Вика

Меня всегда считали вундеркиндом. То есть учеба мне давалась легко. Я любил читать и обладал феноменальной, с точки зрения моих учителей, памятью. В итоге закончил школу с золотой медалью. Поступил на бюджет в престижный ВУЗ Москвы, и закончил бакалавриат с красным дипломом. На одной из студенческих конференций познакомился с Иннокентием Исааковичем – главой одной из крупных на то время консалтинговых фирм в Москве. В магистратуру я уже пошел по направлению фирмы. Это считалось даже круче, чем на бюджет. Еще два года, и я в аспирантуре. Год и готова диссертация, я кандидат экономических наук. Мне 25, а я уже самый ценный сотрудник фирмы.

Никогда не считал себя красавцем, но девочкам всегда нравился. Одна из моих подружек в универе говорила, что я перетрахал половину факультета. Конечно, она не была права, но и не была далека от истины.

Именно этим качеством пользовался Иннокентий Исаакович. На переговорах с компаниями, главами которых были женщины, я, обычно, был основным выступающим. Представлял, как с нашей помощью вырастит прибыль их компаний, а потом на фуршете ублажал хозяек. Иногда и после фуршета.

Иногда было противно. Особенно на утро, когда выветривался алкоголь. Но Иннокентий Исаакович, видимо, знал объем виски, который нужно в меня влить, чтобы я совершил очередную нужную сделку.

Всё поменялось в тот момент, когда мы должны были подписать контракт с фирмой, которой владела дочка одного из министров.

У нас в стране так. Как только папа становится министром, все его близкие становятся успешными шоуменами, предпринимателями и другими деятелями. И именно с такой структурой нам предстояло подписать контракт.

Я, как обычно, был главным выступающим. Подготовил презентацию, согласовал с боссом. Но, что-то мне не нравилось. Решил посмотреть на месте. В 6:00 приехал в бизнес-центр, где находилась та контора. Пока переругался с охраной, пока меня пустили, почти семь.

Свет включать запретили. Прошел в презентационную. Включил проектор, подключил ноут…

Тут вижу, на одном из кресел сидит девушка. Я аж опешил. Один, ведь, хотел отработать. А тут она…

Она сидит, как будто дремлет. Сел напротив.

– Ты кто?

Она открыла глаза. Симпонтная. Прямо очень. Прямо очень-очень. И скромная такая, как мне тогда показалось. Мордашка такая русская, славянская. Носик-курносик, глаза голубые, как небо, огромные, как тоже небо, пара-тройка веснушек, которые не вывел специальный крем, реснички длинные-длинные, даже ненакрашенные, и губки, которые так хочется поцеловать, тоже ненакрашенные. И длинные русые волосы, заплетенные в тугую косу.

– Я..., – она немного непонимающе огляделась вокруг. – Я секретарь Виктории Владиславовны.

Виктория Владиславовна. Это же та самая дочь министра, которой мы должны представлять свои услуги.

– И как она? – спросил я.

– Да, сука. Сука, каких мир не видывал.

Я был немного ошарашен таким ответом.

– Что, сама ее не любишь?

– Да за что ее любить? Если бы сама ей была, сама себя бы ненавидела. Зажравшаяся тварь. Просто тварь!

Я сглотнул комок, вдруг появившейся в горле.

– А тебя она тоже гнобит?

Девушка усмехнулась.

– Ты даже не представляешь, как!

Девушка опустила глаза, и мне показалось, что на них выступили слёзы.

Я, вдруг, поднялся и запрыгнул коленями на стол. Он был широк, и иначе, я бы не дотянулся до девушки. Не знаю, что тогда произошло, но я выдернул ее из кресла и поцеловал.

Она не сопротивлялась. Мы целовались долго. Я, сидя на коленях на переговорном столе, и она, стоя перед ним.

Расцвело. Вдруг стало ярко. Здесь на высоте тридцать-какогото этаже. Она, вдруг, оттолкнула меня, и направилась к выходу.

