Экс-ры III 7 гл Слабость к румяным пирожкам

Глава 7   

ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

Клуб диггеров «Дети подземелья» — как диггеры в штаны наложили — слабость к румяным пирожкам — приведения — консервация колодца

Слабость к румяным пирожкам

После того как нижний ход был заложен кирпичами мы поднялись наверх, воды у нас с собой было ещё литров десять в канистре так что мы устроили небольшую помывку.
— Представляю, как там сейчас воняет говном, — засмеялся я.
— Думаю, ребята они сознательные и хорошо разбираются свежее или не свежее… представь, как кто-то из них открывает коробку, а там такой харч, — смачно сказал Роман.
— Больше того закуска как в ресторане «Старая крепость» бывал я там как-то на практике когда учился на кондитера кулинара поедателя вкусненького. Ни кому не пожелаю попробовать там ветчину а ля 1978 года. Это не диггеров гонять по подвалам.
— Трусы они несчастные и больше ни кто, — сказал Роман.
— Посмотрел бы я на тебя, как бы ты скакал под визжащими пулями, — заметил я с иронией.
— А как этот засранец повёл себя, ты видел, да он мать родную продаст, — воскликнул Роман.
— Не шуми, ты чего расходился, ну сбежали, они завтра всем растрезвонят, что их попугали не хорошие дяди, и я больше чем уверен, что сюда они больше не сунуться.
 А если наука не пойдёт им на пользу, тогда мы их проучим по-настоящему.
— Ладно, давай чаю попьём, а то у меня в пузе уже свистит, — сказал Роман.
Я достал термос и большой пакет с пирожками.
— С чем они, — спросил Роман.
— Ты попробуй, чем спрашивать, — сказал я, откусывая от пирожка.

Роман сделал пробу и, поморщившись, спросил.
— Что это яблоки, я что-то не понял…
— Пирожки с ревенем, мама научила, я сам, когда первый раз попробовал, не понял, а потом втянулся и хлебом меня не корми, дай пирожок с ревенем и всё тут!
Роман разломил пирожок, чтобы изучить его внутренности.
— Ну, ты чего тут за перекусом устраиваешь вскрытие, не в морге чай находишься, — сказал я Роману.
— Ну, надо же посмотреть чем меня в вашей столовой кормят.

Роман выудил карандашом брусочек запечённого ревеня и отправил его в рот.
— Ничего, — сказал он, попробовав огородную растительность, — Есть можно, но с печёным тестом вкуснее.
— Знал бы, что ты так будешь измываться над моими пирожками, не стал бы стряпать, — сказал я.
— А ни кто не измывается, сам же говорил, что пока сам не распробовал, не въехал так сказать в тему, не влюбился…

Мы съели по два пирожка, оставив остальные на потом, и пошли в подземелье.
— Любишь ты Серж вкусную выпечку забацать, ну что сказать, угодил, эх… пирожки пирожочки! — сказал Роман, становясь на четвереньки, чтобы проползти наш секретный ход под хламом.
Роман пытался насвистывать, но когда я его ткнул в бок, кивнул в мою сторону головой и полез молча.
— Рома, а тебе нынче, сколько лет я что-то запамятовал, — спросил я, шагая на коленках позади товарища.

Тот как-то странно обернулся на меня и сказал что 22 года.
— Повезло…
— С чего это, — спросил Роман.
— Я к тому, что колодцев с говном на твой век ещё хватит.
— А ты жалеешь, что тебе не достанется, ты, я смотрю, философом становишься, — спросил Роман.
— Я и сам думаю, что только стоя по колено в говне начинаешь понимать смысл жизни, и эти ребята диггеры мне кажется умнейшие ребята. Разве дурак полезет в колодец с дерьмом так сказать с чужой бывшей интеллектуальной собственностью.
— Да, — сказал Роман и с интересом посмотрел на меня, как бы говоря мне — «Вон бы как батенька заговорили».
— Да-да, — ответил я, ему угадав его мысли.
— Значит, не залезь ты в дерьмо как в прочем и я, ума у тебя бы не прибавилось.
— Нет, не прибавилось, ведь ты же сам понимаешь, что каждый шаг это прибавление ума пусть даже это будет ошибка. Сам посуди, ты же не станешь хватать раскаленное железо дважды.
— Ну, тогда чаще ныряй в канализацию, авось академиком станешь, а может и орден дадут… посмертно.
— Вы так сударь любезны, что я сейчас расплачусь, — сказал я.
Роман повернулся головой вперёд и полез дальше.
— И на кой чёрт, мы сделали эту проклятую нору, тут такая пылища… не успел отмыться.
— Ползи, давай, а то меня твоя задница начинает раздражать, — сказал я.
— А вы соблюдайте дистанцию любезнейший, а то я начинаю опасаться за свою анальную девственность, — посмеиваясь, ответил Роман.

Преодолев подхламную дистанцию, мы вылезли с другой стороны подвала, все-таки согласившись на том, что этот конспиративный ход нам очень пригодится на случай большого шухера.
— Я думаю надо притащить сюда воду, чтобы не бегать мыться туда-сюда, — сказал Роман.
— И умывальник, — подсказал я.
— И полотенчико.
— А я пирожки прихватил, — сказал я, подмигивая Роману.
— Снова с этой деревенской ботвой, — уныло сказал Роман.

Я достал из сумки пакетик с четырьмя пирожками и протянул ему.
— На, питайся, ящер.
Роман с недоверием посмотрел на пирожки и, взяв один, взвесил его на ладони.
— С луком и яйцом, — сказал я ему.
— Ну, это другое дело, — Роман с явным удовольствием откусил кусочек от пирожка и, зажмурив глаза, стал жевать.
— Не плохо даже, блин, вкусно как-то.
Роман съел пирожок и, поискав глазами, икнул.
— Жаль, чая нет, но ничего и так хорошо. Но пока я здесь…
Роман полез обратно в пыльный ход.
— Ты куда.
— Чаю попить, а то всухомятку не прёт.
— Ну, так тащи термос сюда, там перекусим.
— О кей товари-щ-щ…
В моей голове заискрилась блестящая импровизация Дюка Элингтона «В сумерках» и я, бубня мелодию, стал спускаться вниз в подземелье.