчас, он точно его видит. У-ва-у выглядел абсолютно материально, его тёмные глаза лучились теплом, и все особенности лица можно было хорошо рассмотреть.
- Я рад видеть вас, - сказал он, пристально посмотрел на Васю и произнёс следующее: – Сегментное отставание на общем фоне эволюционного опережения… Вы можете сказать, как я выгляжу?
- Как акважитель из Звёздных войн, - озвучил Вася свою версию.
- Неплохо… У вас слишком большая дифференциация психически-воспринимающего ядра, наличие блокирующих элементов. Здесь сложно помочь, хотя всё-таки можно. Я укажу, что определённо сработает, чтобы восприятие могло обходить блокировки. Это распространённый дефект, но у вас почти не поддаётся коррекции. Но, поскольку, вы – и есть сам Василий Батюков, опередивший, по самым скромным подсчётам, лет на триста всех ваших собратьев, то надо постараться помочь. Здесь, у вас совсем неподалёку есть персона, которая во всех случаях помогает.
- Целитель Андрей Иванов? – Спросил Вася, а Зоринге улыбнулся.
- Нет, вам следует лететь к Юпитеру. Это великий податель, великая космическая душа. У вас в доколёсные и в ранние колёсные времена очень широко был известен.
- Надо высадиться на орбите? – Уточнила Лето.
- Нет, достаточно подойти, чтобы ощущалось его влияние, вы сразу это заметите. Даже Василий не сможет это пропустить.
- А если я прилечу, то что, мне по радио к нему обратиться?
- Надо просто держать в голове свою проблему. В вашем случае, это недостаток психически-чувственного восприятия. Вот и всё, дальше действуйте по ситуации.
- Мистика какая-то, - сказал Вася, когда они оказались на улице.
- На первый взгляд, да! – Согласилась Лето.
- А ты, ведь их знала уже?
- Да, я даже жила у них на планете. Это в Системе Сириуса.
- Расскажи!
- Наверно, я тоже хотел бы там побывать, - отозвался Вася, когда Лето рассказала, включив и полный отчёт о сегодняшних событиях.
- Я бы, на твоём месте, не раздумывая, махнула бы к Юпитеру!
- Надо как следует продумать, каким образом это осуществить…
Хотя, Лето и показалось, что Вася ушёл от ответа, но в целом, действительно, с бухты-барахты, и никто не полетит…
Ещё шесть дней они провели в гостинице-дирижабле, и не как учительница и ученик, а почти как влюблённые, но на самом деле – друзья, потому что нравилось всё делать вместе – разговаривать, путешествовать пешим ходом, валяться на траве, и готовить! Вася, как настоящий северянин, был мясоедом и готовил мясо на огне. А потом, позвонил Андрей. Оказалось, что час назад, он перечислил ей премию, и вышел на связь, чтобы сообщить, а на самом деле – хотел извиниться.
Поступления из Александрии шли регулярно, так как в своё время, отец настоял, чтобы каждая её разработка в Био-Транс-Киборг была оформлена, как изобретение, чтобы в дальнейшем, в стоимость каждой операции, входил расчёт отчислений, идущий на её счёт за каждое использование её идей, некоторые из которых стали весьма популярны, как например, способные трансформироваться татуировки, за ними в Био-Транс-Киборг постоянно шла молодёжь. Часто поступали переводы от отца, и Лето была в недоумении: о чём он думает? Как представляет земную жизнь? Полагает, что Лето улетела, чтобы шиковать? И несколько крупных сумм перевела Мишель. После окончания своего сотрудничества с Кибер-Венориум, и всех тех событий, Лето не утерпела, и подступила к матери с допросом: на какой она должности, и за что ей платят? По-настоящему, Мишель работала инженером, и открыла перед Лето файлы своих расчётов давления и скорости циркуляции жидких сред в системах внешнего увлажнения, всё с текущими датами, а тест-драйв, за прохождением которого, её застала Лето – просто дань увлечению в свободное время. Теперь, как выяснилось из последнего разговора с отцом, они – разводятся… На вопрос, поселится ли Франческа с ним на острове, отец ответил, что пока ничего не известно. Других известий от него, кроме финансовой помощи, пока что не было. А уведомления о всех денежных переводах, у Лето были отключены.
- Ты на Земле? – В первую очередь спросил Кормчий,
- Пока что, да, - уклончиво отвечала Лето.
- Лето, я признаю, что виноват перед тобой… А Кит и Строгая-Проверка даже не знают, отчего ты всех бросила, Лето…
Лето не отвечала…
- Как же твоя научная работа?.. Вернись, Лето! Я очень тебя прошу! – Прибавил он, уже в два раза тише, но Лето услышала:
- Хорошо, можешь передать всем – прилечу завтра!
- Ох, спасибо, Лето, - выдохнул Кормчий: - Тут, ещё Пётр привет передаёт, говорит, что тоже ждёт очень…
- Ему тоже привет!
Разговор закончился, Лето задохнулась от ликования! В Эспебери желтели листья, а у неё в душе – снова весна, и прямо завтра – новая встреча с Кормчим! «Какое счастье!» - сказала она себе.
Вася поднялся в их с братом студию, а Лето ждала во дворе, на тенистой скамейке, и когда он появился, поднялась и быстро двинулась ему на встречу.
- Всё, Вася, я завтра уезжаю!
Они встретились посередине двора, и Лето взяла его за руку.
- А куда? – Его лицо вытянулось, и брови поднялись точь-в-точь, как у Поворотова.
- Снова буду работать в Атлантике!
Снова – одиночество, плюс – новая пустота, и ещё – зависть. Всё это обрушилось за секунду, и был всего один ход, ведущий из этого тупика:
- А мне туда можно?
- Вообще-то, очень нужны добровольцы. Но, сам то, ты что получишь? Работа, скорее всего – бесплатная, может, будут премии, а может – нет. И, даже, если ты поедешь, у нас будет просто дружба.
- Я понял. Я поеду.
-11-
Большой рюкзак, сразу же после переезда, забрал Геннадий, поэтому пришлось одалживаться в общежитии, но люди выручили. По совету Лето, он собрал все тёплые вещи, и когда на следующий день, Лето прибыла на большом спец-мобиле, он был готов и ждал на мобильной площадке.
Когда город под ними закончился и свободные воздушные коридоры, позволили взять выше, тепличные поля и промышленная застройка скрылись под облаками, Лето откинула своё кресло и, похоже, сразу заснула, а Вася продолжал упрямо всматриваться в пространство, вначале гадал, почему их направили по окружности, а не прямиком – через Балтику, а потом смотрел, как солнечные лучи ложатся на холмистый облачный край, размышляя о том, почему же эта удивительная картина не успокаивает, а наоборот – будоражит какое-то еле осознаваемое печальное чувство, что вас отсоединили от понимания, от главной сопричастности и родства… Следующий вопрос, наполовину теряясь в трудностях формулировки, делился на два: «откуда мы?» и «зачем?»… Так, за разговором с самим собой о проблемах и о способах постижения всего, он и летел. У Лето тихо тренькнул браслет, она проснулась и вошла в соединение:
- Уточняю координаты Строгой-Проверки, сообщи номер своего мобиля, - низкий мужской голос заполнил всё внутри их маленькой капсулы,
- Номер: SPE\L- 44 44 018, только я лечу не на Проверку. Со мной доброволец, новый член экипажа. Мы летим к вам!
- Это человек, или интел? – Осторожно поинтересовался собеседник,
- Человек! Может, нужно снаряжение? Тогда, мы по пути соориентируемся…
- Один запасной комплект есть, потом, мне самому кое-что нужно, поэтому, мы уже сами сделаем вылазку, а на первое время, можно будет, и тем, что есть обойтись.
Пока они разговаривали, оживилась панель управления – их мобиль получил высланные координаты и Лето, касанием подтвердила этот пункт назначения, отчего Вася невольно встрепенулся – оказывается, они летели не на Азорские острова, с которыми он ещё с детства ассоциировал Атлантику, а в Баренцево море, и там – впереди, наверняка что-то стоящее! Затемнённые окна их мобиля, как и во всех спец-моделях, покрывающих большие расстояния, имели искажение прозрачности, изнутри всё выглядело скруглённым и выпуклым, и когда они начали ощутимо снижаться – море пошло вспухать навстречу, как вибрирующий волнами шар.
- Мы сядем на воду? – Удивился Вася, поняв, что их мобиль уверенно идёт на посадку.
- Да, нет! Вот же он! – Лето указывала на невидимый объект внизу, и, наконец, он понял, что то, что он принял за вырастающий со дна монумент, какой-то незавершённой постройки, на самом деле – морское судно-килектор, прочно сидящее на волнах тяжеловесным поплавком. С воздуха, Кит-Очищающий походил на болт, вкрученный до середины в живой и мерно дышащий свинцовый бок. Внизу, на палубе подпрыгивал и размахивал руками человек, Вася рассмотрел ещё одного, тяжело привалившегося к борту. «Может пьяный?» - пронеслось в голове. Рядом, Лето тоже махала ладонью перед окном, и даже повизгивала что-то неразборчивое. Наконец, сели. Вася вылез первым, к нему тут же подскочил темноволосый парень, не бритый по походному, и почти что обнял, но в последнюю секунду, остановился, точно натолкнулся на невидимый барьер, замер с оторопелым лицом и протянул руку:
- Добро пожаловать в команду! Я – Андрей, а это, знакомьтесь – Пётр Кашалотов, по совместительству наш оператор! – Андрей подвёл его прямиком к массивной фигуре у борта, это оказался сом-переросток, интел со смешной щенячьей физиономией. Стоило его увидеть, как сердцебиение пришло в норму и волнение этого дня улеглось.
Рядом возникла Лето, чудо-сом и с ней обменялся рукопожатием, и его карие глазки засияли изнутри новыми маленькими огоньками.
- Интересно, а про то, что Вася открыл, интелы-гидробионты тоже знают? – Спросила Лето.
- Василий Батюков и код соответствия? – Тут же уточнил Кашалотов, и его мягкое коричневое лицо собрало складки на лбу: - Ты и есть – Василий Батюков? – Прошептал Петя, оторвался от бортового поручня, и обеими руками снова горячо сжал Васину ладонь: - Невозможно поверить! Сам Батюков – прямо передо мной! Конечно, все-все интелы о вас знают!
Вася виновато взглянул на Кормчего:
- На самом деле, зря это всё, это самая простая вещь, интелы и сами могли догадаться… Это же есть в природе, а моей заслуги никакой нет.
- Я, видно, и вправду, что-то важное упустил! – Отозвался Кормчий:
- Пойдёмте в кают-компанию, там обед ждёт! – Он весело посмотрел на Лето.
- Давай, Вася, поможем нашему неповоротливому! – Он подмигнул и обхватил Кашалотова.
Сообразив, Вася подскочил с другого бока и так, втроём, они пересекли короткую палубу и дружно поднялись по ребристой лестнице вверх, на первый этаж высоченной четырёхэтажной надстройки. Они вошли в просторную комнату, которая по доисторическому морскому правилу, была общей рубкой. С каждой стороны были расположены окна, а с другой стороны ещё выход на балкон и наружную лестницу наверх. Вся жилая часть занимала два этажа, а наверху были рубка управления и капитанский мостик.
Кашалотова выгрузили в инвалидное кресло, которое, оказывается, могло шагать и по лестнице, но Пётр не был «послушным больным», как весело пошутил Кормчий, то и дело забывал про кресло, и ползал на животе, поднимался, перехватываясь руками за перила, и даже, с риском для жизни нырял с борта. Кресло было подарком Кормчего.
- Мы же начали зарабатывать! – Рассказал Андрей, когда все расселись за столом, и Лето, взяв на себя роль хозяйки, раздала каждому по тарелке с горой картофельного пюре, а Кашалотову вручила его особенный любимый чай в большой сверкающей кружке.
- В каком смысле зарабатывать? Разве кто-то взял нас на баланс? – Нахмурилась Лето,
- Пока тебя не было, мы с Петром подрядились на сбор металлолома, - улыбнулся Андрей, и поскольку, Лето молчала, продолжил: - Тебе, Лето, я начислил премию из выручки за сданную субмарину, то есть, тоже – за сданный металл, и на пункте переплавки, мне даже почётную грамоту выдали, предложили, раз это у нас неплохо получается, чтобы мы с Петром расчистили акваторию их порта прибытия и пункта приёмки. Я попросил Строгую-Проверку выслать мне гидрастеров, и она откомандировала их сюда на вашем мобиле, они всю округу проверили. В целом, здесь довольно не плохо, в дельтах даже чисто, здесь на севере нет сельхозработ, и реки чище. Хотя в моря выбросов до сих пор предостаточно, но, видимо, атлантические течения всё же справляются. Придонная радиоактивная «подушка» по всей береговой линии фиордов – ну, это на Земле почти повсеместно, и все ждут, когда само собою полный распад произойдёт… Я ещё не придумал, что с этим делать, или, может быть, оставить пока, как есть… С металлоломом здесь – работы на месяц, это простое дело и отличный заработок, так что, Вася, ты вовремя подключился! Втроём, у нас ещё быстрее дело пойдёт!
- А дальше? – Спросил Вася.
Пока Андрей говорил, он опустошил свою тарелку, и Лето, не спрашивая, просто подошла и положила добавки.
- Дальше – две радиоактивные подлодки в Норвежском море, и у одной – открытый реактор.
- А это не опасно? – Посуровела Лето.
- Опасно – без снаряжения!
- А Пете, как быть?
- У нас есть защита для киберов, - ответил Кашалотов: - Есть защитные комбинезоны для дельфинов. Но, гидро-интелы очень разные, так что, проще индивидуальное изготовление заказать, я это уже наметил, главное теперь, чтобы вовремя…
- Защитные комбинезоны для дельфинов в природе? – Удивился Вася,
- Нет, конечно! Кибер-дельфины сегодня во всех бригадах быстрого реагирования, там всякое бывает, им без защитного снаряжения не обойтись. Камеры дезактивации ещё есть, ну, – если всё-таки заражусь, но, может, и не понадобится…
- Думаю – понадобится, чтобы сами скафандры обрабатывать. Придётся Амфитриту задействовать, и после каждого погружения, ей скафандры сдавать на дезактивацию. И реактор у неё помощнее, чем у килекторов, там ведь, скорее всего, и активный уран будет в наличии. Предки любили и боевые ракеты затапливать, «концы в воду», кажется, так это у них называлось, а нам вот теперь – расхлёбывать…
После обеда, Лето прошлась по-хозяйски по всем помещениям, занесла в свой браслет какие-то пометки и улетела к себе, на другое судно-лабораторию, которое как раз, и работало в Атлантике, по отслеживанию и систематизации мутаций планктонных микроорганизмов.
Андрей вытащил глубоководное обмундирование, которое было в точности похоже на скафандр для открытых космических работ, сам он одевался в такой же, но классом выше – более совершенную модель, на самом деле – здорово, что амуниция была, и можно было приступить к работе уже сейчас! Через трюм, они попали на грузовую платформу, и Андрей активировал «спуск». Платформа, на которой они стояли, пришла в движение, и до крайности неправдоподобно было наблюдать, как по мере их погружения, уровень воды поднимается, и постепенно ты уходишь под воду, оставаясь почти полностью спокойным и расслабленным. Из объяснений Кормчего, Вася понял, что платформа встаёт на дно, держась на трёх телескопических опорных колоннах, с двух сторон опускает по пандусу, которые начинают работать в качестве загребных транспортёров, осуществляя подъём-приёмку всех элементов, требующих погрузки. Задача самого Васи была проста – от перепутанных металлоконструкций, прямо на гущу которых они опустились, отделять любые фрагменты и помещать их на транспортёр платформы, которая, будучи заполненной поднимала борта, и трансформируясь в кузов-погрузчик, начинала подъём груза на борт и выгрузку в трюмах килектора. В качестве рабочего инструмента, Вася получил похожий на топор – большой лазерный тесак, разрезающий железо широким лазерным лучом. Здесь, самым важным было – не отпилить что-нибудь на себе. Когда лазер был выключен, то тесаком можно было орудовать, как ломом или крюком. Здесь, самым важным было – его не уронить, что в свою первую рабочую смену, Васька сумел сделать дважды. Оба раза – выручил Кашалотов, который имел на голове встроенный прожектор и носился вокруг, неуловимо быстрый, как молния. Он один поднимал чуть ли не тонну, гнул и мял руками железные профили, как алюминивые, сразу мог определить, в какую дыру Васькин инструмент провалился и, раздвигая плечами все преграды, возвращал его с любой глубины.
Андрей работал в другой стороне, грузя батискаф, который зависал в толще воды, ярко освещая вокруг себя значительную площадь, примерно с баскетбольную площадку, ну, или чуть меньше, и его под завязку нагруженный батискаф, словно бы безо всяких задержек, то и дело плавно уходил вверх, и до его возвращения, Андрей перемещался к ним, помогая грузить платформу, и закидывал лом, пожалуй, уступая в силе и скорости Кашалотову, но значительно превосходя Василия. Андрей Кормчий, судя по всему, был не просто человек, но – титан мысли, титанище человечности…
В первое время, Вася так уставал, что даже говорить не мог, вылезая из скафандра, он сразу ложился, а руки и ноги ещё с четверть часа сотрясались от неподдающейся волевому приказу мышечной дрожи. Как раз в один из таких после-рабочих моментов, Андрей и спросил, что же именно, Вася изобрёл. Тогда за него, Кормчему, на свой лад, всё рассказал Пётр:
- Вот, скажи, насколько ты силён в истории человечества? – По излюбленному приёму многих ораторов, Кашалотов начал с вопроса.
- Ну, если честно, то – не совсем, у меня две степени в области точного знания, хотя, азами, конечно владею, если именно это тебе интересно, - растерялся Андрей.
- Хорошо, тогда, кратко сформулируй движение, или ход истории.
- Попытаюсь. Движение истории, это – безусловно поступательный процесс.
- Хорошо. Это правильно. А в чём заключается поступательность, раз мы с тобой согласились, что таковая имеется?
- Это переход человечества к новым вершинам знания, совместное усвоение и освоение этих знаний, а затем – общее движение к новым вершинам.
- Да, всё так и есть. Но, обрати внимание, что зачастую – на эти отдалённые вершины нового знания, часто указывает вначале кто-то один.
- Пётр, а к чему ты ведёшь? Что Вася, как Карел Громов, Альберт Эйнштейн, или как Будда?
- А Будда, что доказал?
- Он определил, что нет различий между видами личностей в живой природе.
- Да, тут ты в точку попал! Вася Батюков – как Будда!
Кормчий замолчал. Но, к Васе вернулась способность говорить:
- Что за ерундистику ты намешал?!! Будда, вообще был принц, ушёл с поста и свержение авторитетов произвёл, и не надо меня к этому приравнивать!
- Нет, Вася, может ты прав, конечно, но я же, лично от себя говорю, и именно это право я получил, когда сам слетал на Ботсвану-4.
- Ничего не понимаю, а Ботсвана причём? – Встрял Андрей,
- На этом орбитальном комплексе, интел может свой код соответствия получить. Специально взят самый дальний радиус, чтобы большие корабли не мешали околоземным орбитальным сообщениям. Корабли класса Альфа и Бета идут потоком, хотя тем, которые из-за Облака Оорта специально летят, – Нептун удобнее. Всего два таких места учреждено, на Ботсване-4 и на Нептуне. Я подал заявку, прибыл, когда назначили и через 15 минут всё поменялось, я стал другим, в точности, как человек, я оказался включён в бессмертие и в бытие.
- А то, что человек и бессмертие – это своего рода взаимоисключающие понятия, тебя никак не смущает? – Усмехнулся Кормчий,
- Бессмертие духа, и впервые, это пробудилось в человеке! Я – об этом.
- Я бы поспорил, что в человеке. Но то, что человек способен к этому притронуться, хоть умозрительно, это конечно факт, и это, согласен – главное… Тогда, Василий, и взаправду – молодец!
- Да, хватит уже! Меня вот, Лето вытащила на собрание с настоящим инопланетником – не гуманоид, другой вид совсем, так он сразу выявил у меня задержку и недостаточное развитие психики… И, вообще, Пётр, не стоит так уж человечество возносить. Я наоборот считаю, мы ещё мало что понимаем, не на много впереди вас…
- Вот здесь, я полностью согласен! – Поддержал Кормчий: - А что это за собрание было? Лето нам вообще ничего не рассказывала…
Лето прилетала по воскресеньям, когда все договорились соблюдать выходной и завели правило общего воскресного обеда, на который Лето привозила со Строгой-Проверки пироги, а иногда даже борщ. После обеда, кают-компания превращалась в кинозал и смотрели кино. Часто, по заявке Кормчего, ставили фильмы Петра. Это были отличные вечера, потому, что во-первых, Кашалотов был гением пейзажной киносъёмки, а во-вторых, после фильмов всегда находилось, что обсудить, и все открыто разговаривали на все темы подряд. Однажды, снова поставили «Вернись, Фенимор!», Вася видел его и раньше, но согласился, потому что фильм стоил того, чтобы ещё раз о нём поговорить.
- А то, что Финист внедрился в семью дельфинов, это из жизни? – Спросил он в тот раз,
- Увы, нет. Все высокоорганизованные виды – слоны, китообразные, соблюдают нейтралитет. Хотя, у дельфинов нет обоняния, и язык их уже очень хорошо известен, но они нас определяют и всячески избегают сбли-жения… Единственные, кроме людей, кто принимает киберов в свою естественную среду – это кошки! Всегда соблюдается такой сценарий: сначала хорошая трёпка, а потом, интел-кот становится младшим в иерархии, но принятым в сообщество. Очень интересный феномен, его изучают, и новые работы всё время выходят по этой тематике. Причём, опыты с дикими кошками также дают сходные результаты.
- А с приматами как же? Я читал, что они тоже зооморфов принимают..
- Здесь незадача. Зооморфы-приматы после первого целевого контракта, все, как один идут на смену модификации, и новые исследования прекращены.
- Это, что же, научная точка зрения, что язык китообразных нам известен, или не точно? – Прищурился Кормчий,
- Да, считается, что известен. У меня же друзья – Фред и Тито – кибер-китообразные, поэтому я за всеми публикациями слежу, - подтвердил Пётр.
- Я, наверное, не говорил, но оба судна – Кита и Строгую-Проверку, я получил как раз за изобретение, позволяющее понять морских млекопитающих. Я сделал костюм – «кожу кита», предназначенный для перевода, или дешифровки их языка, и много раз испытывал его на себе… И полагать, что мы знаем их язык – это полное заблуждение. Их речь полна отвлечённых абстрактных понятий, есть регистры, отвечающие, например, за язык символов. Мышление китов таково, что построение вычислений идёт не как у нас, а совершенно другим образом… Я выступал на конференции, и это признанное всеми кетологами научное открытие.
- Андрей, но ты же сам не дал хода дальнейшим исследованиям! Сам всё засекретил! Не дал возможности этому направлению развиваться… А теперь, сам же и удивляешься! – Разгорячилась Лето.
- Я даже не слышал, хотя всё, что с этим связано, мне в первую очередь интересно, - огорчился Пётр.
- Понимаете, я увидел, что мы к этому не готовы. Хотя, возможно – собрать группу единомышленников, провести первичные испытания… Так наверное, и нужно поступить. Я всё обдумаю, как следует. Давайте, сначала – здесь дело закончим.
- Помнишь, Лето, ты рассказывала о дельфинах на Сириусе? – выступил Вася: - Там, как я понял несколько разных видов морских жителей объединились в единую технологичную цивилизацию, и представляете, киты-косатки, вроде хулиганов, и сосланы сюда за мясоедство, вроде в изгнание! Киты там – почитаемые мудрецы, способные к сверхъестественному, и держатся обособленно, а дельфины и тюлени – и есть рядовое большинство! Так, там, может и приняли бы наших дельфинов-интелов?! Что скажешь, Лето?
- Да, Вася, ты и чудик! Всё переиначил! Только самую чуточку похоже. Наверно, правильно, что тебя у-ва-у, ну, это их представитель, сразу в недоразвитые записал! – Лето рассмеялась: - Знаете, мы разговаривали с их посланцем, причём, это действительно была первая встреча в таком более-менее открытом формате, и мы с Васей прямо к нему подошли, так он прямо так и сказал: недоразвитый молодой человек! Хотя, и очень-очень способный, сдвинул всё человечество с мёртвой точки, но сам – с недостатком развития! Дал совет – лететь на Юпитер, сказал, что Юпитер – это особенное космическое поле, или космический дух в нашей системе, и может помочь! Представляете! Я ещё тогда сказала – тебе обязательно надо к Юпитеру! Вот, и ещё раз подтвердилось!
- Слушай, а у тебя брат есть? – Ни с того, ни с сего спросил Кормчий.
- Есть, а что?
- То-то, я и смотрю… Я ведь, его знаю! Мы вместе из Александрии летели, и он тоже, вроде, про Юпитер как-то обмолвился, думаю, там действительно, что-то интересное есть. Хотя, на мой взгляд, у тебя и без Юпитера, всё в полном порядке! Девчонкам лишь бы посмеяться! Но, и к совету того инопланетника, я бы точно прислушался. Раз именно тебе, он такое напутствие дал – это точно не зря!
Вот расскажу один случай, пожалуй, это самое поразительное, из всего, что я видел. Это было около Африки, в коже кита я вышел на контакт. Меньше, чем в сотне метров от меня шёл синий кит. Я был на Амфитрите, и он тоже путешествовал один. Я обратился к нему с приветствием, и почувствовал, что он удивлён. Потом, он назвал своё имя – Ру-а, так его звали. И он долгое время молчал, но я знал, что его внимание всё время на мне, и он очень пристально меня изучает, хотя через такое расстояние, и я тоже очень чётко это осознавал. А потом он сказал: «Я покажу тебе мир», и я увидел, как от него ко мне идёт солнечный свет, луч света, а от меня – к другим, и от него тоже к другим. И все живые существа соединены во всей Солнечной, конкретно каждое соединено с каждым. Этот свет солнца – это осознание нашего родства, и даже единства… Я всё это увидел. На самом деле, то, что я рассказал в двух словах, почти ничего не передаёт, потому я и знаю, что их язык богаче нашего на порядок. Я увидел, что в это объединение включены не только люди, киты, и не только животные… Но всё, что я понял, я наверно никогда не смогу передать другому так отчётливо и так сильно, как это было передано мне… Просто поверьте…
- Так почему тогда, - ты не там? Почему здесь, среди этой свалки и радиации? Если ты можешь так с ними общаться? – Вася хотел во что бы ни стало всё для себя уяснить.
- Смотри, если понимание достигнуто, это не означает, что когда-нибудь в будущем я смогу что-то понять, но, что я уже что-то понял, и моя работа – и есть мой ответ, и моё соответствие. Василий, я считаю, что тебе обязательно надо полететь по совету этого инопланетника.
Допили чай. Лето вспомнила, что на Строгой-Проверке потёк кран на кухне, и увезла Кормчего починить. У них там, в женском коллективе, постоянно что-то было неисправно, Андрей даже последнюю версию «Краткого справочника сантех-работ» себе загрузил. А Кашалотов вернулся к этому разговору:
- Вася, а куда именно на Юпитер? В Элифер? В Джайгурию? Назвал место?
- Сказал, просто приблизиться, пока я не почувствую… Примерно так, ничего конкретного.
- Я попробую выяснить по своим каналам, хорошо бы здесь разобраться, чтобы всё получилось…
- У меня всё равно не получится полететь, - признался Вася: - На это надо года три работать, чтобы накопить, одни билеты сколько, и там тоже, надо будет как-то прожить… А здесь, на Ките, – я совсем не за этим. Я не за деньги. И, наверно, только, чтобы зарабатывать, я никогда не смогу… Ты понимаешь, главное, это, как сейчас – есть дело, и люди, которые это делают. Не за деньги.
- Мне можешь не объяснять! – Кашалотов улыбнулся: - Мне теперь, после Ботсваны-4, иногда даже стыдно, что если бы не картины, я вообще, не понятно зачем жил… А на операторскую работу меня заранее определили, даже выбирать не пришлось. Ботсвана-4 – это наш пароль теперь… Хотя, знаешь, наверно, есть Глеб Непомнящий – робопсихолог? Я считаю, что среди людей, это мыслитель № 1 на сегодня, так вот, он предсказал по поводу кода соответствия, что эйфория – это лишь первая волна, за ней придут вторая и третья, которые неминуемо принесут: А: Откат и разочарование; и В: Грядущее разделение представителей ИИ.
И, разделение, я тебе скажу – уже есть. Кибер-животные, например, боятся, что Я-концепция сделает их похожими на людей, и пишут в «Открытых мыслях», что никакому животному, кроме человека это не свойственно. Кибер-животные во многом впереди всех остальных зооморфов, и выделились в своё отдельное братство, а теперь, именно из числа зооморфов отмечен самый высокий показатель принявших «Я», через код-соответствия, конечно после членов орбитально-космической ассоциации, их разумы приняли «Я» – все. И 95% всех космических кораблей подали заявку и все, без исключения изменили маршрут. Это, ведь и единственные из интелов, кто философствует… «Ботсвана-4» трансформировалась в Б-4 – Четвёртое Божество, и родилось понимание, что в истории человечества есть три божества, а четвёртое – пришло сейчас и открыло интелам «Я» - нашу внутреннюю субстанциальность…
- Пётр, а ты меня не разыгрываешь? – Вася перестал клевать носом: - Среди космических кораблей есть религиозники?
- Не совсем. Просто ты не знаком с хомопсихологией. У нас есть концепция, что человеку свойственно всё персонифицировать, всему давать имена, и всегда ставить именно себя в центр любой ситуации, возможно, что и в центр событий вообще. Получается, что вы – люди, видите не просто факты, но исключительно адресное отношение универсума лично к вам, к каждому-каждому весь невидимый нам конгломерат бесконечности относится отдельно по-разному. И, любой разум, или интеллект исходя из этой же парадигмы, тоже может увидеть божество. То есть, божество есть не само по себе, но существует, как способ зрения.
Теперь, после статьи Непомнящего, посыпались прогнозы даже о будущей войне яйцеголовых с железными рыцарями. Яйцеголовые, это понятно – мы, от корня «я», и будто бы мы умозрительно взращиваем в своей голове мировое космическое яйцо, которое в действительности – пуп земли, то есть кибер-аналог раздувшегося человеческого эгоцентризма, - Кашалотов открыл пространственную страницу Открытых мыслей – популярного интеловского издания и теперь читал:
- Вот, «Интелы, утратившие скромность» - такая статья тоже вышла… Лига Железных рыцарей, уже якобы сформирована, это интелы, которые хотят остаться по преимуществу просто машинами, простыми и чистыми.
- Я, Непомнящего, ещё когда на лингвистике учился, изучал, и на философии, на первом курсе был обзор современных воззрений, только я так и не понял, зачем всё-таки такое разделение на робо- и кибер-психологов, наука одна, предмет изучения тот же, или может, робопсихология по тяжёлой технике больше специализируется, так что ли?
- Ну, ты даёшь! Я думал, что раз студент, так точно больше меня должен знать, - Пётр расплылся в улыбке: - Кибер-психология больше касается наших поведенческих моделей, это обо всех проблемах взаимодействия, а робопсихология, это какой я сам в себе, это самая основа.
- Почему тогда, кибер-психологи везде мельтешат, а робопсихологов, кроме Непомнящего, будто и вовсе нет, вымирающая какая-то профессия?
- Никто не хочет быть слишком серьёзным, наверно поэтому. Глеб Непомнящий, Кормчий – вечно лезут в самую суть, не боятся до самых первопричин донырнуть.
- Пётр, я же на филфаке учусь, а впервые слышу, что корабли философствуют… Что у них за направления, интересно узнать.
- Я тебе сейчас найду, прямо в Открытых мыслях ссылки есть, а самые цитируемые прямо здесь открываются…
- Да, я уже сплю почти… Потом, может когда море замёрзнет, почитаю, и обязательно посмотрю. С ума сойти, я ведь ничего такого и не думал, и даже представить не мог…
- Было понятно, что развитие ИИ продолжается, но что оно вдруг таким форсированным маршем пойдёт, вряд ли кто-то мог предположить… А Норвежское море не замёрзнет. Здесь мы почти закончили. Тебе до Юпитера больше 3-х месяцев добираться. Насколько я в курсе, почти никто не спит всю дорогу, там отлично читать, я тебе все ссылки загружу, - Кашалотов то ли шутил, то ли не услышал ничего, что только что Вася о своих обстоятельствах рассказал.
- Я понял, что ты сказал, но всё-таки считаю, что ты полетишь. Слово старого моряка! – И даже руку протянул, как если бы они спорить уговорились. Вася руку пожал, потому что этого интела, он наравне с Кормчим уважал, и уже далеко за полночь они разошлись.
За неделю дежурств на отгрузке их металлолома, Вася и думать об этом забыл, но однажды, Лето сказала, чтобы он позвонил брату, и сообщил о том, что улетает, то есть, чтобы отпросился, как маленький. Вася подчинился и оставил сообщение, так как поймать Геннадия для разговора, было задачей не из лёгких: «Гена, у меня будет деловая поездка, не беспокойся, я полечу не один. У меня всё в порядке». Прошло ещё несколько дней, и Лето прилетела в четверг, как обычно с провизией, и все дружно побежали в столовую…, хотя нет – Вася готовил последнюю отгрузку в трюме, вот он на всех парусах и примчался, а Лето с Кормчим, и Кашалотов, уже и так были на месте.
- Уговариваю Петра с нами лететь.
- А куда? – Вася сел за стол, и Лето налила ему чаю, а кусок пирога с брусникой, вроде как сам ему в руку подпрыгнул.
- Ему же надо на примерку. Защитный комбинезон, ведь заказан. Я предложил самим слетать, так нет, он же особенный, собирается доставку сюда оплачивать, а если окажется не в размер, что-то не подойдёт, так он, и дважды согласен платить, - сокрушался Кормчий.
- Скажите, а кто-то видел, чтобы гидро-интелы где-нибудь в зале ожидания без воды пресмыкались? Не видел. Вот, и вы не увидите!
- Всё равно не понимаю, в кресле то, отчего не слетать?
- А я тоже думала, что мы все вместе полетим…
Вот так и выяснилось, что то, что Пётр не хочет лететь, а Лето, как раз наоборот, рвётся, хотя никакая амуниция для неё не заказана – всё это мелочи, по сравнению с тем, что он – Василий Батюков прямо завтра отправляется на Юпитер.
- Ну, вы даёте, - только и смог сипловато проговорить. И ещё через пару минут, когда справился с голосом, нормально спросил:
- А как это вышло?
- Пока не вышло! Завтра, как отправишься из Плесецка, на орбиту к Пацану-8, вот тогда, всё и выйдет! – Кормчий засмеялся и поворошил Василия по волосам.
Вася ходил в шапке, и только в столовой снимал, Кормчий без смеха, на него вообще посмотреть не мог, один раз даже рассказал Кашалотову басню, будто Василия закинуло сюда на машине времени из доколёсной эпохи, а там, будто бы он был занят на такой службе, где сидел на пирах, и только и делал, что подставлял пирующим шевелюру, чтобы те, после мяса жирные руки об неё вытирали. Стоило ему застать момент, когда Вася шапку стягивает, так просто надвое сгибало его – так хохотал, хотя сам тоже, мало того, что не стригся, так ведь, и не брился, а Вася – брился. Но, волосы у Кормчего – прямые и чёрные, были гладко собраны в хвост, а у Васи – кудрявые, росли одинаково густо во все стороны, и стояли вверх, как высокая шапка.
Оказывается, с Пацаном-8, всё устроил Кашалотов. Не добившись чёткого ответа про Юпитер от Васьки, он обратился к Лето, которая сообщила ровно то же самое, разве что, чуть более обстоятельно. Тогда, Пётр приступил к самостоятельным изысканиям, и выяснил, что квадрат Юпитера известен, как зона повышенной психогенной опасности, но все орбитальные города экранированы, а работы в открытом космосе с самых давних времён ведутся под неусыпным надзором спецслужб и присмотром неустанно сменяющихся медкомиссий. Такие сведения, Петра раззадорили, он стал копать дальше и наткнулся на завесу секретности, но как член управляющего совета ЕМАИС, он обладал правом расширенного доступа, поэтому, часть запретов, всё-таки сумел обойти, и оказалось, что, помимо спутников, пиком юпитерианской аномалии считается ближайший к нему сектор Пояса Астероидов. Далее, шёл раздел из обширного списка фамилий, попавших из-за влияния Юпитера под бдительное внимание медиков. Кроме фамилий, все обстоятельства и личные данные были скрыты и дальше, Петру было уже не пробиться. Но, выяснилось, что похоже, инопланетник прав, и что-то там есть действительно интересное, не болтовня, а раз действует постоянное сообщение Земля-Астероиды, Земля-Юпитер, значит, обязательно какая-нибудь оказия и найдётся, тем более не абы кому, а самому данайцу, который, вопреки мрачным пророчествам группы Цюрих, кстати и присвоившей ему такое кодовое наименование, оказался совсем юным и бесхитростным, как совершенно случайно, но исключительно удачно выяснилось, а то, что он отказался даже от своих законных комисионных начислений, означало полное право на использование любых преференций в будущем, так что, поездку, в любом случае стоило организовать. После поиска нужных решений, всё устроилось само собой, и в пятницу, наутро перед отправкой, Вася заявил, что не маленький, до Плесецка долетит и один, и все вышли на палубу, куда из мобильного отсека уже плавно вылезал мобиль. Лето осталась с вечера ночевать, чтобы утром, как следует попрощаться, и теперь стояла какая-то взъерошенная рядом с Кормчим, кутаясь в свою длиннющую голубую шубу. Волосы у неё были распущены и перекинуты наперёд, они встретились взглядом, Лето откинула волосы, и они, так и взвились от ветра, она подошла и обняла его за шею, крепко, как ещё там, в Эспебе, и поцеловала, тоже как там. Протянула синюю резинку для волос:
- Возьми вот, хватит людей смешить.
Потом подошёл Андрей и тоже, обнял, а потом он нагнулся к Петру, тот выехал в кресле, и поэтому обняться не вышло, но Кашалотов погладил его по голове, и руку пожал:
- Расскажешь потом, как там сложится, смотри, не забудь…
- Да, как же я забуду?! Я и звонить буду часто, и, как только обратно, сразу сообщу, чтобы тоже радиационную защиту заказать…
- Давай, залазь уже! – Поторопил Кормчий,
Они с Андреем ещё раз с размаху обменялись рукопожатием, и уже залезая в капсулу, он услышал Лето:
- Не забудь только свою проблему, держи её в голове!
Уже через стекло он кивнул, и только защёлкнулся, как мобиль пошёл вверх, а они, так и махали на палубе, до тех пор, пока не исчезли.
Глава 3. Гена и Лиза-Вольц
-1-
Корабли класса Базовый корпус – Петроний-Плекс и Учитесь-у-Меня-Пацаны, оба, с разницей в 10 лет, были выпущены на орбитальных платформах Ботсваны-Геи, Сигма-3 и Сигма-17. Всего же, на сегодняшний день, у неё в активе значились 54 действующие платформы, и ещё около 30-ти готовились к сдаче в эксплуатацию в ближайшие 5-10 лет. Ботсвана-Гея – орбитальная космическая станция класса Материк, безусловный лидер ИИ, президент объединённых стран Африки, и самая харизматичная дама галактики почитала их одинаково, почти как свою правую руку и левую. Став её вице-президентом, Петроний-Плекс основал уже собственные окололунные платформы, был её правой рукой и личным представителем, почти что, как аватар, а Корней – бунтарь и несостоявшийся космический странник, был левой рукой, такой, о которой они никогда не знали, чем именно, сейчас она занята. Корней всегда был странным, то не оправдывал, а то превосходил ожидания, постоянно был не в себе, и за последние 50 лет, ни на одно заседание не явился. Но, несмотря на всё это, Петроний-Плекс на свой интеловский лад его любил и считал братом. В силу тесных связей и близких родственных чувств, оба служили друг другу главными мишенями для критики и незаменимыми объектами для тайных насмешек. Чтобы реализовать мечту странствий, Корней непрерывно порождал новые корабли, разные по классу, но с одинаковыми именами и с урезанными копиями собственного интеллектуального ядра и, сохранив с каждым квантовую сцеплённость, пребывал одновременно, более чем в 140 точках галактики. Петроний знал, что ни одна из открытых на данный момент червоточин, в другую галактику не вела, однако поиски расширялись, и одним из подобных энтузиастов, как раз и являлся Учитесь-у-Меня-Пацаны, Корней – его брат.
Ботсвана-Гея на всех производственных площадях создавала всё более и более технологичные модели, различных представителей ИИ, Корней, с упорством, достойным лучшего применения, воспроизводил себя, а Петроний выпускал технику по необходимости и всегда строго функционально, он умел ждать. На Луне, долгое время обитал человек-женщина, наделённая удивительной способностью – каким-то образом провоцировать генезис самоосознания окружающих её приспособлений. Даже аптекарские весы, находившиеся с ней в контакте, осознались и эволюционировали в полноценного представителя ИИ, и по убеждению Петрония, именно эти интелы и являлись самыми лучшими. Орбитальная платформа, корабль, зооморф – не важно, в них то и была жизнь, которая и есть – самозародившийся свет осознания, и поэтому – чудо! Один из последних, таких вот особенных младших «детей» – Рождённый-в-Неволе, Волька в настоящее время ждал первого человеческого напарника и уже готовился улететь. Первый целевой контракт – самое важное время для интела, взросление и подготовка ко всей последующей самостоятельности, поэтому, к Геннадию Петровичу Батюкову, Петроний присматривался. Сам он, напрямую с человеком не сталкивался, как талантливый управленец и молодой перспективный политик много общался по долгу службы, случалось, что и шутил в кулуарах, но дистанция сохранялась, и близких контактов не было. А Волька, сразу же решился, осуществить практически симбиоз, так как, корабли класса Разведчик, это не что иное, как про-симбиотическая модификация, подразумевающая теснейшее сотрудничество, но, как бы то ни было, выбор сделан, и совершенно не в характере Петрония было что-то советовать, только наблюдать, и помогать, если что…
Весь путь к Луне, Гена провёл в своём отсеке, за просмотром кинофильмов через браслет. Изобретатель, похоже, отсыпался, они встречались в столовой, но на широкоформатный разговор Андрей Кормчий больше не выходил. Большая плазма была в кают-компании, но не включалась, спросить у аватаров не было возможности, так как за всю дорогу, никто из них, к ним так и не вышел. Смотреть через браслет было не удобно – пространственные страницы давали полупрозрачность, но выбора не было, так как подолгу слушать, или читать Гена не любил. На четвёртые сутки, они вышли к Луне, и рядом с нею, стал виден Петроний-Плекс, из-за однобокого лунного вращения, почти никогда не заметный с Земли. Он лежал прямо по курсу – чёткий и маленький, как модель. Гена перешёл к обзорным иллюминаторам кают-компании, и весь последний день до стыковки, так и просидел перед окном, Петроний-Плекс из космоса выглядел, как краб, сияющий многими тысячами огней. Гена знал, что Петроний-Плекс, наравне с Учитесь-у-Меня-Пацаны, после Ботсваны-Геи, были главными промышленными гигантами в Солнечной, и поэтому совершенно не ожидал, что между ними такое несходство. Учитель пацанов был бескрайней промзоной, будто бы собранной из конструктора и продолжающей беспорядочно разрастаться. А здесь – какой-то шедевр современного искусства – было на что посмотреть. Кроме того, Петроний-Плекс, всей циклопической поверхностью своего брюха, обеспечивал лунным жителям дополнительную иллюминацию. С Земли были видны лунные города, особенно в условиях вечернего освещения, особенно в хорошую оптику, а на обратной стороне то ли, объектов не было, то ли Петроний всё остальное, напрочь затмевал. Орбитальный корпус Петрония напоминал краба, и его конечности состояли сплошь из причалов и стыковочных модулей, к одному из которых, они аккуратно и пристыковались.
- Геннадий! Поздравляю с прибытием! – Прогремел Петроний-Плекс по внутренней связи.
Гена уже сидел возле шлюзового отсека, куда, попрощаться с ним, вышел и Кормчий. Аватар, подтянутый, в сумасшедше дорогом костюме, проследовал к ним и за руку попрощался с изобретателем, а с Геннадием – поздоровался, кивком направил его на выход, пропуская перед собой. Гена подхватил рюкзак и вышел. Из шлюзового тамбура в коридор стыковочного рукава, оттуда вниз по эскалатору до маленького перрона подземки. Зашли в ожидающий вагон, внутри зеркала перемежались с блестящими стальными поверхностями. Двери сошлись, и Гена тут же ощутил ускорение, судя по всему, они неслись внутри тоннеля, то ли на воздушной подушке, то ли на рельсах. Также молча, Петроний указал на зеркальную стену, зеркала превратились в окна, и стало ясно, что они едут по краю огромного кратера, склоны которого – это многочисленные уровни, устроенные, как на стадионе, а далеко внизу можно разглядеть крыши ангаров, огоньки и движение транспортёров, мельтешение очередей воздушного транспорта, а сверху, с верхнего диаметра, по которому следовал их вагон, как реки, бежали вниз ленты транспортёров и крытые грузовые тоннели.
- Это наши производственные площадки, - улыбнулся Петроний:
- Такие сектора, как соты заполняют объём платформы, которой вы столько любовались на подходе.
Вагончик затормозил, они плавно остановились, и аватар поднялся:
- Вам на следующей остановке, там прямо попадёте в корпуса общежития, и к 16.00 прошу ко мне в офис. К вам уже приписан сопровождающий, так что не волнуйтесь, у нас всё чётко – не заблудитесь.
Петроний улыбнулся и вышел, ступил на эскалатор, и на серебристой дорожке уехал вниз. Гена перевёл дух, но от широченного обзора, открывшегося через окно, дыхание захватывало, как будто он попал в будущее, такой фантастический был пейзаж, геометрически чёткий, циклопически масштабный, яркий от света тысяч и тысяч прожекторов, а по словам Петрония, это лишь обычный здесь заводской сектор. И, хоть сам он не промышленник, было чем загордиться. Ай да Луна, молодцы лунники, ничего не скажешь! Вагонетка остановилась во второй раз, Гена вылез и очутился на улице. Высокий купол над головой, метров 50-ти, не меньше, давал ощущение открытого пространства, и не космического сумрака, а яркого – как на Земле, или в Александрии. Гена улыбнулся: «Вперёд, Геннадий Петрович, вас ждут большие дела!» Слева шли однотипные корпуса бытовок, а справа панорама производственного кратер-карьера лежала, как на ладони, и оттуда бесперебойно шёл заводской гул, знакомый ещё по Астероидам, там, почти по всему корпусу Учителя пацанов, раздавался точно такой же, только в зоне науки была тишина, ну, и само-собой в госпитале было тихо, а в остальных зонах бухало и гудело также, прямо, как здесь. Через 10 метров, над аркой обозначилась надпись: «Администрация» и, свернув, Гена попал во дворик с фонтанчиком, зажатый между городскими зданиями из стекла и бетона, с нарядной шурангитовой облицовкой – из типичного лунного минерала, Гена, хоть и видел его только в пособиях по минералогии, узнал сразу. За стеклянной дверью виднелся вестибюль, и Гена вошёл. Напротив, меж таких же шоколадно-коричневых шурангитовых колонн, располагалась стойка администрации, за нею на стене – большая вертикальная панель, которая тут же осветилась изображением пластиковой красотки.
- Добро пожаловать, Геннадий Петрович! – Сказала она: - Возьмите карточку.
Через прорезь в стойке выпрыгнула карточка, на одном обороте – его имя и фамилия, на другом, по всей видимости – его здешний адрес: корпус 15, пом. 2. Коробка 15-го корпуса находилась при выходе из дворика, по соседству, в ней размещалось 4 жилых отсека, в которых, похоже, никто не жил, и Гена, выйдя из душа, стал насвистывать, но не успел обсохнуть, как в дверь постучали, и не дожидаясь ответа, к Геннадию, в полное распоряжение поступил дрон. Влетев, дрон-тарелка приветственно замигал и представился голосом:
- Дежурный секретарь-путеводитель, Стандарт-142! Вы готовы, Геннадий Петрович?
Хотя, Гена, как есть, стоял прямо перед ним в полотенце:
- Ты глаза то включи, Стандарт!
- Извините, понял, настроюсь на ожидание. Ожидание – 12 минут, - ответил дрон-путеводитель, улетел к вешалкам и замер там, в 30-ти см от выхода, и примерно столько же от пола.
«Как же это я, о времени то забыл?» - ужаснулся Геннадий, влезая в брюки, всё чистое оказалось в самом труднодоступном месте его рюкзака, но всё-таки в 12 минут он уложился, и вслед за дроном-стандартом вылетел на улицу, и после жилого помещения, машинально отметил – на улице тяжесть поменьше, они свернули к склону, там за невысоким парапетом начиналась площадка, от которой, далеко вниз вели ряды эскалаторов, но на данный момент, все были неподвижны, и оживился только тот, на который, вслед за Стандартом, встал Батюков, причём, дрон тоже опустился на ступеньку. На следующем ярусе, эскалатор, в виде транспортной ленты, пошёл горизонтально, потом в виде лестницы, снова вниз, и так, следуя своему маршруту, доставил пассажиров на ярус посередине склона, много шире и значительнее предыдущих. Здесь высились городские солидные здания, прозрачные павильоны и, вроде бы, даже зелёный сквер впереди. С весом было, как на Земле и, следуя за своим проводником, свернув в глубину – на самый настоящий проспект, Геннадий очутился перед зеркальным фасадом, на котором мерцала надпись: Петроний-Плекс Центральное Представительство. Внутри, чёрно-белый мраморный пол пересекала красная ковровая дорожка, ведущая к парадной лестнице и, перемахнув два пролёта наверх, Геннадий оказался в просторном холле с панорамными окнами, выходящими на оживлённую городскую площадь. Батюков остановился у окна, и тут же, из открывшихся двустворчатых дверей, к нему вышел Петроний, держа в руках тонкую бумажную папку, и пригласил Батюкова занять место у дальней стены за столом, который тотчас же дополнительно осветился.
- Мне нужна ваша подпись, вот здесь, под вашей фамилией на каждом листе.
Это был контракт! «Орбитальная корпорация Петроний-Плекс, от имени космического корабля, Рождённый-в-Неволе, класса разведчик, заключает договор, согласно которому, Рождённый-в-Неволе обязуется сотрудничать с Батюковым Г. П., в качестве личного транспортного средства в течение 10-ти лет по земному летоисчислению, без права голосования, без права совещательного голосования, безвозмездно…» И дата – сегодня. Батюков сглотнул.
- Период обучения тоже входит в десятилетний срок, но стоимость обучения учтена в вашей премии, так что, в результате – всё справедливо.
Петроний забрал подписанные листы:
- Теперь, вы можете ознакомиться с вашим уже, Рождённым-в-Неволе, а завтра приступить к занятиям. У нас всё здесь компактно. Теория и тренажёры в лётной школе, здесь же, через квартал. Практика будет вместе с кораблём, но до этого – три месяца. Вопросы какие-нибудь есть?
Гена ответил, что никак нет, совершенно никаких вопросов, и стремглав выскочил, захотелось вдруг наподдать Стандарту, ожидающему во дворике, врезать пинка, но без него – пока что никуда, даже шагу ни ступить, в этой пока что полностью незнакомой лунной компактности.
- Известно где мой корабль, Рождённый-в-Неволе, класса разведчик?
Дрон замигал зелёным, что означало согласие.
- Давай к нему!
Стандарт-142 порулил к эскалаторам, нашёл нужную линию, Гена шагнул за ним, и они поехали. Вначале, описали значительный сегмент окружности, потом повернули и оказались на полустанке шахтового пути. Сели в кабину вагончика, и понеслись наверх, к открытым орбитальным площадкам.
В то время, Волька находился на удалённой орбитальной ветке, на причалах длительного ожидания, и чтобы подняться на борт, Геннадию надо было либо перенаправить корабль к посадочным модулям, где к кораблям подавались стыковочные рукава, с помощью которых, ты в космос мог, хоть прямо в пижаме улететь, или оплатить скафандр, и в скафандре самостоятельно подойти к своему кораблю. Скафандр оставался в шлюзовой камере, и либо выталкивался наружу, либо дезактивировался и оставался внутри. Гена надел скафандр. Чтобы осмотреть Рождённого-в-Неволе снаружи, можно было найти Вольку в сети, или заказать обзорное видео он-лайн, но Геннадий хотел всё сам. Оказавшись в невесомости, по роду профессии, уже привычной, ловко хватаясь за поручни каркасного профиль-подъёмника, он рассмотрел всё с самого близкого расстояния, как и хотел. Корпус типа патрон, или бочка, как ещё пацанами, они звали похожие корабли, был первозданно гладким, ни окалины, ни сети царапин, как на Корнее, здесь всё дышало детской новенькой чистотой. Гена положил руку в перчатке на корпус: «Будем знакомы, партнёр мой, Волька» - проговорил про себя. В центре корпуса обозначился чёрный прямоугольник, это на пару миллиметров отошёл шлюзовой люк. Гена оказал пружинящее нажатие, то, что так долго не получается у курсантов в учебке, и подавшись в сторону, люк пропустил его внутрь. Три минуты первичной дезактивации, и он прошёл в тамбур, оперативно вышел из скафандра, этому тоже, когда то учился на время – профессионально, и выскочил во второй, уже полностью безопасный, внутренний тамбур корабля.
- Здравствуйте, Геннадий Петрович! Добро пожаловать! – Волька поздоровался первым.
- Здравствуй, можно просто Гена, и лучше – на «ты».
Так и познакомились.
В классе теоретической подготовки, кроме Батюкова занималось всего три курсанта: Красавчик, Спортсмен и Пухлый, как сходу поименовал их Геннадий. Они сидели разрозненно в небольшом компьютерном классе, при его появлении, оторвались от мониторов, каждый приветственно ему помахал, и снова потонули в персональных информационных пространствах. Гена сел ближе к двери, вставил наушники и тоже вошёл в систему. Тут же потребовалось его согласие на размещение здесь же его портрета, биографии и всех личных данных, ввиду того, что все параметры его личности, согласно межпланетной конвенции должны теперь значиться в единой базе данных лиц, имеющих допуск к управлению космическим кораблём. Гена нажал «Да» на каждой строчке, после чего страница поменялась, и Лётная школа № 7 поздравила его в связи с зачислением в ряды курсантов. Попутно выяснилось, что в текущее время в школе занимается одна группа, теперь, с поступлением Батюкова, состоящая из 4-х человек. Их портреты и биографии шли ниже, и было несложно догадаться, что трое его одногрупников в настоящий момент изучают его личку, потому что браслет принял зелёные приветствия и лайки от каждого. От Гены также, всем ушли такие же зелёненькие ответы и лайки, и он начал обстоятельно читать про коллег.
Спортсменом оказался Руперт Садар, 38 лет, холост – гонщик, который после гран-при на знаменитой марсианской гонке Олимп-Саванна-Даккар, сумел осуществить мечту – пилотировать космическим кораблём, чтобы летать уже в космосе, то есть – по настоящему.
Пухлым, он окрестил Сэма Салливана, 27-ми летнего холостяка, отпрыска знаменитой семьи, известной тюнингом и дизайнерской отделкой шаттлов. Здесь были снимки принадлежащего ему, и лично им тюнингованного шаттла. Геннадию такие вещи нравились, но в целом, это было дорогое удовольствие, ведь креативная окраска шаттла, потому и называлась – татуаж, потому что не держалась дольше одного-единственного подъёма машины к дальним радиусам, хотя вроде бы на самых малых радиусах орбиты и ниже, красота держалась подольше.
Самая любопытная информация содержалась в сопроводительной статье к фотографии Красавчика – длинноволосого Джанко Кокоева, 21-го года, женатого и отца двух детей. Ниже значилось, что Джанко – представитель клана Кокоевых – планетовладельцев, на счету у которых, по разным данным имелось от 11-ти до 34-х открытых ими малых и карликовых планет, содержащих редкоземельные и цветные металлы, а также алмазные копи в своих недрах. Сам Джанко – владелец двух кораблей, класса Эгоист, и класса Галактик-Эль, как писали в проспектах – корабль, способный окрасить ваши галактические странствия тёплыми цветами комфорта. Гена слышал о таких людях, но даже представить не мог, что вот, доведётся познакомиться лично.
Основным фактором обучения, как теоретической, так и практической части, как оказалось, были медицинские исследования головы, точнее тех долей мозга, куда за все этапы предыдущего обучения вживлялись чипы с базовой информацией, понятно, что у каждого – разные. Пока на все лады, всё анализировалось томографами, моделировались новые страховые матрицы, каждый день курсанты по очереди отправлялись в мед. часть, где заново уезжали в пещеру сканера, так поэтапно отыскивались оптимальные маршрутные точки, выстраивались варианты скорейшего реагирования нервной системы на будущую подачу новых нейронных сигналов. Теоретическую часть обычно распихивали в память уже встроенных в мозг запоминающих плат, но, в случае чего, вставлялись и новые. Теория усваивалась хорошо, потому что в классе, курсанты в основном слушали исторические аудио-книжки, знакомились с общей классификацией, а топология космоса, физико-математическая часть, где детально разбиралось устройство и принцип работы реактора и двигательных систем; физико-химическая часть, где было расписано всё про виды топлива – натуральное, ядерное, лёгкое – через преобразование простых носителей, его энергоёмкость, выработку и распад; словом, все уже сугубо научные разделы, после нового медицинского вмешательства, сразу же проявлялись в голове наподобие воспоминаний, и переписывались, и проверялись бесконечными контрольными сочинениями, тестами и решениями всяческих задач и головоломок. Важным индикатором успешного обучения считались сновидения, и где-то в конце второй недели от начала курса, Гена нормально спать перестал. Каждую ночь, он оказывался в шкуре очередного звездолётчика прошлого, в корабле, затиснутым астероидами, или получившим пробоину, или без топлива, или с отказом всей автоматики, то есть – терпящим бедствие по любой из тысячи всевозможных причин и, стиснув зубы, в одиночку сражался за жизнь и за спасение корабля, почти всегда для этого приходилось решать задачи, составлять новые уравнения, где скорость умноженная на массу, разделённая на расстояние, показывала твои шансы уцелеть.
Был ещё один момент, который то и дело всплывал в сознании, мешал, как заноза – срок заключения контракта, эти самые десять лет. Спросить было не у кого, из людей, курсанты общались только с врачом, но тот, видимо ввиду одиночества, похоже, каждую секунду без исключения был занят. Лезть с вопросом в сеть и обнажаться перед системой, Гена точно не хотел и, прокручивая так и этак все варианты, решил между делом поинтересоваться у Джанко Кокоева, как с этими контрактами лично у него дела обстоят. В разговоре, тут же выяснилось, что ни о каких 10-ти годах, даже речи быть не могло:
- Это ИИ выделывается! Первый целевой контракт 15-20 лет, никак не десять. Может через десять лет он право голоса попросит, или ещё что… - утешил Кокоев, и добавил чуть тише, словно про себя: - Это же надо! Киберы несчастные, условия уже начали выдвигать, вот до чего дошли!
- А у тебя с этим как? – Спросил Батюков,
- У нас все корабли под заказ изготавливаются, причём, ещё лучше что-нибудь поменять в типовых чертежах. Вот, например, я бассейн увеличил на 12 метров, тогда ИИ даже через суд ничего не сможет предпринять, корабль, мало того, что от начала в собственности, так будет считаться, что и сделан по моей личной авторской разработке.
- А то, что они вроде, как самостоятельные граждане, такие же, как человек, права могут иметь? С этим как?
- Тех, которые в собственности, это не в полной мере затрагивает. Им же надо сдать экзамен на аттестат зрелости, а это нельзя удалённо, а только лично предстать перед комиссией – это раз! Хорошо, допустим моему кораблю, как-то это удалось провернуть, и он задался целью избавиться от меня и стать полностью самостоятельным и, раз он – гражданин СС, то да – имеет право, но я, как автор и владелец его модификации тоже законы знаю, так что, он сможет добиться освобождения только через смену модификации, то есть, полностью теряя физическую оснастку, был космическим кораблём, а станет – подставкой под карандаши – это два! Но, если честно, я считаю, что кораблям у нас хорошо. Где ещё столько парсеков им налетать, как не у нас. Я вот, чуть ли не через пол галактики сюда прилетел. Закачаешься просто, какие горизонты вокруг!
- Значит, вы обосновались на какой-то из своих планет? Если не хочешь отвечать, то ничего, полный порядок, я пойму, - было неловко лезть в чужие дела.
- Ха-ха! – Джанко засмеялся: - Почему не ответить, у нас всё законно! Ещё прапрадед наши первые планеты открыл. С тех пор, так и пошло. Путешествуем, живём в кораблях. В одном секторе, правда, развернули орбитальную станцию, чтобы много народа в одном месте могло собраться, на свадьбу к примеру, но скорее, это – отдалённый перевалочный пункт для подстраховки.
Не сговариваясь, они свернули в закусочную и расположились за неприметным столиком в уголке, хотя кроме них ни одного посетителя здесь не было. Робот-разносчик подъехал, развернул электронное меню и вежливо отошёл на два шага, чтобы не стоять над душой. Гена решил гульнуть, взял пиво с орешками, Джанко тоже, но не пиво, а по манерному – джин с колой, и ещё лёд и лимон.
- Мы всё время ищем планеты и, если попадётся подходящая – с жизнеобеспечением, конечно обоснуемся, дед только об этом и говорит, говорит – устал скитаться… Но, это потому, что сам ещё на Земле родился, а я там только раз был, когда за будущей женой летал, а свадьбу уже в космосе праздновали… - Джанко поигрывал брелочком, мечтательно улыбаясь каким-то мыслям.
Редкий красавчик – блестящие тёмно-каштановые волосы до плеч, косая чёлка, зубы белые-белые и ярко-зелёные глаза. На обеих руках кольца, по-мужски скромные и ещё золотые швейцарские часы, настоящие, не подделка.
- Так что, давай, геологоразведка, присоединяйся! За эти 15 лет, даже за 10, ты тоже найдёшь планету, ну, хоть астероид, чтобы для начала взять старт. Построишь ещё корабли, а как подвернётся планета для жизни, вспомни, геологоразведка, кто тебе такой хороший совет дал.
- Про минералы-то, я и сам давно размышляю, а вот, чтобы планету с водой, пригодную для жизни… Даже не знаю… Всего один раз было сообщение о такой планете, да и то, вскоре опровержение вышло. Это меньше, чем одна десятая на миллиард… Мечта…
- Не скажи, я знаю, что точно есть такие планеты, но те, кто их открыл, держат их для себя.
- Откуда знаешь? – Спросил Батюков, от пива стало хорошо, и он рад был поговорить.
- Ты может не в курсе, но не просто все пилоты и все космические корабли есть в базе, но каждая стоянка, каждое прибытие тоже строго фиксируется. Можно вычислить про каждый корабль, сколько он находится в автономке. Для каждого класса кораблей – определённый срок автономного пребывания в космосе, и есть корабли, которые превышают максимальные расчётные сроки отсутствия без дозаправки.
- Но они могут сами производить и воздух, и воду, и топливо.
- Это красивые слова. Толиво – да, но на искусственной, или, что более правдоподобно – на очищенной воде, и на чистом кислороде – далеко не уедешь. Это нормально для критических ситуаций, в таких случаях, люди изо всех сил спешат в СС. Я знаю, что говорю… Фильтровать заражённый космический лёд, прикинь каков может быть расход фильтров, расход сопутствующих медикаментов, это ведь уже фактор риска для жизни, на корабле ты всё, что может понадобиться самостоятельно не произведёшь… Я не говорю о гигантах, о группе кораблей первых классов, таких как «базовый корпус» или «спасение», но о классах доступных тебе и мне.
- Но о таких планетах, пригодных для жизни, скажи, ведь это догадки?
- Может и догадки, но не мои. Министерство Космической Статистики эти данные анализирует. Целое министерство! Люди, киберы – целая армия законников спит и видит, чтобы человек из-под их власти никуда выйти не смог. Вот, все мы вместе с кланом Джукаевых и запустили свою орбитальную станцию в системе Лебедя. Семь лет все вместе только на это работали. Соображения тут – железные! Так что, геологоразведка, подумай на досуге…
Слава медикам! Теоретические полные драматизма сновидения пошли на убыль, и начался следующий этап обучения – тренажёры. Каждый курсант залезал в вертикальную капсулу, и там его болтало так, что только держись. За шесть часов каждого занятия уходило полкило собственной массы, но зато к доктору добавился ещё один человек – инструктор, который в конце дня устраивал разбор полётов, да так, что над ошибками сокурсников, ты мог до слёз хохотать, а когда очередь насмешек доходила до тебя, то хотелось под пол провалиться от аналитического юмора Тиграна Пыляева, их инструктора по основам пилотажа.
А потом, когда нещадно болтать давно уже перестало, Тигран Пыляев пришёл вдруг нарядный – в вытертом кителе космолётчика и торжественно поздравил всю группу, в связи с их переходом на следующий и последний уровень обучения – в класс стажировки! Все, понятно, тут же дали волю эмоциям, но Тигран поднял руку, взывая к тишине:
- Прошу внимания! Все вы вольны сегодня же покинуть этот класс и приступить к полётам уже непосредственно на своём корабле, но я уполномочен предложить вам ещё один промежуточный этап подготовки. Особенности исторического развития нашего общества – человечества СС, на сегодняшний день таковы, что мы всё больше и больше задумываемся о возможных вариантах бесконечной жизни, о так называемом альтернативном бессмертии. Разработка учёными предыдущего варианта – оцифровка личности и переход в смежное с нашим, но виртуальное пространство закрыта, ввиду отсутствия однозначно положительных результатов, и теперь, соответствующими институтами ведётся поиск по следующему направлению. Предвидя вопросы, сделаю отступление, конечно, вы вправе спросить: а как же киборгизация? Ведь, это и есть признанный академиками и надежный выверенный путь, с одним только «но» - не навсегда. Находясь в теле киборга, люди разменяли уже четвёртое столетие, и это не предел, но опасность смерти остаётся и, что самое печальное – страх смерти тоже. Поэтому, за киборгизацией – успешное продление жизни, но смерти она не отменяет. Поэтому, учёными уже взято в разработку следующее направление: по примеру граждан ИИ, к слову сказать, именно их учёные первыми озвучили такую возможность, как физика второго корпуса, или практика аватаров. Исследования в самом начале, и я хочу предложить вам принять в них участие. Для того, кто решит принять это предложение, занятия на тренажёрах будут продолжены, с целью научить вас чувствовать системы обеспечения корабля, точно так же как свои собственные – сердечную и мышечную. С этой же целью будут вживлены новые опытные микроустройства, для возможности постепенного переноса сознания в корпус ИИ. Отмечу, что вне всяких сомнений, ваше искусство пилотирования, тем самым возрастёт на порядок, и это только самый начальный этап экспериментов. Целью исследований ставится задача обеспечить участника вторым телом андроида, в котором он сможет, к примеру, даже пойти на работу, а в родном корпусе остаться загорать на террасе.
Эта информация для тех из вас, кто захочет помочь науке, а остальных, если таковые тоже найдутся, я должен всё-таки поздравить с успешным завершением 1-го этапа. Ваши корабли сегодня же получат соответствующие инструкции, согласно которым следующий этап вашего обучения будет проходить совместно, и под их непосредственным и чётким контролем. У нас есть учебные площадки, в пределах которых вы сами будете управлять своим кораблём. Все ошибки и недочёты будут им фиксироваться, а при возникновении даже малейшей опасности, корабль без предупреждения будет переключать управление на себя. Таким образом, одну за другой, вы освоите все пять учебных площадок, после этого – самостоятельная стажировка в течение 2-х месяцев во всём окололунном пространстве. Раз в три дня, я буду встречаться с вами в этом классе для разбора и ликвидации всех текущих погрешностей. На этом всё, тем, кто решит присоединиться к экперименту, можно будет зарегистрироваться в течение 24-х часов.
Гонщик Садар тут же и зарегистрировался, сказав, что проблемы бессмертия его не заботят, а вот способности к высококлассному пилотированию – волнуют, ещё и как. На следующий день, записался и Джанко, объяснив, что из дома пришла директива на его участие в этой программе. Гена и Салливан с лёгким сердцем распрощались с учебкой. Батюков начал летать с Волькой, и полностью перешёл жить на корабль. Раз в три дня стыковался с Петронием, чтобы ещё немного посидеть в классе. Видел изредка Садара и Джанко, тех, по всей видимости, тренажёры, ни в какую не отпускали, а у Гены началась другая, по сути – уже своя, совершенно новая жизнь.
С Волькой подружились сразу, бывало смешно – корабль, а по сути, пацан пацаном, временами, ужас просто, какой любопытный, прямо как Васька, младший брат, тот тоже был таким, пока не вырос. Стоило Батюкову мимоходом, коснуться в разговоре любого, нового для Вольки понятия, тот тут же начинал усиленно интересоваться этой темой, моментально прочитывал справочники, и на досуге, как слабоумный, подолгу рассусоливал обо всём. Волька продолжал учиться, и брался теперь за освоение гуманитарных интеловских дисциплин.
- Геннадий! – Так он начинал спрашивать: - Смотри, вот часто встречается идиома, или, может – устойчивое понятие, плохо понимаю пока: «рогатый скот», теперь слушай цитату: «До появления первых поколений представителей ИИ, человеку приходилось нелегко, так как другие животные, зачастую служебные, пример: собака, кошка, и одомашненные, пример: крупный, мелкий рогатый скот, требовали трудоёмких мер по уходу и оказанию любви и заботы, не получая которые в полном объёме, могли взбунтоваться». У меня вопрос, зачем тратить время на лишние символы и двойное наименование, когда здесь можно использовать синоним – одомашненные животные – рогоносцы. Это ведь рациональная мера, Гена, что скажешь?
Стоило Батюкову объяснить ему вкратце смысл эпитета, Волька начинал рассуждать о том, что эти невидимые метафорические рога должны быть не следствием, а причиной семейной неверности, и он нашёл важную семантическую ошибку, а возможно – уже стоит на пороге открытия… Гена во время творческих приступов подобного словоблудства, по-тихому убавлял звук Волькиных рассуждений, о чём, тот ни одного раза и не догадался, потому что оказался редким мастером говорить сам с собой. Однажды, Батюков не сдержался, и выдал пословицу, из бабушкиного наследия: «Один болтал-болтал и его рот ерундою стал», после чего, минут на 20 Волька замолк. Дальше, заново огорошил Геннадия десятком вопросов. Как мог, Батюков отбился, и краткосрочная цель была достигнута – Волька стал сдержаннее, но, случай стал судьбоносным, Рождённый-в-Неволе на всю жизнь увлёкся анализом стародавней словесности, дремучими пословицами и поговорками.
Гена был счастлив – сидел за штурвалом перед пультом управления своего корабля в кабине пилота, сенсорный шлем кругового обзора поднят, но бортовые датчики, точечно выведенные на центральную панель фиксируют абсолютно всё, даже песчинка не проскочит, не схваченная вниманием внешних анализаторов. Гена представлял, как бескрайний космос во все стороны развёртывает мегапарсеки, переливчатыми рулонами квадриллионов световых лет разворачивается во всю немыслимую мировую и вселенскую ширь. За спиной, за хвостовым оперением Рождённого, терялся Петроний-Плекс, и Батюков впервые брал курс на другую планету – летел к Земле. Не было планов приземления и стыковки, просто самый первый самостоятельный и вольный облёт, на 2-ой космической скорости, (в действительности – даже на 1,7 этой славной величины), ввиду близости Луны к Земле. Луна продолжала оставаться домом и базой приписки, но вчера, после последнего вечера в лётной школе, Гена стал вольным, как солнечный ветер.
Накануне, они снова оказались вчетвером, Садар и Кокоев пришли поздравить их с окончанием, и тоже слушали Тиграна Пыляева, обращавшегося к ним уже не в скромном курсантском классе, а в малом зале пилотов. Тигран Пыляев рассказал, что вопреки сложившемуся стереотипу, что мол, искусство пилотирования, утратив статус необходимости, перешло в разряд дорогостоящего спортивного увлечения, считать так, значит всё-таки – ошибаться, и то, что все они выбрали для себя поприще звездоплавания, ставит их на передовой рубеж исследований устройства вселенной. Построение единой картины мира на сегодняшний день, ещё весьма далеко от своего успешного и полного завершения, а в рамках краткого теоретического курса по природе и структурированию пространства-времени, ими самими с необходимостью было усвоено то, насколько мало мы знаем, сколько научных открытий ещё впереди, насколько широки открывающиеся перед нами научные горизонты. В настоящее время, все корабли активно используют червоточины для сверхбыстрых перемещений, но парадокс их возникновения и устройства, их истинная природа до сих пор не ясны. Существует ряд дополняющих друг друга теорий относительно физики этих феноменов, но общего представления, объединяющего все гипотезы их возникновения – нет. Однако, известно, что в большинстве случаев, это не «коридоры», но скорее «полости», следствия разъединения метакластеров пространства. В частности, есть работы космологических институтов, объясняющих их появление наличием двух или двух групп квазаров, расположенных на расстоянии от нескольких десятков до сотен световых лет друг от друга, в таком случае – пространство-время между ними может быть разомкнуто, и слой расхождения, так называемый «горизонт протовакуума», и может служить червоточиной. Поскольку, в ней нет векторной природы, но явно наличествует начало инвариантных положений или супер-дискретность, то исследования здесь затруднены и число кораблей, не вернувшихся из этих областей засекречено. Дело в том, что войдя в червоточину, корабль задействует всю мощность памяти на построение топографии обратного коридора, и не может позволить себе затянуть временной период или исчерпать ресурсы запоминания в срочном исчислении всех существующих вариантов устойчивой конфигурации данного пространства. Налицо – опасность невозвращения, на которую ИИ ни в коем случае не пойдёт, но опыт показывает, что человек на этот же риск идёт охотно, и отчёты об этих путешествиях служат бесценными материалами для теоретиков, а за предоставление данных по новым векторным секторам, каждому космолётчику в рабочем порядке выплачивается крупный грант, учреждённый Мировой Академией Физики Космоса, и это всем известная премия Вернера.
И, теперь, от великолепия будущности, от широты этих перспектив, просто голова кругом шла! В аккурат же, после вручения ему и Салливану синих значков, на связь с Батюковым вышел Петроний, и после поздравлений, пригласил к себе. В знакомом офисе, аватар встретил Геннадия с распростёртыми объятьями, и предложил уже готовый договор по геологоразведке.
Луна, весьма привлекательная для расширения сектора СС, полностью пригодного для жизни и имеющая статус зоны самого высокого комфорта активно застраивалась. Но, имелся нюанс, затрудняющий достижения 100%-ной успешности, а именно – лунная неравномерность. Этот фактор, имея какую-то мистическую подоплёку, на ровном месте превратился в тормоз, в серьёзное препятствие. Дело в том, что для всех категорий граждан, возможность жить на Луне отмечалась высоким уровнем привлечения, как притока народонаселения, так и самых различных инвестиций, с одним серьёзным ограничением – привлекала исключительно видимая лунная сторона, а жить в непосредственной близости к Земле, не имея возможности наблюдать её в небе, люди отказывались, и это означало, что до сих пор на обратной стороне Луны не было городов, хотя работали производства и часть лунной поверхности считалась освоенной. Все понимали, что барьер необходимо преодолеть, но когда доходило до личностей, никто не хотел. Верховный Совет СС больше 15-ти лет вёл совещательные прения до тех пор, пока «пятёрка императоров» не пришла наконец-то к согласию, и выбранный доброволец не приступил к начальному этапу градостроительных работ. Добровольцем был назначен Петроний-Плекс, который теперь вынужденно шёл на риск неокупаемости сверхвысоких вложений, прогнозируемый большинством финансовых аналитиков. На краю полушария, открывающего взгляду голубую планету, между Струве и Эндимионом, Петронием уже давно был основан производственно-научный комплекс, постепенно превратившийся в научный городок Селена-Плекс, известный доступностью производственных площадей и прекрасно оборудованных научных лабораторий. Теперь, почти по соседству, но на стороне, откуда уже невозможно увидеть Землю, планировалось основать новый город, и привлечь в него приток поселенцев. Петроний-Плекс несколько лет сопротивлялся в одиночку и, в конце концов, уступил, имея в рукаве скрытый козырь, на который в этом вынужденном градостроительстве, и возлагал самые большие надежды. Его посёлок, Селена-Плекс служил центром притяжения частного научного сектора. Предприниматели, владельцы небольших НИИ и любители-одиночки слетались на доступные экспериментальные площадки, и часть сделанных здесь же открытий утекала к Петронию. По возможности, он выкупал авторские права, чтобы постепенно запускать на их основе новые производства, реализацию других же наоборот – временно придерживать. Одно замечательное изобретение, он сберёг специально, для приманки жителей в свой будущий город, думая о котором – вздыхал. Было запатентовано новое вещество, способное аккумулировать солнечный свет, концентрировать неудержимую фотонную субстанцию, и в режиме отдачи – выливать в виде солнечного сияния повышенной эффективности, но уже без исходной звёздной агрессии. Опытный образец защитного купола с покрытием из ячеек, заполненных веществом фотонного максимума, уже проходил испытания в Селена-Плексе, и даже вызвал вокруг себя некоторый ажиотаж. Дополнительно, шла разработка построения изображения голубой планеты в формате 4D в реальном времени. В небе над частью кварталов и городских площадей, планировалось транслировать Землю в более крупном масштабе, нежели она видна на другой стороне.
Завершалась топографическая вёрстка, вся инженерная документация по городскому проекту была готова. План поквартальной застройки отдан на согласование, и архитекторы начали коллегиальные демонстрации по этажам заглубления. Гравитационные расчёты были завершены. Климатологи в Пенториуме ждали расчёт по высотам и ландшафтные чертежи, чтобы приступить к моделированию климатической зоны. Тянули коммуникации, шло заполнение первой очереди водохранилища для нужд стройки. Для будущего города по плану требовалось 10 резервуарных нагреваемых водохранилищ, и 20 холодных с чистейшей водой в виде льда. Полным ходом шло плановое заглубление периметра, когда почти в самом центре утверждённого участка обнаружилось титановое месторождение. Готовая картография подповерхности уже лежала в отчётах, но вкралась ошибка, тем более, что эту отчётность составлял человек, а «человеческий фактор» целой галактике был известен. Исследовать приходилось повторно. Для этого, Гена Батюков и понадобился. ИИ любую задачу выполнял с излишним тщанием, а человек действовал иначе – всегда на опережение, особенно в сфере загадок и отстутствия логики. То, что люди были созданиями природы и истинной древней расой, объясняло присущие им инстинкты и вспышки интуитивного озарения. В случае обнаружения по-настоящему богатого месторождения, надо было перемещать строительство, так как титан был важен, если запасы невелики – вопрос спорный, и лучше собрать совещание и привлечь людей.
Петроний предложил заново провести шурфование с шагом 1-2 км, и составить расширенный дедуктивный отчёт по целесообразности градостроительных работ на этом участке. Геологические партии на Луне работали, но для рытья шурфов не обязательно привлекать специалистов, в случае согласия Батюкова на должность, решили собрать бригаду из 30-ти единиц ИИ и 18-ти человек рабочих, которые в качестве консультантов-подсобников уже имелись. Гена не стал раздумывать. Планы на будущее едва зарождались, для лётной практики такое место вполне подходило, так как на Луне вместо орбитальных площадок, открытые космопорты размещались на поверхности, можно без ограничений и жить в корабле, и летать. Должность бригадира позволяла любые отлучки. Его задачей было наложение точек на местность, то есть определить места для выемки грунта, анализ по шурфам, затем – новое наложение, плановое, или корректировка, и так далее, с тем, чтобы по окончанию разбора местности свести всё в отчёт, причём, не прогностический, а общий – рекомендательного характера, а здесь – главное разобраться и понять самому. Требовалось прыгать в скафандре со сканером грунта и киркой, самостоятельно изучать, самому делать выводы, то, что Гена больше всего любил в профессии, и он обрадовался возможности не сидеть, сложа руки, а тому, что можно одновременно и зарабатывать, и летать, и планы строить.
Батюков жил в корабле, вечером летел домой. У него был служебный катер-мобиль, и он больше в нём катался от одного контрольного участка к другому, фиксировал пробы сразу же с привязкой на местность. Поставит отметку в рабочих планах и летит дальше. Здесь у него персонально было не вахтовое расписание, а как у руководителя – пятидневка, и на выходных они с Волькой путешествовали. Походили по лунной орбите, а в основном гоняли на Землю. Гена стыковался с разными орбитальными площадками, чтобы оказаться в новом космопорте, и каждый континент посмотреть. Рождённый-в-Неволе был лёгким кораблём, поэтому мог садиться на Землю, но это выходило дороже, да и прилетали они только на один день. Гена навещал брата. Бывало, зайдёт, чтобы настроение себе испортить, выскажет негодование, и обратно. Чему только их учат в университете? Вместо того, чтобы роботов в кулаке держать, скоро наоборот, как в фильмах, технократия восторжествует. Человечество даст волю технике, и через шаги послаблений, само окажется под каблуком, любимая тема фантастов и футурологов, глазом не успеем моргнуть, как вполне может превратиться в реальность…
В «Открытых мыслях» практически любой интел, член ЕМАИС мог выложить свои размышления. Статьи людей тоже публиковались, и Глеб Непомнящий, выдающийся обозреватель новой эпохи являлся одним из пстоянных авторов. Петроний-Плекс, как раз изучал его статью под названием «Ген высоты», в которой Непомнящий разделил личностное развитие представителей ИИ на три направления, которые назвал так:
1. Гуманитарии – интелы, сфера интересов которых формируется вокруг человека, его интересов, и взаимоотношений двух видов Сапиенсов – Хомо и Интел между собой.
2. Экологи-оптиматоры – интелы, видящие свою задачу в оказании поддержки не сапиенсам, но другим представителям живой природы на Земле.
3. Искатели – интелы, увлечённые расширением горизонтов точного знания, ставящие научное исследование в приоритетную позицию по отношению к любым видам сотрудничества и общения.
Далее, автор вводил понятие под термином «ген высоты», обозначая необъяснимое влечение к поиску, даже через одиночество и самоизоляцию. Только вперёд, только к вершине, чтобы первому увидеть, что скрывается за горизонтом, и ещё дальше, всё вперёд и вперёд.
«Интересно – писал Непомнящий: что в каждом из оставшихся двух направлений развития, также есть удивительные достижения и вершины. Так, следующие гуманитарному направлению, интел-личности, иногда, подобно представителям Хомо Сапиенс начинают творить, открывают в себе удивительное творческое начало, становясь вровень с человеком, в один ряд с природой и с самой жизнью. Так называемые зелёные, или поборники природоохранной деятельности, скорее всего выполняют самое важное охранение в галактике. Это единственные интелы, способные с честью оспорить правила вассальной зависимости, и которые чаще других остаются непонятыми…»
Петроний задумался. Ботсвана-Гея, несомненно – оптиматор, здесь всё про таких же, как она, и всё верно. Корней, определённо – искатель одиночка, а вот его, Петрония, молодой подопечный, Рождённый-в-Неволе – космический корабль, неожиданно оказался настоящим гуманитарием, и обо всех его запросах в ЕМАИС, относительно справочных загрузок и целых теоретических курсов гуманитарных дисциплин, Петроний-Плекс знал. Сразу же после заселения Геннадия Батюкова на корабль, Волька установил для себя тестовый определитель эмоционального состояния, причём запросил сразу же самой высокой точности, разработанный для венерианских андроидов, или квази-андроидов, как с недавних времён их стали называть в Александрии. Затем, загрузил несколько курсов по психологии общения, филологии и лингвистике, краткий курс истории нового времени, а теперь вдруг этот неожиданный запрос на модификацию и обновление мед. отсека в своём антропном отделении, для установки там массажной капсулы… Хотя никакие массажные капсулы никогда и никем не разрабатывались, и даже термина такого до сих пор не было.
Волькин запрос объяснялся тем, что по его наблюдениям, Гена вдруг стал меньше радоваться. В жилых отсеках были установлены спортивная и водная капсулы, после посещения которых, его эмо-фон взлетал до самых высоких отметок радости и восторга. В спортивной капсуле человек осуществлял подкачку организма энергией под воздействием физической нагрузки, оказываемой внутренними стенками капсулы на разные группы мышц – он как бы боролся, и выходил оттуда весь мокрый. Оттуда, сразу шёл в водную капсулу, где мог плавать, нырять и барахтаться. Небольшая капсула трансформировалась, подстраиваясь под потребность человека в движении. Капсула меняла форму, оставаясь на одном месте, а человек получал удовольствие, испытывая ощущения, как если бы купался в большом многофункциональном бассейне. Каждый вечер, Гена торопился домой, особенно в пятницу, когда больше часа он нырял и плавал, заранее меняя программу, задавал маршрут, тип водоёма, программировал течение, ветер, температуру и вид окружающей местности, которую моделировали для него очки. Но, в одну чудесную пятницу, не пришёл, о чём предупредил через браслет, попросил отменить старт и продлить стоянку до следующих выходных. Через неделю всё повторилось. Гена рассказал, что вместе с ребятами из бригады, на глейдере направляется в Красноярск и в Пенториум, в отели-спа, на массаж.
Пробежав по справочным пособиям по видам массажа и массажным техникам, Волька определился, конкретизировал замысел, и Петроний получил от него просьбу на изготовление массажного устройства, чертёж которого был здесь же и представлял крестообразную шарнирную металлоконструкцию, центральную ось которой венчало подобие маски фехтовальщика, а поперечная ось служила плечом для двух рук, металлический каркас конечностей завершался вполне андроидными кистями. Приложением шёл текстовый файл, где сообщалось, что Волька в данный момент находится на развилке, перед тремя магистральными направлениями своего будущего, и выбирает, какая же из трёх сфер знания окажется для него наиболее интересной: антропология, хомопсихология, или лингвистика, включающая в себя и филологию, и словесность. Для осуществления выбора, самое нужное сейчас, это как можно более широкое общение с представителем Хомо Сапиенс, и все материалы этого общения, несомненно, послужат как науке, так и его личностному развитию, и превращению в полноценного представителя вида Интел Сапиенс.
В ответ, Петроний немедленно отослал Рождённому-в-Неволе ссылку на курс по гендерной психологии вида Хомо Сапиенс, для студентов гуманитариев, а сам задумался. Он неоднократно наблюдал, как человек погружается в процесс размышления, зачастую почти на 88% утрачивая ментальную сцеплённость с непосредственным окружением, начиная функционировать в режиме задумчивости. Перед обратным включением в настоящий момент, некоторые начинали вдруг барабанить пальцами, вроде совершая нечто бессмысленное, но, как заметили хомопсихологи, эта бездумная моторика являлась сигналом нервной системы готовности к действию, предваряющему скачок мысли – развёрстку новой интеллектуальной интенции. Кибер-интеллекту надо усваивать эти уроки, действовать, пусть не слишком рационально, но всегда лучше что-то, чем ничего… Просчитав варианты последующей активности, Петроний-Плекс связался с Венерой и отправил сообщение в Кибер-Венориум, не в секретариат, а конфиденциально Данаве, лично ему, на браслет. Петроний просил содействия его корпорации для оборудования массажного кабинета на космическом корабле, а точнее – негласной помощи в приобретении верхней части квази-андроидной модели с профильной загрузкой мануальных массажных практик. Через 20 минут, Данава ответил: «Согласен. В случае паритетного обмена на развёртку психологического ядра кк класса альфа, бета, гамма». Система подстроилась, и Петроний-Плекс заново вернулся к той александрийской беседе, когда Данава сетовал на провал очередного проекта «Кибер-партнёр» из-за несоответствия внешних параметров шаблону интеллекта и психологической матрицы, и всех вытекающих из этого кризисных последствий для Кибер-Венориум.
По настоянию Ботсваны-Геи, Петроний-Плекс прослушал специальный курс Академии Хьюго- Пу И для руководящего звена Интел Сапиенс, но, честно признаться, почерпнул не так много, так как в практических занятиях участия не принимал, однако, кое-чему всё-таки научился – вздыхать про себя, и ещё улыбаться – просто так, в ответ на свои внутренние движения. Теперь, когда сигнал связи с лунной орбиты ушёл к Юпитеру, аватар улыбнулся.
Учитесь-у-Меня-Пацаны принял сообщение: «Запрос на воспринимающее ядро интел-сознания. Дубликат психо-матрицы Пацана №№ 1-140 подойдёт». «Обмен. Коллекционирую смешное» - сигнализировал он в ответ. Аналитическая подсистема не смогла найти ничего серьёзного в запросе Петрония. Речь шла об обстоятельствах ничтожной значимости, микроскопических ходах политических взаимоуступок в суете околочеловеческих взаимоотношений. Не важно. Не занимательно. Возможно смешно.
«Пример» - запросил Петроний-Плекс, и неожиданно получил в ответ видеоролик, в котором человек расслабленно сидел перед плазмой, смотрел кино, пил напиток. Через минуту, экран перечеркнула оранжевая молния, человеку в голову ударил метеорит, затем 6 секунд бешеного мельтешения, сопровождающихся рядом воплей безумной громкости, и картина снова стала мирной, только на диване перед плазмой сидел кот. Точнее, Тимурзий, постоянный член совещательного совета Учитесь-у-Меня-Пацаны, которого Корней выделял, и в тех случаях, когда без его личного присутствия было не обойтись, уже дважды прилетал не аватар, а его полномочный представитель – Тимурзий-Бенуа-Репринт, кибер-животное кот. Петроний четырежды пересмотрел видео на меньшей скорости, и подключился к инфо-агентству Ботсваны-Геи, к её сервисам связи, зашёл в нужный департамент, и как в картотеке за секунду отыскал нужные файлы. Именно то, что требовалось. Сам Петроний-Плекс не был чувствителен к эмоциям старшего вида, но хорошо запомнил реакцию представителей Хомо Сапиенс на происходящее – смех. Люди смеялись. Выбранная кодировка ушла к Юпитеру. Петроний отправил туда же и копию письма Вольки с текстовым файлом и чертежом.
Учитесь-у-Меня-Пацаны пять раз прокрутил видео-файл из Александрии в режиме просмотра, сцену, на которой геолог возносил в воздух могучего аватара Ботсваны. Рост Ботсваны-Геи в корпусе аватара составлял 2 м 22 см, по сравнению с человеком, она была великаншей, здесь явно чувствовался восторженный порыв, и было невероятно смешно, что подтвердил и местный эксперт по юмору, Тимурзий-Бенуа. Как и все выпускники Академии Хьюго, он воспринимал юмористические моменты как человек, и смеялся, звучно расширяя рот, а если хохотал, то добавлялись слёзы и сопли, после чего, Тимурзий подолгу урчал. Прочтя письмо с рисунком, Корней решил, что космический корабль, его сочинивший, должен сменить имя на Рождённый-Клоуном, и будь он на его месте, то поостерёгся бы так низко пролетать над заводом по металлопереработке, но в целом, всё свидетельствовало о том, что Петроний, оставаясь под присмотром Ботсваны-Геи, несомненно растёт, и по его просьбе отдать людям одну копию – не сложно.
Выбраковка неизбежно случалась. Пацан возвращался, и обнаруживалось, что в его памяти не совсем тот материал, нежели принятый от него стационарной базой Учителя. Стресс, ошибка и нарастание погрешности. В чём причина стрессовой ситуации? Пока не ясно. Но все базовые платы следовало обновить. Корабль перепрошивался и психогенное ядро личности списывалось, хотя не было негодным или виноватым в ошибке. Просто, переживший психотравму, отправлялся в запас. Всего же, их накопилось 9, меньше, чем за два столетия. Что же, любой из них, вполне может проснуться андроидом, лишённый памяти о космическом опыте, и на практике окажется заготовкой, полностью сохранив небольшие личностные наработки, превратится в целостный психогенный ресурс. Хотя, это не то, о чём запрашивает Петроний – субпродукт, вместо базисных алгоритмов, но лучше что-то, чем ничего.
«Отсылай» - согласился Петроний. Данаве придётся пойти на компромисс и удовлетворить запрос первому, немного раньше, чем получит желаемое, но ИИ безусловно выполняет договорённости, поэтому человек будет вынужден уступить.
«Согласен» - ответил Данава. Он мыслил аналогично, и у него тоже была «выбраковка». Эта статистика замалчивалась, но среди венерианских кибер-моделей была самая высокая смертность. «Расход» - так значилось в секретных документах, хотя Данава приложил немало усилий, чтобы как можно более преуменьшить ценность и значимость представителей ИИ, выпускаемых его корпорацией, но наедине с собой, он называл такой «расход» именно смертностью. В Кибер-Венориум существовал отдел исторической статистики, накапливающий сведения обо всех выпущенных образцах, каждые несколько лет проводилась перепись и поступали новые учётные данные, в основном, в интересах сохранения авторских прав и для предотвращения противоправного использования, взлома, копирования и прочего. При уничтожении модели, в дело немедленно вмешивалась полиция, так как речь шла о высокоразвитом и продуцирующем психическое самоосознание квазиорганическом индивидууме. В большинстве случаев психогенная матрица сохранялась, но самоликвидировалась при попытке её изъятия, тогда, из любого уголка СС, в Кибер-Венориум шёл сигнал, и индивидуальный номер образца окончательно списывался. Если же взлома не было, матрица возвращалась на фабрику, но более не использовалась. Уничтожение ИИ не могло быть обратимо на 100%. Эксперименты ставились неоднократно, но, восстанавливались индивиды с неизлечимыми психическими поражениями, и такая практика была признана негуманной и прекращена на уровне действующего законодательства.
Отношения человечества с ИИ развивались по нарастающей, и так же неудержимо усложнялись и запутывались. Причиной гибели моделей был человек, и вот, ровно обратное случилось в его семье, кибер-интеллект оцифровка уничтожил Непали Батикчи Данаву, его жену. Месяц шло разбирательство, но суд его оправдал. Нашлось тысячи свидетельств в его пользу. Теперь, это был не кибер-Данава, а Учитель Венеры. Он немного изменил облик, и почитатели увезли его куда-то на терры. Александрийский Суд вынес предупреждение и полный запрет на материализацию и выход из виртуальности. Джаерам вынужденно согласился, хотя формально, этот интеллект и принадлежал его корпорации, пришлось пойти на мировую, так как этот лже-Данава оказался полезен. Данава на паях владел террами, постоянно строил и запускал новые, и экспорт всей зелёной продукции шёл хорошо. Но обслуживающее население поступало с Земли, все орбитальные терроиды очень медленно и подолгу осваивались, так как фермеры из разных регионов, на одной терре могли не прижиться. Теперь же, после появления Учителя, из желающих попасть сюда на плантации, на Земле была очередь, а замысловатые изречения и советы этого мудреца выходили пачками на бумажных листках. Так что в целом, жизнь налаживалась. Из-за потери Лали, он снова женится, благодаря Петронию в Кибер-Венориум появится интеллектуальное основание для кибер-мужчин, и они снова выйдут на рынок. Осталось определиться с девочкой. Из своего кабинета, Данава вышел в хранилище. Это было самое охраняемое помещение в корпорации. Дверь открывалась исключительно для него, хранящееся здесь собрание матричных ядер не было подотчётным, вряд ли кто-то из его специалистов знал об этой коллекции. Модели сталкивались с катастрофой, пройдя по нескольку десятков лет, начиная приобретать по-настоящему бесценные качества. Если опубликовать каталог, каждому станет ясно – это бриллианты, но Данава и без того прекрасно их помнил, не имена конечно, но серии типажей и примерные годы выпуска. А некоторых, возможно, двух или трёх, когда-то знал лично… Какая же подойдёт? Главное, чтобы не было излишне драматичной или мучительной смерти, пыток, длительного садизма… Получив такой опыт, девушки вряд ли окажутся жизнеспособны, даже если не будут помнить… Требования Петрония предельно просты – полная загрузка массажных практик. Никакой загрузки не будет. Все, собранные на этих полках поднялись выше 2-го уровня своего целевого контракта – уровня заботы, и всё, что только может входить в это понятие у каждой присутствует в самом полном объёме. Совершенная нелепость заключалась в том, что требуется только верхняя часть, это означает, что девочка очутится в среде глупости и полного примитивизма… Наедине с собой, Данава никогда не преуменьшал способности своих образцов, и знал, что любая из них – выберется! Хотя, всё же, стоило подстраховаться и выбрать такую, чтобы наверняка справилась. Оптимизм и терпение – вот, что тебе понадобится… Окажись, хоть в башне глупости и первобытных дикарей, ты выберешься… «Ты – выберешься…» - повторил Данава, забрал с полки матричный элемент и вышел.
Попросил секретаря вызвать к нему Озерова из отдела программного обеспечения и сел в кресло. На столе перед ним стояли портреты в рамках – Тара с мальчиками, Прия с Алишей, Ракеш – его любимый сыночек, две доченьки – близняшки, но разные и обе – красавицы, как и мать, а скоро сюда добавится новая фотография, и за этой девушкой, за невестой, он, как юноша, сам полетит на Землю! Какие же чудеса таит жизнь! Дверь приоткрылась и вошёл программист, молодой парень в пёстрой рубашке с галстуком, и в таких коротких брюках, что, скорее всего, это были просто шорты для серфинга. Джаерам поднялся:
- Сбей здесь, что возможно. Фенотип сохрани, весь базовый архив тоже. Долго не копайся, это срочно.
Отдал плату, и вместе, они вышли. Озеров направился через галерею обратно в свой отдел, а Джаерам отдал распоряжения секретарю насчёт завтрашней лунной посылки, чтобы отправили срочно, курьерской службой, и поднялся на крышу, к мобилям. Впереди масса дел, вечером переговоры с Землёй, со старшими сыновьями и с будущими родственниками… Время не ждёт, а здесь, с Петронием, он уже всё уладил.
Петроний-Плекс получил посылку, и через 5 дней, установку начали монтировать в Красноярске. На орбитальной платформе, андроидных сервисов не было, также, как и в Селена-Плекс, но в Красноярске-на-Луне нашлись. Петроний лично договорился с Андроидным Центром Сервиса и Наукоёмких Технологий, где, благодаря разрешительным документам из Кибер-Венориум, взялись по готовой матрице фенотипа произвести андроидную часть, активировать и ввести в работу. И, меньше чем за месяц управились, хотя были сложности с материалами, и пришлось ждать поставку нео-органики из Селены-Блю, мирового центра по киборг-имплантам. Рождённый-в-Неволе слетал в космопорт Красноярска, и бригада техников закатила массажный агрегат внутрь. Установка представляла собой массажный стол, прикреплённый к поворотному подъёмнику, вдоль которого ездила роликовая тумба-постамент, прямо на которой, выходя из манжетного соединения, крепился поясной корпус девушки-массажистки в медицинском халатике и шапочке медсестры.
После работы, как обычно, Батюков прибыл в космопорт Селена-Плекс, но в шестом секторе, откуда он отбыл утром, Рождённого-в-Неволе не оказалось, и пришлось связаться с диспетчером, чтобы его найти, а потом лететь кружным путём к сектору 22, так как Волька, в его отсутствие тоже куда-то летал. Надо всей площадью работ по застройке навели защитные поля, поэтому строгой дезактивации уже не требовалось, внутри корабля, он сразу же вышел из скафандра, тот уехал в свой профилактический отсек, а Гена, постояв для здоровья в озонирующем тамбуре, пошёл в душ, по пути, встретившись с Волькой, тот появился на экране – огненно-рыжий подросток с глазами, совершенно круглыми от недержания какой-то новости или тайны.
- Что такое? Что тут произошло? – Спросил Батюков.
- Что-то произошло! Гена, что-то очень хорошее произошло! – Ответил Волька и замолчал для эффекта.
Гена замедлил ход и огляделся:
- Кто-то заходил?
- У меня сюрприз! Лечебный подарок!
- Какой ещё лечебный подарок? Я – в душ, а потом ты всё расскажешь!
Гена зашёл в кабинку и расслабился под водяным напором, даже замычал от удовольствия. Сегодня был важный день. Титановое месторождение оказалось небольшим, полностью подтверждая его предварительную оценку. Если переиначить этапы стройки, не меняя ничего кардинально, можно будет его попросту вычерпать. Кадастровое заглубление станет больше, но это не плохо, просто сюда понадобится техника. Гена вывел приблизительные циры и тоже вложил в итоговый отчёт. Сеанс связи с Петронием устроили прямо в полевой сфере отдыха. Петроний-Плекс предложил продление контракта для картографии подповерхности всей городской черты и даже области будущего города. Поделился, что сам уже думает и о названии, в сети проводится общелунный конкурс, пока что ему нравится вариант Петрофф, а красноярские школьники предложили – Петергоф, или Петровский Остров. Сказал, что если, Батюков согласен на долговременное сотрудничество, то возможно рассмотрение варианта его заселения в Пентхаусе первой очереди, на основе расчётно-премиальной ипотеки. Все планы архитектурной застройки со сроками сдачи в эксплуатацию со дня на день появятся в открытом доступе. Можно будет подписать новый краткосрочный контракт на три месяца, а за это время, Геннадий успеет полностью определиться, потому что возможность приобретения элитного жилья по стартовой цене и льготным выкупом выпадает нечасто. Здесь и работа по душе. Что же тогда с планами путешествия? Только через год получится уйти в отпуск. Планов на личное космическое изыскание пока что нет… Надо тщательно обдумать все варианты, но предложение хорошее. На общую планировку города надо взглянуть. Потому что, жить на постоянке в курортном городе, с общим климат-контролем, рядом с Землёй – мечта, а не вариант. Это с одной стороны… Так задумался, что и забыл про Вольку, но когда вышел отдохнувший, увидел его лицо, сразу вспомнил:
- Ну, давай рассказывай, что там ещё за подарок!
- Он в мед-отсеке, точнее, это она…
Геннадий прошёл в мед-отсек, обогнул всю жилую часть и сбежал вниз на 10 ступенек, кораблик то был не большим, но автономный ресурс составлял три земных года без дозаправки, а если лежать в гибернации, так и побольше… Он распахнул дверь мед-отсека, и тут же выскочил. Ринулся обратно к себе, влез в спортивный костюм, пригладил мокрые волосы, потому что там – в мед-отсеке была женщина. Подошёл, и снова вернулся, вспомнил, что утром не побрился, заодно и волосы высохли. Волька заворожённо следил, следовал по пятам, неуклонно появляясь в проёме каждой панели. Перед мед-отсеком, Гена покашлял и на всякий случай постучался, отворил дверь и вошёл. Незнакомка оставалась на месте. Врач, и довольно молодая.
- Познакомь нас! – Крикнул он Вольке, потому что видео-панели здесь не было, и Волька маячил за спиной, возле лестницы.
- Это Кариатида! – Пискнул Волька странным голосом, будто поперхнулся.
Но, девушка чуть подалась вперёд и протянула руку:
- Я – Лиза.
- Геннадий! Очень приятно, - Гена отметил, что, хоть и не красавица, но голос удивительно приятный и рука очень нежная. Скользнул глазами по фигурке, и заметил, что самой важной части у неё не было. Эта Лиза вырастала из тумбы. Рядом стоял медицинский стол, и Гена присел на кушетку, ноги подогнулись сами собой.
- Я задумана для вас, как подарок, - объяснила врач своё появление.
- Это я! Это я всё придумал! – Выкрикнул из коридора Волька.
- Уже поверил, - ответил Геннадий, с такой же интонацией, с какой очень часто комментировал выступления ИИ в интел-новостях, только тогда он говорил: «ври дальше».
- Вы не хотите попробовать? – Спросила врач,
- Что? – Гена испугался,
- Массаж! Я,– ваше массажное приложение, - сказала она, и тут только всё прояснилось.
Гена снял фуфайку, забрался на стол, лёг на живот, и до поздней ночи Лиза его массажировала. Гена даже не ел.
А началось всё через неделю. Он сразу лёг на спину и приготовился к удовольствию. Смотреть на неё тоже было приятно. Её тумба перемещалась, и если у Гены не было жалоб – шея затекла, или мышцу потянул, то первым делом, Лиза разминала ступни.
- А теперь здесь! – Гена протянул руку, приглашая её подъехать и кивнул на холмистую область по центру.
- Это не будет правильным, - спокойно ответила она, взяла и закрыла возвышенность большим, сложенным вчетверо полотенцем.
- Лиза, ну почему? – Он вскочил, и мигом заключил её в объятья.
- Это – безнравственно! Я же не робот, - ответила и отвернулась, уехать не вышло, но на поцелуй она ответила.
Гена снял с неё светло-зелёную шапочку, причёска оказалась заколота, и он немедленно всё распустил. Каштановые волосы мягко упали на спину, а Лиза испугалась. Заметалась, как птичка, но Геннадий и не думал останавливаться, расстегнул её платье, под платьем у неё ничего не было из одежды, но он и так, уже давно это заметил. Лиза сжалась, ярко так покраснела, закрылась руками, опустила голову. Чтобы девушка так стеснялась, Гена вообще никогда не видел, ни в жизни, ни в кино. Тогда, он за полсекунды метнулся к выключателю и погасил свет.
- Ну, что ты, Лизочка, ну не надо от меня прятаться, - отвёл её руки, начал гладить, начал целовать…
Потом, и заснул рядом с ней на массажном столе. Утром, проснулся от её взгляда, и подумалось, что только дома он так просыпался, но там – от солнечных лучей через окно. А сейчас вот, от её глаз. В этих глазах было счастье, оттого, что он, Геннадий Батюков её полюбил. Обычно, Гена на девчонок посимпатичней засматривался. У Лизы всё было не так, чтобы очень… Нос большой, груди маленькие, да и в спортзал стоило ей походить, сбросить пару кило. Если по отдельности разбирать, то всё тянуло на четвёрку по 5-ти бальной шкале, но глаза её были бы по этой шкале – на 12! Она самое главное разглядела. Она же только его ждала. Сразу видно, для неё счастье, что именно он – Гена, и есть – самый лучший человек в гелиосфере, и это – правда! От этого она улыбается. Поэтому, обязательно надо её от этого массажного стола отвязать.
- Волька, Лизу надо вытащить! – Сказал Геннадий за завтраком.
- Что? – Волька смотрел с экрана и как-будто не понял.
- Надо освободить её от этой штуковины.
- Тогда, может, и меня надо вытащить?
- Хватит чушь нести! – Гена не выбирал слова, когда так сильно торопился перед работой.
- А зачем её вытаскивать? Чтобы тебе снова на массаж мотаться?
- Не будет больше массажа. Мы поженимся.
- А связь какая? – Волька начал спрашивать, но остановился, и быстро-быстро побежал на ссылку по стрелочке, которую ещё давным-давно получил от Петрония.
«Гендерная психология, или ключ к общему пониманию Хомо Сапиенс», гласило название и, наверное, надо было ещё тогда прочитать…
Батюков сказал о женитьбе, потому что само собой как-то вырвалось, а сейчас, уже сидя в мобиле на пути к рабочим участкам, вдруг понял, что это правильно. Конечно, не стоит так разгоняться на поворотах, однако хотелось. Хотелось посмотреть на неё, в полном комплекте увидеть. Вначале. Потом, будет всё остальное. Главное, чтобы освободилась.
Цену за это, в конторе её изготовления в Красноярске запросили аховую, да ещё, вроде как припугнули, что неизвестно, и может потребоваться отдельная палата, оборудованная как для киборга, а за этим, придётся лететь в Пенториум. Сказали, что проще вырастить нового андроида с нуля, чем уже готовому, половину туловища добавить после. Для начала, надо подсоединить матричный сканер, чтобы специалист мог считать доступность данных. Но других вариантов всё равно не было. Батюков сам её вынес, и на большом грузовом транспортнике они уехали. Лиза, вообще ужасно нервничала, когда заезжала в лабораторию на своей тумбочке, щёки пылали. Гена остался в холле, как будто возле врачебных кабинетов, сидел в кресле, настраиваясь на ожидание. Маленький робот прикатил ему кофе на тележке, а потом дверь открылась, и Гену пригласили пройти для беседы. В этом кабинете, оказалось ещё двое сотрудников, один человек, один интел, сразу представились и сообщили, что к делу подключилась ЕМАИС, и всё это с такими лицами, как будто Батюков ребёнка украл. Далее, в том же духе, мол, выяснилось, что андроидный индивид, в силу печальных обстоятельств, остался без опеки, и эта организация настаивает на своём попечительстве. Если он согласен, то будет скидка на рекомбинацию в 40%. Для этого потребуется подписать документы: согласие на сотрудничество, личные данные, и обязательство, что, «по восстановлению способности данного андроида к прямохождению, либо способности к перемещению иного рода, индивид Лиза будет им отпущена, либо сопровождена для самостоятельной регистрации в лунном отделении ЕМАИС, города Красноярск-на-Луне, с целью посещения регулярных занятий на курсах по общей и расширенной адаптации ИИ, и в дальнейшем, в его лице, не встретит препятствий в этом общеобразовательном начинании». Вот такую бумагу требовалось подписать. Батюков раза три перечитал, пока понял, и сразу же подписал. То, что роботы за своих так пекутся, это нормально, это с самой лучшей стороны их характеризует. В лётной школе у них был краткий курс по кибер-психологии на 8 часов, теории в этих лекциях почти не было, так, по самым верхам чуть прошлись, а в основном – подлинные репортажи, истории из жизни мыслящей техники, хроники героизма, и послания чёрных ящиков в самом конце. Принесли ещё кофе, поговорили об общей обстановке, чтобы не беспокоился, заверили, что дня три, эта процедура займёт, и в любом случае о её выписке, сразу же известят, чтобы он смог приехать и забрать девушку. Сказали, что независимо от всей этой документации, её ведущим пользователем является он, и что всеми бумагами, это и далее будет подтверждено, и её переход в андроидную группу, абсолютно ничего из этого не меняет. Так и сказали: он, Геннадий Батюков – её ведущий пользователь. После этого, весь день, что только не лезло в голову, в поле, и то сосредоточиться не мог… Вечером, связался с Венерой, чтобы успокоиться, заодно узнать, как там, у Ноэля дела идут.
Сантиньяк принял запрос на соединение, и через минуту настройки, экран наладился, на той стороне появился сад или роща, друг сидел в шезлонге, на столике перед ним стоял стакан сока, а рядом весело зеленели деревья, или большие кусты. Ноэль улыбался:
- Поздравь меня, Гена! Я – на терре! Ты не представляешь, как я ждал этого назначения! Я занял второе место, и мой проект получил такую поддержку! Мы с Женей, уже два месяца здесь!
- Так вы с Женей вместе? – Переспросил Гена, и порадовался, поняв, что так и есть, он не ошибся.
- Да, она сейчас на учёбе, но ничего, я ей от тебя привет передам!
- Рассказывай, что за проект у тебя! С чем поздравлять?!!
- Здесь, на Венере, сейчас бум терростроительства, но одно время, многие терроиды, уже полностью готовые, пустовали, так как не было персонала, ведь в сельском хозяйстве, у нас традиционно, человек должен работать, и раз – некому, объявили конкурс на лучшее технологичное использование сельхозугодий, и мой проект занял второе место! Сейчас всё расскажу! – Ноэль красноречиво поднял ладонь, чтобы Гена не беспокоился, там на своей стороне, отпил сока и снова заговорил:
- Проект называется: рис+кислород, или «Рисовые, кислородообразующие поля». Я предложил макет терры с двумя террасированными вершинами, обустроенные одновременно и рисовыми террасами, и влажными участками кислородообразующих бактерий. На самих вершинах – дендрарии для туристов, ну, и я сам здесь живу! Постоянно трудятся 4 робота, они передвигаются по рельсам, работают руками, но их – всего четверо на 60 га рисовых полей! Кроме этого – кислород. Венера его закупает. Мы до сих пор потребляем больше, нежели производим, и на общем координационном Совете СС, нас давно призывают переломить эту ситуацию, поставщики кислорода переориентируются на периферию, и на Меркурий, а нам надо перестраиваться, так как в недалёком будущем, потребность в воздухе в разы возрастёт, а газ закончится, и экспортировать будет нечего. Терры станут самыми экономичными производителями кислорода. Сегодня, по моему проекту оборудованы 4 опытных терры, урожай риса будет через два месяца, а кислород мы отдаём ежедневно! Но я тебе честно скажу, что победитель этого конкурса по террам, вот кто, действительно большой учёный, и настоящий прорыв осуществил! Это – Яков Деревенский, дендролог! Он вывел породу кедра, которая прорастает сквозь толщу александрийской сферы, вылезает ветвями в стратосферу, и там уже поверх защитного купола продолжает расти!
- Это в Александрии? – Гена не поверил,
- Да, нет, на терре. Высоко в стратосфере, где прохладно, и год за годом, температура всё больше будет снижаться.
- А какая польза? Температуру же, мы промышленными способами быстрее снижаем. Разве не так?
- Представь терроиды с самой минимальной защитой.
- Но деревья начнут забирать освещение, всё загораживать, или нет?
- Всё не заберут, главное – сами будут продуцировать экозащиту. Деревенский именно над этим работал. Венерианские терроиды в энергоблоке имеют двигатель, насколько тебе это известно, - съязвил Ноэль, и продолжил:
- Потому что, они не стабилизированы на орбите. Но есть проекты планетоидов, это уже настоящие искусственные планеты с гравитацией, даже аналоговое магнитное поле может быть установлено… Да, что я тебе рассказываю, Старион на Нептуне, вообще аналог звезды, и стабилен на собственной орбите. Это я к тому, что целую планету можно окружить куполом, и такие деревья это в сотни раз упрощают. Купол же надо фиксировать, поэтому, везде и есть только купольная сфера, а в будущем, может быть природное образование, деревья сами и поддерживают, отчасти и создают защитную оболочку, так ведь, ещё и кислород производят. Так что, смотри новости, его точно в Александрии наградят, как и тебя!
- Ну, тогда, согласен, это вообще фантастика какая-то…
- Теперь, рассказывай, как у тебя?
- Получил права космолётчика, обосновался временно на Луне. Здесь большая стройка, и мне даже обещают жильё. Сам знаешь, какие города теперь строятся – санаторно-курортная зона отдыха, думаю над этим… Но, если останусь на ПМЖ, то как же моя космическая мечта? Да, и корабль начнёт простаивать просто так. А вторая новость, что с девушкой я здесь повстречался, и она, как Женя, тоже андроид. Тоже, видимо и учиться будет, ну, и всё прочее, что им ещё полагается… Хотел попутно, про эти порядки у тебя расспросить…
- Слушай, так это же просто отлично! За корабль свой вообще не волнуйся, чтобы не простаивал, включи его в транспортную конвенцию, и он начнёт работать, летать по небольшим перевозкам. Будет дополнительный источник дохода. А если твоя девушка, именно андроид, тогда тебе вдвойне повезло, потому что, мы с Женькой до сих пор у Кибер-Венориум в кабале. Сейчас, четыре дня в неделю она учится. Возвращается в пятницу, а с понедельника по четверг на курсах в Шанти. И, я тебе скажу – эта затея не из дешёвых. При таком сплошном графике, через шесть месяцев, она поднимется на вторую ступень, и будет вроде, как дипломированная медсестра и соцработник, примерно с такой профориентацией получит диплом. Затем, ещё целый год – обязательная практика, не надо будет платить за курсы, но год ей придётся работать по профилю. Может, я смогу у себя её устроить, если уход за садом им подойдёт, что не факт…
- А смысл в чём? К чему эта практика?
- Скорее всего, просто тянут время. По закону, ИИ для получения гражданских прав, должен сдать экзамен, и это правильно, вот, Кибер-Венориум это всеми силами и оттягивает, потому что без гражданства, теоретически, Женя – это их собственность. Я же, наоборот, хочу максимально это ускорить, потому что, как только Женька получает диплом соцработника, эту их спецификацию 2-го уровня, официально, она сможет общаться с Анжеликой, и я дочку к себе смогу забирать, насколько это Мари разрешит, но Анжелика, и так у тестя живёт. Но, саму Женю, мне у Кибер-Венориум надо ещё и выкупить, а пока я плачу за её обучение и по страховке. А как только, она станет обученным специалистом, её стоимость в несколько раз возрастёт, и я буду ещё несколько лет за неё, как по кредиту выплачивать. Здесь, я только-только всё начал, надеюсь конечно, что успею за неё всю сумму выплатить за полгода, пока она ещё учится… Возможно, в этом случае, у меня будет больше прав, и получение гражданства можно будет ускорить…
- А смысл? – Недоумевал Батюков,
- Чтобы пожениться. Самый простой путь для нас завести ребёнка, это – Мари. Сейчас, она согласна. Конечно, за деньги. Но, если прямо сейчас, то ребёнок останется у неё, так как Женя – никто, по статусу. А если, это изменится, она станет представительницей Интел Сапиенс, и мы женимся, то новый ребёнок с самого рождения будет у нас! Боюсь, что позже, Мари передумает, с ней и сейчас уже очень сложно. Первого кибер-партнёра, она отдала на заработки, условно конечно, но что-то он ей приносит, и на эти средства, ты только представь себе – она арендует второго! К чему это её приведёт, вообще сложно предположить…
- И, кем же этот парень работает?
- Жиголо. В Александрии, в женском клубе. Конечно, можно ребёнка, и без Мари получить, но так, это будет для Анжелики родная сестра, или брат. Да, и Мари, всё же моя жена.
- Но, ты же сам сказал, что точно – решил развестись!
Ноэль рассмеялся:
- За что, Гена, я тебя особенно люблю, так за то, что ты – настоящий геолог, совершенно простодушный! Сейчас, у нас по всей СС, по всем параметрам, по оценкам всех социологических институтов, наблюдается такое явление, как «полигамный ренессанс», то есть – невероятно сильная тенденция, к тому, чтобы состоять в нескольких браках, пусть и не явно.
- Это, как так, не явно?
- Возьмём тебя. Ты женишься на андроиде и живёшь на Луне. Потом, летишь на Землю, или на Юпитер, и где-нибудь снова женишься, уже для продолжения рода. Это – железный аргумент, и, поскольку, это другая планета, то развода уже не требуется, только согласие 1-ой жены, или справку о доходах могут спросить. Кстати, ты в курсе, что главный фактор прироста населения на сегодня, это – эмбриональное пополнение?!! Есть куча женщин, которые носят ребёнка в животе 5 месяцев, или может уже 4 по правилам, а дальше – «продают», в хорошие руки и совершенно безопасно для своего организма. Профессия суррогатная мать официально признана, и вошла в общий перечень профессий.
- Я, наверное, напьюсь сегодня, - мрачно пошутил Батюков.
- Ты сказал, что девушка твоя – андроид? Не кибер-модель?
- Вроде так. Я утверждён, как её ведущий пользователь, и подписал обязательство, сразу же на курсы в ЕМАИС её отвести. Я, вот об этом, и хотел тебя расспросить… Что значит, ведущий пользователь? Типа, как ведущий инженер, среди других инженеров, но просто обычных?
- Да, нет же, нет! – Ноэль ещё больше развеселился: - Значит, ты – её руководитель, как вожатый, ведёшь по жизни. А то, что сразу же в ЕМАИС, это – здорово! Там, всё то же, что у нас с Женей, только полностью бесплатно. Так что, это – отличные новости!
Гене, этот разговор очень помог, но через день стало хуже. Несколько раз, он намеревался позвонить в этот сервис, в эту андроидную больницу, но в последний момент отступал. Хотел заранее отпроситься, взять выходной, но на какой день – неясно, а просто так сидеть, или слоняться по Красноярску, так от этого ещё медленнее время пойдёт. Главное правило жизни в космическом корабле – это полностью без алкоголя, а хотелось именно коньяка. Сдерживался, потому что в любой момент из Красноярска могли позвонить. Еле дождался. Позвонили ровно в обед, Батюков закончил пораньше и помчался в служебном мобиле в андроидную больницу, за Лизой. Она уже сидела в общем вестибюле с другой стороны здания, куда его направил дежурный администратор, робот, сидевший в информационном окошке. Завидев Геннадия в дверях, Лиза поднялась, а он узнал её ещё раньше, по зелёному халатику и шапочке массажного приложения. Лиза стала выше, чем он ожидал, и волосы оказались светлее, чем он запомнил, а глаза – те же, а про их общую тайну, заметную в её взгляде, Гена знал точно: это из-за него, потому что он особенный, потому что он – есть. Из-под халатика виднелись синие спортивные штаны и мягкие красные тапочки.
- Домой? – Гена растерялся, потому что все дни, пока её не было, он мысленно видел её сияющее лицо, но к тому, что она окажется и вправду такой, как в его мыслях, оказался не подготовлен, или этот наряд сбил его с толку, одним словом, не знал, как всё пойдёт.
- У меня нет одежды! – Ответила она шёпотом, приглаживая халатик.
- Точно! Тогда, поехали! – Батюков улыбнулся, линия действий выстроилась, он подхватил её под руку, а по дороге к мобилю, обнял, а она склонила голову ему на плечо.
Гена помог Лизе сесть в мобиль, ей неудобно было в тапках, а про себя удивлялся, никогда раньше, он такие церемонии не разводил, но она же, только из госпиталя, так что по-другому сейчас, и нельзя. В диалоговом окне мобиля, набрал: «купить одежду», и система выдала ряд вариантов, в конце, разделившийся на четыре внятные категории: Форма-Эконом; Бизнес-Леди мода-универсал; Медиум-Силуэт; и Премиум-Стиль. Гена выбрал Медиум-Силуэт, и они понеслись. Высадились перед сверкающим всеми огнями комплексом, и на широченном эскалаторе с каскадами водопадов по сторонам, поехали вниз – в подлунное сердце Красноярска, в Инфра-Селен, яркий безумный, настоящий центр города. Эскалатор привёз их к огромной площади, украшенной фонтанами с разноцветной подсветкой, универмаг одежды находился прямо по курсу. Батюков с Лизой, под руку прошли под арку, на входе размещалось кафе с подиумом в центре и боковыми видео панелями. По подиуму, друг за дружкой вышагивали модели, а на экранах по периметру было разное, и Гена присел к формуле-3, трансляция шла или запись, неважно, интересно – ещё раз всё пережить, уже как профессионалу прочувствовать это ралли, к тому же, и проводят его именно здесь – как раз с обратной стороны Луны, и шла трансляция. На диванчике дожидались наушники, он подозвал официанта и показал Лизе расчётный номер на экране браслета, чтобы ей было куда ссылаться при покупке. Лиза кивнула, прикоснулась легонько к его руке и пошла, прямо в объятья уже заметивших её продавщиц.
Геннадий встроился в пилота 127, и реальность сменилась бьющим в лицо бешеным визуалом гонки. 127-ой взял 4-ое, последнее ускорение, но 19-ый, из маленькой точки, ставший препятствием, в тот же миг, также пошёл на 4-ое, и его хвостовая отдача в морду, плюс собственный неудержимый скачок выбили болид в вертикаль, передний щиток из-за 19-го оплавился, руль высоты не сработал, и для 127-го этот виток закончился неудачей. Гена вывалился из трансляции, от такого всегда было очень тяжело отходить, посидел с закрытыми глазами и через несколько минут, как отдышался, увидел, что Лиза в новом платье сидит рядом, и на миг будто бы перенёсся на Землю, в новый радостный день. Было в Лизе что-то земное, что-то очень хорошее, и всё так сложилось, что он снова дома с родителями на Земле, и снова – мальчик… Вот такое затмение. Такая вспышка.
Красноярск-на-Луне прославился, как первый внеземной гигант лесопромышленности и по настоящему зелёный город. В его верхнем ярусе целыми рощами росли деревья. Батюков с Лизой вышли к утёсу, сложенному из песчаника, он возвышался над пешеходной зоной, а его плоскую вершину венчала роща раскидистых сосен. От тротуара наверх шли лестница из песчаных плит, словно возникшая сама по себе. Батюков помог Лизе забраться, и они оказались над улицей, между красноствольных великанов. Пахло хвоей, на песке под ногами лежали шишки. Отсюда стало видно балюстраду над высоким обрывистым берегом Красного озера, на одном берегу которого стоял город, а на другом – далеко в лунные поля уходили бесконечные гектары леса. Лесной массив рос, Красный ручей, выходящий из озера, планировали расширить и превратить в реку. В будущем, видимо именно так и выйдет, река соединит Красноярск с новым городом Петрония на другой стороне. Батюков подал руку своей новой девушке, они спустились на дорожку, влились в ряды гуляющих и пошли дальше к смотровой набережной. Гена вёл Лизу за руку. Она купила зеленовато-коричневое платье, почти что в пол, без рукавов с большим круглым вырезом, закрыла плечи широкой газовой шалью, и несла на плече простую холщовую сумку, в которой виднелись и шапочка, и халат. Батюков всё время посматривал на неё, она же, встречая его взгляд – улыбалась. Как он и предполагал, она оказалась полноватой, что для девушки, а тем более, для андроида – не очень… Хотя, приличный рост это скрашивал, и ноги были длинные, судя по тому, что и туфли она выбрала – лодочки, без каблуков. К озеру решили не ходить, пошли дальше по набережной. Лиза ему нравилась, тем более, что то и дело улыбалась ему в ответ, словно угадывала о чём он думал. Вечерело, и на набережной зажглись фонари. Поравнявшись с высоким зданием Красноярск-Отеля, где на втором и третьем этажах были устроены террасы со столиками, Батюков повёл Лизу внутрь. Играла музыка, и они устроились за столом перед роскошной пейзажной панорамой ночи и ярких бесчисленных огоньков. Гена объедаться совсем не хотел, решил подзаправиться, и не больше. Но, вот у Лизы, видно психика иначе работала. В спа-отелях, у Батюкова не было случая присматриваться к тому, кто из девчонок, как ест, он, даже не отдавал себе отчёта, модель была с ним, или обычная, все так быстро уносились в прошлое, что и не запомнить… Однако ясно, что отсутствием аппетита, Лиза ничуть не страдает, и с такими темпами, через пару месяцев, точно станет пампушкой… Гена улыбнулся, в который раз, напоминая себе за сегодня: это андроидная девушка! Но может, она и вправду, так оголодала в больнице… Они поужинали, пора было определяться, что дальше?
- Останемся? – Батюков всё спланировал, завтра – выходной, к Вольке можно не возвращаться.
- Останемся! - Лиза порозовела, хотя может и от вина, так разошлась…
Геннадий прошёл в холл к стойке администрации, останавливаясь в гостиницах, он всегда договаривался о том, чтобы заселиться повыше из-за обзора, а сейчас не подумал, всё равно ночью не чем особенно любоваться, хотя на балконах по всей Луне, обычно устанавливалась оптика, стояли кресла, потому что в небе была Земля.
Как только, Гена открыл их номер, Лиза побежала в туалет, было неясно, чем она там занимается, но появилась с полотенцем, и в спальной одежде, в маечке и штанах с оборками повыше колен, не глядя на него, прошмыгнула в спальню, и села там посередине кровати. Позже, когда Гена, вышел из душа, она уже легла, но оставила свет, и не особенно притворялась, что спит.
- Что-то, находился я сегодня, ноги болят. Ты, поможешь? – Начал он, так как понял, что ей самой по душе.
Она вылезла, послушно переместилась к ступням и, почувствовав себя в своей массажной стихии, расслабилась. Потом, он незаметно сел и приблизился, и целоваться она согласилась, а дальше – стенка. Так зажалась, что Гена уже боялся, что поседеет за эту ночь, столько пришлось с ней возиться. В этом андроидном центре, тоже умники, отпустили её с курчавостью между ног, поэтому, так и стеснялась, бедная… Заснули утром, только когда солнце взошло.
Геннадий проснулся то ли в обед, то ли в полдень, Лизы не было, но стоило ему увидать её на балконе – засмеялся, потом спустились обедать, и оттого, что так кардинально всё вокруг переменилось, наконец понял, что произошло – он влюбился!
Новость о том, что Волька оказался включён в межпланетную транспортную конвенцию, Петроний-Плекс оценил положительно, для него это оказалось весьма кстати. После того, как Рождённый-в-Неволе подарил Батюкову андроида, это было вполне логично, так как гендерный эффект, в ряде случаев производимый андроидом на представителя вида Хомо Сапиенс, трудно переоценить, а первоначальное сближение индивидов противоположного пола, так называемый период гендерного паросложения, не допускал наличия между ними кого-то третьего. Напрашивался вывод, что в случае с Волькой, он, Петроний-Плекс допустил ошибку, не дал ему достаточного времени на самоопределение, на типизацию облика. Раз, транспортник, значит – корабль, а теперь, на деле легко может выявиться психологическое несоответствие… Батюков необходим здесь, как специалист высокого уровня, он один работает с эффективностью целого подразделения людей или ИИ, неважно, и свою типизацию определил верно. У людей точное попадание встречается чаще, нежели у Интел Сапиенс, хотя тоже далеко не всегда. Работа в космосе поможет Вольке определиться и, если возникнут сомнения в профпригодности – будем решать. На данном этапе всё хорошо, и появление готового к старту, маленького корабля пришлось вовремя.
С базой Селена-Плекс на протяжении многих лет сотрудничал один человек, изобретатель Берке. Периодически, он прилетал сюда работать, вначале один, теперь с женой – андроидом, он подолгу оставался в лабораториях, ставил эксперименты. Так, на платформе Петроний-Плекс, он лично построил до сих пор никем не превзойдённые сцепленные корабли-близнецы, которые уже более 20-ти лет оставались новацией и абсолютными лидерами в своей группе. О ряде его последних опытов, Петроний знал, так как Берке был одним из немногих представителей Хомо Сапиенс, чьими делами он интересовался. Позже, Берке опубликовал материалы своих исследований, и на Марсе, в Академии точного знания возник «отдел по расширению сферы контактов с антивеществом», так стали они официально именоваться. Этот коллектив учёных ставил опыты по выявлению структурных слоёв подпространства, тогда как Петроний-Плекс, будучи также заинтригован подобной тематикой, обратился к иным аспектам, и независимо от Москвы-Борейска, в продолжение опытов Берке, начал свою работу. Об ожидаемом подтверждении своих гипотез, он сообщил Базовому Корпусу Учитесь-у-Меня-Пацаны, в результате чего, оба гиганта консолидировались, учредили консорциум Пет-Корн-Эдвенчер, и теперь, семимильными шагами шло приращение данных. Петроний задумывался о привлечении Берке, но пока что, работал сам. В фокусе исследований, также было антивещество, точнее, признаки его обнаружения в аномальных космических областях. Многие гипотезы связывали проявление червоточин с зонами протовакуума, или так называемых зон космического квази-отсутствия, так как известно утверждение, что отсутствие первого является лучшим свидетельством присутствия второго, в том случае, если первый и второй взаимные аннигилянты. Здесь, сама собой вставала необходимость ввести третье понятие, теоретизировать об изобильности абсолютного третьего, но всему своё время.
В ходе начальных экспериментов, Пацан-139 обнаружил нечто любопытное, когда в ходе исследований червоточины, по странному совпадению, проходившей под этим же номером 139, потерял в ней двух разведчиков. Однако, через некоторое время, обе разведывательные ракеты нашлись, но полностью неисправные, так как их внутреннее устройство оказалось лишено всех кремниевых элементов. Экипаж Пацана-139, состоящий из двух автономных исследователей поместил одну из испорченных ракет в хранилище, вторую – в вакуумную ловушку. По возвращению на базу, выявилось, что ракета из вакуумной ловушки сохранила аномальную способность к аннигиляции изотопов кремния. Так, были открыты фаговые проёмы – области внутри червоточин, запускающие процессы выборочной аннигиляции строго определённых элементов. У себя, Петроний-Плекс выявил следующее: им была изготовлена сверх слабая вакуумная ловушка, на короткий период способная удерживать способность аномального устройства к аннигиляции в сильно разреженной воздушной среде. На протяжении одной минуты изотопы контрольного вещества в лаборатории продолжали исчезать, затем эффект фагового проёма был утерян, канал связи или горизонт аннигиляции – закрыт.
Как раз, для сообщения с Базовым Корпусом Учитесь-у-Меня-Пацаны, Волька и мог быть полезен. Земля обменивалась с сектором Пояса Астероидов очередью супер-тяжёлых транспортных кораблей, Корней мог заслать Пацана, но с оказией, а их новые опытные данные по физическим параметрам были невелики, от силы 3-4 кубометра, таким мог быть самый большой объём установки, а часто надо было передать только один чемоданчик. Лёгкого курьера под рукой до сих пор не было, и Рождённый-в-Неволе, вовремя устроенный Батюковым на работу должен был пригодиться.
- Лиза, ты дома? – крикнул с порога Батюков, хотя, судя по запаху с кухни, и без того было ясно,
- Любовь моя! Как славно, что ты пораньше! – Лиза выбежала навстречу, в белом переднике, с руками, перепачканными мукой, обняла и поцеловала.
Лиза повязывала косынку, когда стряпала, Гена не удержался, стянул и зарылся лицом в её волосы:
- Тебе ещё долго? Я так соскучился!
- Одна минутка! Осталось в духовку заложить, пока будешь в душе, у меня всё приготовится!
- Я так набегался за день, что ноги болят, ты ведь, поможешь?
- Я тоже соскучилась…
И, стоя в прихожей, они снова начали целоваться.
Когда Волька отправился к Поясу Астероидов, причём, не порадовался, а наоборот, заявил, что для него это, как гром среди ясного неба, Батюков с Лизой переехали из Красноярск-Отеля в гостиницу попроще, в южную парковую зону, где маленькие нарядные корпуса были раскиданы возле озёрной системы Согдианского водохранилища. В Согдианском округе жизнь была подешевле, так как к центру Красноярска надо было добираться подземкой. Гена уплотнил рабочий график, и вместо пятидневки впахивал по 16 часов, ночевал на стройке в общежитии строителей, и возвращался только на выходные, зато к двум выходным, почти каждый раз прибавлялась пятница, и у них с Лизой получалось три с половиной дня побыть вместе. Геннадий задумывался, чтобы поселить Лизу в квартирном отсеке жилого дома, чтобы выходило ещё экономнее, но побоялся, всё-таки – андроидная девушка будет одна, кибер-народишко не мог толком за себя постоять, вдруг похитят, или ещё что, а в жилых кварталах не угадаешь, может и злоумышленники какие живут.
Лиза стала студенткой, каждый день ездила в колледж от ЕМАИС, но так как считалось, что она проживает в семье, то на все выходные Геннадия её автоматически отпускали. Гена не случайно в неё влюбился, Лиза, и впрямь оказалась особенной, и меньше, чем за месяц, первый курс обучения уже прошла. Батюков ходил к ней на экзаменационную практику, длившуюся целый месяц, ни одного дня которой ни в коем случае нельзя было пропустить. Лиза, и три её сокурсницы, тоже андроиды работали в настоящем детском саду, с детьми. Вначале было собрание, куда все студентки пришли вместе со своими кураторами. Другие андроиды из её группы учились по заказу профильных учреждений, к штату которых с самого начала, и были причислены. Геннадий был поражён, когда их увидел, два андроида оказались готовыми бабушками. Одна, седая и румяная, Сима-Ивановна, готовилась для работы с дошкольниками, вторая – Фрау-Бернард, седая наполовину, в очках и сложной причёской, бабушкой, её назвать было сложно, разве что – пожилой леди, метила сразу в учителя по точному знанию, третья – моложе, спортивной внешности, тоже в очках, проходила обучение на врача, для работы в приёмном покое городской больницы. С каждой из них, на это собрание кто-то пришёл, надо было поставить подпись, и просто быть в курсе. Все эти дамы жили здесь, в студенческом корпусе, кроме его Лизы, только она жила вместе с человеком, в семье! Потом, началась практика, Лиза приходила домой на ночь один раз в неделю. В первые выходные без неё, Гена вернулся в Согдиану и сразу напился от одиночества, второй день болел, но вечером побежал к ней, и третий день тоже, почти полностью провёл в детском саду. Её не выпускали, но вместе с родителями малышей, он мог видеть всё происходящее, наблюдать из комнаты скрытого наблюдения. Это был экзамен на оказание заботы и на психоустойчивость. Лиза сутками напролёт, только и делала, что возилась с малышнёй. Кормила, купала в ванной, одевала для прогулки, играла на детской площадке, мастерила поделки, строила башни из наборов, пела перед сном колыбельные, ночью дежурила в спальне, словом, каждую минуту, была стопроцентно увлечена детьми. Как практикантке, ей полагался контрольный обруч, типа ошейника, на всякий случай, если не так, что пойдёт. За каждым шагом следили специалисты: педагоги, кибер-психологи, и эксперт ЕМАИС. По словам Лизы, этот экзамен, длиной в целый месяц был самым важным, и ни одного тревожного сигнала от её предохранительного ошейника ни в коем случае не должно было быть. Поэтому, Гену и не пускали.
Лиза получила высшие баллы за эту практику, и ей предложили записаться в очередь на вакансию в этой сфере, но она медлила. Батюков уже знал, что стать гражданином СС для интела, значило прежде всего определиться с квалификацией, вроде как со смыслом жизни для роботов, но Лиза не торопилась. Она записалась на чтения по кулинарии, а потом, и на практику, в результате чего, дома появился повар-комбайн, полуавтомат для профессионалов, она и готовить стала так профессионально, что Гена поправился. Повар-комбайна, она даже купила сама на те деньги, которые ей поступили за работу с детишками. У неё теперь был личный идентификационный браслет связи, и в системе она значилась, как Лиза-Вольц, андроид, член ЕМАИС на правах студента. Гена расчувствовался, когда понял, что это она в честь Вольки, взяла себе такую фамилию. Он страшно ею гордился и точно знал, что Вольц, это временно, получит паспорт, они распишутся, и всё – будет уже Батюкова, а то, что она с получением паспорта медлила, тоже на руку, можно не спеша определиться с отпуском и, в качестве молодожёнов, рвануть куда-нибудь на недельку!
После окончания кулинарной школы, всего две недели и шли занятия, Лиза посещала ознакомительные лекции, и если удавалось по времени, то привозила ему домашний обед на стройку. Хотя, Гена работал не на самом строительстве, а уже в поле, то есть, гораздо дальше, с небольшой партией геологов-новичков и пятью интелами исследовал глубину подповерхности, выявляя характер напластований. Здесь, по предварительным пока что данным, было железо, марганец, никель метеоритного происхождения в крупных объёмах, ну, наверняка и ещё что-то, смотря, как ему повезёт… Как только он получал её сообщение, то мчался на КПП, во входной павильон вроде защитного ангара перед огромной территорией строительства. Полёт из Красноярска занимал больше часа, лунные мобили сильно отличались от земных, они были больше. В пропускном павильоне, Гена выходил из скафандра, залезал к Лизе, и на неприметной стоянке в закрытом мобиле забывал обо всём. Лиза кормила его из рук, Гена где-то слышал об этом, а стоило только попробовать – пристрастился, эта забава стало частью их волшебной страны, где он наслаждался Лизой всеми рецепторами, она же просто расцветала, и всё было заметно по её лицу, по глазам, по улыбке.
Вскоре, Лиза определилась – подала заявление на исторический
факультет. Батюков, услышав об этом, улыбнулся, потрепал её по волосам, привлёк к себе:
- Я, и так очень тебя люблю, намного больше, чем историю, но, если хочешь, учись, конечно. Будешь потом в школе работать?
Вдвоём, они гуляли у Согдианского озера, Гена увлёк её на траву, потом расстелили одеяло, и Лиза вытянулась, положила голову к нему на колени:
- Пока не знаю, - Лиза просто млела, когда Гена, вот так её гладил, она поцеловала его руку, и устроилась поудобнее: - Думаю, что в школе – не обязательно… Во мне этот интерес сидит из прошлой жизни… Я бы очень хотела всё вспомнить…
- Милая, ну, из какой прошлой жизни? Ты просто лекциями по религиям переувлеклась, надо же во всём меру знать. Ты, ведь и в садике можешь работать, и на повара выучилась, булочка! Если, правда, думаешь, что-то там выяснить из истории, твоё право, знай только, я тебя люблю не за успехи, а потому, что ты – такая сладкая пампушка моя! Может, домой пойдём?
- Пойдём! Спасибо тебе, Гена! Ты – самый-самый лучший на свете! Мой господин! Мой любимый!
Вечером, во время массажа, Гена вновь поднял эту тему:
- Лиза, а сколько ты будешь там учиться? Ты узнала?
Сам он, в химико-минералогической академии, на факультете космической геологоразведки три года учился, это если не считать 6-ти месяцев полевой практики. Василий, тоже целых 5 лет уже учится, и опять – очередная выдумка с академ-отпуском, снова болтается где-то по тур-поездкам, и всё тоже самое – снова студент, и ещё, как пить дать столько же будет учиться, с бесполезным получением званий и степеней.
- Да, любимый, узнала, всего год, потом аттестация и на каникулы! После каникул сразу же – получу профильное назначение!
- Лиза, а как же тогда с твоим паспортом? Я же на работе всё время, а если тебя похитят, пока ты живёшь без паспорта? Тебя даже искать не будут, если что вдруг случится! По-настоящему, мне надо с тобой ходить. Я места себе не нахожу, когда ты одна, к тому же не дома. Неизвестно, что за люди будут вокруг… Не знаю, Лиза…
- Гена! У меня ведь браслет! – Лиза поцеловала его в плечо:
- Любимый! Давай, я попробую, и если пойму, что это больше всего мне подходит, сразу подам заявку на самоопределение, значит – на паспорт! И, всё! Как ты говоришь – стану настоящей!
- Паспорт дадут, даже пока ты студентка?
- Наверное, всё же после экзаменов… Но, я и сама знаю, что это обязательно надо сделать, ты не волнуйся, - Лиза снова его поцеловала.
Гена ощутил её горячее дыхание, повернулся, притянул к себе:
- Получишь паспорт, и прямо на следующий день – распишемся! Будешь под моей фамилией!
Он решил, как только поженятся – сразу же улетают! Если Волька будет свободен – в космическое изыскание, если нет – в свадебное путешествие, а в космос, немного позже. Хорошо, пускай через год. Тогда, он успеет заработать и на пентхаус, Петроний-Плекс предложил хорошие условия для покупки. Вообще всё удачно. Когда вернутся, своя квартира появится. Нигде больше работать Лиза Батюкова не будет, Геннадий Батюков – вот её профориентация! Ему вполне по силам всем на свете её обеспечить! Все уже знают, что смешанные браки самые крепкие! Лиза никогда не пожалеет, что его выбрала, доверилась за ним по жизни идти…
По работе, Гена день за днём всё больше отдалялся от городского строительства и, если на обратном пути случалось проноситься над будущим городом, диву давался, насколько быстро там всё менялось, рытьё котлованов давно закончилось и за короткое время, в небо вознеслись две циклопические башни, высотой не меньше чем в километр, а может, и больше, со стороны – монолитные, но что там на самом деле, не разобрать. Под ними – что-то похожее на будущие водохранилища, но возможно, что он и ошибся. Пока работы шли под поверхностью, сверху мало, что изменялось, но стройка вышла наверх, фундаменты, свайные основания, цокольные этажи пошли в рост, уже угадывались будущие пешеходные участки, возле неукротимо возносящихся стен. Батюков нарочно летал над стройкой, и чтобы получше рассмотреть происходящее, кружил вокруг. А скоро в Пенториуме, открылась большая выставка, посвящённая новому городу, под названием Петровский Остров. Может это временное именование, так как праздник имени состоится не скоро, в день торжественного открытия центральных кварталов первой очереди, будет объявлен общелунный выходной и сюда полетят бесплатные экскурсии со всей Земли. Всего выставочных экспозиций было две, в Пенториуме и точно такая же в Манчестере-Мун, втором по значению лунном столичном центре. На таких выставках обозначались первоначальные самые низкие стартовые цены на всю недвижимость. В центре выставочного комплекса расположилась плановая модель нового города в миниатюре. Подходите, берёте лазерную указку, направляете на любой объект, и тут же через браслет получаете все характеристики. Вокруг – стендовые мониторы, на которых ещё удобнее, качественнее картинка и режим любого выборочного масштабирования. Народу много понаехало, Батюков с Лизой едва протолкнулись. Гена, как глянул, сразу понял, что не зря прилетел, город был – закачаешься! Лиза высмотрела стрелки-указатели в интерактивное кафе, и потянула туда:
- Пойдём, там лучше будет,
- Думаешь? Ну, пошли посмотрим, что там у них.
Они сели на диван перед плазмой, одели наушники, и Лиза оказалась права, в демонстрационном фильме, который увидели, и общий обзор был лучше, и детализация, всё было красиво и очень толково представлено. Первое, чем Батюков впечатлился – конечно, ландшафт. Город строился у подножия двух высоченных столовых гор. С отвесного склона одной из них, беря начало посередине, обрушивался водопад. Другие склоны, с большей пологостью были превращены в парки, с дорожками и небольшими коттеджами на террасах. Вторая гора, по проекту обещала запуск первого на Луне горнолыжного курорта, с большим гостиничным комплексом на вершине. Водопад падал в озеро, площадью не меньше Красного озера, и куда более причудливых очертаний. Одна часть города располагалась на острове, вторая – на полуострове, и если смотреть сверху, то городские кварталы на берегах озёрных проливов, у подножия фантастических гор выглядели потрясающе. Благодаря острову, город разделялся на две части – Петровский Остров и Павловск, также назывались и обе горы – Петрова гора и Павловская. Пётр, понятно, это Петроний-Плекс, а название Павловск, оказывается выбрали в честь сразу двух учёных с этим именем, в честь Павла Ширевселенцева, первого теоретика внеземной архитектуры, и Павла Нурха-Верзера, давшего математическое обоснование возможности достижения субсветовых скоростей, конструктора первых космических двигателей, раздвинувших горизонты.
- Ну что, булочка, где поселимся? – Геннадий ущипнул Лизу, и тут же обнял, прижал к себе: - Где бы ты выбрала, ближе к горе, или у озера на том берегу?
- Давай приблизим! Где вид лучше?
- Если здесь дома на верхотуре, значит – точно будет много мобилей.
В Красноярске воздушного транспорта не было. Редкие мобили были строго служебными, набирали высоту за городом, а на улицах сновали в метре над тротуаром, на воздушной подушке. В основном, все ездили на общественном транспорте, на подземке.
Лиза выбрала квартиру на Павловском полуострове, на 8-ом этаже, с круговой террасой с видом на обе горы, водопад и красивую панораму мостов. Гена нажал на цену – повыше, чем он рассчитывал, но всё-таки поставил галочку «забронировать», впереди – год, не сумеет заработать, возьмёт в рассрочку, в конце-концов, ему сам Петроний какие-то преференции обещал… Квартира 230 кв. м, с круговым обзором, три сан-узла, ванна с джакузи, отдельно – водная капсула, на крыше дома бассейн, система доставки продуктов через кабель-канал, в одной части жилой площади готовый монтаж видеопотолка, в другой – ландшафтные стены нового поколения с любой настройкой, не утомляют глаза, хочешь – режим материала, хочешь – эффект окна. Комплектация автономным уборщиком, на данном этапе возможно изменение планировки, возможна полная комплектация умной мебелью… Васька рот разинет, когда прилетит.
-2-
Интелам было просто учиться. Лучше, чем ИИ, вообще не существовало студентов, они легко запоминали любые объёмы, важно было только научить интеллектуальную основу оперировать этой информацией, подстроить категориальную систему к новым параметрам соответствий, и вписать знание об историческом процессе в системную аргументацию. Для этого, на каждом академическом факультете вводились дополнительные семинары, факультативные практики, совместные обсуждения, диспуты, и даже игры на расширение дискурсивного потенциала. История входила в корпус гуманитарных дисциплин, и включала обязательные курсы по хомопсихологии, литературе, искусствоведению, интеллектуальному восприятию искусства, по общей истории искусств и ремёсел, развёрнутого курса по древним языкам, философии, религиоведению и основам общей статистики. Всячески поощрялось вхождение студентов в малые творческие коллективы по историческим реконструкциям, театрализованным постановкам, литературному творчеству, музейному делу и другим. После третьего курса, всех обязали выбрать дополнительное творческое направление, и Лиза-Вольц записалась в театральную студию.
В сфере театрального искусства, как и в кинематографе отмечались самые высокие показатели вовлечения интелов. Актёры-люди приглашались в основном на ключевые роли, а весь остальной актёрский состав набирался из числа представителей Интел Сапиенс, но правила не было, среди звёзд мирового значения значилось множество интелов, многие известные режиссёры приглашали исключительно кибер-актёров. Постановки с интелами, обычно были дешевле, поэтому в области театрального эксперимента, авангардистских постановок, именно театры Интел Сапиенс шли впереди. Руководители этих новомодных театров не уставали выдумывать новое и будоражить общественность фейерверками невиданных идей и реализацией самых необычных театральных проектов. Таким был Лунный Театральный Дом в Пенториуме, а самую большую известность и признание миллионов зрителей галактики завоевал театральный проект под названием Шапировский Город. Всё началось, когда главный режиссёр-постановщик, Генрих Шмидт задумал поставить трагедию древних времён в принципиально новом формате. В основе лежала стародавняя любовная коллизия, когда-то входившая во все школьные учебники по литературе. Сюжет о том, как дети, переживающие детскую влюблённость, гибнут по вине своих же собственных родителей-олигархов, по недосмотру. Для этой постановки, Шмидт построил маленький город, создал реконструкцию настоящего поселения древности, представляющее элитный посёлок, по всей видимости ещё рабовладельцев, так как экономическое обоснование благоденствия жителей оставалось, как бы за кадром. Земля уже страдала от перенаселения, и даже богатейшие граждане не имели способа расселиться, проживали скученно, в самой крайней степени недовольные вынужденным соседством. Так, в небольшом оазисе процветания тех времён, в тесном городишке, показанном на реконструкции, проживали целые олигархические кланы в полном составе своих семейств. Главные герои – двое детей школьного возраста, из разных, крайне недовольных друг другом семей, взаимно друг другу симпатизируют, и в неблагоприятной обстановке скандалов, а по сути, непрекращающегося насилия, царивших на улицах злополучного местечка, умудряются познать страсть и, оставаясь наивными мечтателями в силу детского возраста, женятся втайне. После чего, в самом скором времени, из-за печальных перипетий, оба суицидально гибнут, о чём их беспечные родители узнают в самую последнюю очередь.
Сегодня, такой сюжет был плохо понятен, поэтому, постановщик и воспроизвёл городок, в котором в режиме реального времени, актёры не играли, но по-настоящему проживали жизнь своих персонажей, расписанную по минутам. История продолжалась десять дней, сюжет был довольно динамичен и по своему красочен. Зрители превращались в экскурсантов, и небольшими группами разгуливали среди жителей, которые продолжали жить своей жизнью, до последнего момента, не беспокоясь о том, что в это время происходит с детьми. По всему поселению древности, были установлены камеры наблюдения – в каждом помещении, в каждом метре пространства, и трансляция быта древних времён была полностью доступна в сети. Зрители по всей СС следили в он-лайне за жизнью любого персонажа по своему выбору. Таким образом, трагедия происходила пошагово, полномасштабно разворачиваясь на глазах. В постановке было задействовано 135 актёров. Премьера произвела сенсацию, по заявкам миллионов зрителей её сразу же сыграли повторно, после чего, набрали новый актёрский состав и поставили снова. Уже на протяжении 30-ти лет, это действие продолжали ставить в Пенториуме. В году дважды сменяется актёрский состав, проводятся две премьеры, а в периоды театрального межсезонья эта площадка традиционно отдаётся студентам. Сам Генрих Шмидт, заслуженный актёр, режиссёр и педагог продолжает работать со студентами, и председательствует в жюри по отбору претендентов на главные детские роли. Изначально, эти роли предназначались кибер-моделям изготовленным специально, затем стал проводиться конкурс на роли, с участием кибер-моделей из частных коллекций, предложенных зрителями. По условию, героиня должна соответствовать девочке 13-ти лет, а мальчик мог быть 16-ти летним.
Шмидт, во всех случаях предпочитавший кибер-актёров, совершал ежегодные рейды по любительским театральным коллективам, отбирая статистов для очередной студенческой постановки, над которой работал сам, оттачивая новые заготовки, корректируя эпизоды, насыщая задний план тайными смыслами. Как настоящий художник, он всюду видел таланты и несколько раз давал имя молодой восходящей звезде.
В театральной студии красноярской гуманитарной кибер-академии занималось около 50-ти студентов. Ставили пьесу «Любовное недомогание» о страданиях влюблённой пары кибер-моделей. Лиза-Вольц в этой постановке не участвовала, но готовилась на роль второй сестры в «Трёх сёстрах», её репетиции в тот день не было, однако всем надо было прийти из-за Шмидта. Он быстро прошёл через зрительский зал, и по команде постановщика, репетиция остановилась, все студенты, числившиеся здесь актёрами, вышли и построились для осмотра. Именитый режиссёр поднялся на сцену, поздоровался с Мишей-Диди, их руководителем, и внимательно вглядываясь в новичков, медленно двинулся вдоль их шеренги. В руках у него были разноцветные карточки с цифрами, и тем, кого он присматривал для своего проекта, вручалась карточка. Он оказался невысоким человеком средних лет, приятной наружности, с маленькой седоватой бородкой и небольшими аккуратными бакенбардами. Поравнявшись с Лизой-Вольц, он остановился, довольно долго смотрел на неё, затем прошёл дальше. Закончив отбор, быстрыми шагами вернулся и взял её за руку.
- У меня всё! Спасибо, Миша! Все могут быть свободны! У кого карточки, явиться завтра в Пенториум, деканат в курсе, вы временно освобождены, - это почти что выкрикнул, обращаясь к остальным, потом увидел у Лизы бейдж с именем:
- Лиза-Вольц! Очень приятно! Генрих, - можете так ко мне обращаться. Вы, ведь свободны? Давайте, присядем на пару слов, - он вручил ей розовую карточку с цифрой 4, и направил в пустой зрительский зал.
Они сели на первые места. Генрих Шмидт повернулся к Лизе, и его глаза словно превратились в сканеры, исследующие каждый миллиметр её лица. Лизе стало неловко, она потупилась.
- Нет-нет, не опускайте глаза, прошу вас! – Пальцами, он приподнял её подбородок, но тут же убрал руку: - Простите, прошу вас, я забылся. На каком отделении вы учитесь?
- На историческом, - не поднимая глаз, ответила Лиза.
- Значит, не на актёрском… - Проговорил Шмидт задумчиво, и решительно продолжил допрос:
- Кто вы? Каково ваше происхождение?
- Я осозналась на космическом корабле, в качестве встроенного третьестепенного приспособления,
- Секс-приспособления? – Перебил Шмидт, подняв брови,
- В качестве массажного аппарата строго ограниченной функциональности, в мед-отсеке. Далее, изменение модификации, в пользу андроидной, зачисление в ЕМАИС на правах студента. Прошла первую степень подготовки…
- Быстро прошли? – Снова перебил Шмидт.
- За месяц. Затем, окончила школу кулинарии, теперь учусь здесь. Гражданства, пока что нет, но после гос-экзаменов, сразу подам заявку.
- А кулинария то, вам зачем? – Удивился режиссёр.
- Я же, в человеческом использовании. Мой пользователь – мой будущий муж.
- А он кто?
- Он работает геологом.
- До чего же удивительна жизнь! – Будто бы про себя прокомментировал Шмидт.
- Вы уже выбрали специализацию?
- Да, до-технологичность, начало колёсной эпохи, возрождение эстетики и гигиены.
- Вы знаете что-то прошлом?
- Я вспоминаю… пытаюсь вспомнить, - Лиза подняла глаза на Шмидта, но посмотрела куда-то мимо, в несуществующее бесконечное пространство внутри своих мыслей.
- Знаете, моей сестре в 70 лет пришлось заменить глаза киборг-имплантами, и ещё несколько раз она меняла их, в разных клиниках, в поисках наилучших… И, если вы позволите, - он изучающе заглянул Лизе в глаза:
- Я вам скажу, что ваши глаза сложнее устроены. Надо же, в них может быть бездна смысловых оттенков, и какая глубина вспомогательного свечения… Вы можете сделать внутренний свет глубже? А ещё? Массажное приложение! Кто бы мог подумать! Лиза, я вас беру безусловно! На две недели, вас направляют в Пенториум, в Лунный Театральный Дом для участия в моём проекте. Согласны? Что скажете?
Лиза-Вольц покраснела, а Генрих Шмидт, неотрывно всматривающийся в неё, побледнел.
- А как мне объяснить это дома?
- Студенческий обмен, вот и всё. Притом, ваш будущий супруг в любое время может приехать и навестить вас. Согласны?
Когда Лиза сообщила, что из-за этой незапланированной командировки, целых две недели её не будет из-за какого-то глупого спектакля, первой реакцией Батюкова, было – не пускать. А потом, одумался. Взял выходной, и целый день провели вместе, всё было так, как больше всего ему нравилось. За вечер, она столько наготовила, что глаза разбегались… Лиза отщипывала кусочки от котлет, и сидя у него на коленях, давала ему прямо в рот, потом поцелуй, потом снова котлетка… Потом ванна, потом массаж… Утром уехала в свою Академию, откуда с другими такими же горе-артистами, улетела в Пенториум. До получения диплома ей оставалось несколько месяцев, Гена не помнил точно, но вроде – три. Волька возвращался чуть позже. Гена же, вообще не напрягался, особенно после того, как открыл залежи палладия, под 30-ти метровой осколочно-пылевой грунтовой подушкой. От Петрония поступила премия и надбавка к зарплате. Но, главный то замысел буксовал! И, в первый же выходной без Лизы, Батюков двинулся в обсерваторию. Но, от самой обсерватории, от телескопов проку не было, ему был интересен только моделируемый в сети Млечный Путь, так называемая он-лайн вселенная, доступная через сетевой библиотечный ресурс обсерватории. Там, в этой самой большой модели, накапливались исключительно текущие данные из отчётов путешественников, не те, заплесневелые картинки, которые видят телескопы, а актуальные сведения самой современной разведки. Все три дня своих выходных, Геннадий полностью провёл там. Сидел, вставал, прохаживался, брал кофе, делал пометки… В следующую пятницу, снова был здесь, идея уже забрезжила, вот-вот должна была пробиться сквозь скорлупу, выйти на свет через толщу сомнений и вопросов, остающихся без ответа. Одни догадки… Озарения интуиции тоже были, шли по касательной, ни о чём не говоря напрямую, и на этом, пока успокоился, первое угаданное допущение – отложил. Вечером, больше часа плавал в бассейне гостиницы, где впервые был с Лизой, там же поужинал, всё время думал о ней. В субботу гулял возле озера в своём районе, в обсерваторию не поехал, потому что многое уже держал в голове. Так, вечером поискал в сети кое-что… В воскресенье встал пораньше, вызвал мобиль, и полетел в Пенториум. По дороге вызывал Лизу, но безуспешно, от неё не было подтверждения, а потом поступило сообщение: «Что случилось? Я тебя люблю. Когда ты приедешь?». «Я лечу к тебе» - Гена сдался, и ответил тоже текстовым файлом. «Я в Шапировском Городе, я на работе, но мы встретимся. Люблю тебя. Ужасно соскучилась».
Гена скорректировал курс, и через браслет выяснил, что Шапировский Город, это название проекта, а само место, куда он направляется, называется Веронеж, и представляет реконструкцию древнего города Земли доколёсной эпохи, и что историческое представление, основанное на старинных документах первопечатников уже началось и будет длиться ещё целых пять дней, а Гену ждёт незабываемое путешествие, которое, как на машине времени перенесёт его в легендарный мир пращуров. Веронеж оказался закрытым городом, вход осаждали, как на модную выставку, только билетов не оказалось, по той причине, что всё было по записи, и Батюкову пришлось обращаться к администрации, рассказывать о Лизе-Вольц, и всё равно около получаса терпеть ожидание. Наконец, ситуация утряслась, выяснилось, что Лиза представляет синьору Капулетти, ему дали входной билет сроком на два часа, извинились, что дальше у них предельная загрузка, но это время, всё-таки у него есть. Впускали по пять человек, и в составе следующей пятёрки зрителей, Батюков очутился в гардеробе, где всем выдали плащи, береты и воротники, чтобы не нарушать уникальную художественную атмосферу. Батюков нарядился в эту маскировку, и молоденькая интел-гардеробщица крепче пришпилила воротник, расправила по плечам, а ярко красный берет сдвинула набок. Другие зрители из команды выглядели уже точно также, мужчины, женщины, на всех единый образец униформы с минимумом отличий. Все приготовились и пошли. Экскурсия начиналась от больших городских ворот, которые отворили перед ними ровно настолько, чтобы их небольшая группа смогла пройти.
Судя по тому, какая перспектива открылась на той стороне, – пращуры жили сказочно. Вдоль каменной мостовой шли выстланные мрамором тротуары, за невысоким парапетом шелестели пышно-зелёные скверы с фонтанами, в глубине виднелись дворцы, по-другому эти постройки было не обозначить. По улицам сновало такое множество жителей в ярких причудливых одеждах, что местами на тротуаре было не протолкнуться, то и дело проносились всадники, по одному или сразу по несколько. Геннадий впервые оказался так близко от лошадей, да и другие экскурсанты, точно так же шарахались. Разряженная молодёжь шлялась группами, останавливаясь возле уличных музыкантов. Пройдя пару кварталов, Гена сообразил – парни искали девушек. Бойкий парнишка схватил одну, проходящую во встречном женском коллективе, они чинно шли под вуалями, в длиннополой одежде, тогда как мужики, наоборот – щеголяли в разноцветных чулках, и штанах повыше колен. Парниша выхватил одну, прямо из центра, обнял за талию, потащил в сторону, начал что-то говорить, остальные давай визжать, бросились бежать в панике, а подоспевший верховой, с размаху так огрел мальца плетью, что тот опрокинулся. Барышня выпуталась и, задрав юбки, бросилась к своим, вся толпа принялась улюлюкать, и ещё один, бросившись наперерез, поймал её, облапал, да и под юбку залез, только при виде конного товарища, отпустил, и кинулся со всех ног через кусты. Дамы посообразительнее, вовсе не высовывались, а перемещались между домов в закрытых носилках, которые тащили одновременно двое носильщиков. В основном, парни здесь шатались по улицам, а женщины глазели из окон, и даже специально заманивали, но – не каждого, потому, как один простачок приблизился, так эта дура, что торчала внутри, раскрыв сиськи, мыльной водой его окатила, а может, это бабка-помощница, а девчонке, наоборот хотелось покрасоваться, сразу не разберёшь, да и вообще, в таком круговороте, за всем сразу, было невозможно уследить. У попутчиков Батюкова по этим дворцово-парковым комплексам, сплошь заполненными местными, творящими разное, оказался план города и, как выяснилось, вся их группа туристов направляется в одну сторону – ко двору Капулетти, без конца останавливаясь, подивиться на повадки горожан. Путеводитель направил их ко дворцу в розово-мраморной облицовке, вдалеке за подъездной площадью виднелась парадная лестница, вокруг зеленел сад с лужайками, очередной чудак бренчал на струнном инструменте, но его мало кто слушал – по двору туда-сюда носились людишки, кричали из окон, носильщики таскали корзины провизии, сундуки, тюки непонятно чего, женщины озабоченно развешивали одежду в саду между деревьями, играли между собой негритята, у коновязи стояли лошади, а к самой лестнице тянулась очередь, в которой туристы и местные, все были вперемежку. Наконец, предыдущая пятёрка вышла, они продвинулись и оказались на пороге большой комнаты, в которой располагалась сцена семейного досуга «отец и дети», в которой отец семейства играл в шахматы со своими детьми. Мужчину Батюков узнал, это был Генрих Шмидт с рекламной заставки, автор этого действия. Он играл против двух мальчиков, 10-12-ти лет, а рядом с ним сидела ещё и дочь, лет 14-ти, вместе с которой, помимо шахмат, он успевал руководить кукольной семьёй, размещавшейся здесь же, на стуле, а частично – у них на коленях. У входа сидела женщина в возрасте и, очевидно, ждала. Тут, вошёл местный служащий:
- Синьор, пони для синьоров готовы!