– Зайка, как тебя зовут? – всё, что я смог спросить.

– Вика.

Немного ошарашенный, но, не понимая, что в итоге произошло, я пару раз прогнал презентацию. Съехались мои во главе с Иннокентием Исааковичем и представители заказчика. Все ждали Викторию Владиславовну.

И вот заходит она. Та самая, с которой мы целовались. Только волосы распущенные. Так она еще красивее.

Я опять сглотнул, появившейся в горле комок, но провел презентацию на высшем уровне. В конце концов, не только она принимает решение. Обычно дети, внуки и другие родственники власть имущих, лишь бенефициары бизнеса, а сами бизнес-решения принимают другие люди.

Но тут было не так. И это я понял на фуршете.

Ко мне подошел Иннокентий Исаакович и сказал, что я произвел впечатление на хозяйку бизнеса.

– Я в тебя верю, – он ухмыльнулся пьяной улыбкой. – Ты и не с такими дела налаживал, а тут ТАКАЯ деваха!

Его кто-то увел, а я своим полупьяным умом задумался. Да кто он такой? Я что должен по указанию какого-то хрена трахать престарелых тёток!

Но тут подошла она с двумя бокалами шампанского в руках. Не Виктория Владиславовна, а Вика с заплетенной косой.

– Ну, котик, готов обсудить окончательные условия сделки? – она протянула мне бокал.

Я отпил, и голова у меня закружилась.

Как мы оказались в номере гостиницы, где проходил фуршет, я не помню. Помню, мы сидели на кровати и целовались.

– Знаешь, – сказала Вика. – Меня никто никогда не называл зайкой… Обычно сучкой.

Я привлек ее к себе и поцеловал.

– Ух, как сладко. – Она в ответ меня поцеловала. – Ты просто меня не знаешь.

Она, вдруг оттолкнула меня, и встала. Отвернулась.

– Расстегни.

Я подошел и расстегнул молнию на платье.

Она как змея из старой кожи выскользнула из платья и осталась в одних трусиках. Я видел ее только со спины, но эта спина была божественна. С нее нужно писать картины. Нет! Создавать скульптуры, ведь только они смогут передать это совершенство.

Я подошел, и поцеловал ее в шею. В место между лопаток. Она вскрикнула и оттолкнула меня. Открыв балконную дверь, она вышла наружу. Октябрь, Москва…

Я схватил покрывало и выбежал за ней, набросив покрывало ей на плечи. Укутав ее, я обнял Вику и прижал ее к себе.

– Ногам холодно, – она стояла босиком, и я поднял ее на руки и занёс в номер.

Я положил её на кровать и попытался поцеловать в губы. Она ударила меня по губам и оттолкнула.

– Знай своё место!

Я, непонимающе сидел на полу, чувствуя вкус крови во рту.

– Отлижы, – она подняла ноги и стянула трусики. – Тогда завтра мы подпишем контракт.

Я смотрел на обнаженную Вику. Она была прекрасна. Ее славянское личико, ее безупречная фигурка, ее небольшие упругие груди, ее сочащаяся щёлка, жаждущая моего языка. Она была вся прекрасна. Но. НО!

Неужели я не трахал старых тёток по приказу моего босса? Неужели мне не было это противно? Неужели я не хотел прильнуть к Вике?!

Хотел. Правда, хотел. Но не так. Когда меня принуждают. И мне, вдруг, стало противно.

Я поднялся. Отёр кровь с губ.

– Ты куда? – Вика почти крикнула.

Я взял куртку.

– Если уйдёшь, контракта не будет!

Я молча вышел из номера.

Не помню, где я потом был. Бар в гостинице, потом какой-то клуб. Ощутил я реальность уже в своей квартире. Как я сюда вернулся, я не помнил. Моя квартира. В ипотеку... Моя машина. В кредит…

Башка раскалывалась. Но позвонил Иннокентий Исаакович. Пришлось ехать.

