Ишь, разъездились они, расползались!

Жизнь, которая, несомненно, куда-то движется, преподносит всё новые сюрпризы и зигзаги. Куда она движется? Это вопрос интересный и не своевременный. Почему не своевременный? А потому что прошло не так много времени с тех пор, когда настроенный несколькими поколениями вектор резко повернули. Те, кто поворачивал, так и не смогли ответить на вопрос – куда теперь топаем? Время, видно, ещё не пришло. Они б меня спросили бы. Хотя, наверное, и они подозревают ответ, но боятся за своё светлое и сытное будущее.

А я б ответил. И попробую.

У меня сложилось твёрдое устойчивое мнение, что я живу в застое. В махровом,  дремучем застое. Таком застойном киселе. Густом-густом. Где сверху плавают  такие значимые блестящие молекулы киселя, где он пожиже. Чуть пониже, в серединке, плавают молекулы, которые живут надеждами подняться туда, где пожиже. И некоторым это удаётся. А в самом низу не плавают, а еле-еле передвигаются молекулы в самой густоте этого застойного киселя. Их много-много. За них всё решили, всё посчитали, всё сформулировали, обозначили и обосновали.
 
Где-то вверху всего этого киселя зародилась мысль, что в наше тяжёлое "ковидное" время нужно обязательно найти причину и обязательно виновных в тех угрожающих темпах завоевания пространства моей страны этой, действительно страшной, эпидемией. Совещались и искали, как всегда, долго. И, наконец, нашли. А оно, решение, вот же, оказывается, всегда рядом было. Но то, что нашли, сами озвучивать не стали. Не дело это плавающих сверху. И спустили это на пару уровней вниз. И пусть там решают, как быть. Главное, им посыл послали, а уж решение – это дело второе.

Получив задание, на третьем уровне киселя долго думать и не стали. Только немного замешкались, выстраиваясь по ранжиру. Выстроились. И когда самый старший по рейтингу высказался, ну и все остальные начали своё озвучивать. Так и не только объявлять, но и сразу действовать, прямо наперегонки,  как - будто пытались придти первыми к финишу.

Ограничить! Такое решение!  Ну и наш руководитель, конечно, не последний в этой цепочке плавающих, выдал свою версию. Но как то уж скромно, что многие, к кому было это обращено, не услышали сразу, что к ним обратились. И только через несколько дней, когда с этими ограничениями столкнулись, начали подозревать о  случившемся.

О! Это был очень своевременный и мудрый ход, сразу расставивший всё по своим местам. Очертить по признакам «тех» и «других». И к другим применить чудодейственное средство – заблокировать социальную карту пенсионеров и инвалидов на проезд на транспорте. Сказано – сделано. Вот так бы благосостояние пенсионеров росло! Заблокировали даже раньше озвученного времени.

Сначала нижние молекулы  ничего не поняли. Думали, это сбой какой-то. Но через несколько дней пришло объяснение – заблокировали всё же. И тут же полетела весточка – чтобы разблокировать, сделайте быстренько прививку и получите куры-коды. В общем, какие-то куриные коды. Нет, чтобы по-русски объяснить. Прошло ещё немного времени. Опять весточка прилетела о том, что, проявляя социальную несознательность, эта группа населения под именем «другие», или пенсионеры, несёт в себе опасность дальнейшего быстрого распространения эпидемии. И даже название несознательных придумали и озвучили – антиваксеры! Ну, на верху киселя всегда были молекулы образованные, которые всё время что-то, да и придумывали. И с этим не поспоришь. И понеслось изо всех чайников – антиваксеры,  антиваксеры. Разносят, разносят…

Внизу молекулы притихли. Чем всё это закончится? Может, это всё-таки сбой какой- то там, на верху? Ну, не могут же наши выбранные и любимые так поступить! И всё-таки включат что-нибудь? Водители сначала кивали головами, когда их аппарат мигал красным сигналом и подтверждал, что карточки стали бесполезными, и пропускали стариков и инвалидов в салон. Но со временем и это прекратилось. Тогда нижние жители киселя совсем расстроились.

А тут и новая весточка с обоснованием подоспела:
– Ишь, разъездились! Лазиют и лазиют по общественному транспорту с утра до вечера. Со своими колясками и сумками! Вам же сказали – сидеть по домам! Смотрите свои сериалы! Вот и сидите! А лучше будет – бегите и скоренько прививайтесь. А то табунами на выставки и в театры прутся. Без названных кодов. Разносят инфекцию. А что творят в ресторанах и кафе! С утра до вечера толкутся. Все столики ими забиты. Как только пенсию получат, сразу бегут эти столики занимать. Заразу разносить. «Те» уже не идут в рестораны, потому что там полно «других». И ведь пенсии хватает на весь месяц! А говорят, что беднеют! Ух! А уж как с торговых центров и выгнать не возможно, можно легенды складывать...