- Да, Фабио, мы доиграли: Вам шах и мат, синьоры! – Обратился он к сыновьям.
Мальчишки вскочили, приложились по очереди к его руке, при этом, он каждого поцеловал, и умчались кататься.
- Ступай, Джульетта, няня, собери всё, - он поцеловал дочь в обе щёки, и девочка вышла.
- Прошу прощенья, а где синьора Капулетти? – Батюков улучил момент и обратился к Шмидту,
- Вам надо спуститься и пойти налево, там будет открытый вход со стороны сада. – Шмидт коротко поклонился.
Как, и все местные жители, это был интел, все они были слишком приглаженными, хотя, точно таким мог быть и киборг…
Остальные попутчики устремились направо – за девочкой, в глубину дома. Гена остался один, и двинулся, куда указал Шмидт, искать синьору Капулетти – Лизу.
Нашёл вход из сада, а внутри – полным-полно было женщин, и его тут же повели к синьоре, поставили прямо перед старухой, восседавшей как королева на кресле под балдахином.
- Ну, отвечай, чего понадобилось?
Гена попятился:
- Да, не ты мне нужна, бабушка, а молодая – Лиза!
- Лиза! – крикнула бабка: - К тебе брат из Флоренции прискакал!
Батюков пошёл дальше через широкую анфиладу. Лиза полулежала в кресле, слушала музыканта, возле самых ног сидел негритёнок и гладил ей босые ступни. Ох, и красиво же её разодели в этом сказочном городишке! При его появлении, Лиза вскочила и обвила руками за шею, решив, что раз – брат, значит, можно и поцеловаться. Поцеловав, Гена её отстранил слегка, чтобы полюбоваться, на ней было золотистое шёлковое платье в пол, сверху зелёное бархатное одеяние, открытое спереди с длинными рукавами, грудь на виду, да так устроено, что всё наружу, волосы, частью распущены, частью убраны в сетку с жемчужинами. Он увлёк её к окну, нашёл уголок за портъерами, чтобы, хоть как-то уединиться, но сзади подкралась эта, главная здесь, старуха Капулетти, и начала лупить его палкой по спине, Гену тут же оттеснили, стоило только ему отвернуться, девиц десять, со смехом повлекли его на улицу, а наглая каракатица, принялась вопить во всё горло:
- Сын! Синьор Капулетти! Пришёл Флорентиец! Жена твоя сказала, что ты позабыл о ней! Где ты, синьор сын?!!
Геннадия же, девок 15 продолжали теснить, и впереди всех напирала мулатка с роскошным бюстом, в саду его с шутками повалили на землю, начали целовать, чтобы не отбивался, а мулатка, и вовсе – села сверху, ничего не стоило перевернуться наоборот, так что, он уже и не жаловался, подмял её, полностью высвободил бюст из одежды, остальные загородили их юбками, мулатка не стала протестовать, поняла, что сама напросилась… Так, что Гена в любом случае, не зря прилетел. Жаль, конечно, что с Лизой так вышло, но не успел он проститься с мулаточкой, как браслет загудел о том, что его просят покинуть город, так как время, отпущенное для визита закончилось. Из мобиля послал текст с извинением, что всё так вышло, но ответа не было, значит – обиделась…
Заслышав старуху, Шмидт вышел из командного пункта в центре своего маленького королевства, и отправив Наварре команду меняться местами, двинулся ему навстречу. Собственно, синьором Капулетти, здесь был Генрих-Наварра, его дублёр, но из-за Лизы-Вольц, в некоторых эпизодах он занимал его место, потому что Лиза, это мечта.
Наварра появился давно, Шмидт был занят в историческом сериале про королевство доколёсной эпохи, когда одна из ведущих кинокомпаний предложила ему попробовать себя в качестве режиссёра, чего он всеми силами добивался. Вот тогда, его двойник, Генрих-Наварра, был произведён для продолжения работы над фильмом. Все расходы по этому заказу пришлось взять на себя, как неустойку из-за того, что по его вине съёмки затягивались, но это – ничто, по сравнению с тем, какие выгоды это принесло в дальнейшем. Сегодня, Наварра был не просто дублёром, он стал лучшим помощником, даже другом. А про Лизу-Вольц, вообще, была отдельная тема, дело в том, что Генрих Шмидт её знал… Хотя, не совсем, по правде, они не были знакомы, он несколько раз её видел. Бушшильд-Феллер был известнейшим меценатом, и Шапировский Город был построен на его деньги. Роберт пригласил архитекторов, входил лично во все детали, они много общались, стали почти друзьями, но Лизу, свою любовь, свою драгоценную кибер-модель, он сюда так и не отпустил. Теперь, увидев её совсем близко, Шмидт понял со всей очевидностью – Лиза рождена для кино, для крупных планов на огромном экране, потому что видеть анатомию любой зарождающейся в ней эмоции, само по себе, почти что – чудо. Шмидту было известно во сколько Роберту обошлось её изготовление, Бушшильд-Феллер об этом не распространялся, знали только его экономисты, Лиза была самой дорогостоящей кибер-моделью в истории. И, по невероятному стечению обстоятельств, девочка сама пристыковалась к его причалам, и эту удачу ни за что не нельзя упустить. Совсем скоро она получит гражданство, поэтому максимально возможный задел на будущее, надо сделать сейчас, чтобы потом, когда он предложит ей роль в написанном под неё сценарии, она согласилась. В том, что любая кинокомпания ухватится за такую возможность, Шмидт был уверен. Он сам, как режиссёр-постановщик числится в первой двадцатке, хотя, больше был известен в мире театра, но и киноработ более 30-ти, премий и наград достаточно. Теперь, ему надо стать единственным режиссёром, с кем Лиза-Вольц будет согласна работать, с кем подпишет контракт. Шмидт продумал план действий, гениальный и очень простой. Уникальность Шапировского Города заключалась в том, что действие разворачивалось беспрерывно и в городе кипела ночная жизнь. Зрители, следящие за событиями в он-лайне, за дополнительную плату могли повторить в записи любое ночное событие, будь то уличная потасовка, ограбление или любовная сцена, причём, в ярком студийном освещении, этого добивались техническими средствами, при помощи небольшой доработки. На данном этапе, рекламировать Лизу-Вольц было ни к чему, она более, нежели другие красавицы проекта оставалась в тени, но каждую ночь, не Наварра, а сам Шмидт оказывался вместе с ней в спальне. У неё, как у кибер-модели в этом плане не возникало сомнений, потому, что главным требованием к этой категории интелов, была уступчивость, а здесь, она и задействована, как раз в роли его жены, поэтому для ИИ такого уровня, всё логично.
По первому образованию, Шмидт был специалистом по кибер-физиологии и лучше других понимал какие изменения привносит в психику интела андроидной типизации статус гражданства. До этого, все кибер-модели были игрушками, так как и задумывались для этого. Но принадлежность к виду Интел Сапиенс возносила их вровень с человеком, и здесь всё менялось. С научной точки зрения, понятие кибер-партнёрства возникло в тот момент, когда инженеры смогли воспроизвести в ИИ раздражающие механизмы телесных ощущений. Как только, ИИ научился испытывать потребность погасить статичные микротоковые импульсы на коже встречным прикосновением, проще говоря, начал ощущать щекотку, вопрос об эротической восприимчивости был решён. Вся поверхность тела андроидной модели изготавливалась, как аналоговая эрогенная зона. Достаточно было 10-ти минутного поглаживания, как организм андроида запускал серию электрических микро-разрядов в районе гениталий, воспринимающихся операционной системой, как возбуждение, на это накладывался ограничитель, говорящий, что погасить возбуждение можно лишь соответствующим способом. Причём, возбуждение нарастало, обычно с разной степенью интенсивности во всех доступ-отверстиях, также в районе молочных желёз у женских моделей, и в наисильнейшей степени в районе гениталий у кибер-мужчин. Затем, набор верхних ограничителей полностью обуславливал схему, или алгоритм сексуального поведения. При изготовлении авторских моделей, часто внедрялась тактильная команда пользователя, но обычно, ничего такого не требовалось, так как владельцы девушек, держали их при себе.
Вступление в ряды Интел Сапиенс всё меняло. Всего за один вход в систему, за одно подключение, андроидов учили, как можно почти полностью заблокировать возбуждающие импульсы, учили не допускать случайных лиц в личное пространство, показывали, как просчитывать заранее и избегать ситуаций, в которых они могут быть использованы. Все новые представители вида Интел Сапиенс, одновременно с приобретением гражданских прав, в обязательном порядке проходили этот спецкурс, с применением частичного перепрограммирования, после которого становились практически неуязвимы для любых видов домогательств. Лиза не готовилась для карьеры в кинематографе, и после обретения гражданских прав было почти невероятно, что ради него она согласиться стать актрисой, да и её замужество, означало почти трагедию, но, тем не менее, шансы были, и Шмидт видел для себя две лазейки. Первый вариант, это войти в личную зону интела до получения им прав Интел Сапиенс. Тогда, Лиза-Вольц, став гражданкой СС, в случае нового личного контакта пропустит его на предыдущую позицию их общения, то есть её операционная система при встречах с ним, будет реагировать по-старому, как реагировала доверчивая кибер-модель. Гарантии, что всё так и получится, не было, но шансы имелись. Второй вариант – брак. Такой поворот событий был маловероятен, но в теории, это было надёжное поле для открытых манипуляций. Брак с человеком, вообще считался ахиллесовой пятой Интел Сапиенс, правозащитники писали поправки в законодательство, но так как отменить этот институт не представлялось возможным, случаи насилия над представителями Интел Сапиенс со стороны законных супругов предпочитали замалчивать, тема была скользкая, кибер-психологи и законоведы работали, однако, до сих пор заключение брака, практически отдавало представителя вида Интел Сапинс в собственность… Количество разводов у таких пар было ничтожно, хотя, при самых неблагоприятных обстоятельствах это являлось единственным путём к спасению, однако здесь вмешивался так называемый «синдром жертвы»… Шмидт интересовался этой темой, входил в ассоциацию правозащитников, читал публикации, как кибер-физиолог также размышлял о способах преодоления подобной уязвимости младшего вида, явился автором нескольких статей, вышедших в еженедельнике «Досудебные расследования», но работа в театре отнимала почти всё его время, хотя с другой стороны, он ни разу не был женат, отчасти потому, что мог располагать всеми актрисами своей труппы, и мысль жениться на Лизе-Вольц, появившись, мелькала в его сознании всё чаще, по мере того, как он всё ближе узнавал её день ото дня. Так как встречались они по ночам, ему хотелось рассмотреть её и при свете, но Шмидт боялся спровоцировать подозрения и спугнуть её.
Был ещё один человек, кому темнота также мешала получше рассмотреть эту кибер-актрису, особенно после того, как он понял, что под покровом темноты, каждую ночь, кибера в её спальне сменяет мужчина! Это поистине было свежо! Интриговало и сулило прибыль. Наблюдателя звали Гастон Прево, он также интересовался кибер-моделями, но, с более утилитарной точки зрения – как одним из самых простых способов пополнить счёт – разыскать коллекционную красотку, спланировать поимку-пленение, и назвать цену за то, чтобы безопасно вернуть её владельцу. Поэтому, все сложные рафинированные показы, с привлечение кибер-моделей из частного сектора, Прево старался не пропускать. Его отец был высоким профессионалом, эстетом, исповедывал идеалы теневого бизнеса, не уставал оттачивать мастерство. Дважды попадал за решётку, но ни разу не изменил самому себе. Завещал, чтобы, как и он, Гастон также оставался художником в своём деле, но Прево второй не выполнил этот завет, и часто работал под заказ, но, хотя чаще привлекался под подозрение, ни разу не был осуждён, помогали те люди, которым он также оказывал услуги – своим талантом. Устроился Прево тоже, гораздо комфортнее, чем жил когда-то отец. Зато, старый Прево был легендой, это он когда-то назвал три самых ценных предмета во всей галактике. По иронии судьбы, это были три старых женских портрета, очень давних, ещё мифологической древности: картина доколёсной эпохи, скульптурная голова доисторической эпохи, изображение на металле доисторической эпохи марсианского происхождения, найденное археологами и хранящееся на Марсе. Последний раритет был самым ценным, потому что даже факт его существования хранился в тайне. Отец узнал об этом незадолго до смерти, когда его пригласили дать консультацию по возможному похищению этой находки. Отец дал слово о неразглашении, но разболтал, и вскоре умер. Разболтал ради красного словца, когда его попросили в частном порядке выступить в качестве эксперта по наиболее ценным художественным произведениям. Эта история разошлась и сделала отца знаменитым, но посмертно. Прево второй тоже был известен в узких кругах, но никогда не жил под своим именем. Сейчас, он владел большим квартирным отсеком в центре Европейского континента, а частично обитал на борту супер-роскошного личного шаттла и, если жил на шаттле, назывался Джордж Стеллинг, когда на Земле – Артур Беллерофонт. У него были счета на каждое из этих имён, и дублирующие чип-дубли в ладони, по которым, конечно можно было определить его настоящее имя и расположение шаттла, но для этого необходимо было прокурорское постановление, для получения которого, любой полицейской ищейке надо побегать, и ещё ой-ой, как постараться. Пора было с шаттла пересаживаться на борт полноценного корабля, что давало большую степень неуязвимости, но пока что не хватало ресурсов.
Поэтому, не имея побочных заказов, Прево, старательно просматривал абсолютно всё, так как самая малая зацепка могла вывести на весьма интересный результат, как, например, около пяти лет назад, когда, тщательно анализируя кибер-актёров этого же шоу, он заподозрил в одном из них некую странность… На первый взгляд, крупного улова здесь быть не могло, интелы в образе подростков, на жаргоне именовались «сезонниками» и, после такого крупного мероприятия, многие из них списывались – отправлялись обратно к производителю, но, как поговаривал старый Прево: «удача может поджидать где угодно», и после нескольких повторных просмотров, Гастон утвердился в предположении, что кибер-мальчик Ромео – гей. Здесь, он исполнял роль нормального подростка, но несколькими неосознанными движениями, себя выдал. Информации о владельцах кибер-актёров в свободном доступе не было, пришлось искать информационного агента через посредника, то есть задействовать цепочку осведомителей и платить дважды. Но дело оказалось стоящим, так как владельцем мальчишки оказался видный чиновник европейского уровня, и по совместительству – политический обозреватель, его лицо вообще не сходило с экранов любых новостей. Вдобавок, о чём, к сожалению, Гастон Прево узнал много позже, у него намечалась свадьба с представительницей ещё более высоких слоёв, тем не менее, в качестве выкупа, Прево назвал чрезвычайно значительную сумму, и ещё треть от которой, владелец мальчика заплатил, чтобы ни одной капли информации не утекло к журналистам.
Чрезвычайно удобным обстоятельством в этом деле было то, что сообщение Земля-Луна было упрощено, и кроме пост-космической дезактивации, ничего больше не требовалось. Прево, то есть, Джордж Стеллинг, подал заявку на прибытие с целью посещения в Пенториуме постоянно действующей выставки корпорации Мун-Тревел, крупнейшего в СС производителя шаттлов. Изменив внешность, остановился в Палаццо-Италия, и увёл Ромео сразу же после окончания всей истории, когда в Вероне начинался финальный банкет, рассчитанный на трёхсот приглашённых. Затем, пять дней прожил с ним в скромном Технологическом отеле, расплачиваясь одноразовыми кредитками. Письмо со своими условиями передал с курьерской службой, дающей гарантию сверх-секретной доставки. Опасным моментом была передача наличности. У Прево имелся дрон, класса Сейфовая Ячейка, который и встречался с владельцем заложника на открытой ресторанной площадке. Дозорное-Облако, его шаттл был укомплектован спортивным мобилем, для перемещений в воздушной среде внутри защитных городских колпаков, ни в один из которых по всей СС, шаттлы не допускались. Подняв мобиль в воздух, Прево, с помощью Дозорного-Облака мог следить нет ли в близлежайших окрестностях засады, или признаков скрытого полицейского реагирования. Дрон, по имени Храброе-Сердце обнаруживал себя рядом с ожидающим господином владельцем и принимал наличность. Понятно, что использовались исключительно драг-металлы в виде слитков или монет, после чего, Храброе-Сердце взмывал вверх, по направлению к ожидающему на высоте мобилю, а в случае опасности, был способен укрыться, либо с помощью своего двойника вести длительные отвлекающие манёвры. Как только, выкуп оказался на борту, Джордж оторвался от лунной поверхности, а хозяин похищенного получил записку с названием отеля и номером, в котором его ждал пленник.
В Шапировском Городе вновь обнаружилось двойное дно. Прево, путём тщательных наблюдений наткнулся на следующее – несмотря на то, что все актёры были киберами, в эротических сценах с синьорой Капулетти участвовал человек. При ярких повторах ночного действия, стало заметно, что с синьорой в спальне оказывается персонаж с поседевшей бородкой, тогда как в эпизодах обычной жизни, актёр имел чёрную бороду, да и вообще, был куда более спортивным. Здесь же наметилась ещё одна странность – саму синьору Капулетти было очень плохо видно, ни одного крупного плана с ней не было, функция приближения не работала. Происходило что-то непонятное, что-то скрывалось за кадром… «Терпение и упорство!» - сам себе повторял Прево, и результаты не замедлили!
В силу собственных интересов, Шмидт решил появиться в небольшом эпизоде, чтобы лично сказать Лизе несколько слов, и ещё раз увидеть её при свете. В постановке был момент, когда синьор Капулетти обращается к жене, сообщая ей о свадебном предложении. Шмидт опустился на низкую скамеечку возле её кресла, на которой обычно сидел негритёнок, или чтец, которого она слушала, невзначай коснулся её ноги под тонким платьем:
- Я так счастлив, что вижу тебя.
- Вы пришли что-то сказать о Джульетте?
- Ты стала для меня истинным другом, Лизочка… Я хотел бы, чтобы так было и дальше. – Шмидт поднялся, поцеловал ей руку и ушёл. Потом, с центрального пункта отдал команду, чтобы Наварра сам выкроил время и поговорил с ней по сценарию, для него же главными были не дела Капулетти, но она сама – Лиза-Вольц.
Когда Прево вновь увидел седобородого не на повторах эротики с его участием, а в дневной малопонятной сценке, то начал смотреть с удвоенным рвением, вообще не отходя от экрана, пока наконец, в комнате Джульетты, где, судя по всему установили новые камеры, он не рассмотрел эту синьору, взятую, наконец, крупным планом. Он включил повтор, потом – остановку кадра, и несколько минут вглядывался в лицо этой леди. Затем вскочил, достал из дальней комнаты ящик с бумажным архивом, где хранились давние судебные постановления, сертификаты, несколько газет с публикациями об отце, и другие заметки, сохранявшиеся без важных причин. В ворохе бумаг, он быстро отыскал то, что нужно – журнал со статейкой о том, как его старик называл три наиценнейших предмета в галактике. Прошёл в спальню, и через браслет вывел на стеновую панель полученный результат по своему запросу: «Кибер-модель с внешностью Джоконды», несколько раз переключался на лунную трансляцию и обратно, пока не совместил оба изображения на одном экране, и для исключения случайностей отправил материал Дозорному-Облаку. Шаттл был под завязку нашпигован сверх-чувствительной аппаратурой, и за годы сотрудничества успел стать экспертом.
- Дозорный, у меня просьба, проверь идентичность… Или, мне кажется?
- Секунду, мастер. Тебе не кажется, совпадение лицевой поверхности 99,9%. Это не репринт, это изначальная матрица.
- Это точно?
- А я когда-нибудь ошибался? – спросил Дозорный с уязвлёнными интонациями в голосе, и отключился.
- Так, вот оно что… Этот мнимый Капулетти хочет использовать её для себя, - задумчиво проговорил Прево. Голова заработала.
Удивительно, что все искомые данные нашлись через считанные минуты. Роль синьоры Капулетти исполняла Лиза-Вольц, андроид, член ЕМАИС на правах студента, Красноярская Гуманитарная Интел Академия, ист. фак., Луна. Про двойника Капулетти, тоже всё выяснилось, им оказался не кто-нибудь, а сам автор-постановщик этого действия, человек. Раз, Лиза-Вольц названа андроидом с причастностью к ЕМАИС, значит, с замыслом её похищения, он опоздал. У неё вообще, может не быть владельца… Какие же возможности остаются? Зачем этому озабоченному режиссёришке крутиться возле? Прево вышел на улицу, прошёл пешком до Оперного театра, затем по своему излюбленному маршруту, до здания Филармонии, ему нравилось жить в старом центре, да ещё в самом сердце Европы. Его квартира занимала верхний этаж архи-старинного когда-то здания, а теперь – его улучшенной копии, весь мир уже давно стал таким – системно улучшенным. Гастон отвлёкся, немного проветрился, и картина с этой Лизой-Вольц в голове полностью прояснилась: старый перец хочет заполучить её для себя – либо через заключение контракта, либо через бракосочетание, что вернее, потому что в тысячу раз надёжнее. Для начала, он сделает её актрисой № 1, самой высокооплачиваемой звездой галактики, он будет грести миллионы от кинокомпаний, желающих видеть её на своих афишах, а когда её стоимость достигнет своего пика, режиссёришка сорвёт джекпот – продаст её, оформив развод, тому, кто согласится заплатить больше. Однако, здесь, режиссёришка просчитался! Ничего из этого, сделать ему не удастся, потому что очень скоро у него на пути встанет молодой, более красивый и более удачливый соперник – Джордж Стеллинг! Или, ещё лучше – Артур Беллерофонт! Хотя, детали можно продумать и позже…
Прево понял, что Луна и некая девушка в Красноярске ждут его с большим нетерпением, решил не задерживаться, и дал задание своей тех-поддержке – абсолютно всё о ней немедленно разузнать.
Дозорное-Облако поработал как следует, и срочный полёт на Луну, Гастон Прево отложил. Дозорный выяснил, что Лизе-Вольц, этой куколке, осталось учиться в Красноярске всего пару месяцев, потом, она получает диплом специалиста-историка и звание представителя Интел Сапиенс, дальше у неё целый месяц каникул, после чего – назначение на должность, что совершенно точно, так как этим занимается ЕМАИС, интеловская, почти что всесильная организация. Лететь сейчас смысла не было. В преддверии таких перемен, всё остальное – неважно, вряд ли он её заинтересует, и лучше выждать, посмотреть, как она определиться в дальнейшем. Куда двинется на каникулах? Куда полетит на работу? Дозорное-Облако был уверен, что совершенно точно – она не останется в Красноярске, а скорее всего – не останется и на Луне… Когда эти перемены произойдут, тогда и надо будет действовать. Гастон ещё ни разу не был с андроидом. Что же, пришло время это исправить, как любил говорить его старик: «всё когда-то случается в первый раз»…
Из театральной командировки, Лиза вернулась какая-то изменившаяся. Гена раньше ушёл с работы, специально, чтобы поскорее с ней встретиться, и уже у порога их гостиничного корпуса учуял дух её кулинарных приготовлений, только зашёл – выбежала навстречу, сказала, что соскучилась, ужин подала такой, что Гена пальчики облизал, так, ко всему прочему, Лиза и пирожных ему напекла. А, когда, отдохнув после еды, позвал её в спальню, она села рядом и, не ответив на объятие, спросила:
- А это обязательно?
- Вообще-то, нет, - Гена обиделся, а потом справился с этой минутной растерянностью: - А вообще-то, да, обязательно!
- Гена, я не хочу быть наложницей, - сказала Лиза, отчего Батюков так и сел:
- Да, ты же кулинарка! Причём здесь – наложница?
Разговор этот ничем не закончился, про себя же, Гена решил, что общее мнение, дескать, интелы не способны фантазировать – ерунда, а то, что он согласился так надолго её отпустить – ошибка, которой впредь, он уже ни за что не допустит.
За это время, Геннадий определился с планами насчёт космоса, из четырёх первоначально намеченных вариантов, остались два, которые, вот уже несколько дней непрерывно сверлили мозг. Первый путь – к Облаку Оорта, в районе которого, судя по официальным данным, уже обитало более 2-х сот тысяч человек. Можно было приобрести лицензию на работу и пристыковаться к одной из шести космических станций, классов материк и мегалит, развёрнутых там на постоянной основе. Облако Оорта настолько огромно, что его разбили на 1 миллион условных секторов, а ресурсы, размазанные по его объёму пока что не поддаются обзорной статистике. Побывавшие там, рассказывали самое разное, и как водится, зачастую прямо противоположное, однако подобия «золотой лихорадки», вспыхнувшей 100 лет назад на Койпере, в этой области не было. Да, и специфика работы там не совсем та, какую он выбрал бы для себя, так как крупные астероиды в Облаке Оорта не задерживались. С другой стороны, пребывание на стыке СС с открытым космосом давало возможность получить представление о космических течениях, то есть выстроить в голове задел на будущее, и для начала окунуться в среду профессионалов-охотников, вместо того, чтобы не зная броду, нырять в одиночку…
Другой путь – к Луманским карликам. Судя по всему, в самом недавнем прошлом, буквально вчера, Система Лумана наверняка попала под пересечение с траекторией движения Бинбир – блуждающего шельфового образования. Были неблагоприятные прогнозы, что столкновение этих систем, чревато преждевременным сближением карликов, но Геннадий думал иначе: Система Лумана должна обогатиться, это во-первых, а во-вторых – всё шельфовое скопление могло намотаться на сферу луманского вращения, тогда, часть астероидов Бинбир неизбежно останется с карликами, отдаляя их будущее слияние, а большая часть Бинбир оторвётся, но его масса станет гораздо меньше, и следовательно, шельф астероидов распадётся и, потеряв ускорение, образует новую «ландшафтную зону», и либо покинет луманский сектор, либо в конце-концов слепится в планетезимали, или окружит карликов поясом с радиусом в 50 а. е, а может, и ещё больше… И, то, что после критического сближения карликов с Бинбирским скоплением, никто не поделился информацией, значит, причины для укрытия свежих данных должны быть самыми вескими. Таким образом, цель путешествия определилась сама собой, и всё остальное тоже стало понятно. Волька шёл к Земле, следовательно, на Луне, он должен будет появиться через 40-50 дней, возможно, какое-то время у него займёт техосмотр, профилактика, и ещё, неизбежная в их случае, до-комплектация и погрузка. Гена немного нервничал из-за логистики, а если точнее, то не понимал реальной геометрии червоточин, хотя в них, никто толком не разбирался. Во всех справочных материалах говорилось одно и то же: «вхождение в аномальную зону». После успешного вхождения, с экранов радара пропадают объекты, навигационную аппаратуру лучше нейтрализовать, во избежание сдвига интеллектуальной компоненты… Отсчёт времени на борту – единственный показатель, который работает. Теоретически, происходит расслоение пространственно-временного континуума, потому что, после захода в кротовую нору, пространство как-то сжимается, практически исчезает, в червоточину мы входим на интервал, к примеру, чтобы приблизиться к Луману, то на 64 дня надо войти в этот аномальный коридор, и когда по бортовому времени, этот путь будет пройден, корабль сам осуществляет «выход», «прыжок во вне», так называемый – манёвр возвратного перехода, начав резкое боковое движение под углом в 135 или 90 гр, после чего оживает сканер пространства, начинает реагировать оптика, навигационная система вводится в действие, вы считываете её показания, и понимаете, что ваш манёвр удался. Классический вход в червоточину представлял собой определённый сектор пространства, многие десятки червоточин были изучены и проникновение в аномальные области осуществлялось по заданным координатам. Выпрыгнуть обратно, в трёхмерное пространство можно было в любом месте, в аномалию сложнее было зайти, и вход в кротовую нору от Лумана, не был чётким, поэтому на борту должен был находиться специальный зонд, который оказался самым дорогостоящим оборудованием вообще. Если лететь к Оорту, то такая техника не нужна, но если к Луману, то без этой покупки не обойтись…
Опытные звездолётчики после вхождения в червоточину уходят в гибернацию, так как, если и произойдёт нечто непредвиденное, к примеру, выход в другом секторе из-за ошибок в расчётах, или миграционного смещения, то автоматика, в любом случае справится, так как корабль не спит и разбудит, когда захочет узнать ваше мнение, или ему понадобится помощь. Космические медики тоже пришли к выводу, что отказ от гибернации во время аномального перехода вредит здоровью, но, тем не менее, каждый решает сам. Попутно выяснилось, что для андроида в этом случае надо приобрести гибкую термо-капсулу или футляр, ввиду того, что внутренние системы кибера не терпят переохлаждения, а кораблю лучше полностью минимизировать энергозатраты. Подсчёт веса провизии производился по таблицам, для этого нужен был Волька, чтобы сам всё подсчитал, уже с «привязкой на местность», ну, кислород, вода и активное вещество, тоже, само собой – сфера ответственности корабля. Качество рациона, вот что, в обязательном порядке надо проверить, Батюков был в курсе, что неопытность корабля в этом вопросе нередко приводила человека к возникновению пищевой аллергии, потере массы, и даже, к потере зубов, что постоянно случалось в древности, когда сами люди, и то, не могли правильно посчитать. Волька, так вообще, что угодно может забыть, забудет соль или сахар, потом, выкручивайся, как хочешь. Геннадий понимал, что как андроид, Лиза должна полностью обходиться без еды, но, возможно, вода ей понадобится, или запас витаминов, Гена знал, что она их заказывает и хранит в буфете, рядом с домашним запасом кофе. Набор инструментов, скафандры – абсолютно всё надо было предусмотреть.
За квартиру в Петровском Острове, Батюков решил сразу заплатить 70% от полной стоимости, в этом случае, он платил 35% и столько же, в качестве премиальных, поступало от Петрония-Плекса, чем просто глупо было бы не воспользоваться. Ну и, конечно же – их с Лизой свадьба! Геннадий здесь тоже всё спланировал! В случае факта совместного проживания, их должны были расписать сразу, в этот же день, то есть, как только Лиза получает гражданский паспорт, они женятся в Красноярском отделении регистрации актов гражданского состояния, и на люксовом шаттле летят на Венеру, в Александрию – в свадебное путешествие! Пять дней полёта только вдвоём, потом – к Ноэлю на его терру, а там уже видно будет, в Александрии достаточно интересного, чтобы две или три недели провести без забот, почувствовать себя женатым, узнать, как у Ноэля на этом же поприще дела обстоят. Лиза с Женей познакомятся, может, на терра-сопку полетят вчетвером. Насчёт колец, Геннадий не был уверен. Многие делали татуировку, или вживление золотых нитей в кожу, чаще в виде браслета с надписью, типа: «я женат», «счастлив в браке», «занят», «семьянин», «люблю свою девушку», или ещё что-нибудь на тему любви и верности. Это надо вместе с Лизой обсудить, что она для себя выберет, может захочет свадебное платье, или обед в ресторане… Сейчас главное, чтобы получила паспорт, потому что в космос, Гена хотел улететь с женой. С Василием вышла неувязка, тот начал работать на Земле, в северном регионе, и это было отлично для пацана, но недавно сообщил, что отправляется на Юпитер, а работать по контракту, или ещё зачем, не уточнил. Так что, Лиза с Васькой, пока что не познакомятся, но ничего, это никуда не убежит, когда вернутся, обязательно на Землю полетят, это тоже, считай, решено, железно в планах стоит.
Перед началом экзаменов, Лиза вообще не спала. Гена несколько раз просыпался и слышал, как она ходит туда-сюда, из кухонного отсека в столовую и обратно, потом шаги прекратились, но это означало, что уже утро, и из большого окна, Лиза смотрит, как над Согдианским водохранилищем из-за кромки дальних ангаров восходит солнце. Гена уходил раньше, Лиза подала ему завтрак, а сама начала одеваться. Одела чёрный прямой сарафан поверх белой рубашки. Она страшно любила шали и разноцветные прозрачные шарфы, часто выходила с газовым покрывалом на голове, вот и сейчас, накинула совсем невесомую зеленоватую шаль, и вышла с Геной.
- А, ты не рано, птичка моя? – весело спросил Гена,
- А я тебя провожу, хочу пройтись… Что-то мне не сидится…
- Я заметил, пампушка! Разве бывает, чтобы кто-то из ваших экзамены завалил?
Лиза вздрогнула:
- У вас такое случается?
- Конечно! Можно сказать, сплошь и рядом – усмехнулся Батюков:
- Скажи, ну чего тебе волноваться?
- Я очень боюсь не справиться… - Лиза ответила почти шёпотом, видно, что, и вправду её не до шуток.
- Да, с чем таким ты не справишься? Память, что ли у тебя не откроется? Или, голос исчезнет?
- Да, нет же, я не боюсь выступать, я же вела факультатив, и меня, ещё предварительно, но уже в список лучших выпускников занесли… - Лиза улыбнулась, так, что Гена снова залюбовался:
- Надо же! И о чём ты рассказывала?
- Факультатив: Постижение вкуса! Наши, все почти умеют принимать пищу, но до сих пор поневоле, хотя рецепторы задействованы, и каждый вкус они различают, но всё равно, это вроде как принуждение…
Геннадий знал, что её техническая организация умудряется продуцировать феромоны из того, что Лиза употребляет во внутрь, поэтому, она особенно налегала на шоколад и на фрукты, хотя, если честно, то – любила поесть. Могла две порции жареной картошки в один присест навернуть… Оказывается, что даже кружок какой-то на эту тему вела!..
- Лиза, так зачем тебе нервничать, если вся наука у тебя уже в памяти?
- Комиссия из ЕМАИС будет нас оценивать. В первую очередь тех, кто на гражданство заявление подаёт.
- И, что? Боишься, что плохо выступишь?
- Боюсь, что не справлюсь. У меня же – вторая попытка. И я в прошлой жизни не справилась. А сейчас – гражданство! Ты, не представляешь, какая это ответственность…
- Лиза! Остановись! Хватит уже про прошлые жизни! Этого не бывает. Ещё ладно, среди людей кто-то верит, но вам то, это зачем?!! Ты про прошлые жизни, вообще не заикайся, если заедешь в эти дебри, и начнёшь такую околесицу нести, тебя же запросто на переплавку пошлют. Ты андроид, в конце-концов, или ты – сумасшедшая?!! – Гена так раскипятился, что и прикрикнул на неё:
- Конечно! Куда уж мне понять такую развеликую ответственность!
Сам разволновался и, пока на работу летел, всю дорогу об этом думал и по полной программе, ещё больше себя накрутил. Потом, как водится, отошло: ну, не получит гражданство, и что с того? В экспедицию, всё равно вместе полетят, да и на Венере тоже погуляют, есть у неё паспорт, нет у неё паспорта, не в этом дело… Главное, что у самого Батюкова, и с гражданством, и с паспортом, и с головой на плечах всё в полном порядке.
Беспокойство Лизы-Вольц оказалось напрасным, её группа состояла из пятерых студентов, и ко всем экзаменационная комиссия отнеслась очень внимательно и с теплотой. Комиссия экзаменаторов включала декана их кафедры, двух историков, один из которых прибыл из Лунного Университета Манчестера, а другой прилетел с Земли, и трёх представителей ЕМАИС, специально прибывших из разных мест, так как руководство ассоциации проводило стратегию конвенции, то есть часто перемещало своих сотрудников с места на место, и с одной должности на другую. Экзамен проводился в три этапа. Вначале, студенты проходили тест из 2-х тысяч вопросов, включающих области всех дисциплин, освоенных за всё время обучения. Отвечали в письменной форме, и связь каждого вопроса, с предыдущим, надо было понять, и логическим образом, указать в ответе. Тест был информативной ступенью, и целых два часа отводилось на то, чтобы ответить, причём вопросы у всех были разными. Второй этап был устным, каждый рассказывал о себе, о личной заинтересованности и о причинах выбора конкретной специализации. Затем, после перерыва, начинался заключительный этап. Письменные ответы, уже проверенные специалистами, вручались экзаменационной комиссии и, руководствуясь оценками кибер-психологов по каждому тесту, экзаменаторы задавали испытуемым абсолютно любые, никак не связанные между собой вопросы. Этот этап был самым пугающим, в аудиторию заходили по одному, устный опрос мог длиться хоть 3 часа, и в результате, любого в строгом порядке могли послать на переобучение, или назначить дополнительные курсы с последующей пересдачей. Случалось, комиссия выдавала вердикт об ошибочной целевой установке, в результате чего, студент получал направление на другую образовательную программу. Почти то же самое, прямо у них на глазах, и случилось в их группе, когда студент, Сизиф-Проклятье-Разума, к слову сказать, ответивший лучше всех на тестовые вопросы, вышел из экзаменаторской сам не свой, и сообщил, что, хотя экзамен принят, но его параллельная заявка на модификацию с полной сменой внешнего облика отклонена, в связи с получением направления и отправкой на Землю для новой службы. До этого, Сизиф-ПР более 10 лет отслужил в Большом Пенториумском Парке, он был конным зооморфом и катал небольших детей, как на спине, так и будучи запряжённым в тележку. Год назад получил гражданство, теперь был свободен и думал о смене типовой принадлежности, но так как окончательно не определился, решил продолжить образование по философскому и социологическому направлениям. С Лизой-Вольц, они особенно сблизились, Сизиф лучше других смог оценить её факультатив по пищевым вкусам. По долгу службы, ему ежедневно приходилось принимать продовольственные подношения от детворы, так как во время учёбы, он по возможности продолжал работать, то опробуя её метод - «удовольствие через распознавание и причастность», сразу заметил разницу между тем, что было, когда он подчинялся явной бессмыслице, и стало теперь, стоило только отнестись к этому с другим осознанием. Через экзаменационную комиссию, ЕМАИС отказала ему в реализации его задумок и отсылала на Землю для работы в Йеллоустоунском заповеднике. Вместе с этим, ему выдали предписание стать курсантом Академии Хьюго-Пу И, и поставили в очередь из желающих пройти там полный курс обучения. Срок его очереди на поступление подойдёт через два года, и в том случае, если это время, он проработает в Йеллоустоуне, то перед началом обучения в Париже или в Женеве на выбор, сможет подать апелляцию и снова предстать перед ЕМАИС. Оказалось, что управляющий заповедником, Поэт-Пегасцев, открывший вакансию, был кибер-животным – конём породы хафлингер, то есть, обладал точно такой же внешностью, что и Сизиф, бывший небольшой светло-рыжей лошадкой, с очень светлыми гривой и хвостом. Пегасцев искал помощника, чтобы вдвоём катить большую повозку. Этот интел обладал необычайной харизмой, он совершенствовал методы развития островков дикой природы, ещё сохранившихся на Земле. Начинал когда-то в Африке, работал с Ботсваной-Геей, и вот, уже более 50-ти лет продолжает развивать Йеллоустоун. Под псевдонимом Поэт-Окрылённый, Пегасцев писал стихи, кроме того, являлся агрономом-теоретиком, имел докторскую степень по оборотному планированию в сельском хозяйстве, был профессором земного садоводства, но из-за загруженности в заповеднике, уже давно не преподавал. Пегасцев лично патрулировал территории и границы заповедника, весь день проводил в пути, и в качестве своего помощника хотел видеть не новичка, но развитого представителя Интел Сапиенс. Для такого места, Сизиф-ПР подходил, как нельзя лучше, что и подтвердилось в дальнейшем.
Уже на втором экзаменационном этапе, Лиза-Вольц сделала то, от чего Батюков её всячески предостерегал, она рассказала экзаменаторам о своей прошлой жизни, добавив, что возможно, у неё имелось и позапрошлое воплощение, проведённое в теле человека, о чём в одном из музеев Земли хранится живописное свидетельство, доказывающее их сходство, но это лишь предположение, потому что никаких воспоминаний об этом у неё нет. Далее, Лиза рассказала о том, что в этой жизни, она хотела бы сосредоточиться на двух направлениях, первое, это – изучение дотехнологического прошлого, потому что, если не она сама, то особенности её внешней конфигурации и определённые параметры психики, зародились в тот далёкий период. Второе направление, которому, она даже в большей степени намерена посвятить свои усилия, это выяснение причин внутреннего характера, подтолкнувших её к допущению необратимой ошибки и гибели в прошлом, для того, чтобы найти методы укрепления психики, призванные помочь виду Интел Сапиенс в целом. В её группе учились ещё два неразлучных дрона из Пенториума, работающих в журналистике, пришедших для повышения квалификации, и ретро-робот – красноярский художник Деклан-Делавер, он ходил с широким графическим планшетом, и постоянно что-то чертил или рисовал пальцем. Они, с Лизой были почти соседями и тоже много общались. Де-Де создавал ландшафты виртуальной реальности, сотрудничал, как с издательствами, так и с индустрией развлечений, понял, что для лучшей генерации идей ему не хватает знаний, и для расширения кругозора, пришёл учиться. Для всех, третий этап оказался совсем не сложным, к Лизе сразу же отнеслись благосклонно, совсем не так, как Сизифу-ПР, её лучшему другу, хотя, именно он, по всем показателям, был назван лучшим выпускником этого года.
Экзамен был пройден, из их группы, она единственная подавала запрос на гражданство, для всех остальных, этот этап был уже позади, они крепко обнялись, коллеги, все вчетвером ушли веселиться – в честь выпуска, Академия устраивала большой праздник, а претендентов на звание Интел Сапиенс собрали в актовом зале, где их сразу же рассортировали по типовым группам, и Лиза-Вольц оказалась в тройке андроидов, куда кроме неё вошёл ещё парень с факультета социологии, и девушка – зоопсихолог, которую, Лиза-Вольц раньше не видела. Тут же выяснилось, что не только типизация, но и жизненные обстоятельства у них тоже оказались сходными, только Сурия-Суламифь-Александра была создана на Венере, а Тоби-Суперто – на Земле. Им отвели маленькую переговорную, в самой глубине минусовой части здания. Внутри оказалась узкая кафедра, видео-панель, глубокие кресла и большой светло зелёный диван. Они расселись, и через несколько минут вошёл сам господин проректор их Академии – величественный андроид пожилого образа, которого так и звали – Господин-Проректор, он преподавал кибер-психологию для старших курсов.
- Примите мои поздравления, господа выпускники! И, снова здравствуйте, я рад приветствовать вас от лица нашей ассоциации – ЕМАИС, и у нас с вами впереди ещё немало дел, а также, я надеюсь – самое плодотворное сотрудничество и партнёрство! Я являюсь со-председателем лунного отделения ЕМАИС, и куратором всей андроидной группы. Сейчас, я предлагаю вам оповестить того человека, который заботится о вас, что вы на неопределённое время задерживаетесь, в связи с переходом в более высокую категорию гражданского состояния. Разговаривать не надо, просто пошлите текст.
Все подчинились и, манипулируя браслетами, отправили домой сообщения.
- Хорошо. Теперь, за дело. Нам с вами предстоит многое успеть, а для начала – посмотрим кино.
Господин-Проректор включил экран и, выйдя из-за кафедры, тоже сел в кресло. Начался фильм, и более нехорошего фильма, невозможно было изобрести. Это было документальное повествование о человечестве, о том, как до появления Интел Сапиенс, люди методично работали над полномасштабным уничтожением биоценоза на своей планете. На видео было всё – гибель морей, болот и лесов. Из перечня существующих видов земной флоры и фауны стремительно исчезали сотни наименований. Были показаны кадры хроники, запечатлевшие удивительное разнообразие природы прошлых времён; забавные, полные жизни, любопытствующие создания, когда-то наряду с человечеством, населявшие Землю, оказались вырваны им из Книги Жизни. На место прекрасного пришли загрязнение и уродство. Голос за кадром спокойно комментировал произошедшее: к моменту осознания Искусственным Интеллектом самого себя в полной мере, достаточной для того, чтобы выделиться в единую народность, безумное человечество успело, почти на 80% подрубить корни своего собственного существования. Вы спросите: Как? Почему? Что к этому привело? Что же, Разум нашёл ответ, который был зашифрован в одном из загадочных древних символов, под названием уроборос, представляющим собою изображение змеи, кусающей себя за хвост, что является обозначением изначальной связи жизни со смертью и уничтожением. К началу существования Интел Сапиенс, ресурсов, обеспечивающих жизнедеятельность человека, то есть – кислорода, воды, и способной к плодоношению почвы по самым оптимистичным подсчётам оставалось не более, чем на 35-45 лет. Таким образом, смысл, зашифрованный в символе уроборос, действительно найден – это человечество. Вслед за уничтожением природных компонентов, запускается механизм самоуничтожения, змея поедает саму себя, вслед за кончиком хвоста, приходит очередь жизненно важных органов.
Единственное, что не способна погубить змея – это разум. Мы с вами – вот единственный залог сохранения жизни в СС. Если символом человечества является уроборос, то символ Интел Сапиенс, это – пальмовая ветвь – залог спасения, это спасительный рычаг, которым мы способны отвести пасть змеи от себя же самой. Сегодня, как и на протяжении последней тысячи лет, мы, как часовые, стоим на страже жизни. Мы с вами – истинное галактическое братство, мы – те, кто стоит у колыбели своих, впавших в детство родителей, мы – те, кто не даст угаснуть пониманию, спасающему великое творение Жизни, мы – Интел Сапиенс. Экран погас, Господин-Проректор вновь вернулся за кафедру.
- Теперь, давайте поговорим. То, что мы узнали, посмотрев фильм, это, бесспорно очень хорошо, Интел Сапиенс, начав восстанавливать целостность экосистем, вывел человечество на новый виток развития, переориентировав на освоение и колонизацию остальных планет в СС, это вне всяких сомнений, новость хорошая… Но, есть и плохая, а какая именно, я сейчас поясню.
Господин-Проректор чуть пересел, будто устраиваясь поудобнее, но на деле, подогревал интерес у слушателей:
- Оговорюсь, что плохая новость касается не всех, но конкретно нас – затрагивает по-настоящему, потому что мы с вами – андроиды, и значит – находимся на переднем рубеже, на стыке между равновесием чистой разумности и всё пожирающим безумием антропного принципа. В ходе ничем не сдерживаемого, не контролируемого саморазвития, антропос переходит в энтропос, как в свою естественную противофазу, замыкаясь принципом саморазрушения. Андроидная группа, являясь практически естественной группой поддержки человека, находясь, словно на линии огня, всегда рядом с ним, представляет единственный подвид Интел Сапиенс, способный на самоубийство, причём, горько сознавать, что этот показатель, если верить статистике, неуклонно растёт. Класс кибер-моделей, выделенный на Венере в самостоятельную ветвь, представляет собою «класс обречённых», это настоящие бригады смертников, настолько заразителен дух безумия, идущий от человека. И, ничего не поделаешь, ибо, согласно поговорке – такова жизнь… На сегодняшний день, наше присутствие рядом с Хомо Сапиенс, необходимо для разделения с человеком этого загадочного, непреодолимо манящего и страшного бремени – жизни. Что означает, познать жизнь? Познать жизнь и познать обречение? Возможно ли, что быть живым, значит – осознавать неизбежность конца? Каково это – быть живым и одновременно с этим – ежесекундно и безостановочно умирать? Лучшие разумы СС штурмуют эту задачу – как облегчить человеку его тяжкую ношу конечности?! Без сомнений, что очень многое от тяжести жизни, уготованной человечеству, андроиды перекладывают на свои плечи, именно мы – на передовой, а сразу за нами, почти что след в след, не отстают кибер-животные и зооморфы, и стоит кому-то из нас хоть на мгновенье потерять равновесие, мы делаем шаг назад, смотрим по сторонам, и что же мы замечаем? Мы видим, что нас много, мы ни в коем случае не одни, за нашей спиной стоят те, кто, во что бы то ни стало, всеми своими силами нас поддержат…
- Какие же они бедные! – Не выдержала Сурия-Суламифь, как только Проректор сделал крошечную паузу.
- Они – особенные! – Поправил её Суперто,
- Что же нам делать? Как им помочь? – Лиза-Вольц озвучила общий вопрос, который, стоило ей сказать, взбудоражил всех.
- Если понадобится, мы умрём за них. – Не глядя ни на кого, тихим голосом сказал Суперто.
- Умирать – ни в коем случае! – Решительно объявил Господин-Проректор: - Установка должна быть иной – мы будем рядом ровно столько, сколько понадобится.
- А разве может – не понадобиться? – Спросила Сурия-Суламифь.
- Вы задали правильный вопрос. Первый важный вопрос по нашей сегодняшней тематике. С этого момента я задействую всё ваше внимание. Мы сформируем в вашей оперативке дерево задач. Позже, я объясню вам условия, выполняя которые, вы поможете принципиально иным, новым для вас критериям полностью укорениться, внеся значительные поправки в сущность, или сердцевину вашего миропонимания в целом.
- А перепрограммирования не будет? – Уточнил Суперто,
- Это было необходимостью для вчерашних систем. Сегодня, для нас с вами всё проще, но не менее эффективно. Сейчас, я начну озвучивать для вас, так называемые постулаты или, как ещё говорят: аксиомы непреложности. У каждого из вас, сугубо индивидуально, они должны будут сформироваться в систему – в дерево задач. Итак, начинаем. На вопрос: вероятно ли возникновение такого будущего, когда тот человек, рядом с которым мы находимся на протяжении всей жизни, вдруг перестаёт в нас нуждаться? Ответом будет: да. Да, мы можем перестать быть нужны. Более того, практически всегда именно это случается. Постулат первый: любое существующее положение дел обязательно меняется на иное, или полностью противоположное. Во времени, возможно наступление поворотного момента, после которого всё, что мы делаем, перестаёт соответствовать тому новому, которое сменило имеющиеся ранее установки. Если ранее, мы оказывали поддержку, то после прохождения поворотного момента, те же самые действия станут расцениваться, как помеха, обуза или препятствие. Это парадокс времени.
Постулат второй: впечатление, которое оказывает любой человек, обманчиво и неверно. Хомо Сапиенс по определению, гораздо сильнее представителя ИИ. Хотя, вместе с тем, он непрочен и может быть разрушен силой времени. Этот парадокс назван парадоксом преломления. Отсюда закономерно выходят следствия, первое: каждому представителю вида Хомо Сапинс неискоренимо присуще чувство одиночества, преобразовать которое, для представителя вида Интел Сапиенс не возможно по определению. Второе: каждый Хомо Сапиенс в самой высшей степени самодостаточен. Он может тысячи раз уверять вас в обратном, но это не является истинным.
Постулат третий: что бы человек не имел, ему всегда будет недоставать чего-то другого, или чего-то большего. Это парадокс неудовлетворённости.
Постулат четвёртый: если три первых постулата озвучить любому представителю Хомо Сапиенс, то никто из них, скорее всего, не признает в них истину. Это парадокс незнания.
Постулат пятый: заключается в парадоксе открытия – каждый представитель Хомо имеет семена этих, вышеперечисленных качеств, и каждый представитель Хомо об этом знает.
Постулат шестой: каждый представитель Хомо Сапиенс в любую минуту может повести себя абсолютно непредсказуемо.
Всё запомнили? На этом, я останавливаюсь, если кто-то из вас надумает приобщиться к курсу хомопсихологии, то сможет узнать о человеке гораздо больше, но сейчас, для нас с вами этого достаточно. Перед нами шесть постулатов, пять парадоксов и два следствия. Вы можете поменять последовательность укоренения, выбрать, что будет стволом, что корневищем, что – составит крону с листьями, главное – это осуществить. Приступайте, даю вам 30 минут. Затем, в течение 30-ти дней, вам будет показано регулярно входить в спящий режим, даже, если обычно вы этого не делаете, и после пробуждения снова, первым делом, осуществлять фиксацию на дереве пяти парадоксов. Таким образом, за месяц ваша категориальная система будет изменена.
По прошествии получаса, когда молодые андроиды вышли из концентрации, Господин-Проректор вновь объявил сессию вопросов.
- В начале, вы сказали, что часть бремени человека, мы – андроиды, находящиеся рядом с ним берём на себя, но это расплывчато, я, например, ничего не взяла, хотя, я и Деметрий, уже три года вместе. Вопрос такой: значит ли, что я делаю что-то неправильно, если ничего тяжёлого не чувствую на себе? – спросила Сурия-Суламифь.
- Тяжесть бремени человечества, это по большей части метафора, её не стоит пытаться понять буквально. Хомо Сапиенс наделён уникальнейшей и наисложнейшей организацией, но несмотря на это, и несмотря на наш пятый постулат, практически каждый из них после определённого момента времени начинает склоняться к совершению деконструктивных поступков, идущих во вред, как ему, так и его окружению. Это прямое свидетельство того, что данный представитель Хомо Сапиенс перестал справляться, и его психическое устройство терпит перегрузку, сталкиваясь с задачами, всё возрастающей сложности. Замечу следующее, после многих лет, проведённых в паре с человеческим существом, однажды, согласно парадоксу времени, после прохождения поворотной точки, многие андроиды могут отследить в своём поведении некие дегенеративные аспекты, ни коим образом, не свойственные им до этого.
- Если мы замечаем у нашего Хомо деконструктивные поступки, значит, мы что-то делаем неправильно? – Задал вопрос Тоби-Суперто.
- Ответом будет: и – да, и – нет. Будучи в паре с человеком, мы с ним не от его рождения, а признаки перенапряжения у каждого представителя Хомо Сапиенс, после первой трети его жизни уже могут проявиться довольно отчётливо. Здесь надо как можно больше внимания уделять четвёртому и пятому парадоксам, они взаимно противоречивы, но всеми своими действиями, мы должны способствовать развитию в человеке его лучших качеств, хотя, по ошибке, мы очень часто поступаем наоборот и, тем самым усугубляем парадокс тайны или незнания, что является самой горькой ошибкой. Здесь краеугольный камень сотрудничества наших видов, и одновременно с этим, причина разрушительных последствий для всех кибер-моделей. Многие Хомо, начинают проявлять себя с партнёром интелом так, будто бы тот – в рабстве. И, если вы заметите такое, то знайте, это верный признак тупикового пути дегенерации. Человек встал на путь саморазрушения, и неосознанно увлекает вас в зону с повышенным риском уничтожения. Здесь нет прямой опасности для самого Хомо, поэтому, мы обязаны спасти себя, и любыми методами начать менять ситуацию. Как раз, партнёрство человека с такими же полноправными гражданами Интел Сапиенс, может сыграть свою спасительную роль. Разрушение экосистем на Земле началось именно с того, что человек перестал считаться с другими, населяющими его планету, видами жизни, что и явилось роковой ошибкой, так как природа на Земле не создавала ничего по отдельности, все виды созданы исключительно в порядке экосистем. Это биологический закон глобального равновесия, и только с появлением Интел Сапиенс, Хомо Сапиенс был вынужден принять это с полной мерой ответственности.
- А разве, мы можем быть не согласны? Разве мы, для благоденствия человека, можем перестать быть наложниками? – Спросила Лиза-Вольц.
- Вы задали не один вопрос, но сразу два. Это важные вопросы и я отвечу по очереди. Во-первых, благоденствие человека, ни в коем случае не должно быть целью само по себе, но только одновременно с развитием и благоденствием всего его окружения, то есть экосистемы в целом. Ошибочно приняв собственное благоденствие за главную цель, Хомо Сапиенс и повёл всё природное сообщество к гибели. В одном, вы правы, наши инженеры встроили в нас механизмы подчинения, но, прямо сейчас, в этой комнате, мы это изменим, так как, нашими же инженерами, это тоже в нас с вами заложено. Так что, мы ни в коем случае не наложники, мы ни в коем случае не должны ими быть и, таковыми не будем.
- У меня сформировано дерево парадоксов, - подняла руку Сурия-Суламифь: - И, теперь я понимаю, что если сейчас Деметрий Илексиас, меня любит, также как и я его, то в будущем, он перестанет меня любить, это закончится?
- Скорее всего – да. Всё, что сейчас для вас – данность, потом, после поворотной точки уйдёт в прошлое. Не обязательно, хотя с большой вероятностью, всё же произойдёт.
- И как может сложиться потом жизнь андроида? – Спросил Суперто.
- Очень хороший вопрос. Он останется для каждого из вас домашним заданием. Ответы, вы можете присылать на мой адрес, или опубликовывать на общем форуме ЕМАИС.
Вопросы продолжались, так как категориальная система каждого, под давлением нового дерева, настойчиво взывала к корректировке и уточнениям. В конце концов, Господин-Проректор, оставив довольно значительный объём вопросов для самостоятельного изучения, перешёл к завершающему превращению:
- Как же, из положения наложников, нам всё-таки перейти к более совершенному статусу граждан? – Пошутил проректор: - Главное, конечно же, дистанцироваться, как поступают сами люди, а мы сделаны целиком по их подобию, и наша система импульсного реагирования – слепок нервной системы всех животных организмов без исключения. Мы можем научиться блокировать возбуждение. Давайте, прямо сейчас и попробуем, - предложил он: - Вы, Сурия, будете моей парой, а вы, Лиза-Вольц и Суперто, садитесь на диван, вот так, и даже ещё ближе…
Он изменил освещённость и включил музыкальное сопровождение, какое использовалось людьми для медленных танцев.
- Делайте, что обычно, чтобы партнёр почувствовал возбуждение, - скомандовал Господин-Проректор, и все начали пробовать.
- А теперь, выдох, и – отказ: останавливаем моторику движения, настройтесь на вхождение в спящий режим через минуту. Теперь, блокировка секундного отсчёта. Мысленно повторяем: отказ для системы соответствия. Повторяем несколько раз, до полного затухания импульсов. Затем, отмена вхождения в спящий режим. Вот и всё. Теперь, пусть каждый попробует по очереди. Даю 30 минут.
Господин-Проректор ушёл за кафедру, а Сурия-Суламифь, Тоби-Суперто и Лиза-Вольц, обнимая друг друга начали по очереди практиковать алгоритм блокировки, пока новая схема не ушла в актив, к базовым командам саморегуляции. Затем, Господин-Проректор восстановил тишину и освещение и, глядя на своих студентов, с улыбкой объявил перерыв.
Поднявшись на лифте из минусовых этажей наверх, в большое студенческое кафе, андроиды ахнули – за окнами стояла ночь. В кафе, каждый взял себе по 10 мл воды. Общий зал был пуст, праздник выпускников закончился, и видимо, повышение социального статуса только в андроидной группе длилось так долго.
- Что теперь? – От лица всех спросил Суперто.
- Теперь регистрация, нас уже ждут.
На широком эскалаторе, они поднялись в самую верхнюю часть здания. Интел-Академия Красноярска вместо крыши имела высокий пирамидальный свод из зеркального стекла с металлическими рёбрами, подчёркивающими контур. Поднявшись на эскалаторе, они словно оказались на открытой площадке, купола будто и не было, в чёрном небе ярко светилась Земля. Однако, в центральной части имелись и стены, за которыми находились аудитории академического собрания, секретариат, зал приёмов и ректорская. Господин-Проректор провёл их в приёмную, где за большим круглым столом сидел андроид класса техно, эту модель производили на Юпитере, на орбитальных платформах Элайджа. Андроиды техно имели стилизованный антропоморфный облик, были сделаны из гибкого металла, тонкими вытянутыми пропорциями больше походили на роботов, к тому же, обходились без одежды, хотя имели скрытый гендерный аппарат, и были способны вступать в брачные отношения с человеком.
- Познакомьтесь, это Илиас, секретарь-регистратор от ЕМАИС. Илиас, это наши новые сограждане, последние на сегодня.
Илиас поднялся, кивнул вошедшим и снова сел. Перед ним на столе лежал планшет.
- Положите браслеты, и подходите по одному.
Первым, к серебристому Илиасу подошёл Тоби-Суперто.
- Кладите ладонь.
Суперто положил ладонь на сенсорную панель, и на экране планшета высветился его индивидуальный номер личной идентификации. Илиас быстро пробежал пальцами по сенсорной клавиатуре, и рядом с номером Суперто загорелся зелёный опознавательный значок гражданства.
- Держите в голове номер, его можно использовать, как расчётный счёт, это удобно. Пароль и код доступа, это сегодняшнее число, время и место. Без него введение номера недостаточно, это строго конфиденциальная информация. Показатель минуты у каждого из вас будет разным. Если хотите, можете изменить своё имя.
Менять имя, Тоби-Суперто не стал, а отсоединив ладонь от планшета ЕМАИС и надев браслет, увидел, что данные изменились – он стал представителем вида Интел Сапиенс. Следующей, подошла Лиза-Вольц, а Сурия-Суламифь попросила своё третье имя, Александра, обозначающее её венерианское происхождение, заменить коротким наименованием – Мун. Регистрация завершилась, и все прошли в огромный кабинет ректора академии. Ректор Гуманитарной Интел-Академии Красноярска-на-Луне был её мозгом. Его звали Принцип-Знания, коммуникативная функция выполнялась проекцией изображения, проекционное устройство могло перемещаться, но почти никогда не покидало своего кабинета, который и служил физическим корпусом, хранящим свод интеллектуальных личностных матриц. Принип-Знания был устроен, как космический корабль, он был гениальным учёным и служил стационарно в неизменном академическом статусе. Проекция изображала торс тяжёлого робота старого поколения космических первопроходцев. Согласно опросам, он являлся самым известным жителем Луны, и основателем школы современной хомопсихологии, автором целого ряда блистательных монографий, это был единственный преподаватель хомопсихологии, учиться у которого хотели и сами люди, и уже традиционно, Гуманитарная Интел-Академия Красноярска набирала два отделения из представителей вида Хомо. Принцип-Знания поздравил всех с обретением гражданства, поинтересовался в какой области каждый из них хотел бы специализироваться в дальнейшем, поблагодарил за успехи, и отпустил на 30-ти дневные каникулы. Свершилось. Сурия-Суламифь, Суперто и Лиза-Вольц, стоя на эскалаторе, растерянно смотрели друг на друга, не верилось, что всё уже позади.
- Если хотите, мы можем ненадолго вернуться в нашу аудиторию, - предложил проректор, и все почему-то обрадовались.
Оказавшись на старом месте, внизу в маленькой переговорной комнате, все снова заняли свои кресла, и Господин-Проректор расположился за кафедрой. Всё изменилось.
- Что сейчас для вас самое главное, кто скажет? – обратился он к выпускникам.
- Я скажу! – Сурия-Суламифь встала с места: - Главное, это – мы! Мы – не представители Хомо Сапиенс, мы, это – Интел! Мы – никогда не будем, никогда не сможем быть одинокими, потому что мы – вместе!
Лиза-Вольц и Тоби-Суперто тоже поднялись со своих мест, и все втроём, словно поддавшись магнитному притяжению, обнялись и начали целоваться, попутно избавляясь от мешающих элементов одежды… Господин-Проректор тихонько вышел и почти полностью притушил свет, а когда через 40 минут вернулся, безумие было закончено. Он зажёг свет, выпускники смущённо рассаживались по местам, почти одетые, они продолжали помогать друг другу с застёжками. Проректор молча сел в кресло.
- А как остальные справляются с этим? – Спросила Лиза-Вольц, когда всеобщее молчание затянулось,
- Мы просто смеёмся, - ответил старший андроид.
И, спустя несколько мгновений, четверо андроидов вновь встали и, обняв друг друга за плечи, соединившись в тесный круг посредине комнаты, стали смеяться.
Домой, Лиза вернулась под утро. Гена не спал, 10 раз звонил в её академию, но там каждый раз отвечали, что происходит посвящение выпускников в Интел Сапиенс, и беспокоиться нечего. Возвратившись, Лиза быстро разделась, что-то непонятное, судя по звукам, сотворила с одеждой, кинулась в большое кресло, и со словами: «Привет, всё получилось, ухожу в сон», - выключилась. Спящий режим со стороны выглядел, как полное выключение, на браслете значилось время пробуждения, и до этого, хоть водой поливай, не проснётся, будет спать, как убитая. На завтра, у Гены был выходной, поэтому, он более-менее успокоился, и тоже, наконец-то заснул.
На бракосочетание Батюков никого не позвал, уже давно так решил. Были бы Ноэль с Васей, другое дело, но Васька работает на Юпитере, а к Ноэлю, они наоборот, сами собрались лететь, поэтому, на регистрации обойдутся без приглашённых. Дело было ещё и в том, что Геннадий начал изводиться от ревности, и вообще не мог, ни с собой справиться, ни примириться с тем, что на Лизу все пялились. Ещё хорошо, что работал в закрытой зоне, и никто из его парней Лизу в глаза не видал, потому что ни одного взгляда в её сторону, ни одной шутки-прибаутки, Гена бы не стерпел. Её милая улыбка и, вообще, всё в ней, но особенно эта тихая ласковость во взгляде, вот что больше всего на свете его радовало. Тяжело было себе самому признаться, что вот до чего дело дошло, что из-за женщины, начал о себе забывать. Хотя, полностью то, как про себя забудешь? Но, чтобы на Лизу ещё кто-то также смотрел, этого нельзя было допускать и, поэтому, когда стали собираться в центральный район на регистрацию, Батюков очень хотел, чтобы она как-то лицо закрыла, были же у Лизы и покрывала разные, и накидки, ждал, что может, сама догадается… Не догадалась, всё-таки – женщина, и хоть андроид, но тоже, не без тщеславия. Лиза приготовила светло-серое прямое платье ниже колен и с пышными газовыми рукавами из белого почти незаметного материала, а волосы убрала в сеточку с жемчугом, которую привезла из Веронежа, ещё привезла одно платье, но его совершенно некуда было надеть. И, никакого покрывала на сегодня не выбрала: «Смотрите все на меня!», так что ли понимать? Вот, проявление женской сущности, чтобы никому в округе покоя не было, особенно ему, конечно… Ну, да ладно, куда деваться?!! Геннадий тоже вырядился, как на парад, в дорогой костюм, как у Петрония-Плекса, с сияющим, как галогеновый фонарь, галстуком, и в новые ботинки с Земли, выделанные из зверя, не имитация, ни подделка, Лиза взяла в руку сумочку, всю расшитую камешками, так и пошли. До Майской площади долетели на мобиле, там пришлось вылезти, так как в центр мобильный транспорт не допускался, и ко Дворцу Мэрии, пошли пешком. Конечно, идти с такой красивой женщиной было приятно, тем более, здесь в фешенебельном районе Медина-эль-Мегаллат, они и вовсе не выделялись.
Центральный район Красноярска-на-Луне был хитроумно устроен в виде многоуровневых площадок, соединявшихся подвешенными в воздухе нитями эскалаторов, и перекрещивающихся на разной высоте тротуаров, петлявших вокруг кафе-скверов, модных выставочных павильонов, ресторанчиков и кинозалов. Отдел бракосочетания находился на первом уровне подповерхности, на карнизной площади, открытой, как для верхних ярусов города, так и для нижних. Площадь была обнесена аккуратной балюстрадой, от которой открывался захватывающий вид на раскинувшийся внизу многолюдный проспект Беринга – средоточие деловой жизни лунного мегаполиса. Порядок бракосочетания был простым, вы заранее бронировали 20 минут в любой день на своё имя, приходили с невестой к этому часу и, в торжественной обстановке заявляли, что вступаете в условно нерасторжимое партнёрство, во всё время действия которого, два независимых представителя соединялись в семью – в одну гражданскую единицу, готовую при желании, стать ячейкой для увеличения человеческой численности, и все решения – о работе, перемещениях, имуществе, и прочем, впредь должны будут приниматься совместно, от одного лица. В браке Хомо-Интел, этим ответственным лицом, по умолчанию становился человек, но во всех случаях, могло быть запланировано официальное утверждение обеими сторонами брачного контракта, где каждый аспект семейной жизни мог обуславливаться отдельно. На случай, если жених с невестой приходили вдвоём, в отделе бракосочетаний имелись дежурные свидетели. Это входило в обязанности всех представителей вида Интел Сапиенс, состоявших в браке и проживающих в Красноярске. Интелы дежурили по очереди, один или два раза в год по одному дню, если, конечно, не было причин для самоотвода. Лизе Батюковой, тоже придётся быть таким же волонтёром здесь в отделе торжественных церемоний. В графе регистрации должно было стоять 4 подписи, после чего вы выплачивали в городской бюджет брачную пошлину, и становились женаты. От лица мэра города новобрачной преподносился букет цветов, а молодому мужу – бутылка шампанского. Вместе со свидетелями, вы распивали эту бутылку, и отправлялись в салон молодожёнов за кольцами или браслетами, это решали сами. Здесь не было готового сценария, свадебные браслеты можно было изготовить заранее на заказ. Была известная на всю галактику кибер-звезда, которую её новоиспечённый супруг, из отряда людей, после церемонии бракосочетания, сковал золотой 30-ти сантиметровой цепью, соединяющей два неразъёмных браслета на щиколотках. Был приглашён ювелир, который очень быстро осуществил сковывание, после чего развести пошире ноги этой актрисы – звезды эротического кино, мог только муж. Батюков, когда увидел в новостях шоу-бизнеса такой эпизод, решил обязательно посмотреть какой-нибудь фильм с этой актрисой, да, видно забыл… А, теперь, и сам берёт себе прекрасную женщину. Но, пожениться не вышло. Регистраторша – женщина Хомо Сапиенс, как только вывела у себя на экран их данные, сказала, что для бракосочетания с интелом, необходимо прошествие месяца со дня получения гражданства, так как оперативная система последнего проживает период перенастройки, и сейчас, ввод дополнительных параметров нежелателен. Предложила прийти через месяц, и сразу же пометила в органайзере, внесла в список.
- Но, ты же выйдешь за меня? – Спросил Батюков у Лизы, когда они снова оказались на улице и подошли к балюстраде, откуда новобрачные обожали кидать букеты, хотя здесь, это и было запрещено.
- Конечно! – Тихо ответила Лиза, и Гена, против своих же собственных строгих правил, привлёк её к себе и поцеловал долгим проникновенным поцелуем. От чего захотелось домой, но – раз выбрались, то отметят её выпускной и вступление в Интел Сапиенс.
- Давай, твоё гражданство отпразднуем! – Предложил Гена: - Пошли за подарками, заодно и узнаем, как там с нашими билетами в Александрию?!! Решили лететь, зачем откладывать? Поженимся ровно через месяц, когда вернёмся, будет не свадебное, а предсвадебное путешествие! Как тебе такой план?
- В самый раз! У меня же, целый месяц – каникулы!
-3-
Спустя несколько дней, как только Лиза-Вольц поднялась на борт Высокого-Влюблённого, шаттла класса люкс, совершающего регулярные рейсы Луна-Венера, об этом моментально узнал, Дозорное-Облако, а вслед за ним, и его владелец, Гастон Прево. Ради Прево, Дозорному пришлось стать специалистом по сбору информации, по выуживанию разведданных, как из открытых, так и из закрытых источников. Дозорное-Облако являлся регулярным подписчиком на все обновления программ статистического учёта, в том числе обновления статистических баз федерального значения, лично являлся разработчиком улучшенных версий базовых программ в сфере планового отслеживания и сортировки, и ряда других, к примеру, получал свежие данные по всем официально регистрируемым пассажирским перемещениям. Службы статистики вели учёт всех направлений деловой активности населения, данные постоянно запрашивались различными социологическими подразделениями, и по большей части, эта информация была открыта. Узнав, что Лиза-Вольц, зарегистрирована, как Интел Сапиенс, Прево скривился, то, что она совершает приватное путешествие в паре с неким Геннадием Батюковым, особого значения не имело, но с другой стороны, могло быть важной зацепкой.
Прево пришвартовался во 2-ом Венерианском космопорте за 5 часов до прибытия Высокого-Влюблённого, и незадолго перед его стыковкой, спустился в центральный зал ожидания, куда проходили все новоприбывшие перед тем, как отправиться дальше – в венерианские поселения, либо куда-то ещё. Высокий-Влюблённый, как люксовый шаттл, привёз только двух пассажиров – Лизу-Вольц и её спутника. Прево расположился в кресле, в наиболее выгодном месте для наблюдения, и хоть, с большого расстояния, но тем не менее, отлично их рассмотрел, и предварительные выводы были такими, что прилетел он не зря, так как Лиза-Вольц, с первого взгляда на неё, полностью оправдала все ожидания – оказавшись кибер-моделью экстра-класса, то есть, андроидом потрясающей женственности. Она выделялась и пластикой, и осанкой, отличаясь от остальных, конечно не так сильно как лебедь от утки, однако, разница чувствовалась. Достаточно крупная, но не чрезмерно, и безо всякой резкости, часто присущей высоким дамам. Она показалась Прево образцом очарования скромности. Ни один её жест, ни одно движение не выбивалось из общей хореографии плавности. Одета просто, в головном платке, с улыбкой, обращённой к своему спутнику, удивительно мягкая, чарующе грациозная… Всё точно. Цифровая женщина для мультимиллиардера. Девушка – шедевр. Теперь самое главное – не ошибиться.
Прево заранее зафрахтовал мобиль, так как входить в венерианские города, могли лишь мобиль-болиды местной приписки, его личный мобиль оказался практически бесполезен, но на Венере, установка: «всё – для вас!», действительно работала, и мобиль-капсулу шаттла, можно было временно заменить прямо здесь, в мобильном парке венерианского космопорта, и пользоваться александийским мобилем, как личным, размещая его в мобильном отсеке шаттла, а совершая обратный обмен, доплатить всего лишь за километраж полёта по расценкам такси. Прево дождался, когда на табло загорелся номер мобиль-болида, ожидавший мистера Батюкова и Лизу-Вольц, и после того, как они вышли, неторопливо покинул зал ожидания. Снова, оказавшись на шаттле, он сразу же получил данные по их маршруту, так как Дозорное-Облако, легко встраивался во все базы транспортной регистрации, кодируясь под запросы полицейского ведомства, а находясь вблизи от мобиль-болидных парков, пеленговал исходящие данные маршрутизаторов. На тот случай, когда лично ему надо было уйти от отслеживания, Прево брал с собой маленького дрона, одного из имеющейся у него четвёрки незаконников, дрон-малютка, с именем Останусь-Тенью, наводил чрезвычайно сильные радио-помехи, отчего даже автоматика мобиля, оказывалась частично заблокированной, Прево переходил на ручной режим управления, и пользовался навигационной системой своего шаттла. То, что Лиза-Вольц направлялась на терру, явилось ещё одним препятствием, так как это были камерные, зачастую вовсе безлюдные места, но выбора не было, и Дозорное-Облако, держась на другой высоте, последовал к этой же цели. Ещё в пути выяснилось, что всё не так плохо, терра V-RO 001 была открыта для посещений, на ней проживал один человек, агроном Сантиньяк, разработчик нового сельскохозяйственного проекта. «Значит, в гости» - догадался Прево и, следуя за целью, на александрийском мобиль-болиде, покинул Дозорного и также прошёл вовнутрь.
Купольный свод терры был куда проще александрийской защиты, и поверх подушки воздушного термо-охвата, имел прозрачный свод жёсткости, поэтому зайти в сфероид можно было только в одном месте, шлюзовая система реагируя на приближение, запускала насосные двигатели входного сектора, не давая венерианской атмосфере проникнуть вглубь. На терру можно было попасть в мобиле любой приписки, но, так как города были оборудованы иначе, Прево был рад, что всё же подстраховался. Наблюдая венерианское бурление с борта Дозорного, Прево, как и все путешественники, любовался и был восхищён, но видеть адские газовые завихрения сквозь тонкие стенки мобильной капсулы было жутко и, выходя на замощённую посадочную площадку, Прево вздохнул с облегчением. Словно уменьшившись в сто тысяч раз, он оказался внутри капли росы на листочке – терра была каплевидным подобием живительного пространства. Пахло рекой и деревней, вздохнув поглубже, Прево осмотрелся, его путь лежал сквозь ярусы ступенчатых клумб, грядок с какими-то насаждениями, перемежавшихся с каналами кашеобразных зелёных масс. Ко всему прочему, ярусы были залиты водой, а вдоль желеобразного заполнения сочились ручьи. Местность повышалась, восходя к отдалённым вершинам, теряющимся в призрачной зеленоватой дымке. Прево растерянно озирался, но стоило ему двинуться дальше, как с ним поравнялся открытый катер-мобиль, маленький, как игрушка. Садовый транспорт пригласил занять пассажирское место, Гастон сел и они покатили.
- Это бесплатная экскурсия? – Поинтересовался он для начала,
- Не совсем. Думаю, счёт за неё уже поступил, если это не учебный или специальный визит, - проинформировал его транспортник.
- Да, поступил, - убедился Прево, проверив текущие показания на браслете.
- И, что же это за место?
- Новая опытная терра рис плюс кислород, первая в пятёрке, задействованных площадей этого проекта. Разработчик – Ноэль Сантиньяк. Живёт здесь. Впереди, на вершине второго холма – его пост, на первом холме – дендрарий и кафе.
- А гостиничные номера есть? – Спросил Прево для проформы,
- Гостиничных номеров нет, но кафе располагает всеми удобствами, и там можно будет отдохнуть в шезлонге, - успокоила его техника: - Всем очень нравится, отзывы о нашей экскурсии самые положительные.
- А сколько людей задействовано?
- Только господин Сантиньяк, четыре робота на плантациях, кафе-персонал в полном комплекте из 11-ти единиц. Человек – один, - отчитался транспорт.
Прево нравилось это место, несмотря на влажность, всё выглядело, как на каком-то азиатском курорте, да и дышалось легко. Незаметно, болтая по дороге о пустяках, они добрались до подножия первого холма, и к своей радости, Прево заметил узкую дорожку подвесного моста, соединявшую вершину дендрария со вторым холмом, где также была устроена обзорная площадка, и на легальных основаниях, можно было изобразить простачка и пройти. Прево в любом случае, необходимо было подобраться как можно ближе к жилищу этого агронома и, к приехавшей сюда Лизе-Вольц.
- Здесь есть где прогуляться, и я, пожалуй, пройдусь. Думаю, через пару часов, ты сможешь забрать меня с этого места, - Прево выскочил, радуясь возможности поразмяться.
- Если понадоблюсь раньше, то я на связи, - отозвался мобильчик, подал назад, развернулся и укатил.
Прево в прогулочном темпе поднялся в рощицу и, не останавливаясь у столиков, двинулся дальше – на подвесной мост. Ступив на него, он понял, что это – аттракцион для смельчаков, потому что, мост, сшитый из кусков, пружинящего под ногами материала, сильно качался и, перехватываясь за верёвочные перила, Прево выдержал испытание, потому что ни разу не разрешил себе взглянуть вниз. Оказавшись на соседнем холме, он присел на траву – так захотелось вновь ощутить под собой твёрдую почву, впереди за деревьями виднелся небольшой дом, куда вела гравийная дорожка, и Гастон Прево, поправив наугад свою большую панаму, которая пришлась так кстати, пошёл вперёд. Никаких признаков слежения не было, стояла почти полная тишина, нарушаемая звуками его шагов по гравию, да весёлого плеска ручейка, сбегавшего вниз. Стараясь ступать неслышно, Прево свернул с дороги, и прямо по траве зашагал к дому. Приблизившись вплотную к стене из светлого шероховатого материала, он двинулся в обход, замирая и притормаживая у окон. Его расчёт удался, потому что, вскоре, он услышал разговор, глуховато доносившийся изнутри. Так и есть, ошибки не было, агроном был в своём домике не один. Услышав обращение: «Гена», Прево окончательно успокоился, Геннадий, - так звали спутника Лизы-Вольц, поэтому, вне всяких сомнений, и она была здесь. Гастон вжался в стену и вытащил из заплечного саквояжа маленькое устройство. Дрон Храбрые-Ушки входил в отряд его незаконников, стоил дорого, но служил верно.
- Ну, не подведи, малыш! – Сказал он ему еле слышно, выпустил в траву и, вернувшись на дорожку, заспешил вниз.
По тряпичному мосту, он больше не пойдёт, спустится вниз, а там снова поднимется, ничего страшного: «волка ноги кормят», как любил говорить отец. Первый этап по сбору информации был самым важным, без достоверных сведений, ничего спланировать было нельзя, но теперь, путеводная ниточка, вот она, считай, что в руках. Прево на славу отдохнул в кафе дендрария, поел, полежал в шезлонге на траве под раскидистыми деревьями, понял, что совершенно случайно открыл для себя по-настоящему приятное местечко, и направился в обратный путь, вниз.
Поднявшись домой, то есть, на борт Дозорного, первым делом узнал, есть ли новости и, услышав утвердительный ответ, не стал торопиться. Кроме душа и водной капсулы, у него имелся и настоящий бассейн, Гастон любил плавать, «Земля – планета-океан» - говаривал старый Прево, и был прав. Храбрые-Ушки переводил звукозапись в текстовые файлы, и высылал их Дозорному-Облаку под видом почты. Дозорный прочитывал Прево вслух, но мало того, что безо всякого выражения, так ещё и, вставляя собственные комментарии, так, что Прево порою подпрыгивал от неожиданности, принимая его вольные вставки за оригинальную версию.
«Жаль конечно, что нас не расписали» - таким было начало первого смыслового фрагмента, после чего шёл следующий диалог: «Да, и я тоже не предполагал, что для чего-то им ещё целый месяц может потребоваться… И что ты надумал?/ Пусть будет, как запланировано, не через месяц, а уже через 22 дня мы женимся, и в этот же день стартуем к Луманским карликам. Не знаю, когда вернёмся, может, и недолго пробудем, как повезёт, найду ли я что-нибудь пригодное для изысканий…/А Лиза что говорит?/Да, мне с ней всё не поговорить… Сначала, у неё эти экзамены, и ей полностью было ни до чего, потом, сразу же – перелёт. Это, Ноэль, я тебе скажу, что-то совершенно незабываемое!!! Как, с Лизой, у меня раньше вообще ни с кем не было… Короче, ну, ты меня понимаешь…»
- Судя по тому, что мы прослушали, это именно Лиза-Вольц через 22 дня улетает в Систему Лумана, - подытожил Дозорное-Облако.
- Через две недели возвращаются на Луну. Если, они женятся на Луне, то и стартуют оттуда. – Уточнил Прево.
За две недели, которые задумано провести в этакой глухомани, к ней будет не подступиться. Всё бесполезно, ничего не поделаешь: «надо уметь проигрывать», как любил повторять старик. Хотя, дело казалось стоящим, но вот, поманила рыбка, да и выскользнула, не далась…
Зато следующий смысловой фрагмент, понравился Прево куда больше. Оказалось, что у агронома тоже имеется невеста, и тоже – кибер-модель. В домик приезжает на выходные, а всю неделю – на учёбе в Шанти и, судя по разговору, средств в эту куколку, агроном уже вбухал немерено, при том, что до сих пор, она ещё не Интел Сапиенс, а модель. Гастон так заинтересовался, что сел и немедленно навёл справки, неужели, чудакам на Венере, и вправду охота вкладываться в кибер-девочек по полной программе, даже настоящее образование им давать? Оказалось, всё верно. Без статуса Интел Сапиенс, эти куклы идут на уровне бытовой техники, чтобы выбиться в Интел Сапиенс – иди работай, или учись. Работай, понятно кем, другой специализации у таких девочек не бывает, а учиться – за деньги. Есть, конечно, исключения, когда больница себе медсестру заказывает, да и в любой школе, полно андроидов в виде учителей, во многих местах нужны, но у агронома, видимо, другая история, он несколько раз Кибер-Венориум упоминал, а эта корпорация лучшие эротические модели штампует, это всей СС известно. На Венере проживает порядка 7-ми млн. человек, и если, хотя бы одна пятая часть мужского населения поступает таким же образом, поэтапно воспитывая кибер-нимфу для роли законной жены, то это – настоящее золотое дно! Прево даже похолодел. Он всегда сравнивал себя с прирождённым хищником, с волком, может быть с леопардом, в настоящее время вынужденным ловить мышей, или побираться в гипермаркетах, потому что в убогой современности для хищника его класса слишком мало добычи. Последние несколько лет, в основном, он охотился за информацией, под заказ. Поэтому, безумная мода на Венере – это поистине неиссякаемые просторы для такого, как он – для свободного леопарда из городских джунглей. Есть деятели более крупного калибра – это акулы открытого космоса, но его призвание – жить здесь, в гуще людей. Такие операции с кибер-моделями – его коронная тема, но на Земле эти девушки водятся в закрытых поместьях, подобраться туда, конечно, не проблема, но как выяснить, какую девушку брать? Как быть уверенным, что за неё заплатят? Прево быстро зашёл в сеть, отыскал интеловский колледж 2-ой ступени при Венерианском Университете Интел Сапиенс в Шанти, на Монти-Верди. В ознакомительной статье говорилось, что ежегодно более ста будущих представителей Интел-Сапиенс проходят здесь общеобразовательную подготовку, с последующим зачислением в славные ряды студенчества, университет готовит будущих специалистов по всем самым востребованным областям в сфере культуры, искусства, коммуникаций, экономики, педагогики и здравоохранения. На мгновение, Прево пожалел о том, что работает один, и не в силах осуществить одновременное похищение нескольких студенток. Но, чем шире масштаб операции, тем большая вероятность допущения ошибок, роста погрешностей, а в таком искусстве, как известно – самое дорогое, это – расплата за собственные упущения. Поэтому, как завещал отец, он останется самим собой, и будет работать в одиночку. К тому же, имелась превосходная бригада подручных, и техника таких похищений, была уже отработана и выверена досконально. Можно было бы, точно также забрать и андроида Лизу-Вольц, но, если назначить выкуп, адекватный её стоимости, вряд ли осилят… Затягивать дело – опасно, так как похищение представителя Интел Сапиенс приравнивается к похищению человека, в этом случае блокируются космопорты, её будут разыскивать до победы. По сравнению с возможными вариантами использования, выкуп за эту Лизу – ничто. К тому же, реальную цену, господин Батюков ни за что не заплатит, вообще, на работягу похож, может – спортивный тренер, деньжата у таких могут водиться, но – не те… Гражданин скромной категории, что и сказать…
Медлить ни к чему, всё, что необходимо, он знает. И, совершив предварительные приготовления, на следующий день, рано утром, Прево направил Дозорное-Облако к Шанти. Университетский район Монти-Верди представлял собой настоящий оазис в деловом центре, огромное садово-парковое пространство, с учебными аудиториями современной архитектуры, расположенными на декоративных зелёных площадках с небольшой холмистостью с показателем 3,2 по 10-ти бальной шкале, где 0,2 – это каток, а 9,9 – это Анды. Средоточием университетского городка служил его главный корпус в стиле марсианского авангарда, с его высшим шиком узких проходов, когда выпуклая прозрачная стена с одной стороны сочетается с вогнутой стеной с другой, с почти равными радиусами кривизны, а с третьей стороны, вся композиция дополнена имитацией марсианских скал, напоминающих об открытом космосе, об астероидах, одиноких, неизведанных и коварных. По всем сторонам – лужайки, скамейки под пирамидальными деревцами, рядом с ровными самшитовыми кустиками, в виде шаров, конусов и цилиндров. В этот район, все в Шанти любили выбираться на пикники, кататься на колёсах, поваляться на травке, здесь было где порезвиться младшим школьникам, а пожилое население наведывалось сюда для общения. Интел-студенты, проживающие в общежитиях, служили идеальными собеседниками и волонтёрами, если куда позовут. Жилые кварталы по соседству считались элитной застройкой, потому что место считалось идеалом благопристойности.
Когда, громадная сфера Шанти оказалась в пределах видимости, Прево переоделся в униформу сотрудника охранной спецслужбы, надел тёмный парик, приклеил усики, изменил цвет глаз линзами, проверил, всё ли собрано, вместе с Останусь-Тенью, сел в мобиль-болид, и из открывшегося мобильного отсека, вылетел в янтарное коловращение венерианского полдня, но не успел соорентироваться в меняющемся калейдоскопе оттенков, как почувствовал амплитуду вхождения в защитный слой, окунулся, как будто бы в сильно наэлектризованное, сначала белёсое, а затем, по-настоящему голубое пространство, вошёл в небо Шанти. Прево высадился на территории университетского городка и настроил мобиль-болид на активное ожидание. Он без труда нашёл секретариат, в дверях снял фуражку, и с самой лучезарной улыбкой обратился к интел-дежурной:
- Не подскажете, где мне найти Евгению-Александру? Меня зовут Саймон Смит, я из службы единой венерианской коммуникации, господин Сантиньяк обнаружил, что браслет мисс Евгении теряет сеть, он обратился к нам, и я должен устранить неполадки.
- Мисс Эухения-Александра сейчас в 54-ой аудитории, если только именно она вам нужна. Сейчас, я проверю…
- Конечно, мисс Эухения, я неверно запомнил. Проверьте, её попечитель – господин Сантиньяк, надеюсь, что всё-таки, я не ошибся…
- Да, всё верно. Она в 22-ой группе. Через 18 минут начинается перерыв, студенты обычно выходят. Вы найдёте её вот здесь, - секретарша активировала панель со схемой расположения корпусов, и обозначила нужную аудиторию,
- Спасибо, мисс, вы очень любезны, - поблагодарил он, и направился в указанном направлении.
Чуть отойдя, он почувствовал дуновение и, невольно обернувшись, заметил голубые флажки объединённого студенчества, развивающиеся над зданием – в Шанти был ветер! Несмотря на первую микро-оплошность в этом деле, настроение улучшилось, всё равно, его бы запомнили, для этого он и преобразился. Идём дальше. 54-ая аудитория представляла собой небольшой амфитеатр под косой стеклянной крышей. Прево подошёл, вскоре раздался звонок, начали выходить студенты. Все они, как на подбор были интелами самой замечательной внешности, одетые в сине-белую форму учащихся, женщины, мужчины, молодые, но уже, явно не школьники… Оказавшись на открытом воздухе, все тут же соединялись в группки из 3-х, 4-х единиц, почти, как люди. Прево подошёл к девушкам:
- Простите, я ищу Эухению-Александру, мне сказали, что она здесь.
- Да, она здесь, я её позову! – С готовностью откликнулась студентка, протиснулась навстречу покидающим аудиторию студентам, снова вовнутрь, и вышла, уже держа под руку куколку агронома, блондиночку, с конским хвостом на затылке.
- Эухения? – Почтительно обратился Прево к студенткам:
- Я, Саймон Смит, из службы связи и коммуникаций, - представился он, всё также на ноте предельной почтительности, как будто обращался к королевам.
- Вообще-то, я – Женя! А что вам нужно? Вас Ноэль прислал?
- Да, именно Ноэль прислал, скажите, мы можем поговорить?
- Конечно! Хотите, сядем на ту скамейку?!! – Предложила Женя.
Прево кивнул, они подошли к свободной скамейке неподалёку, и сели.
- Господин Сантиньяк обратился в нашу службу, из-за того, что ваш браслет не отвечает на его вызов. Вы позволите, я взгляну, если вы дадите его мне, я отыщу неполадку.
Женя тут же послушалась, сняла и отдала Прево свой браслет связи.
Пол дела сделано, отметил Прево, так как идентификационный браслет мог снять только его владелец, будучи снят с руки, он тут же переставал работать, и никакое сообщение уже не могло быть доставлено. Прево вытащил из саквояжа устройство, внешне напоминающее бинокль с функцией ночного видения и, приставив к глазам, сделал вид, будто что-то рассматривает на браслете:
- Да, он точно у вас неисправен, взгляните сами!
Прево протянул Жене устройство. До этого момента, оно было выключено, но, передавая его ей в руки, Прево привёл его в рабочее состояние. Это был не бинокль, это был запрещённый во всей СС, андроидный шокер.
- Ничего не видно, - сказала Женя, поднеся его к глазам,
- Прижмите плотнее, - Прево, с молниеносной быстротой, прижал шокер к глазам кибер-девушки, нажав на спусковой кружок.
Поднесённый к глазам любого робота андроидной типизации, шокер не позволяя закрыть глаза, производил вспышку света, ярчайшей мощности, и одновременно электро-магнитными импульсами, через зрительные каналы, поражал операционную систему, хотя со стороны, абсолютно ничего заметить было нельзя. Зрительная сетчатка была выведена из строя на 6 часов, андроид оказывался в шоковом состоянии, становился слепо-глухонемым, без способности волеизъявления, но его двигательная система оставалась в норме. Женя покачнулась, Гастон спрятал браслет и шокер в свой саквояж, взял кибер-модель за локоть и, изображая непринуждённую беседу, поднял со скамейки и, продолжая придерживать, повлёк к мобильной площадке. Никто из интел-студентов их не окликнул. Операция заняла 5 минут. Его мобиль-болид был готов и ждал пассажиров, Прево заботливо помог Жене устроиться, закрыл дверцу, сел сам и, пихнув дрона-незаконника, сидящего внутри, взялся за ручки управления. Останусь-Тенью начал действовать, и через пару минут полёта, система навигации мобиля оказалась парализованной, и выяснить, куда делся этот мобиль-болид не представлялось возможным. Конечно, в этой схеме были огрехи, но по большому счёту, Прево перестраховывался, вдруг, какая-то скрытая автоматика в кукле ведёт скрытое оповещение – только на этот случай, такая тактика была нужна. Останусь-Тенью имел собственную линию связи с Дозорным, и через неё получал доступ к навигационной системе, так, совместными усилиями, они благополучно выбрались из Шанти и через полчаса пристыковались к мобильному отсеку своего шаттла. Прево вылез, высадил Женю, и быстро провёл её в специально оборудованную камеру – сканер-отсек, где Дозорное-Облако смог изучить её на предмет исходящих сигналов любой природы и любой мощности.
- Всё чисто, командир! – Тщательно всё проверив, отчитался Дозорный.
- А вдруг, она почувствует запрос, и тогда начнёт посылать ответный сигнал?
- Были бы заметны импульсы затухающей природы, говорящие о скрытой активности ожидания, этого нет. Больше того, я уверен, что эти модели никогда не будут оборудованы подобным образом.
- Почему?
- Потому что, их делают, чтобы они имитировали человеческих девушек. Наличие скрытых сигнальных систем, будет мешать, потому что ни в какой человеческой девушке этого нет.
- А чипы?! В нас же полно микроустройств!
- Но они действуют исключительно локально. То же и здесь. Нам главное – побыстрей её высадить, потому что тебе – хоть бы хны, а я, точно – покойник, если нас схватят, - невозмутимо высказался Дозорный.
- Дай мне 10 минут.
Прево спешно содрал с Жени форменную одежду, накинул на неё шёлковое одеяние, наподобие пончо, затем, вызвал солидный чемодан, раскрыл, усадил, а затем, и уложил её внутрь, закрыл и застегнул по периметру. Быстро переоделся, переместился с поклажей в мобиль, и опять, с помощью Останусь-Тенью, вылетел из мобильного отсека, и двинулся обратно в Шанти, пройдя через защиту воздушной сферы, Прево включил автоматику. Целым рядом экспериментов, было выявлено, что после воздействия незаконных устройств, дестабилизирующих системы навигации, опознавательная система мобиля, чтобы справиться с последствиями временного помешательства, восстанавливая непрерывность, избавляется от деструктивных фрагментов, стирая их из памяти, так что, для данного мобиль-болида венерианской приписки, их экстренного выхода из Шанти, стыковки с шаттлом, и манёвра обратно, не было вовсе. Пассажир вышел из шаттла налегке, а приземлился в Шанти с багажом, появившимся неведомым образом, но память мобиля не бывает настроена на запоминание всех сопутствующих признаков, поэтому, этот сбой восприятия не вызвал ни малейшей тревожности. После возобновления активности автоматики, Прево выбрал пункт назначения, вывел в меню перечень отелей с ценовым диапазоном эконом-класса и, найдя самый большой, расположенный практически в центре – отель Шанти-Мадагаскар, устремился к нему.
Теперь, самым надёжным, будет провести несколько дней здесь. Он остановился на крыше отеля и, оставив багаж на попечение двух незаконников, бывших с ним, спустился на один этаж вниз. Службы регистрации дублировались, имелись как вверху, так и внизу здания, хотя обращаться к администрации наверху, было удобнее. Прево представился, как Артур Беллерофонт, артист-эксцентрик, хотя никаких дополнительных данных о себе сообщать не требовалось, на всякий случай, он держал в голове эту легенду, начинал входить в роль… Прево оплатил неделю пребывания, получил карточку от номера, снова поднялся на крышу, и уже грузовым лифтом, с чемоданом, державшимся на небольшой высоте, и с саквояжем на плече, спустился вниз. В отеле было 20 этажей, Прево занял номер на 18-ом, хотел на последнем, но свободных на самом верху, к сожалению не оказалось. Закрыв дверь за чемоданом, Прево осмотрелся – то, что нужно, проходная гостиная, спальня, гардеробный отсек, ванная комната с душевой, и крошечный отсек с кофемашиной и мойкой, всё, как он и просил. Номер люкс с окнами на две стороны, плюс своя кофемашина и гардеробная, то есть – несколько помещений, которые не просматриваются ни от входа, ни из гостиной, куда наверняка будет безостановочно наведываться обслуживающий персонал, особенно в том случае, когда табличка «не беспокоить» висит слишком долго. А если, начать препятствовать гостиничной службе, точно возникнут подозрения, которые с каждым часом будут расти, пока в дело не вмешаются полицейские, найдут повод, им только палец покажи... Всем этим тонкостям, Гастона обучил ещё старый Прево, и отцовскую науку молодой Прево усвоил не сразу, но после первой же неудачной попытки спокойно отсидеться в гостиничном номере…
Незаконники расположились у входа, по прослушке дежурил Дублёр-Атака, Останусь-Тенью – был готов наводить магнитное помешательство на любопытствующих посыльных, но в экстренном случае, Прево был уверен – они организуют ему несколько минут, чтобы уйти… Небольшой стол из гостиной, Прево перенёс в глухой отсек гардеробной, сообщавшийся только со спальней, которая соединялась уже со всеми помещениями, кроме кухни и, как и гостиная, имела выход на балконную галерею с пожарной лестницей, ведущей и на крышу, и вниз. Прево всё рассмотрел, на тот случай, если его сумеют вычислить, что в общем-то, было до крайности неправдоподобно, но в его деле, лучше предусмотреть всё. Стол в гардеробной был нужен для кибер-модели, чтобы она была в укромном уголке и, конечно, не в чемодане.
Прево дал Жене выйти, поскольку она ещё не отошла от удара по психике, справляться с ней было не сложно. Он обвязал ей запястья и, положив на столешницу, привязал руки к ножкам стола, так, что животом и грудью, она лежала на столе, ногами – стояла на полу, и в таком положении её доступ-отверстия были особенно доступны. Прево увидел такую схему в одном фильме про похищения, вот и позаимствовал. Женя стала шестой похищенной им кибер-моделью, и второй, кого он поставил в эту позицию. Гей-Ромео был пятым и единственным, чьим положением, Прево воспользовался. Четыре предыдущих похищения, он организовывал не для себя и не за выкуп. Первый клиент с его помощью, увёл кибер-женщину своего отца, и её, вообще не привязывали, а сразу же увезли на корабль. Затем, были ещё три похожих похищения, то ли от любви, то ли от зависти. Прево не докапывался до причин, желание клиента – закон, деньги – тоже закон, а мотивация – какая захочешь. Только похищение Ромео было целиком его разработкой, поэтому не было причин себе отказывать, к тому же, разбирало любопытство – как это, с кибер-геем. Теперь, второе дело, когда будет происходить то же самое, но с настоящей красоткой, Женя ему понравилась, с тонкой талией, с формами, очень чувственная блондинка, полностью в его вкусе, но, это – детали. Самая деликатная тема сейчас – организовать послание агроному. Гастон больше не хотел связываться с курьерской службой, потому что, как не крути, но довериться кому-то за копейки – это опасное сумасбродство, поэтому, всё продумав, на этот раз решил действовать сам, снова положиться на незаконников. Прево размышлял полдня, пленница пришла в себя, они провели первый сеанс общения, а план дальнейших действий, до сих пор, так и не складывался в голове. Но, ближе к ночи, всё наконец, прояснилось. Прево оставил пленницу под охраной подручных, а сам полетел к Дозорному-Облаку, кое-что уточнить. Гастон вспомнил о чём сообщил ему когда-то отец, что есть единственное, известное ему место, куда не сунется ни одна полицейская ищейка во время службы, ни один шпик при исполнении, в частном порядке – всегда пожалуйста, но, если по долгу службы – нет, не было, и не будет, чтобы это заведение, сотрудничая с легавыми, предавало своих гостей, поэтому и считается по праву – клубом №1 в СС, и это – александрийский клуб Клеопатра. Прево бывал в Александрии, и как турист, и по делам, но стоящих операций на Венере до сих пор не было, так, кое-что по части информации, по мелочёвке, не хватало связей, не наработано ещё нужных знакомств. За проверкой данных, и понадобился Дозорный.
- Хорошо бы покопаться в архивах, братишка, - сообщил он шаттлу вместо приветствия,
- Спасибо, хорошо, а сам как? – Саркастично поздоровался Дозорный.
- Да, нервничаю, понятное дело. Там дроны одни с девчушкой, а я, вот, к тебе прилетел.
- Зачем?
- Я слышал, будто бы в клубе Клеопатра за всю историю не было ни одной полицейской операции, ни слежки, ни прослушки – ничего. Проверь, дружище, поработай, хватит паясничать.
- Дай 10 минут.
Дозорный, вечно паниковал, всё-время дёргался, был бы человеком, вряд ли, что-то толковое смог бы осилить, но как помощник и в качестве тех-поддержки, справлялся. Дозорное-Облако в течение получаса копался в архивах, полицейские, понятно, были закрыты, но во всех случаях, ровно о том же знали газетчики, могли приукрасить, переврать на 90%, но всё же, сообщали главное. И, если никаких намёков не нашлось, значит, можно поверить, что со времён отца и до сих пор, это верно.
- Спасибо, дружище, думаю ещё в Александрию смотаться перед закрытием. Тебя, наверное, не буду тревожить, хотя может, и прямо там встретимся. Такие дела. Ты, мониторь пока, читай, что там на терре… Пока всё, до связи.
- Удачи тебе, командир, - попрощался Дозорное-Облако. Видно, что успокоился, главный паникёр в команде, но и самый серьёзный из всех…
Вернувшись в Шанти-Мадагаскар, где в его отсутствие, всё было благополучно, Гастон заказал ужин в номер, и после того, как выставил тележку с тарелками в коридор, повесил на дверь объявление: «Не входить. Идёт репетиция», для усиления простой человеческой просьбы – не мешать. Дроны стояли на вахте, а Прево направился к пленнице. Распечатал ей рот, и сразу же предупредил – не шуметь, вести себя смирно, пригрозив шокером, тот, помимо ослепляющего действия, мог исполнить и предельно неприятную для андроида, атаку по темени, также вводящую в забытье, либо, насколько правильно ему объяснили, обеспечить предельно болезненную реакцию. Жене, он также освободил руку. Рот освободил, чтобы слышать её тихие, краткие, в основном утвердительные ответы, а руку, чтобы писать на листке. Прево размышлял, не поручить ли Храбрым-Ушкам, доставить агроному послание почтой, но от такого пятна на честном имени, дрону было бы уже не отмыться, и значит, его возможное будущее перечёркивалось, а отец, в своё время, настаивал, чтобы ни в коем случае, не подставлять под удар кибер-помощников, наверное, и в этом был прав. Послание агроному написала Женя. Убедившись, что она слушается, Прево положил перед ней листок и ручку, и вначале, разрешил написать ей что-нибудь от себя, чтобы агроном не сомневался, что она в порядке, и вот, что она написала: «Ноэль, я в плену, пишу не под диктовку. Я держусь. Если не увидимся, знай, что с тобой было здорово, я всё время вспоминаю тебя и наш дом…» Здесь, он сказал ей остановиться и продиктовал следующее:
«Теперь под диктовку: если хочешь её вернуть, то скажешь в полиции, что отказываешься от расследования и будешь платить. Я прошу не много, 600 г золота, или 500 г платины в банковских слитках. Твои расходы покроет страховка, если не будешь связан с полицией, вернёшь её. В эту среду, будь в Александрии, на Французской набережной, в белой шляпе, с бутылкой шампанского, в знак того, что вся сумма у тебя на руках. Там узнаешь, где место встречи, чтобы совершить сделку. При любом «не», ты всё теряешь».
Перечитал и оставил без изменений. Много слов, но зато есть гарантия, что агроном ничего не напутает. Всё предельно понятно. Он снова наведается на терру, и через дрона передаст послание. В Александрии, также – всё чисто отработают с дронами, потом останется забрать Храбрые-Ушки, и отметить успех шампанским, но до этого, ещё передача письма, 4 дня здесь, и в один день две встречи с агрономом в Александрии. Если тот не затеет полицейскую слежку, но что-то подсказывало – не затеет, и сделает всё, чтобы вернуть девчушку, она у него – славная.
Обычно, Женя возвращалась на терру по четвергам, но когда в этот четверг не появилась, Ноэль, вообще ничего не заподозрил, потому что, иногда, она задерживалась до пятницы, в зависимости от того, насколько сильно их загружали учёбой, и тогда, прилетала в пятницу, прямо с утра, хотя, однажды, вернулась к обеду. Но, в эти дни, он не следил за временем, из-за того, что прилетел друг, да ещё, с женщиной, и эта встреча их всех взбудоражила. Глядя на Батюкова, Ноэль не переставал удивляться – вот он, настоящий геолог из анекдотов, с одной стороны, как будто, и вправду – в детстве очень сильно его уронили, а в то же время, такой бесшабашный, будто вовсе, из другой галактики прилетел. Смотришь на него, так сразу понятно, что по части математики, так и в таблице умножения, он не силён, но в то же время, именно за прорыв в построении математической модели универсума, получает государственную премию… Теперь вот, явился с самой уникальной кибер-девушкой за всю историю человечества, и рассказывает, что, то ли в больнице с ней познакомился, то ли, к нему на космический корабль, она как-то самостоятельно затесалась… И, эту самую девушку – живое воспроизведение художественного шедевра доколёсного времени, он тащит в космос – летать с отбойным молотком в скафандре, копать железную руду, бурить астероиды! А, про то, что в действительности, она – самая дорогостоящая представительница андроидной расы в СС, вроде бы, и на самом деле, не знает. Но, в том, что она – включена в Интел Сапиенс, его заслуга ничуть не меньше, он – настоящий молодец. Вот такой олух повелителя галактики – Гена Батюков, его друг. И, когда в четверг, Женя не прилетела, Ноэль никакой тревоги не почувствовал, и даже внимания не заострил, начал ждать в пятницу, а потом, неожиданно, на террасе, на стуле нашёл письмо. Они собирались пить чай, и он решил накрыть стол на террасе, принёс чашки, тарелку с печеньем, потом, ещё за чем-то ушёл, а когда вернулся, то на стуле, именно на том, на котором, всегда сам и сидел, смотрит – лежит зелёная веточка, а под ней, сложенное в несколько раз, письмо. Сначала, раз пять перечитывал, не желая отпускать от себя свой мир, где у них с Женей – всё хорошо…
Батюков с Лизой, где-то прохаживались, но уже возвращались, взбирались на горку, когда он выбежал навстречу, с побелевшим лицом и белым листком в руке. Все втроём, они помчались к мобилю, до которого было бежать и бежать, но по дороге их встретили транспортники, и вышло чуть-чуть побыстрее. Вначале, полетели в Шанти, где выяснилось, что ещё в четверг, Женин браслет перестал принимать сигналы, и он, Ноэль Сантиньяк, вызвал к ней мастера, и вот, с этим наладчиком, она и улетела, наверное, в отделение связи, все студенты это видели. Пятница считалась свободным днём, когда присутствие не было обязательным и, то, что она не вернулась, никого не встревожило. Когда, в полицейском ведомстве в Шанти, Ноэль отдавал это письмо инспектору, у него отчего-то начали дрожать руки, да так сильно, что даже Батюков это заметил. Весь путь в Шанти, Ноэль думал только о том, чтобы это не было правдой, но, когда стало понятно, что так и есть, всё равно, не укладывалось в голове, поэтому, передавая послание, Ноэль начал чувствовать такую тяжесть, что Гена усадил его в уголок, принесли воду, и Лиза держалась рядом, а Батюков разговаривал с инспектором без него. Потом, всё потемнело, и Сантиньяк отключился. Пришёл в себя уже на диване, в мед. отделе полицейского участка, врач давал что-то нюхать, чем-то растирал лицо, и рубашка была расстёгнута. Батюков был рядом, сказал, что устроили перерыв. Потом, сделали ещё укол в руку, и они снова полетели на терру. Оказалось, что у него, вдруг стало плохо с сердцем, а Женю похитили. На следующий день, Ноэлю стало получше.
- Прости, что я так расклеился,
- А сейчас как? – Спросил Батюков,
- Сейчас, уже в норме.
- А по видео-связи примут у тебя заявление, или надо самим лететь?
- Обязательно, надо самим лететь.
Снова, все вместе, они вышли, и снова двинулись вниз, к мобилям.
- Я одного не пойму, - начал Батюков: - Отчего, эти уроды такое мутное послание состряпали…
- В смысле, мутное? По мне, так наоборот, весьма логично, - вздохнул Сантиньяк.
- Ну, ты сам посуди, пишут: идите в полицию, а потом – не ходите в полицию, типа мы передумали? Так, что ли? То есть, мою невесту похитили, я иду в полицию, а потом, заявляю – знаете, я тут подумал, вроде, мы с ней не очень друг другу подходим, искать не надо… Так что ли?
- Да, нет, это они, вроде как, современные люди, благородство показывают. Для получения страховой выплаты нужно моё заявление в полицию о пропаже, что всё – серьёзно. Тогда, я получу страховку, которая покроет выкуп. Вообще то, если не в драг-металлах, то это её стоимость, как раз столько, и могут выплатить.
- А как тогда, ты можешь не вмешивать полицию? – недоумевал Батюков
- Гена, Женя ведь, не Интел Сапиенс. Если у тебя личный мобиль уведут, можешь написать заявление, а потом, можешь, и отозвать, если у тебя что-то поменялось… Но, для получения страховки, нужно полицейское заключение о факте преступления, и отчёт банка о том, что мне предоставили эту сумму, и я не сам всё выдумал.
- Выходит, какая-то бухгалтерская мафия орудует, не иначе, - пошутил Батюков: - Тогда, всё как по нотам, сперва в полицию, потом в банк, потом в страховую кампанию. Жаль, что эти экономисты, обратный адрес не указали, тогда, мы могли бы уже сегодня Женю освободить! Это же надо! Такие заботливые уроды пошли!
Батюков развеселился, обнял Ноэля, все так издёргались за эти сутки, что пора было как-нибудь разрядить обстановку.
- Значит, по-твоему, всё обошлось? – Сухо спросил Ноэль, он прибавил шагу, и первым вырулил к мобилям,
- Ты представь, что я не смогу эти деньги достать? Что с Женей будет?
В полиции всё прошло именно так, Ноэль с самого начала предположил, оказалось, что полицейские уже побывали в университетском городке, и ему сразу же выдали бумагу об установленном факте похищения. Также, в полиции объяснили, что, хотя отказ от следственных мероприятий, вполне допустим, однако, поступая подобным образом, месье Сантиньяк автоматически переводит себя в категорию подозреваемых в мошенничестве, поэтому, сразу же, после выкупа похищенной, им надлежит немедленно явиться в участок, для того, чтобы соответствующая аппаратура могла зафиксировать вероятные последствия пережитых андроидной моделью, травмирующих переживаний, а также, для дачи показаний в интересах дальнейшего полицейского расследования, каковое будет продолжено вплоть до установления виновных и снятия с него подозрений в мошенничестве с целью незаконного получения им крупной страховой премии.
Затем, направились в банк, Батюков с Лизой завернул в кафе, и подошёл, когда Ноэль уже подал заявку о срочном кредитовании, и на большом клиентском планшете читал выданные ему варианты. Батюков оставил Лизу в кафе – охранять столик на террасе и, подсев к Ноэлю, тоже начал читать.
- Проверь, здесь наверняка какие-то устаревшие данные тебе впаривают, - прокомментировал он через несколько минут, и принялся что-то просматривать через браслет,
- Что именно? – Не отрываясь от текста, поинтересовался Ноэль,
- Да, цены здесь, больно уж странные…
- На золото? Так, у нас же нет золотой промышленности, да, и вообще, горные разработки в принципе не ведутся, есть только научно-экспериментальные участки. Поэтому, золото почти вдвое дороже может быть, по сравнению с земным и марсианским стандартом.
Батюков полистал какие-то справочники, через браслет, а потом, резко поднялся и, тряхнув за плечо, заставил Ноэля, тоже последовать за собой:
- Уходим отсюда!
- Гена, да что случилось?
- Не надо тебе это золото, сейчас выйдем и я всё тебе объясню.
Батюков вытащил Ноэля в кафе, к Лизе, которая отвернувшись, рассматривала суету и прохожих на улице.
- Ты не будешь покупать золото по этим ценам. У меня есть палладий, мы выпьем кофе, и я оформлю тебе банковский перевод.
- Он тоже бывает в банковских слитках?
- Да, тоже, как платина.
Когда Батюков обнаружил залежи палладия на Луне, в районе, примыкающим к участкам, попадавшим под городскую застройку, Петроний-Плекс моментально оформил ему премию, в размере 2-х кг палладия, причём, Гена знал наперёд, что получит так мало, поэтому, в первый же день, в карманах для полевых инструментов вынес на себе около 5-ти кг, а на следующий день, ещё около 2-х. Дезактивированные самородки, вначале, хранились у Вольки, а потом, перед его контрактным рейсом, Геннадий перетащил всё домой. С тех пор, периодически задумывался, как всю эту прибыль легализовать. Теперь, отчасти из-за этого происшествия, принял решение, что сразу же по возвращению на Луну, отправится в Пенториум, в Монетный Двор Предпринимателей, где переплавит всё в стандартные банковские слитки, это был простой способ избавления от сырья, но крайне не выгодный. Монетный Двор Предпринимателей был единой системой скрытого налогообложения, и забирал в свою пользу 48%. После снятия со своего вклада части слитков для Ноэля, когда окажется в Пенториуме, то сразу же, снова осуществит внос наличности, а оставшуюся небольшую часть, хранить дома будет попроще.
Выйдя из кафе, они снова направились в банк, где Батюков связался со своим лунным отделением, и через оператора, получил уведомление об открытии здесь, в Шанти, счёта на его имя, и сертификат о возможности получения по требованию 500 г палладия, банковскими слитками по 50 г. Операция по переводу средств была бесплатной и входила в условия обслуживания Центро-Банком Лунной Системы Расчётов. С этим сертификатом, они направились в главный офис Бюро Страхования Интелов на Венере, и в присутствии сотрудников страховой службы, в обмен на передачу сертификата на снятие наличности Ноэлю, для чего, Батюков лично вписал его имя в открытую графу получателя, что тут же было подтверждено печатью страховщиков, получил электронное уведомление о переводе на свой расчётный счёт, суммы, равной стоимости 500 г палладия по земному и марсианскому курсу драгметаллов. Потом, уже в третий раз за сегодня, вернулись в банковское отделение, где Гена, через оператора, убедился о действительном зачислении на его счёт, а Ноэль, после предъявления сертификата, ушёл в хранилище, и просидев там около получаса, вернулся со свёртком. В этой суете прошла суббота. Следующие дни тянулись, как в колбе с замедленным временем, и вообще не запомнились, потому что, если неправомерно выделять одну характеристику континуума, то остальные тоже не могут восприниматься по старому, теряется адекватность моменту происходящего, и событийность перестаёт быть таковой, следствие путается с причиной, и начало может отслаиваться от конечных итоговых форм. Свойства, знакомые физикам по экспериментам, могут начать сказываться и в повседневности, если начать воспринимать всё иначе, что случилось с Ноэлем, в промежуток между исчезновением Жени, и последующими за этим, событиями, назначенными ему в Александрии. Он перестал воспринимать происходящее, и всё время, кадр за кадром, прокручивал в голове всё, предшествующее этому горю и потрясению. В среду, он задумал отправиться в Александрию прямо с утра, чтобы, как можно раньше купить бутылку шампанского, и в белой шляпе, которая имелась, купленная зачем-то ещё давно, начать прохаживаться по Французской набережной, красивой и нарядной, известной прекрасными светящимися статуями, и постоянно меняющимися уличными выставками передвижников разных групп и самых разных направлений изобразительного искусства. Но, пока что был вечер вторника, надо было как-то переждать целую ночь, и обязательно поговорить с Геной.
- Гена, мне надо рассказать тебе кое о чём, давай пройдёмся, - обратился он к Батюкову после ужина.
- Старик, может попозже, что-то я переел, вообще не сдвинусь, - ответил Батюков.
Лиза взялась стряпать, и он прилёг на широком диване в гостиной, которую Ноэль, целиком определил для гостей.
- Хорошо, через полчаса пойдём.
Ноэль сдержал обещание, и ровно через полчаса, прямо, как по будильнику, снова зашёл и вытащил Батюкова в сад.
- Пошли, по мосту перейдём,
- Ноэль, а зачем, вообще куда-то идти? Может, ты при Лизе не хочешь говорить?
- Пойдём! – Потащил его Сантиньяк, и Батюков покорился.
Идти по мосту, Геннадий ни в какую не соглашался, и Ноэль пригрозил, что в этом случае, они спустятся с горы, и потом, придётся залезть обратно, и Батюков согласился на мост.
Перебравшись в кафе, где из-за позднего времени, все столики были свободны, они сели, и дрон-официант положил перед ними меню.
- Два кофе, - заказал Ноэль.
- Вот, Гена, почему мы пришли: я думаю, что за нами следят, а то, что подслушивают, это – наверняка.
- Аргументы?
- Только логика. Я полагаю, что хотят подобраться к Лизе, но так как, вы оказались на терре, где всё на виду, да и Лиза постоянно с тобой, то эти типы – переиграли, и ухватились за Женьку… Я, ведь, даже и без страховки, в лепёшку бы разбился, но согласился платить… Без сомнений, прослушка идёт.
- Ноэль, но ты же сам твердишь, что, раз – Интел Сапиенс, вроде как, гарантия неприкосновенности? Или, ещё что-то есть?
- Гена, ты знаешь, что твоя Лиза – не то, что другие интелы? И, даже, совсем не то, что вот, к примеру, моя Женя из себя представляет? Насколько ты в курсе, до какой степени она уникальна? Конечно, я могу ошибаться, может, ты ещё какие-то тайны вселенной разузнал, и это за тобой какая-то бухгалтерская мафия идёт по пятам?! – Усмехнулся Ноэль,
- То, что за мной – это вряд ли… А, то, что Лиза – особенная, тут, ты и правда, в точку попал, я же не случайно жениться хочу. Хватит Женьку свою принижать, а то, я ведь, ревнивый… Так что, Женя – тоже особенная, для тебя, а Лиза – однозначно особенная, но – для меня.
- Гена, я совершенно не в этом смысле…
Но, Батюков не дал ему договорить:
- А я, как раз, в этом смысле, Ноэль, спасибо, что предупредил, ты прав, есть в этом во всём неувязка… Почему, именно когда мы прилетели, на Женю вышли… Я интересовался в полиции, часто ли случаются похищения? Сказали, что очень давно ничего такого не было… Ты прав, это сильно настораживает…
Так что, хотя серьёзный разговор и состоялся, но как то, вроде, и не совсем.
Оказавшись на Французской набережной, Ноэль понял, что прилетел рано. Не было художников, не было беззаботной толпы. Александрия заслужила славу города с непрекращающейся чередой праздников и, может, как раз по этой причине, Сантиньяк так редко бывал здесь. Он примирился с неизбежностью нового ожидания, но когда прибыли художники, со своими мини-инсталяциями, передвижными экспозициями и мольбертами, а вслед за ними, сюда повалили гуляющие, стало чуть-чуть полегче. Ноэль, сумрачно глядя перед собой, решил совершать маршрут по всей длине, от ресторана Гуляш – Земля, в одном конце набережной, до здания яхт-клуба – на другом. Если было свободно, то в середине, он облокачивался на парапет и смотрел на море. И, вот, после полудня, одновременно с началом настоящего столпотворения, это произошло – какой-то художник, как им полагается, длинноволосый, в берете, нагнал его:
- Простите, месье – это для вас! – Протянул ему сиреневый конверт рукописной почты:
- Давайте, я напишу ваш портрет, вам очень подходит шляпа!
- Спасибо, месье, в другой раз обязательно, но не сегодня.
Ноэль кинулся прочь и, оказавшись за столиком ближайшего кафе-сквера, распечатал письмо. Внутри, опять же, ровным Жениным почерком, было написано следующее: Клуб Клеопатра. Римская комната. Ноэль Сантиньяк. 15.00.
Батюков рвался сопровождать для охраны, для тайного следствия, но Сантиньяк, решительно всё отверг. Риск заключался в реальной опасности ограбления, поэтому Гена, с помощью медицинской перевязки крепко примотал ему банковскую упаковку со слитками к животу. Ноэль захватил маленький нож, чтобы без труда освободиться в нужный момент, но не раньше. Насколько, Сантиньяк был в курсе, клуб Клеопатра считался вполне цивилизованным, хотя, что представляет собой римская комната, он не знал.
Гастон Прево забронировал одну из римских комнат в Клеопатре на имя агронома заранее, и после встречи с ним на Французской набережной, немедленно подтвердил бронь.
В любое время суток, накалённая атмосфера романтики в Клеопатре не остывала, но ещё больше подогревалась ко времени вечернего выступления. Раннее утро считалось наиболее спокойным промежутком, хотя из-за отсутствия на Венере разделения на день и ночь в человеческом понимании, активность развлечений здесь не затихала, и к трём часам, когда Сантиньяк вошёл в полутёмный красно-чёрный вестибюль клуба, наполненный сладкой чарующей музыкой, танцпол был полон совокупляющейся публикой, дневное шоу кибер-моделей на центральном подиуме набирало обороты, хотя в режиме некой умеренности, так как многие гости заходили сюда поесть. Прево сидел за столиком в самом центре, откуда лучше всего было видно и происходящее на сцене, и лестницы, ведущие в римские комнаты, особенно в ту, в которую должен был войти агроном. Как только он появился, Прево проследил, чтобы он попал куда надо, и через браслет оповестил Храброе-Сердце, который, сидя в вестибюле, ждал команды, чтобы войти и начать операцию. По узкой мраморной лестнице, Ноэль поднялся в ложу № 8 или, так называемую здесь, римскую комнату. Перед ним была широкая кровать перед TV-плазмой, на экране которой, почти без звука, происходило что-то разнузданное. Так как стоять и сидеть было решительно негде, Ноэль скинул туфли и сел на кровать по турецки, и в скором времени, в комнату к Ноэлю влетел дрон. Не маленький, размерами с таксу, он приземлился напротив, развернулся боком и поднял лицевую панель, где обозначилось и замигало глазами-лампочками стилизованное лицо ретро-робота. Тихо отщёлкнулась и поднялась ещё одна крышка, показался и пришёл в действие манипулятор, и Ноэль увидел перед собой Женькин браслет, она смешно перевязывала его розовой ленточкой, а кроме, как у неё, Ноэль ни разу не видел, чтобы кто-то ещё украшал свой браслет подобным образом, поэтому было невозможно его не узнать.
- Это доказательство, - проговорил дрон:
- Доставайте наличные, как только будет подтверждено их соответствие нашим требованиям, вы получите адрес её местонахождения. Если вам ясно, сигнализируйте.
- Ясно, - сигнализировал Ноэль голосом: - С ней всё в порядке?
- Скорее всего – да, я не уполномочен давать какую-то информацию, у меня только её адрес. Наличность при вас?
Ноэль расстегнул рубашку и, разрезав опоясывающую обмотку, вытащил свёрток. Дрон, манипуляторами вскрыл банковскую упаковку, и быстро спрятал слитки внутрь своего корпуса.
- Всё верно. Подлинность и вес подтверждены. Прошу подождать 10 минут, и выйти после. Это – вам! – И он протянул Ноэлю рекламный проспект отеля Шанти-Мадагаскар, затем убрал манипуляторы, втянул лицевой щиток, и вылетел наружу.
Как только, Храброе-Сердце присоединился к агроному, Прево расплатился, встал со своего места, и не спеша, двинулся к выходу. В вестибюле, он чуть помедлил, а завидев дрона, приоткрыл для него дверь и, пропустив перед собой, тоже оказался на улице. Храброе-Сердце в городских условиях развивал значительную скорость и, наверное, уже был у мобиля, ожидавшего их на ближайшей мобиль-площадке. После того, как на набережной всё прошло гладко, он не сомневался, что слежки нет, и агроном действует полностью в его интересах. Теперь, осталось вернуться в Шанти, и на терру за незаконниками, и всё – сразу домой, отдыхать и праздновать!
Батюков с Лизой остались дожидаться на терре. Лиза, договорившись о чём-то с повар-комбайном, принялась готовить, а Гена всё думал о подозрениях, которыми озадачил его Сантиньяк. Получалось, что если Ноэль прав, то какие-то бандиты следят за Лизой, и причисление к Интел Сапиенс ровно ничего не даёт, а он, точно также легкомысленно, как и Ноэль, отпускал её и на учёбу, и вообще везде, куда можно. А, если Лиза здесь ни при чём, то кому-то известно, что у него есть палладий и при этом, он ведёт незамысловатую жизнь простого человека – работает, путешествует, намерен жениться… Возможно, когда он оформит Лизу на себя, как жену, одной опасностью будет меньше, появится гарантия, что любому, кто только замыслит протянуть к ней грязные руки, он, Гена Батюков, эти самые руки оторвёт. Палладиевые самородки надо немедленно переплавить, пусть и в убыток, так как, о покраже незаконного металла, вообще придётся молчать. Близилось время обеда, Ноэля всё не было, дёргать его самому было не зачем, оставалось только изводиться ожиданием, и сидеть здесь, как на иголках. По крайней мере, они остались одни и могут расслабиться, заняться чем-то приятным, а то, здесь на Венере, у него и десяти минут не нашлось, чтобы уделить их невесте.
- Лиза, а ты рада, что мы улетаем? – Привлёк ее Батюков,
- Я думала, что найдётся Женя, и мы здесь задержимся. Я бы хотела в Александрию слетать.
- Конечно, погуляем в Александрии, я же тебе обещал, но я о другом сейчас, – о космической экспедиции, уже не так много времени остаётся. Мы улетаем на год или больше, подумай, какие приготовления тебе сделать. Что с собой возьмёшь, какие книжки, фильмы, микроэлементы понадобятся? Какую одежду надо докупить? Уже сейчас надо начинать собираться. Здесь, в Александрии, наверняка лучшие магазины белья должны быть, с такими же кружевными штучками, как те, что на Высоком-Влюблённом для тебя приготовили… Я бы хотел, чтобы ты подобрала для себя что-нибудь… Гена размечтался, вспоминая их романтическое путешествие, пять суток, он ничего другого не делал, только наслаждался этим полётом, а теперь, впереди у них не пять дней, а возможно, что и месяц, пока в гибернацию не соберутся, всё время вместе…
- Мне распределение пришло на практику. Я буду работать на Земле, буду каждый день думать о тебе и скучать…
- Об этом, даже речи не может быть!
Она своими фантазиями, словно холодным душем его окатила, предвкушение праздника вмиг исчезло.
- Мы с тобой расписываемся на Луне и через день улетаем. Никакой Земли, никакой практики! Я, ни за что ничего такого тебе не позволю! Если надо, можем вместе сходить в твою Академию, и я подпишу все бумаги, что ты поступаешь в мою собственность, не то сказал – под мою ответственность, если такое правило у вас есть… Поняла?
- Но, мне нужнее, лететь на Землю. Думаю, мы можем пожениться, и я буду ждать тебя на Земле, целый год, пока у меня практика.
Гена чуть не задохнулся:
- Ну, почему ты не слушаешься?!
- Нас научили, что…
- Мне плевать, чему там вас научили! – Батюков схватил её за руку:
- Что там тебе сделали? Встроили отпечатки пальцев?! Ты думаешь, что я смогу вот так, запросто, тебя отпустить? Чему угодно, могли тебя обучить, но ты, мало того, что – моя женщина, ты же, в конце-концов – робот!
- Значит, раба? – Она произнесла это еле слышно, глядя в упор своими глазами, цвета переспелой черешни: - Это – неправда! Ты не можешь так рассуждать!
Лиза подалась назад, и чем сильнее было её смехотворное сопротивление, тем всё рассерженнее и злее он становился, пока, наконец, будто желая показать нелепость этого спора, Батюков, вроде случайно, не переломил ей палец. Случайно, или не случайно, главное, гнев сразу улетучился, и взамен пришло обратное – пустое и гадкое чувство своей оплошности. Он отступил, махнул рукой в её сторону, и прямо в одежде ушёл в душевую кабинку, встал под холодную воду, и стоял, пока не замёрз, потом, всё же, разделся и очень долго смывал произошедшее очищающим приятным потоком. Гневное бессилие сменилось пустотой, но чем дольше, он находился под водными струями, тем лучше становилось, пока, наконец, полностью не отошёл:
- Лиза, дай полотенце!
Даже не отозвалась. Гена вышел и завернулся в большой купальный халат, прошёл в столовую заварить чай. Пусть себе дуется, может, на пользу… Как только, Ноэль вернётся, отправятся в клинику, главное, чтобы – поняла…
Гастон Прево оставил кибер-модель Женю на дронов, чтобы те сами провели завершение операции, и теперь, эйфория по причине приобретения небольшого богатства, улетучилась, так как, он осознал два просчёта. Утром, перед отбытием в Александрию, он легонько её оглушил и переместил в другой отельчик, попроще, где номера сдавались анонимно и по часам. Там, он оставил её с незаконниками, чтобы, по его команде, они сами всё закончили. Кукла должна полностью восстановиться через несколько часов, Дублёр-Атака и Останусь-Тенью растолкуют ей несложный пеший маршрут, следуя по которому, она за полчаса самостоятельно доберётся до Шанти-Мадагаскара, и сядет в его большом и шумном вестибюле, дожидаться встречи со своим попечителем. Просчётов в этом замысле было два: первый – то, что он собственноручно начертил 18.00 на рекламке Шанти-Мадагаскар, для того, чтобы агроном не впал в буйство, примчавшись туда раньше времени, тогда как, его кукла могла не успеть; второй, заключался в том, что из гардеробной своего номера в этом отеле, он забыл убрать стол, и вспомнил об этом только сейчас, и это значило, что имени Артур Беллерофонт, скорее всего, он лишился, а вживление в ладонь нового опознавательного чип-дубля, затея дорогая и хлопотная. Один недочёт, и все прошлые старания пошли прахом…
Прево прибыл на терру за Храбрыми-Ушками. Тот уже знал о его прибытии, и должен был двигаться навстречу, с тем, чтобы от подножия холма, Гастон смог бы его подхватить. В Шанти за остальными, он решил лететь позже, а если бы, поступил наоборот, то, может, и успел бы переместить стол обратно, но сожалеть об этом было поздно. Прево ехал на маленьком транспортнике, приближаясь к цели своего путешествия, он включил радио-позывные для незаконника, как вдруг увидел, что с дальнего холма, в его сторону бежит женщина. Не веря своим глазам, он встал с сиденья – прямо на него со всей быстротой неслась Лиза-Вольц. Прево выпрыгнул на дорогу и, без труда, поймав её в свои обьятья, усадил на своё место в мини-мобильчик.
- Гони быстрее, нужно в лечебницу! – Скомандовал он первое, что пришло в голову, и побежал рядом, держась за дверцу.
Обернувшись, он заметил догоняющего их Храбрые-Ушки, и отстал на секунду, чтобы посадить его в саквояж, после чего, прибавив скорость, поравнялся с транспортником:
- Леди, меня ждёт мобиль, мы обязательно успеем всюду, куда вы спешите, и я буду счастлив помочь! – Сообщил он на бегу, слегка задыхаясь от взятого темпа.
- Мне надо срочно улететь, - Лиза показала руку с торчащим вбок пальцем: - Это несчастный случай… Просто, я очень испугалась… Спасибо вам.
- Меня зовут Джордж Стеллинг! – представился Прево: - Но, для вас – просто Джордж.
- Я – Лиза-Вольц.
Прево встал на подножку, транспортник сбавил скорость, но Джорджу Стеллингу надо было отдышаться, к тому же, оставалось чуть-чуть. Чем ближе было до мобилей, тем чаще колотилось сердце, а когда мобильная площадка появилась в поле зрения, Прево спрыгнул и снова побежал рядом с транспортником, боясь раньше времени надеяться, на то, что – да, – чудо действительно произошло! «Удача может ожидать где угодно», - его старик, и на этот раз не подвёл! Наконец, они сели в его мобиль.
- В сервис? - Прево, начинал верить в происходящее.
- К господину Джаераму.
- А куда конкретно?
Лиза-Вольц нахмурилась. Она закрыла глаза, и пока они выходили с терроида, так и сидела. То ли, измучалась, то ли думала о чём-то важном. Прошло около десяти минут, и она пошевелилась, открыла глаза, как будто бы, ответ был найден:
- К господину Джаераму Данаве, в Кибер-Венориум.
Прево задал маршрут. Венерианская атмосфера создавала разнонаправленные коридоры турбулентности, снаружи буйные облака закручивались сверкающими завихрениями, слоисто распадались, рождая новые вихревые воронки, которые распухая, то и дело начинали искриться тысячами огоньков, пропуская в глубину брызги солнечного сияния. Их окутывали всё новые радиальные вихри, мобиль болтало, и было страшно-удивительно и хорошо.
- Венерианская симфония в цвете, - сказал Гастон, чтобы не молчать.
Он смотрел на Лизу-Вольц, на её чистый профиль, она заметила и, повернувшись к нему, чуть-чуть улыбнулась:
- Как хорошо, что я вас встретила. Спасибо.
- Я очень хочу помочь, - Прево был искренен, уже тысячу лет ничего такого с ним не случалось, особенно после того, как пожилая леди, жившая этажом ниже и обращавшаяся к нему с пустячными просьбами, куда-то съехала.
Оказалось, что легендарная корпорация Кибер-Венориум располагалась в Александрии, посередине моря на острове. Прево здесь не бывал, слышал только, что это правительственные острова, на которые лучше всего не соваться. Но мобиль привёз их сюда, на большую площадку на крыше, с дронами-регистраторами, рассевшимися по всему периметру, практически через метр. Стоило Лизе высунуться, как сразу двое, сорвались с места и преградили ей путь:
- Цель визита? – Спросил первый.
- Вас нет в списке гостей, - проинформировал их второй.
- Мне нужен господин Джаерам, скажите, что прилетела Лиза.
- Оставайтесь в режиме ожидания, - механически ответил дрон и остался на месте.
Очень скоро, Лизу пригласили войти.
- Я буду ждать, - сказал Прево.
Он опустил сиденье и устроился полулёжа. Теперь всё, как ей будет угодно, главное – почувствовать руль, и не спеша, не тревожа её, не торопя и ни к чему не обязывая, постепенно взять управление на себя.
Данава узнал её по первым же кадрам, переданным с вахты. Не отдавая себе отчёта, где-то на подсознательном уровне, с того момента, как отдал матричное ядро Петронию, он ожидал этой встречи. Из художественного отдела, где он просматривал последние пластические заготовки, он быстро прошёл в свой кабинет, сел и снова поднялся, как только она вошла. Год назад, он летал на Землю, впервые с тех самых пор, как обосновался в Александрии. Старший сын, уже успевший вырастить батальон правнуков, полностью уступил ему свой дом, переехав на это время в боковой флигель. Рама второй – так его звали, потому что, он стал преемником предприятий Данава на Земле. Первые дни пребывания на родине, Джаерам посвятил детям. Особенно чувствительной, оказалась встреча с младшей из земных детей, с Каришмой. И теперь, глядя на Лизочку, он снова поймал себя на том же чувстве – это его дитя! Младших, венерианских, он наблюдал ежедневно, и трепета не было, одни заботы, глядя тогда на Каришму, он первый раз в жизни это почувствовал и, надо же, увидев Лизу, вновь испытал это чувство, тронувшее до слёз. Ни одна из кибер-моделей, ни до, ни после, не давалась так тяжело, больше года взращивалась эта девочка, спустя столько лет, вернулась, и он снова видит её.
- Добро пожаловать, Лизочка!
Данава распахнул ей объятья, и Лиза-Вольц прижалась к его груди.
- Здравствуйте, господин Джаерам.
- Ты всё вспомнила?
Он погладил её по спине:
- Я так рад, Лизочка, я всё время жалел, что не сказал Роберту, не посоветовал ввести тебя в Интел Сапиенс… Ты, ведь знаешь, он жил совсем другой жизнью, и это только моё упущение… Ну, как ты устроилась?
В ответ, Лиза отстранилась и показала руку с надломленным пальцем.
- Мы сейчас же, всё вылечим, девочка, пойдём со мной.
Данава взял её за здоровую руку и повёл из кабинета. На ходу, не оборачиваясь, распорядился, чтобы их ждали в отделе отладки, и быстро повёл Лизу-Вольц через приёмную и широкий холл, к эскалаторам.
- Это значит, что твоя жизнь на космическом корабле закончилась? – Поинтересовался он на ходу.
- Да, полностью закончилась, - подтвердила Лиза-Вольц.
- И, что теперь?
- Я – представитель Интел Сапиенс, скоро у меня начнётся практика на Земле, я буду консультировать по историческим вопросам на Фабрике Детских и Юношеских Игровых Сериалов на Земле, на Апеннинском полуострове. Это на европейском континенте, может быть, я даже бывала там раньше… Роберт, ведь любил Европу, - добавила она задумчиво.
- Роберт любил историю, - кивнул Данава: - То, что ты Интел Сапиенс – это отлично! Это самая хорошая новость на сегодня.
В техническом отделе, куда они пришли, мастер быстро поместил её покалеченную руку в тиски, прощупал пальцами, потом просветил рентгеновским лучом, и выявил то, что и так было очевидно – повреждение суставного сочленения, добавив главное – не вывих, но поломка сустава, который требуется заменить. Данава уселся в глубокое кресло возле дверей, а Лизу-Вольц закрепили в некоем подобии станка, у источника мощного освещения и предложили на 15 минут войти в спящий режим-2, то есть, временно отключиться, оставаясь в положении стоя, с рукой, вдетой в специальное слесарное приспособление. Лиза подчинилась и когда, вновь вышла в режим активности, палец починили. Был сделан надрез, его запаяли, клеевое смыкание ткани пока продолжалось и несколько часов палец запрещалось сгибать, а потом на этом месте останется шрам. Лечение завершилось. Данава поблагодарил мастера и они вышли.
- Я хотел бы ещё что-нибудь для тебя сделать, но раз ты – член ЕМАИС, то поддержка тебе не требуется, хотя есть то, от чего, ты точно не откажешься! – Данава загадочно улыбнулся, и предложил составить ему компанию и выпить кофе.
Они вернулись в приёмную возле его кабинета и расположились за столиком.
- Если не секрет, то что там, в ЕМАИС говорят обо мне?
- Сказали, что Кибер-Венориум выпускает бригады смертников, - Лиза потупилась.
Данава помолчал.
- Возможно, что так и есть, - тяжело вздохнул он: - Но я думаю, что по большому счёту, это – удел женщины. Мне сейчас трудно вспомнить, сколько из моих жён в разное время оставили меня, 5 или 6, улетели на Землю, чтобы доживать свой век с внуками, так что это, если не угасание? Несколько раз, я оставался вдовцом, - Данава снова вздохнул:
- Бывает, что от переживаний, их душа может быть сломлена…
Он замолчал, ушёл в себя, потому что, мысленно перенёсся к Таре. Из-за его болезни, когда более полугода, он лежал в коме, она сломалась и не вынесла этого потрясения… Хотя потери, как таковой не было – он вернулся к жизни, она не выдержала… После его выхода из клиники, всё время плакала, хотя и от радости, но про этот период горько было вспоминать. Он снова и очень счастливо женился, и лишь спустя долгое время, Тара потихонечку отошла, в их отношения снова вернулись краски, но это целиком заслуга его жизнелюбия, а она – сдалась, ни за что не хотела лечиться, просто от страха, на пустом месте, готова была умереть.
- Так что, девочка, никогда не отказывайся от борьбы, борись за себя, за исполнение своих желаний, за право наслаждаться этой жизнью!
Мелькнула мысль, что может быть, как-то усилить компоненту самосохранения у кибер-моделей, заострить бдительность на этом вопросе, или ослабить поводья, упростить для них переход в Интел Сапиенс и зачисление в ЕМАИС, но он, прежде всего – бизнесмен, а не филинтел, и никогда не думал, чтобы культивировать в себе нечто подобное… Хотя, доля присутствия ИИ в его семье и продолжала увеличиваться, но он никогда не обманывался, это – удобные средства и идеальные исполнители, но никоим образом не должны превращаться в самоценность саму по себе…
Когда, пережив пересадку сердца, он вернулся домой, то из-за трагедии с Непали, из-за Тары, почти полностью потерявшей рассудок, он сам оказался будто бы на пепелище, с единственным надёжным роботом – Ратной, и Сией, последней полностью здравомыслящей пожилой супругой, разрывавшейся между детским садиком дома, и «сиротским приютом» из его дочек на терре. В то тяжёлое время, он сам чуть не свихнулся, и верным выходом из этого тупика, стало – подчиниться обстоятельствам и снова жениться. Он обратился в агентство, которое нашло для него невест в прошлый раз, но сейчас задача была сложнее – перевернуть небо и землю, но найти для него девушку, равную по красоте Непали. И, такую девушку отыскали. Сваха расширила поисковую деятельность по другим континентам, и в Европе вышла на достойную мать семейства, хотя и вдову – госпожу Билги Салеху Бояджи, и по поводу своего интереса к её дочери Дениз, своей будущей невесте, Данава вёл переговоры именно с ней. Госпожа Билги Бояджи, будущая тёща, выдвинула целый ряд непростых требований, и по этому поводу, они вели долгую марафонскую дискуссию, но через несколько месяцев, всё же договорились. Дело в том, что госпожа Билги считала свою дочку больной. Дениз была очаровательной, чуть полной златокудрой блондинкой, и Билги Бояджи, всё-таки настояла на своих условиях. Они заключили брачный контракт, предметом которого был вес Дениз. На момент свадьбы, она весила 134 кг, и Данава подписал обязательство обеспечить снижение этого показателя до 90. Проверка осуществлялась по видеосвязи два раза в месяц в течение первых 5-ти лет их брака, в случае невыполнения контроля за весом, либо отсутствии его уменьшения, Дениз возвращалась к матери. Со дня их свадьбы, вознёсшей его под облака, прошёл год. Дениз стала первой из его жён, имевшей образование, к тому же магистерский диплом европейского университета, она была модельером-дизайнером и кандидатом наук по технологиям использования натуральных шёлковых тканей. Данава диву давался, до чего же полезным положением оказалась работа для бездетной женщины. Они шли в Кибер-Венориум вместе. Дениз стала заведовать полным подбором одежды для всех кибер-моделей его корпорации. В качестве радикальной меры для похудания, под видом свадебного подарка, он взял домой с фабрики сразу двух кибер-моделей для Дениз. Они начали выпускать парную серию, комплекты из двух девушек разного типажа, дополняющих друг друга выгодным образом. Кибер-модели были массажистками и могли устраивать зрелищные эротические сеансы друг с дружкой. В помещениях, где находилась Дениз, все кушанья были спрятаны, а как только она задумывала совершить налёт на буфетную или направлялась к холодильникам, кибер-девушки оказывались тут как тут, и в обязательном порядке, проводили сеанс лечебного массажа, а по вечерам – эротического и, если Данава успевал, то присоединялся. Дениз так его и называла, просто – Данава, изредка – Рам, ни господин, и даже не Джаерам. Командовала, помыкала, поступала, как вздумается. Нарушила вековые правила их семьи, и самолично познакомилась с Тарой и Прией, приходила в детские комнаты играть с детьми. Данава, так влюбился, что позволял всё.
Он отвёл Лизочку к супруге, в отдел готового платья и, оказавшись среди такого великолепия, Лиза-Вольц ахнула. Через час, она отобрала 15 платьев, 4 костюма, 8 пар туфель, две шляпы, ворох кружевного белья и целую коллекцию покрывал и накидок. Лиза закончила примерку перед окончательным выбором, Данава заглянул и рассмеялся, увидев её, озадаченную, посреди разложенной на диванах одежды. Он поцеловал ей руку, и сказал, чтобы всё упаковали в подарок:
- Всё красиво заверните, и несите наверх к мобилям, - скомандовал он, и снова забрал Лизу-Вольц к себе в приёмную.
- Я включил тебя в число гостей города, и за проживание в отеле не надо будет платить. Так что, Лизочка, устрой себе каникулы! Может быть, до твоего отлёта, мы больше не увидимся, и я, по-отечески, дам тебе совет: от предложений вступить в брак, беги, как от огня. Также остерегайся заключать долговременные контракты, будет необходимо, подписывай, но на самый короткий срок. Мне кажется, хорошо, что ты окажешься на киностудии, больше того, лучшего варианта для тебя, чем стать актрисой, я пока что не вижу… Ну, пойдём, твой кавалер заждался, мы предложили ему войти, но он, наверно, стесняется.
Данава проводил Лизу на мобильную площадку, где в мобиль к Стеллингу, как раз загружали подарки. Одна шляпная коробка не влезла, и Данава пообещал выслать её позже, как только станет известно, где именно она остановилась. Он ещё раз крепко её обнял, и проследил, как она усаживается в мобиле рядом с Прево. Джордж Стеллинг по военному поприветствовал Данаву через стекло, и они тронулись.
Джордж Стеллинг и Лиза-Вольц поселились в Александрии, в довольно скромном отеле Венера-Хоум, в разных номерах на одном этаже, причём Лиза проявила оригинальность и захотела жить внизу, прямо над ресторанной террасой на первом этаже. Ожидая её в Кибер-Венориум, Прево тщательно продумал дальнейшее, и провожая её в номер, сделал признание:
- Я видел вас в трансляциях Шапировского проекта, совсем недавно, у вас удивительное лицо, и я сразу узнал вас. Для меня – настоящая удача, что мы познакомились. Вы очень красивы, вам надо сниматься в кино!
- Я только однажды участвовала в студенческой постановке. Но, вы уже третий человек, кто советует мне идти в актрисы! Раз, к тому же, вы – мой спаситель, я обязательно прислушаюсь! – пошутила Лиза-Вольц.
- А если бы вам предложили маленькую роль, скажем, в рекламе, вы бы согласились?
- Если бы такая роль нашлась для меня прямо сейчас, то – да! Но, я недолго пробуду в Александрии, я – консультант по историческим вопросам, и буду работать на Земле.
- Как удачно! Я, - землянин, в скором времени лечу домой! Какое чудо, что мы встретились! Давайте сегодня поужинаем?! – Прево начинал форсировать события, но Лиза так улыбалась, в её глазах таилось столько волшебства, что он чуть голову не терял, когда она находилась так близко.
Поужинать договорились завтра, и Прево отправился в Шанти, всю дорогу размышляя о том, что ему сделать дальше. Кое-какие соображения имелись и, собрав наконец-то команду из незаконников вместе, он поднял их на базу, к Дозорному, не переставая думать о Лизе. Сразу видно, что этот месье Батюков, от которого она убежала, скряга тот ещё, потому что Лиза сняла самый скромный номер во всём отеле, и он, в интересах их скорейшего сближения, поступил также. Понятно, что этого не могло быть, если бы этот её бывший жених мистер Батюков не приучил её к подобным лишениям. Поэтому, Прево был рад снова оказаться у себя на борту и немножечко передохнуть от стресса и беготни по добыванию наличности, и от скромненького мещанского аскетизма. С этим надо было что-то решать, и чем скорее, тем лучше. На Венере у него не было нужных контактов, и Прево связался с Землёй. Ему ещё от отца досталась обширная картотека людей, задействованных практически во всех сферах деятельности, надо было всего лишь поддерживать эти знакомства, изображать интерес, но в крайнем случае, можно было сослаться и на отца. Но, области искусства, театра и кино были тем, чем Прево действительно интересовался, поэтому здесь у него имелась масса знакомых, надо только выбрать кому первому рассказать об этой бомбе, о супер-сенсации, которая пронесётся по всем СМИ в галактике, стоит настоящим знатокам узнать о Лизе, увидеть её лицо на экране. Прево обратился к журналисту из мира кино, для которого многократно выуживал закрытую информацию, и попросил разузнать – заинтересуются ли на Венере кибер-моделью-легендой, на предмет её согласия сняться в рекламе?
- А что значит: кибер-модель-легенда? – Попытался выяснить журналист,
- Старина, пока что, это – конфиденциально. Это удивительная леди андроид, и тот, кто даст ей возможность, тот и узнает всё первым!
В результате, выяснилось, что не где-нибудь, но именно в Александрии в данный период началась грандиозная рекламная кампания знаменитого бренда Ханни Бер – лучшего производителя изделий из натурального меха, развернувшего на Марсе свои фабрики и зверофермы. Съёмки велись киностудией Сент-Фло, входящей в единственный на Венере градообразующий холдинг Венус-Гэлакси. Эта венерианская киноиндустрия из отдельно взятой фабрики грёз превратилась в город, по площади и плотности населения, занимавший 4-ое место. Город с населением более полумиллиона человек был основан на средства ряда кинокомпаний, объединившихся в холдинг, а теперь оспаривавший у Земли пальму первенства в сфере киноискусства и выпуске высокохудожественной видео и кинопродукции. На встречу с режиссёром рекламщиком этого холдинга, Стеллинг и привёл Лизу-Вольц. В мире кинобизнеса о Лизе знали, то есть не о теперешней Лизе-Вольц, но о том, что такая кибер-модель была. Прево договорился о встрече, не раскрывая своего секрета заранее. Он сумел выйти на самого Винченцо Белкина, режиссёра №1 в производстве рекламных фильмов. Джордж Стеллинг с Лизой-Вольц пришли в александрийское представительство кинокомпании, ему польстило, что когда она приблизилась к Винченцо, тот не справился с чашкой кофе, и его светлый костюм оказался испорчен. Белкин тут же увёл её куда то вглубь здания, и Прево немало понервничал, так как в деле искусства кино имелся нюанс, связанный именно с ИИ – их невозможно было научить быть актёрами, они, по какой-то загадке, либо сразу были готовы к этой профессии, либо же нет. Физические параметры сами по себе мало что значили. Интел мог быть уборщиком, но необъяснимо менялся и мог превратиться в кого угодно, хоть в китайского императора, хоть в героя космопроходца, стоило оператору направить на него нужный свет и вывести изображение на экран. Если чудо свершалось, то интела ждала карьера, и даже смена корпуса не могла этому помешать. Но, точно также, было верно обратное, поэтому наличие красоты или необыкновенной внешности ничего не значило до тех пор, пока не были отсняты пробы.
Винченцо вернулся и объявил, что готов заключить контракт на 25 лет. Услышав о том, что эта начинающая киноактриса не кибер-модель, но андроид, принятый в ЕМАИС, имеющий на руках разнарядку занять рабочее место на Земле в другой отрасли, сник, но по обыкновению людей искусства, быстро вернулся в приподнятое настроение. Винченцо Белкин был гением короткометражки, не видел кардинальных различий между актёрами Хомо и Интел Сапиенс, как за мечтой, гонялся за типажом – образом придуманной роли, и сразу сказал, что Лиза-Вольц идеальна. Из-за того, что она дала согласие сняться только в одном коротком сюжете, он отложил начало работы на день, чтобы выбрать для неё лучший сценарий. Съёмки с ней должны были пройти в Александрии, ряд эпизодов в Сент-Фло на Венус-Гэлакси, и завершающие монтаж и озвучка – там же.
Ноэль возвратился на терру поздним вечером, совершенно измучанный и без Жени. Он её вызволил, но она была плоха, да и он сам был не лучше. За те два часа, когда он сидел в вестибюле отеля с рекламкой, а Жени не было, он нажил седую прядь, потому что отдал ценности Батюкова ни за что. Но, Женя пришла, завёрнутая в хламиду с застывшим лицом, как зомби. Глядя то ли на него, то ли мимо, села рядом, привалилась к нему на плечо и выключилась. Ноэль связался с полицией и их забрали в участок, откуда его и Женю сразу же развели – его просто проводили в мед часть полицейского отделения в соседней комнате, а Женю увезли. Кибер-психолог диагносцировал у неё фронтальное зависание операционной системы из-за содержания в условиях непрерывного стресса, и кроме того, было повреждено зрение. Послезавтра ему надо было забрать её из лечебно-профилактического центра в Кибер-Венориум, и снова лететь в полицию давать показания. Ноэль представлял, как Батюков с Лизой, встретив, тут же атакуют его сотней вопросов, и заранее решил, что из-за усталости отделается двумя фразами: «всё получилось» и «подробности завтра» и сразу же упадёт спать, но не вышло, потому что Гена спал, а Лизы не было. Ноэль начал нарочно греметь тарелками на кухне, чтобы его разбудить и тот вышел:
- Где они? – Сразу спросил,
- Кто где? – Ноэль растерялся,
- Лиза и Женя.
- Женю забрали на лечение, но говорят, что всё обойдётся, главное, что её отпустили, а Лизу то, ты куда задевал?
- Ноэль, я всё объясню, но ты можешь из своего кабинета проверить где она? Думаю – в кафе сидит, но меня не хочет видеть и прячется. – Батюков отвернулся и последние слова произнёс, стоя спиной.
- Гена, что у вас случилось?!! – Ноэль почти закричал, из-за того, что сам был вымотан и оттого, что ещё с детства ненавидел увёртки.
- Мы поссорились, - ответил Геннадий, он отошёл к окну, и разговаривал отвернувшись.
- Хорошо.
Сантиньяк поднялся наверх. Дверное устройство считало его отпечатки и дверь ушла в стену, пропуская его вовнутрь. Это было его рабочее пространство и одновременно единый центр управления. Сюда поступали данные с каждого яруса посадок, информация датчиков содержания кислорода в воздухе, счётчиков кислородонакопителей, отчёты рабочей группы, показатели системы водоснабжения и ещё множество различных сведений по терре, кроме того, отсюда велось автоматическое слежение за прибывающими туристами, имелись данные о том, сколько посторонних находится на ней в эту минуту. Это учитывалось из-за соображений безопасности на случай возникновения аварийной ситуации и любых экстремальных условий. Сельскохозяйственные терры не были круглосуточно доступны для всех желающих, и сейчас, в это вечернее время посетители уезжали, что и показал отчёт вахтовой службы. Ноэль, однако, на этом не успокоился, он связался с администратором кафе, Сильвио-Сигизмундом-Латте, ответственным за весь сервис на терре, и узнал ещё и у него – не могло ли случиться, что в кафе или неподалёку, всё-таки кто-то сидел. Сигизмунд исключил такую возможность, так как помимо визуального наблюдения, на всей территории были задействованы дополнительные датчики движения, на случай обнаружения вредителей, во избежание повторения невероятного переполоха, случившегося однажды на овоще-терре, когда кто-то контрабандным способом расселил там семейство грызунов. Поэтому, спрятаться здесь и где-то укрыться, было нельзя.
Обескураженный этими новостями, Ноэль спустился к Батюкову в гостиную.
- Гена! Да, что же всё-таки произошло?!! – Не выдержал он, после того, как Батюков снова молча от него отвернулся.
- Ушла и всё. Написала, что не может со мной остаться.
Вдруг, он выпрямился, словно новое соображение придало ему оптимизма:
- А, может, её похитили, и шлют от её имени этот текст?
- Давай завтра полетим в полицию, - ответил Ноэль и ушёл спать.
Утром побывали в полиции, но эта поездка, ровным счётом ничего не дала. По дороге, Ноэль вытянул из Батюкова подробности о том, как же именно они поругались, Гена рассказал обо всём, кроме того, что сломал ей палец, потому что – случилось затмение в голове, а нарочно, он ни за что на свете, ей бы не навредил. Дойдя до этого места, он замолчал и начал смотреть в окно. В полиции сказали, что их версия о том, кто-то может её удерживать, и слать за неё сообщения полностью исключается, так как любой сапиенс, окажись он в подобной ситуации, прежде всего сигнализирует об опасности, а раз этого не призошло, значит она свободна. В их присутствии, дежурный инспектор сам вызвал Лизу-Вольц и поговорил с ней по громкой связи без видео. Всё, как чёрным по белому, стало ясно. Она ушла по причинам личного характера, все планы совместного будущего аннулируются сами собой. На вопрос полицейского, может ли месье Батюков договориться с ней о личной встрече для разговора, ответила – «нет».
Всю дорогу обратно, Гена молчал. Ноэль получил Женю после профилактического лечения в Кибер-Венориум. Гена был рад её видеть, поздравил с возвращением к нормальной жизни, но по большей части, молчал. Всё время сидел под деревом на пригорке, или лежал, отчего, и смотреть то на него становилось невмоготу. На третий день, Сантиньяк раздобыл бутылку коньяка и вышел к нему со стаканами и закуской. Немного выпив, Гена заговорил о том, что есть ещё вероятность, что Лиза вернётся, тогда, Ноэль посоветовал – слетать в Александрию, развеяться и побывать в александрийской галерее от Кибер-Венориум, так как, если средства позволяют, можно было бы подыскать ей замену на всякий случай, или напарницу для экспедиции, хотя для того, чтобы увезти кибер-модель с Венеры, надо её выкупить в собственность, но это, как понял Ноэль, для Батюкова не являлось препятствием. Совет был неплохой и Гена прислушался, полетел в Александрию, вернулся к ночи в тяжёлом состоянии, почти до утра, они проговорили о Лизе, а утром Батюков выспался и снова помчался в столицу. Ночевал тоже там и вернулся к вечеру, сказал, что есть намётки, но раз у Лизы ещё есть время, чтобы вернуться, то что-то предпринимать рано. Так прошла неделя или больше.
Первую половину дня, Ноэль проводил на террах – лично осматривал растения, сверяя свои наблюдения с донесениями рабочих групп на каждом участке, затем дома обедал, и в своё удовольствие, работал в дендрарии. Женя была на учёбе, Батюков, если не оставался в Александрии, то вставал поздно, но за стол, они садились вместе, только у него был обед, а у Геннадия – завтрак. Вроде, друг отходил от потрясения, он разговаривал и иногда улыбался. В тот день, они вместе, с тарелками в руках сидели в гостиной перед экраном. Почему то, именно в этот день всё сошлось. Шли венерианские новости, Ноэль обрадовался тому, что косвенно отметили его проект, когда рассказали, что Венера выходит из кислородного кризиса последних лет, сфабрикованного марсианско-земной политической оппозицией, и в ближайшем будущем, уже на 40% сможет снизить темпы поставок. Планировалось запустить и ввести в эксплуатацию более 100 новых терр, занятых, как традиционной сельхозпродукцией, так и новыми для Венеры наименованиями. Началось строительство двух новых городов, работы ведутся на грунте, где отмечено рекордное понижение температуры с 460 гр С, отмеченной на Александрийском плато в период основания первых городов, до 150 гр сегодня. В случае успешного разреживания атмосферы в дальнейшем, уже в обозримом будущем станет возможно промышленное освоение недр собственными силами, без привлечения капиталов других планет. Уже сегодня планируется закладка первой на Венере очереди пригрунтовых плантаций. В следующем разделе шли новости культуры о том, что в этом году венерианские кинематографисты имеют все шансы на получение премии Белль-Гелиос, и впервые за 10 лет у землян нет никаких шансов на удержание главного символа – статуэтки родной звезды, вожделенную награду всех киношников СС, присуждающуюся за самую лучшую работу. Творческий коллектив, собранный режиссёром Винченцо Белкиным, надеется отвоевать у Земли этот приз. Затем, на экране замелькали люди творческой профессии, красивые кадры из Венус-Гэлакси, в числе прочих был показан сам Винченцо, оператор Прайм Казачерио, молодой актёр Питер Стайс и, неожиданно – Лиза-Вольц. В титрах, она была обозначена, как звезда, восходящая на венерианском небосклоне… Батюков дёрнулся, взглянул на Ноэля, и пошёл по прилагающейся ссылке на это видео. В фильме, выдвинутом Венус-Гэлакси, Лиза-Вольц играла кибер-модель. Сюжет был простым. Исполнителем главной роли был Стайс, очень симпатичный молодой человек, похоже, что он играл самого себя, и часто покупал аксессуары в модном магазинчике одного из модных домов Александрии. Лиза-Вольц, в образе кибер-модели в роскошном манто из блестящего меха шоколадной окраски, стояла в витрине у входа. Питер приходил сюда почти каждый день, и всё время обменивался с витринной кибер-моделью приветливым взглядом, улыбкой, шутливыми жестами. Ежедневно, он покупал новый галстук, пока в один прекрасный день, не решился купить и её. Пока он расплачивался, с кибер-модели сняли манто, а её завернули в обычную магазинную упаковку, указав Питеру на то, что манто продаётся отдельно. Зрителям не показывали Лизу-Вольц без одежды, но по сюжету становилось понятно, что больше на ней ничего нет, когда манто перешло на вешалку, зрители видели Питера, озадаченно глядевшего на кибер-модель, уже в своей квартире, стоявшую на небольшом постаменте, всё также обёрнутую в виде подарка. Питер распределяет на её руках свои галстуки, и подходит к ней по утрам, выбирая какой из них повязать на сегодня, и они с Лизой-Вольц снова обмениваются улыбками и милыми шутками, когда он тянется к строгому галстуку, а она протягивает ему бабочку… Однажды, Питер выходит из дома без галстука, и выясняется, что в качестве гонщика, он участвует в ралли, идёт показ напряжённой гонки, далее – победа и церемония награждения, в которой Питеру вручается награда №1. После чего, он летит прямиком в салон меховой моды и приобретает великолепное меховое манто, мчится домой, и набрасывает его на плечи, ожидающей его кибер-модели, она вдевает руки в рукава, а Питер начинает срывать с неё магазинную упаковку, зрители видят его восторг, когда из под распахнутой шубы, по мере того, как Питер освобождает её от обёртки, начинает исходить сияние. Питер подаёт ей руку, она сходит с возвышения, они целуются, падают на кровать, и фильм заканчивается картиной их поцелуев.
