Охота на Коопер-ривер

Трое охотников спускались с высокогорного перевала, за спинами остались уже начавшие покрываться скупым снегом бесплодные скалы, холодные ночёвки на голых камнях, свист чуть не валящего с ног ветра, морозные розовые рассветы, когда подстеленную для сна скатку приходилось отдирать, поскольку она примерзала за ночь к земле.
Теперь же их взорам открывалась огромная, такая, что другой край её терялся в дымке, долина реки Копер-ривер.
Они спускались по северным склонам кряжа гор Джоунс-рок уже несколько дней, и вот оказались в скупом хвойном лесу, миновав пояс альпийских тундр.
Ещё ниже лес стал гуще, лиственницы, ели и пихты были высотой уже около ста футов, лес был сплошным, множество животных и птиц населяли его, и теперь не приходилось опасаться голода и холодных ночей- дров и еды было в изобилии, как и пресной воды, торопясь в низину Кооперривер с гор сбегало множество ручьёв с кристально чистой водой.
Разумеется, снега не было, ведь дело происходило в сентябре, а в это время в штате Орегон, который только- только начинали осваивать первопроходцы, климат был достаточно мягким, и на равнинах вдоль речных русел стояла красно- желтая осень.
Широколиственные грабы и буки только- только начинали облетать, и холод остался лишь на горных перевалах.

Именно в это время дикий олень нагуливает вес,  шерсть его становится густой и пушистой перед долгой морозной зимой, а шкура его становится наиболее ценной.
Поэтому именно осенью трое промысловиков, заключивших договор с Орегонской Пушной Компанией, отправились в долину Копер-ривер, что бы за оставшиеся до настоящих снегопадов время, заготовить столь ценимые в южных штатах оленьи шкуры. Потом они должны были спуститься около двух сотен миль вниз по реке на плотах, до порогов, там сдать товар, и получив дополнительные запасы провианта, пороха, пуль, виски и табаку, перезимовать, а на следующую осень с новой партией шкур вернуться в факторию Компании.
Был предусмотрен и вариант того, что на зимовку они оставаться не станут, и с менеджерами компании вернутся этой же зимой.

Пеший путь обратно через перевал был невозможен, так как снега делали его непроходимым почти всё время года, кроме пары осенних месяцев, так что это был путь только вперёд, и возможности отступления он не предусматривал.
Сколько было опасностей!
Невозможность вернуться прежним путём, опасность разминуться с менеджерами фактории, не успеть до ледостава, встреча с дикими хищниками, а более всего с дикими индейцами, цинга, но что больше всего страшило троих молодых добытчиков, так это то, что они не добудут установленное количество шкур, установленное контрактом, и тогда долг за взятое в кредит у Компании оборудование повиснет на них кандальными цепями..
Компания была богатейшей в штате, её уставной капитал исчислялся десятками тысяч долларов, и даже имела собственный банк, её учредители почти бессменно бывали членами сената штата, и попасть к ней в должники было худшим, что могло случиться с охотником за удачей.
А охотники прибывали, ибо в южных штатах был неурожай и голод, на Западном побережье всё прибывали нищие ирландцы, готовые работать за гроши, вот и тянулись попытать счастья на севере молодые Американцы, чьи предки уже два- три поколения пытались обжиться в Новом Свете.
Прибывали они почти нищими, и Компания, отправляя их в многомесячные рейды за добычей, предоставляла им всё, кремнёвые ружья, пули, порох, охотничью одежду, пеммикан…
Но в кредит, под залог их бедующей добычи, так что те, чей промысел был неудачен, те, кто умудрялся добраться до фактории, в отличие от тех, чьи кости навсегда остались лежать по ту сторону Джоунс-рок, отправлялись в долговую тюрьму, а оттуда прямиком на каторжные работы в другие штаты, часто даже в родные, а Компания богатела и на этом, выступая в роли поставщика бесплатной рабочей силы.
Но поток искателей удачи всё не иссякал, и Компания богатела…

Все трое охотников отправились в свой первый рейд, всем им было около тридцати, и не смотря на все слухи, и увиденные своими глазами пересыльные бараки для каторжан на территории фактории, каждый верил в Провидение и свою, личную удачу.

