Ч. 302 Попытка захватить французский китобой

Предыдущая страница  http://proza.ru/2022/01/15/2048

У русских не было переводчиков с японского языка, а у японцев – с русского. Поэтому обе стороны пользовались для согласования текста голландским и китайским языками.
 
Путятин передал японцам свой экземпляр договора, написанный на голландском языке, японцы перевели его на свой,  вручили русским, а затем перевели на камбун, японизированный китайский стиль вэньянь.

Японии отошла часть Курильских островов: Итуруп, Кунашир, Шикотан и группа островов Хабомаи. Сахалин объявили неразделённой демилитаризованной зоной.
 
В наше время на этот договор ссылается японское правительство в нерешённом вопросе о территориальной принадлежности Курильских островов.

В тот момент никто из участников переговоров не предполагал, что их потомки будут под микроскопом рассматривать переводы, стараясь отыскать лингвистические ошибки, которые можно истолковать в свою пользу.
 
Ну а Путятин был тогда счастлив. В своём рапорте на имя Муравьёва от 8 июня 1855 года он с благодарностью отзывался о японцах: «…Нельзя не отдать справедливости живому участию и пособиям, оказанным нам японцами во время крушения фрегата и желанию сохранить с Россией приязненные отношения…

…нам после нашего бедствия удалось заключить с ними трактат, утверждающий за Россией все преимущества, дарованные американцам и обеспечивающие на будущее время всякого рода права, какие бы ни получили другие нации».

Во время пребывания в Японии умерли три матроса. Один погиб во время цунами, придавленный сорвавшимся орудием, два других умерли от полученных ран. Вот как описывал эти похороны священник фрегата протоиерей Василий Махов в своих воспоминаниях:

"13 декабря были похороны матроса Соболева. С одной стороны, для исполнения нашего христианского обряда, а с другой, чтобы показать японцам, как в России предают земле тела умерших.
 
Погребение Соболева совершалось на отведенном японским правительством месте, церемониально. С берега гроб несли матросы, впереди их: генерал-адъютант Путятин с господами офицерами, я в иерейском облачении и певчие, позади гроба - команда.
 
Процессия такая и громогласное на пути пение "Святый боже..." собрали множество японцев, они падали ниц и дивились на нас..."

Могильный памятник на месте захоронения матросов сохранился до настоящего времени. За ним ухаживают местные жители. Вы это можете себе представить, зная о вандализме на наших кладбищах?

После ухода американского фрегата адмирала вновь разбудили ночью. Запыхавшийся надворный советник Гошкевич сообщил, что недалеко от симодского рейда встало на якорь большое французское китобойное судно.
 
Адмирал немедленно послал к Лесовскому одного из  сопровождавших его офицеров с приказанием как можно быстрее снарядить два гребных судна с вооружёнными людьми и попытаться захватить на рассвете французский китобой.
 
Лесовский сформировал отряд, вооружённый абордажным оружием, спасённым с фрегата, разместил его на баркасе и японской джонке и совершил за ночь 35-мильный переход на вёслах и под парусом.

Это была бы нелёгкая схватка, потому что китобои - народ не из робких. Однако французского судна и след простыл.
 
Японцам меньше всего нужна была схватка русских и французов в их водах, поэтому они поступили весьма предусмотрительно. Японский чиновник предупредил о возможном нападении русских французского капитана. Тот приказал сняться с якоря, и вскоре китобой растворился в морском просторе.

Отношения русских и японцев были настолько дружественными и неформальными, что порой переходили всякие дипломатические рамки. Ещё когда «Диана» была цела и стояла в симодской бухте, Алексей Корнилов, простая душа, записал в своём дневнике:

«Сегодня был большой обед в кают-компании. Обедал губернатор и несколько чинов, и мы также оба (имеется в виду его товарищ, тоже юнкер, Михаил Лазарев - прим. автора).

Почти все японцы напились пьяны, и даже до того, что с ними сделалось дурно, и их положили в каюты, а вечером отправили домой.
 
Показывали им ружья и стреляли из них в куриц, из которых двух убили. И к стыду нашему, у нас некоторые офицеры напились пьяны, хуже всякого простого человека, из них лейтенант Энквист».

Но, конечно, не это было главным в отношениях моряков с местными жителями. Многое удивляло и восхищало русских в Японии и, прежде всего, стремление к красоте и чистоте.

На японских лодках были разрисованные паруса. Над искусственным прудом, в котором плавали золотые рыбки, – красивый мостик. Во многих домах были книги.
 
Американские матросы с парового фрегата «Powhatan» по приходе в Шанхай рассказали английским и французским коллегам о судьбе фрегата «Диана». Командование союзников не замедлило воспользоваться полученными сведениями.
 
В Симоду пришли французский фрегат и военный пароход, но русских там уже не было. Не обнаружили французы и русской артиллерии. Японцы промолчали, что она спрятана в сараях.

Японское правительство быстро приняло решение разрешить русским строить судно,  хотя были и противники этого, опасавшиеся обострения отношений с европейскими державами, которые вели войну с Россией.

Активным сторонником разрешить строительство был важный дипломатический чиновник Ивасэ Таданари.  Благодаря его настойчивости и было выдано разрешение. С японской стороны для содействия русским морякам в строительстве шхуны назначили чиновника  Эгава Таро Саэмон Хидэтацу.

Невозможно переоценить помощь японцев в строительстве шхуны. Им нужно было восстанавливать Симоду, множество деревень, а они в это время выделили отличных плотников – специалистов по строительству рыбачьих судов и опытных рабочих.

На фрегате по штату имелось лишь несколько плотников, поэтому пришлось своих матросов обучать этому ремеслу. Для строительства потребовался корабельный лес – порядка тысячи брёвен. Японцы показывали, какие деревья можно рубить, и тоже участвовали в заготовке брёвен.

Но корабельный лес – это не всё. Требовались медь, железо, гвозди, различные инструменты, приспособления, оснастка. Всё это через посредничество Эгава Хидэтацу поставлялось из столицы.

Более того, японское правительство получило сведения, что союзники намерены сжечь строившуюся шхуну, для чего могли подослать кого-нибудь. Поэтому район стройки охранялся, установили и наблюдательные посты на побережье.

Путятин со старшими офицерами жил в храме Хосэндзи, а младшие офицеры - по соседству, в храме Хондзендзи. Для матросов напротив этого храма построили четыре больших одноэтажных дома под казармы.

Продолжение http://proza.ru/2022/01/19/1290

На рисунке: команда китобоя