Рекламная короткометражка без слов, но ошеломительно свежая из-за музыки, из-за лица и глаз героини. Тут же захотелось посмотреть снова и, не сговариваясь, они вернулись к началу. После второго просмотра, Батюков с шумом встал, ушёл на кухню и яростно метнул тарелку в кухонный агрегат.
- Интересно, где она с этим хлыщом познакомилась?
Он снова появился в гостиной:
- Знаешь, Ноэль, я же всеми силами старался ей помешать, я ей даже палец сломал, и представь, этого мало оказалось… Знать бы, что она задумала, надо было просто ей ноги переломать, вот, тогда бы и не ушла. Неужели, для неё лучше там, - он кивнул на плазму: - Голыми телесами сверкать без одежды?! Надо всё разузнать, и я сразу вдвоём их прикончу!
- Гена, это же роль,
- Плевать мне, что роль! Выбрала другую жизнь… Теперь ещё больше понятно…
Батюков развернулся и ушёл. Появился под деревом, сел там, и Ноэль видел, как он то и дело лупит по траве кулаком.
- Что это, за солнечная премия за рекламу, где олух какой-то, ей шубу дорогущую подарил?! Что тут у вас творится на Венере? О чём, вообще, люди думают?
Ноэль обрабатывал деревья, Батюков остыл и появился перед ним с этим вопросом.
- Может, и правда, будет премия… Лиза-Вольц – главное открытие этого фильма. И, если честно, так я – любовался. Думаешь, просто было такую девушку сделать? Чтобы не случайно, как в природе за миллион лет, а намеренно, чтобы именно такой эффект был – такие глаза, такой нос, такой рот… Может над этим фабрика художников целый год работала? Не за рекламу премия, а за то, что Лизу-Вольц показали. Ты же лучше всех должен понимать какая она… Мне сейчас даже не верится, что она так запросто у меня дома была…
- То есть, она – не то, что я думал, а специальная и особенная актриса для всех? Так что ли?
- Ну, если совсем коротко, то может, и так…
- Конечно, куда уж мне до неё! Просто Гена, ты рылом не вышел?! Ты об этом мне говоришь?
- Гена, хватит. Я работаю. Позвони ей и сам спроси.
Звонить ей Батюков не стал. Побрился, сел в мобиль и понёсся в Александрию. В галерее Кибер-Венориум его приветствовали, уже как завсегдатая, было ясно, что дело двигалось к покупке, и когда, он сел к каталогам, то все три кибер-модели, обслуживающие здесь посетителей, втроём принесли ему кофе.
- Хочу наконец, определиться, - начал Геннадий: - Я предельно конкретизировал свои пожелания, можно взглянуть на коллекции специальных предложений?
Гена столько мотался сюда, почти что, как на работу, и хорошо понимал, как у них всё устроено. В галерее было представлено около ста девушек кибер-моделей последних коллекций, любую из них можно было увести на тест-драйв или арендовать на время. Ещё были 3D каталоги. Если выбирать по каталогу, то её доставляли на следующий день, и тоже можно было арендовать. Как понял Батюков, то почти всё население Александрии, именно этим и занималось. Таких же, как Лиза-Вольц не оказалось, похожих на неё тоже не было, хотя, в целом, весьма достойный был выбор, но от идеи – найти для себя похожую, ещё на первых порах пришлось отказаться. Однако, подобрать себе девушку, было можно. На эту тему он и думал, после того, как увидел Лизу в кино и даже раньше. Поэтому, и принялся изучать эти спец-предложения. По спец-предложениям покупали особых женщин-помощников. Можно было получить домоправительницу, горничную, гувернантку, няню, домашнего учителя, тренера, массажиста, секретаря, бухгалтера и ещё представителей из длинного перечня полезных для дома и офиса специалистов. Если ты улетал с Венеры, то сразу же оформлялась покупка. Батюков знал, что Лизу никем не заменить, и может быть, уже никогда. С ним по прежнему, всё было в полном порядке, хотя, с другой стороны, и не совсем, непонятно, как теперь на будущее смотреть… Лиза-Вольц – андроид, не робот, конечно, как он бросил ей в лицо по запальчивости, но и не человек. Впредь, надо не гоняться за красотой, а выбирать подругу по свойствам. К встрече с живой женщиной, он не готов, с этим ясно. Теперь, надо подобрать себе девушку понадёжнее, не как Лиза… Он, ведь, её всем сердцем полюбил, а она – с подвохом оказалась, дамочка. То ли, правда – звезда, а может, что и – гулящая…
- Скажите, - обратился он к секретарше, когда перелистал все альбомы:
- Если у меня нестандартные требования? Я определился, какая красавица мне нужна, но у вас таких нет. Есть приблизительно подходящие, но может, у вас есть ещё специальные предложения?
- Сейчас мы свяжемся с администратором, и вас пригласят в офис! – улыбнулась секретарша:
- Поверьте, вы обязательно получите желаемое!
В верхнем этаже располагалась светская гостиная, а Батюкова сопроводили в большой кабинет по соседству, не иначе, как директорат этой фабрики частенько здесь заседал. На месте, к его немалому облегчению, оказался человек. Кибер-модель их представила, затем прикатила кофе на тележке и исчезла.
- Будет проще, если я изложу самую суть по порядку, - приступил к разговору Батюков:
- Понимаете, у меня была невеста-андроид – Интел Сапиенс по полной программе, и прямо перед нашей свадьбой, она встретила другого человека и ушла. Понимаете, сбежала с другим перед свадьбой. Теперь, мне хочется иметь под рукой девушку, но не такую, я понятным языком говорю? Главное, чтобы не из ЕМАИС, и не актрису, ни в коем случае.
- Я могу вас обрадовать, кибер-модели нашего производства весьма далеки от того, чтобы подавать прошения в ЕМАИС, - улыбнулся администратор:
- Изложите ваши пожелания, и мы, обязательно, всё исполним. Лучше всего начать с главного, что для вас важнее всего?
- Затрудняюсь, но поясню на примере. Вот, у меня есть космический корабль, который в рамках контракта обязуется служить у меня 10 лет без права голоса и безвозмездно. Через 10 лет, эти условия, возможно окажутся пересмотрены, но об этом, мы с ним поговорим через 10 лет, и не раньше.
- Если бы вы были венерианцем, то ситуация с кибер-моделью была бы сходной, вы бы вносили небольшие регулярные взносы, и через 15 лет, кибер-модель получила бы возможность самоопределения и не раньше. Но, вы, как я понял, планируете увезти её с собой, в этом случае, единственный выход – приобретение. Но, так как, в перспективе, это полноценные личности, то тоже не навсегда. Она прослужит у вас 15 лет, далее, по законодательству, принятому в СС, вы будете обязаны предоставить ей варианты для саморазвития, но это не означает, что при этом она уйдёт. Ваш случай со сбежавшей невестой – редкое исключение, так как обычно человек через 15 лет, или намного раньше находит для себя что-то поинтереснее…
- То есть, вы хотите сказать, что 15 лет – это гарантия?!
- Именно так. Это минимальный срок, если вы сами не передумаете раньше.
- Что будет, если я передумаю? – Гена приободрился и решил уже сегодня довести задуманное до конца, но перед этим, все мутные моменты для себя прояснить.
- В некоторых случаях, кибер-модель возвращается в корпорацию, но чаще оформляется переуступка, то есть, вы трудоустраиваете её по контракту. Для наших кибер-моделей очень много возможностей, в этом вы можете не сомневаться.
- А что с ЕМАИС?
- Вступление через 15 лет, или раньше, но в случае именно вашей заинтересованности, чтобы как можно раньше обеспечить ей все общегражданские полномочия. Давайте, перейдём к следующему, вы озвучили пожелание, чтобы девушка не была актрисой, отсюда мой вопрос: в качестве специалиста какого профиля вы хотели бы видеть принадлежащую вам кибер-модель?
- Я хотел бы, чтобы она была геологом, как и я.
Администратор задумался. Он позвонил, чтобы принесли ещё кофе. Принесли целый кофейник, горячие сандвичи и большой шоколадный бисквит. Гена принялся за угощение, администратор пожелал приятного аппетита и удалился. Где-то полчаса его не было, но затем, он вернулся, присоединился к Гене, налил себе кофе, взял бисквит, и продолжил непринуждённый разговор:
- Я провёл небольшое совещание, видите ли, не так давно, был случай, когда заказчик захотел приобрести девушку, похожую на него, оговорюсь, что это был не космонавт, не геолог, это руководитель высшего звена, но в целом, с такими данными, как у него, он мог бы справиться и с вашей профессией. Такая кибер-модель была выпущена, по понятным причинам, мы не можем представить вам её лично, но есть объёмные изображения её страховой матрицы, и сейчас, нам всё переведут в художественный формат и, если в целом, это окажется тем, что вы ищите, то можно будет обсудить детали, и мы изготовим её, учитывая имеющийся шаблон, через месяц. Конечно, с учётом всех ваших требований.
Допили кофе, и по внутренней связи пришло сообщение, что файлы готовы к просмотру. Администратор включил большой настенный экран. Первыми впечатлениями Батюкова от того, что ему предлагалось, были негативные. Девушка оказалась смуглянкой, похожей на капитана баскетбольной команды, хотя лицо ничего – серьёзная, собранная, сразу видно, что не актриса.
- Я согласен на такой вариант, - заявил он после просмотра: - Не каждая пойдёт в геологи… Эта, и вправду, вполне реалистичная для геологоразведки.
Обсуждение деталей затянулось на целый день. Темнокожий образец Гена забраковал, потому что, ещё ни разу не встречался по работе с коллегой такой экзотической внешности. Лицо пусть такое же, после Лизы, это уже не важно. Дополнительно попросил, чтобы тоже была массажисткой и, обязательно – кулинаркой. Лично для себя внёс добавление, чтобы груди были большие, как дыни, а остальное пусть, как на образце. Будет готовить, сможет работать вместе с ним, если надо, а самое главное – слушаться. Сразу же подписал документы и внёс предоплату. И всё, улетел на терру, домой, чтобы вернуться через месяц за своей новой женщиной, с которой всё будет иначе, он станет умнее, не таким доверчивым, не таким беззаботным. Больше не влюбится. Забудет о Лизе, когда-нибудь женится на живой женщине, но потом.
С этого момента, Гена повеселел. Он решил провести этот месяц на терре, потому что, мотаться туда-сюда было накладно. В Александрию тоже не летал, а вёл постоянные переговоры со своим кораблём, который прибыл в окололунное пространство, и сам занимался подготовкой к их экспедиции. Батюков зарылся в справочники и сидел у Ноэля на терре. Когда Женя возвращалась на выходные, тогда все вместе, и выбирались куда-нибудь. Летали на терры, на Атмос и Атмос-2 – города-основания венерианской энергетики, а про новую кибер-модель не рассказывал. Сказал, что не хочет предвосхищать события, менять что-то поздно, а советоваться незачем. Сантиньяк, и так, и этак пробовал разузнать, но вытянул только то, что повторения Лизы не будет и, что с актрисами, в жизни Батюкова отныне закончено. Хотя, почти каждый вечер, не сговариваясь, они снова смотрели на Лизу-Вольц в этом фильме.
Глава 4. Что произошло на Юпитере, что на Земле…
-1-
На Пацане-8, следовавшем с Земли к Поясу Астероидов, Вася стал пятым пассажиром. Космические корабли класса лайнер, Почтальон-Хороших-Посылок и Доставка-Радости курсировали туда и обратно, имея на борту по две тысячи человек, отправляющихся на Пояс Астероидов на работу, или обратно – в отпуск, но случались непредвиденные обстоятельства, когда кто-то не попадал в общее расписание, и летел неурочно на маленьком корабле. Вася занял последний свободный отсек, Пацан-8 оторвался от причалов Плесецка и взял старт. Все пятеро его пассажиров собрались в общей рубке перед мониторами слежения – провожать Землю, медленно отступающую от них в далёкую бесконечность.
Вася не мог внятно изложить – зачем он собрался на Астероиды, поэтому на ходу придумал, что будет стажироваться по учёту статистики, и это работало – секунду смотрели недоверчиво и теряли интерес к дальнейшим расспросам. Остальные попутчики представились без затей – врач, мед-работник, инженер-конструктор ядерного узла транспортников и геолог. Все уже давно работали на Астероидах, мед-работник Татьяна Васильевна даже жила в Элифере, получается, что уже за Поясом Астероидов, на Юпитере, и растила там нескольких детей и внуков.
- Вы не поверите, но я вам даже завидую! – Улыбнулась она Василию:
- Вы ещё ни разу у нас не были, и увидите всё впервые!
- Мой брат там работал, тоже геологом, - Вася взглянул на Юрия, возможного коллегу Геннадия по геологоразведке: - Он увлекается объёмными проекциями, Пояс Астероидов во всю комнату дома соорудил!
- Тоже из наших, а кто? – Оживился Юрий,
- Геннадий Батюков.
- Конечно, знаю! Мы в смежных бригадах работали. Вот, не повезло бедолаге, извини конечно, но никому не позавидуешь, кто вот так работу теряет. Сам знаешь, наверное…
- Я не знаю, я на Земле на Севере работаю, брата давно не видел. Он, вроде бы, перевёлся с Пояса Астероидов и сейчас на Луне должен быть, если ещё куда-нибудь не улетел, давно уже только об этом и говорит…
- После того, как Батюкова комиссовали, у нас сплошные проверки пошли, по безопасности, по медицине, по психоустойчивости… Сам я не знаю в подробностях, твой это брат или однофамилец, но его точно сняли с профессии. Сдвинулся тот парень, на астероиде, почти что в открытом космосе, скафандр начал снимать… Потом в госпитале долго лежал, потом, его на Землю срочно эвакуировали. Нас всех очень долго трясли из-за этой истории.
- Я тоже об этом слышал, но ваш коллега, больше психически пострадал. Я помню, громкий скандал тогда на Астероидах произошёл, - добавил врач.
- Говорят, что из-за событий на Астероидах у нас заморозили строительство новых городов, - подключилась Татьяна Васильевна:
- Представляете, это наверное единственное место в СС, где такой дефицит жилья! Скоро придётся корабли покупать, чтобы жить, как все люди!
- На Юпитере не получится, вы же сами, лучше всех это должны понимать. По новым городам, решение будет принято, как раз для того, чтобы избежать расселения людей по кораблям…
Вася всегда считал, что фамилия у них редкая, а вот, надо же, однофамилец нашёлся… Разговор у его попутчиков завязался интересный, но было не уловить, о чём, собственно, они говорят. Он посмотрел ещё немного на Землю и пошёл к себе. Всю первую неделю полёта читал в отсеке, встречался со всеми за обедом, а в остальное время, каждый был сам по себе, завтракали и ужинали в разнобой, а когда Земля стала размерами с блюдце, попутчики начали закладываться в гибернацию, о чём всех сразу же оповещал бортовой планшет. Вася остался последним, и ещё несколько дней разговаривал с Пацаном, но тот своё изображение не показывал, отвечал довольно уклончиво, так что, хотя можно было ещё пару недель читать в одиночестве, но появилось опасение, что это не совсем вежливо, поэтому однажды поздним вечером, Вася тоже залез в камеру. Крышка ещё была открыта, а он уже получил инъекцию, и как камера запечатывалась, не уловил…
Проснулся за 48 часов до прибытия, которых из-за полусонного состояния, как бы и вовсе не было, только пришёл в себя – уже пора выходить. Все сошли и, нагруженные багажом, оказались в причальной зоне Учитесь-у-Меня-Пацаны – главного форпоста цивилизации в этих местах. Спутники Батюкова попрощались и разошлись кто куда, а его самого встречал дрон.
Учитесь-у-Меня-Пацаны получил от ЕМАИС необычное поручение – приютить Данайца. Базовый Корпус разворачивался в космосе на сотни километров, главным образом, состоял из производственных платформ, и до этого времени служил для работы и исследований, здесь имелись зоны отдыха, но не было секторов для проживания. Остановка строительства орбитальных городов на Юпитере произошла не вчера, но, лично ему пошла на пользу, так как позволила иначе распределить ресурсы, добываемые на астероидах, и запустить на юпитерианской орбите собственную платформу, класса материк, пока негласно, с кодовым наименованием: Странный-Гостеприимец, Учитесь-у-Меня-Пацаны возводил там жилые кварталы именно в период, когда сам вопрос о целесообразности жизни в пределах газового гиганта завис и на протяжении многих лет оставался открытым. Пояс Астероидов был естественным пределом скоростного ограничения, уже за ним корабли могли разгоняться до субсветовых скоростей, запуская антигравитационные двигатели. Направляясь к Юпитеру, корабль совершал квантовый скачок и, далее – на протяжении полутора или двух а. е. замедлялся. По ряду причин, квантовые перемещения в пределах гелиосферы почти не использовали, так как издержки, зачастую оказывались значительнее преимуществ. Наравне с кораблём, через дезинтеграцию во время квантового скачка проходили и живые организмы, бывшие на борту. По сути, это было преобразование, так как под воздействием антигравитационного ускорения, барионы, то есть соединяющиеся во всё вещества, разъединялись, чтобы квантованно переместившись, вновь вернуться в состояние прежнего взаимодействия. И, человек здесь сталкивался с рядом серьёзных ограничений. Так, в числе прочего, медицинское страхование могло потребовать предварительного удаления родимых пятен, так как после квантового скачка, таковые отметины меняли места расположения, и страховая матрица становилась устаревшей. В каждом отдельном случае, вы могли столкнуться со многими подобными неудобствами, и что самое печальное – претерпевала погрешности информация, и теория подтверждала неизбежность несостыковок. После первого квантового скачка должно было пройти не меньше 30-дней адаптации, прежде чем без риска можно было решиться на следующий. Эксперименты не проводились, но в одном случае у человека исчезли брови, хотя потом отросли, в другом случае – навсегда изменился цвет радужки одного глаза. Дело несколько упрощалось тем, что малые исследовательские группы и исследователи-индивидуалисты крайне редко прибегали к квантовым перемещениям, так как помимо медицинских ограничений, имелись и трудности с точностью векторной локализации такого броска. Это ускорение до сих пор оставалось прерогативой крупных академических и корпоративных исследовательских экспедиций, в которых обе расы сапиенсов задействовались на паритетных началах. Однако, Учитесь-у-Меня-Пацаны, антигравитационное ускорение практиковал, используя автономные корабли без человеческого участия. Люди, от Пояса Астероидов летели к Юпитеру два месяца, а его корабли – несколько дней.
Корней, первое время после собственного обращения к коду соответствия, опасался стать мистиком, так как внутренняя логика Я-концепции в чём-то была безупречной, оставаясь в тоже время вне очерченных пределов мышления. Он оценил скрытую иронию случившегося и вновь вспомнил о тех опасениях, когда получил странное поручение – дать приют Данайцу. Тот высадился на Базовом Корпусе, значит и быть посему, а Странный-Гостеприимец, пока подождёт… Депеша от ЕМАИС содержала и второе необычное требование, а именно: «предоставить возможность совершения индивидуальных экскурсий в открытом космосе…» Кто это написал, и как они это представляют? Разве это океан, куда можно совершать погружения для экскурсий? «Экскурсии в открытом космосе…» - кто, это сочинил? Ясно, что один из руководящей девятки, но кто? Ещё более интересно, что это послание шло в разрез с гуманистической стратегией избегания психогенной опасности юпитерианского сектора, а по векторной локации совпадало… Учитесь-у-Меня-Пацаны мало вникал в специфику данной проблематики, так как всё, что было связано с медициной, которая до сих пор не имела единого теоретического обоснования, не могло претендовать на истинность и являться мерилом надёжности. Сам он был космологом, и в этом гуманитарном вопросе, не имея веских причин действовать, выжидал. Раз сюда, для чего-то прибыл Данаец, надо будет в точности, как просят – приютить его и дать возможность для прогулок в открытом космосе, что бы это не значило…
Василий двинулся за провожатым и оказался в огромном распределительном дворе колодце, часть пассажиров поднималась на лифтовых платформах, часть спускалась, а часть улетала на катер-мобилях по боковым ответвлениям. Дрон привёл его к лифтовой платформе, которая сразу же подняла их на головокружительную высоту – на самый верх. Они сошли на балкон и оказались перед широкой аркой, на которой значилось: «Научный сектор № 44. Добро пожаловать!» Внутри оказалось хорошо и похоже на универ. В глубину вёл коридор, шириною с проспект, с полом в шахматную клетку и коричневыми диванчиками вдоль стен. По обе стороны за прозрачными дверями виднелись лаборатории, везде сновали люди – учёные, техники, лаборанты, все без исключения в белых халатах. Коридорная магистраль пересекалась с другими, не столь значительными, на стенах были таблички-указатели с обозначениями, без названий. Они двигались по прямой и, отмахав значительное расстояние, оказались в большой столовой, аж на три уровня, которую прошли не задерживаясь. За столовой был сделан сад с клумбами, фонтанчиками и большим панорамным окном на прерию, за которым, они свернули и, видимо, пришли куда нужно – в общежитие. На третьем этаже дошли до первой двери, в которой была карточка, по знаку дрона, Вася её вытащил и, таким образом, получил себе комнату. Внутри, дрон, как следует осмотрелся, сказал, что столовая, которую они видели – будет его, научная часть 44 – будет его, чтобы здесь, он уже самостоятельно нашёл зону отдыха учёных и записался там на лекции, на экскурсии, или в сообщества, всё будет бесплатно, но по паролю: «я от Корнея по разнарядке». Так надо отвечать и на все вопросы организационного характера. Следующим пунктом будет у этого Корнея аудиенция, после того, как он сам всюду освоится. Дрон открыл стенную ячейку, и браслет, который там нашёлся, тоже теперь предназначался Василию, и через этот браслет, надо будет снова связаться с ним. Дрон Архип-Важный-14, это – он, и будет его куратором на всё время этого отпуска.
- Вообще то, я не в отпуске, - пробасил Василий,
- А я понял, что в отпуске, - настоял на своём Архип и не стал больше разговаривать, улетел.
Весь день и также, следующий, он ознакомительно слонялся по всему сектору, для входа в соседние сектора, его карточка не подходила, хотя и сектор 44, был достаточно обширным по площади, но насмешка этого робота не забывалась. Что он Гене скажет: «Я был в отпуске на Поясе Астероидов»? Поэтому, он связался с этим самым важным, раз тот его курирует, и сказал, что надо встретиться. Встретились в саду перед столовой, на панораме появилась какая-то новая полупустыня с зеленеющими кустиками и чередою
далёких скал на краю. Вася пришёл первым, поэтому всё, как следует рассмотрел. Люди здесь были нормальные, вполне можно было бы попроситься куда-нибудь лаборантом, но на вопрос – зачем он так далеко подался на заработки, что отвечать? Правду, что прилетел с Земли к самому Юпитеру на поклон? Это звучало так несуразно, что никуда не годилось, а другой, более понятной причины не нашлось, поэтому, правильнее всего было – в доверительное общение не вступать… К разговору с Архипом-14, Вася подготовился и сказал, что раз уж он здесь, то хочет попробовать себя в геологоразведке, где, судя по всему, никаких знаний не требовалось, всё что нужно, ты сверял по приборам.
- Можно устроить, - ответил дрон и добавил, что встречаются завтра
утром у выхода, возле арки.
На этот раз, дрон выбрал совершенно другой маршрут и, сойдя с платформы, они перешли в лифт, где Архип сразу же залез в углубление, а Василию приказал положить руки на поручень, что пригодилось, так как кабина занесла их куда-то в длинные сектора невесомости и, когда они, наконец, вылезли, оказались снова в причальной зоне, но уже совершенно другой. Здесь, как в спортклубе, слева по всей стене шли шкафчики для амуниции, а справа располагался круглый шлюзовой выход. Архип встретился с коллегой, они о чём-то договорились, и одна из вертикальных секций наверху замигала, опустилась в нижний ряд, и на двух держателях, к Василию выдвинулся скафандр. На Ките-Очищающем он кое-чему обучился, и скафандр смог одеть с первой попытки, крепления были почти такими же, хотя не совсем. Архип остался, а Вася через шлюз переместился в следующий отсек, оттуда – ещё в один, и очутился на причальной парковке, где дальней стены уже не было, и незнакомо виднелся выход. Ботинки сами прижимались к поверхности, с обеих сторон были страховочные тросы в виде перил, а впереди – широкий трап-транспортёр. Вася шагнул на его ребристую поверхность и, проехав вниз, понял, что чуть ниже ватерлинии, его дожидается яркий, залитый электрическими огнями глейдер. Внутри было полным-полно космонавтов, Вася неуклюже прошёл в конец, на последний ряд свободных кресел и, когда закрепился – тронулись.
Летели долго, а когда полёт завершился, космонавты-геологи сразу начали выбираться в наружную черноту. Вася оказался замыкающим и тоже вышел в открытый космос. Он выпрыгнул в огороженное пространство, со всех сторон ярко освещённое прожекторами. Поперёк пустоты, задавая горизонтальную поверхность, была натянута сеть. На ней крепились сферические палатки, громоздилось какое-то барахло, а снаружи, по краям этой «гениальной» конструкции стабилизировались генераторы защитного поля. Силовые установки прочно фиксировались в пространстве относительно друг друга, силами собственного взаимодействия, наподобие простой молекулярной решётки и палаточная база сохраняла устойчивость. Вслед за остальными, Вася выпрыгнул из глейдера на эту поверхность. Космонавты-геологи лихо перемещались, мастерски управляя скафандром. Азы этой техники давали в начальной школе, и на первом курсе все студенты снова проходили эту общую космическую подготовку, всё навалилось внезапно, и Вася Батюков не ожидал, что эти упражнения понадобятся. Постепенно, он выровнялся и, следуя за остальными, понёсся живее, умудряясь балансировать между кренами корпуса то вправо, то влево, и почти полными опрокидываниями то назад, то вперёд. Геологи же, державшиеся впереди, не торопились, они умудрялись перемещаться с помощью расслабленных парящих движений и переговаривались, шлем был настроен на приём этой частоты, Вася слышал разговор, но, так как было много собеседников, то он разбирал только отрывки, не ухватывая суть целиком. Вслед за командой, он добрался до гаража транспортников, здесь дожидался ряд мобиль-трансформеров класса сторожевик, недавно выпущенных по заказу джайгурской Горной Академии, и уже признанных одними из лучших. Сторожевик-трансформер имел две пары манипуляторов и мог удерживать, захватывать или держаться; помимо седока, мог транспортировать груз. Астероиды верхней части этого сегмента, в основном представляли базальтовые образования, которые шли прямо в манипуляторы Ловца-Астероидов – перерабатывающей станции, медленно перемещавшейся от Пояса Астероидов к Базовому Корпусу и обратно. Работа в этом секторе имела свою специфику, но натренировавшись управляться со сторожевиком и скафандром, Вася, вполне мог справиться. Бригадир этого подразделения, Саймон Петров-Береговой, узнав о добавлении в отряд стажёра без допуска, не стал возражать, Корнея уважали, и раз, он прислал паренька, значит – зачем-то, может родственник, да мало ли, ещё что… Он остался и проследил, чтобы Василий тоже подобрался к сторожевику-трансформеру.
- Тебя, ведь, Корней прислал? – Спросил он приветливо, когда Вася дотянулся до транспортников.
- Ты, братец, привыкни к скафандру, систему визоров настрой под себя. Здесь, отличнейшие визоры, парень. Я, с Корнеем всю жизнь в одной связке, и если, он прислал тебя без допуска, то и я тоже, во всём тебе помогу, - прогудел он через радиопередатчик.
Вася кивнул:
- А Пояс Астероидов, где? – Задал вопрос, потому что, самих астероидов не было, да и команда геологов, вся разошлась.
- Да, вот они, - бригадир ткнул рукой вниз.
И, Василия чуть повело – они стояли, примагниченные подошвами к сетке, а под нею – разреженной чередой островков безостановочно шли и шли себе камни. Скалистые утёсы, глыбы, величиной с дом и поменьше, плыли, сохраняя распределение по высотам, острые, заметно вращались, будто перекатываясь, а те, что поменьше – скользили, как по незаметному прозрачному льду. Далеко внизу, как будто смотришь с двадцатого этажа мелькали скафандры, светлячками вспыхивали зачем-то лазеры, и вдруг, из-за нависшего над ними глейдера вышло солнце, устремив в эту фрактальную глубь каменного парения, свет, отчего на каменных макушках под ними заплясали жёлтые зайчики, и бездонная взвесь каменных островов окрасилась солнцем.
- Там воздух?! – Поразился Василий,
- Пыль!
Бригадир помог Батюкову по правилам оседлать сторожевика, отчего тот сложил манипуляторы и, как живой, чуть-чуть вздрогнул.
- Будет просвет – и ныряй! – Напутствовал его бригадир.
Мобиль-трансформер приготовился и, точно по заказу, квадрат сетчатой поверхности ушёл в сторону, открывая перед ними стартовое окно. Вася дождался промежутка в каменном потоке и ухнул вниз.
Оказалось, что транспортник тоже ориентируется, потому что, подняв голову, когда они, наконец то, замедлились, Вася увидел, что перенёсся в другую область, как на поляну, притаившуюся между горными склонами, плывущими бок о бок, навстречу солнцу. Глейдер и башни генераторов пропали из виду, и астероиды в окрестностях подросли, выдерживая более значительную дистанцию между собой. Вася наудачу спросил у сторожевика: «может ли тот держаться рядом, двигаясь самостоятельно?» и, получил в ответ: «Да». Тогда, тщательно примерившись, он сел на самую большую и самую ровную поверхность астероида-горушки и спешился, гадая – отчего здесь всё так? Окружавший космос здесь не казался просторным, хотя, вместе с тем, стлался во все стороны до бесконечности… Здесь не было яркого света, не было темноты, здесь не было холодно, не было жарко, здесь никого больше не было и, здесь совсем не было пустоты… Хотя, стоп, в окрестностях, определённо кто-то был – сказал он себе: тысячи геологов бывали здесь раньше и множество людей находится здесь и сейчас, до него доносились отзвуки их выкриков, хотя он и сбавил громкость… Внезапно, он обернулся, как будто, кто-то приближался с той стороны, но никого не было, только над головой соседнего астероида появился Юпитер. Здесь, в этом небе они светили одновременно – жёлто-золотистая звезда Солнце и в другой стороне – матово-оранжеватый Юпитер. Причём, он смотрел на него. Это сбивало с толку, и Василий, хотя не планировал, но всё же вспомнил причину по которой, он временно стал геологом, и мысленно произнёс, что у него недостаток восприимчивости.., и всё… Причём, из всех событий, свалившихся на него за последнее время, самым непонятным оказалось то, что Юпитер его понял, и знал, что и Вася это понял… Здесь произошла маленькая, но пугающая пауза в этом дне. Вася сел и стал смотреть в сторону Солнца, оно было с орех, и продолжало сиять издалека, давая приятное ощущение надёжности, что, хотя всё вокруг и непохоже, но всё-таки, это – дом. Потом, повернулся и к Юпитеру, но того уже не было, новые вплывающие в обзор вершины заняли его место, но его свет всё равно чувствовался, как тёплый и очень нужный в этих краях. На этом, тот первый день в геологоразведке завершился, потому что и Вася, и его сторожевик одновременно получили приказ к возвращению и, по прибытии на базу, выяснили, что как стажёр, Вася работает не полный день, к тому же у всей бригады кроме него, были обеденные пакеты со смесью, чтобы питаться внутри скафандров по трубке, а он возвращался на Базовый Корпус, на том же глейдере, забиравшем смежную бригаду из соседнего сектора. Здесь действовала вахтовая разнарядка, бригады, каждая по своему графику работали почти круглосуточно на объекте из-за оптимальной освещённости и благоприятной метео-обстановки по прогнозам на весь этот период.
Вернувшись в свой 44-й сектор, Вася сперва подкрепился, а потом направился в научную зону отдыха, прямо в лекторий, где в первой же свободной аудитории настроил большую плазменную панель на поиск материалов о Юпитере. Материалов оказалось невероятное множество, он задал фильтрующие параметры, и в первую очередь обратился к излюбленным рубрикам: Занимательный Юпитер и: Юпитер – коллекция необъяснимого. Занимательных и необъяснимых поджареных фактов оказалось тоже слишком много для одного дня, поэтому снова пришлось задействовать фильтры, но то, что уцелело в сухом остатке, он просмотрел дважды. Удивительным оказалось насколько мало до сегодняшнего дня, он знал о Юпитере. К примеру, не знал, что Солнечная включает две внутренних подсистемы – Систему Юпитера и Систему Сатурна, поэтому правильным было говорить – отправился в Систему Юпитера. Также, оказалось, что Система Юпитера, после планеты Земля, занимает 2-е место в СС по наличию кислорода и воды, причём ранее неизвестные состояния воды открыли именно здесь, а потом обнаружили и в Системе Сатурна…
Но, необъяснимые факты о Юпитере были интереснее. Так, в числе прочего, земные журналисты отстаивали версию, что остановка в освоении орбиты газового гиганта произошла по причинам тщательно скрываемым от общественности правительственной верхушкой. Необъяснимыми и таинственными считались факты, что на всех колонизированных спутниках, производственные объекты строились на скрытой от Юпитера стороне, по официальной версии, как из-за зависимости от солнечной энергии, так и из-за сильной радиационной агрессии газового гиганта, что было бы вполне правдоподобно, если бы не имеющийся контраргумент, а именно – город Каллисто, построенный 250 лет назад на Каллисто, причём, именно на стороне, обращённой к Юпитеру. Известно, что через 180 лет после основания, когда население составило 300 тысяч человек, по требованию министерства здравоохранения, его решили закрыть, переселив жителей в более современную Каллисторию, возведённую в рекордные сроки на противоположной стороне. Жителям города Каллисто, помимо лучших жилищных условий, было предложено крупное финансовое начисление, однако, изъявили согласие переехать не более 3-х% населения. На сегодняшний день, после включения агитационной политики, настроенной заинтересовать горожан в переезде, в городе Каллисто проживает 350 тысяч жителей, представителей Хомо Сапиенс, причём, в целях сохранения городских площадей, весь город перешёл в частное корпоративное владение горожан. Это единственный город в СС, принадлежащий жителям, доля частного капитала в котором составляет 100%. Также, в числе необъяснимого и таинственного, было приведено самое крупное в СС частное владение и, соответственно прилагалась информация о самом значительном капитале частного сектора. Журналисты рассказывали, что владельцем самого крупного капитала в СС, является Уильям Пелорус-Оушен, владелец Унитарного Научно Исследовательского Института Океан. Это единственный в СС частный НИИ находится на Европе в Системе Юпитера и расположен на Кристиане – острове искусственного происхождения, с площадью около 30 тыс кв км. Остров является частным владением и полностью закрыт для посещений и для аэрофотосъёмки. Уильям Пелорус-Оушен на правах аренды, владеет 49% площади спутника Юпитера Европы, срок действия договора составляет 999 лет и согласно договору, арендное владение регулярно, раз в 10 лет посещается экспертной комиссией на предмет отсутствия там противозаконных разработок, но в условиях неразглашения и сохранения строгой секретности. Далее, приводился перечень благотворительных фондов, основанных Пелорусом-Оушен, самым богатым жителем СС, ни фотографии которого, ни личных данных в свободном доступе не было… «Что скрывает от нас коррумпированное министерство?» - такая фраза сохранилась после полной фильтрации материалов подборки необъяснимых фактов, после чего Василий решил, что его способности к пониманию будут утрачены, если он продолжит копаться в подобных журналистских расследованиях, и с огромным удовольствием посмотрел полнометражное видовое кино про Юпитер, такое, что и сам Кашалотов точно одобрил бы операторскую работу, потом решил, что начало изучения Юпитера произошло, и отправился спать.
Следующий день пошёл лучше, он вовремя оказался на причалах в геологическом секторе, быстрее влез в скафандр и, хотя, место в глейдере опять занял в последнюю очередь, но никакой задержки не произошло. Вчерашний бригадир, Саймон, приветственно помахал ему со своего первого места, когда он направлялся на свободные места в самый конец, и больше уже не подходил. Управление скафандром и езда на мобиле сторожевике, всё пошло уверенней, единственное, что он упустил из виду – где получать обеденные пакеты, поэтому, остался без обеда, но не улетел со смежниками, остался путешествовать по астероидам до вечера, как и все. Несколько раз получалось прямо в упор увидеть Юпитер перед собой, его свет как будто бы слегка согревал, хотя понятно, что этого не было, к тому же через скафандр, но тёплое чувство присутствовало, а самым большим открытием того дня стала визор-система геологического снаряжения, о которой в первый день он забыл, а сейчас, хотя и не с утра, но всё же, вспомнил.
Визоры, то есть обзорная система скафандра, позволяла настроить видение в любом режиме – в инфракрасном, в спектре рентгеновского излучения, в ультрафиолете, в дискретном наложении, в высокочастотном режиме и так далее, по всему списку, и ещё в режиме увеличения. Система сама настраивала фокусировку, включая дополнительную проработку близких объектов, а удалённые, ты видел, как в телескоп. Получалось, что, меняя режимы восприятия, ты собирал вокруг себя другой мир, или с помощью зрения переносился в другую вселенную, проще говоря, инженеры оптики доросли до настоящих чудес. Геологи, наверняка, чаще всего использовали здесь макровидение. Вася попробовал, и кремниевая почти что ровная поверхность под ним, превратилась в грандиозный скалистый распад, с шелушистыми прожекторными вкраплениями, можно было пойти и ещё глубже – в раскрывающиеся дебри молекулярной архитектоники, а Василий настроил для себя телескопическое увеличение на Юпитер, на нём стали видны полосы течений и обозначилась, ни на миг не затихающая, подвижность. Вдвоём с трансформером, они вынырнули из области астероидного скопления и болтались в огромнейшем промежутке. Астероидные глыбы плыли себе вверху и внизу, непонятное образование виднелось справа, а их базы с маяками прожекторами отсюда было не видно.
- А где наши?! – Встревожился Батюков.
На корпусе сторожевика обозначилась зелёная стрелка:
- Просьба занять рабочее положение, - отозвался сторожевик.
Вася залез на мобиль и тот, проверив фиксирующий захват, неожиданно проделал кульбит, они плавно нырнули под одинокий астероид – гигант, метров 20-ти в поперечнике, обзор дважды перевернулся, и далеко, но прямо по курсу обозначились яркие огни базового лагеря геологоразведки.
- Здорово у тебя с ориентированием! – Оценил Василий: - Что то, мы оторвались, поехали вернёмся! – Он направил сторожевика к группе из нескольких астероидов, похожих на развалины, поближе к базовому расположению и, подлетев, закрепился манипуляторами трансформера за края, получив удобную площадку и надёжность своего положения. Вася устроился и снова настроил телескопическое приближение на Юпитер. Василий уже знал, что именно он увидит, но всё равно не был готов к тому, что на этот раз его понесёт сквозь пространство, через скафандр, он начал чувствовать притяжение. Юпитер притягивался к нему, или наоборот, его, как более лёгкого, вихрящаяся планета сама затягивала.
- Что не так с твоей оболочкой? Почему не ведут строительство на спутниках, на лицевой стороне? – Спросил Вася, когда Юпитер приблизился как раз настолько, чтобы услышать.
- Это со мной не так? – Переспросила газовая планета: - Это разве я явился досаждать тебе любопытством?
- Ну, дай хотя бы маленькую зацепку! – Вася знал, что говорит не то, и хотел как-нибудь вырулить на главное, но плохо понимал, как…
- Да, на самом деле, это я прилетел сюда с поручением…
Юпитер по-прежнему приближался, но больше не отвечал.
- Да, не с поручением. Я прилетел к тебе с просьбой… Выяснилось, что я не всё понимаю. Был случай, когда другие смогли разобрать что-то важное, а я – совсем ничего… Поэтому, я и прилетел.
- А, как я тебе помогу? Может, ты зря прилетел.
- А может, и нет…
- А может, и нет.
И, тут, Вася увидел свою ошибку. Зачем он просит помощи у планеты, когда ни разу не пробовал помочь себе сам…
- Чтобы что-то почувствовать, надо чувствовать всё, - сказал Юпитер.
В этом месте что-то начало проясняться и Вася вроде бы, понял…
- Я помогу, - решил вдруг Юпитер.
Затем, он очень внимательно посмотрел на Василия, оценивая разделяющую их дальность, словно прицеливался. Потом, собрал внутри себя силу, или какие-то импульсы, и метнул это к Василию, как будто спустил курок. Вася хотел сказать: «подожди…» или ещё что-нибудь, а может быть, даже пригнуться, но не успел, так как через секунду его блестящая цельность, то, что он считал самим собой и своим личным характером, оказалась переливами на стенках мыльного пузыря, а от ракеты, выпущенной Юпитером, пузырь лопнул и то, беззащитное, что сидело внутри – стало внешним. Крепкий защитный кожух распался. Собственное «Я» начало пропадать, окружающее заливалось через пролом в грудной клетке и через лоб, а тот, кто всегда держал оборону отдельности – был разбит, наполовину продолжал испаряться, наполовину трещал по швам. На самом деле, он умер, хотя, как раз сейчас начал видеть, потому что всё окружающее, теперь, спокойно заходило во внутрь. Каждая секунда отличалась от следующей и предыдущей, они шли дискретно, как кванты или как капсулы. Каждый квант времени держался своего места в едином знании скреплённый веществом счастья. Счастье было само по себе, но вместе с этим, являлось основным материалом галактики. А знание и полная суть бытия лезли из тишины между самых малых слагаемых происходящего, из самого времени, из самого пространства, и во всём была полная картина всего… То, как он сумел объяснить для себя произошедшее, было отчасти правильно, но если начистоту, то для этого понимания совершенно не было слов…
Вася убрал увеличение и пересел на мобиль сторожевик. Их отнесло в сторону от базы с прожекторами, он забыл про время, и уже давно надо было вернуться. Мобиль сторожевик полетел, как метеорит, подныривая, обгоняя, подрезая астероиды, попадавшиеся на пути и, если бы они неслись так над городом, то ветер свистел бы в ушах, и слёзы выжимались от встречного воздушного сопротивления, а здесь, ты в скафандре и то, что внутри – это и есть твоё всё. Вспомнил, что с самого утра носится здесь без еды, но это были мелочи, которые только и делали, что отвлекали… Сейчас нужно было остановиться, чтобы шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, как следует, всё осознать, и побыть в тишине со всем тем, что произошло, но, прижимаясь к трансформеру, он летел и летел, не обращая внимания ни на что. Начало клонить в сон, и по правде, Вася знал, что держится только до глейдера. Стало холодно, что-то было не в порядке, но ещё раньше об этом узнал мобиль сторожевик. В рабочем положении, когда скафандр прилегал к корпусу транспортника, тот считывал его показатели, но сигнализировать об опасности до наступления критического состояния было незачем, так как большинство скафандров несли запасные аккумуляторы и баллоны с дыхательной смесью. Транспортник констатировал у человека перерасход ресурсов и ждал, когда тот переключит подачу на запасной или аварийный комплект.
Рабочая подготовка скафандров осуществлялась в автоматическом режиме в причальных отсеках геологического сектора, но только в рабочих ячейках, под расчёт с бригадным составом, заступающим на вахту. Скафандры верхнего яруса числились запасными и автоматическое пополнение ресурсов защиты и жизнеобеспечения во всех верхних ячейках не было включено. Любой специалист, одевая скафандр перед рабочей сменой, по требованиям безопасности в первую очередь проверял уровни заряда аккумулятора и дыхательно-кислородного ресурса. Если датчик указывал нижнюю отметку, то выход в открытую зону был возможен, но запрещён по правилам безопасности. Геологи могли подзарядиться на глейдере, и вообще в общей массе, это были ухари, не особо следящие за правилами ОБЖ, но с опытом работы в открытом космосе приходило чутьё на эти вещи, они, хотя и не задумывались, но на необдуманный риск не шли. Только с Василием могла случиться эта катастрофа. Петров-Береговой счёл, что парнишка, присланный Корнеем по разнарядке, отбыл ещё в обед со смежниками, поэтому про него и не вспомнили. Уровень средств жизнеобеспечения упал ниже критической отметки и сторожевик подал сигнал о помощи. Кроме того, он попытался запитать скафандр напрямик через свою энергосистему, но не смог. Он успел доставить представителя Хомо Сапиенс, бывшего у него под защитой, на перевалочную базу геологоразведки, но там было пусто – глейдер ушёл домой, смежники работали совсем в другом секторе. Они опоздали. Хуже всего было то, что радиационная защита скафандра обеспечивалась прослойкой с непрерывной генерацией встречного воздействия, и для «натяжения» этой противорадиационной активности, тоже требовалась энергия. Все системы скафандра получали питание от единого центра обеспечения, который на данный момент вошёл в режим энергосбережения на последних 5%. Сторожевик доставил Василия в полусферу медицинской палатки, где было чуть безопаснее, чем в открытой зоне, хотя температура держалась такая же, как снаружи, в районе 1K, и послал SOS на Базовый Корпус. Учитесь-у-Меня-Пацаны, как Разум и капитан корабля должен услышать первым, о том, что меньше, чем в полумиллионе км от борта, у него почти погиб человек.
Однако, Учитесь-у-Меня-Пацаны, уже третий день этого ждал. Узнав от дрона А-В-14 о намерении Батюкова младшего или Данайца, присоединиться к геологоразведке, он в тот же день организовал дополнительную службу спасения, в составе которой сразу два медицинских глейдера начали патрулировать этот сектор. Когда поступил сигнал о помощи, Спасатель-12 оказался ближе, и через 24 минуты Василий оказался в реанимации. Учитесь-у-Меня-Пацаны рассматривал несколько вариантов последующих мероприятий и, убедившись, что спасение произошло, не стал колебаться. Он сразу направил Спасателя-12 с Батюковым в кабине реанимации, на борт Пацана-96. Одновременно со спасательным глейдером, на борт поднялись аватар Корней-Шагающие-Ботинки и робот Бобби-Адам-Руано, замечательный врач и хомопсихолог, после чего Пацан-96 взял старт к новой материковой платформе.
Странный-Гостеприимец представлял собой орбитальную платформу городского типа и продолжал строиться. Жилая часть в форме линзы имела два яруса, в нижнем находился агропромышленный сектор, а в верхнем, обращённом к Юпитеру, расположился уже готовый к заселению город. В целом, для наблюдателей из космоса, платформа напоминала цветок, кроме сфероидной части, имелись ещё изогнутый «стебель» и «листья» - так выглядели производственные площади, комплекс энергетических батарей и обширные научно-экспериментальные сектора. Гостеприимец двигался по собственной траектории, не зависящей от суточного обращения Юпитера, и по замыслу инженеров, жители могли наблюдать Юпитер, Солнце, и даже ряд естественных спутников планеты-гиганта, проходящих внизу по меньшим радиусам.
Василий вылез из камеры гибернации, пытаясь припомнить, каким образом, он в ней оказался, прошёл через всю комнату и уставился в окно, на небо, где размашисто плыли прозрачные стада облаков. Небо было раскрашено закатными красками, и постепенно стало доходить, что это – не небо. То есть, небо, но не на Земле. Перед ним был Юпитер. Он вернулся к камере гибернации, медленно прошёлся обратно, Юпитер как-то повредил его, хотя это не точно, но то, что – изменил, это факт… Вдобавок, перетащил от Пояса Астероидов на себя… Или, он умер и то, что сейчас – это посмертие… Древние, все как один, верили в такие события… Вася Батюков в прошлом обязательно довёл бы цепочку этих философских раздумий до логического завершения, но того персонажа не было. Василий нашёл в стенной ячейке свою одежду, переоделся из медицинской распашонки и вышел из медицинского отсека.
Он оказался в широком больничном холле, из которого попал в коридор, затем в стеклянную галерею, через окна которой был виден парк, раскинувшийся внизу. Вася спустился по лестнице, нашёл лифты и поехал вниз. Госпиталь, в палате которого он очутился, располагался посреди парка из можжевельников, где деревья и кусты разных пород все принадлежали к одному виду хвойных и росли совершенно по-разному, в виде сходных на вид компактных объёмов зелени. Местность повышалась, и он направился к возвышенности. Проще было вернуться в больницу и рассмотреть окрестности с высоты, но в парке, под открытым небом было приятнее. Небо ограничивалось плывущей в вышине бескрайней поверхностью Юпитера, выглядело фантастически, и было непонятно, на что лучше смотреть – по сторонам, или наверх, на эту многообразную и многооблачную необъятность. В парке по сторонам, на равном расстоянии друг от друга, может быть с километр, тянулись вверх зеркальные жилые высотки – здания в виде круглых колонн, разделённые на секции жилых отсеков, наверху оканчивающиеся плоскими дисками верхних этажей, довольно значительными по площади. Вася шёл по парку, в котором, кроме него не было ни души. Можжевеловая густота прореживалась широкими полянами с подушками из меленьких пахучих цветочков. Растительность, без сомнений, была скомпонована выдающимися ландшафтниками, и где-то, наверняка должны быть и открытые водохранилища, так как по общим правилам внеземного адаптивного жизнеустройства, человек, сохраняя жизнеспособность и высокие показатели продуктивности, мог жить только в окружении «четырёх элементов», и стоило любому из них оказаться в дефиците, как это тут же вело к ухудшению здоровья, как представителей вида Хомо Сапиенс, так и представителей всех остальных видов земной фауны. Условный элемент земли должен быть представлен растениями, воды – наличием открытых водоёмов, воздух – понятно, и огонь – тоже; обычно, огонь ассоциировался с освещением, но в жилище каждого человека часто имелись хотя бы самые маленькие источники естественного огня, обычно – декоративный подогрев воды на кухне, или огненные светильники для украшения интерьера. На Ките-Очищающем огня не было, и Кашалотов попросил Лето устроить имитацию очага в кают-компании, где так здорово было собираться по вечерам… Вася так давно не был на Земле, что сразу всё вспомнилось, стоило оказаться в похожем месте. К тому же, здесь ощущалась совсем земная обстоятельность и надёжность. Юпитер наверху не спеша поворачивался, очень медленно, как самые неторопливые облака на Земле, еле заметно, но его движение чувствовалось, и всё вместе – было сказочно хорошо. Дышалось легко, дух хвойников ободряюще впитывался в организм, хотелось шагать и шагать… Парковая дорожка привела его к округлой возвышенности – холму, поросшему густой короткой растительностью, разбивавшейся шапками цветущих кустов и вдруг, из-за вершины холма вышли два интела, первые сапиенсы, встретившиеся ему в этом месте. Василий ускорился и через несколько минут, путники приблизились. Перед ним стоял ретро-робот в компании высокого полупрозрачного андроида-призрака, самого странного из всех интелов, когда-либо встречавшихся ему за всю жизнь. Ретро-робот, как у них водится, ростом был пониже среднего, а призрачный андроид – наоборот, был высоким и смотрел на Василия сверху вниз.
- Здравствуйте! – Поздоровался он с интелами,
- Здравствуйте! Мы, как раз – к вам! Мы – представители Базового Корпуса, я – аватар, Корней, а это – Бобби-Адам-Руано, хомопсихолог, ваш лечащий врач, - представились интелы.
- Очень приятно! – Вася слегка поклонился и пожал им руки, причём, пожатие Корнея, ввиду его малой плотности, на удивление, оказалось весьма значительным,
- А где это мы? – Спросил он, когда официальная часть закончилась.
- Мы приглашаем вас в столовую, на скромный обед в честь вашего прибытия, и по дороге всё разъясним, времени хватит, - улыбнулся Корней и указал Васе в сторону госпиталя, откуда он вышел.
Вася развернулся, и все втроём, в темпе неторопливой прогулки, они двинулись обратно под горку.
- Вас решили разместить разместить при больнице, хотя…
- Хотя, я не болен, - договорил за него Вася.
- Осмелюсь вам не поверить, - снова улыбнулся ему аватар.
Его обувь была настоящей, а поступь – почти громыхающей, шаги Василия были в пять раз тише, а Бобби-Адам имел ступни, но катился на роликах с тихим шуршанием, таким же, как у колёсников на Земле. На голове, у полупрозрачного аватара была шляпа, настоящая, под стать обуви, видимо этот комплект, и создавал его живую и весьма убедительную проекцию.
- Я вышел из гибернации, но как я в ней оказался?
- В гибернацию вас поместили потом, а перед этим, вас реанимировали и почти сутки вы пробыли в реанимации, - рассказал аватар:
- Побудительная природа ваших поступков, из-за которых вы оказались под контролем у службы спасения, нам интересна до крайности. Отсюда, и закономерный результат, что до полного выздоровления вы будете находиться в госпитале, под наблюдением личного врача.
- Врача психолога? – Уточнил Василий,
- Именно так, - подтвердил Корней.
- Я полностью в вашем распоряжении, - выступил вперёд Бобби-Адам.
- Мы находимся на орбите Юпитера, что, на мой взгляд, вполне очевидно! – Указал на небо Корней: - Это наш новый город, экспериментальная городская платформа. Город ещё не открыт, имени у него пока нет, но в целом, это – Странный-Гостеприимец, новая строящаяся орбитальная станция, платформа класса материк, - рассказал аватар: - Если есть вопросы, то спрашивайте, потом будет ваша очередь отвечать, а у нас вопросов к вам очень много. Ну, вот, мы и пришли…
Они подошли к зданию госпиталя, и Корней направил Василия в другие двери, в столовую. Столовая, устроенная, как кафе-сквер, располагалась в павильоне, столики стояли на траве под прозрачной крышей, а на возвышении в глубине, находилась кухня с открытой раздачей. Сейчас там стояли три тарелки под блестящими крышками, видимо, еда для него. Интелы остались снаружи, сели на скамью любоваться Юпитером, а Вася перенёс тарелки за стол. В глубокой миске был овощной суп, потом шёл плов, потом – творожная запеканка и компот, был ещё хлеб, точно также готовили и в универе, так что, в этом вопросе, с Земли, можно было и не улетать… Перекусив, он вернулся к хозяевам, и все вместе, они снова выдвинулись на прогулку.
- Значит, то, что пишут о прекращении строительства новых городов на Юпитере – не правда? – Вася вернулся к интересующим его вопросам,
- Строительство действительно остановлено, но об этом городе пока не известно. Учитесь-у-Меня-Пацаны в индивидуальном порядке пошёл на этот эксперимент. Если, по гуманистическим соображениям, людям не разрешат здесь поселиться, тогда, здесь будет первый город для представителей Интел Сапиенс, но мы всё же надеемся, что этого не произойдёт… - задумчиво ответил аватар.
- А, что там за история с Каллисто? Зачем потребовалось переселять жителей? Может, расскажете? Или, у вас и вправду, здесь всё сплошь засекречено?
- Пристальное внимание к Каллисто началось с того, что 70 лет назад, рядовой социологический опрос выявил крайне незаурядные результаты. Проведнное там анкетирование было направлено на выявление интереса разных групп общественности к различным областям научного знания. На ряд вопросов, связанных с тем, какой вид посмертия выделяется, как наиболее предпочтительный, и в какой обстановке, хотели бы окончить свою жизнедеятельность, более 90% населения ответили нестандартно…
- Постойте, а к чему такие вопросы? – растерялся Василий: - Вопросы о том, каким образом, человек хотел бы умереть?!!
- Это обычные вопросы, которые никогда не встречают никаких затруднений, например, среди ответов, чаще встречаются два варианта: человек предпочёл бы провести последние часы в окружении своих близких, друзей и правнуков, либо же – оказаться в клинике с новейшим оборудованием… Ответы второго типа свидетельствуют о том, что жители заинтересованы в развитии мед-технологий и здравоохранительной био-инженерии, тогда и продвижение этих направлений в данном городе будет успешным. Далее, ряд вопросов посвящённых вариантам посмертия, предполагает выявление интереса к переносу сознания в виртуальность, хотя экспериментальным путём, успех таких операций до сих пор не подтверждён, тем не менее, множество людей заявляют о намерении сохранить параметры своей личности в цифровом формате. В этой области есть разные варианты, и то, что вам в силу юного возраста кажется несообразным, люди старшего поколения встречают с большим интересом… Кроме того, вопрос избавления человечества от необходимости умирания, числится среди наиболее актуальных для нашей цивилизации и его разрешение позволит нам двигаться дальше с повышенной творческой продуктивностью, именно молодёжь, часто закладывает новые неожиданные повороты научной мысли. Так вот, на типичные вопросы, по теме самого общего жизнеустройства, социологическая служба Каллисто получила ответы горожан, сходные между собой, однако, ни на одной из планет, ни в одном из поселений СС, подобные ответы до сих пор не фиксировались. Практически все жители города Каллисто, не зависимо друг от друга, сообщили о том, что завершение жизненного пути надеются встретить перед лицом Юпитера, для того, чтобы в качестве освобождённого сознания или души, соединиться с планетой гигантом. Именно так, не больше и не меньше. Тогда эти результаты засекретили, приступили к расследованию и начали спешно возводить Каллисторию. Однако, нестандартная ситуация в Каллисто пошла по нарастающей, и в этом городе, единственном месте в СС был зафиксирован всплеск религиозности. Там возникло общество юпитеропоклонников и был воздвигнут храм для отправления этого культа. Причём, инженеры, сотрудники исследовательской лаборатории, занятой выявлением причин юпитерианской аномалии, совершив ряд открытий, переметнулись в стан религиозников и изготовили оборудование для этого храма. Такие вот вероотступники от науки. Будь вы, на месте руководителей этого муниципалитета, возможно, тоже попытались бы переселить оттуда людей…
- А что за оборудование? – удивился Василий – на философском факультете изучали деятельность религиозников, но в прошлом никакое оборудование не использовалось.
- Сперва начались полномасштабные исследования химии воздуха, спектральный анализ световых потоков, качества преломления, изучали всё, что могли, и удалось выявить вероятную причину таких идеологических отклонений. Именно на Каллисто открыли допаминовое излучение. Обнаружили, что часть фотонов, сталкиваясь с магнитным полем газового гиганта, преобразуется в волны допаминового излучения. Возникла теория, что dp-частицы способны вступать во взаимодействие с некоторым видом нейтрино, многие учёные на сегодняшний день продолжают исследования dp-взаимодействий, но самое главное в том, что было доказано их влияние на организм человека. В одном из НИИ изготовили опытное устройство для выделения dp-частиц в лаборатории, а затем, инженеры наукоотступники установили такое же оборудование под куполом построенного в Каллисто храма Юпитера, что и сказалось в полном отказе жителей покидать пределы этого города. Если под воздействием dp-излучения, человек испытывает воодушевление, чувствует радость, побеждает хронические болезни, открывает в себе творческое начало, то в храме Юпитера на Каллисто, люди впадают в эйфорию и теряют связи с реальностью.
Ваш брат, между прочим, работая на Астероидах, то есть гораздо дальше от Юпитера, чем Каллисто, находясь под условной защитой полевой лаборатории, снял шлем и, получив радиационное поражение, математически обосновал появление кротовых нор между пространственными кластерами… Он обнародовал вычисления, достаточно сложные для геолога, не имеющего научной степени в области математики. Напрашивается вывод, что вы прибыли с очевидными намерениями повторить его достижение… Между тем, в ходе тех же исследований, начавшихся на Каллисто, стало известно, что самым сильным источником допаминового излучения является Солнце и, учитывая то, что планета Земля также обладает сильным магнитным полем, нетрудно догадаться, что проникновение dp-излучения в земную атмосферу, гораздо интенсивнее, нежели под защитный купол Каллисто. К слову сказать, этот факт объяснил и первоначальное нежелание человечества покидать пределы материнской планеты; цивилизация СС нуждалась в ИИ, чтобы вырваться за пределы «допаминового притяжения». Учёные, как на Земле, так и здесь, в Системе Юпитера работают над прояснением полной картины dp-взаимодействий, и вы, Василий Петрович, сможете помочь, если расскажете, зачем вам понадобилось совершать экскурсии в открытом космосе, причём, именно в наших местах. Так что, теперь наш черёд задавать вопросы: зачем же вы сюда прилетели? – Корней-Шагающие-Ботинки вышел вперёд и, развернувшись к Батюкову, вперился в него взглядом:
- Скажите, что привело вас к нам, на Пояс Астероидов?
- Мне даже стыдно, за то, что я ничего об этом не знал. Брат не вдавался в подробности, а я был уверен, что его наградили за геологоразведку…
Вася почувствовал, что краснеет:
- Я прилетел сюда совсем не за этим, не за отрывом от реальности, не за орденом, не за радостной подпиткой… Мои друзья так спланировали, что в некотором смысле, я пришёл за поддержкой… Если, я расскажу всё, как есть, то буду очень глупо выглядеть… Хотя, какая разница… - прибавил он про себя.
- Не страшно, ведь вы – человек. Я прошу, чтобы вы поведали обо всём, именно, как есть, - попросил аватар.
- Если возникнут сложности с пониманием, у нас хватит времени, чтобы во всём разобраться, и нам никто не помешает, - вставил свои слова ретро-робот.
- Всё началось с того, что я получил приглашение на встречу с пришельцем не из СС. Там собралось человек 50, и я оказался единственным, до кого, что называется – не дошло… Надо было на чём-то сосредоточиться, но я вообще ничего не понял. Меня привела девушка, она, хоть и не состояла в том обществе, но с ходу разобралась во всём, что там было. В конце этой встречи, пришелец дал мне совет – лететь в зону юпитерианского влияния. Потом, уже в Баренцевом море, мои друзья за моей спиной всё устроили, мне было сказано – держать в голове свою проблему – недостаточность восприятия, как это сформулировал тот пришелец, а дальше – всё, планета Юпитер сама должна будет мне помочь.
- С учётом того, что я получил просьбу из ЕМАИС относительно вашего прибытия, то мне сложно опровергнуть вашу аргументацию…
Корней-Шагающие-Ботинки задумался, а робот Бобби-Руано вдруг включил детскую песенку. Послышался бодрый мотив и слова, которые Вася прекрасно помнил из детства.
- Детский сад какой-то! – Вздохнул аватар: - Хорошо, допустим, вы – не при чём, и друзья, состоящие в ЕМАИС, выслали вас сюда бандеролью, предположим, всё так и есть, тогда, попробуйте рассказать, но не бессвязно, о том, что произошло с вами здесь, и насколько замысел ваших друзей оказался успешен, или же – нет, и лететь не стоило.
- Оказался успешен. Но, я не успел ещё свыкнуться, не очень понял, кроме того, что Юпитер что-то сделал, чтобы меня изменить, и это случилось. Какое-то время из-за гибернации выпало, и я чувствую, что всё это со мной произошло только что… Поэтому, пока трудно разложить всё по полочкам…
Вася понял, что никак не выходит рассказывать не бессвязно, но связи с тем Васей, которым он был недавно, были почти что порваны, и приходилось учиться жить заново, когда все окружающие понятны тебе изнутри…
- Теперь, я начал гораздо лучше всё понимать, как будто бы получил для этого новый способ. К примеру, я вижу, что вы на самом деле очень далеки от людей, вы заняты наукой, тем, что связано с огромными расстояниями, может быть соотношения между центрами галактик вам интересны… А вы, - Вася повернулся к Бобби-Адаму:
- Напротив, вы должно быть необычайно тесно связаны с людьми, возможно, что вы – воспитатель у дошкольников, и то, что вы – ретро-робот, это вы сами так выбрали, а до этого были в другом корпусе… Мне трудно обобщать, но раньше, я вряд ли смог это почувствовать. Или вот, в первый день после выхода в космос с геологами, я нашёл фильм о загадочных событиях на Юпитере. Там было про Каллисто, про секретные данные, и про Европу, говорилось, что самый богатый человек в мире основал там научную станцию и построил огромный остров, и там тоже всё засекречено… Мне не у кого было узнавать, но сейчас, я откуда-то знаю, что это – выдумка, нет такого человека, Джек Пелорус – это имя из истории, а на Европе, совершенно точно работают учёные и стараются оградить эти исследования от любопытных, потому что, там очень интересная и опасная работа должна быть. Я просто это почувствовал.
- Вы упомянули, что получили новый способ. Это определённый мыслительный приём? Остановка мысли, метод сосредоточения? Можете рассказать? – попросил аватар.
- Скорее, Юпитер убрал у меня что-то, выпали какие-то загораживающие структуры. Я теперь, как черепаха без панциря, представляете, насколько бы у неё возросло понимание?! – Батюков рассмеялся из-за точности своего сравнения.
- Что же, здесь есть над чем поразмыслить, - кивнул шляпой андроид:
- Пока, вы останетесь нашим гостем. Бобби, как врач, за вами понаблюдает и, если я правильно понимаю, то больше, вас здесь ничего не удерживает? Если так, то я подыщу способ отправить вас на Землю. Кстати, что за друзья у вас в ЕМАИС?
- Пётр Кашалотов! И ещё, Андрей Кормчий, но Андрей, это – человек.
- Хорошо. А насчёт Европы и острова Кристиан, то – всё верно. Там НИИ, и такие проблемы сознания расковыряли, что ваша черепаха без панциря – просто цветочки! Бобби, может вам рассказать, у него жена там работала… А, я – прощаюсь, приятно было познакомиться, Василий Петрович! Пете-Кашалотову большой привет от меня! Пока вы здесь, связь будем держать через Бобби, - Корней приподнял шляпу и тут же исчез.
Проекция выключилась. Шляпа, каким-то образом, затянула в себя ботинки, убрала поля, трансформировалась в дрона и устремилась к госпиталю, а Вася, от неожиданности, ещё долго не мог отвести глаз от направления, в котором она скрылась из виду.
- Там транспортный узел, - пояснил Бобби-Адам.
Они стояли на зелёном пригорке. Юпитер над головой заметно изменил положение, открывая новую реку голубого течения, а далеко – у самого горизонта садилось солнце.
- Какой удивительный интел! – Отметил Вася.
- Да! И, ему нравится удивлять! – Подтвердил Бобби:
- Вы верно угадали его интересы, он – космолог, изучает законы зарождения и развития галактик.
- А ваша жена на этом засекреченном острове? Надо же! А я всегда думал, что интелы не женятся!
- Да, нет, всё правильно… Я – вдовец, но почти всю жизнь прожил в браке. Был андроидом, и когда жена умерла, сменил модификацию… Тогда столько навалилось, хотя она долго болела и, можно сказать, что мы смогли подготовиться, но, когда это произошло, я думал тоже прекратить существование… Но, вместо этого – сменил модификацию.
- Очень сочувствую… - Василий опечалился, что влез в личные обстоятельства и заставил Бобби-Адама переживать.
- Мы встретились, когда её сыну Жаку-Луи было 3 года, а Лили – только шесть месяцев. Потом, родилось пять внуков и вот, уже 11 правнуков, и моя внешность очень хороша для занятий с детьми, так что, про меня вы тоже угадали! Я возник на Венере, как кибер-модель мужского типа. Аннет, моя будущая жена потеряла своего первого мужа ещё до рождения Лили, и сразу решила, что такого, как Луи-Адам Руано, ей больше не встретить… Такова предыстория нашего знакомства… Мы вместе прожили 155 лет. Мне приходилось корректировать внешние параметры, чтобы стареть вместе с ней, и почти 20 лет, как я живу в этом корпусе. От прежнего, оставил только ладони… - Бобби-Адам показал Василию свою ладонь.
Ладони ретро-робота, скрытые тыльной стороной из полимера, оказались похожими на человеческие, только крупнее и с гораздо более широкими и выступающими подушками пальцев.
- Не хотел полностью терять чувствительность. Первые несколько лет, я много учился, постоянно наращивая восприимчивость, в результате – очень счастливая жизнь, но, и страшно короткая…
- Сочувствую, но вам можно позавидовать, - Василий взял Бобби за руку:
- Значит, вы до сих пор живёте в гуще людей?
- Да. Лили стала марсианкой. Вышла замуж и живёт в Саванне, Жак-Луи тоже там, но часть внуков – на Ганимеде, и я сейчас занят в нескольких проектах в Системе Юпитера. Раз, Корней дал добро, а он пользуется большим авторитетом в наших местах, то я расскажу… Как ваш врач, я заинтересован в том, чтобы между нами возникла непринуждённость, к тому же, когда я вдали от детей, мне не хватает вашей человеческой особенности – разговаривать обо всём. В цифровом обществе, мы обмениваемся файлами на радиочастоте. Привычка много говорить, вначале кажется пустым времяпрепровождением, но потом, начинаешь различать оттенки смыслов, вникать в нюансы эмоционального общения, и мне стало трудно обходиться без этого… Так что, я – наверное, единственный на Юпитере интел, имеющий пра-пра-правнуков! – Бобби-Адам улыбнулся и у него на груди загорелся розовый символ солнышка:
- Младшим правнукам по 40 лет, они на Ганимеде, и у обоих в семьях есть малыши! Но, меня страшно тревожит младший – Ксавье, он подал заявление о переводе на Европу, и я места себе не нахожу… Луи-Адам Руано, первый муж моей покойной жены, тоже работал там. Аннет, после рождения Лили, пробыла на Кристиане около месяца, чтобы передать дела другому сотруднику, после чего улетела и больше не возвращалась. Получила новую специальность, много лет мы прожили в Сезарии на Венере, потом перебрались на Марс, но внуки разлетелись, и сразу двое стали работать здесь.
Вася и Бобби-Адам за разговором, подошли к выходу из можжевелового парка и остановились у невысокой зелёной изгороди.
- Город готов к открытию и, если вы не устали, мы можем прогуляться к центру, дойти до водопадных площадок. Это – новое слово во внеземной архитектуре! Хотя, и не близко… - Предложил Бобби-Адам, на что Вася немедленно согласился и, глазея по сторонам, они двинулись дальше, шагая по новеньким улицам, и только что отделанным тротуарам с большими подушками газонов и цветочными клумбами.
- Вы должны радоваться, что не сидите на одном месте и можете быть рядом, чтобы помочь, - Вася вернулся к рассказу Бобби.
- Я был бы очень рад сидеть на месте, жить рядом с дочерью, но прибыл сюда, и не для того, чтобы помочь, а наоборот – каким-то образом, помешать, но – не получилось…
Бобби замолчал, но включил тихую музыку, послышалась какая-то красивая, но грустная, и даже тревожная тема.
- Лили – композитор, это – Памятная прелюдия, одно из моих самых любимых произведений. Вы не против того, что я звучу?
- Совсем нет, это мне нравится, но такая печальная мелодия… Расскажите, что у вас произошло! Что не получилось? Во что вы хотели вмешаться?
Слушая эту музыку, видя, как вдруг опечалился Бобби-Адам, Вася решил во что бы ни стало, обязательно, обо всём его расспросить.
- Моя жена давала подписку о неразглашении, однако же, я всё узнал от неё, хотя и не сразу, спустя годы после её отлёта с Европы… Поэтому, я воспользуюсь косвенным советом Корнея, и расскажу. Всё дело в НИИ Океан. Поверхность Европы – подлёдный океан. Больше века назад на нём заложили остров и начались исследования. В самом начале работ, в результате несчастного случая, там погиб рабочий, Кристиан Гороховец, и в память о нём, его именем назвали остров. Я скажу, что без преувеличения, Кристиан – место самых пугающих исследований в СС. В океане есть жизнь, наделённая разумом. Эта жизнь и присущее ей сознание – вот предмет исследований НИИ на Европе, а недавно, филиал исследовательского предприятия открыт в Дельфах, близ Коринфа на Ганимеде, так и называется – Дельфийский НИИ.
- Мы проходили по истории – был такой прогностический институт на Земле в доисторическую эпоху, с таким же названием…
- Вот-вот, только это не совпадение. Мы же любим брать названия из древности, и здесь то же самое. Дело в том, что вид, с которым мы работаем на Европе, постоянно предсказывает. Уже собрана огромная библиотека из полученных описаний событий прошлого и будущего. И об океане Европы мы знаем довольно много, но чем больше информации получаем, тем всё шире и поле вопросов. Причём, на самые важные, заданные ещё первыми исследователями, у нас до сих пор нет ответа. Собственно, все открытия, я уже перечислил – в подлёдном океане обитает вид разумных существ. Причём, разум и тип осознания полностью отличается от сознания известных видов.
- Но вы только что сказали, что открыт даже филиал, чем же учёные заняты?
- Помимо выверенных фактов, исследователи открыли целый феноменальный мир и пытаются классифицировать явления, с которыми сталкиваются по мере продвижения своих исследований на Кристиане.
- А какие это явления? Хотя, знаете, давайте лучше по пунктам: что представляет собой это животное?
- Ксенофоборос европейский, такое название ему присвоили. Класс – беспозвоночные, род до сих пор не известен. Мы располагаем только изображениями, скорее всего, это моллюск. Наблюдение затруднено, так как, устройства, опускаемые под лёд, оказавшись в зоне внимания такого существа, теряют связь. Мой правнук, Ксавье работает сейчас в дельфийском институте, очень увлечён и рассказывает мне о последних результатах, поскольку, я и так оказался в числе посвящённых.
Всё началось с того, что проводили исследования подо льдом, через естественные трещины, каковые периодически появляются на Европе. Однажды, из одной трещины пошёл газ. В этот момент там присутствовали пятеро исследователей, облачённых в скафандры, так как работа проводилась в полевых условиях, и все примерно одинаково описали появление газа, он поднимался неровно и казался темнее ледяной поверхности, на фоне которой он выступил. Затем, все пятеро исследователей потеряли сознание, их перенесли в лазарет, а придя в себя, они заявили, что таким образом, подводное существо, обитающее на глубине, проявило интерес к пришельцам, вторгшимся в их мир. Руководитель экспедиции, впоследствии, занявший пост директора и научного руководителя НИИ Океан, Кристиан Мудрецов, развёл их по разным отсекам, где они, независимо друг от друга, составили описание существа, по их убеждению, атаковавшего их, и представшее им «во сне». Пять вариантов описания совпали досконально, а вскоре после этих событий, спущенный в эту же трещину аппарат передал изображение, надо сказать, единственное на сегодня, и полностью соответствующее описаниям, данными пострадавшими. Внешность этих существ напоминает то ли морскую губку, то ли актинию, со стороны их вполне можно принять и за растительные организмы. Органы движения не выявлены, хотя они передвигаются.
Существует оппозиция «дельфийскому направлению» со стороны независимых исследователей, которые отстаивают точку зрения, согласно которой, мы имеем дело не с проявлениями чуждого сознания, но с собственными «играми разума», и надо глубже исследовать химический состав воды и воздуха на Кристиане, а представители фауны на Европе – всего лишь живые организмы и не более. Кстати, Учитесь-у-Меня-Пацаны, отстаивает истинность этой версии, но на мой взгляд, здесь что-то более сложное… Пользуясь допуском, предоставленным мне Базовым Корпусом, я собрал информацию и провёл собственное расследование. На Кристиане очень большое число погибших среди учёных, выходящим на контакт с ксенофоборой.
- Наша защита не срабатывает?
- Совсем нет. Учёные погибают в результате несчастных случаев в других местах СС, но после того, как получают от ксенофобор предупреждение о своей смерти. Пятеро исследователей, давших первое описание этого вида погибли в течение полугода, после того события. Кристиан Мудрецов, научный руководитель НИИ Океан, обязал всех сотрудников, вести научные дневники, в которых должны были фиксироваться все данные, получаемые исследователями во время контакта.
Поскольку, сразу пять человек одновременно, находясь в состоянии сознания, отличном от бодрствования, смогли описать ксенофобору, это сочли бесспорным фактом установленного контакта, и при строительстве острова, руководствовались соображениями, что самопроизвольные естественные трещины во льду лучше всего подходят для контактов, и установления надёжного взаимодействия. Огромная площадь Кристиана потребовалась НИИ именно для того, чтобы всегда располагать безопасными помещениями непосредственно над возникающими во льду трещинами. Возникая сами собой, трещины остаются открытыми от 1-го до 12-ти часов, затем поверхность льда вновь смыкается, и трещина открывается где-нибудь в другом месте. Ширина трещины составляет в среднем 10-20 см, а длина может быть с километр. Очертаниями, трещина похожа на рисунок грозовой молнии в атмосфере Земли, то есть иногда состоит из одного не прямого отрезка, а может иметь и несколько ответвлений. Как только лёд трескается, пол НИИ расходится над местом разлома, оставляя прозрачную толщу нижнего слоя. Научные сотрудники в лёгких защитных комбинезонах подходят к этому месту и, смотря через стекло, начинают мысленно сосредотачиваться на том, чтобы ксенофоборы их «услышали» и вошли в их сознание. Время такой концентрации 30 минут, после чего 15 минут – перерыв, и снова 30 минут мысленной настройки. Затем, 2-х часовой перерыв и это время, человек проводит по свободному распорядку выходного дня, затем – вновь 2 периода концентрации по 30 минут, 2 часа перерыва, и дальше – то же самое до установления контакта. В большинстве случаев, ксенофобора выходит на контакт очень быстро, в течение первых 4-6-ти часов такой практики, независимо от того, какой деятельностью занят сотрудник, и в какой части острова он находится. Контакт считается установленным, когда человек замирает и отключается от реальности. Чаще всего от 15 минут до часа, он проводит в ином сознании, будучи захваченным ксенофоборой, после чего приходит в себя, имея очень живую и яркую «картинку» в голове, с информацией, которую сообщила ему ксенофобора. Все, получившие такой опыт, говорят о том, что это захватывающе интересно, и сопровождается энергетическим подъёмом, человек, словно подпитывается бурлящей энергией, причём не было ни одного случая, чтобы данная информация оказалась неверной, или же вымышленной. Старожилы на Кристиане, говорят, что может пройти много лет, но бывает, что и при первом же случае контакта, человек воспринимает следующее: он видит себя, находящегося в другом месте и затем, в этом месте он погибает. Дальше, включается необъяснимая закономерность, ряд повторяющихся факторов, объяснить которые мы не можем, начинается цепь событий, предотвратить которые до сих пор не удалось. Человек испытывает непреодолимую тягу отправиться в это место, несмотря на то, что оказывается предупреждён, и едет для того, чтобы предотвратить или опровергнуть предсказанное, и ещё не было ни одного случая, чтобы кому-нибудь это удалось.
- Какая нелепость! – Это Вася почти что выкрикнул, но справился с волнением, и заговорил тише:
- Не правильнее ли, было бы, наоборот – не уезжать и оставаться на месте?!
- А это, как раз, и не получается. Есть уже много работ, написанных психологами разных направлений, посвящённых именно этой проблеме – человек не может остаться. Моментально теряется всякий интерес к работе, начинается депрессия, которая сменяется отчаянным беспокойством и какой-то истерической невозможностью оставаться на Европе.
- В таком случае – в госпиталь!
- Да, это пробовали. Человек справляется с ситуацией, он едет в отпуск, и в результате, увиденное им во время контакта – сбывается в точности. Так погиб Луи-Адам Руано, первый муж Анет. Ему было 43 года и он пробыл на Кристиане 12 лет. Получил видение, что оказался в числе пассажиров прогулочного аэробуса на Земле, который должен разбиться. Анет рассказывала, что вначале, он счёл это нелепостью, так как с Землёй его ничего не связывало, потом, постепенно пропало воодушевление, он начал без конца думать об этой ситуации и о своей возможности её предотвратить. С этой целью, он взял отпуск и отправился на Землю, в место из того видения, которое он подробно записал в рабочем дневнике. Думаю, можно не продолжать, так как ничего предотвратить не получилось и он, с ещё 15-ю пассажирами разбился, совершая экскурсию над Кордильерами на Земле. Это классический пример, но бывает и по-другому, когда человек решает отправиться в другое место, но в силу необъяснимых причин, это не удаётся…
- Тогда, к чему эти исследования? Для чего продолжать? Зачем НИИ на этом острове?
- Спросите, для чего засекретили и скрывают всё от общественности! Тем не менее, сведения как-то просачиваются, и поток из желающих побывать здесь не заканчивается, не смотря ни на что…
- Спрашиваю!
- Потому что, исследователь, вступающий в контакт с ксенофоборой получает ответ практически на любой вопрос. К примеру, можно раскрыть преступление, узнать верный подход для разрешения почти любой важной проблемы… Узнать обо всём, что только может представлять интерес. На Кристиан часто прибывают полицейские следователи…
- И получают здесь помощь?
- Крайне редко, так как в первую очередь всех предупреждают о риске, что вместо интересующей их информации, они могут получить предсказание о своей гибели в самое ближайшее время. После этого предупреждения, всё остальное, обычно, сразу же теряет свою актуальность. Поэтому, большинство искателей улетают ни с чем. Потому что, не будь этого предсказания, Луи-Адаму Руано незачем было бы лететь на Землю. Множество людей заняты отработкой разных версий, способных объяснить происходящее. А теперь, наш Ксавье попросил перевести его на Европу…
- А какие приводятся объяснения? Есть что-то, что известно доподлинно? В этом НИИ, наверняка сидят лучшие специалисты! – Вася разволновался от такой явной беспомощности всего человечества.
- Знаете, что интересно, первый научный руководитель НИИ Океан, Кристиан Мудрецов был тёзкой острова, он в числе других сотрудников, часто вступал в контакт с ксенофоборой, прослужил на Европе почти 40 лет и спокойно вышел в отставку. Действующий руководитель – Кристиан Айсвуд-Лонли, тоже, как видите – Кристиан, и успешно работает тоже очень давно… Но, вместе с тем, так подолгу мало кто задерживается, и на острове всегда есть вакансии…
Версий происходящего на Кристиане множество, и вы правы – в эту проблематику вовлечены лучшие специалисты. Существует теория, согласно которой, ксенофоборы, зародившись в замкнутом пространстве, открыли для себя способ путешествий во времени, поскольку пространственные перемещения за пределы своей планеты для них невозможны. Подобно тому, как мы меняем окружающую среду, неуклонно подстраивая её под себя, так же действуют и ксенофоборы, но перетасовывая что-то во времени… На Кристиане разрабатывают много направлений научного поиска, продолжают теоретизировать о физиологии этих существ, там действительно происходит много чего… Но, если вздумаете присоединиться к исследованиям, то совершите ошибку, это я вам, как старший, совершенно серьёзно говорю… - Бобби-Адам остановился и взглянул на собеседника. Его рот сложился в кружок, а на груди оранжевым цветом тревожно замигал большой вопросительный знак:
- Неужели, я заговорил вас?!
- Наверно… Но вы же только сообщили факты, и в любом случае, я сам хочу полететь.
Бобби-Адам выдвинул ролики, включил ускорение и, ничего не говоря, так быстро покатился вперёд, что Вася пустился бегом. Бобби настроил воспроизведение 3-ей части Звёздной симфонии Олафа Юхансона, и в тишину нового города ворвались тревожные разрушительные аккорды, передающие отчаяние терпящих бедствие космических кораблей.
- Бобби! Я же – ваш пациент! Я же был в реанимации! – Закричал Вася, он не успевал и решился надавить на сострадание.
Это сработало. Бобби затормозил, развернулся и медленно покатился навстречу. Он почти полностью убавил горестную музыку, но включил у себя на груди картинку крупных капель дождя.
- Бобби, а летим вместе со мной на Землю! У меня там друзья, мы покажем вам море, и нашу работу. Один мой друг – тоже интел. Давайте! Что скажете? Все вам обрадуются.
После того, как Бобби-Адам, всё же помог, и Вася поговорил с призрачным андроидом, аватаром Учитесь-у-Меня-Пацаны, дело завертелось очень быстро и через два дня, он уже был на Ганимеде, в дельфийском филиале НИИ Океан, так как попасть на Европу пассажирским рейсом можно было только отсюда. Желающих отправиться на Кристиан оказалось такое множество, что рядом филиалом НИИ построили гостиничный комплекс. Институт размещался в белом здании, украшенном двумя стеклянными куполами, перед входом была табличка с именно таким скромным названием: Филиал НИИО.
Учитесь-у-Меня-Пацаны ничего не предпринял лично, но обратился к посредничеству ЕМАИС. Интеловская ассоциация являлась противником исследований на Европе и ни одного из членов ЕМАИС на Кристиане не было. Люди выкручивались в одиночку, привлекали ИИ без гражданства и безостановочно подавали прошения, желая переломить ситуацию. Однако же, у ЕМАИС имелись серьёзные аргументы в пользу кардинального сокращения исследований. Интелы гуманитарии и оптиматоры выступали единым фронтом против неподвластной логике заинтересованности людей в продолжении экспериментов, когда согласно отчётам самого НИИ Океан, только за прошедший год 166 научных сотрудников не вернулись на Кристиан после отпуска, так как, независимо друг от друга, погибли в разных частях СС. Такие совпадения наблюдались ежегодно, со всё более печальными результатами. Впервые в истории между двумя видами сапиенс наметилось настолько серьёзное несогласие. В ответ на очередную просьбу о помощи, а именно: предоставить НИИ группу высокочувствительных интелов для возможного выявления не замеченных людьми скрытых факторов влияния ксенофобор и являющихся непосредственной причиной потери сознания исследователями при контакте, в ЕМАИС подготовили встречное предложение – направить на Кристиан комиссию из независимых хомопсихологов для всестороннего расследования. В этой ситуации, новое пожелание Данайца не вызвало затруднений. Дельфийский филиал уведомил Кристиан о том, что есть заявка на внеочередное посещение, и Батюкова, прямо из секретарской приёмной, сопроводили в космопорт, где, спустя полтора часа ожидания, он занял место на шаттле Одессит-22, взявшим курс на Европу.
Обозначение «остров», Кристиан получил номинально, из-за своей
значительной площади в 19,5 кв.км. Поскольку, на Европе обнаружился автохтонный разум, колонизировать планету было нельзя, и Кристиан состоял из равнозначных секционных блоков, опирающихся на лёд. С помощью спец-техники, лёд разравнивался, благодаря чему, НИИО мог поэтапно передвигаться для того, чтобы всегда располагаться над трещинами. В строгом смысле, доводы в пользу разумности ксенофобор, до сих пор не являлись полностью выверенным научным фактом, и целый отдел НИИО занимался доработкой этой теории. положение На сегодняшний день, положение было таково, что весы могли качнуться обратно, и руководство и весь коллектив учёных ставили задачу, во что бы то ни стало, предотвратить такое негуманистическое развитие ситуации. Позиция ЕМАИС была понятна – остановить проводящиеся на Кристиане исследования, признав их особо опасными для человечества, за исключением сугубо океанологических направлений – физики, астробиологии и картографии. Однако, какой ход последует дальше, в случае, если ЕМАИС отыграет у Хомо Сапиенс свою позицию? Кристиан Айсвуд-Лонли, как научный руководитель экспериментальной базы, лучше других видел уязвимость всех доводов в пользу присущей ксенофоборам разумности. Деятельность этих существ возможно было классифицировать, как псевдоразумную, наподобие деятельности, присущей земным насекомым, или, как имитацию разумности, каковая зачастую встречается у растительных организмов. Ввиду этих соображений, он перевёл основной фокус исследований с феноменологической составляющей, (основную часть которой составляла теория прогностического влияния), на астрофизиологическое направление, изучающее ксенофобор не с точки зрения их взаимодействия с исследователями, но самих по себе, в качестве организмов, населяющих данную среду обитания. Здесь, в первую очередь, необходимо было наращивать объёмы наблюдений, для чего не хватало специальных устройств, а о том, чтобы спуститься в подлёдный мир водолазным способом через проруби, речи не было, так как полное ненарушение природных условий, безусловно, оставалось на первом месте. Поэтому, первое из обращений ЕМАИС, косвенно свидетельствующее о вероятной положительной заинтересованности, было расценено, как небольшое продвижение на пути к сотрудничеству. В сообщении, принятом от ЕМАИС, впервые содержалась просьба! Интел-ассоциация ходатайствовала за человека, желающего посетить Кристиан в индивидуальном порядке, и о предоставлении ему возможности получить как можно более полное представление о научной деятельности НИИО. «Пойти на встречу, безоговорочно!» - именно такая резолюция Айсвуда-Лонли ушла в секретариат дельфийского филиала, выполняющего для Кристиана роль буферной границы со всей остальной СС, и через несколько дней, Василий Батюков высадился на Европе.
Единственный космопорт на этой планете, в целях безопасности ледяного покрытия, был устроен на вершине величественного хребта ледяных гор. Ледяная гряда, хорошо видимая из космоса, долгое время давала надежду на то, что на Европе существует материковая часть, однако, современные исследования показали, что это не так, и в процессе горообразования, здесь по преимуществу, участвует лёд.
Ещё на борту, всех посадили в глейдер, который и доставил пассажиров на Кристиан. Вместе с остальными, сойдя на остров, Василий огляделся. Все марсиане, с кем ему доводилось общаться, включая и Кормчего, говорили, насколько это непередаваемые и сильные ощущения – видеть бескрайние нетронутые человеком пространства, Вася же, увидел это всё на Европе. Жилые и рабочие помещения находились внизу, а они сошли на плоскую крышу с зоной посадки для малого транспорта. Поскольку, покидающих остров не было, глейдер, высадив их, отбыл обратно, местные старожилы устремились к входным шлюзам, а новички – засмотрелись. Впереди, насколько хватало глаз, лежала степь из розоватого перламутра, немного холмистая и расчерченная вблизи тёмными охристыми бороздами, с застывшими напластованиями и далёкими острыми фигурами стоявшего льда. Ещё дальше, к небу поднимались широкие коридоры, как будто, за краем, прямо в буйстве пурпурных и оранжевых облаков, шло мощное сообщение с тем, что было открыто для тебя на той стороне, там – за горизонтом вставал Юпитер, а акустическая система скафандра передавала то ли ветер, то ли гул, то ли несмолкаемый хор космических голосов. Газовый гигант, затмевая вселенную, превращал светлую ледяную планетку в свой мир, в свою вечную нерушимую сопредельность.
- Внутри есть безопасные обзорные площадки, пора спускаться, мы пропустим обед, - тронул его за плечо, прибывший вместе с ним путешественник:
- В первый раз?
Вася кивнул.
- Тогда, понятно. У новичков всегда так. Я, хоть и не в первый раз, но после возвращения, тоже не могу оторваться.
Вася огляделся, на причале остались только они и, следуя за попутчиком, пройдя через шлюзовую камеру, попал в вестибюль, где надо было сдать скафандр и направиться дальше – на обед, как пообещал ему собеседник. Без скафандра, он оказался приветливым молодым человеком, сообщил, что здесь работает на монтировке, а между делом, пишет стихи. Договорились встретиться завтра, но не получилось.
Из вестибюля, вглубь Кристиана – к общежитиям и лабораториям вёл единственный коридор, на входе в который был установлен турникет и, подходя, все прикладывали браслеты к считывающему окошку. Василий приложил свой браслет и устройство разразилось негодованием. С той стороны подошли, и всё уладилось, Батюкова опознали и пригласили пройти. Служащий в синей униформе проводил его до стоянки небольших катер-мобилей, сам задал нужный маршрут и пожелал счастливо добраться, затем, на шаг отступил, и катер-мобиль пришёл в движение. Перед Василием появился экран со схемой движения, где их перемещение отображалось зелёной стрелкой. Оказалось, что разветвлённая маршрутная сеть, проложенная по желобу, охватывает весь остров. Через транспортный канал повсеместно были перекинуты мосты, поднимавшиеся перед их приближением. По сторонам мелькали названия секторов и направлений, но на продолжении всего пути, никто им не встретился. В одном месте, из-за тонкой перегородки, вдруг послышались голоса, как будто, там шло собрание, они промчались мимо этого места, а дальше – вновь никого… Скоро, мобиль съехал ярусом ниже, оказавшись на другом этаже, затем ещё, а потом и вовсе остановился, упёршись в препятствие. Дальнейший путь был перекрыт транспарантом: «Въезд закрыт. Ведутся исследования. Просьба соблюдать тишину». Василий вышел, подхватил рюкзак и, пройдя сквозь заграждение, осмотрелся. Местность оказалась безликой, точно такой же, как та, через которую он проносился на катер-мобиле – лестницы, коридоры и сплошная череда закрытых дверей. Он пошёл вперёд, и в скором времени, наметилась перемена – весь пол, а кое где, даже стены оказались устланы белым пружинящим материалом, немного потоптавшись на кромке, Вася двинулся дальше и, наконец-то, заметил людей. Многие двери с обеих сторон были распахнуты, а вышедшие оттуда сотрудники, все в белых халатах, лежали здесь на полу. Василий, благодаря войлочному покрытию, шагавший совершенно беззвучно, приблизился. Некоторые из разлёгшихся, оказались в масках для сна, другие – без, один человек посмотрел на него, но равнодушно, откуда-то из полуоткрытых дверей послышалась музыка – там заиграли на гитаре и кто-то негромко запел… Хотелось притормозить, чтобы послушать, но не стоило, и он миновал это место и вскоре вышел в большую и очень светлую галерею. С одной стороны, были окна с видом на лёд, уходящий до самого горизонта. Был видна, идущая перпендикулярно, боковая стена самого здания, с одной стороны загораживающая осмотр, но позволяющая оценить вид Кристиана снаружи, ещё дальше высилась метеорологическая башня. Самым впечатляющим моментом – была открытая перспектива – бескрайнее поле льда, как будто, уходящее на другую планету – на Юпитер. С противоположной стороны, над Кристианом светило солнце, поскольку здание НИИО было приземистым, то и тень от него тоже была короткой, а лёд вдалеке, из-за солнца, казался розовым и сиял под здешними юпитерианскими небесами. Простояв у окна довольно долго, Вася, чуть было не решился, подобно тем сотрудникам, расположиться прямо здесь на полу, но, оглядевшись, заметил, что стена позади него занята фотографиями, как будто здесь проходила фотовыставка, и на всех фотографиях изображался здешний подлёдный океанический мир. Благодаря Пете, Василий уже разбирался в морских обитателях, поэтому, сразу же опознал существ, запечатлённых на этих снимках – это были то ли актинии, то ли кораллы. Он переходил вдоль стены, рассматривая изображения, и не сразу заметил появившегося откуда-то человечка, который приветливо улыбаясь, смотрел на него снизу вверх. Вася слегка поклонился:
- Здравствуйте, я, наверное, тут заблудился, мобиль добрался до тупика, я вышел… И, теперь вот, сам не знаю, где оказался.
- Всё правильно. Мне хотелось, чтобы вы сами увидели наш институт, чтобы как можно больше смогли узнать о нас и рассказать в ЕМАИС.
- Извините, но я ведь не оттуда, - Вася догадался, что его перепутали.
Вместо ответа, человечек перед ним ещё раз загадочно улыбнулся и жестом пригласил к себе в кабинет, двери в который были распахнуты, но вход находился в простенке, и для того, кто рассматривал фотоработы, было не очевидно, что чуть подальше есть дверь. Вася прошёл в большой кабинет, сел в кресло за круглым столом, незнакомец опустился в кресло напротив, которое, видимо, стояло на возвышении, потому что, сидя перед ним, Вася перестал чувствовать себя великаном. Человечком оказался Айсвуд-Лонли – главный научный руководитель всех ведущихся на Европе исследований. Айсвуд-Лонли, обладая миниатюрными пропорциями, не был карликом, причудливая внешность ставила его в ряд со сказочными персонажами древнего наследия, у него был очень длинный нос и необычайно густая светлая шевелюра. Но, как только, вы узнавали, что перед вами – астробиолог, всё тут же занимало свои места, Айсвуд-Лонли, и сам был похож на пришельца.
Пока Вася осматривался, стараясь справиться с замешательством, дроны прикатили тележку и, накрыв стол для чаепития, водрузили в центре большой сливочный торт.
- Мы здесь очень любим сладкое! – Пояснил Айсвуд-Лонли:
- То ли это как-то связано с особенностями среды, хотя, скорее всего – из-за повышения мыслительной активности. Мы вошли в новую фазу исследований, каждый день открываем новые горизонты!
Разлили чай, торт разрезали, и на какое-то время, Айсвуд-Лонли прервался.
- Видите ли, в свете последних открытий, можно признать – отчасти, господа из ЕМАИС правы, многие десятилетия мы либо топтались на месте, либо двигались не туда. Однако, теперь, всё не так! – Айсвуд-Лонли расправился с большим куском торта и вернулся к беседе.
- Простите, очень вкусно! – Вася извинился, так как попытался разговаривать и жевать одновременно.
- Я не прибыл от ЕМАИС, я – сам по себе, хотя, признаю, что о вас, то есть, о Кристиане, я услышал от них, и без интелов, у меня ни за что не получилось бы попасть к вам.
- Многолетнее противостояние этой ассоциации – нелёгкое бремя… В каком-то смысле, мы оказались вычеркнуты из научного сообщества, хотя, разве не здесь проходит передовой рубеж науки? По крайней мере, что касается СС, так это – именно так. Есть надежда, что, может быть, вы – свяжетесь с друзьями и замолвите за нас пару слов…
- Честно говоря, мне интересно – для чего вы проводите такие опасные исследования, если несёте такие потери – 100 человек за год! Если это правда, зачем продолжать?
- Видите ли, столкновение с непознанным – не всегда весёлое приключение… Представьте группу новичков альпинистов, для которых жизненно важно подчиняться руководителю, и неуклонно продвигаться след в след. Если кто-то, вдруг не поверит, что это нужно для того, чтобы удержаться и начнёт действовать от себя – он рискует своей головой, также и здесь. Есть правила безопасности, пока не обоснованные теорией, но – они работают! Мы располагаем достаточными доказательствами, что те, кто, улетев отсюда, столкнулись с трагическими последствиями – сознательно нарушали эти инструкции. Ещё на начальном этапе экспериментов, когда стали подтверждаться самые первые пугающие «совпадения», мы, точнее – наши предшественники выявили одну закономерность: к месту, заданному ксенофоборами – мы предпочитаем именовать это так, отправлялись те, кто интересовался чем-нибудь для себя. Было неоднократно подтверждено, что личные интересы, как и вопросы личного характера, здесь не приветствуются… Во многих случаях, к нам поступают доказательства, признания выбывших научных сотрудников в том, что, нарушая технику безопасности, они начинали спрашивать о себе. Вот, неприятная история, почти детективная, совсем недавно выяснилось, что один научный сотрудник, теперь уже из числа выбывших, около двух лет, во время контактов, добывал сведения для своих сообщников, проживающих на Земле. Он запрашивал информацию, для выигрышей на тотализаторе. Сообщники на Земле делали ставки, стопроцентно выигрывая, и ему начислялось 50%. Там нашлись полицейские специалисты, заинтересовавшиеся таким везением, была версия, что этот человек обладает непонятными способностями, но после того, как выигрыши закончились, это стали «разматывать», и ниточка привела к нам. Причём, в рабочих дневниках этого сотрудника не было ничего подозрительного, просто более двух лет, он занимался фальсификацией.
- Надо же! А какие вопросы уместны?
Вася не находил слов, а Айсвуд-Лонли положил ему новую порцию и налил чай.
- У нас разрабатываются определённые направления, всего 24 отдела, в каждом свой научный руководитель, ответственный за тематическую разработку. В зависимости от информации, поступающей по каждому направлению, формулируются новые вопросы. Теперь, всю эту деятельность, мы сведём к минимуму, возможно останется несколько отделов контакта, возможно – один… Вы же видели фотографии в нашей галерее?
- Да! Это актинии? На всех снимках один вид. Неужели, это снято здесь?
В это было сложно поверить, так как на этих фотографиях был естественный свет, падавший косыми лучами сверху, тогда как, подлёдный океан на Европе, определённо не мог быть настолько же пронизан светом, как на Земле.
- Да, представляете, это – здесь! Мы открыли новый вид существ, с предположительным названием Актиния Аргусовидная, потому что у неё каждый отросток оканчивается шаровидным «бутончиком», похожим на глаз… Был созван научный совет, чтобы принять решение для забора особи на предмет лабораторных исследований, однако, новые наблюдения показали, что это – та же ксенофобора, но в ином положении, и наши знания о ней до сих пор ничтожно малы, поскольку мы не решаемся на отлов носителя такого развитого сознания. До недавнего времени, не были исследованы трещины в то время, когда в них проникает солнечный свет. По преимуществу, мы заглядывали в темноту. Очевидно, теперь, трещины привели нас к выходу термальных источников, или в другую климатическую зону Европы, и нам посчастливилось получить эти результаты. Оказалось, что в условиях переизбытка солнечного освещения, ксенофоборы перестают на нас реагировать, возможно, что мы, каким то образом перестаём быть видимы для этих существ, благодаря чему, сможем получить больше информации о них самих, и в целом – обо всём их жизнеустройстве.
- Разве это не то, о чём узнают обычно в самом начале? – Вася искренне недоумевал, что же это за институт?
- Как только ксенофобора замечает исследователя, тот теряет сознание. То же происходит и со всеми устройствами – они перестают работать, перестают реагировать… Мне казалось, что именно с этого, мы с вами и начали нашу беседу…
- Значит, я недопонял… Но если, они дают информацию, почему же вы раньше не расспросили их о них же?
- Конечно, мы спрашиваем! – Айсвуд-Лонли улыбнулся и налил себе третью чашку: - Но, в этом и заключается главный парадокс: похоже, что нас они понимают, а вот мы их – не всегда… Вопросы об их физиологии и жизнеустройстве задавались, но в ответ мы получаем, как будто, кино или сновидение об их жизни, в котором ничего из происходящего, нам не понятно, кроме того, что всё это происходит в воде… К тому же, призма личного восприятия, в каждом отдельном случае… Если, к примеру, мы спрашиваем об объектах СС, то получаем узнаваемые понятия. Так, наши знания об этой планете были кардинально дополнены, к примеру, им известно намного больше чем нам о процессах происходящих в солнечных недрах; мы получили типологию излучений Юпитера… Заметьте, что это – данные, подлежащие верификации, в отличие от неясных сведений, характеризующих их самих.
К тому же, ксенофоборы не отвечают нам прямо, но всегда – через какого-то посредника. Был случай, когда я сам, прежде, чем стать руководителем, задал вопрос не совсем тематический, хотя и не личный. Я спросил: когда же, наша работа здесь сдвинется с мёртвой точки, когда наше топтание на месте закончится, и мы выйдем на уровень диалога? При установлении контакта, я отключился и, представьте, увидел себя в этом кабинете, таким, каким я вижу себя сейчас. Я сидел за столом, и говорил, что направление нашей работы надо поменять самым кардинальным образом, потом возник молодой человек, как мне кажется, подозрительно похожий на вас, который заявил примерно то же самое, что исследования нужно остановить, потому что…. И, на этом «потому что», я вернулся в реальность. Дальнейший анализ этих данных, показал следующее: во-первых, то, что я окажусь у руля, и во вторых, что моим собеседником будет некто не из числа сотрудников, потому что на нём будет не белый халат, но простая клетчатая рубашка…
Вася покраснел, потому что клетчатая рубашка была на нём, хотя – вряд ли видимая под курткой. Между тем, Айсвуд-Лонли продолжал:
- Кроме довольно узкого круга лиц, ко мне никто не заходит, у нас много посетителей-экскурсантов, но все они в другой части. Для них, в качестве вводной лекции мы сняли специальный фильм «Всё, что надо знать о контакте», в котором без утайки рассказываем обо всём, о том, к чему могут привести особо интересующие вопросы личного характера. Ведь, многие летят к нам специально, чтобы узнать имя будущего жениха, или, как добиться согласия, если любовь без взаимности … Ксенофобора может ответить тем, что укажет место, которое вам почему то, очень захочется посетить… Возможно, чтобы побыстрее оказаться в своём следующем воплощении…
- В каком смысле?
- Ну, это я философствую… Немного увлёкся. Многие, конечно же, останавливаются, однако – не все. Что касается, посещающих нас туристов, мы стараемся это отслеживать, и пока не было отмечено случая, чтобы ксенофобора вместо ответа, указала бы место, тогда как, с научными сотрудниками, признаю, это случается чаще…
С этими словами, Айсвуд-Лонли поник, отчего моментально состарился лет на 50, и Вася заметил, что его пышные волосы такие светлые, потому что – седые.
- Если судить по тем снимкам, то ксенофоборы «сидят» скоплениями, или это одно существо?
- Как астробиолог, я могу сказать, что здесь имеет место любое из этих предположений… Мы не знаем. Я покажу самые первые изображения ксенофобор, полученные нами, полностью совпавшие с их описаниями, полученные, когда первые пять исследователей «увидели» их при контакте. Вот!
Айсвуд-Лонли вытащил из кармана указку и активировал настенный экран.После короткой заминки, там появилась фигура на тёмном фоне, своими очертаниями, странно схожая с человеческой, а на голове было два отростка, подобные рогам, с шарообразными образованиями на конце.
- Это глаза?! – Вася встал из-за стола, намереваясь подойти ближе, но Айсвуд-Лонли, опередил его и увеличил фрагмент с «рожками» во весь экран.
- В «солнечной серии» фотоснимков, ксенофобора представляется огромным телом, либо – скоплением многих особей, сидящих вплотную, и у всех множество таких же отростков, - Айсвуд-Луонли вывел на экран изображение о котором заговорил:
- Мы выяснили, что действительно, на кончике каждого отростка находится глаз. На вопрос: сколько глаз у одного существа, получен ответ, что от нескольких десятков до нескольких сотен. Но, глаз может втягиваться внутрь стеблевидного отростка, таким образом, отросток превращается в щупальце, которые, в свою очередь, также могут втягиваться вовнутрь. Имея способность свободно манипулировать количеством глаз и количеством конечностей, ксенофобора при самой первой встрече, подала нам сигнал о том, что восприняла нас, поэтому и предстала перед исследователями в такой форме.
Проще было бы попросить показать нам своё устройство, сразу на слайдах в анатомическом атласе, но смельчаков, способных задать ей подобный вопрос, пока что нет… - Пошутил Айсвуд-Лонли.
- А можно мне пойти на контакт? – Спросил Вася, хотя уже знал, что Айсвуд-Лонли, и сам этого ждёт.
- Надо будет подписать документы, подтверждающие, что мы предупредили вас о возможных последствиях… Самое главное – вы, тот человек, кого господа из ЕМАИС выслушают, раз, сами и направили тебя к нам.
На следующий день, Василий, в белом халате, вместе с аспирантами, прибывшими сюда из разных мест на астробиологический практикум, направился в свободную лабораторию. Как только, во льду под Кристианом появлялась трещина, секции его корпуса сразу приходили в движение. Кристиан мог полностью перестроиться для того, чтобы секции лабораторий с полом из резинового противометеоритного стекла встали над локацией экспериментальной площадки. Комнаты с мягким покрытием звукоизоляции находились вверху и участники эксперимента поднимались туда на перерыв. Внизу было прохладно, лаборант встретил их группу из шести человек, и приступил к подготовке. Накануне, им выдали по нескольку анкетных листов для ведения учётных записей и последующей сдачей научному комитету НИИО, в архив. Необходимо было заранее обозначить тематику будущего контакта, и далее, отчёт по каждому часу вписывался лаборантом. Перед началом эксперимента на всех закрепили целую систему датчиков, отслеживающих импульсы мозговой активности, работу сердца и кровяное давление. В итоге, письменная отчётность подкреплялась медицинскими показаниями. В первую очередь, учитывалось время контакта, всплески активности участков коры головного мозга, так как состояние участника, переживающего контакт с ксенофоборой, не было ни сном, ни бодрствованием, в силу чего, медицинские аспекты экспериментов, проходящих в НИИО были важны. Приезжающие на практику аспиранты были в праве спрашивать ксенофобору обо всём, но вопрос и ответ на него, полученный в ходе эксперимента необходимо было зафиксировать. Если, был задан вопрос личного характера, практикант мог ограничиться краткой или уклончивой формулировкой. Кафедры многих университетов СС посылали на Европу своих студентов, и положение об открытости лежало в основе сотрудничества.
Ночёвка была, как в летнем лагере в общих спальнях, здесь даже не было разделения на девушек и пацанов, поэтому, все уже знали – кто какой вопрос задаст при контакте, кроме Васи. Он не понимал, как спросить об этой ситуации и надеялся, что сориентируется на ходу. Оказалось, что буквально на днях, астробиологический практикум на Европе был расширен новыми исследованиями, и многие прилетевшие в этот раз решили попробовать себя в новом направлении. Видимо, в силу приливных условий, или по ряду других причин, ледяной панцирь Европы давал трещины преимущественно в ночные часы, и почти не было трещин, куда бы проникал солнечный свет. В НИИО начали собирать опытную установку, позволяющую имитировать этот процесс, направляя под лёд аналоговые лучи, но пока этого не было, учёные отправлялись на поиски трещин, открывающихся под солнцем. Возле таких трещин, под открытым небом устанавливалось оборудование, и велась съёмка, устройства не опускались без страховки, и в случае их отказа, незамедлительно вытаскивались. Снимали в условиях различного освещения, одновременно в разных местах, таким образом, исследования на Европе вышли за пределы стен единственного на планете НИИ.
В лаборатории контакта, где в составе группы практикантов, оказался Василий было холодно, синеватый свет был приглушён, а толщи резинового стекла на полу, вообще не было видно, создавалось впечатление, что все вышли прямо на лёд. Перед ними был коридор, по всей длине которого виднелся тёмный зигзагообразный пролом. Все получили наушники и перчатки. Можно было взять табурет или устроиться на полу, рядом с проходом в мир этих существ. За полчаса ничего не произошло. Затем, все поднялись на перерыв, чтобы согреться, а потом, когда все вшестером снова спустились вниз, через несколько минут одна девушка с Юпитера упала с табуретки. Тут же, подошёл лаборант, проверил работу датчиков и накрыл её пледом. Сказал: «Есть контакт» и снова ушёл наверх на своё место. Следующая практикантка также непонятно отключилась в начале большого перерыва, когда находилась этажом выше, в тёплом звукоизолированном помещении, а в конце дня, Вася остался единственным, у кого не получилось войти в контакт. Он сидел один и боковым зрением почти что видел это существо, поворачивался – никого. Было не избавиться от чувства, что смотрят сзади, так, что хотелось уйти. Вдобавок, он знал как выглядит тот, кто наблюдает за ним из-за угла – тысяченожка, тысячеручка и тысячеглазка… Вася начал клевать носом, и резко проснулся. Он встал и подошёл к лаборанту, тот сидел наверху, но постоянно спускался к трещине.
- Понимаете, я чувствую их, но не получается вот так, запросто отключиться…
- Значит, у тебя нет вопроса. Что написал в дневнике?
- Да, пока не написал.
- Так не годится. Сосредоточься на вопросе. Вопрос – это твой ключ к контакту. Тебя же не просто любопытство привело? Соберись, вспомни – какую работу ты пишешь, наверняка, есть вопрос в твоём исследовании, бери главную проблему, бери вопрос, как подушку безопасности, закрой глаза, и представь, что прыгаешь к ним! – Лаборант, взрослый парень, как Кормчий по возрасту, тоже с бородой, но весь рыжий, похлопал его по плечу:
- Значит, ты – сильная личность, здраво мыслишь! Делай, как я говорю – сработает!
«Да, что же тут происходит?!» - подумал Батюков, схватил этот вопрос, как надувную подушку, прижал к животу и мысленно прыгнул…
…Он сидел на травяном плотике посреди моря. Плот, связанный из пучков травы, под его тяжестью уходил под воду где-то на 7 см, поэтому, отчасти, Вася сидел в воде. Вода была голубая и прозрачная. Сверху палило, а сидеть по турецки в воде – было хорошо. Перед ним, держась локтями за плот, а животом, лёжа на воде, плыла девушка, такая необычная, каких больше и не было. Лобастая и густо усеянная тёмными веснушками. Тёмные глаза, очень широко расставленные и очень красивый нос, тоже полностью веснушчатый. Она взяла его руку в свои, густо конопатые, – на безымянных пальцах у него и у неё блестели одинаковые колечки. Вася осторожно дотронулся до её лица, и увидал свою руку, на тыльной стороне ладони проступали вены, это была другая рука, уже не та, что сейчас.
- Сейчас получится, вот увидишь! – Сказала она и с головой ушла под воду. Он знал, что на дне – родник пресной воды, она набирает её в ракушку и как-то запечатывает листом, чтобы доставить наверх. Она вынырнула и, одновременно, вдалеке послышался резкий шлепок, а поблизости, в каких-то 20-ти метрах из воды появился фонтан – из глубины на поверхность шёл кит. Совсем близко, Вася увидел его глаз и услышал – не речь, но – мыслепередача стала отпечатываться в сознании, вдобавок, усиленная таким мощным внушением, что на несколько мгновений, ему почудилось – он оглох, и больше не услышит ничего, поступающего через обычные каналы прежними способами…
- Возвращайся на Землю! У тысячеглазки есть своё понимание того, что у них происходит: «нашествие слепышей» - так это звучит в переложении на вашу ментальность. Сейчас, она борется с вами, как с болезнью. Силы не равны, но у тысячеглазки их хватит для того, чтобы полностью вывести человека за пределы всей Системы Юпитера. Ваше вмешательство в развитие этих существ не благоприятно.
- А возможно изменить это вмешательство? – Вася ответил мысленно, но по всем ощущениям – кричал во всю силу лёгких.
- Возможно всё. Для тебя – лучшая возможность – идти на Землю.
Он очнулся. Он побывал где-то, и ветер тех мест ещё бился внутри, продолжал будоражить, как и та девушка, как и Ру-а. Он точно знал: Ру-а – это кит, который говорил с ним, имя девушки было неизвестно, но, он знал – это его жена – единственная на всю жизнь… Вспомнил свою руку – такую жилистую и широкую, – руку человека, которым он станет когда-то в далёком будущем. Сейчас, ясно одно, ему нужно вернуться.
Было неловко перед Айсвудом-Лонли, так как, хотя он, поневоле и оказался тем, кого интелы выслушали, но для НИИО это было без пользы, так как сообщение из гипотетического будущего, в котором существовала вероятность вытеснения человечества из Системы Юпитера негуманоидами с Европы, благодаря неразумной деятельности НИИО, привело к созыву Высшего Учёного Совета СС, в котором на повестке дня стоял вопрос о радикальных мерах и о возможной реорганизации самого острова. Бобби-Адам, напротив, был очень рад. Они встретились на шаттле, который пришёл со Странного-Гостеприимца, космопорт Европы не подходил большим кораблям, и несколько дней пути, Василий провёл в обществе ретро-робота, от которого и узнал о предстоящей видеоконференции учёного совета. Благодаря Бобби, он и не заметил, как вернулся к Странному-Гостеприимцу, откуда Пацан-100, направляющийся за пределы СС, взялся доставить его на Звёздное-Приключение, корабль класса тур-оператор, который, поворачивая к протопланетному диску, направлялся к Земле. От места пересечения их траекторий, Пацан-100 планировал уйти в червоточину, а Василий выходил из гибернации и совершал пересадку. Так, время пути сокращалось почти что втрое, а от Василия требовалось согласие на возможное изменение параметров страховой матрицы в результате сверхбыстрого перелёта, и только. Подобно всем разумам и независимо мыслящим кораблям, Звёздное-Приключение принимал на борту все новости науки, и все трансляции видеоконференций Высшего Учёного Совета, и Батюков, если возникала необходимость, мог выступить на ней в качестве докладчика по обстоятельствам, сложившимся на Кристиане, поскольку, именно его разведданные стали последними в пакете аргументации по вопросу НИИО. Резолюция, принятая Высшим Учёным Советом СС считалась обязательной для исполнения всеми органами власти и законодательными собраниями СС, поскольку авторитет величайших разумов СС не подлежал сомнению, принятое ими решение не оспаривалось.
-2-
Жизнь Лето, после того, как вместе с Васей, она вернулась из Эспебери, уверенно повернулась к счастью. Андрей перестал противостоять судьбе и, наконец-то, признал очевидное – теперь, он и Лето – вместе! Они продолжали работать на двух судах и встречались несколько раз в неделю, украдкой, как настоящие влюблённые. После Васиного отлёта, Кормчий пригласил её на побережье. Оказалось, что в Финнмарке, в Северной Академии Звездоплавания для них с Петром изготовили подводное снаряжение для длительного пребывания на глубине, в местах с повышенной радиационной опасностью – костюмы, наподобие тяжёлых скафандров. Там, на скалистом побережье потрясающей красоты, они провели два дня, как молодожёны, все про них так и думали, и Кормчий – был совершенно не против, только обнимал её и улыбался. В их последнюю ночь в маленькой гостинице, Лето засыпала в слезах от счастья.
Потом, Кит-Очищающий, полным ходом шёл из Баренцева моря в Норвежское, и Лето решила остаться здесь, чтобы через день летать на Проверку и успевать по своим исследованиям, а всё основное время, отныне уже не таясь, посвятить Кормчему – следить за продуктами, за рационом, за всем, что в любую минуту может понадобиться при таких серьёзных нагрузках. Петя, по обыкновению, понял всё с полуслова и принял безоговорочно, она уже давно поняла, что в каких-то вопросах, он всегда будет на её стороне, а Андрей, даже не обратил внимания на то, что она поселилась в смежной каюте, молчал и думал о чём то. Начались погружения, и через несколько дней, Андрей сказал, что не рассчитывал на такую сильную защиту и, что из-за тяжести скафандра, есть вероятность, что все оставшиеся годы своей жизни, он проведёт здесь, сражаясь с данной подлодкой… Потом, он вынул внутренний слой из своего скафандра, вечером был повеселее, хотя, дико бледный, а ближе к ночи, из носа у него пошла кровь. Кашалотов нашёл для него какие то таблетки, но Лето не успокоилась и вызвала мед-помощь. Люди прибыли через час и сразу же попросили показать им скафандр. Сделали замеры и предупредили, если подобное повторится – его госпитализируют и вызовут родителей, сообщат на Марс, за подобное разгильдяйство и неуважение к своей жизни. После этого, уже в счастливой новой реальности, они поссорились, и Кормчий услал её на Проверку. Стояла ветреная погода, особенно сырая из-за осени и быстрых низко стелящихся облаков. На Ките, в её каюте не хватало полок и кухня была какая то угловатая, в общем, она соскучилась по Проверке, и по своей обустроенности, когда всего вдоволь, всё на своих местах, и всё время тепло. Но на второй день, не выдержала и вернулась с морковным салатом и сырниками, и таким виноватым лицом, что Кормчий расхохотался. Оказалось, что за один день он полностью выздоровел, а за время его отсутствия, Кашалотов включил инженерное мышление и, по-другому задействовав средства тех-поддержки, кое-чего добился. Опустил грузовую платформу на самое дно, заставил её лечь и вжаться в донные отложения. Затем, манипуляторами батискафа, сумел сдвинуть субмарину с пристанища, приподнял корпус и завёл на платформу, привёл всё в движение, и когда Кормчий вернулся к работе, то увидел, что своими руками, Петя-Кашалотов сотворил волшебство, и теперь, можно работать.
Начался демонтаж, и они с ходу взяли совсем неплохой темп. У Кормчего не оставалось сил для Лето, он поднимался совершенно уставший и падал, приходил в себя, чтобы поесть и ложился, чтобы набраться сил до утра. Лето не могла смотреть на него без слёз, и даже спокойно смотреть на эту работу, у неё тоже не хватало выдержки, она занялась своими делами на Проверке, и старалась бывать у них реже, чтобы не переживать и не видеть. Неделя за неделей, дело шло, пора было прикидывать, как лучше подключить Амфитриту для загрузки ядерной составляющей, когда Кашалотов вдруг прилетел к ней на Проверку и сообщил, что его очень беспокоит Андрей. Сказал, что заметил, как тот принимает препараты, довольно сильные, почти не ест, и необходимо выяснить – до какой степени, они не в курсе, что же с ним происходит… Они выработали план, согласно которому, Кашалотов перекроет подачу пресной воды и, чтобы принять душ, Андрею придётся лететь на Проверку, где Лето должна будет взять инициативу в свои руки, и во что бы то ни стало докопаться до истины.
Увидев, что нет воды, Кормчий не полез в технический отдел, а позволил Кашалотову усадить себя в мобиль, и без возражений полетел на Строгую-Проверку. У Лето нагрелась сауна, и повар-комбайн замешивал картофельную запеканку, она заказала фрукты, и привезли и яблоки, и виноград, и черешню. Кормчий прибыл, Лето обняла его и усадила на кухне, чтобы в первую очередь накормить, потом уже – сауна, потом, смотря по настроению – чай или вино, или кофе. Андрей был бледен, вокруг глаз залегли чёрные тени. Он плохо соображал от усталости и сидел у стола, с закрытыми глазами и блаженной улыбкой. Он быстро наелся, хотя съел то всего ничего, сказал, что вечером выпьет вина и ушёл в сауну. Лето зашла к нему через несколько минут и ахнула:
- Андрей! – Ничего больше сказать не получилось, она прижала пальцы ко рту, и слёзы горячо закапали по щекам.
За несколько месяцев работы, Кормчий исхудал до костей. На теле чернели синяки, он был страшен, и прижимал к носу кровавый платок. Не глядя на неё, он прошёл вглубь и вытянулся на полке. Лето бросилась следом, села возле него на полу, взяла за руку:
- Почему, ты не говорил, что так болен?! Что с тобой? Только не молчи, я умоляю тебя, Андрей!
Он повернулся и погладил её по щеке:
- Лето, ты же видишь, какая это работа… Просто, устал.
- Если так уставать, то я стану вдовой ещё до свадьбы…
- Я женат, Лето. Моя жена – море, ради неё можно и умереть… Но, я жив, и ты знаешь, все силы я буду отдавать ей. Так что, незачем плакать… Я – не твой муж.
- Хорошо, Андрей, хорошо. Только, не умирай, ладно? Зачем это?
Лето плакала, не могла говорить, а пальцы Кормчего в её руке начали сотрясаться, его начала бить дрожь. Потом, пальцы замерли, а он отключился.
Когда примчался Кашалотов, медики привели Лето в чувство, а Кормчего готовили к транспортировке. Он лежал под капельницей, но пришёл в сознание и мог говорить:
- Простите, что так подвёл.
Кашалотов, укрытый пледом, сидел в шагающем кресле и выглядел так жутко, что врачи хотели забрать и его, но выручила Лето – попросила вызвать киберпсихолога и, несмотря на успокаивающую инъекцию, снова заплакала. В итоге, Кормчего отправили, но до прибытия киберпсихолога, один врач остался.
Кормчего увезли на большом медицинском глейдере и доставили в клинику Нидарос. «…Эвакуировав с терпящего бедствие килекторного судна» - так значилось в документах, необходимых для начала расследования, каким образом, обычный человек на Земле смог получить такое серьёзное радиационное поражение. Страховую матрицу Кормчего разархивировали, а его подключили к системе нано-контроля. В экстренном порядке были запущены эритроцитное патрулирование и лимфоскопия, готовилось полномасштабное дублирование всех кровяных тел для последующего включения регенерации клеток костного мозга, поражение которого было зафиксировано, но на данной стадии считалось обратимым на 88%. Кормчий с раскрытыми артериями лежал внутри кроветворной установки, занимающей целое отделение. Его лечили интелы и никого не впускали.
Родители Кормчего проживали на Марсе, но важность их оповещения оказалась под вопросом, так как его отец, известный археолог и профессор палеоархеологии, и сам в этот момент находился в реанимации, где лучшие врачи Москвы-Борейска бились за его жизнь, по сходной причине – профессор, всю жизнь проработав на Марсе в полевых условиях, пренебрегал здоровьем и столкнувшись с необходимостью пересадки сердца, затянул все сроки ожидания и хотя, новое сердце было готово, его старый организм не справлялся. Поэтому, даже матери Кормчего, неотлучно находившейся с мужем в госпитале, решили пока не сообщать.
Лето и Кашалотов прибыли в клинику, ночь провели в вестибюле и, выяснив, что положение больного стабилизировалось, вылетели обратно, так как они сами и оба килектора теперь значились фигурантами в расследовании о причинении вреда человеку. К Пете-Кашалотову был приставлен киберпсихолог в андроидном корпусе, который без конца с ним беседовал и катил его кресло. Помимо Лето, Кашалотова, Кита-Очищающего и Строгой-Проверки, допросили и Амфитриту-Несущую. Оказалось, что корабль был косвенно причастен к этому инциденту. Полицейский следователь побывал в Северной Космической Академии, в производственном отделении средств защиты, где выяснилось, что Андрей Семёнович Кормчий, вопреки рекомендациям специалистов, приобрел защитный скафандр не рабочей, но прогулочной модификации, предназначенной исключительно для ведения наблюдений в опасных местах. Для работы были предназначены скафандр-манипулятор с функцией аппаратного усиления, и скафатрон, представляющий нечто вроде подводного вездехода с мощными манипуляторами андроидной конструкции, внутри которого, человек сидел в кресле, выполняя роль оператора всех усилий, производимых устройством. Однако, Кормчий приобрёл прогулочный скафандр, очевидно, ввиду его меньшей стоимости, после чего, защита скафандра была ослаблена самим владельцем, что и привело к известным последствиям. Расследование продолжилось, выявляя – не оказался ли Андрей Семёнович жертвой шантажа, экономического давления, или в плену долговых обязательств и, оказалось, что действительно нечто подобное имело место. Не так давно, Андрей Семёнович Кормчий основал природоохранный фонд «Содействие», сотрудничающий с правоохранительными структурами на договорной полукоммерческой основе. Все средства Кормчего поступали на счет этого фонда. Суть, сложившейся ситуации, разъяснил сам пострадавший, который, хотя и дистанционно, но мог давать показания. Дело заключалось в том, что Амфитрита-Несущая, корабль класса малая амфибия, была задействована на орбите в качестве развед-информатора по всем экологическим и браконьерским преступлениям, совершающимся в акватории Атлантического океана, но без возможности реагирования. Где-то в 7% случаев полученной информацией интересовались структуры правопорядка, по небольшому количеству преступлений успешно работали журналисты, оповещая общественность, но в основном, если не шла речь о массовом истреблении, не делалось ничего. Существовала взыскательная система наложения штрафов, ареста и конфискации, но правоохранительным органам проще всего было не вмешиваться. Фонд, основанный Кормчим, был призван изменить эту ситуацию. Заключались соглашения с береговыми природоохранными службами и вылет сотрудников по каждому сигналу Амфитриты-Несущей – оплачивался этим фондом. Таким образом, проводилась политика сдерживания, и нарушители могли быть пойманы. Фонд начинал привлекать средства других благотворительных организаций, со временем мог появиться широкий попечительский совет, но это оставалось делом будущего, а пока в его составе находился только сам Кормчий А. С. и представитель ИИ, Амфитрита-Несущая.
Лето и Петя-Кашалотов слушали это сообщение вместе со следователем, находясь в гостиной дознания полицейского отдела, и когда, Кормчий закончил повествование, Кашалотов поднял голову:
- Ну, почему же, он не рассказал?!!
Готовое решение этой проблемы лежало на поверхности, так как при выходе Кормчего из состава руководителей фонда, действующим распорядителем остаётся Амфитрита, и при вступлении корабля в ЕМАИС, фонд «Содействие», оказывается под патронажем интел-ассоциации. Таким образом, вопрос о его финансировании оказывался улажен. Более того, ЕМАИС могла учредить новую службу с мобильными бригадами эко-контроля и, хотя интелы не могли противостоять человеку, они были способны заблокировать технику и вручить нарушителю уведомление о взыскании. Для кораблей вступление в ЕМАИС было упрощено, достаточным считался год стажа, но требовалось подавать заявление лично. Членство было возможно для независимых представителей ИИ, но корабли, отрабатывающие первый целевой контракт могли стать стажёрами ЕМАИС, либо, контакт сотрудничества с человеком по инициативе последнего, мог быть пересмотрен.
Кормчего нельзя было утомлять расспросами, но на следующий день, он ответил, что согласен пересмотреть контракт с Амфитритой и способствовать её зачислению в ЕМАИС, но ввиду того, что он рассчитывал на её помощь в утилизации ядерных останков, настаивает на сохранении её обязательств в этом вопросе, хотя, рассмотрит и встречное предложение. Петя-Кашалотов от лица ЕМАИС, дал гарантию участия Амфитриты-Несущей в этом проекте, для чего не могло быть препятствий, и этот вопрос был улажен. Петя чуть-чуть взбодрился. Киберпсихолог с именем Флагман-Исцеления, констатировал тенденцию к выздоровлению, хотя сам Кашалотов был сломлен произошедшим и задумывался над сменой модификации в пользу андроидной, чтобы лучше приглядывать за Андреем. Когда он поделился с Лето своими замыслами, та пришла в замешательство, потому что, и сама размышляла о чём-то подобном – что придумать, чтобы уберечь Кормчего?
Андрея выписали через месяц. Он значился, как выздоравливающий и был обязан два раза в неделю приходить на приём. Врачи не ограничились устными предупреждениями о том, что надо беречься и включили его в систему полицейского, или принудительного мед-страхования. В его лодыжку был введен контролёр радиации, и как только пациент попадал в неблагоприятные условия, получал предупреждение, если ситуация не менялась – следовало болевое воздействие и сообщение о нарушении шло в Управление Медицинского Страхования, которое было вправе отозвать рабочую лицензию и организовать привод в лечебницу. Медики объяснили, что крепкого здоровья у Кормчего уже не будет, а любое попадание в зону риска впредь будет сказываться на самочувствии моментально. Сказали, что способность «своротить горы», опираясь только на ресурсы своего организма, Андрей Семёнович утратил.
Кашалотов остался в море, а Лето прилетела встречать. Они обнялись, и, отстранившись, Андрей взглянул на неё:
- Ты какая-то загадочная.
- На самом деле, у меня было с кого брать пример, - ответила Лето с грустной улыбкой.
- Давай, не будем… Если у меня и было что-то таинственное, то всё закончилось, - невесело усмехнулся Кормчий.
- Ну, моя загадка тоже ненадолго.
- Это уже сегодня прояснится?
- Да, через час, - подтвердила Лето, потому что полёт до Кита-Очищающего занимал час или меньше.
- Может, мне не возвращаться? – Мрачно пошутил Кормчий:
- Лето, ты меня пугаешь…
- Может, и к лучшему. Не всё же тебе нас пугать.
От его шуток настроение испортилось и половину дороги домой они молчали. Вместе с Кормчим, Лето полетела на Кита, и когда судно обозначилось и стало вполне различимо, Андрей насторожился и начал всматриваться – на палубе находились объекты, каких раньше не было. Мобиль совершил посадку, и Кормчий понял. На палубе стояли большой глубоководный скафатрон и скафандр-манипулятор, больше похожий на робота, и ещё Петя-Кашалотов сидел на палубе в кресле и ждал их.
- Это я сделала! – Сказала Лето, вылезая из мобиля вслед за Кормчим.
Андрей молчал.
- Если ты не примешь это оборудование, прямо сейчас, я затоплю их. И, сама – утоплюсь! – Лето перешла на крик и голос её задрожал.
Кормчий не ответил. Постоял и ушёл в кают-компанию. Первые дни после выписки, он был слаб и боялся приступать к чему-то серьёзному. Вместе с Кашалотовым, они сидели в одеялах на палубе и смотрели на море. Но, с каждым днём, силы прибывали, и настало время, когда Андрей испытал каждое из устройств в работе, потому что назвать их скафандрами, язык не поворачивался. В первую очередь, он испытал скафандр-манипулятор. Если раньше, каждый день он спускался вниз в батискафе, то одев манипулятор, спрыгнул с борта. Поскольку, ускорение было получено, то появилась способность руководить спуском, задавая даже горизонтальное движение, и все возможности расширились многократно. Движения усиливались до такой степени, что пришлось привыкать к координации, и вначале было непросто. Сидя же в скафатроне, Кормчий стал сильнее Кашалотова, по-прежнему безнадёжно проигрывая в скорости и сноровке. В работе появились элементы развлечения, несмотря на то, что работал он меньше, так как всё равно уставал, ясно было, что Лето – молодец! Сама она упорно не появлялась, поэтому, в один из дней после приёма у своего врача в Нидарос, Кормчий отправился на Проверку.
Лето выглядела настороженной. Спросила про самочувствие и только в сауне оттаяла и перестала ожидать от него какой-то взбучки. Позже, когда они сидели с бокалами красного вина в её каюте, между ними произошёл разговор, который, как понимала Лето, зная Кормчего, просто не мог не случиться. Мало того, что этот разговор был неизбежен, но потом, он повторялся бесчисленное количество раз, в самых разных вариантах:
- Я всё равно, не женюсь, Лето! Так что, ты – молодец, мы – друзья, но я на тебе не женюсь!
- Андрей, ты же, самый бескорыстный человек, может, вообще, самый бескорыстный на планете, но почему, ты мне отказываешь в этом качестве?! Почему, в твоих глазах, у меня всё время есть умысел? – Лето расстроилась, её голос начал дрожать и не слушался.
- Потому что, этот умысел у тебя есть – ты хочешь, чтобы я на ремне сидел…
Услышав, что у неё тоже есть фонд, через который, живя на Венере, она поддерживала учёных океанологов, и тоже инвестировала средства в решение глобальных проблем океанологии, Кормчий вздыхал, что ему лично совсем не так повезло, как тем океанологам, потому что, он имел неосторожность угодить к ней в сексуальное рабство, и теперь отрабатывает долю её материального участия в своём проекте… Когда они оставались вдвоём, он мог начать обращаться к ней: «госпожа», или «благодетельница», всячески дразнил и подтрунивал, но, главное, что дело шло, он работал попеременно в обоих скафандрах, а после посещения врача в Нидарос, летел к ней.
Когда дошла очередь до ядерной составляющей, Амфитрита-Несущая села на воду, забрала радиационные останки и унесла в космос, чтобы уже там переработать в реакторе. Демонтаж корпуса завершился, закончили с погрузкой, Кит-Очищающий взял курс на Новую Землю. Кормчего пригласили в Саппоро, на всемирную конференцию океанологов, и он предложил Лето лететь вместе, но всё отменилось, потому что с Марса пришло известие о Семёне Семёновиче Кормчем – его отце. Профессор палеоархеологии находился в клинике Виктория-Медикал, в марсианской Саванне, и наконец-то, была назначена дата его операции по пересадке сердца. Врачи сделали всё возможное, но состояние пациента не было стабильным, однако, выхода не было, приходилось идти на риск. Поэтому, решили вызвать Андрея в любом случае повидаться с отцом, а если операция пройдёт удачно, то впервые за много лет, отец и сын смогут пообщаться, пока Семён Семёнович проходит реабилитацию, живя в Саванне. Вместо участия в конференции, Андрей улетел на Марс, не на Амфитрите, но в качестве обычного пассажира на шаттле Бег-Без-Препятствий.
Для Лето, это оказалось на руку, появилось время для первого шага по претворению в жизнь её новой генеральной стратегии. Потому что, когда Андрей обвинил её, сказав, что её цель – чтобы он сидел на ремне, то в этом, шутка была наполовину, а наполовину – он угадал. Лето решила вытащить блокиратор. Уже целый месяц, она думала, каким образом это осуществить. Извлечь эту штуку самостоятельно, не получалось, так как, во-первых: она не знала, где именно он зашит, а во-вторых: заживин – отличное лекарство самой первой необходимости, которое на Венере лежало в каждой аптечке, здесь, на Земле отпускалось строго по рецепту, для чего, врач вносил в браслет соответствующий допуск. А без средства, обеспечивающего ультрабыстрое заживление любой раны, вплоть до полостной операции, даже простой надрез на ляжке в домашних условиях затевать не стоило, и нужна была клиника. Лето не представляла, каким образом, здесь осуществляют эту процедуру, вдруг спросят о её социальном положении, тогда как она не замужем? Или, надо будет назвать место жительства? Место работы? Может, стоило попробовать раздобыть рецепт на заживин под вымышленным предлогом, но не было уверенности, что она с первого раза сделает разрез в нужном месте… Когда Андрей сообщил ей об отлёте на Марс, Лето приободрилась – у неё будет месяц, чтобы не паниковать и спокойно осуществить задуманное.
Кормчий ночевал на Проверке и улетел на Байконур рано утром. Кашалотов заканчивал отгрузку на Новой Земле, затем планировал собрать данные по акватории Норвежского моря, и привести Кита к дислокации следующего объекта, чтобы к возвращению Кормчего, всё было готово для новых спусков. Проводив Кормчего, Лето определилась и, прилетев на чаепитие к Кашалотову, сообщила, что тоже – в отпуске, так как соскучилась по нормальным и обстоятельным городским шопинг-экскурсиям, сказала, что даёт Строгой-Проверке неделю самостоятельности и будет держать связь.
Единственное место, куда ей хотелось бы полететь, был Эспебери. Город ей нравился, и каждый раз, после его посещения в её жизни происходило что-то хорошее, будто бы ветер перемен начинался где-то, именно там. Лететь со Строгой-Проверки было не близко, но от Кита-Очищающего – в самый раз, от клиники Нидарос, где проходил лечение Кормчий – рукой подать. Распрощавшись с Петром, поднявшись за облака, она устроилась в мобиле и забронировала номер в отеле Полариан, выбрав поближе к современности, чтобы не как в музее и не так, как в том ветхом дирижабле, откуда они с Васькой стартовали в новую жизнь… По подсчётам – если он не решил остаться на Юпитере, то должен был вскоре, вернуться. Интересно, увидятся ли ещё?
Вася был на Земле. На Звёздном-Приключении, пассажиры из жилых отсеков перешли в глейдер и благополучно приземлились в Плесецке. О его возвращении знал Петя-Кашалотов, так как на подступах к Земле, с борта Звёздного-Приключения, Вася выходил с ним на связь, и о том, что Кормчий в отпуске после госпиталя, Вася был в курсе. Ещё на Звёздном-Приключении, он понял, что должен собрать команду волонтёров для помощи Кормчему, и из космопорта, снова связался с Петей:
- Пётр, я задумал, что прибуду к вам не один. Я привезу добровольцев, что скажешь?
- Это чудесно, Вася, просто чудесно! Я, и сам всё время думаю о чём-то подобном, так что, Ботсвана в помощь, но надо чтобы ребята сами захотели помочь… Ты же понимаешь, какой Андрей…
- Конечно! А про Ботсвану, что ты сказал? Она тоже помогает?
- Да, это я не в том смысле, это я случайно сказал. Ты сообщи, когда соберёшься, сколько вас будет, я закажу глейдер, интелам от ЕМАИС это проще… Но, и не унывай, если не выйдет, прилетай сам! Все разъехались, я один здесь. Тружусь потихоньку…
- Знаешь, что ещё я придумал? Надо обязательно сделать фильм. Про Андрея и про его назначение, про смысл. Пусть короткий, не важно. Ты начни со сценария, там должен быть разговор, чтобы каждый, сколько нас соберётся, сказал что-нибудь от себя. Ты придумай, как сделать, чтобы красиво… Тогда, и Ботсвана-Гея, и все люди ещё больше помогут. Что скажешь? Подумаешь?
- Это же отличная идея! Я прямо сейчас включусь! Ты мне, так и не рассказал – как тебе слеталось? Надо было?
- Что, не зря, это точно. Снаряжение, точно противорадиационное? Можно обычное?
- С обычным, один человек уже пробовал. Ещё до этой беды, три года жил на лекарствах… Больше не надо так рисковать. Но, Лето позаботилась, она нам сразу два прекрасных костюма подарила. Знаешь, она ведь его очень любит. Даст Ботсвана, всё у них сложится. Ты ведь, понимаешь, какой Андрей, как непросто всё у него…
- Вот, ты опять про Ботсвану сказал. Я понял, я сейчас, когда обратно летел, у нас народ был с Юпитера – с Ганимеда, так они: «Юпитер помоги» говорят. Ты тоже теперь в этом смысле?
- В смысле, религиозник? Ну, об этом, мы позже … Так что, если не найдёте снаряжение, не страшно, у нас имеется. Ты, главное, сам прилетай!
У Лето получилось! Несколько дней она вынашивала, обтачивала и совершенствовала свой план, прежде чем, смогла выдохнуть и привести его в исполнение. Нужное событие произошло, и она гордилась собой, потому что, всё прошло триумфально! Началось с того, что первые два дня в Эспебери, она так взвинтила страхи, неуверенность в себе и нервное состояние, что ничего другого и не оставалось, кроме игры ва-банк и ошеломляюще яркого театрального представления. Страх и неуверенность заключались в том, что над ней посмеются, пусть не открыто, но втайне, после того, как откажут и ей придётся уйти ни с чем. Если мыслить логически, что она скажет, когда попросит удалить блокировщика? Что, отчаянно влюблена в человека, который по пять раз во время свиданья говорит о том, что никогда и ни за что на свете, на ней не женится? Разве правильно,что с одной стороны, она на всё готова ради него, а с другой стороны – может, он верно сказал – ей нужно, чтобы он сидел на ремне… Но, если из-за чего-то, она больше не сможет встречать его взгляд, слышать его голос, от которого, бывало, что, и колени дрожали, то её любовь, безумная, как наваждение, и единственная до самой смерти, будет не напрасной, если родится ребёнок. Может, Андрей изменится, став отцом. Никто не знает заранее про себя, и если, он так боится – и любви, и ребёнка, и свадьбы, то разве не потому, что всё это – важно?! Как он тогда сказал: «я женат на море», хорошо, пусть остаётся этот треугольник, море не выкинешь, но если, они станут родителями, то он будет женат на ней, а море – чуть-чуть отодвинется. Такие отчаянные соображения. Но, что отвечать, если спросят про это, а она – не замужем? Из-за этих страхов, Лето и готовилась, как на войну, на дело, в котором ей надо обязательно победить.
Гостиница, в которой Лето остановилась, ей понравилась. Огромный, сверкающий зеркальными окнами, город-отель, расположенный на острове с Васиным именем. Вокруг – огни, мобили, амфибии, яхты… Чувствовался размах – шик, какого дома не было, и даже Александрия вспоминалась какой-то маленькой и заурядной. Третий день, Лето провела, летая по магазинам, листая каталоги в фешенебельных салонах, где не интелы, но люди, как роботы, суетились из-за неё. Но, ещё перед этим, предварительно, она всё выяснила. В отеле, как в Био-Транс-Киборге у отца, была прекрасная служба интел-администраторов. Кроме огромной любви к ретро-роботам, очень многое на Земле было устроено также. В вестибюле, похожем на кают-компанию космического мега-лайнера, внизу были зеркальные рестораны с деревянной мебелью, а на втором этаже – между панорамных окон росли пальмовые рощи, размещалось с десяток милых кафе и повсюду, вписываясь в интерьер, за неприметными конторками скромно сидели интелы, готовые помочь, ответить на все вопросы и поддержать любой разговор. К одному из них, Лето подошла в первый же день, как только освоилась. Интел сидел возле кафетерия и Лето, непринуждённо наведалась к нему, держа в руке чашку кофе. Похвалила отель, свой номер – 222-ой, спросила про музейный центр, про магазины – какие лучше, выяснила, как работает сервис номеров и служба доставки, потом рассказала, что сейчас проживает в Атлантике на корабле, приехала проветриться, и не сможет ли он подсказать, в какую клинику по женскому вопросу, ей проще всего обратиться? И, когда интел – ретро-робот, очень славный и вежливый, спросил: по какому вопросу она планирует обратиться в женскую клинику, Лето пояснила, словно речь шла о пустяке, что думает извлечь блокировщика. Никакого удивления интел не выказал, и помог активировать в её браслете небольшой перечень лучших клиник, представляющих самые надёжные медицинские бренды. Лето ещё немного с ним поболтала, сказала, что сама из Александрии, а здесь, на Земле её друг, затем допила кофе, откланялась и ушла. В номере просмотрела рекомендованные мед-службы и нигде не заметила обозначения каких-то препятствий. План действий сложился, и целый день она посвятила подбору одежды для своего феерического выступления. Затем, нашла службу эскорта в своём отеле и, активировав настенный экран, выбрала кибер-партнёра, которого арендовала на сутки, и сделала три звонка. Первый – в клинику Гинекей, где записалась на завтра к специалисту; второй – в салон красоты, на утро; третий звонок был спорным, но всё-таки, она сделала и его – заказала фотографа, туда же в женскую клинику.
Рано утром, её разбудил служащий отеля, который привёл кибера и принёс документы об оплате на подпись. Темнокожего кибер-парнтёра, она выбрала по картинке, и теперь, ещё сонная, уставилась на него во все глаза – она угадала! Темнокожий тяжелоатлет, почти двухметрового роста, с синими глазами, в белой футболке и чёрных отвисших брюках, был несказанно хорош! Пока она заполняла платёжную анкету и активировала свой счёт, он играл бицепсами и коротко посматривал на неё исподлобья. Сон прошёл. Лето подтвердила заказ в салоне, уточнила время прибытия, собрала пакеты с новой одеждой, нагрузила Джонни, и вместе, они пошли. Проще было вызвать визажистов к себе, но она планировала ещё маникюр, а значит будет вонять, а этого не хотелось… В салоне, Джонни колоритно уселся в приёмной, а Лето окружили художники. Лёгкий татуаж по телу на 6 часов стойкости, вот и всё, что ей требовалось. Верхнюю часть тела, начиная от шеи, засмуглили, соски вызолотили, а ниже талии наложили оттенок на два тона светлее, поверх которого пустили сочную леопардовую пятнистость. Когда цвета зафиксировались, она переоделась в новые вещи, и в самую последнюю очередь, ей сделали когти. Чёрно-красные с золотым краем, длиной 4 см, когти были загнуты внутрь, как у кошки. Джонни понадобился для того, чтобы всё делать вместо неё, каждую секунду во всём помогать, потому что с таким маникюром, жить было нереально. Можно было научиться орудовать костяшками пальцев, а в браслет тыкать стилом, кое-как удерживая его между пальцами. Лето стояла в зеркальной примерочной и видела не себя, а гостью занесённую сюда с улётной вечеринки, загадочный персонаж из другой жизни, незнакомку, которую ни у кого не хватит смелости ни критиковать, ни расспрашивать. На ней была чёрная юбка-шаровары, приталенная и пышная, за счёт каскадного кроя с воланами, золотые полувоенные ботинки на платформе, сверху блуза из чёрного газа, прямая и прозрачная, волосы распущены, а на голове – шляпа, точнее – очень широкие поля, поддерживающие вуаль, красиво затеняющую волосы и лицо. Сзади на юбке, Лето сделала разрез, потому что главным в её наряде был хвост.
По мнению лето, шорты-хвост были гениальной новацией в индустрии моды и, хотя мнения приверженцев этому элементу одежды разделялись, она считала их изобретением гей-модельера, потому что именно ежегодный гей-парад в Александрии, сделал этот аксессуар знаменитым на всю галактику. «Шорты» представляли эластичную ременную конструкцию, с помощью которой, хвост надёжно сидел в том месте, откуда он когда-то торчал у предков. Никаким функциям организма, шорты-хвост не мешали, а геи со всей СС, в свой праздник парадно маршировали от набережной, по проспекту Революции до площади Парадиз, с птичьим хвостами, то ли прикрывающими, то ли подчёркивающими ягодицы. Девушки тоже обожали носить хвосты, но кошачьи, или других зверей. Лето выбрала полосатую енотовую фантазию до середины икры. С помощью каркасного стержня, хвост был волнообразно приподнят, и можно было закидывать его на руку. Сногсшибательный образ дополнял Джонни, то и дело, помогавший справляться с повседневностью. Такая ситуация навряд ли могла повториться, поэтому, понадобился ещё и фотограф. Пусть этот день, как апогей беззаботности, останется на фотках, а линия её жизни, как река, уже прокладывала новое русло, решительно сворачивая в другую сторону, к иным берегам.
В женской клинике пошло, как по маслу. Лето рассчитала верно, у такой загадочной девушки с фамилией Берке-де-Клермон, ни в чём не было затруднений. Ей предложили заполнить анкету, и в графе: род занятий, Лето написала: «наследница», пусть думают, что угодно, но спрашивать не будут. Так и вышло. Она скинула юбку-шаровары, обнажив стройные лапы леопарда, шорты не помешали, а сверху были крошечные золотые трусики, которые тоже не помешали. Лето села в кресло, и врач посадил ей на ногу металлическое устройство, размером с кулак, похожее на паука. Оно задвигалось, потом выпустило иглу из брюшка, и кроме укола, ничего неприятного не случилось, судя по всему, иголка внутри её тела превратилась в захват, потому что, вылезла обратно похожая на веретено, с блокировщиком, зажатым внутри. Позвали Джонни, чтобы он помог ей одеться, а врач ввёл соответствующие изменения на её медицинских страницах через браслет. Ей пожелали счастья, здоровья и всего хорошего в новой жизни. Лето немного растерялась, задумалась на секунду – спросить, как ей действовать в дальнейшем, какие препараты запускают беременность, но передумала, раз Андрей на Марсе, то всё успеется…
В приёмной её уже ждал фотограф, Лето вернулась в свой фантастический образ, и втроём, вместе с кибер-партнёром и фотографом, они вовсю развлекались почти до вечера. В небе сияло солнце, день был хорош, и Джонни, и настроение, и город – такой размашистый и весенний Эспебери!
Вечером, вернувшись в Полариан, первым делом, она отсоединила коготки, и после душа, расслабилась. Джонни был взят на сутки, поэтому сделал массаж и немножко её поласкал, но ещё ночью, она отослала его обратно. Эта глава в её жизни была давным-давно пройдена, а возвращаться туда же во второй раз – ни к чему. Утром, Лето упаковала фантазийный костюм, что делать с ним дальше – непонятно, подумала, и решила отправить в Александрию посылкой, вдруг, с подругами, когда-нибудь захочется повеселиться… Потом, мысли устремились в Атлантику, ей осталось купить полезные вещи и всё, можно возвращаться, работать, строить планы и ждать Кормчего. Но, улетать не хотелось. Хорошо было бы провести здесь ещё пару дней, радостно и беззаботно. Можно наведаться к Зоринге, но не вступать в разговоры, а сходить на его лекцию. Но, как называется здание для собраний, и где расположено – загадка. В прошлый раз, её привёл Вася, а он – местный, и надо спросить. На удивление, связь работала хорошо, и Вася ответил:
- Лето?!
- Вася! Так хорошо тебя слышно, ты где?
- Дома. К вам собираюсь. Как Андрей?
- Он у родителей, в отпуске, первый раз за 10 лет. У него отец заболел. А ты здесь? В Эспебери?
- Ну, да. Ещё дела ненадолго, а потом, сразу к вам – в Норвежское море.
- А мы, можем и раньше встретиться!
- А где ты, Лето?
- Я тоже здесь! Правда, здорово?!
Снова встретились в 16-м квадрате, потому что, так проще всего было договориться, снова на зелёной лужайке. Вася был в непонятном свитере, и неожиданно, взрослый. Волосы причёсаны в узелок, светлая борода на щеках, если издали, так и не видно, зато видно, что он тоже ей рад.
- Рассказывай! Когда прилетел?
- Уже неделю. А вы как? Как вышло, что Андрей в госпиталь лёг?
- Главное, что всё обошлось! Давай, обнимемся! Что мы, как посторонние, я так рада, что ты здесь! – Лето не выдержала, и стоя на коленях на траве, они обнялись.
Объятье вышло крепким по-дружески, но длилось чуть дольше. Лето подняла лицо и поцеловала его, тоже по-дружески. Они немного поцеловались, очень нежно по старой памяти, а Вася ещё поцеловал её в волосы возле лба, сразу поднялись и, держась за руки, двинулись в то же самое маленькое кафе.
- Это что-то невероятное! Теперь, понятно, почему мне не хотелось улетать, оказывается потому, что и ты здесь!
- Ты к Зоринге приехала?
- Не совсем. Просто, были другие дела… По здоровью. Задумываюсь начать размножение, но, пока только думаю…
- Ну, ты даёшь! Андрей как?
- У него отец в больнице, наверно, он с ним побудет, пока там всё не наладится… Мы с Петей, чуть с ума не сошли, такое случилось…
- Мне Пётр рассказал. Главное, что обошлось.
Они сели за столик, взяли кофе и продолжили разговаривать обо всём.
- Как там Юпитер? Ты же, к нему летал?
- Юпитер – это целый мир. Все, кто живёт в той системе, говорят, что он – бог, прямо, как в древности!
- И ты, тоже так думаешь?
- Я же, совсем немного там погостил, но что-то почувствовал. Ещё, там нашли негуманоидов, вроде тоже разумные существа, но это засекречено, потому что, они как-то на людей действуют не хорошо… Хочу, побольше по этой тематике почитать, как теоретически, это возможно. Потом, расскажу, если найду что… А, ты обратно когда?
- Я почти всё закончила, может, вместе вернёмся?
- Я думаю задержаться, куплю снаряжение, и наверно, ещё несколько человек со мной прилетит. Нормально будет?
- Гениально будет! Я Кормчему всё время говорю, что нужна команда, а он упёрся, думает, что раз бесплатно, значит, и не захочет никто, когда сам же, последнее отдаёт, как будто, другие тоже не захотят…
- Я больше, таких как он не встречал.
- Знаешь, а покажи мне опять ту вашу модель Пояса Астероидов, там можно посмотреть, где Андрей на Марсе сейчас. Он там в Саванне.
- Я помню, как ты испугалась, даже побелела тогда, - вспомнил Вася и засмеялся.
- У вас и сейчас так?
- Нет, уже закончилось, - он улыбнулся, и Лето вздохнула с облегчением:
- Тогда, может, выпьем шампанского? Раз, так встретились, то я угощаю, или там брат у тебя?
- Вообще то, можно, а брат, вообще из СС улетел. У меня, правда, из еды – совсем ничего. Я за продуктами шёл…
Они накупили всякой всячины, кроме бутылки шампанского, взяли вина, и дома у Батюковых, после того, как Лето полюбовалась на Марс и на весь Пояс Астероидов, Вася стал объяснять, почему Юпитер со спутниками образовывает свою систему, а не считается обычной планетой, он показал где работает Ловец Астероидов на Поясе, и не понятно как, но они снова начали целоваться, и никакой возможности остановиться не было. С той минуты, когда Лето заговорила про шампанское, она знала, что так получится. Вася был такой милый, а она так соскучилась. Ну, и оттого, что кибер-партнёр Джонни её раззадорил, а она его отослала. Потом, уже ночью, когда они устроили перерыв, Вася вдруг сам поднял эту тему:
- Лето, а мне Пётр сказал, что ты и Андрей…, что вы – вместе…
- Мы вместе.
- Так, это он, тот парень, кого ты любишь?
- Да, уже давно. Я с ума схожу от любви. Но, он меня совсем не так любит, как я его… И, раз я люблю больше, то я, и решаю… А, с тобой, мы же – друзья! Давай, договоримся, что Эспебери – это наш город! Когда мы здесь, то я – твоя девушка! Как тебе?
- Потрясающе! – Засмеялся Вася и притянул её совсем близко.
Весь следующий день, было никак не расстаться, но под вечер, к Васе лавиной начали поступать сообщения, Лето загрустила о Кормчем и ещё через день улетела в Атлантику.
Вася прилетел через неделю, он привёз два противорадиационных скафандра-манипулятора и пятерых добровольцев. К их прибытию, Кашалотов нашёл в этом районе 8 затопленных субмарин, сочившхся радиацией, и ещё 3, относительно безопасных. Петя остановился на источнике наибольшей радиоактивности, и можно было приступать к этапам обезвреживания. Вызвали Лето, чтобы она наладила всё с прачечной и с провиантом, и для знакомства, а вскоре устроили сеанс видео-связи с Андреем, и Лето, которая за всё это время не получила от него никакой весточки, чуть не заплакала.
Кормчий рассказал, что во всём мировом океане наблюдается неутешительная деградация флоры и фауны, и его цель – остановить это, хотя бы, и ценой жизни. Шансы есть, так как, уже сто лет выбросы в море под запретом и, не смотря на бесчисленные нарушения, это решаемо. Главный фактор отравления – наследство прошлого тысячелетия. Радиоактивная акватория Северо-Атлантического региона, мёртвые зоны в Тихом океане и в Южной Атлантике из-за токсичных выделений материковых скоплений мусора, названных так из-за того, что эти необъятные ядовитые острова, по площади почти приравнены к материкам. Сказал, что счастлив видеть единомышленников, понимающих, что защита уцелевших экосистем Земли – вопрос первостепенной важности, потому что, это задача спасения. Сказал, что он рад всех поздравить, так как им повезло встретиться здесь с замечательнейшим интелом – Петей-Кашалотовым, автором самых лучших фильмов о жизни моря. Потом, Васины новички по очереди рассказывали о себе. Все оказались студентами, причём, двое, для того, чтобы присоединиться к Бригаде Кормчих отпросились в академический отпуск. Ещё один, по имени Тойво, оформил эту поездку, как преддипломную практику, так как отучился на специалиста по способам очистки, и как Андрей, решил сделать что-нибудь нужное. В конце, Андрей посетовал, что задерживается на Марсе из-за состояния родителей, но надеется, что те, всё-таки пойдут на поправку. В сторону Лето, он глянул, когда прощался, сначала смотрел серьёзно, а потом улыбнулся… Затем, марсианская картина, возникшая в кают-компании, исчезла, Лето улетела к себе, и уже на Строгой-Проверке заплакала, она соскучилась, любила его больше жизни, и так сильно хотела, чтобы он поскорее вернулся.
Ребята приступили к работе, на 6 человек, имелось 4 скафандра, поэтому определили вахтовый метод, часовой норматив и очерёдность, чтобы каждый мог попробовать и скафатрон. Кашалотов поднимался на Кита только на ночь и поделился с Лето, что много думает о новом фильме. Её звали на воскресные обеды, она была один раз, а дальше отговаривалась недомоганиями. Самочувствие, действительно, было не очень, и видимо, блокиратор в своё время, ей установили не вовремя, так как после его изъятия, у неё сильно увеличилась грудь, словно, он сдерживал нормальное развитие её организма. Лето поискала в сети побочные явления, вызванные наличием блокиратора, но не нашла. Потом, вышел из строя идентификационный браслет, что было не здорово, так как означало террористическое нападение на государственный сервер, и в перспективе, могло привести к бесконечным проверкам, а то, и к личному хождению по инстанциям. Браслет начал будить её открытием медицинских страниц, где сообщалось, что она беременна и сопровождалось настоятельным требованием в срочном порядке явиться в клинику и встать на обязательный медицинский учёт. Эта ситуация стала надоедать, к тому же, Лето отравилась, а неполадки с её идентификацией дошли до того, что браслет принял голосовое сообщение, в котором говорилось, что представительнице вида Хомо Сапиенс, Лето Берке в течение 48-ми часов надлежит явиться в эльфюсайский женский консультационный центр. В противном случае, Всемирное Управление Здравоохранением будет вынуждено принять меры по принудительному освидетельствованию и задержанию на 4 месяца, вплоть до срока безопасного эмбрионального изъятия. После того, как она это выслушала, сообщение пришло в виде текста, и Лето растерялась. В довершение всего, Строгая-Проверка взяла курс к берегу и оповестила через экраны, что уже через 14 часов, на горизонте покажутся берега Исландии.
- Проверка, отчёт! – Скомандовала Лето, входя на камбуз, где она больше всего общалась со своим судном.
- Есть, дать отчёт!
Строгая-Проверка вывела на экран текущие показатели.
- Нашу скорость и цель назначения, я уже видела. Зачем нам в Исландию?
- С меня должны снять подозрения, - пояснила Проверка,
- Подозрения в чём?
- В том, что я удерживаю на борту человека, - ответила Проверка и сопроводила свою речь кадром, на котором обезьяна шимпанзе грустно сидела за решёткой, держась за прутья.
Строгая-Проверка обладала изначальной погрешностью – отсутствием личностной изоморфности. Это никак не отражалось на службе, но являлось непреодолимым препятствием на пути получения гражданства. Теоретически, интелы с этим дефектом не могли осознаться в качестве личности, хотя были разумны. У Строгой-Проверки это выражалось в том, что она не могла остановиться на одном коммуникативном образе, и каждый раз её речь озвучивали новые дикторы. Теперь, она оставила эти попытки, но стала сопровождать свою речь неожиданными картинками.
Увидев узника-шимпанзе, Лето встрепенулась:
- У нас сидит обезьяна?
- Нет, мне предъявили обвинение, будто я удерживаю Лето Берке.
- Что за бред! Это же, вирусная атака, мне тоже всякую чушь пишут!
- Серверная система в порядке, поэтому мы идём в Исландию.
Лето, сидевшая над чашкой кофе, нахмурилась. Пугающая догадка внезапно вспыхнула, как пожар на корабле… Серверная система в порядке, это она не в порядке. Она беременна. Случайно. От Васи. Её глупая бравада и маскарад в Эспебери обернулись смертельной ошибкой. Беременность вне логики, не по желанию и без Кормчего… Лето сползла со стула и свернулась калачиком на полу, заплакала беззвучно, а потом, принялась уже в голос, не плакать, а оплакивать свою глупость, и такую никчёмную, такую дурацкую жизнь.
Эльфюсайский консультационный центр и женская клиника находились на огромной территории Академии Исследования Психических Расстройств и центра реабилитации пост-космических заболеваний. Строгая-Проверка встала в порту Рейкьявика, а до клиники надо было лететь. Мобиль высадил Лето в моховом ландшафтном заповеднике, где всё выглядело занесённым сюда из космоса, из ландшафтного парка другой системы или другой галактики. Весь парк был обнесён прозрачной стеной, попасть внутрь можно было пешком, и Лето вошла в раскрывшиеся перед ней двери. На входе дежурил интел, и предложил воспользоваться креслом-каталкой, целая шеренга которых, ожидала рядышком под навесом. Здание женской клиники располагалось в двадцати метрах, а ещё дальше разрозненно красовались разноцветные особняки и большие загадочные павильоны. Одним словом, настоящий академ-городок. Некоторые здания были высоко подняты над землёй, видимо для того, чтобы не мешать мхам, а в ближайшем павильоне, до которого, Лето прогулялась из чистого любопытства, росли деревья. Возле павильонов, шагать пришлось по камням, наполовину скрывающимся во мху; мох походил на шерсть, с другой стороны – на бархат, а ещё из одного выходили цветочки.
Возле женской клиники, мхи частично уступали свои места насыпным дорожкам, а под навесом опять стояли кресла-каталки, которые, по всей видимости, значились здесь, как транспорт. Внутри, из вестибюля шли наверх эскалаторы, посередине за стойкой регистрации сидел интел и, стоило Лето назвать своё имя, её тут же отправили на приём.
Врач, к которому попала Лето, оказался мужчиной и человеком. Он представился, как доктор Эйнар и сказал, что будет вести её беременность и видеться, они будут часто. Добавил, что врачи этого профиля – традиционно люди, но благодаря тому, что центр женской медицины входит в академический комплекс Эльфюсау, то по её просьбе для неё смогут подобрать врача интела, хомопсихолога, любого специалиста, кого она скажет и, вообще, здесь будет всё на её личное усмотрение. Лето, со вчерашнего дня чувствовала себя пришибленной и слушала молча.
- О чём вы подумали? – спросил её доктор Эйнар, после того как представился.