Они почти без проблем достигли долины реки, расположили временный лагерь, и пока двое отправлялись на охоту, третий рубил деревья, строил хижину, готовил еду. На следующий день они менялись, и за месяц изматывающего труда они уже не ютились в шалаше, а жили в бревенчатом домике, мяса было хоть завались, а шкур заготовлено столько, что, хоть каждый вёл учёт добытых лично им, можно было не опасаться, что они вернутся с неудачей.
Оленей в долине оказалось неимоверное количество, они были непугливы, бродили поодиночке или небольшими стадами, словно просились под выстрел!
Столько мяса, а ведь каждый, уходя на охоту, добывал ежедневно двух- трёх, а иногда и больше, было не съесть, так что добычу свежевали прямо в лесу, принося к хижине только заветные шкуры, прочее же бросая, беря иногда только окорока для питания.
Им было абсолютно наплевать, что на будущий год а этих краях не будет добычи, а волки, найдя столько падали, расплодятся до неимоверных количеств. Ведь молодые Янки совершенно не думали о тех, кто придёт сюда следующей осенью, они были озабоченны лишь собственным счастьем...
Так прошло ещё пол месяца, скоро уже нужно было собирать плот и отправляться вниз по течению, как внезапно пошли проливные дожди.
Сначала они на придали этому значения, мало ли, какая погода осенью в Орегоне, и лишь чертыхаясь на сырость, всё же продолжали охоту, но в одну ночь всё изменилось…

Тёмным, в эту пору осенью, утром их разбудил далёкий гул, который всё нарастал, усиливался, и вот по долине реки покатился огромный, ревущий, чудовищный вал грязной воды, веток, целых стволов!
То ли где-то выше по течению прорвало бобровую плотину, то ли сошел оползень, но теперь это было не важно…
После первого вала, который прокатился по старому руслу, вода стала стремительно подниматься, затапливая низинные берега, где и был расположен их лагерь.
Через час вода уже подмывала их хижину, люди лихорадочно перетаскивали барахло повыше- к горам, но всё равно не успевали.
Первым делом они тащили. Разумеется, тяжеленные тюки добытых шкур- залог их будущего, но этот брег реки, ведь они ещё осенью переправились по мелководью через Копер-ривер, был пологим логом, пока не упирался через пол мили в скальный обрыв, на который не вскарабкалась бы и кошка.
За ружьями, порохом, прочим, они возвращались в хижину иже по колено в ледяной воде, спасти удалось немногое…
Когда по настоящему рассвело, они, прижатые потоком мутной воды, что бежала сквозь кроны деревьев того леса, в котором они всё это время охотились, встретили на лесистом отроге гор, за их спинами, а так же влево и вправо скалы были совершенно непреодолимы, а из вещей у них осталось всего- ничего.

На троих промокших, изможденных людей у них осталось четыре ружья, четыре тесака, четыре ножа, три кресала, два топора, два кола, мешок с отсыревшими бисквитами, пеммиканом и табаком, мешочек пуль, полтора бочонка сырого пороха, порох, что был в пороховницах, два мотка верёвки, сырая одежда, та, что была на них надета…
И тюк оленьих, отсыревших до неподъемной тяжести шкур…

И всё это перед началам первых снегопадов, а за тем и суровой Орегонской зимы…

Всё же они смогли найти заветренный уступ скалы, просушить кресала, развести огонь согреться, обсушиться, и вот в сумерках вечера они сидели у костра, глядя на огонь, погрузившись в невесёлые мысли..
- Да, видно не просто так проклинал меня этот ублюдок, Вест…- пробормотал Уилл.
- Кто это?
- Да отчим мой. Я, как только стукнуло десять, стал на его ферме, которая была моей матери на него спину гнуть в поле, хуже чёрного раба…
И вот, когда решил свалить на заработки в Юту, он мне в спину и крикнул, мол , чтоб я помер без отпевания и мессы… Чёртов пуританин!
- Ничего, погодите себя хоронить, парни!- Дункан блеснул глазами- Вода спадёт! Не через день, так через два! Пойдём вниз по течению, и если будет на то Божья Воля, доберёмся до бродов, а там и до фактории.
- И загремим на каторгу…
- Гарри, главное добраться, а там, живы- будем- не помрём.
- Так обычно говорят перед одноногой вдовой у нас в Арканзасе…
-Ну, до виселицы нам ещё нужно дойти, так что не вешать нос! Мы же Американцы, чёрт возьми!
- Дункан, твои слов, да Богу в уши…
- Ну, я на общение с Всевышнем не претендую, а вот говорят мой предок, ещё в старом свете, чуть не епископом был!
-Х-ха! Ну, теперь, хоть буду знать, кому исповедоваться, перед тем, как меня гризли задерёт!
Все трое посмеялись, это рассеяло мрак, нависший над ними, и они, уверившись в том, что не станут вот так просто помирать в диких лесах, а на завтра примутся за своё спасение, отправились на боковую.

