Об Анне Ахматовой и сэре Исайе Берлине

Сегодня мне вспомнились строчки из стихотворения Ахматовой:

И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои!

Это стихотворение, помещенное Ахматовой в сборник "Чётки", написано в декабре 1913 года, оно читано-перечитано и помнится наизусть, но почему-то всплыло из памяти именно сегодня …
Обращение "ты" - излюбленный приём поэтов, когда они в стихах ведут нескончаемый монолог-размышление, направленный к обобщённому возлюбленном. Но здесь я заволновалась: где-то совсем недавно я видела именно такие "несытые взгляды", но где?

Где, где, где … и вспомнила! Видела в художественном фильме об Ахматовой "Луна в зените"(2007 г.) - именно "так" смотрит на Анну Андреевну её неожиданный гость.

Исайя Берлин, 36-летний оксфордский профессор в то время работал в британском посольстве. В Оксфорде он занимался изучением советской политики, а также изучал философию и русскую литературу.

Позже в беседе с Дианой Абаевой-Майерс Берлин вспоминал: "Понимаете ли, она же не видела иностранца с 1916 года. И вот появляется у нее первый человек с Запада, и так сказать, нечаянно… Я ведь не знал, что ее встречу. Я ведь не читал ни одной строки ее поэзии. Я не знал, что она жива… И вдруг этот критик, Орлов, мне сказал: "Ахматова. Она живет за углом. Хотите к ней зайти?" — "Конечно!" Он сказал: "Да ради Бога".
А встретившийся ему Орлов, на минуточку, был член президиума Союза писателей!

Объясняя Анне Андреевне причины своего визита, сэр Исайя Берлин говорит, что приехал в послевоенный Ленинград с целью купить букинистические и антикварные книги, так как они здесь дешевле, чем в Москве.

Добавлю не по фильму: он был прав. Во время блокады ленинградцы, чтобы не умереть с голоду, продавали (или обменивали на еду) всё мало-мальски ценное, и книги в том числе, поэтому они продавались задёшево.

Первая встреча была короткая, её прервал Рэндольф Черчилль, который ходил под окнами Фонтанного дома и выкрикивал: "Исайя, Исайя …" Берлин простился с Ахматовой и ушёл с Черчиллем. В фильме - действительно ушёл! И больше не приходил.

Из документов - вечером пришёл снова (она впустила его на ночь глядя), и они были вместе до утра. Что делали? Разговаривали.

Позже, вспоминая встречу с Ахматовой, Исайя Берлин писал в книге "Встреча с русскими писателями", что между ними велись разговоры о литературе, философии, о поэтах, о жизни самой Ахматовой. Она читала гостю свои стихи и часть "Поэмы без героя", которую она постоянно дописывала.

"Она хотела прочесть мне две песни из "Дон Жуана" Байрона. Даже несмотря на то, что я хорошо знал поэму, я не мог бы сказать, какие именно песни она выбрала, поскольку, хоть она и читала по-английски, ее произношение было таким, что я не мог понять ничего, за исключением одного или двух слов".

В своём дневнике А.А. намекнула, что были не только разговоры.
Создатели фильма "Луна в зените" настоящие романтики. Они сделали выбор в сторону любовной линии в отношениях Ахматовой и Берлина, но показали это не явно, а прозрачным намёком. И слава Богу! Иначе трудно понять, как в единственную встречу между малознакомыми людьми с разницей в возрасте в 20 лет (А.А. в 1945-м было 56) могло произойти любовное сближение.

По ходу фильма получается, что это произошло: во-первых, Берлин обращается к Анне Андреевне на "ты", хотя в начале встречи говорил учтивое "вы". Во-вторых, он двусмысленно обращается к Ахматовой: "Ты бредишь, ты всегда бредишь, что мне с тобой делать! <…> Позволь мне подойти к тебе… <…> я больше не могу терпеть. Я иду".

Авторы фильма деликатно не показали, ответила ли Анна Андреевна взаимностью Берлину или, как у Высоцкого: "еле-еле не далась, даже щас дрожу"?, но сложилось впечатление, что между ними "было!"