Встретил я тут в воскресенье, выйдя на улицу нашей деревни и стоя у своей калитки, Калерию Борисовну, старушку энергичную и пылкую, не забывшую те времена, когда руками работать умели. За глаза я её называл Кавалерия. Так вот, я остановился у калитки и наблюдал за старушкой, когда она поравняется со мной.
– Ну, и куда ты, соседка, понеслась как дивизионная лошадь? Опять по транспорту лазить? Ты разве не знаешь, как таких называют? Антиваксерами вас называют!
– А-а? – повернув ухо к моему лицу, проговорила Калерия Борисовна.
– Я говорю, антиваксер ты! – громче, прям в ухо ей говорю.
– А, что ты говоришь? – опять не поняла Калерия Борисовна.
– Я говорю, что ты по-простому – вредитель! Потому что не выполняешь последние постановления. И поэтому соцкарту твою заблокировали, а тебя нужно изолировать, – выпалил в третий раз я.

Услышав про вредителя, Калерия Борисовна отпрянула от меня, сузила свои глазки, уперла свои руки в бока, сжав в правой свою палку, сделала гримасу злости и выпалила прям мне в лицо, растягивая слова:
– Не надо меня пугать! Меня уже пугали! И как видишь, я тут и сейчас! Ещё придёт время и вынесут на поверхность всех пугателей! Я реабилитирована в 60-ом году! Пусть попробуют изолировать! Или что, опять старые дела поднимают? Или уже новые собирают? Вы меня еще не знаете! И лучше вам со мной не связываться! Мне терять нечего!
– Не, не… не надо ничего узнавать! Это я так, перевёл на народный язык, –  поторопился я исправить свою ошибку, перебив старушку. А с другой стороны – а как ещё перевести это слово, которым покрывают людей и тут же вслед за этим лишают последних жалких льгот? Только вредители. Но не благожелатели ведь. Но, видно, этот перевод не для этой старушки. Это очевидно.

Старушка так была возбуждена, что если вот вдруг появись тот, кто это придумал или сделал, она не глядя на какие-то там регалия или звания и долго не задумываясь, просто отходила бы того своей палкой по тому месту, которым люди обычно думают, а не просто едят. Но унять мне её не удавалось, поэтому я постарался снять напряжение и проводить её дальше на транспорт. На прощание она только и сказала гордо:
– Передайте  вашему начальству, что ни на какие сделки я с ними не пойду! Пусть меня хоть замордуют своими допросами…

Водителю этого транспорта я бы не позавидовал. Она поковыляла по улице, резко вбиваю свою палку в дорогу, покрывая не литературными словами кого-то, кого считала главным злодеем, потревожившим её спокойствие. Да. Это был явно не антиваксер. Понимали ли это те, кто поделил людей на «одних» и «других».

Я ещё немного постоял у калитки, собираясь уже уйти, чтобы прослушать  очередные пугалки от розовощёких корреспондентов по телевизору, как на дороге вдруг появились сразу три соседки разного бальзаковского возраста. Нет, подумалось мне, рано ещё уходить, надо этих подруг проводить. Такие три женщины чистенькие, ухоженные, в белых платочках, с сумками через руку. В церковь собрались. Идут точно на автобусную остановку. До церкви четыре остановки. Пешком километра три будет. Батюшка молодой и отзывчивый служит. Люди с разных уголков нашего расширенного ГО ручейками потекли в эту церковь.

– Ну и куда это, кумушки, мы собрались такие красивые? Карантин же объявлен. Без куриных кодов никуда соваться нашему возрасту нельзя, особенно ездить. Прививки не сделали, а сейчас, наверное, в кафешку собрались, покудахтать? – решил я шутейно подзадорить и попытаться образумить навострившихся соседок.
– Митя, мы на службу в церковь собрались. Какое кафе? Я уж и не помню, когда была там, – проговорила ничего не подозревающая соседка справа.

– Подождите, подождите, – попытался я вставить своё видение увиденного. Но куда там! Разве моих соседок перебьёшь или уведёшь в русло бестолковых размышлений.
– Это ты подожди! Мы в масках, на руках перчатки, в кармане дезинфицирующая жидкость, – продолжила соседка справа, не замечая мою реплику. Остальные соседки тоже остановились и внимательно слушали, готовые, как мне показалось, моментально вступить в разговор. –  Мы выполнили все требования. Ах, да – ещё мы держим дистанцию. Где можем. То, что по отношению к нам не держат, то ото всех не отшарахаешься!
 