Утро встретило их морозной тишиной. Всё, даже мех капюшонов их охотничьих комбинезонов, было в густом инее. Пар вырывался изо рта, было ясное, морозное утро, тишина, и всё, абсолютно всё, было в инее.
Вода спала совершенно, стволы деревьев до высоты человеческого роста были чистыми, а выше- всё в инее.
На земле были завалы из веток, льдин, обломков стволов, даже обломков скал, от неё шел пар.
Решено было ещё сутки подготовиться к долгому переходу, наново просушить всё, что у них осталось, особенно порох, перебрать вещи, и поискать пропитания.
Благо, для этого даже не пришлось охотиться, множество зверя погибло при наводнении, и вот, на следующее, такое же морозное, утро они вновь спускались к реке, что бы пройдя сотни миль оказаться в долгах перед Компанией, но всё же встретить людей!

Тяжел был их путь, приходилось продираться через завалы обледенелых брёвен, заторы из льдин, иногда те были настолько непроходимы, что необхобимо было подниматься к отрогам гор, чуть не теряя из виду путеводное русло реки.
Однажды им пришлось преодолевать русло её притока. На наскоро связанном плоту, который развалился у них под ногами они елё достигли противоположного берега, вновь пришлось сушиться двое суток, а всё это время стояли морозные туманы…
Но вот в один из дней пошел и настоящий снег. Он был крупный, плотный и сырой, но на удивление потеплело. С низкого, серого неба, он сыпался дюймовыми хлопьями, а до этого стояли ясные, морозные дни.
Но, так или иначе они приближались к своей цели- к порогам.
Ещё бы, ведь все трое были молодыми и сильными Янки!

И вот, наконец, пороги были почти достигнуты, погода за это время опять поменялась, потянуло теплом, выпавший снег почти растаял, им оставалось пройти всего десять- пятнадцать миль до порогов, как они чутким слухом охотника услышали человеческую речь.

Сначала они пошли, почти побежали, быстрее, но вскоре остановились, сбросив мешки с вещами на землю, и спешно проверяя, заряжены л мушкеты…
Это была не английская речь…
Ступая тихо, будто скрадывая зверя, они, прячась за стволами деревьев подкрадывались к неведомым людям. Ружья на изготовку, курки взведены. На полках замков самый сухой порох, из того, что есть, на ножнах тесаков распущенны тесемки…

Что же они увидели- стойбище из сложенных еловых ветвей шалашей, они так же ночевали всё это время, вялые, еле двигающиеся люд в грязной и ободранной одежде из бывши некогда красивыми шкур, в основном это были женщины и дети, и только трое, или четверо мужчин.
Все были так измождены и и ободраны, что понять, кто есть кто, прсто было невозможно…

Понятно было другое- эти люди умирают!

Уилл посмотрел сначала на Гарри, тот стрельнут глазами на Дункана, а когда тот встретился глазами с ними обоими, то жестом скомандовал «Назад!»

Отойдя к своим брошенным вещам они стали шепотом совещаться:
- Это индейцы! Одним залпом мы уложим всех мужчин, а потом хватит и двоих с тесаками, пока третий перезарядится и отстреляет тех, кто бросится бежать!
- Уилл! О чём ты говоришь! Эти люди нуждаются в нашей помощи!
- Забыл, что нам говорили!? Хороший индеец- мёртвый индеец!
- Дурак! Разве мы последний месяц не были как они!? Не выживали после наводнения!? Не делили друг с другом каждую добытую белку?! Они такие же как и мы- несчастные, умирающие, нуждающиеся в помощи люди!
Посмотри! У них нет даже костра, это значит, что им даже нечем разжечь огонь!
У них только женщины и дети, всего несколько добытчиков, наступает зима, неужели ты не испытываешь к ним жалости, тем более испытав на собственной шкуре, каково это- выживать после наводнение в предзимье!???
- Но они же индейцы… Нам говорили!
- Если веришь всему, что тебе говорят, то слушай меня!
Я говорю, мы им поможем!
- Но они же язычники!
- Ну  и что!? Отчим твой пуританин, кто ты сам,  не знаю, да и не важно, я потомок Ирландского епископа, а Генри вообще протестант! В конце концов, Орегон -свободный штат! Найдётся место и для язычников на этой земле!