Лично я в этом сомневаюсь. Даже неприлично так думать. Как смогла Анна Андреевна вот так, с бухты-барахты, в одну единственную встречу полюбить незнакомого человека и испытать к нему приступ физической любви? Тем, что иностранец? Тем, что знаток литературы? У-ууу, как пошло просто и мелочно!

К тому же, был один неудобный для секса факт: сэр Исайя после 6-ти часов непрерывного разговора почувствовал необходимость, пардон, помочиться. Для этого надо было прервать интересный разговор, извиниться за стыдную причину и попросить у А.А. маршрут в уборную (ну не поведёт же его она сама!), которая была где-то в глубине незнакомой, огромной, тёмной, коммунальной квартиры.

Анна Андреевна в те годы (сужу по фильму) была ещё привлекательна и обаятельна, в такую можно влюбиться, Берлин (по сценарию) уже в дверях смотрит на Ахматову "несытым взглядом".

Судя по тому, что после этой встречи Ахматова разродилась стихами, посвящёнными сэру Исайе, то он, всё-таки, смог произвести на Анну Андреевну впечатление!

Не надо забывать о том, что Ахматова – поэт! Любое событие, встреча, воспоминание, впечатление перевариваются во внутреннем творческом мире поэта и обрастают фантазийными подробностями, в результате рождается стихотворение, по содержанию далёкое от действительности. Недаром сама Ахматова говорила:

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Уже через месяц после встречи фабрика стихосложения у А.А. заработала вовсю: ниже строчки стихотворения из цикла "Cinque", написанное 20 декабря 1945 года:

Истлевают звуки в эфире
И заря притворилась тьмой.
В навсегда онемевшем мире
Два лишь голоса: твой и мой.
И под ветер незримых Ладог,
Сквозь почти колокольный звон,
В легкий блеск перекрестных радуг
Разговор ночной превращен.

А 11 января 1946 года Анна Андреевна пишет следующее стихотворение. В нём она описывает свои любовные (возможные) фантазии.

Не дышали мы сонными маками,
И своей мы не знаем вины.
Под какими же звездными знаками
Мы на горе себе рождены?
И какое кромешное варево
Поднесла нам январская тьма?
И какое незримое зарево
Нас до света сводило с ума?

"И какое незримое зарево Нас до света сводило с ума?"! Странный вопрос задаёт А.А, как будто не знает, что их сводило с ума ... разговоры о литературе, вестимо. Это такие разговоры, что после них пылаешь несуществующей страстью последующие 20 лет!

Сэр Исайя отрицал всякие намёки на их тесные отношения. В письме к Лидии Корнеевне Чуковской он писал: "Я предпочел бы, чтобы люди не пытались выстраивать сложных конструкций на основании ситуации, которая, будучи частной, ни в коей мере не может быть им известна".

А Ахматова не унималась. К "Поэме без героя" она написала три посвящения, последнее – от 5 января 1956 года. Считается, что в последнем посвящении Ахматова вспомнила Исайю Берлина.

Он ко мне во дворец Фонтанный
Опоздает ночью туманной
Новогоднее пить вино.
И запомнит Крещенский вечер,
Клен в окне, венчальные свечи
И поэмы смертный полет…
Но не первую ветвь сирени,
Не кольцо, не сладость молений –
Он погибель мне принесет.

Он погибель мне принесёт ... Анна Ахматова искренне считала, что последующие события - результат её знакомства с Исайей Берлиным. Кстати, где-то я читала, что потому Берлин засиделся у Ахматовой на двенадцать часов, что это она его не отпускала.

Из "Рассказов об Ахматовой" А.Наймана:
"Я спросил <...>, а каков внешне Исайя Берлин. "У него сухая рука, — ответила она сердито, — и пока его сверстники играли в футболь, — "футболь" прозвучало уже по-французски, — он читал книги".

14 августа 1946 года вышло известное Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград". Эти журналы подверглись осуждению за то, что печатали "идеологически вредные и в художественном отношении очень слабые произведения" "несоветских" писателей, в частности, Зощенко и Ахматовой (ж-л "Ленинград" был вообще закрыт). Постановление о журналах, а не конкретно о Зощенко и Ахматовой - их имена только упоминались.

В докладе А.Жданова творчество Ахматовой было расценено как "поэзия взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной".