Я стоял и слушал всю эту тираду, дожидаясь момента, когда можно вставить и своё словцо. Но нет, тут точно этого не дадут.
– И даже не пытайся возражать. Всё, что ты скажешь, мы уже слышали. Если хочешь про соцкарту сказать, то у меня вот, в руке 159 рублей. Уже приготовлено. За всех!
И соседка та, что справа, разжала правую руку, и на ладони действительно оказались деньги.
–  Поддержим таким образом бюджет беднеющей области. Ведь как говорится: с пенсионера по нитке, чиновнику рубашка.
Я от удивления открыл рот и расширил глаза. Во соседушки у меня какие! Мысли даже читают. А мои соседки, воспользовавшись моим замешательством или ступором, такие светлые и радостные уже поспешали на автобус.

Я провожал их грустным взглядом и уже поворачивался опять к своей калитке пойти и всё же допить свой остывший чай, как вдруг услышал оклик:
– А ну, подожди-ка, сосед! Ты этого ещё не знаешь.
Да, не успел я убраться! Теперь придётся прослушать лекцию со всеми свежими новостями, только что добытыми из телевизионного пространства. Целыми днями  мой сосед через дорогу сидел перед голубым, в хорошем смысле слова, глазом и впитывал всё, что ему рассказывают в различных ток-шоу, и он, распираемый мешаниной, большей частью совершенно ненужной информации, завидев кого-нибудь на улице, спешил поделиться этой смесью. И меня в том числе. Так что я был беспощадно пойман, и, представ перед своим соседом, готов был погрузиться в эти сплошные проблемы Украины, Прибалтики и ненасытной Европы.

– Э, нет, сосед! Если про транзит газа по сопредельному государству или про звонки ихнего президента американскому, то я ещё не переварил твою вчерашнюю лекцию. Уволь меня. Я уже сыт по горло!
– Да погоди ты, сосед. Я тут решил идти и привиться. Деваться-то некуды. Посмотрел по телевизору и решил. Сейчас только храбрости ещё поднаберусь и пойду. Ты-то что об этом думаешь?

Я стоял, слушал и думал про себя – ну, вот какой это антиваксер? Просто напуганный старый человек.
Не услышав ответа на свой вопрос, сосед продолжил:
– Обложили, Митя. Цифровизация тотальная. Объявили. Льготы выдали и, как инструмент давления, забрали взад. А я вот думаю своим умишком, если бы не было этих льгот, например, на транспорте, а, скажем, были бы добавки в виде монеты, и не по 200 рублей, как сейчас, а так тыщи полторы-две, по справедливости, забрали бы и их? Как ты думаешь?
– Я думаю, забрали бы. Хоть и монеты, а всё же льготы. Не постеснялись. Пенсии повысить до нормы жизни – здесь застенчиво стесняются. Тут – наболтают всё что угодно, да так, что и сам поверишь, что виноват в своей бедности.

Я замолчал, подумав, что как-то круто завернул от вируса до пенсии.
– Вот, вот, – прервал вдруг мои мысли сосед. – И я склоняюсь – забрали бы обязательно. Эта начальница точно забрала бы. Я, правда, не знаю – а она-то привита, и этот, её кварт-код у неё есть?
– А тебе от этого легче станет – есть у неё этот код или нет?
– Да в общем-то нет. Но если посмотреть под другим углом – они там, наверное, могут особо безбоязненно прививаться и не один раз. Это же не у меня, где на флюрографию нужно за месяц записываться. Один аппарат на город. Остальные все платные. А у тех, кто постоянно призывает, медицина, наверное, до сих пор не оптимизирована. Там давно уже коммунизм наступил. Только они об этом смущённо умалчивают.  Наверное, как и положено: консилиум врачей, да не простых терапевтов, различные анализы, пробы, шмобы, исследования и тесты, наверное через пару дней. Принятие каких-нибудь поддерживающих препаратов и витаминов. Постоянное наблюдение, здоровое питание и, наконец, разрешение на прививку. Как у космонавтов. А главное – гарантии. Ну, тому, кто про прививки вещает, уж точно такие гарантии дают.

– Да, кос-мос, – вставил я, растягивая это слово. – Космос, беспробудный космос  разделяет наши точки отсчёта.
– А то. А у нас как? Бумажку дали, галочки проставили, подписали. Вопрос задали – были ли у вас аллергические реакции? А вот у меня лодыжка периодически чешется не понятно от чего – это реакция или нет? На тебя посмотрели, давление смерили и всё, готов! Готов добровольно! Следующий.