- Кстати, хозяин Компании, Абрахам Уллоу- не то иудей, не то масон…
- Вот, верно Генри говорит, тут не до споров о вере, а всегда человек человеку должен помогать!
- Генри, ты то же так считаешь?
- Да, Уилл, я считаю именно так.
-Ну хорошо! Давайте сделаем по вашему, но если они меня укокошат, то на Страшном Суде я без утайки скажу, что это вы меня заставили!
- Ничего, это, глядишь ещё и зачтется! Ладно, берите вещи, держитесь позади меня, ружья на плечо, не стрелять ни в коем случае… А, дайте кто ни- будь кусок вяленного мяса, с ним в руках, глядишь будет легче разговаривать… Как там в «Писании»? «Да не оскудеет рука дающего, да не отсохнет рука просящего…»

Когда Дункан подходил к стойбищу, то нарочно наступал на ветки, что бы те трещали под его ногами, и всё же индейцы услышали и заметили его, когда он уже подошел к их навесам.
Двое мужчин поднялись на ноги, держа копья с каменными наконечниками, третий встать не смог, женщины повернулись к нему спинами, закрывая собой детей, но было заметно, что любое движение даётся им с огромным усилием, и вот, когда в молчании прошла минута, Дункан протянул левой рукой ближайшему к нему индейцу кусок копчёного мяса, всё изменилось.
Он взял мясо, опасливо одёрнув руку, посмотрел на него, потом на Дункана, потом на двоих, что уже подошли, пятясь вернулся к своим, и все, кто подошел, кто подполз, начали жадно поедать внезапный дар. Делили поровну, и мужчины, и женщины и дети, и никто из них не заметил, как рядом подсели двое бледнолицых, подавая из мешков ещё и ещё, а вскоре подошел и Генри, который надрал берёзовой коры, высохших хвойных веточек, и развёл костёр.
Теперь и без слов все, сидящие у одного огня, ощущали себя друзьями…

Пару дней Генри и Уилл охотились, а Дункан поддерживал огонь, откармливал внезапных знакомых, помогал обустраивать шалаши, и пытался научиться говорить с ними.
За это малое время удалось всех накормить, создать небольшой запас мяса и жестами объяснить, что им нужно уходить вместе с белыми людьми вниз по течению, под пороги…
 
Что будет дальше, Дункан объяснить конечно же не мог, да и сам не знал, чем это всё закончится, но бросить этих людей, которых случайно повстречали и спасли, не смог бы уже никто из троих охотников.

Холода уже пришли настоящие, почти ноябрьские, хотя мощные снегопады ещё не начались, но была опасность, что судно, по договорённости должное дожидаться их под порогами, испугается раннего ледостава, и уёдёт по спокойному течению Копер-ривер вниз, в факторию.
А вот оставят ли им припасы и прочее тороватые менеджеры Компании…
Мало кто на это надеялся, но всё же, контракт был заключён и подписан, а во что ещё верить Янки, как не в силу подписанной бумаги?


Переход о порогов стал ещё в разы сложнее, индейцы были истощены, слабы, особенно дети, множество раз приходилось возвращаться, нести их на руках, но всё же за пять дней, вместо трёх расчетных, они достигли порогов.
Обманывали их в Компании- не пороги это были, а каскад водопадов, что обрывался с тысячифутовой высоты, а скалы с обоих берегов поджимали его, будто стремясь сделать ещё неприступнее.
В этой трубе ветер, как в ловушке выл не умолкая, а ведь начиналась зима, и находится на открытом пространстве, просто превращалось в пытку.
Всё же был найден более- менее подходящий спуск, решили отдохнуть и переждать, к тому же обнаружилась старая хижина, оставшаяся от прежних покорителей Копер-ривер,, тем более, что внизу был замечен дым.
А это значит- они успели!!!
На следующий день они спустятся и их встретят представители фактории!
О том, что будет с ними дальше измученные люди уже не думали….
В эту ночь налетел снежный шквал, всё, деревья, скалы, всё, покрылось скользким сырым снегом, и о том, как проходил спуск в долину по скалам можно сказать лишь одно- чудо, что спустились все живыми и даже без травм…