Не на своей машине.

Босс сидел в своем огромном кожаном кресле с мерзкой улыбочкой. Даже с бешеной болью в голове, я понял, что-то не так.

Он протянул мне листок.

– Что это?

– Твоё заявление об увольнении по собственному желанию.

Я, непонимающе, посмотрел на Иннокентия Исааковича.

Он хмыкнул.

– Видать, ты только пенсионерок удовлетворить можешь. Виктория Владиславовна готова подписать контракт. С одним условием. Ты увольняешься.

Я сглотнул и уставился на листок бумаги.

– Подписывай.

Босс протянул мне золотой ватерман – его любимый бренд ручек.

– Прости, Серёж, – Инокентий Исаакович ухмыльнулся, забирая подписанный листок. – Этот контракт очень важен. Даже важнее тебя.

Я встал и вышел из кабинета. Мой бывший босс еще что-то говорил, но я, чтобы не набить ему морду выскочил в коридор.

Потом я купил виски Hart Brothers "Legends Collection" 88 года за бешенные деньги и поехал домой пить. Что еще может сделать русский мужик, когда его жизнь мчится под откос?

От ноль семь осталось ноль три, когда заверещал домофон.

– Кто?

– Вика.

Какая, нафиг, Вика? Я нажал кнопку.

Еще 50 грамм.

Звонок в дверь. Это ко мне что ли?

Открываю. Вика. С веснушками и косой. Женщина с косой.

– Не ждал?

Я помотал головой.

– У-у-у-у!

Она помахала рукой перед носом.

– Бухаешь?

– А что делать?!

– Почему?

– А тебя не увольняли с работы, когда у тебя ипотека и автокредит?!

– Не. У меня нет ипотеки и автокредита.

Она почти оттолкнула меня и зашла в квартиру.

– Миленько.

После виски я был немного не в себе, но реально не понимал, что Вике от меня нужно.

– О-о-о. Думаешь, зачем я пришла? – она, похоже, читала мои мысли.

Я уставился на нее пьяными глазами.

Она сбросила туфли и зашла в квартиру. Сняла шубку. На ней было обтягивающее красное платье, подчеркивающее ее фигуру. Прошла в комнату.

– Миленько. Расстегни, – она повернулась, и подставила мне спину.

Я расстегнул молнию. Как и вчера она выскользнула из платья. Трусиков на ней не было.

– Я всегда получаю, что хочу, – сказала она мне глядя прямо в глаза. – Сейчас ты мне отлижешь, а завтра я возьму тебя вице-президентом по маркетингу.

Ее глаза были бездонны. Или это Харт Бразерс?

Я повалил ее на дива и раздвинул ноги. Она пахла летним лугом и была чуть солоновата на вкус. Когда она с силой сжала ногами мою голову, я понял, что она кончала.

Но я только воспрял духом. Я скинул с себя одежду, и вошел в нее.

– Только не в меня!

Она пыталась вырваться, но я удержал ее. И я излился.

– Дурак! Дурак! Какой же ты дурак! – она сбросила меня на пол, поднялась и направилась в ванну.

Минут через десять она вернулась и стала одевать платье.

– Застегни.

Я подошел и застегнул молнию.

– Не будешь вице-президентом, – она развернулась и влепила мне пощечину.

Кулаки у меня сжались.

– Только попробуй! – ее голубые глаза стали тёмно-синими. – Меня внизу два охранника ждут.

Она одела туфли. Я подал ей шубу.

– Тебе больше в Москве ничего не светит, – она похлопала меня по щеке. – Езжай, что ли, в Новосибирск.

Она хохотнула и вышла из квартиры, хлопнув дверью.