– Стоп, сосед! Так ты после этих слов настоящий антиваксер. Я как раз их на нашей улице ищу.
–  Антиваксер, антишмаксель, антибаксель. Это полная  хрень, по-моему. Если там,  наверху, главное, чтобы придумать какое-нибудь, мягко говоря, название для своих же соотечественников, то и я там работать смог бы. Я бы такое навыдумывал! Тем более за деньги. Байден сам бы сразу заявление об уходе с поста написал и спрятался в Алабаме, а Столтенберг, эта очкастая говорящая голова, проглотил бы свои очки от моего разоблачения.
 
Я слушал соседа, по-хорошему усмехаясь в усы, представляя его в качестве руководителя, который проводит ежедневную видеоконференцию, слушающего доклады высокого начальства, ну, например, по теме – что делать с бедностью. Мне почему-то думается, что сосед не только бы показал реальные шаги решения проблемы, но и назвал бы правильными словами всех тех, кто десятилетиями борется с ней.
– Видишь ли, Митя. Назвав кого-то антихренкелем, заразу не остановить! Поделив людей на «тех» и «других», тоже. Что-то мне подсказывает, что наше руководство борьбы с этой заразой взяло это название с приставкой «анти» не из главной ли человеческой книги? Хотел бы ошибиться.
Я многозначительно посмотрел на соседа, понимая, что он имеет ввиду. Ого-го!

– Нужно меньше выдумывать, а больше исследовать и лечить людей, – продолжил свои мысли сосед. – И ведь никто не хочет брать на себя ответственности и признать перед лицом людей, что основная беда в том, что в страну эту заразу завозят! Каждый день, каждый час. Народ ломится без оглядки по самым экзотическим странам, оправдывая  это тем, что им нужно отдохнуть. Можно подумать, что это шахтеры или вахтовики Нарьян-Мара. Менагеры замордованы непосильным трудом! А виноваты ползающие и лазающие пенсионеры.

– А ну-ка, подожди, – оборвал я глубокие рассуждения соседа. – Ты что этим хочешь сказать? Перекрыть желанный отдых и путешествия? А как же пресловутая макроэкономика?
– А это что такое? Я хочу сказать, что это такое для благополучия пенсионеров и бедняков? Понимаешь, Митя, бедняков! Всего-то тридцать лет прошло с начала  долгожданной реформы, а у нас опять бедняки появились! Это как? Недалеко и беспризорники повылазиют? Или уже…?

Я стоял и не узнавал того соседа, который потчевал меня недавно всей шелухой с экрана. А он и не собирался останавливаться.
– Нас там, наверху, поделили на чистых и, скажем мягко, не очень. Чистые с куриными кодами понеслись по всему миру, уже не думая, что также являются разносчиками и приносчиками, а виноваты пенсионеры и непривитые, которые ездиют на автобусах и ходят по улицам, в магазин, аптеку, в этот славный пенсионный фонд, почту, банк, мфц… И разносят, и разносят. Щас точно обматерюсь! Ты, я, эти три дурёхи и миллионы других. Как всё просто.

Я продолжал внимательно слушать соседа с широко раскрытыми глазами. Я никогда, сколько живу в нашей деревне, не видел его таким возбуждённым. Всякую чушь с телевизора, неприглядную характеристику того или иного деятеля, делающего что-то для народа, перемешанное с крепким словцом, я выслушивал и раньше. И всегда мне хотелось поскорее убраться. Но не в этот раз. Чтобы вот так, связно и логично, по моему мнению, рассуждать – это было впервые. Такой , уже далеко не молодой человек, которого я считал не особенно далёким. А тут!..

Пока я так про себя рассуждал, мой сосед повернулся и, старчески шаркая правой ногой, пошёл к своему дому. Он что, тоже антиваксер? Не совсем чистый? Нет! И ещё раз нет! Назовите его и меня, и всех других так! Придумайте ещё новые звания! Но мы такие, какие есть. И мы боимся. Стоит ли нас ещё больше пугать? А  мы ведь  только хотим гарантий! От того государства, в котором живём. А не от тех чиновников, которые ни за что не отвечают. Мы хотим гарантий, что если после прививки что-то пойдёт не так, то наше государство, именно государство, а не какой-то там представитель какого-то оперштаба с ничего не значащей бумажкой, в которой написано «добровольно», выделит достаточные деньги на наше лечение. И действительно будет именно лечить! Или же на достойные похороны, и не в картонном гробу, и не с жалким соцпособием в 6 тысяч деревянных! И только и всего.

Вот только надо ли это плавающим на вершине всего этого киселя.

Русавкино, декабрь 2021 г.