Цитата из доклада Жданова:
"Основное у неё — это любовно-эротические мотивы, переплетённые с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обречённости. Чувство обречённости, мрачные тона предсмертной безнадёжности, мистические переживания пополам с эротикой — таков духовный мир Ахматовой".

В фильме "Луна в зените" в духе хроники показаны протесты широких народных масс, которые "не читали, но осуждали"!

Цитата из фильма:
"Разрешите огласить резолюцию, принятую единогласно.
1. Исключить из всех литературных организаций. Снять со всех видов довольствия, дополнительной квартирной площади, дров, медицинской помощи, перевязочных средств и так далее.
2. Изъять из магазинов и библиотек все сочинения, набранный тираж новой книги пустить под нож.
3. Закопать где-нибудь и через неделю потерять могилу".

Ахматова говорила, что жила в общественной изоляции почти десять лет. Она называла это время "холодной войной".

Фаина Раневская вспоминала: "Помню, как примчалась к ней после "постановления". В доме было пусто. Пунинская родня сбежала. Она молчала, я тоже не знала, что ей сказать. Она лежала с закрытыми глазами. Губы то синели, то белели. Лицо становилось багрово-красным и тут же белело. Хотела ее накормить. В доме не было ничего съестного. Я помчалась в лавку, купила что-то. Есть она отказалась. Мы обе молчали".

В одном из разговоров Ахматова спросила Раневскую: "Зачем Великой стране, изгнавшей Гитлера, со всей ее мощной техникой, зачем им понадобилось пройтись всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?"

Ахматова была убеждена, что причиной Постановления и последующего многолетнего замалчивания было её знакомство с Исайей Берлиным. Похоже, что и создатели фильма придерживаются того же мнения.

По слухам, когда Сталину доложили о встрече Ахматовой с Берлиным, он сказал: "Оказывается, наша монахиня теперь еще и английских шпионов принимает...", - и, якобы, выругался.

В 1945 году (когда произошла встреча Ахматовой и Берлина) фотограф Ида Наппельбаум сфотографировала Анну Андреевну. Ида Моисеевна была ученицей Николая Гумилёва, до войны работала в ленинградском отделении Союза писателей и в Гослитиздате. В квартире Наппельбаумов периодически собиралась литературная богема Ленинграда. Бывала там и Анна Ахматова. Видимо, в одно из таких собраний и сделан этот снимок.

В мае 1954 года в Советский Союз прибыла делегация студентов из Оксфорда, которые попросили разрешения показать им могилы Зощенко и Ахматовой. Удивлённые советские власти ответили, что эти литераторы живы и с ними даже можно встретиться. Встреча была организована. Студенты задали Ахматовой и Зощенко вопрос: как они относятся к Постановлению 1946 года.

Зощенко ответил, что относится отрицательно, так как он, "русский офицер, имеющий боевые награды, в литературе работал с чистой совестью, его рассказы нельзя считать клеветой, а сатира была направлена не против советского народа, а против дореволюционного мещанства". Англичанам понравился ответ Зощенко, и они ему аплодировали! К сожалению, Зощенко своим ответом только усугубил свою участь.

Ахматова, наученная жизнью осторожности в высказывании своего мнения, ответила, что с постановлением партии согласна.
Высоким советским властям понравился ответ опальной поэтессы, они сочли её благонадёжной, и, хотя слежка за её жизнью продолжалась, запрет с имени Ахматовой был снят.

Я вам всем прощание дарую,
И в Воскресение Христа
Меня предавших в лоб целую,
А не предавшего - в уста

Есть мнение, что Исайя Берлин был инициатором присуждения Ахматовой Оксфордским университетом почетного звания Доктора литературы. Поездка в Англию состоялась в июне 1965 года: Лондон, Оксфорд, Стрэтфорд. Но в фильме на этом внимание не заостряют.

С 1955 года стихи Ахматовой стали снова печататься, а Союз писателей выделил Анне Андреевне дачу в писательском поселке Комарово под Ленинградом, где и были сняты сны-воспоминания для фильма "Луна в зените".

В 1956 году Исайя Берлин приезжал в Советский Союз, но Ахматова не стала с ним встречаться (а, может, он не захотел?). Они лишь коротко поговорили по телефону, и она сухо поздравила его с женитьбой.
Она говорила: "Это Хрущеву можно разоблачать Сталина, а я боюсь!"