Или она действительно что-то сделала, или так сложилась судьба, но в Москве у меня больше ничего не получалось. Я имею в виду, что я не смог найти работу, чтобы оплачивать ипотеку и автокредит. Когда и то и другое должно было отойти банку, мне пришло предложение возглавить региональное отделение канцелярской фирмы. В Новосибирске.

Судьба?

Новосибирск, или как говорят его жители Новосиб, оказался хмурым серым неуютным городом. Но стиль и ритм жизни здесь был похож на московский. Такие же вечные пробки, жители с осознанием своей значимости (столица Сибири как-никак).

Короче, я втянулся. Реально даже нравиться стало. По крайней мере, если уж зима – то зима, а не какая-то вечная слякоть.

Года через полтора меня позвала на место исполнительного директора местная крупная (по региональным меркам) фирма.

Я подумал и согласился. Тем более, что позвала меня Юля, с которой мы регулярно трахались. Она сначала работала вместе со мной, а потом ушла в ту контору начальником отдала продаж. То есть опять мы стали работать вместе.

Юля была сисястая и жопастая и в принципе симпотная и умная деваха. Любил ли я её? Или она меня? Не знаю. Но год мы прожили вместе как муж и жена.

Всё изменилось, когда мы поехали на выставку в Москву. В Москве регулярно проходят выставки канцелярии. То в Экспоцентре, то в Крокусе. Та была в Крокус-Сити. А от Измайлово, где мы с Юлей обитали в разных одноместных номерах, на метро ехать около часа.

И пока мы ехали, то разругались в хлам. Не знаю почему. На ровном месте. Хозяйка фирмы ждала нас на месте. Жила в Аквариуме, ей комфортнее было никуда не ездить.

Короче, прошли мы по выставке. Одни поставщики, другие, пятые-десятые. Там пообщались, здесь. И тут Инна Викторовна (хозяйка) говорит, что, типа, Серж, тебя хочет видеть новая хозяйка одного из наших крупнейших поставщиков, надо идти.

И моей Юле говорит, что, типа, погуляй.

Идем мы с хозяйкой, а она говорит, что новая хозяйка со мной знакома по моему московскому периоду жизни и согласна обсуждать наше стратегическое партнерство только со мной.

Я иду и думаю, кто это может быть? И тут…

Ну, конечно! Выплывает Вика!

По-моему, я послал на три буквы и Вику, и ее менеджеров, и Инну Викторовну, и подскочившую помочь Юлю. Просто развернулся и ушел в туман. Точнее в построенную к Олимпиаде 80 гостиницу Гамма-Дельта.

Упал на кровать и стал думать: Зачем! Ну, вот зачем, судьба снова сводит меня с этой сукой!

Тут зазвонил телефон. Поднял трубку. С ресепшена говорят, что меня ожидает девушка.

Я не сомневался, кто это. Сижу и думаю, что мне теперь делать. Спуститься и задушить сучку, или расцеловать зайку?

Короче, всё решилось за меня. Как она поднялась и дошла до двери номера? Там, вроде, охранники, и просто так без ключа на этаж не зайдешь…

Раздался стук в дверь…

Я знал, кто это…

Но не хотел открывать.

Снова стук.

Я поднялся. И долго стоял у двери. Снова стук. Я открыл.

Вика стояла спиной ко мне. Та самая прямая спина с милыми лопатками. Её платье позволяло лицезреть её спину от шеи до складочек попы.

Она развернулась и толкнула меня в проем номера.

– Думала, ты мне никогда не откроешь, – она, просто, впилась в мои губы. – Знаешь, я эту канцелярскую фирму купила, когда узнала, что ты в канцелярии работаешь.

Она вытолкала меня в комнату. Похоже, я даже не сопротивлялся.

– Прости меня! Я была такой дурой! Я!..

Она всё сильнее толкала меня внутрь, снимая платье. Расстегивать сзади было нечего.

– А с чего ты, вдруг, решила, что ты мне нужна? – я, естественно, взбрыкнул.

– А где ты лучше меня найдешь?!

