Перламутровые пуговки

     В то раннее, июньское утро Людмила Ивановна сидела в своем кабинете за компьютером и занималась важным делом – распределением квартальной премии сотрудникам кафедры. Людмила Ивановна всегда делала это с удовольствием, старалась быть справедливой и снисходительной и в душе она гордилась этим - уж это она могла себе позволить. Жизнь, в общем-то, была благосклонна к Людмиле Ивановне – Милочке. Муж обожал ее, сын сделал блестящую карьеру в международной компании, да к тому же недавно женился на славной, милой девушке из трудовой многодетной семьи. Сама же Людмила Ивановна занимала должность заведующей кафедрой в университете и была заслуженно уважаема как коллегами, так и студентами. Хотя за окном была легкая морось и стоял привычный июньский туман, солнце уже рассеивало молочную пелену и день обещал быть по-летнему жарким.
      

     Людмила Ивановна бросила взгляд за окно: «Июнь, экзамены в школах уже позади, а за ними и выпускные балы… счастливая юность  - мальчики, немного скованные своими новыми, непривычно строгими костюмами и девочки, старающиеся выглядеть взрослыми, модными барышнями в своих новеньких нарядах…». И Людмила Ивановна вспомнила маленький шахтерский городок, она – выпускница Милочка, вместе с мамой идет выбирать ткань для нарядного платья. Они купили ткань, подобрали пуговицы. Когда они уже собрались уходить, Милочка увидела за занавеской примерочной свою одноклассницу Таню. Танюша примеряла платье. Оно было очень красиво. Танюшу всегда красиво одевали, так как ее мама работала продавцом в этом магазине. Милочке было сшито прелестное кремовое платье, которое очень украшали пять очаровательных пуговичек. На выпускном, когда Милочка с золотой медалью в руке, гордая собой, шла через весь зал к маме, она увидела стоящую в дверях Таню. На ее небесно-голубом платье сияли пять больших, переливающихся всеми цветами радуги перламутровых пуговиц. И Милочка невольно выдохнула: «как бы пошли такие перламутровые пуговицы к моему выпускному платью». От мамы, конечно же, не укрылась зависть в глазах дочери, и, она тихо сказала: «Не надо так расстраиваться, Милочка, а тем более завидовать. Пусть сейчас ты не можешь позволить себе такого наряда, какой может себе позволить Таня, но ты учись, хорошо учись, Милочка и все у тебя будет: и перламутровые пуговицы, и жемчужное ожерелье». Весь выпускной вечер Милочка не отводила завороженного взгляда от радужного перелива перламутровых пуговиц на платье танцующей Тани – «ничего, и я смогу себе это позволить».
    

     А потом Милочка училась. Она везде и всегда была лучшей. В университете ее хвалили преподаватели, а многие прогульщики-однокурсники старались завоевать ее расположение, чтобы переписывать такие аккуратные и точные Милочкины лекции. Милочка в душе гордилась собой – ведь она, такая умница, могла себе позволить быть снисходительной. Единственная, кто не добивалась расположения Милочки, была Аня. Милочка не любила ее. Аня была несколько высокомерна, играла на гитаре и хорошо пела.  У нее был свой круг друзей – из тех, кого называли «золотой молодежью». Они были, беспечны, нагловаты и носили дорогие американские джинсы. Милочка была не вхожа в этот круг, но глядя на статную, высокую фигуру Ани, упакованную в дорогую джинсу, невысокая, пухленькая отличница говорила себе: «ничего, я и это смогу себе это позволить». Потом  был Красный диплом, удачное замужество, аспирантура и блестящая защита кандидатской, а там и докторской диссертации, звание профессора и, наконец, руководство кафедрой.
      

     Спустя годы, когда были прощены Танюше ее «перламутровое детство», а Ане ее «золотая юность», Милочка и Аня неожиданно встретились и подружились в туристической поездке. С тех пор Аня стала вхожа в профессорский дом Людмилы Ивановны. Замуж она так и не вышла, работала скромным научным сотрудником в НИИ и единственной ее гордостью была поздняя дочь – умница и красавица Марина. Людмила Ивановна снисходительно опекала Аню. Она делала ей и Марине нужные подарки, например, могла купить Марине модные джинсы или пригласить Аню провести вместе с ней несколько дней в санатории, а однажды, купив себе новый дорогой кухонный гарнитур, она не отвезла прежний, еще очень приличный в комиссионку, а отдала Ане, гордясь тем, что она может себе это позволить. Аня нужна была Людмиле Ивановне как благодарный зритель всех достижений старательной отличницы Милочки.
Людмила Ивановна перевела взгляд от окна на монитор и еще раз пробежалась глазами по цифрам, скрупулезно забитым ее рукой в таблицу. «Неплохо…» - сама себе удовлетворенно сказала Людмила Ивановна – «все как всегда, справедливо и беспристрастно. Да, кстати, скоро у Марины – Аниной дочери, день рождения. Подарю как я ей золотые сережки, ведь Аня не может себе это позволить». Настенные часы показывали четверть десятого и в тишине июньского утра неожиданно запел телефон – звонила Аня и сообщила радостным голосом шокирующую новость – через две недели ее Марина выходит замуж за сына известного профессора и конечно, она – Людмила Ивановна ожидается на свадьбе почетной гостьей… Сноп солнечных лучей упал на монитор, пробежал по клавиатуре и заплясал на двери. Дверь открылась и взору Людмилы Ивановны предстала молодая сотрудница Руфина. Ее стройную, прогонистую фигурку облегал сарафанчик из светлой льняной ткани. На сарафанчике в лучах июньского солнца сверкали и переливались пять перламутровых пуговок...


   В этом квартале Руфина осталась без премиальных. А на свадьбу Марины с профессорским сынком Людмила Ивановна не пошла, сославшись на острый приступ…радикулита.