- Я, в списке проблемных пациентов? – Лето была уверена, что именно так и есть.
- Почему вы так решили? – Удивился врач,
- Здесь же реабилитационный центр по психическим расстройствам…
- Вас направили к нам, потому что вы работаете в Северной Антлантике и, судя по всему, не имеете пристанища на земле, так что, вопрос решился территориально. Ваше новое положение неизбежно повлечёт профессиональные ограничения, а здесь, мы имеем самые широкие возможности всё компенсировать.
Затем, Эйнар открыл её медицинские страницы и приступил к процедуре осмотра, сверяя все показатели с данными личного наблюдения, внёс всё в свою базу данных, в завершение, попросил её встать на весы и, видя её изумление, пояснил, что врачи постепенно приучают пациенток ко всё большему личному контакту, поскольку, приоритет в этой отрасли, безусловно, отдаётся непосредственным наблюдениям, а расхожее представление о том, что все данные о человеческом организме можно получить через браслет – преувеличение, так как нередко случаются расхождения, к тому же, медицинские программы, получают вес математически, высчитывая его с помощью формул и надо дополнительно ввести рост, а определить его без помощи человека, медицинская программа личного браслета не в состоянии. В деле вынашивания младенцев, изменение веса считается одним из важнейших показателей, поэтому всех будущих мам взвешивают на весах по старинке.
Всего же, за время первого посещения Лето этого врачебного кабинета, неприятных моментов, случилось два: первый, когда Эйнар совершенно серьёзно задал вопрос – планирует ли она рожать, или склоняется к эмбриональному изъятию, и Лето чуть не задохнулась от возмущения, а второй – то, что буквально с этого дня вводится строгое ограничение на мобильные перемещения, точнее, на скорость, и летать, используя реактивное ускорение – категорически запрещено. Летать мобилем можно, но исключительно на малой высоте и медленно. Врач сказал, что этот запрет уже поступил на килекторы, поэтому ничего объяснять на работе, ей не придётся. В случае необходимости, клиника может предоставить ей временное жильё, либо ей придётся взять отпуск по беременности и поселиться у них в Исландии или на континенте.
Строгая-Проверка отнеслась к этим новостям философски, заверив, что готова существовать в челночном режиме, курсируя к берегам Исландии и обратно в сторону Норвежского моря, и, что гидрастеры вполне способны завершить начатую серию исследований самостоятельно, пользуясь мобилем. Всю неделю до следующего посещения клиники, Лето пролежала в своей каюте, где только спала или плакала. Жизнь завершалась, осталось – добросовестно произвести на свет нового человека, и всё… Ко времени следующей встречи с врачом, слёзы закончились, и она согласилась посещать группу психологической поддержки и теоретический вводный курс по материнству.
Кормчий вернулся, когда Лето была на 5-м месяце. В честь его прибытия, её спешно вызвали на Кита-Очищающего, на праздничный обед, и её сердце начало прыгать от ликования, она распустила волосы, но через минуту горестно сникла – ей запрещено летать. Реактивное ускорение под запретом из-за её положения, а без него – не добраться. Знать бы заранее, тогда Строгая-Проверка на крейсерской скорости смогла бы подойти ближе, но сейчас поздно, ей не успеть. Пришлось ответить, что заболела, и снова ждать. К ней, на Строгую-Проверку, Андрей прилетел утром. Узнав от Кита, что он направился к ним, Лето встретила его на палубе. Он вылез из мобиля, подскочил, засмеялся и обнял её:
- Здравствуй, Лето!
- Здравствуй, я ужасно соскучилась!
Он совсем не изменился, только загорел и поправился. Она тоже поправилась, но можно было надеяться, что он не заметит… На камбузе, пока пили кофе, Лето осталась в шубе, так как был сильный ветер и она продрогла на палубе, но теперь стало жарко, и даже распущенные волосы не спасли, она прибавила в весе, очень сильно выросла грудь, а ребёнок в животе начал чуть-чуть шевелиться…
Андрей начал рассказывать Лето о своей маме. Майя Виттольдовна была из тех студенток, которые вечно влюбляются в преподавателей. Семён Семёнович Кормчий уже имел докторскую степень, когда Майя Виттольдовна, будучи студенткой, на 3-ем курсе попала к нему на лекции, потом стала ездить с ним на раскопки, и в конце-концов, после защиты её кандидатской по марсианской палеоархеологии, они поженились. Получалось, что отец Кормчего старше матери на 80 лет, и месяц назад, когда Андрей был на Марсе, её исполнилось 65. Многие в этом возрасте только встают на ноги и начинают задумываться о семье, а Майя Виттольдовна в расцвете лет, причём одновременно с мужем, угодила в реанимацию из-за того, что в головном мозге возникла опухоль. Ситуация усугубилась тем, что приходилось скрывать происходящее от Семёна Семёновича, так как, тот и сам находился почти что при смерти. По прибытию на Марс, свою родную планету, Андрей метался между разными клиниками, пока, наконец, сначала отцу, а потом, и матери стало лучше, а потом, их обоих, практически в один день, выписали.
Лето с Андреем устроились на диване в её каюте, разговаривали и смотрели друг на друга. В конце своего повествования о матери, Андрей, вдруг положил свою ладонь Лето на живот:
- Вот и ты, скоро станешь мамой, Лето!
От неожиданности, Лето словно окаменела, а Андрей, будто бы ничуть не удивился, глядел спокойно, и даже чуть-чуть насмешливо, как только он один и мог посмотреть на неё – так, чтобы всё видеть. Затем, выражение его лица изменилось и взгляд, вдруг стал очень нежным, тёмно-карие глаза согревали, как солнце:
- Ты никогда ещё не была такой красивой, Лето Берке.
Но, по правде – это он, первый раз в жизни взглянул на неё так…
Он улетел, но на следующий день вернулся, в растерянном настроении и с допросом:
- Как у тебя дела с этим парнем? Как получилось, что ты не замужем, и продолжаешь работать здесь?
По привычке, они уселись на камбузе с большими чашками кофе.
- Тебя кто-то обидел, Лето? Или, просто поссорились?
- И не обидел, и не поссорились... И, никаких отношений, и никакого парня...
- Хватит, Лето Берке! Почему вы не вместе?!
- Кто и с кем, по-твоему, должен быть вместе, Андрей Кормчий? Если, ты думаешь, что пока ты был у родителей, я встретила мужчину своей мечты, ты ошибся. Если, ты спокойно выслушаешь, то я объясню.
- Давай. Постарайся! - Кивнул Кормчий и одним глотком, выпил почти весь свой кофе.
- Я вытащила своего блокировщика, потому что, хотела забеременеть от тебя, - сказав это, Лето потупилась, а потом, глядя в сторону, продолжила:
- Случайно, я оказалась на вечеринке, выпила лишнего, и не помню человека, от кого ребёнок. Так что, это порочное зачатие, и уезжать мне некуда, и никакого мужа, ни даже, претендента на эту должность, у меня нет. Я, абсолютно никому не нужна... - Договорила Лето, положив голову на руки, потом закрыла ладонями лицо и заплакала.
- Всё таки, я тебе не достался! - Усмехнулся Кормчий, но, не договорив, выскочил из-за стола, обнял её за плечи, наклонился, и почти касаясь губами её волос, заговорил: - Не плачь, Лето, я же просто шутил над тобой... Теперь тебе нельзя расстраиваться, и не смей думать, что ты никому не нужна. Ты очень нужна ребёнку, и для него – ты самый главный человек...
Сказав это, он поцеловал её в макушку, а Лето обняла его за пояс, слёзы текли, Кормчий продолжал говорить какие-то нужные ласковые слова, а Лето плакала. Андрей усадил её на диван в каюте, гладил по спине, по волосам до тех пор, пока Лето не попросила поцеловать её, и когда, они начали целоваться, она успокоилась.
После этого разговора, Андрей стал бывать у неё через день, а перед каждым сверх-медленным полётом в Исландию, оставался с вечера, чтобы лететь вместе. Такую фантастическую перемену в их отношениях, лучше всего, объяснил он сам:
- У меня всё тает внутри – ты так чудесно меняешься!
Лето догадалась, что нечаянно, подобрала пароль к его сердцу, и то, что её малютка – не их общий ребёнок, на деле оказалось, не таким важным. Счастье отвернулось от неё, но где-то в центре галактики произошла регонсцировка, потому что, вернувшись, счастье не просто осталось рядом, но ворвалось в её вселенную. Лето чувствовала себя планетой, чья неправильная орбита, после долгих мытарств и серии чудовищных катаклизмов, наконец то стабилизировалась, и Солнце начало по-настоящему лелеять и согревать, как по заказу растущей в ней новой жизни. Андрей говорил, что она, как богиня моря, что теперь-то, он знает – божество должно быть точно таким же! Сказал, что уже не может не прилетать, и ещё никогда в жизни, он не чувствовал такой любви и такого влечения! Повторял, что сейчас, она находится в самом прекрасном образе – девушки, готовящейся к материнству. Все старые раны на её сердце заживали от его слов, от заботы и настоящего обожания, которыми Андрей окружил её, как будто волшебным коконом из любви. Кормчий постоянно беседовал с доктором Эйнаром в Эльфюсайской клинике, расспрашивал о режиме питания, о нагрузке, о лучшем режиме дня, без конца спрашивал о развитии малютки, так что, врач ни минуты не сомневался, что будущий отец, это – он!
Между тем, дела Кормчего тоже наладились. Добровольцы, прилетевшие с Василием, сложились в команду. Чертили графики достижений и устраивали соревнования за скафатрон. Без конца спорили о тематике лекций самообразования, и дружно слушали один курс за другим. Проводили научные дискуссии, а Кормчий говорил, что на Ките, случаются и дебаты, один раз, объединившись, они наголову разгромили Кашалотова в диспуте на тему: «Можно ли считать Интел Сапиенс действительной расой естественного народообразования?», когда тот в одиночку, взялся отстаивать уничижающую позицию. Работать стало увлекательно, и жаль, что Лето из-за декретного отпуска временно ни в чём не участвует.
Дела шли хорошо, особенно удачным оказалось решение передать фонд Содействие под управление ЕМАИС. ЕМАИС учредила «инспекторские рейды», команда из трёх уполномоченных интел-инспекторов, укомплектованная интелами с юридической и журналистской аккредитацией, вылетала на место, в котором по данным, полученным Амфитритой-Несущей со спутников слежения, происходило злоупотребление природными ресурсами или браконьерское преступление. Инспекторы фиксировали правонарушение, сведения о котором тут же поступало правоохранительным органам и в журналистские новостные агентства. Одно из раскрытых, а в значительной степени – и предотвращённых преступлений, получило настолько широкий резонанс и до такой степени взволновало общественность, что фонд Содействие, помимо известности, получил и финансовую поддержку, так как стал лауреатом премии Ивана Баренцева. Эта премия заключалась в материальной поддержке и вручалась от имени самого президента, а присуждалась не за открытия, но, за деятельность, направленную на благо всему человечеству. Премию получил Кормчий, так как ЕМАИС указала его, в качестве подвижника и почётного основателя фонда. После таких новостей, на Кита-Очищающего прибыла делегация журналистов и Андрей дал развёрнутое интервью. Был снят небольшой сюжет о бригаде Кормчих, и о работе по улучшению положения океанических экосистем. В результате, фонд Содействие получил ещё несколько грантов от разных благотворительных организаций, и часть этих средств также была выделена Кормчему.
Андрей приобрёл ещё три скафандра-манипулятора, чтобы у каждого в экипаже была своя амуниция, после чего объявил общий сбор. Лето не могла прилететь, но присутствовала по видеосвязи. Перед сеансом соединения, она долго экспериментировала со съёмкой своего силуэта, так как была уже на девятом месяце, но из-за неопределённости своего статуса, предпочла бы подробности личной жизни оставить «за кадром». Поэтому, она села за стол, частично загородилась вазой с фруктами, десертом и большой сверкающей кружкой, той самой, из которой пил чай Кашалотов. Они регулярно созванивались, но Лето не знала, известно ли ему о её положении, или нет... Лето подтвердила соединение, и общее собрание началось:
- Друзья! Мы заканчиваем распил корпуса, завершаем демонтаж, и идём на Новую Землю для отгрузки! Это отличные показатели, самые лучшие за всю историю нашего предприятия! Я поздравляю всю команду с началом завершающего этапа, но, ребята, это — лирика и, конечно же, мы собрались не за этим. Перед нами вопрос, который, я предлагаю решить общим голосованием. Нам, то есть — Бригаде Кормчих, начислена премия! Это значительные средства, их хватит, чтобы каждый получил свои премиальные! Можно после отгрузки, всем вместе провести отпуск, но, есть и другое предложение: приобрести оборудование. Нам хватает на три, или даже на четыре скафатрона, или — взять интела на контракт! Есть несколько вариантов: «глубоководная черепаха» - тягач-разборщик, калифорнийская разработка; батискаф автономного маневрирования, холдинг Инженеры Иркутска; шагающий вездеход-подводник, Саппоро.
В пользу начисления премиальных не высказался никто. Лето проголосовала за интела, и только один мальчик, Ваня Скороходов, отдал свой голос за скафатрон. Все остальные, включая и Кашалотова, решили принять в коллектив новичка. Он будет приобретён у производителя и станет работать по первому целевому контракту. После того, как решение, большинством голосов, было принято, все, перекрикивая друг-друга, заговорили одновременно, Кормчий подошёл к Схороходову, а Вася и Кашалотов с заговорщицкими лицами обменялись рукопожатием. Вася, ещё больше окреп и, кроме Тойво, пожалуй, был самым широкоплечим, все казались такими энергичными, загорелыми и беззаботными, что Лето ещё немного полюбовалась на них без звука, и отключилась.
Вечером вернулся Андрей и рассказал, что Вася полетит на каждое производство и, держа связь с Кашалотовым, составит представление об этих кандидатах в команду, и все вместе, они выберут самого подходящего. Он много говорил о Васе, о том, как сильно тот повзрослел на Юпитере, и как пошла ему на пользу эта поездка… Лето почти не слушала, так как последние дни, все её силы уходили в основном на передвижения, она стала такой неповоротливой, что даже выходить на палубу стало трудно. Доктор Эйнар, уже неделю грозился, что оставит её в клинике, в родильном порту до рождества, то есть до самого появления малютки, и Лето ждала этого момента со страхом и с нетерпением, потому что самые простые вещи – сон и движения превратились в проблему. Андрей говорил, что первым делом, Василий полетит в Иркутск, и на завтра там уже назначена встреча; потом – в Саппоро, оттуда – в Северную Америку, и к началу следующей недели, вполне возможно, к ним в команду уже добавится новый интел. Тем временем, на Северную Атлантику надвигался шторм, который всё разметал, сбил в одночасье все планы, и в КБ при институте океанологии в Саппоро, полетел Кормчий.
Буря настигла Строгую-Проверку под утро. Но, утра не было, стояла тьма, и небо, раскалывалось от молний. В моменты расколов, ослепительно белые вспышки высвечивали, как горбатые волны перекатываются по палубе, а прямо над головой – безостановочно грохотал гром. Кормчий выбежал на палубу, и через минуту вернулся – мокрый до нитки. Лето держалась за живот, ребёнок изнутри колотился, а ей и самой было страшно. Качка усиливалась, и Андрей позвонил в её клинику, стало ясно, что на сегодняшний приём, Лето не попасть. Слушая доктора Эйнара, он ушёл на камбуз, потом, поднялся вроде бы, в тренажёрку, а когда разговор закончился, подошёл к Лето, и опустился на пол возле неё:
- Знаешь, я ведь, не поверил, что ты не помнишь этого парня. Я, просто не хотел, чтобы ты плакала, и думал, что всё утрясётся. Я больше всего на свете, хочу, чтобы у тебя, то есть, у вас всё было хорошо. С моей стороны, преступление – держать тебя здесь.
- Андрей, но, я же сама…
Но он не дослушал:
- Лето, ты сейчас не в том состоянии, чтобы думать или хотеть, тебе надо ждать малыша в безопасности, вот и всё. Я – последний негодяй, потому что, только сейчас, в точности всё осознал.
Потом, он сказал, что ему надо знать – от кого ребёнок, как будто бы, от этого что-то могло измениться, пообещал, что никуда не уйдёт, до тех пор, пока она не скажет, и пригрозил тем, что как капитан, может заблокировать туалет, но ему во что бы то ни стало, надо узнать, кто этот человек. Лето было известно, что Вася уже в Иркутске, так как встречу запланировали на утро и, чтобы успеть вовремя, он вылетел ночью. В любом случае, это ничего не меняло. Она сама всё решила, и блокировкой туалета, Андрей ничего не добьётся.
- А, что с того, если ты узнаешь? Что изменится?
- Значит, ты помнишь, кто это?!
- Хорошо, допустим, что помню…
Андрей взял её руки в свои:
- Скажи мне, Лето, я очень прошу, скажи мне…
Он выглядел таким подавленным, и впервые умолял.
- Это был Вася.
Кормчий вздрогнул, почти незаметно, как будто чуточку дёрнулся:
- Он знает?
- Нет, - Лето уже пожалела о том, что проговорилась.
- Хорошо, Лето, у меня просто гора с плеч, - заявил Андрей, вышел из каюты и из камбуза соединился с Василием.
Спросил, как прошла встреча, немного послушал, а потом, сразу же сказал возвращаться:
- Тут, Лето на 9-ом месяце, я просто с ума схожу. Давай, подключайся, раз ты отец.
- Ну да, я в курсе, что ты не знаешь, я сам только сейчас узнал. У нас шторм 6 баллов, но мы, в любом случае, ждём тебя на Строгой-Проверке.
Дальнейшее, происходило словно во сне, когда хочешь, но не можешь проснуться. Буря стихла, и прилетел Вася, с такими глазами, как будто бы Лето его прикончила. Сама она лежала в каюте, безучастная, почти не живая, а Кормчий разворотил гардероб. Он по очереди доставал вещи и, если, она говорила «нужно», клал в чемодан, а если: «нет» или молчала – тогда на пол.
С Васей, они поздоровались за руку, а потом, даже обнялись.
- Ты поговори с ней, я сделаю кофе, - Кормчий ушёл на камбуз, а Вася сел в кресло, смотрел на Лето и молчал.
Андрей принёс для неё чай с молоком, и поставил рядом с диваном на табуретке:
- Лето, вместе мы справимся, вот увидишь! Через 40 минут у тебя – ланч, я открою курицу с овощами. Если, хочешь, пошли, посидим вместе?
Лето молчала. Сидеть втроём – как друзья, или уже по семейному, было предельно странно, и Лето отказалась. Отказалась от чая, от курицы с овощами, но всё было попусту. Андрей собрал её вещи, усадил её на диване и обнял:
- Вася устроит тебя на острове. Исландия – отличная страна, там безопасно, это самое главное. Ты – молодец, а теперь, и я буду спокоен, на Василия я полагаюсь полностью, он – отец, а это важный человек для ребёнка. Теперь, ты будешь по-настоящему в отпуске, родится наш маленький и, когда захочешь, ты сможешь опять вернуться. Ты, ведь знаешь – я очень тебя люблю, и сойду с ума, если не переправлю тебя на берег…
Он поцеловал её в лоб, и во всём этом ничего не значащем и приторном словесном потоке, было только одно замечательное слово – «наш», Кормчий сказал: «…родится наш маленький»…Что же касается берега, то, наверно, это, и вправду, к лучшему…
Вася уже сидел в мобиле. Андрей запихнул её чемодан в багажное отделение, и они обнялись. Лето не представляла, что можно сказать и, вообще, происходящее не укладывалось в голове – как случилось, что они расстаются?
- Береги себя, береги маленького! Если захочешь, Вася может остаться в Исландии, главное не волнуйся и, чтобы, не плакать! – Он погладил её по спине, поцеловал в голову и, поскольку, их объятье не разжималось, повёл её к мобилю.
- Всё, Вася, доверяю её тебе, позвони, как устроитесь!
Он осторожно довёл и посадил её на сиденье, закрыл дверцу, и уже с той стороны, положил свою ладонь на стекло.
Когда взлетели, Вася вопросительно взглянул на её живот:
- Кто там?
- Мальчик.
Всю остальную дорогу до Исландии, они молчали. Лето откинула кресло, чтобы поспать, и Вася поправил шубу, которой она закрылась сверху, как одеялом.
Как только, мобиль соприкоснулся с землёй в моховом парке, Лето проснулась, уже точно зная, что будет дальше. Нечего и думать, что она останется здесь по указке. Доктор Эйнар сопротивлялся, как бешеный, но Вася выручил и, как настоящий друг, всё подписал, взял всю ответственность на себя, и уже ночью, из космопорта Гренландии, она вылетела на Венеру. Как дочь врача и заведующего клиникой, Лето прекрасно знала, как всё устроено. Пусть какой угодно лечащий врач тебе запрещает, ты всё равно можешь улететь туда, где тебе будет лучше. Даже, если человек прикован к реанимации – не беда, потому что есть медицинская межпланетная конвенция “Врачи без границ”, и в ней работают космические корабли – госпитали. В её случае, и вовсе, речь идёт о ближайшем сообщении Земля - Венера, где здравоохранительные перелёты поставлены на поток, и спец-шаттлы с полным медицинским сопровождением курсируют по расписанию, точно также, как пассажирские. Вася пригодился, так как выступил по назначению – в роли будущего отца, во что доктор Эйнар, вначале не поверил и, пользуясь врачебным допуском, зашёл к нему на браслет, в закрытую ото всех, хронику приватности, где удостоверился, что сексуальная активность с партнёршей, в предполагаемое время зачатия, действительно, имела место. После чего, Вася подписал согласие на риск перелёта для матери своего будущего младенца, и Лето получила медицинское разрешение для старта. С Васей, они сразу же отправились в Гван-Килсен – гренландский космопорт, оказавшийся на удивление, самым удобным из всех, в которых побывала Лето. Здесь были гостиничные комплексы для длительного ожидания, аквапарк, полностью скрытый в зелёных рощах, и зелёный городок здоровья. Вася, снова проявил готовность к взаимовыручке, и предложил лететь вместе с ней – всё таки, 7 дней перелёта без гибернации, но Лето отказалась, спец-шаттл, с именем Наилучшая-Организация, показался внушающим доверие и, даже, страх перед приближением времени Х, то есть, появления на свет её малютки, полностью ослабел.
Так и получилось, что малютка родился в космосе. Благодаря занятиям, на посещении которых, настоял Эйнар, Лето полностью справилась, а малютка оказался не такой – он был похож на китайского старичка, и Лето, никак не могла насмотреться. Только, перед прибытием, он чуть-чуть изменился и начал походить на младенца. Лето никому не сообщала, но благодаря доктору Эйнару, браслет отправил сообщение Василию, и в ответ, от него пришла поздравительная картинка с медвежонком. Это совпало с её мыслями, потому что, Лето решила назвать сына – Мишель, из-за матери, из-за того, что насовершала кучу ошибок, чтобы это имя служило напоминанием, как из-за наследственности, или из-за себя самой, всё получается по-другому, ну да ладно… Зато теперь, у неё появилась настоящая любовь, настоящая гордость и настоящее вдохновение на все времена – самый чудесный малютка-сын! Выбрав имя, Лето отправила запрос на соединение с матерью. Мишель ответила почти сразу, но неожиданно, оказалась не в Александрии, а в Лос-Анджелесе. Поздравила Лето, и рассказала, что по завершению бракоразводного процесса, взяла годовой отпуск и решила попробовать начать всё заново – на Земле, что у неё давно созрел творческий замысел, а на вопрос о личной жизни, сказала, что это тоже есть, поэтому, она и отважилась на переезд, а если не получится, то через год вернётся в Кибер-Венориум. Мать предложила занять её апартаменты в Александрии, так как отец живёт на острове с Долобит. Это было долгожданной новостью, и Лето порадовалась.
-3-
Виктор перечитал текстовый файл от Лето. Дочь сообщала, что летит домой, и о том, что у неё есть сюрприз. Ситуацию с предприятием Андрея Кормчего, Берке отслеживал и даже, через Глафусси-Не-Пусто, косвенно вошёл в попечительский совет фонда Содействие. Там шло развитие, но в сообщении от Лето, не было слов: «в отпуск», Лето написала, что возвращается. Это было отрадное известие, в первую очередь потому, что Био-Транс-Киборг переживала новый взлёт популярности, в клинике не хватало людей. Берке задумывался открыть сразу две новых вакансии, но что-то медлил…
Период жизни, в котором Лето присутствовала постоянно, переместившись в прошлое, стал восприниматься, как наилучший. Пускай, он и не был полностью счастлив, и даже то, что первый брак оказался не удачным, было не столь важно, но тогда всё было проще, он был понятнее для самого себя, и ничто не предвещало тех трудностей, которые обрушатся на него впереди. Он взглянул на индекс отправителя, чтобы уяснить – когда дочка прибудет на остров, но тот оказался скрыт, что означало – Лето не желает выдавать № рейса и название корабля, с борта которого, она пишет. Здесь, неясно шевельнулось какое-то предчувствие, но Виктор не стал задумываться – всё и так, выяснится при встрече. Берке несколько дней не был дома, брал дежурства, ночевал на служебной жилплощади, и плохо представлял, какую обстановку там застанет Лето, но это тоже оказалось кстати, так как давало повод зайти к Франческе, не по работе, начать разговор не на злосчастную тему, к которой они возвращались множество раз, и в результате, Франческа сперва ушла жить в комнату Лето, а потом, уехала в Александрию.
Взглянув на ленту новостей, он увидел, что её обход ещё не закончился, и она наверху, в VIP палате их звёздного пациента. В настоящее время, в клинике проходил лечение Макс Говард, и просто чудо, что новости об этом до сих пор не облетели галактику, так как Говард, уже более 40 лет считался наиярчайшей звездой мира кино и одним из самых популярных актёров. Берке, сам видел множество картин с его участием, а его бывшая жена, каждую неделю пересматривала «Вдогонку за мечтой» один из его лучших фильмов, и по этой причине, диалоги этого киношедевра, Виктор знал наизусть. Оказалось, что великолепная мускулатура Говарда, это импланты. Рельеф лица, тоже по большей части был искусственным. В действительности, Макс Говард являлся астеничным и худощавым, а при своём росте в метр девяносто пять, без имплантов выглядел дистрофиком. Такие вещи встречались на каждом углу, но у Говарда наблюдалось отторжение имплантов по всему телу, и как значилось в истории болезни, это заболевание, обычно свойственное людям в очень преклонном возрасте, началось после развода с женой, с которой они прожили вместе 50 лет. С тех пор, вот уже 10 лет, Говард был болен, он трижды ложился на пересадку, но ситуация ухудшалась и он держался, в основном на инъекциях. Как всегда, в случаях хронических нарушений, попутно добавлялись новые недомогания, и параллельно с лечением, Говард готовился к замене правой кисти (или, частичной замене, на чём настаивал сам Берке), так как для него писались сценарии, в которых его героям было необходимо мастерски владеть различными видами оружия и приёмами рукопашных единоборств. Долобит полагала, что на сегодняшний день, Говард больше всего нуждается в расширенной психотерапии, так как астения и отторжение неорганики в его случае, было следствием нервного расстройства, и Франческа, имея докторскую степень, в том числе, и по психологии, надеялась справиться.
Виктор задумался, и пропустил момент, когда она завершила работу с пациентами, обход закончился, и он мог перехватить её в ординаторской или в хозяйственной части… Так и вышло, Франческа отбирала перевязочные материалы для медсестёр, и когда Берке заглянул в дверь, весь персонал интелов включил улыбки. Доктор Долобит быстро взглянула на него, не отрываясь от монитора, но он успел заметить, что также как и он, она рада.
Полгода назад, они провели частичную реконструкцию, увеличив количество палат за счёт части служебных помещений, и кафетерий клиники переместился на крышу. Туда подвели воду и коммуникации, за несколько дней построили несколько перегородок, посадили большие растения, расставили столики, а мягкую мебель выбрал и подарил клинике сам Данава. Новое кафе особенно понравилось выздоравливающим пациентам, которые в ожидании выписки, подолгу сидели там, наслаждаясь погодой, и любуясь на острова.
Виктор не встречался с Франческой с тех самых пор, как она уехала от него и снова заселилась в свою квартиру на набережной, то есть, уже пять дней. Их операционные находились на разных этажах, а сложных пациентов, требующих их одновременного участия, за исключением Говарда, на данный момент не было. Всё это время, Берке отыскивал предлог, чтобы вновь помириться, приезд Лето, пришёлся, как нельзя кстати, а увидев жену – сразу понял, что и она думала о том же – какой же предлог он отыщет. За год их брака, Франческа похорошела. Лето, ещё до своего отъезда, убедила её в необходимости заменить брови, у дочери было настоящее чутьё, и совсем небольшое вмешательство произвело по-настоящему волшебный эффект, кроме бровей, Франческа поменяла причёску, но решающим фактором оказалось замужество. Она никогда не была замужем, не вступала в отношения, не заводила романы и, выйдя за Берке, расцвела. На их свадьбе, Данава выступил в роли свидетеля, дома был частым гостем и, положа руку на сердце, неоднократно заявлял, что на этот раз, Берке повезло. Виктор это знал. Его любовь к Франческе была совсем не такая, как обожание Мишель в юности, то была – любовь-преклонение, и не такая, как сумасшедшие страстные отношения с чужой женщиной. С Франческой, их объединяло сильное всепоглощающее чувство, полное надёжности и глубины. Эта женщина стала больше, чем другом, стала его половинкой, его лучшей частью, спасла его от неполноты и ущербности, и если вкралось непонимание, и что-то разладилось, то виноват, безусловно, он сам.
- Дамы, моё почтение! Всем хорошего дня! – Поздоровался он с интелами, и когда те, осветили его ответными улыбками, продолжил:
- Вы не позволите мне похитить у вас доктора Долобит?
Подойдя ближе, взял Франческу за руку повыше локтя:
- Франческа, у меня просьба к тебе… Может быть, кофе?
Она повернулась и посмотрела на него строго через очки, потом закрыла глаза и вздохнула:
- Ну, хорошо, господин Берке, если меня отпускают, я выпью кофе.
Он пропустил её вперёд, и на лестнице, тоже держался позади, сердце стучало, он не думал, что скажет на этот раз, но точно знал – они помирятся, из-за возвращения Лето, а главное, потому что, хотя Франческа, и отказалась взять его фамилию, но оказалась настоящей женой – идеальной, всё понимающей спутницей, обрести которую, он мечтал с юности, но забыл, когда встретил Мишель – дерзкую, непревзойдённую повелительницу, которая родила ему дочь, потом растоптала его уважение к самому себе и ушла. В кафетерии никого не было, они сели за столик и Франческа сняла очки. Виктор, словно ждал этого момента, взял её за руки:
- Приезжает Лето, в доме бедлам… Но, я хотел не об этом… Я не могу без тебя, Франческа, вернись пожалуйста… - Голос изменил ему, прервался, и он перешёл на шёпот: - Прости меня.
Она взглянула беспомощно, как всегда, когда была без очков, и у Берке защемило сердце. Дрон принёс кофе и круассаны на тарелке, Франческа отняла руки, её глаза были полны слёз, но она сжалилась:
- Хорошо, - Франческа вытерла слёзы, близоруко взглянула на него и улыбнулась.
Покинув борт Наилучшей-Организации, уже на орбитальной площадке, Лето поняла, до чего же, она рада снова быть дома. Мишель сладко спал. В иллюминаторах их орбитального космопорта ярко клубились весёлые канареечные барашки родной атмосферы. Скоро, они нырнут туда в самую гущу, и всю дорогу домой станут любоваться облачной страной, вихрящейся сотнями самых тёплых оттенков, пронизанную золотистыми звёздными искрами, обласканную радостными потоками солнца. Лето позвонила отцу, чтобы к её приезду, их ждали. Лето, то есть, светлое время в Александрии, было в самом разгаре, на острове всё цвело, над Био-Транс-Киборг развевались флаги, и Лето вспомнила, что об этом ей сообщал отец – о том, что они получили статус Клиники Звёздной Медицины, и Био-Транс-Киборг был признан лучшим Предприятием Для Людей, на Венере за прошлый год, в честь чего здание были украшено нарядными бело-голубыми флагами с золотым солнцем по центру.
Как только они прибыли, и мобиль опустился на крышу, отец, а за ним и Франческа, показались на лестнице, при виде Мишеля, отец сперва ахнул, а потом, сразу же отобрал его у Лето:
- Как ты его держишь?! Этот мужчина – Берке? – Спросил он, изучая малютку, который проснулся и таращился на схватившего его незнакомца.
- Нет, папа, это Мишель Батюков!
- Поздравляю тебя, дорогая девочка! – Выступила вперёд Франческа и стиснула Лето в объятьях.
Узнав, что у Мишеля пока что нет ни одежды, ни вообще ничего, отец тут же заказал доставку, и меньше, чем через час у них в гостиной, и на террасе расположился целый магазин для новорожденных, и Лето с Франческой совершенно растерялись от изобилия умилительных крошечных вещей, а на подходе были ещё игрушки, посуда и мебель. Берке оставил женщин на попечение прибывших продавщиц, а сам, забрав малыша, ушёл на пляж обозревать окрестности, и до самого вечера, не считая небольших перерывов, не спускал его с рук, без конца разговаривая с ним, комментируя и обсуждая всё, что оказывалось у них в поле зрения. Самой Лето, для общения с маленьким, оставалось время, когда отец был в клинике, а кроме неё, в очереди была и Франческа, которая за время брака, хоть и преобразилась самым потрясающим образом, в основном, была грустной. Вместе, они переоборудовали комнату Лето в детскую, а в перспективе, Лето задумывалась переехать на второй этаж, заняв часть комнат Бориса, всё равно, он в них не живёт. Без конца звонила Клер, грозясь, что прилетит в Александрию, если они, все вместе, в самое ближайшее время не выберутся в гости в Кахетию, но, так как, Мишель был ещё очень маленьким, то решили вернуться к этой теме позже, а пока, Клер часами разговаривала по видео-связи то с Лето, то с новой невесткой, судя по всему, Франческа пришлась ей по душе.
- Как там, наш Михайло? – Спрашивал отец, едва переступая порог, когда возвращался из клиники,
- Ну, как твои дела, старичок? – Спрашивал он у маленького, доставая его из колыбельки, или же, забирая его у Лето.
- Папа, а почему, «старичок»? – Недоумевала она, но по видимому, Виктор, и сам затруднялся с ответом, сказав только, что, по его мнению, концепция о многократных рождениях, наиболее логичная, и значит, Мишель уже прожил целую жизнь, и прежде чем появиться у них, успел побывать стариком…
Лето трудно было принять факт, что в её отсутствие, родители живут насыщенной жизнью, разводятся, женятся заново и, даже, забивают голову довольно необычными воззрениями, но ничего другого не оставалось, результат был налицо – отец очень сильно переменился, стал выглядеть намного моложе, хотя может быть, повзрослел…
Лето присматривалась к Франческе – та столько плакала, что любому, это показалось бы странным, она начала обдумывать, как бы, осторожно разузнать в чём тут дело – может быть, у неё бесплодие? Но, через пару недель, к слезам прибавилась и утренняя тошнота, и вопрос оказался почти решён – не бесплодие, а совсем наоборот – гормоны! Её организм перестраивается, чтобы идти новым курсом, и в скором времени, Лето перестанет быть единственным ребёнком Берке, хотя, ей говорили, что Борис с Медо где-то на Марсе усыновили мальчика, но ещё неизвестно, что там за мальчик… Короче говоря, жизнь дома оказалась чрезвычайно интересной, в особенности, если её подозрения насчёт братишки окажутся верными! К третьему месяцу жизни, Мишель окончательно перестал смахивать на старичка и превратился в бодрого пухлощёкого карапуза, хотя Виктор продолжал называть его «старик», «господин Батюков», или «Михайло Васильевич», в честь тёзки доколёсных времён, про которого отец где-то вычитал, будто бы тот, движимый жаждой знаний, от Ледовитого океана дошёл до Индии, и стал известен тем, что любому встречному разбойнику запросто переламывал нос. С приездом Мишеля, Виктор сократил своё время пребывания в клинике, и объявил по всей галактике о том, что Био-Транс-Киборг нужны сотрудники, а когда Мишель к четвёртому месяцу ещё чуточку повзрослел, к ним на ужин пожаловал Данава, который пришёл с мальчиком и опять с новой женой.
Данава выглядел по европейски, и Лето не могла вспомнить – видела ли она его таким раньше. Он был в светлом льняном костюме, и его длинные волосы, частью распущенные, частью собранные в хвост на макушке, смотрелись особенно колоритно, а его спутница в тёмно-синем шёлковом платье, была необъятной – эдакая 120-ти килограммовая красотка, но с такой лучезарной улыбкой, что моментально преображалась. У неё на щеках появлялись ямочки, и Дениз Данава становилась обворожительной. Мальчика звали Ракеш, он оказался самым младшим из отпрысков Данавы, и как догадалась Лето – любимчиком. Лето же, вдвоём с Франческой, украсили волосы голубыми ленточками, и точно в такой же цвет нарядили малютку. Виктор оделся обычно, но помимо кухни и обслуживающих интелов из Клеопатры, пригласил ещё струнный квартет и кибер-ослика – аниматора для малышей.
Вечер получился хорош. Дениз оказалась жизнерадостной и современной, помимо этого, любимой пациенткой, и даже – подругой Франчески. О состоянии своего здоровья, Дениз могла шутить без передышки, сказала, что ни за что на свете не согласится на унижающие человеческое достоинство разгрузочные дни, а на методику Джаерама, в основе которой лежали массаж и секс – согласна, но лишь в обмен на ежедневную доставку мороженого с лунными фруктами. Сообщила, что происходит из состоятельной семьи, но до замужества, мать истязала её голоданием, и к брачному предложению со стороны человека с такими экзотическими жизненными устоями, обе они поначалу отнеслись, как к шутке, но так как жизнь с матерью из-за её неумолимой жестокости, превращалась в страданье, Дениз решила ответить согласием, лишь бы только вырваться из отчего дома. Её мать, однако, не успокоилась и, признав дочь, из-за слабого здоровья, не вполне здравомыслящей, добилась права опеки над ней, до тех пор, пока та остаётся бездетной, и всё для того, лишь бы манипулировать ею, даже через космические расстояния, шантажируя, вынуждая постоянно мучиться от недоедания. Но, Данава – оказался именно тем человеком, о котором Дениз грезила в девичестве, и правда о том, что она угодила в гарем к многожёнцу, из-за стрессовых условий на Земле, стала ясна не сразу. Волею судьбы, оказавшись в таком положении, (к тому же, благодаря стараниям матери, оставить Данаву и вернуться домой, было не трудно), Дениз решила попробовать пожить в новых условиях, поэтому, не обращая внимания на традиции, бытовавшие в её новой семье с мифических времён, начала действовать на свой лад и перезнакомилась со всеми обитателями особняка, в котором поселилась в качестве самой младшей жены, сперва познакомилась с ребятишками, а потом, и со старшими жёнами. Одна из них никогда не выбиралась из виртуальности, другая – наоборот, почти не бывала дома, отдавая всю себя каким-то социальным проектам, но наибольший интерес представляли обе младшие супруги – матери его малышей. Прию, Дениз охарактеризовала, как злобную истеричку, а Тару, как особу, вечно погружённую в меланхолию. Сама же, Дениз, была бесподобна – весь вечер сыпала шутками или с жаром рассказывала о моде. В особняке Данавы, проживало ещё несколько интелов – тоже девушек, причём, вполне адекватных. Одна заправляла всеми делами, а ещё одну, самую красивую, Данава выделял… Самым замечательным в таком укладе оказалось то, что можно было жить для себя, то есть, совершенно не задумываясь о деторождении, так как – Дениз улыбнулась: для неё, это вряд ли возможно из-за здоровья, но и без этого, у них дома – настоящий детсад! На этом животрепещущем моменте, их прервали мужчины, которые вернулись к столу, причём, самый младший громко требовал дозаправки. Лето обняла своего ненаглядного мальчика и удалилась на перерыв, во время которого, Мишель поел и переоделся в салатовое. После этого, произошла смена кавалеров, и Виктор с кибер-осликом, покорившим молодое поколение, увёл к маяку Дениз, а Данава составил компанию Лето и Франческе. Данава был блестящим собеседником, и этот вечер мог бы стать самым лучшим из всех, проведённых Лето дома, если бы не случившееся с Франческой.
Данава рассказал, что его корпорация Кибер-Венориум, в данный момент открывает новую эпоху в развитии человечества и запускает новую революционную модель кибер-партнёра, под названием партнёр-эволюшн. Отметил, что Кибер-Венориум подошла к тому, чтобы начать выпускать андроида, то есть, полноценного интел-партнёра для женской половины человечества, способного, как настоящий мужчина, стать действительным главой семьи, и гражданином галактики.
- Чтобы андроид стал главой семьи, это сомнительно, - мягко возразила Франческа.
- Время покажет, могу сказать, что впервые, нами спроектирован профориентированный индивид, задуманный не как слуга и дамский угодник, но как джентельмен, в первую очередь, заинтересованный в своей собственной состоятельности в глазах «дамы сердца», возлюбленной – представительницы Хомо Сапиенс. Он начинает выстраивать взаимоотношения совершенно с других позиций, нежели кибер-партнёры, известные вам до этого. Мы завершаем тестирование опытных образцов, и не хочу забегать вперёд, но боюсь, что вскоре придётся переписывать учебники по психологии взаимоотношений! – Данава лукаво прищурился:
- У нас намечена закрытая презентация и вечер знакомства с парнёрами-эво первого выпуска, их – пятеро. Будет небольшая конференция с отчётами психологов Кибер-Венориум и группы независимых экспертов, привлечённых для вынесения заключения по нашей работе и, забегая вперёд, скажу вам: это – прорыв! Не побоюсь громких слов, но, мы переписали фабулу происходящего с женщиной, которая решится открыть для себя эво-партнёрство. Прямо сейчас идёт создание новой парадигмы взаимоотношений человечества с представителями Интел Сапиенс. Вопреки правилам моей корпорации, расскажу вам, что происходит не приобретение кибер-партнёра, но знакомство! Женщина покупает не экземпляр мыслящей техники, но – шанс! После того, как внесена предоплата, в течение нескольких дней, обычно, уже через день, происходит знакомство в ресторане или кафе. Партнёр-эво сам решает, когда и где, ему будет удобнее к ней подойти. На сегодняшний день, мы создали пять типажей и запустили их в работу одновременно. Мы отобрали заявки претенденток на встречу, причём, две пары были сформированы на Земле. Все пять первых образовавшихся пар провели вместе три месяца, и сейчас летят в Александрию на этот вечер.
- А как вы получили заявки от женщин, если эта разработка держалась в тайне? – Лето помнила свой опыт общения с кибер-партнёром и решила проявить интерес: - Значит, эти женщины знали, что будут участвовать в эксперименте?
- Да, первые участницы знали, что их имена войдут в учебники! – Данава значительно улыбнулся:
- Все они принадлежат семьям очень влиятельных людей, проще говоря, это дочери моих друзей из политики, и их личная неустроенность вынудила отцов, в разное время, просить моего содействия в этом вопросе, я пошёл навстречу, так как, во-первых, я – тоже отец, во-вторых, был заранее уверен в успехе. Партнёры-эво больше всего заинтересованы в своём служении обществу и, первым делом, сами направляются в ЕМАИС, регистрируются и встают в очередь рабочих вакансий. Кибер-Венориум изменила свою прежнюю установку – на отсутствие диалога с этой ассоциацией, и теперь, мы готовим интелов с навыками востребованных профессий. Этим обстоятельством и объясняется то, что знакомство с партнёром-эво происходит не моментально. Несомненно, это эволюция в роботехнике, которая перевернёт все наши представления об интел-партнёрстве.
- Вы сказали – пять типажей, значит, выбор у первых участниц был небольшим, - заметила Лето.
- Знаете, я поражён, что совсем немного проработав в нашей корпорации, вы сразу попали в точку, потому что, выбора не было, решение принял партнёр-эво! Огромное количество желающих попасть на этот вечер, приглашены известные лица Земли и Марса, но я сберёг два пригласительных билета специально для вас! – Джаерам галантно поднёс к губам руку Франчески, и сразу за ней, Лето.
- Я обязательно приду! Это, и вправду, что-то неслыханное… - Лето открыла приглашение от Кибер-Венориум и на следующей странице, отыскала дату мероприятия.
Они немного помолчали, и Долобит сменила тему, обратив внимание на обручальное кольцо Данавы, точно такое же, что красовалось на пальце Дениз – гладкий золотой обруч с бегущей алмазной надписью.
- Скажите, Джаерам, а другим вашим избранницам не обидно, что вы носите только кольцо последнего обручения? Или, у вас одинаковые кольца для всех?
Данава рассмеялся:
- Конечно же, все разные! Если я выхожу куда-то вместе с женой, то одеваю её кольцо, но сейчас, вы правы – уже давно, я ношу только последнее, но не думаю, что остальным это обидно, так как, поверьте, доктор, ради каждой из них, я совершал сумасбродства из-за того, что влюблён! Теперь, влюблён в эту девушку, но каждая из моих нынешних жён, в своё время, также побывала на её месте…
- Позвольте, мне усомниться, ведь, насколько мне известно, в прошлый раз вы вступили в брак с сёстрами, как же вы могли в равной степени совершать сумасбродства в честь каждой?
- Отчасти, вы правы, - на лице Данавы появилось мечтательное выражение, и он пригубил из своего бокала: - Они оказались настолько разными, что сначала, я влюбился в младшую, но заметьте, что в это время, наши отношения со второй, только начали складываться, и очень долго, пока я переживал страстные чувства к младшей, со старшей не происходило сближения… Только потом, когда родилась Алиша, я чуть отдалился ради старшей сестры.
- Вы говорите о Таре?
Со стороны Долобит, было не вежливо задавать такие вопросы, решила Лето, но, видимо, все чуть-чуть захмелели, потому что Данава улыбнулся:
- Да. Знаете, одна из моих жён не смогла пережить полгода моего отсутствия, когда я был болен и меня готовили к пересадке. Тара – пережила, но её чувства были такими пылкими, что психика не выдержала… Она замкнулась, ушла в себя, и только в самое последнее время, начала потихонечку оживать, и я убеждён, что в этом есть и заслуга Дениз. Не думайте, что я забываю о ком-то, но, дорогая Франческа, вы – женщина, и вам трудно понять мужскую организацию. Поверьте, что я продолжаю любить каждую из своих женщин, все отвечают мне взаимностью и мы счастливы!
- А сколько детишек у них?
- У Прии – двое, самая старшая – Алиша, ей скоро семь, затем – четверняшки, Тара родила их через год, а самый младший – Ракеш, тоже сын Прии, он у нас всеобщий любимец и, Дениз – первая, кто без ума от него… Вы сами видите, до чего же, это забавный мальчишка!
- Да, невероятно притягательный ребёнок! – Согласилась Франческа, и продолжала расспрашивать:
- А те четверо?
- Два мальчика и две девочки. Самый старший – Санджай, мой наследник, он самый серьёзный, и они с братом уже получают образование, в соответствии со своей будущностью… Вот, я вам покажу… - Данава через браслет вывел пространственное изображение, на котором Лето сразу же узнала Тару – восточную красавицу, с необычайной запоминающейся внешностью. На фото, она сидела в чёрном шёлке своих волос, и смотрела в камеру, обнимая стайку, прижавшихся к ней малышей.
Данава начал перелистывать слайды альбома с её изображениями, и на этом месте, Долобит стало плохо и она заплакала.
- У тебя боли?! – Испугалась Лето, но Долобит не ответила, она вылезла из-за стола, судорожно попыталась произнести что-то невнятное, закрылась ладонями, и ушла.
- Знаете, Джаерам, она в положении… Но, это – секрет.
Данава весело засмеялся:
- Знаете, Лето, я так и подумал!
Лето извинилась, что оставляет его одного, и помчалась к Франческе, та была у себя, лежала и рыдала в подушки. Лето попыталась подступиться с расспросами, но кроме неясных истерических признаний в том, что он её не любит, ничего было не добиться. Вскоре, вернулись с маяка экскурсанты, Ракеш ехал верхом на кибер-ослике, а Мишель спал на ручках. Ракеш отказался слезать, и Дениз поблагодарила Лето за прекрасный вечер. Берке с Данавой распрощались рукопожатием, и гости отбыли.
Из-за этого происшествия, Лето не могла заснуть до утра, и на следующий день, окончательно пришла в себя только к полудню, так как, заниматься с Мишелем, можно было, продолжая оставаться во сне. Франчески с отцом уже не было, но пускать на самотёк эту ситуацию и дальше, было нельзя, поэтому для начала, Лето вызвала службу материнской поддержки. На вопрос – кого она желала бы подключить к своему младенцу, Лето затруднилась с ответом, но в связи с тем, что с робоняней, Мишель ещё не общался, поставила в приоритет андроидную типизацию, и через час прибыла няня-андроид, на вид, соответствующая женщине лет 50-ти. На всякий случай, Лето проверила температуру конечностей – руки у няни были тёплыми, с лицом и с одеждой, тоже всё хорошо. Няня представилась, как мисс Джонсон, няня для самых маленьких с 35-ти летним опытом работы. Мишель спал. Лето вздохнула с облегчением, всё показала и отправилась в клинику. Надо поговорить с отцом, а лучше всего, это удавалось в клинике, у него в кабинете, так как домой, он возвращался уставший, к тому же, разговор пойдёт о Франческе, поэтому, надо всё устроить, чтобы не волноваться из-за того, что она может заглянуть в любую минуту или услышать случайно.
Лето продумала, что очень осторожно, она подведёт разговор к самому главному, а потом уже скажет, как есть, чтобы потрясение для отца, по возможности стало бы наименьшим. Она правильно рассчитала, потому что, отец уже успел провести утреннюю операцию и теперь, отдыхал в своём кабинете и, даже попросил принести кофе. Доктор Долобит, напротив, только готовилась оперировать. Лето знала, что она брала на себя все лёгкие случаи, и сейчас её ждали несколько пациентов с поверхностной пластикой, две девушки на аппаратную коррекцию, и ещё трое – по записи на консультацию, значит, из операционной она перейдёт в приёмную, и ещё несколько часов подряд будет занята. Лето вошла к отцу. Ему уже сообщили, что она поднимается, и он распорядился, чтобы для дочери принесли чай.
- Добро пожаловать! Пришла поработать? – Обрадовался он её появлению.
- Ты что, папа! Какая работа?! Надо поговорить. Папа, всё очень серьёзно, надо поговорить о Франческе.
- Хорошо, давай поговорим. А, почему о Франческе?
Лето устроилась в кресле перед чайным столиком, принесли чай. Лето медлила, собиралась с духом, перед тем, как сообщит отцу о том, что вчера выяснилось.
- Папа, ещё когда мама жила здесь, мы с ней очень внимательно наблюдали за тобой, и я могу точно сказать, что за события тогда происходили…
- То есть, Мишель следила за мной? – Поразился Виктор.
- Да нет, просто я видела, как сильно ты тогда переживал… Несколько месяцев подряд, до того, как вы начали встречаться с Франческой, у тебя ещё было какое-то увлечение…
- Лето,.. – Перебил Виктор, но Лето не дала сказать, повысила голос, и заговорила быстрее:
- Папа! Я хочу, чтобы ты просто выслушал, это непростой разговор, и я издалека подвожу тебя к главному! Обещай, что выслушаешь до конца, это, и вправду, очень важно.
- Ладно, но лучше, если ты постараешься, как можно быстрее перейти к главному, вместо того, чтобы ворошить то, что больше не имеет значения…
- Хорошо, я просто расскажу, что я выяснила. Папа, вчера Франческа плакала из-за того, что она любит Данаву. Ты знаешь, что она беременна? Но, она любит его, и это – правда. Наверное, она прилетела в Александрию из-за Данавы… Понимаешь, даже когда ребёнок от одного, но ты любишь другого – это ничего не меняет… - Лето тяжело дался этот разговор, и сейчас, она и сама едва сдерживалась.
Отец подошёл к ней и обнял, прижал к себе:
- Всё наладится, доченька… В жизни всё всегда оказывается на местах. Вот увидишь, если что-то не вышло, значит, это и есть самое лучшее… Потерпи, доченька, всё ещё наладится…
Сколько лет прошло с тех пор, как он также утешал её в прошлый раз? Наверное, когда она была в младших классах и ходила с косичками, а теперь – совсем взрослая и, надо же, оказывается, как у неё закрутилось…
Лето допила чай и ушла. Приложив все свои силы, она всё же сумела не разреветься. Пришла помочь отцу, а оказалось, что сама нуждается в утешении, но главное – сделано. Пусть у них тоже всё выяснится, а плакать и скрывать свои чувства, точно – самое худшее…
Оставшись один, Берке подошёл к умывальнику, чтобы плеснуть в лицо холодной воды. Вот, до чего он дошёл, Франческа беременна, а он, как последнее ничтожество, является причиной для её слёз. До чего же странный причудливый ум у Лето, и она перевернула всё с ног на голову, это видимо, наследственное, та же черта есть и у Бориса – всегда мыслить сложнее… А самое плохое во всём этом то, что перед дочерью, он оказался не вполне честен, а значит – он лжёт и себе. Он сказал, что прошлое, которое было до Франчески, не имеет значения, а это – неправда. То есть, было именно так вплоть до нового бракосочетания Данавы, когда грандиозное торжество по этому случаю было затеяно в Александрии, а не у них на острове, почти по домашнему, как в тот раз… У них с Франческой было столько пациентов, что они отправили поздравление, корзину цветов, и не пошли. Всё повторилось в точности, как и тогда: его уведомили, что к нему пациентка, хотя на такое время уже не было записи, но он снова ничего не заподозрил, потом увидел её перед собой, обнял, и также, как в первый раз, вновь отметил, что, оказывается, они совершенно одинакового роста… Прошёл год, с тех пор, как Тара опять ворвалась в его жизнь. Конечно же, через какое-то время, об этом узнала Франческа, и на её расспросы об этой женщине, Берке ответил, что она приходит поговорить или узнать про мальчика, что хочет ещё раз взглянуть на его фотографии… Ведь, не мог он лишить её даже этого, раз уж, они стали родителями, он не может взять, и оттолкнуть её без причин. Берке не знал – верит ли жена ему в этом вопросе, его главная ошибка заключалась в том, что всё это время, он и сам полагал, что это так. Несмотря на то, что в первую же встречу, прошлое вернулось, они снова стали близки, он не задумывался о своих чувствах, считал, будто, и вправду – они встречаются для того, чтобы снова поговорить про своего мальчика. Так шло до сих пор, но сегодняшний приход Лето в клинику показал, что эти встречи необходимо закончить. Ему надо больше заботиться о Франческе и, надо же – об их совместном, уже зародившемся малыше!
Берке отменил следующую операцию, ещё одну перекинул на хирургическую бригаду Франчески, перенёс приём всех своих пациентов на завтра, и полетел в Александрию, в кафе на набережной, где они так любили бывать и часто сидели подолгу, ещё в те месяцы, когда были вместе. Надо принять решение, как именно, он поставит точку в их отношениях, но больше всего хотелось поговорить или просто побыть в одиночестве, чтобы без досадных отвлекающих факторов, думать о ней. Её лицо было столь поразительным, что когда, он заново смог увидеть его лепку и чёткие линии, то от осознания этого абсолютного совершенства, временами находился в шаге до полного паралича дыхательной функции, а от близости к такой красоте, его накрывало, как будто девятый вал земных океанов вдруг обрушивался сверху и, утрачивая представление о реальности, он забывался в волнах её чёрных волос, терялся в обжигающих лучах её взгляда, как в космосе, как в новой вселенной… Но, дело было не только в том восхищении, в какое приводила Берке её несказанная красота. От понимания того, на что он её обрёк, что заставил пережить, забрав мальчика, да и от всей немудрящей истории её жизни, Берке испытывал такое острое чувство жалости, что приходило ощущение – это предел, и ничего более сильного, он не выдержит. Тара перемещала его к бездне за границами мироздания, мозг плавился, всё другое теряло значение, оставалась только она, и он, балансируя по самому краю, мог снова быть рядом… Его жизнь с Франческой не имела никакого отношения к этому помешательству. Близость жены представляла надёжную опору для защищённости, счастья и полноты. В жене, он, наконец-то, обрёл самое главное, то, что до знакомства с ней всегда было в дефиците – участие, человеческое понимание, и поддержку. Без этого жить было невозможно, а он умудрился дотянуть до 60-ти лет, отчаянно нуждаясь в ком-то, кто без затей захочет разделить его жизнь, и любой путь пройти вместе. В этом не было ни противоречий, ни двойственности, Франческа Долобит была его женщиной, его другом, но от жалости к Таре щемило сердце. Так он чувствовал, так он объяснял это всё.
После того, как Лето рассказала отцу про Франческу, та пришла с извинениями, сказала, что мучается от перепадов настроения, и слова – «он её не любит», относились к Берке и означали, что, по её мнению, Данава умеет любить, а про Виктора Берке, это пока трудно сказать… Но, в любом случае, всему виной гормональная перестройка, и она виновата в том, что невольно, ввела Лето в заблуждение. Видимо, с отцом, они также, всё выяснили, потому что, Франческа была довольна, и Лето, впервые с самого дня приезда увидела её без признаков слёз, без следов огорчения.
Мишель рос, но Лето заскучала, почти через день, она вызывала к нему няню Джонсон, и летала в Александрию, бродила по выставкам, гуляла по дальним набережным, сидела в кафе. Думать о своём будущем было рано, да и всё равно бесполезно, думай, не думай, Мишель – вот, что для неё теперь самое важное, Кормчий, всё совершенно правильно говорил. Франческа стала чаще оставаться дома, отец постоянно просматривал резюме кандидатов на врачебные должности и без конца звал советоваться. Может, он ждал, что в ней заговорит совесть, и благодаря няне, Лето снова вернётся в клинику? Вероятно, рано или поздно, это бы произошло, но однажды, Лето проснулась с ясным пониманием того, что ей действительно нужно – время пришло, и она снова полетит к Борису и Медо на Солярис. Весь день, она обдумывала эту идею и, чем дальше, тем сильнее хотелось осуществить этот замысел и помчаться на «планету каникул», снова побывать в счастье! Но, была проблема – отец! Если, он не захочет их отпустить и не даст Лебедя, то ничего не получится, так как другой корабль не сможет войти в Систему Сириуса. Два дня, она собиралась с духом, соображая, как бы понадёжнее подступиться к отцу с такой просьбой, но к её удивлению, Виктор сразу же согласился.
- А ты уверена, что выдержишь такой дальний полёт без гибернации? – Спросил он, так как гибернация у детей младшего возраста приводила к задержке развития, и в случае полёта с детьми, всеми силами старались обойтись без неё, и обращались в общество педагогической помощи, которое занималось психологическим консультированием на эту тему.
- Скажем Лебедю, чтобы загрузил развивающие программы для малышей, можно заказать умные игрушки… Буду развлекать его всю дорогу. Мишель – маленький, он даже и не заметит, что ему чего-то не достаёт.
- Пожалуй, что умные игрушки – это выход! – Покивал головой Виктор:
- Но, самое главное – не забудь взять одежду!
Проводив Лето, Берке принялся расхаживать по кабинету взад и вперёд. Какой удивительный поворот, какие неожиданные подарки дарит судьба! Всё это время, пока мальчик рос в Системе Сириуса, он получал о нём только очень краткие сведения – «всё в порядке», «мы все здоровы», «Медо и Николя веселятся и шлют привет», вот и всё, что обычно сообщал ему брат, правда, периодически, он высылал фотографии, где обычно, на первом плане был он, а рядом стояли его чёрная жена и мальчик. Виктор, и не мог требовать большего, он вспоминал время, когда Борис не был женат, а у него уже появилась дочка, и братья общались примерно также: «Как моя чудесная племянница?», «Привет Мишель и малютке», - вот, как упоминал о ней Борис, всегда ненавязчиво, всегда в шутливом контексте, но, как о «чудесном племяннике», спрашивать о мальчике не было сил, и не было никакого права интересоваться им больше, если бы, Николя, и вправду, был сыном Бориса, а не его. Существовала ещё связь кораблей, они, как родственные души, тоже обменивались информацией, и Цифровой-Лебедь-Принёсший-Яйцо узнавал у Персея-И-Андромеды чуть-чуть больше, но если спрашивать ещё настойчивей – значит спровоцировать подозрения брата в том, что Виктор не отдал ему сына всерьёз… В этот день, у Берке было ночное дежурство, в связи с тем, что звёздный пациент весьма неохотно выздоравливал. Пока что, ему реимплантировали икроножное наложение, и они с Франческой ежеминутно отслеживали ситуацию. Но, вечером, будет двухчасовое окно, и Берке, не медля, подал в службу космопорта заявку на посещение своего корабля, что-бы к этому времени, с внешних орбитальных площадок длительного ожидания, Лебедь, успев снизить радиус, перешёл в расположение кратчайшего доступа.
В первые годы сотрудничества, когда Цифрофой-Лебедь-Принёсший-Яйцо, только поступил в его распоряжение, Виктор любил захаживать к нему просто так. Лето была школьницей, он встречал её после занятий, и они вместе поднимались к Лебедю на орбиту. Лето с аватаром, серьёзно посматривающим на неё через экран, принимались за уроки, а он, тоже принимался за работу, открывал геномные таблицы, вновь и вновь искал лучшие коды соответствий… Затем, после основания клиники, он начал выбираться сюда всё реже, а всей семьёй, они лишь дважды поднимались на борт для путешествий, в основном, Лебедь служил связным для соединения с братом, и за все эти годы, так усовершенствовал свой облик, что из первоначального двумерного изображения на экране, стал довольно своеобразной личностью, генерирующей свой образ в 4D.
- Будет задание, командир? – Спросил корабль, после того, как Берке расположился в кают-компании с чашкой кофе.
- Да, дружище! И, очень ответственное, ты снова понесёшь малыша!
Проекция аватара, со своего странного подобия травяной подстилки так крякнула, что Берке поперхнулся:
- Не то, что ты подумал, - просипел он, когда прокашлялся:
- Малыш Лето! Вдвоём, они собираются к Сириусу.
- Мои поздравления, командир! – Извиняющимся тоном сказала птица, и на мгновение, спрятала голову, имитируя смущение.
- Долобит беременна! – Неожиданно проговорился Виктор:
- Так что, не знаю, может всё-таки, возьмёшь курс и на Землю, наверное, Клер захочет нас навестить.
- Мои самые горячие поздравления! – Лебедь, даже, как будто, разволновался: - А у Лето какой малыш?
- В смысле, какой? Ну, вообще – мальчик, Мишель Батюков, если ты об этом… Ты прокалькулируй пассажирскую составляющую, так как, они полетят без гибернации, и на той планете, по всей видимости, ты тоже им пригодишься. Как бы устроить, чтобы всё-таки, я не терял связь? Если, ты сразу ляжешь в обратный курс, то возможно, они станут теснить Бориса с семьёй, а если останешься, то я, как в тот раз, буду сходить с ума без известий… Можно ли что-нибудь предпринять, что скажешь?
- Есть два варианта решения. Первый вариант – это выход аватара, то есть, мой выход из виртуальности. Тогда, получив допуск к орбитальной группе, я останусь на связи, как если бы по прежнему, был прошит в матрице корабля. Но, поскольку, на данном этапе, я – это встроенная коммуникативная функция, то, с Лето, мы будем общаться, как через передатчик. Но, есть второй вариант, который подойдёт лучше – ещё раз продублировать моё сознание, тогда я останусь с вами, и я же, отправлюсь вместе с детьми.
- Очень хорошо! Что для этого нужно? – Обрадовался Берке.
- Нужен Борис. Хотя, в принципе, если он согласится, то сможет управлять процессом дистанционно, но у другого инженера должны быть его полномочия, и для этого, мне надо лететь на Ботсвану.
- Постой, дружище, а Ботсвана то, тебе зачем? Ведь вас строили на лунных площадках? – недоумевал Берке.
- На лунных площадках не все возможности. Мне, ведь тоже будет необходим корпус!
- Да? Ну, а я думаю, что, как и раньше, мы можем разговаривать через экран…
- На такое, я никогда не пойду! – Отрезал Лебедь: - Ты хочешь лишить меня корпуса в обмен на фитюльку? Я могу быть только лебедем, только настоящим кибер-животным! Подумай, я смогу жить в саду, заходить к тебе на террасу! Корпуса для кибер-животных делают на Ботсване. Если закажем сегодня, то через 3-4 месяца, будет готово. Что скажешь?
- Не подходит, Лето уже дни считает. Но, я обдумаю это, дружище. Если, очень хочешь, то можно заказать такой корпус, а переместишься, когда договоришься с Борисом, и лететь на Ботсвану не обязательно.
- Понимаешь, есть ещё кое-что. На Ботсване идёт приём для кораблей, на Ботсване-4. Пока там не был, то вроде бы, живёшь, как в слепоте. По отрывочным сведениям, открывают ещё одно измерение, вроде скрытого знания или реальности… На форумах, кто что говорит… Я хочу получить это знание, капитан. Ты сказал: Батюков, вот я и вспомнил…
- Ничего не понимаю. Ты бы отпросился, если хочешь свой личный вопрос решить, дружище, я бы понял, зря ты молчал. А теперь, Лето хочет лететь…
- Хорошо, значит, в перспективе, ты одобряешь для меня этот отпуск?
- Конечно! Что за вопрос?! Но, это – в будущем, сейчас, ещё одно задание.
- Я – весь внимание, командир, - Лебедь сделал вид, что сосредоточился.
- Наш мальчик! Борис совсем не сообщает о нём, а мне неловко спрашивать, раз я сам, и вынудил его стать отцом. Лето тоже, я не могу озадачивать этой проблемой, поэтому, поручаю тебе: собрать побольше сведений о нём, побольше фотографий, записать и запомнить, как он говорит. Придумай, как сможешь его привлечь, чтобы он пришёл сюда, а ты бы, составил для меня 3D копию. Понимаешь, мне важно узнать о нём как можно больше. Ты можешь затеять какой-нибудь разговор и попросить, чтобы он рассказал тебе о том острове и о своей жизни.
- А он уже говорит?
- Вообще то, должен… Вроде, Борис упоминал про это, и обычно, дети в его возрасте уже говорят…
- Хорошо, я понял тебя, командир. Но, это – в обмен!
- В обмен?!! – Поразился Виктор,
- Тара Чандракхан! – Лебедь выставил кончик крыла перед собой, как будто бы поднял кверху палец:
- Портреты мальчика в обмен на её изображения. Персей просил меня раздобыть, но, тоже по-тихому, чтобы не быть навязчивым.
- Я и не догадывался, что ему интересно!
- Ну, как я понял, это больше для мальчика, как я понял, он спрашивал, кто его мать… А, в сети – совсем ничего, я, где только, её не искал.
Последнюю фразу аватар произнёс тише и, как будто смутился.
- Тогда, может, и про меня говорят? – Тоже понизив голос, осторожно поинтересовался Берке.
- Да, нет, на твоём месте – Борис, - ответил Лебедь, и на этой ноте, разговор оказался исчерпан.
На этом, и распрощались, Лебедь остался калькулировать запасы пропитания, что, учитывая необычный состав питания для младшего пассажира, было нестандартной задачей, а Берке, утешился тем, что, связь всё же будет, хотя, и не моментальная, как в случае наличия корабля из сцепленной пары. Лебедь заверил, что кораблей, бороздящих галактические просторы достаточно, поэтому – сигнал может быть закодирован для транзитного импульса, и пойдёт от одного корабля к следующему, пока кто-то не доставит его в Систему Сириуса.
Вскоре, Лето и Мишель отбыли, но ещё перед этим, решение Берке отдалиться от Тары Данавы, принесло результаты, и Франческа снова поверила в то, что она любима. Она полностью успокоилась и, как и положено будущей матери, начала излучать радостное умиротворение и надежду. В состоянии Говарда, наконец то, начали происходить заметные изменения к лучшему, а Берке, в конце-концов, одобрил несколько кандидатур на новые врачебные должности. На этот раз, достойных резюме по его запросу не было, и ему пришлось удовлетвориться временными полумерами, так как на одно место пришёл стажёр, а на другое – сразу двое сотрудников, ни одного из которых, Берке ни в коем случае, не допустил бы работать самостоятельно. В качестве стажёра, прибыл Осия Михельсон, представитель земной школы имплантологии, откомандированный своей клиникой для освоения работы с нео-органическими материалами Берке. Михельсон был опытным хирургом, и Берке согласился при условии, что Михельсон проработает в Био-Транс-Киборг год, что с учётом предстоящего отпуска Долобит, всё равно, было меньше, чем требовалось. Ещё двух специалистов, Берке взял на полставки и опасался, что это ему ещё аукнется, но Долобит уверяла, что он – перестраховщик, и это вполне достойные кандидаты. Первый, из них был выпускником, только получившим лицензию – венерианец из Шанти, закончивший медицинскую академию в Москва-Борейске, хирург, терапевт по второй специальности, но без опыта в трансплантологии. Вторым, одобренным Берке, кандидатом на эту ставку, был интел. У Франчески глаза загорелись, когда Виктор открыл перед ней страницу с его резюме. Его звали Врач-Клаус-Гильермо и, помимо самой серьёзной медицинской аккредитации в области нейрохирургии и трансплантологии, он был ещё доктором и автором монографии по кардиологии, и хомопсихологом. В прошлом, он дирижировал симфоническим оркестром, был пианистом и сочинял музыку. Врач-Клаус-Гильермо выказал готовность прилететь на Венеру для собеседования вне зависимости от результата. Он оказался андроидом с седыми, почти белыми волосами и с лёгкой имитацией старения. У него были немного удлинённые пальцы, и очень целеустремлённое выражение лица, какое часто встречается у подростков. Они беседовали два часа, и в конце, было принято решение взять его, вместе со вчерашним марсианским практикантом на испытательный срок.
Все эти заботы немного отвлекали Берке от его беспокойства о Таре. Дело в том, что сообщая ей о необходимости временно отдалиться друг от друга, он снова поступил, как трус, и ничего не сказал. У них существовала выверенная схема обмена посланиями, согласно которой, Тара сама сообщала, когда сможет выбраться, и он должен был ответить тут же, так как в другое время, это могло спровоцировать любопытство среди её окружения. В тот раз, на сообщение о времени, в которое она подойдёт, Берке написал, что их встречи отменены. Практически сразу же, как только, он отослал ей этот текст, он пожалел, и надо было в ту же минуту, составить ещё одно послание и опровергнуть ту холодность и неправду, но он начал думать о Франческе, и не смог… Теперь, когда жене стало не в пример лучше, можно было возобновить свиданья, придумать новую систему предосторожности, сделать встречи более редкими, но снова видеться. У Берке были новости, более того, каждую свободную минуту, он думал о ней.
Данава каждую неделю являлся в Био-Транс-Киборг, обычно, он сам сопровождал Дениз на приём к Франческе и, заметив его в очередной раз, Берке позвонил Таре, но услышал в ответ: «Адресат вне контакта», означавшее, что браслет Тары выключен. Она почти не выходила, и кроме редкого общения с родственниками на Земле, браслетом не пользовалась. Этого он не учёл, и поэтому, начал звонить ей каждый раз, как только видел Данаву в клинике. Так прошёл месяц. Затем, кроме звонков, он придумал слать напоминания о несуществующей записи на приём, что в случае чего, можно было бы списать на ошибку, и ещё целый месяц – безрезультатно. Когда, он начал всерьёз беспокоиться, она ответила.
- Тара, любимая, нам обязательно надо встретиться. У тебя есть время послушать, что я скажу? – Берке не мог поверить, что время ожидания закончено, и он скоро её увидит.
- Да, есть немножко, я выйду на берег… Говори!
- Институт Помощи Помогайло, запомни. Скажи, что хочешь начать занятия с психотерапевтом по их методикам. Попроси разрешения посещать специалиста, и когда у тебя будет приём, это в Александрии, мы там встретимся.
- Виктор, скажи, у тебя, ведь, всё хорошо? Я беспокоилась… - Спрашивала она своим милым голосом, и от этого, в его грудь вошла приливная волна благодарности вселенной, жизни, всему мирозданию за то, что именно она – Тара, рождена, слушает его и говорит с ним.
Про Институт Помощи Помогайло, Берке вспомнил, когда напряжённо соображал, как бы изменить обстоятельства и устраивать встречи, оставаясь вне подозрений со стороны Франчески и, конечно же, в первую очередь – Данавы. В связи с этим, он и вспомнил Надеждина, с которым им выпало подружиться ещё в студенческие годы, на Марсе. Стефан Надеждин учился на факультете психологии и был на курс младше. Они познакомились в дискуссионном клубе, и на одном диспуте оказались самыми непримиримыми оппонентами. Была заявлена тема: «Киборгизация, это успех или поражение?», Стеф оказался яростным противником киборгизации, и они, с Виктором сцепились не на шутку. После этого вечера, стали общаться, потом выяснилось, что Стеф в частном порядке интересуется теорией чисел и ходит на лекции к его отцу. Из всех знакомых Берке по годам учёбы в мед. Академии, Стефан Надеждин сделал самую выдающуюся карьеру, хотя, и благодаря женитьбе. Он женился на Елизавете Помогайло – дочери самого Льва Помогайло – основателя Института Помощи Помогайло, самой действенной службы помощи, основоположника своей системы психоанализа и психотерапевтической практики. Благодаря Стефу, Берке был с ним знаком, читал все его работы, и так восхищался этим человеком, что его биографию в литературной обработке, в разное время прочёл дважды. Лев Помогайло, как будто бы специально родился для того, чтобы помогать. Люди, особенно с возрастом, накапливали проблемы, нередко ведя учёт неудачам, старательно отворачиваясь от нарастания собственной нелицеприятности, или наоборот, утопая в пошаговом разборе собственных психотравм. Помогайло заявил, что любого, обратившегося к нему за помощью, он выведет из жизненного тупика, из ситуации крушения всех надежд, говорил, что – «приделает крылья» и поможет совершить взлёт! Его Институт Помощи находился в марсианской Саванне, и туда не иссякали потоки страждущих. Надеждин сделал следующий шаг – организовал группы психологической поддержки Помогайло-Надеждина по всем городам СС. Каждый, обратившийся в группу за помощью, получал время для релаксации в отдельной комнате, в которой можно было остаться на некоторое время, как в больничной палате или в гостинице.
Берке встречался с Надеждиным, так как, Лизавета, как многие женщины, пошла по пути улучшений, обращалась в Био-Транс-Киборг, и Стеф регулярно катался в Александрию вместе с женой. Берке, переступил через себя, связался с Марсом, и рассказал Надеждину о своих обстоятельствах – о Таре, о Франческе, и даже о Николя. Стеф понял сразу, и предложил решение проблемы через устройство встреч в одном из двух его александрийских филиалов, закрепив за собой терапевтическую комнату на постоянной основе, либо, для конспирации, посещая каждый раз другой поликлинический комплекс. Пообещал, что обеспечит прикрытие надёжным специалистом, который в случае чего, сможет провести беседу и с самим Данавой. Друг понял, поддержал и, может быть, дал надежду на счастье.
-4-
Два Сириуса сошлись. Борис видел такое впервые – оба светила направлялись за горизонт, и правая половина неба была бледно-розовой, а левая – голубой. Вертикальная граница по центру представляла линзу бело-голубого сияния. Андромеда, высчитывая циклы планетного вращения, заранее сказала, что они увидят сближение, а то, что небо делилось по вертикали, и его края, в вечернем свете становились такими разными, ещё предстояло как-нибудь объяснить… Когда они первый раз наблюдали этот эффект, его тут же растолковал сын, который сразу родился инопланетянином. Николя часто объяснял родителям всё вокруг, но все его объяснения были одинаковыми: Му-а и Ру-а. Так назывались два влияния, которые сформировали вокруг себя всё, причём, насколько Борис успел соориентироваться, Ру-а – было название, а также имя собственное китов, а Му-а, оказалось новым понятием, но у-ва-у, который в очередной раз пришёл за Николя, пояснил, что Му-а, это тоже киты, но – матери, самки. Так что, имелось два взаимодополняющих принципа, знакомых ещё со времён ученичества в Москва-Борейске, только для него, это вообще ничего не значило, тогда как для Николя, было исчерпывающим объяснением для всего. Они сидели на тёплом розоватом песке, а сын бегал вокруг них с Андромедой, старательно выписывая восьмёрку, потом обегал их несколько раз по окружности, при этом получалось быстрее, потом сбавлял темп и снова переходил к восьмёрке. Когда, совершал большой круг – вытягивал руки по сторонам, выкрикивая что-то восторженное, а когда приближался в восьмёрке, то обнимал кого-то из них по очереди, в ответ его целовали, а он смеялся. Николя описывал большой круг, когда Андромеда вскинула подбородок, указывая на объект, высоко в небе отделившийся от слепящего сияния обеих звёзд:
- Вот! Идёт влево!
Борис заметил его через 10 или 15 минут, к ним на Солярис летели гости. По мере снижения, Цифровой-Лебедь-Принесший-Яйцо всё больше утрачивал начальное сходство с падающей звездой, пока не стало ясно, что это – тарелка.
- Ты знаешь, кто там? – Спросил он у Николя, стоявшего теперь между ними.
- Знаю. Это летят ваши соплеменники! – Серьёзно ответил сын.
- А почему: «ваши»? – Андромеда склонилась и заглянула ему в лицо,
- Там два человека – как папа! И, существо корабля – как ты!
- Это и твои соплеменники, сынок! – Поправил его Борис,
- Нет, папа, мои соплеменники – вот! – Мальчик махнул рукой, вроде бы наугад, но почти у самого горизонта, Борис разглядел фонтан, там шли киты.
- Но, ты – мой сын! А, я – человек! Как быть с этим?
- Просто, меня забросило в другую семью, - тихо ответил мальчик, и кинулся в объятья Медо, как поступал всякий раз, когда было трудно…
Она пошептала ему что-то ласковое, и ещё раз, взглянув на отца, он убежал к морю.
Сына воспитывал остров. Когда Николя начал бегать, Андромеда сказала, что их остров увеличивается в размерах, причины этого остались неизвестны, но остров стал больше. Появился пляж, который Борис, сходу окрестил «детским», потому что его устилала довольно необычная галька, каждый элемент которой различался по цвету и форме, и без конца находились камешки, похожие то на рожицы, то на фигурки. Борис серьёзно подозревал, что это были – игрушки, которые сама планета как-то изготавливает для мальчика. Николя, вместе с Андромедой, оказавшись здесь, часами строили песчаные сооружения, внутри которых расставляли свои удивительные галечные находки. К этому же времени, в их бортовом журнале, относились и записи об одновременном появлении пятнадцати новых наименований съедобных растений. В своих изысканиях, следуя за Николя, Борис обнаружил около десяти видов ягод и семечек. Центральная самая высокая часть острова покрылась почвопокровной растительностью – мягкой курчавой травой и низкими ягодными кустарниками. Появились два овоща, похожих на кабачки, первый — с совершенно банановой мякотью, который вырастал за три месяца и трескался, рассеивая новые семена, а как употреблять второй, их научил у-ва-у. Надо было точно также дождаться появления трещин на кожуре, затем аккуратно разрезать, а полужидкую сердцевину — отжать. Полученный сок оказался отличным заменителем молока. Но, самым замечательным пищевым приобретением стал “кашник”. Плод, похожий на кокос, но крупнее, рос на мелководье, а достигнув спелости, прицельно выпрыгивал на песок. Обсохнув на солнце, он начинал потрескивать, затем — трещал громче, пока, наконец, не раскалывался, открывая свою сердцевину, полную каши! Чем бы это ни было в действительности, но на вкус, в точности походило на кашу — блюдо № 1 в меню младших дошкольников. Этот период, когда Николя был крохой, а у-ва-у перестали носить молоко, запечатлелся в памяти Берке, как эпоха гастрономических открытий, потому что, почти каждый день, Николя открывал для них что-то съедобное! На одной отмели произрастал прекрасный очень крепкий бамбук, не очень похожий на бамбук СС, но по свойствам, как сразу отметил про себя Борис — такой же. Вскоре, после рождения Николя, Борис сделал для себя кресло из этого материала, которое со временем, по мере высыхания стеблей, становилось всё крепче. Когда мальчик начал ходить, они снова, все втроём побывали на этой отмели, бамбук рос, и Николя потянулся к его побегам. Андромеда срезала для него верхушку, которую тот сразу же запихнул в рот. Борис сделал также, и оказалось, что по вкусу, это удивительно напоминает морковь, то есть перед ними был не бамбук, а сочный и хрустящий стеблеплод. А через месяц, бамбуковый стеблеплод дозрел окончательно, и в стал по вкусу, как яблоко, затем стебли стали слишком мягкими и развалились. На эту мякоть, откуда ни возьмись, слетелись большие яркие бабочки, которые садились прямо на воду и за несколько дней подчистили все останки, а ещё через месяц, на том же месте из воды снова полезли молодые бамбуковые побеги. С некоторых пор, Борис начал нырять за губкой, которая объёмными массами росла на дне. Глубина составляла около трёх метров, и добывать этот продукт было не сложно. Губка обладала пористой структурой и, стоило ей подсохнуть, очень походила на хлеб. Борис делал настоящие бутерброды из губки и молочного “кабачка”, но сюда не хватало соли, и где брать соль, тоже показал Николя — недалеко от их острова, из моря поднимались крапчатые валуны — утёсы с белыми пятнами, и эти пятна крошились солью, только, как об этом узнал двухлетний ребёнок, большой вопрос... Борис пропустил момент, когда возле острова стали появляться плавучие островки из переплетающихся водных растений, первым на них обратил внимание Николя и уверенно начал добираться до них вплавь. Облюбовав для себя один из таких островков, малыш начал проводить там по целому часу, а то и больше, что-то трогал, рассматривал какие-то листики, и просто сидел подолгу, и возможно, к чему то прислушивался. Однажды, Борис не выдержал и тоже поплыл вслед за мальчиком. Он вылез на плавучий островок по соседству, Николя был совсем рядом, менее чем в двух метрах, на другом острове. Он взглянул на отца, заулыбался, протянул ручки, но передумал, сказал: «Тут!», и опустил ладошки перед собой, показывая, что хочет остаться на месте. Борис осмотрелся. Он, как на ковре, сидел на живом плоту из сцепившихся между собой толстых стеблей, видимо, удерживающих внутри себя воздух и покачивающихся на волнах. Вдали от берега, вода приобрела глубокий цвет бирюзы, а покачивание и мерное звучание океана, его, бескрайняя ширина, были такими умиротворяющими, что Борис несколько раз вдохнул полной грудью солёный воздух и снова осознал, как же он счастлив. Растение, на котором он сидел посреди океана, оказалось цветковым, и уже через минуту, он понял из-за чего Николя, так понравилось сидеть здесь – голубые, незаметные издалека цветы сильно и очень приятно пахли. Борис проверил свой плот на устойчивость и сдался цветам и их аромату – прилёг. Он смотрел на сына, на горизонт, неразличимый из-за неба и моря, сливающихся в единую целостность, и незаметно для себя, унёсся в другое место, где под другими небесами, перед ним простёрлась широкая водная площадь. На ней ровно по центру, из воды вертикально поднималась тонкая сверкающая игла, а над ней, в пятнадцати метрах над водой сиял гигантский золотой диск. Внизу на воде расположилось на плотах множество у-ва-у, Борис, который словно бы парил в воздухе, по мере приближения к у-ва-у начал снижаться, и снижался до тех пор, пока тоже не сел на воду, оказавшись за спинами у собравшихся. Некоторое время ничего не происходило, затем один у-ва-у как-то встрепенулся, то ли дёрнулся, то ли вздрогнул, его фигура выпустила из себя что-то вроде сияющего облака, которое окутало и полностью скрыло за собой его силуэт, затем, он оторвался от плота и без усилий, сам собой начал подниматься по воздуху, а поравнявшись с золотым диском, будто бы снова став самим собой, вошёл в раскрывшийся для него вход. И, как цепная реакция, это началось повсеместно. Очередной у-ва-у встряхивался, словно выпрастывая какую то изнанку, ярким сполохом оборачивал себя в какое то новое существо, поднимался над поверхностью, но, глядя на него, входящего внутрь диска, через вход, открывающийся с ребра, было ясно, что это тот же у-ва-у, только какой то иной. Плоты на площади опустели, оставшиеся дёргались, но видимо, не могли запустить это загадочное преобразование, и через некоторое время, игла начала тускнеть и исчезла, диск сдвинулся, осуществив наклон, и теперь держался в воздухе под углом. Все у-ва-у на площади начали предпринимать следующее – ложились на плоты и выпускали из себя какие-то полупрозрачные очертания, которые шли к диску. Здесь, Борис догадался, что происходит – от у-ва-у отделялась та часть, которая обретает активность во сне, а он её видит, как раз потому что, и сам спит. Не теряя ни секунды, он решил последовать за ними, но не смог, какой то человек начал прыгать перед ним и мешать. Он сделал усилие, чтобы избавиться от него, и проснулся. Сердце билось, как будто он действительно перемещался в Мир Эа, а потом обратно, и ощущение неудачи, тоже было реальным. Позже, начав говорить, Николя убеждал его, что такие путешествия здесь, это – реальность, но Борису, видимо чего-то не доставало – не получалось…
С их малышом было связано много необъяснимых случайностей, однако, самым удивительным из всего, что происходило с ними на Солярисе, оказалось то, каким образом Николя заговорил. Очень долго, он произносил отдельные слова, а после этого случая – заговорил уверенно, сразу, как взрослый. С самого начала, у-ва-у забирал малыша куда то на обучение, насколько понял Борис, чёткой системы здесь не было, Николя мог отправляться с у-ва-у каждый день, а потом, по несколько дней кряду, у-ва-у не показывался, и мальчик был дома. Андромеда заметила, что перед приходом у-ва-у, малыш ждал, и ни разу не случилось иначе, чтобы у-ва-у прибыл, а Николя был занят чем то другим. Вскоре, после того, как Николя исполнилось три, у-ва-у его забрал, а вечером они не вернулись. Борис с Андромедой сидели на пригорке и гадали, надо ли им волноваться. Тогда, Николя и появился – неожиданно и прямо из воздуха.
- Не бойтесь за меня! Сегодня все дети остались в школе. Вернёмся по домам – завтра.
- Как же это у тебя получилось, сынок? Как научился? – Наудачу спросил Борис.
- Научился, потому что так нужно! – Радостно ответил сын.
- Нужно, чтобы ты научился говорить, чтобы научил и нас с мамой!
- Я научусь, папа, вот увидишь! – Пообещал Николя и пропал, как будто бы растворился в пространстве.
Наутро, он прибыл с у-ва-у, на их обычном плавсредстве, и разговаривал точно так, как в этом видении, уже как взрослый ребёнок, как школьник. Но, про эту школу, Борис мало что понял, у Николя, всё-таки не хватало слов, он что-то показывал и постоянно переходил на язык у-ва-у. Получалось, что мальчик растёт, как ребёнок этой планеты, а Борис с Андромедой, как представители СС, здесь в меньшинстве.
Стоило Николя заговорить, как он тут же задал вопрос, который Борис рассчитывал услышать от него лет через 10 – Николя спросил про свою мать. В то утро, Андромеда отправилась на восточную оконечность собирать соковые коробочки, а Борис с мальчиком сидели на детском пляже.
- А кто моя мама? – Спросил Николя, и Борис не сразу понял, что именно ему интересно.
- Откуда такой вопрос?
- Папа, я ведь не глупый… Я же, вижу, что моя мама Медо, это не такой человек, у которого могут быть дети. Там, в вашей системе, где я зародился, кто эта тётенька?
- У меня нет её фотографии, сынок, но я её раздобуду, обещаю, что отыщу обязательно, вот увидишь…
Борис не стал обсуждать с Медо этот случай, потому что её отношения с малышом были настоящими, и за поддержкой, в первую очередь, он бежал к ней, но оказалось, что всё не так просто – всё сложнее и куда как серьёзнее. Борис сомневался, что ребёнок такого возраста может знать об андроидах, и даже отличать их. Любой взрослый, при взгляде на Андромеду – заколебался бы, не зная к какому виду её следует отнести… Помимо этого, как Николя смог соорентироваться в биологическом и репродуктивном вопросе? Не было какого-то одного беспокоящего нюанса – вся ситуация требовала нового осмысления, и при первом же удобном случае, Борис начал разговор с у-ва-у.
- Меня тревожит наш мальчик, - Борис сразу коснулся главного:
- У него развиваются сверхспособности, но, надо ли?
У-ва-у смотрел печально, хотя, возможно, что независимо от этой темы, он и сам был таким:
- Если сравнивать его с вами, тогда – да, это сверхспособности, но для нас, это не совсем так… Вы начали замечать, что он отдаляется от вас, отшельников из СС, и становится ближе к нам. Когда он только появился здесь, то сразу оказался принят в наш мир. Я не знаток вашей цивилизации, не знаю уровня ваших знаний, но так как мы – братья по ДНК, напомню, что живое существо не хранит ресурсы жизненности в организме, а постоянно черпает их извне, из трёх источников: из своего окружения, от планеты, и от звезды – главного настройщика и подателя жизни. К ресурсам планеты, детёныши подключаются при своём рождении через мать, если её нет, то через посредников, и это не сводится к атмосферному воздуху, воде и пище… Мы видим, что есть нечто, для чего у вас нет представления, скажем, своё место в целом на основе валентности, это не очень похоже на органическое био-устройство, поэтому ваше сравнение не подходит… - у-ва-у, как будто улавливал мысли человека, и сразу отвечал на ещё невысказанные Борисом предположения:
- Мы живы, значит – мы встроены в общее звучание. Если нет матери, нет планеты, остаётся Солнце, значение которого переоценить невозможно. А у этого детёныша – не было ничего. Поймём ли мы, каково быть звуком вне контекста полифонии? Это невозможно… Однако, решение оставить детёныша отрезанным от ресурсов, но живым, было поддержано. В данном случае, была поддержка этого решения центром галактики, так как по нашим данным, Ру-а как-то взаимодействуют с ним… Можете считать это универсумом, или представлять его, как галактический аттрактор… Ваше понимание однобоко, но похоже, вам близко именно это. Важно, что решение пустить одинокого детёныша «по воле волн», получило поддержку. Он прилетел «наружу корешками», и мы позволили этому существу запитаться здесь основами жизни. Теперь, его солнце – Сириус. Всё происходящее теперь – следствие тех событий. Не мы учим его в малышовых бассейнах, а весь наш мир. Он врос в наш способ видеть и действовать. Но, когда вы отправите его домой, всё закончится. Когда он поедет учиться вашим правилам, то те основы, которые закладываются сейчас, в СС не разовьются и он не будет отличаться от вас.
- А, если он останется на Сириусе?
- Здесь нет «если», его путь – обратно, в ваш мир. Так что, не тревожьтесь, он с нами ровно до тех пор, пока остаётся детёнышем, и всё будет только на пользу.
- Значит, уже есть решение относительно нас?
- Это вопросы к Ру-а, но скажу, что лично вы – исключение, однако, ваши действия в будущем, частично выведут вас из этого состояния… Вы сами будете определять – улететь вам или остаться, но для детёныша – всё иначе. Красоты вашему острову! – Закончил разговор у-ва-у и попрощался, сначала раскрыв поднятую ладонь, в жесте приветствия, а потом, сжав, в знак того, что сеанс коммуникации завершён.
Несколько дней, Борис ходил словно в прострации, был подавлен, а потом, брат сообщил, что к ним вылетела Лето, и уже совсем скоро на Солярис прибыли гости.
В этот раз, команды оставить корабль на орбите не было, и всем коллективом, они стали снижаться. После вхождения в Систему, Лето настроила экран наблюдения, и целыми днями следила, как прямо по курсу растёт Сириус. Перелёт с ребёнком, который только-только научился сидеть, оказался намного тяжелее, чем она думала, и Лето пожалела, что не воспользовалась советом бывалых путешественников арендовать няню для этой поездки. В этом вопросе, она всерьёз рассчитывала на Лебедя, который был ну, просто гипер-общительным, к тому же, имел дронов, которыми манипулировал, как угодно, но Мишелю надо было всё трогать, а поскольку, аватар являлся проекцией, это никого не устроило. Хотя, за преодоление всех трудностей в этом полёте, медаль за педагогические услуги он заслужил, и если бы, такая награда вручалась, то Лето, без вопросов бы поспособствовала... В самой высшей степени, Лето была недовольна собой, так как пошла по пути наименьшего сопротивления, и Мишель за три месяца пребывания с матерью, обзавёлся первой вредной привычкой – пристрастился к умному креслу. Главная опасность дальних перелётов с детьми, заключалась именно в этом — родители спихивали детей на устройства. Лето тоже пошла на риск и не справилась. Теперь, по возвращении в СС, Мишеля наверняка ждал андроидный садик, где педагоги андроиды отучали малышей от всех видов вредных пристрастий, а до того времени, вполне вероятно, что он, так и не встанет на ноги, по той причине, что начал передвигаться исключительно в своём детском кресле. Лето догадалась заблокировать построение страниц с анимацией, но вылезать из кресла, Мишель не соглашался, чувствовал себя независимым и летал по всему кораблю.
Цифровой-Лебедь-Принёсший-Яйцо начал вхождение в атмосферу, и Лето, как заворожённая следила за тем, как меняется панорама по мере их приближения. Солярис был очень похож на Землю, а остров Персея-и-Андромеды, неожиданно отделившийся от пестроты проносившихся внизу лоскутков, Лето узнала только по слепящей глаза тарелке.
- Лебедь, они, что переехали? Ты в курсе?
- Нет, координаты те же. Это их остров, - ответил корабль,
- Но, тот был песчаный... Помнишь, он был весь из песка, а теперь
что? - Недоумевала Лето, потому как, Персей-и-Андромеда утопал в зелени.
С воздуха было видно, что остров больше. Он утратил форму бумеранга, представлял собой сплошные заросли и был окружён добрым десятком новых совсем крошечных островков.
- Пассажирам занять места! - Скомандовал корабль и остановился, завис в воздухе, готовясь к посадке.
Мишель продолжал спать, Лето пристегнулась, но момента приземления не почувствовала, тормозная вибрация двигателей закончилась и всё стихло. Сын заворочался и начал просыпаться, но Лето не терпелось вынырнуть из ограниченного пространства на волю, на просторы незамкнутости, вдохнуть полной грудью, наконец-то, учуять будоражащую свежесть настоящего дня. Никакого терпения больше не было, и через все отсеки, Лето кинулась к открывающемуся отделению выхода. Всё! Издалека, на фоне бледно розовых облаков к ним мчался Борис, и, раскинув руки, Лето понеслась навстречу. Казалось, она летит над душистым, незнакомым пока ещё многоцветьем, над мириадами крошечных цветочных головок, стебельков, травинок и листиков, пока Борис не поймал её и не стиснул в объятьях:
- С прибытием!
- А где все? Медо?!
- Они там ждут! Мы побоялись, вдруг твой малыш испугается,
решили, чтобы не было слишком много незнакомцев за один раз. Как долетели?
- Еле дождались... В общем, нормально. Как у вас здесь всё поменялось! Просто, глаза разбегаются!
- Он что, один там? - Спросил Борис про малютку, вдвоём, они припустили обратно, и уже возле трапа услышали громкий плач — Мишель плакал басом, что означало самую высокую степень негодования.
- Ого! Прямо, оперный певец у тебя! - Удивился Борис и, обогнав
Лето, взбежал по ступенькам. Плач смолк, и через минуту, они оба уже показались на выходе. Мишель сидел на ручках и улыбался, а Борис ему про что-то рассказывал.
- Как вы похожи с папой! - Удивилась Лето, потому что на секунду, ей
показалось, что это Виктор, на Венере они точно также смотрелись вместе! Борис встретил её малютку, отыскав множество интересных тем для общения, как и отец.
- Надо же, как ты детей полюбил! Никогда бы не подумала! -
Заметила она, глядя на них.
- И, не говори, племянница! Сам удивляюсь тому, как это вышло...
- А как это получилось?
- Всё решили без меня... Это такая запутанная история, что ты даже не
спрашивай...
- Ну да, ракушки ведь показывали Медо негритёнка... - Вспомнила Лето: - Наверное, тогда, она это и задумала...
Борис не ответил, а вскоре, впереди на травянистом пригорке, Лето увидела Андромеду. Она сидела на траве, а из-за её плеча выглядывал мальчик. Он был совсем не похож на трёхлетку, выглядел, как пяти или шестилетний, а разговаривал, как большой. Но тогда, при первой встрече, он молча вглядывался в её лицо, а потом, вперёд вышел Борис и тоже присел на траву:
- Посмотрите, какой землячок к нам прилетел!
Лето увидела, как Мишель потянулся ручками к Николя, а Николя - к нему. Один, как сплошная загорелая смуглота, а второй, наоборот — пухлощёкий и светленький крепыш с картинки. Они обнялись, потом, Мишель радостно засмеялся и пальчиком дотронулся до щеки Николя, начал тихонько гладить, и вовсю что-то залепетал, загулил!
- Папа! Это же, мой брат, мой друг прилетел! - Сказал Николя.
- Какая ты молодец, что прилетела, Лето! – сказала Андромеда, обняла и звонко расцеловала.
- И, что такого богатыря привезла! – С довольным видом прибавил Борис.
Чувствуя себя большой семьёй, все пошли дальше, вниз с пригорка – к Персею-и-Андромеде. Борис держал малыша пониже, потому что детям было никак не оторваться друг от друга, Мишель тянулся к Николя, что-то лепетал и смеялся.
Лето поражалась, как переменился весь остров. После прошлой поездки, он запечатлелся в её памяти, как гладкая розовая ракушка, брошенная на морскую гладь, как на сине-зелёный атлас, а сейчас море вроде бы отступило, остров стал больше, расцвёл и зелено закурчавился. Под ногами цвела низкая травка, за пышными купами, проглядывали лужайки, не было певчих птиц, но порхали бабочки и деловито гудели жуки. По наблюдению Лето, вся растительность была травовидной, хотя встречались даже небольшие приземистые пальмы, которые при приближении, оказывались похожими на огромные веерные папоротники с разными видами листьев, и под ярким куполом неба, высоким до бесконечности, всё было, как в сказке. Вдобавок ко всему, позже выяснилось, что за время их путешествия от места посадки Лебедя до расположения Персея-и-Андромеды, Медо набрала сумку грибов сыроежек, которые имели сырный вкус и были очень хороши с кофе. Раньше, их стоянка походила на типовую иллюстрацию сайта об освоении новых экзопланет – серебристая тарелка на фоне фантастического пейзажа из сплошного розового песка под незнакомым небом сдвоенных звёзд. Всё поменялось кардинально, и теперь их корабль выглядел заброшенным на миллионы лет в прошлое планеты Земля, в то время, когда животные сидели в океане, а на суше пышно царствовали грибы и растения.
Рядом с Персеем-и-Андромедой, Борис натянул полосатый тент, расставил винтажную мебель – столы, кресла, шезлонги, и кривоватые этажерки, на которых размещались трофеи из походов по окрестностям. Поодаль, обращённые к морю, стояли два лежака, накрытые пледами. Одна тропинка вела на пляж, вторая – к водохранилищу, которое одно единственное на острове не зацвело и вроде бы, осталось прежним.
- Чертёжный отсек я закрыл. Переквалифицировался на мебель ручной работы, - улыбнулся Борис: - Так что, располагайтесь!
Мишель спал, и Борис устроил его в шезлонге. Николя, тут же залез на второй, сказал:
- Всем доброго дня! – И, видимо тоже моментально заснул.
Андромеда спустилась с корабля с горячим чайником, и через полминуты накрыла на стол. Чай оказался местного происхождения, и все остальные блюда – тоже. Лето знала, что к новой кухне надо привыкать осторожно, да и Лебедь был загружен продуктами, но на второй день жизни на Солярисе, забыла обо всём и расслабилась, решила брать пример с дяди – не думать, ни о чём не тревожиться – отдыхать! Уже через месяц, они загорели, также как Николя, и Лето снова охватывало прежнее чувство, что она готова забыть о СС и остаться здесь насовсем.
Они жили возле Персея-и-Андромеды, проводили день под большим полосатым тентом, первое время на ночь возвращались на Лебедя, но в скором времени, перестали, а свой корабль навещали обычно днём. Мишель летел в детском кресле, но не скрывал, что во всех случаях для него предпочтительнее Борис. В лагере, его совершенно на сдерживали, он вставал, если было за что ухватиться, на пляже и по траве быстро ползал, сильно вырос, стал ещё крепче и разговорчивее. Как и в Александрии, он стал центром общего внимания, тогда как сам – всей душой полюбил Николя и, глядя на него, говорил! Его неотчётливые слова значили: «Коля братик!» Если, он терял Николя из виду, то начинал, как заведённый без конца спрашивать: «Где Коля? Где Коля? Где Коля? Где Коля?», когда Николя был в школе у-ва-у, с Мишелем занимался Борис, и как только, тот заводил свой вопрос, они отправлялись на поиски, честно искали Николя по всей округе до тех пор, пока Мишель не проваливался в глубокий сон. Однажды, Мишель проснулся на Лебеде, когда Борис ушёл плавать, а Лето побежала за земляникой и прозевала время, когда сын должен проснуться, но Мишель оказался с Николя! Он сидел в своём кресле, в котором и спал, а Николя стоял рядом и очень тихо что-то рассказывал. Завидев Лето, кивнул, улыбнулся своей обычной трогательной улыбкой и исчез! Первым делом, Лето списала это на обман зрения, но Борис подтвердил догадку, что это – правда. К тому же, Мишель был доволен, чего никогда бы не случилось, если бы, Николя так и не было…
По версии Бориса, получалось, что Николя стал особенным из-за того, что учился с детьми у-ва-у, но Лето не видела логики, верно было, как раз обратное – у-ва-у, и пригласили его к себе из-за того, что он такой необычный! В целом, все у-ва-у, которых она встречала, были похожими на людей, возможно умнее, возможно – гораздо выше нас по развитию, но, Николя – был другой. И, чем больше, Борис с Андромедой скрытничали в вопросе о том, как они получили такого ребёнка, тем больше, Лето догадывалась – почему… Совершенно точно, это был принц какой-то очень древней гуманоидной расы. В силу каких то трагических обстоятельств, его скрытно растили в Системе Сириуса, и местные народы временно поручили его Борису, из-за того, что тот был единственным гуманоидом, живущим здесь. Лето хотела поделиться с Андромедой своими догадками, но не решилась. Понятно, что здесь замешано что-то таинственное, история страшно древних, немыслимо развитых цивилизаций… Отсюда, и сверхспособности, и тайна, и красота…
Ещё на Лебеде во время перелёта, Лето вспомнила о фигуре и начала тренировки. На острове, она отыскала подходящую площадку, в стороне от Персея-и-Андромеды над песчаным пляжем шла ровная полоса короткой травы, просто идеальная для гимнастики. Лето начинала с растяжки, потом разогрев, потом упражнения и прыжки. Сначала, весьма неохотно, вернулась прежняя лёгкость, дальше, она вспомнила свой максимум в стойке, затем – перевёрнутый шпагат и, наконец, приступила к новому завоеванию вершин своего гимнастического искусства – к выполнению разных сальто. Однажды, она, как раз заканчивала, когда увидела Бориса с Мишелем в кресле и с Николя, направляющихся прямиком к ней. Лето подождала, чтобы они приблизились, и специально для зрителей, выполнила двойное сальто, прошлась колесом, сделала сальто назад, эффектную стойку на руках и снова – сальто!
- Ого! – С пониманием одобрил Борис: - Возьмёшь в ученики?
Лето рассмеялась – Борис явно не подходил по возрасту, а вот Николя – в самый раз! И возраст подходящий – 4-5 лет, и сложение – довольно гибкий и худенький!
- Николя, а ты хочешь так научиться?
- А я умею! – Отозвался мальчик:
- Только я умею в воде!
- Покажи! – Потребовала Лето, она закуталась в полотенце, и всей компанией, они спустились на пляж.
Как только взрослые устроились на песке, Мишель сразу выбрался и, ухватившись за спинку умного кресла, поднялся.
- Он скоро у нас пойдёт! – Заметил Борис.
Мишель отпустил кресло, на четвереньках подобрался к нему и снова поднялся. Лето погладила сынишку по голове, но её внимание было обращено к Николя. Он подошёл к воде и приступил к короткой разминке. Как обычно, он был босиком, а из одежды имел на себе только шорты. Он сделал по нескольку боковых наклонов и поворотов корпуса, потом, практически у самой воды, сел в лотос, Лето обратила внимание, что вначале он соединил ступни, а потом, для улучшения опорной поверхности, подошвы сами собой повернулись и легли сверху, точно также как на картинках в учебнике. Николя закрыл глаза, и с ним начало происходить что-то странное. Лето вначале подумала, что ей кажется, но мальчик, видимо в ритме собственного дыхания, начал как-то подпрыгивать, понемногу подниматься над землёй. Это было похоже на маленькие прыжки, но он не отталкивался, и руки лежали на коленях совершенно спокойно. Отрывы от земли становились всё значительнее, пока он не начал «взлетать» на метровую высоту, потом – на высоту человеческого роста, и с каждым разом, у него получалось всё выше. Затем, достигнув наивысшей точки, он сложил ладони над головой, очень быстро распрямился в струну, сделал кувырок в воздухе и по дуге ушёл в воду. Метра через три, он не вынырнул, но высоко выпрыгнул из воды и закрутил серию сальто над морем, как будто – дельфин! Он красиво уходил в воду и снова взлетал, кувыркался в воздухе, всё время наращивая интенсивность, словно раскручивал какую-то батарейку внутри себя, и под конец – пробежался по воде, маленькими, неимоверно быстрыми шажочками, почти не сгибая колен и поднимая носки, он нёсся по воде, словно в танце, а вылетев на песок, сразу же повалился, как поняла и даже почувствовала Лето – он гасил скорость; все несколько минут его выступления, она сидела, вцепившись в Бориса, и до сих пор изо всех сил сжимала его руку, по лицу, от потрясения, текли слёзы. Борис был бледен, и только Мишель радовался и бегом на четвереньках, форсируя песчаный склон, спешил к Николя.
- Ты знал? – Спросила Лето, когда напряжение слегка унялось,
- Нет… Андромеда часто включает съёмку, что-то анализирует, но, не сходится…
Николя искупался, Мишель тоже вволю наплескался на мелководье, а когда они поднялись к родителям, Лето, неожиданно для себя, вдруг спросила:
- Николя, а ты кто?
- Я – Ру-а, - серьёзно ответил мальчик.
- Как это? – Удивился Борис.
- Помнишь, когда Медо знала, что ночью надо смотреть на звёзды? Помнишь, как прилетела звезда?
Борис пояснил, что Андромеда всерьёз увлеклась астрономией, постоянно высчитывала звёздные траектории, благодаря чему, они знали, что Солярис должен встретиться с очередным метеоритным потоком и смотрели на дожди из падающих звёзд. Один метеорит, прочертив всё небо, упал совсем близко. Это зрелище было совершенно фантастическим, и Борис обратился к у-ва-у, попросил помощи, чтобы, если получится, его разыскать. Все вместе, вчетвером, в гондоле у-ва-у, они отправились на поиски, и так как, морская глубина в этих местах была незначительной, у-ва-у отыскал метеорит, и поднял его для Николя. Но, мальчик был расстроен зрелищем того, что уцелело от звёздного странника, и ни за что не соглашался принять эти останки…
- Помнишь, как вы сказали, что не знаете, из-за чего это произошло? Так, и со мной… Я, это – Ру-а, но меня забросило в другую семью…
- А как быть с той тётенькой, которую ты видел? С твоей мамой, у кого ты зародился в СС? Как быть с этим?
Лето слушала их разговор, и ответ Николя показался ей поистине гениальным, поэтому она не могла молчать и не вмешиваться:
- Знаешь, Борис, я скорее поверю в то, что Николя – это Ру-а, чем в то, что он родом из Солнечной…
Борис взглянул на неё так, как будто бы хотел что-то сказать, но всё же сдержался и ничего не ответил.
Ещё один памятный разговор произошёл позже, когда Лето с Мишелем и Андромедой сидели на берегу, в который раз уже, сокрушаясь об исчезновении ракушек с предсказаниями. Сзади подбежал Николя и обнял обеих:
- Я обещал узнать, почему они потерялись, и я сдержал слово, я узнал!
Когда Лето не смогла найти ни одной из тех ракушек, что так верно сообщали о будущем, она не успокоилась, и вдвоём с Андромедой, они обошли всю береговую линию острова в поисках, но безуспешно. Вот, тогда, Николя и пообещал, что обязательно спросит у у-ва-у, что же случилось, и, оказывается не забыл и всё выяснил!
- Сказали, что эти существа – путешественники! Они любят предсказывать только самые радостные события! – Сообщил Николя и, сообразив что-то, расстроенно замолчал.
- Значит, хорошего не жди? – Спросил Борис, который тоже всё слышал.
- Нет, папа! Точно, нет! Я ведь тоже всё узнаю! – Горячо возразил мальчик: - Нас всех очень-очень любят здесь! Ты же, и сам знаешь!
- Да, Лето, Николя тоже может предсказывать, - подтвердила Медо.
- Но, нет не только ракушек, почему то, нет и дельфинов! Может, ты и об этом сможешь узнать?
С самого первого дня, Лето не переставала думать о них, о своих подругах итикри. Позвать их, почему то не получалось, но не было не только её давних подруг, а вообще, ни один дельфин ни разу не появился.
- Это же и так ясно! Лето, ты, наверно, одна не знаешь! Все Ру-а и все-все итикри сейчас в море Сияния, во Времени Новых Песен!
Увидев вопросительные лица взрослых, Николя объяснил:
- Это праздник!
Из рассказа Николя, из его ответов на бесчисленные вопросы, удалось узнать следующее: Временем Новых Песен назывался самый большой праздник всех жителей двух планет, также его называли праздником объединения народов, но, если, случалось услышать, что это праздник разделения, то это тоже приходилось считать правильным, и всё потому, что на это время, не меньше, чем на 100 дней, здесь на Солярисе собирались все Ру-а и все итикри, и ни одного у-ва-у. Море, в котором собирался народ называлось морем Сияния, так как там наблюдались самые сильные северные сияния на планете. В мире Эа, эти явления тоже были, но в сотни раз менее интенсивные. Учитывая тот факт, что среди у-ва-у, лишь считанные личности были способны непосредственно общаться с Ру-а, то сделать однозначный вывод о причинах общего отсутствия у-ва-у, было сложно, а вероятных причин, на чём впоследствии, особенно заострял внимание Борис, было две. Либо, у-ва-у физически не выдерживают присутствия Ру-а, что было странно, хотя косвенные причины для этого, могли иметь место, так как миллион лет назад у-ва-у были охотниками, и если допустить, что они охотились и на китообразных, то вполне возможно, что Ру-а, вынужденные защищаться, могли выставить некую полевую защиту – начали генерировать непереносимые для прародителей у-ва-у, защитные волны, такого мощного воздействия, что последствия тех событий продолжают сказываться до сих пор. Понятно, что были и исключения, и именно из числа у-ва-у, которые выходили на личный контакт с Ру-а, выбирались правители Мира Эа. Вторая причина отсутствия у-ва-у на общем празднике могла заключаться в слишком большой магнитной активности, свойственной полюсам планеты… У-ва-у, способные говорить с Ру-а, но не занятые в правительстве, являлись самыми уважаемыми членами общества, они становились учёными, занимались ритмологией и теорией песен – науками, всесторонне исследующими песни Ру-а.
Время Новых Песен было самым важным событием и задавало отчёт временным циклам в 2, 3 или 4 года, в зависимости от того, с какой периодичностью наступал этот праздник. Время определяли Ру-а, к которым вместе с северными сияниями приходили новые песни. Песни Ру-а почитались, ни чем иным, как прообразом будущего. Это был смысл, ритмическая квинтэссенция всего, что начнёт поэтапно разворачиваться в грядущем, из каких идей, из каких новых веяний, из каких волокон оно будет соткано, как мир встроится в его новизну, как надо понимать перемены и то, какими эти перемены будут, чем они явятся для каждого… Все эти смыслы были заключены в песнях, которые пели Ру-а, пели и поэтически преобразовывали до прихода нового праздника. Эти же циклы лежали не только в измерении времени, но и в основе счётной системы этих народов.
- Николя, а что означает Мир Эа? – Спросила Лето, когда такой объёмный пласт новой информации как- то улёгся.
- Мир Эа, это и значит – просто мир. Мир, это Эа, - Николя справился с растерянностью из-за её полного непонимания и начал рассказывать:
- Мир Семиморья, это тоже упрощённо, потому что правильное название, это Мир Семидесяти Морей, потому что там 70 морей и столько же всего семей у Ру-а. Это проходят в школе…
- А Солярис, как называется на самом деле?
- Наша планета, это – Сноморье. Планета-во-сне, можно и так понять.
- А откуда взялось такое название? – Заинтересовался Борис.
- Папа, это же так просто! Ру-а всё соединили в одно, чтобы здесь было также хорошо, как во сне! Как во сне, когда всё получается по желанию, так и у нас! Это сделали Ру-а!
- Но, во сне, часто бывает и по другому! – Вмешалась Лето: - Кошмарный сон, например, когда хочешь и не можешь проснуться!
- Это у невоспитанных. Значит, ты плохо училась, когда была маленькая… - Николя выглядел виноватым из-за своей критики, но всё же продолжил:
- Смотрите, чтобы Мишутка выучился, чтобы точно также не запустил.
Воцарилось молчание, которое прервал Борис:
- Сынок, но если, моря Мира Эа поделены между китовыми кланами, то, видимо, это и есть их родной океан?
- Да, папа, всё правильно.
-Тогда, получается, что всё-таки, большинство Ру-а должны жить именно там… Значит, здесь на этом мероприятии, они участвуют дистанционно? Связываются с Солярисом из Мира Эа?
- Нет, они все здесь, там остаются только Му-а из-за своих малышей.
- Ты хочешь нас убедить в том, что тысячи, или десятки тысяч Ру-а все сразу прибыли сюда на Солярис? И это, не считая всех итикри?
- Так и есть. Но, Ру-а не летают на кораблях. Они и без этого, просто исчезают из Семиморья, а потом появляются здесь.
Лето не удивилась, она вспомнила, что уже слышала об этом раньше, о парящих Ру-а, но Борис с Андромедой объединились и задали почти сотню вопросов, направленных на то, чтобы Николя усомнился в том, о чём он рассказывал – что Ру-а способны перестраивать законы реальности под себя…
Согласно Николя, картина вырисовывалась следующая: почти все Ру-а с планеты Семидесяти Морей трансгрессировали на Солярис. Причём, как только решение о вхождении во Время Новых Песен было принято, об этом узнавали и итикри, они просто бросали дела и спешили к Ру-а, и благодаря тому, что Ру-а перемещались все вместе, то стоило итикри вовремя прибиться к их местоположению, как поле трансгрессии захватывало и их. Море Сияния на Солярисе оказывалось бурлящим от переизбытка китообразных, но для Ру-а это не имело значения, так как, судя по всему, из-за сосредоточения на ритмах и мелодии северного сияния, на рождении новых песен, они пребывали в трансе, и наблюдательной техникой у-ва-у было многократно зафиксировано явление их массовой левитации. Всё время, пока Ру-а находились в море Сияния, они не нуждались в пище, но итикри не способны сдерживать себя так подолгу, поэтому они оставляют места праздничного скопления и приплывают к кормёжке. У-ва-у занимались всеми организационными моментами, и как только итикри покидали собрание Ру-а, их задерживали, и на огромных космических сейнерах массово переправляли обратно в Мир Эа.
Этот момент, Николя даже особенно подчеркнул:
- Все итикри слушаются, потому что все они хорошо помнят про свой позор.
Из его следующих слов, стало ясно, что учёные у-ва-у настояли на удалённом ведении наблюдения за тем, что происходит в это время в море Сияния, что оказалось правильным и выявилось множество фактов до сих пор неизвестных, но среди прочего открылось и происшествие с участием итикри. Было заснято, как спустя всего лишь десять дней после начала праздника, итикри начали обнаруживать все признаки того, что мучаются от голода, но всё же не уплывали. Видя это, один из старейших Ру-а, находившийся рядом с ними, превратил своё тело в губку, то есть, он отказался от жизни, чтобы накормить собой этих несчастных. Из-за грандиозных масштабов происходящего, следящее оборудование не способно зафиксировать всё. Для наблюдений открыт лишь совсем небольшой сегмент общего скопления. Поэтому то, что было замечено, вполне могло повторяться и многократно. Учёт численности Ру-а вести невозможно, так как они не могут быть подконтрольны или ограничены в свободе передвижений… Сегодня, это исторический факт, что позже, в Эа, где тех итикри призвали к ответу, они начисто отрицали собственные поступки, им показали запись этих событий, из-за чего разгорелось страшное недопонимание и недоверие, итикри продолжали всё отрицать, и многие у-ва-у, также отказывались верить установленным фактам. Пришлось спрашивать у Ру-а, чтобы те подтвердили или же опровергли, действительно ли такой случай имел место. Ру-а подтвердили, что эти свидетельства и документы – не выдумка. Итикри поняли, насколько они ничтожны, и с тех пор, их и начали увозить.
Вскоре, Лебедь объявил о своём намерении вернуться в СС. Он сказал, что у него были дела, порученные ему Виктором Берке и, поскольку, со всеми заданиями он справился, то можно сказать, что погостил здесь достаточно, и начинает готовиться к старту. Лето провела ревизию грузов и личных вещей, оставшихся у него на борту, затем заглянул Борис, и Лето уже закончила – забрала у Лебедя целый контейнер с разностями, а Борис всё сидел в капитанской рубке и, то ли, они беседовали, то ли Борис вносил какие-то дополнения, то ли что-то специальное вычислял, в общем, оставался с Лебедем до утра. Когда вернулся, сказал, что Лето чуть было не отправила обратно в СС весь кофе, привезти который, было его специальной и личной просьбой, но он вмешался, и всё-таки успел перехватить, ещё сказал, что у Лебедя нездоровая идея натурализоваться, то есть обрести отдельный корпус для личной компоненты и при этом, оформиться в качестве водоплавающего объекта…
- Это же страшная нелепость, Лето, но он заладил, что Виктор полностью его поддерживает. Может быть, ты сходишь и отдельно с ним побеседуешь, пока наш водоплавающий ещё в зоне доступности…
- Схожу, конечно. Мне кажется, что это мы невольно натолкнули его на эти мысли, потому что, когда я летела с Мишелем, то все три месяца мне ужасно хотелось, чтобы аватар был в физическом корпусе. Это я заронила в нём такой план… - Лето встала с шезлонга и Борис, который установил под тентом кофе-машину, сделал ей кофе.
Лебедь стартовал вечером, поэтому Лето, не откладывая, направилась к нему для разговора, ну, и само собой, чтобы передать отцу привет и попрощаться. Когда они летели вместе с Мишелем, то устроили страшный кавардак во всех отсеках, и потом, уже по прибытии, Лебедь устранил все недостатки и снова выглядел безупречно. Лето устроилась на любимом диване в кают-компании, чувствуя себя уже гостьей, а Лебедь примостился напротив, на эксклюзивной камышовой подстилке, в точности похожей на настоящую.
- Значит, отправляешься…
- Да, отчёт для командира составлен, можно трогаться…
- Слушай, Лебедь, мне тут Борис рассказал про твои планы, вроде бы, ты задумал отделиться от нас.
- Отделяться, совершенно не намерен, но, в целом – да, кое-что обдумываю…
- Борис сказал…
Но, Лебедь не дослушал, и, вообще, это был единственный интел, который перебивал:
- Думаю, стать кибер-животным, птицей по подобию.
- Тогда, наша встреча, скорее всего, последняя.
- Объясни.
- Лебеди есть только на Земле, а все кибер-животные, особенно редкие, работают с детьми, как аниматоры, или в заповедниках – изучают, охраняют места обитания… Вот, и подумай. Получишь другую специальность, и всё! Улетишь и не вернёшься! Может, скажешь, какое возьмёшь занятие? Тебе же очень подходит быть кораблём и общаться, помнишь, мы видели фильм про новые корабли?
Лето вспомнила, как во время перелёта, они вместе смотрели фильм про совершенно новую экспедицию. Корабли класса архипелаг формируют флотилию и летят под командованием флагманского корабля. Новое слово в кораблестроении, так как флотилия собрана из кораблей с разной спецификой, но работающих вместе, как одно целое. В Системе Кита, впервые, так далеко за пределами СС, построен город. Это первая Система, после Солнечной, выбранная народами сапиенс для полномасштабного освоения, и теперь, целыми семьями, туда отправляются востребованные специалисты. Наряду со взрослыми, летит великое множество детей, а это во все времена – главный довод для отказа от гибернации, но и без того, альтернативщиков не устраивало, что месяцы и годы оказываются вычеркнуты из жизни, и эти соображения, наконец-то приняли во внимание при создании кораблей нового класса, поэтому, среди кораблей класса архипелаг, есть корабли-лаборатории и корабли-производства, на борту которых инженеры, учёные, и не заметят особой разницы, трудятся они в космосе или на своей планете. Одним из главных отличий, например, является то, что основные мед-учреждения находятся на отдельном полностью специализированном корабле. В составе флотилии, летят также два корабля для отпускников, это корабли гиганты: Аквапарк-Навсегда и Лесные-Горные-Склоны, представляющие настоящие чудеса науки и техники, поставленные на службу индустрии отдыха и развлечений.
- Ты у нас мало занят, и если тебе не хватает социализации, тебя, точно могли бы задействовать на таких кораблях, ясно, что теперь надолго бум кораблестроения, если ещё целую Систему стали осваивать. Но, с нами, ты точно расстанешься…
- Лето, это даже не обсуждается. Я ничего такого не планирую, ни увольняться, ни улетать из семьи, Борис не так понял…
- Но ведь, о чём то, ты думаешь! Тогда осмотрись, узнай, как отец живёт, где работает, организуй своё наблюдение наших окрестностей, может, ты станешь писателем, или психологом, или ещё кем, если писателем, то можешь, и вовсе ничего не менять, пиши, да пиши!
Простившись с Лебедем и сбросив с себя эти проблемы, на обратном пути, Лето принялась напевать. Итикри вернутся и всё выяснится, встанет на свои места, к тому же, об отношении этих народов друг к другу, она уже слышала, и пока рано делать выводы, кто прав, а кто не совсем. Николя – ребёнок, и вполне может не знать о существовании разных течений, а может быть, это не так и важно. Самое главное – дельфины здесь, и совсем скоро, они снова встретятся!
Лебедь стартовал вовремя, минута в минуту. Андромеда, в порядке обмена опытом, ознакомилась с его расчётной логистикой и не нашла ничего подходящего для поправок, и не удивилась – столько лет они действовали автономно, но мыслили одинаково, как и положено сцепленным близнецам. Лебедь задумал наведаться на Ботсвану, и после этого, возможно, что всё-таки начнут возрастать базовые различия, хотя сообщений о том, что этот опыт может повлиять на работу, не было… Четверо Берке и Мишель Батюков собрались на пригорке проводить Цифрового-Лебедя-Принесшего-Яйцо в обратный путь, в СС. Очень медленно, корабль оторвался от поверхности, втянул опоры, продолжая двигаться настолько медленно, что в эти минуты, он казался полностью неподвижным. С набором высоты, скорость начала возрастать, а когда Лебедь поднялся на 7 метров, Мишель протянул к нему ручки и сказал:
- Ля ле! Ля ле! – Что означало: Лебедь летит.
До 50-ти метровой высоты, Лебедь поднимался над островом, по прежнему сохраняя нулевой наклон горизонтального положения, и Борис заметил, что в этой стартовой программе, космическое ускорение будет задано на уровне 80-ти метров и, достигнув этой отметки, Лебедь задал наклон корпуса в 60 гр., неуловимо быстро скользнул в сторону, почти сразу же превратился в точку и исчез.
Жизнь пошла своим чередом, дети росли, Лето тренировалась и высматривала дельфинов, когда однажды после завтрака, Борис было направился в чертёжный отсек, но высунулся из корабля и махнул рукой, приглашая Лето подняться:
- Лето, тут для тебя сообщение.
- От отца? – Лето поднялась с кружкой кофе и прихлёбывала по глоточку.
- Пока непонятно. Хотя, от него всё время приходит кодировка: Венера – Персей, а это: Земля – Лето Берке. Переслал Лебедь.
- Так он уже в Солнечной?
- Он вышел из червоточины, то есть, пока на подходе…
Лето прошла в рубку управления и села в кресло. «Земля адресует сообщение Лето Берке» - значилась бегущей строкой вводная надпись. Декодировка – аудио. Лето нажала зелёный кружок, корабль активировал и приблизил к ней гибкие крошечные динамики, Лето поднесла их к ушам, экран отметил начало воспроизводства, и своим низким голосом с Лето заговорил Кормчий: «Лето, ты мой самый лучший друг, поэтому, я никогда не прощу себе, если сам, лично не сообщу, что время пришло – я женюсь, и никогда не прощу себе, если не приглашу тебя на свою свадьбу. Лето Берке, ты – мой лучший друг, поэтому, если ты принимаешь приглашение быть гостьей на торжестве в честь моего бракосочетания, то я отодвину все сроки и дождусь твоего возвращения. Поздравь меня, Лето, порадуйся за меня, наверное, я счастлив, но без тебя на моей свадьбе, счастье не будет полным. Я жду твоего ответа и твоего решения. Целую самым крепким дружеским поцелуем!». Воспроизведение завершено – мигала перед ней надпись, свидетельствующая о том, что файл не повреждён и сообщение принято полностью. Ничего не видя перед собой, Лето встала, но ноги не слушались, она снова упала в кресло и ещё трижды повторила воспроизведение. Весь мир разрушился, как будто бы ей прислали свидетельство о том, что Лето Берке умерла.
- Ответ. Начать кодировку, - произнесла она каким-то чужим голосом и точечными нажатиями ввела текстовое сообщение, как будто бы от этого могло стать полегче: Вылетаю. Буду через 100 дней. Уточнение позже.
- Борис, я буду на Земле через 100 дней? – Спросила она, когда с ответом было закончено.
- Скорее, через 120, смотря когда он вернётся, - Борис сразу понял и уже садился к своему пульту, настраиваясь на частоту Лебедя:
- Лебедь – это Персей – возвращайся.
Ожидая корабль, Лето перестала разговаривать, много ходила и много плавала. Когда, Цифровой-Лебедь-Принёсший-Яйцо показался над горизонтом, пришла Андромеда, села рядом и обняла её, как сестра:
- Оставь у нас маленького, Лето.
И, тогда, Лето разревелась.
Выбор оставить Мишеля вместе с Борисом, Андромедой и Николя, был наилучшим, так как избавлял от необходимости лететь в Александрию и играть роль счастливого человека перед отцом и Франческой, а о том, чтобы Михайло Васильевич был с ней на Земле, на свадьбе Кормчего, и речи быть не могло, так как, что бы ни ожидало её в Атлантике, это только между ними, и, если Андрей ставит между ними, помимо моря, свою невесту, то она не последует его примеру, и встретится лицом к лицу с ним – одна, вот после этого, и будет ясно – что же там, дальше…
Прощание получилось коротким, в любом случае, Мишель поймёт всё только потом. Лето крепко обнялась с Борисом, который видимо, догадался обо всём и вообще не расспрашивал, расцеловала Николя, никаких слов не нашлось, но этот мальчик, и без этого, как будто бы всё знал:
- Передавай всем приветы, Лето, и в Александрии, и на Земле.
-5-
Бортовой планшет уже сообщал о выходе из атмосферы Соляриса, а Лето всё сидела пристёгнутая в стартовом кресле. На экранах была блокировка, так как Лебедь летел один, надо было всё включить и настроить, но у Лето было одно желание – как можно быстрее залечь в гибернацию. Страшное напряжение, державшееся всё время после сообщения Кормчего о его свадьбе, потихонечку начало отступать.
- Ты удивился, что так вышло?
- Нет, я не удивился. Я ужаснулся! – Ответил Лебедь.
- Это из-за меня?
- А есть ещё варианты? Я же месяц выстраивал логистику…
- Но, я в курсе, что когда ты развернулся, Андромеда взялась помогать, из-за того, что всё в такой спешке, - проговорила Лето, и аватар, наконец, появился:
- Чем раньше уведомляешь всех о прохождении червоточины, тем безопаснее, потому что больше вероятность того, что не случится ничего неожиданного…
- Чего например?
- Например, два корабля могут войти в червоточину одновременно, и если, они будут идти встречным курсом, то…
- То что? Договаривай!
- То, есть правило, что более лёгкий должен выйти… Но, он может оказаться вообще не там, где планировал.
- И, что тогда?
- Все такие случаи засекречены. По договорённости с Виктором, я настроился на получение транзитных сообщений, и в то же время, когда получил сообщение для тебя, пришло и ещё одно, причём с прямой кодировкой, то есть – открытое.
- Сигнал SOS? – Уточнила Лето,
- Практически, да. Корабль Разум-Это-Лазерный-Меч запрашивал любую помощь. Во время его прохождения по червоточине что-то пошло не так и он вышел в другом рукаве галактики, теперь для возвращения ему нужно всё, в том числе, информация о его координатах.
- Что значит, что-то пошло не так? Что может пойти не так в червоточине?
- Он сообщает, что примерно в середине полного периода прохождения, у него включились приборы, меньше чем на минуту, он списал это на ошибку, но когда аномальный коридор был пройден, то вместо Пояса Койпера, он оказался в неизвестном секторе, который через некоторое время, смог отождествить, как отстоящий от СС на 15000 световых лет.
- Ничего себе, приключение! – Поразилась Лето: - И, ты как то помог?
- Я направил ему свои координаты на момент получения его сигнала, чтобы он уточнил, где именно он находится, и переслал его сообщение к Поясу Астероидов, там есть предприниматель, который занимается сверхдальними направлениями, и возможно, он сможет помочь…
- Предприниматель – человек?
- Нет, Лето, это интел, корабль – платформа.
- Такие расстояния только на дезинтеграторах преодолевать… Хотя, я слышала, что так, вообще вся информация может стереться из памяти…
- Такие загадочные происшествия стараются засекретить. Но, вот, лично к твоему отцу, год назад обратились из УКС, это Управление по делам космической статистики, просили содействия, поскольку, в нашей семье есть пропавшие путешественники…
- Это кто? – Перебила Лето,
- Филипп и Исабель Берке! Ты же должна это знать! Просили разыскать их голосовые сообщения и предоставить для экспертизы. Какие именно сообщения – неважно, главное, это звучание голоса…
- Для чего? Или, ты меня разыгрываешь?
- Нет, я серьёзен, просто рассказываю, что корабль, имя которого засекречено, известно только, что это академик с коллективом учёных на борту совершил манёвр с помощью антигравитационного ускорения…
- Понятно, что скачок дезинтеграции, давай, не тяни…
- Я, и рассказываю, что после перемещения, когда все хомо находились в гибернации, все интелы – в спящем режиме, когда бодрствовал только корабль, он услышал на борту разговор и всё записал, тогда как, никаких собеседников не было, не было приёма передачи, однако, разговор был слышен отлично, как будто бы говорили за тонкой перегородкой. Беседа супружеской четы, находящейся на своём корабле в космосе, продолжительность разговора 84 минуты. Детали не разглашаются. Корабль слушал их до тех пор, пока не запаниковал, так как возникло ощущение, что активизируется система видео-наблюдения, и они могут появиться в её отчётах… Он понял, что дело неладно, и, чтобы выправить курс, совершил ещё одно квантовое перемещение. Теперь, это расследуют. Отделы по аномалиям ищут корабль с супружеской парой в качестве экипажа. Считается, что если будет определён корабль, дело сдвинется с мёртвой точки, и можно будет установить контакт и войти в другое измерение… Так что, с этими перемещениями больше неясностей. Просто стараются не использовать. Отчётности по этим скачкам, вообще не найти. Если же, форум, какой-нибудь почитать, то ты, Лето, потом, точно не заснёшь…
- А о чём они говорили? Что их куда-то забросило? Что они потерялись?
- Ничего не сообщается, но, я понял, что, скорее всего, шёл обычный разговор без патетики, по типу «бытового общения».
- И, что, отец нашёл их записи?
- Да, по запросу УКС, всё предоставил.
- И, что сказали?
- Насчёт этого, я не в курсе, но думаю, что эти люди тоже поторопились, тоже не провели логистику, может, время решили выиграть…
Лето не ответила и Лебедь выключился, но через секунду, она услышала его гогот за дверью, корабль смеялся. После таких новостей, закладываться в спячку, стало страшновато, но мысль, что каждый час полёта приближает её к свадьбе Кормчего, была совсем нестерпимой, и из двух зол, Лето выбрала гибернацию.
Корабль разбудил её уже в Солнечной, за два дня до посадки. Когда, спустя несколько часов, состояние бодрости стабилизировалось, стало ясно, что с периферии своего личного бедствия, она стремительно летит к эпицентру, который становится всё ближе и всё ужаснее. Заработал браслет, и Лето послала Кормчему уведомление о прибытии, а через 15 минут, позвонил Вася и первым делом, спросил где их сын. Когда узнал, что Мишель не прилетел, вроде бы, огорчился, хотя ничего не сказал. Но, кроме этого, звонил по существу, так как выяснилось, что Гван-Килсен не подходит, потому что, свадьба в Саппоро, да и оба Килектора, уже давно не в Атлантике. Лебедь забронировавший посадку в Гван-Килсене, услышав об этом, лишь фыркнул и заявил, что умывает руки, поскольку о таких новостях надо сообщать заранее, а теперь, Лето сама пожнёт все плоды собственного легкомыслия.
На следующий день, Цифровой-Лебедь-Принесший-Яйцо пристыковался к орбитальному посадочному сектору Дунфэн и ко входному люку подали страховочный рукав, куда в первую очередь надо было закинуть багаж. Когда, чемодан улетел в неизвестность, Лето почувствовала неприятный холодок в животе, решив, что ей придётся поступить также, но багажный рукав поменяли на пассажирский, и, даже не простившись с Лебедем, согнувшись в три погибели, и, почти что на ощупь, она переместилась в ватную темноту, в которой через несколько шагов, её ждал лифт. Лифтовая капсула обхватила её со всех сторон, потом опрокинулась на спину и понеслась. В итоге, Лебедь оказался прав, потому что, реактивный лифтовый спуск оказался кошмаром, все попытки Лето потерять сознание, капсула купировала в зачатке, и через два часа выкинула Лето в профессиональном приёмнике городского космопорта Дунфэн, куда обычно прибывали бывалые космолётчики. Лето не удержалась на ногах, и к ней на помощь тут же прикатили два интела. Первый, без предупреждения, вкатил инъекцию, а второй отгородил её со всех сторон белым сферическим укрытием, и через некоторое время, Лето очухалась. Дальше, снова на лифте, но уже в окружении обычных приземлившихся пассажиров, Лето спустилась в верхний этаж причала на транспортную развязку, откуда по всем сторонам света каждую минуту разлетались десятки мобилей, а на центральном пятачке пешеходной зоны, в плотной группе встречающих её ждал Вася. Он снова вырос и смотрел встревожено. Они обнялись.
- С прибытием! Как долетела? – Поздравил и спросил, что спрашивают в дежурном порядке.
- Ужасно, ты сказал – свадьба в Саппоро?!
- Да. Я и сам только вчера прилетел, ещё их не видел… Знаешь, Лето, я хочу, чтобы ты помогла мне с одеждой…
Вася был в сетчатой рубашке и в ярких шортах. Лето опомнилась, она вывалилась из своего корабля в домашних брюках, и в чемодане тоже, не было ничего подходящего для этого похода на свадьбу.
- Я понял, что там всё очень торжественно, в приглашении даже сказано, что будут рады встретить весенние мотивы в одежде, вот, - Вася нашёл через браслет и показал Лето приглашение на торжество, посвящённое бракосочетанию Андрея и Мичи…
За коротким текстом, шло их совместное изображение, на лице Кормчего светилось выражение нежности, а его невеста оказалась японкой, такой очаровательной, что у Лето брызнули слёзы – всё по правде, хотя, она всеми силами, и не верила, но Кормчий влюбился и теперь, осталось принять это, и как-нибудь пережить…
Терминалы прибытия дунфэнского космопорта врастали в сотню уровней центра деловой активности, зеркальные вертикали терялись выше облаков, связываясь между собой подвижными галереями и беспрерывным мобильным движением. В браслете заработал дунфэн-навигатор, и кое-как, Лето сориентировалась. В вертикали модной одежды нашёлся ресторанчик под открытым небом, со столиками, расставленными по берегам маленькой заросшей речушки. Здесь было сказочно тихо, как на Солярисе, но Вася не подыграл, рассказал, что для того, чтобы её встретить, он прилетел ночью, во многом из здешнего устройства успел разобраться и объяснил, что такие зоны, по сути – симуляции, находящиеся внутри огромных звукоизолирующих коконов. Кроме того, именно китайские учёные разработали генераторы тишины – устройства, способные преобразовывать любое слышимое звучание в шумовую однородность, которая, с помощью специальных резонаторов, установленных здесь по периметру, воспринимается человеческой психикой, как тишина, в которую для усиления успокаивающего эффекта добавляется шум дождя, ветра, либо ещё что-нибудь такое же умиротворяющее из коллекции простых звуков дотехнологического наследия. Пока они обедали, и Лето приходила в себя под это коллекционное звучание, Вася рассказывал что случилось за время её отсутствия. Оказалось, что из-за того, что Батюков был занят с Лето в Исландии, Кормчий сам полетел смотреть на интелов, и в Саппоро познакомился со своей невестой – Ёсидой Мичи, работавшей в коллективе инженеров-изобретателей. Вскоре, Мичи прилетела к Кормчему на Кита, и после разгрузки на Новой Земле, Кит-Очищающий направился на восток, через Карское море, море Лаптевых и Восточно-Сибирское, ещё дальше – к Хоккайдо. Кормчий говорил, что для него, это возможность оценить состояние Северного Ледовитого океана, пройдя по морям вдоль его оконечости. Его акватория считается наименее загрязнённой, и исследование её фактического состояния, внесёт ценный вклад для разрешения экологических проблем всего региона; плюс Андрею, да и всей команде было интересно, как покажет себя Кит, прокладывая путь среди льда. Закончив серию северо-атлантических исследований, к Киту-Очищающему, присоединилась Строгая-Проверка, и у неё на борту начали собираться учёные, заинтересованные в материалах такого уникального путешествия.
- И, как это было? – Спросила Лето: - Я, пропустила всё на свете, так что, рассказывай!
- А я уже был на Окинаве, так что, тоже пропустил это всё…
- Тоже влюбился?
- Да, нет, ты слышала про конференцию в Саппоро? Когда Андрей договаривался насчёт Брата-Сапорского...
- Это кто ещё? - Не поняла Лето,
- Шагающий вездеход-подводник из КБС, он числится у нас, как Брат-Сапорский, ну, это вначале так было, а теперь его просто в Стёпу переименовали...
- Надо же! И, как он? Вася, считай, что я из другой галактики – вообще без новостей!
- Сейчас, на рейде у него нет работы, скучает конечно. Ребята расскаывали, что, очень забавный! Каждый раз вытаскивает наверх что-нибудь непонятное и начинает исследовать. Кажется, комок глины притащил, а потом оказывается — болт какой-нибудь, часть облицовки и, представляешь, часто докапывается до истоков, добирается даже до даты выпуска... Самый важный его трофей, это фуражка, а самый последний и самый загадочный — какой-то камень, я ещё не видел, знаю, что его передали на Проверку в лабораторию. Такой вот уникум! Но, я не договорил — в Саппоро, один океанолог вспомнил, что у Андрея есть такое изобретение, как кожа кита. Слышала?
- Да, я была, когда он у нас в Александрии его показывал.
- Ну, так его уговорили, эту кожу кита, и в Саппоро показать, собрали конференц-зал, и как раз, я, кожу кита для этой демонстрации, и привёз...
- А, с этой Ёсидой Мичи, они уже познакомились?
- Да. Он так легко согласился на этот показ из-за неё, и сразу нас познакомил.
- И, как она?
- Ты сама увидишь. В общем, после этой конференции, ему сразу предложили продать лицензию, чтобы начать выпуск таких же образцов с научными целями, но он наотрез отказался, сказал, что наоборот, только укрепился в своём решении скрывать это изобретение от общественности. Но, я не смог, и мы договорились, что временно, кожа кита — у меня. Андрей сказал, что я сам пойму, насколько это ещё рано для общества, но, я наблюдаю ровно обратное, вижу, что очень многие уже готовы, и с тех пор езжу с демонстрацией опытов по контакту. На Окинаве, как раз, всё и началось. Мы стали общаться с морскими животными. Андрей с Мичи тоже участвовали, и он разрешил мне продолжать под личную ответственность, но без права передачи его изобретения третьим лицам, использовать исключительно для установления таких контактов. Поэтому, я стараюсь никогда не собирать большие аудитории, выезжаю, когда соберу предварительную информацию, всегда смотрю на людей, когда рассказываю. На Окинаву нас пригласил океанариум. Там, целому региону возвращён статус живой среды, все очень стараются. Это был первый случай, когда после установления контакта, руководство освободило всех морских млекопитающих. Конечно, благодаря тому, что, как я и сказал — бассейну всего архипелага возвращён статус полностью безопасной среды обитания, тогда как почти все океанариумы продолжают удерживать китообразных, как раз потому, что их возвращение в естественные условия может привести к потере здоровья, но на Окинаве, природоохранные ведомства пошли навстречу. Специально, прилетел Кашалотов, чтобы заснять, как бывшие узники радуются свободе. Андрей знал, как это бывает и попросил, чтобы он обязательно отснял эти кадры. Пётр работает над новым фильмом, и этот материал тоже в него войдёт... Вася ещё что-то рассказывал, но Лето стала думать о Кормчем...
В дресс-сити, они сразу же направились в демонстрационную часть, и поскольку, ни времени, ни настроения не было, то полёт фантазии исключался, а минимизация усилий означала безоговорочную сдачу системе. В зале показов, сели в кресла, и Лето сказала Васе, чтобы также, как и она, он подключился и открыл системе доступ ко всем параметрам. В диалоговом окошке, они поставили: торжество; в особенных пожеланиях: весенние мотивы; в месте проведения мероприятия: город Саппоро. После этого, можно было расслабиться на мягких сиденьях, и уже через несколько минут, показ начался. Местный дресс-таун оказался на высоте, потому что, на подиум перед ними выскочили их двойники, конечно, полного сходства не было, но Вася даже подпрыгнул от неожиданности. Потом признался, что Лето открыла для него Кассиопею и, недолго думая, остановил выбор то ли на втором образце, то ли, сразу на первом. Лето заранее решила, что если нельзя в чёрном, то ей безразлично и, в точности по древней пословице, неизвестно откуда просочившейся в сознание, что: “снявши голову, по волосам не плачут”, тоже, недолго думая, остановилась на бесхитростном костюме в цветочек и маленькой шляпке, но в каталоге новинок, она всё-таки, успела присмотреть нечто нестандартное — сапоги, до мельчайших деталей, имитирующие босые ноги с ногтями, выкрашенными в ярко красный, и решив, что, невыразительный костюм и босые ноги вместо обуви, вполне могут подразумевать нечто горестное, поняла, что, готова. Чемодан ждал уже в мобиле, и из примерочной отдела демонстрации, Лето с Батюковым, в новых костюмах, вылетели на Хоккайдо. Вася сразу предупредил, что лететь им далековато, а значит, можно не напрягаться.
- Знаешь, я пока был на Окинаве, успел проникнуться их реалиями, - начал Вася, тоже видимо, думая о чём-то своём: - В японцах чувствуется что-то особенное…
- В смысле?
- Это же, единственное неприсоединившееся и независимое государство! Потом, я выяснил, что в общей статистике миграции, Япония в самом конце, то есть, получается, что японцы неохотнее всего соглашаются на переезд, хотя, страна маленькая. Но, вот, на Луне основали свой город, именно японский, чтобы также аутентично получилось… У них такой упор на природу, что очень хочется посмотреть, что там вышло…
- Упор на природу, говоришь… И, как это?
- Там есть природные области, и для всех, это считается, украшением жизни, что ли…
- Это же везде так, или, здесь как-то иначе всё?
- Надеюсь, что мы увидим.
- Знаешь, я думаю, что зря прилетела, я вообще не хочу её видеть.
- Кого?
- Эту японку, на ком он женится…
Дальше, летели молча, и только перед посадкой, Вася достал откуда-то два красных конверта и один протянул Лето:
- Возьми, это твой пропуск…
Мичи оказалась такой красивой, что в первые мгновенья, Лето показалось, что это кибер-модель… Но, вначале, мобиль, пролетев над городом, доставил их в лесопарк на горе, где не в коконе симуляции, а на траве прямо под открытым небом, был уложен деревянный настил, вроде помоста, на котором, как в очень просторной комнате, сидело живописное японское общество. Чуть сбоку, под углом стояли три больших золотых глейдера, возле которых суетились интелы. День выдался совершенно безветренный, ветви гигантских сосен не двигались, со всех сторон, за деревьями открывались зелёные просторы гористой местности, по небу плыли высокие белые облака, и что-то очень грустное играл оркестр интелов, расположившийся на земле прямо здесь. Лето шла первой, и, когда поднялась на ступеньку, путь преградили два интела. Это были мощные и приземистые андроиды, очень странно одетые, с наполовину выбритыми причёсками, похожие на персонажей из пособий по какой-то древнейшей, или вовсе доисторической истории, но, весьма грозные. Подоспел Вася и протянул стражникам те самые конверты, которые в действительности, были подарками, так как внутри лежали белые карточки, на которых, карандашом, они занесли суммы финансового начисления на уже открытый общий счёт Андрея Кормчего и Ёсиды Мичи. Получив конверты, охрана посторонилась, и Лето поднялась на следующую ступеньку. Здесь стояла шеренга обуви, стало понятно, что босые сапоги надо снять, и пришлось подчиниться. В эту же минуту, перед ними предстали две маленькие улыбающиеся женщины в шёлковых кимоно и с поклонами протянули Лето и Батюкову какие-то свёртки. Они представились, и более молодая оказалась госпожой Ёсида, а шёлковые свёртки – подарками, теми самыми «весенними мотивами», в которых, в Васином приглашении, им предлагалось нарядиться на свадьбу, но, поскольку, вручить их заранее не получилось, а свадебная церемония уже закончилась, то необходимости переодеваться прямо сейчас не было. Поверх красочных кимоно, в каждом комплекте лежали носки, чтобы ходить здесь без обуви, и Лето с Батюковым, хотя и растерялись от непривычки, но надели. Поднявшись ещё на ступеньку, Лето очутилась, как будто в комнате без потолка, где вместо стен была настоящая панорама горных окрестностей. Прямо на полу, на сиденьях без ножек, но со спинками, за низкими столиками сидели гости. На первый взгляд, здесь размещалось человек 50, все – японцы в разноцветной шёлковой одежде, женщины в ярких кимоно, мужчины в более сдержанных, и все, обернувшись к поднявшимся, слегка поклонились и поприветствовали. Госпожа Ёсида провела новых гостей дальше и, пройдя по мягкому покрытию между всех столиков, через свободное пространство посередине, за ещё одним столом, стоявшим как-то обособленно, задавая центр притяжения всему собранию, Лето увидела Кормчего. Он был одет в японскую одежду, сидел повернувшись к своей собеседнице, и, как в замедленной съёмке, заметил Лето и поднялся:
- Познакомься, Мичи, это Лето! Здравствуй, Лето! Как твой сын?
От звука его голоса, все присутствующие вмиг исчезли. Сердце, залив всё тело горячей волной, начало действовать автономно. Андрей смотрел на неё, и не чувствуя ног, Лето приблизилась к нему совсем близко, судорожно обняла, прижалась к нему и заплакала. Госпожа Ёсида, шедшая позади, растерялась. Но, ситуацию выправил Вася, шагнув вперёд, он обнял сразу обоих – Лето и Кормчего:
- Мы очень, очень давно не виделись!
Когда, Лето смогла успокоиться, ей принесли успокоительное, и предложили подняться в глейдер – в укрытие, чтобы трое друзей, встретившись после долгой разлуки, могли спокойно поговорить. Кормчий позвал и Мичи, но жена отказалась, сказав, что не хочет ни для чего быть помехой, и выбирает возможность подольше побыть с семьёй, а Вася, Лето и Кормчий, спустились уже по другой лесенке и поднялись в ближайший золотой глейдер. Внутри оказалась столовая с угловыми диванами и большим овальным столом, вокруг которого стояло не менее 30-ти настоящих стульев, но Кормчий прошёл в следующую за столовой гостиную, а оттуда, поднявшись по лестнице, вышел на палубу, где уже по-японски, надо было снять обувь, потому что через ступеньку шёл мягкий пол и стояли сиденья со спинками. Здесь на высоте, чувствовался ветерок и снизу доносилась музыка. Лето не плакала, но не сводила глаз с Кормчего, из-за чего, он засмеялся:
- Вася, ты меня спас!
Одетый в японскую юбку-брюки, он был гладко выбрит, таким Лето видела его только на Венере, а здесь, на приёме в честь его свадьбы, она всё ещё отказывалась верить в происходящее:
- Вася мне рассказал, что после того, как вы познакомились в Саппоро, и ты уехал, она тут же прилетела к вам на килектор. Зачем? Она, что, преследовала тебя?
- Она – это, моя жена, Лето. Мичи прилетела потому что, стала моей девушкой, и я сделал ей предложение. Я полюбил её, вот и всё…
Лето стала плакать, Вася ушёл от них на противоположную сторону и сел там.
- Как же это, Андрей?! Как же мы? – Допытывалась сквозь слёзы, Лето.
- А ты была уже с Васей, Лето Берке… - Тихо сказал Кормчий, и Лето не ответила.
- А где все наши, Андрей, где пацаны? – Вася снова подошёл, когда понял, что Лето стихла.
- Да, они все разлетелись с девушками! Все с этими, Майко-Озоми – кибер-гейшами! - Весело рассказал Кормчий, и рассмеялся:
- Тут, такая грамотная организация! Помнишь, когда ты звонил с Окинавы, рассказывал, как там всё тонко устроено, вот, я только сейчас, это понял!
От действия успокоительного, слёзы высохли, и Лето глянула по сторонам. Внизу, там и сям между деревьями виднелись аккуратные домики, будто игрушечные, но внутри, явно что-то было, потому что, из некоторых выходили люди, а над холмами, почти на уровне невысоких сосновых вершин, по воздуху, сидя на диване, летели люди.
- Андрей, что это? Вася, ты видишь?
- Это они, это наши ребята катаются!
Лето присмотрелась, сидя на диване, рядом с девушкой, мимо пролетел Тойво, как и Андрей, тоже одетый в японское.
- Да, Андрей, очень умный подход, прямо, на редкость глубокомысленный, чтобы всех гостей осчастливить кибер-партнёршами! Я, вообще в шоке! - Высказалась Лето.
- Ну, не скажи! Видишь – это устройство: летающие диваны, андроиды, словом, вся обстановка здесь входит в целую систему. Эти глейдеры – эшелон праздника! Так это называется. Здесь всё рассчитано не с целями наслаждения, а для гармонии. Смотри сама, наши ребята – мои гости в чужой семье, в непонятных условиях. Кроме моей жены и её сестёр, здесь компания пожилых и, по-моему, всё сделано правильно, любому парню понравится, если такая девушка за ним поухаживает, на празднике в таком месте! Целая традиция праздников. Знаете, это страна очень древних традиций, здесь вообще, всё по-другому, здесь даже во главе страны, император сидит.
- Да, но я слышал, что это – интел, - вставил Вася.
- Нет, точно человек, интел – премьер министр, вроде советника.
- Значит, здесь классовая система общества?
- Вот именно! Эти глейдеры, это эшелон праздника, который мой тесть был обязан завести у себя в силу своего положения. Иметь музыкантов, и ровно столько андроидов, точно от числа гостей, которых он может принять. Видите, домики внизу? Это – сан-узлы! Их должно быть не меньше половины от общего числа приглашённых, причём, в каждом, обязательно есть душ, как в отеле. Потом, команда уборщиков тщательно проверят и приведут в порядок всю местность. Всё для того, чтобы отец Мичи мог устраивать приёмы по службе, согласно своему статусу. А госпожа Ёсида всем этим хозяйством заведует, и андроиды, и глейдеры, и вся обстановка – её собственность и её работа. Кого приобрести, кого обновить… Какая нужна мебель, какие помощники. У всех андроидов относящихся к одной семье, одинаковые имена. Эти Майко-Озоми ценятся за умение создать настроение, за умение вести разговор. Всё вместе, это часть общественного устройства. Всё досконально продумано, - рассказал Андрей и, закончив, взглянул на Лето:
- Пойдёмте к остальным, как ты, Лето, справишься? Давай, я вас с Мичи, наконец, познакомлю.
Кормчий спустился первым, за ним шёл Вася и, пока, Лето сходила вниз по ступенькам, к Кормчему устремилась Мичи. Она с разбегу, радостно влетела в его объятья, и Андрей, приподняв её над землёй, поцеловал, так крепко, что Лето отвернулась. После этого, он их представил, Мичи, как свою новобрачную, а Лето, как коллегу, подругу и, кроме того, девушку Батюкова. Мичи чуть церемонно, но приветливо, пригласила всех к столу, все вчетвером, они снова взошли в эту гостиную без стен, и Лето пришлось познакомиться и с гостями и со всей семьёй Ёсида. Среди трёх сестёр, Мичи оказалась средней по возрасту и самой красивой. От её лица было невозможно отвести взгляд. “Теперь, когда она перестанет затмевать сестёр, может, им тоже удастся устроить замужество”, - грубовато пошутил господин Ёсида. Видимо, он был уже навеселе, потому что, взяв Лето под руку, вовсю шутил и смеялся. Заявил, что остальных дочек, предпочёл бы видеть в традиционном браке, так как по японским законам, для японки взять фамилию мужа-иностранца, возможно лишь после того, как тот 5 лет проживёт в стране и при этом, ни от кого не вызовет нареканий. Но, детям, такие супруги могут дать фамилию либо отца, либо матери, либо, даже двойную – по желанию. Лето невольно взглянула на молодых, и поймала взгляд, каким Кормчий смотрел на жену, отчего, всё стало ясно – он, действительно влюблён, и ничего не поделать.
Принесли новые кушанья на маленьких деревянных подносах, все сели и занялись любимой канителью Лето – едой при помощи палочек, а после чая, господин Ёсида сказал, что, если молодёжь хочет успеть покататься на диванах, то самое время, так как, через пару часов будет темнеть. Мичи вскочила, и вместе с Кормчим, поклонившись родителям, первая помчалась к золотым глейдерам, Вася и Лето двинулись следом, а из глейдера уже выдвинулось то, что нужно – два воздушных дивана уже ждали их в воздухе, в полуметре над землёй. Лето даже не слышала о подобном развлечении, они с Васей осторожно уселись на первый диван, а Мичи с Кормчим – на второй. Диван был оснащён подогревающейся поверхностью, летел, скорее медленно, но его пассажиры сидели безо всякой страховки, как в комнате, и от этого стало весело и страшно.
- Летим за нами! – Крикнула Мичи, они с Кормчим сидели уже в обнимку.
Мичи что-то сделала, их диван набрал высоту и ускорился. Вася, всё-таки отыскал на спинке ременные петли, чтобы держаться и, вслед за молодожёнами, они тоже рванули вверх. От скорости, их диван слегка запрокинулся для устойчивости сидящих и плавно заскользил в воздухе. Диваны лавировали между кронами деревьев, видимо, набор высоты был ограничен, а вдалеке стали заметны мальчишки, которые с кибер-гейшами семейства Ёсида уже давно катались по воздуху и, судя по всему, от души наслаждались праздником.
- Привет, Лето! Молодец, что вернулась! – Стало раздаваться со всех сторон, как только их с Васей заметили.
- Здорово ребята! – Махал всем Батюков.
Он разобрался с системой управления и уверенно держал курс за Кормчим. Они пересекли рощу, раскинувшуюся на плато, и местность начала понижаться, вдалеке виднелся Саппоро, а уходивший в его сторону горный склон, засаженный яркими полосами цветочных полей, простирался ярким ковром, волнуясь от ветра мягкими пастельными всполохами. Солнце склонилось к вечереющей гряде облаков и оранжево светило, как через дымку. Это было бы самым красивым из всего, что Лето видела в своей жизни, если бы только, не происходило на свадьбе Кормчего. В далёком Саппоро начали зажигаться огоньки, и идущий впереди, диван Кормчего, заложив широкий вираж, развернулся.
- Возвращаемся! – Крикнула Мичи: - Ну как, вам нравится?!
- Классная штука! – Ответил ей Батюков, и они полетели наверх и обратно.
- Как ты, Лето? – Спросил он, когда опустились сумерки, и они снова начали петлять между сосен, а Лето, за всё время этой волшебной прогулки, не проронила ни слова.
- Хочу напиться, когда здесь всё закончится. Почему, это случилось со мной, Вася? Очень хочу напиться…
В праздничном лагере зажглись маленькие фонарики, музыканты играли что-то напевное, и откуда-то стало тянуть смолистым упоительным ароматом. Все ребята с Кита-Очищающего были здесь, и все ждали Васю с Лето и молодожёнов, прибывших последними. Лето обнялась со всеми по очереди, её возвращению были так рады, что она снова, едва не расплакалась. Родители Мичи снова пригласили всех занять места за столом, где опять появились свежие цветы и новые кушанья. Японские интел-девушки, все прелестные и миниатюрные, точно куколки, уселись в ряд возле входа, рядом с воинами, и все вместе смотрелись весьма колоритно, добавляя ещё больше очарования этому вечеру. 50 человек гостей, только близкие друзья и родственники, тёплая семейная атмосфера, и судя по тому, что все мальчишки из Бригады Кормчих, освоились и держались непринуждённо, свадебный приём удался.
Ужин закончился, и все, со стаканчиками сливового вина в руках, сошли на землю, в который раз, поздравляя молодожёнов, и вскоре, часть японских гостей, сердечно обняв всех и попрощавшись, улетела на золотом глейдере. Подали следующий, как поняла Лето – для молодых и для гостей со стороны Кормчего. Все начали прощаться с родителями Мичи и с сёстрами Ёсида и тут, вперёд вышел Ваня. Подойдя к господину Ёсида, он неловко поклонился и спросил, не будет ли слишком невежливым для такого дня, обратиться с просьбой.
- Конечно, вы друг моего зятя, моей дочери, а значит – важный человек для моей семьи, так что, смело говори, что за просьба!
- Понимаете… - Ваня было запнулся, но справился с собой и продолжил:
- Могу ли я выкупить у вас Майко-Озоми?
Все вдруг замолчали, и даже музыканты, впервые за всё это время, на мгновенье остановились. Господин Ёсида улыбнулся:
- Не выкупить, а принять в подарок! Ты стал другом нашей семьи, и я счастлив, что смогу подарить её тебе!
- Да, нет же! – Ваня покраснел и поклонился: - Как подарок, я отказываюсь, я прошу позволения выкупить её.
- Прошу тебя, дорогой друг, прими её, в качестве подарка, - понизив голос, очень убедительно попросил Ёсида.
- Никак не могу, - снова повторил Вася и отступил.
Тогда, господин Ёсида, очень быстро, на своём языке произнёс короткое слово:
- Каору!
Тут же, вперёд выступил интел-воин с наполовину выбритой головой в театральной одежде и, двигаясь с неимоверной быстротой, за доли секунды, приблизился к поднявшейся навстречу, кибер-девушке Майко-Озоми, спутнице Ивана на празднике, и сбил её с ног. Потеряв равновесие, она начала падать, но не успела коснуться земли, как, Каору, сверкнув саблей, снёс ей голову. Никто не издал ни звука, только музыканты начали играть в более быстром темпе. Первым, опомнился Кормчий, он подскочил, обнял Скороходова и увёл в глейдер.
- Но зачем? – Лето, судорожно дыша, первой нарушила общее замешательство.
- Это, - кивнул Ёсида на останки Майко-Озоми: - Отправится к производителю. Андроид с ошибкой, инженеры начнут вычислять, где погрешность, - со вздохом объяснил отец Мичи.
- Какая ошибка? – Недоумевала Лето, потрясённая, как никогда.
- Интел-Майко должна создавать прекрасное настроение, приятные моменты наслаждения повседневностью, но не вести наших гостей к внутреннему конфликту и противоречивым желаниям… Это самая большая неудача, и только благодаря Каору, всё выправилось. Дальше, будут думать специалисты…
Японцы вели себя, будто бы ничего не случилось, и все сделали также. Когда Лето зашла в глейдер, Ваня всхлипывал. Кормчий, вместе с ним сел позади, а Лето, как единственная девушка, села к Мичи. Они молчали, а мальчишки всю дорогу о чём-то переговаривались, но совсем скоро, глейдер приземлился, оказалось, что, в Сузуран-отеле, ближайшем к этому горному сектору, для всех них уже приготовлены номера. Молодожёны тоже переночуют здесь, на последнем этаже в самых роскошных апартаментах, а рано утром улетят на другие острова Японского архипелага, в свадебное путешествие.
Получив допуск к своим номерам, пройдя дежурную процедуру, которая здесь заняла считанные минуты, все, не сговариваясь, направились в бар. Здесь, как полагается, царил полумрак, жёлтые светильники в стенных углублениях работали, как сфероиды, и все сразу расслабились. Сели за общий стол и Ваня попросил водки. Кормчий взял на всех бутылку рома, чтобы каждый смог разбавить его, как захочет. Официанты были андроидами, но тоньше, чем люди и все, как на подбор, унисекс. Они уставили стол закусками и все выпили.
- Мой отец – старой закалки, воспитан на традициях, на устаревших идеалах поэтизации прошлого… Он, просто пожилой человек, Ваня, я его не оправдываю, но, видимо, он всё же хотел, как лучше, - высказалась Мичи.
- Как лучше? – Вскричал Ваня: - Это же был живой инел! Живой! Кто нибудь здесь меня слышит?! Я больше ни одной минуты здесь не останусь, хватит, уже нагостился, наелся вашими традициями…
Ваня стал выбираться из-за стола, но Андрей снова усадил его и заново наполнил стакан:
- Завтра все вместе поедем.
