Песнь о Таволге глава 8

    Шел четвертый день плаванья. Фердинанд  завернувшись от неуютного ветра в камзол и тоскливо вздыхая, ходил кругами вокруг мачты. Бьянка смазывала механизмы своей причудливой машины. Леонардо и Таволга поднялись на капитанский мостик и просто дышали свежим морским воздухом. Бьянка заметила, как капитан задумчиво кружится вокруг мачты и со смехом спросила:

– Что это ты будто вокруг рождественской елки хоровод водишь?

– Задумался. Мне слегка не по себе, – признался капитан, снял шляпу, стал смотреть меланхолично, как от ветра танцует на ней пушистое перо.

– Это неудивительно. Вы просто чувствуете приближение к родине,– заметил Метью, который только что спустился из вороньего гнезда1 на палубу – Недалеко от нас Франция

– Франция … – Фердинанд замер, затем тихо пропел что-то на родном языке, вдохновенно и трогательно, как не солидно петь капитану пиратского судна. Затем он неожиданно крикнул Зигмунду, который стоял у штурвала:

– Меняем курс! Правого галса! Полный вперед!

 Рыжий толстяк испугался:

– Но мы держали курс на север, к Исландии!

– Я еще капитан корабля, разрази меня гром! – беззлобно  возразил Фердинанд – Мы поплывем во Францию!

     Услышав это друзья окружили капитана и принялись его увещевать:
– Фердинанд, мы можем не успеть спасти тебя! Заклятие все сильнее впивается, мы должны спешить! – увещевала его Таволга

– Таволга, пойми меня, – как можно нежнее  попросил капитан – Может, я скоро умру. Мне нужно хотя бы попрощаться с родиной! Хотя бы одним глазком увидеть…
– Ты можешь не доехать до Парижа! – уверяла Бьянка

– Так мне и не нужно в Париж! Тут ближе всего земли  Бретани, пустите хотя бы пройтись по родным берегам!

     Спорили все четверо около часа. А пока спорили, все-таки подплыли к берегам Бретани, и было решено устроить обед на берегу на свежем воздухе, а затем отплыть в Голландию, как было задумано. А пока матросы бросали якорь и собирали провизию, на палубе произошло неприятнейшее происшествие. Бьянка, поправляя скрепление крыльев машины, разбросала в вольном беспорядке инструменты. Незаметно, из резиновой груши на палубу вылилось немного масла. Леонардо, как обычно считающий чаек, лужицу не заметил, тут же наступил в нее, поехал как на катке и с воплем впечатался в главную мачту судна и без того выдающимся носом. Это его неожиданно разъярило. И он обрушил на Бьянку такую тучу обвинений и ругательств, на какую только был способен обиженный итальянец. Горячая испанка не осталась в долгу. Они распугали всех чаек и рыб вокруг, даже суетящиеся пираты  морщились и стремились пробежать мимо поскорее. Не описать на этих страницах словами как обзывали друг друга ученый-натуралист и девушка-механик, они даже едва не подрались. Их остановило только появление Фердинанда и осознание, что они оба сильно охрипли на холодном ветру. Леонардо бросил ей обиженно:

– Ты для меня теперь не существуешь! И твои инструменты!

– И ты для меня со своей бабочкой! – проворчала Бьянка и, мотнув густо черной шевелюрой, поспешила помочь матросам погрузить в шлюпку обед.

    Облака рассеялись и когда лодка заскользила к берегам Бретани выглянуло теплое солнце. Таволге несказанно понравилось место, которое открывалось ее взору по мере приближения. За песчаной полосой берега тянулся луг, весь нежно розовый от цветов, а за ним – темная гребенка леса. На потрескавшейся скале острой стрелой в небеса был направлен старый маяк. Заметив, что как девушка любуется дорогим ему краем, Фердинанд произнес мечтательно:

– В детстве любил нырять в эти поля, как в море. Ляжешь в густую траву и тебя никто не найдет. А если поднимешься и оглянешься вокруг на всю эту красоту, душа так и замрет от осознания, что все это твое...

– Я никогда не думала, что пират может любить родину, – честно сказала Таволга, глядя в глаза Фердинанду

– Я не пират ,– слегка помолчав проговорил он – Вспомни, во время последней бури, с «Синего марлина» улетел пиратский флаг и теперь наше судно похожи на обычное, торговое. Вот и мальчики уже на пиратов перестали быть похожи… И я теперь  не знаю, кто я есть
– Может, родная земля подскажет, – попыталась подбодрить Таволга и погладила его руку.
      Бьянка и Леонардо сидели на разных концах лодки и  за всю дорогу не проронили ни слова. Время от времени они лишь обменивались злыми и колючими взглядами:

«Легкомысленная стрекоза!» – сверкал глазами итальянец

«Долговязый индюк!» – выразительно отвечали глаза испанки и вдобавок она еще ядовито ухмылялась.