Ответ был обезоруживающий.

Потом она лежала на моем плече, я гладил ее по волосам…

– Помнишь тогда у тебя, – она подняла глаза. – Когда ты не смог остановиться. Я бы хотела, чтобы у меня сейчас была дочка или сын. Я бы принесла ее или его на руках к тебе, и ты бы на смог нас прогнать…

Тогда у меня… В моей московской квартире, которую пришлось отдать банку!..

Я столкнул ее с кровати.

– А может ты в Новосибирск приедешь?! – во мне кипела такая злоба, что приходилось себя сдерживать.

– В мою хрущевку на северо-чемском?!

Она сидела голая на полу и плакала. Потом поднялась, одела платье.

– Я знаю, я это заслужила, – шмыгнула носом и вышла из номера.

Я сидел абсолютно опустошенный. Раздался стук в дверь. Я бросился, но это была Юля.

– Можно к тебе?

Я шире открыл дверь.

– Инка в восторге, – (Инка – это Инна Викторовна – наша хозяйка) – Нам скидку просто нереальную дали. Говорят, благодаря тебе…

Юлю я никогда в жизни так не трахал. Во всё что можно и как только можно. Но в голове у меня были небесные глаза Вики.

Прошло пару месяцев, и оказалось, что наш крупнейший поставщик сдулся, налоговая, ФСБ, все дела. Нам, собственно, по барабану, мы налоги платим, а если у поставщиков проблемы, мы не при делах. Поставщиков много, переключимся на других.

Еще месяца три проходит (а я тогда с Юлей окончательно разругался, и она съехала), звонок в домофон. Думаю Юлька.

– Кто?

– Я.

Сердце ёкнуло, но подумал Юлька.

Но вышел на площадку. Жду. Слышу лифт на третьем остановился, на четвертом… Явно не знает на каком этаже моя квартира.

Наконец, открываются двери… Вика…

С животиком…

– Папу посадили, – это она уже у меня на плечах. – Бизнес отжали…

Начинает плакать. Затаскиваю ее в квартиру…

– Он твой, понимаешь! – Вика кладет мою руку на живот. – Твой…

Садится на пол и начинает реветь. Оглядывается и говорит:

– Как же у тебя убого!

– Ну, пол России так живёт, а половина еще хуже!

– А ты меня примешь? Такой?

– Какой?

– Нищей и беременной?

– Твой экономический статус меня не волнует, а вот от кого ты беременна – вопрос…

Тут она мне влепила такую пощечину, что у меня заложило ухо и в голове зазвенело.

Она смотрела на меня как затравленный зверь.

– Я не с кем с тех пор как мы в Москва-Сити познакомились не трахалась! Да я, вообще, до тебя только в школе!.. Дурой была…

И тут она начала плакать. Даже не плакать, а реветь. С размазыванием сопель по всему лицу…

– Зайка, не плачь! – я взял ее личико в руки и прижал к себе. Ее губы к своим губам.

– Я зайка?

– Конечно! Ты моя зайка.

– Точно, точно?

– Конечно!

Тут Вика начала просто выть. Боже мой, ну что за бразильский сериал!

Я поднял ее и уложил на диван. Диван-раскладушку, которая была у меня в квартире.

– Ох! Жестко! – прокомментировала Вика.

Точнее Виктория Владиславовна, дочь министра, владелица заводов, газет, пароходов. В прошлом.

– Вот так и будем теперь жить, – я наклонился и поцеловал Вику в губы. – Все так живут.

– Если будешь нас любить, то я согласна.

– Кого вас? – я реально не врубился.

– Меня и,.. – она погладила себя по животику. – А там, может, и в офшорах что-нибудь останется.

Я смотрел на Вику и понимал, что мне не нужны офшоры, деньги, статусы, Москва и всё остальное. Мне нужна была только она и мой ребенок внутри ее. Я встал на колени и поцеловал сначала ее животик, а потом ее губы.