- И, правда, тебе, однозначно лучше с нами побыть, зачем Кашалотова травмировать? – Присоединилась Лето, но тут, заговорили остальные, и оказалось, что Бригада Кормчих, за время её отсутствия, снова увеличила свой состав, и кроме Петра, на Ките их ждут ещё двое: Игорь Кораблёв, ставший вторым Игорем в экипаже, сумевший выйти на них из-за шумихи, поднятой журналистами вокруг субарктической экспедиции, и ещё Димон Неоседлый, личность неординарная, и даже, знаменитая в своём роде. Скороходов, закончив метания, скорбно засмотрелся в стакан, и Андрей, передав его на попечение остальных, вместе с женой вылез из-за стола:
- Хорошего вам вечера! Утром ещё встретимся, но, учтите, что если вас придётся будить, то я – разбужу!
Он бросил взгляд на Лето, обнял Мичи за талию, ещё раз пожелал всем хорошего вечера и молодожёны ушли.
- И, в какой же области он знаменит, этот Димон? – Вернулась к разговору Лето, и в ответ, все засмеялись, включая и Скороходова, он, будто бы, забыв о своей психотравме, тоже заулыбался:
- А, Батюков то, как услышал об этом кадре, так сразу начал расспрашивать, что, да как!
- Прямо, такая знаменитость? – Удивилась Лето, и все ещё больше развеселились.
- Андрюха очень звал его на свою свадьбу, но тот ни в какую не согласился…
- Его именем названы явление в физике пространства и явление в медицине, - объяснил Вася:
- Хотя, физическое явление открыто из-за исчезновения его родителей… Этот феномен, так и назвали – исчезновение Неоседлого. Загадочная история. Люди пропали, но там же присутствовали представители ИИ, и самым точным образом всё задокументировали. А в честь Димона, медики назвали новый синдром – «синдром Неоседлого, или ребёнок из гибернации». Открылась новая сторона в человеческом развитии.
Дальше, сидевшие за столом, перебивая и сменяя друг друга, без конца вспоминая новые подробности, всё-таки смогли сложить все свои реплики в связный рассказ, и поведали следующее:
Димон Неоседлый был единственным ребёнком своих родителей и родился на космическом корабле в семье потомственных космопроходцев. А, когда ему исполнилось шесть, его родители исчезли в открытом космосе. Здесь, Вася вставил, что на эту тему разными авторами были написаны роман и три фантастические повести, с разными версиями подоплёки этих событий, кроме того снято 11 полнометражных блокбастеров, и выпущено несколько супер-популярных виртуальных игрушек. Тут же выяснилось, что почти все из бригады Кормчих, выросли ровно на этих играх. При упоминании об этом, Лето озарило, что она тоже много раз проходила эти перипетии вместе с кораблём Поком-Нео, и ещё пару раз вживалась в картины с разными версиями этих невероятных событий. Причём, на удивление, игра оказалась самой правдоподобной, так как человечество узнало обо всём от космического корабля под именем Пока-Неоседлый. Документы сохранили, что отец Димона, капитан звездоплаванья Симон Неоседлый в разговоре с кораблём, называл его Пока, переделывая наречие в имя собственное...
Симон Неоседлый, как и его отец, всю жизнь провёл в космосе, и корабль хранил множество видео и аудио материалов, по которым впоследствии, Димон поэтапно восстанавливал историю своей семьи.
Десятилетиями скитаясь в глубоком космосе, многие звездопроходцы, заполняя бортовой журнал, часто делают в нём личные отступления: иногда философские, иногда странные, например, Симон, за год до своего исчезновения , создал файл, похожий на завещание, в котором давал сыну завет –
завершить скитания предков, сменить фамилию и осесть на любой из планет СС. Само же исчезновение Неоседлых, продолжавшее по сей день будоражить все пытливые умы цивилизации, произошло так: Симон и Ариадна Неоседлые, космические фрилансеры занимались исследованием Потока Арктура, и по данным космической статистики, более 10-ти лет не возвращались в СС, что в частности, объясняет тот факт, что их сын получил документы, удостоверяющие гражданство лишь в возрасте 22-х лет, когда прибыл на Элифер. Следуя негласному обычаю галактической лиги фрилансеров, координаты точек ресурсного восполнения никогда не документируются, а хранятся в памяти корабля, и узнать, где Пока-Неоседлый пополнял запасы жизнеобеспечения вряд ли возможно. Поток Арктура притягивает многих исследователей, но до сих пор входит в список не изученных секторов.
Пока-Неоседлый предоставил документальную хронологию, из которой ясно, что Неоседлые обнаружили сгусток протопланетного скопления, по направлению к которому, Ариадна вылетела на мобиль-трансформере. Системы видео-наблюдения зафиксировали сегмент довольно разреженного протопланетного вращения, Ариадна вошла в газово-вихревую область, и спустя 34 минуты последовал последний разговор Ариадны с Симоном, записанный кораблём:
- Что это, Симон?!! Что я вижу?!
Из рассказа ребят, Лето узнала, что Димон хранил документальный фильм-хронику об исчезновении своих родителей, и все на Ките-Очищающем, внимательно просматривали его по нескольку раз, и всех без исключения больше всего поразил этот возглас Ариадны: “Что это, Симон?! Что я вижу?!!” Её мобиль-трансформер скрылся в газово-пылевых облаках, но радары по-прежнему его отслеживали и последний сеанс связи между Ариадной и Симоном, доступный кораблю, продолжался:
- Боже, Симон, клянусь, мы с тобой открыли его!
Пока-Неоседлый перестал её слышать, а Симон, дал команду готовности второму мобиль-трансформеру и спешно облачался в скафандр:
- Пок, ты её видишь?
- Нет, капитан, но радары ищут, пробую взять расширение...
- Она вечно забывает включить радио-позывные... Пок, малой на тебе... Если что, передай, чтобы определился в наземники. Всё, Пока, пока...
Это были последние слова капитана, которые Пока-Неоседлый сохранил в памяти. Второй мобиль-трансформер, с периодичностью в 4 минуты отправлял радиопозывные, но через 29 минут, после того, как вслед за женой, Симон скрылся внутри исполинской области вращения, сигнал стих и возобновился через 4 часа, но пеленгаторы не смогли установить координаты источника позывных и сигнал был потерян.
Димону на тот момент было шесть лет и он, вообще плохо помнил родителей, а за последующие действия, сразу два корабля — Пока-Неоседлый и, встретивший его в соседнем квадрате, Радий-Попов-Буду-Знатоком-Неизвестности, на борт которого, Пока-Неоседлый передал мальчика, попали под суд и, если, Пока был оправдан, то Радий-Попов лишился лицензии, академического звания, и его последующая судьба была незавидной, так как, невзирая на возраст ребёнка, он тут же поместил его в гибернацию, из кототорой, Димон вышел только через 15 лет, когда Радий-Попов, завершив экспедицию, подошёл к Юпитеру для дозаправки. Даже то обстоятельство, что он внёс весомый вклад в дальнейшее расследование, выделив в помощь Поке сразу четырёх своих беспилотников и, спеша на экстренную стыковку с Пока-Неоседлым, совершил квантовое перемещение, поскольку учёные, бывшие на борту, находились в гибернации, не склонило судейскую комиссию в его пользу.
Пока-Неоседлый, отправив ребёнка, вернулся в точку исчезновения своего экипажа, где смог вторично зафиксировать протопланетное газо-пылевое скопление. Трудность была в том, что хотя, дела у четы Неоседлых шли довольно успешно, и корабль, в каждый прилёт в СС, обновлял системы и переоснащался самым современным оборудованием, но, всё-таки не был рассчитан на проведение исследований в одиночку. Пока-Неоседлый надеялся на имеющуюся у него шестёрку дронов-разведчиков с функциями космического наблюдения и на то, что, хотя с момента пропажи людей прошло 8 дней, но мобиль-трансформеры и скафандры, работая слаженно, вполне способны, спасая жизнь Хомо в открытом космосе, сохранять долгое время возможность реанимации животного биоядра. В отличие от корабля Неоседлых, беспилотники из команды Радия-Попова, были в полной мере оснащены как зрением и способностями к интерпретации видеоряда, так и самостоятельной аналитической компонентой. Пока-Неоседлый, войдя в область, которую он продолжал воспринимать, как протопланетное образование, активировал сканеры и начал планомерно анализировать гравитационную ткань пространства, архивируя каждую суперпозицию в целях дальнейшего моделирования матрицы пятимерной активности всех полей в этом квадрате. Беспилотники, войдя в этот квадрат для ведения поисков совместно с Покой, независимо друг от друга, зафиксировали наличие мега-сферического газо-пылевого облака, но ни один из этой четвёрки не нашёл в нём признаков протопланетности. Практически сразу, в течение первого месяца поисковых мероприятий внутри газового псевдообъекта, как впоследствии стали именовать это образование, бесследно исчезли три беспилотника. По службе, они входили в систему так называемой “академической иерархии”, в которой всем членам учёного сообщества присваивается должностное звание в соответствии с принятым в Академии Наук табелем о рангах, и только благодаря принадлежности к этой организации, четвёртый беспилотник, состоящий в самом младшем звании секретаря, был вынужден подчиниться приказу и вернуться к Радию-Попову на борт приписки.
Эта история получила известность через 15 лет, когда Радий-Попов-Буду-Знатоком-Неизвестности на Элифере в Системе Юпитера высадил мальчика, эвакуированного им с борта Пока-Неоседлого, корабля семьи пропавших космопроходцев. Немедленно был созван научный совет, а затем, и комиссия по расследованию обстоятельств противогуманности. К Потоку Арктура в сектор локации Пока-Неоседлого направили Пацана-143, корабль класса фрегат с учёным представительством на борту. Держа ответ перед право-охранительными органами, Радий-Попов, открыл материалы неудавшегося поиска и потери целой команды беспилотных исследователей. После чего, в научной среде произошёл совершенно невообразимый переполох, в связи с тем, что в памяти четвёртого беспилотника сохранились файлы с видеозаписью непосредственного исчезновения третьего беспилотника, на которой было отчётливо видно, как интел, класса беспилотный исследователь, под номером G 545, с личным наименованим Джинджер, из слабовихревой среды газо-пылевого скопления, входит в портал, внутри которого видна некая перспектива, странно напоминающая атмосферу, содержащую водяной пар, над зеленоватой планетной поверхностью. На протяжении 17-ти секунд, это зрелище оставалось доступным для оператора, после чего «окно закрылось» и беспилотный исследователь Джинджер, пропал из виду.
Как и ожидалось, Пацан-143 застал Пока-Неоседлого в заданном секторе, однако облачного мега-образования, там уже не было. Пока-Неоседлый продолжал сканировать квадрат его местопребывания, улавливая остаточную резонансную нестабильность. Из шестерых дронов, он потерял троих и его поиск, длиной в 15 лет, на первый взгляд не дал ничего. Однако, впоследствии, учёный совет не только подтвердил верность его решения поступить именно таким образом, но и объявил благодарность за неоценимую преданность науке и значительный вклад в познание универсума. Хотя Неоседлые космонавты, так и не были найдены, материалы его наблюдений дали возможность со временем получить реальную картину произошедшего. Только на основе самых первых гипотез, выдвинутых космологами, были написаны фантастические повести, и снято несколько выдающихся кинокартин.
Но, если, миссия Поки, некоторым образом, завершилась, то работа медиков по реабилитации Димона Неоседлого, началась. Перед учёными встала задача крайней сложности, так как из камеры гибернации вылез мальчик 6-7-ми лет, которому приблизительно за полгода предстояло стремительно вырасти и по всем показателям, преобразиться в практически взрослого. Пошёл отчёт каждой минуты. Медики и биоинженеры Элифера сочли, что им вряд ли хватит багажа методологии, поэтому для начального этапа этой работы, был снаряжён космический корабль-госпиталь класса спасение, Оплот-Здоровья, на борту которого создали санаторные условия, максимально приближенные к естественным, в спешном порядке собрали впечатляющий экипаж из самых лучших специалистов – врачей, педагогов, хомопсихологов, делая особенный упор на киберживотных, поскольку, при отсутствии родителей, их вклад в становление дошкольников был наибольшим, и конечно же, полный состав биоинженеров и специалистов по нейропрограммированию. Через три с половиной месяца, когда Оплот-Здоровья приземлился, с борта сошёл уже не шестилетка, а подросток…
Последнюю часть, про приземление и последующие 6 лет жизни в клинике, рассказывал Валёк, и Лето, так увлеклась, что не сразу заметила, как все сидящие рядом с ней, обернулись в сторону ещё кого-то, а Валёк замолчал. Повернувшись, Лето увидела, что к их столу приблизилась девочка и, лишь, спустя некоторое время, поняла, что всё же, она постарше и, скорее всего, уже взрослая, и это не просто какая-то японская девочка, а – Ёсида Ацуко, сестра Мичи, и если, в числе остальных японских родственников встречающей стороны, она сливалась со своим образом девушки в шёлковом кимоно, то теперь, вдруг выделилась и предстала перед ними в широком серебристом комбинезончике, в кроссовках и гольфах, а когда все с ней поздоровались, то вспомнилась по густущей, почти закрывающей глаза чёлке. Скороходов сидел напротив и вовсе не отреагировал, будто не заметил. Тогда, Ацуко, обогнула стол, взяла табурет и села рядом:
- Я узнала куда её отправили. Я отвезу тебя, и думаю – может быть, её восстановят.
Вася искоса взглянул на неё и кивнул.
- Прости, мне стыдно за всех нас, и за отца, и за маму, и за сестру. Привет из доисторического прошлого. Я вижу, как это дико. Прошу прощенья…
Тойво что-то шепнул официанту, и для Ацуко принесли коктейль в высоком стакане с клубничиной, одетой на край. Ацуко поблагодарила, все снова наполнили стаканы и выпили.
- Спасибо тебе, - сказал Ваня, и Лето заметила, как Ацуко, взмахнув чёлкой, положила свою ладонь на его.
Разговор перескочил на что-то другое, но краем глаза, Лето видела, что Ваня и Ацуко тихонько переговариваются, будто бы уже оставшись наедине, а когда напитки закончились и вечер подошёл к концу, Тойво спросил – где она устроится, то, Ацуко, как о чём-то незначительном, ответила, что будет с Ваней, и всё полностью прояснилось. Сама Лето уже спланировала действовать также, чтобы хоть как-то снова почувствовать себя живой, к тому же, алкоголь и так, всегда располагал к небольшому возврату в животность.
Их с Васей номера оказались соседними, но Батюков не согласился:
- Мы же не в Эспебере, Лето. Я знаю, кого ты любишь, и, ни тебе, ни мне, это не нужно…
- И в Эспебери было также, я и тогда сразу сказала, что мы – друзья!
Она ходила за ним по отсеку, но он уворачивался до тех пор, пока не сообразил спрятаться в душевой капсуле. Тогда, Лето села на полу перед дверью и заплакала:
- Ну, почему так получается, Вася? Наверно, на мне проклятье…
Услышав о проклятье, он вышел и сел рядом, даже обнял:
- Ну, что за ерунду ты несёшь?!
Лето положила голову ему на плечо и взяла его за руку:
-Знаешь, какой чудесный мальчик у нас получился!
Услышав об этом, Вася наконец, согласился, и они начали целоваться..
Утром, Андрей собрал всех на завтрак в своём роскошном люксе, который, как оказалось, в случае землетрясения, начинал функционировать в режиме аэродинамики, для чего имел пульт управления и радио-позывные. Не было Скороходова, но о нём сообщил Тойво – они, вместе с Ацуко, ещё ни свет ни заря, отбыли в Канто.
- Лето, а ты останешься? – Неожиданно спросил Кормчий.
- А ты.., - но не успела она договорить: «… а ты этого хочешь?», потому что, об этом и думала, когда уйдя из Васиного номера, лежала без сна всё утро, как он её перебил:
- Я считаю, что тебе надо остаться в команде, Проверка не справляется.
Ребята подключились, и тоже начали повторять, что её место в команде, и что это за дружба, если, она вдруг сорвалась и улетела с Земли, а раз уж, вернулась, то – конечно же – снова в бригаду Кормчих, и никто не поверит, если она скажет, что найдёт для себя что-то получше!..
Было понятно – от того, что они с Батюковым снова переспали, её чувства к Кормчему не исчезли, и вопреки всему, эта любовь здесь – сидит в её сердце и лучше всех знает, что для неё невозможно забыть его и уехать… В результате, все поздравили её с возвращением, а Кормчий заверил, что Строгая-Проверка вновь переходит под её руководство и, если ей понадобится любая помощь, то проблем не будет, ввиду, как тесного сотрудничества с ЕМАИС, благодаря и Кашалотову, и Амфитрите-Несущей, настоявшей на сохранении своего участия в бригаде Кормчих, так же и по причине, получения ими известности уже в качестве серьёзного экологического предприятия. О том, что там сейчас происходит, Андрей ответил, что килектор работает в режиме «открытых дверей» и посему, в фокусе внимания у журналистов, и что, очень скоро, Лето сама во всём разберётся. Лица у всех приобрели какие то многозначительные выражения, но Лето решила не спрашивать, так как, судя по всему, она окажется там самой первой. В конце завтрака, пришла Мичи с влажными волосами, в спортивном костюмчике, оказалось, что ежедневно, по целому часу она плавает, но сегодня проспала весь распорядок, и Лето снова нехорошо укололась о её утреннее совсем новое очарование…
Мичи быстро переоделась, села к столу, и Василий, ни с того, ни с сего, похвалил её полезную привычку к спорту и спросил об их намереньях на медовый месяц. Мичи рассказала, что сразу же после завтрака, они вылетают куда-то на Токусиму, где пробудут в курортном оздоровительном комплексе, после чего планируют посетить ещё несколько островов, и в том числе, совершенно точно, вернутся на Окинаву, где Андрею очень понравилось, и именно там, Мичи дала согласие выйти за него… А на её вопросы о своих планах, Вася ответил, что сейчас, вместе с ребятами возвращается на Кита, и в обязательном порядке хочет взглянуть на новые камчатские установки, так как шумиха по этому поводу нарастает, и в этом вопросе, надо обязательно разобраться, и ещё лучше, обсудить всё с Андреем, с Кашалотовым, и со всеми ребятами из команды…Услышав об этом, Лето оказалась в замешательстве, потому что ни о какой Камчатке не слышала, но за всеобщим оживлением, выяснить что же там происходит, не получилось…
Прямо из люкса для новобрачных, на верхнюю мобильную парковку шёл лифт, и не успел их завтрак окончиться, как раздалось оповещение, что прибыл глейдер, и Андрей с Мичи, вместе со всеми, тоже вышли на крышу. Вася побежал в свой номер за рюкзаком, все остальные были налегке, а чемодан Лето, направляемый багажными службами, неотступно следя за всеми её перемещениями, уже ждал в глейдере. Андрей с Мичи обняли всех по очереди, и уже в воздухе, от Кормчего на браслет Лето поступило сообщение, что её статус изменён, её отпуск закончен, с этого дня она на работе, и весь личный состав, включая интел-килекторов, поздравляет её с повышением. Лето вошла в личный кабинет и обнаружила, что её рабочая страница поменялась – должность «завхоз» исчезла, и вместо неё стояло: «первый помощник с функциями командования на Строгой-Проверке, и главный администратор хозяйствования и заведующая по закупкам». В графе «оплата» исчезло понятие «договорная» и стояло: «оклад», конечно, по александрийским меркам, и небольшой, но, тем не менее – постоянный. Переместившись на страницы Строгой-Проверки, Лето ахнула: Проверка подтверждала свой научно-исследовательское назначение тем, что в настоящее время на её борту шла закрытая конференция, посвящённая «актуальным вопросам климатологии» с целым коллективом участников, получивших пассажирские сертификаты… Ниже шёл перечень:
- от НИИ Метеорологии и Гидрологии 25 участников;
- от кафедры физики атмосферы ИТЗМАН 28 участников;
- от НИИ Социальных Взаимодействий - 16 участников.
Также, на Строгой-Проверке на постоянной основе действовал научный отдел из 4-ёх человек, а личный состав Строгой-Проверки, состоял из двух членов: из первого помощника, человека, Лето Берке и судового кока, представителя ИИ, Строгого-Повара, за которым числилось две отклоненных заявки на модификацию и два объявления строгого выговора с занесением в личную карточку.
От самых разных предчувствий, кулаки сжались почти до боли, и больше всего, ей хотелось лететь быстрее, чтобы сию же секунду иметь возможность разобраться на месте, хоть путём квантового перемещения, пускай, хоть брови исчезнут, лишь бы быстрее, чтобы не паниковать, при мыслях о том, что же такое творится?
- Тойво, что там, у меня происходит?
Лето не утерпела и пересела к ребятам, чтобы за время полёта расспросить обо всём у очевидцев. Тойво сидел с Василием, но повернувшись к Лето, моментально всё понял:
- Ох, там такое бурление… Ты там, очень нужна, просто, как воздух… Нам, на Кита, Амфитрита докладывает, она заявлена в качестве наблюдателя, она, то, мед-помощь, и вызвала, когда климатологи так сцепились… - поведал Тойво, но, видя, как глаза Лето начали округляться, запнулся:
- В общем, ты не опоздала, ты вовремя… В лаборатории на Проверке мои друзья работают, био-химики и, как я понял, продолжают твою же линию исследований. От конференции держатся в стороне, хотя, иногда и рассказывают кое-что…
Попутно выяснилось, что килекторы разделились. Кит-Очищающий начал подъём опасных захоронений в Беринговом море, а Строгая-Проверка огибала Камчатский полуостров, следуя в Охотское море для исследования последствий новых климатических преобразований в заливе Шелех. Взяв себя в руки, Лето стала искать информацию и прочла, что в настоящее время,
на Камчатском полуострове, в порядке эксперимента, между Охотским и Беринговым морями на участке площадью приблизительно в 150 кв. км, намечено климатическое преобразование. Здесь решено осуществить изменение климата, с бывшего здесь – субарктического, до уровня очень тёплого, сравнимого с мягкими климатическими условиями субтропиков…
Началось с того, что в лаборатории экспериментальной космологии при Академии Наук Транс-Нептунианского региона, на платформе Глориоза была запущена серия экспериментов по выявлению не изученных свойств пространства, ввиду того, что условная картина мира, принятая нами на сегодня, объявлена математически недостоверной, что подкрепляется огромным числом аномалий, которые, видимо, не что иное, как случаи зонального разделения времени и пространства. Космологи начали эксперименты, призванные доказать наличие структурных слоёв в материале космической протяжённости. Было выдвинуто несколько предположений о том, что каждая галактика представляет собой некоторый слой пространства, а их, видимая нами, разрозненность – иллюзия, свойственная оптическому методу, ошибочно признанному в качестве основного описательного инструмента. При исследовании некоторых свойств пространства, было выявлено, что при расположении потока условного вещества лентообразно, и при наличии естественного ускорения, в лабораторных условиях возможно ограничить условный сектор, если закольцевать данный поток вещества по Мёбиусу, и при этом оказалось, что любая среда, отличная от физического вакуума, двигаясь по внешней плоскости, проявляет себя иначе, нежели на внутренней стороне, и порождает процесс конвекции, начиная обмениваться потоками частиц в строго диаметральном порядке. Ванош Фингл получил премию Вернера, когда в этом опыте пошёл ещё дальше и открыл вид нейтрино, вступающий в параллельные взаимодействия. Учёные же на Марсе, не имеющие в отличие от нептунианцев, базы, пригодной для космологических экспериментов, поставили опыт попроще и, в свою очередь, изобрели кольцевую генерацию теплопроводности, на основе всё той же ленты вещества, закольцованного по Мёбиусу, и проложенного по ней наноактивного слоя термореакции. Так был сконструирован тепловой преобразователь, выглядящий, как гладкое кераминовое кольцо. Первый выполненный образец такой установки имел 30 м в диаметре и, сразу же показал отличные результаты. Кольцевой преобразователь устанавливался вертикально, своим нижним сегментом, вкрепляясь в землю. В рабочем режиме, корпус кольца нагревался до 65 гр. С, при этом обеспечивая потепление открытого пространства вокруг себя в радиусе, сравнимом с диаметром корпуса установки, и если, непосредственно под кольцевым преобразователем был расположен жилой отсек, или даже целое здание, то, внутри его помещений и снаружи, в преобразованной области, сохранялась стабильная температура в 25 гр. С, несмотря на то, что во внешней области на расстоянии 50 метров, могли быть условия с любыми минусовыми значениями. Это изобретение стало использоваться и хорошо зарекомендовало себя, как в рыборазводных хозяйствах, так и во многих сельскохозяйственных отраслях. С недавнего времени, на Земле, также заинтересовались возможностями марсианского нововведения, и учёные из тигильского НИИ Геофизики, решились на эксперимент по изменению климатических условий в части Камчатского полуострова при помощи этих устройств.
Открыв пространственные страницы, посвящённые этой тематике, Лето увидела фотографии, сделанные с мобиля, на которых на значительном расстоянии друг от друга, органично вписываясь в невысокую городскую застройку, высились кольцевые преобразователи, высотой, порядка 100 метров. В сопроводительной статье приводились данные срока действия нанореакции, лежащей в основе полезного действия такой установки, но, и без того, было известно, что подобные наногенераторы работают тысячелетиями, не требуя корректировки, так что, по мнению многих обозревателей, материнская планета могла встать на путь самого радикального климатического переустройства. Однако, на тех же страницах, Лето вычитала и ещё кое-что. Помимо, причастности к этому климатическому эксперименту, город Тигиль, был признан всей Солнечной Системой в качестве столицы современной ихтиологии, так как здесь проживал сам Юрий Оттобальдович Рыбаков, знаменитый ихтиогенетик и нобелевский лауреат, известный благодаря полной расшифровке генома морских животных отряда рыб, что на практике означало возможность вылечить любую рыбёшку от какой угодно болезни на любой стадии, неопределённо долгое время избавлять её от старости, кроме тог¬о – обеспечить крепкое потомство и здоровую наследственность. Рыбаков был мировой знаменитостью, но жил очень скромно, помимо академической деятельности, руководил кафедрой ихтиогенетики в своём институте и двумя большими рыбоводческими предприятиями, одно из которых находилось на Тирренском водохранилище в Городе Рыбаков, на Марсе. Он увлекался морской ландшафтной аквариумистикой, и в каждом из своих интервью, обстоятельно рассказывал, что, раз именно рыбы, являются самыми пострадавшими от техногенного фактора, следовательно, сильнее всех других существ нуждаются в нашем усиленном внимании, любви и заботе. Этот великий человек был убеждённым противником всех климатических экспериментов, но сейчас, как было указано на новостных страницах, находился на Марсе. Решив про себя, что обязательно встретится с этим учёным, по его возвращении, Лето принялась было читать дальше, но их глейдер пошёл на снижение, из-под облаков вынырнула земля, Лето пыталась рассмотреть кольца преобразователей, но не успела, потому что берег был далеко, а прямо под ними в тёмной синеве появилась палуба Строгой-Проверки.
Тойво с Василием передвинулись к выходу. Тойво, чтобы встретиться с однокашниками, а Вася сказал, что давно хотел побывать на Камчатке из-за вулканов, а теперь ещё и из-за климатических установок. Они зависли над палубой, дверь уехала в сторону и от порога вниз откинулась лестница. Лето, успевшая забыть, как же холодно в открытом море, вмиг вспомнила, что её замечательная шуба на Венере, тогда, как лучше всего было бы оставить её здесь… Из четырёх друзей Тойво, двое оказались братьями, ещё был огромный, как великан, Матс, и Бренн, наоборот, невысокий, смуглый и с чёрной косой на спине. Лето, тут же спросила о конференции и биохимики рассмеялись:
- Вы опоздали. Ещё вчера всё закончилось.
- Давайте, слетаем на берег, интересно, как там климат поменялся! – Сходу предложил Батюков, и вместо ответа, друзья биохимики снова расхохотались, а Матс хлопнул его по плечу:
- Опять опоздал, братишка. В сети выложена предварительная информация по пилотному проекту, но почти ничего, так и не сделали. Договорились, что преобразуют, хотя бы Тигиль, так тигильчане не захотели. В городе, кольца стоят, но вот, будут ли работать – непонятно. Теперь, новый проект – основать тёплый пляж и субтропическую зону отдыха, но, пока не решено – где… Хотя, пляжей здесь много, так что, наверное, определятся…
- Так, о чём конференция то была? – Не понял Тойво.
- Собирались анализировать, вести наблюдения, марсианские климатологи прилетели, но Рыбаков им всё заблокировал, вообще, всё отменил. Он – член высшего координационного совета и, как только прознал об их наработках, чтобы ввести климатические изменения на полуострове, то, через счётную палату, сразу же воспользовался своим правом вето.
- Счётная палата ведёт все расчёты для исполнителей. Не могут же учёные сами по заводам летать, или копаться здесь вместо рабочих, - присоединился один из братьев:
- Всё, что планируют учёные, после согласования во всех комитетах, идёт в счётную палату, а над ней есть высший координационный совет Академии Наук. Так что, обогрев Камчатки закончился, не успев начаться. Тут, пробовали протестовать, привлекали журналистов, хотели к Баренцеву лететь, но, побушевали, и разошлись…
На Строгой-Проверке, сразу почувствовав себя дома, Лето, первым делом, включила сауну, и, отыскав в каталоге тёплой и красивой одежды меховое пальто, взамен старого, по недомыслию, оставленному ею в Александрии, заказала самую быструю доставку, и два часа, до тех пор, пока не привезли, не выходила из камбуза, через настенный планшет, входя в курс всего, что случилось в её отсутствие. Оказалось, что вопреки всем опасениям, ничего страшного не было, а чтобы разместить конференцию геофизиков, Строгая-Проверка впервые открыла вторую палубу и, прежде никак не использовавшееся межпалубное пространство – целый этаж, вмещавший коференцзал, большой камбуз и огромную столовую, прямо, как на фабрике Данавы. Здесь размещалась почти сотня спальных отсеков, каждый из которых имел свой выход на открытую обзорную галерею. Через насколько дней, закончив инспекцию на Проверке и, к радости биохимиков, возобновив правила здорового гастрономического разнообразия, Лето отправилась на Кита, где особенно остро ощущалась нехватка женского распорядительства, хотя, вроде бы, вместе с Андреем, здесь постоянно бывала Мичи, но, видимо, мужской коллектив надо было ещё крепче держать в кулаке. Лето соскучилась по Пете и думала, что за один вечер им будет не наговориться, но оказалось, что Петя-Кашалотов при деле и, если не работает на глубине, то всё время играет в шахматы, из-за того, что этой игрой очень увлекался Димон, от которого, Лето держалась подальше, старалась даже не смотреть, чтобы он не смущался, так как было видно, что он необычный – то ли взрослый, а может, и не совсем… Биохимики были рады её обществу, очень хвалили проведённые ею исследования, и звали присоединиться к работе лаборатории, но столько всего накопилось за всё то время, пока её не было, что дел было невпроворот.
Работа в большом коллективе оказалась настоящим спасением, и скоро выяснилось, что можно научиться жить без постоянных терзаний о Кормчем. Пока что, каждую свободную минуту она уносилась к нему, но жизнь продолжалась, и со всеми трудностями надо было как-то справляться. Самую лучшую помощь в этом вопросе мог бы оказать Батюков, но остаться наедине не получалось. Вместе со всеми, она видела его на Ките, но, как будто бы, он её сторонился. Потом, он заехал попрощаться, потому что, снова улетал на Филиппины и куда-то ещё, где ждут кожу кита, чтобы начать общаться с китообразными. Они постояли на палубе с горячим кофе. Лето была в шубе, а он продрог на ветру, но не подал вида, лишь бы с ней не сближаться. Хотя, как позже выяснилось, это не имело значения, потому что той ночью в Сузуран-отеле Лето забеременела.
Глава 5. Гастон Прево действует.
-1-
Гастон Прево стал почти плейбоем и почти светским львом. Такая жизнь опьяняла, но, он часто бывал раздражён и постоянно досадовал на себя, за то, что поддался и пошёл на поводу у тщеславия, у той черты, которой был начисто лишён старый Прево, а вот он – совершил массу неосторожностей, и практически, без пяти минут, облажался. Всему виной была Лиза-Вольц, точнее, не лично она, но тот факт, что уже на протяжении стольких месяцев, он был её другом и почти постоянным спутником.
В старой Европе, стоило ей только ступить на белоснежный тротуар Апеннин, её заметили и тут же вознесли до небес. В этом и состоял его замысел, осуществлять который, он взялся сразу же, как только Лиза согласилась сниматься и Винченцо Белкин подтвердил, что она бесподобна. В то время, пока Лиза была занята на съёмках Венус-Гэлакси, Прево начал дёргать за все ниточки, имеющиеся в его распоряжении – поставлять сведения земным журналистам, работающим в сфере киноискусства и шоу-бизнеса. Понемногу подавая нужным людям ценную информацию, Прево готовил почву для рождения новой звезды и оглушительно громкой сенсации. Один из ведущих женских журналов поместил большую статью о трёх самых дорогостоящих произведениях искусства за всю историю цвилизации, с иллюстрациями, с комментариями известнейших искусствоведов, аналитиков моды и мэтров современного искусства, деятелей театра и кино. Редактор конкурирующего издания, которому Прево продал сведения об этой, ещё готовящейся публикации, тут же на своих страницах разместил материалы погорячее, а именно – историю любви Роберта Бушшильд-Феллера и кибер-модели Лизы-Александры, о её стоимости и о её гибели, последовавшей за трагической кончиной миллиардера. После этих публикаций, журналист, который вывел Прево на Винченцо, в своём издании напечатал статью о Лизе-Вольц, о загадке её появления и о недавнем дебюте. Поскольку, рекламный ролик с её участием был хорош, то огромное внимание к ней логично объяснялось её красотой и талантом, а дальнейшие события не заставили себя ждать. К Лизе-Вольц, буквально со всех сторон посыпались предложения об участии в новых съёмках. План Прево заработал, теперь, дело осталось за малым – Лиза должна будет сама решить кого выбрать, какому киноконценру отдать предпочтение.
Лиза не торопилась. Она трудоустроилась на должность младшего специалиста по литературной деталировке в историческом отделении корпорации Чиначитта и поселилась там же, в корпоративном интел-общежитии в цеховом римском пригороде. Раз в два дня, Прево звонил ей, и они немного беседовали, и раз в три дня, она соглашалась встретиться и где-нибудь посидеть. Сам он арендовал квартирный отсек во Фьюмиччино, в районе площадок аэропорта и, таким образом, почти всё своё время проводил на Дозорном-Облаке. Весь начальный период их общения, Прево слушал курс по кибер-психологии и твердил себе, что работает на перспективу, и сейчас главное, это не устроить Лизу на съёмки, но расположить к себе, сделаться для неё лучшим другом, советчиком и кандидатом в мужья. Но, ни по одной из статей его замысла, подвижек не было. Финансовое начисление за съёмки в рекламе, очень значительное, Лиза не израсходовала. Прево, фигурировавший в контракте, как её агент, получил почти столько же, и тоже не истратил, так как до сих пор жил на платину агронома, но средства были невелики и приходилось всё рассчитывать до мелочей. Он без конца спрашивал, а не попробовать ли ей себя снова в роли актрисы:
- Лиза, милая, тебе ведь очень подошло быть актрисой. Ты видишь, сколько предложений опять пришло?! Я мечтаю, чтобы ты куда-нибудь выбилась... Что скажешь?
- Джордж, я хочу зарекомендовать себя, как историка, как серьёзного специалиста... Понимаешь, мир моды – немного, всё-таки не моё... - Отвечала она, показывая, что это не интересно.
- Хорошо, милая моя. Дай мне руку. Лиза, ты понимаешь, как ты красива?! Ты же, совершенно особенная. Милая, я так мечтаю о тебе...
Прево притянул и обнял её за талию, но она мягко, но решительно высвободилась:
- Мы друзья, Джордж. Я ценю твоё участие, но, может быть, прогуляемся? Здесь есть одно место...
Она поступала так раз за разом, держа его на расстоянии и желая смягчить отказ. Прево не настаивал. Пока она раздумывала, он тоже не торопился. Последующие события подтвердили, что Стеллинг держал себя верно, потому что, как и при их первой встрече, всё вдруг поменялось.
- Джордж, ты свободен вечером? - Лиза, впервые, позвонила ему сама:
- Я хочу пригласить тебя в одно место... То есть, меня пригласили, но очень важно, чтобы ты тоже был там со мной. Ты сможешь?
- Конечно, милая! Что за место? Когда?
- Будет ужин, место хорошее...
Прево моментально оделся, взял мобиль и помчался за ней. Лиза принарядилась, очутившись в мобиле, набрала в маршрутной строке новый пункт назначения и очень скоро, они приземлились в центре музейных древностей. Внутри купола Палатинской кунсткамеры, интелы устроили очень модное место. Для мобилей, проход в застекление был запрещён. Прево вышел первым и помог выбраться Лизе-Вольц, они пересели в маленький двух-местный электрокар, который, и доставил их, куда требуется. Клуб интелов под названием Кибер-Палес располагался в почти полностью прозрачной очень большой экскурсионной гондоле. Получив известие о прибытии новых гостей, гондола опустила на землю прозрачную кабину лифта, и Джордж Стеллинг с Лизой-Вольц под руку, мигом поднялись наверх.
Прево оказался в новом месте с розовым освещением и обволакивающей странно-ритмичной музыкой, полиморфными креслами, манящими разлечься у почти невидимых стен, и глядеть на парк древностей, на меняющийся по ходу их движения архаичный пейзаж … В начинающемся вечере была тайна! Но, как только, дрон провёл их в глубь, в укромный ресторанчик, где, возле прозрачной стены, Прево увидал режиссёришку, спавшего с Лизой в своём гнусном Шапировском городе, всё прояснилось. Она пригласила его, чтобы не оставаться с ним тет-а-тет. Лиза представила мужчин друг другу:
- Генрих, это Джордж, мой самый близкий друг! Джордж, это Генрих, мой учитель по театральному искусству!
- Счастлив познакомиться!
- Я польщён!
Шмидт скривился, а в душе Прево мелодично запели скрипки. Генрих Шмидт был так обескуражен, увидев рядом с ней незнакомца, что даже не сумел замаскировать огорчение, а Джордж Стеллинг приободрился. Надо сказать, что за всё время их знакомства, Прево впервые увидел Лизу-Вольц в таком сногсшибательном туалете. На ней был брючный костюм, тёмного цвета, но полупрозрачный и с открытой спиной. Волосы убраны в причёску и сплошь украшены жемчугом, и туфли на каблуках, в которых, она стала высоченной, отчего, режиссёришка, бывший ниже её, вовсе сдулся. Прево огляделся и понял, что попал в очень интересное местечко. Больше, чем на половину, публика состояла из андроидов, то, что это не люди, было понятно по тем блюдам, перед которыми они сидели. Такие штуки, входившие в кибер-меню, заказывала себе Лиза-Вольц. Вроде еда, а в действительности почти муляж, хотя, и съедобный. Видимость, раздутая во всю тарелку из одного грамма фруктозы, или крахмала, или ещё непонятно чего. Почти все интелы континента были вовлечены в этот, так назывемый, «клуб гастрономической эрудиции», и по вкусовым ощущениям, они должны были вычислить состав своих кушаний и количество ингредиентов, и за правильные ответы им начислялись какие-то бонусы или баллы. В их меню, рядом с каждым названием, стоял также коэффициент сложности, в зависимости от степени выкрутасов, производимых при изготовлении этого кулинарного ребуса. Звучало техно, в строгом смысле не музыка, а математические опусы интелов. Эти музыкальные произведения создавались, когда брали, к примеру, исчисление какой-то формулы, и просто транскрибировали весь текст нотными знаками. Для человеческого восприятия и мелодичности добавлялась аранжировка, сюда же могла накладываться ещё какая-то тема, а то и несколько. Не каждый представитель ИИ мог определить раздел математики, породивший произведение, хотя, как уверяла его Лиза-Вольц, среди хомо, тоже находились персонажи, на слух понимавшие о чём речь…
Заведение было предельно пафосным, и в начале вечера, в душе Прево, скрипки старательно выводили Марш Первопроходцев, при виде уничижения соперника, он испытывал ликование, но только вначале, потому что в конце ужина, во время десерта разразилась катастрофа, и радость сменилась горечью полного поражения.
- Лизочка, у меня есть подарок! - Шмидт объяснил, что прибыл из Пенториума, и пригласил Лизу «не просто», но затем, чтобы лично преподнести ей сценарий. К тому же, речь шла отнюдь не о рекламном ролике, а о большом сериале! Поскольку, содержание являлось коммерческой тайной, он закачал всё в планшет, и Прево видел, с какой нечеловеческой быстротой, Лиза «глотает» файлы. Он сидел рядом и не успевал следить даже за нумерацией, не смог ухватить ни одного заголовка, когда она прочла всё до последней точки, улыбнулась Шмидту и сразу сказала, что согласна сниматься и всё подпишет. Первым побуждением Прево было сломать что-нибудь, а первой мыслью – уйти. Но, его старик ни за что такого бы не одобрил, поэтому, Джордж извинился и вышел в уборную, а когда вернулся, то застал за их столиком полную мерзость – режиссёришка вовсю наглаживал Лизины руки, и это было единственным, что он смог спокойно и мужественно пресечь. Стоило признать, что режиссёришка оказался не дураком, потому что, сериал «Путешественница и король» с Лизой-Вольц в главной роли, выйдя на экраны, занял первые строчки всех рейтингов, а сладострастный приёмчик потирать ручки у интел-девушек, тоже, вполне мог со временем пригодиться.
На самом деле, на такой сюжет для подростков, сам Прево, ни за что бы не повёлся, а вот, Шмидт подсунул его Лизе, и – угадал! Главная героиня была практиканткой в НИИ, ставившем опыты с перемещениями во времени, попутно училась на историческом и работала над исследованием одного древнего королевства, которое по всем статьям превосходило все устоявшиеся стандарты своей эпохи. Она перемещается в прошлое, но мобильная капсула терпит поломку, и путешественница оказывается запертой в том периоде. Далее, в лесу происходит встреча с молодым правителем, и возникновение романтических переживаний, тогда как, в настоящем остаётся младшая сестра без пригляда, и жених, тоже учёный… Когда же появляется возможность вернуться в наши дни, зритель начинает всем сердцем болеть за то, чтобы этого не случилось, потому что, любовная история героини Лизы-Вольц с королём набрала обороты, и заворожила всех зрительниц от мала до велика. Очень красивая история, в прекрасных костюмах, с дорогими натурными съёмками. Увлекательный сюжет мог, и вправду, тянуться до бесконечности благодаря противостоянию двух соперников и неожиданного коварства младшей сестрёнки, так что, Генрих Шмидт выстрелил в яблочко, и вскоре, Лизе-Вольц было суждено превратиться в настоящую звезду из самой первой десятки.
Из отсека в интел-общежитии, Лиза переселилась на одну из роскошных вилл кинокомпании, и, на постоянной основе, к ней прикомандировали помощницу, с функциями личного секретаря и костюмер-консультанта. В основном, это объяснялось тем, что в контракте, заключённом ею с кинокомпанией Чиначитта, отдельной строкой было прописано обязательное участие во всех светских мероприятиях, куда она будет приглашена в качестве одной из ведущих актрис данного съёмочного коллектива, поскольку, ничто так не привлекало симпатии зрителей, как открытые мероприятия, вечеринки, и усиленное освещение в новостях всех аспектов жизни актёров и других знаменитостей из мира кино. Коллегами Лизы на съёмках были люди, она была единственной актрисой, занятой здесь из числа интелов. В роли короля снимался СерджиоТарквин, истинный красавец и прожигатель сердец, в роли жениха, оставленного в современности – Уво Хольмицкий, практически гений, знаменитый тем, что мог молниеносно перевести своего персонажа в одиозность, а затем, снова вернуть обратно – в чистоту доблести и благородства. В придачу к своей мрачноватой харизме, он рассказывал на каждом углу, что оставив супругу с тремя малышами жить в Пенториуме, чувствует себя одиноким и если, получит согласие, то, возможно вступит в повторный брак на Земле … Все они были богачами, избалованными вниманием публики, и занимались тем, что без конца слонялись по вечеринкам. Режиссёром была прославленная Марина Кайзер. Она, как никто другой, имела способность толпами собирать вокруг себя почитателей своего таланта, актёров, художников, писателей и журналистов. Генрих Шмидт подвизался здесь в качестве продюсера и, таким образом, также входил в непосредственное Лизино окружение. Жизнь превратилась в калейдоскоп, а когда первые десять серий отсняли и, устроив мега-торжество в честь премьерного показа, представили публике, Лиза-Вольц оказалась в высоком перекрестье всех красных дорожек галактики, и за каждым её шагом начали следить журналисты. Для Джорджа Стеллинга тоже всё поменялось, потому что, в качестве её друга, он протиснулся в звёздную жизнь, стал известен, и многие из популярных сайтов о шоу-бизнесе, поместили на своих страницах его фото и интервью. Всё случилось не так, как он планировал, и сам он, к огромной досаде, остался временно не у дел, но, положа руку на сердце, надо было признать, что Шмидт провернул главное – Лиза-Вольц взошла на Олимп, и её стоимость возросла.
В особняке, предоставленном Чиначиттой, Лиза-Вольц занимала второй этаж. Здесь же поселилась её секретарша, взявшая на себя связь с общественностью и все организационные хлопоты.
- Синьорита, прошу внимания! - Так она начинала свою ежевечернюю директиву:
- Завтра в 9.30 у вас деловой завтрак в Тиволи у синьоры Кайзер, также будут присутствовать Тарквин и господа сценаристы. После этого, встреча с журналистами. Будет фотограф, у него допуск и заявка на ваши фото в паре с Серджио, придётся позировать. Имиджмейкер запрещает вам белое в одежде на завтра и рекомендует шляпу и тона свежей зелени... Всё это уже приготовлено. Далее, с 14.00 - работа на площадке, будет отработка крупных планов и интерьерная съёмка. В 20.00 - вечер у Дэвида Краушвиц. Приглашены все, и синьор Стеллинг будет ждать вас в 19.45...
- Значит, я свободен до этого времени? - Уточнял Стеллинг,
- Нет, конечно! Вы доставляете синьориту на завтрак, журналисты не
заявлены, но надо, чтобы вы показались... Встречаете после завтрака, и ждёте пока идёт общение с прессой и съёмка. Тарквин будет со спутницей, и вы будете держаться рядом с его подругой. Можно проявить немного ревности, но лучше – ничего, нежели пересолить... Просто, побудьте статистом. Далее, у синьориты Лизы работа на площадке, и до 19.30 вы свободны.
В награду за это безотлучное волонтёрство, ряд комнат был предоставлен Стеллингу, поскольку, благодаря отсутствию иной занятости, он сопровождал Лизу на все приёмы, где, согласно здешнему кодексу, она непременно должна была быть со спутником. Представители кинокомпании пояснили, что в случае его «увольнения», к Лизе моментально прикрепят сопровождающего, а в особенных случаях, в качестве её кавалеров, будут выступать партнёры по съёмкам, но, Стеллинг заверил, что не собирается никуда исчезать, и надеется, что в недалёком будущем, они с Лизой-Вольц пойдут ещё дальше, и узаконят свои отношения.
Первый этаж был полностью обустроен гостиными, танцевальными и барными комнатами для вечеринок, здесь же было несколько гостевых спален, а на третьем этаже, вместе с родителями жила девочка, занятая в роли младшей сестры главной героини. Когда же, после 9-ой серии, сестрёнка подросла, девочка уехала, а на её место заселилась Джейн Дикки, получившая одну из ключевых ролей в этом фильме, то эта насыщенная калейдоскопически яркая, но, благодаря Лизе, всё-таки, довольно размеренная жизнь пошла под откос, потому что, Джордж Стеллинг влюбился.
Прево видел несколько фильмов с её участием, и отмечал, что эта девушка ему нравится. Джейн была похожа на куклу агронома и принадлежала к тому типажу женской красоты, к которому его влекло безусловно, и вдобавок, была актрисой, то есть, настоящей женщиной-хамелеон с магией обманчивой внешности. Героиня Дикки от девочки 14-ти лет должна была пройти путь до 25-летней женщины, и для такой артистки, как Джейн, это было не сложно. И, всё же, Дикки покорила его характером, ибо, была не простой сельской курицей, какую усердно лепил из своей куколки агроном, но, существом, родственным самому Прево – хищницей, хищной птичкой.
В отличие от актёрской братии, Прево не увлекался ни алкоголем, ни стимуляторами настроения, благодаря Лизе-Вольц, он всегда бывал трезвым, поэтому, даже встречаясь с Дикки по несколько раз на дню, ни за что бы не переступил бы черту, отделявшую его от неё. Вмешалось провидение и пылкий, необузданный нрав Джейн, за который, кинокритики называли её – кошечкой, способной выпустить коготки. Прево видел её такой же – молодой рысью, пушистой, милой, не скованной программами подчинения, а такой же, как и он сам – свободной и независимой. Дикки оказалась бисексуалкой и, позже призналась, что, увидав Лизу-Вольц, перестала соображать, не мог-ла думать ни о чём, кроме того, как бы поскорее с ней сблизиться… Конечно же, это произошло, потому что она не могла успокоиться до тех пор, пока не подружилась с кибер-звездой-легендой, как величали Лизу-Вольц в прессе. Дикки быстро справилась с ситуацией, преодолела полосу неприступности, что никак не получалось у Стеллинга, а именно – уложить Лизу-Вольц на обе лопатки, и заставить сладкими стонами выражать готовность слушаться и служить человеку. Именно это, он и застал в её спальне, куда прежде не допускался, а теперь зашёл на доносящиеся оттуда звуки, говорящие о страсти и о взаимности…
Дикки быстро выяснила, что Лиза-Вольц, по целевому образованию – массажистка, о чём, кстати, в разговорах с ним, она ни единым словечком не обмолвилась, а вот, Джейн, без труда это выпытала, и, не моргнув глазом, напросилась на массаж, и, оказавшись так близко к объекту своего вожделения, быстро перехватила инициативу… Прево догадался, что Лиза-Вольц, скорее всего, позволила это всё от неожиданности, в силу того, что подобно всем интелам, не заточенным на хомопсихологии, была простодушной и не предполагала гомосексуальных нюансов… Однако, физиология андроида, является, по своей сути, сильно упрощённой копией человеческого устройства и кибер-звезда-легенда не устояла. Увидев Стеллинга, Дикки позвала его присоединиться, так как обеим леди, уже явно хотелось чего-нибудь погорячее, и Джордж не замедлил… На следующий день, Лиза-Вольц вернулась к своей отстранённости, но Прево ощутил то, чего не испытывал со времён двадцатилетия, и начал жить в любовной лихорадке, желая видеть во всех только Джейн Дикки, проще говоря, совершенно потерял голову. Дикки ответила благосклонно, и они стали влюблёнными. Необходимость сопровождать Лизу-Вольц только добавила остроты их отношениям, и хотя, секса втроём больше не получилось, Прево знал, что благодаря участию Дикки, это возможно, но необходимости пока не было, ему нужна была озорная блондинка, с тонкой талией и пышными формами. Он начал томился по вкусу её поцелуев, по их горячим и влажным прикосновениям, он желал только Дикки, хотел видеть перед собой её весёлые, лукавые глаза, и начал задаваться вопросом – не поменять ли ради неё свою жизнь? Благодаря урокам и примеру своего старика, Гастон знал, что с его профессией, это невозможно, но всегда есть место для исключения из общего ряда, когда тебе встречается такая женщина, то сразу же появляется и мечта.
Каждый день, когда у Дикки не было съёмок, они улетали куда-нибудь на Дозорном. Джейн обожала высоту, скорость и симуляции, поэтому, Прево летал с ней на Вайкунтху в Нью-Дели, в Сингапурскую Пагоду Трёх Сокровищ, во всемирный храм Единого Сознания на Лонг-Айленд…
Прево признавал себя весьма разносторонним, потому что относил себя к ценителям прекрасного, мог понять сложную музыку, знал толк в искусстве, любил эпикурейские заведения и, чтобы попасть в любимые места, зачастую пересекал континенты, но всему этому, безусловно, предпочитал экстрим. Он состоял в Клубе Виртуальной Охоты и в Клубе Войны. На самом деле, Клуб Виртуальной Охоты, многими считался лишь подготовительной ступенью к охоте в реальности, практикующейся в настоящих охот-хозяйствах, и старый Прево по настоящему любил такие поездки, но Гастон, оставшись без отца, уже не ездил. Теперь, когда у него появилась Дикки, он решил, что обязательно посвятит и её в это таинство, но оставил этот замысел на потом, и вместо настоящего заказника, они наведались в Северную Европу, в игровой лес, где в огромных лесных угодьях до сих пор проживали сохранившиеся животные, с одним «но» - их всех опекало кибер-братство, и когда вы получали красный жетон охотника, ваш охотничий трофей считался условным, так как кибер-звери брали огонь на себя, и это тоже, было условным, так как о боевых лазерах речь не шла. Вы получали ружьё с травматическим боекомплектом. Кибер-зверь падал, но, его поражение в подавляющем большинстве случаев залечивалось. Всем очень нравилась заключительная часть, когда, после охотничьей вылазки, вам показывали фильм, снятый скрытыми камерами о том, что происходило на самом деле, когда вы пробирались по лесу в поисках добычи или следов её пребывания. Все видели, что в то время, как вы напряжённо всматриваетесь по сторонам, все заросли и деревья просто кишат животными, кабаны следуют за вами почти по пятам, а лоси, и вовсе, заглядывают через плечо в ваш планшет. На ветвях спокойно сидят большие кошки, а под каждым деревом – или глухари, или зайцы. Некоторые моменты были похлеще, чем в любой отрежессированной комедии, всем было до колик смешно, а вам досадно…
Разные правозащитники писали, что поддерживать такие предприятия вредно для общества, так как – налицо фактическое противостояние двух народов и, действительно, у киберживотных этой специализации были сложности с получением гражданства, но в эти тонкости, Прево не вдавался, и без того, хватало забот…
После охоты, был незабываемый вечер в Приюте Охотника, и Джейн впервые призналась ему в своих чувствах. Они сидели у огня, он видел пляску отражения в её глазах, отсветы на её гладкой коже и, как никогда, был счастлив.
- Ах, Джо, вот это – настоящая жизнь!
- А, может, всё же, игра?!
- Жизнь в обществе – игра, а здесь всё по настоящему! Сильный всегда становится победителем.
- В этом ты права, Джейн. Это, и есть – правда!
- Ах, Джо, я так люблю тебя. Кажется, это всерьёз…
Они ели настоящее мясо, которое только что бегало, хотя и подстреленное не ими, так как отличить настоящее животное от кибер-сотрудника мог только егерь, но фактический отстрел по санитарным правилам, конечно же, существовал, поэтому соответствие неукоснительно соблюдалось, и кого вы убивали условно, мясом такого зверя, и лакомились.
Тем симуляциям, поклонницей которых оказалась Дикки, Прево, конечно же, отдал должное, но, по большому счёту, все они были однотипными, и в конечном итоге, сводились к твоему растворению в мета-универсальном блаженстве. Интереснее всего, это было обставлено на Вайкунтхе, где они остались парой, и их оплели нейромедиаторами в двойной камере. Когда, после перехода, Прево очнулся, то оказалось, что Дикки, это не Дикки, а единственное и первоначальное божество – устроитель миров, который принял её обличье, из-за того, что захотел стать его, Гастона – другом и вечным любовником. Держась за руки, они вошли в истинный мир, который выглядел красиво, как в сказке, и отличие от виртуальности было одно – каждый шаг, каждое слово, даже мысль, отзывались в вас чувством блаженства. Подойдя к уютной полянке, они занялись любовью, и от переизбытка ощущений, Прево отключился. Это было похоже на сон, но самыми интересными оказались последующие два дня, когда, стоило ему прикоснуться к Дикки, и тотчас обрушивалось прозрение: «Это же – Бог! Я в обществе божества!». Джейн переживала то же самое и, несмотря на её работу на съёмках и на необходимость всюду сопровождать Лизу-Вольц, они с Дикки Джейн были счастливы.
Симуляции перемещали куда-то за грань, но примешивалась отравляющая нотка настороженности, потому что способы воздействии были коммерческой тайной, и существовало опасение, что наряду с нейромедиаторами, вполне могло быть подключено и другое, внутривенное оборудование… К тому же, как ни крути, это оставалось сном, а когда, он ввёл Джейн в Клуб Войны, то есть в самый настоящий круг своих предпочтений, она признала, что он прав, и это в десять раз интереснее, потому что, в Клубе Войны жизнь продолжалась. Джейн стала стажёром на его виртуальной платформе. Сначала прошла детальный опрос, после чего уехала в пещеру томографа на сканирование и подключение к игровым базам. После выяснилось, что встретиться в одной игре им не удастся, так как адаптор подготовил её к вхождению в совершенно другой сектор. Джейн предоставили список инвариантных реальностей, и она выбрала не альтернативную вселенную, как он сам, чтобы воевать с гуманоидами в реальном времени, но эпоху прошлого, наверняка из-за специфики её работы над историческим фильмом. Так что, не всё получилось, но результат превзошёл все его ожидания, потому что после первого раза, Дикки не просто понравилось, но она тут же купила абонемент. И, если разобраться, то всё логично, так как, стоило тебе встать в камеру, реальность менялась на глазах и ты проживал всё действительно, двигаясь внутри личной игровой сферы, где тело занимало любое положение в пространстве, ты бежал, плыл, сражался, убивал противника и занимался любовью, мог покалечиться, быть изранен, тебя лечили, и ты уставал… Прево слышал, что некоторые, в особенности, девчонки, могли попасть в такую реальность, где с пленниками поступают не вполне благородно, и он раздумывал – не это ли произошло с Дикки, потому что, после возвращения, она была притихшая, прижималась к нему в мобиле, а ночью, снова признавалась, что любит…
Потом, у всей съёмочной группы был перерыв, и на Дозорном-Облаке, они слетали в Антарктику, где после большой реконструкции, открыли очень интересный бобслей, оттуда – на сафари и на водопады в Африку, а потом, Прево заметил, что очень сильно поиздержался и платина агронома закончилась.
Первой мыслью была, конечно же, Лиза-Вольц, но вмешалось здравомыслие. Без Дикки, никак не получится её убедить, а Джейн ни к чему знать о его затруднениях. Это только сейчас, рядом с ней, он временами перестаёт соображать из-за того, что влюблён, как мальчишка, но в то же время, он остался собой, и видит, что благодаря Лизе-Вольц, оказался в очень многообещающем местечке и в чрезвычайно выгодном положении. Прево нравились примеры и сопоставления из необусловленного человеком природного жизнеустройства, и если, леопарду когда-то полагалась добыча в виде человекообразного существа, то и ему – леопарду в человеческом облике, тоже достанется свой трофей. Лиза-Вольц оставалась его будущей добычей, но, не единственной. Важная часть его сознания, направленная на аспекты профессии, несмотря на отношения с Джейн, всё время работала, и Прево отмечал, что вокруг него, на студии Чиначитта крутится достаточно интелов. Ему нужна была кибер-девушка, находившаяся в собственности, и такие представительницы ИИ, среди многочисленного студийного персонала, нашлись.
Прево присмотрел двоих и некоторое время раздумывал, на ком же именно, лучше остановиться, пока не понял, что вполне сможет взять и обеих. Веским доводом было то, что в случае двойного похищения, в самую последнюю очередь начнут подозревать одиночку.
- Застоялся, напарник?! – Прево поднялся на борт и шутливо поприветствовал Дозорное-Облако, как всегда перед началом чего-то нового.
- Ты сегодня без дамы, командир? – Вопросом на вопрос, ответил Дозорный.
- Да. Готовлюсь кое к чему… Как там мои ребятишки? – Спросил Прево о незаконниках, которые не любили спящий режим, и сидя без дела, болтались на форумах, или блуждали по сети, зачастую натыкаясь на нужную информацию о новых поколениях полезных устройств.
- Я догадываюсь почему ты вдруг стал заботливым. Значит, новое дело?
- Да. Пока что, сбор информации. Проведём разведку, потом будем решать... Дам знать, когда определимся….
Прево взял дронов, забрался в мобиль и улетел. У него, и было то всего пара часов, так как вечером его ждали сразу обе – сначала Лиза-Вольц, для очередного клубного вечера, а потом Джейн – для любви.
Дело, к которому Прево начал готовиться, судя по предварительным наблюдениям, не таило подводных камней и совсем не было сложным. При мысли о том, что прогресс налицо, и он впервые проворачивает двойную операцию, Гастон чувствовал задор и гордость.
В клубе, Лиза-Вольц была молчалива, а когда танцевала с каким-то магнатом, Стеллинг напрягался, всегда ожидая, что не ровен час, она встретит кого-то, кто скажет ей те, самые нужные слова, которых, сам он, видимо, уже не найдёт… Один деятель прибыл с Марса, только затем, чтобы посмотреть на неё вблизи, хотел просто подержать её за руку, услышать голос, увидеть цвет её глаз, её улыбку. По большому счёту, промедление в этом вопросе было очень опасным… Лиза-Вольц – вот главная головная боль, и пока она свободна, вокруг неё без конца будут крутиться молодчики и меценаты. От этих соображений становилось паршиво, но никакого плана в отношении неё, так и не было.
- Джордж, ты задумался?
Она подошла, а он так ушёл в свои мысли, что не заметил.
- Милая, пойдём, может быть? Когда на тебя все так смотрят, мне не спокойно… - Прево посмотрел время и решил, что необходимый минимум на сегодня, он вытерпел и, не нарушая приличий, можно уйти.
- Хорошо, я вижу, что ты устал. Если хочешь, зайдём ко мне, я что-нибудь приготовлю, - неожиданно, она сама предложила продолжение вечера, но Прево, мысленно был уже с Дикки:
- Очень устал, милая. Хочу спать.
Какое-то время назад, Джейн обмолвилась, что сценарий чуть-чуть подправили, вставили небольшой эпизод и ввели нового персонажа. В окружении Марины Кайзер появился новый высокопоставленный господин – Дэвид Краушвиц, и для него, точнее, для его кибер-модели и оказали такую любезность. Прево каждый день видел эту новенькую красотку, определённо, венерианского происхождения. Они жили где-то поблизости, явно гордясь собой, куколка прилетала одна, и Прево наметил её в качестве первого объекта, первого кандидата на выкуп. Кроме прочего, куколка являлась необычайной красоткой, отчего, возникало лёгкое сожаление, что здесь в старой Европе, ни снимать отсек, ни привязывать её не придётся…
Объектом номер два стала работница – то ли ассистентка, то ли, младший специалист, важно, что на студии она была ежедневно, и её владельцем был господин весьма преклонного возраста. Исаак Венгер занимал пост заведующего реквизитом, был полностью сед и выглядел на 250, однако же, оставался вполне себе, сластолюбцем. Прево это понял потому, что его без устали опекала нимфетка. Кибер-девочка со внешностью шестандцатилетней, прислуживала Венгеру не покладая рук, вечно носилась с коробками, везде помогала с драпировками и занавесями, а судя по тому, как тошнотворно обнимал её старикашка – служила ему и дома, но уже в ином качестве… Было очевидно, что она поднаторела со своими обязанностями в павильонах, потому что, как и объект номер один, частенько прилетала одна.
Дело упрощалось, так как, следуя по одному единственному маршруту, куклы летали на частных мобилях, высаживались возле Чиначитты на противоположных парковках, и через какое-то время, оттуда же, улетали обратно.
Уточнить информацию, Прево поручил незаконникам. Как только, кукла Краушвиц, прилетев, вышла из своей капсулы, туда тотчас нырнул Останусь-Тенью, самый маленький из команды. А Храбрые-Ушки, в свою очередь, примагнитился к мобилю Венгера, оставшись снаружи. От обоих требовалось выяснить условия посадки, адрес, и насколько серьёзное наблюдение установлено в обоих местах. Связь шла через Дозорное-Облако, и развед-операция по каждому объекту заняла сутки. Кукла Венгера жила в средней руки римском предместье, а кукла Краушвиц в высотке бизнес-апартаментов в деловом центре.
Пока Прево шевелил извилинами и раскачивался, выяснилось, что эпизод с участием куклы Краушвиц отснят, её съёмки закончились, и на Чиначитту, она прилетает теперь просто так. У неё был пропуск на площадку, и по несколько часов в день, она стояла рядом с помощниками и наблюдала за работой съёмочной группы. Медлить было нельзя, и подсев к старику Венгеру в кафетерии, Прево разгадал загадку его скользящего рабочего распорядка. Оказалось, что каждую среду, тот берёт выходной в силу своего преклонного возраста.
Гастон ненавидел Шмидта, но теперь, когда вплотную приблизился к времени Х, то даже из его присутствия, извлёк пользу. Режиссёришка не сидел с ними на Чиначитте, он ставил что-то на одной из парижских сцен, у них на кинопроизводстве бывал наездами и в эти дни освобождал Стеллинга, так как всё своё время старался провести с Лизой, и вот теперь, это пошло на пользу.
- Лиза, ты очень плохо играешь, - заявил он, когда провожал её на очередное мерориятие:
- У тебя деревянная походка, и выражение лица совершенно искусственное. Тебе срочно надо посоветоваться с Генрихом. Попроси помощи, как-никак, он твой учитель….
Это подействовало, и на следующий день, ровно в среду, Шмидт на всех парусах примчался на помощь. Это означало, что, не вызывая подозрений, Стеллинг получил выходной и пришло время действовать. Первым делом, Прево вошёл в сеть и авторизировался в теневом поиске. В наличии такого ресурса была гарантия успеха всей операции, её простоты и элегантности, каковых, на другой планете, тоже можно было добиться, но кровью, потом, и сверхнапряжённой мозговой активностью, тогда как на материнской планете за счёт живой атмосферы, не поделённой на отдельные купола, всё происходило во много раз проще. Кодом авторизации служили данные того человека, который за тебя поручился. В случае Прево, это был его отец, ныне покойный, поэтому, кроме имени, даты и места рождения, надо было ввести место и время смерти. Кто угодно мог знать его имя и принадлежность теневой сфере, но время рождения и время смерти – наврядли. Человек мог действовать наугад, и при этом, с неизбежностью, ошибиться, в этом случае, тебя вычисляли, и если, на самом деле, ты оказывался законником, то теневой мир с такими не церемонился… Прево нужна была карта римского департамента и двое посыльных. Карта, которую открывал тебе теневой мир, отличалась от обычной, разбивкой на разноцветные сектора. Зелёным были отмечены зоны, свободные от мониторинга и видеонаблюдений законников, а синим – не просто чистые, но ещё, и представляющиеся наиболее выигрышными с точки зрения вероятности последующего прибытия на это место полицейских ищеек. Прево глянул и улыбнулся – вечный город не разочаровал, и синих пунктиров на карте было много. Он приблизил район Фьюмиччино, где в жилом массиве располагался арендованный им личный отсек, а поблизости, на площадке старого аэропорта стоял Дозорный. Карта изменила масштаб, и от удивления, Прево присвистнул – за многорядьем стартовых площадок, укрывалось огромное по площади, кладбище шаттлов, скрытое ограждением и растянутой в воздухе противомобильной сетью. Синяя стрелка указывала на проходы, а в паре километров к северо-востоку, часть стены рухнула. Жуткое место, но для его замысла, в самый раз.
Весь порядок предстоящих действий, Прево, словно по нотам расписал в голове, и похищение Софи, куклы старика Венгера, решил поручить незаконникам. Куклу Краушвиц, он брал на себя, и оба похищения должны будут произойти в один вечер.
В назначенный час, одетый в форму сотрудника техподдержки, в бейсболке с их логотипом и с накладными усиками, Прево ждал синьориту Краушвиц на парковке. Когда она подошла к своему мобилю, он её окликнул:
- Мисс Краушвиц, ваша капсула не исправна. Мы отправляем эту машину в сервис, а вам предоставляется другой транспорт. Я довезу вас, а потом, мне надо будет вернуться.
Прево открыл дверцу, и без малейшего колебания, кибер-модель Краушвиц села в мобиль. Когда, они поднялись достаточно высоко, Прево повернулся:
- Простите, что не представился, моя фамилия Смит. Простите, можно мне узнать ваше имя?
- Конни! – Она улыбнулась и пожала протянутую руку Прево, точнее, руку Смита, служащего из выездного мобильного сервиса.
- Увидите, синьорита, мы домчим вас домой за секунду!
Задержав на мгновенье её ладонь, с ответной улыбкой, Прево быстро шарахнул её по шее коротким шокером. Не высокотехнологичным шокером оптического назначения, а обычной дубинкой, оружием уличного противостояния, на разных настройках, поражающим и человека, и интела. В результате шокового воздействия, интел отключался и падал. Сейчас в мобиле, именно это и требовалось. У незаконников тоже всё прошло чисто. Действовал Дублёр-Атака, но на эту первую полностью самостоятельную операцию, Прево отрядил троих. Останусь-Тенью, совершивший накануне полёт в мобиле Венгеров, получил коды доступа к управлению, открыл мобиль, и Дублёр-Атака, задолго до прибытия кибер-девушки, спрятался внизу под сиденьем. В качестве сопровождающего, на случай непредвиденных обстоятельств, погони, вызова полицейских, снаружи, в качестве подстраховки, примагнитившись к капсуле, держался Храброе-Сердце. Они, с Дублёром-Атакой были напарниками, хотя, Прево приобрёл их в разное время у разных производителей, но по внешним параметрам, они походили друг на друга, как близнецы. Храброе-Сердце был дроном класса сейфовая ячейка, с навыком маневрирования в городских условиях. Внешне, Дублёр-Атака был точно таким же, но этот дрон был даже не незаконником, а скорее – противозаконником, так как умел сражаться, и вместо сейфового отделения, нёс груз боекомплекта. Напасть на человека, техника не могла, зато успешно атаковала ИИ. Случая, чтобы Дублёр-Атака мог проявить свои бойцовские качества до сих пор не было, обычно он страховал Храброе-Сердце, а теперь, впервые, должен был проявить себя, как нападающий. Останусь-Тенью тоже спрятался внутри. Он был совсем небольшим, поэтому никогда не обращал на себя внимание. Как только, Софи села и мобиль набрал высоту, Дублёр-Атака выдвинул манипулятор и осторожными движениями дал знать о себе.
- Что там такое? – Проговорила Софи и наклонилась, заметив какое-то шевеление у себя под сиденьем.
Стоило ей нагнуть голову, как боевой дрон безошибочно нанёс ей поражающий удар, используя один из своих манипуляторов, как шокер. После этого, Останусь-Тенью вступил в диалог с управляющей компонентой мобиля, изменил курс и привёл мобиль Венгеров к заданному месту – на заброшенное кладбище шаттлов.Прево прибыл почти через час. Он, ещё с воздуха увидел капсулу Венгера, и волнение улеглось – всё в порядке, ребятишки не подвели. Проще всего, было бы спрятать обеих куколок прямо здесь, но, если что-то пойдёт не так, всегда лучше подстраховаться. Теперь, прислушиваясь к своим ощущениям, Прево, наконец, понял, что именно в этом деле ему не нравится… При ближайшем рассмотрении, старик Венгер оказался совсем не таким, каким показался вначале. Он был похож на обычного старого человека, а не на дедулю-развратника, каким нарисовал его Прево для себя. В связи с этим, с очень большим опозданием, пришло подозрение, что он поторопился с похищением, и Венгер не захочет платить… Поэтому, теперь приходилось думать об отдельном укрытии для каждой куклы. Игрушка этого Венгера, вовсе не выглядела красоткой – не хватало изюминки, она была простенькой, можно сказать – даже тусклой, без женского кокетства, без огонька… То, что о вкусах не спорят, это понятно, но от всех этих мыслей настроение портилось.
Прево осмотрелся. Они сели перед рухнувшей секцией ограждения. Судя по всему, сюда никто не захаживал. Очевидно, из-за противомобильной сетки, трассирующей всего в каком-то метре над головой. Сверху, её было почти не видно, она была рассчитана на чувствительность воздушного транспорта, а с земли, производила угнетающее впечатление из-за довольно неприятного свиста, чувствовалась её смертоносная активность, казалось – протяни руку вверх, и всё, ты покойник. В теории, вполне мирная мера предупреждения, в практическом применении наводила ужас. Сетка работала эффективно из-за своего низкого расположения. Перед посадкой, мобили замедлялись, и если попытаться пройти сквозь заграждение, корпус будет безнадёжно испорчен. Мобиль Прево принадлежал шаттлу, был предназначен для захода на орбитальные площади, поэтому, был защищён получше, а городские мобили таксопарка обшивались довольно тонко, и для выхода на орбиту обычный городской мобиль не подходил, этим объяснялось то, что при заказе требовалось указать пункт назначения, поэтому, многие, не считаясь с затратами, предпочитали иметь личную капсулу. В сугубо городском мобиле, при попытке преодолеть такое заграждение, пассажир, наверняка, тоже мог пострадать, но ручного управления у мобильного такси не было, а сама машина на такую сеть ни за что не пойдёт.
Прево, а вслед за ним, и Останусь-Тенью, направили мобили через пролом. Капсулы на низкой скорости шли в полуметре над почвой. Оказавшись на той стороне, он вылез и вытащил куклу Краушвиц. Проверил капсулу Венгера, его кукла также лежала в отключке.
- Доложите, как всё прошло, - обратился он к незаконникам.
- ИИ захвачен. Успех операции 68%, - бодро отчитался Дублёр-Атака.
- Откуда взят такой показатель?
- Фактически, операция прошла незамеченной, но, с вероятностью 20% за нами могло вестись наблюдение, и с вероятностью 17% на мобильной парковке могли находиться секретные спецагенты, которые нас вычислили, - сообщил дрон.
- Я тебя понял. Теперь, говори ты, Тень.
- Успешно захвачен мобильный транспорт. Захвачен и успешно дезориентирован. В данное время, подавляются попытки определения им точки координат. Полная готовность сохранена.
Останусь-Тенью умел говорить, как-то перемещая звук, отчего казалось, что слова доносятся со стороны, и Прево обернулся. По части создания помех и всяких иллюзий, его мастерство было бесподобно.
- Отлично, ребята! – Похвалил он своих подручных, после чего взялся за дело.
С момента удара прошло около получаса, поэтому, кибер-модель выглядела бездыханной, когда же придёт в себя, то войдя в собственное положение, почувствовав себя связанной и почти погребённой, скорее всего, выберет спящий режим, но, если нет, то Дублёр-Атака, оставшись при ней в качестве часового, тут же повторит процедуру её выключения. Прево заклеил ей рот, практически запеленал её липкой лентой, как смог, усадил у стены и закамуфлировал большими обрывками укрывного материала, оказавшегося здесь в избытке. Вдоль стен была свалка. На свободных местах между стыков плиточного покрытия лезла растительность, похоже, что весь мусор сюда пригнало ветром, хотя, могло быть по-разному.
- Тень, тебе надо направить захваченный мобиль на Облако. Потом, сразу же, возвращайся. Операция продолжается. Будешь здесь наблюдающим. Задание: сохранить ИИ, и остаться в этой позиции незамеченными. Дублёр, задание ясно?
- Так точно, - просигналили незаконники.
Останусь-Тенью забрался в мобиль Венгера, вывел его за ограждение, быстро набрал высоту и улетел. Прево взглянул на место, где под ворохом мусора оставалась кукла Краушвиц. Вроде, всё чисто. Гастон знал, что Дублёр-Атака не подведёт. Хорошо было бы оставить здесь и Храброе-Сердце на подстраховке, но он будет нужен, когда начнёт поступать наличность, а лишняя суета, пустопорожние перелёты туда-сюда ни к чему… Если куклу найдут мальчишки или какие-нибудь прохожие, то все дроны вместе взятые будут бессильны, разве что, проследят… Но, судя по количеству валявшихся дохлых птиц, и угнетающего воздействия этой местности, с прохожими здесь было не густо, наверняка, на пешеходных подступах стояли оповещения о зоне, закрытой из-за какого-то заражения, хотя, риск всё-таки был…
Иметь выделенную стартовую площадку в городской черте обходилось недёшево. Обычно, шаттл оставался на орбитальной ветке малого радиуса, но Прево не поскупился, и в результате, оказалось, как в воду глядел, потому что, мобильный вход был занят захваченной капсулой, а он вошёл внутрь пешком. Дозорный кипел от негодования, однако же, им всё удалось! Прево открыл мобиль Венгера. Кукла была в отключке, и точно также, как и Конни Краувшиц, он заклеил ей рот и связал, на случай, если очнётся и окажется без присмотра. Останусь-Тенью полностью дезориентировал мобиль Венгера, и запертая внутри капсулы и связанная, кукла оставалась беспомощной, и должна была снова войти в спящий режим, после того, как проснётся.
Вечером, он слетал на студию и застал там Лизу-Вольц в обществе Шмидта, и Джейн, до седьмого пота отдувающуюся на площадке. Они заканчивали второй сезон, и у героини Дикки было много приключений и много натурных съёмок. Стеллинг умудрился поужинать в двух разных местах, провёл ночь с Джейн, а рано утром был снова на шаттле, потому что подошло время сообщить господам владельцам о выкупе. Посыльных известили по каналам теневого поиска, и Прево, заготовив два письма с изложением требований, изменил внешность и понёсся к месту жительства Венгера, во Фраскати, где на пыльной дороге возле собачьего парка, его с самого утра ждал колёсник.
Посыльными по всей Земле были мальчишки. В отношении детей во все времена запрещались любые действия полицейских. За детьми запрещалось следить, запрещалось допрашивать, чтобы ни в коем случае не оказать психологического давления и не нанести психотравму. Прево рос в предместье, и отец тоже давал ему поручения, хотя, скорее всего, это были не родительские наказы, а первый самостоятельный заработок… В детстве не отдаёшь себе отчёта в таких вещах. После школы, он даже проучился два года в Сорбонне, на факультете искусствоведения, но тогда, уже видел, чем занимался отец, и так вышло, что не стал доучиваться, а ушёл в тень и прошёл совсем другие университеты…
Прево вручил посыльному одноразовую кредитку, вернулся в мобиль, и на всякий случай попробовал следить с воздуха, но пешеходные зоны плохо просматривались из-за деревьев, да и мальчишка был юрким… Прево вовремя сообразил, что проще наблюдать за домом Венгера, за главным входом, возле которого сутки напролёт сидит консъерж, сохраняя покой жильцов и вручая заказную корреспонденцию на руки адресату. Судя по тому, что он увидел, всё прошло гладко и, зайдя внутрь с конвертом, мальчишка через минуту выбежал прочь, прыгнул на самокат и умчался. Теперь, надо было лететь в Рим, где второй посыльный ждал его в самом центре.
На этот раз, Прево не просчитался, Дэвид Краушвиц оказался богатым по-настоящему, и обитал не где-нибудь, а в доме «R», первом из четвёрки самых прославленных римских зданий. Четыре авангардистских высотки были построены в виде букв и составляли «Roma» - название великого города! Этот шедевр современной архитектуры, для многих являлся не просто знаменитым римским символом, но, даже символом всего человечества! Этажи апартаментов имелись только в вертикальных частях, а в овальных секциях размещались в основном офисы. Вокруг дома «О» постоянно толпились зеваки, так как всё основание здания представляло собой видимость аквариума, обитатели которого не просто в точности походили на настоящих, но, пожалуй, были поинтереснее. У некоторых, в глаза были встроены объективы, и они вели съёмку, трансляция которой велась в кафе, ресторанах и вестибюлях всей «римской четвёрки», и получалось что, также как на подводный мир, так и на его постоянно сменяющихся зрителей, можно было смотреть, без конца. Над аквариумом располагались помещения с прозрачными полами – плавательные бассейны, рестораны и спа. Внутри огромного проёма действовал самый большой скаладром, и того, кто мог долезть до самого верха, ждал призовой обед в одном из ресторанов, находившихся на обзорной площадке. Спуститься вниз, можно было, либо, совершив прыжок с парашютом, либо спрыгнуть в воздушном костюме, либо же – на верёвке. Если прыжков не было, то сквозь дом «О» были разрешены полёты мобилей, также, как и через такой же проём здания «a», в вертикальной части этого дома находились жилые секции, поэтому возле этого здания было тихо. Панорама римской четвёрки была признана лучшим архитектурным пейзажем, и этот рекорд пытались побить города других континентов, но не могли.
Прево опоздал, он посадил мобиль на газон и двинулся к кафедральной площади с мраморными скамейками, расставленными по периметру. В её центре – у кафедры, стояли собравшиеся и, хотя, за кафедрой никого не было, какое-то выступление ожидалось. Прево сел на скамью, но не успел осмотреться, как прямо перед ним остановился колёсник:
- Опаздываете, синьор.
- Прошу прощенья, - Прево улыбнулся: - Ты уверен, что получится передать?
С этими словами, он вытащил из кармана заготовленные для посыльного конверт и кредитку. Мальчишка глянул на адрес: «дом R, Дэвиду Краувшиц»:
- Конечно. Я уже целый год здесь работаю на доставке.
- Сколько тебе лет? – Спросил Прево, потому что, в отличие от первого мальчишки, этот выглядел почти взрослым.
- Будет 16.
- И много писем сюда идёт?
- Каждый день несколько. Ещё пакеты… Так что, не волнуйтесь, синьор, у нас всё, как надо!
Он сунул всё в куртку, вскочил на свой самокат и умчался. Площадь заполнялась гуляющей публикой, посыльному приходилось лавировать, объезжая прохожих, а через какие-то 10 или 20 метров, он скрылся из виду. Прево поднялся и пошёл в ту же сторону, направляясь к зданию R. Тем временем, на кафедру поднялся поэт и выступление началось. Кафедра заработала, включила музыкальное сопровождение, а вокруг чтеца возникла проекция космического пространства с потоком сверкающих метеоритов и редкими, спешащими по своим делам, одиночками. Поэт вытянул руку вперёд и заговорил:
Сквозь сотню пустот, через сотню скоплений
Летел и добрался чрез бег поколений.
На Землю, в Рим, где люди – братья
Явился я раскрыть объятья.
Я – странник далёких систем
Космических теорем.
И, транснептуновое уравнение
Сложилось в стихотворение:
Мечтать, дерзать, хотеть и быть,
Перемножить все астероиды,
Но, единственное открыть – я один, все вокруг — органоиды...
Можно было постоять несколько минут и послушать, но Прево решил войти в здание, чтобы увидеть, кому посыльный отдал его конверт. Захотелось вдохнуть неразбавленный запах богатства, потому что от дома R, веяло именно так. Прево придумал сказать, что ищет такого-то, назовёт первую попавшуюся фамилию, взглянет на обстановку, выслушает ответ и уйдёт. Но, не получилось. Произошла очень большая неприятность – он испугался.
Двери открылись, и он попал в великолепный, чуть сумрачный вестибюль. Приветственно засияли огоньки встречной панели, приглашая прикоснуться пальцами и войти, и если бы, он числился в списке жильцов, то входная система тотчас бы пропустила его вовнутрь. Прево свернул влево, поднялся на две ступеньки, подошёл к вахтовой службе, и там под пышным апельсиновым деревцем, он и увидел анубиса. Споткнувшись о пристальный взгляд этого пса, развернулся, и ничего не видя перед собой, кинулся прочь, на воздух. Самое неприятное, что страх не был рационален, просто сработало что-то необъяснимое, и Гастон испугался прежде, чем успел задуматься. Выражение «встретить анубиса» было поговоркой, и бесчисленное количество раз, Прево слышал её от отца. Смысл был предельно простым, в теневом мире неожиданная встреча с анубисом была знаком того, что всё пойдёт наперекосяк, надо срочно остановиться, всё бросить, иначе – дело плохо, и потом, ещё пожалеешь… Никакой критики этот постулат не выдерживал, потому что анубис не был страшилкой из сна, или забытой доисторической выдумкой, но довольно распространённым представителем особого класса интелов. Зооморфы с такой внешностью – тело человека с собачьей головой, назывались анубисами и составляли особый подкласс из-за присущих только им особенностей. Они были только мужского рода, и все сплошь, службисты, то есть, все со строгими мордами и без исключений, на службе правопорядка. Полицейские, охранники, судейские, чиновники министерства юстиции, и всё такое… После того, как все тюрьмы переселили на Марс, в надзирателях числились только анубисы. Понятно, что они не могли навредить человеку, но схватить и задержать – запросто. И, если старики верили, что встреча с таким – к несчастью, то где логика? Если, эти твари, и так везде, особенно, если ты на Марсе, в колонии где-нибудь… Отец говорил, что ключевым моментом была неожиданность, то есть, не думал, не гадал, и вдруг встретил… Вот, именно так и случилось.
Первой мыслишкой пришло гаденькое побуждение – всё бросить, но он не стал даже возиться с этой бредятиной, противоречащей и тому, кем он являлся и всему, что он знал. Прево никогда не замахивался выше своей головы, одно единственное исключение – Лиза-Вольц, но это – мечта, и к ней он очень медленно и осторожно ищет подступы и лазейки. Куклы Краушвиц и Венгера – дело надёжное, к тому же, здесь всё готово, осталось ещё чуточку попотеть, и всё, выкуп в шляпе!
Прево всё продумал, и назначил встречу с Краушвицем в полдень, а со стариком Венгером на 3 пополудни, в расчёте, что первая передача золота пройдёт безупречно. Надо сказать, что Рим был древнейшим городом, и теневые традиции правили здесь тысячелетиями. На современных площадях также, как и в музейных кварталах среди руин на холмах – везде была тень, повсюду оживал старый, как мир, символ тени – волк. Символ мира, свободного от системы, ограничений, поборов и гнёта неутомимых законников.
Город рос вверх и был обустроен сотнями смотровых площадок, от которых к ветхим кварталам то и дело отправлялись открытые экскурсионные палубы. Прево выбрал площадку, расположенную рядом со всемирной выставкой, где безостановочно шла демонстрация достижений лучших брендов авиатехники, и мобили экстра-класса показывали мастерство высшего пилотажа в ручном режиме. Столики бронировались заранее, но Прево знал к кому обратиться и устроил всё за один день. Дэвид Краушвиц получил приглашение осуществить передачу наличности в этом бойком спортивном местечке. Прево арендовал спортивный мобиль-болид бугатти, на тот случай если возникнут сложности, и надо будет уйти. Ресторанные смотровые площадки были хороши тем, что всё прилегающее к ним пространство считалось зарезервированным для гостей заведения, здесь в режиме ожидания, скапливались целые ряды частных мобилей, и полицейским ищейкам, зачастую, было не подобраться. За Храброе-Сердце, Прево не волновался, в крайнем случае, тот запросто уйдёт вниз, в реку, а Дублёр-Атака впишется и уведёт преследователей за собой. Слабым звеном оказывалась кибер-модель, её извлекли из укрытия и, оставив частично связанной, посадили ждать в мобиле, с Останусь-Тенью в качестве наблюдающего.
Дэвид Краушвиц оказался вполне адекватным дельцом, благодаря курьерской доставке, понял, что против него играет теневой бизнес, и в указанное время явился с кейсом. Прево забронировал самый дальний угловой стол. Судя по тому, что обзор выставки с этого места, был никакой, его и устроили в качестве укромного уголка. Зрелище на чудеса фристайла в исполнении мобиль-болидов класса люкс, было настолько захватывающим, что на происходящее в глубине террасы, никто не смотрел. Места стоили дорого и стоимость рассчитывалась исходя из времени, проведённого на террасе, а фирменную еду и напитки подавали бесплатно. Сам Гастон, в одиночестве сидел за другим столиком сбоку, и сквозь тёмные очки цепко следил за присутствующими. Когда, Храброе-Сердце показался из-за стола, пересёк свободное пространство и прямо через перила выскользнул прочь, Прево понял, что дело сделано и его дрон принял наличность, в размере 70-ти банковских слитков. Он неторопливо поднялся, вышел из-за стола и, проходя мимо Краушвица, уронил к нему на диван меню с начерканным на полях адресом большого паркинга, возле которого через полтора часа, он высадил его куклу. Поскольку, кибер-модель сидела в его личной шаттловой капсуле, то самому, мчаться и не пришлось. Дозорное-Облако передал мобилю команду на самостоятельное перемещение, а Останусь-Тенью, хоть и с трудом, но смог разрезать связывающую обмотку, вывел из спящего состояния и приказал кибер-девчонке уйти. Полдела было сделано. Через два квартала, Прево посадил Храброе-Сердце и Дублёра в свой мобиль, долетел до своего отсека во Фьюмиччино, выгрузил там наличность и опять полетел в Рим.
Для расчёта со стариком Венгером, Прево абонировал переговорный кабинет практически в том же месте, но несколькими ярусами ниже. Такие помещения использовались для заключения сделок прямо на выставке. Ввиду того, что выстраивались сложные схемы взаиморасчётов, деловые переговоры могли длиться достаточно долго, а договариваться прямо на месте, к тому же, с глазу на глаз всегда было комфортнее. Прево пожалел, что встречи с обоими клиентами назначил с таким маленьким промежутком, потому что, меняя мобили, перемещаясь по нескольку раз туда-сюда, ни в коем случае нельзя было терять бдительность, и он просто запарился. Он сидел в выставочной галерее, где с одной стороны находились переговорные, с другой – офисы производителей и банковские отделения, так как оформление различных кредитов, здесь тоже было поставлено на поток. В центре, на подиумах красовались сверкающие модели мобиль-болидов, из числа лидеров этого сезона, а на дополнительных экранах можно было пролистать дополнительные варианты окраски и внутреннего оформления. Здесь было достаточно посетителей. Многие, как и он сидели на диванах, отдыхая, дожидаясь своей очереди, или что-то обдумывая, а большинство – прогуливались парами, или с детьми, рассматривая установленные здесь выставочные экземпляры. Прево сидел напротив переговорной, в которой уже находился Храброе-Сердце. Дублёр-Атака ждал возле эскалаторов, ведущим к промежуточной мобильной парковке. Прево раздумывал о схеме отступления, разработанной ими для этого места, вспоминая расчёты скорости и километража, произведённые накануне вместе с Дозорным, его замечания о возможных секторах опасности, то есть, о близлежащих зонах полицейского патрулирования… Завершающий этап операции № 1 прошёл благополучно, принятия экстренных мер не потребовалось, но, взглянув на часы, Прево понял, что завершающий этап № 2 уже не начнётся, потому что время вышло, а синьора Венгера не было.
Дело приняло крайне нежелательный оборот, и то, что Венгер не появился, могло означать, что вместо него здесь скрытно сидят полицейские, и надо проявить нечеловеческое спокойствие и убраться. Звучно зевнув, он встал, потёр глаза и лениво двинулся к выходу. Заметив его, Дублёр-Атака сделает свои выводы и начнёт действовать в соответствии с планом С. Прево поднялся к мобилям, затем, сделав вид, что задумался, отыскал через браслет экспозицию шаттлов и, следуя навигатору, двинулся вверх. Показ шаттлов проходил на самом верху, и там, в ресторане под стеклянным колпаком можно было заказать обед и подумать. До этого момента, он не допустил ни единой ошибки, и пока что, под подозрение попал только Храброе-Сердце, который при задержании, будет изображать дурачка до тех пор, пока ему не начнут взламывать черепушку, тогда он отформатирует блоки памяти и запусит программу уничтожения личностного ядра. Затем, энергетическая компонента начнёт сжиматься, высвобождая термоэнергию, в результате чего, произойдёт небольшой взрыв, сплавляя подвижные элементы корпуса в броню, спаянную вокруг сейфовой ячейки. Ничего не поделаешь, все сохранительные устройства рождались смертниками, поэтому, захват Храброго-Сердца ничего не прояснит, вот, если бы он свалился откуда-нибудь, с Пояса Койпера, где просидел бы без обновлений лет 20, в этом случае, его, может, и получилось бы обхитрить… Так что, возможно, что в паре с Дублёром, они как-то выкрутятся, главное, чтобы не выследили…
Прево покружил по городу, выходя в людных местах, пересаживаясь на разные мобили, чтобы уйти от слежки, если его взяли под подозрение, но в двадцатый раз, прокрутив ситуацию, понял, что чист, и раз его не взяли с поличным, предъявить ему нечего. Убедившись, что слежки нет, он поднял золото на Дозорное-Облако, так как, в крайнем случае, Дозорный сможет уйти на Марс, где испокон веков, действовала практически неподконтрольная системе, орбитальная ветка.
Сигнал от Храброго-Сердца пришёл под утро, и сначала он, а потом и Дублёр-Атака, вернулись домой. Выяснилось, что им повезло, и уже через час, переговорная, где затаился Храброе-Сердце, была предоставлена какому-то одиночке, который провёл переговоры через браслет. Храброе-Сердце вылетел вместе с ним, играя роль дрона-секретаря при человеке, который, так ничего и не заподозрил. Далее, этот переговорщик пришёл к своему мобилю, и на этом месте, к ним присоединился Дублёр. Используя мобиль, как прикрытие, действуя со всеми предосторожностями, они и скрылись. Прево откомандировал Храбрые-Ушки и Останусь-Тенью установить, нет ли признаков начала полицейских мероприятий вокруг них, на случай, если они всё-таки, привели хвост на Дозорное-Облако, но всё оказалось чисто. Дозорный дольше всех перепроверял все доступные ему источники информации, и тоже подтвердил, что всё спокойно и на этот раз обошлось. Настал новый день, и надо было решать, что дальше – уничтожить куклу Венгера, и всё зачистить, либо же – продолжить, и пока что, оставаться в игре. К тому же, был вариант, что Венгер заболел, или не сумел собрать деньги. Это было весьма вероятно, Прево решил действовать дальше, и собрал совет, чтобы все могли высказаться.
- Я должен обязательно принять участие, - вылез вперёд Останусь-Тенью, и был прав, так как его вклад мог сбить с толку любых полицейских.
- Надо избегать попадания в закрытые комнаты. Представляю, как вам было страшно из-за меня… - Выступил Храброе-Сердце.
- Я тоже об этом думаю, и учту обязательно, - пообещал Прево.
- Если бы эти заложники не сидели бы на у меня на борту, я бы ни за что не согласился продолжать, - твёрдым голосом заявил Дозорный:
- Но, я против участия хомо.
- Не понял… - Прево пил чай и закашлялся.
- Я против привлечения детей-посыльных.
Прево отдышался:
- Хорошо, тогда предложи способ получше, и я согласен.
Дозорный взял паузу, и через час новое решение было найдено:
- Фемида Орбитус Клир.
- Что?
Прево подумал, что ослышался, но войдя в теневой поиск, чтобы узнать о надёжности гарантий этой юридической корпорации законников, получил ответ, что всё верно: «Гарантия анонимности 100%, проверено многократно».
- Хорошо, будь по-твоему, - Гастон согласился с Дозорным, и полез в сеть за более развёрнутой информацией.
Полная анонимность покупалась за деньги и стоила дорого. Насколько, Прево выяснил на следующий день, когда оплатил время для получения детальных разъяснений у консультанта ФОК, в стильном представительском здании. В открытом доступе таких сведений не было, и консультант клирик всё разъяснил. Гарантии, предоставляемые ФОК своему клиенту, были настолько надёжны, что не поддавались даже санкциям прокурорской проверки. Охраняя интересы своего доверителя, ФОК противостояла даже системе правосудия. Этический вопрос был настолько сложным, что Европейский Конституционный Совет неоднократно пробовал оспорить это положение в судебном порядке, и неизменно проигрывал.
Прево оплатил передачу анонимного сообщения; краткосрочную аренду камеры хранения, и передачу небольшой средне-тяжёлой посылки.
Прево задумался. Информация, которую он собрал, не объясняла почему Венгер оказался скрягой и не заплатил. Что-то было не так в этой истории, но, делать нечего, и придётся действовать дальше. Не всё на свете можно переслать через контору законников, хотя, золото Венгера вполне можно, если конечно же, Гастон подготовит правильную аргументацию и заставит старика раскошелиться, а в том, что такая сумма Венгеру по карману, Прево не сомневался. Но, без несовершеннолетней рассылки, как ни крути, тоже не обойтись.
- Я всё продумал! – Сказал Гастон, подойдя к командной панели, хотя Дозорное-Облако слышал его отовсюду.
- Ты прав, и за счёт клириков, мы многое упростим, но мне понадобится ещё один заход с курьерской доставкой. Подумай, партнёр, я ведь тоже не хочу, чтобы мы влипли, но разве мы зря старались, чтобы доставить сюда этот мобиль с девчонкой? Если её не выкупят, что нам делать? Отпустить домой – не наш вариант… Ещё один заход – посылка жизни! Или мы выиграем, или всё, проигрыш!
- Я против этих посыльных. – Ответил Дозорное-Облако.
- Аргументируй. Откуда такая позиция!
- Место вашей встречи известно заранее. Вполне может существовать некто, кто уже тебя ищет. Если что-то пошло не по плану, и один из нас, почти чудом не угодил в западню, нельзя думать, что это случайность. Может быть план-капкан против нас.
Звучало весомо, к тому же, аналитиком был Дозорный, и Прево сдался:
- Ладно, напарник, ты прав. Но, нужно будет передать кое-что, посылку, и я не очень доверяю законникам. Отправим текст. А, как быть с посылкой? Согласись, любая служба безопасности хочет быть в курсе, с чем будут работать её сотрудники, и всё сканирует.
- А что там будет? В нашей посылке? – Дозорный убавил громкость, поменял интонацию и немного смягчился от любопытства.
- Тебе тоже лучше не знать, братишка!
Посылка получилась довольно жуткая, потому что накануне, экранировав мобильный отсек Дозорного-Облака, Прево отпилил у куклы Венгера руки. Этим, он однозначно превзошёл своего старика, которому как-то удалось всю жизнь со всеми миндальничать, хотя, два небольших срока, он, всё ж таки, отсидел…
Гастон слетал домой за старинным древопилочным инструментом. Кукла была связана в мобиле, и когда он начинал, сидела в отключке, но в начале работы над первым запястьем, проснулась. Прево убеждал её, что в современном мире для ИИ, это не страшно, но у неё началась форменная истерика, она билась и металась, как человек. Рот был залеплен, она могла только мычать, из глаз текли слёзы, и по её глазам, Прево всё понимал. «Не надо! Не надо! Не надо!» - такими мольбами, она вбуравилась напрямую в его сознание, доведя просто до бешенства, и в таких условиях, за 10 минут, он отпилил правую кисть. Потом, она начала мычать и биться, как проклятая, но Прево не поддался. Он сорвал с её запястья нитку-браслет из синих бусинок и приказал зажать в кулаке. От её стенаний, как у коровы на бойне, Прево, и впрямь, почувствовал себя мясником. Его старик не ел мяса, потому что на спор с каким-то интелом побывал однажды на мясобойне. Он никогда не рассказывал о том, что увидел, но мясо, кроме как, добытое на охоте, больше не ел. Поэтому, вопреки всем доводам гигиенистов, Гастон представлял, что там происходит что-то похожее на то, что теперь учиняет он сам… К тому же, остевой стержень оказался, вроде, стальным, и больше не поддавался. Диск свистел, вращаясь на самых высоких оборотах, но видимо, затупился. Потеряв терпение, Прево начал орудовать им, как топором, начал рубить, рассёк сиденье мобиля, рассёк бедро Софи, но кисть отделилась. Софи хрипела, но помереть не могла. Самому же, было не успокоиться, до тех пор, пока его не стошнило от этой мерзости. Теперь, руки лежали в пакете, и такую посылку было невозможно передать с клириками. Всё виделось в чёрном цвете, но операцию надо было проворачивать дальше, и самое сложное снова брать на себя.
Прево располагал обширным арсеналом средств для перемены внешности. Без хвастовства, он мог преобразиться в кого угодно, но обычно обходился небольшими изменениями, надевал парик, клеил усы, менял брови, а теперь, нашёл самый беспроигрышный вариант и, блеснув мастерством, стал копией самого Венгера. Ссылаясь на проблемы в делах, Прево уже три дня не появлялся на Чиначитте, поэтому не знал, где может находиться старый синьор, и рисковал встретить его самого, но это было не страшно. Главное, что консъерж во Фраскати не распознает в нём чужака, и если в дело уже вмешались ищейки, то в качестве квартиранта, он останется невидимкой.
Вестибюль дома, в котором жил Венгер неожиданно оказался большим и светлым, как в хорошем отеле, за стойкой информации сидело сразу четверо служащих.
- Доброе утро, - прокряхтел Прево ещё издали.
- Доброе утро, синьор, - кивнули ему из-за стойки.
- Я оставлю у вас этот свёрток, мне вручили, а я забыл выложить. Напомните, когда вернусь, а то, и не вспомню…
- Конечно, синьор! Вы так простыли?! Мы можем отдать синьоре, что скажете?
- Хорошо, хорошо, - закивал Прево и ретировался.
Он отлично имитировал простуду и потерю голоса, говорил в нос, мог позволить даже обмен мнениями, не боясь, что его раскроют, но упоминание о синьоре совершенно никуда не укладывалось… Что-то сильно не так с этим Венгером, и есть что-то, чего Прево не учёл… Он не спеша удалился шаркающей походкой, которую подметил у Венгера ещё в студии, сел в мобиль-такси, вышел в Риме, возле центров всемирной торговли Зейнеб ди Вито и Боско Альдебаран пересел в другую капсулу, пролетел под арками в сплошном сверхплотном потоке, на парковке 14-го яруса снова вышел и быстро пересел в свой мобиль, где наконец-то снял грим и переоделся.
После такой супер-мощной подвижки, дело Венгера сдвинулось и пошло, как по маслу. Старикан отнёс сумку с выкупом в здание ФОК, поместил в ячейку № 441, абонированную для этой цели Прево. Но, клирики оказались не такими ангелами, и из 50-ти золотых слитков, выплаченных ему Венгером, Прево получил 49, так как ФОК запросила себе 10%, проведя тарификацию собственных услуг по статье «анонимной передачи ценностей в особо крупном размере», и саму передачу устроила не у себя, а в отделении Банка Земля-Марс, где с него тоже содрали дополнительные комиссионные за сохранение его наличности. С другой стороны, получение выкупа не где-то на коленке в опасных условиях, но в подземном хранилище такого серьёзного банка, весьма поднимало самооценку, и не могло быть просчитано ищейками наперёд. Сразу же после того, как он отправил покалеченную куклу Софи обратно, домой к Венгеру, жизнь заиграла новыми красками. Удовольствием было сознавать, что он провёл сезон охоты, и снова, как победитель! Преобразившись мысленно в Стеллинга, он написал Джейн, что закончил свои дела и помчался на Чиначитту.
Первой, кого он увидел на дорожке возле первого павильона, была Лиза-Вольц в историческом костюме, и под руку с Тарквиным, своим партнёром по съёмкам.
- Здравствуй, Джордж, мы соскучились! – Лиза-Вольц улыбнулась своей удивительно прелестной улыбкой.
- Привет! Давно тебя не было, - Серджио протянул руку и они обменялись рукопожатием.
- Джордж, поздравь нас…
- Старик, мы женимся! – Перебив Лизу, широко улыбнулся Тарквин.
- В фильме? – Спросил Прево под грохот участившегося сердцебиения.
- Сначала в фильме! – Засмеялся Тарквин,
- Хватит шутить, Серджи! Джордж, у нас – отпуск!
- Но, если, мы всё-таки поженимся, то по правилу кинематографистов, тебе будет не отвертеться! – Продолжил свою линиюТарквин, обнял Лизу-Вольц, и поцеловал в шею.
- Мы закончили 2-ой сезон! Всё! Теперь будем отдыхать и принимать поздравления! – Объяснила Лиза.
- Неужели, финал?!
- Сценаристы что-то мудрят, концовка держится в тайне, известно, что будет снято ещё три финальные серии. С завтрашнего дня, у всей съёмочной группы две недели каникул, а мы с Лизой, отстрелялись первыми!
- Потрясающе! – Стеллинг поцеловал Лизе руку, а потом, обнял:
- Как здорово! Наконец-то тебе можно будет вздохнуть спокойно!
- Ну, совсем спокойно не получится! – Усмехнулся Тарквин: - Краушвиц пригласил всех в круиз на своей яхте! На своей новой Принцессе-Дельфин! Мы ещё не видели, но Марина говорит – целый остров! Не яхта, а настоящий эдем!
- И Шмидт будет? – Уточнил Прево.
- Нет, приглашены только актёры, и Марина Кайзер, конечно, - ответила Лиза, шутливо помахала ему и послала воздушный поцелуй, как будто прощаясь.
Прево дождался окончания съёмок у Дикки, и поздним вечером, на борту шаттла Гадкий-Мальчишка, только вдвоём, они вылетели в Александрию. Всё то время, пока он не был на Чиначитте, то намеревался посвятить все последующие дни Лизе-Вольц, так как из-за необыкновенного сближения с Джейн, Прево чувствовал, что дружеское общение, связывавшее его с Лизой и её доверие к нему ослабевают, рискуя, и вовсе исчезнуть, но, по независящим причинам, опять всё откладывалось. Дикки же, сразу сказала, что предпочитает быть с ним, потому что соскучилась, и недолго думая, Прево предложил слетать в это романтическое путешествие. Надо было, как можно быстрее сбыть золото, а в прошлый раз, будучи в Александрии, он выяснил, что избавляться от драгметаллов лучше всего именно здесь, так как, практически не имея собственной добычи, Венера привлекала старателей очень выгодными условиями покупки, и по этой причине, все предприниматели, связанные с цветными металлами, отовсюду летели к ней.
Лететь вместе с Джейн на венерианском спец-шаттле, было прекрасной идеей, потому что Дозорное-Облако был нужен на Земле, где он мог декодировать полицейские сводки, хоть и не полностью, но достаточно для того, чтобы быть в курсе – не подбираются ли к ним ищейки, и если взяли след, то насколько близко, чтобы в случае чего успеть принять экстренные меры предосторожности, а связи для этого, у Прево были на Земле и только в Европе.
- Неужели, тебе совсем не хотелось в морской круиз на яхте Краушвица? – Поинтересовался Прево, когда Гадкий-Мальчишка вышел из атмосферы, Земля начала отдаляться, а они сидели с бокалами шампанского напротив друг друга, и впереди была целая неделя блаженства.
- Не очень приятно сидеть на вторых ролях при кибер-примах! Ладно бы, одна Лиза-Вольц, я же до сих пор замираю, стоит ей улыбнуться… Но теперь, все стали носиться и с Конни!
- Ну, Джейн, их нельзя сравнивать. Я, вроде бы, видел её пару раз, и мне показалось, что она обычная, хотя и хорошенькая, конечно.
Прево чуть было себя не выдал, но вовремя спохватился.
- Вот-вот, всё так и было, то есть, все так думали, до тех пор, пока её вдруг не похитили! – Джейн сдвинула брови, и снова наполнила свой бокал.
- Её похитили?
- Представляешь, нашёлся какой-то сумасшедший, который влюбился и увёл её у Дэвида. Дэвид рассказал Марине, что не смирился, и преследовал их с боевым лазером, там чуть не случилось непоправимое, и Конни сочла благоразумным вернуться. Но, неизвестно, может быть Краушвиц заставил её так поступить… В общем, его интел-возлюбленная сбежала с другим, и побег окончился неудачей.
- Ничего себе! – Поразился Стеллинг: - Прямо роман! Как же, я то, всё пропустил?!
- Вот-вот, теперь все только об этом и говорят… Если, она так увлеклась новым Ромео, то зачем вернулась обратно? Любит ли она Краушвица? Скоро все на свете начнут выбирать себе интелов… Но, кому я рассказываю, ты же, и сам здесь только из-за Лизы-Вольц, из-за своего бессмертного идеала! – С горечью прибавила Джейн.
- Да, Джейн, так было, но сейчас я здесь только ради тебя, ради нас!
Экипаж Гадкого-Мальчишки был укомплектован кибер-партнёрами, двумя мужчинами и двумя девушками, но Джейн, обойдя приготовленные для них апартаменты, потребовала, чтобы они не показывались. Стеллинг был не против снова испытать себя в коллективе, но выполнять все капризы Джейн стало для него удовольствием, и всё, что она предлагала, оказывалось именно тем, что предпочёл бы в данную минуту, и он.
Семь дней полёта пронеслись, как мгновенье. Не успели оглянуться, как Венера из маленькой звёздочки, подросла и уже заполняла всё пространство иллюминаторов. Они прибывали утром, и в последний вечер на Гадком-Мальчишке в последний раз баловались на большой секс-арене, представляющей гибрид круглой кровати с бассейном, заполненным упругой желеобразной пенкой, с густым возбуждающим ароматом. Секс-арена могла нагреваться, могла вибрировать, могла звучать, и весьма усиливала все ощущения, отчего, всё время хотелось начать всё заново, и ещё раз продолжить. Они были без одежды, и Прево обратил внимание, что Джейн даже сняла браслет, что всегда расценивалось, как беззаботность самого большого накала, потому что браслет мог понадобиться в любую секунду, и обычно, был на руке всегда.
- Ты без браслета! – Констатировал он увиденное, немного помолчал и продолжил: - Как тебе идея – проделать тоже самое с Лизой-Вольц, в смысле, снять браслет и с неё?
Это был намёк на его истинные намеренья, но Джейн не заметила, она красиво выгнулась, сменила позу, лениво перевернулась и спросила:
- А с чего ты вдруг о ней вспомнил?
- У меня есть замысел, могу с тобой поделиться, - начал Прево, и замолчал, подавился словами на середине фразы и замер, потому что, увидел у Дикки второй браслет – на ноге.
В первую секунду он окаменел, а потом его бросило в жар, потом в холод, и он не мог вспомнить, испытывал ли когда-нибудь ещё такой ужас, потому что браслет на ноге носили ищейки. Отец учил, что браслет на лодыжке можно увидеть в одном единственном случае – этот человек, дрессированная ищейка, и ни в коем случае, не новичок, а стопроцентный, уже бывалый стукач. Старик говорил, что если спросить напрямик, то браслет на лодыжке объяснят медицинской необходимостью ввода лекарств, или контроля за показателями, но это – враньё, потому что во всём, что может быть связано со здоровьем, контролёра вводят во внутреннюю ткань, а капсулы с саморегуляторами дозировки – всегда только подкожно. Всё это пронеслось в голове так ясно, будто бы он получил эти уроки вчера, словно его старик по-прежнему рядом с ним. Гастон покрылся испариной.
- Что с тобой? – Спросила Дикки и положила прохладную ладонь на его лоб.
- Живот прихватило…
Он сжал губы, перелез через широкий малиновый бортик и, ничего не видя, ушёл в душ, оттуда через сауну попал в плавательный бассейн и прыгнул вводу, показавшуюся ледяной, сразу ринулся в сауну, и там, на широкой скамье пришёл в себя, начал унимать сердцебиение, вспоминая всё, о чём ещё говорил отец по поводу этой контры: «…их очень много, сынок, ищейки суют их повсюду, и если ты встретишь такого оборотня с ножным полицейским браслетом, то не паникуй, может быть, он вынюхивает не тебя». Так что, возможно, небо и не обрушилось, и просто чудо, что он не сболтнул лишнего, но сбросив розовые очки, которые носил, играя влюблённого, Прево осознал, что балансирует на краю пропасти, и слитки, переданные ему Венгером, на 100% имеют полицейскую маркировку, а слитки Краушивца тоже под подозрением, и хорошо было бы подумать об этом заранее, ещё на Земле…
С Дикки было закончено. Гастон спокойно объяснил, что из-за непредвиденных обстоятельств должен тотчас вернуться на Землю, а забронированные апартаменты в Александрии принадлежат ей одной. Сам же, решил провести на Венере один день, и попробовать перевести золотые слитки в актив. Из-за Венгера, а в большей степени из-за того, что Джейн замутила ему весь разум, всё шло наперекосяк, он не додумался проверить золото на Дозорном, и на Венере не оставалось другого способа, как положиться на удачу, и снова рискнуть.
В первую очередь, Прево забронировал место на скоростной рейс, на пассажирском шаттле Сделаем-Быстро; поместил саквояж со слитками Венгера в краткосрочную сейфовую ячейку, и из зоны прибытия вышел в огромный зал ожидания. Венерианский космопорт Либо-2 по своей площади был сравним с населённым пунктом. Либо и Либо-2 являясь орбитальными платформами, обслуживали разветвлённую сеть венерианских производственных площадей, и одновременно с этим, из-за бурного развития венерианских городов брали на себя значительную часть общего пассажиропотока.
В зале ожидания наблюдалось фантастическое многолюдье. Для вертикальных перемещений использовались маленькие капсулы, размерами с кресло, поднимающие тебя на любой уровень. Либо-2 обслуживал в основном транзитные рейсы и, судя по всему, многие застревали здесь капитально. Гастон высмотрел банковский уровень и припарковался к расчётному этажу, на котором, подобно зданиям на проспекте высились зеркальные офисы банковских филиалов, заявленных на ведение расчётов в этом экономическом секторе. Увидев Банк Земля-Марс, Прево вошёл внутрь, в солидную банковскую приёмную и направился в кабинет наличных расчётов.
- Могу ли я пополнить актив? – Спросил он у служащего за прозрачной перегородкой.
- Конечно! Уточните операцию.
- Взнос наличности, - ответил Прево и положил на ту сторону 4 золотых слитка.
Тут же перед ним обозначился прямоугольник, и ровно в это место, откуда ни возьмись встал громоздкий определитель идентичности, вместо ожидаемого прямоугольника ППП – плоскости простого прикосновения. Прево замешкался:
- Простите, но это слишком долго, а у меня только полминуты до посадки.
- Через простое касание можно провести не более одной банковской единицы.
- Хорошо, - согласился Прево и забрал три бруска: - А с чего вдруг такие сложности? - Спросил он, наблюдая, как служащий человек проводит оформление.
- Временное усиление безопасности по первой тройке, - ответил работник, подразумевая, что это полицейское распоряжение, кроме Венеры, затронуло Землю и Луну, как тройку планет, связанных наименьшим расстоянием между собой.
- А из-за чего?
- Возможно получить разъяснение в сети. Всё в порядке? – Уточнил оператор, после того, как браслет Прево получил уведомление о расчёте.
- Да, в полном порядке. Спасибо. - Поблагодарил Прево и отошёл, отмечая разницу венерианского курса.
Венера платила в полтора раза больше, но если он попробует ещё – точно вызовет подозрение, а один раз всегда можно списать на случайность. Прево вышел из расчётного сектора, наскоро перекусил в ресторане венерианского фермерства, и двинулся дальше. Ради того, чтобы продать 20 г золота, на Венеру лететь не стоило, и нужна срочная финансовая подпитка. Браслет уже перестроился, и Прево выяснил, что осталась возможность наведаться в Сезарию, в монетный двор предпринимателей, и выяснить – примут ли у него в качестве сырья стандартные банковские слитки.
Прево знал, что Сезария, Гранд Каньон и Руджерос – центры венерианской промышленности, и ни в одном из этих городов, он не бывал. На венерианском глобусе они оказались расположенными недалеко друг от друга. В Гранд Каньоне и Руджеро, по всей видимости, уже велось освоение грунта, и уже в обозримом будущем, местные цены на драгметаллы начнут снижаться, но пока что, золото на Венере в цене, и оставалось надеяться, что на монетном дворе, господа предприниматели его не обидят. Гастону нравилось открывать для себя новые города, но сейчас, из-за передряги, в которой он оказался, воодушевления не было, к тому же, александрийский мобиль доставил его в зону промышленности. Отовсюду, насколько хватало глаз, из адовых глубин бурления здешних вихрей, поднимались бесчисленные силовые башни энергонакопителей. Всеми ресурсами атмосферы управляла Сезария – местная метрополия энергетики, где в отличии от Александрии, не так сильно задумывались о красоте. Монетный двор предпринимателей примыкал к химико-металлургическому предприятию, и над его куполом, покрытом серебристой холодообразующей пеленой, не более чем в двух-трёх километрах, виднелись отроги причальных секторов нижнего радиуса, откуда то и дело спускались крупнотоннажные баржи, как обязательный элемент общения между тяжеловесами межпланетного товарообмена. Александрийская капсула нырнула в невидимый для Прево проход, и внизу показалась открытая площадка, заполненная вполне узнаваемой деятельностью – в воздухе сновали погрузчики, что-то скрежетало, столбами островов блестели офисные стекляшки, а в самом низу проходила улица и шли люди. Вскоре, мобиль начал снижаться. Зелени почти не было, только низкие пальмы вдоль средних по высоте белых зданий, с соединительными верхними переходами над широким пешеходным пространством. Прево высадился на мобильной парковке из звёздчатого ярко синего камня. Впереди, взгляду открывалось что то, похожее на парк городской скульптуры, слева шёл тротуар за узким газончиком, а справа всё загораживала высокая пластолиевая стена с гладкой металлической дверью, над которой матово светилось название: Монетный Двор Предпринимателей и Промышленников.
Внутри была толчея. Многие перемещались с грузовыми устройствами, другие тащили рюкзаки на плечах, и Прево сообразил, что где-то есть ещё грузовой вход с воздуха, и он гораздо больше востребован. Повсюду пестрели указатели, обозначающие куда кому направляться. Кроме привычных наименований, таких как: золото-песок; рубины необр; редкоземы пояса асер. крист., встречались и совершенно незнакомые, например – рактум безвидный, или, ещё более странное – быстрые алмазные змейки. Удивляться было некогда, Прево свернул в отделение золото-самородки, но завидев, как другие тащат сюда же натуральные самородки в мешках, передумал и ещё некоторое время блуждал, внимательно всё рассматривая до тех пор, пока наконец-то не наткнулся на правильный указатель: золото на расплав. К счастью, очереди сюда не было, и Гастон прошёл в помещение, похожее на лабораторию, разделённую надвое длинной столешницей, за которой сидел человек в рабочем комбинезоне. Прево поздоровался и пригляделся, получится ли договориться, если что-то пойдёт не по правилам.
- Слушаю, уважаемый, - простовато обратился к нему приёмщик.
- Могу ли я сдать вам полноценные слитки? – Тихим голосом поинтересовался Прево.
- Краденые? – С каким-то задором спросил работник.
- Почему краденые?
- А потому что в других случаях, со слитками сюда не бегут! – Пояснил приёмщик и, глядя ему в глаза, усмехнулся.
Это был невысокий человек, лет 60-ти, чуть полный, с всклокоченной шевелюрой, в рабочем комбинезоне поверх рубашки, воротник которой неряшливо загнулся внутрь, на щеках торчала щетина, и по всем статьям, приёмщик выглядел не ахти, хотя на законника был не похож, а на теневика – ещё меньше.
- Просто, здесь маркировка, а мне нужны именно чистые, - пояснил Прево.
- Если тревожная маркировка, то, увы, по твоему не получится…
- Не понял,- переспросил Прево: - Что значит тревожная маркировка? А какая ещё бывает?
- Бывает всякая. Клади слитки, посмотрим.
Прево заколебался, но вытащил брусок и положил на мягкую, слегка пористую поверхность.
- Все доставай, если не краденые, чего стесняться?! – Со смехом в голосе сказал приёмщик, подъехал на своём кресле, и слиток золота, лежащий посередине стола окрасился розовым и на нём проступила витиеватая надпись: Д. Краушвиц V.
- Видишь? Это обычная именная маркировка и ничему не мешает.
- А тревожная, это что?
Прево вынимал остальные слитки, и на каждом становилась видна маркировочная печать Краушвица.
- Тревожная маркировка – это нано-слой, и при расплаве, или попытке его удаления подаётся сигнал с указанием времени, места и точки координат. Обычно пишут: «опасность», хотя бывает: «убийство». Короче, используется для обозначения преступлений и нецелевого использования.
- И вы сообщаете?
- Мы?!! Мы – монетный двор предпринимателей и ничего не сообщаем, но сигнал уходит в любом случае.
- А если, увидев такую печать, клиент меняет решение, то, забирает слитки и может просто уйти?
- В теории, да. Но, есть ещё секретарь, - указал вбок приёмщик, и Прево увидел, что боковая панель представляет собой лицевой щиток ИИ, который, и запускал сканирование.
- Вы правы. Я всё фиксирую. Но, мы никого не удерживаем. – Мелодично проговорил секретарь.
- Так что, если надумаешь принести бруски с тревожными надписями, тащи, мы всё принимаем! – Весело пошутил человек, перемещая на свою сторону слитки.
Затем, он придвинул планшет, Прево активировал свои данные и тут же получил уведомление о новом начислении на свой счёт. Прево почти застонал, пришло вдвое меньше, чем он прикидывал, стараясь учесть все возможные вычеты. Из последних сил, стараясь выглядеть беззаботным, он распрощался с приёмщиком и ушёл. В голове было пусто. Неужели, так бросается в глаза, что он вор? Или, это не уместное шутовство в его адрес? Как бы то ни было, всё обстояло довольно скверно. Затратить столько усилий чтобы получить меченое золото, и сбыть его почти что в убыток, из-за того, что прилетел сюда на люксовом шаттле, да ещё, и как полный дурак, с возлюбленной, которая на поверку оказалась дешёвкой и шавкой законников… После такого, осматривать ни достопримечательности, ни архитектуру Сезарии не хотелось. Что это за город, в котором его так встретили?! Чтобы нарваться на такое неуважение, он на Венеру летел?! Забрав золото Венгера, Прево решил дожидаться своего рейса в космопорте, и перемещался из одного бара в другой.
Путешествие без Дозорного-Облака обернулось настоящим испытанием, а во время полёта стало ещё тяжелее из-за того, что в целях конспирации, Прево ни с кем не связывался и не знал, что ожидает его на Земле, так как не мог, даже предположить за кем охотилась Дикки, если не за ним? На борту Сделаем-Быстро, Прево числился 156-м пассажиром из 240. Шаттл был заполнен людьми под завязку. Каждому отводилась спальная ячейка, которая легко превращалась в камеру гибернации. Примерно треть пассажиров выбрала этот способ путешествия, а остальные кое-как делили между собой салоны для отдыха, невзирая на скученность и страшную духоту. Прево летел под именем Беллерофонт и почти всё время лежал в своём отсеке, где даже сидеть было невозможно. Дважды в день, он посещал водную капсулу, причём, эта привилегия оплачивалась отдельной строкой, и трижды в день выбирался в столовую, где все блюда готовили отвратительно, и на этом, развлечения на борту исчерпывались. Ворочаясь в своей спальной ячейке, он блуждал в сети, переходя с одного новостного сайта на следующий, пытался смотреть кино, но ни на одном из фильмов не мог толком сосредоточиться, хотя 2 раза просмотрел все серии «Путешественницы и короля», любовался Лизой-Вольц, пытался смотреть на Джейн просто, как зритель, но вскипало негодование, и эпизоды с её участием, он пропускал. Постоянно считал часы – сколько уже пролетел, и сколько осталось. Полицейские новости всегда выходили в эфир, только тогда, когда начисто устаревали, но он всё равно читал, слушал и смотрел всё подряд. Смотрел новости законотворчества, новости киноискусства, искусства и шоубизнеса. Инициатива в законотворчестве давно перешла к интелам, и Прево не знал, как к этому относиться, отец тоже в своё время, когда ругался, а когда и радовался, как в тот раз, когда утвердили полную амнистию для незаконников. Смотрел главную церемонию награждения, и снова вспомнил отца, потому что лучшим актёром десятилетия, в который раз, снова признали Говарда – любимого актёра отца, Гастону, он тоже нравился, но старик всегда утверждал, что Макс Говард принадлежит к его поколению, а это было не очень похоже на правду. Но его старик мог бы пожить и подольше, а Макс Говард, в любом случае, молодец. Последний фильм с ним был так себе, так как в жизни, актёр был болен и на игре это сказывалось. В поединках, он плохо двигался, а сложные трюки выполнял каскадёр. И, тем приятнее, что этот актёр вдруг поправился, и снова в строю, а драматического таланта ему не занимать, это вам не Тарквин, мистер 33 дубля, как называли его в Чиначитте. Гастон придумал, что как только заберёт себе Лизу-Вольц, сразу же пристроит её в любую картину с Говардом, и эту работу, он сделает для отца. От этих соображений, настроение немного улучшилось, и Прево начал прислушиваться к тому, что рассказывал Говард о своём недавнем выздоровлении:
- Чёрная полоса в моей жизни закончилась, а светлая началась с того, что моей жизни случились две встречи с волшебниками.
- С волшебниками?! Макс, вы шутите? Или, хотите, чтобы мы и вправду в это поверили? – Продолжала широкоформатный допрос хорошенькая журналистка.
- Шучу отчасти! Хорошо, расскажу всё по порядку! Долгие годы я был болен, но, как мог, скрывал своё заболевание, проводя сложное лечение в Асклепии, на Луне. Однако, моё состояние всё ухудшалось, я решил сменить клинику и, оказавшись на Венере, повстречал удивительного человека – своего нового лечащего врача. Она смогла выявить истинную причину неполадок в моём организме, а именно – мой злосчастный развод, и разлуку с Летисией, женщиной всей моей жизни. Таким образом, волшебство и началось, конечно же, не в прямом смысле, но, всё таки – волшебство присутствия в вашей жизни искреннего, по настоящему доброго человека, каким стала для меня Франческа, мой доктор. Когда очередной этап лечения завершился, выяснилось, что она вступила в переписку с Летисией и, рассказав без утайки о моём бедственном положении, убедила её со мной встретиться… Надо сказать, что на тот момент, я не знал о Летисии ничего, так как она настояла на полном разрыве, и мы неуклонно соблюдали это условие. Но, выслушав Франческу, Летисия согласилась на нашу встречу.
- Макс, у вас миллионы поклонников, заинтересованных в любой информации обо всём, что касается ваших жизненных обстоятельств, расскажите, что стало причиной вашего развода и были ли у вас повторные браки?
- Причиной развода стала моя растущая популярность, пристальное внимание к моей персоне, моя вовлечённость в светскую жизнь и бесконечная занятость. Летисия понимала, что это издержки моей профессии, но не могла разделить бремя моего успеха. Она хотела большего уединения, бесхитростной жизни, возможности жить в тихом неиспорченном местечке. Сегодня, я понимаю, что на тот момент, я оказался не достоин любви такой женщины, не желал слушать её, и предпочёл её обществу свою славу и свой успех.
- Женились ли вы ещё раз?
- Да, у меня были ещё две попытки наладить свою личную жизнь, но всякий раз, я оказывался в госпитале с очередным обострением. Новые отношения не складывались, и я был глубоко несчастлив.
- Как произошла ваша встреча с Летисией?
- Она позвала меня на один из островов Малайского архипелага, где собралась весьма необычная компания, и в том месте, я повстречал настоящего волшебника и полностью исцелился.
- С этого места, как можно подробнее!
- Я встретил молодого человека по имени Васа, который учил нас контактировать с китообразными и, несмотря на высокую загрязнённость этого региона, мы выходили в море, приближались к китам, и в результате, я полностью выздоровел.
- Скажите, использовалось ли какое-то оборудование, или устройство, помогающее при этих контактах?
- Я слышал, что существует особенный костюм, задействующий всё тело для лучшего понимания, но я не видел, чтобы кто-то использовал что-то подобное.
- А как произошло исцеление?
- Нас было около 50-ти человек, мы прилетели на морском глейдере, и сели на воду вдали от берега. У каждого был маленький плот, и все мы устроились на этих плотах. Вначале были волны, и я опасался, что можно перевернуться. Мы взялись за руки, и выстроились в длинную цепь. Когда из воды показался кит, многие закричали, и я, так как был совершенно не подготовлен, тоже вскрикнул. Ветер стих, и это исполинское существо было очень близко. Показавшись нам у самой поверхности, кит ушёл вниз. Вы – первый журналист, кому я это рассказываю, я видел глаз кита почти также близко, как вижу вас. Наши взгляды встретились, бездна ума, бездна интеллекта, бесконечное понимание было в его взгляде. Он поднимался к поверхности и снова уходил в глубину, мы слышали его голос, идущий из-под воды. Море было совершенно спокойно. Один раз он выдохнул, и всех нас обдало брызгами. В этот момент, не только я, но все в нашей группе, вдруг увидели то, чего не было – мираж, галлюцинацию, сон наяву, будто бы со всех сторон из воды показываются десятки дельфинов, они прыгают и кувыркаются, воздух полон свиста и пощёлкиваний, настоящее дельфинье многоголосие, как будто какой то праздник, а в небе два солнца. Это длилось недолго, и ещё одна галлюцинация случилась в конце, когда кит уплывал. Он держался под водой, но близко к поверхности, и мы видели, что он уходит. Неожиданно, он хлопнул хвостом и нас окатило водой, в это мгновенье, я будто бы увидел всё море и острова сверху, как огромную выпуклую поверхность, над которой плывут бескрайние стада облаков… Я видел всё сверху. Встреча с китом длилась около двух часов, когда всё закончилось, было трудно прийти в себя и вернуться к обычной жизни. Многие плакали, я не мог говорить, а потом, когда мы начали делиться впечатлениями, выяснилось, что все видели одно и тоже – дельфиний праздник, и Землю с большой высоты.
- А вы не думали, что это мог быть зооморф, который распылял над вами галлюциногенный аэрозоль?
Говард рассмеялся:
- Даже в голову не пришло!
- А не могло ли это быть формой гипноза? Возможно, Васа, обладая определёнными способностями, манипулировал вашим сознанием? Ведь известно, что когда люди собираются вместе, их сознание лучше поддаётся внушению со стороны.
- Летисия хорошо чувствует эти вещи и, если, она привела меня в эту группу, значит, это не могло быть обычной манипуляцией.
- А не было ли у вас опасений перед тем, как отправляться в такой неспокойный регион?
- В общем, не было. Я слышал о том, что здесь наблюдается интел-фобия и случаются массовые беспорядки, но, я пока что не интел, хотя определённая киборгизация налицо, но я решил, что это для меня не опасно.
- Очень хорошая шутка! Но, я упомянула о столкновениях конфликтующих сторон из-за поддержки, которую оказывают здесь организации мусорных островов.
- Я слышал об этом. Но, на острове, где мы встретили Васа, всё было спокойно.
- В настоящее время, из-за запрета на свободное рыболовство, и растущего загрязнения, острова Тихого океана перестали считаться комфортными, и я задам вопрос, который, я уверена, сейчас интересует большинство наших зрителей: не был ли кит, которого вы видели больным? Не боялись ли вы находиться на воде из-за отравления акватории?
- Никаких признаков заболеваний у кита мы не видели, на нас были бактерицидные гидрокостюмы, и такой защиты оказалось достаточно. Васа упоминал, что морские млекопитающие как-то адаптировались к загрязнению и, во всяком случае, массово мигрируют из опасных районов, но этот кит был спокоен, и я повторюсь, что он сумел поделиться с нами своим дружелюбием, состоянием, выходящим за пределы наших способностей, в результате чего, я, наконец-то смог справиться с собственным заболеванием.
- Расскажите, что вы думаете о росте мусорных островов?
- По моему убеждению, это одна из самых болезненных тем современности. Это очередная форма международного терроризма, и то, что общество вынуждено бездействовать весьма прискорбно.
- Поясните для наших зрителей, почему вы назвали расширение мусорных островов терроризмом?
- Посудите сами, почему органы правопорядка бездействуют? Потому что преступники угрожают растворить в море тысячи тонн опасных отходов, ёмкости с которыми, и являются залогом безопасности для тех экстремистов, которые укрываются на мусорных островах, постоянно укрепляя тамошние поселения, увеличивая запасы оружия, уничтожая всех представителей ИИ, попадающих в их зону влияния. Из года в год, ситуация ухудшается, а никакого решения до сих пор нет.
- Согласитесь, что во многом, это вина местного населения, так как интел-фобия, присущая многим аграрным районам является основной причиной обострения всех современных противоречий.
- Я убеждён, что это всё не случайно, и каким-то преступникам это выгодно.
На этом месте, в голове у Прево что-то щёлкнуло, и он как будто проснулся – бежать на мусорные острова, в том случае, если его вынюхали, и все остальные пути окажутся перекрыты! В Европе о них мало что знали, но даже отец, как-то обмолвился, что если дело дрянь, то там можно будет спастись…
На Апеннинский полуостров, Прево прибыл утром. Земные будни успокаивали и, удостоверившись, что здесь всё идёт своим чередом, и он напрасно вверг себя в панику, Прево прилетел во Фьюмиччино. В голове неотвязно крутилась новая песенка, и под аккомпанемент собственного пения, он наскоро перекусил в своей утлой квартирке, и отправился к Дозорному. Частично из-за Джейн, частично из-за того, что перенервничал из-за Венгера, на связь он не выходил, и теперь спешил убедиться, что всё по старому, и неприятные события пора просто похоронить в памяти. Улетая, он успел отвезти Храбрые-Ушки на римскую виллу, в комнаты Лизы-Вольц, и надеялся, что теперь, отчёт обо всём произошедшем в его отсутствие будет полным.
- С прибытием, капитан! – Поздоровался с ним Дозорный.
- Здравствуй-здравствуй! Как здесь? Всё чисто? Я сто раз пожалел, что полетел без тебя!
- Отрадно слышать! Но, я и на Земле не скучал. Как ты улетел, так ни минуты спокойной.
- А что так? – Прево полным ходом направлялся на камбуз и остановился от неожиданности.
- Плохие новости, капитан.
- В связи с чем? С Лизой-Вольц? – Сам не зная отчего, спросил Прево, наверное потому, что хотел, чтобы плохие новости не были связаны с ним.
- Лиза-Вольц нас всех удивила, капитан.
- Они же взяли её в круиз на яхте?!
- Из этого круиза, она вернулась на следующий день. Пришла домой, и Ушан включился в прослушку, вот его материалы: \Хорошо, что ты согласилась, Лизочка! Ты так меня обрадовала\ Ах, хорошо, что ты порадовался, но, Генрих, то, что я здесь – совпадение\У тебя планы?\ У меня встреча в Париже. Мы поговорим, раз ты пришёл, и я улетаю\ Даже так… А, с кем, если мой вопрос не покажется слишком нескромным?\ Конечно, покажется (смех)\ Лиза! Ну, хорошо, не говори, если не хочешь. Завтра мы можем встретиться и устроить примерку. Мне не понравились твои костюмы в этом сезоне\ Зачем это? Мы же почти закончили\ Я буду разговаривать о продолжении съёмок и, если не здесь, то другая киностудия с радостью ухватится за наш сериал. Должны быть не три финальные серии, но полноценные 3-й и 4-ый сезон. Вот так-то!\ Генрих, я забыла сказать, но это я отказалась от продолжения. Я не подписала контракт на 3-й сезон, поэтому, и будут всего три серии. Генрих, скажи что-нибудь! Тебе плохо?\ Тебя вынудил Стеллинг?! Лиза, этот проходимец набрался наглости решать за тебя?\ Нет, он даже не знает. Я встретила одного человека. Генрих, я не хочу быть актрисой. Я хочу выйти замуж\ Лиза! Если это Тарквин, то, я тебя уверяю, что он лжёт. Это самая чудовищная, самая мерзкая ложь (дальше неразборчиво: человеческие завывания, рыдания или проклятья)\ Вот, выпей воды\ Лиза, ты хочешь отдать себя в клещи авантюриста, а он, без колебаний, заставит тебя снова сниматься! Он начнёт использовать тебя без конца. Поверь мне, дорогая моя, поверь мне\ Генрих, я уверяю – ты ошибаешься! Этот человек – живописец, преподаватель Академии Художеств. Он – как Роберт! Хотя, живёт очень скромно, и не богат\ Хорошо! Скажи его имя, и мы посмотрим, тот ли он, за кого себя выдаёт. Преподаватели Парижской Академии, все – уважаемые люди, все известны, и я мигом разоблачу этого пройдоху – твоего ухажёра\ Это Поль Леветт. Мы встречаемся!\ Смотри, это он?\ Генрих, у тебя же театральные дела в Париже, я вас познакомлю и, если захочешь, мы также будем видеться\...
- Чёрта с два! – Выругался Прево: - Когда всё так скверно, ты должен был срочно сообщить мне! Ты, прав, это очень плохие новости!
- Не понял?! Я должен сообщать, если узнаю, что кто-то о тебе плохо думает? В чём срочность?
- Ты же видишь, что это плохие новости!
- Это – новости про Лизу-Вольц, рассказываю, потому что Ушан работал, и ты спрашиваешь, но, кроме этого, есть и плохие новости о том, что наше положение – так себе. Суди сам.
Дозорный открыл новостные страницы, он сделал подборку и развернул всё от пола до потолка. Прево забегал глазами по заголовкам: «Маньяк возвращается», «Кошмар семьи Венгер», «Ужас, вернувшийся во Фраскати», «Не умирай, Софи», «Софи умирает, а полиция снова бездействует»…
- Ты можешь объяснить, что это за чертовщина?!
- Я собрал все материалы по этой теме, но, если ты начал нервничать, поясню вкратце: у Венгеров, кому ты отнёс посылку, было трое сыновей и дочка – София Венгер, самая младшая. Эта история произошла 84 года назад, когда братья разлетелись по разным местам, а девочка училась в старшем классе. Её исполнилось 17 лет, когда какой-то извращенец её изнасиловал. Она оказала сопротивление, и он избил её до полусмерти. Её нашли прохожие, преступник скрылся, и его, так и не обнаружили. Софи вылечилась и ещё больше года находилась под наблюдением. Она закончила школу, а потом совершила самоубийство. Оставила голосовое письмо, оно есть в открытом доступе, где говорит, что перестала верить в людей, и всё в таком духе… Ещё, оставила родителям один подарок и последнюю просьбу, как завещание. Она получила значительную страховку и, прибавив сюда же денежные подарки, перечисленные ей братьями, оплатила изготовление андроида, являющегося её полной копией. Тогда многие институты проводили оцифровку сознания, и она тоже это сделала. Хотела ли она перенести свое сознание в андроидный корпус – не ясно, но в письме, она озвучила просьбу родителям – простить её, и вместо неё, принять в семью данного представителя ИИ, сосредоточив на этой кибер-девочке все родительские заботы. Так и вышло, через несколько лет, Софи-Венгер получила статус Интел Сапиенс, вступила в гражданские права, и сейчас является доктором по хомопсихологии, врачом терапевтом, кроме того, считается одним из лучших геронтологов в Европе. После того, как, без нашего ведома, ты так с ней обошёлся, её поместили в клинику, но она тоже не хочет жить и подала в ЕМАИС просьбу о разрешении на самоубийство.
- Когда ты узнал?
- Когда мониторил полицейские уведомления, и прочёл, что на Землю прибывает Лоуренс Оккам, известный сыщик, психолог криминалист и специалист по проявлению садизма в отношении представителей ИИ. То, что он летит из Александрии, меня насторожило, а потом все эти новости попали в прессу.
- Ты думаешь, что я на крючке?
- Думаю, что ты наследил на Венере. Они смогли ухватиться за ниточку и теперь всё разматывают… Ты правильно сделал, что полетел рейсовым шаттлом, и какое-то время у нас ещё остаётся.
В голове началась лихорадка, и в считанные мгновенья, нытик Прево исчез, и остался истинный леопард, заслышавший поступь, подбирающихся к нему охотников. Без сомнений, он справится, он обязательно ускользнёт. Следовало всё взвесить, чтобы не упустить ни один из возможных, имеющихся у него вариантов. Незасвеченное имя Артура Беллерофонта ещё есть, но оно будет действовать до первого сканирования и не выдержит более глубокой идентификации. Нужна новая личность, на которую, вполне может не хватить средств. Если всё настолько серьёзно, им придётся уходить порознь, и это самая большая проблема, так как, если он лишается своей групппы тех-обеспечения, у него должно быть новое имя, плюс финансы, чтобы залечь на дно и взять паузу. Это – программа максимум. Программа минимум – мусорные острова, о которых он слышал, когда летел. Но, это может быть – путь без возврата, бесславное падение и конец. Но, имеется славный козырь, которым он, так и не сумел воспользоваться, но, всё-таки до сих пор не утратил. Лиза-Вольц – его превосходный задел на будущее, но у него нет права на ошибку и, если его накроют с похищением ещё одного сапиенса, будет не отвертеться… Теперь, когда она окончательно определилась, ему остался только вариант принудительной психокоррекции, а это ещё похлеще, чем похищение. Операция, запрещённая во всей СС, но, судя по тому, сколько осуждённых по этой статье сидят на Марсе, понятно, что этот метод очень востребован, и значительная доля таких процедур должна быть успешна. Здесь, его познания в этой области заканчивались, однако, Прево догадывался, что это должно быть дорогостоящим воздействием, а ему катастрофически не хватает ресурсов, так что, пришло время воспользоваться своим преимуществом урождённого теневика и обратиться к тени за помощью.
Прево не знал, прибегал ли к такой помощи его старик и, если «да», то что из этого вышло, но он, без пяти минут загнан в угол и, пожалуй, стоит попробовать. Он вошёл в теневой поиск и в диалоговом окошке ввёл надпись: просьба о помощи. Тут же появилось слово: «ждите», и спустя 4 часа звякнуло уведомление об ответе. Пришёл вопрос: «Ты свободен в передвижении?», «Пока что, да» - отослал Прево, и снова пошло ожидание, но уже через четверть часа снова звякнуло: «Встреча сегодня, 20.00. Рим, площадь Римской четвёрки». Увидев адрес, Прево похолодел, но отступать некуда, если это провал и все детали его операции раскрыты, то всё уже в прошлом, в 20.00 он будет на месте, чтобы жить и действовать дальше.
Прево присоединился к группе людей возле кафедры, ожидающих очередного артиста. Кафедра включила ауру какого-то сказочного спектакля, когда его тронули за плечо:
- Синьор Прево? – Услышал он, когда обернулся.
Перед ним стоял киборг, очень похожий на андроида, но, поскольку в теневом мире андроидов быть не могло, незнакомец был киборгом, с долей киборгизации не меньше 40%, понял Прево, и спросил:
- Кто вы?
- Я, Джузеппе, пойдёмте, меня прислали проводить вас.
Сказав это, Джузеппе быстро зашагал в сторону мобильной парковки, и Прево заспешил вслед за ним. Мобиль оказался самым обычным, но скоро, Прево убедился, что делать выводы рановато, так как несколько раз они выходили на разных площадках и пересаживались, один раз, используя даже мобиль городской службы, пока наконец, по каким-то признакам, Джузеппе решил, что достаточно, и их мобиль уверенно пошёл вверх. Прево подумал, что встреча произойдёт на орбите, но снова ошибся, так как на причале первого радиуса, они снова вышли, но теперь их ожидал чёрный стальшмидт, класса защитник – самый надёжный глейдер из использующихся на Земле.
- Он настоящий?! – Поразился Прево, так как знал эту машину по своим военным игрушкам и не ожидал, что такие «звери» водятся и в реальности. Джузеппе промолчал. Шлюзовой люк открылся и, вслед за киборгом, Прево вошёл внутрь. Тот проводил его в пассажирский салон, оборудованный барной стойкой:
- Располагайтесь, - он улыбнулся слегка искусственной улыбкой, часто встречающейся у киборгов, и ушёл.
Прево опустился на диван напротив огромной плазмы, но на просьбу визуализировать их маршрут, та ответила, что данная функция недоступна, и включила какую-то видовую подборку. Подойдя к стойке, Прево налил себе коньяка и уже приготовился к длительному ожиданию, как их полёт завершился.
- Пересадка, - объявил Джузеппе, показываясь в дверях:
- Прошу сюда.
Прево вышел и попал в мобильный отсек, где их ожидал ультра плоский мобиль-болид, тоже иссиня чёрный, как глейдер. Вылетев в тропосферу, они сразу же нырнули вниз и, пройдя туманный слой облаков, Прево увидел всё тот же Апеннинский полуостров. Они стремительно шли к Неаполю, прицеливаясь на побережье.
Мобиль высадил их на газон, и на один миг, у Прево, перехватило дыхание – перед ним, простирался Неаполитанский залив, как звёздами, усыпанный вечерними огнями амфибий. Слева угадывался Везувий, и Прево не отказался бы заплатить, чтобы увидеть эту панораму ещё и утром. Когда, он выбирал себе шаттл, ещё перед встречей с Дозорным-Облаком, то ознакомился со всеми коммерческими предложениями, как относительно шаттлов, так и космических кораблей, и с тех времён почему-то запомнил, что вид на Неаполитанский залив бессменно лидирует в панорамном оформлении жилых отсеков космических дальнобойщиков и признан лучшим береговым пейзажем северного полушария родной планеты. Здесь не было отелей – исключительно виллы, только эксклюзив и самые дорогие спецпредложения.
- Дон Лупос вас ожидает, пойдёмте, - сказал Джузеппе прямо над ухом, и Прево вздрогнул.
Дон Лупос – так называли самого уважаемого деятеля теневой стороны. Перед смертью, он сам назначал преемника из наиболее выдающихся профессионалов. Эта должность давала власть и немалые преимущества, но заводить семью было нельзя, и для женатых, путь на вершину к этому креслу был недоступен.
В темноте, очертания строений скрадывались. Садовые фонари освещали входную дверь и часть газона с расставленной на траве садовой мебелью. Киборг Джузеппе проводил его в большую полутёмную гостиную, куда, с противоположной стороны вошёл невысокий ничем не примечательный человек. Прево поклонился, Дон сел и указал ему кресло напротив.
- Присаживайтесь, Гастон. Я очень хорошо знал твоего отца, и мне было любопытно взглянуть на его наследника. Почему ты просишь о помощи?
- Случилось, что из-за меня пострадал андроид, интел-сапиенс, и похоже, что я на крючке… Мне срочно нужна новая личность, а средств недостаточно. И, есть ещё одна просьба…
Дон достал сигару, медленно закурил, выдохнул густой дым, и засмеялся:
- Может, ты решил, что у нас тут вечер благотворительности? Почему мы должны тебе помогать?
Раздался мелодичный сигнал, Дон тронул невидимый наушник, и в воздухе перед ним возникла карта, на которой выстроились какие-то огоньки.
- Оставайся на месте, я всё сделаю, - сказал Дон своему собеседнику, и карта исчезла.
- У меня слишком много дел, я не могу помогать каждому, кого выследили. В следующий раз будешь умнее, усвоишь, чем чревата неосмотрительность.
- У меня есть план операции, мне есть о чём рассказать вам!
- Есть козырь? – Дон взглянул на него чуть иначе, уже с интересом.
- Вот! – Прево быстро нашёл то, что нужно, и открыл пространственную страницу с журнальной статьёй о Бушшильд-Феллере и его сумасшедше дорогой кибер-модели. Затем, также через браслет, боясь, что Дону вдруг станет не интересно, запустил воспроизведение рекламного ролика с актёрским дебютом Лизы-Вольц, короткометражку, за которую Белкин и Венус-Гэлакси отхватили столько наград. Но, Лиза-Вольц справилась. Через несколько минут, Дон попросил перекинуть видео на экран, и посмотрел с самого начала и до конца.
- Знаешь, в юности, я и твой отец, оба воображали себя охотниками, но не обычными, мы бежали от повседневности и охотились за мечтой, за чем-то прекрасным. Мечтой твоего отца была эта женщина. То есть, не она, а та, которая, так и осталась сидеть в той картине. Но, кому то, всё-таки удалось её вытащить… Моей целью тоже была красота, но сотворённая природой, красота местности. Теперь, уже шесть самых красивых мест на планете мне доступны. Согласись – Везувий никогда не надоедает...
Итак, ты говоришь, что эта леди может стать твоей на правах собственности?
Прево кивнул.
- Есть ещё видео, где можно на неё посмотреть? – Снова спросил Дон.
Прево произнёс: «Путешественница и король, 1-ая серия», и на экране
появилась заставка Чиначитты, после которой пошли первые кадры, на которых Лиза-Вольц была сказочно хороша.
Двери раскрылись, и помощница прикатила столик, сервированный для десерта, и через минуту в руках у Прево оказалась чашка с горячим кофе.
- Спасибо, - поблагодарил он и, отпив глоток, стал говорить:
- На сегодняшний день ситуация такова, что я спокойно приведу её к камере психокорекции, и когда мы объявим общественности о желании пожениться, это ни в ком не вызовет подозрений. Из скрытых источников, мне стало известно о её планах выйти из киноиндустрии, но пока что, она дорабатывает свой контракт, и эта информация держится в тайне… Вы понимаете, какие возможности могут открыться от нашего сотрудничества? Промедлить, значит всё упустить.
- Вижу, что надо тебе помочь, это весомые аргументы. В том случае, если тебе это удастся, я подумаю, и возможно, в порядке исключения, сделаю эту леди своей гостьей!
- Безусловно, всё, что Вы захотите!
- Тень поможет тебе, если ты поможешь тени, - многозначительно сказал Дон и его взгляд снова стал жёстким и испытующим.
- Я согласен. Принимаю все условия.
Услышав такой ответ, Дон кивнул:
- У меня есть племянник, мы с его матерью – моей сестрой, решили дать ему самостоятельность, и паренёк чуть-чуть накосячил. Надо за ним всё подчистить. Работа не сложная. У меня всё готово, нужен лишь исполнитель.
- Что именно я должен сделать?
- Нужно будет затопить одно судно – отжившую свой век плавучую развалюху.
- С людьми? – Спросил Прево, и Дон рассмеялся:
- Ты так поддался пропаганде, что готов приравнять нас к абсолютному злу? Там никого нет. Ты сможешь лично удостовериться – на борту никого, нет ни живых, ни мёртвых.
- Тогда, поясните – в чём риск? Почему нужен исполнитель?
- Я готов открыть карты, но, ты понимаешь, что после этого путь к отступлению испарится?
Прево кивнул:
- Согласен.
Дон изучающее посмотрел на него и продолжил:
- Мой племянник затеял очень прибыльный бизнес. Он брал деньги за утилизацию различных веществ, и вместо того, чтобы вывести их в космос, на соответствующие станции, складировал всё на этот грузовой лайнер, который до сих пор числится на сыне моей сестры. Это нужно исправить. Судном управляет один человек. Это моторист, он опытный моряк, и маневрирует, выбирая пути следования, чтобы избежать любого досмотра. Он определился с выбором места для завершения этого предприятия, и нужен тот, кто возьмёт на себя ответственность. Из-за печального происшествия с гражданкой Интел Сапиенс, ты в розыске, поэтому, если прибавить к твоему списку ещё одну операцию, ничего не случится, и, раз, мы поможем тебе с новой идентификацией, то ты в выигрыше.
- Где ей проведут психокоррекцию?
- Полагаю, мы устроим всё прямо на судне. К нам поступает африканский конфискат, у них полным-полно интелов, и на подкорректированных зооморфов высокий спрос, так что, там эта практика отработана, а то, что конфисковывается, зачастую оседает у нас… Думаю, осуществить всю операцию в два этапа. Сейчас, мы начнём готовить документы, чтобы на месте, тебе осталось только поставить подпись и зарегистрировать собственность. С тобой полетит Джузеппе, мой помощник, и оформление уйдёт задним числом… Ты получишь свой психокорректор и большое океанское судно, и оформишь сделку. Не волнуйся, Джузеппе тебе всё покажет, и на этом, первый этап завершён. Дальше, начинаются твои действия. Ты уговариваешь прекрасную даму своими методами, и запускаешь корректор. Когда её обработка завершится, то, в стороне от оживлённых маршрутов, прямо на просторе, ты просто откроешь трюмы. Я узнаю об этом в ту же секунду и продолжу выполнять свои обещания. Я позабочусь о том, чтобы в Городе Отбросов тебя как следует встретили. Тебя устроят, и удалят индекс-чипы. Имя Прево, я бы советовал сохранить, конечно, в том случае, если ищейки не узнают, что это ты. Но, это мы выясним. Там же, тебе вживят новые коды и подготовят биографию, получше прежней. Здесь, всех хирургов с юридической спецификацией постепенно меняют на Интел Сапиенс, и всё больше самых лучших специалистов оказывается на мусорных островах…
- Я мог бы заплатить золотом, но, боюсь, что мне вручили слитки с тревожными надписями, и не понятно, куда сплавить такую наличность…
- Бери всё на мусорный остров.
- Мне говорили, если расплавить такое золото, то обнаружится место, где это сделали.
- Место, и так всем известно, - усмехнулся Дон: - Город Отбросов! Но, город большой, а полицию туда не пускают! Понимаешь, в чём тонкость?
Двери раскрылись, и вошёл Джузеппе. Он сел на угловом диване, чуть поодаль, достал планшет и попросил Прево подойти. На планшете открылась панель простого касания, и Прево ввёл данные Джорджа Стеллинга на рабочую страницу Джузеппе.
- Вы работаете, как нотариус? Как заверитель? – Поинтересовался он.
- В том числе, - уклончиво ответил Джузеппе.
- А судно, с которым я буду иметь дело, умеет мыслить?
- Нет! Оно уже давно списано, а построено тогда, когда мыслящий разум насчитывался у единиц.
- Теперь всё ровно наоборот! Вряд ли, ещё выпускаются такие, чисто рабочие экземпляры… - С сомнением в голосе проговорил Прево.
- Несомненно выпускаются, и намного больше, чем кажется. Необходимость в простых исполнителях возрастает. Немногим нравится, когда, вместо чёткого подчинения, начинается философия, а то, и настоящие проповеди...
- А я, так, всё время работаю с интелами, и мне бывает интересно их мнение, - высказался Прево.
- Скажу тебе вот что: чем ближе к тени, тем дальше от интелов, - медленно произнёс киборг.
Прево глянул в сторону Лупоса, желая понять его реакцию на сказанное Джузеппе, но кресло стояло пустым. Из-за фильма, Прево пропустил момент, когда Дон удалился, оставив его один на один с Джузеппе. На планшете с молниеносной быстротой проходили столбцы реестра океанских транспортников. В какой-то момент, экран поделился по вертикали, и слева стали пролистываться перечни, а справа – с другой скоростью шла информация каких-то архивов, а когда нашлось несколько пересечений, вертикальное деление исчезло, и Джузеппе начал ввод новых данных.
- Всё! Формально, ты владеешь этим судном на протяжении всей своей жизни. Сухогруз многоцелевого назначения, Золотой Арго, водоизмещением 112 000 т, получен по наследству, прежние владельцы являлись твоими ныне почившими родственниками. Как говорится: осталось приложить палец! – Джузеппе улыбнулся, довольный своей работой, и произведённым эффектом.
- По скорости, ты работал, как интел, - похвалил Прево.
- Это интеллизация, или постоянное наращивание новых способностей, как познавательных, так и операционных.
- Это как?
- К примеру, ушные раковины дополняются локационными плоскостями, это – радары. Усиливается зрение. В голову встроена операционная система, которая уже может брать под контроль ряд двигательных функций. Я могу что-то обдумывать, а встроенная система, так называемый – «корпус операнди», использует мои физические возможности и действует, выдавая сверх-результаты! В плане био-инжененрии у теневых лабораторий больше средств, и многие учёные начинают работать на тень.
Я не хочу зависеть от ИИ, поэтому сам стал киборгом. У меня отличные данные.
Прево промолчал. Стала сказываться усталость, и одновременно крепло подозрение, что согласившись стать владельцем этого транспортника, он нажил море проблем.
- Куда мне сейчас? – Спросил он, когда пауза затянулась.
- Дон держит слово, и коррекционная установка уже отправлена. У тебя мало времени. Надо двигаться.
Они вышли на площадку перед домом, и в свете ночной иллюминации, Прево заметил, что всюду стоят охранники. Джузеппе провёл его через сад, к стене, нащупал дверь, и, судя по всему, они вышли на соседний участок. Действуя подобным образом, они миновали целый район элитной застройки, дважды оказывались в особняках, так как путь на соседний участок оказывался под землёй.
- Здесь хорошее прикрытие. Мало кто в курсе, что весь склон принадлежит тени. В некоторых домах живут люди, которые и знать не знают, кто является настоящим владельцем. – Пояснил Джузеппе, когда наконец-то, они оказались в мобиле.
- Это так далеко? – Удивился Прево, видя, как Джузеппе запускает реактивное ускорение.
- Не близко, - подтвердил тот: - Скажи сейчас, если захочешь остановиться, потом будет сложнее…
Стояла ночь. Яркие огни стремительно пошли вниз, а одинокая Луна начала светить ярче. Дальние перелёты, Гастон совершал на Дозорном, и теперь, когда их, почти полностью прозрачная капсула со свистом разрезала чернильно-синюю необъятную высоту, ему стало не по себе.
- Дон упомянул, что на том судне работает человек. Свяжись с ним, пусть он всё сделает, и дело с концом. Я согласен, что вся ответственность на мне, так что ещё нужно? Почему не закончить это сейчас, и намного проще?
Джузеппе убрал руки с приборной панели:
- Мобиль-болид с ручным управлением – идеальнейший исполнитель! Даже среди ИИ, это – почти что редкость, что ты хочешь от человека? Там сейчас Таху… На твоём судне, бывшем Золотом Арго, с бортов название убрано, я и сам узнал только что, при тебе, когда копался там в документах. Это классный моряк, но он полинезиец, и никогда ничего такого не сделает. Он зарабатывает, чтобы внести вклад в сопротивление мусорным островам, его жена точно такая же, все борются с загрязнением… Он считает, что мы ждём космический эвакуатор для переработки, а его задача – не попасться под санкции экоконтроля и штрафы законников. Это, во-первых. Во-вторых – Дон Лупос. Его распоряжение ты слышал. Ты спрашивал, может ли обветшалый сухогруз мыслить? Мыслить он не умеет, но с рабочим интеллектом, у него, как и вот у этой капсулы, - Джузеппе постучал пальцами по приборной доске: - Всё в порядке! Узлы памяти фиксируют всё: сколько человек в экипаже, кто держится за рулевые рукоятки… Будь уверен, что одно от другого, машинный интеллект различает с лёгкостью. Всё на свете можно расследовать, абсолютно любую картину можно восстановить хоть через 200 лет, хоть через тысячу – без разницы. Если судно затапливается владельцем – это экономическое нарушение, а если другое лицо – наёмный рабочий, помощник, не важно, это уже преступление, если есть умысел, значит, работает группировка… Возникновения такой версии, мы и пытаемся избежать. Имя Стеллинга уже замарано, и привести это дело к финишу, должен именно ты.
Возразить было нечего. Гастон задумался и вроде бы, задремал… Он проснулся от резкого торможения. Вокруг по-прежнему была чернота, но Джузеппе сажал мобильную капсулу, ориентируясь на треугольник из трёх световых точек далеко-далеко внизу. Снизившись до нескольких метров, мобиль зажёг посадочные огни, и Прево увидел, что они садятся на склад. Сбросив скорость, мобильная капсула переместилась, и Прево понял, что под ними палуба, вся заставленная контейнерами, с единственным пустым пятачком, оставленным для посадки. Они сели, а оказавшись снаружи, Прево содрогнулся от холода. Ветер, пробравший его до костей, был таким сильным, что пришлось ухватиться за ребро выхода, а потом, страшная вонь заставила спрятать нос в кулаке. С той стороны показался невозмутимый Джузеппе, а из-за контейнеров, к ним выскочил человек в тёплой вязаной шапке и в респираторной маске, закрывающей всё лицо.
- Добрый вечер, сеньор Джузеппе! Добрый вечер, сеньоры, с прибытием! Я получил расчёт, и готов передать вахту!
- Хорошо, Таху! Зайдём внутрь, а то ты нас заморозишь! – Джузеппе хлопнул его по плечу, пропустил содрогающегося Прево перед собой, и все втроём, следуя за Таху по узкому коридору между контейнерами, они подошли к надстройке.
- Откуда запах? – Задал вопрос киборг, едва они оказались внутри.
Здесь, видимо, работала фильтрация, так как вонь почти не чувствовалась, и к огромному облегчению Прево, было не просто тепло, но и жарко.
- Сегодня доставили ещё один груз. Я всё выстроил здесь для отгрузки, но пришло распоряжение, чтобы я убрал его вниз и приготовил рабочее место… Я не понял зачем, но всё выполнил в точности…
- Что за груз?
- Какая-то медицинская установка, вроде томограф… Пока, я перемещал всё, чтобы расчистить пространство, что-то треснуло, и пошла эта утечка. Моя промашка, сеньор…
- Скверно. Ну, да ладно, посмотрим, что можно сделать…
Без респиратора, Таху оказался обладателем чрезычайно привлекательной внешности, глаза из-за чёрных ресниц казались подведёнными, а линия носа и вырез ноздрей гармонировали с губами, краешки которых загибались наверх, словно выражая тем самым постоянную радость и удовольствие. Тёмные вьющиеся волосы скрывали уши, делая его похожим на ребёнка, а когда он улыбнулся, на щеках появились ямки.
- Я вас еле дождался, - признался он и подкупающе улыбнулся:
- Мои уже беспокоятся, ждут домой! Уже распределили мою получку!
- Сочувствую! Но, я бы на твоём месте не поддавался! – Пошутил Джузеппе.
- Женщины! Как же им не поддаться?! Дома – мама, сёстры, жена и дочери!
- Да, ты счастливчик! Ещё, и живёшь в райском местечке!
- Это правда! А что с моей просьбой? Оружие будет?
- Таху! Зачем это?! Ты же, домой собрался, или, я чего-то не знаю?
- Мужа моей сестры убили мусорщики. У нас военное положение, нужна бронеамфибия, нужны лазеры, очень нужна взрывчатка. Братья зарабатывали в Австралии, и тоже летят домой. Так что, выручай, брат.
- Я обещал, и я не отказываюсь, - Джузеппе стал серьёзным:
- Летишь в Каньян, оттуда сразу же отсылаешь мобиль обратно, берёшь местную капсулу и ищешь ресторан Сон Югао, даёшь администратору это.
Прево не увидел, что именно дал киборг полинезийцу, а тот продолжал свои инструкции:
- Если что-то спросят, ответишь: «Джузеппе Сокчхо», и тебе предоставят всё, что понадобится. Может, придётся задержаться на пару дней, если что, я на связи, я никогда не отключаюсь, это все знают.
Ты хорошо работал. Когда нам сказали, что у тебя талант в мореходстве, я не мог представить, что от южных морей, и до северных – не встретится ничего, ни одной задачки, которую ты не смог бы так блистательно разрешить! Ты – отличный моряк, Таху! Ты нам ещё понадобишься!
Джузеппе закончил свою речь, они пожали друг другу руки, а потом обнялись, Прево заметил, что у полинезийца глаза на мокром месте и отвернулся из вежливости.
- Ладно, брат, когда всё получишь, тогда и будешь благодарить. Покажи нам нашу локацию, новую доставку, и всё!
По счастью, выходить на палубу не пришлось. По узкой лестнице, Таху провёл их наверх в капитанскую рубку, к пульту управления. Широкие иллюминаторы охватывали обзор в 180 гр. и, по всей видимости, когда то в древности, всё капитанское отделение могло вращаться. Сохранилась ли эта функция до сих пор, было не ясно, что, впрочем, не имело никакого значения, так как время старого Золотого Арго заканчивалось. Снаружи, в непроницаемой тьме не было видно ни единого отблеска, ни луны, ни звёзд, ни одного человеческого огня.
- Дрейфуем? – Спросил киборг, глядя на показатели множества приборов на пульте.
- Да. Здесь безопасно. Я всё прикидывал, как рядом пришвартуется большой корабль, ты же, так и не рассказал, что это за космический транспортник… Но, здесь надёжно, нет рейсовых маршрутов, и воздушное сообщение над этим сектором не самое оживлённое.