   Без веселой милой болтовни Бьянки было слишком тихо и как-то неуютно, и это ощущала вся пиратская команда:

– Хорошо хотя бы, что не бранятся,– тихо пыхтел Зигмунд – А то на палубе так кричали, я думал, тросы полопаются.

– Надо попросить капитана их помирить! – шептал Метью – Я  только сейчас понял, что мир лучше спора. А вот раньше не замечал и сам ругался с каждым встречным или норовил побить.

     Кажется, то же что и мальчик-юнга чувствовали все пираты. Мир-то, оказалось, лучше войны и ссоры! А тут только два человека поругались, и уже как-то тоскливо и невесело  каждому члену команды. Уже совсем возле берега Зигмунд не выдержал, он  все-таки был добрый и простой от природы, несмотря на хладнокровную маску жадного пирата, которую ему приходилось носить так долго. Он обратился к Бьянке, смиряя свой грубоватый голос:

– Бьяночка, не сердись ты так на доктора. Вообще-то он у нас очень добрый, воспитанный, и Таволгу вылечил и меня вот, когда я головой о бочку ударился. Он вообще про тебя столько хорошего всегда говорит…

– Что же он говорит? – откликнулась изобретательница с интересом.

– Что ты красивая испаночка.

– Это мило с его стороны, а что еще?

– Вчера он вытаскивал у Ноэля занозу и сказал, что глаза у тебя как… как … южная ночь!

– Как мило! А еще?

– Еще что у тебя щечки, как свежие булочки.

– Не за что не прощу этого наглого итальянца!!!! – закричала Бьянка, размахивая кулаками. Зигмунд смущенный отсел. «Кажется, я перестарался», – расстроился он. Лодка совсем приблизилась к берегу. Леонардо вылез на мелководье первый, подтянул шлюпку ближе и принялся помогать пассажирам перелезать на берег.

    Обед под теплым солнцем и ветром прошел не так весело, как ожидалось.
Радостными и удовлетворенными выглядели только Фердинанд и Таволга. На воздухе капитану кажется снова стало лучше, маленькая княжна сидела у него на коленях под зонтиком от солнца из салфетки, который он сам ей сложил. Английские бисквиты он для нее заботливо разламывал, а апельсины разделял на маленькие дольки. Таволга принимала его заботу смущенно, но с достоинством как подобает девушке. Прием пищи заканчивался, когда Леонардо невнятно пробурчав: «Я к лесу и обратно» скрылся в розоватых волнах цветочного поля. Фердинанд предложил своей команде несколько часов свободного времени, радостные матросы отправились отдыхать и купаться. Бьянка с Таволгой побежали осматривать старый маяк. А сам молодой капитан приступил к тому делу, которое придумалось ему сделать, как только он вступил на родную землю – пройтись по цветочному лугу и собрать Таволге букет цветов. «В самом деле – рассуждал он, пробираясь по полю, как в далеком детстве – Девушки, я слышал, любят цветы! Я прежде никогда не делал такого, но эта милая миракийка заслуживает лучшего. Как знать, может я и не смогу никогда ей больше показать, как она важна для меня. Эх, вот тебе и поклялся железным здоровьем...Как все мимолетно в этой жизни. Но должен признать, воздух родины прекрасно влияет на мое состояние!». Насвистывая народную французскую песенку и по дороге выбирая лучшие, на его взгляд, цветы, молодой капитан даже не заметил, как оказался в лесу. Под зеленым покровом деревьев, на кудрявом мхе и паутине  дрожали большие капли росы, под упавшими деревьями были видны яркие шляпки грибов. Фердинанд решил, не углублялся в чащу, он прошел вдоль кромки леса  и вдруг увидел ярдах в пяти от себя от себя старую, заросшую до самой крыши мхом часовню. Оставалось только гадать, кто и когда ее построил. Озадаченный капитан обошел кругом сооружение, потом осторожно оторвал мох с боковой стены. Его взору открылся барельеф, сделанный из потемневшего металла: девушка с длинными волосами в доспехах сидит на коне, держа в руках копье. «Жанна Д'Арк! – вспомнил Фердинанд – Значит, эта часовенка в честь нее построена».Да, именно так звали орлеанскую деву, народную героиню Франции. Ему вспомнилось с каким вниманием он рассматривал в доме неласкового дядюшки гравюру с Жанной в огромной книге древних легенд. Книга была старая и дорогая, ему не разрешали ее трогать, но в тайне он брал ее, читал по складам и восхищался рисунками внутри. Он еще полюбовался барельефом, уже собрался уходить, как вдруг  рядом послышался легкий шелест, будто пролетел ветерок. Он быстро оглянулся и увидел неподалеку полупрозрачный, туманный силуэт человека.
«Недоброе место», – оробел внезапно Фердинанд и решил уйти. Но чистый девичий голос окликнул его и заставил замереть:

– Что же ты, Фердинанд, боишься? Иди ко мне, побеседуем…

 Он обернулся и опасливо подошел. Силуэт скользнул около часовни, он различил развивающиеся волосы и длинное копье в руках воздушного существа:

– В честь тебя эту часовню построили? – спросил он

– В честь меня, – кивнуло видение – Ты часто здесь бегал, когда был мальчишкой, а потом вдруг пропал. Что же ты делал вдали от Франции?

– Я  пиратствовал, – честно ответил  капитан – Теперь я очень богат. Еще недавно я был таким счастливым и каждую свободную минуту спускался в трюм, перебирать свои богатства. А теперь, мне все это ни к чему.

– Почему же?

– Я умираю. Я наказан за свои пороки страхом смерти… Если бы ты знала, как это страшно

– Я знаю, – тихо ответила тень – Когда скачешь по полю битвы, а тем более ведешь за собой войско постоянно думаешь о смерти, потому что она кружится над головой. Мне тоже тогда было страшно.

– А там, куда ты ушла, каково? – задал Фердинанд вопрос, который беспокоил его с того дня, когда он ощутил, что его начала сжимать в тиски болезнь
– Спокойно, – просто ответило видение

     По траве пробежал снова ветерок. Собеседники  помолчали.
 
– Жанна, – почти жалобно попросил капитан – Я очень хочу жить. Я кажется, только недавно нашел  настоящий смысл жизни, но как только я начинаю думать об этом, догадка ускользает от меня и я снова словно во тьме тону…

– Не плачь, капитан –  ответила ему тень – Ключ к твоей загадке все это время был у тебя в руках, а точнее на твоем пальце

– Ты говоришь о... - Фердинанд поднял к глазам кольцо с вырезанной надписью, которое заметила Таволга во время одной из их первых бесед

– Конечно, милый мой. Каждый человек должен искать возможность подарить кому-то свою любовь и заботу, пожертвовать своим временем, которого  всегда не хватает. В нас стремление любить и быть любимым  заложено с момента рождения. Жаль, только сейчас  люди часто забывают об этом и лелеют самих себя, свои желания, стремления до самой смерти. Ты еще не поздно спохватился. И у тебя теперь есть, кому дарить свою заботу. У тебя замечательные друзья. Они так о тебе побеспокоились и сорвались ради тебя в опасный путь, несмотря на твое неаккуратное и невежливое поведение по отношению к ним…и потом тебя сильно любит девушка. Не оставляй ее. И не унывай.

– Ты права, Жанна, – прошептал Фердинанд – Послушай, а есть ли у меня еще время, которое я могу подарить?

     Несколько тяжелых минут тень молчала. Затем коротко ответила:
 
– Есть. Береги его. Прощай, Фердинанд

   Видение растаяло в прохладном воздухе. Солнце перестало освещать лес и стало сумрачно. Надвигалась ночь. Фердинанд спешно подхватил букет и превозмогая усталость и слабость двинулся к берегу. Ноги его путались в траве, голова была тяжела от противоречивых мыслей, букет он бережно прижимал к груди.

     Солнце клонилось к западу. Песчаный пляж походил на лежбище тюленей, пираты мирно дремали на теплом песочке, девушки сидели в лодке и  беседовали. Фердинанд улыбнулся про себя и звонко крикнул:

– Ну-ка подъем, мои морские волки! Что-то мы задержались! Пора на корвет!

   Пираты вскочили и были готовы к отплытию ровно через минуту. Все  уже начали рассаживаться  в лодку, когда Таволга вдруг вспомнила:

– Ребята, а где же наш Леонардо?

  В самом деле, учёный пропал. Пираты рассеянно оглядывались, понимая, что целый вечер «доктора» никто не видел. Последнее что помнили, как Леонардо ушел, якобы к лесу. И где он теперь?

– Волков в лесу нет! – тут же предупредил Фердинанд, увидев как побледнели девушки, – Может быть , есть только кабаны…

–  Мы должны его найти!!! – вскричала Бьянка и выскочила на берег – Он не мог от нас уйти! Леонардо! Леонардо! Леон-а-а-а-рдо!!!

