В поисках красивого лица

В ПОИСКАХ КРАСИВОГО ЛИЦА
(из записок 90-х)


 … в 1916 году из Петрограда исчезли красивые люди.
Маяковский

      Почему, вдруг, «красивые люди»? Можно ведь сказать, что каждый человек красив по-своему. И потом, кто знает, что такое красота? Но то, что красивые люди существуют, сомневаться не приходится и на пустом месте они не появляются, как тот самой газон, который надо поливать много лет…
Красота внешняя может быть случайной комбинацией генов, подлинная же красота идет из самой глубины, и человек как будто светится. Люди с одухотворенные лицами, открытыми и несущими свет, исчезли в Петербурге снова в 1991 году. Это факт.  Куда они пропали можно лишь догадываться: то ли разъехались, то ли ушли  в мир иной, то ли затерялись среди хаоса новой формации. Наконец, и это самое печальное, они могли мимикрировать и стали другими. Пришла какая-то эпидемия, превратившая красоту в ее противоположность, а доброжелательность в агрессию.
       Я сравнительно недавно закончил восточный факультет Петербургского университета и был холост. Почти все близкие мне однокашники уехали за границу, некоторое время связь с ними сохранялась, а потом и вовсе оборвалась. С вундеркиндами же, с которыми я учился в Университете, общаться у меня никакого желания не было. В своей альма матер я не женился: почти все свободное время занимал восточный язык, оказавшийся никому не нужным. Проживал я один после «развода» с отцом, подрабатывал уроками английского и пробовал писать  рассказы. Одиночество я преодолевал прогулками по центру города, по загородным паркам, поездками в Выборг, который очень полюбил из-за его архитектуры. Несомненно, во мне что-то было от героя повести «Белые ночи» Достоевского. Разница была, помимо всего прочего, и в том, что дух «Петербурга Достоевского» в центре города, где гулял мой предшественник,   переместился за сто пятьдесят лет в район Ржевка-Пороховые или куда-то на окраины.
       Сам я был недурен собой и мечтал познакомиться с  девушкой с одухотворенным лицом, хотя понимал, что такие девушки на улице не знакомятся. Самое удивительное, они не встречались и в Эрмитаже. И мне не прибавляли храбрости слова из песни Джима Моррисона – «женщины кажутся злыми, когда ты один», которые прокручивались в сознании…
      Многое можно узнать и увидеть, даже без вербального общения, заняв положение наблюдателя: как на линиях Васильевского миниатюрные вьетнамцы вспарывают пространство своими узкими глазами-бритвами, так и немало остального.  Я не был лишен интуиции и воображения и при одном только взгляде на супружескую чету с ребенком или просто на компанию я мог догадаться об их отношениях.
     В моих походах с целью хотя бы увидеть искомое лицо,  я невольно становился свидетелем надолго запоминающихся сцен. Однажды я поехал за город и шел по кромке берега Финского залива. Отдыхающих в тот жаркий день на пляже оказалось множество. Внезапно на пляже появился мужчина в светлых брюках и белой рубашке. Он лег на спину, держа в вытянутых руках мятую газету.  Бедняга явно было худо, и он хотел пообщаться, или просто побыть рядом с людьми, но выбрал далеко не самый лучший способ. «Дурак»!, «Болван!», «Кретин»! – послышались голоса окружающих. Примеров жестокости нового мира к себе подобным можно  теперь было увидеть, теперь, увы, постоянно.
      Но я отвлекся, не добившись главной цели – знакомства. Девушки, которых я искал, хоть изредка, но встречались. Они пропархивали сквозь враждебное им пространство, отличаясь от остальных одеждой и  высокомерным или отсутствующим взглядом. Но как же к ним подступиться? И я заказал визитные карточки с надписью «преподаватель английского языка» и номером телефона. Прогуливаясь однажды по Шуваловскому парку, я подошел к понравившейся девушке и, волнуясь, сказал; «Извините за банальность, но вы мне очень понравились, и я, рискуя… хочу дать вам свою визитку. Может быть, вы сможете мне позвонить». Она, поначалу недоуменно смерила меня взглядом, но затем улыбнулась и взяла карточку. Прошла неделя, месяц, но звонка не последовало. Должно быть, у нее было свое представление о красивом лице, а, скорей всего, она его не искала вовсе.