О писательских штудиях Ларо Хантер

    Попробовав серьёзнее заняться писательством, она только и научилась, что читать, искренно восхищаясь другими пишущими, чьи достоинства стали лучше восприниматься ею после понимания: какого это, писать от самого сердца для живой, трепетной, внимающей и родной автору души, за которую он несёт двойную ответственность. Впрочем, не все писали именно так. У некоторых внутренний стержень был надёжно скрыт, будто многократно обёрнут разного рода субъективностями, не позволяя пишущему становиться родным для многих, а, возможно, не позволяя быть просто одной из кур метафизического курятника, кто исправно несёт свои яйца, с надеждой для Фермера, который обнаружит среди них и твоё золотое, то бишь, предстанет вдруг на писательском насесте гений, во весь свой петушиный рост, да как гаркнет вечное своё: “Ку-ка-ре-ку-у!”.

(на это должно хватить Сил, иначе выйдет лишь: “ку-ку!”)

   Иногда, голоса других пишущих будто сливались в один голос, а слова, казалось, изрекала одна и та же сущность; она рассказывала красиво и вдохновенно, так, что самые обычные ситуации и воспоминания авторов становились шедеврами. Тут уж насест преображался в самый настоящий палас! В смысле, во дворец (а если в ковёр, то в восточный, с изображением дворца, разумеется).

   Но, голос мог выступить и в противоположном качестве: намекающим именно ей  на что-то личное, интимное и болезненное, к тому же, и  с разных сторон, и тем ранящим в n-ой степени, причиняя ноющую и глубокую боль. Похоже болят зубы. И это всегда мешает и читать, и думать. Иное дело — боль в пятке. С ней-то уж можно разрешать и апории!

   Конечно, многое просто было нюансами субъективного восприятия прозы многоликого  другого... И то легко было бы преодолено с помощью психоаналитических инструментов; но, нет, ей нравилось наблюдать за собственным страданием и страстями. Она извлекала из того немалую прибыль.

  Будто бы ела саму себя. Иногда и не пережёвывая. Но, разве такое самоедство можно ставить во главу углов? Нет! Это никак не могло быть ключевым моментом самостановления! Наоборот, в том была многочисленная цепь падений, иногда и чрезвычайно надуманных.

   Сама же, поэтому, хотела и верила, что могла писать искренно и безо всяких намёков на неприятное (хотя, высказать в лицо наболевшее не слишком благородному человеку считала за честь). По её мнению, самое главное умение для настоящего писателя: выйти за предел очерченного другим круга, где все авторы были слиты в одно многоголовое существо, в одно страшное жижеподобное месиво.

   Ей хотелось писать не по воле случая или эмоции, но, аккуратно исходя из первоначального литературного замысла.


/доп. 16 августа 2022 г., правка: февраль 2023 г., октябрь 2023 г.


Изобр © Интернет,
с иронией по поводу абсолютной ценности написанного...


** ** **


Ещё текст:
----------

Re.

  Мельничная коллонада сделала своё дело.
Начинается анализ и сборка.

  Параллельно:

- Fac aliis, quod vis ut facias tibi -

(Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой (лат.))

Оборотная сторона этой медали:

- Fac cum aliis quod tibi fecerunt -

(Поступай с другими так же, как они поступали с тобой)


Dixi
 

С. З.