–  Леонардо! – стала звать и Таволга. Но лес, поле, берег, скалы и море хранили молчание.

– Разделимся! – скомандовал капитан, повесив на пояс пару пистолетов – Пабло, Ноэль, Метью, осмотрите берег и скалы. Ноэль, стреляй в воздух, может он нас услышит. Зигмунд и остальные – на поле, фонари не забудьте. А мы с Таволгой и Бьянкой в лес пойдем!

    И все разбежались на поиски. Стало сильно темнеть, густая непроглядная темень окутывала побережье. А в лесу было  и вовсе, как говориться, хоть глаз коли. Бьянка насадила на палочку наколдованный ею светящийся шарик и время от времени кричала. Когда прошло десять минут поисков, она внезапно упала прямо на мокрый мох и зарыдала, так что деревья вокруг зашатались:

– Это все я! Я его обидела! И теперь он попал в плен к разбойникам или заблудился! Глупая я, глупая! А-а-а-а-а!

– Бьяночка, тише, – стала успокаивать ее Таволга – Мы найдем Леонардо, он вернется.
Но, кажется, Бьянку было не остановить.

– Леонадочка, вернись, прошу, вернись! Прости меня! Прости! Прости! Пинай мои железки, разливай мое масло как тебе нравится. Только вернись! Я больше никогда не буду обзывать тебя!

   С трудом Фердинанд поднял ее:
– Не время плакать, я не смогу тебя нести на руках, слишком устал. Он найдется, не паникуй раньше времени.

   И друзья двинулись дальше. Пройдя несколько ярдов, Фердинанд остановился у очень высокого дерева отдышатся. Он был сердит, но нельзя было не заметить какой тревогой сверкают его темные глаза:

– Пусть только появится! Я его снова к мачте привяжу! На этот раз навсегда!
 Таволга перебралась к Бьянке:

– Жаль, что он такой рассеянный. Небось в лесу бродит до сих пор.
 Внезапно где-то над головами друзей раздался чудовищный треск. Они не успели отскочить как прямо на Фердинанда сверху свалилось что-то большое и темное, отдаленно напоминающее человека:

– Медве-е-е-едь! – закричала не своим голосом Бьянка
– Где ты видела медведя, который «Mamma mia” кричит, когда падает с дерева, – проворчал Фердинанд, выбираясь из-под упавшего – Вставай, горе-ученый!

– Я не хотел тебя раздавить, прости ! – проговорил упавший голосом Леонардо

– Леонардочка! – одновременно вскрикнули девушки и обхватили своего друга, словно опасаясь, что это бестелесный призрак. Тот смущенно улыбался, потирая ушибленные места:

– Какая нелегкая тебя понесла на вершину дерева?! – проворчал капитан – Что ты там забыл?

– Я нашел две очень интересные куколки бабочек, – пролепетал Леонардо, которого между тем Бьянка продолжала душить в объятиях –  Потом стемнело, я полез на дерево, чтобы посмотреть где море, а слезать испугался. А потом услышал, что вы меня ищите, решил спускаться и наступил на сухую ветку…. Простите. Я не знал, что здесь такие интересные насекомые живут, что даже о времени забываешь

   Счастливые друзья выбрались на берег. Все были несказанно рады увидеть снова милого учёного. А больше всех радовалась Бьянка, никто в этот вечер не услышал от нее колкого слова в адрес Леонардо. Когда они приближались к корвету на лодке и Таволга уже спала на коленях Фердинанда, обнимая подаренный им букет, изобретательница жалобно попросила:

– Больше никогда так не пугай нас!

– Не буду! – пообещал Леонардо, протирая рукавом очки – Я кажется, нашел новый вид бабочек, они цвета жемчуга.  Хочешь, я назову их Бьянками, чтобы ты не расстраивалась?

– Хочу! Назови! – она оторвала от его пальто налипшие комочки репейника – И еще, мы тебя очень любим!

– А я вас тоже! – улыбнулся он, радостно и подумал, что глаза у девушки цвета ночи

«Надо попробовать нарисовать ее, – решил он – Давно, конечно, не брался за карандаш, но ей будет приятно»

– Я сейчас заплачу, – сказал Зигмунд Метью, старательно работая своим веслом, – Эти южане такие трогательные!

– Зигмунд, как тебя вообще в пираты занесло с таким чутким сердцем, – засмеялся юнга

– Скучно было! А теперь я думаю, как было бы прекрасно, если бы мир был не только у нас в команде, а на всем белом свете!

     В эту ночь Фердинанд, отдыхая на своей койке, увидел во сне огромные песочные часы и знакомый мелодичный голос повторил: «Береги время». И впервые за много лет, он плакал во сне, как ребенок.