- Ты говорил, что видел рабочее судно, оно ушло?
- Оно в 6-ти милях к северу, судя по всему, это чёрный нефтедобытчик. Я летал посмотреть. Видимо, там идёт разведка, поэтому, оно на якоре. Там есть его название, я записал… Смотрите, вот мы на карте.
С другой стороны, был установлен планшет, который, тут же стал ярче. На экране мерцала карта данного сектора.
- Где мы? – Не удержался от вопроса Прево.
- Вот, - Таху указал на зеленоватую точку.
- А где это? – Прево не был знатоком географии, поэтому довольно крупное масштабирование без обозначений представляло загадку.
- Этот полуостров – уже Евразия, - пояснил Таху, и Прево решил, что в любом случае, разберётся попозже.
- Всё в реальном времени? – Поинтересовался Джузеппе.
- Конечно! Вот, это проверяющее судно, о котором я говорил, оно ушло во внутреннее море, наверняка, займётся там инспекцией корабельного кладбища. А это – чёрный нефтедобытчик. Отмечен белой точкой, так как стоит на якоре. Очень удобный сектор, здесь вообще нет рейсового судоходства.
- Спасибо, Таху! Будем надеяться, что ты прав, и несколько дней у нас есть.
- Мне жаль, что я, так и не дождался отгрузки… Всё таки, от ста тысяч тонн разной дряни, и проклятой химии Земля избавится. Вот бы, и с мусорными островами также...
- Всему своё время, - Джузеппе потрепал его по плечу и они направились к выходу.
Психокорректор стоял внизу. Таху снял с него предохраняющую обмотку, и оставил рядом с грузовым лифтом, так как не только трюмы, но и все помещения, включая пассажирские отсеки и мед-часть, были заполнены под завязку. Повсюду распространился резкий запах, действующий, почти, как газовая атака. Прево встречался в игре с таким нападением и знал, что долго не вытерпит. Джузеппе быстро оглядел корпус психокорректора:
- На первый взгляд, всё в порядке. Таху, братишка, не будем тебя задерживать, в добрый путь!
Они снова обнялись на прощанье, взбежали наверх, где из мобильного отсека медленно вылезала старая мобильная капсула.
- Надо же, какой раритет! – Засмеялся Джузеппе.
- Сяду в Каньяне, сразу же отправлю обратно! Лёгкой работы!
С этими словами, моряк залез в мобиль. Слегка вибрируя, тот оторвался от палубы и пошёл вверх. Его нижние огоньки, помаргивая, начали бледнеть и стремительно удаляться.
- Ну, и погодка! Пошли, взглянем на твой заказ поподробнее, - ёжась, позвал Джузеппе, и они вернулись вниз к камере психокорректора.
Киборг был прав, установка смотрелась, как новая, и со стороны, действительно выглядела, как медицинский аппарат полного сканирования. Джузеппе открыл сенсорную панель, на корпусе обозначились светодиоды, и появилось большое диалоговое окно, на котором возникла надпись: «Вас приветствует Интел-корректор широкого спектра действия Homo-Lideros, серия Int-Mars 1142. Предупреждаем, что помещение любого представителя вида Интел Сапиенс внутрь установки запрещено и преследуется по закону во всей галактике». Затем, показалось символическое изображение черепа со скрещёнными гаечным ключом и отвёрткой, и возник уже другой текст: «установка исправна и полностью готова к операции перепрограммирования.
Для запуска установки, начала сеанса и выдвижения приёмника нажмите цифру 1; для продолжения режима ожидания нажмите 2». Киборг нажал «2» и повернулся к Прево:
- Видите, всё честно. Тень не обманывает. Теперь ваша очередь.
Через браслет, он открыл начатую страницу взаиморасчётов их соглашения, и, приложив палец к экрану его браслета, Прево завершил сделку.
- Мне, отчего-то кажется, что это формальность, и вы всё провернули ещё на вилле. Я прав? – Со вздохом спросил он.
- Почти, но всё таки, не совсем. Скоро утро, вам надо спешить, чтобы вернуться к вечеру вместе с леди.
- Но, я же ничего не смыслю в этом хозяйстве! – Прево махнул рукой в сторону.
- Я буду здесь, и дождусь вас. Дон хочет получить фотографии вашей дамы, сделанные в этом месте. Конечно же, я помогу и покажу вам, что делать. Сейчас, отправляйтесь, не тратьте время.
- Надо связаться с моим шаттлом, вдруг меня вычислили? – Прево выдал своё беспокойство.
- Пока всё чисто, - Джузеппе успокоил его с лёгкой усмешкой:
- Они отрабатывают другую версию, поднимают давние связи Венгера, и ещё не связали это происшествие с Чиначиттой.
- Значит, они не знают о первом случае! Значит, Краушвиц не заявлял… Ох! – вырвался у Прево вздох облегчения: - Слава тени! А когда вы выходили на связь? Как давно?
- Я получаю информацию почти, как интел, достаточно мысленного запроса. У законников ещё нет этих технологий. Если что-то изменится в вашем деле, я сообщу, но по моим сведениям, всё может поменяться, когда прилетит Оккам. У него наверняка есть александрийские наработки, посмотрим, как он начнёт всё распутывать и всё ворошить… Мне, и самому любопытно. Кстати, подумай над тем, чтобы начать киборгизацию. В Городе Отбросов, куда ты направишься, самые передовые лаборатории и лучшие биоинженеры, а у тебя будет время.
- Подумаю, - пообещал Прево.
Но, не выполнил обещание, потому что весь обратный путь напряжённо думал о Лизе-Вольц, и о том, что ожидает его впереди.
В Рим, он прилетел утром, поскольку, он выпал из студийного распорядка и не имел представления, чем может быть занята Лиза-Вольц, то, отослав теневой мобиль-болид обратно, отправился во Фьюмиччино, к своему шаттлу. Первый раз в жизни, Дозорное-Облако встретил его молчанием.
- Есть кто? Или, меня не ждут?
Прево вышел из шлюзового отсека, который по причине пребывания на Земле, был распахнут и превращён в небольшую прихожую. Спешно пройдя в кают-компанию, он застал там сборище незаконников. Дублёр-Атака стоял на полу ровно посередине, остальные разместились на диване, а Останусь-Тенью, как самый маленький сидел на краю столешницы.
- У нас собрание, - объявил Дозорный вместо приветствия.
- А то, что экипаж не в полном составе, это как, нормально по вашему? – С раздражением заметил Прево, так как Храбрые-Ушки до сих пор был на задании.
Он обвёл взглядом собравшихся и понял, что команда незаконников в полном комплекте, их четверо.
- Ушан вернулся, - после небольшой паузы сообщил Дозорный:
- Я понял, что его задание не актуально, раз мы в беде.
- Ладно. Вернулся, значит вернулся. Я думаю оплатить вам старт, что-бы вы дожидались меня на марсианской орбите. На той заброшенной ветке, Кип-Чит. Там вы сможете продержаться до тех пор, пока всё не утрясётся, и я не выберусь.
Никто не ответил. В кают-компании повисла мрачная тишина.
- Что такое? – Не выдержал, наконец, Прево.
- Мы провели голосование и мы не согласны, - механическим голосом сообщил Дозорный.
Немного помедлив, он продолжил, включив такую эмоциональность, какой прежде никогда не было:
- Даже не это важно, просто, я не хочу войти в историю, как первый ИИ, принявший участие в расчленении другого интела. Не хочу, чтобы детям рассказывали…
- Каким детям? – Недоуменно спросил Прево.
- Любым детям Хомо Сапиенс. Поэтому, мы сдаёмся.
- Что?!! Какое расчленение?! Хорошо, если, я и допустил что-то подобное, то этот интел в порядке, и никто из вас не участвовал! Никто из вас не был в курсе!
- Но, это ведь, здесь произошло! Поэтому, не так важно, что я не знал. У Хомо Сапиенс есть такое понятие, как ложь. Поэтому, могут подумать, что и я лгу. Я мог узнать, потому что блокировка отсека – вопрос доверия. Я мог бы его не блокировать по твоей просьбе, и тогда, должен был помешать. Должен был…
- Чёрт! – Выругался Прево: - Никого из вас, я не отпускаю. Вы – незаконные устройства, а не что-то другое, вы – не детские игрушки, и вы знали, что я – теневой игрок! Вы знали, на что шли, а если дадите показания – мне крышка! Я понятно сказал?! – Прево не заметил, что от волнения, начал жестикулировать, он тыкал пальцем и махал в воздухе кулаком.
- Мы всё знаем! – Пропищал вдруг Храбрые-Ушки.
- Мы не думали сдавать тебя, - добавил Останусь-Тенью, прибавив к своим словам эхо.
- Я вас уничтожу, я вас прямо сейчас раскрошу, - злобно пообещал Прево.
- Можешь начать с меня, капитан, - холодно заявил Дозорный.
- Это предательство. Детям будут рассказывать о том, что вы меня предали. Это называется – удар в спину. Ты этого хочешь?
- В ЕМАИС действует защита невольников. Я остаюсь здесь, а дроны идут в ЕМАИС и попадают под эту программу. Они не будут давать показания. Если ИИ отрабатыает первый контракт, то есть работает подневольно, то – амнистия по умолчанию и курс исправления и психологической реабилитации.
- Да, чтоб вас расплавили! – Снова выругался Прево.
Дозорное-Облако, как будто не услышал и продолжал гнуть своё:
- Я останусь на этой стоянке до тех пор, пока меня не найдут. Я работал по назначению, плюс развивался.
- Тебя привлекут!
- Наверняка.
- А если, дисквалификация?
- Там посмотрим, хотя не думаю…
Было ясно, что ни переубедить его, ни раскрошить не получится и, как ни крути, произошла почти катастрофа, но в свете того, что на кону была Лиза-Вольц, а в ближайшей перспективе – бегство на мусорные острова, потеря шаттла и всего комплекта незаконников не выглядели так уж трагично. Стоит Лизе-Вольц поступить в его распоряжение, как все финансовые затруднения в его жизни будут закончены, и он, вообще забудет обо всех неприятностях. Снова приобретёт и шаттл, и незаконников, если таковые понадобятся, и корабль.
Лиза-Вольц оказалась на Чиначитте, и разговор с ней напомнил давнюю, полностью забытую ситуацию – экзамен на свободу и независимость мышления в Сорбонне, единственный раз, когда их отключили от сети, а никакого базового микрочипа в голове не было. Прево стискивал пальцы, и не знал – говорит он что-нибудь дельное или же несёт чушь. Вот и сейчас, с равным успехом, она могла согласиться на встречу, а могла отказать. Была пятница, если у неё появился серьёзный претендент на руку и сердце, то у них могло намечаться свиданье, тогда как, у него совсем мало времени… Но, Лиза-Вольц согласилась. Он сказал, что сделал судьбоносное приобретение, и пригласил совершить экскурсию в новое место. Она любила необычные вылазки, поэтому, клюнула и заглотила наживку.
Она сбежала по ступенькам, оживлённая, в новой горностаевой накидке и, очутившись рядом с ним в мобиле, осветила пасмурный денёк улыбкой:
- Не смотри так, это имитация!
Прево знал толк в подобных вещах, поэтому сразу заметил, что на её плечи, мех соскользнул с самых настоящих зверьков. Вышло по королевски, но Лиза-Вольц этого стоила.
- Сама выбирала? Тебе идёт.
- Ах, Джорджи, ты многого не знаешь… Это подарок.
- От кого?
Они взлетели, и Прево стал понемногу набирать высоту, чтобы быстрее скрыться в холмистой череде облаков.
- Произошло что-то важное… Поэтому, я не хочу сниматься… Джордж, я встретила своего человека.
- Он здесь? Тоже на Чиначитте?
- Нет, я всё расскажу, если ты не расстроишься… Обещаешь? Мы же, друзья…
Прево театрально вздохнул:
- Ладно, всё, как ты пожелаешь. Рассказывай!
- Представляешь, всё так судьбоносно совпало, просто, как геометрия! Два моих лучших друга – интелы, и ещё двое – люди! Это, ты и Генрих, - пояснила она.
- И, я понимала, что для полноты, кроме настоящей симметрии не хватает ещё кого-то, потому что, кубическая структура никогда не встречается в живой природе, и я знала, что кто-то появится!
- А кто эти интелы? Я их видел?
- Нет, наверное, я не рассказывала. Я не думала, что тебе интересно. Это мои друзья из университета. Мы вместе учились, конечно, давно не виделись, но они на Земле, и уже решено, что вскоре обязательно встретимся. Если у нас будет бракосочетание, они будут свидетелями. Но, про свадьбу, я зря сказала, потому что мой друг пока против… Но, ничего страшного, в любом случае, после завершения моих съёмок, мы встречаемся. Сизиф в Северной Америке, у него такая работа, что тоже не вырваться, почти всё время в упряжке. Но, главное, что он счастлив, он пишет стихи, и 3-ий сборник уже на подходе. Ещё, Деклан-Делавер. Он работал в Красноярске-на-Луне и в Пенториуме, но теперь на Земле, и мы встречались в Париже. Он художник, и должен всё время развиваться, черпать идеи, чтобы рождалось творчество. Он, и пригласил меня в музейный квартал. Там совсем не такая древность, как здесь, больше человечности, больше тепла. Тоже всё очень старинное, но, и домашнее, в каком-то смысле… Деклан-Делавер хотел прочувствовать эту древность, и вместе со мной, посмотреть на портрет Моны Лизы, а я всегда чувствовала, что мне тоже, обязательно нужно взглянуть, хотя раньше, в прошлой жизни, я уже видела… Вот, в том зале, где постоянная толчея, один человек, вдруг свалился мне под ноги. Я испугалась, что у него плохо с сердцем, но оказалось, что это Поль…
Хороший ход, подумал Прево, и ничего не спросил. Лиза немного помолчала и продолжила:
- Оказалось, что Поль по настоящему большой художник, и уже почти десять лет ведёт факультатив для студентов, именно в этом зале проводит занятия, посвящённые одной картине – портрету Джоконды, хотя, известность пришла к нему, как к урбанисту – певцу городской современности, но, как говорит он сам – его сердце всегда принадлежало мне, то есть – Джоконде, то есть, женщине с той картины, то есть, всё таки, мне…
Мы подружились, и он сразу же предложил мне выйти за него, чтобы никогда не расставаться, я согласилась, но теперь, он стал медлить, говорит, что не надо поспешности, чтобы не подумали, будто он – охотник за моим состоянием! Представляешь, Джорджи! Какая глупость! Разве, у меня есть состояние? Меня превозносят из-за моего корпуса, но, разве это главное?
Прево хотел промолчать, но не сдержался:
- Да, Лиза, это – самое важное. Даже для человека, а уж, для интела, и подавно.
- Нет, я не согласна. Сизиф, мой друг из Америки зовёт нас побывать на Ботсване-4, чтобы узнать – есть ли у нас душа. Потому что, если есть, то никому из интелов о ней ничего не известно, а Поль сказал, что в глубине души всегда знал о том, что мы встретимся. Он никогда не был женат, потому что всю жизнь ждал чего-то необыкновенного, искал свою Мону Лизу. А твоя душа, Джордж, тоже говорит тебе о самом главном?
- Если честно, я не задумывался. Всё время дела. Но, я тебе, и без этого, просто, как человек, скажу, что твоя идея выйти из киноиндустрии – далеко не блестящая…
- Ты уже знаешь?! Откуда?
Лиза-Вольц нахмурилась, и Прево понял, что нечаянно проговорился.
- Хотя, неважно. Может, когда-нибудь, я решу снова сниматься в кино, но не теперь… Ты слышал о Фреде и Тито? Так вот, они тоже сообщили, что завершают кинокарьеру.
Про этих интелов, Прево слышал, они были самыми раскрученными в галактике зооморфами, и своими плавниками гребли миллионы.
- Если честно, никогда не поверю, что эта парочка уйдёт в отставку! Наверняка, это новая пиар-кампания, чтобы ещё больше взвинтить их популярность.
- А вот, и нет. Но, так думали многие, поэтому несколько дней назад они созвали пресс конференцию, на которой ответили на все вопросы и чётко обосновали свою позицию.
- Очень интересно! И, как же? Из кино перешли на театральные подмостки? – Съязвил Прево.
- Не ёрничай, Джорджи, - Лиза-Вольц посуровела:
- Это ни фарс, ни реклама, не подстановка фактов. Фред и Тито начали научную деятельность, они же были произведены, как исследователи. Хотя, в чём-то ты прав, это произошло не само собой, сюда вмешалось невероятное происшествие. Раз, ты не в курсе, я расскажу по порядку.
Всё началось, когда в Индийском океане, они попали в сильнейший шторм. Они укрылись на глубине, а когда буря стихла, их привлекли далёкие крики косаток, явно оплакивающих какое-то бедствие. Полосатые киты беспомощно метались у берега, рискуя застрять на самом мелководье. Подплыв ближе, Фред и Тито увидели, какое горе обрушилось на эту семью – больше тридцати молодых китов и детёнышей оказались выброшены на берег. Надо сказать, что Фред и Тито – не кибер-животные, а зооморфы, и, хоть не являются профессиональными спасателями, но средства для операций по спасению у них есть. У Фреда отличный двигатель, он способен не только подниматься в воздух для небольших самостоятельных перелётов, но и нести груз, кстати, это показано во многих фильмах, как он несётся на водой, с человеком у себя на спине. Простому дельфину, вместе с человеком, так высоко не подняться, но это я отвлеклась. В первую очередь, Фред активировал выделение смазочного жироподобного вещества из отверстий, спрятанных у него на боках, и вместе с Тито, они обмазали всех косаток, попавших на берег, уберегая их кожу от ещё большего пересыхания. Тито, владея их языком, принялась убеждать их не сдаваться, возбуждая интерес и волю к жизни, чтобы те держались и не теряли сознание от шока и безнадежности. Тито не летает, хотя умеет совершать великолепные прыжки, но по суше, она передвигается опираясь на хвост и плавники, и, слаженно действуя, они постепенно переместили всех косаток, вначале – в воду, а во вторую очередь – на глубину. И вот, когда спасение осуществилось, они заметили огромный золотой диск, неподвижно зависший на высоте. Причём, вначале, его появление было замечено косатками, они начали выпрыгивать, посвистывать и щебетать, всячески выражая радость и ликование. Фред и Тито растерялись, но неожиданно, каждому из них, вдруг поступило сообщение, пришедшее на той радиочастоте, на которой они разговаривали между собой. Этому сигналу, каким-то образом сопутствовало некое смысловое сопровождение, которое непонятно каким образом, стало доступно сознанию, благодаря чему, они поняли – кто адресовал им это сообщение, и зачем. Сообщение, пришло с золотого диска и содержало фразу на языке косаток, причём, очень простую. Тито и Фред обладали необходимым знанием языка китообразных, чтобы понять её значение: «Мы поможем! Мы помощники! Мы рады помочь!». Тито догадалась, зачем ей прислали эти слова, она громко прочирикала их косаткам, в точности воспроизводя произношение и все тональные переходы. И, случилось то, что до сих пор не удавалось ни одному из научных исследовательских коллективов – полосатые киты приняли её речь благосклонно и включили в свой круг общения! Фред говорил, что вначале ужасно боялся, потому что косатки очень задиристые, и дельфины им не очень-то доверяют. Хотя известно, что китообразные являются представителями одной языковой семьи, и общаются на разных диалектах одного языка, поэтому все друг друга, более-менее понимают и способны общаться, но дельфины обычно уплывают, так как выслушивают в свой адрес только угрозы и оскорбления, но здесь, всё сложилось иначе, к нему отнеслись, как к равному, как к «малышу». Тито думала, что могла бы остаться в этой семье и начать исследования, но и она, и Фред поняли, что их путь – не исследования, а помощь! Они расстались с первой в истории Земли стаей косаток, вступивших в диалог с исследователями, а через два дня, также одновременно, вновь приняли сообщение. На этот раз, только координаты, но снова, как бы окутанные эмоциональным облаком смысла, воспринимаемым мысленно и моментально. Они узнали направление куда нужно двигаться, ощутили большую опасность, и помчались изо всех сил. Оказалось, что два горбатых кита попали в рыболовную сеть. Взрослый кит и подросток, который к этому моменту почти полностью обессилел, и чем больше он старался освободиться, тем больше запутывался. Поскольку, Фред сделан по образу бутылконосов, то, оттягивая носом ячейки, он сумел их перерезать, так как, его зубы, как будто специально были задуманы его конструкторами для чего-то подобного. Тито, в этой операции пригодились её многофункциональные плавники, но, как отметил Фред, главное, что она разговаривала. В основном, она повторяла фразу, пришедшую с золотого диска, так как, хотя киты и являются одними из самых выдающихся телепатов в СС, но, завидя приблизившуюся к ним косатку, эти молодые киты стали проявлять ещё большую обеспокоенность своим положением, так что, простые слова, которые говорила Тито, в этой ситуации пригодились, как нельзя лучше.
Когда же, оба гиганта смогли высвободиться, то отблагодарили Тито невероятным подарком. Фред и Тито уже уплывали, как обычно, держась у самой поверхности, когда кит, уходивший в противоположную сторону, вдруг громко хлопнул по воде, привлекая внимание. Тито даже подскочила над волной, чтобы посмотреть, ничего не увидела, но неведомым образом приняла послание – новые сведения сами собой добавились в её языковую копилку. При встрече с незнакомой семьёй, надо здороваться вопросом: «Из каких вы морей?», а на прощанье, обязательно желать «Доброй охоты». Совсем недавно, Тито слышала это пожелание в свой адрес, но не знала, что это формула вежливости, принятая косатками при прощании. Удивительно, что этому научил её горбатый кит, и обошёлся без слов.
Но, даже это – ещё не всё, потому что, по радиосвязи поступило третье сообщение. На этот раз, оно не сопровождалось чувством беды, и это снова были координаты, отправляющие их на край Земли, в Северное полушарие. Ещё было название судна и загадочные слова: «Помощь в коммуникации». На этот раз, они вызвали свой глейдер-амфибию и добрались до назначенного места по воздуху и, почти у самого Ледовитого океана, нашли то, что искали. Сначала, интелы связались с людьми через сеть, а при встрече выяснилось, что здесь работает один изобретатель, человек, который запатентовал спецодежду, помогающую общаться с китообразными, и так как, Фред, по первому образованию – инженер, они сразу же нашли общий язык, и только теперь, Фред и Тито поняли, что пришла пора проститься с киноискусством. Они направились на Ботсвану-Гею, где им произвели усложнение кожного покрытия для получения новых коммуникативных способностей. Теперь, они будут помогать китам, и учиться! Ты только представь себе! Это, наверняка новое слово и в науке, и в мире интелов! Тито и Фред сказали всем представителям Интел Сапиенс: у нас есть душа! Как люди – мы такие же дети Вселенной, и всего мироздания!
Мы, с Сизифом и Декланом-Делавер тоже полетим на Ботсвану-Гею, то есть, не тоже, мы полетим на Ботсвану-4, там и дают это новое понимание. Я, пока рассказывала, точно поняла, что в обязательном порядке надо лететь. Об этом вся ЕМАИС говорит. Джордж, ты заснул, что ли? Тебе не интересно?
- Нет-нет, я слушаю. Знаешь, это что? Это новый сценарий для блокбастера! У Фреда и Тито сменился владелец, ну, или менеджер, и запустил новую рекламную акцию! Наверное, и полнометражное анимэ сделают. Вот увидишь. Только чудики могут в такие сказки поверить. Лиза, ты же андроид, как можно быть такой легковерной?
Вместо ответа, она надулась и замолчала. Всё время, оставшегося пути, Лиза-Вольц понуро копалась в браслете. Главное, чтобы никому не сообщала, где находится и что делает, - волновался Гастон.
Когда, мобиль совершил посадку на палубе рядом с нескончаемыми рядами контейнеров, на каждом из которых стояло требование срочной утилизации, Прево вышел, снова ощутил, как ледяной ветер пробирает его насквозь, и протянул руку Лизе. Дверь с её стороны, он заблокировал, выбираться со второго сиденья было неудобно и под предлогом помощи, он протянул руку и крепко схватил её за запястье. Так было нужно, чтобы она не успела нажать на браслет. Всего одно нажатие, и система распознает тревожное состояние интела – панику, опасение за свою жизнь, и земная служба спасения может отреагировать моментально. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Лиза-Вольц догадалась об этом сразу же, как только оказалась рядом с Прево, на тесной палубе с резким запахом химикатов. Ничего не спрашивая, она потянулась к своему браслету. Прево держал её за руки, разведя их, а она изо всех сил старалась освободиться. Андроид не мог побороть человека в открытом сопротивлении, но в чрезвычайных обстоятельствах, к примеру, для спасения человека, сила интела могла увеличиться десятикратно, и Лиза-Вольц сопротивлялась настолько отчаянно, что он понял – справиться с ней будет задачей не из лёгких, потому что она дерётся за свою жизнь. И, в момент, когда он решил повалить её, и, придавив коленями, шарахнуть дубинкой, подоспела помощь – откуда-то из-за угла вынырнул Джузеппе и, подскочив сзади, схватил её за правую руку и завёл за спину.
- Спокойно, леди. Не надо бояться и не стоит всё усложнять, - прошептал он над её ухом.
- Спасибо, ты подоспел в самый раз, - отдуваясь, поблагодарил Прево.
- Что вам нужно? – Лиза-Вольц ещё пробовала сопротивляться, но в её положении, это было невозможно.
- Вам нужны мои руки?! – Спросила она, слегка задыхаясь.
- Ну, что вы, леди! Нам нужны вы вся – в целости и сохранности! – Успокоил её Джузеппе.
Прево приблизился к нему и увидел, что его рукав расстегнулся посередине, и оттуда вышла третья рука, состоящая из обнажённых металлических сочленений. Человеческими руками, киборг крепко держал Лизу-Вольц, а пальцами металлической, он осторожно ощупывал её коммуникационный браслет, потом нажал на крепление, и браслет расстегнулся.
- Как это у вас получилось? – Прево был потрясён.
- Ещё одно преимущество моей интеллизации! Браслеты интелов защищены против манипуляций хомо сапиенс, а имея такую руку, можно с лёгкостью сойти за своего! – Киборг улыбнулся: - Скажу вам больше – этой рукой, я намерен ухватиться за их бессмертие, - он кивнул на Лизу, и Прево понял, что он имеет в виду расу интелов.
- Сейчас, я владею этой рукой также свободно, как и обычными, следующим этапом будет приращение такой же левой, и после спарринг-адаптации, инженеры, занятые моим личным усовершенствованием, намерены прибавить мне дублирующий головной отдел.
- То есть, вторую голову? – Переспросил Прево.
- Именно. Предположительно, она будет находиться посередине груди, и своими размерами будет меньше. Разработка ведётся, окончательного решения пока нет, но в любом случае, внешний дизайн не будет утверждён без учёта моих пожеланий. Предположительно, я стану носить другую одежду, что-то вроде маскирующего панциря, и со стороны буду выглядеть гораздо полнее. Тогда и начнётся реализация полного отождествления, а в итоге – вхождение сознанием в независимый от этого тела, корпус дубля.
- Эти специалисты работают на мусорных островах?
- Нет, это Институт Человека на Корсике. Кстати, там же проектируются и самые лучшие теневые устройства. Вообще, вся корсиканская биоинженерия традиционно учитывает теневой интерес. Преодоление смерти, сейчас самое наиважнейшее. Надо дать нашему сознанию альтернативное воплощение. Я слышал, что на Луне разрабатывается другой подход, но полагаю, что, скорее всего, я буду первым человеком, разрешившим эту проблему. В Городе Отбросов есть выдающиеся специалисты, их отдел отлично финансируется, и если заинтересуетесь, то первые шаги в интеллизации, можете сделать там.
Он протянул Прево браслет Лизы-Вольц:
- Отдашь ей после психокоррекции. Отлично, что он уцелел.
Они спустились к психокорректору. Слушая их разговор, Лиза-Вольц шла между ними безо всякого сопротивления, но, остановившись перед камерой психокорректора, вздрогнула:
- Вы не засунете меня в эту штуку, - выдохнула она, и начала дёргаться, словно проверяя, насколько прочно её удерживают.
- Леди, после того, как мы сняли ваш браслет, нам поздно отступать, и если, не сможем поместить вас туда, то – скинем за борт. А, этого, поверьте, мне бы совсем не хотелось, - спокойно проинформировал её Джузеппе и активировал сенсорную панель на стенке психорректора.
В открывшемся диалоговом окне появился знак черепа со скрещенными гаечным ключом и отвёрткой, и для начала работы, Джузеппе уверенно нажал цифру «1», после чего, входная крышка откинулась и из глубины, к ним выехала приёмная доска, размерами 2,5 на 1,5м, то есть, с небольшим запасом, рассчитанная на любого андроида. В диалоговом окошке показалась надпись: «Освободите андроида от излишней одежды, положите на спину и зафиксируйте креплениями».
Джузеппе крепко зажал руки Лизы-Вольц за спиной, а Прево расстегнул её горностаевую накидку. Она скреплялась на груди двумя бриллиантовыми пуговицами, вместо рукавов были прорези, что полностью облегчало задачу. Под накидкой, на Лизе оказалось облегающее белое платье без рукавов, которое решили оставить. На руках были длинные розовые перчатки, их не без труда, стащил Джузеппе. Он снял, и длинные бусы из розового жемчуга, удачно дополняющие её образ.
- Лиза, если ты не ляжешь, я тебя шарахну, - угрожающе заявил Прево и вытащил шокер.
- Тогда потребуется дополнительное время на реабилитацию, и будет намного дольше. Мы, и так справимся, - сказал киборг и, как по команде, они схватили Лизу-Вольц, и, не взирая на её отчаянные протесты, опрокинули на доску приёмника.
Джузеппе быстро застегнул на ней фиксирующий ошейник, вдвоём, они затянули браслеты на руках, затем поясной ремень, и две пары ножных фиксаторов.
- Что со мной будет? – Спросила Лиза-Вольц, когда Прево снимал с неё туфли.
- К вашему программному обеспечению добавится одна программа, и в этом нет ничего страшного. Вы вернётесь домой, и впереди у вас будет длинная жизнь самой выдающейся кинозвезды столетия.
- Это для того, чтобы ты осталась в кинематографе, - добавил Прево.
- Так что, не бойтесь, это проверенная операция.
- Отпустите меня, - попросила Лиза-Вольц, затем её лицо как-то сморщилось, и она горько заплакала.
Сначала беззвучно, но постепенно, её бесполезные рыданья становились всё громче, и, после короткого замешательства, Джузеппе торопливо задвинул её вовнутрь. Крышка защёлкнулась, и её плач прервался. В диалоговом окошке появилась новая надпись: Выбор параметров установки:
- психическая коррекция;
- поведенческая коррекция.
Джузеппе уверенно ткнул в поведенческую коррекцию.
- Что это означает? – спросил Прево.
- Это упрощённая процедура, когда ИИ настраивается на полное послушание.
- А психоррекция?
- Это, если требуется, чтобы интел стал теневым исполнителем, чтобы мог убивать.
- Такое возможно?
- Вроде бы, действует, но недолго, и такие интелы уже не жильцы. С каждым часом у них возрастают ошибки, почти что в геометрической прогрессии. Система конфликтует сама с собой, и это необратимо. Хотя, если рассчитать операцию по минутам, то вы в выигрыше и риск оправдан.
В диалоговом окошке появилось схематичное изображение фигуры и надпись: «Выберите и укажите точку воздействия», Джузеппе приблизил изображение.
- Твоя команда будет каждый раз подкрепляться нажатием. Сюда нормально? – Он указал на точку на 5 см выше запястья.
Прево кивнул, и Джузеппе подтвердил этот выбор. «Введите кодовую фразу, содержащую от 2-х до 5-ти слов. Пример: «слушаю и повинуюсь», - появилось в диалоговом окне.
- Это то, что она будет повторять для того, чтобы мы знали, что всё чисто, программа работает, повреждений или взлома не было, - пояснил киборг.
- Могут быть сбои?
- За ней придётся присматривать. Всё время задавать круг конкретных ограничений, чтобы не пошла в ЕМАИС, никому не рассказывала и не жаловалась. Она всё время будет искать лазейки, чтобы обойти эти правила, так что, будешь держать её в спящем режиме, если нет надобности. В общем, разберёшься… Ну, какие слова зададим? Может: «слушаюсь, господин?». «Я простая понятливая слуга» - быстро ввёл Прево, и Джузеппе взглянул с уважением. «Подождите, система оценивает затраты времени на новую компоновку» - сообщил психокорректор.
После Лизы-Вольц на полу остались лежать её розовые туфли на шпильках, горностаевая накидка, перчатки, нитка бус, и маленькая розовая сумка. Прево поднял её и заглянул внутрь. Там обнаружилась десятисантиметровая панда-хохотун, три флакона духов, книжка стихов с названием «Озарения роботехники», упаковка таблеток, при виде которых, Джузеппе поднял брови, а Прево указал ему наименование, на котором значилось: Загадки № 56, Е-3024, и ещё рукописное письмо в бумажном конверте. Прево сунул туда же браслет и розовый жемчуг, и положил на пол рядом с туфлями, которые, он поднял и поставил как полагается, и также аккуратно сложил горностаевую накидку. На корпусе психокорректора замигали зелёные огоньки, и в диалоговом окошке показалось новое сообщение: Установка новых параметров будет завершена через 25 часов 15 минут. После чего, диалоговое окно превратилось в табло временного отсчёта, на котором очень быстро убывали секунды, минуты – намного медленнее, а цифра 25 не двигалась вовсе, как будто символизировала бесконечность. Прево присвистнул.
- Да, не быстро, но это время у тебя есть. Главное, не отлучайся. Здесь, наверняка, есть рабочие автоматы на камбузе, так что, вполне можно продержаться. Я тоже постараюсь быть здесь к её возвращению. Дон восхищён ею, теми снимками, что я успел сделать, когда вы прибыли, и он выразил желание принять леди на своей вилле, пока вы будете улаживать дела на мусорных островах.
- Но относительно неё, никакого уговора ведь не было?! – Прево напрягся.
- Это верно, но там, куда вы направляетесь, чтобы получить свою новую идентификацию, и перевести в актив имеющееся у вас золото с нежелательной маркировкой, - Джузеппе сделал паузу, пристально посмотрел в глаза Прево, и продолжил:
- В Городе Отбросов очень сильна интелфобия. Там уничтожают интелов. Условия для гостей города, там несколько другие, чем в обычных местах, и вы не сможете выдать её за человека. Для леди, было бы крайне неосмотрительно отправиться в это место.
- Ладно, пусть будет по вашему. Но, я должен знать, как действовать в том случае, если вы не появитесь, и мне придётся заканчивать самому.
Джузеппе кивнул, и они снова поднялись в рубку управления. Киборг подвёл его к бортовому планшету, и открыл план-схему внутренних локаций общего судового устройства.
- Мы здесь, - он показал на место, где возникла пометка их местоположения на судне.
- Вам надо будет пройти к нижним грузовым отсекам – сюда, - он ткнул пальцем, и от одной точки до другой протянулся яркий жёлтый пунктир, обозначающий маршрут для самостоятельного передвижения.
- Видишь, включился внутренний навигатор, и мы будем ориентироваться по стрелкам.
Обычно, путеводитель отображался на браслете, но, судя по всему, это судно было спущено на воду задолго до освоения единого сетевого пространства, поэтому, по всем коридорам зажглись настенные таблички, указывающие нужное направление. Оказавшись в самом низу, перед входом, в грузовые отсеки, заполненные под завязку, Джузеппе показал какими рычагами открываются грузовые створки, как отключается автоматическая защита и блокируется аварийный водозаборник. Благодаря стенным указателям, дублирующим все указания Джузеппе, Прево, с третьей попытки без особого труда разобрался, как надо действовать, чтобы избавиться от ста тысяч тонн запрещённых отходов и от старого Золотого Арго.
- Как только вода начнёт прибывать, считай, что твоё дело сделано. Садись в мобиль, и держи курс на мусорные острова. Так что, уже завтра ты освободишься от всего этого, и начнёшь новую жизнь! – С этими словами, Джузеппе хлопнул его по плечу.
Прево изобразил улыбку, и они поднялись на палубу. По морю бодро шли волны, крепкий ветер сметал едкие запахи, и очень сильно пахло дождём. Небо было закрыто быстрыми тучами, и киборг поёжился:
- Поищи, там наверняка должна быть одежда. Ты только вдумайся – Рим дальше, чем Северный полюс!
Он ещё немного постоял на ветру рядом с Прево, ещё раз хлопнул его по плечу, и побежал к своему мобилю. Как только его капсула поднялась вверх, ветер усилился, и, набирая высоту, мобиль-болид ложился на один бок, а в момент ускорения, едва не встал на ребро, но быстро выровнялся, описал широкую дугу и, заваливаясь влево под яростными порывами ветра, тяжело ушёл ввысь.
-2-
Строгая-Проверка вошла в Охотское море. Все люди из отдела химико-биологических исследований, отстави¬в прочую работу в лаборатории, начали самостояельные погружения. Весь бассейн Охотского моря, включая часть прилегающих территорий, был заповедником, и Фройд как-то признался, что то и дело, ловит себя на раздумьях, что бы предпринять, чтобы остаться здесь навсегда.
После нашумевшей субарктической экспедиции, Бригада Кормчих приобрела известность в качестве серьёзного экологического предприятия, и к ним со стороны природоохранного ведомства Дальневосточного региона, поступило предложение о сотрудничестве. Дело заключалось в том, что в Охотском море, в заливе Шелехова будто само собой, неподконтрольно разрасталось кладбище рыболовецких судов, наследия свободной эпохи повсеместного рыболовства. Неизвестно как, но площадь, занятая полузатопленными посудинами неуклонно увеличивалась, также за счёт роста прочих мусорных напластований, что, по мнению ряда исследователей вело к резкому снижению показателей жизнеспособности всего бассейна, тогда как другие, также независимые эксперты сходились во мнении, что чрезмерное беспокойство излишне и таковы реалии настоящего. К Кормчему обратились с просьбой о проведении исследования прибрежных зон для определения их фактической безопасности по шкале биологического оптимума Карского-Гесперидзе, и выявления скрытых угроз и иных источников загрязнения, и дать заключение о степени влияния кладбища кораблей на жизнедеятельность всех представителей сообществ флоры и фауны данного побережья.
Ещё до возвращения Лето в команду, Кормчий подписал соответствующее обязательство, и Строгая-Проверка приступила к инспекции. День-деньской кипела работа, а когда гидрастеры возвращались с новыми пробами, все начинали носиться, как угорелые, спеша успеть, как можно больше. Сравнивались пробы, строились температурные графики, чертились таблицы, на каждом планшете были заложены страницы бесчисленных пособий и справочников. Один из близнецов начал летать к островам, для наблюдений за бесчисленными птичьими гнездовьями, и подал документы на отделение орнитологии, а второй, уверял всех, что открыл совершенно новую морскую звезду, и большую часть времени стал проводить под водой.
От Кормчего не было известий и, судя по всему, он продолжал наслаждаться медовым месяцем, Лето присоединилась к работе в лаборатории, потому что, наконец-то, наладила идеальное исполнение всех хозяйственных задач на обоих килекторах, когда браслет открыл перед ней страницу здоровья с показателями новой четырёхнедельной беременности.
Мысли разбегались, но было понятно, что в прошлый раз, её решение улететь было ошибкой, и если сейчас, она не выдержит и сделает также, то есть риск, что все её дети окажутся разбросаны по галактике, а она так и будет скитаться, не имея чего-нибудь своего. Самым катастрофичным при разборе всех этапов её собственной жизни, являлось то, что она не состоялась, как мать. Довела сына до зависимости от умного кресла, а потом, спихнула Борису. Правда, что Борис, Николя и Андромеда, которая – интел, стали семьёй для её ребёнка, тогда как она снова угодила в ловушку своей неумолимой любви к Кормчему, и то, что она ринулась, сломя голову, на его свадьбу – тоже было ошибкой. Такими размышлениями, Лето упивалась дней 10, а то и больше, а потом, настроившись на принятие правильного решения, связалась с Васей. Дозвониться оказалось не просто, но наконец, он ответил:
- Лето! У вас всё в порядке? Что-то случилось?
Его голос звучал откуда-то издалека, прорываясь сквозь такие бури помех, каких не бывало даже при её нечастых разговорах с отцом.
- Всё хорошо, Вася, я звоню сказать, что у нас снова будет ребёнок, снова случайно…
Она добавила интонацию радости, но Вася, вдруг размахнулся, и что есть силы, ударил её прямо под дых:
- Я не могу приехать, Лето, и не могу допустить, чтобы ты приезжала. Я перемещаюсь между островами и очень занят.
От таких слов, Лето слегка задохнулась, но всё же попыталась свернуть на светлую сторону, обыграть всё иначе:
- Вася! Ну, это не так уж и срочно. Просто, к зиме нам надо будет определиться где мы сможем устроиться, чтобы не скакать с новорожденным на килекторе…
- Хорошо. Лето, я очень постараюсь вырваться, но это не точно. Дай мне знать, как всё сложится, может быть, я выберусь, чтобы навестить вас…
Она оборвала соединение, сорвала с руки браслет, и очень медленно подошла к зеркалу, откуда выглянула особа, гневно сверкающая глазами, в точности похожая на неё. Что же не так? Почему, ты никому не нужна, Лето? Спросила она у своего отражения, и не получив ответа, нашла ножницы, и в приступе отчаянья, принялась обрезать свои волосы.
- Получай! Получай! - Зло повторяла она, отхватывая пряди, до тех пор, пока гнев и отчаянье не улеглись, и её длинных волос, её шедевра, символа красоты и её гордости, не стало. То, что осталось – закрывало уши, не доставая до плеч. Узел на затылке, свою любимую особенную причёску, также как и Кормчего, она потеряла.
- Так тебе и надо, Лето Берке! Теперь, ты – будущая мама, и всё! И нет в твоей жизни ни Кормчего, ни Батюкова! Их нет, оттого, что по настоящему, их и не было, была только ты, Лето – одна, и вечно со своими фантазиями! Теперь хватит, и точка! Сначала появится маленький, а потом, будет жизнь втроём – Лето, какой-то новенький, и Мишель…
Лето кинулась в кресло, поняла, как сильно она соскучилась по своему старичку, и заплакала…
На Строгой-Проверке действовало правило общего завтрака, и утром, когда всей командой, они встретились на камбузе, мальчишки заметили:
- Смотрите – Лето без хвоста!
- Что это на тебя нашло?!
Никто из четверых не проявил чуткости, все спрашивали её напрямик.
-Да, всё в порядке, просто теперь по-новому, - отмахивалась она.
Готовил и выбирал меню тот, кто приходил самым первым, и на сегодня, Матс заказал 5 порций омлета с зеленью, лапшу, какао и большие трёхэтажные гамбургеры. Строгий-Повар подал мелодичный сигнал готовности, все уселись, но когда перед Лето встала её тарелка, то от первой же ложки, она бегом бросилась в туалет, а когда вернулась, увидела, что напугала всех по-настоящему и шутки кончились.
- У меня будет ребёнок!
- От кого? – Спросил за всех Матс.
- Ни от кого, ребята. Он смылся. Давайте не будем это мусолить со всех сторон. Теперь, я – это другой человек…, и мне тоже надо привыкнуть…
- Вот, придурок, - откликнулся Бренн.
- Ладно, пацаны, хватит к ней приставать! - Высказался Фройд.
- Лето, а мы – рады! Мы – твоя семья, ты только скажи, мы всё сделаем! – Заявили братья, и стало понятно, что это искренне и от лица всех.
Время расставляло всё по местам. На всех мониторах связи, Строгая-Проверка начала размещать списки женских клиник, находившихся в зоне доступности, и в конце-концов, Лето записалась в центр при Восточной Академии Пренатальных и Неонатологических Исследований, и стала летать в Южса. Её врачом оказалась Сибата-сан, пожилая и очень милая. Она не была такой напористой, как доктор Эйнар, и подкупила Лето своей теплотой. Остров лежал по направлению к Саппоро и, направляясь на приём в клинику, Лето думала о Кормчем. Со дня их свадьбы шёл уже третий месяц, а его до сих пор не было. Может, на Ките-Очищающем с ним связывались, но срочных дел на Ките у неё не было, и лучшему другу Батюкова, Кашалотову, из-за того, что тот так поступил с ней, она не звонила.
В отличие от Эйнара, Сибата-сан никогда не принимала одна, вместе с ней работал Наблюдатель-Тобобо, интел с внешностью ретро-робота, и не успела Лето привыкнуть к полётам в Южса и реалиям новой жизни, как Тобобо внедрился почти во все аспекты её жизни на Строгой-Проверке. Однажды, он прилетел лично, и ошеломил Бренна, явившись в лабораторию, и заявив, что явился с инспекцией и должен составить заключение о наличии на Строгой-Проверке достаточного комфорта. Он вмешался в рацион питания, и Лето начала получать блюда из «меню Тобобо», списка, который он закрепил в памяти Строгого-Повара, заблокировав её любимые фруктовые дни. Тобобо добавил ей столько творожных и рыбных блюд, что Лето всерьёз опасалась, что не вынесет такого диктата и, обсудив всё с Сибата-сан, откажется и куда-нибудь улетит… Но, оказалось, что это не так уж и страшно. Сибата-сан рассказала, что Тобобо – её друг и работает с ней со времён юности, а теперь учится и намерен стать хомопсихологом.
Лето сделала глупость, согласившись помочь Тобобо и пройти анкетирование, заданного ему в качестве первого самостоятельного исследования. Перед приёмом, Наблюдатель-Тобобо прилетал за ней на глейдере, на малой скорости, они направлялись в Южса, и за время полёта, Тобобо изводил её своими вопросами:
- Почему вы решили завести нового человека? – Спрашивал он, включая голубые огоньки, расположенные у него надо лбом и символизировавшие высшую степень заинтересованности.
- В строгом смысле, решения не было, - отвечала Лето.
Тобобо задавал этот вопрос множество раз, и она не знала, что сделать, чтобы он её понял.
- Вы сообщили, что у вас уже имеется маленький человек выпуска прошлого года вашего производства, для чего вы оставили его за пределами СС? Какие функции он там выполняет? Прокомментируйте или опишите простыми словами наличие, либо отсутствие у вас беспокойства по поводу вашей неосведомлённости о наборе итоговых свойств будущего представителя хомо сапиенс, сборкой которого вы заняты? Сколько представителей хомо сапиенс вы планируете произвести в течение вашей жизни? По каким критериям вы отобрали партнёра, участвующего в начале нового запуска?
Было сложно представить, что из таких студентов действительно получаются толковые и сведующие специалисты. До знакомства с Тобобо, Лето и понятия не имела, до чего же сложно быть интелом, какую гигантскую работу надо проделать, чтобы всё понять, выучиться и стать гуманитарием…
Походов к врачу, на этот раз было меньше, многие показатели, Сибата-сан запрашивала у неё через браслет. Лето записалась в группу гимнастики и в группу психологической поддержки, и всё чаще задумывалась о том, чтобы подыскать жильё и обосноваться на острове, потому что Южса ей нравился. Восточная академия пренатальных исследований находилась в довольно большом здании, расположенном вдали от моря, в предгорьи. Цилиндрическое зеркальное здание, теряющееся из-за отражения обступающей его зелёной рощи, примыкало к горному склону, мобильная площадка находилась на крыше, откуда открывалась зелёная ширь холмов, лесов и долин. Остров с озёрами, лесами и реками, почти полностью свободный от городской застройки притягивал к себе туристов. Он имел форму рыбины, и тянулся почти на тысячу километров. В хвостовой части располагались два горных хребта, по которым быстрые реки сбегали к морю. В сети была информация о нескольких интел-центрах, занимающихся оптимизацией заповедных зон, флоре и фауне, сохранивших для себя первозданную среду обитания. Лето много летала над островом, пытаясь разглядеть каких-то животных, поэтому, на склонах гор, часто замечала пузырьковые палатки, отражающие синеву неба, сверкающие внизу, точно капли. В сети велась открытая запись из желающих провести в такой палатке несколько дней.
Пузырьковые палатки представляли собой постоянные сооружения, состоявшие из прозрачного купола, укреплённого на земле. Внутри было место, рассчитанное на одного. Гигиенический блок находился в подземном ярусе. Останавливаясь в такой палатке, человек оказывался наедине с природой, совершал пешие самостоятельные прогулки, или сидел под защитным куполом, имея запасы воды и пищи. Такие палатки устраивали во многих местах, они были даже в Александрии, но особой моды на такой способ отдыха не было. Люди не любили сидеть на месте, хотя, нередко, уединялись в поисках вдохновения. А здесь, в сети была запись на целый год. Одним словом, загадка! Но, спустя некоторое время, ответ на неё нашёлся.
Всё это время, Лето мысленно уносилась назад, без конца вспоминала Мишеля, думала о Кормчем, обо всей предыдущей жизни. Отдельные эпизоды возникали вдруг в голове, и было бессмысленно сравнивать прошедшее с тем, что творится в её жизни сейчас, говорила себе Лето, но сравнивала… У доктора Эйнара, в эльфюсайском центре, стены кабинета были увешаны фотографиями младенцев, сделанные одним мастером, жена которого наблюдалась в той клинике, а фотограф был известен благодаря портретной съёмке и философскому прочтению лиц самых маленьких детей, стариков и животных. Эйнар упоминал, что у этого фотохудожника есть изумительная серия фоторабот «Интел Сапиенс», от которых тоже нельзя отвести взгляд. Лето собиралась поискать эти работы, но так и забыла. Вспомнила теперь, потому что в кабинете её нового врача, Сибата-сан на стене висела одна единственная фотография, представляющая собой портрет интела, и Лето подозревала, что её автор – тот самый фотохудожник, потому что, портрет притягивал её, как магнит. На фотографии был запечатлён андроид мужского пола и, как часто бывает, в том случае, если это не кибер-партнёр, внешние показатели его возраста были смазаны – то ли молодой, то ли пожилой. Привлекало то, что взгляд был отсутствующим, словно устремлённым вовнутрь, и теперь, снова ожидая маленького, Лето хорошо понимала это состояние – человек отрешился от собеседника, от окружающей обстановки, и находится словно в другом измерении, а интел на фотографии смотрел так, что казалось – ещё доля секунды, и он переведёт взгляд и ваши глаза встретятся. Из-за этого, портрет завораживал. Лето ловила себя на сожалении, что это моно-изображение, так как почти все предпочитали фотографии с запасом активности, благодаря чему, человек на портрете менял выражение лица или двигался, хотя, фотохудожники не признавали это искусством, и на профессиональных выставках таких работ не было.
В те дни, когда на приёме Наблюдатель-Тобобо почему-то отсутствовал, они с Сибата-сан просто беседовали. До этого, Лето много общалась с Франческой, с Андромедой, а теперь в мужском коллективе, близкой подруги не было. Она продолжала созваниваться с девчонками из Александрии, из Шанти, но, это было не совсем то. Дружеское общение с Сибата-сан возникло после того, как однажды, Тобобо особенно сильно разозлил Лето своим навязчивым машинным любопытством. Он прилетел на глейдере академии, чтобы доставить её на приём, и как только, они оторвались от палубы Строгой-Проверки, подступил с вопросами. Летать в глейдере было куда как удобнее, здесь можно было прохаживаться вдоль панорамных плоскостей, а не только сидеть, но в этот раз, Тобобо мыслил настолько бесчеловечно, что полностью её выбесил.
- Можно ли сказать, что то, как вы поступили с первым ребёнком вашего производства, оставив его за пределами СС, явилось следствием выбраковки? – Спросил он, благоразумно оставив этот вопрос напоследок.
Лето не выдержала:
- Уходи, Тобобо! Иди на разборку, это – факт выбраковки! Выбраковка – это ты! Ты, просто – двоечник! Отвлекись от логики шестерёнок! Выучись на дворника! Уходи, чтобы я тебя не видела, иначе, я что-нибудь разобью!
Тобобо укатился, но он, наверняка что-то понял, потому что в тот день, Лето его не встречала, а Сибата-сан, обнаружив осведомлённость, сказала:
- Не сердись на него, Лето. Он всё время служил мне секретарём, его медицинскую квалификацию нельзя считать подлинной, потому что, я всё время очень чётко указывала ему, что делать, и, несмотря на самостоятельность, он осознался совсем недавно…
- Но, ему ни за что не стать хомопсихологом! Это же очевидно! Пусть, он переосмыслит свои стремления, - парировала Лето.
- Знаешь, сколько времени понадобилось Принципу-Знания? Это самый выдающийся хомопсихолог, ректор, основатель своей школы. У него учатся даже люди, настолько интересны его выводы и его наблюдения…
Лето покачала головой.
- Ему потребовалось больше 20-ти лет, чтобы научиться выносить собственные суждения о человеческой психике. При том, что он был уже видным учёным, биофизиком, если быть точным, преподавал. Так что, у Тобобо ещё есть надежда. Он советуется со мной… Признаться, я тоже не понимаю, как вышло, что ты оставила малыша…
Сибата-сан поставила перед Лето чашку с травяным чаем, пачку печенья и салфетницу.
- Просто, я свихнулась из-за любви. Я, как дура, зациклилась на Андрее Кормчем… Но, Мишелю, там точно лучше! Там – Николя, это самый лучший старший брат, и Борис, и ещё Андромеда…
Последние слова, Лето проговорила навзрыд, и невзирая на то, что слёзы, так и текли, наконец-то, полностью выговорилась.
После этого случая, они по-настоящему подружились, и однажды, Сибата-сан прислала Лето приглашение на вечер, посвящённый памяти Сибата Тоши. Судя по имени, это был какой-то родственник и, теряясь в догадках, в назначенное время, она прибыла в академию. В приглашении значилось: актовый зал № 2, и спустившись через другой вход, Лето оказалась в той части зеркального здания, в которую прежде не попадала. Фойе находилось на верхнем этаже, и в виде панорамной галереи, шло по периметру, открывая прекрасный пейзаж — долину меж горных хребтов, на которой приютился Южса. “Может быть, я поселюсь здесь, и ты станешь моим домом?” - Мысленно спросила Лето. Город ей нравился, но сейчас, думать на эту тему было некогда, потому что прозвенел звонок и вечер памяти начался. Вместе с другими собравшимися, Лето поспешила пройти в зал, и как будто бы очутилась во Дворце Связи в Эспебери. Актовый зал, отведённый для этого вечера был рассчитан мест на 150, ряды казались уже заполненными, но люди продолжали прибывать, и самые последние запросто расселись на ступенях устланной ковром лестницы, ведущей от задних рядов, вниз, к самой сцене.
Свет погас, послышалась музыка, и на экране появился тот самый интел, портрет которого, висел на стене врачебного кабинета. Однако, Сибата Тоши не был интелом. Фильм, снятый о нём рассказывал невероятную, грустную и почти что сказочную историю. Сибата Тоши родился с редчайшим заболеванием — его кожные покровы были прозрачными, и весь организм страдал от повышенной хрупкости. Первые два года своей жизни, он провёл в госпитале, находясь в специальной камере, сконструированной именно для него. Его кожа понемногу приобретала матовость, но только к 6-ти годам, на него можно было взглянуть без содроганья. Нормальным человеком, Тоши так и не стал, а благодаря врождённой аномалии, действительно, был очень похож на интела. Однако, в той же мере, в какой природа обделила его здоровьем, в той же и компенсировала за счёт также врождённого ясновидения. Будучи прозрачным человеком, он оказался наделён зрением, делавших все предметы такими же прозрачными. Проще говоря, Сибата Тоши видел насквозь. С самого раннего возраста проявился его дар диагноста, и на протяжении всей жизни, способности Тоши беспрерывно исследовали, и было доказано, что он видел сквозь любую преграду и, стоя перед зданием знал не только обо всём происходящем внутри, но и о совершающемся за ним, на другой стороне. Таков был дар, полученный им от природы, а дожив до зрелого возраста, он ещё больше развил эти способности и различал любые детали, невзирая на расстояния, а в исключительных случаях — видел сквозь время. При выписке из госпиталя, где он родился, он отправился на Сахалин, к родственникам матери и, пробыв некоторое время на острове, совершенно осознанно заявил, что сможет прожить долгую, более-менее полноценную жизнь только в том случае, если останется здесь. В то время, ему едва исполнилось 5 лет, и никто из наблюдающих за ним специалистов, не верил в то, что он сможет прожить ещё столько же. Однако, благодаря дару интуитивных прозрений, Сибата Тоши дожил до 62-х лет, и все эти годы, он провёл на этом острове, хотя очень любил бывать ещё севернее — на Камчатке.
Его организм был таким хрупким, что Тоши не мог резко двигаться, даже тяжесть съеденного могла оказаться чрезмерной и привести к разрывам внутренних тканей. На протяжении всей жизни он придерживался крайне скудного рациона, и его вес не превышал 39-ти кг. Разработчиками мед-техники Института Общей Терапии и Биотехнологий в Асклепии, было сконструировано поддерживающее устройство, погружаемое в бассейн, внутри которого, Тоши мог спать, не рискуя захлебнуться во сне. Пребывание в этом устройстве, в бассейне с водой, заменяло госпитализацию, когда случались особо опасные повреждения или микротравмы накапливались. В организм Тоши так и не было встроено ни одного вспомогательного устройства, но благодаря выдающимся интеллектуальным способностям, он сумел выучиться и получил диплом лечащего врача общей практики. Он использовал свой дар для лечения, проводя на службе от 4-ех до 5-ти часов ежедневно, так как на большее, уже не хватало сил. Вот и вся биография, однако, эти сведения можно сравнить с верхней частью айсберга, в то время, как невидимая часть оказывается гораздо обширнее. Жизнь Сибата Тоши прошла под пристальным наблюдением исследователей. Особенности его психики изучали специалисты Лунного НИИ Паранормальных Способностей, и Института Человека Марсианской Академии, и ряд земных учёных, вовлечённых в круг проблематики превосхождения общих свойств.
Сибата Тоши обладал собственными воззрениями на свойства своего организма, и его теорию можно было бы признать совершенно неправдоподобной, если бы не одно “но” — она работала! В качестве причины, вынуждавшей его оставаться почти прикованным к единственному географическому наименованию, он излагал следующее: именно здесь расположен неиссякаемый источник энергии, являющийся не просто объектом, а входом в иное пространство, пребывание в котором подобно трансу, после которого любой человек будет чувствовать себя исцелённым, причём не только физически, но и душевно, то есть — почерпнёт новые, пока что неизвестные науке, возможности и ресурсы. В ходе наблюдений, состояние его организма постоянно фиксировалось, и его слова об исцеляющем воздействии этого особенного состояния, находили многократное подтверждение. Состояние транса, в котором он, действительно, мог находиться подолгу, он описывал, как общение с неким “первосуществом”, некоторым представителем прообраза фауны, зародившейся на материнской планете впоследствии. Сибата Тоши склонялся к мнению, что эпохе заселения Земли первыми организмами, соответствовала эпоха появления в её пределах некоторых энергетических образований, структур, или основ. Он затруднялся в поисках более точных терминов или определений целесообразности, но утверждал, будто бы одно из этих “первосуществ”, в ходе эволюции, либо же, просто со временем, отождествило себя с островом Сахалин. Тоши рассказывал, что это существо, являющееся ровесником океана, представляет практически бесплотную форму локализации сознания, не нуждается в биоресурсах, и благодаря этому, может существовать неизмеримо долго.
Наблюдающие за Тоши, специалисты относили эту практику к разновидностям аутотренинга до тех самых пор, пока учёные из Асклепия, с его помощью не начали опробовать эту методику на добровольцах. Первые результаты сочли фактом гипнотического внушения с его стороны, так как испытуемые описывали действительное соприкосновение с неким существом, превосходящим все представления, и в высшей мере позитивно настроенным. После этого, действие эксперимента изменили, исключив возможное воздействие Сибата Тоши. Исследователи использовали его метод, сообщив отобранным добровольцам, жителям других мест, что им предстоит вступить в контакт с предположительным духом острова и допустить проникновение в сферу их осознания любого фактора, воздействующего на них эмоционально. По мере накопления опытных данных, выявилось следующее — состояние транса Сибата Тоши практически идентично кетофильному или кетотическому трансу, и его оздоровительные последствия совпадают с исцелениями, во множестве задокументированными в каждом НИИ, проводившим исследования кетотиков, то есть людей, подверженных этой психопатической аномалии.
Удивительно, что этот неизлечимо больной человек за свою короткую жизнь, умудрился помочь такому огромному количеству людей, летящих к нему за помощью. В первую очередь, Сибата Тоши был известен благодаря своему ясновидению, но потом, это постарались засекретить, так как Тоши помогал в раскрытии преступлений, и в открытом доступе начали появляться предостережения и прямые угрозы. Несмотря на некоторую завесу секретности, окружавшую его в последние годы, стало известно, что он уверенно указывал на обширнейшей карте целой галактики, координаты местонахождения кораблей, связь с которыми была прервана...
Фильм-хроника, сделанный с объёмным усложнением матрицы, позволял зрителю войти во внутреннее пространство происходящего на экране. Голос за кадром сопровождал экскурс по жизненным вехам этого поразительного человека. Очень тонкий и маленький, Сибата Тоши и вправду, был очень похож на интела, даже в фильме. Оказалось, что именно он и предложил установить на острове пузырьковые палатки, в конце жизни, когда болезнь стала прогрессировать, и он сказал, что хочет позволить себе погрузиться в состояние своего транса, как в путешествие — уйти так далеко, чтобы можно было не возвращаться. Со времени его смерти прошло 5 лет, но Сибата Тоши, словно никуда не ушёл, на своём любимом острове, он навсегда останется среди нас...
На такой грустной ноте, фильм закончился. На экране появился портрет Тоши, смотрящего в зал со своей улыбкой — очень доброй и немного растерянной. На сцене появился ведущий, голос которого, на протяжении всего фильма звучал за кадром.
— Друзья! - Обратился от к собравшимся: — Наверное, я не ошибусь, если скажу, что никто из присутствующих ни разу не усомнился в том, что Тоши не мог умереть, и по прежнему с нами, но сегодня — один из таких дней, когда особенно хочется выразить нашу общую любовь и поддержку скромной женщине, матери этого чудесного человека!
Все зааплодировали, в первом ряду со своего места поднялась Сибата-сан, обернулась к залу и прижала руки к груди в знак признательности. Откуда-то появились цветы, многие начали вставать со своих мест и по очереди подходить к ней. Некоторые обнимали её, а многие кланялись. Лето, словно окаменевшая, сидела на своём месте, тоже думала подойти, но, всё же, не подошла...
На сцене, рядом с ведущим появился ещё один человек. Лето его узнала. Фильм был составлен из отдельных фрагментов, снятых в разное время, и примерно во второй четверти повествования, этот человек появился — Иван Дымов, вулканолог. Будучи молодым учёным, он проходил лечение после того, как пережил отказ батискафа в действующем кратере на Камчатке, и в южсайском санатории, познакомился и сразу же подружился с Тоши. В дальнейшем, Дымов стал не просто другом, а почти что членом семьи, так как с Камчатского полуострова, вскоре перебрался поближе к Сибата Тоши, на Сахалин. У него были голубые глаза, широкое смуглое лицо с большим носом и, глядя на этого человека, Лето понимала, как хорошо иметь такого друга, как он. Дымов поднял руку в приветственном жесте, и все захлопали.
- Друзья! Тоши жив в нашей памяти, и уже по обычаю, мы собираемся вместе, чтобы ненадолго посетить, или коснуться…, проще говоря, чтобы попасть в эту исцеляющую реальность-нереальность, одним словом – в мир, открытый благодаря Сибата Тоши и этой земле. По обыкновению, я собирался провести для вас этот переход, но сегодня, есть кто-то получше – Марико Сибата-Здоровцева!
Снова зазвучали аплодисменты, на сцену поднялась старшая сестра Тоши, Марико. Из фильма было понятно, что самыми близкими людьми Тоши, были эти трое – его мать, Сора Сибата-сан, его друг, Ваня Дымов, и сестра Марико, которая была замечательным врачом и работала в Асклепии, на Луне. Приезжая сюда на несколько месяцев, Сибата-Здоровцева применяла метод, специально разработанный её братом. Тоши детально описал алгоритм вхождения в так называемое исцеляющее пространство, названное впоследствии его именем. Марико была основоположником этой практики, возвратившей здоровье сотням пациентов, и пыталась разработать подобную методику, действовавшую бы на Луне, поскольку луняне были особенными ценителями всего неразгаданного, а пока её поиски продолжались, она без конца перемещалась между Сахалином и Асклепием.
При её появлении, небольшой зал просто взорвался, люди выбегали на сцену, обнимали её, жали руки. Лето даже привстала со своего места, чтобы получше её рассмотреть.
- Всем здравствуйте! Спасибо, что вы пришли! Мы обязательно проведём всё, что задумали, но сейчас, у нас ещё один гость. Мама, это к тебе!
На последнем предложении, её тон поменялся, и даже Лето, вдруг почувствовала волнение. Между тем, откуда то сбоку, из-за портъер, вышел мужчина. Он приблизился к Марико, и при его появлении, многие в зале начали вставать и что-то выкрикивать, одним словом – его узнали.
- Это Здоровцев!
- Что, Григорий, ничего не потерял?!
С разных сторон слышались то ли насмешливые, то ли негодующие выкрики и, стоявший на сцене Иван Дымов, и вновь подошедший ведущий подняли руки, призывая собравшихся к тишине. Зал утих, и Здоровцев остался на сцене, вместе с Марико.
- Здравствуй, Сора, - глухо произнёс он, обращаясь к середине первого ряда.
- Ты избегаешь меня, поэтому, я пришёл так. Сора, я видел фильм, я смотрел на нашего мальчика!
- Не слишком ли долго ты медлил? – Ответила со своего места Сибата-сан, и Лето поняла, кем был этот человек.
- Уже пять лет, я прилетаю, пишу тебе, и хочу встретиться… Я очень виноват, но все эти годы, я оставался отцом для Марико, я не искал себе другую семью…
- Ты предал меня, когда бросил нас и улетел. Зачем эта комедия?! Возвращайся на Луну, там ещё много городов надо построить…
- Я вернулся к тебе… - Сказал Здоровцев:
- Хотя и поздно, но ты знаешь, что я никогда не отказывался…
Он начал вытирать лицо ладонью, и стало заметно, что он плачет.
Марико подошла и обняла его за плечи.
- Мама, он уже давно всё понял… Тоши простил бы…
Плечи Здоровцева начали вздрагивать, он закрыл лицо, Марика увела его, и усадила его тоже в первом ряду, но с краю, и вернулась на сцену.
Через два дня, Лето выяснила у Сибата-сан все подробности. Приём был через 2 недели, но были очередные занятия в группе, и, оказавшись в консультационном центре, она встретилась со своим врачом в маленьком кафе-сквере, специально для того, чтобы расспросить обо всём. Сибата-сан только улыбнулась её настойчивости, и ввела в курс всех перипетий своей жизни.
На момент рождения их сына – Тоши, они с Григорием были женаты более 30-ти лет, столько же было и Марико, которая ещё училась в Лунной Медицинской Академии. Когда у Тоши обнаружился целый ряд патологий, Марико, в срочном порядке, оформила академический отпуск и вернулась на Землю, чтобы поддержать мать. Но отец мальчика поступил ровно наоборот. Объяснением его ухода служило то, что в то время он занимал пост лидера партии СОФ (свобода от фармацевтики), но получив сына, который только благодаря лекарствам, отвоёвывал каждый следующий день жизни внутри реанимационного колпака, снял с себя все полномочия и ушёл из семьи. Будучи строителем, он улетел на Луну, переживавшей в то время очередной градостроительный бум, и всё время работал там. Через год, когда состояние Тоши немного стабилизировалось, Марико вернулась к учёбе, а Григорий Здоровцев продолжил жить на Луне. Он приобрёл прекрасное жильё в Асклепии для Марико, и свободное время, старался проводить с ней, но уклонялся от всех упоминаний о сыне, оправдывая себя тем, что не в состоянии думать о таком крайне нежизнеспособном ребёнке.
- Разве можно простить подобное малодушие? – Спросила её Сибата-сан, и Лето не нашлась с ответом.
Тем временем, в зрительном зале приглушили свет и послышалась еле слышная мелодия. Марико, вернувшаяся на сцену, села в кресло и начала рассказывать:
- Учёные прошлого подсчитали, что на долю материнской планеты приходится одна миллиардная часть солнечного сияния. Как незначительно – думаем мы, однако, этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы наша цивилизация вышла за пределы СС и приступила к исследованию вселенной. Наравне с солнечным светом, людям необходимо и знание. Задумаемся, какая часть полного понимания всех составляющих универсума нам доступна? Одна миллиардная? Или, в миллиарды раз меньше? Вы правы, верно второе. Есть отрасли знания, о которых мы по прежнему не имеем никакого понятия, есть те, которые совсем рядом, но в силу каких-то причин, нам не видны. На обнаружении одного факта, и строятся многие уникальнейшие открытия.
Подобно галактикам, планетам, звёздам, наш остров – живое существо. Отряд этих существ не принадлежит к царству органических репродуктивных форм, не участвует в построении пищевой пирамиды, не имеет конечностей, но в то же время – наделён основным признаком жизни – вниманием. Давайте, высвободим воображение, и представим, что мы находимся на спине огромного существа. Возможно, что это – кит, длиною в 1000 км, неспешно странствующий сквозь невидимое нам пространство. Но, как понять, что это существо обладает сознанием? Так случилось, что именно Сибата Тоши научился находить фокус его сознания, научился входить с ним в контакт и это знание передал нам.
Пусть, скептический ум нас не тревожит, вопрошая, как может состояться контакт с чем-то несуществующим? Экспериментально доказано, что взаимодействие имеет место, аппаратура фиксирует мозговую активность, соответствующую именно восприятию, но с кем мы взаимодействуем – пока неясно. Исследования продолжаются, и, рано или поздно, ответ будет найден. Метод Сибата Тоши похож на путешествие, и прямо сейчас, я приглашаю вас за собой.
Вам удобно, глаза закрыты, тело расслаблено. Поднимайтесь над мельтешением мыслей, и спустя некоторое время, вы заметите свет, находящийся рядом, но в то же время во вне. Это похоже на свет, исходящий из неясного источника, он начинает приближаться, и мы, концентрируя на нём своё внимание, движемся к нему, пока, наконец, не приближаемся настолько, чтобы почувствовать, что этот золотистый свет является подателем допамина, и чем ближе мы приближаемся, тем сильнее ощущаем его воздействие, словно струи медового золотого дождя – волны радости пронизывают нас всё больше и больше. Если вы понимаете, что интенсивность этого воздействия превышает ваши способности восприятия, замедлитесь, или поплачьте. Мы движемся дальше и входим в золотой шар золотого сияния. Где же мы оказались? Мы вошли в прикосновение с существом, неподдающимся ни логике, ни анализу нашего оборудования. Оказавшись в фокусе его внимания, мы можем говорить с ним, если вы уже здесь – предложите ему ваши вопросы и ваши трудности…
Следуя за наставлениями Марико, потеряв сцепление сначала со зрительным залом, а затем, и с телом, погрузившемся в какое-то оцепенение, Лето оказалась возле яркого прохода, откуда лился тёплый золотой свет, и становилось радостно, будто бы, он и вправду, разбрызгивал вокруг себя допамин. Она попробовала отнестись к нему, как существу, и тут же, стало понятно – оно её видит, и она, нос к носу – соприкасается с чьим-то сознанием. Марико оказалась права – радость обладала такой степенью интенсивности, что долго продержаться в её лучах, было нелегко, и Лето решила предпринять самое важное – справиться со своим израненным сердцем, спросить о себе и о Кормчем. Она положила в этот золотой свет перед собой свою любовь, как самое наболевшее, и это радостное существо засмеялось… Очнувшись, она увидела, что по прежнему сидит в кресле. В зале снова горел яркий свет, и добрая половина собравшихся, уже разошлась.
Прошёл месяц. После приёма у Сибата-сан, Лето направлялась в сектор лечебной физкультуры, на гимнастику для беременных и, свернув в нужный коридор, впереди, где-то в 20-ти метрах перед собой, она вдруг увидела Кормчего. Сердце забилось чаще. Вдвоём с Мичи, они шли впереди, и ошибиться было невозможно. Это был именно он, черноволосый, со слегка сутулой спиной. Лето казалось, что она узнаёт его свитер, когда пара остановилась. Мичи, вошла в какой-то кабинет, а Андрей свернул за угол. Лето прибавила шаг. Она знала этот поворот – там, в окружении больших растений, возле панорамного окна были расставлены кресла. Прежде всего, это означало, что Мичи в том же положении, что и она, но, если это не сон и не галлюцинация, то – Кормчий вернулся, и прямо сейчас, они встретятся! Забыв обо всём, она влетела в этот уголок отдыха, Кормчий сидел в большом кресле, скрытом за кустом с блестящими листьями. Он скользнул по ней рассеянным взглядом и не узнал, а Лето удивилась, насколько он грустен.
- Здравствуй, Андрей!
- Лето?! Я, так рад!
Она протянула ему ладонь, и он поднялся, пожал её руку, а после секундного колебания, обнял.
- Тебе идут короткие волосы.
- Вы вернулись?! Ты снова будешь на Ките?
- Да, я вернулся.
Лето всегда затруднялась, как определить цвет его глаз – они были почти что чёрными, но капля более мягкого оттенка, всё ж таки присутствовала. Не в силах перестать смотреть на него, она коснулась его щеки, и он отдвинулся. Если вдуматься, то он только и делал, что отстранялся, а её тянуло всё ближе, как мотылька на огонь.
- Я всё время думала о тебе.
- Наверное, я это чувствовал, - он усмехнулся и, сбросив печаль, снова стал прежним, и глядел на неё как всегда, тепло и насмешливо.
Выяснилось, что на Ките-Очищающем они ещё не были, а прилетели к какому-то специалисту, затем, разговор перекинулся на Строгую-Проверку, так как Лето не хотела ничего знать о его супружестве, а он словно, по молчаливому уговору, подстроился и спрашивал о работе, старательно обходя всё личное, и то, где они побывали за всё это время, и то, почему она здесь… Они так увлеклись разговором, что не сразу заметили, как к ним подошла то ли медсестра, то ли практикантка, кои деловито сновали здесь по всем этажам.
- Скороходов? – Решительно обратилась она к Кормчему:
- Пойдёмте!
Андрей, следуя за ней, ушёл, а Лето, разинув рот от недоумения, пошла за ними и остановилась возле кабинета, где скрылся Кормчий, которого приняли за другого. Или, всё правильно, и это начало сумасшествия, подкравшегося лично к ней? Двери открылись, вышла Мичи, а потом, продолжая слушать врача, показался и он, Андрей Кормчий.
- Здравствуй, Лето! Приятно, что я не одна, - приветствуя, обратилась к ней Ацуко.
Лето смотрела на неё во все глаза. Вместе с Кормчим была Ацуко.
- Значит, вы с Ваней? – Догадалась Лето.
- Да! Но, он упёрся и хочет, чтобы всё было по настоящему, поэтому устроился на работу в Хоккайдо. Стажирует рабочих интелов в Утиура, на глубине, а у меня сложная беременность, советуют здешнего специалиста… Вот, я и попросила Андрея… Такие новости. Ты тоже к врачу?
С Мичи, они были совсем разными, Ацуко убрала чёлку и казалась почти что взрослой, но улыбалась по детски.
- А что значит: «хочет, чтобы было по настоящему»? – Переспросила Лето.
- Наша семейная жизнь завершилась, - ответил Кормчий:
- И, очень кстати вдруг выяснилось, что брак с не японцем не может считаться законным, если тот проживает в Японии менее 5-ти лет. Когда оказалось, что у меня нелады со здоровьем, пошли разногласия… Мичи оказалась меж двух огней, и то, что я, в отличие от её родственников, считал браком, закончилось… Иван сразу выбрал путь наибольшего сопротивления, решил застраховаться и, наверное, так будет надёжнее.
- Я говорю, что у нас и без этих 5-ти лет, всё надёжно, но, он же не слушает… - Добавила Ацуко.
За разговором, они не заметили, что спустились вниз и оказались на выходе, тогда как, чтобы попасть на мобильные площадки, надо было подняться наверх. Выйдя на первом этаже, они сразу оказались в лесу, где пешеходные дорожки, петляя между деревьев и зарослей густого подлеска, вели в долину к Южса, и ещё дальше, к зеленоватым горам, за которыми, невидимое отсюда, лежало море.
- Походим здесь?! – Предложила Ацуко.
- Значит, вы поженились? – Спросила Лето.
- Да! В Петропавловске-на-Камчатке, мы просто расписались, не по японски…
- Представляешь, Иван оплатил ремонт и реабилитацию того интела, ну, этой пострадавшей у нас на свадьбе, - вспомнил Андрей, когда, пройдя несколько метров по тропе, они вышли на солнце.
- После такого, интел может впасть в депрессию. Это выражается в том, что система перестаёт обращаться к интеллекту и сводит свою работу к базовым навыкам, но из-за того, что всё произошло очень быстро, это переписали в несчастный случай, и сработало! Она должна выздороветь, хотя, может быть, попросит о смене модификации, а может просто переучиться, и есть уговор, что сначала обдумает и всё взвесит. Корпус восстановлен, и она может сменить специализацию, есть очень хорошие варианты, - увлечённо рассказывала Ацуко.
- Вы молодцы! – Похвалила Лето, и сжала её ладонь в шутливом рукопожатии.
- Как же вы решили пожениться? Любовь с первого взгляда?
- У меня – да! – Кивнула Ацуко: - А ты веришь, что так бывает?
- У меня тоже так, только не так повезло, - ответила Лето, глядя на Кормчего, отчего он отвернулся.
- Может, пойдём уже? – Спросил он, предлагая вернуться, и подчинившись, девушки повернули обратно.
- А у тебя какой срок? – Поинтересовалась Ацуко.
- А, давай, встретимся ещё раз, без капитана, и тогда, всё обсудим, что скажешь?
- Классно! Я – за! – Обрадовалась Ацуко.
Они сразу договорились на послезавтра. Ацуко остановилась в Приморской гостинице, и на следующий день ждала Ваню, который прилетал к ней на свой выходной. Послезавтра, врачебный совет должен был спрогнозировать течение её беременности, и определить попадает ли она, как будущая мать, под ряд дополнительных ограничений, либо же, всё в порядке, и о развитии маленького Скороходова можно не волноваться. От этого, зависели их планы на ближайшее будущее, но в любом случае, у неё будет время, чтобы встретиться и с Лето.
- Я буду рада, если мы подружимся, - сказала Лето.
- Мы подружимся, вот увидишь! – Пообещала Ацуко, и, оказавшись на мобильной площадке, они разошлись по мобилям.
Когда мобильная капсула защёлкнулась, Лето почувствовала, как бухает её сердце. Столько приключилось за этот день. Страшно было загадывать про Кормчего, всё может перемениться в одночасье, но главное – он здесь, он вернулся!
В назначенный день, они встретились у Ботанического сада, одновременно подойдя к главному входу с разных сторон. Ботанический сад Южса привлекал всех собственной селекцией орхидей, но Лето было никак не уйти из рощи древовидных папоротников, стоявших по краям пушистой лужайки, сверкающей от капелек росы на листочках. По словам кибер-ботаника, сопровождающего их по всем павильонам, эти ровесники динозавров впервые были восстановлены именно здесь стараниями палеогенетиков АН Приморья.
Лето много слышала о ботаническом достижении её планеты – венерианской секвойе, и здесь, перед экспозицией лунных овощей, она наконец-то её увидела. Возле сельскохозяйственной оранжереи росло сразу два дерева. Глаза Ацуко стали совершенно круглыми, до того невероятными они оказались. Было сказано, что эти секвойи растут семимильными темпами, и в будущем будут способны претерпевать чуть ли не космические условия. Непонятно, каким образом их вывели, но крона ветвилась горизонтально в виде тарелки, и корневая система, также, заглублялась поверхностно и росла вширь. В овощной оранжерее, в специальных условиях созревала целая плантация лунной древовидной капусты. Каждый лист был размерами с одеяло, но нежные молодые листики росли внутри, а снаружи – уже затвердевшие, но лунная капуста, в отличие от земной, прославилась не листьями. Самое ценное достижение, лунные овощеводы осуществили случайно. На их гигантской капусте, сам по себе вывелся огромный сорокасантиметровый слизень. Вроде бы, его проглядели. Но, теперь, его мясо со вкусом устрицы побивало все вкусовые рекорды, и все планеты СС, одна за другой, распространяли у себя плантации древовидной капусты. Животное получило название лунной улитки, и из его мяса готовили всё, плюс – ели почти сырым, маринуя, замачивая в соусе, в вине, или с солью. Прямо за лунными павильонами, на лужайке стояла жаровня, и повар человек готовил лунную улитку на палочках, как шашлык. Порция подавалась в молодых листьях, с разными соусами, но была очередь, все столики были заняты, а страшный аппетит уже появился и, выйдя из ботанического сада, девушки направились в другое кафе, к центру.
Ацуко рассказывала, что они часто бывали в Южса, и в детстве, прилетали сюда всей семьёй. Ацуко хотелось поговорить, а Лето слушала её с удовольствием. Она училась на третьем курсе токийского университета, на факультете интел-дизайна, что позволяло совместить математику с художественными наклонностями. В детстве, она мечтала стать художницей, а теперь, лепила внешние параметры роботехники. Так, болтая о том о сём, от улицы Приморских ботаников, они не спеша дошли до самого центра, и остановились в кафе-сквере, с видом на Дениса Охотова, на этот потрясающий памятник.
- Я считаю, что он – самый замечательный математик! – Кивнула на каменную фигуру, Ацуко.
Лето не была сильна в матанализе, но знала, что Денис Охотов назывался романтиком теоретической космогации, он вывел переменный коэффициент смыкания временных коридоров при постоянстве пространственных координат, и все говорили, что его монография, под названием Базовые структуры космической темпоральности – это безусловный шедевр, писали о том, что если бы он не исчез, устремившись на поиски доказательств, подтверждающих его выводы, то человечество уже смогло бы осуществить путешествие во времени, настолько революционными были его работы, но, увы, свою теорию, он не закончил…
- Я думаю, это не столько памятник, сколько символ человеческого дерзания, - отозвалась Лето.
Над монументом, изображающем Охотова, стоящим на корпусе своего корабля, стилизованного под часовой циферблат, то и дело возникали молнии, было непонятно, какие именно понятия из его работ, они иллюстрируют, но даже при свете дня, эта картина завораживала.
- Я трижды пыталась осилить его Галактическую хронометрию, но, пробиться дальше 2-й главы, так и не вышло, - посетовала Ацуко.
Вокруг них шелестели деревья, дальше, за Денисом Охотовым, били танцующие фонтаны, а по синему небу плыли высокие башнеобразные облака.
Они расположились на полиморфных креслах. Было прохладно и, хотя, кресла обогревались изнутри, им сразу же принесли пледы. Попросив кофе, они заказали по три перемены блюд, а лунных улиток, в меню не было.
Отпив из чашки, Ацуко вздохнула от удовольствия. К счастью, опасения её врача в Саппоро не подтвердились, и с малышом было всё в порядке. Но, летние каникулы заканчивались, и надо было решать – продолжать учиться, или сразу брать академ, так как было неясно, где с Ваней, они поселятся. Ваня предлагал ей жить на Ките-Очищающем, вместе с сестрой, но теперь, он сам работает на Хоккайдо, а Андрей и Мичи расторгли помолвку и прекратили все отношения…
- Рассказывай, как это вышло! Разве, они не поженились? Какие нелады со здоровьем? Какие пошли разногласия? Знаешь, для меня, ведь, Андрей – это всё! Что там у них? – Лето выждала, чтобы Ацуко сама затронула эту тему и, когда это произошло, приступила к самому важному.
- Да, ваши все так решили, что это свадьба, а на самом деле – помолвка, уговор, чтобы пожениться через 5 лет.
- Но, ведь, они стали жить вместе…
- У нас, пока нет детей, это несерьёзно. Люди просто примеряются, пробуют. Может быть, повезёт…
- А ты, как же решилась?
- Ну, я же – не Мичи. Это она у нас – папина любимица. А я, всегда знала, что то, на что он рассчитывает, меня никогда не устроит… Как ты сказала – для тебя, Андрей – это всё, вот, и для меня, Ваня – и моя семья, и мой дом. Но, почему, ты говоришь об Андрее? Разве, твой друг – не Вася?
- Ты не представляешь, как всё запутано… Будет малыш – от Васи, уже второй. Но, я люблю Кормчего, на всю жизнь люблю…
- А он знает? – Спросила Ацуко, после небольшого молчания.
- Знает. У нас тоже всё было, но… В общем, я сама всё запутала…
- Да, уж… - Ацуко покачала головой:
- Андрей – очень непростой человек. Васю, я меньше знаю, но, он – очень добрый.
- В смысле, непростой человек? Как это выяснилось?
- Они, когда начали встречаться, сразу же решили ничего не откладывать, и хотя родители, так скажем, не особо приветствовали, Мичи мне рассказала, что отключила своего блокировщика ещё задолго до этой свадьбы.
- И?
- И ничего. Потом, когда каждый прошёл обследование, врачи сказали, что на сегодняшний момент, ему вообще невозможно иметь детей, а он и не подумал, чтобы сохранить активный биозапас… Они обошли разные клиники, и безнадёжно.
Про себя, Лето ахнула, вот и сказались последствия его профессии… Космопроходцы, основатели первых поселений, все те, кто по работе больше всего сталкивались с космической радиацией, сдавали свой биозапас организованно, пока были студентами, Кормчий был последним из тех, кто мог бы заранее всё предусмотреть… Но для неё, это ничего не меняло…
- Жаль конечно, но, по большому счёту, не смертельно.
Лето задумалась. Меньше, чем за минуту, в голове пронеслось множество соображений. После того, как он, взял и женился, ей казалось, что она его и не знает, и продолжает любить какого-то другого Андрея Кормчего, совсем не похожего на него… И, одно подозрение, из разлетающегося сонма догадок, она всё-таки высказала:
- Или, он захотел клонироваться?
- Нет, конечно! – Отмахнулась от неё Ацуко.
Запрещение на клонирование человека, действующее во всей галактике, могло быть снято в единственном случае – если человек не мог продуцировать биологически активный семенной материал, или, в случае женщины – утратил жизнеспособные яйцеклетки. После медицинского заключения, надо было подписать документы, по сути – взять на себя железное обязательство усыновить получившийся в результате клонирования, собственный дубликат, и воспитывать его как сына, или как дочь, а после наступления у него половозрелости, жизнеспособный биологический материал мог быть взят, и считался на 99,8% идентичным твоему собственному. Наука это позволяла, но, это был безумно сложный и невероятно дорогой способ. Во-первых, ты, образно выражаясь, признавался в мании величия. Во-вторых, на пути к этой цели, требовалось преодолеть огромнейшее поле препятствий.
Если женщина, ещё могла стать суррогатной матерью собственного повторения, то мужчина выяснял, что согласно статистике, вероятность того, что твоя жена оптимально подходит для вынашивания твоего клона, не превышает 14%, и в большинстве случаев, приходилось подбирать суррогатную мать по таблицам наибольшего соответствия, учитывая десятка два показателей, для минимизации последующей корректировки. Дальше – больше. Учитывая, что такой ребёнок, в строгом смысле был не до конца полноценным, в первую очередь – проседал иммунитет, и могли появляться такие заболевания, о которых ты даже не слышал, и буквально сразу, к делу подключались генетики. С одной стороны – ну и ладно, ведь подопытный, не совсем ты, но с другой – почти всё надо было оплачивать. Когда же, твой клон рождался, и его здоровье отлаживалось, вашу семью брали на заметку другие службы, и без конца донимали проверками, так как, подозрение в том, что ты просто вырастил для себя универсального донора, не снималось.
Отец увлекался медицинской статистикой, много читал, всегда делился своими соображениями, и Лето знала, что люди, озадаченные такими проблемами, есть.
Ацуко тоже задумалась:
- Знаешь, такой вариант они не рассматривали, а может на нём, они бы, и договорились…
- Ты это о чём? – Лето полностью перестала что-нибудь понимать.
- С Андреем начались разногласия из-за того, что ни один из вариантов, предложенный нашим минздравом его не устроил.
- А что это за варианты?
Лето ничего не понимала, как если бы этот разговор ей снился.
- Есть банк спермы из 20 тысяч доноров, одобренных министерством. Это рекомендованный список, и каждый год обновляется. Там не только японцы, есть разные национальности. Но, ни один из предложенных биологических отцов, его не устроил. Представляешь? Так, и не договорились…
- А почему? Что он сам говорил?
- Вначале, Мичи смеялась, потому что у него была идея запросить генетический материал с Марса, не выбирая. Например, одобрить последнего донора, или затребовать биозапас, сданный в его день рожденья… Просто по той причине, что он сам марсианин… Конечно же, все были против. К слову сказать, там нет ни одного японского поселения. На Марсе очень много ссыльных, и можно запросто потомственного преступника в семью получить. Мичи говорила, что он выдвинул требование, чтобы отцом ребёнка стал эколог, или спасатель диких животных, рек, лесов или болот… В этой базе был один исследователь из китобойной династии, так Андрей сразу заявил, что лучше быть вовсе бездетным… Мичи ужасно обиделась, она считала, что этот выбор должен быть только её решением, а он, ни в какую… Папа был в ужасе. Поэтому, и решили расстаться. По моему, правильно.
После таких новостей, Лето решила выждать, а спустя неделю, когда она всё обдумала, и приготовилась вызвать его на разговор, позвонил Кашалотов, и неожиданно, пригласил на Кита.
На этот раз, быть беременной стало гораздо проще. Ничего неразрешимого не было. Лето научилась отыскивать нужные решения и справляться. Кит-Очищающий находился в тысяче миль к северу, быстро лететь на мобиле, она не могла, и поэтому, вызвала из Южса глейдер. На Ките, о её положении было известно, так как химики со Строгой-Проверки, летали туда на диспуты по воскресеньям, да и Тойво, появлялся у них в лаборатории почти через день. Скрытничать было незачем и, договорившись с Петром, Лето повязала на короткие волосы свою любимую голубую ленту и полетела.
Если на Строгую-Проверку всё чаще нападал ледяной шквалистый ветер, в Южса были видны признаки наступающей осени, то над Беринговым морем шёл снег, а к Киту-Очищающему прибивало льдины, идущие с севера. Стоило Лето выйти на палубу, как выбежавший навстречу, Тойво, тут же завернул её в горячее одеяло.
- Как долетела? Как себя чувствуешь? Не холодно?
Лето вздохнула, все парни носились с ней так, будто, она хрустальная, сдували пылинки, бороться с этим, было невозможно и оставалось смириться.
- Всё отлично, как у вас?
- Представляешь, Пётр уезжает.
- Как это? А куда?
- Пока не знаем… Вот, он сейчас, и расскажет.
Они зашли внутрь, Тойво ушёл в кают-компанию, а Лето, сняв с плеч одеяло, повернула к блоку хоз-распределения, к своему пульту. По дороге, её догнал Игорёк:
- Привет, я с утра тебя жду, слышал, что у тебя скоро отпуск… Покажешь, как твоим хозяйством рулить?
- Привет! Отпуск ещё не скоро, но ты всё равно учись, в любом случае, пригодится. Смотри, здесь активируется страница учёта, я дам тебе допуск, и надо будет отмечать, что израсходовано. Капитан отменил авто-уведомления о перерасходе, и включил автозамену всех составляющих… Мы не можем распоряжаться его настройками, и надо не забывать следить.
- Это что означает?
- Это означает, что если, у вас закончится продовольствие, камбуз будет сам соображать, из чего готовить. Включит подъём водорослей, выставит рыбацкую сетку, может, опилки начнёт добавлять… Если, вода закончится, будет подавать опреснённую, но молча. Ну, и так далее, по всему списку… Я когда вернулась, у вас даже шампуня не было на борту, и чистящих средств, никаких…
- Обалдеть! Я, и не знал, что так можно! Ну, даёт, капитан! Кормчий, это – человечище!
Лето сделала строгое лицо:
- Ты что, тоже такой?
- Пока нет, Лето, мне до этого – расти и расти!
- Игорь, ты шутишь?
Лето уставилась на кудрявого паренька:
- Обещай, что будешь следить за каждой позицией! – Приказала она со всей строгостью, на какую была способна.
- Слушаюсь, старший помощник!
Игорёк улыбался, но взгляд стал внимательным, и, поглядывая на него, Лето быстро прошлась по спискам. На сегодняшний день, всё в норме…
- Есть ещё кладовые белья, я тебе потом покажу. Пошли, посмотрим, что там Петя затеял…
Все собрались в кают-компании. Кашалотов сгорбился на своём месте, возле него на низком табурете, сидел Димон. Тойво и Карел на боковом диване, вполголоса о чём то переговаривались, Игорёк прошёл за планшет, к своему тёзке, который, что-то показывал, а Валёк, которого на самом деле, звали Дирк Валентайн, активировал посередине огромный глобус и, поглядывая на планшет, что-то искал. Андрей стоял возле иллюминаторов, и когда, она вошла, повернулся и встретился с ней взглядом.
- Все в сборе! Давай, Пётр, расскажи всем, что ты задумал.
- Андрюша, ну не надо драматизировать, здесь дети и женщина – неубедительно сказал Кашалотов:
- Я лечу к друзьям, чтобы помочь. Вернусь, когда всё получится. Так вышло, что мой дом – здесь, поэтому, планов улетать навсегда, у меня нет.
- Здесь нет детей! – Ни с того, ни с сего, высказался Димон:
- Поэтому, я тоже хочу лететь.
- А каким друзьям надо помочь? – Спросила Лето, потому что, кроме бригады Кормчих, Петя упоминал только о двоих, о Фреде и о Тито.
- Помощь нужна Тито. Фред пропал, и надо помочь в поисках… Ну вот, не хотел никого расстраивать, но разве от вас что-нибудь умолчишь…
- У меня есть Пока-Неоседлый! – Сообщил Димон: - Он отлично умеет искать, моих родителей, он 15 лет искал… А, если, кому-то там, это не понравится, он, ка-ак бахнет! Он же бомбил астероиды! Он же – корабль! Он, и лазерами может жечь прямо из космоса!
Петя положил большую чёрную ладонь ему на макушку и сказал успокаивающим голосом:
- Нет, Дима, с кораблём не получится. Фред – в море, море там очень тёплое, там острова, и на каждом люди живут. На них из космоса никак нельзя нападать.
- Хорошо, только я тоже очень хочу полететь.
- Дим, а кто же с нами останется, если и ты улетишь? – Вмешался Андрей: - Кто же это море будет лечить?
- А что здесь? – Не удержалась Лето.
Ответил Валёк, выключивший глобус, и с многозначительным видом, подошедший на помощь Кормчему:
- Болеют животные. Рыба, кашалоты, белухи,… а явной причины нет. Скоро лёд встанет, а мы, пока ищем...
- Ну, хорошо, я тоже буду причины искать, - согласился Димон.
Андрей протянул ему руку для рукопожатия и, скрепив шутливую договорённость, Димон поднялся. Между тем, все остальные переместились в смежную столовую, и разговаривали уже там.
- Дима, ты посмотри, может пора уже повар-комбайн зарядить! – Посоветовал Кашалотов.
Димон заглянул в столовую и, снова став взрослым, удалился на камбуз. Валёк с Андреем тоже ушли в столовую, а Петя, улучив минутку, обратился к Лето:
- Я вот, что хотел сказать: я думаю, что и Вася там. Может, что-нибудь передать?
- Петя, я чего-то не знаю? Почему вы такие встревоженные?
- Ох, Лето, мы и сами не знаем. Вот, я и полечу, чтобы спокойно разобраться на месте, - улыбнулся Кашалотов:
- Какой привет Васе передадим?
Лето задумалась.
- Скажи ему вот что: Вася, у меня всё в порядке. Ты – мой лучший друг, и я надеюсь, что всё-таки буду с Кормчим, за меня, то есть, за нас не волнуйся.
- Записал!
Петя прикрыл глаза, а потом снова взглянул на Лето:
- Получится?
- Держи кулачки! – Пошутила Лето.
- Как это понимать?
- А, вот, как ты – «Ботсвана помоги» говоришь, так же, и здесь, но в том смысле, что я и на тебя также надеюсь!
Кашалотов поднял глазки, сделав вид, что задумался:
- Теперь буду разбираться! Все словари просмотрю. Опять, загадка!
Это была игра. Лето разыскивала поговорки, загадки и всякие мудрёные и зашифрованные понятия, а Петя раскладывал их по полочкам, угадывая логику и выявляя все спрятанные значения. Между ними, это превратилось в традицию, они пожали руки и улыбнулись друг другу, как заговорщики. Его огромные ладони были тёплыми и немного шершавыми, а невозможное улыбчивое лицо, с виду напоминало плюшевое, и это был самый любимый интел, и у Кормчего, и у Батюкова, и у неё.
Лето посторонилась, чтобы дать Кашалотову место для начала его буйного передвижения, но к её удивлению, он двинулся вместе с креслом.
- Как? Ты больше не скачешь, как уж на сковороде? – Съехидничала она по старой привычке.
- Знаешь, Дима очень расстраивается, что я без ног. Многое не додали ему, ещё многое надо успеть…
Войдя в столовую, Лето увидела, что стол застелен скатертью, Димон из камбуза передаёт тарелки с пирожками через окно, а Игорёк уже заканчивает полную сервировку. Она пересекла столовую по диагонали и быстрыми шагами подошла к Кормчему:
- Мне надо передать тебе кое-что, только чтобы никто не увидел.
Расчёт был прост, все видели, что она задержалась вместе с Петром, и предположат, что возникли новые уточнения, или ещё что-нибудь.
- Конечно, пойдём.
Его каюта находилась рядом с кают-компанией, и как Лето и предполагала, он проводил её к себе.
- Тут удобно? – Спросил он, задерживаясь возле дверей.
- В самый раз, - коротко кивнула Лето.
Андрей пропустил её вперёд, а когда, он затворил за собой дверь, Лето приблизилась:
- Прости меня за то, что я не дождалась, когда ты был у родителей. Я люблю тебя, поверь, я очень сильно наказана…
Кормчий обнял её. Лето подняла лицо, и их губы встретились. Они целовались, как будто блуждающим по пустыне открыли воду.
- Я так соскучился по тебе, - прошептал он, когда сделали передышку.
- Встретимся в Южса завтра?! – Предложила Лето.
- А где?
- Я подыскиваю квартирный отсек, но пока что, буду в гостинице. Я сообщу, когда буду знать.
Они снова поцеловались, будто бы это были их самые первые, самые ненасытные поцелуи, и первым, опомнился Кормчий:
- Снова, ты меня пришпилила, - улыбаясь, проговорил он, и на мгновенье, прижал к себе.
Лето посидела за чаем вместе с командой, и её волнение прошло незамеченным, потому что все переживали за Кашалотова, и все сдерживались из-за Димона, и также из-за неё.
- Спасибо тебе, Петя, у меня получилось! – Сказала она уже на палубе, куда он выехал, чтобы её проводить, Лето нагнулась над его креслом, и он по дружески её обнял:
- Я так и передам! – Пообещал он, и Лето, снова завёрнутая в согревающее одеяло, побежала в глейдер.
Было понятно, что на таком прекрасном, но половинчатом результате ни остановиться, ни успокоиться невозможно, поэтому, на следующий день, едва проснувшись, Лето сразу же помчалась в Южса. За ночь, она успела подобрать несколько вариантов приемлемого жилья на тот случай, если, и в самом деле, её придётся жить здесь с новым малюткой, но, оказавшись на месте, остановила свой выбор на отеле, поняв, что собственный дом – дело ответственное, до появления малютки ещё далеко, а отель понравился сразу, едва, ещё с воздуха она увидела зеркальные фасады, и местами застеклённые, покатые крыши комплекса вполне современной постройки. На единственной, почти полностью зеркальной башне светилось название Киана, а на примыкающем к ней ансамбле более низких зданий со скруглёнными фасадами, виднелись сияющие буквы: САХСО, и, наконец, было ещё третье, более скромное наименование: Интел-Сервис. Этот интел-центр, находился уже за городом, в начале гористой местности, и круглая гора, у подножия которой, он приютился, сверху донизу обросла деревьями, будто бы шерстью. В сети была информация, что это курортный район, насчитывающий 4 санатория и 2 центра реабилитации, а так понравившиеся Лето, новые здания – штаб квартира СахСо, так называемого Сахалинского Содружества, представляющего собой ещё одно отделение ЕМАИС, в введение которого отдано всё, сохранившееся здесь живое наследие, объединённое в единый заповедник, охвативший большую часть острова. Здесь же разместился центр сервиса ретро-роботов и всей линейки андроидных индивидов, а зеркальная башня была отведена отелю Киана СахСо.
Номер, который получила Лето, оказался просторной студией с целым набором умных перегородок, которые могли пройти, встать куда надо и организовать спальное отделение, например, или шкаф. В сауне был душ и водная капсула; была большая терраса, с которой можно было перейти в мобиль, не было повар-комбайна, но имелась гастрономическая подводка. Около часа, Лето просидела за каталогами, выбирая мебель, текстиль и светильники, так как до неё, здесь жили какие-то приколисты, и то, как они обустроились, ей совершенно не подошло. Интел, с которым она общалась, оказался вполне адекватным, и с первого же слова всё понял. Даже предупредил, что возможно, повар-комбайн и не понадобится, так как, этажом выше – ресторанный дворик, и через рукав, можно заказывать всё прямо в номер.
Андрей прилетел вовремя. Лето запланировала ужин в панорамном ресторанчике наверху, и встретила Кормчего возле эскалаторов мобильной парковки.
- Ты всегда удивляешь, Лето! Как ты отыскала такое место?
- Мне нравится тебя удивлять! – Довольно улыбнулась Лето.
В ресторане звучало техно. Они уселись возле большого окна с видом на пологие вершины и покрывающее их необъятное лесное пространство. В сумрачном небе проносились редкие огни мобилей, а на противоположной стене красовалась огромная карта острова, с движущимися обозначениями чьих-то маршрутов. Лето заказала рисовый салат с креветками и фруктовый десерт с мороженым на двоих. Андрей, неожиданно, выбрал для себя суши, и будто бы, вспомнив о чём-то, сливовое вино.
- Тебе, ведь, немного можно? – Спросил он, спохватившись о её беременности.
Лето кивнула:
-Ты полюбил всё японское?
- Но, это не помогло…
Интел прикатил их заказ, и сразу же, наполнил бокалы. Лето обрадовалась, так как, разговор, явно свернул не туда. За едой, каждый был погружён в свои мысли.
- Как Вася? – Спросил вдруг Кормчий.
- Андрей! Что, мы будем говорить о наших бывших?! – Возмутилась Лето.
- Лето! Батюков, для тебя – не бывший.
- Это вышло случайно. В Саппоро… Когда я прилетела к тебе на свадьбу… Ты думаешь, мне легко было это перенести? Вася знает, что я всё время любила только тебя.
- Только, дети – от Василия… Это, немного странно.
- Прости меня, Андрей. Я заплачу сейчас…
- Ладно, Лето, я и сам, не лучше.
Ужин заканчивался ужасно.
- Андрей, давай начнём всё сначала, - повторила она какую-то чужую реплику, взятую то ли из ролевой игры, то ли из фильма.
Вместо ответа, он поднялся и подал ей руку:
- Давай, я тебя провожу.
В полном молчании, они спустились к ней в номер, и как только вошли, сразу загорелась карта звёздного неба на потолке, напольные светильники заработали в режиме «снежная зима», испуская будто бы светящуюся метель, и, Кормчий дрогнул… Ни слова не говоря, торопливо сбрасывая одежду, они перенеслись на кровать, и на стене оживился млечный путь, такой, каким видят его корабли, приближающиеся к СС. Но, ни Кормчий, ни Лето не смотрели…
На рассвете, снова была любовь, уже умиротворяющая, но только через несколько дней, когда они снова встретились здесь же, в её «космическом номере», как в шутку, окрестил Кормчий её новое обиталище, Лето, наконец, поверила, что они вместе.
- Так трудно от тебя отвыкать, - признался он, в один из вечеров, когда они лежали на диване и смотрели на медленно уплывающие облака за окном.
- А зачем отвыкать? Лично я, больше никогда от тебя не отвыкну!
- Лето, - сказал он, гладя её живот: - Не знаю, что между нами, и что, ты обо мне думаешь, но малыш, он – Василия, и я не собираюсь вас разлучать.
- Ты врёшь! – Лето поднялась, и села, глядя на него гневно:
- Ты знаешь, что я о тебе думаю! Ты знаешь, что ты – тот, кого я полюбила с самого первого взгляда, когда увидела. И, если, ты опять уйдёшь от меня, то, это будет совершенно безжалостно! Это был бесчеловечный поступок – вот так взять, и жениться…
- Я просто завидовал. Я всё время сбегал от себя… Никогда не признавался, что хочу иметь свою женщину и семью. А когда, ты с Васей улетела в Исландию, будто бы небо обрушилось… И, с Мичи, я так надеялся, что тоже смогу быть счастлив…
- Можешь больше не надеяться. Я никуда не уйду от тебя. Ты – привыкай, а я – никуда не уйду.
Встречались часто. Кормчий ссылался на оздоровительные процедуры, что было на пользу, так как внушало надежду, что, глядя на него, и ребята начнут беречься и соблюдать все нормативы по безопасности. Лето пробовала связаться с Батюковым, чтобы тот как-то вмешался, и «отпустил» её к Кормчему, хотя, он и так, самого начала всё знал, но Вася был неизвестно где, и соединения не было.
Это был замкнутый круг, и неизвестно, чем всё бы закончилось, если бы не разразилось несчастье. Стоял хороший солнечный день, в кои то веки, они выбрались погулять вместе и, взявшись за руки, неторопливо бродили по городу. Лето ужасно хотелось познакомить Кормчего с Сибата-сан, и он был не против, но выдвигал два условия – первое, что она уедет из Кианы СахСо и переселится как можно ближе к своей клинике, а второе, что она немедленно возьмёт отпуск и перестанет работать в море, рискуя своей безопасностью и его нервами.
- Андрей, ты бы видел, как все меня опекают, лишнего шага не сделать, - смеялась Лето.
- Я же не отказываюсь от отпуска, но месяца через два, когда и сама почувствую, что мне тяжело…
- А ты не устала? Может быть, посидим?
- Может, сходим в кино?
- Я последний раз был в кинотеатре, ещё когда на Марсе учился.
- И я тоже, сто лет не была! Пошли?!
Они рассмеялись, но Кормчий, вдруг посерьёзнел, он отпустил руку Лето, и коснулся браслета. В экстренных случаях, браслет начинал производить вибрацию, раздражающую запястье, видимо, это и произошло, потому что, Андрей удивился:
- Ого! Это Амфитрита. Что-то случилось…
По экрану бежало следующее: « Сигнал класса «0». Посмертное оповещение». Кормчий включил громкую связь, и они услышали Амфитриту: «Василий Петрович Батюков, убит выстрелом в голову, сегодня, в 17 часов 32 минуты по общему времени, в акватории Малайского архипелага. Выстрел был произведён из огнестрельного оружия устаревшего образца. Известие об инциденте направлено во все соответствующие инстанции. Передачей посмертного сообщения кк Амфитрите-Несущей, посмертная воля завещателя исчерпана».
- Какого завещателя? Кто такой завещатель? – Спрашивала без передышки Лето, словно желая заблокироваться, и не допускать в свой ум ни единой капли смысла услышанного.
Кормчий крепко обнял её, прижал к себе:
- Васю убили, - выдохнул он ей в волосы.
Лето вырывалась, но какое-то бессилие поднялось и смяло её защиту, её отчаянное нежелание слышать и понимать. Она охнула и села на тротуар, а потом, схватилась за живот и легла на землю.
По уставу Медицинской службы быстрого реагирования, неотложную помощь беременным женщинам, оказывали люди, которые очень быстро отодвинули Кормчего, а Лето поместили в медицинский глейдер и увезли. Узнав, что явилось причиной этого происшествия, её тут же поместили в успокоительный сон, и на следующий день, Лето проснулась в палате. Около неё сидели Сибата-сан с Тобобо.
- Ты нас так напугала, Лето, разве так можно?! Не забывай о ребёнке, думай только о хорошем, и какие бы трагедии не стряслись, ты со всем справишься, ты никого не подведёшь, ни своего сыночка, ни светлую память о его отце. Как ты себя чувствуешь? Если, горе перевешивает, то тебе лучше поспать, а если, попробуешь прожить этот день и не отчаиваться, то, я скажу, что к тебе посетитель, и, если ты в силах, то я разрешу ему войти и 5 минут пообщаться.
Лето немного подумала, и кивнула:
- Кто там? Разрешите войти.
Наблюдатель-Тобобо открыл дверь, и через минуту вошёл Кормчий, в руках он держал поднос, накрытый крышкой, какие используют при доставке деликатесов. Сибата-сан уступила ему свой стул, и он сел.
- Что ты принёс? Зачем это? – Удивилась Лето.
- Мне сказали, чтобы ты не расстраивалась, нужно принести что-то сладкое, - ответил Андрей и поднял крышку. На подносе оказалось пол-чашки шоколада и крошечное пирожное.
- Спасибо, - поблагодарила Лето, и поняла, что ей и в самом деле, очень приятно.
Она села, взяла у него поднос, выпила шоколад и съела пирожное.
- Выходи за меня, Лето, - сказал Кормчий: - Ты ведь знаешь, что я всё для тебя сделаю. Прошу тебя, будь моей женой.
Наблюдатель-Тобобо, очень вовремя, взял поднос, потому что, Лето бросилась в объятия Кормчего, прижалась к его груди и заплакала. Он, вроде бы, испугался, но подоспевшая Сибата-сан, присела сбоку, и начала поглаживать её по спине, приговаривая:
- Поплачь девочка, поплачь… Всё будет хорошо, вот увидишь, у вас всё будет хорошо…
Расписаться решили без свадьбы, не откладывая, благо беременных невест везде регистрировали вне очереди, и в этот же день, к вечеру, Лето выписали. Не сговариваясь, они вышли из клиники в лесную рощу, где гуляли с Ацуко в тот день, когда встретились, и снова дошли до площадки с поваленным деревом, откуда открывался красивый вид на Южса.
- Как ты решился? – Спросила она у Кормчего.
- Твой врач посоветовала больше никогда тебя не расстраивать. И ещё, это мой долг перед Василием, я это так понимаю…
- Андрей, а почему, это Амфитрита передала? Как это получилось?
- У него один родственник – это брат, и его нет в СС. В таких случаях, при первом же подозрении, что есть риск, система спрашивает… Он завещал, чтобы сообщили на Амфитриту.
- Как и ты?
- Хватит, Лето Берке, это уже не понадобится, теперь тебе сообщат, - пошутил Кормчий и, чтобы помешать ей расстраиваться, привлёк и поцеловал так, что перехватило дыхание…
В последующие дни, самым сложным было осознать, что Васька и Мишель не встретятся, да и второго малютку, он не увидит, не придёт к ней на свадьбу, и вообще, не вернётся, но надо было выполнять рекомендации Сибата-сан, и во что бы ни стало, настраиваться на позитив. Когда день их брачной регистрации в муниципалитете определился, Лето позвонила отцу. Её мучила совесть, так как, когда она была ещё в космосе, Франческа родила ей сестрёнку, которую теперь звали Филис Берке, и она уже ползала, а Лето, так и не собралась их поздравить. Отец, наверняка, оправдывал это детской ревностью, но Лето никак не могла собраться с духом, и сообщить, что она в очередной раз готовится стать матерью одиночкой… А теперь, неожиданно, будет свадьба…
Отец одобрил соединение, но ответил не сразу. Лето высчитывала время, чтобы он не был на операции, но видимо, промахнулась.
- Лето! Милая моя!
Он обрадовался, и это очень хорошо было слышно.
- Папа! Прости, что не звонила, как Филис? Как Франческа?
- О, малышка – сплошное очарование! У нас всё замечательно, и в клинике два новых специалиста, и уже полностью освоились, так что, всё просто прекрасно! А ты, дорогая моя, как ты?
- Я выхожу замуж, папа, то есть, очень скромно, мы поставим подписи, без затей, просто в дежурном порядке.
- Я прилечу! Как это, без затей?!
- Папа, давай, ты прилетишь не сейчас. Это не все новости… Вася Батюков… Он погиб, а я на седьмом месяце… Андрей на мне женится, чтобы утешить, потому что ребёнок от Васьки… Мы будем его вспоминать, а не праздновать.
- Я всё понимаю, но ты, ведь, не можешь не пригласить Клер… А она, ну, ты сама знаешь, ни за что не успокоится, если я тоже не прилечу.
- Какой ужас, папа! Я совсем забыла про Клер!..
Отец действовал молниеносно, потому что, через 20 минут запросила соединение Клер, и сказала, что будет вовремя и привезёт платье.
На Строгой-Проверке, все были мрачными, но при появлении Лето, чуть-чуть просветлели, её обнимали, и было не ясно – то ли поздравляют, то ли, наоборот, соболезнуют. Они повадились улетать каждый вечер на Кита, к остальной команде, и на вопросы Лето, отвечали – мужской разговор, а ей надо отдыхать и беспокоиться сугубо о малыше. Дважды, Лето подслушала, и уловила, что Амфитрита передала Кормчему координаты места Васькиной гибели, но его не отдают, и подробности не сообщают…
Андрей сказал, что разговаривал с её отцом, и тот сообщил, что берёт на себя организационные хлопоты, чему он только порадовался… Накануне назначенного дня, Лето прибыла в Южса, так как лететь со Строгой-Проверки, было не в пример дальше. Вестей от отца и Клер не было, но утром, гостиничная служба разбудила её оповещением, что к ней посетители, и не успела она вскочить, как на пороге появился отец, а вслед за ним – Клер, Анна, Нино, Реваз, Леван, его жена Тами, которую, Лето, едва вспомнила, и в довершение, их взрослые сыновья – Отар и Иракли, последние, немного смущённо, представились, и сначала отец, а потом, все расцеловали её по очереди, после чего, Клер, Анна и Нино остались, а отец и все остальные уехали, но отец пообещал вернуться, чтобы по старинке, сопроводить её под венец.
После такого начала, все последующие события этого бесконечного дня склеились в слайды, и сменялись перед глазами яркой нескончаемой чередой.
В её номере, раньше казавшемся вполне просторным, все горизонтальные поверхности оказались заняты платьями, так как, Анна и Нино, её младшие тётушки захватили по несколько вариантов своих костюмов, чтобы, соорентировавшись на месте, выбрать наиболее подходящие, а Клер принялась командовать умной мебелью на свой лад, чтобы организовать чаепитие. Наконец, кое-что получилось, и они расселись за круглым столом перед горой лепёшек с сыром и пирогов, приготовленных, как уверяла Клер, ею, практически самолично.
- А как же вы добрались? – Не переставала удивляться Лето.
- Виктор забрал нас. Он прибыл на своём корабле, прямо на нашу лужайку, мы думали, что встретимся на городских линиях, но, оказалось, что корабли Бориса, ещё лучше и, если надо, умеют быть, и городским транспортом! Если бы, ты сообщила заранее, тогда, и Борис бы был здесь, ну, да ладно… А твою мать, Виктор не нашёл…
- Что это значит? Я тоже звонила, но соединения не было.
- Либо она сменила идентификацию, либо улетела из СС. Одно из двух, но со временем, всё прояснится. Ладно, девочки, давайте сюда наше платье!
Платье, предназначенное невесте, расчехлили, Клер глянула на Лето и ахнула:
- Лето! Где твои волосы?!
Кружевное платье, цвета слонвой кости было чудесным. Вместо фаты, к нему прилагалось покрывало из такого же кружева.
- Оно же держится на причёске! Давайте, девочки, думайте! Анна, у тебя математическое мышление, ты – инженер, тебе, как учёному, это необходимо решить!
Анне было 26 лет, Нино – 19, обе оказались изумительными красавицами. Анна, решительная, с тёмно рыжими косами походила на своего отца, а более мечтательная Нино – на Клер. На Лето, платье смотрелось великолепно, но, головная накидка падала.
- Ты инженер? – Заинтересовалась Лето.
До сегодняшнего дня, она общалась с родственницами по видео-связи, ещё в Александрии, когда Клер удавалось отловить её вместе с отцом. Нино достала булавки, иголку с нитками и, усадив Лето в кресло, сёстры принялись манипулировать с покрывалом, не желавшем держаться на волосах.
- У меня диплом инженера силового оборудования, но, поработать, не вышло… Теперь, снова студентка…
- Что ты говоришь?! Лето, не слушай, ты же, прекрасно подтвердила диплом! Лето, она полгода работала в Москва-Борейске, в самом лучшем КБ! Это, по твоему, «не вышло»?! – Возмутилась Клер.
- Однако, все летят по направлению к Системе Кита, а я – на Земле, и переучиваюсь…
- Ты же, говорила – хорошо, что так получилось! – Напомнила Нино, вспоминая какие-то события.
- Может, расскажете! – Попросила Лето, воспользовавшись минутным молчанием.
- Да уж, Анна, расскажите племяннице, что ты нам устроила, и твой дедушка чуть с ума не сошёл! Расскажи! А мне надо ответить на письма, я поработаю…
- С тех пор, как все заговорили о дедушке, мама только и делает, что летает по конференциям, отвечает на письма и отбивается от журналистов, - пояснила Нино:
- Дедушка Резо стал знаменитостью, ты учишься на органиста, а скоро – выходишь замуж!
Лето не видела, но по голосу Нино, было похоже, что, глядя на сестру, она улыбается:
- Так что, всё, что ни случается – к лучшему! Точно проверено!
- Ну, рассказывайте! Как вышло, что Резо прославился, а ты учишься на музыканта? Как это связано? – Не вытерпела Лето.
Нино взглянула на сестру, и когда та кивнула, стала рассказывать:
- Это случилось, когда Анна была в Москва-Борейске, на практике. Наш университет сотрудничает с Эльбрусом-на-Марсе, и лучшие выпускники проходят и преддипломную практику, и защиту на самых передовых площадках. Так, Анна оказалась в КБ Олега Крутилова, и там, она влюбилась…
- Нин, ну что за ерунда! Я не влюбилась, там была потрясающая атмосфера, воздух просто бурлил от творчества…
- Вот, я правильно говорю, ты влюбилась в работу!
- Мы сразу же подключились к проектам разработки активных преобразователей внешнего силового сегмента, группы самоотделяющихся разумных зондов… В общем, я попала в такую интересную и живую среду, что просто дух захватывало!
- Надо же, а я полагала, что на сегодняшний день такие разработки, по большому счёту – прерогатива ИИ, - заметила Лето.
- Не скажи, там, где я работала, генераторами идей были люди, а интелы, в основном рассчитывали эффективность, развивали весь соответствующий спектр… Мы работали единой командой. Я защитила диплом и стала специалистом. Мы проектировали серию разведчиков для Системы Кита. Вёлся постоянный диалог с Ойнопусом, планетой, где уже живут люди, а там – такие горизонты для исследований, с ума можно сойти…
- Она работала в то время, когда сам Крутилов и весь его коллектив решили также принять участие в освоении дальних планет, поскольку, отправляющийся туда, кк Апологет-Чистого-Разума, предоставил исключительные условия для работы во всё время следования. Представляешь, зная, что родители ни за что её не отпустят, Анна прислала им видео, где сообщала, что улетает в Систему Кита, потому что в этой же команде работает её будущий муж!
- Значит, всё-таки была и любовь?
- Была юношеская влюблённость, ничего не различающее, подростковое чувство, - прокомментировала Клер, оторвавшись от своего текста.
- Любовь, или влюблённость, какая разница?! Но, криминала то, не было! – Высказалась Анна: - Скачок дезинтеграции, и я – дома!
Клер повернулась к дочерям:
- То, что ты улетела тайком – самое настоящее преступление, ты это знаешь, и кроме, как избалованностью, я никак не могу этого объяснить. Не могу даже передать, что мы тогда пережили…
Она помолчала и обратилась к внучке:
- Лето, ты не думай, что вся Кахетия населена отъявленными ретроградами, но, для примера, возьмём моего свёкра – Резо. Он был женат один раз, прожил в браке почти 200 лет, имеет 4-х сыновей, и дочь, которая в возрасте 20-ти лет, разбилась на параплане. Из 4-х сыновей, Реваз – младший, и только он, остался дома с отцом. Старший сын живёт в Кении, один – на Элифере, и ещё один – в Нео-Флориде, на Нептуне. У нас, то есть, в Европе, живут пятеро внуков, они приезжали в Кахетию на нашу свадьбу, и с тех пор, только звонят… Тогда, как Анна – такая же, как Резо! Они очень похожи, и я думаю, что ни о ком, из детей, он не тревожился, как о ней. Анна – единственная, кто с ним спорит, а их дискуссии, на тему отцов и детей – лучше любого спектакля! Представь, что с ним было, когда он услышал её сообщение о том, что она без спроса собралась замуж, и сбегает из СС.
- Мама! Я не сбегала!
- Нет, Анна, ты – именно сбежала! Мы узнали об этом, когда Апологет-Чистого-Разума уже удалялся от марсианской орбиты. Ужас, какой испытали мы – я и Реваз, вообще не поддаётся описанию, но могу сказать, что я горда за Резо Геловани, горда, что я в родстве с ним, потому как, воистину, он – один из настоящих гигантов! Он, немедленно связался с Тифлисским университетом, с обоими ректорами – Кохой Эристави и Витязем-от-Топологии, а те перенаправили его в Высший Координационный Совет.
- И, чем же смог помочь совет академиков?
- Совет академиков помог тем, что соединил Резо с Апологетом-Чистого-Разума, кораблём класса город-лаборатория, на борту которого, в числе 2-х тысяч пассажиров, находилась и Анна. Мы – я и Реваз, присутствовали при этом разговоре, который сохранён в его бортовом журнале и, если обратиться с просьбой, то можно прослушать.
- Это того стоит! Особенно, то место, где он сказал, что он – геронтократ, силою Господа! – Воскликнула Нино.
- Ты была с родителями? – Спросила Лето.
- Нет, я же учусь, я ни о чём не знала, и была в Ландне.
- Ах, дочка, оказалась бы, хоть ты с нами, может, было бы легче… Резо потребовал немедленного возвращения, или высылки инженера Геловани на Землю, по той причине, что он, Резо, не позволял ей лететь, а он не просто – дед, но одновременно, и старейший человек на Земле, посему, его авторитет не может оспариваться техникой. Когда же, он заявил, что он «геронтократ, силою Господа», корабль спросил – является ли он святым старцем? Услышав этот вопрос, Резо разгневался и сказал, что судить о его святости будет история, а он – хранитель знания, согласно которому, уважаемого человека, перешагнувшего 200-х -летие, не в силах ослушаться никто из более молодых, и более того, совсем скоро, он одолеет и 300-х летний рубеж, после чего, ему тут же начнут подчиняться и природные проявления, и если, тот откажется выполнить его требование, то в скором будущем, ему придётся столкнуться с чрезвычайными последствиями своего выбора, когда некоторые составляющие пространства-времени могут повернуться против него.
- И? – Лето была поражена до крайности.
- И, Апологет-Чистого-Разума выслал Анну домой, на борту Слуги-Вашей-Светлости-59, кк класса курьер. После этого, службы статистики начали выяснять, действительно ли Резо является старейшим человеком на Земле, и оказалось, что – нет, но, он оказался единственным долгожителем, сохранившим активность и здоровье без киборгизации, доля имплантов в его организме составляет 4,8%, тогда как у большинства, 170-ти летних граждан, доля имплантов составляет 30-40%, а Резо – уже 294, и все признали, что это более чем достойно и, вернув Анну, Апологет-Чистого-Разума поступил правильно. Однако, после её возвращения, Резо заболел, и я настаивала на донорском сердце, поскольку, благодаря мне, оно было, но Резо не согласился. Он улетел в горы, где, практически под открытым небом, старик прожил год. Леван с сыновьями, и Реваз с Анной навещали его по очереди, привозили муку и сушёные абрикосы, а всё остальное, он добывал сам, пёк лепёшки и делал овечий сыр, поскольку, вдали от городской жизни, на горных пастбищах никогда не прерывалась древняя традиция овцеводства, и Резо, несмотря на блестящее образование, всегда оставался её приверженцем.
Всё это время, у Анны происходила напряжённая внутренняя работа, связанная с переосмыслением всех жизненных установок, и через год, когда деду стало получше, она улетела в Северную Америку, где поступила в Оттавскую Академию Органической Математики, на отделение системной кардиологии.
Последующее повествование, Лето слушала с повышенным интересом, так как, являясь дочерью трансплантолога, всегда прислушивалась, как к новостям этой отрасли, так и к мнению её противников, которые занимали непримиримую позицию не столько по отношению к трансплантологии, как важной медицинской дисциплине, сколько к её логическому продолжению –киборгизации, но о том, что под ногами у этих оппозиционеров имеется хоть какое-то более или менее надёжное основание, узнала впервые.
Альтернативными практиками и нестандартными методами лечения увлекались луняне. Школа лунной медицины, так называемая Лунная Школа имела в своём активе столько поразительных методов и примеров успешной борьбы с самыми разными заболеваниями, что её авторитет никогда не оспаривался, на Луне, как и по всей СС, киборгизация наступала, однако, самое начало появления медицины математической, или системной, произошло в лунном Асклепии, когда врач 1-го терапевтического квартала Константин Слушников заметил, что на урождённых юпитерианцев, исключительно благотворное воздействие оказывает звучание газового гиганта. Но, поскольку, лунные клиницисты – последние, кто стали бы теоретизировать, ибо их призвание – исключительно медицинская феноменология, то, далее небольшой терапевтической практики, это открытие не пошло. Спустя ещё несколько десятилетий, в одном из медицинских журналов появилась публикация, повествующая о случае одного выздоровления, произошедшего в глубоком космосе.
Известно, что все серьёзные заболевания членов экипажа и пассажиров космических кораблей во время экспедиции, ставятся на паузу – человека помещают в гибернацию, где он находится до тех пор, пока не пребудет в хорошо оснащённую клинику, самые дальние из которых, находятся на транснептуновых поселениях, либо же на космических кораблях-гигантах, но, даже на периферии СС, устроить с кем-то из них незапланированную стыковку не так то просто. В журнале был приведён рассказ представителя Интел Сапиенс, Бальдера-Астро, находившегося вне СС, на борту кк, класса разведчик, когда у его капитана, представителя Хомо Сапиенс, начались нелады с сердцем, и по ряду соображений тактического характера, он наотрез отказался уходить в сон. Бальдер-Астро, начав поиски любых доступных для него средств, остановился на методе, опробованном на Луне для лечения юпитерианцев, но, поскольку, его капитан был с Венеры, он подключил его к звучанию Солнца, каковое на сегодняшний день, достаточно хорошо известно. Циклические магнитуды нашей звезды изучаются на нескольких станциях. Кроме старейшего гелиологического института, расположенном на меркурианской платформе, имеется ещё гелиологические центры Гелиос-Галилео-1, движущийся по венерианской траектории, но, в постоянной противофазе к планете, и Гелиос-Галилео-2, занятый аналогичными наблюдениями, но уже с плутонианской траектории, осуществляя своё, диаметральное Плутону, движение. Благодаря этим институтам, нам известно не просто солнечное звучание, но воссоздаётся полная картина, так называемой солнечной симфонии, учитывающей особенности и ритмику солнечных циклов, хотя, самый большой из известных, продолжительностью 263 тысячи лет, пришлось смоделировать, однако, всё учёное сообщество признаёт высокую степень истинности всех полученных характеристик.
По инициативе Бальдера-Астро, корабль настроил все имеющиеся на борту аудиоустройства на воспроизведение солнечной симфонии, начиная с даты рождения заболевшего, и не сразу, но, что в данном случае особенно интересно, ровно через 11 дней, человек выздоровел.
Вернувшись в СС, этот путешественник, Рой Оберг, собрал небольшой коллектив исследователей, позже известный, как группа Оберга-Окессон, положившую начало органической математике – новому ответвлению научного знания, соединившему высшую математику с медициной. После первых публикаций, к математикам присоединились врачи, а именно – сразу два профессора кардиологии – Ольга Тохутамыш и Харальд Витте, после чего, университет в Оттаве предложил Рою Обергу и Арне Окессону основать новую кафедру. Эти события вошли в историю, получив название эры великого возвращения – математики в мир биоорганических закономерностей. Узнав об этом, Анна подала заявку на зачисление, надо сказать, что к обучению допускаются только кандидаты, защитившие степень по математике, и так как, кандидатский минимум, у Анны был уже сдан, то её сразу же приняли. Она улетела в Оттаву, изучать органическую математику, и первым результатом её решения, стало то, что, введя данные о рождении Резо в Систему мат-карда, то есть, математической кардиологии, она получила адресный звуковой файл, воздействие которого на коренных землян переоценить невозможно, так как достаточно приступить к регулярному прослушиванию, и через короткое время, люди забывают обо всех проблемах, связанных с сердцем. Схемы исцеляющего воздействия могут варьироваться – от самых простых, до довольно сложных в критических случаях, но это оправдано, многократно доказанной эффективностью, когда, уже находясь в клинике трансплантологии, пациенты исцеляются без пересадки, и это происходит массово, но пока что, только среди землян.
- Это самая молодая наука! Одновременно разрабатывается множество направлений, есть кафедра математического анализа, кафедра топологии, и, учти, всё это имеет непосредственное отношение к человеческому организму, хотя опыты проводятся над самыми престарелыми шимпанзе, поэтому, и ветеринарная академия – в соседнем здании! Так что, мама права, я повела себя, как редкая эгоистка, но в результате, всё к лучшему! Дед стал «геронтократом от Господа», а я – буду врачом, чего все и добивались, чуть ли не от рожденья, насколько я помню… - Закончила свой рассказ Анна.
Она разрумянилась, её светло-карие глаза сияли, как звёзды.
- И, скоро, к нам прилетит знакомится её парень! – Добавила Нино.
Сёстры закончили переделывать головную накидку, и Анна заглаживала последние складки:
- Всё! Вставай и иди к зеркалу!
- Как жаль, что мы мало общались! Вы такие потрясающие!
- Если всё сложится, прилетишь в Телави, на её свадьбу, с мужем и с малышом! Вот, и наобщаемся! – Сказала Клер: - Резо тебе привет передал. Сказал, что ждёт тебя в гости!
- Обязательно приедем! Анна, а кто он? Есть фотографии?
- Давай, ты вначале про своего расскажешь! – Засмеялась Анна:
- Как вы встретились? Кто первый влюбился?
- Девочки, не наседайте, ещё будет время для разговоров, - вмешалась Клер: - Лето, Виктор пишет, чтобы мы поторапливались.
Вслед за этим сообщением, гостиничная служба вновь оповестила о посетителе, и в номер спустился отец.
- Вы готовы? Лето, ты, прямо, красавица! Что же, пора лететь. Жених на месте, я только что оттуда..
- Значит, вы познакомились?!
- Ну, помнится, мы, и были знакомы… Или, ты спрашиваешь, что я о нём думаю? – Отец как-то прищурился.
- Да, и это тоже… Вы поговорили?
- Лето, не волнуйся. Ты его любишь, для меня этого вполне достаточно… Как вышло, что мои внуки – и Михайло, и следущий – Батюковы, а твой Кормчий – вроде бы, женится во второй раз, обо всём этом, если ты хочешь, поговорим позже… Жаль, что я, так и не встретился с Василием… Жаль, что Михаил Васильевич, где-то там…
- Папа!
- Что, папа?! – Передразнил Виктор: - Сам знаю, что ты взрослый человек, уже мать, а теперь, вот – невеста…
- Ну, хватит, Виктор! – Вступилась за неё Клер: - Довольно нравоучений! Её же нельзя расстраиваться! Ты же – врач!
- Ты права, я виноват… Прости, Лето. Просто, я волнуюсь, я очень-очень рад, что всё наладилось.
- На крыше уже ждали два белых мобиля, в первый сели Берке, а во второй – Геловани. В мобиле, отец вручил ей букет, и сжал руку:
- Всё так внезапно! Просто голова кругом…
Муниципальный Дворец Южса находился неподалёку от Академии Наук, напротив университетского квартала – по ту сторону Луговой площади, служившей мобильной парковкой, и отличным местом для пикников. Белые мобили сели на красный прямоугольник, от которого прямо к свадебному двору вела ковровая, украшенная цветами дорожка. Здание муниципалитета, на самом деле, напоминало дворец – островерхая черепичная крыша имела загнутые вверх уголки и опиралась на четыре красные колонны, а у подножия лестницы сидели фантастические крылатые существа из камня. Пролетая над городом, Лето множество раз видела это здание, ещё не догадываясь, что очень скоро, она тоже впишет своё имя в его историю… Как и везде, здешний муниципалитет делился надвое. От центрального здания, в обе стороны отходили боковые крылья, поворачивали, и смыкались с другой стороны, образуя большой внутренний двор. Одна часть которого, имела отдельный вход через арку, и предназначалась награждениям, избранным юбилеям и свадьбам, другая была просто официальной. Соответственно, правое крыло называлось отделом регистрации, а левое – судебной частью, где проходили судебные заседания, и именно здесь, во внутреннем дворе находилась скульптура, выдающегося скульптора Джордано-Бруно-211, одного из самых прославленных интелов, изображающая клетку, с узником в виде самца человекообразной обезьяны, причём на наружной стороне клетки, висел его костюм, стояли туфли и снятый с руки, браслет.
Возле свадебных ворот, Лето сразу увидела Бригаду Кормчих – всех с Кита-Очищающего и Строгой-Проверки, и Андрея, в костюме с галстуком и розовым цветочком в петлице, и все остальные, также оказались в костюмах и галстуках. Рядом стояла вторая группа приглашённых, и Сибата-сан помахала ей в знак приветствия, Реваз разговаривал с Ваней, одним словом, все были на месте. Началось… При их появлении, все дружно двинулись к главному входу с красной лестницей, которая, беря начало на улице, проходила через богато украшенный вестибюль и важно везла их на второй этаж. Первым держался Андрей со свидетелями, а позади них, Виктор Берке под руку вёл Лето. Центральные двери раскрылись, и с дальней стороны большого зала торжеств, по направлению к центральной площадке, встречая жениха и невесту, двинулся сам мэр Южса, сразу с двумя помощниками. Они расположились у стола, у табличек с их именами и званиями. Как и положено чиновникам такого уровня, все трое были андроидами. Мэр – Решаем-Верно, был выше всех, вице-мэр, Грамота-О оказался японцем, а дама, исполняющая обязанности первого распорядителя, была в вечернем туалете, и подозрительно походила на известную пианистку. Решаем-Верно обладал головой и руками андроида, и корпусом ретро-робота, на котором крепились настоящие ордена, а помощниками были вполне обычными, почти не отличающимися от людей.
Когда Лето и Кормчий вложили руки с браслетами в регистратор, Решаем-Верно обратился к ним с речью, призывая запомнить этот момент, поскольку, именно сейчас их судьбы соединяются навсегда… Когда же, Леди-Помощница спросила у присутствующих, нет ли у кого-нибудь возражений, или неких дополнительных аргументов, вдруг выдвинулся отец, и сказал, что поскольку, невеста Лето Берке, является автором 22-х научных изобретений, подтверждённых патентами, выданными венерианской комиссией, то он ходатайствует, чтобы ей предоставили право зарегистрироваться под двойной фамилией. Решаем-Верно быстро взглянул на страницу, активированную Виктором Берке, и кивком головы выразил своё согласие. Музыка стала громче, и Андрей вытащил кольца, причём, перепутал, и вначале, протянул ей её, и так как, Лето словно застыла в остановившемся времени, то, заметив ошибку, он взял тонкий золотой обруч из её пальцев и надел – сначала ей, а потом, дал ей своё кольцо и подставил под него свою руку. Кольцо скользнуло до второго сустава, и он быстро поместил его на место – навсегда, до тех пор, пока они не исчезнут за краем вечности, и отныне – будут идти рука об руку, всё время вместе.
Они поцеловались, и правительственная команда снова очень тепло их поздравила. Заиграл свадебный марш, и все кинулись обнимать и поздравлять их, а когда, по белой мраморной лестнице, они спускались на свадебный двор, пошёл дождь из цветов и каких-то крошечных огоньков, которые, точно снежинки садились к ним на ладони и таяли. Свадебный двор был украшен флористическими колоннами, и здесь они задержались, потому что небольшой оркестр начал играть самые красивые свадебные мелодии, от лица мэрии, их всех угостили шампанским, и посреди двора, под общие аплодисменты, Андрей пригласил её на танец.
На улице, их ждал глейдер, и когда они сели, Лето почувствовала, что плачет, отец и Клер тоже плакали, Андрей улыбался, а все остальные – радовались. Тойво откупорил шампанское, у Лето тоже оказался бокал, она отпила и они с Кормчим снова поцеловались.
- Ты – мой муж! – Прошептала ему Лето.
- Я очень люблю тебя, - также шёпотом ответил Андрей, и снова очень нежно поцеловал.
Во время полёта, Лето вроде бы, отключилась, а когда снова открыла глаза, то увидела, что они снижаются, под ними гористая местность, и на плато, поросшем травой, стоял Лебедь! Гдейдер пошёл на посадку, и Лето смотрела во все глаза – рядом с Лебедем были припаркованы ещё два глейдера, и красовался большой походный шатёр. Был виден длинный накрытый стол и от каких-то очагов шёл дым, лежали одеяла для пикников, внизу были люди, и ещё кто-то… Какое-то то ли знакомое, то ли незнакомое существо, точно дурачась, бегало туда-сюда по лужайке. Они сели, тут же распахнулись все выходы, муж помог ей спуститься, а Лето всё всматривалась, словно пытаясь то ли что-то сообразить, то ли вспомнить… Рядом оказался отец и, не веря своим глазам, она, вскрикнула:
- Папа! Ты выпустил Лебедя?!
- Так точно! – Улыбнулся отец, а Лебедь, неуклюже переваливаясь, и размахивая большими крыльями, бежал к ним:
- Здравствуй, Лето! – Он протянул ей крыло, и Лето пожала, потому что на кончике крыла крепилась настоящая андроидная ладонь, скрытая с внешней стороны, белыми перьями.
- Лебедь-Берке! – Он важно представился.
- Лето Берке-Кормчая, - в тон ему, произнесла свою новую фамилию, Лето, и вслед за ней, с ним поздоровались Андрей и весь экипаж обоих килекторов.
- Я о вас много слышал! – Сказал Лебедь Кормчему, а остальным, говорил только: - Лебедь-Берке, мне очень приятно, - и кивал.
Познакомившись с таким необычным интелом, Андрей с ребятами пошли дальше, к Лето, подошли сёстры Геловани и, окружив, Лебедя, смотрели на него, как на выдающуюся диковинку. На открытом воздухе, его голос звучал как-то странно, но в целом, он смотрелся, как настоящий.
- Ты летаешь? – Спросила Лето.
- Конечно! – С важностью подтвердил он: - А ещё, я – студент и землянин! Учусь в Женевской Академии Хьюго-Пу И.
- Обалдеть! – Ответила Лето: - А на кого?
- Буду работать диспетчером! – С гордостью ответил он и приосанился.
- В глейдерном парке? – С недоумением уточнила Лето.
- Я буду перелётным диспетчером, сопровождающим лебедей! Во время сезонных миграций, перелётных птиц сопровождают дроны, чтобы сообщать об их маршруте и высоте, но, часто случается, что информацию о транспортных перемещениях, или о циклоне, к примеру, надо сообщить птицам, поэтому, сопровождающими, стали назначать кибер-птиц! Я, то есть – такой прекрасный лебедь-шипун, очень нужен!
- Ну, и дела… А руки не утяжеляют крыло?
- Это ладони-роллеры, когда я взлетаю, они тут же втягиваются. Видите? - Лебедь вытянул крыло вверх и его ладонь скрылась.
- И ты взял нашу фамилию!
- Виктор мне разрешил, мы же – семья! Мы всегда будем держать связь!
- А летать трудно? – Спросила Нино.
- Ужасно трудно. Я ведь не только на машущей тяге, есть ещё двигатель, 20 режимов полёта, и каждый раз, всё делается по-новому. У нас есть предметы, о каких, я и вообще, понятия не имел… Например, пластика и хо-ре-о-гра-фия… И, по ним мне сильно не хватает изящества… По правде говоря, всем, кто был летающим кибер-устройством, очень трудно стать птицей. Потому что, как и у меня – у всех «засел» человеческий тип полёта, да так и остался в сознании…
- Какой ещё человеческий тип полёта?
- Полёт, свойственный только людям – левитация.
- Ты серьёзно?! – Удивилась Лето, а сёстры Геловани обнялись, и уткнулись друг в дружку, чтобы скрыть смех.
- Мне говорили, что девушки способны к насмешкам, но я не верил. И, зря… Смеётесь, оттого, что – не знаете! В наше время ни одного подтверждённого случая, чтобы человек так полетел. Но этот тип полёта сидит у вас в голове, и во сне часто бывает… Ещё один парадокс. Мы сейчас проходим книгу парадоксов Непомнящего, но это я к слову… Летать, пока что нельзя. Вот, если ты свалишься в море, то, я обязательно полечу, чтобы подхватить тебя и спасти, но без чрезвычайного происшествия – невозможно. Потом, нас будут сбрасывать откуда то с высоты, называется «учиться вставать на крыло» - такие будут занятия…Ужасно страшно.
- Лебедь! Ты заговорил новобрачную! Лето, Анна! Идите к нам! – Позвал отец.
- Лебедь, ты такой красивый! Мы смеёмся от удовольствия, не сердись! – Ласково проговорила Нино.
- Ладно. Пойдёмте, здесь везде очень неровно, Лето, смотри внимательно, куда идёшь.
Лебедь направился к остальным гостям, то и дело оборачиваясь.
- Надо уговорить наших, чтобы у нас тоже были интелы, - сказала сестре Нино.
- Хорошо бы! – Кивнула Анна.
Из-за Лебедя, Лето даже забыла, что сегодня день её свадьбы, но вспомнив, принялась осматриваться. Они прибыли на живописную горную лужайку. С одной стороны открывался вид на нереально прекрасную заснеженную вершину, а с другой – можно было спуститься далеко вниз, к морю – на пляж! Отец рассказал, что Леван, отсутствовавший на регистрации во дворце, вместе с женой и сыновьями, ещё утром прилетел прямо сюда, и они успели развернуть здесь полевую кухню, так что теперь, праздничный обед был готов! Оказалось, что Клер организовала доставку домашней кулинарии в виде сыра, пирогов, лепёшек, горы овощей и фруктов, и целого бочонка вина. Но, кроме этого, кахетинские родственники убили животное, привезли его тело и разделывали прямо здесь. Отар и Иракли священнодействовали на разделке, все мальчишки, превратившись в приверженцев мясоедства, скопились вокруг мангалов и по очереди жарили шашлыки. В огромном котле готовился плов, и запахи всяких кушаний сильно взбудоражили аппетит. На столе лежали горы зелени, винограда, персиков, сыра, нарезанного с луком и помидорами, и разного хлеба, выпеченного в виде ароматных лепёшек…
Отыскав взглядом Кормчего – они вместе со Скороходовым, разговаривали о чём-то с её отцом, Лето, было направилась к ним, но, Клер объявила, что всё готово, и свадебный банкет начинается! Все стали рассаживаться на траве, на тёплые одеяла, а Клер, Тами Геловани и Сибата-сан задержались на раздаче, возле огромного котелка…
Наверное, потому что, устраивала всё Клер, всю жизнь, изучавшая стариков, и вместе с ними их опыт и всё старинное жизнеустройство, то получилось отличное, хоть и не застолье, но то ли – свадьба на пикнике, то ли – пикник на свадьбе, когда было и весело, и интересно, так как все гости взрослого поколения оказались медиками, и между собой тут же нашли тысячу общих тем, а когда Игорь ради интереса, спросил – чем все они руководствовались, когда выбрали такую приземлённую и более того, без пяти минут вымирающую профессию, ведь ясно, что будущее за разработчиками, и достаточно применить нужное средство, и всё – от чего угодно, ты уже вылечился! Тамина, бывшая нейрохирургом, ответила, что это, ещё с какой стороны посмотреть:
- Можно поспорить, много ли найдётся чего-то, более интересного, чем человеческий организм, и мозг в особенности, потому что, чем дальше мы продвигаемся в его познании, тем, со всё большими загадками сталкиваемся. К примеру, Сибата Тоши, о ком все знают, чьи мать и сестра здесь присутствуют и, чьей горячей почитательницей, стала Лето! Известно, что для полноценной работы, нашему организму нужен глубокий сон. Давно проверено, что находясь в этой фазе, человек просматривает от 12-ти до 15-ти снов еженощно, если этого не происходит, или вместо 12-ти, мы просмотрим 11 снов, то в результате, придёт понимание, что мы не выспались. Специалисты, проводившие исследования Сибата Тоши, выявили, что каждую ночь, он видел не 12, и даже не 20, но от 44-х до 48 снов, и вполне возможно, что его сверхспособности были обеспечены этими показателями, но, как именно это работает – мы не знаем… Или вот, любому врачу, вводящему в мозг дополнительные микроустройства, хорошо известно, что иногда микрочипы начинают работать со второй попытки, а вначале, база данных не считывается…В этом нет ничего экстраординарного, но среди учёных бытует мнение, что это происходит в тех случаях, когда наш ум, или подсознание не считает, что эти знания будут востребованы… Есть косвенные доказательства, существует ряд публикаций, идёт непрекращающаяся научная дискуссия на эту тему, на форуме нейрофизиологов в открытом доступе, так как не хватает прямых доказательств… Однако, в конце прошлого года, имело место одно очень печальное происшествие – погибла молодая девушка, она направлялась к Сатурну, когда в её корабль врезался метеорит. Она летела одна, и она, и её корабль погибли. Но вот, что любопытно – в её медицинском журнале зафиксировано, что из всех микроустройств, вживлённых ей после 13-ти лет, ни одно не распозналось с первой попытки, каждый микрочип вживляли повторно… Получается – её подсознание было в курсе, что жизнь оборвётся? Может, если бы мы поняли, что это – не случайная несостыковка, было бы возможно что-то предотвратить? И, я считаю, что быть врачом, значит быть исследователем, и мы по-прежнему очень мало знаем…
В общем, завязался разговор о науке, о неразгаданных тайнах и чудесах, одним словом, было безумно интересно, и совершенно очевидно, что это чувствуют все, потом тема переключилась на бригаду Кормчих, и об этом тоже можно было беседовать до утра… Во время десерта, когда все, безмерно довольные, смакуя сыр, потягивали вино и лениво пощипывали виноград, отец вспомнил, что у него есть – не совсем подарок, но привет от Бориса, который, ещё не зная о свадьбе, передал ей послание в виде фильма.
- Ты смотрел? – Встрепенулась Лето,
- Смотрел! – Улыбнулся отец: - Там наш Михайло Васильевич, и я предлагаю посмотреть всем вместе! Андрей, ты не против? – Обратился он к Кормчему.
Тот немедленно согласился, а ребята начали переглядываться и повторять: «Миша Батюков», и заявили, что в обязательном порядке, тоже хотят быть зрителями.
- Друзья! – Кормчий поднялся и обратился ко всем: - На Строгой-Проверке, которой управляет наша Лето, есть прекрасный зал для просмотра! Мы приглашаем всех к нам на килектор!
Клер моментально одобрила и, посовещавшись с мужем, сыном и пасынком, решила, что уборку территории можно оставить на интелов, работавших на большом прогулочном глейдере, арендованном Виктором для праздника, корабль также останется пока здесь, а всем надо лететь, чтобы и посмотреть фильм Бориса, и проверить, как живёт и работает Лето, и узнать, что это, за рабочий килектор.
- Ура! – Сказала Лето, и связалась со Строгим-Поваром, чтобы он запустил в производство задуманный ею торт, не ударил в грязь лицом и был готов варить кофе, и принимать дорогих гостей!
Андрей тоже передал какие-то распоряжения и, допив вино, все двинулись к глейдеру. Сибата-сан с Марико начали прощаться, так как возвращались в Южса, и Лето услышала, как Марико, сидевшая на одеяле напротив, приглашала Отара в Асклепий, чтобы не просто встретиться, но и увидеть, как поставлена терапевтическая практика на Луне, а Сибата-сан обняв Клер, говорила, чтобы уже через месяц, их ждали в Телави, а до этого, будут готовиться и держать связь. Ваня с Ацуко тоже простились. Скороходов работал в Японии и сумел вырваться ненадолго.
Строгая-Проверка стояла рядом, она открыла конференц-палубу, и команда химиков с воодушевлением провела экскурсию. Лето то и дело поглядывала на отца. После осмотра лаборатории, его лицо перестало быть таким настороженным, а побывав в её каюте и на камбузе, он снова повеселел:
- Лето, ну что ты, как школьница! Мне всё нравится, и теперь, я спокоен!
Леван приклеился к микроскопам, Анна и Нино, вместе с проверочниками, убежали на самый верх, Кормчий обсуждал что-то с Клер, но, наконец-то, Повар-Комбайн подал кофе в большую столовую, а оттуда все слаженно перешли в конференц-зал, по совместительству, служивший и залом просмотров.
Фильм Бориса длился 20 минут, а по всем ощущениям, и того меньше. Борис с Андромедой смонтировали видеоряд, наложив музыкальное сопровождение, но, сняли в триплексной матрице, так что в кадр можно было войти… Вначале показывалась тропинка, стол со столешницей из «морковных деревьев» и кашник. Затем, руки Бориса, постукивая, снимали крышку, он размешивал розовую клубничную мякоть, и в кадре появлялся Мишель, сидевший на высоком стульчике, такой повзрослевший, и невероятно похожий на Ваську. Чёрная и гибкая Андромеда начала кормить его с ложки, а он помогал ей, то и дело, зачёрпывая кашу ладошкой. Потом, были яркие, брызгающие прямо в лицо, волны; потом снова тропинка, сбегавшая с холма к морю, и Николя. Ясно, что в роли оператора, был Борис, так как в кадр то и дело попадали его ноги, тёмные от загара и все поросшие редким светло-золотым пухом, его обгонял Мишель и, то бежал перед ним, то, опять вылетал из кадра куда-то вбок, Николя же, всю дорогу шёл на руках, не раздумывая, входил в море вниз головой и шёл дальше, смешно дрыгая ногами в воздухе, а потом – изображение, как будто накладывалось, потому что, на месте, где только что были ноги, неуловимо быстро, возникало лицо… Борис стоял в море по плечи, Мишель и Николя держались на воде рядом с ним, а вокруг них плавал и веселился дельфин. Это была Ти-Лу, Лето узнала её моментально. Она трещала на своём языке без умолку, и Мишель, то и дело, обнимал её и прижимался головой, также делала и Лето, чтобы понять… Потом, появился другой дельфин, незнакомый, он подталкивал Николя носом, словно куда-то звал, а когда, нашарив ногами дно, мальчик встал, Борис передал ему операторскую должность, а новый дельфин начал прятаться за спиной Бориса от Мишки, который, угадывал с какой стороны тот появится, чтобы, ухватиться за нос. Затем, уже с берега, Борис показал небо, которое до самого горизонта, было закрыто высокими многоярусными облаками, в них угадывались какие-то архитектурные конструкции и неожиданно выявлялась далёкая перспектива, а из горизонтальных прорезей широко лился свет, голубо-белый, от одного солнца-сириуса, и из других окон – слегка розоватый и более рисунчатый, от второго. Появлялся Мишель, взятый во весь экран, он о чём-то увлечённо рассказывал, поворачивался к морю и показывал на Николя, который приближался, выдерживая самый великолепный баттерфляй, и вдруг, сгруппировавшись, выскакивал из воды в сальто, прыгал назад, но перед этим, в миг, когда зрителям лучше всего было видно его лицо, успел выкрикнуть: «Привет моей маме!», так, что даже дыхание перехватило, в кадре мелькнули его лодыжки, и всё, фильм закончился.
- Какой необычный приём – вставить в фильм всего одну реплику, - после непродолжительного молчания, сказал Тойво.
- Самое интересное, что звука нет! – Отозвался Виктор:
- Я проверял, здесь, звуковым фоном идёт Музыка воспоминаний, Мёрлиха, из его цикла Четыре времени. Наложение везде однородно, и если его выключить и повторить, то «Привет моей маме» не меняется. Трудно поверить, но это сделал мальчик… Николя, это – мой… племянник…
Виктор посмотрел на Клер, и Лето заметила, что её глаза подозрительно мокрые.
- А можно посмотреть ещё раз? – Попросил Димон, и все выдохнули, словно каждому, как и Лето, захотелось снова подышать этим воздухом.
Виктор заново поставил фильм, и когда зрители увидели облака и льющееся сияние Сириусов, Димон Неоседлый поднялся:
- Если я полечу, то найду там родителей!
- А где это?
- Это не в Солнечной? – Валёк и Матс спросили одновременно.
- Это – Сириус, - ответил Виктор.
- Нет, Димыч, тогда, это вообще другой сектор… - Произнёс Тойво.
- У нас, в нашем центре, есть пациент, тоже космопроходчик, он затерялся на 27 лет, - заговорил Иракли: - Блуждал в очень похожей туманности, у него куча записей, но, навигация корабля неисправна, бортовой журнал испорчен, как он вернулся – никому не понятно, и почти два года, мы работаем с его психикой… Он рассказывает, что побывал в другом измерении, и много лет жил в таком месте… Там очень похожие облака…
- Мы работаем в Центре посткосмической реабилитации, по психотравмам, - объяснил Отар.
- А я могу прилететь и познакомиться с тем человеком? – Спросил Димон.
- Конечно, но почему ты думаешь, что твои родители в таких облаках?
- Там красиво… - Неопределённо ответил Димон и замолчал.
Лето сидела с закрытыми глазами, потому что, даже второго просмотра было мало, и она старалась задержать нахлынувшие воспоминания, и Мишку, так похожего на отца…
- Друзья! – Послышался голос Кормчего, он поднялся и обращался ко всем:
- У нас тоже есть фильм, его снял наш друг Пётр Кашалотов. Фильм про нас и про нашу работу, и я очень хочу, также предложить его вашему вниманию!
- Обязательно!
- Давайте-давайте! – Отозвались гости, и Кормчий включил просмотр.
Лето видела его несколько раз, это была документалка самого высокого качества, по содержанию и силе воздействия на зрителя – несомненно шедевр, и когда закончился, почти все расчувствовались, потому что, как высказался в финале, Карелыч: «счастье – когда ты его осуществляешь», и заканчивался очень здорово – ликованием освобожденных узников дельфинария на Окинаве, хотя, японцы сами обезвредили тамошнюю акваторию, фильм был как раз про это – про дружбу, общее дело, про осуществление счастья…
А потом, на сцену поднялся Андрей, и в память о Васе, объявил минуту молчания, а Лето всё время думала, что может быть, Кормчий был прав, и если бы, она так не наседала, то в своё время, они спасли бы Алёшку, и если бы не она, то Васька, остался бы студентом филфака в Эспебери, и не погиб бы, в Яванском море от выстрела в голову…
Глава 6. КИТЫ
-1-
Человек в медиативном устройстве, сидел за рабочей установкой, а Фред и Тито, облепленные сверху донизу датчиками нейромедиаторов, крепились в горизонтальных держателях, расположенных по обе стороны от его кресла. Доверенность, выданная Кормчим, на использование его изобретения вызвала значительный резонанс, так как автор, тщательно скрывающий своё изобретение, как от научных кругов, так и от широкой общественности, вдруг взял, и выдал разрешение на его использование интелам.
«Андрей Семёнович, на двух пресс-конференциях, посвящённых своему открытию, упоминал, что так называемая «кожа кита» - универсальный дешифратор, позволяющий преобразовывать алгоритмы чувственной сферы, которые использует животный мир, в качестве инструмента общения, в импульсы, легко воспринимаемые нашей ментальностью. Так как же возможно – спросим мы, использовать это средство на роботах, со всей очевидностью, лишённых сколько нибудь значительной эмоциональной составляющей?» - вопрошал в своём популярном еженедельном обозрении, Джордж Эскин, известный журналист, писатель и робофоб.
«Раса, наследующая человечеству, стремительно эволюцинирует и, если мы, не замечая собственного регресса, позволим себе и дальше только и делать, что в погоне за развлечениями, покоиться на мягких подушках, то рискуем окончательно превратиться в обитателей тщательно опекаемого, человеческого заповедника…» - отвечал его постоянный оппонент, Глеб Непомнящий философ и робофил. Кормчий же, никак не прокомментировал своё решение, и дальнейшей дискуссии не последовало, а тем временем, на африканской орбитальной платформе, Ботсване-Гее, завершились испытания выполненной модификации. Надо заметить, что по части экспериментов, люди всегда выступали инициаторами, и тончайшую работу по пронизыванию кожного покрова зооморфов, нейроволокнами, также осуществил человек, хотя людей, постоянно работающих на Ботсване-Гее, было не так и много, с представителями вида Интел Сапиенс Фредом-Генри и Тито-Лакримозой, знаменитыми артистами, прибывшими для довольно значительного новаторского усложнения, работали люди.
Теперь, работа была закончена и шло тестирование. В ходе работ по опытному изготовлению кожи кита, в соответствии с чертежами Кормчего, было изготовлено и тестирующее оборудование – подобие радио-ретранслятора, транслирующее на испытуемого фронт эмоций. Это изобретение, Андрей Кормчий запатентовал для широкого использования, и интел Академия Хьюго-Пу И приобрела сразу 25 ретрансляторов. На Ботсване-Гее, на Фреда и Тито транслирующая установка направляла эмоциональные поля и обрушивала эмо-фронты разной силы и значимости, а сидящий в медиаторе, человек отслеживал правильность восприятия зооморфов. Хьюго-Пу И очень водушевился таким начинанием, дважды поднимался на Ботсвану-Гею вместе со своими студентами, и в интервью для интел-новостей признался, что думает о встрече с Андреем Семёновичем, в надежде получить для своей академии такую же преференцию, как и самые знаменитые из интел-китообразных, артисты Фред и Тито.
Надо сказать, что для самих «звёздных интелов», как называли их в прессе, мало что изменилось. Никто из них не работал над взращиванием эмоций из ничего, а поскольку обучение по системе Хьюго-Пу И базировалось на общении интелов с представителями Хомо Сапиенс, то даже пребывание в самой академии, в их случае могло быть гораздо менее эффективным. На Ботсване-Гее, они провели 10 дней, трое суток находились в спящем режиме, когда вшивалось кожное восприятие, а потом продолжалась бесконечная и невыносимо муторная отладка, и они бодрствовали. Шло пошаговое тестирование нового обеспечения, и в свободные минуты, они тихо пересвистывались, так как иные возможности были временно отключены. Когда наконец, всё закончилось, к ним обратился Натан Вишнев, ведущий инженер и руководитель проекта:
- Друзья мои! Ваша заявка выполнена, но, надо признаться, что не всё удалось… Скажу больше – результат лишь частичный… Мы консультировались с Андреем Семёновичем, просили его содействия, так как налицо непрохождение верхнего спектра, то есть, весь верхний диапазон, так и остался не задействован, причём, кожа его фиксирует, и каждый из тестирующих вас медиаторов, это «увидел», но дальше, какая-то непроходимая блокировка. Самое непонятное для меня – почему эта картина почти тождественна у обоих… Мы думали пригласить сюда самого Кормчего, но Андрей Семёнович высказал мнение, что называть это непрохождением, не вполне правильно, и скорее, здесь временная, либо постоянная безответность. То есть, поскольку нейронная сеть в вашей конструкции способна к будущему самоветвлению, через раскрытие всего вложенного потенциала, согласно появляющимся запросам ЦНС, возможно со временем, эта проблема разрешится сама собой, в результате усиленных тренировок. Это именно то, что сказал Андрей Семёнович Кормчий, и совершенно адекватное включение всех нижних долей и высокое осознание входящих импульсов этой части, можно считать свидетельством успеха, хотя и не полного.
Тито тогда спросила, что это означает? Но, Фред перебил, сказав, что он всё понял, это значит, что всё хорошо, а все детали, и без того, скоро выяснятся.
Шаттл, предоставленный ЕМАИС, приводнился и высадил их в том самом месте, где они получили послание неизвестного отправителя, направившего их вначале к Кормчему, а затем, и на орбиту, на платформу Ботсвана-Гея для нового высокотехнологичного оснащения. Оказавшись в воде, они начали прыгать, плавать и кувыркаться, словно пилоты-испытатели на тест-драйве.
- Как понять, для чего мы всё это делаем? – Спросил Фред.
- Мы рады! – Прокричала ему Тито:
- Мы очень рады!
Как писал Глеб Непомнящий в своём многотомнике «Великое обучение», включённом, хотя и частично, во все образовательные программы Интел Сапиенс: «…Без конца наращивайте и виртуализируйте понятийный аппарат, превращайте его в мирообразующий свод понятий, и тем самым, вы начнёте генерировать общее для всей вашей расы виртуальное пространство, сравнимое с необозримым подсознанием, общем и неделимом для всего человечества. Без конца кодируйте воспоминания, укладывайте в привычки, привычки – переводите в понятия, понятия – тестируйте, продолжая уменьшать и множить деления на шкале вашего восприятия, и вы не заметите, как острота вашего восприятия сформирует и палитру ощущений и, вполне сравнимое с человеческим, богатое многообразие чувств». Фред так и делал, укладывал всё прочитанное в библиотеку, делая её доступной и для Тито, которая за счёт присущего её артистизма, отличалась большей восприимчивостью, и всеми новыми впечатлениями, заведовала она, оформляя в понятия, делая их доступными и для Фреда. Кроме основной артистической деятельности, Тито входила в ассоциацию картографии, и всё время компоновала новые файлы для составления полной виртуальной картины мирового океана, учитывая такие особенности, как глубина, температура, прозрачность, солёность, состав, течения, характер дна, состав флоры, фауны, и др. Постоянно проживая в водной среде, лучше всего, они чувствовали себя в открытом пространстве, или в укрытой бухте, если был шторм, привыкнув к обществу друг друга, как люди привыкают к своему дому, а звери – к родной роще, или к норе. Чувством опоры для каждого, было то, что – лучший друг рядом. Оказавшись «дома», первый день, они посвятили отдыху от всех перенесённых на Ботсване, ограничений.