Спустившись у них на пути оказалась ровная полоса, шириной в семь шагов- заснеженный лёд на ручье, что ровно под скалой впадал в Копер-ривер, но всем так скорее хотелось после всех лишений, что претерпели они на своём долгом пути, попасть в становище, что они пошли по этому льду…
И почти все сразу провалились…
Лёд был менее дюйма, но из за снега, что шёл, и не думал прекращаться, не было заметно, что стремнина речки почти на схвачена.
И вот, стоило одному нарушить ледовый покров, как провалились все!
Хорошо хоть течение было не сильным, никого под лёд не затянуло, но всё же на берег они выползали сырые, замёрзшие, и единственной их надеждой было- добраться до хижины, где, (ведь они видели вчера дым!) горит огонь, где тепло, где есть еда!
А что будет потом…
Будь –что – будет, думали люди, только что избежавшие смерти в ледяной воде…

Однако у хижины, той, к которой все так стремились, их ждал лишь заснеженный домик, взломанный лёд у мостков, к которым принайтовывалось речное судно, и несколько ещё красных угольков в костровище, уже почти занесённом свежим снегом.

Судно менеджеров ушло этим утром, не дождавшись их всего несколько часов…


Все они были измождены, лёд на одеждах, люди двигались совершенно механически, и если кто- то оседал на заснеженную землю, то если не поднять его, так он и остался бы сидеть…
До весеннего снеготаяния.
Бросив взгляд на Дункана, который нес, механически переставляя ноги, два ружья и индейского ребенка, Генри понял, что если сейчас не возьмется что- то делать, то все эти люди погибнут.
- Эй все! Садитесь в кучку, и грейте друг друга! Уилл! Дункан! Берите топоры, тесаки дайте мужчинам- ищите дрова! Хоть согреетесь!
А сейчас, с Божьей помощью, я раздую из этих угольков костёр…
У них не осталось ничего сухого, и вся надежда развести огонь заключалась в этих, почти погасших углях чужого очага, и то, свежевыпавший снег их почти похоронил под собой…
На счастье Генри скамейки для сидения факторщики сделали из неошкурённых берёз, и он, страдая от холода не меньше, чем его товарищи, стал ножом отбирать с них кору, и расщепляя её на полоски, что тоньше писчего листа, подкармливал угли, дуя на них, словно на обожженную йодом ранку любимого ребёнка.
Береста скручивалась, чернела, но не загоралась, почти исчез светлячок угля, Генри почти отчаялся, но вот вспыхнул язычок красного пламени!
Он был меньше ногтя, но теперь появилась надежда, что пылает ярче тысячи солнц!!!
К горящей берестинке он поднёс ещё одну, а как та занялась, другую, за тем ещё одну, по толще, теперь маленький костёр трещал, пылал, в его ладонях, можно было рискнуть положить его на уже отгоревшие, но ещё тёплые угли…
Береста горела, он добавлял в ней ещё и ещё берестинок, и когда клубок пламени был уже с пинту размером, он стал добавлять сухие веточки ели, лиственницы, сосны, пихты…
Вскоре огонь высотой до колена взрослого человека пылал , освещая пространство в пять шагов, а вокруг навалилась плотная тьма зимней ночи.
Уилл, Дункан и индейцы притащили дров, и теперь все смогли отогреться у костра, который уже  жарил так, что подойти было страшно.
На вешалах сушилась одежда, на отдельно отгреблённых углях Уилл сушил остатки пороха, а из остатков мяса,нашедшихся в хижине сухарей и пеммикана в найденном там же котле варилась похлёбка.

Долгий путь был окончен, наступала снежная ночь, но, вот каким же будет утро?

После стольких долгих и тяжелых дней пути все спали в хижине вповалку, оставив лишь одного, что бы следил за огнём и подкармливал его, договорившись меняться, как дежурный устанет. Но кто- то из дежурных уснул, не успев разбудить следующего, и проснулся Дункан от отборной брани по английски, что доносилась из за стен хижины, где спали вповалку все остальные.

Хижина была маленькая, люди лежали чуть не в два слоя, и ему пришлось немало потрудится, что бы по телам выползти к двери и открыть её.
На запуганного индейского подростка  направляли стволы ружей трое белых, а четвёртый только протянул руку, что бы открыть дверь хижины, но Дункан опередил его на долю мгновения.

