Вестники новой эпохи. Анонимка

Демократия Тимы Сурова

Анонимка

Странно подействовало ученье на Илью Ильича:
у него между наукой и жизнью лежала целая бездна,
которой он не пытался перейти. Жизнь у него была
сама по себе, а наука сама по себе.
И. Гончаров. Обломов

Страна пережила перестройку, наступило время становления демократии, об этом писали в газетах, постоянно говорили с экранов телевизоров. Свобода слова – это было так заманчиво, это были новые ощущения в сознании граждан новой России, которые начали привыкать к тому, что у них есть не только обязанности, но и права.
 
Тима Суров тоже проникся ощущением огромной потребности в свободе. Он уже точно знал, что ему в его родной школе не додают свободы, урезают его законные права. Пусть другие молчат, а он намерен бороться и добиваться того, что ему положено!
 
А возмущаться было от чего. Почему он, Тима Суров, должен покорно, как раб, выполнять ежедневные домашние задания, если он этого не хочет? Он же их себе не задавал! Да ему и в голову не придёт самому себе задавать домашние задания! И почему он должен молчать на уроке, если ему есть что сказать?

И Тима начал писать директору школы докладные записки по каждому пункту его разногласий со школьными порядками, в которых просил разобраться с проблемами, которые мешают Диме жить. На то он и директор, чтобы разбираться.

Однажды Михаил Абрамович, увидев Тиму, пошутил:

- А что это ты, Тима, анонимки нам носишь?

- Какие есё анонимки? – возмутился Тима.

- А вот такие: жалуешься на других, просишь, чтобы Юрий Евгеньевич разобрался и наказал виновных, а сам не подписываешься! Это и есть анонимка. Боишься, что ли?

- Нисего я не боюсь! - прошепелявил Дима с вызовом, и в школе не нашлось бы ни одного человека, усомнившегося в его словах.

Порядки в школе были строгие: одевание и уход из школы учеников были организованы по сценарию Юрия Евгеньевича, и в этом сценарии не было оставлено никаких лазеек для вольностей, могущих привести к пропаже вещей. Тима, закончив однажды свои дела в школе раньше одноклассников, решил, что ему уже пора домой. Он явился в гардероб и подал номерок гардеробщице Лидии Петровне.

- Ты почему не с классом? Звонка ещё не было, твои одноклассники ещё не выходили, - спросила его Лидия Петровна.

- Ну и сто зе? У меня есть права: когда хосю, тогда и выхозу! Захосю - и вообсе не приду!

- Ну и не приходи! А раз пришёл, так, будь добр, подчиняйся общим правилам.

- Я сто, не имею права сесяс домой идти?

- Нет, не имеешь!

- Тогда я позалуюсь директору, он Вас наказет!

- Жалуйся, - милостиво разрешила Лидия Петровна. - Только он меня, скорее, накажет, если я тебя отпущу раньше времени.

В тот же день на стол Юрия Евгеньевича легла жалоба на гардеробщицу. Помня разговор с завучем школы и его обидные слова о том, что он, Тима Суров, кого-то боится, Тима исправил своё упущение:

«Анонимка
Директору школы Герасимову Ю.Е.
Гардеробщица школы Лидия Петровна нарушала мои права 11 марта. Я подал номерок, а она не дала мне мою одежду и не выпустила из школы. Прошу разобраться и наказать. Т. Суров»

Все последующие его жалобы, которых он написал немало, неизменно назывались анонимками, но также неизменно подписывались: Т. Суров.