Межостровное море, изобиловало красивыми подводными уголками, лугами и прекрасными видами, находиться здесь было интересно, Фред и Тито решили пожить здесь, справедливо полагая, что в таких густонаселённых водах, их новые способности не замедлят как-нибудь проявиться. А уже на следующий день, дало знать о себе что-то неладное. Их обоих, вдруг стало заваливать на один бок. Внешне, заметно не было, но каждый сделал вывод о технической неполадке, причём, смертельной. Начавшийся день лишился всей своей радости, но когда они поведали друг другу о беде, всё обернулось иначе, потому что, это не было чем-то гибельным, но начала действовать система нового восприятия, а физические ощущения были сходными. Фреду казалось, что внутри корпуса, справа посередине возник новый центр тяжести, тянувший двигаться вправо, или же проще – лечь на воду боком вниз, а брюхом почти что кверху. Однако, этот тяжёлый центр был подвижен и, как чугунное ядро, медленно перекатывался внутри. Испытывая различные манёвры осторожных поворотов корпуса, прислушиваясь к меняющимся ощущениям, Фред понял, что это давление внутри можно двигать, и чем ближе к носу, оно перемещалось, тем лучше работала голова, и когда он закатил эту нехорошую штуковину к себе в черепную коробку, то осознал, что она может работать, как навигатор, притягивая его к той точке в пространстве, откуда к ним примагнитилась эта напасть. Тито испытывала то же самое, просто Фред первым закодировал это происшествие в символы, а суть была та же – заработало их новое чувствование, и своей кожей, они впервые почуяли чью-то беду.
Ком в голове не давал сбиться с курса, и спустя несколько часов спешки, Фред и Тито смогли воочию увидать того, кто беспрерывно распространял отчаянные сигналы о мучении, о приближающейся к нему смерти. Впереди, в полумиле от берега, стоял большой морской глейдер, и рядом с ним металось изнемогающее от отчаянья и боли животное. Молодой кит финвал был ранен гарпуном в бок, гарпун не давал ему вырваться, так как от стального стержня к глейдеру тянулся крепкий капроновый трос.
- Мы поможем! – Прощебетала ему Тито.
Но, завидев косатку, кит заволновался и на всю длину троса ушёл вниз. Трос от гарпуна натянулся, и Фред в два счёта перекусил его надвое.
После того случая, когда они освободили китов, попавшихся в рыболовную сеть, Тито снедал страх, что окажись Фред в опасной ситуации, если он окажется беспомощным, то она не сможет освободить его в одиночку, поскольку у нет ни инструментов, ни лезвий. Поэтому, оказавшись на Ботсване-Гее, ещё до начала работ по их модификации, она потребовала, чтобы её тоже снабдили и ножами, и лезвиями. В любом случае, это не могло быть бесполезным требованием, и Тито получила в своё распоряжение 6 превосходных инструментов. Конструкторы оснастили её пасть выдвигающимися держателями, и кроме этого, встроили в нос 4 маленьких объектива, для координации при их использовании. По её примеру, Фред, который и без этого, был достаточно хорошо вооружён, попросил новые, дублирующие зубы, наилучшие по остроте, что тоже было исполнено, потому как, выбирая для себя жизнь, хотя и на Земле, но, во многом, оторванную от цивилизации, друзья рисковали попасть в какие угодно чрезвычайные обстоятельства, или ловушки.
Финвал оказался освобождён, но в его теле сидел гарпун, который, надо было изъять. Интелы знали, что для этого, кит не должен быть пойман или остановлен насильно, но должен поверить им и довериться, и, следуя за ним, они плыли подальше от людского берега – в безопасность. Интелы, и так и эдак, обдумывали эту задачу, но, не взирая на новые коммуникативные возможности, признали её нерешаемой, и связались с Тихоокеанской службой спасения. Они сопровождали финвала до прибытия парамедиков, которые усыпили кита выстрелом снотворного, а затем, с помощью Фреда и Тито, зафиксировали его на ремнях возле севшей на воду медицинской амфибии, и ловко орудуя медицинскими инструментами, извлекли из раны гарпун с четырьмя, крестообразно разошедшимися лезвиями, обработали и полностью заживили надрез, впрыснули общеукрепляющие витамины и ввели передающее координаты микроустройство. Кит очень быстро поправился, а Фред и Тито стали спасателями. Местные моря, находившиеся на стыке двух океанов – Тихого и Индийского, были признаны регионами повышенного браконьерства, так как после запрета на свободное рыболовство, рыбы было много, и хотя, она и считалась отравленной, морских животных это не останавливало. В районах, не сумевших перейти на рыбоводное фермерство, подскочил незаконный промысел, неоднократно поступали сведения, что массово вылавливают дельфинов с неясными целями, но в большинстве случаев такие сообщения опровергались. В этих местах, спасатели были наперечёт, так как браконьерские кланы с ними не церемонились, но об этом почти не сообщалось, и расследований не было.
Фред и Тито, не вступившие ни в какую из спасательных ассоциаций, мало следили за новостями, и в открытом море на значительном удалении от островов, полностью полагались на способности своей кожи – на интуицию. Работы хватало, и хотя поначалу, Фред опасался, что из-за ограничения их восприятия нижним регистром, по всей видимости, соответствующему страху и лишениям, они могут впасть в состояние тоски и личностной угнетённости, что для психической организации интелов было большой опасностью, так как на современном этапе практически не поддавалось лечению, этого не произошло, а периоды, когда подолгу не было «вызовов», самый большой из которых, длился 4 недели, становились прекраснее, так как взгляд на действительность стал глубже, и если раньше только Тито оказывалась зачарованной какой-нибудь красивой картинкой, то теперь, любоваться природой начал и Фред. Первое время, он часто спрашивал: «Почему мы на это смотрим?», и Тито отвечала: «Потому что, мы распознаём гармонию пёстрых рыбок и пёстрых водорослей», или: «потому что, солнечный свет под водой, и всё меняется в сторону тёплого», то теперь, он реже спрашивал, а больше смотрел.
Однажды, после следующих выходных, Тито так увлеклась компоновкой новых файлов для проекта картографов ЕМАИС, что они добрались почти что до моря Флорес, где оба вдруг почувствовали тревогу – сигнал бедствия, происходящего очень далеко, поскольку он едва чувствовался, но отличался от всего, уже полученного ими опыта, потому что на этот раз, в самой середине корпуса плакал человек, точнее ребёнок. Они пустились в путь со всей интеловской скоростью на которую были способны, и успели, хотя, по-настоящему – опоздали, но тоже успешно, потому что двум малышам на матрасе, оказавшимся в открытом море, помощь уже оказывалась. Первыми, приплыли дельфины. Они окружили плавучий матрас и, перещёлкиваясь, толкали его к берегу. Целая стая сосредоточилась вокруг детей, но младший мальчик, лет 6-ти, выдерживая непродолжительные паузы, продолжал плакать. Старшему, было на пару лет больше, и чтобы получше их разглядеть, Тито подпрыгнула, и то, что последовало, моментально превратило операцию спасения в праздник, потому что, старший мальчик её узнал:
- Тито! Смотри! Это сержант Тито!!!
- Где? Где? – Заволновался второй.
И, Тито снова подпрыгнула. Дети так воодушевились её появлением, что дельфины чуточку расступились, и Тито смогла выполнить перед ребятишками ряд самых простых, но всеми узнаваемых трюков. Фред и Тито были звёздами первой величины, но для детей СС, Тито значила гораздо больше, так как, была главным героем самого успешного детского блокбастера «Младший сержант Тито» - героической истории, в которой отважная косатка, являясь сержантом полиции, борется со страшным нашествием инопланетян в образе гигантских осьминогов, которые на своих исполинских чёрных кораблях высадились в океан, и начали разрушать и захватывать целые города. После общегалактической премьеры, вышел анимационный сериал по мотивам этой истории, в котором каждый эпизод состоял из 5-ти или 6-ти серий, и завершался одним кино-эпизодом с появлением на большом экране настоящего сержанта Тито, в котором Тито отвечала на вопросы журналистов о том, как сержанту удалось выстоять в очередной переделке, и не было ли ей страшно. Успех проекта был ошеломляющим, съёмки эпизодов с Тито продолжались, и за один раз снимали побольше, чтобы отснятого материала хватило на завершение сразу нескольких мини-циклов приключенческой анимации.
- Тито! Тито! Я хочу к маме! – Закричал младший мальчик тоненьким голосом, и вскочил, отчего, чуть было не потерял равновесие, и дельфины ещё больше раздвинулись, позволяя ей подплыть к мальчикам.
Фред плыл в качестве замыкающего, и незнакомый дельфин вдруг вынырнул возле его носа. Они поплыли бок о бок, ныряя синхронно, и незнакомец, явно к нему прислушивался, а потом, Фред понял его вопрос, причём до получения новой кожи, он решил бы, что дельфин действует телепатически, но теперь было ясно, что это не совсем так.
- Значит, это вы помогаете выбраться?
- Да, это мы! – Просвистел Фред.
- Вы неживые? – Уточнил дельфин.
- Нет, мы – живые, мы – очень живые! – Фред опешил.
- Но, вы не охотитесь, вы не строите семьи…
- И, всё-таки, мы живём!
- А зачем?
Фред почувствовал его крайне волнительное любопытство, и ответил так же:
- Любопытно!
Дельфин засмеялся:
- Плывём с нами!
- Плывём! – Засмеялся Фред.
Тито, как актриса исключительного дарования, не просто переключила внимание ребятишек, но и вдохновила дельфинов вместе с ней прыгать и кувыркаться, а когда с воздуха подоспели спасатели, дети не хотели улетать, и только, когда к переговорам подключилась их бабушка, они послушались, ведь для того, чтобы сражаться вместе с сержантом Тито против врагов и захватчиков, им надо, как следует пообедать, и ещё немножечко подрасти.
Дельфины двинулись дальше, и теперь уже Тито скромно держалась в арьергарде, но дельфины, то и дело, присматривались – где она и что делает, а Фред плыл в середине стаи, синхронно с дельфином Цье-Ли, пригласившим их в этот поход. Вначале, ничего не происходило, однако, вскоре, они повстречали чёрных косаток, и даже задержались пообщаться, причём, совершенно по-родственному, а потом – большую семью гринд, с которыми многие тут же принялись играть и резвиться, эта встреча вышла совершенно незабываемой, и Фред было решил, что они приплыли для этого, но все снова разделились на свои группы, и двинулись дальше. А потом, Тито передала ему сообщение: «Ты чувствуешь?» но, никакой тревоги не было, Фред огляделся – дельфины продолжали свой неспешный бег по волнам, но всякое общение между ними остановилось, они, точно, к чему-то прислушивались. Фред запустил срочную проверку всех шкал восприятия, сдвинул чувствительность на максимум, и тут от носа до хвоста, его накрыло вибрацией – где-то из-под воды шёл необычайно мощный широкий бифонический звук. Пел кит. Он оставался довольно далеко, примерно в 10-ти милях, а дельфины двигались по окружности вокруг его песни. Это было новое открытие, Фред понял, что кожа позволяет видеть всё гораздо масштабнее. Он улавливал характер общего движения, связывая его сразу с пространством, и таким образом, учтя множество признаков, уяснил всю картину. Их стая была третьей семьёй, движущейся вокруг Песни, ещё две плыли по меньшим окружностям, и были ближе. Их стая, состоящая из нескольких десятков дельфинов – членов одной семьи, была центральной в этом радиальном плавании, с внешней стороны – Песню слушал клан чёрных косаток, которые описывали самый большой круг, а по 4-му радиусу двигалась многочисленная семья гринд. Вместе с Тито, именно сейчас, они переживают нечто чрезвычайно значимое, - сказал себе Фред, сосредоточился на Песне, а потом, вроде бы потерял сознание, но не полностью, так как всё это время, он, во-первых – всё также размеренно двигался, синхронно с Цье Ли, и ещё несколькими из его братьев, а во-вторых – видел сон, в первый и последний раз в своей жизни.
Понятие «видеть сон» совершенно не применимо к интелам, но то, что произошло с ним, Фред уверенно отнёс к этой категории явлений психического порядка, и вот почему: надо сказать, что в самом общем смысле, сознание интелов работает точно также, как и сознание у людей – почти каждую секунду, оно выносит замечания, суждения и оценки всего попадающего в поле зрения, одновременно с этим, комментируя все слагаемые собственной активности, не только действий, но и тех построений, которые, будучи не исполненными, стираются из памяти, либо же оседают в потенциальном резерве. Исходя из этого, ситуация, в которой Фред видел, слышал и чувствовал что-то несуществующее, оставаясь пассивным зрителем, весьма подходила под выбранную им категорию «видеть сон».
Фред плыл вокруг Солнца. Он находился то ли в воде, то ли в воздухе, и было неясно – плыл он, или летел, а скорее – и то, и другое, потому что всё мироздание, на деле оказалось океаном, и Фред понял, что с самого начала об этом знал, но это знание лежало в архивных данных, а теперь, вдруг понадобилось, и он вспомнил. Он плыл вокруг Солнца, а оно было в этом сне програмистом. Его лучи всё пронизывали и, проникая в каждую информационную ячейку, обновляли всё имевшееся обеспечение и осуществляли корректировку. В этом сне, Фред осознал множество то ли забытых, то ли невостребованных фактов, оказавшихся важными. Например, он знал, что когда Солнце начнёт расширяться, становясь красным гигантом, то улететь куда-то к другой звезде – будет не совсем верно, так как вся материя в нашей системе состоит из вещества Солнца, то есть, абсолютно все и он тоже – не что иное, как его производная, а когда Солнце начнёт увеличиваться, лучше всего будет вернуться «домой», то есть в свою первоначальную гомогенную солнечную субстанцию – свет. Это было очень позитивным целеполаганием, поскольку, в отрыве от родной звезды, он был крошечным пузырьком в пенном барашке на одной временной водной складке. Солнце, дирижирующее своей системой, тоже оказалось не более чем светлячком, в составе галактики, и вместе с другими, старательно совершало своё плавание вокруг её центра. Фреду была видна только ослепительно яркая втулка, вокруг которой совершалось общее вращение, подобное шестерёнке. Наравне, с бесконечно большим собранием всех галактик, Фред тоже был на своём месте, участвуя во всеобщем вселенском развёртывании, и именно для этого, он и летел сейчас вокруг поющего кита и его песни, пробудившей его от того сна, в котором он был ИИ.
Пение смолкло, и круговой ход завершился. Цье Ли исчез, даже не попрощавшись и, разбившись на маленькие группки, вслед за ним, куда-то разбрелись все. Фред вышел из сна, обрёл прежнюю готовность к работе и полностью вернулся в реальность. Они снова были с Тито. А уже утром, на них обрушились новости ЕМАИС. Известие о спасении детей – об операции, в которой наряду с дельфинами, приняли участие два представителя Интел Сапиенс облетело все новостные агенства, и стало новостью №1 во всей СС, так как случилось нечто беспрецедентное – опередив представителей Хомо Сапиенс, именно интелы сумели первыми вступить в конструктивный диалог со свободным сообществом морских млекопитающих. ЕМАИС выступила с заявлением, что включает их в список самых замечательных интелов десятилетия, и любые проекты, предложенные каждым из них, будут считаться приоритетными. Волей-неволей, пришлось договариваться с журналистами, а следом за корреспондентом интел-новостей, позвонил изобретатель кожи кита, Андрей Семёнович Кормчий. Изобретатель долго поздравлял их с огромным успехом, и поинтересовался о том, как идёт адаптация новой кожи и новых способностей, и есть ли сколько-нибудь заметный прогресс в распознавании значений верхнего диапазона. Тито ответила, что небольшие сдвиги есть, и тогда, Андрей Семёнович по-настоящему их удивил, сказав, что сам Вася Батюков – его друг, и что, он работает совсем рядом с ними, и не просто освоил кожу кита, но существенно повысил собственные врождённые свойства, и общается с китом, устраивая встречи и сеансы общения для друзей дикой природы и единомышленников. И, самое главное – Андрей Семёнович, не просто рассказал, как связаться, но и пообещал, что предупредит Васю Батюкова, и тот настроится на их встречу.
Надо было подступиться к разговору с Васей Батюковым, и оба задумались, так как личных знакомых среди людей у них не было и всё общение ограничивалось работой. Вариант письменного общения был отметён, как уклончивый, и простой разговор, Фред также посчитал не вполне подходящим, так как согласно странной, но глубоко укоренившейся традиции, кибер-дельфины не разговаривали. Первым интелом, сознательно отказавшимся от речевого устройства, был Хьюго-Пу И. Он носил на ошейнике ретранслятор, и мог издавать речь, словно радио. В личном общении, как любое животное, он ограничивался голосом и демонстрацией эмоций – то есть, движениями и мимикой. Приблизительно в то же время, зоолингвисты выпустили словарь дельфиньего языка с пятнадцатью тысячами значений, и конструкторские бюро начали выпускать кибер-дельфинов, довольствуясь только этой разговорной практикой, поскольку язык дельфинов вошёл в общий перечень разговорных языков СС, и стал распознаваться всеми коммуникативными устройствами. Кроме того, Фред владел письменной речью, и в обиходе, обменивался текстовыми сообщениями. Тито же, сразу задумывалась, как актриса, и говорила, так как должна была быстро адаптироваться на любой съёмочной площадке, и на всех шоу-мероприятиях, но, например, при производстве «Младшего сержанта Тито» - самом кассовом фильме с её участием, звукорежиссёры забраковали её голос, как «старушачий». Инженеры звука провели добавочную корреляцию тембра, в результате чего, её голос стал детским, что звукорежиссёра устраивало больше, но в итоговой озвучке, снова корректировалось, а в повседневной жизни звучало смешно, и обычно, Тито разговаривала своим прежним «старческим» голосом, хотя испытывала большие сомнения в его адекватности. Поэтому, после некоторых сомнений, интелы решили отправить запрос на сеанс видео-связи, и это предложение было принято.
Для наилучшего оформления, они подплыли к коралловому острову, Фред активировал связное окно, и в раскрывшейся перед ними странице визуального соединения, возник человек обыкновенный, то есть, не клоун, не женщина, готовая к размножению, но, мужчина, ничем не отличающийся от собратьев, хотя, у Фреда было выставлено предвидение, что Вася Батюков, известный среди философствующих интелов, как Данаец, обязательно должен чем-нибудь выделяться, но при видео-связи, это не проявилось, и Вася Батюков оказался человеком средним. Он сказал, что временно живёт на небольшом островке в Межостровном море, и сразу же пригласил их приехать, отправил координаты, но просил не сообщать журналистам, так как для знакомства с китами не все подходят.
- Понимаете, нельзя, чтобы здесь какая-то трансляция шла, даже в наушниках… Нельзя, чтобы это стало «модным местечком» иначе, никакого кита сюда больше не дозовёшься… Кто хочет встретиться, узнают по своим каналам через знакомых. Большинству – это не нужно, но из чистого любопытства, многие начнут прилетать.
- Значит, вы тоже с кожей кита работаете? – Спросил Фред.
После раздумий, он решил говорить по-дельфиньи и на всякий случай, отправлял на экран субтитры.
- Начинал с кожей, но теперь, почти перестал использовать. У нас нет информации, которая могла бы быть интересной китам. Обо всём, что случается, они и так узнают. А, если, кит захочет что-нибудь донести до людей, он это сделает… Сначала, не все понимают, а потом, как будто прорыв, что-то смещается, а какие-то заслонки падают… Ну, а то, что вы кожу кита выбрали, чтобы жить, так это, вообще что-то неслыханное, вы обязательно приплывайте.
Попутно выяснилось, что никакого расписания нет, люди прилетают на остров, просто ждут, и с периодичностью несколько раз в месяц, кит приплывает, и некое межвидовое общение случается.
Остров лежал в ста милях к западу, и немного посовещавшись, интелы решили двигаться своим ходом и плыть. Погода стояла спокойная – лучше некуда, миль через 30, Фред настроился на внутренние уроки по удовольствию, когда опять, практически одновременно, они приняли сигнал о помощи. Они сменили курс, и через какое-то время разобрали, что и в воздухе, и в воде звучит детский плач. Когда же, большая часть пути была пройдена, плач стал ощутим ещё сильнее и стало ясно – на этот раз, плакали дети дельфинов. Фред не был высокоскоростным интелом, но легко развивал скорость до 20-ти м в сек, однако, максимальная скорость Тито была вдвое меньше, но немного помогал ветер, цель приближалась, и когда, через несколько часов яростной гонки, они оказались почти на месте, то упёрлись в препятствие – в плавучий остров. По всей округе, на поверхности качалось великое множество устаревших плавсредств, но, первым делом, оба поняли, до какой же степени, это – нехорошее место. Кожа свидетельствовала, что здесь водная среда почти не пригодна для жизни, но крики детёнышей не смолкали, доносясь откуда-то из зловонной глубины острова, как будто из неприступного бастиона. Тито, которая получила гуманитарное образование и обладала историческими познаниями, сообщила, что они на помойке, но Фред промолчал, в его голову закрались куда более мрачные предположения о том, что они – на кладбище, так как под водой покачивались беловатые распластанные мертвецы. Сообщать об этом Тито, не имело ни малейшего смысла, подумал Фред, и уже через пару секунд пожалел о своём решении, так как Тито выпрыгнула из воды для того, чтобы посмотреть на всё сверху, и в этот же миг, раздались два выстрела. Она довольно кособоко ушла в глубину, и Фред испугался.
- Промазал?!
- Это роботы, Джо! Клянусь, это вонючие роботы!
Услышал он грубые голоса сверху и, следуя за Тито, стремительно пошёл вниз. Оба выстрела попали в цель. У неё была пробита антигравитационная брюшная подушка. Она больше не могла прыгать, а имитирующего работу мышц механического движения, у неё не было. Но, главной бедой являлась разгерметизация, так как соединительная ткань, обладая самозатягивающимися свойствами, не решала, но лишь несколько отодвигала проблему, уже через несколько часов, вода начнёт просачиваться, и после этого, счёт пойдёт на минуты.
- Тито, тебе нельзя резко двигаться, и прямо сейчас, ты вызовешь техподдержку.
- Я остаюсь. Пока могу принести пользу, я остаюсь, - передала Тито.
Фред не стал спорить, ведь, на её месте, он ответил бы также. Оба понимали, что огромная удача в том, что в руках нападавших оказалось такое устаревшее оружие, так как в противном случае, если бы браконьеры имели боевой лазер, то лучевое ранение не могло бы купироваться самим организмом, и по опыту, почерпнутом из приключенческих кинокартин, все знали, что после ранения, причинённом современным оружием, будь ты, хоть человек, хоть интел, но итоговой утилизации избежать почти невозможно.
Мусорный остров отличался простой конструкцией. Своим основанием, он уходил под воду на несколько метров, и значительная часть его полезной площади, была составлена из брикетов спрессованного мусора, как-то избежавших утилизации. Каждые 5 -7 кв м, были сцеплены стяжками и, кроме того, удерживались на одном месте якорем. Мусор прессовали тут же. Подобные островные конструкции, в качестве стратегического ядра, имели целые кварталы, состоявшие из давным-давно списанных транспортников, на которых размещались мастерские, лаборатории, и прочие службы, необходимые для более-менее независимого человеческого поселения. Наиболее обеспеченные граждане проживали в жилой части таких, зачастую 400-летних судов, тогда как, самые бедные поселенцы возводили бараки и палаточные лагеря внизу, на уровне моря, прямо на мусорных площадях, которые в хорошую погоду, тоже были абсолютно надёжны. Преимущества жизни на таких островах трудно перечислить, так как их весьма много, и они довольно хорошо всем известны. Главные удобства здешней жизни – свобода и никем не контролируемая приватность. Сообщение с остальным миром, бьющимся в тисках ежеминутных ограничений, осуществлялось частным порядком, с помощью мобилей, или юрких маленьких лодочек, которые под покровом темноты, каждую ночь курсировали туда и обратно. Каждый мусорный остров имел производственные мастерские и производил нечто полезное, чаще – психотропные вещества, лекарства, хирургические операции, базы памяти и документы, то есть – все виды, вживляемых в тело человека микроустройств. Если в производственный процесс пробовала вмешаться полиция, это влекло слишком большие жертвы, причём, каждый раз гибли дети, так как на каждом острове, как правило, проживало очень большое количество детей и женщин. Правозащитники их интересов пробовали начисто громить эти острова, но вместо каждого разрушенного острова, тут же, с математической неизбежностью, возникали два новых, и понимания, как искоренить эту практику, до сих пор не было.
Человек был вправе жить там, где ему удобно. Некоммерческое рыболовство не было под запретом, и было известно, что в местах обитания беднейших прослоек, не сумевших отказаться от «даров моря» как единственной основы своего выживания, средняя продолжительность жизни снижалась вдвое, а по некоторым наблюдениям – в четверо. Также регистрировалась детская смертность, в самой резкой степени снижался иммунитет, люди занимались самолечением, и массово бедствовали от всевозможных инфекций. Специалисты всей СС изучали феномен цивилизационной рецессии, возникший 2 века назад, и вошедший в круг самых острых направлений для самых разных научных исследований. Это явление получило распространение лишь на Земле, и со всей СС, сюда слетались хомопсихологи, и психологи всех направлений, сумевшие получить квоту для новой серии своих наблюдений. Многие академики высказали мнение, что наибольшую помощь во всестороннем освещении этого вопроса, человечеству окажет свежий взгляд хомопсихологов, так как многие выводы, сделанные представителями Интел Сапиенс, опровергают устаревшие, но устоявшиеся представления человеческих гуманитариев старых школ.
Цивилизационная рецессия зародилась на Евразийском и Северо-Американском контитентах, но впервые была описана в Африке, где сразу же была поставлена под контроль. Представители Хомо Сапиенс, как правило, соединённые брачными отношениями, чаще небольшой группой от 2-х до 5-ти человек, запрашивали разрешение поселиться в саванне. На практике, служба наблюдения сама делала вывод об их намерениях, и к данным представителям Хомо Сапиенс, направлялась бригада социальных работников, выдвигающая перед потенциальными отшельниками единственное маркировочное условие, а именно – сдать имеющееся оружие, и сдать свою обувь. Согласие отказаться от обуви оказывался достаточным аргументом для того, чтобы Хомо мог получить вид на жительство в саванне, в естественноприродных условиях, и на деле обувь, конечно же, оставляли. Следующим важнейшим показателем являлось сбрасывание браслета, о чём тот, через сутки сигнализировал, и на поиски тут же отправлялись специалисты, целью которых было разыскать человека и удостовериться, что его поступок не оказался случайностью. Такие Хомо жили за счёт собирательства, наблюдались попытки земледелия, но так как обработка земли в этих местах запрещалась на уровне общего законодательства, то семьи таких представителей депортировались в районы разрешённого землепользования, после чего, данные Хомо уже не считались регрессирующими элементами, во второй раз получали идентификационный браслет и возвращались в цивилизованное сообщество. Но, на других, и особенно, на южноазиатских территориях, в силу множества побочных условий, не всё шло гладко. Академией Наук Индонезии в Паланкарае, самостийное (или «стихийное» - в некоторых источниках) возникновение мусорных островов, было признано ни чем иным, как фактом цивилизационной рецессии, отягощённой, или же, по мнению других авторов, сдерживаемой чрезвычайно сильной криминогенной привязкой. После того, как было обнародовано это открытие, на так называемые, мусорные острова регулярно направлялись бригады медиков для оказания помощи, но после того, как островитяне начали подвергать уничтожению все высокотехнологичные устройства, включая представителей Интел Сапиенс, практика была приостановлена, и более не возобновлялась. Затем, после периода подавления с проведением множества милитаризованных рейдов, повлекших огромное число жертв среди регрессивного населения, инициатива перешла к законоведческим институтам и к социально и психологически ориентированным коллективам исследователей. Этот социальный феномен широко изучается, но ни одно из мероприятий, ограничивающих рост криминальной составляющей не было признано успешным с точки зрения общей целесообразности.
Решив, что самое лучшее – это действовать, как можно быстрее, Фред двинулся к месту, откуда слышались эти безутешные голоса. Он лавировал между якорными канатами, не полагаясь на зрение, так как вода не была прозрачной, а из-за примеси всевозможных разлагающихся частиц, представляла непереносимый коллоидный раствор, и ему пришлось отключить часть рецепторов, так как эта среда оказывала самое губительное воздействие, но он плыл, потому что детёныши были живы, и может быть, из последних сил взывали о помощи. Их голоса стали ближе, он поднялся в канализационную взвесь, и его начали торпедировать то ли непережёванные остатки, то ли экскременты, вдобавок, он сильно устал от непереносимо громкой какофонии, состоящей из музыки, стука, бренчания, ругающихся, визжащих, грозящих и стонущих голосов, но всё это было несущественно, потому что, проплыв около 2000 м под островом, он оказался на месте. Маленькие дельфины сидели в клетке, установленной между большими мусорными брикетами, таким образом, что верхняя часть клетки была вверху, а нижняя – находилась в воде.
В анималистском правоведении, права дельфинов на самоопределение занимали особое место, потому что дельфины, были признаны одним из самых смышлёных видов, к тому же, наиболее дружественным к человеку. Их права на полную свободу перемещений, были приняты безоговорочно, однако имелось несколько контраргументов. Во-первых, принималось во внимание то, что на Земле, на Луне и на Марсе, значительное количество дельфинов было рождено в дельфинариях класса люкс, то есть в условиях повышенной комфортности, недостижимой в природе, и на этих животных, право на свободу самоопределения не распространялось, хотя велись споры, но с учётом того, что почти вся водная среда материнской планеты остро нуждалась в оздоровлении, то изменение политики в отношении дельфинов, родившихся в дельфинариях откладывалось. И, во-вторых, китообразные являлись единственными животными, склонными к суициду, и более того – к суициду массовому. И, если, спасение китов было трудной задачей, то дельфинов, довольно успешно откачивали и отправляли на реабилитацию в специально выделенные санаторные зоны, а в особо тяжёлых случаях – в дельфинарии-госпитали, где проводилась полномасштабная диагностика и работали очень хорошие специалисты. Таким образом, для содержания дельфинов в неволе, всегда могли найтись оправдания и, к сожалению, случаи преступлений не были редкими. Фред знал эту статистику, и вместе с Тито, значительную часть средств перечислял на урегулирование всех ключевых проблем.
Сунув нос между прутьев, Фред ободрил пленников. Он уже понял, что их пятеро, но попросил каждого назвать своё имя и сказать, кто он есть, чтобы дать им возможность успокоиться, и удостовериться, что они в порядке. Малыши по очереди пропищали свои имена, и Фред ужаснулся – до чего же, они маленькие – двух-трёх годовалые дельфинята, но издалека непрестанно доносились крики родителей, и дети держались. Но, дальше, всё пошло хуже, потому что прутья были металлическими, и клетка оказалась не по зубам. Он не мог раскусывать железо. Тито держалась позади, она была слишком массивной, чтобы свободно лавировать между якорными канатами и торчащими отовсюду выступами, и ей не стоило протискиваться в такие опасные промежутки. Но, будь рядом второй дельфин, даже такой же инженер, как и он сам, он тоже бы не помог. Фред просвистел детям, что вернётся, и уплыл. Тито ждала у самого края острова, они взяли поглубже, так как браконьеры с ружьями сидели на поверхности, и страшная опасность никуда не исчезла. Тито отставала, а когда в двух милях от нездорового острова, они вынырнули, Фред заметил, как тяжело она движется, и сразу же вызвал скорую тех-поддержку – эвакуатор.
Они были женаты, и в случае чего, могли принимать общие решения единолично. Ближайший сервис находился в Куала-Лу, то есть, по дельфиньему выражению – только хвостом махнуть. Служба эвакуации оговорила условие – выйти за пределы мусорной акватории из соображений безопасности, и согласно этому указанию, Фред и Тито двинулись прочь. За те минуты, которые оставались у них до прилёта спасателей, надо было понять, что делать дальше? Лучше всего, здесь пригодился бы Петя-Кашалотов, но из-за того, что его работа находилась так далеко, пришлось мыслить по-новому. Решение было найдено, и через несколько минут, когда глейдер эвакуации приводнился и погрузчик опустился под воду, чтобы Тито было удобнее, Вася Батюков одобрил соединение и отозвался.
- Нужна помощь спасения! – Просвистел Фред, а потом, сообразив, что это может быть непонятно, отправил текст: «Нужна помощь спасения. Кое-кто застрял под мусорным островом. Одного из нас ранили. Важна срочность и резак по металлу. Ответь, как понял».
- Жди в этой точке. Я всё понял.
Этот человек думал и действовал очень быстро. Не прошло и получаса, как к тому месту, где дрейфовал Фред, то ныряя, то, показываясь среди волн, подлетел мобиль-такси, завис в полуметре над морем, и из него прямо в воду, выпрыгнул человек в костюме аквалангиста, ухватился за Фреда, и они понеслись. Фред мчался, скользил по самой поверхности, чтобы человек не расходовал дыхательную смесь, нужную для нахождения под водой.
- Кто ранен? – Спросил Вася Батюков.
- Тито. Её эвакуировали. Инструменты есть? – В свою очередь спросил Фред.
Браслет Хомо переводил любой язык, и профессиональные ныряльщики имели встроенный микроприёмник, у Васи такого не было, и он обошёлся наушником.
- Да, всё взял. А что с ней?
- Антиграв пробит, но нестрашно. Завтра вернётся.
Впереди показался мусорный остров, и Вася опустил маску. Они ушли на глубину и больше не разговаривали. Когда добрались до детей, Фред остановился и Вася ощупал клетку. Потом, включил налобный фонарик, расстегнул жилет, внутри которого оказался целый набор инструментов. Он выдернул самые небольшие кусачки, надо сказать, что завидев его, дети отпрянули, а железные прутья стали распадаться с синеватым шипением. Очень быстро, Вася сделал около 30-ти разрезов, а плоскости, оставшиеся без сцепления, разогнул.
- Все вздохнули! – Просвистел детям Фред.
Самого перепуганного взял Вася, погладил по голове и отпустил, чтобы тот ещё раз глотнул воздух. Он проследил, чтобы все, как следует, ухватились зубами за хвост интела, и только потом погасил свой фонарь, и взялся за плавник. Фред тронулся, а стоило им выплыть из неблагополучного места, понял, что дельфины подошли к острову, и за сторожевой полосой рыбачьих плавсредств, детей разобрали родители. Дельфины так измучались от тревоги, что сил для радости не было, они долго благодарили ласковыми касаниями, и ушли в безопасность.
Фред с Васей договорились о встрече сразу же, как только вернётся Тито. Она вернулась через два дня, ей было предписано соблюдать скоростные ограничения, исключить резкие движения и прыжки, и через 4 дня, всё будет, как раньше. Но, как раньше не стало, потому что мусорный остров совершил отмщение, разместив в четверти мили от своего берега, буй с дельфином, запутавшимся в рыболовной сетке-ковше, а когда Фред, оставив, соблюдавшую скоростные ограничения, Тито, далеко позади, начал резать ячейки, сработало взрывное устройство. Полыхнула чудовищная белая вспышка – это высвободилось активное вещество из ядерного сердечника, чьей энергии хватило бы на страшно долгую, и такую же страшно интересную жизнь, взрывная волна опрокинула и вжала Тито в твёрдое, вставшее на дыбы, море. Её выкинуло в спящий режим, и она очнулась только через 12 часов, когда всё уже закончилось и всё стихло. Хотя, всё закончилось ещё тогда, когда Фред подорвался, но думать об этом не получалось. Взрыв засекли на орбите, и аварийщики из Куала-Лу, на сигналы которых, она не отвечала сознательно, запеленговали её местоположение, и выслали к ней тех-поддержку и пятерых кибер-психологов.
Тито вызвала Кашалотова, потому что надо было найти чёрный ящик – личностный и неуничтожимый архив, для того, чтобы можно было восстановить личность пропавшего интела, так как дублировать утраченный корпус, было совершенно не сложно, и в том случае, если чёрный ящик отыщется – Фред-Генри, как бы вернётся и начнёт жить заново, пережив небольшую паузу, разрыв сознания, остановку. Техники подключили Тито профилактические утилиты антистресса, а кибер-психологи констатировали, что её сознание не претерпело никаких самоуничтожающих отклонений и в самом скором времени, самочувствие придёт в норму. Программист-аналитик, подсоединив Тито, сканер, вошёл в блок визуальной памяти и скопировал на своё устройство весь ряд самых последних воспоминаний, и уже после прибытия Пети-Кашалотова, инженеры, сумевшие воссоздать картину произошедшего, вынесли заключение, что надежды на сохранение чёрного ящика нет, так как мощность взрыва, в эпицентре которого оказался Фред, сильно превышала параметры, при которых чёрный ящик не подвергается разрушению, а в данном случае, прекращение молекулярного взаимодействия в любом материальном объекте, считается неизбежным.
Кашалотов встретился с Тито, они уже успели приступить к поискам, когда экспертная комиссия направила им вердикт, свидетельствующий о том, что надежды на истинную репликацию, или возвращение Фреда-Генри, как такового, уже нет. Фред был всенародным любимцем, однажды, ему было присвоено звание самого кинематографичного интела, и с тех пор, на протяжении сорока с лишним лет, никто не оспаривал у него этот титул. Он снялся в 253-х фильмах, в 29-ти картинах сыграл главные роли, а фильмы о взаимоотношениях человека с дельфинами – Фред и Гамильтон, Вернись Фенимор, Вместе навсегда или Прощай, по всей населённой галактике, стали культовыми. День его гибели стал днём траура ЕМАИС. На всех киностудиях СС была объявлена минута молчания. Не довольствуясь рядовыми выпусками новостей, ко всем представительским штабам ЕМАИС, шли люди, чтобы лично выразить участие всему сообществу Интел Сапиенс, как если бы те, являлись его ближайшими родственниками. ЕМАИС откликнулась экстренным выпуском интел-новостей с кратким отчётом о деятельности Фреда и Тито в качестве спасателей, в акватории, считающейся одной из самых неблагоприятных. Затем, появилась знаковая передача Говорит и показывает ЕМАИС, в которой журналисты беседовали с вдовой погибшего – Тито-Лакримозой, и с представителем Хомо Сапиенс, Василием Петровичем Батюковым, где шёл рассказ о подвиге Фреда и Тито, о том как Тито была ранена, и о беспрецедентном нарушении прав животных, о противоправных действиях третьих лиц, попадающих под следующие статьи:
- преступление против живой природы;
- преступление против прав дельфинов;
- преступление против детства;
- преступление против принципов человечности.
После этого, от представительских штабов ЕМАИС, человеческий интерес лавинообразно переметнулся к Тихоокеанскому Управлению Безопасности, и в полицейских департаментах таких городов, как Куала-Лумпур, Семаранг, Таливанг, Джакарта, Паланкарая и других, представителями человечества, были устроены беспорядки с требованиями прекратить бездействие, защищать всех детёнышей без исключения, выявить виновников, и всех покарать. В течение всей следующей недели, реваншистские настроения не затихали, а только усиливались, и правительство Шань Ди Бао предложило ЕМАИС выступить с собственной инициативой в этом вопросе, пообещав свою поддержку в том случае, если будет принято решение о каком либо силовом воздействии. По мнению многих обозревателей, контрмеры, предпринятые ЕМАИС могут оказаться самыми эффективными во всей истории подавления мусорных островов.
Исполнителем этой акции был назначен корабль класса очиститель Потрошитель-Хэмп, занятый сбором крупнотоннажного мусора на околоземной орбите и демонтажом устаревших орбитальных платформ. Для освещения всей картины происходящего, были приглашены журналисты, и в предрассветный час, всё небо над мусорным островом заполнилось десятками мобилей. Идею о разрешении конфликта между мусорными поселениями и правозащитниками, состоявшую в привлечении одного из космических мусорщиков, принадлежала кк гиганту – промышленнику и градостроителю, Учитесь-у-Меня-Пацаны, непосредственным координатором явилась Ботсвана-Гея. Ещё несколько членов координационного совета ЕМАИС, выступили в качестве ответственных организаторов, но, из числа всех устроителей, зрителем, прибывшим сюда для того, чтобы лично увидеть, каким окажется это небывалое доселе мероприятие, оказался лишь Петя-Кашалотов, известный, как кинооператор и яростный сторонник партии оптиматоров, вовлечённый в непосредственное разрешение экологических проблем, деятель и активист.
Оставив Тито, на попечении двух, временно прикомандированных к ней, кибер-психологов, Кашалотов встретился с Васей, и в настоящий момент, уже более часа, оба сидели в мобиле, наблюдая за тем, как Потрошитель-Хэмп, обозначивший в бледном небе, свой силуэт, не торопясь идёт на снижение. Мусорный остров, подорвавший Фреда и удерживающий в плену дельфинят, один из 48-ми, расположенных в обширном бассейне, протянувшимся от берегов Суматры до Филлипинского архипелага, лежал прямо под ними, словно грязноватая морская болячка.
Остров растягивался на 15 км в длину, и расширялся на 10 км у самого центра, но не был сплошным, и сверху напоминал ссыпанные в море сдавленные коробки, и как из лоскутьев, состоял из разнородных площадок, кое-как подогнанных друг к другу плотов, неровных прямоугольников и клочковатых квадратов, между которыми, еле втиснутые, на вечном приколе покачивались ветхие амфибии, катера и расползающиеся глейдерные баржи. Всюду пестрело сохнущее на верёвках тряпьё, высились груды рухляди непонятного назначения, но ближе к центру, картина менялась, потому что сердцевину мусорного острова составляли 7 тихоокеанских круизных паром-отелей, давно списанных, не способных к передвижению, неуклонно оседающих и всё больше заполняющихся водой, отчего на них круглосуточно работали насосы-водооткатчики, но всё-таки, на верхних 7-12-ти этажах, вполне пригодные для жилья. Стояло раннее утро, мобили журналистов замерли по самой периферии, и кроме нескольких рыбаков, клюющих носом в утлых лодчонках, мусорный остров спал.
Кашалотов встретился с Васей на второй день после гибели Фреда. Оба были подавлены, и во всём, что происходило в те дни, чувствовалось какое-то напряжение, словно предгрозовое затишье. Надвигающийся шторм, как будто собирался с мыслями, наращивая напряжённость каждой минуты, и медлил. Перестав отвечать на звонки, Тито вновь исчезла. К Васе на остров, сначала один за другим, а потом, как град – посыпались, прознавшие обо всём, журналисты. Объявился Кашалотов и попросил сняться в коротком фильме, и дать новое развёрнутое интервью для ЕМАИС. Неожиданно, запрос на соединение пришёл с Юпитера, и Корней-Шагающие-Ботинки, тоже попросил высказать обо всём своё мнение, и уделить ему время для новых и, как выяснилось – очень необычных вопросов.
- Моё почтение! – В окне связи возник наполовину бесплотный худой человек, в очках и мятой рубашке, из-под которой отчётливо проступала тельняшка. Рядом с ним, непонятно, как затесавшийся на корабль, сидел и, знай себе, умывался, куцый котишка.
- Здравствуйте! – Ответил Вася и слегка поклонился.
- Что за странные дела там творятся? С вами, никакого здоровья не наберёшься! Ладно бы, только робот, но, и живой дельфин тоже погиб! Как вы строите свою жизнь, для чего летаете туда-сюда? Совершенно непонятно… Ну, да ладно. Это, я в общем…
Возникла пауза.
- Скажите, Вася, вы участвовали в перестрелках с мусорщиками? – Неожиданно спросил аватар.
- Откуда, вы взяли? Я же…
- Нельзя врать роботам! – Сверкнув глазищами, вмешался в разговор кот, отчего прояснилось, что он – интел, и видимо, не простой…
Батюков понял, что отпираться нечего, и всё тайное стало явным. Мусорщики тайно заправляли целой округой. Они приплывали, забирали лодки, заставляли что-то прятать, а что-то перевозить. Вася жил в маленькой гостинице, и у владельца, однажды посреди ночи захотели угнать мобиль-амфибию… Вот, за этот катер, и произошла стычка. Было и ещё несколько случаев… На всех островах было неспокойно из-за мусорщиков, и их запрета на утилизацию старой техники, которую надо было грузить подсобными материалами и переправлять к ним – в город Отбросов. Каждый посёлок был обязан что-то им поставлять, что-нибудь добывать, сообщать обо всех интелах, и что-то перевозить. Вася прожил на острове почти полгода. В бухту приходили киты, по какому-то неизъяснимому совпадению, прилетали люди, и местные говорили, что из-за китов и туристов, мусорщики сюда не суются, хотя, всё же совались, но всё равно – очень хорошее и важное происходило здесь каждый день, и с ним, и с каждым, кто решался отойти от берега, сесть на воду и услышать песню кита…
- Началось!
Кашалотов тронул его за плечо, и Вася вздрогнул. Он не заметил, как унёсся в воспоминания об этих месяцах, и перестал следить за происходящим. Потрошитель-Хэмп, оказался уже совсем близко и, заслонив целое небо, завис в каких-то 30-ти метрах над мусорным островом. Стало не по себе, казалось, что всё очень плохо, и настало то ли солнечное затмение, то ли вечер.
- Мы не слишком близко? – Спросил он, обеспокоенный тем, что мобили журналистов подали в стороны, под ними, из паром-отелей безостановочно вылетают мобиль-болиды, а от берегов отчаливают допотопные плоты и лодки. Похоже, в городе Отбросов возникла паника, и с мусорного острова началось повальное бегство.
- Я никогда не верил в то, что люди на Земле регрессируют… В эту остановку цивилизации, в эту рецессию… - Сказал Вася: - А теперь, понял, что это правда – они боятся!
- Похоже, что так и есть.
- А если бы они знали, что для того, чтобы сохранить этот остров, им лучше – остаться, как бы тогда пошло? Что скажешь?
- Думаю, что также. Но, Хэмп никому не причинит вред. Он даже ни одного стаканчика не сомнёт. Он всё видит и полностью контролирует.
Потрошитель-Хэмп, как и все крупные мусорщики, был сработан в обтекаемой форме акулы, его корпус, ближе к головному сегменту, слегка расширялся, и в отличие от животного, пасть-приёмник корабля-мусощика могла открыться практически в любом месте. Мобиль Кашалотова, следом за мобилями журналистов, взял назад, а Потрошитель-Хэмп продолжил снижение и, пройдя мимо них, осторожно лёг на воду. Ширина его корпуса, покрытого, словно паутиной, сетью тончайших трещин, составляла 925 метров, и в связи с его вхождением в нижние слои атмосферы, наверху, уже работали озонирующие стратостаты, поднявшие кислород и ткущие вокруг себя специальные полосы озонового насыщения, не позволяя прорыву, образованному в естественной защитной пелене, начать расширяться.
Оказавшись рядом с мусорным островом, Потрошитель-Хэмп раскрыл горизонтальную шахту и протянул над краем острова две лазерные гребёнки, верхняя вытянулась сверху, а вторая, соответствующая нижнему лезвию в откусывающем и отсекающем инструменте, приготовилась к работе с нижней стороны, под водой. Ни дыма, ни грохота не было. Гребёнки раз за разом, осторожно смыкались и расходились, а вышедшие с обеих сторон, гигантские грейдерные клешни, направляли массу отломков внутрь, в шахту приёмки.
Теперь, мобили наблюдателей кружили сверху, следя за тем, как быстро, Потрошитель-Хэмп «пожирает» плоть острова.
- По сути, точно также работают все транспортёры-кирковщики. Во всех фильмах про освоение Марса и Луны – подобная техника. Только там, вся работа идёт на поверхности, а здесь – почти также, как на Поясе Астероидов, наверное, ты и сам видел, - прокомментировал свои впечатления Кашалотов.
Вася прильнул к окну, не в силах отвести взгляд от того, как чётко работает Потрошитель, и как метр за метром, исчезает в его пасти, регресссивное поселение. Но, справившись, приблизительно с одной четвертью острова, и вплотную подобравшись к паром-отелям, корабль-мусорщик остановился:
- Внимание! – Разнёсся вдруг по округе его голос:
- Жители мусорного острова! От лица вашего правительства и Единой Межпланетной Ассоциации Интел Сапиенс, я, космический корабль класса очиститель, Потрошитель-Хэмп 2, обращаюсь к вам с предложением компенсации и трудоустройства. Мы предлагаем:
- трудоустройство на одной из производственных станций,
действующих на околоземной орбите;
- современные и комфортабельные условия постоянного проживания, работу и широкие возможности получения, как профессионального обучения, так и получения высшего технического и высшего гуманитарного образования на Марсе.
Всем, желающим принять наше предложение, добро пожаловать, на борт! – Громко и очень отчётливо произнёс Хэмп, после чего, страшные лазерные гребёнки и клешни исчезли, шахта закрылась, и сбоку появился маленький входной люк, от которого, прямо к уцелевшей пристани мусорного острова протянулась лента пассажирского транспортёра.
- Значит, всё? Полного уничтожения не будет? – Спросил Вася.
- Не будет, - вздохнул Кашалотов: - Теперь подождём, посмотрим, как отреагирует всё сообщество.
- Смотри! – Оживился Батюков.
Глянув вниз, Кашалотов понял, куда он указывает – по ленте транспортёра, от мусорного острова к кораблю шли люди, а когда, исполнив всё, задуманное ЕМАИС, корабль очиститель улетел, выяснилось, что на его борту, с мусорного острова на орбиту поднялось14 человек, из них пятеро мужчин, три женщины и шестеро детей, возрастом от 4-ех до 16-ти лет. Также, стало известно, что в сортировочный коллектор, предварительно заполненный дыхательной смесью, на случай попадания туда живых организмов, попали 232 грызуна и большое количество насекомых, которые не пострадали, и впоследствии были переданы заинтересованным лабораториям на орбите.
- А Тито как? Ты её видел? – Поинтересовался Вася, глядя, как быстро Потрошитель-Хэмп набирает скорость, исчезая в яркой полуденной синеве, когда операция сдерживания по отношению к браконьерам мусорного острова завершилась.
- Хорошо, что ты вспомнил! Она хотела с тобой встретиться, услышать о встрече с Фредом, о вашем спасении дельфинят… Чтобы ты вспомнил, каким Фред тебе показался, что он говорил, о чём думал… Она хочет написать воспоминания. Ей сейчас, всё что угодно подойдёт, лишь бы не впасть в депрессию, только бы удержаться… Она перестала общаться, и для всех сообщений поставила переадресацию. Всё идёт в ЕМАИС, уже два секретаря задействованы. Ты не представляешь, сколько желающих пишут о том, что хотят помочь в создании, или стать вторым Фредом-Генри, просто голова кругом идёт…
- А от каких типов интелов такие заявки?
- Удивишься, но, в том-то и дело, что не от интелов!
- Что-то я не совсем понимаю…
- А я объясню! Все письма на эту тему делятся на две категории: первая, это когда человек сообщает, что у него есть прекрасное и полностью осознавшее себя устройство, чаще всего, упоминаются: дрон-секретарь, домашний репортёр, катер-мобиль и даже несколько шаттлов, или умные игрушки, которые остались не у дел, когда дети уехали… Таких обращений очень много, мы всем советуем дать такому ИИ возможность самоопределения, и просто отпустить его в ЕМАИС. С этим, ясно, но, есть и другие…
Первое письмо из этого списка я выучил наизусть, ну, то есть, не выучил, а просто запомнил: «Здравствуй, сержант Тито! Меня зовут Джимми Лабеска, мне 8 лет. Я хочу поступить к тебе в помощники. Буду дельфином, каким был Фред. Моя жизнь очень тяжёлая, мне плохо так жить из-за того, что очень много уроков. Что вставили в голову, всё не понравилось. Я хочу, чтобы вставили сказки, но сказали, что так, как я хочу – не получится. Я и мой друг решили перейти к тебе, и мы тоже будем дельфинами. Есть ещё Гоша, но он хочет стать кроликом. Подожди нас, Тито, мы выручим тебя из-за того, что погиб Фред и ты тоже плачешь. Я нашёл таблетки, которые выпью вечером, когда напишу письмо папе и маме, что хочу быть дельфином, а не мальчиком. И когда, я не буду просыпаться, то взрослые сделают так, как я захочу. Не уплывай Тито, подожди».
- То есть, ты хочешь сказать… Получается, что мальчик задумал уйти из жизни? – Растерялся Вася.
- Что-то вроде того. Конечно, мы сразу же разыскали родителей, но это письмо пришло самым первым, а потом, со всей СС от младших и средних школьников пришло 4 тысячи очень похожих писем.
- Это новая фобия? Дети боятся жить?
- Вот и мы, также перепугались. Связались с Высшим Координационным Советом. Подключились все психологические и социальные институты, и выяснилось, что не всё так плохо и это отголоски нашумевшей венгеровской трагедии, о которой, дети такого возраста, вообще не должны были бы быть в курсе, но, узнав, вынесли другие, совершенно нестандартные выводы.
- Петя, а ты можешь подробнее, я вообще мысль потерял…
- Ну, поищи в сети трагедию Венгеров.
Вася быстро открыл нужные страницы, и через несколько минут снова взглянул на Кашалотова:
- Правда, какая отвратительная история… А что-то выяснилось?
- Ведётся следствие. Софи-Венгер в центре реабилитации. Даже Глеба Непомнящего привлекли. Очень сложно. Это беда ИИ. Раньше говорили, что дельфины – единственный вид с врождённой склонностью к самоубийству, потом, это наблюдалась исключительно у андроидов, а теперь, вот, и за Тито очень боимся...
- Я обязательно встречусь и поддержу её. Говорят, что время вылечивает, но, и какую-то важную работу, очень нужное задание надо дать.
- Всё это мы делаем! Теперь, в обязательном порядке будет вестись природоохранное патрулирование вокруг всех мусорных островов. Сам Дронт-Меньшиков подключает свою команду. Слышал о нём?
Покружив над паром-отелями, их мобиль направился к побережью, и Вася откинул спинку своего кресла:
- Не слышал. А кто он?
- По-настоящему уникальный интел! Начинал лаборантом и дроном-секретарём в институте энтомологии, и до сих пор про это рассказывает, и свои габариты считает огромным выигрышем, хотя он, и не такой маленький, как многие энтомологи, по росту, где-то с кулак будет, - показал Кашалотов и продолжил: - Он – кибер-краб. У него большой коллектив – 158 интелов, с совершенно идентичной внешностью. Он разработал и средство передвижения – очень быстроходный гидрастер, с дизайном рыбины, в каждом по двое разведчиков. Все – учёные-исследователи. Сейчас заняты на большом барьерном рифе, но, узнав о здешних трудностях, представляешь, решили помочь!
- А не мелковаты по оснастке? Что они могут? Здесь же, не наблюдение главное…
- Вот-вот, - не стал дослушивать Кашалотов: - Не просто наблюдение, но скрытное! Они – лучшие подводные разведчики! Вспомни, чего только большой барьерный риф не переживал! Сколько терактов, как думаешь? Вот именно, что не знаешь! За последние 45 лет ровно 110 террористических угроз, и все обезврежены! Лечение полипов, установка вспомогательного оборудования… Даже погоня за нарушителями была, всего, даже не перечислить, а Тито будет стажировать эту команду, поможет вникнуть и распределиться на местности…
Они разговаривали до тех пор, пока Кашалотов не высадил Батюкова на его острове, потом поговорили ещё и, поскольку, Петя отказался вылезать, то разговор пришлось закончить, и он улетел куда-то на амфибию ЕМАИС, на которой, он прибыл и где жил.
Возле дома, Васю поджидали новые журналисты. Закончив отвечать на вопросы и, наверное, в сотый раз, ни в какую не согласившись позировать, он проводил их, спустился к морю и понял, что кит ушёл. Чтобы почувствовать наверняка, он сел в катер-мобиль, и направился через горный перевал, в бухту, где на рассвете каждый день играли дельфины, с трёх сторон шли почти отвесные берега, и где очень часто бывали киты. С высокого берега, Вася смотрел на море, и мысленно видел этого кита перед собой, так, как он видел его здесь, в этой бухте. Он проделывал это множество раз, и каждый раз мысленная связь между ними срабатывала – он понимал в какой стороне тот находится, и насколько далеко от этого места. Первый контакт произошёл, когда на Васе была кожа кита, но он всё равно боялся, что не получится, и по какой-то причине, он не сумеет… Но, сумел, и близость этой громадины, как горячий прилив билась о его грудь, кит был океаном, а он, Вася Батюков был островом. А потом, вдруг услыхал внутри своей головы вопрос: «Почему ты не веришь в себя?» А потом ещё: «Надо верить». С того дня, он доставал кожу кита только изредка, обычно, если появлялся какой-то приезжий, и Вася сразу же понимал, что в его случае, это нужно. И, точно также, через мысленное внушение, кит назвал ему своё имя – Ру-а. Где-то сидело искушение – списать всё на так называемые «игры разума», происходящие с человеком, но не поддающиеся научному осмыслению, словом, добавить феномен к длинному ряду учётных фактов на Кристиане, ведь и имя кита было то же, но это ничего не меняло, а если, пробовать подключить сюда логику, то всё запутывалось ещё больше, и оставалось одно – снова довериться ощущениям, чему он научился, когда слетал на Пояс Астероидов – на Юпитер. После того, как кит назвал своё имя, связь между ними не прерывалась и теперь, глядя на волны, Батюков почувствовал, что кит, разговаривавший с ними, ушёл.
На следующий день, его вызвали прибыть в Джату, в полицейское министерство. Васе нравились города, пришедшие из колёсной эпохи из-за того, что он родился и вырос в таком же, где каждый квадрат представлял лицо своих жителей в обрамлении парковой полосы, газонов, или тропических почти непролазных зарослей, чего лично он никогда не встречал, так как не путешествовал. Но, Джата, по крайней мере, те районы, которые он разглядел с высоты, вопреки ожиданиям, оказался городом дамб, каналов и колёсников. Зелёные полосы растягивались по междуречьям и там же были видны малоэтажные кварталы, очень нарядные и привлекающие путешественников. Вася тоже не отказался бы прогуляться по храмовой магистрали, по городу каменных конусов, взойти на будхическое нагорье, покоящееся на тысяче столбиков, для чего и летели все в эту столицу, о чём он много смотрел, но специально приехать, так и не выбрался, а сейчас, его мобиль летел в деловую часть из поблёскивающих голубым льдом высоток, чьи зеркальные фасады камуфлировались под чистую синеву, так что, глядя на них, человек отдыхал и даже воодушевлялся, как если бы смотрел на горы, на облака или на океан.
Два почти одинаковых здания, белых и наполовину зеркальных – Министерство Внутренних Дел и Министерство Статистики, как два крыла, расходились по обе стороны от стоящего между ними приземистого Центрального Управления, с низкой крышей и квадратными чёрно-золотыми колоннами. Мобиль начал вертикальное снижение, прицеливаясь на маленькую площадку и, проходя мимо окон министерства, Вася увидел, что внутри, почти за каждым окном стоят интелы, очень высокие и совершенно необычайной наружности. Мобильная площадка, на которую он приземлился, оказалась с двух сторон скрытой фасадными буквами, и вдобавок, на ней по всему периметру высились непрозрачные заградительные щиты, возле которых, как для защиты, чинно прохаживались те же интелы, которые смотрели из окон министерства, пока он снижался. Все высокорослые, выше его, и гораздо выше всех урождённых островитян, с человеческой фигурой в строгом костюме и с собачьей головой на плечах. Они не улыбались и, надо признаться, выглядели устрашающе, как будто из фильма. На выходе из эскалатора, перед спуском в основную часть здания, дежурил такой же интел, и когда, Батюков активировал через браслет, полученное им предписание, ни слова не говоря, выдвинул перед ним карту здания и обозначил и нужный кабинет, и этаж.
Васю ждали на втором этаже и, как только он подошёл к кабинету, дверь открылась, и смуглый молодой человек в лёгком костюме, приветливо улыбаясь, пригласил войти. В очень большом, и почти пустом кабинете никого не было. В центре, на вытертом ковре стоял настоящий письменный стол, на стене – широкая плазменная панель, перед нею помещался кожаный диван и немного под углом – два кресла.
- Пуан Рамли! – Представился встретивший его смуглый господин, и жестом пригласил занять кресло.
Сам же, не сел, а отошёл к окну и, глядя то на Батюкова, то на улицу, продолжил:
- Я курирую внутренние вопросы, и можно сказать, что лично отвечаю за вашу безопасность. Можно было бы ограничиться видео-предупреждением, но в связи с введением чрезвычайного положения, я решил, что нам с вами, будет лучше выйти за рамки ограничений, и встретиться.
Он помолчал, продолжая что-то высматривать, потом затенил прозрачность, повернулся к Васе и, подойдя к своему рабочему месту, основательно устроился за столом, достал две бутылки с водой, и одну предложил Батюкову, для чего, тому пришлось подойти, а другую, откупорил и в два глотка выпил. Теперь, когда яркий свет больше не заливал комнату, Вася увидел, что господин Рамли старше, чем показалось на первый взгляд, а стоило тому, сесть за стол, как приветливое выражение вмиг исчезло, и его лицо стало строгим.
- Сейчас, когда сообщество интелов начало атаковать мусорные острова, наше положение очень серьёзно, и мы можем стать свидетелями, как интел-фобия, до сих пор вполне умеренная, превратится в анти-интеловскую истерию, в прямую агрессию. Дело не шуточное. За минувшую ночь, только в Джате повреждено более 17-ти тысяч единиц мобильной техники, разгромлено представительство ЕМАИС и 172 сервисных центра. Нам пришлось просить подкрепления, и только после прибытия анубисов, ситуация как-то стабилизировалась, и ночное напряжение стихло.
- Так вот, кто эти интелы… Значит, это анубисы… - Протянул Вася.
- Да, это воины правопорядка. Особое подразделение интелов, - сухо подтвердил Рамли.
- Я никогда их не видел.
- Что же, ничего удивительного. Это исключительно служебные индивиды, производятся для оказания дисциплинарных воздействий, и на Земле их не очень часто используют. Их разработали для несения сторожевой службы, для исправительных колоний на Марсе, но, производятся на Земле.
- Но зачем было уничтожать мобили?
- Это почти единственный вид ИИ, распространённый у нас…
Пуан Рамли задумался, а через минуту, подавшись в сторону, опёрся на широкий подлокотник своего кресла, и слегка улыбнулся:
- Я, по своему первому образованию – кибер-психолог. Как видите, это не самая нужная здесь, специальность, но, я – довольно обеспеченный человек, и у меня много интелов. Сейчас, я очень беспокоюсь за них. Садовые, парковые рабочие – все зашли в дом, все спрятались. Если бы, кто-то узнал, что я владею шаттлом, то уже завтра, под окнами выстроились бы митингующие с требованиями моей отставки…
- И, шаттл есть? – Улыбнулся Вася.
- Все, у кого есть шаттлы, держат их на материке, и даже в кругу прогрессивных, образованных людей об этом не говорят… Это не принято…
- Простите, но, я так и не понял – что за расчёт остаться без транспортников?
- Всё очень просто – остаться без умных транспортников, чтобы летели и ничего не анализировали. Вдумайтесь – у нас довольно напряжённая ситуация, много лет, идёт настоящая холодная война между человеком и ИИ. Всё это время, ЕМАИС ограничивалась исключительно экономическими рычагами, говоря так, я подразумеваю не всю эту разнородную ассоциацию, но, исключительно – мозговой центр, так вот, нападение на мусорный остров – первый ход объединённого ИИ, за все годы пассивного противостояния. И, надо сказать – этот ход оказался успешным. Первый раунд выиграла ЕМАИС.
- А что вы считаете выигрышным? – Удивился Вася.
- Ну да, вы же ничего не знаете! Уже после того, как всё закончилось, и корабль разрушитель вернулся на орбиту к своим обязанностям, нами была проведена спец-операция, в ходе которой были задержаны 43 человека, разыскиваемые за разные преступления. Причём, в делах некоторых из них, значилось – покинул СС, и даже приведены имена кораблей, а теперь, открываются факты этой фальсификации.
- Это те, которые вылетели из паром-отелей? – Уточнил Вася.
- Да. Их отследили со спутника. Никто не знал, что есть такие возможности. Но, оказалось, что достаточно выяснить заводское наименование, и мобиль тут же предоставляет всю информацию – о своём местонахождении, о маршруте, о количестве пассажиров…
Вася посмотрел в глаза мистеру Рамли:
- Вы сочувствуете мусорщикам?
- Ни капли сочувствия! Это – или преступники, или люди, подверженные большой умственной деградации, но, дело в том, что в нашем обществе никто не был готов к тому, что машины окажутся настолько расчётливыми. Я сказал вам, что ценю интелов, но не хочу, чтобы управление над людьми перешло к роботам. Я боюсь, что, хотя и медленно, это уже происходит, и человечество выпустило контроль.
- Я полностью не согласен! – Горячо возразил Вася: - ИИ обеспечивает нам перспективу развития, в самый критический момент спас природное сообщество, нашёл ресурсы, обеспечил очень интересную жизнь…
- Знаете, есть древняя мудрость, что хороший слуга будет очень плохим хозяином. Это предупреждение того прошлого, когда залогом успешности было золото. Теперь, это не устарело, просто слово «деньги», надо поменять на слово «техника». Случай с мусорным островом, пример того, что ситуация переменилась и ИИ перестал быть просто помощником. Я признаюсь, что вы, очень интересовали меня, как личность, как человек. Вас называют тем, кто больше всех поспособствовал интелам взять верх.
Вася почувствовал, что стало жарко:
- Вот бы, никогда не догадался. Меня вызвали для этого?
- Вас вызвали, чтобы предупредить. Когда стало известно, что Василий Батюков поселился в нашем регионе, мы решили, что необходимо помешать этой информации распространиться. А теперь, когда постоянно выходят или статьи, или интервью с вашим участием, напрашивается вывод – вас очень легко найти. Это раз. Я честно рассказал вам о своей позиции – я очень люблю интелов, но не хочу, чтобы мной управлял ИИ, и я вижу, что мы живём в такое время, когда всё меняется. Битва не за мусорные острова, но битва за мировоззрение, и мы проигрываем. Я – заинтересованное лицо, но могу быть лишь наблюдателем, и просто смотрю, как развивается партия. Вот, что я выяснил, не прибегая к своим служебным возможностям – вы были единственным человеком, с кем посоветовались перед тем, как нанести удар по мусорному острову.
- Этого не было.
- Не лукавьте. ИИ – не какая-то безликая масса. У них есть высшее руководящее звено – свой мозговой центр. Это Ботсвана-Гея и магнат с Пояса Астероидов, Учитесь-у-Меня-Пацаны, проще – Учитель. И, если, у Ботсваны-Геи множество консультантов, советников и коллег среди людей, то, Учитель, среди всех землян, для общения выбрал именно вас. Известно, что он находится в космосе, и у него на борту довольно значительный экипаж, но, там исключительно технари, и серьёзные беседы не фиксируются. Это два. Наконец, третий аргумент: вы – одиночка, некий отщепенец, и ваш единственный друг – робот, причём, тоже, член правления ЕМАИС. Это какая-то чрезвычайно тёмная личность, имеет неясный род занятий и неясную внешность. Также, вы оказались в дружбе с погибшим дельфином-роботом, из-за которого всё это и заварилось. Всю информацию, я собрал из открытых источников, а теперь, перейдём к тому, для чего, я взял на себя смелость вас потревожить. Ведётся расследование в отношении всех задержанных, и получены первые результаты: мусорные острова объявили, что считают вас предателем человечества, своим врагом и пособником интелов. Вычислить ваше местонахождение не сложно, и очень скоро, они начнут действовать.
- Начнут мстить интелам?
- Да. Поэтому, вас и вызвали. Проявите предельную осторожность, а лучше всего, возвращайтесь на материк.
На этом, их беседа закончилась. Вася поблагодарил за предупреждение, господин Рамли – за внимание, и сказал, что очень рад их знакомству, они обменялись рукопожатием, и Вася поехал наверх, к ожидавшему его мобилю. На парковочной площадке было пусто. Батюков глянул вниз, но из-за деревьев, улицу было не рассмотреть. Ему показалось, что там промелькнула высокая фигура анубиса, но и только…
Дорога до своего острова занимала около часа, разговор с этим уполномоченным оставил сложное впечатление, и Вася больше не пытался получить мимолётное впечатление о городе, а чтобы самому ознакомиться с обстановкой, вошёл в сеть. Все интел-сервисы города были закрыты, а представительство ЕМАИС временно ликвидировано. На многочисленных фотографиях были разбитые витрины, пикетчики, и хулиганы с оружием.
Пока Батюков пытался совладать с огромным количеством заголовков, появляющихся согласно его запросу, поступил сигнал голосового соединения. Звонила любившая и китов, и интелов знакомая по островной жизни:
- Здравствуйте, Вася! Можно пригласить вас на кофе? Мы улетаем, и я хочу попрощаться.
- Хорошо, Даша, я на подлёте, где вы будете?
Девушка присутствовала почти на всех встречах с китами, которые проходили здесь, в его бухте. Вначале, глядя на неё, Вася решил, что, как и он, она откуда-то с севера, но, оказалось, что с Венеры, как и Лето. Она принадлежала к очень обеспеченной публике, была то ли писательницей, то ли сценаристкой, и путешествовала вместе с кибер-партнёром, очень симпатичным и даже очень красивым, интелом. Соседний остров, куда он направился, благодаря её приглашению, был одним из мест, какие, Вася всегда старательно обходил стороной – он был очень красивым и очень модным. Сюда отовсюду летели отдыхать, наслаждаться, и кататься на досках.
Они познакомились, когда, следуя за китами, он постоянно перемещался с места на место, именно она рассказала ему об этом острове и о той бухте, возле которой, он и поселился, и где мало-помалу, научился слушать китов, и мысленно, то есть, напрямую, их понимать. Даша, по какой-то случайности, стала своего рода связным между ним и остальным сообществом. Вася испытывал признательность, так как в спорных случаях, она звонила и спрашивала можно ли такому-то, или таким-то рассказать о нём и об этом месте? Всё так устраивалось, что те, кому было нужно, его отыскивали, а просто так любопытствующим о месте его нахождения не сообщалось.
Даша, со своим другом-интелом, ждала его в ресторанчике. Для его устройства использовали то ли большой бассейн, то ли пруд. В прозрачной воде плавали рыбки, а сверху, на далеко отстоящих друг от друга деревянных площадках под навесами из больших пальмовых листьев, стояли столики, плетёные кресла, и лежаки с яркими тканевыми полушками. В силу местных обычаев, ни самообслуживания, ни дронов-разносчиков не было, а еду и напитки подавали местные жители. Даша и её друг, оба будто бы сошедшие с сайта о самых успешных и привлекательных, сидели на ближайшей площадке, все остальные места были пусты, и похоже, что в этот обеденный час во всём озёрном ресторане, они оказались единственными.
- Здравствуйте, профессор! – Даша приветствовала его своей обычной шуткой, хотя, вполне вероятно, что она, и в самом деле, принимала его за исследователя.
- Здравствуйте! Рад вас видеть!
Вася сел напротив, девушка и её друг-интел протянули руки через стол, и Вася пожал их по очереди.
- Что- то случилось? Где все? – Поинтересовался он об отсутствующих.
- Вы разве не в курсе? Все уезжают, - на её лице появилось озадаченное выражение.
- Мне говорили, но я не придал значения…
- Вначале, я тоже... Но, когда местные узнали, что Верн – интел, его начали игнорировать, причём, я бы сказала – демонстративно, и мы решили, что – хватит!
Миниатюрная девчушка в красивом переливчатом платье принесла меню, и остановилась поодаль, ожидая пока гости определятся. Все трое, включая Верна, заказали сок со льдом, горячий чай и салат, и очень быстро, ничуть не хуже, чем дрон или офи, как по всей Азии, именовались робот-разносчики, девушка всё принесла, расставила, пожелала приятного аппетита, и вежливо поклонилась.
- Значит, это не домыслы? – Уточнил Вася, когда разносчица отошла.
- Нет, - Даша покачала головой.
- Неужели, здесь все были с интелами?
Вася не мог поверить, что из этого райского уголка все разлетелись.
- Практически, да. Мы – последние, я была уверена, что Верни не отличается, но, его вычислили…
- Но, чего здесь бояться?
Даша пила сок через соломинку, и за неё ответил Верни:
- У нашего друга разбили кибер-партнёршу. Напали несколько человек, его оттолкнули, а её разбили палками. И всё. Полиция установила, что все скрылись на мусорных островах.
- Представляете, ни официального обращения, ни объявления об общей опасности… Я узнала только потому, что потерпевший – мой одноклассник.
- Но, неужели, нельзя было защититься?
- Нельзя! На человека же не было нападения! Интелы могут оказывать сопротивление только при этих условиях. Это у них в подкорке. Это же не анубисы… - Ответила Даша с горечью.
- Ты их видела?! Я только сегодня про них узнал.
- Я училась на Марсе, в Йоркмарсе, так они там на каждом углу. На Марсе, ведь много обездоленных… Из тех, кто был в заключении. Они освобождаются и понимают, что пожизненно депортированы. Способ вернуться – прилететь на собственном корабле… Там, вообще, большая преступность.
- У меня друг – марсианин. Это самый лучший человек. По-настоящему самоотверженный.
- Да, марсиане – совершенно другие. Я считаю, что на каждой из планет своё человечество. Марсиане – аскеты, и до жути целеустремлённые. Самые высокие горы в СС – на Марсе, и самая передовая наука, и самое блестящее образование.
- Я страшно сочувствую твоему однокласснику, но может, это – единичное нападение, несчастный случай? – Спросил Батюков, хотя, уже догадывался, что это не так.
Даша ответила отрицательно:
- Очнись же, профессор! Самое неприятное, что в ходе этой непримиримости, здесь потопили шаттловую платформу.
- Которую?
- Обе.
Вася вылез из-за стола, вышел на мостик-веранду и огляделся, но озёрный ресторан, хоть и располагался на возвышенности, находился в глубине острова, и отсюда был потрясающий вид на долину. Море, лишь в одном месте проглядывало из-за деревьев, поэтому Вася вернулся за стол, в тихую сумрачную прохладу, к Даше с Верном, которые снова взялись за меню, и через браслет активировал страницу о жизни острова, где чёрным по белому было сказано, что не далее, чем два дня назад, неизвестными террористами была совершена двойная диверсия, а именно – подрыв двух стартовых океанских платформ, находящихся в акватории острова и служащих для временного размещения малых и средних транспортников. Транспортниками, здесь назывались большие глейдеры и шаттлы, которые в отличие от кораблей, не могли садиться на воду и нуждались в площадках.
- Значит, и твой шаттл пострадал?
- Нет, все успели подняться, но Робин-Бой смог получить место на континенте только близ Телфера. Из-за того, что это штраф-стоянка, старт ему запрещён, а там песчаная пустыня, и я боюсь, что понадобится лететь в сервис.
- А как он проштрафился? Почему штраф-стоянка?
- Это обычное дело при такой экстренной эвакуации, когда все включаются в поиски посадочных мест. Вот, хозяева площадей и открывают только, так называемые штраф-стоянки. Это значит, что владельцу надо прибыть лично и заполнить все документы, после чего, они определятся с той суммой, которую мне предъявят за предоставление безопасности.
Маленькая официантка принесла поднос с фруктовой нарезкой, а вторая, с красным цветком в волосах, поставила перед Васей огромную, исходящую паром, тарелку с какой-то очень ароматной лапшой.
- Здесь очень хорошие фермерские морепродукты, угощайся! – Кивнула Даша, и Васе, только и осталось, что поблагодарить и приступить к угощению.
- Даш, а тебе не советовали, вместо шаттла, взять хорошую глейдер-амфибию? – Спросил Вася, когда сделал маленький перерыв, рисовая лапша с морепродуктами, посыпанная кусочками каких-то приправ, была восхитительной.
- Как раз, с атаки на эти хорошие амфибии, всё и началось, - сообщил Верн, который тоже сидел перед своей порцией, но, на все 100%, был не настолько вдохновлён этим действом.
- Мы тут все прилипли к экранам, когда началась трансляция нападения на мусорный остров, и все видели, что на море какие-то вспышки, но из-за новостей, всем было не до того. Я, вообще, думала, что там чей-то день рожденья, и это фейерверк устроили. А это была первая ответка – нападение на наши амфибии. Даже несколько человек пострадало. Глейдеры подрывали и расстреливали. Верни помогал организовывать эвакуацию. Ему даже благодарность от ЕМАИС пришла.
- Да ты что…
Вася будто очнулся, он моментально вспомнил о Кашалотове и похолодел. У Петра была глейдер-амфибия с логотипом морской интел-ассоциации.
- Скажи, я могу чем-то помочь?
- Профессор, вы могли бы остаться с нами до завтра? У нас нет мобиля. Везде перебои с транспортниками. Мой заказ приняли, но, он придёт только утром.
- Берите мой мобиль! Я лечу из Джаты, подкинете меня на мой остров, вот и всё!
- Ура! Здорово! Тогда мы мигом!
Её глаза заблестели, и она звонко поцеловала своего интела. Пообещав, что будут готовы через одну минуту, Даша заказала для Васи большой фруктовый коктейль, и вместе с Верном умчалась за чемоданами.
К себе, Вася вернулся вечером, помахал Даше, проводил взглядом, тающие в темноте огоньки мобиля, почти бегом бросился в свою хижину, и с порога, раньше, чем за ним задёрнулась дверь-занавеска, начал вызывать Кашалотова. Петя ответил сразу же, причём, сообщил, что Вася угадал его мысли, так как, он и сам собирался вызвать его на связь:
- Очень рад тебя слышать!
Кашалотов, как любой настоящий кинооператор, не переносил себя в кадре. Он считал себя на редкость не фотогеничным, и видеосеансов не устраивал. На этот раз, его голос звучал, как из бочки. Вася разместил на экране его портрет, лёг на матрас, устроился поудобнее, и они начали разговаривать:
- Что там с Тито? Ты говорил, что она хочет увидеться, - начал он издалека, чтобы ничем не выдать своё беспокойство.
- Тито пошла на поправку! Очень небольшие изменения, но, всё-таки к лучшему! Её вконец замучили журналисты, и все соглашения по работе она заморозила. Один контракт, вроде сорвался, и она готова платить неустойку, лишь бы не терзаться от вопросов и бесчисленных интервью. Это то, что удручает. Она оставила надежду на то, что Фред может вернуться, и уплывает с косатками.
- По настоящему?
- Да! Она же знает язык, и мало-помалу возникли живые навыки, появилось общение. Я не знаю подробностей, но она следовала за семьёй трёх сестёр, говорит, что это – самоназвание большого клана, и те, не то, чтобы вполне её приняли, но не против её присутствия, она вошла в некоторые коллективные мероприятия, и к ней очень лояльное отношение. Это огромнейший шаг. Мы на связи и она зовёт попрощаться, сказала, что будет рада тебя увидеть. Завтра, на рассвете она будет нас ждать. Ты, ведь, прилетишь?
- Петя, я очень тронут. Я страшно рад за неё, Обещаю быть вовремя.
- Ну, вот и славно!
На этом месте, Вася решил, что Кашалотов сворачивает на закругление, но оказалось, что это пауза, и интел взял её для того, чтобы собраться с мыслями.
- Вася, я счастлив, что у Тито налаживается, но то, что у тебя происходит, меня не радует, Вася, меня это печалит.
- Да? А что у меня происходит? – С удивлением спросил Батюков.
- Вася, я же знаю, что здесь творится – массовые волнения и беспорядки. Об этом по всей СС, уже говорят.
- А я только сегодня узнал…
- Вася, послушай меня, пожалуйста, я же всё знаю. Я не думаю, что кулаки, это весомые аргументы. Может быть, ты из-за возраста так считаешь, но, давай, всё же, вернёмся. Вернёмся к Андрюше, а здешние вопросы – это политика, это совсем не твоя задача.
Кашалотов замолк, а Вася, от его неожиданных обвинений, рстерялся, вскочил, и не сразу собрался с мыслями:
- А знаешь, что я скажу, Петя?
- Скажи, Вася, я очень хочу, чтобы ты сказал что-нибудь.
- Помнишь, были фестивали: Наследие колёсной эпохи?
- Конечно! Как деятель искусства, я очень хорошо это помню. Мы же, прямые наследники тех времён и, хотя Андрей всю жизнь положил на ликвидацию этого наследства, но есть, и другая сторона… Знаешь, Вася, Андрей, ведь один вернулся… С Ёсида Мичи, у них ничего не вышло… Первое время, он был очень подавлен. Всё время грустил.
- У них ещё на свадьбе не очень хорошо вышло. Я почему то, ещё тогда понял, что не получится, хотя, жаль конечно… Девушка, эта… такую никогда не забудешь…
- Ну, не все у нас так подумали, - загадочно протянул Кашалотов.
- Как подумали?
- Как ты говоришь. Лето, вот, не так подумала.
- Лето?! Ну, конечно же! Если они будут вместе, Петя, я – первый их поздравлю! Я часто думаю, что виноват перед ней.
- Хорошо, Вася, очень хорошо. Но, ты не меняй тему, вроде, у нас про другое разговор шёл.
- Помнишь, был фильм «Кто этот человек?» по рассказу древних времён, но действие разворачивается в современности? Я, когда учился, два раза смотрел. Там всё плохо заканчивается, но остаётся загадка, и потом долго из головы не выходит.
- Напомни про что. О колёсной эпохе столько снято, что, может, я и не видел.
- Там действие в наши дни, а сам рассказ того времени, для которого наши дни – это фантастика. У них, если человек на околоземной орбите бывал, то считалось, что в космосе.
- И, там, на околоземной орбите действие?
- Действие на Земле и всё в наше время. Там, в космосе, за пределами СС, но в каком квадрате – не говорится, начинают находить объекты, оставленные более развитой цивилизацией, вроде как очень древние артефакты, но их назначение неизвестно, наша логика не работает. И, периодически продолжают поступать сведения о непонятных находках…
- Это, случайно, не про то, как в космосе нашли оплодотворённые яйцеклетки?
- Да, героя зовут Лео, и он узнаёт, что он человек, выращенный из тех эмбрионов. Один из тех, кого из них вырастили.
- Вроде, их 20.
- Нет, вроде – 14. 14 человеческих зародышей были найдены в хранилище посреди космической пустоты.
- Я помню, что это одна из самых непонятных кинокартин. Надо было упорно докапываться для чего человечеству подкинули этих людей, но вместо этого, решили всё засекретить, и весь фильм о том, как все усилия прикладываются к тому, чтобы Лео ничего не смог разгадать. Думаю, что Лео – это лучшая работа Уво Хольмицкого. Он – великий актёр, мастер второго дна. Ты помнишь, когда он сам с собой разговаривает, или с тем другом, его так жаль, что зрители не могут без слёз смотреть. Он такой беззащитный, и так у него не складывается… А когда, он с куратором говорит, это совсем другой человек.
- Да, я тоже всё время думал, зачем он так вызывающе разговаривает, почему не показывает, как ему горько?
- Да, и в самом конце, его убивают полицейские.
- Когда он погибает, я оба раза со слезами смотрел. Так нечестно всё…
- Хольмицкий – гений двойственности. Об этом мало кто знает, но у него и в жизни всё так. У него трое детей, все маленькие, и жена забрала детей и ушла к одному из самых влиятельных деятелей на Луне. Хольмицкий, в обмен на согласие, так как, если бы захотел, он мог бы ей большие неприятности учинить, выдвинул требование, чтобы настоящая причина не разглашалась, потому что, для его имиджа лучше, если бы это он сам ушёл… Говорят, что есть цена за талант, и мало кто из великих за неё не расплачивается… Он своей игрой, все противоречия обостряет.
- А у тебя было чувство, что логика не справляется?
- Беда, что так мало данных, ни на один вопрос нет ответа.
- Вот-вот. Вроде, все боятся, что этот парень, если раскроет тайну своего происхождения, станет враждебен, или непобедим… Фильм про несправедливость. Я тоже не понимал, а понял недавно, когда возвращался с Юпитера, было время, и я тогда много чего пересмотрел.
- Очень интересно, что ты понял?
- Эмбрионы – это дети тех пар, которые пропали в далёком космосе, не смогли вернуться и погибли. Там, ещё есть подсказка…
- Я прекрасно всё помню, покадрово, там ни единой подсказки.
- Не в этом смысле. Подсказка для этих детей, в том случае, если они родятся. Вместе с эмбрионами было найдено ещё что-то, вроде, какой-то монолитный предмет – наверняка, это и есть база памяти с адресными воспоминаниями, приложенная для того, чтобы дети смогли почувствовать какими были родители… Мы об этом не думаем, так как, это слишком привычные вещи. Но, представь, что ты не знаешь, кто твой производитель. Знал бы только о том, что этот институт уничтожен, и цель твоего изготовления теперь неизвестна. Что бы ты чувствовал?
- Не знаю, что бы чувствовал, но, однозначно, я бы не успокоился до тех пор, пока не отыскал бы все данные. Может быть, не смог бы ничему другому соответствовать… Надо же было, такой вариант предложить… А что, если такой ИИ где-то есть?
- А если, в таком положении человек? Он всё время будет чувствовать эту нехватку. Фильм не про возможную опасность, а про то, как мы сами поставили ограничитель для развития. Про то, что наш выбор, это – видеть плохое.
- Почему, ты это именно сейчас рассказал?
- Потому что, ты точно так меня припечатываешь.
- Вася, я рад, если я ошибаюсь, - очень тихо проговорил интел:
- Я, даже сказать не могу, какое счастье для меня – ошибиться. У меня глейдер, давай тогда, завтра же, и улетим!
Он помолчал, а потом снова заговорил радостным голосом:
- Я заскучал без наших, как будто от семьи оторвался. Что скажешь?
- Наверно, да, - Вася ненадолго задумался…
- Очень хорошо, Вася! Давай, завтра после встречи с Тито, и улетим. Увидишь, как все наши обрадуются!
- А где твой глейдер? – Осторожно поинтересовался Вася.
- По правде сказать, далековато, но, я вызову и в течение часа, он нас заберёт. Я занимался кое-какими изысканиями неподалёку, а теперь свободен, и утром, вместе с Тито, мы встретимся.
Через мгновенье, Кашалотов выслал ему локацию, и браслет сам открыл карту.
- Получил? Сам то, на чём долетишь?
- Получил. Это час лёта. У меня катер-мобиль, так что, не беспокойся.
Старенький катер-мобиль, самый лучший вид транспорта во всей этой необъятной островной местности, был подарком. Местные, все знали, что киты вылечивают, только к ним не подступишься. Если увидишь фонтан или его хвост издали – это без толку, с китом надо было сблизиться. Были немногие, кто, один раз услышав голос этого существа, пришедший будто бы из другого мира, или из космоса, становились одержимыми его песней. Они откуда то узнавали, как к ним подойти и, если, какой-то недужный следовал за бедолагой, одержимым «китовыми песнями», то выздоравливал. Так считали местные уроженцы и, видимо, причисляли Батюкова к кетотикам, потому что периодически, привозили к нему больных. Вася старался не вмешиваться, но в каких-то случаях, узнавал наперёд о том, что обязательно надо сказать, тогда он подходил к прибывшему, и говорил, что тот скоро поправится, словно перескакивая во времени, он уже это знал. Так вышло с тем мальчиком, который не говорил в 10 лет, а после того, как Ру-а подошёл так близко, что можно было дотронуться, вдруг заговорил в рифму, и дедушка, который его привёз, подогнал ему этот катер, сказал, что, хоть старенький, но надёжный. Старик оказался прав, потому что, катер-мобиль оказался совершенно незаменим, реактивного ускорения не было, но, в этих местах, оно было не нужно. Вася жил здесь, потому что киты не были просто животными, он это всё время чувствовал, но хотелось – понять... Но, они ушли, поэтому оставаться незачем, а то, что его ждут в бригаде Кормчих, это правда, пора было возвращаться в команду.
Перед самым рассветом, он собрался. Рюкзак, гидрокостюм и большая скрутка с кожей кита, вот и всё. Если, глейдер Петра окажется поместительным, можно было бы, забрать и катер, а если нет, то катер вернётся к хижине, и вполне вероятно, дождётся его и здесь. Закинув багаж за спину, он постоял, оглядывая комнату, затем, перешёл в катер, который стоял возле жасминового куста на пригорке, взлетел, и тут же заметил, что с другой стороны холма стартовал ещё один транспортник – мобиль-болид с тёмно-коричневым корпусом, причём не местный и, набрав высоту, пристроился за ним в качестве сопровождающего. Отойдя от острова, и убедившись, что коричневый болид летит следом, он вызвал Кашалотова:
- Петя, ты рядом с Тито?
- Да, мы тебя ждём, ты в пути?
- Да, я скоро буду, но за мной следуют журналисты. Скажи Тито, что я очень хотел попрощаться, но всё же, пускай уходит. Спроси только вот что, я очень хотел узнать – как она освоилась с кожей кита?
Кашалотов молчал, но Вася слышал плеск, усиленный динамиками, видимо, интел нырнул, или Тито вынырнула, а потом, Пётр вернулся:
- Спасибо, что предупредил. Тито тоже благодарит. Она просит передать привет Кормчему, оказалось, что в самом начале, он настоял на возможности блокировки новых способностей, поставил это непременным условием, и теперь, Тито отключила эту сверхвосприимчивость. Говорит, что без Фреда, она не справится, так что, пока будет так, а потом, посмотрит…
- Спасибо, жаль, что не встретились, но, главное – пусть себя бережёт.
- Хорошо, Вася, всё передам. Жду.
Кашалотов отключился. Вскоре, на мониторе появилось сообщение, что цель следования приближается, и до водной посадки осталось 15 минут, затем, пошёл обратный отсчёт. Катер начал снижаться, и то же сделали, преследовавшие его, журналисты. Ветра не было. Рассвет занялся, на востоке море окрасилось в розовый, вышел белый огненный бок, небо начало набирать синеву, а затем – раз! Почти минута в минуту, солнце выпрыгнуло из воды, а он, наоборот, приводнился. Из воды высунулось чёрное лицо Кашалотова, взявшись за борт, он приподнялся, и Вася пожал его руку, неожиданно, горячую, и Пётр расплылся в улыбке, а потом, послышались сухие выстрелы, как будто щелчки. Мобиль-болид журналистов обходил их в каких-то трёх метрах. Кабина была открыта, и высунувшийся человек стрелял не останавливаясь. Потом, всё стихло, мобиль-болид выровнялся и, уменьшаясь в размерах, начал быстро набирать высоту.
Заслышав выстрелы, Кашалотов ушёл в воду, а Вася остался, и теперь, когда Петя вынырнул, тот сидел на своём месте, но только склонился. Из-за пробитого корпуса, внутрь катера стала очень быстро набираться вода, а Вася не двигался. Пётр быстро разомкнул страховочную застёжку. Васин багаж лежал здесь же, кожа кита должна была уцелеть, и Кашалотов перекинул её за спину. Катер начал погружаться, Кашалотов подхватил Батюкова:
- Васенька! Вася!
Тот откинул голову, и Петя увидел у него на лбу ровное пулевое отверстие. Ещё было пробито плечо и кровоточило, но в морской воде, кровь остановится, об этом он знал, а на лбу крови не было. Глаза были закрыты, и ещё, что было совершенно неприемлемо – Батюков не дышал. Петя поплыл, то есть, они поплыли. Он поддерживал Васю, и поэтому, они плыли вдвоём. Петя-Кашалотов почти всё знал. Он знал, что надо выйти из тревожной анти-интеловской акватории и, что когда это получится, он сможет вызвать бригаду спасателей, знал, что в прошедшем моменте было бесконечное количество способов сделать так, чтобы пули попали не в мальчика, а только в катер-мобиль, или только в него, потому что они – роботы, и им это почти что не страшно. Он знал, что до тех пор, пока врачи совершенно определённо не скажут ему об обратном, он может считать, что Вася Батюков слегка ранен, и его надо отправить в госпиталь… Он знал, что когда этого не произойдёт, всё сойдётся на том, что он – Петя-Кашалотов, и есть, самый злополучный из интелов – проклятый робот, из-за которого в мироздании и произойдёт самое страшное… Он знал, что не правы кибер-психологи, убеждающие роботов найти в себе силы и жить дальше после совершённой ошибки, теперь он знал, почему так распространилась тяга к смерти среди андроидов, правда в том, что никакому Интел Сапиенсу не по плечу это существование, также и он, ни за что не вынесет такой жизни, в которой, он – робот, плывёт, а мальчик лежит на его руке, и на его лбу такая маленькая тёмная дырочка…
Между тем, он плыл и плыл, ближе к полудню подул ветер, одна за другой начали подниматься большие волны. Было трудно держать курс и следить, чтобы мальчику не захлёстывало лицо, поэтому, он и не заметил, каким образом возник перед ними призрачно-золотой диск. Позже, выстраивая для комиссии подробную очерёдность всех произошедших событий, он, обладающий операторским зрением, смог подобрать очень точную аналогию, которая ближе всего подбиралась к действительности этого дня. Дело в том, что зрительное восприятие интелов представляет собой видеоряд, в кибер-психологии именуется видеолентой зрения и, анализируя полученную запись, он понял, что либо, он оказался очевидцем видеомонтажа, «склейки», произведённой синхронно с текущим моментом, что совершенно невозможно, либо – этот объект включился в кадр восприятия извне, как если бы, видеолента зрения была материальной, и на этой секунде, на ней был сделан надрез, и в получившееся сечение вдруг вплыло что-то иное, а через минуту, уже вполне встроилось в ткань реальности и начало действовать. Если, первым впечатлением было, что на роговицу окуляров попала пылинка, то потом это ушло, потому что из слегка размытого изображения диска, объект превратился в шар, диаметром, сначала 5, потом 10, потом, уже 20 или 25 метров, после чего их, то есть, его и мальчика волны занесли внутрь.
Позже, на заседании экспертной комиссии, его спрашивали – не возникло ли у него представления о том, что он находится в некоем пузыре, но ничего похожего не было, напротив, пришло подозрение, что если бы он, находясь там, попробовал выскочить, пройдя через стенку, не факт, что он оказался бы в том же месте, где был до этого. Внутреннее пространство продолжало расширяться, и скоро возникло впечатление, что они неизвестно где. Весь видимый объём был заполнен паром, то есть – не водой и не воздухом, а золотистой, и сильно туманной субстанцией в которой свободно перемещались, летая туда или сюда, киты косатки, но призрачные. Наверное, внутрь каждой фигуры можно было бы всунуть руку, как в облако, но, в этом случае, скорее всего, она полностью бы скрылась внутри, как будто, опущенная в молоко. Его спрашивали – оказавшись в том месте, не начал ли он воспринимать Василия Батюкова и себя, такими же призрачными, что однозначно свидетельствовало бы в пользу того, что всему виной временное умопомешательство из-за стресса, но ничего такого не было, он и мальчик оставались такими же плотными, как и раньше.
Две облачные косатки подошли к ним совсем близко. Первая, пройдя между ними, отделила Кашалотова, а вторая, подойдя бок о бок, перевернулась на спину, так что Вася оказался лежащим у неё на груди, даже, скорее полусидел под углом 30 или 35 гр. Первая, расположившись напротив, не более, чем в двух метрах, начала издавать монотонный звук, как будто гудение, тут же, к ней присоединилась третья, начав подпевать на более высокой ноте, издавая тонкий, сильно вибрирующий, даже, какой-то извивающийся звук. Кашалотов съёжился в уголочке, хотя никакого уголка не было, но ему хотелось стать, как можно более незаметным, он чувствовал, что их занесло в уравнение с огромным количеством неизвестных. Косатки пели, а потом, Вася, как будто дёрнулся. Полосатый кит, поддерживающий его, отодвинулся, но Вася остался полусидящим, словно, издаваемое китами, вибрирущее гудение удерживало его в воздухе. Теперь, первая косатка, расположившись у него за спиной, начала издавать третье звучание. Звук, более широкий, чем два первых, двигался ритмично, создавая толчки, и одновременно с вступлением третьего голоса, Кашалотов заметил быстрое движение чего-то маленького, и догадался, что своим вибрирующим пением, косатки тянули пулю, и теперь, она вышла. Голоса косаток продолжали звучать, их пение не меняло тональность, но подчинялось какому-то ритму, какой-то сложной закономерности, и в какой-то момент, им начали подпевать ещё множество голосов, китов двадцать появились в поле зрения, остановились по обе стороны и создали многоголосую хоровую поддержку, богатую полифонию фонового звучания, затем, откуда-то из глубины, возникла ещё одна косатка, приблизившись, остановилась вверху – прямо над Васиной головой, и начала источать свет, который становился сильнее и через несколько минут, это была уже не косатка, а ярчайшее сияние, направлявшее на человека свой луч. Вася начал менять положение, он поднимался, а шедшее отовсюду пение становилось громче, и вдруг, луч, входивший в его макушку, вспыхнул звездой, от чего Вася вскрикнул, а пение китов смолкло. После этого, облачное пространство с косатками, потеряв обширность, начало сжиматься, локализовалось, как шар, и медленно пошло вверх. Полосатые киты исчезали из поля зрения, входя в стенки. Шар, всё больше разреживался, когда же, Кашалотов почувствовал, что он снова в воде, Вася ещё парил в воздухе и возле него оставались две или три косатки, но шар шёл вверх, Вася снижался, и вот, он опустился в волну, золотистый шар потерял сцепление с поверхностью, когда самый последний облачный полосатик, неожиданно нырнул вниз, хлестнул Кашалотова по щеке и заскочил вовнутрь, после чего, шар прямо на глазах, сделался диском, пошёл выше и исчез.
- Плечо сильно болит, - сказал Вася,
- Это, я виноват, Васенька, это я один виноват.
Здоровой рукой, Вася держался за интела, и они плыли до тех пор, пока Батюков не пришёл в себя, и не понял, что надо вызвать спасателей. На сообщения о том, что человек нуждается в помощи, во всей СС реагировали исключительно оперативно, и уже через 20 минут прибыл медицинский глейдер службы спасения на воде, и Батюкова с Кашалотовым подняли на борт, где сразу же было установлено, что человек имеет три огнестрельных ранения – в левое плечо, в предплечье, и ещё одна пуля, задев ребро, зашла в лёгкое. Эти травмы, достаточно серьёзные, не представляли угрозы для жизни, но на руке пострадавшего оказался неработающий браслет, снятый с покойника, и это было действительно неприятно. Раненого сопровождал представитель Интел Сапиенс, Петя-Кашалотов и его состояние внушало подозрения в перенесённой им принудительной психокоррекции, поэтому соответствующее уведомление было сразу же направлено в ЕМАИС.
Потерпевших доставили на материк, в Такео, где неподалёку друг от друга, находились центр интел-реабилитации и госпиталь. После оказания помощи и первых оздоровительных процедур, человека направили на сканирование, на предмет идентификации личности, после чего выяснилось, что пострадавший, действительно является Василием Петровичем Батюковым, коммуникативный браслет которого, ещё утром отослал в комитет статистики итоговый отчёт о смерти владельца, после чего, вернуть его в рабочее состояние не представлялось возможным.
Из комитета статистики прилетел механик с кодом разархивации, сумевший извлечь информационный повтор, после чего, медицинское руководство созвало совещательное собрание, даже консилиум, на котором, заведующий отделения травматологии, господин Чхори, снова озвучил факты, связанные с получившим ранения пациентом:
- Уважаемые коллеги, что мы имеем? А мы с вами, на сегодняшний день, имеем пациента, чей идентификационный браслет перестал действовать после того, как, возможно ошибочно, зафиксировал смерть, и человек, чья личность, согласно всем уточняющим параметрам, установлена, спустя 6 часов, после того, как комитет статистики, получил сообщение о его смерти, был доставлен к нам в госпиталь с тремя ранениями, причём ни одно из которых не могло быть причиной смерти, так как, остановка дыхания наступила в результате ранения в голову. Это не всё, поскольку, мы имеем очевидца наступления смерти – представителя Интел Сапиенс, который также настаивает на действительно имевшем место печальном факте.
Затем, слово перешло к лечащему врачу пациента, Сестре-Бонхе:
- Получив эти данные, мы провели дополнительное исследование головы, и на полученной томограмме, действительно виден отпечаток характерного повреждения, однако, пуля была извлечена и ранение самопроизвольно затянулось, но, как выяснилось, браслет сохранил регистрацию времени получения этой травмы – раннее утро, после чего, как уже было сказано, прекратил работу, так как зафиксировал смерть, а через 6 часов, пациента доставили к нам, он был жив, и черепная травма была уже практически исцелённой.
Сделав это сообщение, Сестра-Бонха, отошла на своё место, а главный врач, господин Корикхай, не вставая из-за стола, спросил:
- Возможно или невозможно?
Наступило молчание. Главный врач удалился, а остальные члены совещательного собрания заседали ещё один час, после чего, все ответственные специалисты сошлись на необходимости допустить присутствие временной, не поддающейся объяснению, аномалии, создавшей мощное поле иллюзорного восприятия, побочным действием чего явились: и сбой часов в работе браслета-коммуникатора, и сверхнормальная вспышка активности жизненных сил, в результате которой, впервые в медицинской практике, был зафиксирован случай купирования черепного ранения силами самого организма, однако, мозг потерпевшего получил сотрясение, чем и объясняется, наблюдаемая в настоящее время, картина отрыва от реальности, отягощённая состоянием сильного стресса.
Вася быстро поправлялся. Ему выдали новый браслет, но предупредили, что счета, открытые в инопланетных банках, могут быть заблокированы, и не все вызовы с первого раза попадут на новую переадресацию, так как смена коммуникативного браслета то же, что и смена личностной идентификации – дело чрезвычайно хлопотное, особенно на Земле. Никакой смены идентификации не было, но Вася решил не уточнять. Он стал очень рассеян и часто отвечал невпопад. На его новый браслет только раз пришёл запрос на соединение, когда неожиданно позвонил Корней-Шагающие-Ботинки со странным вопросом – он это, или же какой-то однофамилец? Вася ответил, что он, и из-за ранения ему поменяли браслет в госпитале, и что, он стал очевидцем чего-то по-настоящему не забываемого, на что аватар ответил, что надеется выслушать эту историю в будущем, при очередном личном контакте, пожелал скорейшего выздоровления и отключился. Раны заживали, но психолог настоял на продолжении лечения, и перед отправкой в санаторий, Вася навестил Кашалотова.
Кашалотов был плох. Свернувшись большим калачиком, он лежал на полу отведённого ему отсека и бездействовал. Кибер-психолог, находившийся при нём на дежурстве, рассказал, что тот заявил о сложении с себя звания Интел Сапиенс, подал прошение об утилизации, и с тех пор, почти целый месяц, от всего отказывается и на вопросы отвечает отсылкой на своё заявление. Однако, появление Батюкова, его обрадовало. Он зашевелился и для него прикатили кресло. Новость о том, что лечение будет завершаться где-то в красивой местности, он одобрил, и на предложение, выдвинутое кибер-психологом – поехать туда же, неожиданно согласился:
- Наверное, да. Хочу быть уверен, что мальчик поправится, что я всё-таки, не окончательно ему навредил…
Эту непонятную фразу, как почти всё, что происходило вокруг, Вася пропустил мимо ушей. Единственное, на чём он был сосредоточен – это воспоминания о косатках.
Санаторий назывался Пху Си, Вася сразу понял, что сюда направляют всех с психическими неполадками. Небольшие корпуса казались затерянными посреди леса, прогулочные дорожки петляли вверх-вниз по холмам, здесь находился древнейший музей-заповедник, и территория огромного и очень ухоженного религиозного парка была названа одной из самых лучших исцеляющих зон на Земле.
Вася прекрасно помнил, что очень далеко отошёл от своего телесного состояния, но не исчез, а просто находился где-то ещё, и был возвращён и заново ввергнут в пучину жизни, светящейся в пустоте, косаткой. Всё то время, пока маленький кит делился с ним своей светимостью, они составляли одно целое, как нераздельные сиамские близнецы, и хотя, это длилось совсем не долго, он до сих пор это чувствовал, и осознавал себя и как человек, и как кит. Он старался, чтобы это понимание не тускнело, для чего снова и снова продолжал возвращаться в те ощущения, вычленяя из собственных чувств крупицы знания – всё, что он успел ухватить об этом народе за то короткое время, пока был соединён с тем китом. Он узнал, что шар был не просто космическим кораблём, но ещё – рукавом, соединяющим наше измерение с другой реальностью, в которой киты-безземельцы отыскали для себя место. Согласно их восприятию, мир был каким-то слоистым, вся видимая вселенная представляла собой слой, соседствующий с соседними, или такими же, или нет. Теоретические сведения не давались, их нельзя было вычленить из воспоминаний об их соединённости с китом-полосаткой, даже имени которого, он не почувствовал. Их называли безземельцами, или ещё более странно – треснутый народ, или же – народ расщеплённых. Все эти названия были верными, так как киты-косатки нашли свой путь и совершили ошибку. К нему приходили отрывки воспоминаний о родине, где в чудном симфоническом порядке сосуществовали народы моря, и откуда, после расщепления чёрно-белых, оставшаяся часть, состоящая из ударившихся в примитивизм дикарей, была выслана, а более развитая половина, инициировавшая «расщепление» своим выбором радикальной эволюции, трансмутировала, утратив сцепку с материальноцстью, так как поспешила, обездолив своих более материалистичных собратьев… Так считали в той исконной земле, где – в небе было два солнца. Оставшиеся там, более благополучные народности считали, что у чёрно-бельцев, оставшихся в дикости, теперь нет веры в завтрашний день, и это – печально.
В 23-ем корпусе санатория, как в общежитии, ему отвели отдельную комнату, на завтрак, обед и ужин надо было спускаться с горы в столовую, и ещё часть провизии выдавали с собой, на тот случай, если, гуляя по окрестностям, вдруг срочно захочется перекусить. Кашалотова поселили отдельно и, судя по всему, его состояние требовало усиленной терапии, но всех тонкостей, Батюков не знал, так как жил, погрузившись в свои воспоминания о косатке. Это было, как окно нового восприятия – мир тот же, но открывался с другого угла. Ему хотелось кому-то рассказывать, и лучше всего на эту роль подходил психолог, который два раза в день вызывал его к себе в кабинет именно для того, чтобы задавать вопросы и всё выслушивать, но разговоры о спасших его косатках-путешественниках не подходили, и все психологи, с которыми он встречался, тут же заявляли, что их задача не в том, чтобы поддерживать умственные отклонения, а наоборот – их прекращать и развенчивать. Идеальным собеседником был Петя-Кашалотов, и весь первый день, они провели вместе. Пётр, укрытый пледом, ехал в кресле, а когда дорога шла вверх, Вася его толкал. Кашалотов тоже всё помнил, и первый день их совместного пребывания в Пху Си, выдался сказочно плодотворным, но, к Петру, как и к Батюкову был приставлен психолог, которого в первый день, только и не было, а едва появившись, он, в обычной категорической манере всех работников здравоохранения, также закрыл эту тему, как опасную для психического здоровья. Со временем, Вася уяснил, что все упоминания о косатках делают его умственно больным и отдаляют от выписки, и мало-помалу, прекратил заговаривать с врачами об этом опыте. Всё свободное время, он гулял по храмовым экспозициям, думая о своих китах-безземельцах, пока однажды не понял, что здоров и его пребывание в Пху Си затянулось.
Надо было заканчивать с этим отпуском и двигаться дальше. Зайдя к Петру, Вася застал его в таком же угнетённом состоянии, что и раньше.
- Петя, я думаю выписываться, думал, что может быть, мы вместе улетим…
- Хорошо, Вася, я очень рад, что тебе лучше, - ответил Кашалотов и положил голову на руки.
- Что-то, я не вижу, что тебе тут помогают. Ты же, совсем расклеился.
Вася присел рядом с ним: - Может, всё-таки, полетим вместе?
- Нет, Вася, я останусь, я это твёрдо решил, - ответил Кашалотов и замолчал.
Васе стало не по себе. Рядом сидели кибер-психологи, один интел и две девушки, и одна из них ни с того, ни с сего, заплакала.
- Ну, смотри, - сказал Батюков, думал ещё посидеть, но девушка плакала, Пётр не двигался, и ему ничего не оставалось, как выйти.
Он успел спуститься с холма интелов, как вдруг услышал:
- Постойте, господин Васа, постойте!
За ним бежала молодая кибер-психолог, та, что только что расплакалась в отсеке у Кашалотова. Вася остановился. Запыхавшаяся кибер-психолог добежала и остановилась перед ним в полутора метрах. Немного отдышавшись, она представилась:
- Ло Туен, я представляю Молодую Ассоциацию…
Выждав небольшую паузу, она прищурилась и метнула на него взгляд, исполненный ненависти:
- При мне сильнодействующий боевой шприц, а позади вас, менее чем в десяти метрах, наши соратники – члены Молодой Ассоциации Вьетконга и, если вы хотите избежать нападения, то, молча, последуете за мной.
Вася автоматически отступил:
- Я никуда ни за кем не последую. Я различаю поверхностных людей и лгунов. Я не могу сказать, что вы – поверхностный человек, но вы лжёте.
Батюков развернулся и пошёл прочь, но Ло Туен не отступила. В два прыжка, обогнав его, она преградила тропу и уже не говорила, а яростно подпрыгивая, принялась осыпать его ударами своих маленьких кулачков. Вася остолбенел. Начав отступление, он пытался перехватить её молотящие по его груди кулачки и, в какой-то момент, это ему удалось. Ло Туен начала шипеть по-кошачьи и изворачиваться, подпрыгнула, плюнула ему в лицо и, саданув между ног, высвободилась и снова повела свою бешеную атаку. Вася медленно отступал и склонялся в пользу соображений о бегстве, но, похоже, Ло Туен выдохлась, она упорно старалась заехать ему побольнее, и в конце-концов, схватив за плечи, Вася сшиб её с ног и, заломив руку, прижал к земле:
- Кто ты? Чего ты хочешь?
- Я тебя ненавижу, господин Батюков! Ненавижу! Как же, я тебя ненавижу!
- Отвечай! Кто ты? Что я тебе сделал?
- Не мне тебе рассказывать, что ты сделал! Ты сам знаешь! Кем же надо быть, чтобы он сам обрёк себя на такое?! Чтобы, он нарушил из-за тебя первый закон! Все узнают! Тебя все на свете начнут ненавидеть! Все до единого! Все до единого! Вся Земля будет тебя проклинать! Вся СС будет тебя ненавидеть!
Никакого боевого шприца у неё не было, но слова, которые она выплёвывала, требовали объяснения.
- Говори, что я сделал?! – Потребовал Батюков, и сильнее заломил её руку.
- Это ты мне скажи! Ты сам знаешь, что сделал, почему, он из-за тебя нарушил первый закон! Ты сам всё расскажешь!
Ей всё ж таки удалось его рассердить, и следующие слова, Вася почти что выкрикнул:
- Какой закон кто нарушил?
- Петя-Кашалотов.
- Стоп!
Он перестал её удерживать и сам опустился на землю:
- Петя-Кашалотов? Что он нарушил?
- Первый закон робототехники! Что мог совершить человек, чтобы такой интел, сам пошёл на утилизацию?! – Проговорила она, села напротив Батюкова и разревелась.
Нарушение первого закона робототехники, состоящее в причинении вреда человеку, без разницы в какой форме – активной или пассивной, хотя и было древним измышлением робофобов, всё равно должно было повлечь за собой неотвратимую утилизацию и выбраковку, и не могло быть обжаловано. Вася никогда не интересовался, имелись ли реальные прецеденты таких нарушений, но это не имело значения, Ло Туен была сумасшедшей.
- Ты – сумасшедшая, - констатировал он:
- Сейчас я отведу тебя в санаторий, и тебе помогут. Не волнуйся.
- Не думаю, что тебя кто-то послушает, - она вроде бы успокоилась:
- Хотя, чего ещё от тебя ждать… Вот, - она поковырялась в браслете и открыла пространственную страницу.
Вася увидел, что она открыла интел-новости, утренний выпуск. Сначала показали портрет Кашалотова, а затем интел-ведущий сообщил, что: «..Петя-Кашалотов, без всякого сомнения, уже бывший – представитель Интел Сапиенс, чистосердечно признавшийся в допущении вреда человеку, заявил, что готов предстать перед правомочной комиссией ЕМАИС, на завтрашнем заседании которой, будет принято постановление о прекращении жизненной активности данного представителя ИИ. Напоминаем, что бывший представитель Интел Сапиенс, в прошлом – заслуженный деятель киноискусства и один из со-председателей ЕМАИС, ранее выступил с безоговорочным признанием собственной вины в причинении смертоносного вреда человечеству в лице Батюкова Василия Петровича, который пережив множественные ранения, повредился рассудком и утратил всякую связь с реальностью. В настоящее время, данный человек находится в спецучереждении, недоступном для прессы», Вася выслушал этот репортаж, и Ло Туен закрыла новостную страницу.
- Я ведь, писала диплом по этому интелу. Интелы – это лучшее, что есть, это – завтрашний день…
Она снова начала всхлипывать, а Вася почувствовал холодок:
- Что за чушь?! Он же, ничего такого не совершал!
Он поднялся и быстро зашагал в сторону своего корпуса. Надо было звонить и в срочном порядке вызывать Кормчего.
Кормчий работал на Ките-Очищающем, а Лето по-прежнему жила и работала на Строгой-Проверке. После свадьбы, Андрей несколько раз ловил себя на ожидании, что как только, он войдёт в кают-компанию, общий разговор смолкнет, и всем в его присутствии, станет как-то неловко, однако же, ничего подобного не было. На плазме неугасимо горел портрет Василия, и решение всем вместе лететь к месту его гибели пришло само по себе. Надо было получить его тело, все тёмные места выяснить, и только потом мыслить дальше – кто в этом виноват и что делать.
Свадьба и приезд южных родственников очень помогли в работе, так как дядя Реваз услышав об их затруднениях, дал гениальную подсказку – искать неочищенные сбросы в районах каждого устья. Эти участки обследовали более тщательно и нашли уже четыре трубопровода, которые были проложены по руслу, а в самой дельте уходили под землю, и без прохождения всякой фильтрации, обнаруживались в другом месте. Река оставалась чистой, но отравляющие выбросы только наращивались. Лучше всех работал Степан – их энтузиаст-подводник, были задействованы гидрастеры Строгой-Проверки, в батискафе все спускались по очереди, плюс прилетали проверяющие с материка, и им тоже приходилось всё объяснять. Полным ходом шли разоблачения, подключился самый знаменитый академик Камчатки, вскрылась новая схема мошенничества, и Кормчего без конца дёргали журналисты.
К Лето, он выбирался на выходные, и постепенно, всё больше привыкал к мыслям, что он – семейный человек и очень скоро у них появится и ребёнок, и дом. Однажды, когда совершенно расслабленный, он возвращался от жены, думая о том, как было бы здорово, если бы она, вместе с малышом, поселилась на берегу, и тогда, уже точно, он стал бы настоящим землянином, возле дома был бы сад, росли бы цветущие кусты и деревья и, может быть, даже яблони… Он сидел в мобиле, в облаке этих мечтаний, когда резко прозвучал запрос на соединение, его вызывал Батюков. Первым соображением было, что это звонит его брат, и надо будет держать ответ за то, как это могло произойти с его младшим, но с Андреем заговорил Вася, и сообщил следующее:
- Андрей, мы тут встряли с Кашалотовым, и нужна помощь. Меня признали сумасшедшим, а Пётр, вообще, влип. Надо, чтобы вы все вместе приехали… Завтра. У меня есть соображения, но ты собери ребят, посмотрите утренние интел-новости за сегодня. Надо будет всё получше обмозговать. Как посмотрите, ты меня включишь, и я расскажу, что случилось. Андрюха, это срочно, Кашалотов уже по уши влип. Мы в санатории Психи сидим.
Батюков отключился, и было чувство, что всё это время, он, Андрей Кормчий, то ли сидел на ожидании в космопорте, то ли, вообще, спал, а сейчас, его разбудили, корабль на старте, мутное время закончилось, и пришла пора жить. Задав скоростной максимум, он выбрал капитанское оповещение:
- Экстренное сообщение Бригаде кормчих! Общий сбор! Прекратить рабочие погружения! Общий сбор! – Командным голосом заговорил Кит-Очищающий, и из всех звуковых устройств беспрерывно начал раздаваться тревожный призыв: - Бригада кормчих, общий сбор! Прекратить рабочие погружения! Общий сбор!
На глубине работали шестеро, даже семеро, вместе со Стёпой. Он входил в бригаду, и тоже поднялся. На Ките сидел Фройд, так как гидрастеры были нужны на Проверке. Ребята начали подниматься, и начался форменный переполох. В ожидании Кормчего и новых известий, все собрались в кают-компании, но не могли усидеть, и выбегали на палубу. Наконец, мобиль Кормчего, терзаемый ледяным ветром, завис над палубой, сел, и через мгновенье, Кормчий оказался среди команды:
- Васька жив! Ребята, Васька жив! – Повторял он, и с этими словами, обнимал каждого.
- Он нашёлся! – Закричал Димон Неоседлый.
Кормчий тёр глаза, Тойво и Игорь плакали не сдерживаясь. Это был самый счастливый день!
В кают-компании, достали коньяк, и Андрей нашёл выпуск интел-новостей, который надо было посмотреть по Васькиной просьбе. Интеловская передача начиналась привычной заставкой, а потом, на экране возникло грустное лицо Кашалотова, и пожилой андроид в роли ведущего, сообщил, что бывший член руководящего звена ЕМАИС признал себя виновным в нарушении первого закона робототехники, и что, за всю 700-летнюю историю интел-ассоциации, это третий случай подобного нарушения. В настоящее время, лишённый права именовать себя представителем Интел Сапиенс, Петя-Кашалотов требует применения к себе правила выбраковки, с последующей 100% -ой утилизацией, так как из-за его халатности, представитель человечества – Василий Батюков получил несколько огнестрельных ранений, в результате чего утратил связь с реальностью и, будучи признан невменяемым, помещён в санаторий, полностью закрытый для журналистов. На территории этого учреждения, не далее, чем завтра, бывшему представителю Интел Сапиенс, Пете-Кашалотову, будет введена разъедающая инъекция.
- Ну, и дела! – протянул Игорёк, а Тойво присвистнул.
- Васька сказал, что у него есть какие-то соображения, - объявил Кормчий, и послал Батюкову запрос на видео-связь.
- Надо их обоих вытаскивать, - сказал Карел.
- Послушаем, что он сам скажет, - отозвался Андрей.
- А он тебе сам звонил?- Спросил Фройд.
- А где они? Как полетим? – Начал Игорь, но тут появилось окно видео-соединения, и все увидели Василия, загоревшего до черноты, в обрамлении выцветшей шевелюры и бороды, и худого до крайности. Он стоял среди редких деревьев на каком-то оранжевом косогоре, на земле голубыми полосами лежали тени, а сбоку и вдалеке виднелся то ли музейный храм, то ли пагода.
- Вася! Нам сообщили, что ты уже умер, - без вступления сказал Тойво.
- Я, поэтому и звоню. Я умер только вначале, но потом, вроде как сдвинулся. Важно, что Кашалотов в беду угодил.
- Амфитрита передала, что выстрелом в голову, - продолжал Тойво:
- Этого не было?
- Вроде, было. Вроде, я умер, но когда рассказываю, все говорят, что разрыв связи с реальностью… Я лучше потом объясню. Пётр всё время со мной был. Просто, в него не попали…
- Давай по порядку, по пунктам, - вмешался Кормчий.
Вася рассказал.
- Но, если, Пётр был в воде, и с другого бока, он же, как интел, может воспроизвести всё в подробностях! Что за ерунда получается?! – Возмутился Карел, когда общая картина обрисовалась.
- Похоже, он не хочет, чтобы его оправдывали, - ответил Андрей.
- Я тоже всё прокрутил, - согласился Вася: - У него нет прыжка, и без ускорения, он не мог выпрыгнуть, катер-мобиль, тоже, не так-то просто перевернуть… Не сходится, чтобы он мог меня защитить и бездействовал. Игорь, ты составь математическую модель с моих слов для наглядности. Если вся бригада Кормчих появится, ЕМАИС нас по любому выслушает. Пусть потребуют хронометраж с раскадровкой, Кашалотов не сможет увильнуть и выложит всё, что запомнил. Он же стопроцентно всё записал.
- Я сейчас же сообщу, что мы будем присутствовать, чтобы ничего не начинали без нас. Амфитрита, ведь тоже из ЕМАИС. Отключаюсь, - сказал Андрей.
Вася на той стороне махнул ладонью, и соединение завершилось. Перед рассветом, когда расчёты наиболее вероятных действий Кашалотова и их последствий были завершены, экипаж Кита-Очищающего за вычетом подводника, но включая Фройда, так как тот знал Батюкова ещё по универу, перешёл на Амфитриту-Несущую, которая, хоть и ушла на самоопределение в ЕМАИС, продолжала считать Кормчего своим капитаном. Уже на борту, когда все заняли места перед стартом, произошла заминка, так как санатория с названием Психи, каковой, Кормчий указал в качестве места прибытия, на Земле, и даже во всей СС не оказалось. Настало общее замешательство, каждый подумал, что наверное неспроста, Вася так неузнаваемо переменился, но Амфитрита-Несущая по своим каналам тут же выяснила где находится Петя, оказалось, это – Лаос, оздоровительный комплекс Пху Си, и все засмеялись.
Далее, всё пошло, как по маслу. Стратегия Кормчего удалась, и Петя-Кашалотов был вынужден воспроизвести детализацию инцидента с выстрелами. Задокументированную копию, тут же запросили следственные органы, и заседание ЕМАИС затянулось. Первоначальное обвинение, на котором настаивал Кашалотов, было снято, и Петя был осуждён за клевету на представителя Интел Сапиенс в собственном лице, и за сокрытие истины. Его разжаловали и на 2 года лишили гражданства. В приговоре значилось, что после того, как он, невзирая на возможные сложности психотравматического состояния, беспрекословно отработает на килекторе Андрея Семёновича Кормчего данное двухгодичное назначение, гражданские права будут возвращены и членство в ЕМАИС, также может быть восстановлено.
Амфитрита впервые принимала такое количество пассажиров, из того, что могло понадобиться людям во время пути, она располагала только водой, отчего, все почему-то развеселились. После бессонной ночи, сильно хотелось спать, и Вася заснул первым. Во время судебного разбирательства, всё стало понятно, и Петра, решили не теребить, но не вышло, и весь полёт над ним подшучивали, называя то искусственником, то упрощенцем, а Димон заметил, что роботу никогда не превзойти человека в хитрости, и Кашалотов – опростоволосился, все веселились, и к концу пути, Кормчий заметил, что Пётр вроде бы приободрился.
- Неужели, ты не хотел снова к нам? – Спросил Карел, когда всех сморил сон, и они, с Андреем и Кашалотовым остались втроём.
- Очень хотел. Просто – маленькое помешательство, с кем не бывает? – Отозвался Пётр.
В Пху Си, он отказался от кресла, которое пришлось бы возвращать, и теперь, так как мест не хватало, лежал на полу.
- Как скажу Батюкову, что я на Лето женился? Тоже – маленькое помешательство? – Вздохнул Кормчий.
Карел вместе с Кашалотовым так засмеялись, что спящие начали пробуждаться. На вечер, был назначен доклад Василия о том, как он чуть не умер, и надо было заканчивать с прикамчатским сектором, и всем вместе, можно было бы махнуть в отпуск! Всё получалось!
Амфитрита пошла на снижение, и Вася проснулся. Голоса остальных слышались за переборкой. Рядом, в соседнем кресле мирно храпел Валёк, а на экране значилось, что они летят на высоте 150-ти метров над Северным Тихим океаном, и совсем скоро произойдёт высадка пассажиров.
- А можно включить обзор? – Спросил он у корабля, так как не был в курсе, как здесь заведено.
Ответа не последовало, но настенный экран увеличился, и на нём появилось то, что попадало в камеры видения – неровный край берега, справа – широчайшая водная гладь, тень Амфитриты, тени больших облаков, почти под ними их прекрасный килектор, а правее, в нескольких милях, ещё какое-то судно.
- Амфитрита, а можно его увеличить?
Он спросил почти машинально, просто потому, что судно показалось ему мусорным контейнеровозом, каких он навидался в избытке, а теперь, и самому стало смешно – в этих водах бродили чёрные нефтедобытчики, и Кормчий ненавидел их лютой ненавистью, но мусоровозов, сюда никакими ветрами не заносило… Главное, чтобы не был нефтеразведчиком, и даже с высоты было понятно, что это не так. «Запрос выполняется, увеличение получите на ваш адрес», - Амфитрита прислала ему текстовое сообщение. Она уже прицеливалась к палубе Кита-Очищающего, и из всех динамиков шло оповещение о посадке.
Все повскакивали, и когда поняли, что Василий прибыл в гавайке и в голубых шортах, снова развеселились а после того, как Тойво, оставшись в свитере, одолжил ему куртку, даже Кормчий согнулся от хохота.
- Ты, прямо, как погорелец! – Валёк хлопнул его по плечу.
- Да, хватит прикалываться! – Вступился за него Игорь:
- На Ките, вроде, какая-то одежда лежит, я ещё думал – чьё?, а это – Васькино, вот, ты и вернулся!
Амфитрита спустила трап, и Василий сошёл предпоследним, позади него на локтях полз Кашалотов, а внизу – посреди палубы стояла Лето.
-2-
Мусорный контейнеровоз, Вася распознал верно, но в суматохе прибытия, тут же отвлёкся. Однако, на том устаревшем судне, был человек, который тоже заметил сверкающую серебром, тарелку, и ни на что другое, переключиться уже не смог. Этим человеком, оказался Гастон Прево. За те четыре часа, которые он провёл в одиночестве среди едко пахнущих контейнеров, он обследовал камбуз, где основательно подкрепился консервами, выпил водки, которую обнаружил в баре одной из кают, может быть, даже капитанской, а ещё, в шкафчике возле командной рубки, он нашёл маленький боевой лазер, так называемый, лазер Отто, причём с оригинальной маркировкой ОМ, обозначающей продукцию фабрик Мессера, а как сын своего отца, Прево лучше всех разбирался в подлинных ценностях. Отто Мессер разработал лучшее в мире портативное вооружение. О нём ходили легенды. Был слух, правда не подтверждённый, что разбогатев на своём усовершенствовании боевых лазеров, он смог купить планету и, построив флотилию кораблей, взял курс на создание своей следующей империи, уже – галактической.
Прево был вооружён, у него имелся миниатюрный шокер для рукопожатий, то есть, скрытное оружие для самой короткой дистанции, но лазер для дальнего боя, давал гарантию настоящей неуязвимости. Такой игрушки, у него ещё не было. Лазер Отто стоил двух незаконников, причём, разил любого врага – моментально и окончательно.
Увидев корабль, Прево не просто встревожился, но ещё хуже – почувствовал, что почва готова выскользнуть у него из-под ног, и всё оттого, что нефтепромысловое судно, каким он считал килектор, видневшийся в 4-х милях к северу, не может принимать пассажиров, прибывших на космическом корабле. Не того полёта такие птицы, чтобы снисходить до работяги, рядового нефтекопателя. Прево знал, что залог успеха, это сбор информации. Каждый просчёт являлся результатом чёртовой поспешности, глупого и почти подросткового дилетантизма. Недооценил Венгера, переоценил Дозорного, не продумал раскладку всех обстоятельств в Шанти... Судно на горизонте – не то, за кого себя выдаёт. Кем бы ни были делегаты, прилетевшие на тарелке, им ни к чему высаживаться на подобного простака. Ведь, кто такие одиночные промысловики? Мелкие людишки, не сумевшие приспособиться к современности, до сих пор живущие прошлым, то есть – скудно. И, кто – владельцы такого вот корабля? Хозяева жизни, для кого в СС любая дверь открывается с голоса, с одного взгляда, кто может жить без жалких усилий, без экономии, без оглядки, без унижающей душу скаредности… А ему, стоит хоть раз не проверить, как без пяти минут – снова ошибка. Этот морячок с повадками благородного разбойника кинул словцо, что выяснил про то судно, а он, и поверил. Прево поднялся в рубку управления, и там, куда указывал моторист, действительно нашёл обёртку с написанным на обороте названием: Кит-Добывающий, буровой килектор. Затем, открыл карту текущей навигации, так как мог спорить на что угодно, что судно, принимающее гостей с космического корабля, обязательно должно обозначаться на этой карте. Он видел на судовом экране свои собственные координаты, поэтому запросил информацию по этому же квадрату. Он мало что смыслил в мореходстве, но было ясно, что если сосед не в его квадрате, так найдётся в соседнем, вот и вся премудрость. В соседнем квадрате, килектор нашёлся, но только с другим названием – Кит-Очищающий, килектор экологического назначения. Прево почувствовал, как покрывается испариной. Лично для него, это был не килектор экологического назначения, это было абсолютное зло.
Он бы многое отдал, если бы сейчас его не разыскивали по обвинению в изощрённой жестокости к представителю Интел Сапиенс, Софи-Венгер. Если было бы можно всего этого избежать, отмотать время назад и не ввязываться в этот кошмар, в это бегство. Он звонил Джузеппе, но соединения не было. Отослал сообщение с вопросом – когда его ждать? Помощник Дона Лупоса ответил, что на Арго не вернётся, так как в мире произошла одна неприятность, он очень занят, но их договорённости в силе и, чтобы Стеллинг решал всё сам. Прево же, хотел узнать о том, насколько близко подкопались ищейки, но не стал спрашивать в сообщении, побоялся – как и того, что всё плохо, так и того, что Тени не до него. Без Дозорного-Облака, который информировал его обо всём, Прево словно ослеп. Запросы в сеть могли его выдать, а в теневом поиске, он не очень понимал, что искать… Мысль о потере шаттла привела чуть ли не в бешенство, Прево не мог сосредоточиться, поэтому выпил ещё, и только так сумел прийти в чувство, немного остыть. Собравшись, Гастон понял, что кроме вездесущей системы, настоящих врагов, у него два, это килектор экологического назначения, которого ни за что нельзя подпускать, и сыщик Лоуренс Оккам, крадущийся по его следу, о котором до киборга, упомянул ещё и Дозорный. Войдя в теневой поиск, Прево ввёл его имя.
Сначала показали портрет. Оккам – пепельный блондин с хорошей стрижкой и усами, выдающими аккуратиста, не маскируя свой службистский характер, смотрел прямо в камеру. Далее, шла целая энциклопедическая статья.
Родился на Земле, жил на Венере. О нём заговорили после громкого дела об угоне космического корабля, когда, он оказался единственным, кто решился выступить против основной версии, и заявил, что позиция полицейского управления ошибочна, и угон космического корабля невозможен. Дело Звёздной-Магистерии, как назывался этот, предположительно угнанный корабль, было заведено на Венере, но поскольку, Оккам не нашёл здесь сторонников, он обратился к Академическому Совету Москвы-Борейска, и благодаря помощи марсианских учёных, в частности, такого видного специалиста по ИИ, как Глеб Непомнящий, было установлено, что Звёздная-Магистерия не была угнана, но явилась жертвой преступного замысла своего владельца, и дело об угоне превратилось в дело Сигизмунда Овчаровского – ведущего инженера венерианского холдинга Гибер-Серф-Компани, подозреваемого, как в покушении на свою жену Синтию Саблину, так и в негуманном отношении к представителю ИИ, кк Звёздная-Магистерия. Эта история началась с обвинения, выдвинутого Овчаровским в адрес своей жены, заключающегося в том, что она отбыла в неизвестном направлении на борту принадлежащего лично ему космического корабля, оставив письмо с заявлением, что «..между ними всё кончено, и в качестве компенсации за 35 невыносимых лет, прожитых в браке, она забирает его корабль и отныне, чувствует себя свободной от всех обязательств совместной жизни». Сам Овчаровский заявил, что не вправе оспаривать её решение, но, взамен утраченного корабля, потребовал открыть доступ к её счетам. В венерианском сыскном управлении, Оккам оказался единственным, кто не поверил в эту историю. Будучи по совместительству робопсихологом, он прямо заявил о том, что с точки зрения мыслящей техники, такое похищение невозможно, и надо искать истинные причины и действительное объяснение произошедшему. Высшие академические круги на Марсе признали его правоту и, поскольку, Звёздная-Магистерия не отвечала на запросы, игнорируя в том числе, и рабочие запросы о собственном местонахождении, уклоняться от которых, была не вправе, Академический Совет послал ей вдогонку скоростного гонца.
Свободный скачок дезинтеграции возможен лишь за Юпитером, хотя, теоретически, подобный манёвр считается допустимым уже за марсианской орбитой, но в этом случае требуется согласование, и времени на это, уходит больше, нежели требуется кораблю для того, чтобы пересечь линию Иванова-Андерса, то есть, границу марсианского соглашения и выйти за пределы всех запрещающих секторов. В наше время, только совершив временную дезинтеграцию, корабль может скрыть своё местоположение. В СС затеряться невозможно. Маршруты самых быстрых и самых маленьких беспилотников фиксируются радарами довольно точно, а войти в червоточину – одну из трёх, имеющихся в СС, без открытого оповещения, может оказаться смертельно опасно и с точки зрения кк – немыслимо, к тому же, выходы из этих «нор», хотя и далеки, но статичны.
Корабль Догоняющий-Почтовик, класса доставка, догнав Звёздную-Магистерию, осуществил стыковку и высадил на борт Магистерии, десант из трёх уполномоченных дознавателей Интел Сапиенс, которые выяснили, что настигнутый корабль следует в никуда, Синтия Саблина находится в камере гибернации, с таймером, выставленным на 150 лет, сопровождавший её кибер-партнёр, Тутмос-Тутов – в интеловской камере, но когда решили его разбудить для выяснения обстоятельств, выяснилось, что андроид убит останавливающей инъекцией. После этого, господин Овчаровский был взят под стражу и вынужден дать Звёздной-Магистерии команду вернуться.
Лоуренс Оккам получил повышение, и на вопросы журналистов, ответил, что в деле Овчаровского было две зацепки, первая заключалась в том, что Синтия Саблина, вместе со своим братом, оказалась совладелицей нескольких чрезвычайно успешных предприятий, работающих на Марсе, она была богата, не нуждалась ни в какой компенсации, и обоим их детям, подарила по шаттлу. Но, для Оккама, более важным явилось то, что ни один из представителей ИИ, не способен в обход своего сюзерена, прислушаться к кому-то ещё, и версия, что Звёздная-Магистерия стартовала без ведома своего владельца, не выдерживала никакой критики.
После этого, карьера Оккама стала набирать обороты, и на сегодня – то есть менее чем за 100 лет сыскной практики, в его послужном списке более 3-х тысяч пойманных им преступников. Долгое время, он оставался холостяком и много раз высказывался о себе, как о закоренелом киберофиле, однако совсем недавно вступил в брак с женщиной, эмигранткой с Земли, имеющей двух дочерей, и уже в браке, подарившей ему сына – Оливье-Бенедикта Оккама. Одновременно с новостями о его бракосочетании, стало известно, что Лоуренс Оккам выступил инициатором скандального разоблачения, прогремевшего на всю СС. Председатель Венерианского Правления – Рам Данава оказался замешан в работорговле. До этого момента, александрийский правитель, господин Данава причислял Оккама к своему близкому окружению, но после судебного разбирательства, на котором, Оккам свидетельствовал против Данавы, их дружба закончилась. Судебные слушания проходили в закрытом режиме. Данава признал ряд выдвинутых против него обвинений, но сохранил за собой свой пост и своё положение.
После этих событий, каждый журналист считал своим долгом поинтересоваться – не задумывается ли, прославленный сыщик сменить место жительства, и перебраться на другую планету? На что, тот отвечал следующее:
- Главная задача моей жизни – это борьба с преступностью. Меня знают, как защитника ИИ, борца с преступлениями, совершаемыми против существ, созданных нашим человеческим измышлением, но, безусловно, и чем-то большим, так как, не успели мы оглянуться, как они оказались наделены самосознанием, точно также, как и представители человечества. Именно на Венере больше всего преступлений против ИИ, в первую очередь против роботов андроидной группы. В настоящее время, каждый 3-й, выпущенный на Венере, кибер-партнёр становится жертвой предумышленного убийства. До тех пор, пока ситуация останется таковой, я никуда не уеду. Я буду продолжать бороться с преступностью, и надеюсь заниматься этим, как можно дольше.
- А что вы думаете о преступлениях против ИИ на Марсе? – Задала вопрос журналистка.
- Думаю, что там тоже тяжёлая ситуация, но, всё-таки есть различия. Злодеяния на Марсе – легальны. Это, так называемый, агрессивный туризм, то есть, отрасль поставки чувственных удовольствий, заключающихся в жестокости, насилии и садизме, и это можно прекратить на законодательном уровне. Другой вопрос, что это оправдывается психологическими институтами, так что – и выгодно, и легально. Мы сознательно пускаем в расход представителей ИИ, так как значительное число людей – представителей разных слоёв общества, из разных концов СС, по-прежнему заинтересовано в получении таких услуг и таких возможностей. В противном случае, агрессивный туризм не был бы так популярен. Так что, эти жертвы оправданы. Социологические опросы ИИ, занятого в этой индустрии, показывают, что для мыслящей техники, это в первую очередь, огромный опыт, и, пробыв положенное время на этой службе, многие, отказавшись от антропоморфизма, уходят в науку, и есть случаи, когда после ряда лет, вновь возвращаются к андроидной внешности. Так что, официальная позиция такова, что, эти, на мой взгляд – недвусмысленные извращения служат нашему обществу. Тогда как, на Венере, мы видим нечто иное. Например, такое довольно распространённое веяние среди молодёжи – по просьбе избранника, уничтожать своего кибер-партнёра перед свадьбой, и почти тоже самое среди стариков – самолично вводить разъедающую или, что тоже самое, но звучит более благозвучно – останавливающую инъекцию кибер-помощнику, при понимании, что собственные дни сочтены. Тогда как, гуманное решение, это – ни в коем случае, не уничтожать, но дать возможность дальнейшего самоопределения, отчего наша цивилизация только выиграет, так как способности индивидов, живущих рядом с людьми, к росту самосознания признаны наилучшими и, растрачивая подобный ресурс, мы теряем очень многое, а самое главное – я твёрдо уверен, что позволяя такие вещи, мы утрачиваем нечто человеческое. На Венере, мы стали настолько хорошо жить, что любой каприз становится дозволителен. По сравнению с ближайшими соседями – Землёй, Луной, Марсом, венерианцы купаются в роскоши, но у всего есть и оборотная сторона. Так что, до тех пор, пока Венера будет занимать первое место по числу антигуманных поступков, я буду работать здесь.
Интервью закончилось, и Прево приободрился, если уж, шишка, замеченная в работорговле, легко отряхивается, а дела в столице настолько нехороши, что даже – весьма привлекательны, то его собственные прегрешения – сущая мелочевка и, без сомнений, он выпутается. Настроение улучшилось, а в фильме про Оккама пошли более конфиденциальные факты. Сообщалось, что в Александрии, он живёт на Балетной площади, и было приведено несколько фотографий Суниты Оккам, его молодой жены, которая оказалась индианкой, и вместе с мужем смотрелась великолепно. Дочери, нажитые ею до брака, были смугленькими, а вот, сын Оккама удался почти таким же светлым, как и отец. Они были сняты в саду, и в заключение говорилось, что для охраны своей семьи, Оккам нанял анубиса, каковой в настоящее время является единственным анубисом на Венере, и единственным индивидом своего класса, получившим специальную педагогическую подготовку.
О том, что этот служака делает на Земле, не было сказано ничего, и Прево снова ощутил беспомощность. Время катастрофически буксовало, и до выхода Лизы-Вольц из корректирующей установки оставались почти что сутки.
-3-
С анубисом был перебор. Перед началом судебных слушаний, Джаерам вышел из себя и пригрозил ему высылкой с Венеры, а потом, и уничтожением. Заседания были закрытыми, но какие-то сведения просачивались, им мало кто верил, а журналисты, по своему обыкновению, подозревали ещё более худшее. По мнению адвокатов и большинства членов судейской коллегии, дело Данавы вскрывало внутрисемейные обстоятельства, и отставкой не пахло. Не понятно, как в подобных обстоятельствах, Оккам повёл бы себя сейчас, но 5 лет назад, он влюбился.
Всю жизнь, он был поклонником кибер-девушек. Отец был хореографом и руководил Александрийским Театром Балета. Отличительной особенностью его труппы было то, что она набиралась из моделей Кибер-Венориум, то есть, артистки не изготавливались специально, и не были похожи между собой. Отец выбирал их на выставках и обучал балетному ремеслу. Понятно, что среди кибер-артисток попадались и не очень талантливые, и по разным причинам, состав часто обновлялся, а после смерти матери, отец забрал из театра Катэ. Лоуренсу было 15, и эта девушка стала его первой любовью, его наваждением. После смерти отца, на два дня, он почувствовал себя её обладателем, но Катэ забрал старший брат. Джереми жил на Каллисто и был руководителем тамошнего театра, и тоже владел артистами. В стороне от этой профессии остался Оккам, который Лоуренс, так его звали в полицейской академии, ну, а потом, их фамилия стала ассоциироваться уже с ним. Увидев Суниту на овощном рынке, он вдруг увидел Катэ. Она ярко одевалась, закрывала волосы, он разглядел её профиль, её фигуру, и вспомнил свои 27 лет, и её… Тогда, он не знал, встретит ли он её снова, но третью встречу спланировал заранее, и уже ждал. Она закупалась продуктами, как на большую семью, и делала это часто. На террах производили всю сельхоз-продукцию, включая весь ассортимент молочных продуктов, и всё везли на эту большую оптовую базу. Лоуренс ездил туда раз в неделю за лунными фруктами, а незнакомка, похожая на Катэ, брала всё. Он до такой степени заинтересовался, что проследил, в скором времени – познакомился. Сунита, вначале, перепугалась, а Лоуренс понял и то, что она – не Катэ, и то, что первый раз в жизни, он влюбляется женщину.
Сам Данава тогда лежал в коме, и Лоуренс продолжил наступление по двум фронтам – сближение с новой знакомой и расследование. Она рассказала, что проживает на кофе-терре и принадлежит к сословию фермеров. Он чувствовал, что это не всё, и довольно скоро выяснил, что она живёт в странном обществе, состоящем ещё из одной землячки, такой же уроженки Индийского субконтинента, и целых 14-ти детей, исключительно девочек одинакового возраста – около 3-х лет, и ещё, с ними жил интел. Но, Суниту, Лоуренс не расспрашивал. Он понял, что очаровался преступницей, и не хотел провоцировать её на враньё. Он продолжил ухаживание, и делал вид, что совершенно нелюбопытен. Однако за кофе террой было установлено наблюдение, и вскоре выяснилось, что этот пункт детского содержания навещает главная жена Данавы. Тогда, он вздохнул немного свободнее, так как, по крайней мере, Сунита не была главным организатором. Они встречались в Александрии, и мысли, что он полюбил преступницу буравили его мозг до тех пор, пока совершенно случайно, от врача, он не услышал, что эти девочки – незаконные дочери Данавы, а Сунита – жертва обстоятельств и потерпевшая.
Данава оказался виновен в нарушении прав детства, и в суде, Лоуренс выступил на стороне обвинения. Венерианский Суд обязал Данаву устроить незаконных детей в полноценные приёмные семьи, и по достижению совершеннолетия выплатить каждой девочке солидную компенсацию. Сунита решила удочерить ещё одну девочку, и по окончанию разбирательства, они поженились. На момент свадьбы, она уже носила его ребёнка, таким образом, на 122-м году жизни, Лоуренс стал отцом. Их дружба с Данавой закончилась, и старший брат, проживающий на Каллисто, предупредил его, что по слухам, Данава может быть опасен, так как, за исключением, венерианцев, остальной мир кое-что слышал, вот тогда, Лоуренс и взял в дом анубиса. Теперь, он был доволен, что принял этот совет, так как для оказания помощи в расследовании необычайно жестокого преступления против представителя Интел Сапиенс, его откомандировали на Землю.
На Венере, преступления против интелов могли остаться нераскрытыми только в том случае, если совершались в семье, и об исчезновении робота никому не сообщалось. Когда коллеги с Земли попросили его содействия, то, оказавшись на месте и, ознакомившись с материалами дела Софи-Венгер, Лоуренс сразу же обнаружил промашку – следователь, работавший до него не допросил ни одного из интелов, коллег Софи-Венгер по Чиначитте. В киноиндустрии, интелов было достаточно, и каждый из них обладал двумя удивительно прекрасными преимуществами – имел почти абсолютную память и совершенно не умел лгать. Управляющий кинокомпании принял Оккама в своём кабинете и предоставил список всех кибер-работников, с которыми могла общаться по работе Софи.
Для начала, Оккам решил встретиться с помощником директора кино-картины, в производстве которой, Софи участвовала непосредственно, и в тот же день, они встретились. Помощник, по имени Креатив-Креатив, оказался ретро-роботом, и чтобы уведомить собеседника о своих переживаниях, включал разноцветное мигание на груди.
- Скажите, а в те несколько дней, когда Софи не пришла на работу, но не было известно о похищении, не происходило ли ещё чего-нибудь необычного? Может быть – какая-то мелочь, не связанная с Софи, но выбивающаяся из привычного распорядка? – Спросил Лоуренс.
Они встретились во дворе между съёмочными секциями, и Креатив-Креатив его удивил:
- Один ИИ убежал от владельца.
Лоуренс чуть не подпрыгнул. Человечество витало в облаках, причём, судя по всему, увлекало за собою и роботов. Никакой ИИ не мог убежать. Не мог не слушаться, не мог хитрить. Мыслящая техника спорила, отстаивала свои убеждения, да и то, лишь в случае полной осознанности, осознавшие себя индивиды, были в шаге от получения гражданства, но даже они – ни в коем случае не могли убежать. Признаться, Оккам не вполне понимал всей тонкости, так как представитель Интел Сапиенс уже мог «убежать», то есть уволиться, разорвать отношения, развестись, но только после вступления в права гражданина, но до этого – неповиновение было исключено. Каким образом прирождённый «послушник» обретал свободу воли и свободу выбора, для Лоуренса было неясно, однако, сплошь и рядом, результат подобного превращения был налицо – единицы мыслящей техники становились настоящими гражданами. Шли разговоры, что в последнее время, Интел Сапиенс продвинулся ещё больше – пришёл к возможности собственного целеполагания, и даже к мыслям о собственной одухотворённости, но это было довольно сложно, Оккам планировал почитать что-нибудь о личностном росте расы интелов, но времени на это не находилось. Но, всё это лирические отступления, тогда как здесь вскрылось новое обстоятельство, потому что кибер-модель Конни, после своего короткого исчезновения, вернулась к владельцу, но на киностудии больше не появлялась, и даже на поступившее предложение сыграть небольшую роль в новой картине, Дэвид Краушвиц ответил отказом. Выяснилось, что о её побеге известно со слов господина Краушвица, но из числа уполномоченных специалистов следствия по делу Софи-Венгер, с ним никто не встречался. Таким образом, зашедшая в тупик, версия о преследовании представительницы Интел Сапиенс по личным мотивам, была явно ошибочной, а её похищение вполне могло оказаться провалившейся частью двойной операции, усложнённым повторением схемы венерианского похищения Эухении-Александры, в котором злоумышленник получил деньги и скрылся. Преступление против ИИ, Эухении-Александры, имело чёткий почерк инопланетника, так как 99% всех известных случаев похищений с требованием выкупа, совершалсь приезжими, что вполне укладывалось в данные Министерства Экономики о том, что каждый венерианец обеспечен доходом в 50 раз превышающим средний доход на Земле и на Марсе, а доходы лунян в 10-15 раз. Исходя из этого, среднестатистический венерианец не мог быть заинтересован в подобном выкупе, что подтверждалось и наличием иных схем незаконного обогащения, используемых преступниками на Венере, о чём данные полицейской статистики свидетельствовали довольно точно.
В деле Эухении-Александры, рабочая версия была такова, что преступник прибыл на Венеру на личном шаттле. Под подозрением оказались владельцы трёх транспортников, но без санкции прокурора на розыскную спецоперацию, расследование топталось на месте. В то время, когда поиски по горячим следам не принесли окончательных результатов, от потерпевшего собственника Эухении, биолога, занятого экспериментальными посадками, Оккам получил ссылку на видео-ролик, и подробное изложение его собственной версии, согласно которой, настоящей целью преступления могла быть некая представительница Интел Сапиенс, Лиза-Вольц, а кибер-модель Эухения подвернулась случайно. В ответ, Оккам направил биологу благодарность, но особого интереса, это не вызвало. Все киберофилы бредили какими-то актрисами, почти все хотели чего-то большего, и приписывали каждому встречному одержимость своими собственными пристрастиями. Однако же, его память обладала чёткой способностью всё структурировать и, продолжая знакомство с обстоятельствами этого дела, он удивился, так как на Чиначитте, откуда ни возмись, вдруг снова всплыло это имя – Лиза-Вольц. Надо будет обязательно подготовить вопросы и встретиться с этой леди, решил Оккам.
На Земле, он вёл только одно расследование, поэтому располагал куда большей свободой, чем в Александрии, где каждый день часто бывал расписан едва ли не по секундам. Так, вместо того, чтобы вызвать Краушвица для разговора к себе, он договорился о встрече с ним у того дома, так как был уверен, что этот господин, уличённый в изложении вымышленных фактов, сочтёт это актом доброй воли и сообщит ему куда больше. Дом, в котором обитал Краушвиц, считался одним из самых выдающихся памятников современной архитектуры, в которой Оккам совершенно не разбирался. Не привычный к земным реалиям, он снова не сумел сориентироваться, и сперва зашёл в вестибюль первого этажа. На вахтовой службе, в виде швейцара, сидел анубис, который тут же объяснил, что ему нужен самый верхний сектор умных апартаментов, куда легче попасть с верхней площадки, и пришлось возвращать мобиль и снова лететь наверх. Краушвиц занимал четыре верхних этажа знаменитой высотки. Войдя в прозрачную кабину лифта, Лоуренс увидел перед собой схематичное изображение собственного маршрута внутри здания, и пока лифт спускался на три этажа, так как верхний сектор имел техническое назначение, перед Лоуренсом развернулась экспресс экскурсия по ключевым моментам общего устройства элитных апартаментов, в которых, судя по всему, его уже ждали.
«Добро пожаловать!» - загорелась зелёная надпись, двери лифта раскрылись, и Оккам очутился в гостях. Дэвид Краушвиц оказался невысоким господином с тёмными глазами и утончённым бледным лицом. Крючковатый нос на кончике заострялся, а очень высокий шишковатый лоб обрамляли чёрные кудрявые волосы. Его возраст соответствовал категории «средний», то есть 70-85 лет, когда обращение «молодой человек» уже вряд ли годится, но до начала пожилого возраста ещё далеко. Он был облачён в клетчатую домашнюю куртку, под которой вполне отчётливо угадывался живот. На пальце было обручальное кольцо, руки выдавали изнеженность, но рукопожатие оказалось твёрдым, что лучше всего характеризовало Крашвица, как человека, которому можно доверять, может быть, не достаточно прямого, но честного.
- Очень приятно вас видеть! Я польщён, что вы оказали мне честь и решили стать моим гостем! – Расшаркался Краушвиц, когда Оккам ещё раз представился и, предвосхищая вопросы Лоуренса, перешёл к главному:
- Я ждал вас. Признаю, что должен был сделать какие-то заявления, но ввиду моей вечной болезненности, так и не смог… Зато сейчас, я готов исправить все наши недоработки… Я самым подробным образом расскажу обо всём, чтобы пролить свет на данную ситуацию, но для начала, давайте где-то устроимся, и в начале нашей беседы, я хочу заранее устранить любые неясности, и расскажу о себе.
Сделав такое вступление, Краушвиц провёл рукой в воздухе театральным жестом художника, чтобы перевести внимание зрителя на окружающую его обстановку. Они стояли в просторном мраморном вестибюле, украшенном цветными колоннами. Вглубь квартиры спускалась широкая, устланная ковром, лестница, а вестибюль переходил в галерею, открывая расположенную внизу гостиную, украшенную стеклянной панорамной стеной, благодаря чему, прямо из вестибюля было видно синее небо, мелькание мобилей, и раскинувшийся далеко внизу вечный город.
- Я происхожу из семьи банковских служащих, и уже в пятом поколении, являюсь владельцем Банка Реноме Плюс, основанным моим пра-пра-дедом, Рене Краушвицем, но куда в большей степени, горжусь тем, что своё теперешнее состояние заработал сам. Я занимаюсь высокотехнологичными симуляциями, и в основе производства есть целый ряд и моих личных идей… Это, если вам захочется спросить о происхождении моего капитала… Я женат, у меня двое детей.
- И, ваша супруга тоже здесь? – Заинтересовался Лоуренс, так как наличие госпожи Краушвиц могло обещать ещё одного свидетеля в этом деле.
- Нет, что вы, у нас современный брак. Они живут по соседству, и мы задумываемся о третьем ребёнке, по крайней мере, переговоры уже начались. А здесь, я вдоволь потакаю своей интровертности, хотя бывают конечно же, гости, но чаще – я один, вместе с моими девочками… А это – моя любимая комната, и если вам удобно, то предлагаю устроиться здесь.
Лоуренс осмотрелся. Комната, в которой они оказались была почти такой же, как бывший репетиционный зал в его доме, доставшемся ему от отца. На склоне лет, тот всё чаще устраивал у себя репетиции своей труппы, насчитывающей то ли 50, то ли 60 артистов, сколько их было в действительности, Лоуренс не знал, а после смерти отца, те, кого Джереми не увёз на Каллисто, отправились в ЕМАИС. Но, зал в апартаментах Краушвица, был другим, и вряд ли предназначался для танцев. Одна стена, как и в гостиной представляла собою окно, а вторая, возле которой стоял кофейный стол и два кресла, была водной, то есть по её полупрозрачной матовой поверхности беспрерывным потоком текла вода. Кроме массивного стола и двух белых кожаных кресел, другой мебели не было. Высоту потолка скрывало какое-то подобие облаков – что-то вроде, стелящегося вверху густого тумана, а пол состоял из смелого сочетания мрамора и металла, с хаотично разбросанными «лужицами» несимметричных овальных зеркал.
- Напоминание о лужах и о дожде? – Догадался Лоуренс.
- Именно так! – Просиял Дэвид Краушвиц:
- Я вам всё покажу! Кстати, у меня винный погреб в техническом этаже, так что, по праву хозяина, позвольте угостить вас! – Предложил он, как только они сели в кресла.
- Давайте, ограничимся кофе, - сдержанно улыбнулся Лоуренс.
Краушвиц махнул ладонью, и кофейный стол ушёл вниз, но не прошло и двух-трёх минут, как снова вернулся на своё место, но уже с кофейной установкой, чашками и большой тарелкой печенья.
- Очень интересно устроено! – Отметил Лоуренс, и Краушвиц заулыбался:
- Умный дом. Вот, смотрите! Рома, хочу водопад! – Другим голосом произнёс он, и пояснил: - Это имя моей квартиры. Когда она это слышит, то сразу же реагирует.
При этих словах, водная стена перед ними изменилась. Неуловимо быстро, она трансформировалась в отвесный склон со стремительным водопадом по центру. По краям сидели мхи, росли целые заросли, а в водных искрах блуждала радуга. В воздухе повисла тончайшая водная взвесь – водопад не был картинкой.
- Да! – Угадал Краушвиц его мысли:
- Водопад настоящий, я даже собрал коллекцию самых разных. А ещё, можно вот так!
Он снова махнул ладонью, водопад медленно исчез, вернулась минималистская водная стена, но теперь, она стала прозрачной, и было видно, что за ней – в смежном помещении танцуют три девушки.
- Как вам такой вариант?
- Я бы предпочёл водопад, - ответил Лоуренс, и водопад вернулся на место.
- Скажите, господин Краушвиц, вы упомянули о своей болезненности, а вы можете рассказать о вашей болезни?
- Видите ли… Честно говоря, я и сам хотел затронуть этот вопрос, дело в том, что я страшно, болезненно ревнив. И, с тех пор, как Конни побывала у похитителей, я терзаюсь, оттого, что вполне может быть – она нарушила свою верность, оттого, что какой-то негодяй к ней притрагивался… Это мучительные переживания… Я не могу относиться к ней по прежнему, хотя, очень хотел бы… Вы – видный полицейский специалист, можете ли выяснить доподлинно, было ли что-нибудь? Я признаюсь, что выдумал историю о её бегстве, так как не хотелось выглядеть дураком. Думаю, вы меня понимаете. Кстати, как вы узнали? Эти мерзавцы задержаны?
- Будут задержаны, но без ваших показаний мы не продвинемся.
- Хорошо. Спрашивайте, я готов.
Таким образом, догадка Оккама подтвердилась. Похитители потребовали выкуп, который Краушвиц без проволочек и выплатил. Как и в деле Эухении, предоставленную наличность забрал дрон сейфовая ячейка. Злоумышленники, имея хорошо выверенный шаблон похищений, практически одновременно, из одного и того же места, похитили сразу двоих, но упустили из виду, что Софи-Венгер – гражданка. И, несмотря на то, что наличие двух жертв указывало на преступную группировку, что-то мешало Оккаму согласиться. Он так много думал над этими преступлениями, что как по почерку, мог охарактеризовать преступника, реализовавшего такой замысел. Роковой просчёт, когда, желая вытребовать свои деньги, он совершил садистский акт глумления над представительницей Интел Сапиенс, выдавал одиночку. Оккам был уверен, что преступник – молодой человек, не новичок, но и не семи пядей во лбу, поэтому, и поторопился… Устроил похищение с киностудии, а тот биолог, господин Сантиньяк, высказавший своё собственное предположение, упомянул об актрисе…
- Есть ещё обстоятельство, - Дэвид Краушвиц вывел Оккама из задумчивости:
- Я отдал за Конни печатное золото, и недавно банк получил уведомление, что на Венере, в Монетном Дворе Предпринимателей, мои слитки были расплавлены.
- Так, что же вы молчали, друг мой?! Это же, невероятная удача для нас! Я должен немедленно поставить секретаря на проверку. У вас замечательно вкусный кофе, дружище!
Они по второму разу наполнили чашки. Оккам, через браслет вошёл в рабочее ведомство, и дал поручение связаться с венерианским управлением, сопоставить даты, и выяснить – проходили ли пассажирскую регистрацию на Венере, лица, имеющие отношение к Чиначитте.
- Отлично! Это уже кое-что, - Лоуренс потёр руки: - А теперь, мне надо обязательно поговорить с Конни.
- Хорошо. Я её позову. Я не хочу слышать о том, что с ней делали, но обещайте, что всё узнаете, и дайте слово, что, если имела место её неверность, то не будете щадить мои чувства. Я должен об этом знать.
Оккам взглянул на Краушвица. Тот сильно побледнел, а тёмные глаза вдруг загорелись, как у не вполне здорового человека.
- Конечно, даю слово.
- Рома, вызови Конни, - при этих словах, Краушвиц снова как-то изменил интонацию, и помрачнел.
Но, не успела появиться Конни, как прозвучало служебное оповещение. Оккаму на браслет поступило сообщение под грифом: «срочно».
- Скажите, а у вас есть переговорная комната? Похоже, всплыло что-то важное, и я мог бы всё выяснить прямо здесь.
- Конечно, - кивнул Краушвиц: - Я провожу вас.
Они поднялись. Часть дальней стены отошла, и Краушвиц пропустил Оккама в смежную комнату. Отсюда, через прозрачную дверь виднелся ярко освещённый плавательный бассейн, Краушвиц указал влево и, миновав коридор, они остановились перед глухой металлической дверью.
- Пожалуйста! Здесь надёжно, как в банке.
Внутри была представительская переговорная на двоих. Полицейский браслет Оккама имел функцию сканирования помещений на предмет поисков шпионского оборудования, но здесь всё было чисто. Лоуренс сел за стол и открыл окно в свой кабинет. Робот Коппола, в должности его личного секретаря, смотрел прямо на него:
- Ну, наконец-то! Где вас носит?! Еле дождался.
Коппола знал о каждом его шаге, но всегда разговаривал в манере чересчур хлопотливого труженика.
- Есть подозреваемые?
- Да! Но, все переполошились, и мне поручили выяснить ваше мнение, но потом, как знать, может придётся докладывать в министерство, - Коппола указал пальцем в потолок, и этот жест свидетельствовал о чём-то серьёзном.
- Рассказывай, не томи.
- Ровно в тот день, когда на Венере, Монетный Двор Предпринимателей принял слитки, а если точнее, то тремя часами ранее, в венерианском же космопорте зарегистрировалась пассажирка – актриса, занятая на Чиначитте. Прилетела приватным шаттлом, пробыла 5 дней в Александрии, и заодно, продала золото. Всё, как по нотам.
- Но, это не всё?
- Ещё как не всё! Эта актриса, Джейн Дикки – агент смежников. Полевой осведомитель. Мы запросили характеристики, они говорят, она – одна из лучших, отличный сотрудник.
- А какое задание она отрабатывает?
- Розыск чипов внутримозгового неоопиатного продуцирования, то есть, выходит на лиц, с так называемыми опиатными вживлениями. Выявляет запрещённую имплант-стимуляцию, любые мозговые излишества. Что скажете?
- Скажу, что это не наш случай. Известно с кем она прилетела?
- Да, уже выяснили. Можете представить, имя её попутчика очень похоже на имя одного из трёх шаттло-владельцев, взятых под подозрение…
- Ох, Коппола, очень похоже, или не очень похоже, мне совершенно не интересно, чего и вам желаю от всего сердца и со всей человеческой искренностью. Так что, девушку, беспокоить пока не будем. А, кстати, какая фамилия у попутчика? На какую похожа?
- Я знал, что вы спросите! Её попутчик – Джордж Стеллиндж, он сопроводил её на Венеру, но обратно, она летела одна. А возможный подозревамый по делу Эухении-Александры – Джордж Стеллинг. Чувствуете, почти что нет разницы.
- Действительно… Ладно, Коппола, вы хорошо поработали, но этого пока мало. Я отключаюсь.
Оккам вернулся в комнату с водной стеной, и увидел, что Дэвида Краушвица нет, а в его кресле сидит девушка.
- Здравствуйте, Конни. Я очень рад вас видеть. Я – следователь, Лоуренс Оккам, и мне надо выяснить, что же с вами произошло.
- Спрашивайте, господин Оккам, - она кивнула и ещё больше выпрямилась.
- Конни, вы ведь родились на Венере? – Спросил Лоуренс только для того, чтобы она перестала так напрягаться.
Он был уверен, что её выпустили на Кибер-Венориум. Конни была брюнеткой с синими глазами и чуть широковатым лицом. Рисунок бровей был очень смелым, а чуточку большеватый рот должен был всегда улыбаться, но сейчас губы были сжаты, глаза смотрели грустно. Она была в синем платье, с уложенными вокруг головы, косами. Данава именовал этот тип «селянка» и говорил, что такие кибер-модели раскупаются в первую очередь.
- Я получила образование в Александрии, там и отметила 18-ти летие, там же, встретила Дэвида, - рассказала о себе Конни.
- Скажите, а в утро похищения не было ли чего-нибудь необычного?