- Ну и что тут у нас происходит?- спросил, отдёрнув руку от двери человек в охотничьем костюме.
- Ничего особенного… Промысловики возвращаются на факторию…
- Ты что ли, промысловик!?
-Я. Дункан Маккелен. Договор подписан при свидетельстве нотариуса Бендж…
- Не продолжай, я тебя тут должен был встречать, и ещё двоих, но по реке наводнение прошло, так Компания и вовсе за вами посылать не хотела, да вода быстро упала, вот и думали, мало ли кто из вас вернётся…
Мы вчера отчалили, уже зашли за поворот реки, заночевали, а когда вечером Бен пошел за водой, то увидел ваш дым.  Мы поднялись пешком, и вот, мы здесь.
Ну, и кто вернулся?
- Ну, раз уж мы друг друга признали, то прикажи своим от моего торгового товарища, да, индейца, отвернуть ружья, дай мне и моим компаньонам одеться, и поговорим!
- Наглеешь!
- Ничего подобного! Вы должны были нас дожидаться да седьмого ноября, а сегодня пятое!
- Но был пункт и о том, что непредвиденные обстоятельства не предусмотрены страховым договором!
- Ну да, а то мы не знали, что в этой долине они встречаются…

-Ладно, одевайтесь, краснокожих отведи туда- куда ни
будь, и пусть их держат под прицелом один из моих парней!

К навесу из хвои были вытолканы все, в чём одеты, и индейцы, женщины, мужчины, дети, так и Генри с Уллемом.


- Давай так, я закрою глаза, что ты притащил краснокожих, мы их продадим как должников на каторгу, а ты получишь всё, что мы привезли тебе для зимовки, и если шкурами отобьёшь, то ни я, ни Компания, никогда тебе этого не вспомнит.
- Встречное предложение, во первых, пошел ты к чёрту, во вторых, компания узнает, что ты нас кинул, уйдя с точки встречи за два дня до положенного срока, а ещё и пытался нажиться на неучтённых каторжанах, минуя бухгалтерию компании!

- А не многовато ли у тебя зубов для данного предложения, ублюдочный  Канзасец!?
-С зубами и мозгами пока всё в порядке, к тому же я из Огайо, а вот решить проблему с обоюдной выгодой не желаешь?
- Это как?
- Ты же полномочный представитель компании?
- А то!
- Так вот, я остаюсь с этими, как ты их называешь, дикарями на зимовку, соответственно контракту, а ты отдаёшь нам всё, что привёз, соответственно прошлому контракту!
И вообще всё, что у тебя там ценного есть, виски, табак, порох, свинец, пули, ножи, топоры, короче всё!

- А, всё ясно, у тебя уже совсем чердак поехал из за жизни с этими ублюдками- дикарями!
Мой хозяин у них всю долину этой реки купил за восемнадцать долларов серебром! Так они их всё равно, что бусы, на себя нацепили, и ходят так, до сих пор!!
Так и не поняли настоящих ценностей!
А, кстати, с тебя и твоих друзей по тридцать пять долларов за аренду охотничьего снаряжения!
Итого: сто пять долларов!
Как расплачиваться будете? За всех индейцев дам сотню, ну а на пять баксов проставьте мне виски, и будем в расчете, никто ничего не узнает! Х-ха!!!

- Пиши бумагу! У меня есть земля в Висконсине, две тысячи акров, под залог этой земли я выкупаю всё, что мы брали у Компании в этом году, всё, что ты привёз нам сейчас, а если не хватит, то в кредит, под залог дома на той земле!
- Ты с ума сошел?!
-Пиши, вот свидетельство, хоть чернила и расплылись, но подписи ещё читаемы! Пиши, тебя хозяева Компании озолотят за такую бумагу.
Ну, а если я своё долговое обязательство не выполню, так на следующий сезон и ищите меня здесь!

На том и порешили, ушлый менеджер Компании увозил к своим хозяевам долговое обязательство, что почти стопроцентно должно было принести им доход от наивного искателя приключений, а тот оставался посреди Орегонских лесов и бедствующим племенем индейцев, несколькими бочонками пороха, парой фунтов свинцовых пуль, парой фунтов табака, и со своими проверенными товарищами….


Когда следующей осенью менеджеры компании вернулись на это место, то не нашли ни добытчиков, ни краснокожих, и вообще ничего, кроме сломанного мушкета, в ствол которого была запихана купюра в один доллар и записка следующего содержания:

«Рассчитываясь с такими дикарями- ублюдками, как вы, считаем это самой справедливой платой!"

Ф. Генри.
У. Дункан.
С. Уилл.
К. Вождь племени."


Потом, уже в следующем веке, на Коопер-ривер была основано горно-добывающее общество, которое очень быстро стало крупнейшим поставщиком меди в штате Орегон.

Говорили, что основал его кто-то из охотников, которым индейцы рассказали о "зелёных камнях", которые они часто видели на отмелях реки в осенние месяцы мелководья...