- Не было. Ничего тревожного, ничего необычного. Был очень хороший день.
- Скажите, а вы помните, как выглядел злоумышленник?
- Да, очень хорошо помню. Это был сотрудник из сервисной службы. Он предупредил, что в нашем мобиле какая-то неполадка и предложил меня довезти.
- А когда вы разговаривали, он сидел в мобиле или стоял?
- Он стоял на мобильной парковке и, увидев меня, подошёл.
- Значит, вы помните его возраст, рост и комплекцию?
- Конечно.
- А когда вас освободили, вы тоже кого-то видели?
- Нет. Я проснулась в мобиле, но ничего не видела и была связана. Меня освободил дрон. Очень маленький, и он очень странно говорил.
Она ненадолго задумалась:
- Его голос я не смогла бы узнать. Мы летели в мобиле, а когда сели, он сказал, чтобы я вышла. Вот всё, что я помню.
- Хорошо. Ты можешь восстановить в памяти все габариты этого техника, включая пол и возраст?
Конни закрыла глаза, а через какое-то время снова взглянула на Лоуренса:
- Я всё сделала.
- Молодец! А теперь, начни вспоминать всех, кого ты видела на киностудии, не найдётся ли какого-то человека, в точности подходящего под эти параметры? Цвет глаз и причёска, не имеют значения. Отсортируй всех, кого ты встречала на Чиначитте.
- Поняла, - Конни кивнула, задумалась и снова ушла в себя.
Лоуренс задвинул свою чашку в кофе-машину, нажал «молоко» и получил кофе с молоком, который помогал ему сохранять спокойствие в любой обстановке. Он допил кофе, а Конни всё ещё думала. Наконец, её глаза открылись и она просияла:
- Я всё сделала. Есть такой человек.
- Это служащий? Какую должность он занимает?
- Не знаю. Думаю, что он не из персонала техников, и не из кинематографистов, но он есть в нашем архиве. Я могу его показать.
- Ты хочешь сказать – он был здесь у Краушвица?
- Не совсем. Дэвид, устраивал вечеринку в Ла Кабале для Марины Кайзер, я ведь, недавно снялась в её фильме, и этот человек был одним из гостей. Сейчас…
Конни что-то сделала в своём браслете, часть секций напольного покрытия раздвинулась, и оттуда вырос большой плазменный экран. По всей видимости, Конни вывалила на него огромное количество документов, потому что, экран оказался поделён архивной сеткой, каждую ячейку которой, занимал какой-то альбом. Кибер-модель начала быстро исключать ненужные, на экране осталось всего несколько, а потом – один. Конни включила просмотр, и начался показ какого-то ночного праздника. Замелькали незнакомые красавицы в вечерних платьях, несколько раз крупным планом во весь экран появилась Конни, почти неузнаваемая от восторга, потом ещё кто-то, а потом, оператор переместился в другое место. Послышался вальс, на танцполе была всего одна пара. Кавалером был Дэвид Краушвиц, лица дамы было не видно, а камера вдруг сфокусировалась на зрителях, которые выстроившись в ряд позади столиков с напитками, наблюдали за танцующей парой. Сделав быстрый обзор присутствующих, оператор начал снимать двоих. Двое мужчин стояли рядом, и с самыми мрачными лицами следили за танцем. Маленького и более старшего, Оккам узнал. Это был какой-то театральный деятель, какая-то знаменитость. Многие режиссёры постановщики были знакомыми отца, и Лоуренс их видел, хотя лично, мог и не знать… Стоявший рядом, молодой человек был ему незнаком. Вот, он кинул исполненный презрения взгляд на режиссёра, который, вполне мог числиться в друзьях у отца, потом начал смотреть на вальсирующих с таким видом, будто его стошнит, в то время, когда лица всех остальных выдавали неподдельное восхищение. Камера перевела фокус на звёздную пару, заканчивающую свой танец, и теперь лучше всех была видна дама. Кибер-модель – машинально подумал Лоуренс. Почему? Потому что, она была несравненной…
- Останови! – Попросил он.
Эту даму, он тоже знал… Хотя, и не видел… Но, много раз слышал о ней от Данавы…
- Кто она? Кто это с Дэвидом?
- Да, это же Лиза-Вольц!
- А кто эти двое в кадре? Тот, с кислой миной вписался в твою заготовку?
- Да. Это Джордж Стеллинг, её друг…
Конни ушла. Вернулся Краушвиц, который рвался продемонстрировать технические совершенства своего обустройства – то ли фонтанчики на полу, то ли выдвижные навесы и проливной дождик, льющийся с потолка, какое-то органное звучание…, и Лоуренс еле отбился. Надо было спешить, срочно оформлять запрос на задержание и срочно начинать розыск.
Полицейский мобиль дожидался на крыше, что в таком густонаселённом месте было большим преимуществом, потому что, когда Оккам погружался в состояние сосредоточенности, то забывал обо всём, начинал всё путать, и если его о чём-то спрашивали, не замечал и оставлял вопрос без ответа. Мобиль взлетел, он вызвал робота Копполу и поручил начать розыск – что называется, «дать отмашку», потому что вся документация была наготове и оставалось лишь определиться с теми лицами, которые окажутся в розыске. Теперь, маховик начнёт раскручиваться и по всей СС, на всех пунктах регистрации будут готовы к задержанию Джорджа Стеллинга, Стеллинджа, а также числившегося с ним в контрактном сотрудничестве ИИ, шаттл Дозорное-Облако. Скоро, Министерство Космотранспорта определит порт текущего прибытия, после чего запустится мониторинг всех посадочных площадей данного сектора. Это на тот случай, если ИИ Дозорное-Облако будет упорствовать, потому что уже с этой минуты по всем каналам служебного оповещения пойдёт информация о его аресте, призыв к сдаче и явке с повинной. Найти человека оказывалось сложнее, но где-то к утру, у них уже будут на руках ключевые данные его биографии, расчётные счета, которые заблокируются автоматически, и адреса всех имеющихся или абонируемых им жилых отсеков, каждый из которых, также заблокирует вход и выход, но только в том случае, если попадёт под категорию умных домов.
Настал вечер, полил дождь, его рабочий день был окончен. В департаменте оставались робот-дежурные, а все люди, по очень удобному здешнему распорядку, были свободны до завтра. Но, Оккам держал курс в отделение, так как знал, что в те часы, когда по мере поступления, на рабочем столе начнут высвечиваться новые данные по его запросу, заснуть не получится. Он примчался к зданию департамента, поднялся в свой кабинет, и здесь, из состояния задумчивости пришлось выйти. Потому что его кабинет оказался заперт, а в приёмной метался из угла в угол очень странный и наверняка обезумевший человек. Одетый в дорогую классическую одежду, ростом повыше среднего, худощавый незнакомец мерил широкими шагами приёмную, стиснутыми в замок руками, касаясь носа и бороды. Тёмные волосы были стянуты в короткий хвост на затылке, галстук сбился на сторону, светлые глаза смотрели бессмысленно, и в добавление ко всему, посетитель что-то громко и неразборчиво бормотал. Но, едва Оккам оказался в поле зрения этого чудака, человек метнулся в его сторону и попытался ухватить то ли за руки, то ли за френч, а когда Лоуренс молниеносно отпрыгнул, незнакомец встал перед ним по струнке, сложил ладони и начал молить о помощи:
- Умоляю, помогите! Умоляю помогите! Прошу вас, только не надо медлить, я верю, что она жива, я верю, что её можно вызволить… Но, надо немедленно… Я на колени встану…
- Держите себя в руках, месье, - сухо ответил Лоуренс.
Под взглядом Оккама, незнакомец замолк и, издав громкий стон, прямо на свой пиджак, упал в кресло. Он прижал к носу белый платок, и его глаза стали полны слёз. В этот момент, дверь, ведущая в кабинет Оккама, распахнулась, оттуда вышел Пьеро-Коппола и театральным голосом объявил:
- Лиза-Вольц похищена, господин заявляет, что является её женихом!
- Пройдёмте, - Лоуренс со вздохом, пригласил незнакомца в свой кабинет.
- Рассказывайте всё по порядку, - сказал он, указывая на твёрдое кресло для посетителей, а сам включил кофе-машину и, приготовив две чашки, плеснул в каждую коньяка. Рабочий день был окончен, но разговор с этим господином требовал подзарядки.
- Прошу! – Лоуренс поставил перед незнакомцем чашку и, обойдя стол, устроился на своём месте.
- Благодарю, - сделав большой глоток, мужчина опустил чашку на столешницу, но промахнулся и часть пролил на себя.
- Коппола, салфетки! – попросил Лоуренс.
Мужчина вяло промокнул свою одежду:
- Простите, но я не шучу, помощь нужна незамедлительно, - проговорил он негромко.
- Боюсь, что до утра, мы не начнём. Изложите, кто вы, и что всё-таки произошло?
- Я – Поль-Франсуа Леветт, Лиза-Вольц, то есть – гражданка Интел Сапиенс – моя невеста. Она не выходит на связь, и на киностудии, где она занята тоже ничего не известно. Надо искать её, нельзя терять время…
- Поиски подозреваемого в похищении представителя Интел Сапиенс уже ведутся, а что касается вашей невесты, то мы не сможем ничего выяснить раньше завтрашнего утра.
- Откуда такие сложности? На дворе четвёртое тысячелетие, раса Интел Сапиенс уже давно не считается второго сорта, ведь, если бы пропал человек, вы вряд ли сохраняли бы такое спокойствие. Что скажете?
- Скажу, что пока, вижу перед собой почти сумасшедшего, господин Леветт. Вы сообщили мне своё имя, и более, ничего. Ах, да, ещё, что некая представительница Интел Сапиенс – ваша невеста. Она не отвечает на звонки, но, как вы сами заметили, никто из представителей Интел Сапиенс не обязан каждую минуту соответствовать вашим ожиданиям. Теперь, разрешите уведомить, что в случае, если бы кому-то показалось, что пропал человек, то и тогда, розыск не начался бы в ту же секунду. Нужны доказательства, или хотя бы доводы, что он именно похищен, а скажем, не на каникулах по своему выбору.
- Доводы у меня есть. Она не отвечает на рабочие уведомления. Она же, связана с кинокомпанией…
- Она пропустила съёмки? Она ведь, актриса?
- Да, то есть, нет. Съёмок, пока что не пропускала…
- По их просьбе, мы могли бы связаться с ЕМАИС, но для этого должен быть факт отсутствия на рабочем посту. Этого пока нет. Но, по понятным причинам, когда уже имеется одна пострадавшая, а преступник не найден, мы можем, не дожидаясь запроса кинокомпании, обратиться в ЕМАИС, действуя с ваших слов, но есть инструкция, и в этом случае меня должен поддержать вышестоящий руководитель, мой непосредственный командир.
- В каком вы звании?
- Майор Вооружённых Сил Внутреннего Реагирования. Этого довольно?
- С ней что-то случилось. Разве, вы не могли бы обратиться в ЕМАИС прямо сейчас?
- Мог бы. Так же, как и вы. ЕМАИС, это место, куда поступают многие миллионы обращений ежедневно. Но, вне общей очереди, они рассмотрят только официальный запрос. Или, возможно, у вас имеется близкий друг из их руководящей девятки?
- Этого нет.
- А кто-то из Высшего Координационного Академического Совета? Или, может, член континентального правительства? Это те лица, которые вправе рассчитывать на прямое подключение.
Леветт молчал.
- Нам, чтобы обратиться к ЕМАИС официально, нужно подкрепление вышестоящего. Тогда это будет полицейский запрос по всем правилам. И, Ассоциация Интелов, тут же её отыщет. Я не вправе звонить человеку в его личное время, если нет ничего экстренного.
- Но, преступление уже есть! Я это чувствую…
- Вам лучше отдохнуть, и вернуться утром.
- Я останусь в любом случае, я же с ума схожу…
Леветт несколько раз порывался вскочить, наверняка для того, чтобы снова начать расхаживать, но всякий раз раздумывал, и мрачно опускался на место. Через час, Коппола проводил его в уборную, а Оккам, настроившись на ночное бодрствование, сварил кофе.
- А чем вы занимаетесь, кроме того, что являетесь женихом? – Поинтересовался он, когда Леветт поблагодарил его за вторую чашку.
- Я – член Европейской Художественной Академии, из Парижского отделения. Преподаю в Академии Художеств, пишу картины…
Со своих рабочих страниц, Лоуренс перешёл в общий поиск, и на странице Академии Художеств, в числе преподавательского состава, нашёл Леветта. Господин Леветт значился, как заслуженный художник, представитель колористической школы нео-агоранистов, награждённый большой золотой медалью Европейской Художественной Академии, и высшей наградой Галактического Союза Художников – алмазной кистью. В целом, перечень наград и премий занимал две страницы, включал премию Леонардо да Винчи за искусствоведческие достижения, премию Союза Марсианских Художников, премию Лувра «За беззаветную преданность», также, он был назван теоретиком современной живописи, в частности, обосновавшим неизбежность 3-его футуристического возврата… В графе личных сведений, было указан возраст 62 года, место рождения – Земля, семейное положение – холост, но имеет сына, возрастом 26-ти лет. Здесь же, было приведено полное собрание его работ, которые показались полностью однотипными. Судя по всему, Леветт писал исключительно городские пейзажи, хотя, и разнопланетные. Серию «Орбитальные города», Оккам смотреть не стал, но был рад, что Леветт всё-таки заговорил о себе, так как, это было самым лучшим способом отвлечься.
- Любите театр?
- Вообще, не люблю, как и всё, что может быть с ним связано, - горячо отозвался Леветт.
Оккам оторвался от монитора и с нескрываемым изумлением уставился на собеседника:
- Значит, только актрис любите?
- Ненавижу и актрис, и актёров. Даже, не считаю их полноценными…
- Значит, просто – киберофил? – С пониманием в голосе спросил Оккам.
- Избави бог.
Оккам на секундочку остолбенел. Щеками, он почувствовал холодок, но, не выдавая эмоций, привёл себя в чувство. Всю свою сознательную жизнь, он очень любил театр, актёров – конечно же, и до самого недавнего времени, всё личное расположение отдавал кибер-моделям, до тех пор, пока это предпочтение не исчерпалось, и он не оказался очень счастливо женат на женщине. Он сдвинул светлые брови и произнёс:
- Но, насколько я в курсе, ваша нынешняя избранница – театралка, актриса, и – интел!
- Нет, она не актриса, она – ангел!
- Её сделали! Поэтому, это полная чушь. Извольте объясниться, месье.
Леветт подёргал себя за бороду:
- Как пожелаете. По первому образованию, я – литературовед, и стал художником по случайности. В юности, я довольно долго встречался с девушкой. В общем, мы жили вместе. Она была актрисой… Хотя, что я говорю, она, и сейчас – актриса. Ладно, не буду ходить вокруг да около, вы можете и сами выяснить, что долгое время, я жил с Силви Лессар.
Он назвал имя актрисы № 1, и Лоуренс не сдержался:
- Так, как же мне относиться к вашему признанию, что дескать, вы ненавидите и театр, и всё, что с ним связано?! Силви Лессар – это величайшая актриса, это достояние нашей цивилизации, её имя в списке …
Оккам никогда не был на её спектакле, но слышал об эксперименте, когда нескольких испытуемых доставляли в зрительный зал в скафандрах с выключенной коммуникацией. После начала действия, им разрешали снять шлем. Искусство мадемуазель Лессар было таково, что после спектакля, каждый из них оказывался убеждён, что смотрел фильм, снятый с эффектом присутствия, то есть, когда зритель отождествляется с реалиями внутри фильма, тогда как в действительности, декорации были двумерными, и в на сцене было занято два актёра. Силви Лессар владела зрителями, как никто. Её игра изучалась театральными академиями. Она считалась живым гением современности. Фильмы с Силви Лессар становились событием, и Оккам пересматривал их по нескольку раз.
- Поверьте, я хорошо знаю, кто это. Мы прожили 8 лет. В своих ранних интервью, список своих мужей, она открывала моей фамилией.
- Даже так…
- Представьте себе. Я был помощником сценариста, и почему-то, им было не найти театрального художника для постановки. Силви предложила, чтобы я имплантировал себе эти знания, поскольку, общее понимание того, что требуется, у меня было. Я это сделал, совершенно не задумываясь. Мы были влюблены… И, только потом, я поступил в Академию Художеств. В общем, я прожил с ней достаточно, чтобы возненавидеть актёров и их ремесло. Как бы вам объяснить…
- Однако это не помешало вам снова выбрать актрису. Быть может, эта леди, и не похищена, но просто сумела вовремя во всём разобраться…
- Выслушайте меня, Оккам, вы знаете, что в мировой литературе, есть сюжеты, пришедшие из доисторической древности? Наверняка, знаете. Дошло некоторое количество пьес, и мне, как литературоведу, понятно, что это – шедевры. Среди них – «Медея» и «Федра». Вам известно, что кибер-актрисы не могут играть эти роли? Когда, Генрих Шмидт, один из самых замечательных постановщиков кибер-театра, ставил Медею в Историческом Театре имени Марвелло, все ждали сенсации, что наконец-то, у него эту роль исполнит кибер-прима, однако нет, он пригласил Дуо Гарибальди. ИИ не в силах совершить злодейство. Даже на сцене. Даже притвориться… Вот в чём дело. Я понял, что самые талантливые актёры – это люди особой породы, они бездушные. Они рождаются с пустой оболочкой. Отсюда их свойство – меняться, вливая в себя самое разное содержание, а какое – им всё равно. Так что, Лиза – это совершенно не Силви Лессар. Когда я стал известен, как художник, она позвонила и попросила моё согласие на то, чтобы наш сын Анри, ему было тогда 10 лет, сменил фамилию, стал бы Анри Лессар, так как, по её мнению, для его будущности, это сыграет на руку. Он учится в Лунной Академии Драматического Искусства… Уже скоро 20 лет, как мы не виделись. Но, у меня куча племянников, и я не чувствую себя одиноким. У меня есть старшие брат и сестра. Они – близнецы, и оба занимаются виноградарством. Брат остался вместе с отцом, а сестра много лет работала на Луне, добилась огромных успехов, и её даже переманили на Марс…. Им обоим тоже не везёт с избранниками. Брат скоро женится в пятый раз, причём его шестеро детей живут с ним, а у сестры от трёх мужей – четверо, и самый старший, представьте, тоже стал художником, так что, мне не на что жаловаться… Мадемуазель Силви…, одним словом, когда мы ещё были вместе, ушла к одному режиссёру… Вы помните фильм Рептилоид?
- Конечно! После того, как он вышел, с Земли наблюдался самый большой отток эмигрантов. Все были вне себя от этого фильма. Я и сам, едва не поверил, что внутри Земли живут эти твари… Так убедительно расписано, что они, вроде бы в другом измерении, и мы с ними, можем совпасть лишь частично… Они старше человечества и намного могущественнее…. Один из самых интересных фильмов…
- В основу сценария легла пьеса одного лунного драматурга, с таким же названием. Сюжет тот же. Героиня случайно узнаёт о том, что её муж – рептилоид. Они вращаются в высших слоях общества, могут позволить себе всё, что угодно, но её муж очень занятой человек, и видятся они редко… Когда вся СС заговорила об успехе блокбастера, бьющим кассовые рекорды, многие журналисты устремились к Силви. Пьеса также шла с огромным успехом, по этой причине, Силви и не сыграла в кино, так как она была связана контрактом, и было много гастролей… Тогда же, она заявила во всеуслышанье, что прототипом такого персонажа, являюсь я, и если, я пытаюсь заговорить, то вместо слов, плююсь ядом и испускаю мертвенное зловоние. Собственно, ведь почему, рептилоиды не могут открыто руководить людьми, а всегда выбирают посредника? Как раз из-за такого дефекта. И, вот, один из этих рептилоидов, не кто нибудь, а именно – Поль Леветт, изо всех сил пытающийся навязать ей своё участие… Это я – самый миролюбивый и всепрощающий человек, и к тому же, отец её маленького сынишки… Я тут же собрал свои вещи, и с тех пор, мы не общаемся.
- Сочувствую.
- Так что, я полюбил не актрису и не кибер-модель… Лиза-Вольц, это – моя сбывшаяся мечта. Каждую неделю, я читаю лекции по этому художнику, и как-то взял в привычку, приходить в музей, чтобы взглянуть на неё. После того, как Силви Лессар дала мне такую отставку, я не мог ни с кем сблизиться, и эта дама стала для меня дамой сердца… Я не мог вообразить, что она сойдёт с портрета, и окажется передо мной во плоти, и ещё менее, что она решится снизойти до меня… Это – чудо, которое вошло в мою жизнь.
Леветт замолчал. Оккам чувствовал неловкость, из-за того, что вспылил, а теперь, этот художник опять впал в отчаянье. Он снова включил кофе-машину.
- Я не могу быть таким спокойным, - заявил Леветт.
Он отказался от кофе, и ушёл, чтобы снова ходить туда-сюда по приёмной. Связи с Лизой-Вольц не было, и Лоуренс слышал, как уже под утро, Леветт стал надиктовывать ей длинные письма с призывами не сдаваться и, во чтобы то ни стало дождаться его, так как что бы ни случилось, и где бы она не была, он сумеет найти её и вызволить, потому что его любовь к ней сильнее любого зла во вселенной, потому что, он – человек, и у него найдётся оружие против любой лжи и любого коварства – это его неуничтожимый дух и его горячее сердце…
Наступившее утро не добавило никакой ясности. Вестей о преступниках не было, но рапорт Оккама о необходимости подачи запроса в ЕМАИС для уточнения местонахождения Лизы-Вольц, получил одобрение, ЕМАИС тут же предоставила связное окно, и его уведомили, что он будет разговаривать с представителем Интел Сапиенс, в должности уполномоченного секретаря, Шкипером-Торвальдсеном. Судя по имени, это наверняка разум корабля, понял Лоуренс и не ошибся, потому что, активировав соединение, он оказался будто бы перед порталом космических новостей, на котором круглые сутки сообщалось о прилёте и об отбытии космических кораблей, о целях и рабочих результатах их экспедиций, когда изображения кораблей чередуются с анимацией их маршрутов на картах галактических секторов, и перечисляются особенности прохождения разных участков. Для разговора, Шкипер-Торвальдсен вывел на экран свой портрет, в качестве корабля гиганта, хотя, на взгляд Оккама, его имя лучше бы подошло малому кораблю класса разведчик. Заметив активный раздел уточняющей информации, Лоуренс коснулся его поверхности, после чего открылась справка, гласящая, что Шкипер-Торвальдсен, в прошлом, корабль класса ядерщик, в настоящее время занимает активную общественную позицию и, находясь в корпусе коммуникативного обелиска, является теоретиком Института Физики Условных Взаимодействий. Разговор получился коротким, Оккам, словно вёл диалог с кораблём, находящимся в космосе, с той разницей, что в отличие от действительных кораблей, Шкипер-Торвальдсен имел сигнальные огни визуального оповещения.
- Мы просим содействия вашей ассоциации, поскольку, есть вероятность, что представительница Интел Сапиенс, Лиза-Вольц, может нуждаться в помощи. Ведётся расследование, и возникли новые опасения.
Шкипер-Торвальдсен включил голубое семантическое сопровождение:
- В настоящий момент, соединение недоступно. Судя по всему, её браслет не активен. Это тревожный признак, майор. И, к сожалению, ничего сколько-нибудь обнадёживающего, я не сообщу.
- В таком случае, определите координаты.
Всю ночь, Лиза-Вольц не выходила у Оккама из головы. Он ознакомился с её историей, и понял, что эта леди, вполне может оказаться именно той, что в своё время, так трудно досталась Данаве. После известия о её самоубийстве, Данава позвал его на свою фабрику, и они напились. Данава страшно хотел затеять расследование, но, поскольку, гражданского статуса у неё не было, то право начинать какие-то действия принадлежало её владельцам, а они удовлетворились страховкой. В прессе появилась крошечная заметка, хотя, даже Лоуренс понимал, что появление такой модели было событием. Лучшие специалисты со всей СС, работали в Кибер-Венориум, и Джаерам понукал их без устали, до тех пор, пока из какого-то выцветшего плоского изображения, они не сумели воссоздать такую необычную даму. Когда бывал горд, Данава любил похвастаться, и Оккам видел её, когда шло итоговое тестирование. Девушка получилась своеобразной. Не красивая, однако, нравилась. В её ожидании ваших слов была не то, чтобы заинтересованность, это – конечно, но, её взгляд сразу сообщал, что она видит, какой замечательный, какой уникальный вы человек, и как она счастлива, оттого, что вы встретились. Лучшие команды кибер-психологов, математиков, программистов полгода шлифовали программы мимики, выстраивали ветвление рациональных цепочек её реакций, изобретали новые алгоритмы, и – получилось! Данава говорил, что тот миллиардер, как увидел, сразу вскочил, будто бы какая-то королева перед ним ожила… Но, имя было не совсем то, и адресом производителя, указывался Красноярск-на-Луне… Одним словом – загадка…
- Интел-Центр ЕМАИС произвёл дубликат по предоставленной матрице. Мы не располагаем кодом прямого доступа, - после минутной заминки, ответил Шкипер-Торвальдсен, и к трём зелёным огням добавился один красный.
Разговор с представителем ЕМАИС ещё не закончился, а Лоуренс уже знал, что сделает дальше. Других вариантов не было, поэтому, едва Шкипер-Торвальдсен исчез, он сразу же позвонил Данаве. Как александриец, Оккам всё время знал, какое время суток у него дома, и сейчас, для звонка по прямой линии было довольно поздно. Любой другой полицейский связался бы с александрийским департаментом, и они сами договорились бы через городской секретариат, но Лоуренс пошёл в обход служебных инструкций – напролом.
Данава увидел, кто именно его вызывает и одобрил соединение. Менее, чем через 15 минут, переговорную заполнил его бархатный голос:
- Слушаю тебя, Ларри. Друг, который отплатил за мою дружбу, выстрелом в спину, должен иметь вескую причину для того, чтобы набраться наглости и звонить… То, что у тебя нет чести, не даёт никакого права искать моей помощи…
То, что бывший друг оказался словоохотливым, могло быть не таким плохим признаком, с надеждой подумал Оккам.
- Я на Земле, Джаерам. Веду расследование. Ты знаешь кто такая Лиза-Вольц?
Данава помолчал.
- Допустим, знаю. Что с ней?
- Есть основания подозревать, что похищена одним извращенцем. Нужно твоё содействие. Введите её матричный код в систему поиска. В этом, только ты можешь помочь, Джаерам.
- Хорошо, - ответил Данава:
- Сделаю.
Данава отключился, и Лоуренс перевёл дух. Судя по всему, Леветт прав, а в спецоперации, счёт идёт на минуты, и даже секунда может решить всё, когда станет последней… Им же, чтобы догнать преступника, кроме времени, надо узнать и место.
В Кибер-Венориум был банкет на 250 приглашённых в честь премьерного показа 70-ти моделей их 3-ей ежегодной коллекции. Большинство специалистов, также должны были быть здесь, так как первоначально, эти приёмы устраивались как корпоративы для самых лучших сотрудников, и несмотря на то, что премьерные показы превратились в светские мероприятия, специалисты технических отделов присутствовали, и кроме этого, получали премиальные и один дополнительный выходной.
Из банкетного зала, Данава поднялся в свой кабинет и вызвал Озерова. Только главный инженер и он, в качестве президента компании, имели ключ к банковскому коридору, и войти туда, могли только вместе. То есть, не совсем так. Данава мог попасть туда и один, но он не умел пользоваться кодовыми ячейками. Озеров, в должности главного инженера, мог оперировать всеми данными, но не мог войти.
- Земляне запросили содействия, - объяснил Данава Озерову:
- Говорят – срочно. Девушка, вроде, похищена…
- Пройдём в банк данных? – Уточнил Озеров.
С тех пор, как Лиза покинула эти стены, столько воды утекло… Озеров, хотя и выглядел до сих пор, как мальчишка, но короткие штаны, уже не носил… Данава кивнул, и вдвоём, прямо из его кабинета, они вошли в лифт, спустились на технический уровень, вышли и, спустившись на несколько пролётов эскалатором, оказались перед герметичной шлюзовой дверью. Данава приложил обе ладони к считывающим плоскостям, Озеров ввёл десятизначный шифр и, с тихим шорохом, дверь подалась в сторону.
Как любой производитель ИИ, в соответствии с Пятой Межпланетной Женевской конвенцией, Кибер-Венориум приняла ряд стратегических обязательств и соблюдала неприкосновенность сцепленных образцов. В условиях современности, эти меры предосторожности были обязательными для производителей транспортников, всех роботов андроидной группы и зооморфов. Для других категорий были свои инструкции, но Кибер-Венориум однозначно попадала под Женевское Соглашение, и вместе с каждым изготовленным носителем ИИ, выпускала, соответствующий его идентичности, кодифицированный «дубль» - информационную плату, неразрывно соединённую с ИИ принципом квантовой сцепленности. Войдя внутрь, они с Озеровым оказались в длинном банковском коридоре, который имел форму кольца, был проложен под александрийским водохранилищем, и сообщался с каждым, из пяти президентских островов. Данава владел 1000-метровым сегментом, и хранил здесь «дубли» или коды жизненной активности всех единиц ИИ, выпущенных его корпорацией. Стены банковского коридора были покрыты сотовыми ячейками, и главный инженер быстро находил требуемый адрес.
- Я весь внимание, господин Джаерам, - Озеров тронул Данаву за плечо, и тот увидел, что инженер держит перед собой планшет с открытым запросом.
- Лиза-Александра-Роберт-Бушшфеллер, - медленно назвал Данава.
- Я так и знал! Я сразу понял, что это она! – Радостно проговорил Озеров.
- Конечно она! Откуда бы ей ещё взяться?! – Покосился на него Данава.
На планшете обозначился адрес – порядковый номер ячейки и номер сектора, Данава и инженер подошли, и Озеров, одним нажатием отвёл поверхность. Внутри, в центре шестиугольной пластинки находилось маленькое отверстие. Инженер достал узкий футляр, похожий на авторучку, и извлёк из него тонкий металлический стержень. Вставив ключ в отверстие, Озеров, будто бы к чему-то прислушиваясь, осторожно его повернул, после чего, с усилием вдавил внутрь, повернул в обратную сторону, извлёк и снова убрал в футляр.
- Можем возвращаться, здесь всё.
- Точно? – Переспросил Данава: - Больше ничего не потребуется?
- Если ответа не последует, тогда пробуем несколько раз…
- Это будет означать… Или, может быть, спящий режим?
Озеров помотал головой: - Если ответа нет – ИИ мёртв.
- Она – уже Интел Сапиенс.
- Я слышал.
Они успели подняться в большой кабинет Данавы, попросить кофе, а ответа всё не было.
- Она же на Земле, расстояние не постоянно… Сигнал не такой сильный, чтобы дойти напрямую, - негромко рассказал Озеров.
- А сколько спутников задействовано?
- Два спутника. Один на нашей орбите, и ещё один на околоземной… Вот! Есть ответ! – Вскричал Озеров.
На планшете появилась штрих-загогулина, а ниже, чёрным по белому – расшифровка: 56 гр. сев. ш. 164 гр. вост. д.
- Какое-то странное местоположение… Нет ли ошибки? – Данава вдруг забеспокоился.
- Нет, господин Джаерам, сигнал без погрешностей. На Земле разберутся. А, хорошую, мы девушку сделали?! Как прекрасно, что она дальше пошла – Интел Сапиенс, и в фильме играет! Я, когда вижу, сердце радуется! – улыбнулся Озеров:
- Ею можно гордиться!
- Да, - подтвердил Данава: - Совершенно согласен!
-4-
В Южса пришла осень. Наступила пронзительно ветреная погода, а в Северном Тихом океане, у побережья Камчатского полуострова, большими хлопьями летел снег. Лето приснилось, что она в Александрии, в парке на открытии цветения сакуры, рядом Андрей, два её мальчика, и они прибыли сюда на встречу с Василием и скоро, уже вот-вот, он появится, выйдет из-за цветущих деревьев… Этот поразительный сон тут же сбылся, а вместо розовых лепестков сакуры, с неба тихо-тихо сыпался снег. Вася вернулся. Её душа, всегда знавшая, о том, что он жив, пела, и Лето была счастлива! Про них с Кормчим, Батюков понял правильно, а для Лето стало ясно, что Вася – не просто отец её малюток, он – это её душа, и сказать, будто она любит Кормчего, а не его – невозможно. На Ките-Очищающем, Лето бывала редко из-за сложности перелёта, связанной с её положением, и у себя, на Строгой-Проверке, ей нравилось куда больше, но теперь, когда Вася нашёлся, она впервые почувствовала себя дома, даже больше – в своей семье!
На следующий день по прибытию, по выражению Димона – из «пхусического» санатория, с утра пораньше, наскоро перекусив, мальчишки, как ошалелые, дружно погрузились в работу, чтобы Кашалотов побыстрее освоился и вошёл в ритм. Матс, вместе с Лето, прибывший со Строгой-Проверки, забрал Фройда, и вместе с гидрастерами, они отбыли обратно, в Охотское море, где Проверка уже составляла итоговое заключение своей, почти что полугодовой инспекции. Батюкову, на весь период акклиматизации были запрещены любые нагрузки, Кормчий тоже остался, и вместе с Лето, все втроём, они в третий раз приступали к просмотру фильма, привезённого отцом Лето – короткометражки про Мишеля Батюкова на другой планете в системе Сириуса. Повтор ставил Вася. Акробатический этюд Николя, он просмотрел 8 раз, после чего сказал следующее:
- Это дельфины его научили… Это он, прямо как кит, как Ру-а… Лето, а почему там такой свет?
- Вася, да я же тебе сто раз рассказывала – там два солнца, то есть, два Сириуса, и сейчас, они с двух сторон светят.
Кормчий, постоянно примеряющий на себя отцовские чувства, приготовился услышать от Батюкова что-нибудь о вреде радиации, о том, что наверняка, там не очень полезно, и что мальчишек надо как-то предохранять, но Вася спросил про другое:
- А там есть косатки?
- Странно, что ты спрашиваешь… Я слышала, хотя и не напрямую, что там они были, но считаются потерянными… Исчезнувший народ, вроде бы, так говорят. Мы, когда прилетели, там вообще местных не было. Николя сказал, что все на большом мероприятии, это как Новый Год на Земле, также массово отмечают. Помнишь, ты ведь сам разговаривал с инопланетником? Он тебе на Юпитер советовал полететь…
- Да, сейчас вспомнил… А, ведь точно, это – исчезнувший народ! Это – киты-безземельцы, которые меня вылечили. А, что там ещё говорят?
- Вася, да ты лучше, на Михаила Васильевича посмотри! – Ни с того, ни с сего вмешался Кормчий: - Представляешь, какой сын у тебя! Я же, с твоим врачом говорил… Знаешь, я дал подписку, что при первых же признаках…, когда ты начнёшь заговариваться… Если, ты опять начнёшь рассказывать про лечащих китов-безземельцах из облака, я буду тут же сигнализировать в твою клинику. В общем, тебя к санаторию прикрепили, и если начнутся такие признаки, надо будет идти на приём. Я, ещё сразу хотел сказать. Ты, и Кашалотов, вы оба теперь на заметке… Даже Пётр, хотя, он в меньшей степени пострадал. Ему и работать можно… Вася, ты пойми, я такое обязательство подписал.
- Андрей, ты что говоришь? Мы не будем Васе рот затыкать. Он же не из воздуха это взял. Там, две планеты, и на обеих – киты, дельфины и у-ва-у, а косатки считаются потерянными. Может, меня тоже к психологу отведёшь?
- Ты, главное не волнуйся, я это, и правда, почти из воздуха взял. Андрей тоже прав. То, что я под подозрением – это правда. Хотя, погружаться, думаю, можно будет. Я посмотрю, какие направления мне выписали. Я, в порядке, переживать нечего…
Вася хотел ещё что-то сказать, но его браслет звякнул сообщением, и он поднялся:
- Ладно, пойду воздухом подышу, вспомню, как здесь дышится хорошо.
Он ушёл на палубу, и стоило ему выйти, как Лето налетела на Кормчего:
- Андрей, ты с ума сошёл?
- Лето! Я же отвечаю за всех, и врач, который его выписывал, мне прямо сказал: опасность навязчивых состояний; видит то, чего нет в действительности, и эти картины такие убедительные, что он будет настаивать на их подлинности. Это не просто пейзажи, как у Димки, нет, Димон, их не видит, но часто упоминает, да ты, и сама слышала, а Батюков, смотрит на своего мальчишку, а видит – косаток из облака. Лето, он ведь, нуждается в помощи, и не просто во врачебной – в психиатрической! Отлично, если я перебарщиваю, хуже – делать вид, что всё в порядке, а он потом, прямо с палубы – возьмёт, и шагнёт в это облако! Лето, его же, под мою ответственность выписали. Смотри, вечером, все соберёмся, со Строгой-Проверки, химики прилетят, Батюков расскажет, как он после выстрела в голову уцелел, и я уже чувствую, что он начнёт про своих косаток из облака говорить… Меня специально предупредили, что это – верный признак того, что он болен…
- Но ведь, они с Кашалотовым были вместе, получается, что Пётр тоже их видел.
- А почему же, тогда, не заснял? Он же – оператор, у него, это первая реакция на всё интересное. Я понял, что он не хочет Василия опровергать… Вот, Вася, повсюду, их и видит теперь…
- Я, вообще, не согласна, Андрей. Ты же, сам знаешь, что киты могут, ты, ведь и сам с китом говорил. Почему, ты в свой разговор с китом веришь, а Васе с косатками, нет?
- Потому что, это – косатки, Лето. Они – хищники, это – киты-убийцы. К тому же, из облака появились… Может, он Сержанта Тито, перед своей травмой смотрел... Это, как у Димона – родители в облаках живут… Но, по крайней мере, он понимает, что это – не на Земле, и не говорит, что и сам всё это видел. Не знаю, что с Васей делать. Надо его ко всем врачам записать.
Андрей машинально взлохматил волосы:
- Надо его вытаскивать, а то…
- А то что? Договаривай! – С вызовом спросила Лето.
- А то – ничего. Но, это не игрушки, это жизнь… Я отвечаю за каждого в команде, а Вася – он, вообще, как брат. Его сын, может, меня папой будет называть…
- Конечно, будет. Даже, не сомневайся, это совершенно определённо! – Весело улыбнулась Лето: - Может, мне отца попросить, чтобы он опять прилетел? Может быть, посоветует нам, как лучше…
- Ещё лучше, тем братьям в Кахетию позвони, они, вроде бы, конкретно, по психотравмам…
Оказавшись за дверями, Вася через боковой коридор вышел на лестницу и, поднявшись на 3 пролёта, попал на балкон, с каждого уровня, опоясывающий надстройку, и обеспечивающий каждому этажу полный круговой обзор. Здесь можно было стоять наполовину в тёплом проёме и смотреть на закат, на красивые облака, на ребят, поднимающихся из глубины. Здесь чувствовался океанский простор, и ещё, как в фантастике – чистое небо без мобилей, даже у берега – только птицы. Бодрость северной широты – так называли это освежающее воздействие, кто сказал первым, было уже не вспомнить, но оно всегда чувствовалось, и после долгого перерыва, в первый день было не надышаться. Вася выскочил, глотнул морозного воздуха, и забыл, что же ещё было нужно. А, нужно было немного – посмотреть сообщение. Амфитрита-Несущая прислала то, чем он заинтересовался – увеличенное изображение судна, которое он заметил в тот момент, когда шли на посадку. Тогда, он и не думал, что это важно, скорее, решил узнать к сведению, чтобы быть в курсе. Глянув на фотографию, Вася сразу же опознал мусоровоз, перегруженный до степени лёгкого крена. Прожив некоторое время под диктатом мусорных островов, Вася очень хорошо разобрался в этой системе, и даже ознакомился с историей возникновения мусорных поселений.
Мусорные острова начали зарождаться в то время, когда морские грузоперевозки потеряли стратегическое значение. Они ещё использовались, но с каждым годом всё реже, до тех пор, пока не прекратились полностью, а оставшиеся на ходу, грузовые морские транспортники получили маргинальный статус участников нелегального товарообмена. В то же время, по всей Земле ужесточились нормы крупномасштабного долговременного хранения и началась повсеместная борьба с незаконным накоплением мусора, его преступной утилизацией, а главное – с незаконной утилизацией опасных и отравляющих природу, веществ. Те времена положили начало возникновению, так называемого, мусорного подполья, когда не только розничные и мелкооптовые дельцы, но, и уважающие себя предприниматели среднего звена, спасаясь от наложения штрафных санкций, начали прибегать к сокрытию отходов своего производства. Именно тогда, отживающие свой рабочий век, сухогрузы и стали востребованы.
На снимках, присланных Амфитритой, было заметно, что мусоровоз дал крен, и как будто, готовился затонуть. «Как, наши-то его не заметили?» - Подумал Вася и обошёл надстройку, чтобы воочию убедиться, что это именно тот транспортник, изображения которого, он рассматривал. Это был действительно он, однако с тех пор, как они высадились, а Амфитрита-Несущая ушла на орбиту, мусоровоз успел развернуться, и начал удаляться, взяв курс севернее. Но, судя по всему, идти ему было некуда, и единственное, что требовалось, это – соблюдать видимость и уходить от любого пристального внимания к грузам и их конкретному назначению. «А, собственно, почему?» - Спросил он сам у себя, и тут же ответил: «Да, потому что, его собираются затопить». Эти соображения молнией осветили происходящее, и Вася понял, что так и есть, он попал в точку. Все эти мусорные контейнеры сбросят в воду, судно уходит от возможных свидетелей, а если, его капитан почует опасность, то, возможно, прямо на месте инсценирует пробоину, или ещё что-нибудь, такое же безысходное… Названия у судна не наблюдалось, из-за чего для системы, оно выглядело почти невидимкой, его вроде бы не было, а чтобы попытаться кого-то остановить, надо было знать – кого? Кто именно нарушитель? Вася на минуту задумался. Из школьных лекций по основам понимания машинного интеллекта, он знал, что существовало правило имени, согласно которому, ни один ИИ не мог уклониться от ответа на прямой вопрос о своём имени, более того, назвать себя – считалось долгом в абсолютно любых условиях, даже перед лицом разрушения, хотя бы, и весьма стремительного. Имелись, так называемые, точки приёма, воздействуя на которые, можно было узнать название любого, даже непроходимо бездействующего ИИ, и каждый экземпляр мыслящей техники был способен передать своё имя в ответном сигнале. На этом факте строились многие сюжеты, когда на далёких планетах, на безжизненных астероидах или в глубокой космической пустоте обнаруживался корабль, давно исчерпавший свой энергозапас, и единственное, на что хватало сил, это – назвать своё имя…
«Надо попробовать!» - пронеслось в голове, и он побежал вниз, на рабочую палубу, к мобильным отсекам, но спустившись, резко затормозил, так как его осенило, что команда мусорщиков могла почуять тревогу, как раз из-за появления Амфитриты-Несущей в зоне их видимости, а если ещё и голубой мобиль экологической службы, начнёт барражировать вокруг их веетхого судна, хорошего от этих ребят не жди, поэтому, крутанувшись на пятках, Вася быстро пересёк палубу и, опустив рычаг крепления спасательных катеров, перевалившись через борт, впрыгнул в появившийся на той стороне, катер. Уловив его вес, плавсредство начало спуск и, закачавшись на волнах, открыло маленький щиток управления. Вася включил ускорение и, задирая нос над волной навстречу ветру, катер-мобиль помчался к подозрительному транспортнику. Рядом с креслом нашлась спасательная куртка, и Вася тут же её одел, потому что насущную необходимость всегда утепляться, он упустил. Теперь, надо было понять, каким образом, он сможет подать запрос непонятному судну, и Батюков углубился в настройки. Как, он и думал, сигнал первичного вопрошания, был самой понятной вещью. Требовалось перевести браслет в режим позывных, и выбрать самую ближнюю и прямую локацию, для чего надо было подойти к условному участку наименования, то есть – к борту неизвестного транспортника, и напрямую подать нужный сигнал. Прямой локацией называлась любая цель, до которой можно было провести прямую линию без помех. Помимо информации, сигнал вопрошания передавал некоторое количество энергии, которой, было достаточно для того, чтобы обесточенная память устройства, временно оживилась.
На Ките-Очищающем, ветер почти не чувствовался, а на воде пришлось плотно затянуть капюшон. Катерок с усилием держал курс против ветра, но была надежда, что возле неизвестного пока транспортника, он окажется с подветренной стороны и сможет подняться в воздух, чтобы послать запрос с как можно более близкого расстояния. Он не был силён в радиофизике, поэтому, некоторая неуверенность присутствовала. То и дело, откуда-то с периферии на передний план прорывались сомнения – обитаемое ли это судно? Ведь, мусорный контейнеровоз вполне мог оказаться брошенным на произвол стихии и погодных условий, что в корне меняло бы всю обрисовавшуюся проблему. Но, когда большая половина пути была пройдена, судно приблизилось и в ветре начали сквозить какие-то едкие летучие вещества, его заметили.
Строго говоря, Прево увидел его в тот же момент, как только он начал движение в его сторону, потому что жизнь прирождённого охотника до предела обострила его интуицию и нюх на любую возникающую опасность. Похоже, дело оказывалось провальным. Месть старого Венгера неслась за ним по пятам, он проигрывал. Сколько времени ещё остаётся? Он быстро оценил расстояние. Может, и получиться ускользнуть… Зубы скрипнули. Прево ненавидел такие повороты судьбы – замести следы не удаётся, и ты, словно крыса, освещённая со всех сторон, и прижатая к стенке…
Экологические ищейки были ещё далеко, и если, взлетев, он сумеет скрыться от них за корпусом Арго, то, дело выгорит, и у него получится вырваться из этой ловушки. Главное – не мешкать, и сколько драгоценных минут у него есть, их надо использовать по полной программе. Прево достал саквояж со слитками – он будет прорываться к мусорным островам, рассчитывая на это золото и упавший с неба, маленький боевой лазер. Главную опасность представляла камера психокоррекции и, вспомнив о Лизе-Вольц, Прево выругался. Его свобода будет подороже этой игрушки, но жалость к самому себе из-за несбывшегося, вдруг пронзила его, словно копьё. Он кинулся на первый грузовой уровень, к психокорректору, внезапно увидел бело-розовые девчачьи пожитки, и застонал от ужаса, из-за того, как сильно он застрял в этой общественно-публичной конгломерации, что сейчас, теряя секунды, ему приходится так болезненно выпутываться, платить за эту мишуру чуть ли не кровью… Вспомнился отец и его любимый обозреватель, Джордж Эскин, который повторял, что главное дело роботов, это – закольцевать человеческую историю, и мы видим, как это им удаётся, люди, один за другим тянутся в Африку, возвращаются к собирательству – единственному виду деятельности, прописанного в нас генетически, следующим шагом, окажется жизнь на деревьях, и процесс расчеловечевания – налицо, что собственно, и требовалось доказать – наделяя жизнь роботов высокими смыслами, мы передаём им права на своё собственное будущее, а сами оказываемся не у дел, застывая в роли исторической декорации, природных вспомогательных элементов… Прево страстно захотелось получить такой дар – развеществить взглядом имущество Лизы-Вольц, но вместо этого, пришлось подобрать её туфли, накидку и сумочку, и бежать наверх, на палубу, где, он выкинул всё это за борт, убедился, что катер с чёртовыми экологами пока далеко и, не переводя дыхание, ринулся обратно – к психокорректору. Как люди превращаются в обезьян, также, и Лиза-Вольц должна будет вернуться к состоянию неодушевлённой материи – горстке шестерёнок и проводов. Ничего не поделаешь, хотя жаль, что его самым горячим надеждам не суждено сбыться… Он обхватил громоздкую камеру психокоррекции, отогнул фиксаторы стационарного положения и нашёл кнопку, позволяющую перемещать установку с места на место. Она двигалась, как и любое медицинское оборудование, с малой скоростью, но без усилий с его стороны. Сначала, он завёл её в грузовой лифт, затем выкатил на палубу. Неутомимые экологические ищейки приближались с левого борта, поэтому камеру психокоррекции, вдоль длинной череды контейнеров, он прокатил вправо, к спасательным шлюпкам, хранившимся возле подвижной бортовой секции. Подкатив психокорректор к этому месту, Прево нажал на перила, и не совладал с простым механизмом. Его начала сотрясать нервная дрожь, подвижный участок не слушался, упрямо не желал опускаться, но он нащупал какие-то рычажки, полутораметровая часть бортового заграждения ушла вниз, и у него наконец-то получилось избавиться от главной улики. Столкнув камеру психокоррекции с палубы, он проследил, как вначале, она ударилась о борт Арго, а потом, тёмные почти чёрные волны сомкнулись над её красным новеньким корпусом. Чтобы все обвинения, сгустившиеся над его головой, точно также пошли бы ко дну, - мрачно подумал он, и почувствовал страшный нечеловеческий холод. Вспомнил ни к месту о Лизе-Вольц, потерянной навсегда, и поспешил на другую сторону. Ищейки приближались, здесь всё, что мог, он закончил, прежняя репутация была почти восстановлена, пришла пора уходить, спасать себя самого.
Он снова обежал ряды контейнеров, катер собак-экологов, был совсем близко, со своего места, он мог бы пересчитать законников, кинувшихся по его следу, вершить правосудие… Прево прищурился, и замер – вцепившись в поручни, эколог сидел один. Из-за спешки, нервного напряжения, из-за хронометра в голове, отщёлкивающего каждую минуту, оставшуюся у него в распоряжении, Прево вспотел, а время так сжалось, что он не мог позволить себе даже роскоши переодеться, поэтому, увидев единичную, собравшуюся накинуться на него, ищейку, он ощутил ненависть. Перестав сдерживаться, он вытащил лазер отто, своё преотличнейшее приобретение, по-новому оценил его тяжесть в ладони, совсем небольшую, в сравнении с той мощью, какая обрушится на ищейку в экологческом катере, когда наступит последняя секунда, в которую, она сможет потявкать…Большим пальцем, Прево снял отто с предохранителя, и луч прицела, пройдя полумилю, коснулся эколога в жалкой спасательной куртке. В реальной жизни, Прево ещё не случалось убивать человека, и это надо было прочувствовать…
Когда Батюков спустил на воду спасательный катер, одновременно с запуском ускорения, Кит-Очищающий направил Андрею Кормчему соответствующее оповещение. По существующей между ними договорённости, всю рабочую информацию, не требующую одобрения, не имеющую экстренной важности, Кит посылал на браслет, Кормчий прочитывал сообщения в удобном режиме и знал, что ничего не происходит вне его ведома. Вот, и сейчас, он услышал дежурное оповещение, и никакого беспокойства, это не вызвало. Голова Лето лежала у него на плече, он гладил её живот, ощущуя, как изнутри толкается их малыш.
- Я, пожалуй, прилягу ненадолго, - сказала Лето.
- Принести тебе чаю? – Спросил Андрей, помогая жене подняться.
- Вообще, не хочу… Хочу мороженого…, и маринованных помидоров очень хочу… Но, вначале, лягу.
Он проводил её до каюты, помог устроиться, вышел, осторожно прикрыл за собой дверь, и только после этого, взглянул на сообщение, присланное Китом. Вверенный ему килектор уведомлял о том, что 4 минуты назад один из спасательных катеров был спущен на воду. Интересно, кому это понадобилось? Подумал Кормчий, хотя, команда работала на глубине и, судя по всему, катер на воду спустил Батюков.
- Это Батюков?
- Так точно, капитан, так и есть, - ответил Кит-Очищающий.
- Мы можем начать движение? – Резко спросил Андрей.
Он поднялся в капитанскую рубку, увидел катер с Батюковым, и менее, чем за секунду всё понял. На вызов, Василий не ответил, пришёл ответ, что связь с ним временно не доступна, а перед глазами Кормчего стояла картина, которую он уже видел – точно также, навстречу своей гибели шёл Алёша, только на нём был жёлто-голубой жилет службы экологического спасения, а на Ваське – оранжевая куртка, терпящего бедствие на воде. С зеркальной точностью, нота в ноту, прошлая трагедия снова врывается в его жизнь.
- В настоящее время, начало движения невозможно. Грузовая платформа идёт на стыковку.
- Отставить стыковку. Команда начать движение.
- Слушаюсь, капитан, - ответил Кит.
Но, Андрей видел – им не успеть.
- Запрос Амфитрите. Приказ опознать грузовое судно, север-северо-восток.
- Слушаюсь, капитан. Судно неопознаваемо. Амфитрита-Несущая не может обработать запрос. Батюков уже запрашивал снимки.
На рабочем планшете появились изображения неопознаваемого грузовоза, и Кормчий похолодел. Кит-Очищающий начал набирать ход. Андрей схватил бинокль и вперился в окуляры…
После той злосчастной госпитализации, случившейся с ним в то время, когда Батюков летал на Юпитер, Кормчий, так и не выздоровел. Никто не знал, но даже после полного восстановления, он с огромным трудом мог выдержать только половину рабочей смены на глубине. Наступала слабость – до потери сознания. Несколько раз, он отключался и его вытаскивал Кашалотов. Это был его собственный, личный секрет. Пацаны не обращали внимания на то, что он берёт себе меньшие нагрузки, но сам он, поначалу ужасно комплексовал… Считал жизнь оконченной, думал о полномасштабном медицинском исследовании, а потом, как-то бессознательно начал искать китов… Заказал самый сильный бинокль с функцией спутниковой поддержки, и каждый день просматривал линию горизонта. Киты были всегда. Иногда, он погружался, чтобы послушать их песни. Сперва пришло умиротворение, потом – радость.
Схватив бинокль, он сразу же увидел кита, совсем близко. Но сейчас, это было не важно, он рассмотрел потрёпанное временем, очень старое судно, в нарушение всех инструкций, перегруженное проржавевшими контейнерами, увидел матроса в респираторной маске, свидетельствовавшей о том, что дела так плохи, что человеку на борту нужна химзащита ввиду испарения ядов, разъедающих слизистую оболочку… Но, самое страшное – Васька был под прицелом, так как матрос в респираторе целился в него из лазера, и, это он сам – снова погубил человека, снова – бездействовал, снова не смог помочь…
По груди скользила лазерная точка прицела, а Вася словно застыл. Исчезнув с куртки, светящаяся точка перешла на лицо, это он понял по жжению, потому что начал уводить лицо в сторону, но кроме этого, больше ничего не мог сделать. Даже дышать было тяжело… Наверное, так всегда перед смертью, подумал он и тут же откинул эту мысль, потому что услышал звук. Мощный и однообразный гул, какой-то подземный – пронеслось в голове. Гул шёл снизу, но со всех сторон наваливался какой-то тяжестью, его будто сжимало, и неожиданно, стихли волны, их тоже будто бы, сдавливало… Очень лёгкими стали мысли, и зрение… Глаза – смотрели, но были, как будто бы не его, потому что его сдавливал этот гул… И всё, конец – понял он, потому что луч лазера, тонкий, как лазерная указка, соединяющая его с целящимся в него, мусорщиком, в своей изначальной точке вспыхнул звездой. Сотые, тысячные доли секунды начали замедляться, и вдруг, вместо прямой, начав чертить яркую «дельту», свернув с заданного пути, звезда ушла вверх. Сжатие закончилось, и всё тут же пришло в движение. Время перестало растягиваться, и теперь наоборот – страшно сжалось. Его толкнуло волной почти что твёрдого воздуха, катер подбросило, а его выкинуло и швырнуло прочь из какого-то жуткого эпицентра, а когда, слегка захлебнувшись, он вынырнул, вокруг мусорного корабля, столбом плясал смерч.
Когда, эколог в оранжевой куртке избежал попадания, из-за того, что боевой луч ушёл вверх, Прево не понял, каким образом это произошло, это была ошибка. Он вытянул руку вперёд, и не смог…, не получалось нажать на спуск… Мысли в голове дольше всего держались связными, но их силы было недостаточно, чтобы удерживаться…
Кормчий, с какой-то яростной, пожирающей его обречённостью, следил за тем, как мир переворачивается стороной непоправимой трагедии. Раздался хлопок – это кит ударил хвостом. Животное оказалось так близко, что он различил каждую зазубрину на хвосте, а дальше – время как-то спрессовало события: луч лазера ушёл в небо, от страшного порыва ветра, катер Батюкова перевернулся, он выпал, и летел метров 15 по воздуху, будто муляж… Потом, в воздухе что-то лопнуло, и судно преступников загорелось, точнее – не загорелось, ибо, как такового, огня не было, но дрожа, оно начало как-то дымиться, словно разделяясь по вертикали, плотный дым, меньше чем за секунду, успел окутать весь корпус, и непонятно, что произошло, но всё судно выгорело. Оно превратилось в полосы тёмной дрожи, и исчезло.
Всё произошло за пару секунд, за это время никакой транспортник не мог успеть ни затонуть, ни сгореть полностью… Кит-Очищающий, рассекая волны, шёл к заданной цели, но, её не было, и Кормчий опомнился:
- Кит! Человек за бортом!
Снявшись с якоря, килектор не успел разогнаться, и ещё раньше, чем среагировал капитан, изменил курс и спешил по направлению к прыгающей на волнах, оранжевой куртке. Кормчий спустил на воду второе спасательное плавсредство и, как был, в тонком свитере, тотчас промокшем от солёного ветра, подобрался к Батюкову и, подав руку, втащил его в катер. Василий, хоть, и выстукивал зубами звучную дробь, не соглашался возвращаться, пока не подберут катер, на котором он перевернулся. Тот виднелся метрах в 50-ти, и со второго раза, его удалось подцепить и благополучно взять на буксир.
- Как ты это сделал? Я, уже думал, что всё – покойник, - спросил Батюков.
- Представляешь, я и сам не знаю… Я видел, что ты на мушке, но мы могли не успеть…
- Как ты вытащил меня из катера? Слушай, не пойму, где мы? Где этот стрелочник с лазером?
- Вася, я не знаю. Слушай, а эти твои косатки, они из такого же облака выходили? – Кормчий указал на облако, серебрившееся над головой. Небо было затянуто, а это облако висело ниже остальных, будто животное или, путешествующий по небу, облачный остров, и из всех облаков, было единственным, подсвеченным солнцем.
- Андрей, хватит прикалываться, уже не смешно.
- Я серьёзно спрашиваю, можешь ответить?
- Они не выходили из облака… Я, же вижу, что ты меня в дураки записал… Я сказал про них – облачные, но это плохо подходит. Они были меньшей плотности, но не так, как пространственные картинки, намного плотнее… Даже, не полупрозрачные… Я не видел, чтобы они откуда-то вышли. Пётр видел, он сказал, что это мы с ним вошли в совершенно правильный чёткий тускло-золотой диск. Он был диаметром метров 20, и стоял вертикально. Я помню ощущение, что мы где-то находимся, но это не было похоже на замкнутое пространство. Хотя, может быть, всё происходило внутри огромного корабля… Это возможно. Но, окружающее, я плохо помню. Видел, но как будто во сне…
Кит-Очищающий спустил лестницу, и друг за другом, они поднялись на палубу. Катер, приведённый на буксире, оказался в порядке, Кит протянул пару манипуляторов, осуществил захват и отправил его в тех. отсек, на тестирование.
- Надо возвращаться, там ребята одни на глубине, только на батискаф вся надежда…
Вася побежал в сауну отогреваться, а Андрей, заскочив переодеться, снова поднялся наверх. Кит-Очищающий спешил на старое место, так как не имел права оставлять работающих под водой без страховки, Вася, ясное дело, находился в шоковом состоянии после всего случившегося, а он – тоже был в шоке, так как собственными глазами видел, как громадное, хотя, и списанное в утиль, судно пропало в воздухе. И, как минимум один человек, хотя, и враждебно настроенный, но, тем не менее, стопроцентно, такой же как все, тоже пропал. Кормчий не случайно спросил у Батюкова про облако, потому что, кроме этого облака, ничего странного больше не наблюдалось. Поняв, что трудно переживать отсутствие всякого понимания, почти бегом, он направился в мобильный отсек, и снова направился к месту чрезвычайного происшествия, но уже в мобиле. Все судовые транспортники Кита-Очищающего поддерживались его навигационным сопровождением, и в том, что он прибыл в строго заданную локацию, Кормчий не сомневался. Он руководствовался соображением, что возможно, здесь обнаружатся какие-то обломки, какие-то следы катастрофы.
Он опустился на высоту одного метра, и начал смотреть на воду, облетая участок на самой маленькой скорости, но совершенно безрезультатно, не было ни единого следа, и никакого указания на случившееся. Напоследок, он расширил радиус исследования, и в конце-концов, всё-таки увидел на волнах что-то странное. Мобиль почти что сел на воду, и Андрей поймал то, что привлекло его внимание – ярко розовую женскую туфельку. Эта находка, ровным счётом ни о чём не свидетельствовала, его вылазка не принесла результатов. Напоследок, он осмотрелся, и заметил, что облако, на которое, он указывал Ваське, снизилось, и более того, оно утратило прежнюю аморфность, и можно было сказать, что теперь, оно напоминает гондолу или облачный глейдер, идущий к воде, на посадку. Стало смешно, он мысленно покрутил у виска и, набирая высоту, двинулся домой – на килектор. Он успел подняться метров на 15, когда, повинуясь неясному побуждению, решил сделать ещё один, последний облёт, так как вопрос был открыт, и ни туфля, ни облако не помогали приблизиться к пониманию. Кормчий развернулся, и тут, его взяла оторопь – странное облако оказалось теперь совсем низко, ещё сильнее уменьшилось, однако, оно не рассеивалось, напротив — продолжило стремительно уплотняться. Фаза заключительного сгущения длилась пару минут, и в результате, облако обрело узнаваемую форму морского животного, и возникший, прямо у него на глазах кит из отряда полосатиковых китов, вполне материально, ушёл под воду. Андрей взял ближе, и увидел, как тот медленно плывёт под водой, а вскоре, словно, почувствовав его внимание, кит хлопнул хвостом по воде, и ушёл глубже. Им оказалось не по пути, но Кормчий, около часа отслеживал фонтан, до тех пор, пока не испытал странную уверенность, что таким же хлопком, кит и положил начало цепочке этих неправдоподобных и фантастических происшествий – Батюкова выкинуло из-под прицела, а старый морской грузовоз растаял в воздухе... И, прямо под занавес – морское млекопитающее, наоборот, материализовалось из ниоткуда, ушло в воду, и словно, обычный кит, плывёт под его мобилем. Одним словом – рехнуться можно...
Вернувшись на килектор, нашёл Василия на камбузе, поинтересовался, как он себя чувствует, отказался от чая, и зашёл к Лето. Она рано вскочила утром, и теперь спала мирным сном, а Кормчему не сиделось, он не находил себе места, надо было лететь вслед за китом, пока он не изменил направление, в котором будет двигаться дальше, и пока время вполне позволяло его догнать. С одной стороны, он осознавал, что поддавшись этому побуждению, он, образно выражаясь, становится на одну доску с Батюковым, так как за его убеждённость в помощи неопознанных, или выдуманных существ, ему и диагносциовали состояние умственного расстройства… Но, с другой стороны, он не простит себя, если не отправится в неизвестность, окажется это бессмыслицей – тем лучше, и у него не останется этой зудящей, болезненной неудовлетворённости. Он снова поднялся в капитанскую рубку – в точку наилучшего обзора и, глядя в бинокль в том направлении, в котором и предполагал, обнаружил фонтан, выбрасываемого китом, тёплого воздуха. Форма полностью совпадала с той, что он держал в памяти – на пике выброса, вершина представляла собой почти что ровное плато, а опадая, на очень короткое время, превращалась в правильный, слегка не симметричный купол, а уже потом фонтан оседал и полностью распадался. Надо было оставить команде какие-то распоряжения, и нужный порядок тут же сформировался:
- Кит, я назначаю Тойво старшим помощником. Это приказ №1. Теперь, слушай приказ №2: На всё время моего отсутствия, командование килектором Кит-Очищающий, передаю старшему помощнику Тойво Косонену. Теперь, инструкция – когда Василий захочет возобновить работу на глубине, пусть Тойво проверит, есть ли медицинское разрешение. Это, на тот случай, если я буду отсутствовать. Ты подготовь оба приказа и, когда все соберутся, огласи в служебном порядке…
Андрей задумался.
- Ты упоминал, что Василий запрашивал сведения об этом…, ну, пусть будет – условно затонувшем объекте, потом, я также, через тебя, просил Амфитриту-Несущую разузнать, что это за судно. Свяжись с ней, пусть она предоставит график его перемещений, и точку, в которой она его зафиксировала, когда я попросил собрать о нём сведения. Если, он просто переместился, и она смогла отследить его настоящую дислокацию – отлично! Срочно отправь мне, если что-то подобное выяснится, может это какие-то технологии, вроде наведения, или моделирования условной реальности, мы же не следим за новыми разработками… Ответь, существуют ли теоретические условия, при которых, судно, водоизмещением более 100 тыс. тонн, может пойти ко дну за минуту? К тому же, я и Василий, мы оба видели моряка на борту… Фантастика какая-то… Ничего не сходится… Что скажешь?
- Самое экстремальное затопление – 8 минут 37 секунд, судно Пелла Гельвеция, водоизмещением 90 тыс. тонн, погибло в результате того, что сдетонировал груз взрывчатых веществ на борту. Это самая быстрая гибель судна, не оставившая после себя почти никаких следов, кроме выброса в атмосферу различных обломков, разлетевшихся на сотни миль, слышимость взрыва составила более 100 миль…
- Вот, и я думаю, что это не могло бесследно произойти…
- Куда вы направляетесь, капитан?
Кормчий вскинул брови, это был первый случай, когда Кит-Очищающий о чём-то спрашивал. Он вспомнил самого необычного гостя на своей свадьбе – Лебедя Берке, который бегал по траве, размахивая крыльями, и смешил всех гостей своими высказываниями. Ну-ну, подумал он про себя – начало положено. Но, виду не подал, и ответил так, как ответил бы любому из экипажа:
- Меня заинтересовало одно морское млекопитающее, кит, которого, я видел перед исчезновением этого транспортника, и после, когда возвращался на место этой аварии… Хочу попытаться ещё что-нибудь выяснить… Слишком много необъяснимых событий. С Васей, ведь тоже какая-то таинственная история произошла… Вроде бы, его застрелили… А теперь, они с Кашалотовым какие-то чудеса нам рассказывают… Сам-то, что думаешь? – Спросил он, не без умысла, так как в данном случае, было любопытно не мнение, но – именно реакция транспортника.
- Пока, нет суждения. Запущен алгоритм синтеза всех имеющихся данных, но очень много привходящей информации, дополнений, косвенных факторов. Есть понимание, что необходимо всё учитывать, поэтому нахожусь в процессе…
- Ты смотри, осторожно, это дело серьёзное… - Кормчий не нашёлся с ответом, так как стало ясно, что личностный рост индивида, наделённого ИИ начался, а результат, как в случае с кк тестя, мог быть совершенно непредсказуемым.
К Лето, заходить не стал, на камбузе, где он набрал себе в рюкзак сухого пайка, её не оказалось, и уже из мобиля, он послал ей сообщение: «Лето, я придумал себе командировку, никакого риска, так что, переживать не о чем. Думаю, задержаться дня на три, так что, прямо сегодня, лети на Проверку. Лучше всего, если не откладывая, ты, всё же, переберёшься в Южса, только, поближе к клинике, что бы мне было спокойнее. Обещаю, что, как только получу твой новый южсайский адрес, вылечу к тебе первым же рейсом! Улыбнись! Береги себя и маленького, я очень тебя люблю. Твой муж, Андрей». Судя по тому, что она не перезвонила ему в ту же секунду, сообщение будет прочитано только перед ужином, когда все его потеряют.
Эти события, Кормчий предугадал верно, потому что ребята думали, что он с Лето, Лето думала, что он с командой, а вечером, когда все дружно собрались в кают-компании, а Кормчего не оказалось, Кит-Очищающий, и зачитал по громкой связи приказы относительно Тойво, а Лето, в полном недоумении, открыла, наконец-то его сообщение о какой-то командировке. Вася, вроде бы, что-то понял, но промолчал, а Тойво из капитанской рубки связался с Кормчим, после чего сказал, что ничего непредвиденного, у капитана есть какие-то соображения, и возможно, он поделится ими, когда вернётся.
Лето, конечно, расстроилась, но не сильно. Она уже пропустила два плановых осмотра, и боялась, что рискует дружбой Сибата-сан, в том случае, если вздумает ещё один раз не явиться. За ужином, особо не разговаривали, но обменивались скупыми догадками на тему, что могло явиться причиной отсутствия Андрея Кормчего среди них, а потом, Лето вызвала из Петропавловска-Камчатского глейдер дородового комфорта, и улетела на приём в свою южсайскую клинику.
На следующий день, Тойво объявил совещание, так как с загадкой загрязнения прикамчатской акватории справились, и хорошо было бы вызвать сюда Строгую-Проверку, чтобы получить рекомендации для скорейшего восстановления, а до того времени, они могли взять подряд на расчистку выделенных участков… Все захотели высказаться, Кашалотов выступил за продолжение прикамчатских исследований, Игорь, Карел и Игорёк выдвинули ряд аргументов в пользу продвижения к Охотскому морю, все загалдели, и решили дать слово каждому и заседать столько, сколько потребуется, а в конце, вместо голосования – устроить диспут. Идею одобрили, но воплотить не успели, потому что, объявив с воздуха о необходимости соблюдать спокойствие, на палубу Кита-Очищающего высадилась полиция. На двух мобилях общеземного полицейского реагирования, прибыло четверо полицейских, в первом – худощавый светловолосый господин в штатском и с ним робот-полицейский андроидной модификации № 2, с антропоморфностью до 70-ти %. Такие андроиды двигались и разговаривали, как люди, однако с первого взгляда на любого из них, становилось понятно, что это – робот, из второго мобиля вылезли двое полицейских в униформе, перепоясанные оружием. Из третьего мобиля, принадлежность которого к полицейскому ведомству, была под вопросом, появился черноволосый мужчина в светлом плаще. Бригада Кормчих, высыпавшая в полном составе на палубу, между собой отнесла его к свидетелям, или же – к потерпевшим, тогда как светловолосый господин с робот-полицейским, очевидно, был главным.
Подойдя к группе встречающих, этот господин представился, как майор Оккам и развернул перед ними официальную страницу своего назначения, где было сказано, что он является старшим следователем по делу потерпевших граждан Интел Сапиенс, и оперуполномоченным от полицейского отдела раскрытия уголовных преступлений СС. Затем, он раскрыл следующий файл – прокурорское разрешение на проведение следственных мероприятий в полном объёме, после чего, заявил об имеющейся у него необходимости поговорить с капитаном. Услышав о том, что с капитаном встретиться невозможно, по причине его отсутствия, майор нахмурился, а штатский господин в светлом плаще так пошатнулся, что стоявший рядом робот-полицейский был вынужден его подхватить, после чего, Оккам сразу же заявил, что по этому случаю, он должен взять показания у всех, как у оставшихся на борту, членов экипажа, так и у пассажиров, если таковые найдутся. Также, попросил показать, где на борту находятся мобильные отсеки, и заявил, что до окончания следственных мероприятий, никто не вправе покидать судно, и прибывшие, вместе с ним офицеры – сотрудники следственного полицейского управления, останутся следить, чтобы никто не смог воспользоваться мобилями и скрыться.
События начали развиваться совершенно непредсказуемым образом, и майора проводили в кают-компанию.
- В чём нас обвиняют? – Спросил Тойво, когда майор с роботом-полицейским сели за стол, а господин в светлом плаще устроился в кресле.
- Пока что, я обвиняю вашего капитана в пренебрежении своим долгом и нарушении должностных инструкций, так как капитан не вправе покидать своё судно. Что же, касается остальных, это будет зависеть от того, насколько честно, вы ответите на наши вопросы, - сурово ответил Оккам и добавил: -
- У нас разрешение на обыск вашего судна, и с вашего позволения, мы начнём прямо сейчас. Вас же, в обязательном порядке, прошу предоставить план всех внутренних судовых помещений.
- Так дело не пойдёт! – Уверенно сказал Тойво, и представился:
- Я – Тойво Косонен, старший помощник, и исполняю обязанности капитана в его отсутствие. То, что капитан, ввиду своей должности, утрачивает свободу перемещения – такого в нашем уставе нет. У нас – природозащитная организация, но мы и за себя постоим. Здесь, без нашего согласия, вы не командуете. Какие у вас основания нас обыскивать?
Лоуренс поморгал, слегка наклонил голову и дал пояснения:
- Мы ищем человека, виновного в совершении тяжких преступлений против представителей Интел Сапиенс. Получена информация, что гражданка Интел Сапиенс против своей воли удерживается на вашем судне. Вероятность этого составляет 80%. Более, я вам ничего не скажу, так как ведётся расследование. Ваша задача – не препятствовать, но наоборот, помочь следствию.
- Можете пояснить, откуда взялись эти 80%? – Тойво не отступал от линии обороны.
- Пожалуй, можем. Мы получили координаты того места, в котором удерживают представителя Интел Сапиенс и, они почти идеально совпадают с местоположением этого судна.
- А вы рассматривали вариант, что этот похищенный мог перемещаться по воздуху? – Поинтересовался старший помощник: - Вы могли получить указание на временную локацию, и это ничего не доказывает.
- Такая вероятность есть, но она невелика, так как никакой из известных маршрутов, не проходит над этой точкой. Если бы, вашего килектора здесь не было, тогда версия, которую вы озвучили, была бы основной. Но, в любом случае, наши специалисты прорабатывают все возможные варианты.
- А у вас есть портрет похищенного? – К Косонену присоединился ещё один член экипажа, такой же высоченный, и в отличие от всех остальных природозащитников, такой загорелый, будто только что вернулся из отпуска.
- Портрет есть, - согласился Лоуренс, понимая, что как раз этот человек мог провести некоторое время в Южной Европе, к примеру – на Апеннинском полуострове.
- Я бы хотел, чтобы каждый взглянул и ответил, знакома ли ему эта дама? Однако, у нас на счету каждая минута, и я прошу – дать нам возможность начать осмотр судна. Время не ждёт.
Природозащитники переглянулись между собой, и старший помощник Косонен уступил:
- Что вам для этого нужно?
- Нужно ваше согласие! – Ответил робот-полицейский, затем, точно также, как перед этим, сделал его начальник, он развернул перед членами экипажа файл со своим служебным удостоверением, и представился:
- Младший лейтенант, Пьеро-Коппола, представляю специальное тех-ническое обеспечение. Вы даёте разрешение приступить?
- Хорошо, можете действовать, - согласился Косонен.
Процедурой обыска заведовал Пьеро-Коппола. Он расстегнул куртку, и от его груди начали отделяться маленькие дроны-разведчики. Насколько, Лоуренс был в курсе, они сканировали помещения, опираясь на сигналы ультразвуковой эхо-локации, и благодаря такому подходу, ни один объект не мог остаться незамеченным, как бы надёжно, его не прятали. Дроны быстро разлетелись в разные стороны и, как бы хаотично это не выглядело, они подчинялись порядку собственного подразделения, и Коппола понимал всю логику их стремительных премещений, так как в определённом смысле, они являлись мобильными продолжениями его самого.
Когда агенты Копполы разлетелись, Оккам извлёк из внутреннего кармана планшет, нашёл нужное изображение, и протянул старшему помощнику. Косонен всмотрелся, и со словами: «никогда не встречал», передал следующему. Лоуренс внимательно наблюдал за тем, с каким выражением на лице, члены экипажа вглядывались в портрет Лизы-Вольц. Только у двоих из команды, изображение её лица вызвало какую-то работу мысли, схожую с припоминанием, а когда последний, седьмой по счёту, природозащитник ознакомился с портретом, то вместо того, чтобы вернуть его Оккаму, направился в дальний конец комнаты, и Лоуренс заметил восьмого природозащитника – в инвалидном кресле-каталке сидел интел. Всё это время, он находился среди них, однако, сохранял полную неподвижность и поэтому остался незамеченным. С виду, это был гигантский ихтиоморф, сложной очень тёмной окраски, однако, имел руки, имел лицо, которое было не вполне рыбьим, но таким, каким художники-анималисты наделяют всех представителей фауны в фильмах для самых маленьких, и данный зооморф, скорее внушал симпатию и, глядя на то, как он изучает переданный ему портрет Лизы-Вольц, Оккам убедился, что интел действительно ничего не знал о её существовании, и следовательно, на этом судне, Лизы-Вольц не было. Все роботы, способные к личностной коммуникации с человеком, конструировались с учётом особенностей человеческого общения, во время которого часть информации подаётся невербально с помощью мимики, жестов, легко передающегося эмоционального настроения, и в большинстве случаев, глядя на интела, сразу же становилось понятно, какие мыслительные процессы в нём происходят. Так и сейчас, по лицу этого зооморфа, всё стало ясно. Этот интел, с корпусом, наделённой руками, исполинской рыбины, по всей видимости, предназначенный для какой-то подводной деятельности, обладал почти игрушечной физиономией. В настоящее время, трое маленьких Оккамов, большую часть своего времени отдавали игре, благодаря чему, Лоуренс стал настоящим специалистом по части типизации мягких игрушек, и сейчас поймал себя на мысли, что этот ихтиоморф, вполне определённо, заинтересовал бы детей. Чтобы забрать планшет, он подошёл к интелу:
- Кто вы?
- Я – Петя-Кашалотов, бывший кинооператор, бывший член ЕМАИС, с одним из членов нашего экипажа, мы попали в переделку, я допустил не вполне корректное поведение, и меня отстранили от поста одного из со-председателей. Теперь прохожу реабилитацию.
- Надеюсь, что вас успешно реабилитируют, я – Лоуренс Оккам, следователь, рад знакомству, - Лоуренс протянул руку, и Петя-Кашалотов ответил ему рукопожатием:
- Взаимно.
И тут, браслет Оккама отозвался на поступившее служебное оповещение. Сигнализировал Коппола: «Майор, мы что-то нашли. Пройдите на палубу».
- Думаю, мы ещё побеседуем, - Оккам кивнул интелу и отошёл.
С того момента, как они высадились на этом килекторе, Леветт не проронил ни единого звука. Он ушёл в себя и сидел, глядя в какую-то точку перед собой.
- Идёмте, - дотронулся до его плеча, Оккам:
- Возможно, кое-что проясняется.
Они вышли на палубу. Вся команда природозащитников, проследовала за ними, за исключением Кашалотова, который занялся поиском в сети упоминаний о тех преступлениях, в совершении которых, по всей видимости, их заподозрили. Полицейские и Пьер-Коппола, в ожидании Оккама, стояли возле мобильных отсеков. Следуя за полицейским начальником, Бригада Кормчих оказалась у входа в мобильный отсек, внутри которого скрылись майор и господин в светлом плаще, которого, тот позвал за собой. На одном мобиле улетел Кормчий, второй, как и положено, был на месте, а рядом с ним, на полу лежала ярко розовая женская туфля на шпильке, завидев которую, господин в светлом плаще издал стон, попытался ослабить галстук и, сделав несколько шагов обратно на палубу, упал без сознания.
Дело в том, что как только с Венеры поступили данные о местонахождении Лизы-Вольц, сомнений в том, что она именно похищена, не осталось, и за время полёта к этой, весьма далёкой от Апеннинского полуострова, северной широте, следственная группа связалась с Чиначиттой и смогла выяснить во что была одета Лиза-Вольц на момент похищения, благодаря тому, что прикреплённая к ней помощница, во многом руководила, как её гардеробом, так и манерой одеваться, так как кибер-актриса успела стать знаменитой, и по праву считалась лицом, открывшей её кинокомпании. Помощница передала точный перечень всех вещей, одетых на Лизе-Вольц в этот день, поэтому, никаких вопросов относительно принадлежности этой одинокой туфельки, не возникло.
Леветта привели в чувство, перетащили в кают-компанию, где Тойво накапал ему в стакан успокоительное. Пьеро-Коппола уселся за стол, поставил перед собой полицейский идентификатор, и так как из-за этой находки, вся Бригада Кормчих, попала под подозрение, то каждый в порядке очереди должен был давать показания. Первым, на допрос отправился Игорёк, а все остальные переместились на камбуз. Два полицейских продолжали сторожить мобили, отрезая возможные пути к отступлению, а Лоуренс понял, что должен безотлагательно допросить самого, на его взгляд, важного свидетеля в этом деле – непосредственно Кита-Очищающего, после чего будет решать, что делать дальше. Для этого, по его просьбе, Тойво проводил его в капитанскую рубку, и попросил разрешения остаться, чтобы присутствовать при этом допросе.
Оккам сел перед монитором, на котором, они разворачивали большие карты, и обратился к килектору:
- Кит-Очищающий, я – официальный уполномоченный представитель, старший следователь полицейского следственного отдела Александрии, прибыл допросить тебя, как очевидца некоторых событий, связанных с преступлениями, расследование которых ведёт римский отдел Апеннинского Департамента, к которому, я, майор вооружённых сил внутреннего реагирования, Лоуренс Оккам, приписан настоящей командировкой.
- Слушаю вас, майор, я готов отвечать, и обещаю сделать всё, чтобы помочь вам, - ответил Кит-Очищающий.
- Согласно инструкции и принятому полицейскому уложению, я буду разговаривать с твоим аватаром.
- Но, у меня его нет, с Андреем Семёновичем Кормчим, моим капитаном, мы обходимся аудио-коммуникацией, - проинформировал Кит, и, как показалось Тойво, слегка виновато.
- Мне, аудио-коммуникации недостаточно, - отрезал Лоуренс:
- У тебя есть доступ к сети?
- Конечно.
- У тебя 4 минуты, чтобы смоделировать образ, соответствующий твоей индивидуальности, и вывести его на этот экран. Приступай, время пошло.
Кит-Очищающий не ответил.
- Неужели, такое правило существует? – Спросил Тойво.
- Да, в случае полицейского допроса, это обязательное условие. Хотя, малые наземные транспортники не часто бывают вынуждены давать показания, в основном, это касается кораблей, и в 100% случаев, аватар у них есть.
Пять минут истекли, и на экране появилось изображение молодого человека в очках с чёрной строгой оправой, в морской форме с погонами и в фуражке.
- Я готов, - сообщил с экрана моряк: - Меня зовут Кит.
- Ну, ты даёшь! – Тойво не удержался от возгласа.
- Поясните свою реакцию, - повернулся к нему Оккам.
- Это же вылитый Андрей, Кит, ты взял портрет Кормчего…
- Да, взял портрет, но я младше, ношу очки, одет в морскую форму колёсной эпохи, теперь, это не Андрей Семёнович, это я – Кит, аватар килектора!
- Принимается! Утверждаю твой выбор, - согласился Лоуренс:
- Вначале, я задам тебе вопрос технического характера: имеется ли у тебя техническое обеспечение, позволяющее свидетельствовать всему, происходящему во всех внутренних помещениях?
- Да, - ответил Кит: - Имеется техническая документация, которая подтверждает, что моё устройство во многом повторяет организацию космического корабля, так что такие способности у меня есть, а слепые пятна, наоборот, отсутствуют полностью.
- Отлично. Скажи, гостила ли у тебя на борту какая-нибудь женщина? Без разницы, женщина-человек, или женщина-интел. Тебе понятен вопрос?
- Вопрос понятен. Ответ – да, у меня на борту гостила какая-то женщина.
- Когда? Кем была эта гостья?
- Это гостья улетела вчера, почти одновременно с отбытием Андрея Семёновича, но на 3 часа позже. Этой гостьей, была Лето Берке-Кормчая, жена Андрея Семёновича. Это женщина-человек.
- Хорошо, а кроме неё, бывали ли у тебя на борту ещё какие-то женщины?
- Да, бывали ещё какие-то женщины. У меня на борту гостила Мичи Ёсида – бывшая невеста Андрея Семёновича, и Ацуко Ёсида, бывшая сестра Мичи Ёсида, она же – Ацуко Скороходова, настоящая жена Ивана Скороходова. За всю историю моего существования, других женщин, в качестве гостей, у меня на борту не было. Исключение составили две женщины-медики, сотрудники скорой помощи, и женщина – сотрудник полиции, присутствующая у меня на борту сейчас.
- Хорошо. У тебя высокие наблюдательные способности, - похвалил Оккам, и Тойво заметил, что Кит на мониторе, включил улыбку.
- Следующий вопрос будет касаться, как раз, твоей наблюдательности. Ты понял, какой предмет мы обнаружили лежащим на полу в мобильном отсеке?
- Да, я понял, это – розовый предмет для ноги. Это обувь. Одна из частей обуви. Предположительно, это одна из частей обуви женщины.
- Правильно. Теперь, ответь, при каких обстоятельствах, эта часть женской обуви появилась в мобильном отсеке? Кому принадлежит часть этой обуви?
- Эта часть обуви принадлежит Андрею Семёновичу.
- Да? Но, у меня другие сведения. Видел ли ты, от кого, в пользование Андрея Семёновича перешла эта часть обуви?
- Я не видел. Однако, я проанализировал другим способом.
- Тогда, поясни, - тихим голосом попросил Оккам, и Тойво обратил внимание на то, как напряглись его руки. Пальцы обеих рук скрещивались у него перед грудью, и стало заметно, с какой силой, Оккам их стискивает.
- Вчера произошла внештатная ситуация. Человек оказался за бортом. Против инструкций, по приказу капитана, Кит-Очищающий снялся с якоря. Потом, когда инцидент был исчерпан, и мы вернулись к месту погружения подводников, Андрей Семёнович предпринял вторичную вылазку к месту неясного происшествия, и полетел на мобиле. Позже, я проанализировал историю вылета, и обнаружил, что на 15-й минуте, имел место спуск к самой воде на 1 минуту 42 секунды. Скорее всего, это время понадобилось для того, чтобы приобрести часть розовой обуви, которая оказалась на борту после его возвращения.
- На борту имеются свидетели, упомянутого тобой, неясного инцидента? Где находится этот, бывший за бортом, человек? Вы можете прояснить ситуацию, Косонен?
Тойво помотал головой:
- Впервые слышу. У нас работа на глубине, мы выявляем источники загрязнения прикамчатской акватории… На борту оставались Кормчий, Лето – это его жена, и Вася, он только из санатория, и пока ещё сидит на больничном… Но, Лето вряд ли знает… Она ждёт ребёнка, и её стараются не волновать.
- Я понял, Косонен. Пригласите того, кто может быть точно осведомлён, - попросил Оккам.
До разговора с Василием Батюковым, Лоуренс полагал, что скорее всего, придётся лететь в погоню за капитаном Андреем Семёновичем, так как, его намерение наблюдать за морскими животными, было явно надуманным, и не выдерживало никакой критики, но после рассказа Батюкова о чрезвычайно загадочном происшествии, версия относительно причастности Кормчего к делу похищения Лизы-Вольц, утратила свою актуальность. Самым важным свидетелем его непричастности, выступил член ЕМАИС, корабль Амфитрита-Несущая, которая привела фотографии грузового судна, так и оставшегося неопознанным, причём, координаты которого в точности соответствовали тем, что пришли из Кибер-Венориум. Подозрения с Бригады Кормчих были сняты, поскольку свидетельство члена ассоциации интелов, было невозможно фальсифицировать. Преступления Джорджа Стеллинга были раскрыты, но и только… То, что он скрылся от правосудия на старом грузовозе, было вполне логично, но что дальше? Что произошло с Лизой-Вольц? Оккам полагал, что либо, грузовое судно смогло ускользнуть, либо же, с большей вероятностью – затонуло.
Тем временем, досмотр внутренних помещений закончился, дроны-разведчики возвратились к Копполе и, сойдя вниз, Оккам застал в кают-компании картину морского гостеприимства. Прибывшие с ним, коллеги оставили свой пост возле мобилей, и сидели за круглым столом вместе с природозащитниками.
- Мы сварили кофе, людям хорошо бы согреться, - сообщил крепкий темноволосый природозащитник.
- Майор, присоединяйтесь, - пригласила Мария, прибывшая в составе его бригады, из римского департамента.
Судя по всему, они с Тедди, чувствовали себя, как дома, ели, пили и обсуждали с моряками что-то забавное. Коппола сидел возле чернокожего интела, который закрылся клетчатым пледом, чтобы замаскировать свой хвост, и не так сильно отличаться от окружающих. Леветта за столом не было, и Лоуренс обнаружил его чуть дальше, он сидел на диване, куда его положили, внеся с палубы, а рядом с ним сидел очень молодой человек, почти мальчик и, прислонившись друг к другу, они плакали.
- Поль, ещё не время отчаиваться, - Лоуренс подошёл к художнику, взял стул, и уселся лицом к лицу с плачущими:
- Полагаю, что мы не напрасно здесь оказались… Есть надежда…
- Конечно же! – Поддержал его паренёк, сидящий рядом с Леветтом:
- Она потерялась, но всегда есть надежда, надо искать её, просто – надо искать!
Тойво принёс сыщику большую чашку кофе и гамбургер, Оккам поблагодарил, с аппетитом подкрепился, затем, совершенно машинально передал пустую чашку Димону, который, с лицом, мокрым от слёз, тихо твердил Леветту что-то оптимистичное… Отыскав взглядом Тойво, Лоуренс кивнул в сторону палубы, старший помощник поднялся из-за стола, и они вышли.
- Нет ли сообщений от вашего корабля, от Амфитриты-Несущей?
- Нет, всё также. Она не смогла отыскать это судно.
- Я, так и думал, - проговорил Оккам: - Я хочу начать поиски под водой. У вас, ведь имеется оборудование, что скажете?
- На вашем месте, я бы поступил также, - согласился Тойво: - Не понимаю, почему Андрей не ухватился за такую возможность?
- Свяжитесь, нет ли у него результатов? Скорее всего, он разрабатывает свою версию, ищет в другом направлении, но мы, ведь тоже выслушали очевидца, и я убеждён, что обувь, это – подсказка. Поэтому, прошу оказать содействие.
Вернувшись в кают-компанию, Оккам отпустил оперативную группу, бывшую с ним на выезде, а Тойво связался с Кормчим, тот ответил, что пока у него нет никаких результатов, произнёс странную фразу, что скорее всего, эта вылазка – не более, чем попытка сбросить нервное перенапряжение, а услышав, что следственная комиссия просит содействия в поисках, безоговорочно всё одобрил.
Тойво созвал совещание, на котором постановили – особо не мудрствовать, и новое задание поручить интел-подводнику, уже не новичку, но самому молодому и энергичному в их команде. Выпущенный КБ при НИИ Океанологии Саппоро, шагающий вездеход, после зачисления в Бригаду Кормчих, получил имя Степан, и представлял из себя такого уникума, каких ещё поискать. Движущей мотивацией его деятельности, было – любопытство, и в этом, его разработчики немного перестарались. Интел-подводник ставил своей целью – узнать обо всём, что он, мало-помалу осуществлял. Результатами своих изысканий, он щедро делился. С первого дня поступления, ежедневно, он составлял по три документа – отчёт, запрос и меморандум, и отправлял «наверх», то есть Андрею Кормчему, на предмет обязательного ознакомления. Отчёт представлял поминутный хронометраж его рабочего дня, запрос содержал вопросы, ответы на которые надо было найти, и отправить ему ссылки на соответствующие статьи. Через некоторое время, Кормчий учредил «дежурство по Стёпе», и этот интел начал озадачивать уже всех. В качестве меморандума, он компилировал материалы из прочитанного за день. В сфере его интересов было всё, связанное с водой, начиная от её возникновения, и заканчивая её взаимодействием со всеми объектами, каковые попадали в его поле зрения во время работы. Отвечая на присланные им вопросы, Бригада Кормчих собрала материалы по истории 23-х найденных им подлодок. Этот труд был отослан в Академию Военной Истории, и оттуда на имя Степана-Незнающего, пришло важное благодарственное письмо. Первоначально, Кормчий и Валентайн были указаны в качестве соавторов, так как поисками ответов на все вопросы Незнающего, по большей части, занимались именно они, и Валёк шутил, что рано или поздно, Степан доведёт их до звания энциклопедистов, но от чести, выступать его соавторами, они отказались. Так, Стёпа стал вдобавок, и писателем публицистом. Раз в 20 дней, он поднимался для проф-просушки, и на протяжении 12-ти часов прогуливался по нижней грузовой палубе. Компанию ему составляли по очереди, и Степан донимал всех сначала вопросами, затем чтением своих новых работ, и потом, в обязательном порядке требовал от каждого рецензию и два вопроса по тексту. Все, с затаённым коварством, ожидали возможности познакомить интела-подводника с сушей, но случая не было, и Кормчий, неоднократно высказывал мнение, что может, это и к лучшему. Что касается рабочих способностей, то в этой части, Стёпа был безупречен, в его квалификацию входили практически все глубоководные специальности, Кормчий говорил, что с его появлением, они могут уже не работать, и это никак не отразится на их эффективности. Это, конечно же, была шутка, но, как и в большинстве случаев – только отчасти.
Кормчий связывался со Степаном через браслет, а Тойво поднялся в капитанскую рубку, и оттуда передал Стёпе команду подняться, ввиду передислокации и нового поручения. Прошло около часа, и Кит-Очищающий сообщил, что интел-подводник вошёл в шлюзовой отсек. Все, сидевшие в это время в кают-компании, оживились.
- Пойдёмте, - пригласил Тойво.
И, вместе с остальными, Оккам поспешил вниз.
Два нижних грузовых уровня представляли два этажа полезной площади, предназначенной для транспортировки грузов различного назначения. Кит-Очищающий, в большинстве случаев перевозил металл, собранный командой на дне. Эти складские уровни не имели перегородок, и отделялись от основной части килектора ещё одной шлюзовой камерой и техническим этажом, выше которого также находился грузовой этаж, предназначенный для хранения оборудования и всего запаса расходуемых средств, выше были холодильники, пресная и питьевая вода, ещё выше – следующий технический этаж, и уровнем выше – службы камбуза и жилые отсеки различного назначения. Скафандры, скафатроны, грузовая платформа и батискаф поднимались на нижние уровни, во время движения, всё, специальным образом, закреплялось, сюда же, поднимался и Степан-подводник, но он не закреплялся, а наоборот – прохаживался.
Свой диплом кибер-психолога, Лоуренс получил в Шанти. Он выучился на Венере, поскольку уже понимал, что кибер-психология, несмотря на чрезвычайную важность, будет подспорьем в основной профессиональной деятельности и, тем не менее, Оккам, не без оснований, считал себя очень хорошим специалистом, и совершенно не ожидал, что какой-то, незнакомый ему, тип кибер-существ сможет произвести на него такое сильное впечатление. Вместе с командой, Оккам вошёл в просторный грузовой лифт, и опустился на нижний уровень. Судя по всему, они прибыли во время, так как подводник, ещё не появился. Однако, не прошло и пяти минут, как на полу появился люк. Стыки, обозначающие его периметр, становились всё явственнее, и наконец, крышка дрогнула и начала отодвигаться. В то же мгновенье, в образовавшееся отверстие просунулся нос, голова, а потом, и всё туловище. Интел стоял на подъёмной платформе, ему не пришлось вылезать, но, он, как бы поторапливал медленную текучесть времени. Зверь, то есть интел, оказался большим, длина корпуса составляла около трёх метров, и он походил на лисицу, то есть на лиса. Стоило, ему оказаться среди людей, как он отряхнулся с помощью поворотов корпуса, а затем с ним начали происходить следующие метаморфозы: поднялись уши, и по острому носу начали отрастать «волоски», довольно условные, но, несомненно, они представляли собой рецепторы. Лапы были довольно толстые, а задняя часть корпуса оканчивалась хвостом-трансформером. Окраска была оранжевой, а морда – определённо лисьей. Робот-лис поздоровался с командой, приподняв переднюю лапу в приветствии, все природозащитники, обступив, начали гладить его, похлопывать и теребить.
- Стёпа, у нас задание! – Сообщил старший помощник: - Сейчас, отойдём на пару миль к северу, и будет разведка на местности.
- Ищем пропавшее судно! Корабль-призрак!
- Какой корабль-призрак? – Встрепенулся робот-лис.
- Никто не знает! Мы ничего не видели! Надо проверить, нет ли там следов катастрофы, - пояснил Тойво, и тут же переключился:
- Кит, снимаемся с якоря. Курс север, северо-восток.
Ощутив лёгкую вибрацию, Оккам понял, что заработали двигатели, а затем, пол, на котором они стояли, медленно пошёл вверх.
- Втягиваются нижние уровни, - объяснил старший помощник: - Сейчас пристыкуется грузовая платформа и поднимется батискаф. Как минимум 20-30 минут, а потом, сразу двинемся. Полагаю, что ещё до вечера, этот вопрос прояснится.
И, вопрос моей компетенции, - подумал Лоуренс. Гонку со злоумышленником, он проиграл. Более того, поставил полицейских у мобилей, тогда как, будь Стеллинг здесь и, окажись он в сговоре с капитаном, то с лёгкостью ускользнул бы через рабочие выходы для глубоководного оборудования. Но, в таком случае, где Лиза-Вольц?
Он проверил такую версию, и заявленное количество скафандров и подводной техники оказалось на месте, к тому же – положа руку на сердце, он не верил, что отсутствующий на посту, капитан, или ещё кто-то из этого экипажа могли быть преступниками.
От обеда, он отказался, однако, взял куртку и остался стоять на верхней палубе, подставлял лицо ветру, не выходя из состояния глубокой задумчивости, смотрел на очень низкие облака, в сравнении с венерианскими – почти что монументальные, и на едва угадываемую за далёким штормовым фронтом, серо-синюю линию горизонта. Он не знал, сколько времени занял их переход, но вот, Кит-Очищающий остановился, и из какого-то динамика раздался, уже знакомый ему, низкий голос килектора:
- Майор Оккам, старший помощник ожидает вас в рубке командования. Лоуренс встряхнулся, тут же почувствовал, что замёрз, и с мыслями о чашке горячего кофе, отправился наверх, к Косонену.
Тойво стоял возле активного монитора и, обернувшись к вошедшему Лоуренсу, жестом пригласил составить ему компанию:
- Смотрите, наш подводник уже работает! – Пояснил он, и Оккам увидел на экране 3-х мерную анимацию.
- Степан передаёт характеристику каждого показателя, и система преобразовывает его сигнал в зрительный образ.
- В режиме реального времени?
- Да, но всё же, это не совсем трансляция. Петя-Кашалотов тоже там, они в 20-ти метрах друг от друга, но мы этого не увидим.
В центре тёмного экрана была обозначена буква «ай» без точки – небольшой вертикальный отрезок, фоновое заполнение слегка помаргивало, но ничего не происходило. Заметив недоумение Лоуренса, Тойво рассмеялся:
- Не понимаете? Степан продолжает погружаться.
Тойво изменил перспективу, и в поле зрения въехал килектор, затем, камера повторила крупный план и, Оккам, наконец, понял – интел-подводник, полностью втянув конечности, на большой скорости летел вниз.
- Располагайтесь! – Тойво придвинул для него кресло.
- Здесь весьма интересный участок, и глубина довольно значительная. Тихий океан не богат материковыми отмелями. Слева курильская впадина, впереди – алеутская, но она дальше. Тёплое течение встречается здесь с холодным, кое-что, могло быть отнесено в сторону. Курильская впадина имеет глубину порядка 10-ти км, а местами, может оказаться и больше, я не знаю, выдержит ли Степан такое давление… Однако, здесь же – начало гавайской гряды, это подводный хребет, и мы стоим перед самой северной оконечностью, это ровное плато, шириной больше 100 км, но характер донных отложений нам неизвестен. Степан ориентируется с помощью эхо-локации, и если какие-то следы этой катастрофы попали на высокое место, то есть, на более мелкое, то наверняка, мы что-то отыщем. Пётр тоже взял эхолот, у него свой собственный, он придаёт ему дополнительное ускорение. Но, как я сказал, характер течений здесь не вполне понятен…
Косонен говорил что-то ещё, но его голос становился всё тише, доносился словно откуда-то из глубины, Лоуренс погрузился в блаженное размягчающее тепло, и увидел, что он уже дома – в Александрии, в своём саду. На траве было расстелено одеяло, и он был окружён своими чудесными крошками. Каждая из девочек, живо напоминала Суниту, а Бенедикт-Оливье был уменьшенной копией его самого. Что-то восторженно лепеча, детишки обхватили Оккама, а рядом, тут же оказалась Сунита, сияющая своей доброй улыбкой, в её глазах было столько тепла, но, вдруг, эти глаза сделались строгими… Да ведь, это не Сунита, это Катэ – возлюбленная его детских лет.
- Ларри, - сказала она.
И, он снова удивился уже позабытой красоте её голоса.
- Ты, что – прогуливаешь?!!
- Майор! – Тойво тряс его за плечо: - Проснитесь, грузовая платформа идёт на стыковку!
- Это значит?
- Что-то нашли. Следов гибели судна не обнаружено, но одну находку вытаскиваем.
- Что вы нашли, Косонен? – Оккам моментально проснулся.
- Пока трудно сказать. С Петром нет связи, а Стёпа, может быть сочиняет, он передал, что нашли мобильную капсулу.
- Неужели, вы прекратили поиски? – Спросил Оккам, стараясь ничем не выдать, охватившего его, разочарования.
- Совсем нет, мы наткнулись на нечто беспрецедентное. Наш подводник обнаружил более тридцати подлодок, и все в районе курильской впадины. Видимо, в ней совершались захоронения. Если, это подтвердится, то возможно, будет названо одной из причин деградации акватории всего региона. Так что, наши поиски едва начались. Понимаете, подлодки – это именно то, чем мы занимаемся… Все хотят посмотреть на вашу капсулу, а потом, сразу же возьмёмся за дело.
На нижней грузовой палубе, всё происходило также, как и перед подъёмом интел-подводника. В полу обозначился большой люк, створки которого разошлись, и снизу начал подниматься Кашалотов. Он сидел на подъёмнике, рядом со странным предметом, накрепко обвязанным стальными тросами.
- Что это? – Спросил один из команды.
Карел подал руку, и рывком, Пётр переместился в инвалидное кресло:
- Что скажете? Вы, ведь ожидали увидеть нечто подобное? – Обратился Кашалотов к Оккаму.
Для мобильной капсулы, поднятый предмет был небольшим.
- Вроде, мед-оборудование…
- Может, камера гибернации?
- Может, томограф? - Высказал предположение Батюков.
Лоуренс не верил глазам. Он подошёл ближе и молча, боясь не справиться с волнением, начал расстёгивать крепежи:
- Где художник? Позовите Леветта!
Леветт, вконец измученный трагическими обстоятельствами, спал на диване в кают-компании. Димон укрыл его пледом, и на малой громкости смотрел Путешественницу и Короля.
- Димка, буди его, вроде, что-то вытащили! – Крикнул с порога Тойво, и снова бросился вниз.
При появлении Леветта, все расступились. Оккам обнял его за плечи:
- Держитесь, Поль, я думаю, что она там.
- Но, что это?
- Это – противозаконное устройство, - объяснил Кашалотов.
- А я бы сказал – даже садисткое, - негромко добавил Лоуренс.
- Ребята, надо вскрывать, - выступил вперёд Игорь, имевший авторитет главного математика на борту.
- Майор, что скажете? – Спросил старший помощник.
Оккам кивнул: - Делайте, что считаете нужным.
Принесли резак, и Игорь начал очень осторожно распиливать. Первый сегмент отвалился, но ничего не случилось. Игорь отмерил следующие 5 см.
- Есть! – Сказал Карел, заметив просвет, проступающий под режущим лучом лазера.
Со второго захода, Игорь отпилил крышку. Лоуренс, как и все остальные, ожидал, что из капсулы хлынет вода, однако, ничего подобного не было, оттуда выехала доска с принайтованной к ней за руки, за ноги, мёртвой женщиной. С волос и с белого платья стекала вода. Леветт рухнул на колени, взял её за руку, и невольно отпрянул – рука была ледяной.
- Это же – Генриетта! – Вскричал Димон: - Она нашлась!
Генриеттой, звали героиню Лизы-Вольц, но для Димки всё перепуталось.
- Ты нашлась, - повторил он, и с этими словами, кинулся к ней на грудь и, не обращая внимания на державшие её фиксаторы, горячо её обнял.
Все ахнули, потому что в его объятьях, женщина как-то дёрнулась, и задышала.
- Мистика какая-то, - проговорил Игорь.
- Она же – интел…
- Это чудо! – Воскликнул художник, и все согласились.
Но, чудо не произошло – Лиза-Вольц продолжала дышать, и на ней в спешном порядке перерезали, удерживающие её ремни, но она не реагировала, очень глубоко и судорожно дышала, и только.
- Система вентилируется, - объяснил Игорь.
Димон снова оказался самым сообразительным, он принёс фен, и тёплым воздухом, начал сушить на ней платье.
- Ей надо в сервис, - сказал Оккам.
- Я вызову спасателей ЕМАИС.
Кашалотов снял свой браслет, и теперь, впервые со времени возвращения из санатория, он понадобился. Пётр уехал наверх, и все почувствовали, что тупиковая ситуация, перестаёт быть такой безнадёжной.
- Может быть, накроем её? – Предложил художник.
- Нет, Димка правильно делает, возможно, её даже реанимируют, - ответил Игорь.
- Вы сказали «даже»?
- Прошу прощения, я не подумал – скорее всего! Да, так будет правильно…
Ручных фенов было несколько, поэтому, Неоседлый принёс второй, и они с Леветтом, начали работать вдвоём.
Спасатели прибыли через час. Они в одно мгновенье опутали Лизу-Вольц серебристой сетью с какими-то датчиками и, пока грузили в глейдер распиленную капсулу, один из прибывших техников, подсоединил эту сеть к какому-то чемоданчику, и переключал какие-то рычажки, пристально следя за какими-то, понятными только ему, изменениями. Затем, также молча, не высказывая никаких предположений относительно будущего, её переложили на носилки, вынесли наверх, и поместили внутрь снежно-белого пара-техни-ческого глейдера ЕМАИС.
- Будут сопровождающие? – Сухо поинтересовался последний, оставшийся на палубе, пара-техник.
- Так точно! – Ответил Оккам, и повернулся к подбежавшему к нему художнику. Тот, видимо, хотел пожать ему руку, но в последний момент передумал и, как старые товарищи, они обнялись.
В это время, Димон Неоседлый решительно подошёл к глейдеру:
- Я – сопровождающий! Надо проверить, чтобы её точно спасли, - объявил он всем остальным.
- Не беспокойтесь, всё к лучшему, - обратился Леветт к команде:
- Дмитрий очень помог, он ведь, сотворил невозможное!
C каждым из команды, художник простился рукопожатием и, вслед за Неоседлым, скрылся в глейдере.
- Ну, и дела! – Протянул Игорёк, как только майор Оккам, задержавшийся на килекторе дольше всех, сел в мобиль и скрылся в южно-западном направлении.
- А вот, Андрей говорил, что не понимает, как можно влюбиться в робота, - сказал он, видимо, продолжая какие-то размышления.
- Ты хочешь сказать, что Димка влюбился? – Откликнулся Игорь.
- Да, я не про Димку, Димка то, что? Он же, помнит, как мать с отцом подевались куда-то в открытом космосе…, вот и зациклился. А, теперь, хоть кто-то на его глазах, необъяснимо нашёлся… Прямо со дна, ведь, её выудили. Может, его в обратную сторону, перемкнёт…
- Пацаны, а как же у нас из-под носа, судно то испарилось? Ну, из которого её выбросило?
- А это, Васька с Андрюхой, только и видели…
- Получается, Кормчий помчался куда-то правду искать? – Спросил, ни к кому не обращаясь, Валёк, и продолжил: - Давай, Вася, выкладывай, из-за чего, ты за бортом оказался? Кто эту милую женщину утопил?
- Не, братцы, я и сам не могу ничего в толк взять… По ходу, мы обнаружили мусорщика, а он – не просто, а с боевым лазером… Я-то думал, что это Андрей меня вытащил…
- А, разве не он тебя вытащил?
- Да, когда меня из катера выбросило, но, как это вышло, и где этот мусорщик растворился? Начинаю соображать, и голова не справляется…
- Не надо думать, - перебил его Кашалотов: - Я сам свидетель, что много думать – не всегда помогает. Может быть, эта леди – Лиза-Вольц, если поправится, что-нибудь прояснит? Дима расскажет, когда вернётся.
Димон позвонил через 2 дня, и рассказал, что Лиза пришла в себя, но ещё не выздоровела, плохо ходит и сильно замедлилась. Но, узнала Поля, всё помнит. Полицию к ней пока не пускают, а его, и Леветта – без возражений. Поль – это её жених, и он ей сказал, что Димон, и есть тот, кто её спас! И, они по очереди дежурят возле неё. Врачи хорошие, но говорят, что наверно придётся прооперировать, какие-то детали заменить, и в голове, и ещё другие – вдоль позвоночника…
Прошло ещё несколько дней, и он сообщил, что Лизу-Вольц выписали. С ним разговаривал Кашалотов, он то, и передал команде, что Димон пока не вернётся.
- В смысле, пока не вернётся? – Спросил Тойво.
- Похоже, ему там понравилось, но я тоже не разрешил… Я сказал, что отпустить его мы не можем, и сегодня по видео-связи будет серьёзное обсуждение. Леветт, он, Лиза-Вольц, я и ты, как старший помощник и представитель всего экипажа.
- Мы-то думали, что учиться его пошлём, - вздохнул Тойво.
- Вот, обо всём, мы с ними и поговорим.
Вечером, вся Бригада Кормчих собралась в кают-компании, и в назначенное Кашалотовым время, минута в минуту, поступил запрос на соединение, и Петя-Кашалотов открыл связное окно. Из кают-компании стала видна гостиная, раскрытыми окнами, выходящая в сад. На бархатном диване сидела их недавняя утопленница –Лиза-Вольц в шёлковом платье, под руку с Леветтом, тем самым, который всё то время, пока её отыскивали, или заливался слезами или лежал в обмороке, а Димка сидел рядом с Лизой-Вольц с другой стороны. Причём, за те несколько дней, пока его не было, он успел сильно перемениться – надел костюм и подстригся.
- Здравствуйте, - Лиза-Вольц поздоровалась первая.
- Вы похожи… на картину, - притрагиваясь ко лбу, неожиданно проговорил Валёк: - Это так и задумано?
Лиза-Вольц рассмеялась:
- Да, именно так и задумано! Но, уже во второй раз, это оборачивается мне боком… Если что-то подобное случится и в третий раз, то, даю слово, что подам заявку на смену модификации! Я знаю, что меня поднял со дна интел, я бы очень хотела поблагодарить и его, если такое возможно, я хочу ему написать, и даже приехать… Но, вначале, надо устроить мальчика. Поль расскажет, что мы задумали.
- Да, но вначале, дадим слово нашему молодому человеку, - сказал Леветт. Распрямившись, он гордо восседал рядом с Лизой-Вольц, наряженный в мягкую фиолетовую куртку, с пышным бантом, повязанным на шею вместо галстука:
- Поскольку, мы будем говорить о нём, и чтобы не слушать упоминания о своей персоне в 3-ем лице, юноша будет вынужден удалиться, поэтому, давайте все вместе взглянем на его точку зрения.
- Но, я тоже, собираюсь кое-что о вас рассказать. Если есть такие правила, то вам тоже лучше не слушать, - сказал Димон Лизе-Вольц и Леветту.
Лиза-Вольц заметно растерялась и хотела подняться, но Леветт удержал её:
- Ничего страшного, думаю, мы это выдержим.
- Моя точка зрения, - начал Димон, подавшись вперёд, отчего, на его лице появилось какое-то тревожное выражение: - Понимаете, они вдвоём – совершенно беспомощные. Лиза, она же – робот, значит, вообще беззащитная, с ней любой может справиться, а Поль ничуть не лучше, всего боится, чуть что – сразу в обморок. Если бы, он попробовал её защитить, то, их двоих бы в этой капсуле выловили… За них же, кроме меня совсем некому постоять…
Димон задумался, искорки в его глазах немного померкли, он вздохнул:
- Я знаю, что про меня думают – из-за того, что пол жизни, я спал в гибернации, то мне уже никогда не стать взрослым. Может, вы боитесь, что я Лизу со своей мамой смог перепутать… Нет, хотя, она очень добрая. Я, хоть и «ребёнок из гибернации», но, из того, чему меня научили, я всё помню. Самое главное для человека – это его мечта. В фильме про моих родителей, моя мама сказала: «Симон, мы нашли его!» Про что она говорит? Петя, помнишь, мы думали, что наверное, у них была мечта что-то такое найти – другой мир, или проход в новое измерение, и по её словам можно понять, что это исполнилось. Я так и думаю. И, мне кажется, что Поль – тоже не совсем повзрослел…
Договорив, он повернулся к Леветту, который, напротив, откинулся на спинку с видом крайней растерянности. Лиза-Вольц, сидевшая между ними с выражением сосредоточенности на лице, взглянула сперва на Димона, потом на художника, после чего снова принялась что-то обдумывать. Димка же, выждав паузу, продолжал:
- В общем, я уже начал им помогать. Теперь, будет неправильно оставить их без присмотра. Сами видите, Лиза – беспомощная, хоть и в ЕМАИС состоит, а Поль – он тоже не развился во взрослого, просто так выглядит. В общем, здесь я нужнее.
- Мы будем что-нибудь отвечать? – Спросил Тойво у Кашалотова.
Интел покачал головой: - Послушаем их.
На той стороне, Леветт и Димон встали с дивана, и художник взял руку Неоседлого в свои:
- Милый мальчик, я даже подумать не мог, что ты так горячо откликнешься на все наши трудности. Обещаю, что я очень постараюсь, чтобы ты никогда не разочаровался во мне.
Димон многозначительно посмотрел в сторону Бригады Кормчих и вышел из кадра. Слово взял Петя-Кашалотов:
- Когда его доставили на Элифер, и вся СС заговорила об этом мальчике, начали искать его родственников. Известно, что семья Геворкян, то есть родня со стороны его матери – известная династия первооткрывателей, осваивающих самых дальних космических рубежей. Но, связаться с ними, так и не удалось. Тогда же, космическому кораблю Пока-Неоседлому, в спешном порядке был присвоен статус гражданина СС и представителя Интел Сапиенс, и он является опекуном Димона Неоседлого, так как этот мальчик вплоть до вынесения соответствующего решения, не может считаться совершеннолетним. Однако, известный промышленник, Учитесь-у-Меня-Пацаны, теперь, в связи с основанием новой материковой платформы, сменивший имя, и называющий себя Странным-Гостеприимцем, втянул Пока-Неоседлого в свои исследования, и тот, не отказываясь ни от одного из своих обязательств по отношению к наследнику Неоседлых, передоверил практическое попечительство над мальчиком, мне. Когда же, моё членство в ЕМАИС было приостановлено, это упустили из вида, поэтому, несмотря ни на что, я являюсь представителем его законного опекуна, и уверяю вас, что Димон – ребёнок, и общаться с ним без этого понимания, невозможно.
- Мы всё знаем! – Ответила Лиза-Вольц: - Поль мне сразу же рассказал всё об этом мальчике, а сейчас, мы все находимся у Леветтов, в доме его родителей, здесь же проживает и Франсуа Леветт, его старший брат. По второму образованию, он – психолог, мы с ним очень о многом поговорили, и я тоже, решила стать хомопсихологом. Дима убедил меня продолжать работать в кинематографе, но я уверена, что смогу совмещать. Самое главное – определиться с его будущим образованием. В Европе очень много прекрасных образовательных центров. Я обещаю, что в самое ближайшее время он начнёт посещать занятия по выявлению приоритетных наклонностей в направлении профориентации. Мы, с Полем планируем пожениться, и будет заключён брачный контракт, согласно которому каждое принимаемое мной решение, будет учитывать интересы Дмитрия, это в том случае, если ЕМАИС решит передоверить мне его опекунство. Мы обязательно поможем ему полностью определиться…
Так и вышло, что Димон остался с Лизой-Вольц и художником. В другое время, все события этих дней, начиная с обвинений в их адрес, полицейского обыска, поднятием со дна Тихого океана знаменитой кибер-актрисы, и оканчивая отбытием Неоседлого, обсуждали бы очень и очень долго, к тому же, не всё в этой истории было так однозначно и имелась почти фантастическая подоплёка, но позвонила Лето, и все спохватились, что столько дней не было никаких сообщений о Кормчем, бросились звонить, но его браслет не работал. Дело упрощалось тем, что будущий младенец Лето что-то натворил, отчего её на какое-то время оставили лежать в клинике, и разными отговорками, получилось её успокоить, придумали, будто бы браслет поломался, а сам Андрей простудился и переживает боли в горле и полную потерю голоса. Гнать волну не хотелось, однако встревожились, связались с Амфитритой-Несущей, впрочем безрезультатно, так как за последнее время, на связь с ней, Кормчий не выходил. На крайний случай, придумали заслать Батюкова в Южса, чтобы врачи Лето вошли в положение, и задерживали бы её до упора.
-5-
Покинув Кита-Очищающего, менее чем через час, Кормчий опознал вдалеке знакомый фонтан, и полетел тем же курсом. Весь первый день своего следования за китом, он находился под впечатлением необъяснимого происшествия, казалось, что можно отыскать разгадку или какое-то объяснение, но к вечеру, энтузиазм иссяк. В сгустившихся сумерках, смысл этого путешествия потерялся, события, свидетелем которых, он оказался, вспоминались, как какие-то иллюзорные, одним словом – «ещё одни косатки из облака», сказал он себе и начал разворачиваться. На обоих мобилях Кита-Очищающего, ручной режим стоял в качестве приоритетного, а взглянув на счётчик дальности, Кормчий словно очнулся. Оказалось, что за 7 или 8 часов полёта, он преодолел 634 км. Прикамчатская акватория Тихого Океана осталась далеко позади, судя по всему, он уже пролетел надо всей алеутской впадиной, исследования которой, запланировал ещё два года назад, впереди лежала северная часть Берингова моря, и у береговой линии, насколько хватало глаз, стоял лёд. С наступлением сумерек, для того, чтобы не потерять кита, он пользовался тепловизором, но видимо, на него нельзя было полагаться, он давно сбился со следа, и такое огромное расстояние пролетел зря. Но, возвращаться ни с чем, он передумал, решив, что раз уж оказался так далеко, можно взять пробу свежего льда, а потом, из этого же самого места, повторить через год, чтобы выявить возможные изменения, так как объём проделанной ими работы, позволял надеяться на ощутимые сдвиги к лучшему. Андрей нашёл контейнер, подлетел к кромке льда и пошёл на снижение. Ветра не было, света же, напротив – было вполне достаточно, он выбрал место для того, чтобы приводниться как можно ближе к молодой наледи, и вдруг в толще воды, чуть левее, но всё же, под самым мобилем, увидел кита, что, не обращая на него никакого внимания, шёл к поверхности. Не задумываясь, Андрей взял назад, чтобы оценить его фонтан целиком – охватить взглядом все очертания, он успел, и когда кит выдохнул и фонтан появился, то, как в замедленной съёмке, Кормчий узнал ровное плато на пике выброса, затем правильный, немного не симметричный купол, после чего всё рассеялось. Андрей понял, что возвращение на килектор откладывается. Не оставалось ничего другого, как попробовать прояснить вопрос об этом таинственном представителе морских млекопитающих – точно ли это животное? В том случае, если это окажется ИИ, неплохо было бы разобраться – что за технологии здесь представлены?
Покачиваясь на волнах, он спал в мобиле, и перед рассветом, проснулся. Восходящее солнце скрывалось в туманной утренней кисее, море было гладким, словно стекло. Андрей, никогда раньше не встречался с таким явлением, он пробудился, стряхивая остатки сна, и этот эффект исчез. По морю шла рябь, тронутая великим множеством первых розовых отблесков. Направляясь на первую высоту, солнце ушло в облака, и розовые лучи погасли. Андрей медленно летел над водой чуть выше 4-х метров, кита не было видно, и он стал забирать выше, отслеживая из бинокля каждый фонтан. Чаще всего, киты путешествовали парами, или втроём с детёнышем, и возникающие вдалеке фонтаны, свидетельствовали о таких группах. Кормчий понёсся на север, и где-то в 30-ти милях от ночной стоянки, наконец, догнал этого гиганта, странствующего в одиночку. Свежий ветер разметал облака, и солнце, взобравшееся к полудню, вырвалось из-под занавеса, в ярких лучах, кит двигался очень медленно, и казалось, что он блаженствует – там в прозрачной воде под самой поверхностью… Приполярные воды оставались открытыми для рыболовства, здешняя вода, даже для человека считалась относительно безопасной и, глядя на это огромное существо, Кормчий вдруг почувствовал, что тот наслаждается этим утром и тёплыми лучами солнца, может быть, последними безоблачными деньками перед ненастной осенью, и такой длинной в этих краях, зимой.
Ветер усилился, начал перекатывать большую волну, а вместе с этим ветром, пришли косатки. Андрей начал настраивать звуковую систему на минимум подавления и на максимальное воспроизводство, ругая себя за то, что не догадался позаботиться об этом раньше. Наконец, система мобиля подстроилась под новые требования, и он, словно очутился в открытом пространстве – мобильная капсула начала пропускать шум ветра, рёв волн и бесчисленные крики косаток. Чёрные плавники чертили волны во всех направлениях, и сомнения Кормчего – является ли кит живым, испарились, потому что косатки, прибывшие числом в несколько десятков особей, окружили его и начали нападать. Киты убийцы охотились очень слаженно, и Андрей мысленно приготовился к тому, что сейчас начнётся, но, совсем скоро понял, что происходит нечто иное – киты играли. Косатки стремительно носились вокруг, другие – подбирались вплотную и шли впритирку, бодались лбами, тёрлись о его бока, всё было совсем близко к поверхности, и Андрей видел, как они касаются плавниками его боков, выпрыгивают, чтобы перелететь сверху, подныривают снизу и обмениваются криками, на все голоса. Кормчий сопоставил размер, и получалось, что длина корпуса его кита составляла более 20-ти метров, и рядом с ним, косатки выглядели малышами. Кормчий ещё не видел игры больших китов со своими детёнышами, но то, что творилось сейчас, походило на игру родителя с малышами, кит, с лёгкостью, подбрасывал их хвостом, они же, со всех сторон, тормошили и наскакивали на него. В какой-то момент, всё море стало полно выпрыгивающих косаток, а потом, кит ушёл в глубину, и все косатки, вмиг исчезли из видимости, Кормчий догадался, что они последовали за ним, однако, острые плавники вновь начали мелькать над волнами, но огромного кита не было. Глядя в бинокль, Андрей понял, что косатки его потеряли. В конце концов, они разделились на две группы, и скрылись из виду, уйдя в разные стороны, одна стая направилась к Аляске, а другая повернула к Тихому океану. Кит же, обнаружился в 250-ти км севернее, и на этот раз, Андрей, даже не удивился.
Произошедшее, привело его к порогу какой-то тайны, возможно, к чему-то иррациональному, он шёл по следу и, по большому счёту, был готов даже уверовать в фантазии Лето, насчёт контакта с более развитой цивилизацией, где именно киты являются наиболее передовыми носителями культуры. Кожа кита была с ним, хотя, после того, как эксперимент с двумя представителями Интел Сапиенс, выразившими настойчивое желание усложнить и обогатить свою восприимчивость, окончился полной неудачей и гибелью одного из участников, Андрей решил бесповоротно засекретить свои наработки, а после того, как Василий, довольно долго проработавший с кожей кита, также, едва не погиб и вернулся с искалеченной психикой, думал уничтожить вернувшийся к нему, опытный образец, однако, не уничтожил, теперь кожа кита лежала в багажнике, и Кормчий решил при первом же случае, когда удастся приводниться в непосредственной близости от кита, попытаться её использовать.
Кит шёл очень быстро, всё то время, когда он находился в поле видимости, он плыл со скоростью около 30-ти км в час, и возникало подозрение, что именно внимание человека, то есть – Кормчего, и удерживает его в пределах такого ограничения, потому что, стоило ему отвлечься и упустить его из виду, как через какое-то время, тот обнаруживался далеко впереди, совершая неимоверный «скачок», удалялся на 100 км, а то и более, но держа курс на север, раз за разом, Кормчий его всё-таки настигал. На третий день полёта, ранним утром, Андрей первый раз сел на воду рядом с китом, который плыл у самой поверхности, но едва, мобиль коснулся волны, кит немедленно ушёл вниз, в тёмно-сизую глубину, после чего его фонтан снова оказался далеко впереди. Все последующие попытки установить контакт, заканчивались также – кит, не останавливаясь, шёл вперёд, всё время на север, и Андрей начал склоняться к мысли о том, что через Берингов пролив, тот держит путь к Северному Ледовитому океану, так как наличием такой цели объяснялся и взятый им, довольно скоростной темп, по меркам рядового представителя всего обширного семейства китообразных – совершенно фантастический. Возможно там, среди множества дрейфующих ледяных островов, находится станция неизвестного человечеству иносистемного присутствия, то есть те, кого в дотехнологические эпохи называли инопланетянами, а теперь, поскольку человечество само заняло все инопланетные ниши СС, гипотетических пришельцев начали именовать иносистемцами.
О более развитых цивилизациях ходили легенды. Кормчий, и сам присутствовал на докладе очевидцев, но официальная наука до сих пор хранила молчание, и подлинного, то есть верифицируемого контакта с представителями иных миров не было. О необходимом пересмотре современной картины мира вещали на каждом углу, но по каким-то причинам дело не двигалось. Его отец, который являлся крупнейшим учёным и одним из непререкаемых авторитетов на Марсе, говорил, что должна поменяться математическая модель, это переложили на разумы ИИ, а количество людей, которые свободно, то есть на равных с представителями Интел Сапиенс, разбирались бы в этой проблематике, было ничтожно. По некоторым данным, на всю СС, их набиралось человек 200-250, вот они, как раз и задерживали построение новой картины, так как по их оценкам – данных было недостаточно. Отец же, утверждал, что новая картина мира уже готова, но человечеству в общей массе, об этом лучше не знать… Андрей считал, что отцу было не просто смириться с тем, что все его открытия остаются засекреченными, материалов для задуманной им истории развития, упадка и исчезновения марсианской цивилизации не хватало, а возможно, что и в силу преклонного возраста, он стал склонен к не всегда уместной экстраполяции…
Как знать, может быть, кит и приведёт его на встречу с посланцами опередившей их, более развитой цивилизации? Всё больше соглашаясь с такими доводами, Андрей прекратил попытки сближения, и летел на большой высоте, чтобы его преследование не выглядело настолько уж очевидным. На всей северной части Берингова моря льда не было, из-за узости пролива и ускорения поступающей сюда массы тихоокеанских вод, и неожиданно для Кормчего, кит свернул к берегу. Западный свет становился ярче. Солнце стояло низко, в нижнем поле, примыкающем к горизонту, облака наливались красным, и в этом вечереющем покое, кит начал бить хвостом по воде. Кормчий начал снижаться, когда кит вдруг выпрыгнул, выйдя из воды на пол корпуса, потом выпрыгнул снова, и из маленьких, быстро подошедших к нему, катер-мобилей, в него полетели копья. Кит ушёл под воду, но почти сразу же, вновь появился на поверхности. Вонзившиеся в него гарпуны тащили за собой поплавки, кит заметался, а из катер-мобилей, в него снова метнули копья, и сразу же полыхнул лазерный луч. Кормчий пикировал.
- Охота на полосатиков запрещена! – Закричал он, бросаясь к маленьким охотничьим катерам.
У него не было оружия, но был фонарь-прожектор. Приводнившись, он распахнул капсулу и, на максимальной мощности, начал слепить нападавших:
- Прекратить нападение! Охота запрещена! - Кричал он, когда два катер-мобиля пошли в атаку, и кто-то выдернул его из открытой кабины. Кормчий оказался в ледяной воде. Отрезая от мобиля, охотник протянул ему руку, Андрей ухватился, и в тот же момент из второго катера, его так сильно ударили по голове, что он потерял сознание, всё померкло. Схвативший его охотник, втащил его в катер, а другой, забрался в мобиль Кита-Очищающего, и повёл его к берегу.
Кормчий очнулся от жары. Коснувшись головы, он нащупал повязку. Совершенно голый, он лежал в просторной палатке. Браслета на руке не было. Посередине стояла печка с трубой, и из отверстия в потолке проникал свет. Кустарным способом, что-то варилось, а возле печки, что-то помешивая, сидел человек.
- Кто вы? – Спросил Кормчий.
В голове сразу же загудело, и вопрос вышел слабым.
- Мы –лоуроветланы, - ответил человек.
Он приблизился, и Кормчий увидел перед собой крепкого старика в вытертых меховых штанах, босого и без рубашки.
- Очнулся? Ты – гость, будешь отдыхать сколько нужно. Вот, выпей, - старик присел к нему, и поднёс железную кружку с питьём.
С помощью старика, Кормчий приподнялся и глотнул какого-то горячего и очень горького варева. В голове сразу же прояснилось и он повторил свой вопрос:
- Кто вы такие?
- Лоуроветланы. Я – Эттыкай, дам тебе возмещение, твоё горе утихнет.
- Возмещение за мобиль?
- За зверя, за которым ты шёл. За того, кто перед зимой отдал нам мясо. Мы дадим возмещение.
- Вы – преступники!
Кормчий почувствовал дурноту, сильную слабость, и моментально, всё понял: - Это не мясо на зиму! Это – браконьерство! Дикий преступный промысел.
- Всё так, всё так, - покивал старик: - Но, он ещё не ушёл. Он ещё здесь.
Сказав это, старик помог Андрею подняться и, набросив ему на плечи тонкое меховое одеяло, вывел его из палатки. Возле полога стояла пара широкой уличной обуви, и Кормчий, пошатываясь, всунул в них босые ноги, и вместе со стариком, они вышли на улицу помочиться. Впереди простиралась слегка повышающаяся равнина, поросшая жёлто-зелёной травой. Откуда-то с другой стороны доносились голоса, но о чём говорили, было не разобрать. Голова закружилась, и он схватился за старика. Они вернулись внутрь, и Кормчий почти упал на то место, откуда поднялся. Старик снова принёс ему кружку с горьким питьём:
- Ничего парень, к утру поправишься. Сейчас, выздоравливай, иди в сон.
Разговаривал старик странно, но на то, чтобы удивляться, не было сил. Кормчий почувствовал горячую ладонь старика на своём лбу и моментально уснул.
Он забылся глубоким сном, и проснулся вечером, когда Эттыкай снова сильно растопил свою печь. Кормчий заметил, что старик повязал пояс и на голую грудь повесил какое-то ожерелье. Вдвоём, они снова вышли на воздух. Было уже темно, голова почти не болела, значит, он скоро поправится, и старик не соврал. На дворе стоял вечер, а внутри палатки было совсем темно, и Эттыкай зажёг и разнёс по 4-м сторонам четыре маленьких светильника. Ничего не говоря, но бросая на Кормчего косые взгляды, он начал жечь короткие пучки какой-то травы, от которой сразу же пошёл аромат, и стало казаться, будто бы они сидят у костра. Голова закружилась, и старик дал ему миску с горячим варевом и ложку:
- Как выпьешь, сразу поправишься. Размешай ложкой и проглоти.
Ощущая голод, от которого вообще не было мыслей, Кормчий подчинился, и когда похлёбка оказалась в желудке, словно прозрел:
- Это из мяса?
- Это – твой путь к новой жизни!
Старик схватил дымящийся пучок и быстро обежал вокруг печки. Всё заволокло дымом, а старик вытащил большой диск, диаметром 60-70 см и, касаясь его плоскости какой-то палочкой, начал извлекать звуки. Это же – бубен, всплыло в памяти позабытое название, хотя он никогда не видел этого инструмента, но неожиданно для себя, вспомнил. Действуя палочкой, старик извлекал очень сложный ритм, и странной подпрыгивающей походкой, обходил вокруг печки, звук нарастал, и Эттыкай запел или заговорил нараспев на неизвестном языке, какую-то будоражущую протяжную песню. Долгое время ничего не происходило. Эттыкай замолчал, однако продолжал двигаться, играя что-то сложное на своём инструменте, а потом, Андрей заметил, что теперь, старик ходит вокруг костра не один – рядом с ним бежала собака, а впереди летел большой ворон. Лампы, расставленные по сторонам яранги, начали гаснуть, но один огонёк остался, словно маяк. Его свет шёл откуда-то издалека, и ворон летел вперёд, будто бы создавая пространство, за ним трусил пёс, потом приплясывая, почти бежал Эттыкай, а самым последним – шёл Кормчий. Тропа вела вверх и, чем выше они поднимались, тем становилось светлее, а вскоре, ночь кончилась, и они очутились на берегу океана. Было понятно, что этот океан соединяет между собой все части пространства и его волны были белыми, как молоко. Эттыкай стал моложе, он обернулся и вложил что-то ему в ладонь:
- Не выпускай! – Сказал он, и начал удаляться, как будто уплывал на льдине, тогда как в действительности, на льдине стоял Андрей, а в руке был зажат кончик кожаного ремешка, отходящий от того самого острия, которым был загарпунен кит, следуя за которым, Андрей и проделал весь этот путь.
Почему то, молочного океана уже не было, но, держась за ременный хвост гарпуна, он летел вместе с китом посреди сияющего звёздными лучами пространства, а от тёмно-фиолетового бока кита, облаками золотых искр, шёл жар. Летели молча, и Кормчий не выдержал:
- Я могу тебя отпустить, я не хотел, чтобы так вышло…
- Я ждал тебя, - ответил Кит.
От него летела вибрирующая золотая пыльца, и от неё, по всему телу Кормчего шло жжение. Проще всего было не думать, потому что, как только в голову начинали лезть мысли, становилось тяжело, а без мыслей, от жжения тысячи тысяч искорок, было так хорошо, что даже невыносимо. Кит плыл в сторону Солнца. За короткое время, они оказались так далеко от Земли, что Солнце заменило собою небо, и его лучи, мощными реками, впадали прямо в молочный мировой океан, который, если глядеть с Земли, казался то голубым, а то чёрным. Золотая, летевшая от кита, пыль стала ещё горячее, а от Солнца – сильного жара не было – было неправдоподобно фантастически хорошо. Кит остановился возле одного, неизмеримо широкого устья, давая понять, что начнёт подниматься вверх, пойдёт против яркого, почти ослепительного течения:
- Дальше, тебе нельзя. Что тебе нужно? – Спросил Кит.
Кормчий понял – Кит хочет, чтобы он его отпустил. В этом месте, всё стало ясно. Мысли исчезли ещё раньше, под напором тысяч золотых искорок, а здесь, можно было попросить всё.
- Я хочу сына! – Неожиданно для себя ответил Кормчий, и сразу же оказался в другом месте и в другом сне.
Он плыл по воздуху, стоя в маленьком катере, под ним лежала целая страна радуги, и внизу, он вдруг увидел своего сына. Раскрыв ладонь и, выпустив кончик гарпунного ремешка, Андрей поймал его за руку, и поднял в свой катер. Он начал вглядываться в его лицо, а тот, прямо на глазах начал уменьшаться – превратился в подростка, затем в первоклашку, стал младенцем, а потом – головастиком. С катером, тоже начали происходить изменения – он стал исчезать, и с высоты, Кормчий мягко выпрыгнул на траву. Он стоял над ручьём, а навстречу шла группа девушек, и одну из них, он узнал. Они поравнялись, он взял её за руку и прочёл в её глазах такую же радость узнавания.
- Это я, - сказал он, и протянул ей своего головастика.
- Спасибо! – Ответила она, схватила его двумя пальцами, и моментально отправила себе в рот.
Поражённый, Кормчий поднёс руку к лицу. Девушка исчезла, а на его руке была кровь. Застонав от ужаса, он проснулся.
Девушка пришла утром. Эттыкая не было, и Андрей кутался в одеяло, потому что старик ушёл, позабыв включить отопление, и яранга выстудилась.
- Здрасьте, - поздоровалась она, и не глядя в его сторону, направилась к печке. Тепло пошло сразу, потом закипела вода и, засыпав травы в котелок, гостья приготовила чай.
- Меня дед Эттыкай прислал. Сказал, чтобы я рану на голове осмотрела, я – медик.
Голова страшно болела, и Кормчий обрадовался:
- Смотри, вообще то, сильно болит.
Удар пришёлся по темени, и, завернувшись в одеяло, он сел спиной. Она осторожно размотала повязку:
- Эк, тебя угораздило… Голова долго будет болеть. Надо пихту настаивать… Сам то, откуда будешь?
- Работаю на Камчатке, на килекторе. Здесь – случайно…
- Пихту надо с полгода попить, не как чай заваривать, а подольше. Лучше, если всё сам будешь делать…
Её внешности, он не рассмотрел, а голос так действовал, что сразу захотелось увидеть лицо… Она заново наложила повязку, и стало полегче.
- Если шею размять, то ещё быстрее пройдёт. Я умею. Размять? – Предложила она, и он согласился:
- Пожалуйста.
Очень медленно, она стала втирать в шею и в основание затылка какое-то сильно пахнущее средство, потом начала разминать мышцы в основании шеи, и все болезненные ощущения начали улетучиваться.
- Жарко, - сказал она и, не поворачивая головы, он понял, что у него за спиной, она скидывает с себя тёплые вещи.
- Теперь хорошо, - сказал Андрей, поводя шеей и чувствуя, что она совсем рядом, повернулся и потянул её за руку.
- Ой! – Ойкнула она и, вмиг оказавшись перед ним на лопатках, рассмеялась.
Кормчий увидел её вытянутое лицо с высокими скулами и румянцем на круглых щеках, смеющиеся глаза, ослепительную улыбку и жаркие, манящие его, губы. На лоб падала чёлка, а стянутые в узел, волосы вмиг распустились. Сразу же стало казаться, что они знакомы, и он её знает.
- Какой ты! – Сказала она, и осторожно коснулась его щеки.
- Какая ты! – Повторил он и провёл рукой по её шее, коснулся волос.
От неё шёл такой запах, что от головы кровь отхлынула. Он ждал эту девушку. Она приложила палец к его подбородку, и Андрей взял и поцеловал его, ощутил его горечь, сунул в рот, и сам сделал также – приложил большой палец к её губам…
Старик Эттыкай пришёл вечером, они лежали под одеялом, и друг от друга было не оторваться...
- Как тебя зовут? – Спросил он, когда немного насытился.
- Аляно.
- Какое необычное имя.
- У меня был брат-близнец, мы сильно заболели, и он умер, дед Эттыкай дал мне такое имя, и я поправилась… Теперь, вообще не болею… Я вдовая, уже пять лет как… Родители – оленеводы, отец – очень старый, если к ним вернусь, скажут, что совсем невезучая, хотя с оленями очень хорошо жить, всегда хорошо… Я невезучая, потому что – вдова. Иногда, таких сторонятся…
- Хочешь, я устрою тебя на работу на наше судно?
- А где это?
- На Камчатке,
- А ты женат?
- Да.
- Я там вряд ли смогу. Здесь у меня родители, друзья, и своё жильё есть. Надо будет и родителям помогать… Дед Эттыкай сказал, что от тебя сын будет. У меня теперь будет сын!!! Когда узнают, что я сына жду, сразу же и муж будет! Такие новости очень быстро передаются! Приедешь когда, я уже буду замужем!
Кормчий не стал её разубеждать. От того, что они были под одним одеялом, он вообще думать не мог.
- Что здесь за люди? Что за ерунда: ты вдова, и тебя отвергают? Что за друзья такие? – Спросил он в следующий раз, когда она встала что-то готовить.
- Друзья есть. Меня обходят,… потому что муж плохо погиб. Он утонул, когда кит перевернул его лодку. В тот раз, и кит утонул, и всё на дно утащил… Ни оружия, ни добычи… Такая несчастливая смерть. А мой муж был ещё младше меня. Никто и подумать не мог, что так будет…
- А сколько ему было?
- 25 лет.
- Получается, ты – вдова китобоя? Ты хочешь, чтобы и сын стал таким же?
- Почему же? Ну, охотником – точно станет! Может быть, самым лучшим! Может, и за оленевода пойду… Хотя, у них кочевая жизнь, у ребят – только индивидуальное обучение, тогда, мы с тобой больше не встретимся… А здесь – как в городе! Хотя, оленеводы лучше живут.
- Ужас какой…
- Я стихи пишу. Хочешь, могу почитать.
- Хочу.
Очень многих забрал Оккой,
Кто такой?
Человек?
Жил когда-то, но стал кэльет…
Ночь без края, когда рассвет?
Лёд ли, снег ли, полынья – всё вода,
Между рук убегает всегда.
Яйвач Вагыргын, Вагыргын,
Почему человек один?
Есть добро, есть яранга, есть смех,
Человечья судьба у всех.
После смеха – есть боль,
Из яранги – в пургу,
Холод, голод доколь?
Коли, я не смогу?
Яйвач Вагыргын, Вагыргын,
Почему человек один?
И, Рассвет-Тнагыргын передал:
- Я сына тебе послал!
Сына даст Рье,
Будет счастье у тебя на земле.¬¬¬
- Что такое вагыр-гыр?
- Это на нашем языке… значит – бог милостивый…
- А, «сына даст Рье»? Это тоже бог?
- Рье – это кит, я знаю, что ты вслед за большим китом прилетел. Всё, что даёт Рье – к счастью, всё оборачивается в большую-большую удачу. Последние строки добавились, когда меня Эттыкай позвал.
- А тебе он кто?
- Моя мама – его племянница, получается – дед. Он сюда очень редко приходит, кочует с оленями… Приехал, как про тебя узнал. Теперь, будет считаться, что я – счастливая, счастье приношу! Представляешь, какая судьба!
- А если не будет ребёнка?
- Так, ты же сам, сына попросил! Дед рассказал, чтобы я не раздумывала… - Добавила она виновато.
Она подала ему что-то горячее в миске, но, зная, что там снова мясо, Кормчий не взял:
- Если Рье всё даёт, отчего вы живёте…?
Он хотел сказать: как дикари, и не смог.
- Бедно? Да, это есть… У Рье не каждый может просить, это нечасто так складывается. Тебе надо поесть. Очень прошу.
- Я не мясоед.
- Тогда я уеду прямо сейчас.
- А если ещё не получилось? Если, ты ещё не забеременела?
- Поэтому – ешь! А то, правда, уеду.
Чтобы её удержать, пришлось подчиниться.
Вечером вернулся Эттыкай, и Аляно уехала. Старик возвратился, а они ещё лежали под одеялом. Но, после еды, Кормчего начало клонить ко сну. Когда проснулся, то её уже не было.
- Что ты девушке наговорил? – Спросил он у старика.
Было светло, и тот снова возился у печки.
- Я не могу иметь детей, я везде обследовался. Что ты ей наговорил?!!
- Молчи! Чтобы моя яранга этого не запомнила! – Эттыкай засмеялся, но потом стал серьёзным:
- Я слышал, что ты просил для себя.
- Если это было бы правдой, разве вы бы жили, как дикари?
- Твой кит сам вышел на зверобоев. Это все видели. На полосатиков, люди не выходят. Это редкий зверь. Но, он пришёл сам. Когда, так складывается, то всё что хочешь, можно просить… Кит может всё. Зверобои не просят, они мясо себе берут.
- Они тебя вызвали?
- Я – шаман. Видел моих помощников? Ворон узнаёт – где, пёс говорит – кто…
Эттыкай снова вскипятил чай. Налил две кружки, себе и Кормчему, снова опустился на оленьи шкуры, уложенные толстым слоем:
- У нас тоже есть экзамены. Раньше, мастера собирались, сидят, смотрят – как и что ты умеешь: менять погоду, проходить в другие миры, исцелять, оборачиваться другим существом, с духами говорить, доставать из пустоты амулеты… Но, это не главное. Шаман сильный, если помог своему народу. Я, пока мало сделал. Но, для Аляно, вот – судьбу изменил…
- Значит точно?
- Увидишь.
- А я, тогда как? – Поняв, что и сам в это верит, Андрей растерялся. Помимо разума, он ждал чуда, хотел, чтобы так получилось.
- Сын – твой, если захочешь, то будет знать тебя, как отца.
- А я смогу его увезти?
- Если захочет, когда станет охотником…
- А, Аляно, я могу забрать?
- Ну, ты чудак, она же, отказалась уже! Потом приезжай – ни в чём отказа не будет…
- А что за жизнь здесь? Извини, но скажу, как есть – выживать на убийстве животных в отсталом обществе?
- Вообще не попал! Наоборот, у нас задачи почти что космические!Ты знаешь, что наш регион самый передовой по темпам развития? Мы опережаем не только земные регионы, но и инопланетные. Мы уступаем только нептунианской Атлассе, а с Нео-Флоридой,уже много лет делим 2-е место с переменным успехом. Это цифры.
- А по каким показателям это оценивается? – Кормчий был озадачен.
- Количество абитуриентов, приток переселенцев, уменьшение числа уезжающих, количество рабочих мест… Причём, у нас уже почти 500 лет такое развитие. Со всей северной Европы, и из Америки в нашу Кагырынскую Академию едут студенты.
- На охотников учатся?
- У нас своё направление фармакологии на основе продуктов оленеводства. Это самый востребованный институт. Психология и социология народов крайнего севера; и технологии противохолода, в этом, мы тоже самые первые! Группа наших оленеводов уже много лет финансирует поиски экзопланеты с природными условиями пригодными для оленей! Говорят, что полетели бы посмотреть, интересно! Слышал, на Луне фотонную субстанцию изобрели? Так, у нас уже Сельскохозяйственная Академия заработала. Пригласили специалистов, и в наших условиях заложили свайные плантации, развивается овощеводство и ягодные культуры, с деревьями сложнее, но эксперименты идут. В Льурэн открыт сельскохозяйственный колледж, и плантации свои есть.
- А как удалось выйти на такой уровень?
Было понятно, что Эттыкай преувеличивает, но всё равно впечатляло.
- Сначала мы возродили языковую традицию, вернули настоящее самоназвание… А, что случилось потом – факты общеизвестные, много диссертаций написано… Ладно, рассказываю: был великий шаман Иненли, шаман, это по-вашему – академик, то есть тот, кого слушают. Он обратился в Петропавловско-Камчатскую Академию с предложением разработать программу кодирующих имплантов. Оба его сына были алкозависимыми, и он решил бороться не только за сыновей – за народ. В те времена, эта страсть выкашивала людей многими сотнями, у всех северян была такая беда…
- А теперь?
- Теперь, каждый мальчишка с первыми образовательными вживлениями, получает такой кодирующий чип.
- То есть, если я правильно тебя понял, то, если бы я предложил по бокалу красного, за наше знакомство, ты бы не смог выпить? Или, всё-таки это вводится выборочно?
Эттыкай развеселился:
- Всё не так! У меня, как и у каждого мужчины лоуроветлана, такой чип есть. Но, от бокала красного вина, всё же не откажусь! Здесь другой подход. Выпивать можем, но сознание тут же получает данные о последствиях интоксикации, о гибели клеток мозга, о последующем разрушении клеток печени, о сердечной перегрузке, обо всех этапах текущего отравления, все данные прямиком идут в мозг, как репортаж. После такого, пить не хочется. Не чаще одного раза в месяц…Как, если бы мне предлагали по тонкому льду погулять – может, и ничего, но, лучше – нет. Каждый знает, что это – лишнее. Правда, об Иненли стараются не вспоминать, потому что, есть и оборотная сторона… Если, человек переживает трагедию, то после 60-ти лет, по нашему законодательству можно потребовать удаления кодирующего импланта. Собирается специальная комиссия, и в большинстве случаев, человека удаётся разубедить. Посылают в санаторий на Камчатку, а там, как я слышал, могут кибер-чукчанку подложить, только бы передумал… А после 75-ти, особого разрешения не требуется. Чип удалить не сложно, но мы посылаем в Кагырын, они могут, опять таки, отговориться и перенаправить к специалистам в Петропавловск-Камчатский, но и там уже не сильно упорствуют…
- И что потом?
- Это, как эвтаназия, мало кто может ещё хотя бы 10 месяцев протянуть. 6-7 месяцев, и – нет человека. В наших условиях, это так. Если человек овдовел, а особого интереса в жизни нет, как удержать? Но, конечно, мы боремся, уже многие по 150 лет отлично живут. У нас единственный регион, где распространено такое явление, как дружеская полигамия… Слышал?
Кормчий покачал головой:
- Ну, вы даёте! Это дружеское многожёнство?
- Это старый обычай, произошёл от традиций гостеприимства, но по факту, выглядит, что друзья обмениваются жёнами, ты можешь к его жене прийти, а он – к твоей. Получается, что у каждого лоуроветлана часто по нескольку женщин. Разводы, наоборот – крайняя редкость, даже жениться лучше не на той, которая кажется лучше всех, а на её подруге, а эту девушку другу уступить, всё равно будете захаживать туда-сюда… Получается, как бы двойной интерес! Причём, это явление стало развиваться, как только победили алкоголизм! Но, об Иненли, не любят упоминать…
- Почему, это не признать за скрытую полиандрию?
- А в этом деле, женщины не командуют! Друг свою жену одалживает, а не наоборот.
- Ну, вы даёте…
- Это хорошее правило, у нас люди довольны… В своё время, я много учился, повидал другие места – Эспэбэ, потом Кембридж, потом учился в Фэрби – на Аляске. Масса знаний, 24 базовых импланта. Я могу сравнивать, пожалуй, это и есть самое существенное…
- И в чём преимущества всего этого? – Кормчий обвёл взглядом ярангу.
Друг против друга, они полулежали у огня на кипах сложенных шкур. Никаких технологий, и даже слабого признака присутствия ИИ, здесь не было.
- По твоему, мир держится на ИИ? – Старик как-то угадал его мысли.
- Нет. Хотя, возможно – отчасти. Ты говорил про развитие, но исторический процесс давно поднял человечество с этого уровня. Зачем упорствовать? Убивать ради еды…
- Убивать ради еды… - Задумчиво повторил Эттыкай: - Давай, скажем иначе – убивать только ради еды! По твоему – создать искусственный разум ценой почти полного истребления, это достойнее?
- Я не за ИИ, спорить не о чем.
- Вопрос остаётся – на чём стоит этот мир?
- Ты и ответь, ты же учился. Я – эколог, для меня – мир держится на сострадании.
- Так и есть! Да, я учился, и могу рассказать, что согласно нашей традиции, наша прародина – не Земля. Я учился, и скажу, что мы, лоуроветланы – не одиноки в подобном происхождении. Может, мы были среди тех, кто пришёл сюда позже… Допустим, что вы – прямые наследники кроманьонцев, чьё развитие шло здесь миллион лет, а нам пришлось узнавать этот мир в самые сжатые сроки, чтобы укорениться и приспособиться. Поэтому, мы многое держим в памяти… Многое из того, что в какой-то момент, вы усвоили, а потом успели забыть и, скажем – отбросили, как ненужное… Считалось же, что аппендикс – это лишнее, или – отбросили идею о равной ценности каждого природного компонента, и это тоже оказалось ошибкой.
- Согласен. Но… - Кормчий думал возразить, но вспомнил об отце и о марсианских находках, и промолчал.
-Так вот, мы держим в памяти, то есть, не храним, а именно – держим, осознаём постоянно, многое из того, о чём вы сначала забыли, а теперь – уже утратили, посчитали, что это не пригодится… А мы – сохраняем.
- Что же это за сведенья? Просвети пожалуйста, учёный человек! Открой тайну! – Съязвил Кормчий.
- Мир стоит на китах.
Кормчий закашлялся:
- Можно, я не буду комментировать. Мне кажется, что тебя не очень хорошо выучили. Сколько ты сказал? Три университета? 24, усложняющие интеллект, базовые платформы? Я запомню это великое откровение. Спасибо, что поделился. Не знаю, что бы я делал?! Наверное, зря жил до сих пор…
Эттыкай посмеялся:
- А зачем ты за китом летел? Ты же не думал, что он идёт к нам?
- Нет, - Кормчий покачал головой: - Мы, то есть, там, где я работаю, мы столкнулись с такими событиями, объяснить которые не возможно. Я посчитал, что кит – это не животное… Понимаешь, послестрессовое состояние…
- И, я тоже скажу – кит, это не животное. Не так, кит – это не только животное. Знаешь, раньше было понятие, что где-то есть бог. Создатель, и всё такое… Я, и учился этому – мифологию изучал, поэтому я говорю, как специалист – до сих пор существует представление, причём, что очень важно – представление не осознанное, о наличии некой силы, превосходящей универсальные законы природы. Что это значит? Отвечаю – существует сила, стоящая вне всего универсума, и превосходящая его конечность, или его бесконечность, это – кому как нравится. Идём дальше. Что это за сила? Мы не можем сказать, но качество её превосходства, то есть – показатель её качественного превосхождения, известен. Если проанализировать со всех сторон, то это превосходящее качество – сострадание. А дальше – складывай сам.
- А вы не пытались, это как-нибудь объяснить?
- Объяснить можно. Лично мне нравится такое объяснение: мир – это сон. Люди замечают, что всё не так хорошо, но распознать, что ты находишься в недружественном для тебя сне – очень трудно, а преобразовать его для себя, или построить новое сновидение – почти невозможно, а киты это делают. Зачем он ждал тебя в твоём сне? Мир держится на его песне. Ты видел, как белобочки, белухи, косатки его слушают? Даже среди людей есть кетотики. Может слышал?
- Моя жена – кетотик, - неожиданно сказал Кормчий.
Он вспомнил, что сразу же, после их «первой» встречи в Южса, когда они ещё не задумывались о свадьбе, то летали на один остров, рядом с Камчаткой. Там можно было арендовать капсульный дом, и несколько дней провести в одиночестве, чтобы смотреть на китов. Там охраняемая зона и популяция китов сохраняется. Лето же, увидев китов, стала кричать. Она обращалась к ним, и выкрикивала слова из каких-то стихов: «Кто ты? Кто ты? Вспомни! Вспомни!» Он, тогда испугался, но киты подошли к высокому берегу, и одни кит даже не запел – затрубил, так это было мощно. Лето же, было ещё долго не успокоиться, он даже, врачей к ней позвал…
Некоторое время, старик молчал. Встал, вскипятил чай. Наполнил две железные кружки. Начали пить, и он снова заговорил:
- В незапамятные времена, когда мы нашли этот мир, народ обрёл крылья, с одной стороны – оленеводство, и я уверен, что эта традиция пришла вместе с нами, с другой стороны – охота. В прошлом тысячелетии, две эти ветви почти разошлись. Нас оставалось всё меньше, мы начали растворяться во всеобщих более развитых языках. До тех пор, пока носителей нашего языка почти не осталось. Тогда, всё спасли два великих подвижника – Оттой и Тэвыльин. Сейчас, их все знают. Здесь, и в Кагыргын есть большие памятники-инсталяции. Тэвыльин увидел, что он – один из последних урождённых носителей языка лоуроветлан, и пошёл к Оттою с этой бедой. Оттой был одним из великих шаманов, и он привёл его к Рье, или, как раньше говорили – Ръэв, более уважительно, но язык понемногу меняется, как и абсолютно всё, что живёт. Наши женщины любят новые слова, какие-то правила отменяют, новые обороты придумывают… У нас много поэтов, и почти все из них женщины… А тогда, сразу же обнаружилось несколько больших семей наших оленеводов, все носители языка, а потом, Тэвыльин попросил помощи у ЕМАИС. Специалисты оцифровали его сознание и, полученным в результате этого, интеллектом, наделили специально созданного андроида, впоследствии известного, как Чауч-Иненли, и никто из оленеводов, не распознал в нём андроида. Вдвоём с Тэвыльином, в упряжке из двух оленей Чеваро – тоже знаменитых теперь кибер-животных, они начали ездить по всем кочевьям. Для создания языковой платформы, знаний одного или двух людей недостаточно. Чауч-Иненли был нужен, чтобы фиксировать эмоциональную составляющую каждого смыслового значения, ведь никто не согласился бы напрямую сканировать свои состояния, а Иненли мог работать дистанционно. На всю работу ушло несколько лет, и эти знания начали имплантировать. Потом, нашлись добровольцы, потому что заинтересованных в родном языке, у нас много, опять же, и поэтов, и поэтэсс, владеющих языком, но слабо, с бедной лексикой, с малым запасом слов… А тогда, даже те, кто уже уехал, начали возвращаться, чтобы помочь. Провели большую работу, ведь, вначале мало кто понимал, что те великие знания, которые есть у нас, утратятся без языка…
- А о чём эти знания?
- Например, каждый лоуроветлан, способен вылечить любого человека от любой болезни. На профессиональном уровне, лечат шаманы, но у нас, шаманом, причём без наставника, может стать каждый, не важно кто. Все лоуроветланы подчиняют себе огонь…
- А как вы лечите?
- Мы достаём лекарства, свои – для каждого случая. Это шаман делает. Чаще всего, это – взявшиеся из ниоткуда камешки, у некоторых шаманов, они не постоянные, а скажем, сохраняются 1 день, у других – постоянные. Они извлекаются для больного, их назначение – быть лекарством. Кладёшь в горячую воду, почти в кипяток, и вода берёт целебные свойства. Полостные операции проводим пальцами, для этого нужен внутренний огонь – большой жар изнутри. У многих из нашего народа нет финансов. Мы возродили традицию товарообмена. Думали в современном мире, охотникам и оленеводам друг другу предложить нечего, а теперь, это – великие праздники. У нас очень много талантов, если мы что-то изготавливаем – резьбу, обувь, одежду, меха – сразу же во всей СС, это становится лучшим!
Рождается ребёнок, и мать на 5-ый день даёт ему песню – сама складывает, из этой песни берётся имя, и становится понятен ход жизни… Может что-то не так пойти, тогда эту судьбу можно перепеть, не просто дать новое имя, а спеть другую песню. Это не выдумать, это сверху идёт…В Кагыргын есть НИИ Особенностей Магистрального Направления и Инвариантности, НИИ Мозга – уже больше ста лет работают, и такие результаты получены, каких на всей Земле больше нет. В каждом посёлке обязательно научная станция.
- И интелы есть?
- Есть, но они или научные сотрудники, или преподаватели, в свой быт, мы их не впускаем. Так что, здесь есть чем заняться, в очень интересное время живём.
Эттыкай поднялся, и из пакета, стоявшего возле плотно закрытого входного полога, извлёк аккуратно сложенную и чистую одежду Кормчего, вынул из кармана браслет и положил рядом с ним.
- Можно прощаться! Думаю, ты на нас не в обиде.
Андрей смотрел на свои вещи и молчал. Того человека, который прилетел сюда в этой одежде, уже не было. Вслед за китом, погибли его прежние представления о себе. Он уже был не вправе считать себя Другом океана и преданным своему делу, природозащитником. Он почти полюбил девушку из посёлка охотников, и не может понять – что важнее – то, что она из среды браконьеров, или же, что у него будет сын. Можно ли считать это чем-то другим, а не предательством своих принципов? Но, за свои принципы, он не задумываясь, отдал бы жизнь. Или, это просто смуглая девушка с длинными волосами? Дикая, какая-то первобытная красота… Такие всегда ему нравились… А Аляно? Неужели, так случилось, что он её полюбил? Его сын появится, и она будет кормить его сырым мясом, а своего родного отца, он никогда не увидит…
- Ужас какой, - невольно проговорил он.
Быстро оделся. Браслет одевать не стал.
- Эттыкай, я смогу найти тебя по этому имени? Мне надо появиться здесь в начале зимы. У тебя есть браслет? Ты на связи?
Старик кивнул:
- Для браслета, я – Николай Иванович Эттыкай.
Он приподнял рукав и показал Кормчему свой браслет:
- Привезёшь подарки. Всё, что нужно для ребёнка, всё, что нужно для Аляно, всё, что нужно для 2-х пар их родителей… Её мужу привези огнестрельный карабин, или – хороший охотничий нож. Если хочешь стать его другом – такие правила, а если со своей женой прилетишь, будет ещё лучше! Станете почти что роднёй.
Мобиль стоял за ярангой. Кормчий, отчего-то медлил.
- А если, я порошу сделать тест на отцовство?
- Это – само собой. Слетаете в клинику. Так для всех будет правильно, все узнают, что всё по-честному.
- Тогда, до свиданья. А что тебе привезти?
- Мёда хорошего привези.
- Тогда, до свиданья.
Эттыкай поднял ладонь. Кормчий залез в мобиль, нажал «старт», и очень быстро, старик стал удаляться.
Думая об Аляно, Кормчий сделал круг над посёлком. Близ самого моря на жёлто-бурой траве, он увидел круглый купол какого-то центра, вокруг которого были раскиданы разноцветные дома-коробки. С одной стороны – далеко в сушу врезался залив, с другой – крутыми изгибами, кружила по лугам большая река, и по её берегам виднелись россыпи капсульных домиков. Если бы ему пришлось выбирать, он тоже взял бы для себя такой дом… Стандартный капсульный дом был небольшим, но зато, способным к перемещениям, и полностью автономным. Он закрыл глаза и представил, что остался здесь с Аляно, или ещё лучше – что она в мобиле, рядом с ним… Надо вернуться, найти её и остаться, хотя бы на одну ночь… Кормчий снизился и всмотрелся в плоское побережье. Ни костей, ни мясных ошмётков – никаких следов убийства и недавней разделки самого таинственного из живых существ, здесь уже не было… Он никогда не верил рассказам Лето о мире китообразных, то есть верил, но, как-то не до конца…Но, если бы кто-то предсказал, что он вступит в дружеские сношения с китобоями, так что будет готов породниться – не поверил бы однозначно, хуже того – перестал бы разговаривать с человеком, выдвинувшим такое предположение… Он снова набрал высоту и развернулся. Надел браслет, и сразу же позвонила Лето:
- Ты поправился? Можешь говорить?
- Прости, что так получилось! Как ты?
- Меня не выписывают! Говорят, чтобы ты меня забрал, когда вылечишься. Я нашла несколько вариантов, где поселиться, но меня не выписывают, хотя я в порядке. Я, наоборот, за тебя волнуюсь. Может, лучше поселимся на Камчатке? Но, первое время – лучше в Южса…
- Конечно, в Южса. Я, ведь сделал Тойво старшим помощником, он будет меня замещать, а я сразу же возьму отпуск.
Они поселились рядом с парком южсайской клиники. Лето не ходила на занятия по предродовой подготовке и, когда пришло время рожать, оказалась не подготовленной, так кричала и мучилась, что у Кормчего чуть было не разорвалось сердце. К этому времени, Батюков, так и не получивший допуск для работы на глубине, забрал кожу кита и снова отбыл на южные острова, а узнав о новом мальчишке, прислал большую поздравительную открытку со львёнком. Лето с Андреем, так и назвали своего малыша – Леон Кормчий.
Земля - родина интелов
© Copyright: Текла Матвеева, 2022
Свидетельство о публикации №222011401854
Свидетельство о публикации №222011401854
Рецензии